ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Ташкурганская операция

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.06*13  Ваша оценка:
  Ташкурганская операция.
  
  Рейдовые операции. Вроде, обычные два слова, для гражданского человека, скорее всего, по смыслу представляющие полнейший абсурд и бессмыслицу. Для людей, прошедших тропами войны в Афганистане и Чечне, эти слова заставляют вновь окунуться в переживания, вызывают в памяти лица друзей и соратников (очень ёмкое слово - СО - вместе, РАТНИКИ - воины), деливших трудности и опасности боевых рейдовых операций. Возможно, где-то в архивных документах 40-й армии, итоговых статистических отчётах управлений Министерства обороны СССР, остались сведения, сколько рейдовых операций было проведено в Афганистане за более чем девять лет нахождения советских войск в этой стране. Я, например, эту цифру не знаю. Да и нужно ли это мне? Скорее всего, нет. Однозначно, никто и ничто не заставит меня забыть все те боевые рейдовые операции, в которых я непосредственно принимал участие. Об одной из таких операций, которая, на мой взгляд, была самой успешной, продуманной и отлично спланированной, я хочу рассказать.
  Ни для кого не является секретом, что в Афганистане свой "интернациональный долг" исполняли представители всех силовых структур бывшего Советского Союза. Наибольшее количество представителей было от Вооружённых сил СССР, задачей которых, в сущности, являлась непосредственная вооружённая борьба с душманами, охранение важных объектов, коммуникаций и т.д. и т.п. Довольно значительный контингент составляли представители Комитета государственной безопасности СССР. Не стану повествовать о задачах, выполняемых чекистами в силу своей крайне малой осведомлённости, и дабы не нарваться на "комплимент" с их стороны. Лично мне приходилось во время рейдовых операций, да и в повседневной жизни, встречаться с группами специального назначения КГБ и мотоманевренными группами (ММГ) пограничных войск КГБ СССР. Ну, и чтобы не обидеть своим невниманием представителей Министерства внутренних дел СССР, напомню без намёков, что и они плодотворно трудились на благо трудового народа Афганистана. Правда, встречаться с представителями этого силового ведомства мне доводилось крайне редко, учитывая то, что они, как правило, выполняли роли советников при должностных лицах афганской милиции.
  Надеюсь, у вас не создалось ложного представления, что я пытаюсь провести экскурс в историю развития "той войны" и стремлюсь сообщить нечто уникальное "об участии различных ведомств в оказании помощи Афганистану"? Просто без этого краткого вступления определённому узкому кругу читателей дальнейшее моё повествование может оказаться не совсем понятным. Впрочем, начну по порядку.
  Боевая рейдовая операция, строго мемуарным описанием которой я занялся, проводилась в непосредственной близости от пункта постоянной дислокации нашего 122 мотострелкового полка 201 мотострелковой дивизии - в населённом пункте Ташкурган. В воспоминаниях самих пограничников, планировавших и принимавших непосредственное участие в этой операции она, почему-то, получила название - "освобождение Ташкургана от бандформирований". Честно говоря, я и сейчас не совсем понимаю, о каком "освобождении" идёт речь. На моей памяти никакого "захвата" или "занятия" этого населённого пункта душманами в то время речи не велось. Населённый пункт относился к достаточно спокойным. Особо нападений на колонны и одиночные машины советских войск в его окрестностях, а тем более в нём самом, не происходило. Так себе, городок, не требующий к себе пристального внимания со стороны командования Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Однако, пусть с этим названием разбираются те, у кого появится на это огромное желание.
