ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
Школа прапорщиков

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.45*18  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава пятая. Окончание
  Глава пятая.
  
  
   День заканчивался как обычно. Ещё тридцать минут самоподготовки и двинем в батарею, а там минут через двадцать и ужин. Я оторвался от интересной книжки и, сладко потянувшись, безмятежно оглядел класс. Почти все, также как и я, находились в расслабленном состоянии и в ожидании ужина. Сидели кучками, компашками или как я, по одиночке. А вот "двоешники" ещё по инерции что-то пытались уяснить и уныло бродили по классу, приставая к "понимающим", но те вяло отмахивались от них. Филлипенко, как сонная муха, ползал от стола к столу со своим "любимым" ПУО, приставая к знающим товарищам, но те делали кислые лица и он двигал к другому столу, выбирая очередную жертву. По-моему если бы разрешили, он бы с ним и спал, чтобы через сон, хоть как-то познать данный прибор. На задних столах втихую играли "в дурака" и оттуда периодически доносился приглушенный смех и звонкие щелчки затрёпанной колодой по носу проигравшего. Туда же осуждающе поглядывал замкомвзвод Миша Халилов, лениво общаясь с командирами отделений.... Короче - расслабуха.... Которую, беспардонно сломал прибежавший дневальный по батарее.
   - Срочно..., всем прибыть в батарею. Срочно....!!! Комбат приказал.
   Ни хрена себе!? Чего там случилось? А ещё через пять минут, все взвода, выстроившись, стояли в коридоре, обмениваясь мнениями по поводу срочного построения. Никто ничего не знал и все с любопытством поглядывали в сторону стеклянной двери канцелярии, где заседали комбат со взводными и старшина Шевелюхин.
   - Смирно! - Подал команду старшина, выходя из канцелярии первым. Потом вышел комбат, командиры взводов.
   Комбат козырнул и подал команду: - Вольно! - И вместе с командирами взводов двинулся вдоль строя в сторону выхода.
   - .....давай, рули. Мы завтра пораньше подойдём...., - это всё что услышал я, когда командиры проходили мимо нашего взвода.
   Дождавшись, когда офицеры выйдут, Шевелюхин насмешливо и интригующе молчал, оглядывая весь строй исподлобья, после чего простенько объявил: - Товарищи курсанты, сейчас быстренько идём на ужин, а после ужина нам придётся немного поработать. Завтра нашу батарею посещает министр обороны маршал Советского Союза Гречко...., - и засмеялся, глядя на наши вытянутые лица, которые справедливо предполагали, что поработать придётся отнюдь не немножко и спать мы сегодня будем стоя и наверно в учебном корпусе, каждый за своим столом.
   То, что наш старший лейтенант Скляр был не из простых, слухи среди курсантов гуляли с самого начала. Да и со стороны нам хорошо было видно, что и командование бригады не проявляло никакого желания соваться в жизнь отдельного подразделения, которым командовал старший лейтенант. Наверняка, если бы он был без блата, то ходил в бригаде строевым шагом, а об нас все вытирали ноги и наверняка ещё и по бригадным нарядом бегали, как салабоны. А так бригада жила своей жизнью, мы жили своей, соприкасаясь с ней, с бригадой, только совсем уж по общим вопросам - столовая, баня, кино и кое-что по мелочёвке. А на ночь мы вообще, нагло закладывали в специальные крепления на входной двери толстенную доску и к нам не мог никто проникнуть. Даже дежурный по бригаде. Хоть там искричись за дверьми - Хрен бы ему открыли....
   Слухи то слухами.... Но когда Скляр получил капитана, наш командир взвода, тяпнув немного для сугрева на перекуре на Зеебурском полигоне, как-то разоткровенничался, рассказав любопытные детали, в том числе и про приезд министра обороны. Из чего следовало, что комбат наш являлся близкой и любимой родней Главнокомандующего ГСВГ генерала армии Ивановского.
   - .... Так вот сидим мы в канцелярии, готовимся идти домой, а тут телефон зазвонил. Комбат берёт трубку и так...., вальяжно начинает разговаривать. Как оказалось с самим Главкомом. А тот ему говорит - Хочешь, племяш, досрочно капитана получить? Хочешь... Так вот завтра ждите к себе министра обороны. Готовь расположение. Понравится ему - через пару недель капитаном будешь.... Вот и получил наш комбат капитана....
   Бучнев немного помолчал, задумавшись о чём-то своём, потом встряхнулся: - Великое дело блат иметь или "мохнатую руку". Тут недавно свадьбу играли в ресторане Потсдамского Дома офицеров. Дочка, одного из замов Главнокомандующего, выходила замуж за простого летёху, где мама и папа были самыми обыкновенными интеллигентами. И ничего этому лейтенанту особо по жизни не светило. Дай бог под пенсию подполковника получить.... А тут вот, сумел девку окрутить или она его... Ну..., да не суть важно. Главное свадьба. И комбата нашего туда пригласили. Вот он рассказывал интересные вещи - как там, на верху живут и чем дышат... Идёт свадебное застолье и жених с невестой... Ну.., конечно, уже молодые муж и жена принимают от гостей поздравление и подарки. Так вот там подарков, ниже тысячи рублей не было.... Если сервиз - то не просто "Мадонна..." мейсенская, а изделие из какого-нибудь сервского фарфора...
