Аннотация: К 20 летию входа с миротворческой миссией в Абхазию сводного батальона 34 МСД с Екатеринбурга. В этой полной рукописи хочется рассказать о том, в какой обстановке тысячи солдат и офицеров сохраняли мир на этой земле.
Пролог.
Нелепо взмахнув руками и попытавшись в безуспешной попытке ухватится за поручни, я начал вываливаться из тамбура вагона, мгновенно поняв, что при падении на острую щебёнку и с приличной высоты, сейчас что-нибудь себе сломаю или же напрочь разобью голову.....
.....А ведь как всё хорошо начиналось. Две недели назад я в подавленном состоянии сидел в своей канцелярии, тоскливо размышляя о зашедшей в тупик жизненной ситуации.
- Ну, майор. Ну..., командир самоходно-артиллерийского дивизиона. Есть двухкомнатная маломерная квартира, но уже десять лет стою на расширение, из них последние два года - первым. Но, обходя меня, получают трёхкомнатные квартиры более хитрожопые. Дают взятки, стряпают фиктивные медицинские справки, из которых все вдруг узнают, что у них дети "смертельно больны" или же сами "почти одной ногой стоят в могиле". Противно всё это. Противно оттого ещё, что с этими людьми не один гекалитр водки выпит, ни один пуд соли съеден, да и дни прошедшей чеченской войны так просто из жизни не вычеркнешь. Каждый день, сталкиваясь с ними в полку, я здоровался сквозь зубы и старался побыстрее уйти от них. Дома тоже было не всё в порядке, где были частые конфликты с женой, которая считала меня неудачником и не способным решить квартирный вопрос. Вместе с нами проживает мать жены, занимающая одну из двух комнат. Вроде бы тихая старушка, но этот "божий одуванчик" храпела по ночам, как здоровенный грузчик и так получалось, что дети спали вместе с нами во второй комнате. Естественно, ни о каком нормальном сексе речи не могло идти. Конечно, можно было бы завести любовницу, но совсем не хотелось таким путём решать этот вопрос, да и не сторонник я так решать проблемы. Надо добавить, что Чеченская война тоже не придала семейным отношениям ещё большей гармонии, а только ухудшила. Жена категорически не хотела даже слышать о войне, считая, что если она ничего не слышит о Чечне или мы не обсуждаем прошедшие военные события - значит, её не было. Не понимая того, что прошедшая война стала самой яркой, самой трагичной страницей моей жизни, которую невозможно переписать или просто выкинуть, куда-нибудь на свалку. Усугубляли семейные отношение и то, что у нас периодически задерживали выплаты зарплаты. Валя работала бухгалтером в частном предприятии, хорошо получала и часто говорила: - Ты, мол, не беспокойся. У меня зарплата хорошая - проживём. Служи спокойно.
Я и служил. Другие офицеры, у кого жёны не работали, сами по ночам работали или "бомбили" на своих стареньких машинах и приносили домой хоть какие-то деньги - тем и перебивались. Мы же на зарплату жены жили неплохо, но со временем жена стала свысока поглядывать на меня и частенько намёками давала понять, что в семье она главная и кормит всех только она. Ещё немного и она вполне серьёзно заявит, что я дармоед и сижу у неё на шее.
До пенсии оставалось полтора года и перспектив в росте и в карьеры тоже никаких. Служба у меня проходила в кадрированном полку и для многих офицеров с развёрнутых полков она казалась мёдом, но это только если смотреть со стороны. Спокойная, размеренная жизнь кадрированного полка угнетала, не давая развернуться. Конечно, я старался - работал. Раз нет солдат и техника стоит на длительном хранении, то всю свою энергию направил на учебно-материальную базу дивизиона и экипировку. Результат был налицо - через полгода у меня была лучшая артиллерийская экипировку и учебно-материальная база в дивизии. Немного порадовался этому и впал в ещё большую меланхолию. Всё это было не то. Хотелось большего, но я уже был по армейским меркам стар и никуда не годился. Да был почёт, было заслуженное уважение, авторитет, но что жить старым, когда нужно идти к новым рубежам и доказывать всем, что тебя, в сорок три года, ещё рано списывать...
С такими мрачными мыслями я глядел в окно с четвёртого этажа, разглядывая активную суетню солдат и офицеров, с муравьиным упорством устанавливающих палатки для приёма приписников. Я тоже должен был там бегать и суетиться, но желания не было и продолжал сидеть на стуле, всё чаще и чаще возвращаясь к мысли, что пуля в висок самый лучший выход из создавшейся ситуации.
Чёрт знает, до каких бы мыслей додумался, и чтобы сделал, но дверь распахнулась и в канцелярию с шумом ввалился жизнерадостный подполковник Миронов.
- Боря, всё хандришь? Пялишься бездумно в окно..., - подполковник по-хозяйски расположился напротив и внимательно поглядел на меня весело искрившимися глазами, - Ладно, Боря..., Хорош тосковать. Я к тебе с деловым предложением пришёл - на миллион долларов.
Я тяжело вздохнул и повернулся к товарищу: - Если, Аркаша, ты пришёл денег попросить - то зря. Нет у меня денег и ты прекрасно это знаешь.
Миронов дурашливо наклонился к сейфу и любовно погладил его холодную металлическую поверхность: - Да знаю, что у тебя денег нет. Но я знаю, что в сейфе у тебя есть бутылка коньячка. Причём приличного...
Улыбнувшись и оценив дружеский подхалимаж, я открыл сейф и достал коньяк: - И откуда ты всё это-то знаешь, Аркадий? Непонятно. Ну, да ладно - тебе сегодня повезло. Настроение у меня хреноватое, так что давай - выпьем. Только вот закусить у меня нечем.
Но Аркашу отсутствие закуски не огорчило - с тем же энтузиазмом и энергией он "хлопнул" залпом пахучую жидкость, зажмурился от удовольствия и ещё больше заулыбался.
- Боря, я не буду у тебя занимать денег, а наоборот предложу тебе этот миллион, а то и несколько миллионов.
Я внимательно посмотрел на Миронова. Служит он у нас уже около года. Подполковник, но "лежит" на майорской должности начальника штаба зенитно-ракетного дивизиона. Поговаривали, что "летал" он очень высоко и очень "далеко", но за какие-то тёмные дела слетел с высокой должности и был отправлен к нам - в ссылку. Мужик компанейский, вроде бы открытый, не жадный, любитель погулеванить - но иной раз его слова, поступки заставляли более внимательно приглядеться к нему и тогда из-за показной простоты, бесшабашности выглядывал хищник, который запросто мог "разорвать" любого, кто станет на его пути.
- Аркаша, всё что угодно, но только на криминал меня не толкай, - я снова наполнил солдатские кружки и чокнулся с товарищем.
Миронов снова лихо выпил коньяк и отодвинул кружку на край стола: - Боря, не бойся. Мужик ты нормальный. И что мне в тебе нравиться - так это твои принципы. Нормальные, такие жизненные принципы, которых твёрдо придерживаешься. Ты прекрасно знаешь - "что такое хорошо и что такое плохо". Поэтому прямо идёшь по жизни, не виляя ни вправо, ни влево. За что тебя не только я уважаю, но и многие другие офицеры. У меня так, к сожалению, не получается - вечно перегибы, причём явно не в ту сторону. И рано или поздно я влечу и влечу... капитально. А с плохим я к тебе бы и не пошёл, знаю - послал бы ты меня подальше, да ещё и на три, а то и больше букв.....
- Многозначительное начало, Аркадий, - воспользовался паузой и немного плеснул в кружки, - за это тоже стоит выпить.
Выпив и одобрительно взглянув на меня слегка захмелевшим взглядом, товарищ продолжил: - Я ведь, Боря, не собираюсь "лежать" на должности начальника штаба дивизиона долго у вас в полку. Для начала надо отсюда выбраться, поэтому через свои знакомства в штабе округа я пробил себе длительную командировку в миротворческие войска в Абхазии. Должность - "не бей лежачего". Оперативный дежурный объединённого штаба миротворцев. Полгода в Сухуми. Потом ещё можно продлить командировку и оттуда "скакануть" уже в другое место. Штаб стоит на территории военного санатория, море в 50 метрах от гостиницы, где располагается сам штаб и там же живут офицеры. Раз в три дня суточное дежурство и не особо обременительные обязанности между дежурствами. Здесь идёт полуторный оклад, там платят полтора миллиона командировочных и ещё 22 бакса суточных. Красота.....
- Красота..., - поддержал я товарища и всё-таки недоумённо протянул, - ну, а я то тут причём?
- Вот к этому я и веду. Вижу, что ты последнее время ходишь "Смурной", часто сидишь в кабинете и бездумно пялишься на сосны за окном. Главное - я понимаю, что тебя гложет. Поэтому и решил тебе помочь. Командировку то я себе пробил, но мне сегодня утром друганы с округа предложили другой вариант - с более заманчивыми перспективами и я согласился. Но свою командировку я хочу предложить тебе. Съезди ты в Абхазию - развейся. Вернёшься через полгода, отдохнувшим от этих своих проблем и жизнь другим боком к тебе повернётся...
Я в изумлении воззрился на товарища и минуту молчал, переваривая неожиданное предложение. Действительно это была для меня прекрасная возможность выйти из создавшегося психологического тупика. Но я себя сразу же охладил.
- А что ты хочешь за это взамен, Аркадий? - Задал настороженно вопрос.
Миронов искренне рассмеялся: - Боря, как это ни странно - Ничего... Ну, естественно..., когда все вопросы с командировкой решишь - накроешь хорошую поляну и - Всё. Выпьем, а?
Я задумчиво забарабанил пальцами по крышке стола и стал рассуждать в слух: - ....Ну, допустим, я согласился... Но ведь командир полка упрётся. Хотя..., Венедиктов скоро уйдёт и ему в принципе наплевать, где я через месяц буду - в полку или в Абхазии. Так, с Венедиктовым всё решу. Ну, моё артиллерийское начальство, особо Шпанагель, ну он точно ведь упрётся рогами и ни в какую. Да..., как бы мне не хотелось, но этот номер у меня не пройдёт, но за предложение и заботу обо мне - Спасибо, Аркадий. - С сожалением протянул я и щедро разлил остатки коньяка.