  Ташкурган, давший название нашему полку (почти как в царской армии дореволюционной России, все полки имели почётное наименование от названия какого-нибудь населённого пункта, например: Гродненский гусарский полк), представлял собой большей кишлак, расположенный возле гор. До места расположения нашего полка было каких-то 18 километров. Трасса Термез - Кабул проходила по южной окраине кишлака. За дорогой, на противоположной от кишлака стороне, сохранились развалины старинных культовых мусульманских строений, сложенных из саманного кирпича, может быть старинные могилы, а может быть и что-то иное. Удивительнее всего, что в самом кишлаке вдоль дороги не было ни одного дукана, ни одной местной торговой точки, так характерных для любого населённого пункта Афганистана, расположенного на оживлённых трассах. Возможно, дуканы располагались где-то в глубине Ташкургана, но об этом я могу только гадать, так как сам ни разу возле них не был и рассказов моих сослуживцев о таковых не слышал. А ведь, если судить по домам, крыши которых, чаще всего, были крытые оцинкованным железом, или другим, дорогостоящим материалом, с высокими дувалами, добротным воротам, жители кишлака давно перешли из категории бедняков в более высокий классовый статус, и чаше всего относились к категории зажиточных. Площадь данный кишлак занимал где-то чуть более квадратного километра и километра 1,5-2 в поперечине. С южной стороны, километрах в 10-12, начинался горный хребет, в глубине которого находился печально известный для нас населённый пункт Мармоль, давший название злополучному ущелью (или наоборот). С восточной стороны Ташкурган почти вплотную примыкал к горной гряде, через ущелье в котором проходила основная трасса, связывавшая Союз с Кабулом. Учитывая, что дома были в основном одноэтажные, реже - двухэтажные, всего в этом кишлаке могло проживать от 200 до 300 семей. На восточной окраине Ташкургана, метрах в 300 от городка, располагалась старинная крепость, сохранившаяся до нашего времени в довольно "воинственном" виде. В конце 1981 года (точно сказать когда, я затрудняюсь) в этой крепости разместилась вторая мотоманевренная группа Термезского пограничного отряда Среднеазиацкого пограничного округа пограничных войск КГБ СССР (в нашем представлении усиленный механизированный батальон). Вообще-то, чем занимались пограничники в 50 километрах от границы, для нас оставалось загадкой и пищей для обсуждения. Чем ещё мне запомнился Ташкурган, через который мне пришлось ездить десятки раз, так это плодовыми деревьями, растущими прямо вдоль дороги. Гранатовые, шелковичные и другие "вкусные" растения находились в полном распоряжении всех проезжающих в направлении Кабула или Термеза. Возле трассы, входящей в узкое ущелье, протекала небольшая горная речушка. Кстати ещё, через Ташкурган проходила дорога, соединяющая трассу Термез-Кабул с Кундузом. Причём, дорога довольно неплохая, хотя и лишённая какого-либо искусственного покрытия. Мне по ней приходилось ехать несколько раз. В общем и целом, если судить по нашим меркам, кишлак находился на узле оживлённых дорог, и, вполне естественно, процветал уже только благодаря своему месту положения.
  По разведывательным сведениям мотоманевренной группы пограничников, "квартировавшихся" в этом населённом пункте, в середине апреля 1982 года наш 3-й горнострелковый батальон принимал участие в рейдовой операции в Ташкургане. Именно принимал, а не проводил операцию, так как нам была отведена довольно пассивная роль - огнём и бронёй поддержать проведение очистки городка от местных "духов". Операция, реализованная в полном объёме. Кстати, время для проведения этой операции, с нашей точки зрения, было подгадано весьма удачно и кстати. Буквально за неделю до её начала мы вернулись из очередного рейда, который проходил в районе населённых пунктов Пули-Хумри, Баглан, Вальян, Чармаб. Останавливаться на описании прошедшей операции не стану, скажу только, что была она не из самых удачных, трудной и довольно непростой по погодным условиям, и утомительным переездам. Да и пятнадцать дней нахождения в условиях боя, или даже ожидания боя изрядно потрепали нервы и сказывались неимоверной усталостью и хроническим недосыпанием. Вернувшись в полк весь наш 3-й горнострелковый батальон, в предвкушении предстоящего отдыха расслабился. Как это было издавна заведено у нас в полку, батальону предоставили три дня для отдыха и приведения себя, техники и вооружения в порядок. Естественно, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Подошли к концу и дни нашего отдыха. С 10 апреля 1982 года начались наши "суровые будни", связанные с несением службы в нарядах, строительством нового расположения полка, выполнением всевозможных хозяйственных работ.