   Вы хоть знаете что такое сервский фарфор? - Внезапно спросил Бучнев. Помолчал и ехидно продолжил, глядя на наши озадаченные лица.
   - Да ладно, не морщите лоб. Я тоже не знаю, что это такое, лишь догадываюсь, что это наверняка довольно дорогое удовольствие. Ну вот так дарят ковры самые дорогие, ювелирку и там разную другую дорогую чепуху. И наступает очередь одаривать родителей со стороны молодой жены.
   Встаёт папаша, то есть тесть, встаёт зять, лейтенант. Все-то ожидают, что сейчас будет офигенно дорогой и необычный подарок. Главный подарок. И лейтенант тоже ожидает с женой чего-то яркого и долгожданного, а тот из кармана брюк достаёт и вручает ему два обыкновенных, помятых спичечных коробка. В зале удивлённая тишина, лейтенант растерянно крутит в руках два копеечных коробка и не знает, что делать с ними и за что благодарить ПАПАШУ.... И гости замерли и ПАПАША строго смотрит на зятя - ЖДЁТ..., а со стороны шипит молодая жена мужу - Открой коробочку.... Тот, как зомби, открывает и достаёт оттуда ключики. Генерал вздохнул облегчённо и ворчливо говорит - Ну.., наконец-то догадался. Это ключи от вашей трёх комнатной квартиры на Новом Арбате. Тут уж летёха смело открывает вторую коробочку и достаёт оттуда ещё ключи.
   А это ключи от новой "Волги", что сейчас стоит у входа в ресторан - Пошли, прокатишь нас вокруг Дома Офицеров....
   Вот парни, что значит знать на ком и вовремя жениться, - грустно вздохнул командир взвода, - если лейтенант правильно себя поведёт, то через лет пятнадцать генералом будет.... А вы дальше так и будете санитарок по углам в госпитале шпилить и так всю жизнь....
   ....И после ужина всё закрутилось. Каждый взвод скинулся деньгами, благо они у нас уже были в достаточном количестве, Шевелюхин метнулся на склады, которые за эти деньги широко открыли двери своих сокровищниц, даже несмотря на то что был вечер и рабочий день закончился, и понеслось - мастика, мебель, одеяла, наволочки, полотенца, первой категории, краска, извёстка.... Короче всё, чтобы министр обороны и сопровождающие лица лишь краем глаза заглянули и сказали - "Хорошо!". Всё это происходило почти до половины ночи, ну а после, как и подсказывал опыт, Шевелюхин сказал: - Парни, всё понимаю, но министр обороны приезжает только раз за всю службу, поэтому одну уж ночь поспите в учебном корпусе. - Да мы и сами уже издёргались и рады, готовы были спать где угодно, лишь бы больше нас не трогали. Ну.., а наряд по батарее лишь с завистью проводил нас тоскливыми взглядами. Им ещё предстояло доводить порядок до "окончательно снаряжённого вида".
   Утром вяло сходили на завтрак и снова нас всех закрыли в учебном корпусе на третьем этаже. Да не только нас, но и всю бригаду срочно распихали с самого со сранья по всем учебным полям, полигонам, оставив в части самый минимум людей. И всё замерло в ожидании....
   - Приехали, - доложил дежурный наблюдатель и мы все сразу прилипли к окнам, наблюдая как кавалькада чёрных легковых машин заезжает в ворота бригады. А потом снова расселись по своим местам, так как потом смотреть было не на что, надеясь только на одно, что через час визит закончится и мы снова заживём размеренной жизнью. А пока вся эта куча машин остановилась как раз на небольшой площади между нашим учебным корпусом и казармой, где располагалась наша батарея. Здесь министру и Главкому представился командир бригады, дежурный по бригаде и когда заговорчески мигнули, из небольшой кучки встречающих выдвинулся наш комбат и тоже представился.
   - Уууу..., а не знал, что здесь школа прапорщиков есть..., - удивился Гречко и заинтересованно спросил у командира батареи, - А где сейчас у тебя курсанты?
   - На занятиях в учебном корпусе, - чётко ответил Скляр, и как он потом рассказывал, сразу затосковал, логично предположив желание маршала посетить учебные классы. А там ведь бардак, небритые курсанты, которых с утра не запустили в подготовленную для смотра батарею.... Да и что он там ещё спросит? Тот ещё вопрос. Но желание министра - это закон. И Скляр широко улыбнувшись, повёл Гречко в учебный корпус.