- Боря, не тоскуй. Ты реши все проблемы с командиром полка, а я организую через окружников так, чтобы вызов тебе пришёл без всякой огласки. Все встанут перед фактом, а Шпанагель узнает о твоей командировке, когда ты будешь уже в Абхазии....
....Так оно и произошло. Венедиктов задумчиво посмотрел на меня, чуть съехал по сиденью стула ниже и, поглядев в окно долгим взглядом, задумчиво протянул: - Езжай, Боря, с богом - отдохни... Тебе это нужно.
С остальными тоже всё сладилось нормально. Миронов заранее меня предупредил о приходе приказания в полк об отправке и я втихую рассчитался. И как только пришло само приказание, буквально на следующий день выехал в командировку. С женой тоже всё прошло спокойно. Валя, наверно, устала от таких наших отношений, поэтому отпустила меня, может быть, даже с некоторым облегчением. Трое суток спокойного движения по железной дороге, один в купе, неспешное употребление пива на всех станциях сделало путешествие приятным и незаметным по времени. Последняя ночь промелькнула совсем быстро за чтением захватывающего детектива и потягиванием креплёного винца. Простучали колёса на стрелках Сочи, через три часа в предрассветной тьме потянулись окраины Адлера, а ещё через двадцать минут вагон в последний раз дёрнулся и остановился на четвёртом пути. Я через плечо проводницы выглянул на улицу, окинул пристанционное хозяйство и мимо посторонившейся женщины двинулся к ступеням вагона. Вот тут то и поскользнулся. Нелепо размахивая руками, я пытался зацепиться за что-нибудь или хотя бы замедлить падение из вагона. Но было поздно - я выпал в наружу и полетел на острую щебёнку, как по закону подлости - головой вниз. Тоскливо мелькнула мысль: - Всё, командировка закончилась...!!!
Но мой ангел хранитель, не дал всё испортить. Неожиданно откуда-то сбоку вынырнул приземистый военный в камуфляже с объёмистыми сумками в руках и я рухнул прямо на него, завалив незнакомого военного на рельсы, чем смягчил себе до минимума падение. Опёршись на его спину, я бодренько вскочил и стал помогать подняться барахтающемуся под грудой моих вещей вояке. Ого, да это же тоже майор.
- Ты кто такой, майор? - С апломбом и требовательно "наехал" я на него
- Я - Рома, - неуверенно пролепетал ошалевший офицер.
- Ну, а я - Боря. Куда путь держишь, Рома?
- В Сухуми, - прошелестел растерянный от моего напора майор.
- О..., коллега. Я ведь тоже в Сухуми еду. Ну, это надо обмыть, - Я подхватил свои вещи, помог Роману и решительно потащил его через рельсы за собой к видневшемуся на перроне хлипкому, стеклянному сооружению с гордым названием "Кафе". По дороге выяснил, что Рома тоже едет в Сухуми служить в штабе, только если я буду оперативным дежурным, то Рома - начальником автомобильной службы миротворцев. Кафе было открыто, но здесь Рома неожиданно заупрямился и закрыл ладонью стакан, когда я стал наливать водку: - Я не пью....
- Ты, что "кодированный"? Ну, ты даёшь, а вообще то, как хочешь, а я выпью...
Мы просидели в кафе до половины девятого, а затем двинулись на границу, которая как нам сказали находилась на окраине города. От вокзала до неё доехали на обычном автобусном маршруте и на конечной остановке вылезли прямо в толчею городского рынка. Не без труда протолкались через толпы грузчиков и располагающихся торговцев, вышли к противоположному краю обширного рынка, где в пятидесяти метрах находилось пограничное КПП и сама граница с Абхазией. Здесь тоже активно крутился людской водоворот. С нашей стороны грузчики и приёмщики, а через КПП с Абхазской стороны катил поток доверху нагруженных тележек, повозок с мандаринами и другими сельхоз продуктами, которые трудолюбиво волокли женщины, дети и старики. Взрослых мужчин среди них видно не было. Быстро и благополучно пересекли пограничный мост через реку Псоу. Пограничники лишь лениво проглядели наши документы. Опять с трудом протолкались через встречный поток жаждущих доставить свой товар на русскую сторону и здесь столкнулись со старшим лейтенантом десантником. Он ехал к себе в полк в Гудауту. Вместе наняли такси и помчались в Сухуми. Рома задремал, старлей молча сидел впереди. А я с любопытством смотрел по сторонам. Впрочем, смотреть было не на нечего. Пустынная дорога. Машин очень мало. Справа и внизу до самого горизонта располагалось Чёрное море и смотрелось в такой пасмурный день отнюдь не чёрным, а каким то невзрачным бутылочным цветом. А слева тянулись бесконечные склоны высоких, скалистых холмов, поросшей разнообразной южной растительностью. Промелькнули такие же пустые улицы Гагры, потом в стороне заброшенного вида Пицунда. Заехали в Гудауту, десантник ушёл, а я пересел на переднее сиденье и разговорился с таксистом. Узнав, что мы будем служить миротворцами и в Сухуми, ему уже и не надо было задавать вопросы - он сам стал рассказывать о недавних событиях и о войне с Грузией. Сам он отвоевал от первого до последнего дня, поэтому рассказывал со знанием дела и подробно.
- Грузины, подлецы, как фашисты внезапно напали. Их танковая колонна и войска рванули из района Зугдиди и помчались в сторону Сухуми. Там от границы до Сухуми 150 километров и они промчались буквально за несколько часов. Наши только и успели собрать человек четыреста и кое как вооружить их. Даже с двухстволками выходили и занимали позиции. Но свою роль они сумели сыграть. Задержали грузин, а в это время спешно оборону занимали уже в городе.
Только успели занять оборону, а тут уже подваливают танки, БТРы, артиллерия, войска... А у нас ведь ничего не было. Так..., автоматы, немного пулемётов... Так.., ещё кое что покрупнее и всё. Вот нас оттеснили на противоположную окраину Сухуми. Да что там оттеснили.... Выбили. Откатились мы ещё на километр и встали насмерть. И всё... И ничего не сумели грузины сделать. Так полтора года и стояли. Конечно, не просто так стояли. Копили силы. Пару раз пытались наступать, но...., чёрт, неудачно. А грузины тем временем высадили морской десант в Гаграх и вполне успешно заняли всю территорию до самой русской границы, и стали наступать в сторону Гудауты. Вот тогда дела были. Они до самой Гудауты дошли и тут мы сумели их остановить. Зажали нас с двух сторон и если бы не аэродром десантников... Нам Хана была бы. А так через аэродром боеприпасы, продукты, раненых в Россию отправляли.
Подкопили мы сил и даванули на грузин со стороны Гудауты в сторону России. Славно так даванули, что грузины, бросая всё, бежали через границу в Россию и там сдавались вашим пограничникам. Только бы живыми остаться. А как там разобрались, уже начали наступать на Сухуми и погнали их назад в Грузию. Так раздухарились, что перешли границу и ворвались в Зугдиди. Еле наше командование нас оттуда вывело....
Конечно, рассказывал он азартно и интересно, и со своей точки зрения рядового войны, но уже позднее я узнал, что война проходила несколько не так, а очень трудно и драматично. Чем ближе к Сухуми, тем всё чаще и чаще попадаются разрушенные дома и явственные следы недавно прошедшей войны. И если бы я не прошёл Чечню, то может быть и был поражён увиденным, а так спокойно смотрел на разрушения на окраинах Сухуми, на едва залатанные в асфальте дыры от воронок, на торчащие из асфальта оперения 82х мм мин и сравнивал всё это с Грозным. Да, накал боёв и боевых действий в Чечне был гораздо выше. Город тоже не блистал многолюдством и обилием машин. Таксист ехал по городу медленно и молча, давая нам возможность ощутить атмосферу, царящую в городе. Не знаю как Роман, но я внезапно ощутил себя в июле 41 года на улицах южного городка, где на заборах, стенах домов, висели плакаты и лозунги из тех времён, хватающие за душу - "Родина - Мать зовёт", "За Родину, За честь, За свободу", "Вступайте в ряды народного ополчения", "Мсти за горе народа" и другие. Проехали центр города, чуть спустились вниз, пересекли по каменному мосту небольшую речку и справа потянулся типичный забор из высоких металлических пик.
- Ну вот, ребята вы и приехали, - произнёс таксист и остановился у ворот из таких же пик, где мешками были выложены пулемётное гнездо и позиции для нескольких автоматчиков. У ворот дежурили десантники в полном вооружении. Показали документы и через пару минут в сопровождении одного из них шли к штабу. По дороге боец рассказал, что это территория военного санатория Московского военного округа, а к нему примыкает ещё один санаторий, принадлежащий ракетным войскам стратегического назначения.
- Штаб находится в гостинице и там вы тоже будете жить, - закончил солдат и мы вышли к пятиэтажной гостинице.
Из начальства был начальник штаба миротворческих сил в зоне Грузино-Абхазского конфликта генерал-майор Бричкин. Ему и представились. Командующий миротворцев попал месяц назад в автомобильную катастрофу, здорово разбился и в Москве сейчас решался вопрос - Кто будет новым Командующим? Рома ушёл в номер обустраиваться, а я направился в оперативный отдел, где представился своему начальнику полковнику Максимову. Он сам приехал три дня тому назад с нашего округа из Чебаркуля. Я лично его не знал, но он позвонил мне с Чебары и предложил ехать с Челябинска вместе. Я согласился, но из-за отсутствия билетов не получилось и он уехал на три дня раньше меня. Приняв доклад, он недовольно пробурчал: - Вот не поехал со мной и меня в поезде карточные шулера обчистили. Были бы вместе, мы им, блядь, устроили....
- Вот ещё..., на фиг мне это нужно..., сам влетел и меня припрёг бы..., - недовольно подумал я. В карты никогда не играл и не болел этим, ну а так пришлось выразить сочувствие. Впрочем, полковник Максимов оказался впоследствии нормальным мужиком и начальником.
Поселили меня на втором этаже, в двухместном номере. Пока буду жить один. Сразу предупредили: холодную воду дают три раза в день, свет с утра и до одиннадцати часов вечера. За забор не выходить...
