ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
Школа прапорщиков

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.44*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава вторая
  Глава вторая.
  
  
   - Через четыре дня к нам приезжает проверка, - командир батареи обвёл мрачным взглядом строй курсантов. Рядом стояли командиры взводов и также сумрачными глазами смотрели на своих подчинённых, а комбат продолжил, - и не просто комиссия, а московская и проверять будут физо. И нам надо сдать физподготовку. Не просто сдать - а на "Хорошо" сдать.
   Прошло три недели, как я был в школе. Проверять нас по основной, артиллерийской специальности было ещё рано, а вот по физо - только в полный рост.
   - Поэтому, - продолжил командир батареи, - сегодня и завтра проверяем наши возможности. И думаем - как сдать на "Хорошо".
   И закрутилось и завертелось. Упражнения "подъём переворотом", "выход силой" и подтягивание на перекладине 90% курсантов выполнили на "Отлично". Всё-таки дембеля, а вот с остальными 10%, сверхсрочниками, было хуже. Они за несколько лет вольной службы отяжелели и вышли из формы. Бег на три километра показал лишь "Удовлетворительный" результат, а вот прыжки через коня - здесь свою немощь уже показало 20%. И к моему личному сожалению и я сам. Моё слабое место в физ подготовке были упражнения на брусьях и конь. Ну.., не мог я. Если на брусья ещё поднатужусь - то сдам на троечку. То вот коня никак не могу перепрыгнуть. Что и показал эффектно в спортзале, беспомощно оседлав коня посередине. А вот неуклюжий Филипенко, дезинфектор дивизии, то почти перепрыгнул длинный спортивный снаряд, но прочно приземлился на противоположный край коня, не удержался и носом плюхнулся на спортивный мат, разбив его в кровь. И сколько не бился с нами старший лейтенант Скляр с командирами взводов - вот эти 20% стойко не могли перепрыгнуть через коня.
   - Блядь....., - выругался комбат, ожесточившись и зло продолжил, - ну и хер с вами. На обед не идёте. Прихожу через два часа. Не научитесь - оставлю здесь до ужина. Не покажете - без ужина. Там не получится - будете прыгать до отбоя....
   Звучно щёлкнул замком спортзала, закрывая нас и ушёл. Чёрт побери, мы уже и сами были без сил и недовольные своей немощью, собрались вокруг ненавистного коня.
   - Что делать будем? - Этот немой вопрос повис в воздухе и мы только переглядывались между собой, не зная ответа.
   - Анекдот я тут на эту тему недавно слышал, - нарушил молчание один из нас и мы уставились на него с вялым интересом, - так вот там учёные решили проверить уровень интеллекта у обезьяны и алкоголика. Вешают на потолок здоровый банан и запускают в комнату обезьяну. Та увидела банан и давай прыгать, пытаясь её сорвать. И никак не может его сорвать. А учёные через микрофон ей - "Думай...", "думай...", "думай...". Остановилась она, покрутила головой, берёт палку с пола и ею сбивает банан.
   Вешают под потолок бутылку водки и запускают туда алкаша. Тот увидел бутылку и давай прыгать. Прыгает, прыгает и никак не может достать её. А учёные через микрофон - "Думай...", "думай...", "думай...". А тот остановится, покрутит головой и снова прыгает. А учёные снова - "Думай...", "думай....", "думай...". А тот распсиховался: - Чего думать? Прыгать надо.....
   Посмеялись вяло и через силу и решили с пол часика отдохнуть на матах. И вскоре опять стали прыгать, но уже "Думая". Вся беда была в том, что у нас был слабый толчок и не хватало "Техники". И что я заметил за собой, что стал по сравнению с первыми прыжками, ещё при комбате, прыгать дальше - почти на конец коня. И вот тут надо было бы соединить сам прыжок, выбрасыванием вперёд рук и толчком рук, придать телу в полёте дальнейшее усилие. Попробовал это всё соединить вместе и к удивлению, у меня стало что-то получаться. Воспрянувшись духом и подумав немного, я ушёл в подсобное помещение, где хранился спортивный инвентарь и нашёл то, что искал. Несколько отрезков верёвок разной длины.