   - Блядь..., - смеялся в последствии комбат, - сколько раз заходил туда и особо не обращал внимание на состояние учебного корпуса. Не мой и что тогда переживать? Пусть у бригады голова болит. А тут ведь я его веду и получается чисто психологически, что я веду в СВОЙ учебный корпус. И на глупые вопросы - "А почему у вас...?" отвечать мне придётся. Пффф.... Заходим, а там стены кое-где обшарпаны, облупленные, да на самых видных местах, какие-то царапины, надписи ещё наверно с сорок пятого года, где фашистов посылают в известный женский половой орган, не подметено, пыльно, на самом видном месте окурок валяется. Я на него так наступаю сапогом и как будто поворачиваюсь министру, объясняя что-то, а на самом деле яростно его растираю подошвой сапога в пыль, одновременно задницей стираю матерную надпись из десяти слов, где только одно печатное слово в конце - "кровать...". Слегка махая руками незаметно стирая пыль с перил и других мест. И вот такой похабно-вихляющей походкой, где работали все части тела, оставляя за собой чистое пространство.... Не знаю..., может у кого-нибудь из сопровождающих и вызвали определённые мысли мой подозрительный танцевально-сексуальный походняк... Но мне было до лампочки на их фривольные мысли и ещё было стыдно за этот бардак. В довершении всего я сильно топал ногами и громко докладывал министру обороны, чтобы в классах очнулись от дрёмы и догадались кого я веду....
   Дальше свидетелями неожиданного посещения были уже мы. Услышав громкий шум за дверьми класса, мигом очнулся командир взвода и яростно зашипел на мирно дремлющий коллектив взвода: - А ну проснулись все.... Морды ящиком...
   Вот как раз "ящиком" и не получалось: мутные от дрёмы глаза, красные похилевшие лица. У половины курсантов рожи в глубоких морщинах и рубцах от лежания харей на руках, а у Барсукова на щеке ярко и чётко отпечаталась кокарда шапки, на которой он "мочил свой худой ящик". Лёгкая небритость, разбавленная явной сонливостью, ясно являло собой в этот момент стадо дегенератов.
   Дверь резко открылась и в класс первым влетел комбат с широкой, доброжелательной улыбкой, больше похожей на нервный оскал, на лице яростно горели бешенные глаза, сигнализируя - Сволочиии...., всем собраться....
   Потом зашёл благодушный Министр Обороны, за которым потянулась остальная свита и сопровождающие.
   А в это время, срывая голос в нешуточном испуге, командир взвода прокаркал команду "Смирно!" и, сделав на деревянных ногах пару шагов, представился Министру, под болезненное морщанье командира батареи, от того шума сопровождаемое "подрывом наших задниц" от стульев. При этом несколько стульев с оглушительным грохотом упало спинками на пол.
   Здоровенный маршал, доброжелательно принял доклад взводного, поздоровался с ним и с отеческой улыбкой посмотрел на взвод курсантов, преданно "евших глазами" высокое начальство.
   - Молодцы..., молодцы.., - довольно проговорил министр обороны и нацелился пальцем в ближайшего курсанта, которым как по закону подлости уткнулся в Филлипенко, - вот доложите товарищ курсант, что вы сегодня изучили...?
   Взвод синхронно подумал - Это звиздец...., - и был совершенно не далёк от истины.
   Комбат понял - что до капитана ему ещё далеко и закрыл глаза, представляя, как завтра позвонит Главком-дядя и начнёт: - Ну что ты, племяш, не смог подготовить своих курсантов...? Министру очень не понравилось это блеянье взрослого барана.... Конечно, я тебе капитан всё-таки дам досрочно... Но вот осадок остался...
   Взводный - что-то понял, но не понял только ЧТО он понял.... и вытаращил глаза в нешуточном волнении.
   Филлипенко тоже отчётливо понял - что если он сейчас не выдаст "на гора" хоть что-нибудь, то сначала всем будет звиздец.... Ну, а потом уж ему и так он и умрёт банальным дезинфектором дивизии, но только всё ещё сверчком. Испугался и ошалело, скороговоркой выдал тактико-технические данные гаубицы Д-30, которые, кстати, он совершенно не знал. Но видать так испугал, что выдал. Правда, при этом переврал ВСЁ и это ВСЁ ещё свалил "в одну большую кучу", но тут было главное доложить без запинки и громко. Также чётко завершив свой бестолковый доклад: - .... Товарищ маршал Советского Союза, доклад закончил. Курсант Филлипенко....
   - Молодец, чётко доложил, - улыбнулся министр обороны, и глаза комбата открылись в понимании близости четвёртой звёздочки, у взводного глаза вкатились на место и он одновременно со взводом, облегчённо, но незаметно, выдохнул воздух, слегка обмякнув от скрываемой радости. А Филлипенко даже не понял, за что его похвалили и громко проорал: - Служу Советскому Союзу...
   - Так..., тут всё понятно и теперь куда нас поведут? - Гречко повернулся к Ивановскому и тот предложил.
   - Теперь предлагаю работать по плану и на завершающем этапе посетить расположение самой школы прапорщиков, которая у нас тут же и расположена.
   Все вышли из класса и Бучнев рухнул на стул и остальные тоже. С минуту молчали, потом Бучнев уставшим голосом позвал: - Филипенко...