  В довершении к этой рутинной деятельности командир батальона сообщил нам ещё одну новость, совершенно не доставившую всем удовольствия. В полку в апреле месяце должна была быть контрольная проверка за первое полугодие этого года. Никто не знал, как это будет выглядеть, ведь проверять, скорее всего, должны были только наш батальон и подразделения, находящиеся в пункте постоянной дислокации полка. Остальные подразделения - два мотострелковые батальона, находившиеся на охранении в районах городов Саманган и Меймане, танковый батальон, расположенный в окресностях Шибергана, артиллерийский дивизион, стоящий возле Самангана, проверять было довольно трудно, так как они размещались, порой повзводно, на различных гарнизонах. Опять по всем предметам обучения пришлось бы "отдуваться" только нам. По тактической и технической подготовке, боевой работе на технике у нас имелся богатейший практический и боевой опыт. А вот вопросами строевой, физической подготовки, ЗОМП, да и многими другим предметам, не требующимся в практической боевой деятельности на операциях, мы не занимались довольно долго, а, говоря проще и честнее, не занимались совершенно. Это если не учитывать, что существовала утренняя физическая зарядка и ежедневные построения подразделений полка в пункте постоянной дислокации. Да и вообще, трудностей при подготовке к итоговой проверке ожидалось "выше крыши". Взять, хотя бы, вопрос с подготовкой конспектов. Откуда найти такую прорву тетрадей для всех офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат? Когда восстанавливать и писать эти конспекты, если их никто не составлял с моменты ввода подразделений полка из Союза в Афганистан? Проверять нас должны были приехать представители штаба армии, а вполне может быть и из штаба Туркестанского военного округа. Разве им (проверяющим) докажешь, что просто не было времени заниматься предметами, не требующимися данном месте и в данных условиях? Оставалось только уповать на то, что наши начальники не дадут нас в обиду. Да на удачу: "Бог не выдаст, свинья не съест". В довершении всех этих переживаний политработники полкового звена предприняли "психологическую атаку" имевшую свой угрожающий смысл: "Кто плохо сдаст проверку, того ждут очень большие неприятности со всеми вытекающими последствиями!". Это у нас умели! Запугать, заставить "шевелиться". Хотя, с другой стороны, анализируя уже сейчас, чем нас можно было устрашить в условиях Афганистана? Отправкой в Советский Союз? Родиной не запугаешь! Снятием с должности и переводом в другое место? Меньше взвода не дадут, дальше Кушки ... уже послали. Но это я уже сейчас такой храбрый. А почти тридцать лет назад угрозы, сыпавшиеся "сверху", в силу привычки, воспринимались совершенно по другому, серьёзней и ответственней.
  В общем и целом, как я уже отмечал, послеоперационный отдых закончился на минорной ноте. Обслуживание техники и вооружения проведено полностью. Этот вопрос постоянно выполнялся с наивысшим качеством. Лучше дважды, а то и трижды проверить машины и миномёты, чем потом в самый ответственный момент они тебя подведут. Три дня общего изменения обстановки в вопросах отдыха, дали почти такой же эффект, как и полнокровный отпуск. Командир взвода управления лейтенант Полушкин Серёга и командир взвода автоматических миномётов прапорщик Майборода Витя накануне были отправлены в Союз, сдавать вышедшие из строя миномёты. Им дополнительно "подкинули" все неисправные миномёты со всей дивизии. Сдавать должны были в городе Термезе, на склады перевалочной базы. Ожидалось, что привезут в часть новые миномёты. Роты и миномётная батарея нашего батальона начали ходить в полковые наряды. Уже 10 апреля я заступил начальником внутреннего караула. Дело привычное и не особо трудное. Как обычно, взял с собой в наряд машину из взвода управления. В табеле постам и расписании караула этого транспортного средства не значилось, однако, при проверке несения службы часовыми, и в случае отражения возможного нападения на посты иметь под рукой машину было милое дело. Тем более, что начальство на моё "самоуправство" смотрело "сквозь пальцы". В карауле пытался рассказать по памяти солдатам и сержантам основные положения и особенности сдачи предметов по боевой подготовке. Именно по памяти, так как учебников, руководств и наставлений нам найти нигде не удалось. Вполне возможно, что привезённые с собой из Чехословакии эти учебники "ушли на самокрутки и туалетную бумагу". В общем, заниматься было чем и в нарядах, и днём, и в вечернее время.