   - Парни, привяжите меня за портупею, - что и было немедленно сделано, заинтересованной стороной. Верёвки привязали с каждого бока к портупее, ребята стали по бокам от меня, держа верёвки в руках и в готовности бежать со мной. Побежал, они тоже. Упругий трамплин, толчок, полёт, руки вперёд и на дальнюю часть коня, толчок руками и тут уже натянутые верёвки лишь чуть-чуть помогают мне перелететь через коня и приземлиться на дермантиновый мат.
   - Ого...! Чёрт побери...!!! Получилось! А ну ещё раз.
   И второй раз тоже получилось. Ещё! Есть!
   - А ну.... Без верёвок...., - разбег, толчок, руки вперёд, ещё толчок и, чуть задев задницей коня, я благополучно перелетел через спортивный снаряд. Дальше пошло уже "автоматом", а товарищи воодушевлённые моим успехом, к приходу комбата тоже сумели преодолеть себя и коня.
   - Вот оно что, когда жрать захочется, - глубокомысленно и с удовольствием констатировал данный факт комбат и закрыл спортзал, но уже без нас.
   Проверять приехало два офицера-москвича. Два майора. На спортгородке сдали "Подъём переворотом" и Подтягивание. Получили твёрдое "Хорошо". Даже сверхсрочники, потерявшие форму, что-то сумели от страха изобразить на перекладине.
   Стометровка, тоже покорилась оценке "Хорошо". Даже я уложился, хотя всегда бегал сто метров, с трудом укладываясь в троечку. И кросс 3км. Вот тут было труднее. Майор с командиром батареи на старте, который был одновременно финишем. Дистанция в полтора километра в лесу, прилегающем к улице, вдоль нашего забора бригады. Участок прямой с лёгкими поворотами. То есть - нигде не срежешь. И на точке поворота командиры взводов с другим проверяющим, который записывает номера.
   Но тут мы пошли на хитрость, которую предложил старшина Шевелюхин.
   - Все покупают носки. Стартуем, пробегаем 100 метров и нас лёгким поворотом и кустами скрывает от проверяющего. Скидываем сапоги и шпарим до поворотной точки. Там, тоже за кустами, быстро натягиваем сапоги и подбегаем к проверяющему. Точно также в ста метрах снимаем сапоги и опять летим в носках до финиша. За сто метров одеваем и финишируем.
   А что? Нормально и на этом мы сможем сэкономить драгоценные секунды и получить твёрдую оценку "Хорошо".
   Так оно и получилось. Но вот для нашего взвода.... Мы могли и подвести остальных, но получилось лучше, хотя и ввергли проверяющих в великое недоумение с одновременным пониманием, что их надули.... Правда, непонятно каким образом ... Стартанули, в кустах скинули сапоги, их в руки, и помчались налегке. За поворотом, перед контрольной точкой мигом вставили ноги в сапоги и обежали проверяющего, который просто пересчитал нас по головам. Переписать номера элементарно не успевал. Забежали опять в кусты, скинули сапоги и полетели. И тут на нашу удачу, из боковой дороги, наперерез вывернул лёгкий немецкий грузовичок.
   - Стой! Хальт!!!! Стоять....! - Немец испугался от истошных воплей русских, а ещё больше от того, что русские были потные, возбуждённые, без сапог и в растерзанных напрочь и грязных носках. И он остановился, наверняка в великом испуге предполагая, что сейчас русские вытащат его из машины, утащат в лес и там повесят. Но испугаться до смерти не успел, потому что русские мигом облепили машину, заскочили в кузов, на подножки, отчего грузовичок тяжело осел на хлипких рессорах, а русские опять свирепо заорали, - Ты чего, сука? Поехали...! Фарен..., фарен....