До обеда ещё успел обойти всю территорию санатория и мне здесь понравилось. Гостиница в пятидесяти метрах от моря и только выходишь на улицу, как сразу слышен шорох волн, набегающих на широкий галечный пляж. Тут же на пляжу стоит разрушенный во время войны пятидесяти метровый бассейн под морскую воду. Наверно зимой здесь отдыхающие купались. За нашей гостиницей подымалось современное четырнадцатиэтажное здание ещё одной гостиницы. Два небольших ресторанчика, скорее даже кафешки, работающие по вечерам. Забегаловка - пельменная. Отличный компактный тренажёрный комплекс, несколько двухэтажных зданий, где размещались бойцы и остальные службы миротворцев. Большая столовая, как для солдат, так и для офицеров. Тут же питались и отдыхающие. У них сегодня было прощальный вечер в связи с закрытием сезона. Помимо штаба миротворцев, куда входило двадцать пять офицеров и прапорщиков, в санатории ещё располагался солидный узел связи с прямой связью с Москвой и президентом. Мы подчинялись лично Ельцыну, а уж потом министерству обороны. Взвод десантников для охраны и обороны. Связисты, помимо узла связи, санчасть миротворцев, тыловые подразделения и сапёры. Всего, где то человек сто пятьдесят.
Вся территория была в экзотической, южной растительности и гляделась очень красиво.
После обеда меня начали вводить в курс дела и обстановку в Сухуми и Абхазии. А обстановка была - ещё та и То во..... Вроде бы мирная, но напряжённая, готовая в любой момент взорваться стрельбой и смертью.
...- За ворота, товарищ майор, не выходите. - Инструктировал начальник оперативного отдела полковник Максимов, - выход только в составе группы и только с разрешения. Днём ещё можно ходить по улицам, а в восемнадцать часов наступает неофициальный комендантский час. Ни местные жители, ни мы вообще не выходим за пределы санатория в это время. На улицах города начинают править бал криминал, ну и силовые структуры. Там постоянно стреляют, что то делят... Ну, это их жизнь. Но к нам, миротворцам, они не лезут.
Так с Сухуми разобрались. До границы с Грузией здесь 150 километров. Если в Сухуми ещё ничего, более-менее мирная обстановка, а вот начиная от Очамчиры. Там практически партизанская война. Днём ещё худо-бедно милиция абхазская рулит, а ночью они запираются в своих опорных пунктах и вся инициатива переходит к грузинским партизанам. Неделю назад у нас пехота подорвалась. Слава богу, никого не убило, но командиру взвода ногу по колено оторвало. Сейчас у нас тут, в санчасти, лечение проходит. Патрулировали, сделали привал около брошенного дома и развели в камине огонь. А там мина, ну грохнуло их. Хорошо радиостанцию не повредило и вовремя помощь вызвали. Так что там обстановка очень напряжённая. Видел какие пустые улицы в Сухуми? А там, в Гали, жителей вообще почти нет. Грузины на той территории составляли в прошлом большинство, а с окончанием войны они ушли на территорию Грузии. Остались только абхазы и грузины, которые живут вдоль самой границы.
- Дальше. После войны между Абхазией и Грузией, после заключения международных соглашений по прекращении вооружённого противостояния, в зону Грузино-Абхазского конфликта летом 1994 года были введены российские миротворческие подразделения, которые развели по обе стороны реки Ингури воюющие стороны. Образовав тем самым две зоны безопасности - Северную и Южную. Каждая шириной по 12.5 км. Река Ингури являлась границей зон и одновременно границей между Грузией и Абхазией. Северная зона безопасности располагается на территории Абхазии и здесь стоят два батальона: десантный батальон из Гудауты в Гали и в селе Чибурхинджи мотострелковый батальон из Тоцкого. И вдоль дороги от Гали до Чибурхинджи стоят миномётная батарея и сапёрная рота. Всей этой зоной руководят начальник оперативной группировки Северная и его начальник штаба. Как правило, на эту должность приезжают в командировку офицеры на полгода, после чего проходит их ротация.
В Южной Зоне Безопасности, на территории Грузии располагается мотострелковый батальон, тоже из Тоцкого, и он контролирует свою территорию. Здесь также всем рулят начальник Южной Зоны Безопасности и начальник штаба. Но здесь есть свои нюансы: если на должность начальника Зоны Безопасности приезжает специально назначенный офицер, то на должности начальника штаба стажируются наши офицеры из оперативного отдела штаба миротворцев - каждый по месяцу. Это, конечно, неправильно. За две недели до твоего приезда в Сухуми, для прохождения службы прибыл подполковник Буйнов. Мы его сразу же заслали на должность начальника штаба Южной Зоны Безопасности и командованием было принято решение, что он там будет служить тоже полгода.
Теперь, чем ты будешь заниматься. Дня через три пойдёшь помощником оперативного дежурного. Сходишь один раз, войдёшь в курс дела. Там ничего сложного нет, даже проще чем дежурство по полку. Следующее дежурство уже будешь нести самостоятельно. Сейчас вас тут оперов четыре человека вот и будете менять друг друга. Через недельку прибудет ещё один офицер - ещё реже ходить будете. Остальная работа, как в обычном оперативном отделе любой дивизии. Тоже постепенно оботрёшься. Между дежурствами будете летать или ездить с проверками блок-постов и батальонов. Ну и какие будут возникать по службе вопросы... там будем решать по мере поступления.
Вечером я накрыл стол в своём номере, достал несколько бутылок заранее припасённой в Екатеринбурге водки и уже в неофициальной обстановке представился офицерскому коллективу объединенного штаба. Приняли меня хорошо и я плавно вписался в коллектив штаба. Помимо меня в оперативном отделе служили ещё четыре офицера, все подполковники: подполковник Баранов тоже мой тёзка, Паша Мошкин, Володя Петров, Володя Буйнов, который сейчас работает в Южной Зоне. Все были со штабных должностей, закончили в разное время академии и здорово "шарили" в штабных документах, запросто обсуждая между собой те или иные приказы министра обороны, регламентирующие различные аспекты армейской жизни. Номера приказов, их названия и содержания прямо сыпались из них как из рога изобилия, что приводило меня в отчаяние, так как я их, то есть приказы, не любил читать и не переносил на дух.
Следующий день до обеда я добросовестно пытался влиться в работу отдела. Баранов, Мошкин и Петров легко и живо, перебрасываясь непринуждёнными шутками, работали над штабными документами, а я маялся и тихо впадал в отчаяние, понимая, что никогда не смогу так легко работать. Слава богу, сегодня была суббота, то есть короткий день и после обеда мы поехали в баню к пограничникам, а по возвращению пошли в кафешку и неплохо там посидели.
По воскресеньям миротворцы традиционно, в организованном порядке, выезжали на Сухумский рынок. И в этот раз мы набились в небольшой кунг и через десять минут езды в неудобных позах и тесноте, выгрузились перед рынком. Это наверно было единственное место в городе, где вполне оживлённо и деловито роился народ. Меня сначала повели в рыночную забегаловку к Катерине. Они ещё вчера расхваливали мне, как вкусно и дёшево она готовит мясные блюда и посещение миротворцами её забегаловки было своеобразной традицией. Хозяйкой забегаловки, Катериной, оказалась полная, высокая и дебелая армянка, с неизменными чёрными усиками под носом. Она приветливо встретила нас, живо освободила столик и уже через две минуты на столе стояла бутылка абхазской водки "Король Леоне", кстати совсем неплохая водка, и немудрящая закуска. Мы успели выпить по первой и перед каждым из нас оказалась дымящиеся вкусным паром глубокая тарелка мясного супа.
- Боря, смотри, - мой тёзка, подполковник Баранов, воткнул ложку в мясную гущу и она медленно завалилась, громко стукнув об край тарелки, - видишь, сколько мяса здесь.
В забегаловке мы просидели минут сорок, а потом меня повели по рынку. Ну..., рынок как рынок. Не особо богатый, но дешёвый. Я ещё вчера, когда вечером сидели в кафешке, обратил внимание на дешевизну. А на рынке ещё дёшевле. Я буквально за копейки купил разных фруктов и разносолов и всё это увёз в санаторий.
На следующий день заступил помощником оперативного дежурного. Оперативным стоял капитан Ямшанов, который отвечал в штабе за пресс-службу. Звали его Андреем, общительный и лёгкий он толково ввёл меня в курс дела и рассказал все нюансы несения службы оперативным.
- Боря, смотри, - Андрюха, улыбаясь, показал на неприметную кнопку на косяке двери в руж. комнату, - я когда первый раз помощником заступил. Дежурный лёг спать, а я остался дежурить. Ходил по помещению ходил взад вперёд, скукотище... Ну.., ходил, ходил... Смотрю - кнопочка, а что за кнопочка - никто не сказал. Руки в карманах и беру и лбом на неё и нажал. Так и застыл, задремав на кнопке, а через минуты две лошадиный топот по коридору и сюда врываются офицеры. Чуть меня в дверях не затоптали и к ружейной пирамиде, где находятся автоматы и пистолеты офицеров штаба.
Андрей даже заржал от воспоминания: - Я стою и так одним глазом на всю эту суматоху смотрю. Что происходит? Ничего понять не могу. Дежурный выскакивает из комнаты отдыха и испуганно орёт... - Откуда нападение....
Потом прибежал Командующий с начальником штаба. Оказывается я на кнопку "Тревога" нажал. Ну и драли меня...
Следующий момент. Мы запитаны от энергосистемы Сухуми, а свет во всей Абхазии вечером вырубается в 23:00. Вот тут нужно проконтролировать, чтобы солдат-дизелист, как свет погаснет, включил свою электростанцию в течении одной минуты. В принципе, он со своей задачей справляется, но всё равно нужно контролировать. Потому что мы не только для себя электричество подаём, но и для абхазов - в ихнее КГБ, ментовку городскую и по-моему в правительство. Если солдат проспит - то оперативный дежурный втык хороший получает. Да, ещё всегда вечером узнавай, сколько горючего у дизелиста есть, чтобы хватило на ночь работы.
А так, нормально. На..., инструкцию изучай.... И действуй по ней.
Действительно дежурство прошло легко и спокойно. Поэтому на первое своё дежурство я заступил не волнуясь. Правда, вечером произошёл небольшой конфуз. В десять часов позвонил дежурному дизелисту.