  А ведь действительно, "Бог не выдал...". О, счастье! 14 апреля 1982 года наш 3-й батальон утром получил команду выйти на операцию в населённый пункт Ташкурган. Пусть это всего в каких-то 18 километрах от расположения нашего полка, но ни один проверяющий не рискнёт приехать и проверить "уровень боевой и политической подготовки личного состава батальона" в процессе боевых действий. В городке, как я уже отмечал ранее, была расположена мотоманевренная группа пограничных войск КГБ СССР. Именно оперативная разведка данной группы установила, что в Ташкургане собираются главари банд местного значения для проведения совместного совещания и дальнейшей координации совместных действий. Собираются незначительными силами, в основном отрядами телохранителей человек по 15-20. Было решено в этот момент окружить город, закрыть все выходы, произвести "зачистку" и уничтожение отрядов, и этим лишить банды руководства.
  В 7.10 колонна батальона вышла из полка. "Зелёных", то есть правительственные войска, об операции заранее не предупредили. Двигались ускоренным маршем, чтобы внезапно охватить Ташкурган со всех сторон, занять господствующие высоты и полностью блокировать населённый пункт. Задачи подразделениям были поставлены ещё в ППД, поэтому при подходе к Ташкургану колонна сходу разошлась веером и устремилась к своим позициям. Миномётная батарея заняла огневые позиции с юго-западной стороны Ташкургана, метрах в 200-х от командного пункта батальоны. Южную и юго-восточную сторону перекрыли подразделения пограничной ММГ. Западная сторона кишлака была перекрыта взводами 8-й горнострелковой ротой. С севера подходы к городку контролировала 7-я горнострелковая рота. "Мешочек" стал плотно завязанным. Теперь главное было не дать возможности "духам" выскользнуть из него. Прочёсывать городок планировалось силами "зелёных" из афганской дивизии, размещавшейся в Мазари - Шариф, совместно с цорандоем и ХАДОМ (контрразведчиками ДРА). По плану они должны были подойти значительно позднее. В 19 часов этого дня командир батареи старший лейтенант Бурмистров Паша с частью личного состава батареи (два расчёта "Василёк", второй огневой взвод "Подносов") вернулись в полк, строить в планируемом новом ППД полка комнаты для хранения оружия и кладовые. Я в полу батарее, состоявшей из моего первого огневого взвода 82-мм миномётов "Поднос" и первого расчёта 82-мм автоматических миномётов "Василёк" остался старшим. К вечеру произвели полное инженерное оборудование огневых позиций, машины укрыли за ближайшими холмами и развалинами зданий. В общем, мы стали практически полностью укрытыми и невидимыми для противника, который о местах нашего расположения теперь мог узнать только после тщательного наблюдения. До наступления темноты из миномётов пристрелял подходы к городку и овраги. Израсходовал 14 мин. Можно было бы конечно, для этой цели, израсходовать больше боеприпасов, однако привычка экономить, выработанная во время "походов" в горах, взяла верх. Незаметно за работой подкралась ночь. Приобретённый уже опыт подсказывал, что первая ночь в боевой обстановке, сразу после отдыха на "зимних квартирах" чревата различными нежелательными, а то и непоправимыми последствиями. Было необходимо в срочном порядке "расшевелить" сержантов и солдат. Пришлось прибегнуть к уже проверенным мероприятиям, в частности, к "инструктажу до слёз" и тренировкам в "ведении учебного огня по условному противнику". На первый взгляд, вроде подействовало. Главное - не дать слабины, настроить на боевой лад. Назначил дежурные смены возле миномётов и в охранении вокруг позиции, довёл боевой расчёт. По распоряжению командира батальона, в ожидании возможного прорыва банд со стороны города, офицеры и прапорщики должны были посменно дежурить всю ночь до утра. Пока из офицеров и прапорщиков батареи, я остался в единственном числе. Принял решение дать отдохнуть заместителям командиров взводов, дабы днём они, в крайнем случае, могли меня заменить и подстраховать. Ребята толковые, надёжные, неоднократно проверенные в боевых условиях.