   Курсант встал, застыл по стойке Смирно и преданно уставился на взводного, ожидая не понятно чего. Старший лейтенант долго смотрел на него, а мы застыли, ожидая прямо противоположной реакции - либо в сторону поощрения, либо осуждения, но после затянувшейся паузы, он страдальческим и тихим голосом заключил: - Вообще-то тебя необходимо поощрить, но ты тут такую ахинею нёс, докладывая ТТХ гаубицы, что у меня язык не поворачивается. Поэтому, послезавтра ты мне лично докладываешь эти ТТХ. И не дай бог тебе ошибиться хоть на одну цифирку..., на одну запятую....
   Через час всё закончилось и мы наконец-то пришли в свою такую родную казарму, где с удовольствием привели себя в порядок. Комбат ходил по расположению оченно довольный и тихонечко отмечал со взводниками как удачное посещение министром обороны, так и вполне близкое, самое красивое звание - капитан.
   Как обычно освещаются визиты Брежнева Л. И. в прессе - "Переговоры прошли в деловом и конструктивном русле. По всем острым и проблематичным вопросам международной политики позиции сблизились и нашли понимание у сторон". И всё. А какие дикие подковёрные схватки происходили перед этими переговорами и в ходе самих переговоров, в какой непредсказуемой обстановке проходили - страна узнавала лишь через десятки лет. Так например - как подписывали в Хельсинки прорывной "ХЕЛЬСИНСКИЙ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ АКТ СОВЕЩАНИЯ ПО БЕЗОПАСНОСТИ И СОТРУДНИЧЕСТВУ В ЕВРОПЕ" от 01.08.75. Сами переговоры по формулировкам АКТа шли в течение двух лет и вот когда оставалось только подписать, уткнулись в несколько второстепенных пунктов, которые напрочь не устраивали США. А по протоколу на все доводки и подписания отводилось ровно трое суток. Причём эти трое суток по времени отмечались большими часами в зале, где и должно было пройти само подписание. Истекали по часам трое суток, АКТ был под угрозой срыва. Никто не знал, что делать. И тогда из Москвы пришёл приказ Брежнева - "Остановить часы к чёртовой матери и никого к ним не подпускать, пока АКТ не будет подписан в нашей формулировке". Приказ был исполнен силовым способом. КГБисты залезли по складной лестнице к часам и остановили стрелки за несколько минут до окончания срока и выставили там пост. Пару раз сунулись туда американские спецы, но банально получили по роже. И наши взяли всех этих западников обычным "мытьём", после пары суток бесплодных переговоров и попыток сломать наших, усталые западные дипломаты "махнули рукой" и подписали в том виде, какой он нам был выгоден.
   Или другой случай. Прилетел Брежнев с делегацией в одну из европейских стран по очень сложному вопросу. Переговоры на высшем уровне начались нервно и напряжённо. Президент западной страны с министром иностранных дел долго и пространно объясняли суть вопроса и потихоньку подводили Брежнева к своему варианту решения данной острой проблемы. Брежнев сидел, храня загадочное молчание, хмурил свои густые брови, но не перебивал и не спорил. Когда западники закончили свои объяснения и теперь наступила очередь изложения своей позиции СССР, Брежнев с непроницаемым лицом встал со своего места и ничего не объясняя удалился из зала заседания. Чем поверг в тихую панику западников - Куда он пошёл? Почему прервал переговоры? Это как расценивать? Как полное неприятие нашей позиции? А что дальше? Неужели дальше опять военная конфронтация, но в более острой форме? Вот на такой огромной волне паники весь переговорный процесс в свои руки взял наш министр иностранных дел со своими молодыми и наглыми клерками и пока Брежнев отсутствовал, сломали совсем испуганную противную сторону, решили все вопросы и прошло подписание предварительных соглашений. Лишь через много лет стала понятна причина ухода Леонида Ильича - он захотел пописать, а потом банально задремал в кресле.
   Вот и сейчас комбат при всей своей опытности, забыл аксиому - что любой успех, всегда имеет обратную сторону и негативные моменты. Старший лейтенант Скляр, слегка хмельной, периодически выходил в коридор и почти с отцовским чувством любви смотрел на суетившихся курсантов. Всё было нормально, но комбата точила какая-то неясная тревога. Такое впечатление, что он что-то пропустил.... Что-то сейчас происходит не так... Он от неё отмахивался, как от докучливой мухи - Ведь всё закончилось хорошо... Чего ты тут кружишь? Но муха возвращалась и опять непонятно жужжала, пытаясь о чём-то напомнить. Комбат замирал, считая, что вот-вот поймёт причину этой тревоги, но ухватиться за кончик её хвоста ни как не мог и снова отмахивался.
   Накатив очередную порцию водки он, в который раз, со смехом стал рассказывать о своих ощущениях при посещении министром уже казармы.
   - Ну, что ж... После посещения учебного корпуса, министра увели в парк с техникой, а мне махнули. Мол, жди.... Приведём... Прихожу в казарму, а там.... Старшинка у нас всё-таки молодец... Порядочек везде и не стыдно министру всё это показать. Всё блестит, ни пылинки кругом... Да..., парни, надо будет и наряд поощрить. Молодцы. Ооооо..., я то думаю, что мне мешает? Дежурный! Иди сюда.