- Всё нормально, солдат?
- Так точно.
- Не проспишь?
- Никак нет, товарищ майор. В первый раз что ли? Только топлива у нас маловато....
- Сколько?
- 150 литров...
- Тюююю...., хватит с головой... Давай, смотри не проспи только, - и положил трубку.
Поудобнее расположился в кресле и уставился в экран телевизора. Но моё благостное настроение прервал помощник. Я его совсем не знал, но служил старший лейтенант здесь уже два месяца.
- Товарищ майор, 150 литров солярки действительно мало. Часа на два. Надо заправлять....
- Да ну, фигня, - самонадеянно отмахнулся я, - хватит...
- Моё дело предупредить, - старлей сгримасничал лицом, независимо подняв брови вверх, и тоже удобно расположился в кресле.
Помолчав минут пять, я зашевелился: - Ладно, схожу гляну..., что там за электростанция.
Дизельная электростанция располагалась за зданием столовой и когда я заглянул в будку размером с мотодом, удивлённо присвистнул. Ни фига себе, я думал что тут обычный армейский дизель... А тут реальная, мощная электростанция.
- Блинннн..., сколько она жрёт то?
- Да этих 150 литров, товарищ майор, часа на полтора... Заправлять надо, - озаботил меня дизелист.
Ну..., такие рядовые вопросы мы решаем на раз-два. Последующие тридцать минут прошли супер активно, в суете, где суетился не только я, но и наряд по парку, заправщик, не исключая караула, но зато агрегат был заправлен под завязку и ночью мы бесперебойно обеспечивали электричеством и себя и абхазов.
Утром, без пятнадцати шесть, обзвонил городскую милицию и абхазское министерство гос. безопасности. У них всё нормально и ночь прошла без происшествий. Утром доложил генерал-майору Бричкину и, в принципе, основная часть дежурства была благополучно закончена. Днём - это рутина.
Так, в 10:00 от оперативного дежурного "Теза" (Северная Зона безопасности) пришло сообщение: - Вчера, начальник Гальского РОВД капитан Бейя-Бейсик в районе населённого пункта Сабчота-чай проводил плановые мероприятия по проверке паспортного режима. Были остановлены два автобуса с местными жителями, в подавляющем большинстве являвшимся грузинами, проживающие на абхазской стороне. После проверки все женщины и дети были высажены из автобуса, а 20 мужчин были задержаны и доставлены в здание Гальской милиции, где они находятся до сих пор.
В 14:00 поступило сообщение от майора Южмина командира сапёрной роты: - В районе населённого пункта Мзиури, северо-восточнее 5 км, в лесопосадке, были обнаружены 3 мины ТМ-57. Одна взорвана на месте, 2 обезврежены и находятся в сапёрной роте. Мины абсолютно новые и свежие, без следов ржавчины и были установлены накануне. Партия 12\4\6.
Тем и закончилось дежурство.
Вскоре после меня прибыл последний по штату офицер нашего оперативного отдела майор Кокин, которого поселили ко мне в номер. Алексей также как и я не разбирался в хитросплетениях штабных документов и основным нашим занятием стало хождение оперативными дежурными. А мы и не обижались - лучше сутки отстоять дежурным, чем целыми днями корпеть над документами. А когда наш начальник оперативного отдела полковник Максимов понял, что мы с Кокиным "дубы" в штабных документах он и вовсе отстал от нас. Днём, когда не был на дежурстве, я спал, читал книги, каждые два часа выходил на спортивный городок и в течении тридцати минут занимался на силовых тренажёрах, или же не спеша прогуливался по берегу моря. Вечером с Пашей Мошкиным или с Андрюхой Морозовым, который у нас был тыловым работником, проводил время в одном из пяти ресторанчиков на территории санатория. В выходные дни нас вывозили на рынок, где мы тоже не плоховали и весело проводили отведённое нам время. По правилам, мы должны были все вместе приезжать на рынок и также организованно уезжать оттуда. Но мы с подполковником Мошкиным, хорошо подогретые, отделялись от наших и возвращались в санаторий к себе пешком, не пропуская ни одного встреченного кафе. Но в последний раз Паша чересчур усугубил, потерял чувство реальности и мы два раза чуть не нарвались на "Харашиееее" неприятности.
Мы вошли в очередное кафе у полуразрушенного и не работающего морского вокзала, где всё таки разгружались несколько грузовых турецких кораблей. Паша был уже "хороший", я чуть получше и нам обоим было очень весело. Увидев это кафе, мы решили ещё навернуть грамулек сто, минут пятнадцать перекурить и двигать дальше. Шумновато расположились за столиком в пустом зале и вышедшей высокой и красивой официантке-абхазке весело сделали заказ.
- Девушка, по сто грамм водки и чего-нибудь закусить.
Я то только обратил внимание, что абхазка красавица и всё, а Паша "пустил слюну". Я уже не раз замечал, что как только Паша принимал на грудь водчонку, то становился сексуально озабоченный и не пропускал ни одной юбки. А при отсутствии оной, впадал в безумные сексуальные воспоминания, где имел всех и всё, не пропуская никого и ничего, даже трансформаторные будки на грязной животноводческой ферме, при этом получая максимальное сексуальное наслаждение. Вот и сейчас....
- Эиххх..., Какая... Боря, я её хочу и сейчас буду клеить...
- Паша, не лезь. Я вот хочу домой и в постельку бай-бай... Паша, наворачиваем и пошли...
- Нееее..., Боря, ты можешь идти, а я тут остаюсь.
- Вот ещё чего. Я тебя здесь одного не оставлю. Всё, хорош..., не дури. Пьём и идём.
Паша перестал со мной спорить, сидел, курил и хитровато щурился от сигаретного дыма и непонятно то ли он внял моим словам, то ли упёрся в своём решении. Тем временем вновь появилась официантка с подносом, с водкой и двумя тарелками с сочными хинкали. Когда она принимала у нас заказ, то стояла как-то боком, а сейчас, расставляя на столу принесённое, она полностью повернулась к нам и под левым глазом засветился качественный фиолетово-жёлтый синяк.
- Ого, кто это тебя так, солнышко? - Заботливо защебетал Паша и, привстав, потянулся рукой к щеке официантки. Но та увернулась.
- Не надо, не надо... это мои проблемы..., - заволновалась молодая женщина.
- Нет, девонька, это теперь и наши проблемы, - Паша всё больше и больше распускал перья и мне почему то это очень не нравилось. Интуиция и задняя точка, под названием задница, настойчиво и горячо подсказывали мне: - Боря, Боря..., надо отсюда съёб.....ть, пока мы не нашли здесь приключений.
А Паша разливался соловьём и уже пьяно требовал, только что не стучал кулаком по столу: - Кто это тебя? Кто? За что? Покажи его мне и я..., - мой безумный товарищ не успел закончить свою мысль, как сзади послышался грубый и жёсткий голос, на который мы живо обернулись.
- Ну, я....
В дверях, ведущих на кухню, заслоняя весь проём, стоял агромадный, заросший жёсткой, чёрной щетиной абхаз.
- Это я ей в глаз заехал... Ну и что? - Помолчал и добавил, - это моя жена и я имею право зафинтить ей за дело...
Паша от вида явно агрессивного громилы, забыв что он хотел сделать с обидчиком официантки, раскрыл рот в изумлении и вылупил глаза. Я же сразу понял, что даже вдвоём мы против него не бойцы. Да и честно говоря, с самого начала не хотел никаких конфликтов. Но если он завяжется с Пашей или наоборот - мне из солидарности придётся тоже лезть в драку, результат которой нетрудно было предугадать. Ладно он нас отлупит, но после такого скандала генерал Бричким просто вышвырнет нас с позором из миротворцев да ещё с гнусной характеристикой. Всё это мгновенно и удивительно чётко пронеслось в моём затуманенном алкоголем мозгу и я начал действовать.
- Всё.., всё, мужик..... Всё нормально. Мы уже уходим и нам неинтересно, за что ты поставил синяк. Паша.., Паша..., встаём и уходим... Чего сидишь? - Я тормошил впавшего в ступор товарища, надеясь обойтись без драки и думая, что до Паши тоже дошла двусмысленность ситуации.
И тут Паша очнулся и с яростным воплем стал выдираться из-за стола: - Аааа..., так это тебе надо еб....ник начистить, так это мы сейчас....
Надо сказать, что абхазы очень хорошо и лояльно относились к русским и особенно к миротворцам, справедливо считая, что мир сегодня в Абхазии - это благодаря только России и русским миротворцам, да десантникам в Гудауте. Но сейчас нам попался явно неправильный абхаз, видевший русских первый раз в жизни, и на вопль Паши он только плотоядно ощерился и стал засучивать рукава.
Понимая, что нас сейчас будут бить. Бить больно и долго, может быть ещё ногами по животу, или стульями по голове, а может быть хоть и лёгкими столами, но больно и что нас может спасти только что-то неординарное. Я схватил Пашу за шиворот и выдернул его из-за стола, одновременно с этим вторую руку сунул в карман и, выхватив оттуда комок бумажных денег, сгоряча кинул их на крышку стола.
- Так..., так..., мужик, видишь..... мы уходим. Девушка возьми деньги за заказ, без сдачи....
В комке бумажных денег была явно дневная, если не недельная выручка этой захудалой забегаловки. Тоже самое мгновенно прочухал и абхаз. Он прекратил приготовления к драке и теперь только и ждал, когда мы уберёмся отсюда, чтобы забрать себе деньги.
Паша сопротивлялся, но не особо, сообразив наверно, чем всё это пахнет и сопротивлялся только ради сохранения своего статус Кво и "приличия". Выкатились на улицу, по инерции протащил его ещё метров тридцать и отпустил его.
- Паша, ну тебя на х....й. Чтоб я ещё с тобой..., да куда-нибудь...
Но озабоченный товарищ не обращал внимания на мою ругань и, поправляя обмундирование, восхищённо цокал языком и всё порывался вернуться обратно.
- Боря, Боря..., какая женщина... Да ради такой можно и по морде получить...
- Паша, пошли отсюда, - почти жалобно попросил я товарища, - если тебе не жалко своей рожи, то пожалей мою. Да, красивая баба, но это ж её муж...