  Ночи в нашем районе прошла тихо. Изредка доносилась стрельба со стороны 7 роты. Активных действий ни мы, ни "духи" не предпринимали. Только в одном месте небольшая группа душманов пыталась просочиться через блокировку. К несчастью, они нарвались на установленное свежее минное поле. Пришлось бандюкам отходить, унося с собой раненых и убитых. Как доказательство ночной деятельности "духов", на месте подрывов командир 8-й роты Валера Тенишев нашёл довольно красивый самодельный нож-кинжал без ножен.
  Уже под утро 15 апреля 1982 года со стороны городка огнём из стрелкового оружия был пробит и подожжён магистральный трубопровод. Приехали "трубачи" с соседней заставы, и под прикрытием нашей бронетехники заменили трубы. Мы немного постреляли в ту сторону, откуда вёлся огонь. Всё-таки, какое ни есть, но развлечение. Днём пристрелял все возможные точки в пределах видимости. Составил импровизированную таблицу огня и договорился с офицерами рот о вызове огня по необходимости. Хотя порой мы игнорировали и не выполняли в полном объёме требования Руководства по боевой работе артиллерийских подразделений, однако же, в силу привычки и необходимости стремились составлять некоторые "бумажные" документы. По моим личным наблюдениям и сделанного анализа, слишком много внимания в это время в Союзе уделялось "бумаготворчеству". Одно время появилась слабая надежда, что опыт Афганистана вынудит наше военное руководство пересмотреть свою точку зрения и привязанность к составлению порой ненужных документов, носящих громкое название "боевых". Тщетно. Количество бумаг не уменьшалось, а наоборот, увеличивалось. Да и сейчас, порой, доходит до абсурда. Для производства одного артиллерийского или миномётного выстрела приходится составлять десятки учётных и отчётных документов, заставлять офицеров и сержантов всю ночь напролёт делать расчёты, заполнять бланки, составлять всевозможные карточки и схемы, чтобы утром усталыми приступить к "боевой работе". Дурь, да и только! Нет, я не отрицаю полностью необходимость основательной подготовки к проведению боевых стрельб. Но всё нужно делать в пределах разумного и строго необходимого. Тяжело, ох как тяжело объяснять 18-летним сержантам и солдатам, да и недалеко "оторвавшимся" от них по возрасту лейтенантам и даже капитанам, что вся эта "рутинная" работа направлена на обеспечение мер безопасности. Тем более, что сам в Афганистане обходился крайне упрощёнными документами, и при этом ни разу не "имел счастья" накрыть минами свои войска.