   Километр на автомобиле мы промчались мигом, ссыпались за триста метров перед финишем с него, обулись и оставшуюся дистанцию пробежали, как будто стометровку сдавали, высунув языки и запалено дыша. Командир батареи и проверяющий в изумлении вылупили глаза, так как по всем законам бега и нормативам, мы должны были появиться ещё только через минуту. Проверяющий даже потряс свой блестящий секундомер, невереще разглядывая результат на циферблате. Потом сверился с секундомером командира батареи и убедился в исправности своего.
   - Да не может этого быть....!? - Выразился вслух проверяющий и уставился на комбата, но тот тоже был искренен в своём недоумении, что только и заставило проверяющего выразить одно единственное видение, - Так, где они там могли срезать?
   - Да там прямая, вы ж товарищ майор сами видели, - возразил Скляр и тут же предложил, - я сейчас с замкомвзводом разберусь.
   - Халилов, вы что охерели? Не добежали? - Послышался придушенный, но возмущённый голос комбата.
   - Да нет, товарищ старший лейтенант, добежали и всех нас там пересчитали...., мы километр на машине немецкой проехали...., - Скляр широко раскрыл глаза, растянув губы в удивлении, и... промолчал. Хотя видно было, что ему хотелось в весёлом изумлении, так же весело выматериться или сказать что-нибудь поощрительное, типа - Сволочи....., но молодцы.
   Всё-таки сдержался и вернулся к проверяющему: - Да нет, товарищ майор, добежали, отметились... Срезать негде. Да вы сами видели, какие они прибежали.
   - Видел...., видел, но такого ещё не видел. Посмотрим, как другие прибегут, тогда и фишка во всём этом будет понятна.
   Другие прибежали, как положено, по времени "Хорошо". И второй проверяющий доложил, что все его обогнули. Так что батарея к вящему удовольствию офицеров, да и нашему получила твёрдую оценку "Хорошо".
   Хотя командир взвода слегка попенял замкомвзводу: - Халилов, ну можно было бы сообразить, подождать хотя бы полминуты и было бы правдоподобно... Хорошо, что проверяющие не стали глубоко копать. А так молодцы. Не подвели.
   Остальные занятия проходили по плану и расписанию занятий в спокойном режиме. Чисто артиллеристов среди курсантов было процентов 60, остальные с других должностей весьма далёких от артиллерии. В нашем взводе на Д-30 служило человек пятнадцать и в основном это были орудийные номера, наводчики, которые в своей специальности разбирались хорошо, но вот в общем по орудию и особенно по работе на огневой позиции имели слабое представление и только по своей специальности. Командиров орудий Д-30 нас было всего пять человек, знающих само орудие досконально и огневую работу на позиции во всём объёме. Даже довольно в большом объёме представляли работу старшего офицера на батарее. Я, например, возглавлял у себя в батарее группу самопривязки и мог хотя бы и способом Болотова привязать огневую позицию. Умел расставлять и ориентировать буссоль по дирекционным углам. Знал, как правильно оцифровывать ПУО-9м и как снимать с неё данные. Примерно в таком же объёме знали и другие командиры орудий. Вот мы и были основными учителями в своём взводе по изучению гаубицы, как в классе, так и на полевых занятиях. Конечно, и командир взвода старший лейтенант Бучнев проводил с нами занятия, но в основном он контролировал, как мы проводим и вмешивался, если с его точки зрения мы что-то доводили неправильно. Я, например, отвечал за изучение курсантами взвода клина-затвора - устройство, предназначение, назначение механизмов, сборка-разборка клина. Также отвечал за противооткатные устройства и механический домкрат. Остальные отвечали за другое, что им было поручено.
   Но это касалось только занятия по технической и специальной подготовке. По остальным предметам обучения занятие проводил командир взвода.
   Если погода позволяла, а осень в Германии в этом году была сухой и тёплой, то занятия старались проводить либо в лесу за дорогой, либо в парке на технике. В бригаде было несколько парков и наш назывался - нижним парком, здесь располагалась часть арт. подразделений бригады и наша маленькая бетонированная площадка с несколькими единицами техники.