Так уговаривая Пашу, я повернул его в сторону нашего санатория и мы пошли туда. За эти пятнадцать, двадцать минут обстановка на набережной кардинально изменилась. Когда мы пришли сюда, здесь почти никого не было, царило полное спокойствие, лишь в отдалении несколько пар старых абхазов играли под пальмами в шахматы. Но теперь здесь стояло несколько иномарок, а в метрах тридцати от нас явно проходили активные криминальные разборки, под названием - "Стрелка". Две группы абхазов, человек по восемь каждая, явно уголовного характера, находились в том накале страстей, когда горячие кавказские парни хватаются за пистолеты и палят во всё что стоит против него и налезает на ствол пистолета. Пистолеты тоже присутствовали, заткнутыми за пояса сзади. Абхазы громко кричали друг на друга, ругались, размахивая руками и постепенно отдаляясь друг от друга, выбирая удобную позицию для стрельбы. Было понятно, что Счас начнётся....
Паша насторожился, глядя в ту сторону, а я стал торопливо оглядываться, прикидывая, что возвращение в кафе и драка с абхазом..., даже побитие нас, было самым лучшим выходом и спасением из смертельной ситуации.
Но подполковник Мошкин с пьяну принял совершенно другое решение, от которого я чуть не грохнулся в обморок. Я только и успел придушливо пискнуть вслед: - Паша, назад...
А Паша ломанулся к толпе криминальщиков и, подскочив к одному из них, выхватил у того из-за пояса пистолет ТТ, ворвался в круг, закружился в нём, потрясая оружием, и неистово заорал на хозяина пистолета.
- Ты как его носишь? Как? Тебя, что научить? Чё, глаза вылупили. Вам, что - показать, как его носить?
Паша опустил глаза и хотел что то показать пистолетом, но только ожесточённо плюнул на асфальт - он был без ремня. Мошкин при полном молчании и всеобщем изумлении, выщелкнул из пистолета обойму и сунул его хозяину: - Неправильно носишь..., хотел показать как надо.... Да, вот ремня не оказалось...
В этот момент в круг на цыпочках вошёл я и потянул товарища за рукав: - Товарищ подполковник, пойдёмте отсюда, - и тут же обернулся к присутствующим, впавшим в ступор, - ребята, мы сейчас уйдём, а вы разбирайтесь.... Мы мешать вам не будем...
Абхазы, разобравшись, что это русские миротворцы, которых нельзя трогать, разошлись в стороны, освобождая нам проход. Из Паши как всё равно выпустили воздух, он ссутулился и устало пошёл вперёд, полуобернувшись ко мне и стал жаловаться.
- Боря, хотел ведь показать, как правильно... Блин..., а ремня нет... Вот же чёрт побери.
Накал разборки мы всё таки сбили и абхазы молча разошлись по машинам и уехали с набережной, а я начал орать на товарища. Ругал его до тех пор, пока не уткнулись в следующее, уже приличное кафе. Навернув тут по 100 грамм, и я уже спокойно сказал Мошкину: - Всё, Паша, я с тобой больше в город не ходок. Хочешь со мной общаться за столом, давай общаться на территории санатория....
На какое то время я перестал выпивать в компании Паши и сошёл с подполковником Морозовым и мы неплохо проводили вечера в небольшой, но уютной кафешке "У Саши" на территории санатория.
Вскоре приехал новый командующий генерал-майор Коробко и теперь начальник штаба генерал Бричкин ушёл в тень и психологическая обстановка в штабе нормализовалась. Генерал-майор Бричкин не пользовался авторитетом у своих подчинённых и его боялись, за подлую натуру.
С приездом Коробко Бричкин попритих, ощущая неприязнь честного генерала. Теперь чтобы Бричкин захотел выкинуть какого-либо офицера в Россию - ему бы пришлось наткнуться на непреклонность Командующего, который мог бы и сам его выкинуть из Абхазии.
Статный, с грубоватым юмором, спокойный генерал Коробко сразу завоевал авторитет среди офицеров, а через две недели как прибыл он, его ещё больше укрепил. Мой товарищ Рома, с которым я прибыл в Абхазию и ещё один из офицеров получили очередные звания - Подполковник и решили их обмыть всем коллективом штаба. И вот Командующий, присутствуя на этом мероприятии, сумел удержать офицеров от банальной пьянки, превратив её в реальное чествование получивших звание. Причём, как новоиспечённые подполковники, так и гости остались довольны этим моментом.
Последующие события показали, что назначая Коробко на эту должность, Кремль сделал правильный выбор.
Жизнь текла размеренно и спокойно и я быстро пришёл в себя и уже в полной мере наслаждался покоем. Давно так не отдыхал и не был предоставлен самому себе. Правда, вскоре мне навесили новую обязанность и я стал отвечать за ведением БЧС миротворческих сил (боевой и численный состав) и за оборону санатория, где мы располагались. В течении недели с энтузиазмом изготовил большую, красочную, новую схему обороны санатория, где были указаны все позиции, вплоть до одиночного солдата. И теперь я её только совершенствовал. В перерывах между дежурствами меня начали посылать, как правило, на вертолёте в разные точки расположения наших миротворческих подразделений, что здорово разнообразило мою жизнь в штабе.
Бывали и совсем неожиданные выезды, так особенно запомнилось мне одна из поездок, когда я в составе группы офицеров убыл для расследования и организации поисков ушедших из расположения двоих солдат.
* * *
Довольный и сытый от хорошего завтрака, вышел на крыльцо столовой и задумался - Чем сегодня буду заниматься? И что может придумать командование? Впрочем, вроде бы сегодня никуда меня не пошлют. Погода была отличная и хоть стоял на дворе конец декабря - солнце светило ярко и на улице было где то двадцать градусов тепла, отчего даже море ласково шуршало галькой и швыркало ослепительными искрами в пятидесяти метрах от столовой на пляже.
- А..., сейчас погуляю с часик по берегу моря..., посижу и полюбуюсь на череду зелёных волн. Потом заварю чайку, минут сорок позанимаюсь на спортивных тренажёрах...., - дальше череда приятных размышлений прервалась бесцеремонным вмешательством запыханного Лёхи Кокина.
- Боря..., там тебя Петренко ищет. Шуруй к нему.
- А чего ему надо от меня? - Недовольно буркнул, досадуя на наверняка поломанные и спокойные планы сегодняшнего времяпревождения.
- Подробностей не знаю, но вроде в девятой роте ЧП и туда надо лететь разбираться....
Уууу..., настроение сразу улучшилось, так как ЧП в девятой роте предполагало вертолётную прогулку, интересную суматоху и суету. День пролетит мигом, насыщенный новыми впечатлениями, которыми я с удовольствием буду делиться вечером в ресторанчике "У Саши" со своими товарищами.
Полковник Петренко был замом по воспитательной работе Командующего Миротворческими Силами в Абхазии - короче Замполитом. Но в отличии от многих замполитов был на мой взгляд нормальным мужиком. Справедливым и рассудительным. Конечно, замполитовская должность накладывала на него свой отпечаток и сущность политработника, ту какую не любят в войсках командиры, вот она иной раз и проскакивала. Но всё равно с ним можно было смело работать.
- Товарищ полковник, майор Копытов по вашему приказанию прибыл.
- Отлично, Копытов, будешь от оперативного отдела. Хватай автомат и через пять минут едем на вертолётную площадку.
- Есть! Товарищ полковник, а что случилось? И на сколько едем?
- Копытов, - Петренко досадливо поморщился, - давай без вопросов... На день едем.... На день...
Взял оружие, немного подумал и взял немецкую каску. В вертолёте вместе со мной и Петренко летело ещё пять офицеров. Здесь же был Андрей Ямшанов, отвечавший за информационное обеспечение деятельности миротворческих сил, и ещё несколько штабных офицеров - для работы на подхвате.
Андрюха уже проинформировал меня о некоторых подробностях случившегося. Два бойца с девятой роты сбежали с 206 блок-поста, который располагался в здании Ингури ГЭС. Убежали без оружия и успели ещё ограбить магазин. Вот и летим туда, чтобы организовать поиски и разобраться в причинах побега. Я уже там был, поэтому прекрасно представлял себе как располагалась вся 9ая рота. Сам базовый лагерь находился в посёлке Ингури ГЭС - это блок-пост 204 и были ещё два блок-поста. Сама Ингури ГЭС - здания, трансформаторы и другое важное энергетическое оборудование находилась в паре километрах от базового лагеря роты и выше в горах. Вот там то и был блок-пост 206, откуда сбежали бойцы.
Вообще, когда планировали и строили Ингури ГЭС никто не мог и подумать, что Абхазия и Грузия отделятся друг от друга и будут воюющими сторонами. Сама плотина и водохранилище оказались на территории Грузии. Плотина пропускала через свои турбины воду и вырабатывала электроэнергию, которая шла уже на энергетический комплекс Ингури ГЭС, находящийся в двенадцати километрах от плотины, но уже на территории Абхазии. И Абхазский энергетический комплекс ГЭС являлся самой важной частью распределения вырабатываемой электроэнергии. И именно абхазы распоряжались электроэнергией, в результате чего - 80% электричества шло для потребления в Абхазию, а 20% в Грузию. В советские времена Ингури ГЭС обеспечивало 80% потребления электроэнергии всей Грузии, а в результате такого, с точки зрения грузин, несправедливого распределения в Грузии был теперь энергетический кризис.
В самой Абхазии тоже не баловали своих жителей избытком электричества и давали его по часам, а сэкономленное электричество с хорошей прибылью для мятежной республики продавали России в Краснодарский край. Как это не странно, но там станций было мало и электричество с Абхазии очень кстати выручало Сочи и его окрестности.
Через сорок минут, зависнув над поселковым стадионом, вертолёт стал медленно опускаться на центр футбольного поля. Слегка пригибаясь и придерживая головные уборы, мы быстро и споро выгрузились и подбежали к двум БТРам, стоявшим в отдалении, около которого перекуривали командир девятой роты старший лейтенант Смирнов, командир батальона майор Бондаренко со своими заместителями и особист Андрей. Чуть в сторонке стоял невысокий местный милиционер с автоматом за спиной. Все доложились Петренко и тут же быстро ввели в курс дела.