   - Ага... Дежурный, давай сюда своего дневального Поташникова. Мужики, вот смехота была с этим дневальным... Смотрю в окно. Идут. Решил в последний раз пробежаться по расположению и настропалить наряд. Заглянул по ходу туда, сюда... Забегаю в бытовку... А там.... Этот Поташников, снял с себя галифе, сапоги, всё это разбросал и сидит в сиреневых кальсонах и что-то там шьёт себе. Я ему - Министр обороны идёт сюда. Он вскакивает, хватает одним движением всё в руки. Я открываю ему окно на караульный городок и он туда выскакивает... А я закрываю окно и иду и докладываю министру, - старший лейтенант Скляр счастливо смеётся, смеются взводные, а комбат нетерпеливо кричит в коридор.
   - Дежурный..., дежурный..., ну где там Поташников? - Комбат интригующе подмигивает командирам взводов, - сейчас узнаем, что он там себе зашивал...? Или пришивал? Дежурный...!!!??? Ну..., где вы там...?
   В дверях возник дежурный по батарее: - Нет Поташникова, товарищ старший лейтенант..., - недоумённо козырнул, возникший в дверях дежурный.
   - Как нет!? А где он...? - Всё ещё улыбаясь и скорчив лицо в недоумённой гримасе, спросил комбат, а внутри его пронёсся холодок. Вот оно... Вот где причина-то тревоги. Улыбка медленно угасла на его лице, а глядя на комбата притушилась весёлость и на лицах взводных, от понимания возникшей буквально на пустом месте некой неприятности.
   Дежурный на вопросы комбата лишь пожал плечами, но подумав с пару секунд, добавил: - Так его с самого посещения министра обороны нет.... Я думал вы его куда-то послали....?
   Комбата аж подбросило от мелькнувшей догадки: - Блядь..., смеялся... Вот и накаркал..., - он вскочил с места под изумлёнными взглядами присутствующих, стремительно повернулся к окну, выходящему на караульный городок и с силой дёрнул за оконную ручку. В сторону полетела бумага, вата, затвердевшая замазка и хлынул в помещение довольно холодный уличный воздух. А комбат опасно высунувшись из окна и перегнувшись через подоконник, быстрым взглядом осмотрел пустой караульный городок. Никого и ничего. Но вот дверь, всегда закрытого небольшого сарайчика, где хранился уборочный инвентарь, была слегка приоткрыта, являя в своём полумраке еле заметную голую ступню, вывернутую под нехорошим углом. Больше ничего. Но этого было достаточно, чтобы комбат вновь, уже с безнадёжной интонацией в голосе, снова выкрикнул: - Блядьььььь....
   Первым порывом его было желание сразу скакануть в окно на городок, но здравый смысл пересилил - Высоко! И он, отшвыривая на пути стулья, побежал в коридор, выскочил на улицу и тут же свернул за угол и в рывке метнулся к сарайчику. Все остальные бросились за ним и когда подбежали, то комбат уже переворачивал на спину, слабо застонавшего Поташникова.
   Это было ЧП, которое могло перечеркнуть все усилия и все надежды, связанные с посещением маршала Гречко. Когда комбат открыл окно в бытовой комнате, то дневальный, в неосознанном порыве не подвести батарею и комбата, схватил всё своё имущество в охапку, в том числе и сапоги и выскочил в окно на караульный городок босиком. Всё бы ничего... Даже и то что окна казармы первого этажа были на высоте примерно в 2,5-3 метра. Ну...., сильно бы ударился голыми пятками об асфальт... Перематерился в течение нескольких секунд от боли, оделся, натянул сапоги и был бы готов. Но внизу располагались макеты местности и охраняемых объектов: со складами, боксами, караульными вышками, пожарными щитами, выполненных в определённом масштабе, но в точности повторяемые... Вот туда-то, на острые крыши макетов и приземлился Поташников, сразу сломав себе ногу и раздробив несколько пяточных косточек. Ещё в запарке вскочил, сумел пробежать несколько метров и, в падении открыв дверь. Потом от болевого шока потерял сознание.
   Через пять минут прибежали санитары с санчасти, положили на носилки дневального и бегом утащили его к врачам.
   Не знаю - доложил ли....? Наверно, всё-таки доложил куда положено комбат о полученной серьёзной травме. Тут главное - Как доложить! Правильно доложить! Вернулся комбат с санчасти повеселевший. Оказывается, хоть были вот такие, нешуточные повреждения, но как ему сказали врачи - "Ничего страшного. Сейчас увезём в госпиталь, а там ему всё нормально соберут". А забегая вперёд..., Поташников провалялся в госпитале два месяца, получил "автоматом" прапорщика и через пару лет я с ним встретился на полигоне. У него всё сложилось удачно, как и предсказывали врачи, лишь слегка прихрамывал.
   - Зато, Боря, я теперь официально освобождён от физо и всех физических проверок и кроссов...., - похвастался товарищ.
   Посещение министра обороны быстро забылся, потому что приближались более важные события - Новый год, после него с 10 января стажировка в войсках, потом экзамены и выпуск.