   Честно сказать, за всю срочную службу видел, обслуживал, изучал и работал только на двух артиллерийских системах. 122мм гаубица Д-30 и 122мм гаубица М-30 образца 1938 года. Да.... Ещё в Елани часто стреляли на прямой наводке с 57мм противотанковой пушки. Чёрт, прыткая такая при выстреле. Нас тогда сержанты заставляли разворачиваться с ходу, а так как зимой мёрзлый грунт, то во время первых выстрелов мы ложились на станины, придавливая своими тщедушными телами и заставляя сошники от выстрела закапываться в землю. Блин..., вот это было испытание... И так звонко стреляла, как собака гавкала, оглушая нас. А сержанты смеялись и подбадривали: - Ничего..., ничего... Во время войны так наши отцы с ходу стреляли по немецким танкам. Закапываться-то некогда было...
   И тут я увидел 130мм пушку, состоявшую на вооружении бригады. И не просто увидел, а с большим любопытством и уважением наблюдал работу расчёта около орудия. Весом почти 9 тонн, длиннющая, около 12 метров, да таскает её КРАЗ. Вот это поезд получается при транспортировке, не во всякий поворот впишешься. И когда бригаду подымали по тревоге или на учения, то шум стоял на полгорода, и американской военной миссии связи и шпионов не надо иметь. Они тут же подъезжали к КПП и терпеливо ждали, когда арт. подразделения бригады начинали неуклюже выползать через ворота КПП. Удивляло там всё: и как ствол цепью накатывали в боевое положение, и как тяжеленые снаряды заряжали. А особенно нравилось смотреть, как орудийный номер с весом воробья подходил и ловко снимал 90 килограммовый сошник и также ловко ставил его на место. Было на что посмотреть.
   Мы сами в парке в основном изучали ТТХ гаубицы, тренировались в выполнении команд "К Бою!", "Отбой!". Но всё это без фанатизма. Любили перекуры, тогда мы выходили на берег широкого судоходного канала, по которому проходил водный коридор, связывающий ФРГ с Западным Берлином. Весь берег, вдоль канала, на протяжении расположения бригады был огорожен изгородью с густо накрученной колючей проволокой. Оставалась лишь узенькая полоска берега, по которой днём и ночью ходили наши часовые. И курилка тоже была за колючей проволокой в двух метрах от воды. А в тридцати метрах от нас, по фарватеру плыли суда, баржи, катера, пассажирские пароходики, перевозившие туда и обратно грузы и людей, которые сгрудивались с этой стороны борта и смотрели на нас и советскую воинскую часть. Смотрели и реагировали по-разному. Кто смотрел угрюмо, явно видя в нас врагов, кто смотрел с огромным любопытством - как на марсиан. Кто-то приветливо махал руками, а кто-то ругался. Смотрели и мы с любопытством и охотно отвечали, если видели, что нас дружески приветствовали. Были случаи, когда молодые девки на палубах, вдруг оголялись и виляли к вящему удовольствию молодых парней голыми задницами или трясли титьками, что встречалось с нашей стороны восторженным рёвом и свистом.
   Всяко было, и не раз и не два, как рассказывали наши офицеры, замполитами ставился вопрос о переносе курилки в другое место. Мы один раз оказались свидетелями случая, когда один из солдат бригады, незаметно преодолел изгородь из колючей проволоки и когда мимо проходила баржа под голландским флагом, кинулся в воду и стремительно поплыл к ней с намереньем забраться на неё и уплыть в такое ослепительное забугорье. Вот никогда раньше мы не видели, чтобы этот канал патрулировали полицейские катера. А тут мигом, непонятно откуда, выскочил катер и в последний момент, когда моряки на барже уже были готовы подать ему багор, чтобы затащить беглеца на палубу, полицейские на ходу выхватили солдата из воды. Был потом суд, бойцу хорошо впаяли "За предательство Родины", но даже после этого случая курилку не перенесли в другое место.