Действительно, сбежали два бойца Климушкин и Хетагуров. Русский боец был призван из Волгограда, а второй осетин из Владивокавказа. Дружили друг с другом. Моральная обстановка в роте нормальная, как и в любом другом воинском коллективе с нормальным командиром роты. Сбежавшие слабаками не были, но и в лидерах не ходили. Фактов дедовщины или других каких-либо неформальных взаимоотношений, поползновений со стороны сослуживцев замечено не было. Причины ухода неизвестны. Сбежали без оружия, но при уходе с блок-поста вскрыли кладовку местных энергетиков и похитили оттуда две бутылки шампанского и два килограмма моркови. Вот это как-то нелепо выбивалось из общего ряда. Но с другой стороны давало надежду, что бойцы с таким запасом "продовольствия" далеко не пойдут.
Выслушав всех, в том числе и начальника милиции посёлка - это он был с автоматом, обсудив все варианты и возможности как поиска бойцов, так и выяснения причин ухода, начали садиться на БТРы. Решили сначала проехать на сам блок-пост и ещё раз опросить тамошних солдат, хотя эту работу командир батальона с замами уже проделали. Но вполне возможно, что при втором опросе, да офицерами штаба миротворцев, вылезет какая-нибудь дополнительная информация.
Натужно загудев двигателями БТРы полезли по каменистой дороге вверх к зданию Ингури ГЭС. Вертолёт к этому времени прекратил вращения лопастями, приготовившись ожидать нашего возвращения, а из-за недалекого забора, за которым располагалась миссия военных наблюдателей ООН, исчезли головы военных наблюдателей, всполошённых внезапным появлением русских.
Я сидел на броне первой бронированной машины и с любопытством крутил головой по сторонам и по обшарпанным домам на окраинной улице посёлка. Проехав по узковатой улице вверх, выехали за пределы посёлка и через триста метров свернули вправо и по ещё более крутой дороге стали подыматься в гору, где по мере подъёма моему взору открывался красивеный вид как самого посёлка, так и окружающих высоких гор, покрытых изумрудной зеленью. Горами, конечно, их можно назвать с натяжкой, но крутые, обрывистые и скалистые склоны, высотой от 200 до 600 метров больше претендовали на название "гор", чем если их назвать просто высокими холмами. Слева, в метрах пятнадцати от дороги, мимо проплыли полуразвалившийся заброшенный дом с остатками изгороди и начальник милиции, который сидел вместе с нами на броне, засуетился и знаками попросил остановить машину. Соскочил с БТРа и скорым шагом, с автоматом на изготовку, двинулся к развалинам, а мы продолжили карабкаться вверх, среди невысоких, но густых и колючих придорожных зарослей.
Мы уже отъехали от дома метров на двести, когда на дорогу выскочил начальник милиции и дал две коротких очереди вверх, привлекая наше внимание.
Полковник Петренко и все сидящие на обоих машинах, недоумённо оглянулись на выстрелы.
- Чего он хочет? - Рефлекторно спросил полковник командира батальона, но тот лишь неопределённо пожал плечами.
- Товарищ полковник, вы езжайте, а я останусь и разберусь чего ему надо? - Меня как кто то толкнул в спину с таким решением. Петренко разрешающе кивнул головой, а следом за мной на дорогу соскочил и особист батальона. БТР взревел и, обдав нас сизыми выхлопными газами, вновь начал движение. Также тяжело проползла мимо нас и вторая машина, а мы скорым шагом двинулись вниз к начальнику милиции.
Невысокого роста, худощавый, непритязательная внешность и неизменная небритость лица, среднего возраста, когда можно одновременно дать и тридцать пять и сорок пять лет, начальник милиции нетерпеливо топтался на дороге, поджидая нас. Пока мы к нему спускались, Андрей несколькими словами рассказал о нём: зовут Рустам, деловой, нормальный мужик, на своём месте, грузинскими партизанами приговорён к смерти. Выслушав эту информацию, я уже с уважением посмотрел на милиционера. Ведь партизанская зона практически граничила с посёлком Ингури.
- Андрей, товарищ майор, тут они были... оставили следы, - мы, следом за Рустамом, по узкой тропинке поднялись вверх и через разрушенную изгородь зашли во двор брошенного хозяйства. Через дверной проём с полуоторванной дверью зашли в дом и в большой комнате, в углу, увидели бутылку шампанского и оторванную морковную ботву.
- Тут они были, совсем недавно... бутылка даже высохнуть не успела. - Мы подняли бутылку из зелёного стекла и по очереди рассмотрели её, убедившись в правильных выводах абхазского милиционера.
- Понятно, ну и куда они по твоему дальше двинулись, Рустам? - Андрей и я выжидающе уставились на него.
Рустам молча покрутился по комнате, вышел из дома - мы за ним и стал методично осматривать обширный двор, после чего решительно махнул рукой в сторону посёлка: - Туда ведут следы, - и скорым шагом направился вниз, к посёлку, пристально вглядываясь в траву и землю. Шёл он уверенно, не сбиваясь из стороны в сторону, как ищейка взявшая след. Следом за ним мы спустились к посёлку, тут Рустам резко свернул вправо и по широкой дуге стал обходить населённый пункт. Мы с Андреем было засомневались в правильности направления, так как не видели даже малейшего следа и не понимали по каким признаком он угадывал их, но тут Рустам издал радостный возглас и с боку от малоприметной тропинке мы увидели несколько брошенных или уроненных больших, ярко-красных морковок.
- Так, всё понятно. Они пошли туда, - Рустам махнул рукой на почти отвесный и скалистый склон.
- Да ну, Рустам..., - усомнился Андрей, - Может быть это ваши местные морковку потеряли?
- Нееее, Андрей, - рассмеялся начальник милиции, - не так богато мы живём, чтобы такой морковкой разбрасываться....
Тропинка привела нас к отвесному склону, где она уже присутствовала в виде отдельных ступенек, каких то небольших площадок и длинных, узких карнизов.
- Что, туда полезем что ли? - Я банально испугался, - Да тут метров триста надо по стене ползти... Нееее..., мне чего-то совсем не хочется туда лезть....
- Солдаты ваши не испугались..., полезли. И нам надо туда лезть, если хотим их догнать. В обход не успеем. Вон и их следы ведут на стену, - Рустам показал стволом автомата на отпечаток солдатского сапога.
- Так давайте вдоль стены пройдём, наверняка сорвались и валяются где то, - предложил я, не теряя надежды, что мы туда не полезем.
- Неее, не сорвались они, - Рустам закинул за спину автомат с деревянным прикладом и, поставив ногу на первую ступеньку, зацепился вверху за выступ, чуть потянулся руками и сразу вторую ногу он поставил уже на метровой высоте. Дальше он двинулся по узкому карнизу и через минуту замахал нам рукой с высоты примерно четвёртого этажа, - ну что вы там застряли?
Особист тоже нерешительно мялся у стены и с такой же тоской смотрел вверх.
- Боря, меня только один вопрос интересует. Когда оттуда падать буду - успею я всю свою жизнь вспомнить? Хочешь, я тебе секрет скажу - отчего это дитя гор такой энтузиазм в поимке бойцов проявляет?
- Ну...?
- Да ему сдуру пообещали, что если он реально нам поможет словить бойцов, то ему двухсотлитровую бочку бензина подкатят. Вот так то.
Ещё раз бессильно проматерившись, закинули автоматы за спину, я затянул потуже ремешок каски под подбородком и мы полезли следом за местным следопытом в ментовской форме.
Если не считать нескольких опасных моментов, поднялись наверх вполне быстро, но пришлось минут десять поваляться на краю обрыва, приводя себя в порядок и чувствуя, как противно дрожали ноги. С нашего места открывался охренительно прекрасный вид, когда можно одним взглядом охватить сам посёлок, где то далеко внизу, базовый лагерь девятой роты, комплекс зданий Ингури ГЭС и много чего другое. Даже ради такого вида стоило сюда залезть. Полюбовавшись и придя в себя, мы раскинулись жидкой цепью, так чтобы быть всегда в поле видимости, стали прочёсывать обширное плато, покрытое высоким кустарником и одинокими деревьями, плавно переходящее в склон более высокой горы.
Так мы шарились практически три часа, но уже ни каких следов присутствия бойцов обнаружить не удалось. Спустились с гор хрен его знает где, потом пёрлись ещё полтора часа по какой то горной дороге и неожиданно вышли к посёлку Ингури. Усталые и раздражённые заявились в базовый лагерь. Рустам ушёл к себе домой обедать. Ещё когда шли через посёлок, мимо стадиона, увидел что там вертолёта не было. А в лагере мне сказали, что мои уже улетели обратно в Сухуми.
- А что им тут ещё делать? Информацию собрали, дедовщины во взаимоотношениях не обнаружили. В роте и на блок-постах порядок. Что ещё тут делать? Приказали усилить поиски. - Всё это командир батальона произнёс флегматичным тоном и тут же добавил, - обедать пойдёте?
- Да с удовольствием, - сразу же и охотно согласился, ощущая зверский голод от "прогулки" по горам, - а если к обеду что то будет - вообще отлично. А в Сухуми поеду, как бойцов словим. Ну, их на хер. Там тоска зелёная, а тут жизнь. Отправишь меня потом?
- Да никаких проблем, товарищ майор.
То что с ними остаётся офицер верхнего штаба, так сказать контролирующий орган, ни капли не обеспокоило командование батальона. За этот месяц они успели рассмотреть, что я, в отличии от штабных офицеров, при проверке службы не бежал галопом докладывать командованию об обнаруженных недостатках или же не писал со сладострастием длинную докладную. Я был таким же командиром, как и они и, видя адекватность батальонного командования, доводил обнаруженные недостатки до них и вместе решали как их исправить.
Обедали мы в небогатой кафешке в пятидесяти метрах от базового лагеря. С веранды кафе, где мы сидели, открывался красивый вид на окрестности посёлка. Горячие и сытные хинкали, острые соления и пара бутылок водки, привели нас в хорошее настроение и сняли усталость. Поэтому, когда в кафе появился Рустам и предложил обойти местное населения на верхнем плато и предупредить их об сбежавших, мы сразу согласились. Через час небольшая колонна из нескольких автомобилей по сигналу Рустама остановилась и из машин выскочили опять я, особист, солдат пулемётчик с пулемётом и присоединились к милиционеру. Машины пошли дальше, а мы стали подыматься на плато, где было раскидано на больших расстояниях друг от друга несколько жилых домов. Что они тут выращивали, чем жили - не знаю, но вверх по склону тянулись огромные огороды. Правда, в это время года они были пустыми, а ещё дальше виднелась опушка леса, как сказал Рустам - там уже шастали грузинские партизаны.