   Новый год провели стандартно: скинулись на стол на лимонады, фрукты и другие вкусности, освободили наше расположение от коек, как самое большое, чтобы посадить за столы всю батарею. Втихую, уже для неофициальной части, затарились спиртным и нехитрой закусью под неё. Официальная часть с присутствием офицеров прошла чинно. Хотя много шутили и организовали своими силами развлекательную программу. По очереди выходили из-за столов и клюкали по всем углам, но очень осторожно. А вот когда в час ночи нас уложили спать, ещё через полчаса ушли и офицеры.... Батарея, как по команде поднялась и сели снова за стол, выставив выпивку и закуску. Вот тут уже никто не стеснялся и уже через час все были пьяные. Я выпил совсем немного и честно говоря, меня совершенно не увлекал алкоголь. Так..., чуть-чуть..., для настроения и ушёл спать. Хотя большинство барагозили до пяти утра. Утром на завтрак никто не пошёл. Снова сели за стол, доели и допили, что там было и к десяти часам утра, когда пришёл с проверкой комбат, все снова были под шафе, но "собрались, зажали себя в кулак" и в строю держались стойко. Лишь красные и мутные глаза выдавали пограничное состояние. Комбат или заметил всё это, или сделал вид, что не заметил.... Хотя..., если бы он потом выглянул в окно канцелярии на злосчастный караульный городок...., а может быть и выглянул..., то увидел около сотни пустых бутылок различных форм из-под крепких алкогольных напитков. А так уяснил, что в батарее всё в порядке, происшествий не случилось и быстренько распустил строй. Через пять минут его в казарме не было, а батарея, почти 100% рухнуло на кровати. К обеду все были в порядке и с энтузиазмом ушли на обед.
   Стажировка у меня прошла как-то незаметно. Попал в артиллерийский полк, 20ой общевойсковой армии, который дислоцировался тоже в Потсдаме, в десяти минутах ходьбы от парка Сан-Суси. Командир батареи капитан Ходжи, невысокого роста, ко всему в службе и жизни подходит с юмором, оптимизмом и пользовался большим уважением среди подчинённых и офицеров. Поселил меня в канцелярии и сказал: - Боря, будешь у меня тут моим оком, а также ночным комбатом...
   Но, так уж получилось, за десять дней моя батарея сходила в наряд два раза, да ещё выходные дни. А меня в наряд не привлекали и эти дни я был предоставлен сам себе. Гулял по городу, валялся в канцелярии на кровати с книжкой и по мелочи гонял внутренний наряд. И несколько дней занятий и обслуживание техники. Вот и вся стажировка. У остальных тоже стажировки прошли нормально: у кого по сложнее, у кого полегче.... Но, в общем все были довольны.
   Несколько дней расслабухи. Но это в основном у отличников, а остальные "грызли гранит артиллерийской науки". Филлипенко совсем впал в депрессию и как-то удручённо поделился со мной: - Писец, Боря, не сдам экзамен.... Я на стажировке попал к чумовому комбату и все эти дни выезды, занятия... Думал, хоть что-то на них проясниться в голове, а получилось всё наоборот - сейчас в голове такая куча... Вообще запутался....
   Я переживал только за индивидуальную стрельбу. 3ья Задача. Вроде бы всё понимал и знал -порядок пристрелки, контроля стрельбы на поражение и переход на поражение цели. Вот знал. Но как-то отстранённо. Был уверен, что отстреляюсь минимум на "троечку", но вот если копнуть глубже..., в теорию.... - вот тут начну плавать. Это я то, а для Филлипенко, это вообще тёмный лес.
   Но..., но... Сдали все. И Филлипенко тоже. Армии нужны были Прапорщики, а в войсках их доучат, если что-то не поняли здесь. Все были довольны окончанием учёбы. А непонятливые - типа Филлипенко, были просто счастливые. Старший лейтенант Скляр получил досрочно своего капитана и тоже был довольный. Остались последние три дня и всем хотелось скорей их прожить и убыть в свои части и наконец-то начать служить по-настоящему и иметь своё личное время, когда можно было куда-то пойти, не спрашивая ни у кого никакого разрешения. Посидеть в гаштетте, выпить пива. А может чего и покрепче. То есть начнётся настоящая взрослая жизнь. Эти три дня прошли как в тумане, но всё также в обычных рамках жизни подразделения. Мы лишь бегали, как угорелые, по бригаде с обходным листом, подписывая его
   И вот наступил этот желанный день - 31 января 1976 года. С утра начали прибывать за новоиспечёнными прапорщиками представители частей, чтобы сразу после вручения погон забрать своих подопечных. В 10 часов торжественное построение в парадной форме перед трибуной на нижнем плацу, рядом с нашей казармой. На трибуне генерал с Вюнсдорфа, комбриг и несколько полковников. Перед ней стол с выложенными погонами и дипломами об окончании 341 Школы прапорщиков. Коротенькая речь и само вручение. И осознание того, что ты уже другой. Что ты уже не срочник и даже не младший командир, а ты - КОМАНДИР с иным уровнем ответственности, когда ты должен выполнить задачу, не просто чтоб только выполнить, а выполнить с максимальной ответственностью, инициативно и в пределах разумного риска. С глубоким пониманием, что ты не просто должен выполнить какую-либо локальную задачу, как обыкновенный срочник или даже сержант, а от действий ТВОЕГО взвода будет зависеть выполнение задачи и другими подразделениями
   Стояли в строю, с волнением ожидая своей очереди на выход из строя и переживая за то, чтобы строгим строевым шагом выйти, доложить, принять погоны со звёздочками, диплом, чётко ответить - "Служу Советскому Союзу" и также чётким строевым шагом встать в строй. Чтобы всё это прошло без запинки. Дошла и до меня очередь и всё это я проделал практически на одном дыхании и пришёл в себя только тогда, когда занял своё место в строю. Троекратным и громким "Ураааа..." ответили на поздравление и прошли торжественным шагом вдоль трибуны. Потом перестроившись в батарейную коробку, на подъёме, прошли с песней, а потом ещё раз и ещё раз, пока не исполнили основные наши песни. Комбриг растроганно смотрел на нас с трибуны, приезжий генерал пучил в восхищении глаза, а приехавшие за нами пооткрывали рты в удивлении. А когда послышалась команда - "Разойдись, товарищи прапорщики...." - громовое "УРАААА...." вновь огласило окрестности, а высоко в небо взлетели наши шапки.