   Пока было тепло и сухо до обеда занятия проводились в основном в парке или в лесу, на определённых полянках. После обеда с 15:30 мы уходили в учебные классы. Где у нас под руководством замкомвзводов проходила самоподготовка. Но это так называлось, на самом деле каждый занимался тем, чем хотел. Да..., конечно в том числе, пытались и изучать пройденный материал за день. Но тем, кто был далёк от артиллерии, это было не интересно и скучно и они быстро сдавались. Кто читал книги, кто просто общался с товарищем, играли в карты или банально спали, уткнувшись головой в руки. Конечно, боялись экзаменов, тем более что взводные стращали не сдачей и неполучением звания "прапорщик" и тогда все опять добросовестно пытались учить артиллерийские предметы, но этой добросовестности хватало на полчаса и все опять впадали в расслабляющую атмосферу самоподготовки. А нам, кто были командирами орудий, всё было пофиг - мы свой предмет знали назубок и могли спокойно балдеть.
   С октября нас стали вывозить с орудиями на небольшой Зеебурский полигон в пятнадцати километрах от нашей школы. И тут мы снова занимались под руководством командиров взводов, на орудиях. Эти выезды вносили хорошее разнообразие в нашу жизнь, так как с того места, где мы разворачивались отлично были видны кварталы Западного Берлина. Мы выносили на высокий танковый бугор все оптические приборы и с интересом разглядывали загадочный, по сути дела вражеский город. Здесь мы уже занимались в комплексе. То есть - развёртывание на огневой позиции, техническая подготовка орудия к ведению огня, ориентировка орудия, выбор точек наводки, отмечание по ним, расчёты перехода от основной точки наводки к запасной и кучи разных других моментов сопутствующих открытию и ведению огня, что вбивало в глухую тоску курсантов, нацеленных только получить "прапорщика" и уйти на свои хлебные места. Они просто не могли переварить огромный объём информации, логическую связь и последовательность между подготовительными мероприятиями. Рядом с местом занятия располагался небольшое здание винтовочно-артиллерийского полигона (ВАП), где командиры взводов параллельно делами первые попытки индивидуальных стрельб при выполнении пристрелки по Наблюдению знаков разрывов и стрельбы с дальномером, с переходом к стрельбе на поражение. Что уже нам, опытным командирам орудий было довольно сложновато, а остальных запутывало насмерть. Но занятия, благодаря командирам взводов, проходили весело и интересно. А в перерывах, если было холодно, они нас расшевеливали разными спортивными играми. Никогда не забуду, как в первый выезд было очень промозгло, ветрено, от чего было ещё и здорово холодно. Планировалось, что часть занятия пройдёт в классах ВАПа и там будет у нас пункт обогрева. Но что-то там сорвалось, ВАП был закрыт. Все замёрзли, укутувшись в плащ-накидки и командир взвода в кителёчке, предполагавший провести время занятий в тёплом классе, тоже замёрз и на первом же перекуре чтоб согреться, предложил прыжки - Кто дальше прыгнет с места обоими ногами? Предложил и сам первый прыгнул. Это надо было видеть. Невысокого роста, коренастый и плотного сложения офицер, встал на линию, которую палкой сам же и прочертил. Прицелился, собрался и, сильно взмахнув руками прыгнул. Прыгнул хорошо и далеко приземлился на обе ноги, резко по инерции присел и тишине послышался громкий треск рвущейся материи. У него, на налитой заднице от резкого движения мгновенно лопнули тесные брюки от пояса до ширинки, явив замершим в готовности засмеяться курсантам белые плавки. Бучнев замер в нелепой позе, услышав пока ещё непонятный для него звук, но сильный порыв холодного ветра ласково прошедший ледяными лапами по его обнажённой заднице, натолкнул того на скверную разгадку загадочного треска. Не меняя положения тела, он медленно повернул голову назад, насколько это было возможно в том неудобном положении, в попытке разглядеть, как это там разошлось. И такие у него были неверящие в происшедшее глаза, что взвод грянул громовым хохотом. Бучнев резко выпрямился и резко лапанул задницу, думая что там всего ничего разошлось, но рука предательски ощупала материю плавок и голую волосатую ляшку. А опуская руку всё ниже и ниже, он уже понял всю катастрофичность положения и теперь, склонив голову вперёд, с тоской глядел на те же белые плавки, но уже с яйцами, выпавшими в между ног. Он сначала обиженно посмотрел на завалившихся в смехе друг на друга подчинённых и через несколько секунд тоже заразительно засмеялся, наверняка представив себе данную картину со стороны. Этот смех согрел нас лучше всякого спортивного состязания. А через пять минут подъехал командир батареи.