Обойдя все дома и всех предупредив, Рустам предложил прочесать ещё один кусок местности. Мы с особистом переглянулись и с сомнением уставились на пулемётчика. Если мы были налегке, я даже каску не стал брать, а оставил у ротного, то солдат помимо пулемёта с пристёгнутым коробом на 100 патронов, был одет в бушлат, а на бушлате плотно сидел бронник. И на шапке каска. Уже сейчас у него была красная и потная рожа.
- Как тебя зовут?
- Николай.
- Выдержишь?
- Выдержу.
- Ну, тогда держись.
Участок, который надо было прочесать, был небольшой. В длину километра три и в ширину полтора. Относительно ровный. Так небольшие впадины, овражки и всё это равномерно покрыто кучками кустарников, отдельными деревьями и огромными скалистыми обломками, торчащими из земли. Самое хреновое, что на всём протяжении он шёл вдоль опушки леса. Поэтому Рустама мы поставили на дальний от леса край нашей коротенькой цепи и побежали. Если идти, то мы так до утра проходим. Поэтому и побежали, держа всё время друг друга в виду. Через сорок минут такого прочёсывания, мы остановились, тяжело дыша на краю отвесной стены метров в сто пятьдесят и сверху глянули на посёлок Ингури и базовый лагерь. Машины, на которых мы приехали на плато, только что вернулись обратно и оттуда вылезали солдаты и офицеры. Сглотнув тягучую слюну и высморкав сопли, мы дружно уставились на пулемётчика. Дааа..., мы были в поту, а того рожа, как из парной.
- Выдержу, выдержу, товарищи офицеры....
- Хорошо, сдвигаемся на триста метров вправо и назад чешем.
Когда мы в очередной раз оказались на краю стенки мы загнано дышали, а на солдата было страшно смотреть.
На наш немой вопрос, пулемётчик прохрипел: - Если воды попью, то ещё столько же прометелю..., - и мы заржали.
- Вот и я такой же был лет двадцать пять назад, - я сплюнул длинную и густую слюну, которая качество прилипла к моей груди. - А сейчас....., ну может быть.... Ещё...
И ещё раз плюнул, но уже более удачно: - Ладно, давайте уж до конца дело доделаем, - и мы побежали. Вернувшись к стенке, мы все с тоской посмотрели сверху на базовый лагерь, а Рустам на посёлок. Осталась последняя полоса и если её чесать, то обратно придётся лишние три километра просто брести. Чёрт...., неохота....
Мы как то одновременно посмотрели друг на друга, потом на пулемётчики и как то сразу решили: - А на хрен это надо...
Тут же все оживились, в том числе и солдат, а я осторожно задал вопрос милиционеру: - Рустам, надеюсь, нам не придётся обратно переться по той дороге?
Рустам коротко рассмеялся и вытер пот с лица шапкой: - Здесь только одна дорога. По ней и пойдёт.
- Блинннн...., чтоб я опять в горы пошёл...., - рядом, примерно а таком же духе выразился особист Андрей, но только сочнее и содержательней. Лишь пулемётчик, постеснявшись офицеров, молча плюнул и в очередной раз вытер рукавом мокрое лицо. Как мы шли в лагерь, вспоминать не хочется, но когда пришли, пулемётчик без сил рухнул на скамейку, закатив глаза, и мы трудолюбиво захлопотали вокруг него. Сняли с него бронник и удивились - бушлат был мокрым насквозь от пота и тёмное, влажное пятно точно повторяло конфигурацию бронника. Пулемёт утащили в ружейку дневальные, а мы продолжили раздевать бойца и лишь потом глянули на себя. Мы были не лучше. Мой бушлат был тоже насквозь мокрый и от него несло лошадиным потом на версту. Появились командир батальона с замполитом и полыбившись над нами дали распоряжение срочно затопить баню.
Помывшись, одел всё ещё влажное обмундирование и поминутно принюхиваясь к себе пошёл к командиру роты. Комбат с замполитом и особистом уехали в батальон, а я от ротного связался с Сухуми, с полковником Петренко.
Только представился и тут же замолчал, так как на меня обрушилась лавина брани. Всегда спокойный полковник чехвостил меня, совершенно забыв, что он "инженер человеческих душ". Обвинял, что я специально сбежал, чтобы балдеть вдалеке от штаба, много было и других обвинений, но это я как всегда выслушал в пол уха. На то оно начальство, чтобы ругаться. Даже иногда для расширения общего кругозора и полезно послушать. Много чего узнаешь про себя интересного. А с познавательной точки зрения - узнаёшь новые словесные обороты и сочнейшие словосочетания. Как правило непечатные. Терпеливо дождался окончания бессмысленного начальственного трёпа. Бессмысленного, потому что он на меня не действовал. Да..., лет так двадцать - пятнадцать тому назад я может быть и дрожал бы от замполитовского гнева, а так сам мог кого угодно испугать или осадить.
- Каких поисков? Копытов! Командир батальона всё уже доложил командующему. - И начальственный гнев пошёл по второму кругу, как заезжанная пластинка, внушив некоторое сомнение в состоянии рассудка полковника. Но в конце мне удалось понять причину такого нервного срыва уважаемого полковника. Оказывается, генерал Коробко ехидно спросил Петренко.
- А как так вы потеряли офицера штаба непонятно где?
А Петренко, банально забыл про меня и вспомнил только после вопроса Командующего. Я представляю, если мне он такого наговорил по телефону, как он оттрахал остальных, кто летал с ним и не сказал ему про меня, когда садились в вертолёт.
После Петренко позвонил своему начальству и полковник Максимов весьма флегматично принял мой доклад: - Ладно, Копытов, будь там от нашего оперативного отдела. Да.., заодно проверь всю документацию в роте и на блок-постах....
Сообщил Максимову и о разговоре с полковником Петренко, так сказать прозондировал ситуацию.
- Аа..., не обращай внимание... Что ты хочешь от замполитовской кафедры. Я бы сам с удовольствием из штаба сбежал.
В девять часов утра командование батальона, особист, я, командир роты и начальник милиции Рустам вновь собрались в кафе рядом с базовым лагерем. Водки на столах не было, все были настроены по деловому. Рустам сразу предложил уйти в горы и прочесать там кое какие места.
- Деревушка там стоит в несколько домов и там я могу узнать - Не захватили ли ваших бойцов в плен грузины? Если нет - то их надо где-то здесь искать. Больше негде. Но ту местность партизаны контролируют...., - Рустам выжидательно замолк.
- Что тебе надо? - Спросил в упор комбат.
- Много людей не надо, пойдём пешком. Там узкая горная дорога и если что..., не развернуться. Да и бесполезна техника там. Патронов побольше и гранат..., - комбат недовольно нахмурился. Да и понятно - никому хочется рисковать своими подчинёнными
- Оооо.... Это мне нравится, - особист довольно потёр руки.
- Вот как раз тебе, Андрей, и не стоит идти. - Рустам отрицательно покачал головой.
- С чего это? - Удивился особист и не только он с интересом ждал ответа.
- Если зажмут. Меня и тебя грохнут, а солдат и другого офицера-миротворца.... Если конечно потерь с их стороны не будет... Их оставят живыми. Обменяют на что-нибудь. Они знают кто ты такой, а мне давно уж приговор вынесли....
- А чего ты тогда туда лезешь? Ни хрена себе - тебя там грохнуть могут, а ты за бочку бензина шкурой рискуешь...., - Комбат сверлил подозрительным взглядом абхазского мента.
- Да надо мне и по личному и по служебному. Один я даже бы и не рискнул, а так и свои дела сделаю и заодно узнаем и про солдат.
- Чёрт, если бы не сбежавшие, хрен бы я согласился.
На том и порешили. С Рустамом пошли я, Егор - замполит батальона и пулемётчик Николай. Учитывая вчерашний опыт, пошли налегке: без бушлатов и бронников - благо погода была солнечная и тёплая. Углубились в горы. Впереди, по правой обочине, насторожено шёл Рустам, по левой, сзади метров пять, шёл я. За мной замполит, и замыкал пулемётчик, который прикрывал наш тыл и каждые пять-шесть шагов оглядывался назад и шёл задом ещё несколько, прощупывая взглядом все опасные места. Один замполит шёл беспечно, наслаждаясь ходьбой и отличным деньком. Приструнивать или взвывать к его военной сущности я не стал. Действительно, не та кафедра и если что то завяжется, всё равно придётся его страховать. Через полтора часа из-за крутого склона, заросшего лесом, показалась небольшая, уютная долинка, где на невысоких холмах раскинулось типичное местное селение.
Минут пятнадцать мы скрытно наблюдали за поселением, но ничего подозрительного не увидели. Настораживало только отсутствие жителей на улице и у домов. Деревня словно вымерла, лишь разномастная домашняя живность мирно паслась везде, где было возможно.
- Рустам, а где жители? - Мы повернулись к милиционеру, но тот лишь недоумённо пожал плечами.
Мы опять уставились в глубину долины. По различным косвенным признакам с жителями ничего не случилось, в деревне они были.... Но вот безлюдность и мычание крупного рогатого скота, были нехорошими признаками. И соваться в такую деревню, что то не хотелось. Но надо было выяснить - Что всё-таки здесь происходит?
Коротко посовещавшись, решили разбиться на пары и зачистить деревню с двух сторон. Рустам и замполит идут с дальней окраины, а я с пулемётчиком, через двадцать минут как уйдёт первая пара, начинаем чистить с ближней окраины.
Они ушли, а мы продолжили наблюдение, хотя за это время не получили никакой дополнительной информации. Через двадцать минут я стал распоряжаться.
- Николай, видишь ближайший дом такой здоровенный? - Я показал рукой на двухэтажный дом, крыша которого вздымалась над дворовыми постройками в метрах двухстах от нас.