   Строй смешался и все мы начали друг друга поздравлять с окончанием Школы, с вручением звёздочек и это братание постепенно переместилось в расположение, где все мигом сели пришивать новенькие погоны со звёздочками на повседневную шинель. Я одел оборудованную шинель и скосил глаза: - Чёрт побери..., как приятно видеть у себя на плечах звёздочки. А ведь два года назад я тоже с удовольствием косил глаза на свои плечи, где желтели широкие ефрейторские лычки. Думаю, что немного времени пройдёт и там я увижу такие же звёзды, но только не вдоль, а уже поперёк и с красным просветом...
   А сейчас я был счастлив и этим звёздам и этими погонами без просвета. Те, кто перешил погоны, сразу же шли в финчасть и получали январское денежное довольствие в триста марок и тут же бежали в магазин за водкой. Одна бутылка для офицеров, вторая для обмытия звезд. За всей этой суетой я оказался в числе последних. У дверей канцелярии нетерпеливо топтался Воробьёв: - Боря, где ты ходишь...? Тебя вот жду..., - возмущённо налетел на меня старший товарищ. Я только и сделал удивлённое лицо на такое заявление. Николаю Ивановичу было уже далеко за сорок и был он для меня очень авторитетным и уважаемым товарищем. Да и не только для меня...
   - Пошли..., - коротко кинул он мне и мы вошли в канцелярию. Довольный комбат, взводные по сторонам стола и полный ассортимент алкогольных изделий в точности соответствующей всей палитре данного вида товара из офицерского магазина, стоявшего вдоль всей стены. Мы тоже исполнили свой долг, сказали добрые и уважительные слова в адрес отцов-командиров и каждый поставил в бутылочный строй свою бутылку. Я уж собрался повернуться и уходить, но Воробьёв придержал меня - Погоди, мол. И достал ещё одну бутылку, но уже французского коньяка. Подошёл к комбату и аккуратно поставил её перед капитаном Скляр, который судя по хитрым глазам, понял за что.
   - Товарищ капитан, это был я...., - браво доложил прапорщик Воробьёв и сделал шаг назад. Комбат весело смотрел на него, после чего рассмеялся и вкусно сказал.
   - Ну и мудак вы товарищ прапорщик....
   Месяц назад, Николай Иванович, в воскресенье, решил сходить домой в самоволку на другой конец города. Пришил себе погоны полковника и смело шуранул в город, где как по закону подлости, прямо в центре, напоролся на старшего лейтенанта Скляр. Комбат его узнал и попытался разобраться со своим подчинённым, тут же на месте, но Воробьёв, мастерски сыграв роль полковника, "отодрал борзого" старшего лейтенанта, кидавшегося на полковника и поставил его по стойке "Смирно"... Короче говоря, устроил ещё тот цирк в центре города.
   А через сорок минут цирк постарался устроить уже в батарее сам комбат, куда он метнулся после такого представления. Но ничего не получилось. Я тогда стоял дежурным по батарее и мог тоже хорошо влететь под горячую руку комбата. Но пронесло и целый месяц потом, комбат прямо сверлил глазами Воробьёва с немым вопросом - Он был или всё-таки полковник, похожий на Воробьёва?
   А пока, в самом расположении продолжалось прощание, с одновременным обмыванием звёздочек, которое логически катилось к концу. Сопровождающие, тоже приложившись к водке, но в разумных пределах, не давали своим подопечным перейти эти пределы и те, тепло попрощавшись с остающимися, уходили, убывали или грузились на автомобили, которые приезжали с недалёких гарнизонов. И постепенно в расположении батареи нас осталось всего несколько человек. За мной никто не приехал и я терпеливо ждал. Ждало ещё несколько новоиспечённых прапорщиков, но ждали уже без употреблений. Я периодически выходил в бытовую комнату и в огромное зеркало во весь рост, любовался своим почти бравым видом, особенно своими звёздочками на погонах.
   Через пару часов прибыл старший лейтенант за последними прапорщиками, но только не за мной. Блин! А я?