   - Взвод! Равняйсь! Смирно! Равнение на Средину! - Командир взвода скомандовал, повернулся к нам спиной и пошёл докладывать командиру батареи, мелькая перед строем белыми плавками. Ну, какой после этого "Смирно!"? Как бы мы не старались, надувая в бесполезной попытке щёки, взвод снова завалился от смеха. Командир батареи в недоумении выпучил глаза, держа руку у козырька, а Бучнев с несчастным видом доложился и, скривив в страдальческой досаде лицо, не опуская руки, в полуприсяде, вывалил яйца, отчего комбат тоже залился весёлым смехом.
   Частые выезды на полигон, где мы помимо огневой работы на ОП, учились привязке, ориентированию на местности, потом всё это в комплексе, да ещё с картами дали свои результаты. Мы, продвинутые командиры орудий, сумели быстрее и в более полном объёме понять работу СОБа на огневой позиции и уже могли сами, хоть и не совсем уверено, заикаясь отдавать команды и готовить орудия к ведению огня. Ну и само собой и управлять огневыми взводами на огневой позиции. А остальные постепенно тоже стали понимать, хоть и на примитивном уровне, суть работы на огневой позиции. Появился здоровый интерес и любопытство и теперь при работе на орудии они крутили гаубицу уже более осмысленно.
   Занятия по физической подготовке и спорт-массовую подготовку после самостоятельной проводили замкомвзвода и наш Халилов не давал нам тут расслабляться, на что с удивлением смотрели срочники. Потому что спорт-массовая подготовка перед ужином, как правило, в линейных подразделениях если и проводилась то только для галочки. А мы бегали, прыгали, занимались на брусьях и перекладине с удовольствием.
   Удивлялись срочники и нашей строевой выправке, а особенно желание демонстрировать это без всяких понуканий. И зря они удивлялись - нам самим нравилось идти строевым шагом единым, слитным организмом, единым шагом, печатая этот шаг и слышать его. Когда идёшь и твой шаг гнёт асфальт, дробит его и рассыпает в прах. И это могут так сделать только воины, у которых есть цель в жизни. Пусть даже пока такая маленькая - Стать Прапорщиком.
   И старшина Шевелюхин, когда вёл нас на каждый приём пищи, таким вот строевым шагом, гордился нами, гордился той выучкой, при которой строй в восемьдесят человек филигранно выполнял любую его команду. И не было сбоя ни единой единицей этого строя, когда даже неуклюжий дезинфектор дивизии Филиппенко, действовал как оловянный солдатик.
   Но особой гордостью были наши строевые песни. И тут была заслуга тоже старшины, который сумел подобрать голосистых запевал, чувствующих песню, её тональность. И нас он тоже научил петь, слушать запевал и слышать самих себя и остальных. Не орать во всю глотку, а петь, когда ты, даже не напрягая голосовые связки, можешь выдать в песне максимальный уровень децибел. Не маловажным было и то, что 90% курсантов были славяне и песня не коверкалась, а звучала чётко и слаженно.
   Первая песня, которая удалась сразу, и стала тем трамплином, когда мы сами прочувствовали - что такое простая песня и как её можно превратить в строевую и петь так, что хочется находить, разучивать и петь другие песни на радость и удовольствие окружающих. Да и на зависть тоже.
   Идём в столовую, чётким строевым шагом и старшина командует: - Песню..., Запевай....!!!!
   Пропускаются три шага, вздох и запевалы начинают.....
  "В Западной Европе тёплый ветер веет,
  Гаснут в небе синемм зорииии.
  Ветер на деревьях чуть листву колышит
  У костра солдаты споряттттт
   И строй единым голосом подхватывает припев.....
  Ааа в небееее высокомммм плывут ооооблакааАА
  Рррроссияяяяя роднаяяя, ты так далекаааААА.. .