  В этот день после обеда из Северного городка под охраной пехоты подошла из артиллерийского полка 201 мотострелковой дивизии реактивная артиллерийская батарея БМ-21 "Град". Она должна была обеспечивать огневое прикрытие проведения операции. Сильнейшее психологическое "оружие убеждения" басмачей, страшное не столько точностью своего попадания, сколько массовостью выпускаемых снарядов, громом залпа и клубами дыма и пыли. Даже если из 240 снарядов, выпущенных одним залпом батареи за 20 секунд, пара-тройка снарядов попадёт в цель, остальные любого испугают до полусмерти. "Зелёныех" пока появились. Видимо командование решило потрепать "духам" нервы и заставить проявить себя активными действиями. После завтрака часа три добросовестно поспал. Дневной сон восстанавливает силы быстрее и значительно лучше, чем полноценный ночной. Ближе к обеду занялся делом. Заместители командиров взводов сержанты Фаворский и Коровников молодцы. Не только дали возможность мне отдохнуть, но и сумели правильно организовать отдых и работы на огневой позиции. После обеда, пока у меня и у солдат было желание, проводили тренировку расчётов в действии при ведении огня на 360º. Для 82-мм миномётов "Поднос" это вполне привычное и натренированнгое действие. А вот для расчёта "Василёк" работа довольно трудная. Переведи в походное положение, разверни в требуемое направление, опять переведи в боевое положение. Всё это занимает около 3-4 минут. Решил не портить технику понапрасну и расположить "Василёк" по центру стволом в сторону Ташкургана, а "Подносы" дугой с двух сторон. Продолжали заниматься совершенствованием инженерного оборудования своих огневых позиций. По возможности оборудовали траншеи к миномётным окопам, одиночные окопы для ведения огня из автоматов, укрытия на случай обстрела со стороны кишлака. Благо грунт лёгкий, копать одно удовольствие. Рядом с огневой позицией миномётной батареи командир батальона поставил гусеничный тягач ремонтной роты. Как ни посмотри, но на командирской башне тягача установлен крупнокалиберный 12,7-мм пулемёт. Существенный аргумент в мою пользу в случае атаки "духов". Выполнили обычные вечерние мероприятия и посменно легли отдыхать. Мне, видимо, опять придётся дежурить одному всю ночь до утра. Ничего. Днём всегда выпадет возможность немного поспать и восстановить силы.
  Вечером, на совещании комбат "сжалился" надо мной и установил единое дежурство на командном пункте батальона и миномётной батарее. Мне досталось дежурить с 2.00 и до утра. Естественно, теперь пришлось проверять охранение не только у себя на батарее, но и вокруг КП батальона. Просто отлично. Время прошло быстрее и интереснее.
  Душманы из кишлака в сторону командного пункта нашего батальона и огневой позиции батареи изредка постреливали из стрелкового оружия, однако, получив в ответ огонь из КПВТ и ПКТ особо рисковать и продолжать "дуэль" дальше не захотели. Ночь была совершенно тёмная. Как говорится, хоть вырви глаз. На небе ни луны, ни звёзд. Интересно и впечатляюще было наблюдать картину, когда где-то в сторону охранения нашей пехоты раздавалась очередь со стороны городка и в ответ на неё пехота отвечала морем огня из всех видов стрелкового оружия. Боеприпасы с трассирующими пулями не экономили, и в некоторых случаях ленты и магазины снаряжали только ими. Можно было наблюдать в результате рои трасс, направленных, где в землю, где в небо, и, что крайне печально, довольно редко в сторону возможной цели. Да и как тут определишь, где она цель? Крайне затруднительно, даже интуитивно определить в такую непроглядную ночь линию горизонта, так как даже постройки, находящиеся в 100-150 метрах разглядеть невозможно. Для "духов" эта наша стрельба была не страшна, так как все дома в городке прикрыты дувалами (глинобитными заборами высотой более 3 метров из саванного кирпича), которые пули не пробивают. Опять была предпринята попытка нескольких групп басмачей проскользнуть, а потом и прорваться в сторону гор. Судя по всему, группы была небольшие, человек где-то по 10. В одной из групп шесть человек убили, остальные вернулись в город. Если бы у басмачей в этой группе людей было больше, убитых они бы забрали с собой. Две ночи практически без сна дали о себе знать. Глаза слипались, голова падла на руки. Единственное спасение - постоянное движение вдоль постов охранения, кратковременное наблюдение за противником из окопа, и опять движение по кругу.
  Утром 16 апреля позавтракали, и я сразу же улёгся спать. Своим миномётчикам также дал команду посменно отдохнуть, чтобы люди могли ночью нормально дежурить. За организацией службы на огневой позиции проследили заместители командиров взводов. Без веской причины они меня будить бы не стали, да и другим это сделать не позволили бы. Солнце днём уже припекало по-летнему. Немного удалось позагорать, правда пока рисковать и экспериментировать с небесным светилом не хотелось. Можно сгореть. Из полка вместе с продуктами привезли почту. Мне писем не было. А жаль. Письма здесь ждали с огромным нетерпением. Всё-таки получать письма приятно. Вроде бы особой информации в письмах не получаешь, но интересно пообщаться и получить какую-то поддержку.