- Я сейчас постараюсь скрытно подобраться к огороду, потом вдоль вон тех кустов проберусь в переулочек и выгляну на улицу. Если там нормально, то по улице зайду сначала во двор, а потом в дом.
Если там кто то есть и я не смогу взять ситуацию под контроль, то они будут отходить по тому краю огорода к лесу. Так вот твоя задача. Если услышишь шум или кто то без лишнего шума постарается скрыться в лес - даёшь предупредительную очередь перед ним. Но не валишь. Если начнёт отстреливаться - бьёшь по ногам. Ну, а если стрельба... И меня не видишь... Ну, тут хрен что предусмотришь - тогда действуй по обстоятельствам. Вали всех. Потом разбираться будем. Если меня грохнут - всё вали на меня. Мол, он мне приказал стрелять. Ну а если грохнешь сам кого-нибудь, а я живой буду - там разберёмся. Не ссы только - я уже опыт в этих делах имею и всё будет нормально. Сможешь по живым людям стрельнуть? - В упор задал вопрос.
Солдат отвёл взгляд, помолчал и не совсем уверенно произнёс: - Смогу...., наверно.
- Сможешь. Зажмут меня - сможешь... Да, если я ещё буду на виду и по мне откроют огонь - прикроешь меня. Но, думаю всё будет нормально. Раз с той стороны тишина, значит и у нас обойдётся. Ладно..., я пошёл.
Поплотнее надвинул каску, закатал рукава по локоть и, пригнувшись, метнулся по открытому пространству и через сто метров залёг у хлипкой изгороди, но зато здесь была густая трава и какие то мелкие и колючие кусты. Оглядевшись, двинулся дальше вдоль редких жердин чуть ли не на карачках и через четыре минуты оказался у проулка между изгородями. Пока всё шло нормально, но непонятно с какой стороны до меня стал доноситься невнятный мужской говор. Говорили сразу несколько человек - Но вот где? Продвинулся вперёд по короткому проулку и осторожно выглянул на пустынную деревенскую улицу. Никого и бубнение стало глуше. Чёрт побери... Вроде бы справа.
Начал двигаться вправо, вдоль уже основательного, деревянного забора, напряжённым взглядом просматривая места, источающую угрозу и в готовности немедленно залечь. Обошлось и тут и я, тихо приоткрыв калитку, скользнул в узкую щель во двор. Здесь тоже никого, но голоса стали слышны более отчётливо. Стремительным броском пересёк просторный и травянистый двор, прыгнул на обширную веранду и прижался спиной у косяка приоткрытой входной двери. Перевёл дыхание и заглянул в щель. Большая, прилично обставленная комната, посередине помещения богато накрытый едой большой стол и опять никого. Уже без особой опаски открыл дверь и зашёл в комнату, поводя автоматом из стороны в сторону. Да.., тут готовились к хорошему торжеству. Проще было сказать чего здесь не было, чем перечислить, всё что стояло на столу и на полу. У стены, как солдаты в строю, выстроились плетёные десятилитровые бутыли, а глиняные кувшины, наполненные вином, стояли среди наполненных тарелок, мисок с закуской и бокалов. Озадаченно приподнял перед каски и вытер мокрый от пота лоб, потом не удержался и запустил пальцы в миску с солениями.
- Уууу, отличная закуска. И мясо тоже что надо.... Хорошо прокопчено. Эх, холодненького чего-нибудь выпить, - голоса теперь чётко доносились из внутреннего двора и, воровато оглядевшись, я налил себе вина в большой бокал, - эйх..., винцо то холодненькое и хорошо пошло.
Утолив жажду, подошёл к дверям, выходящим во внутренний двор и тихо приотворив её, выглянул в узкую щель. Во дворе, боком к дверям, вдоль стены, сидело человек десять сельских мужиков. Именно сельских. Это было видно по одежде, по их сидячим позам, позам людей хорошо потрудившимся и теперь спокойно отдыхавшим. Мужики курили и о чём то оживлённо толковали, может быть о сельских делах, а может о хорошей погоде. Чуть дальше, у сарая смеющиеся женщины кормили курей и индюков. Вооружённых людей не было видно, обстановка во дворе безмятежная - можно появиться перед сельчанами.
Широко открыв дверь, я шагнул за порог, сделал несколько шагов вперёд и остановился так, чтобы видеть мужиков, не упускать из виду женщин и держать под контролем весь двор. Автомат при этом держал наготове.
Остановившись перед изумлёнными сельчанами, я ничего лучше не нашёл как задал дебильный вопрос, при этом поводя стволом автомата из стороны в сторону: - Русских солдат здесь не видели?
Только сейчас до меня дошёл весь идиотизм положения. Сидят мужики вдоль стены дома, курят в преддверии хороших посиделок, обсуждая житейские дела и поглядывая на своих жён. А тут из их дома появляется непонятный потный военный в камуфлированной форме, с засученными рукавами по локоть, в фашисткой каске и задаёт вопрос про русских солдат в деревне, находящейся под контролем партизан.
Все присутствующие замерли в тех позах, в каких были, когда я так неожиданно появился, как в немой сцене у Гоголя. Пауза затягивалась, я смотрел на мужиков и меня как заклинило, не зная как выйти самому из глупой ситуации и расшевелить сельчан. В тоже время с интересом смотрел, как выпавшая изо рта сигарета одного из мужиков, густо задымила на ширинке штанов. И громко засмеялся, а мужик, переведя изумлённый взгляд на сигарету, уставился на дым. Потом вскочил на ноги и под такими же изумлёнными взглядами мужиков, стал пытаться стряхнуть на землю тлеющие ткани штанов. Через несколько секунд судорожных движений, дым исчез, на месте тления осталась круглая дырка, а мужик рухнул снова на скамейку. Отсмеявшись, я уж хотел было по нормальному заговорить с мужиками, но увидел как и так изумлённые глаза, глядевшие мне за спину, стали ещё больше и ещё изумлённей. Я резко развернулся, вскинул автомат, желая встретить опасность, и тут же его опустил. Из-за угла сарая, с пулемётом в руках, вышел потный солдат Николай.
- А вас всё нету и нету... вот и пошёл вас выручать...., - виновато и одновременно упрекающее произнёс Николай и направил на мужиков ствол пулемёта.
Ситуацию разрядило появление в дверях начальника милиции и выглядывающего из-за его спина замполита: - Всё нормально, товарищ майор.... Деревня чистая.
Сошёл во двор и стал здороваться за руку с оживившимися от появления знакомого человека мужиками и мы с Николаем опустили оружие.
Пообщавшись несколько минут во дворе, мы переместились в дом, где оказывается намечалось отмечание двадцатилетие супружества хозяев дома. Я улыбался, отвечал на вопросы, сам их задавал и вроде бы со стороны казалось, что беззаботно включился в это торжество, на которое нас тоже пригласили. Но был настороже, не доверяя до конца деревенским. Может быть в это время, какой-нибудь пацан летел на базу партизан, располагавшейся отсюда в девяти километрах. А вот замполит как то сразу расслабился, повесил автомат на спинку стула, а сам собрался пройти на кухню помыть руки.
- Капитан, - я дёрнул незаметно для остальных замполита за рукав и, улыбаясь, как будто говоря что то весёлое, злобно шепнул, - автомат возьми.... Чего расслабился?
Капитан, растерянно посмотрел на меня, но вернулся и взял автомат, а я перешёл к Рустаму. От него только что отошёл очередной сельчанин.
- Ну, что?
- У партизан их нет... По крайне мере, вчера вечером их не было.
- Доверяешь им?
- Не могу доверять. Они тут между двух огней и волей неволей и нашим, и им.... Так просто мы уйти не можем, но у нас есть час. Если что оторвёмся.
Через десять минут оживлённо-весёлой суеты, мы расселись за столом, держа оружие на коленях. Лишь Николай прислонил пулемёт к стене, но на расстоянии вытянутой руки. Застолье покатилось после первого традиционно-грузинского тоста - За Мир во всём Мире. Мы тоже с удовольствием выпили и с не меньшим удовольствием стали накладывать по тарелкам сытные, вкусные деревенские яства. В какой то момент я потерял контроль над замполитом, с интересом разговорившись с местным о горах, о прошлой жизни. Деревенский с удовольствием вспоминал советские сытые и богатые времена, одновременно констатируя как они печально живут сейчас. Он сожалеющее рассказывал о том, что власти как Абхазские так и Грузинские рассорились, а вот простые грузины и абхазы расплачиваются теперь всем и страдают.
В разгар общения я оглянулся на замполита и был неприятно удивлён - капитан был банально пьян. Мужик, сам по себе вроде бы ничего. Я с ним несколько раз сталкивался как по делам, так и приходилось общаться в неформальной обстановке и успел заметить, что капитан был слабоват на выпивку. Вместе с ним, в Абхазии, была его жена, которая решительно держала его в "ежовых рукавицах" и он держался. Но здесь, в отсутствии жены, замполит "поплыл". Нет..., он конечно не падал со стула, не был в отключке, но быстро навернув несколько бокалов вина, капитан потерял понимание где он находится и зачем. Бессмысленно улыбался, в невпопад отвечал на вопросы, а когда встал и пошёл без оружия на улицу, то его сильно шатнуло. Я кивнул головой и пулемётчик Николай с автоматом замполита выскочил во двор, подстраховать его. Пришлось резко закругляться и уходить из деревни. Не стал я ругаться, да и пройдя с пару километров и изойдя потом, капитан перестал шататься, хотя всё ещё находился под шафе и всё сокрушался, что непонятно по какой причине мы так рано и спешно сорвались с деревни. Конечно, если бы не поддавший замполит, мы наверно ещё с полчаса и посидели бы. Но как не парадоксально, пьянство замполита сослужило добрую службу. Как стало потом известно, вскоре в деревню заявились партизаны, которых оперативно оповестили деревенские. В погоню за нами они не кинулись, опасаясь засады с нашей стороны. С миротворцами они ссорится не хотели, а вот в ходе перестрелки попытаться грохнуть Рустама - Да.
А пока мы благополучно, приближались к посёлку. И уже перед лагерем замполит был в более-менее нормальном состоянии. Пока мы отсутствовали, особист с двумя солдатами безрезультатно прочесали обширные катакомбы, недалеко от зданий Ингури ГЭС.