  
   И повтор, но более выше....
  ААААаааа в НЕбееее ВЫсокоммм Плывут ААааааблакааааа
  Рррроссссииияяя Роднаяяя, ты так Далекаааа....
  
   И дальше печатая шаг, а запевалы ведут дальше.....
  Здесь чужие люди, здесь чужие взгляды,
  И слова звучат не нашииии.
  Девушки здесь ходят в платьях очень ярких
  Наши их милей и крашееее.. .
  
  Ааа в небееее высокомммм плывут ооооблакаааа
  Рррроссияяяяя роднаяяя, ты так далекаааа.. .
  ААААаааа в НЕбееее ВЫсокоммм Плывут ААааааблакааааа
  Рррроссссииияяя Роднаяяя, ты так Далекаааа....
  
   И стройные звуки, слова и сама песня, исполненная с душой, улетало в это высокое небо и таяла там. И как бы к нам не относились срочники, но когда мы шли с песней и они находились рядом с дорогой, они бросали все свои дела, останавливались, смотрели на нас и слушали песню. И в этот момент ни в одной, даже безбашенной голове, не возникало желание бросить нам в след дурное слово. А в их глазах читалась уважение и зависть.... И, наверняка, где-то в глубине души появлялось желание, пусть даже мимолётное - встать в наш строй и идти вместе с нами в наше будущее.
   А строй шёл к столовой и готовился ко второму песенному акту - но уже весёлому акту. Уж куда можно было ещё чётче печатать шаг, но когда мы подходили к штабу бригады, напротив нашей столовой, шаг наш становился более громким и внушительным. Запевалы начинали так, чтобы припев мы исполняли всей батареей, как раз напротив середины штаба, где на втором этаже располагался кабинет командира бригады, а наша песня была его любимой. И как только запевалы начинали петь, замазанное и заклеенное бойцами комендантской роты окно, с треском распахивалось, в разные стороны летели замазка, вата, бумажные ленты и в окно высовывался полковник-комбриг. А через секунды грянул с воодушевлением припев и комбрига прямо перекочевряживало в оконном проёме от удовольствия. Второй куплет мы не пели, потому после исполнения припева, комбриг опасно высовывался в окно и счастливый кричал: - Спасибо за Песню...!
   А от единого выдоха восьмидесяти молодых глоток - "Служим Советскому Союзу!" - его ещё раз переклинивало в окне.
   Комендачи постоянно бегали к нам и умоляли Шевелюхина: - Товарищ старшина, ну..., не надо песню исполнять у штаба... Мы заколебались там каждый день клеить окна....
   - А вы клейте, когда мы пройдём на обед. После нашей песни..., - наивно хлопая глазами и изображая сочувствие комендачам, предлагал старшина.
   - Да нас ротный заставляет каждый раз клеить.... Там в щели окна дует на комбрига...
   А на следующий день вновь летела с окна вата, замазка и бумажные ленты, а в окне корёжило от удовольствия комбрига. Тогда комендачи пошли на хитрость и решили сами изучить и исполнять эту песню. Но когда командир бригады услышал жалкое подобие песни, он вообще запретил комендантской роте её исполнять. А на бригадном построении объявил: - Кто этой песней перепоёт школу прапорщиков, я это подразделение поощрю.... Я..., я.., я организую хорошую экскурсию.
   Но из этой затеи ничего не получилось, мы уже с блеском исполняли не только эту песню, но и другие строевые песни и это было хорошей нашей фирменной маркой. Когда приезжала в бригаду комиссия, то комбриг договаривался с командиром батареи, чтобы мы в определённый час с песнями, как будто ненароком, прошли мимо комиссии. И что самое интересное, этот приём срабатывал. У комиссии оставалось хорошее впечатление, а комбат имел хорошие преференции у комбрига. И если что-то нам нужно было, то это комбриг выполнял без возражений. В основном это касалось выделения бригадного автобуса под многочисленные экскурсии для офицеров и курсантов.
  
  Продолжение следует.....
  
  
Оценка: 9.44*11  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023