  Ночь началась с интенсивной стрельбы. По поведению "духов" видно, что терпение у них подходит к концу. Начинают нервничать, прощупывать наши слабые места, готовиться к прорыву. Хотя, видно сил у них недостаточно и прорваться своими силами они не в состоянии.
  Опять со стороны Ташкургана были предприняты попытки прорыва малыми силами. И вновь неудачные. На этот раз пытались прорваться в нескольких местах. Везде встретили отпор. Практически с полуночи и до рассвета огонь вёлся с нашей стороны и со стороны противника попеременно по всему периметру блокировки. Самое интересное, что я заметил за время совместной операции с пограничниками, хоть солдаты там такие же, как и у нас, но дисциплина гораздо строже. По позициям ни ночью, ни тем более днём они просто так в полный рост не ходят. Ответный огонь имеет строго направленный характер. Просто так, от скуки никто не стреляет. Вообще то у нас в батальоне было, не знаю кем, установлено негласное правило, в ночное время периодически вести проверочный беспокоящий огонь, с целью показать, что служба организована. Бывало и так, что проверка бдительности службы осуществлялась методом серии выстрелов вверх или в сторону противника, например: старший смены - одиночный выстрел трассером вверх, первый пост - два выстрела, второй пост - три выстрела и т.д. Это была уже сложившаяся система в ротах рейдового батальона, хотя от этой системы мы стремились уходить. Проверка бдительности охранения выстрелами - методика действий ленивого, не желающего постоянно ножками обходить всю систему постов. Да и командир батальона нередко давал нагоняй командирам рот за беспричинную стрельбу на позициях. Пограничники КГБ в нашем районе, скорее всего, выполняли больше разведывательную деятельность и борьбу с бандами методом засад. Они, вероятно, привыкли к "тихой" работе и редкому, только в экстренных случаях, использованию огневых средств. Видимо поэтому и дисциплина боя у них намного отличалась от нашей.
  17 апреля 1982 года. Днём немного покидал мины в город. Больше для острастки, чем с целью нанести непосредственное поражение. Единственно, что я сделал для своей души, "влепил" 82-мм мину из "Василька" посередине блестящих, покрытых оцинкованной жестью ворот одного из ближайших дувалов. С той стороны ночью несколько раз велась стрельба из автомата. Днём вообще никакого движения в этом доме и вблизи него не было. Вот я и решил, из озорства, испортить ворота. Пробить их можно было только выстрелом миной без взрывателя, а вот разрыв снаряженной осколочной мины создал на воротах "солнечный" узор. Всем своим нутром я понимал, что испорченные ворота ещё аукнутся нам, однако удержаться не смог. А вообще-то, размышления, уже в зрелом возрасте привёл меня к очень печальному выводу. Как это не прискорбно, но именно мы, воины-"афганцы", в большинстве случаев были виновны в том, что количество душманов не уменьшалось в процессе борьбы с ними, а увеличивалось. В силу молодости тех, кто непосредственно с оружием в руках находился в прямом контакте с афганцами, мы не всегда принимали правильное решение относительно своего поведения, порой, и с мирными жителями. Принцип - "война всё спишет" - побуждал нас игнорировать интересы местного населения, пренебрегать их обычаями и традициями, бесцеремонно вторгаться в их жизнь. Согласитесь, многие из нас, не исключая и меня, не воспринимали афганцев равными себе, смотрели на убитых в процессе боевых действий, будь то боевик или мирный житель, без внутреннего содрогания и угрызения совести. Оказался в эпицентре боя, погиб, ну что же, такова твоя судьба и воля Аллаха! А ведь в итоге, за одного погибшего от рук "шурави" мстить пойдут многие родственники. Это очень страшно и печально. Возможно, кто-то со мной не согласится. Найдутся и такие, кто будет утверждать, что не сделал афганцам ничего плохого. Вполне вероятно, что сидя в удалении от боевых операций, не входя в непосредственный контакт с афганцами, можно считать себя чистым и свободным от любых обвинений. А вот я, например, изредка маюсь угрызениями совести, не стану утверждать, что сильными и не дающими мне спокойно жить, но имеющими место в момент воспоминаний. Многое из того, что я делал в возрасте 23-25 лет, сейчас бы я не совершил. На этом закончу заниматься самобичеванием.