   Старлей зашёл в канцелярию, а через десять минут туда же вызвали и меня. Комбат со взводными были под хорошим шафе, но держались стойко. Старший лейтенант тоже с ними усугубил и сейчас с любопытством смотрел на меня.
   - Так, товарищ прапорщик. Присоединяешься к его команде, - комбат кивнул на старлея, - и едешь до Витенберга. Они едут дальше, а ты идёшь в свой штаб дивизии и там уже решат, что с тобой делать. Задача понятна?
   - Так точно, товарищ капитан....
   - Ну и хорошо. Иди пока там погуляй немного, а мы тут со старшим лейтенантом ещё посидим.
   Сначала я обрадовался такому исходу, но уже когда загрузились в поезд - задумался.
   Чёрт побери, время уже пять часов вечера. В Витенберге будем через полтора часа. Куда там с вокзала идти...? Хрен его знает. Где этот штаб дивизии искать?
   Правда, размышлял я так недолго, положившись на удачу. Вот слезу там..., вот тогда и буду решать очередную задачу. И как оказалось, это было правильное решение. За полчаса до Витенберга в поезд ввалились точно такие же новоиспечённые трое прапорщиков выпускников из Школы прапорщиков в Фортсцине. Один из них уже бывший сверхсрочнослужащий из сапёров нашего военного городка. Видел я там его, а двое знакомые дембеля с нашего арт. полка.
   - Боря..., - радостно загомонили они, - Андрюха, Коля..., - также радостно откликнулся я. Обнялись. Сверхсрочник не знал меня, поэтому товарищи сразу познакомили нас. Василий зовут его. И тут же сразу же определились со мной. Разбудили спящего старлея и Василий заявил ему, ткнув в мою сторону пальцем.
   - Мы его забираем с собой, - на что, всё ещё прибывающий под алкогольным кайфом, старший лейтенант вяло махнул рукой и снова уснул. Пока вот так суетились, подъехали и остановились на вокзале Витенберга, где и сошли. Мы трое уставились на Василия, справедливо считая его более опытным, и только ждали его команды - Куда идти и что делать?
   Василий, удовлетворённый таким признанием, веско изрёк, предварительно глянув на часы: - Решаем следующим образом. Сейчас 19:05. Пятница. В штабе дивизии ну... точно никого нет и там нам нечего шарахаться. Деньги у всех есть? Есть... Отлично. Поэтому, двигаем в Дом Офицеров. Там кушаем в кафе... А то что-то жрать захотелось... И я по телефону с друганами договариваюсь о ночлеге. А завтра в отдел кадров.
   Так и получилось. Через пятнадцать минут мы впёрлись со своими чемоданами "Гросс Германия" в кафе. Пока заказывали, пока ждали, Василий созвонился с друзьями и очень довольный вернулся к нашему столику.
   - Парни, всё нормально. С ночевой договорился, а сейчас товарищи подъедут... И как вы? Готовы немного обмыть наши звания? - Что было встречено со щенячьем восторгом.
   - Отлично. Тогда пока они не подъехали, давайте мы тяпнем...
   Через полчаса появились трое товарищей Василия, тоже прапорщики с зенитно-ракетного полка со своим женами, молодыми и весёлыми девчонками. И понеслась пирушка. Сначала мне было очень хорошо, потом отлично, потом начались провалы памяти... Правда, память тоже периодически включалась, но почему-то она всегда включалась в туалете кафе, где я бурно метал харчи во все стороны. Но это хорошо, что она там включалась, я хоть не обоссал себе брюки и метал харч хоть и бурно, но аккуратно. После чего мыл лицо и полоскал рот и снова присоединялся к пирующим. Потом мы куда-то ехали, и опять посиделки, но уже с другим интерьером, танцы... Какая-то молодая деваха, что-то горячо шепчующая на ухо и что-то предлагающая. И всё. Отрубон. Но самое интересное, очнулся я утром, лёжа на тонком одеяле, на полу, раздетым до трусов. Рядом находились тела моих товарищей. По идее, после такой пьянки, я должен был чувствовать себя насмерть убитым. Но..., видать молодой и здоровый организм с честью справился с мощнейшим ударом алкоголя по печени.
   Одновременно со мной очнулись и остальные, и хоть и бодрились, но на мир смотрели с тоской. Но через час, выдув несколько чашек крепчайшего кофе, пару литров холодной воды, мы были готовы к встрече с кадровиками. Которая прошла буднично и быстро.
   - Так..., так... Давайте сюда свои документы, - делового вида прапорщик быстро сделал все свои записи и отметки, и также быстро сообщил - Кто и куда назначен?
   Я почему-то думал, что попаду в свою первую батарею. Или хотя бы в свой первый дивизион, но судьба меня определила в 9ую батарею в третий дивизион.
   А ещё через три часа мы заходили через КПП на территорию своего полка, которая теперь с точки зрения молодого, амбициозного прапорщика смотрелась дымящимся плацдармом, с которого и начинается моя настоящая военная жизнь.
  
  
  г. Екатеринбург
  Январь 2017 года.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 9.45*18  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023