  В процессе стрельбы и отдыха опять немного позагорал. Солнце днём припекало прилично, давая возможность подрумянить побелевшую за зиму кожу. Не удивительно, что все "афганцы" даже зимой в Союзе выделялись своим загаром, если начинали загорать уже в апреле месяце. Но это у нас, на севере Афганистана. А что говорить про южные районы? Чего-чего, а ультрафиолета в Афганистане для всех отпускается без всяких очередей и в любом количестве. После ужина всех штатных и приданных командиров подразделений собрал командир батальона капитан Сергачёв и сообщил, что ночью ожидается очередной прорыв бандитов, на этот раз с использованием в качестве прикрытия, женщин и детей. Если бы эти слова я услышал год назад, то подумал бы, что каким-то образом очутился в сороковых годах на советско-германском фронте. Использовать мирное население в качестве живого щита при прорыве, да ещё и ночью - верх садизма. Это практически равнозначно на месте расстрелять ни в чём не повинных женщин, стариков и детей. Ведь всё равно мы ночью не сможем увидеть, кто движется в сторону охранения. А значит, откроем огонь на поражение. Пуле совершенно безразлично, кто перед ней - душман или ханум. Мне было приказано подготовить на ночь осветительные мины. Этого добра с собой взяли вполне достаточно. Будем светить. Ящики с минами были разложены в окопах и готовы к применении. Солдаты разбиты на две смены дежурства. Отдых решено организовать прямо на огневой позиции. В машинах разрешил отдыхать только водителям и заместителям командиров взводов. Остальной личный состав отдыхающей смены спал, не снимая сапог и снаряжения прямо в окопах. Приходилось, в меру своих возможностей, перестраховываться. Сержанты и солдаты уже более-менее привыкли к вынужденному ночному бдению.
  По общему наблюдению, попытка прорыва ночью не состоялась. Зато обстрел со стороны "духов" был довольно плотный. Пришлось поработать и 12,7-мм пулемёту ДШК ремонтной роты. Оружие не очень мощное, но зато шумливое. Когда нас обстреляли из автоматов и винтовок, огнём из миномётов и ДШК мы быстро подавили эту попытку. Ремонтники от стрельбы из своего пулемёта получили истинное удовольствие. Применять пулемёт им доводилось очень редко. Не для того предназначено это подразделение, чтобы вести активный огневой бой. А, как и любому мужчине, тем более молодому парню, пострелять хочется, и пострелять без всякого ограничения. Вот они и "порезвились" на славу. Потом всё утро чистили свой пулемёт и набивали боеприпасы в ленты. Что-то наш противник активизировался. Раньше так серьёзно нас не обстреливали. Видимо готовятся к выходу из ловушки. Хотя, вряд ли у них это могло получиться. Обложили "волков" по всем правилам военной науки. Вырваться не удастся. Не для того мы вышли сюда, чтобы выпустить басмачей из ловушки живыми.
  18 апреля 1982 года. Днём подошли "зелёные" из Мазари-Шариф и стали лагерем с восточной стороны от городка. В бинокль было отлично видно, как примерно около двух пехотных батальонов расположились лагерем за внешним кольцом блокировки. По основательности размещения афганцев можно было предположить, что в ближайшие пару-тройку дней на "чистку" городка отправлять их не собирались. Нас предупредили, чтобы через город не стреляли из минометов, дабы не накрыть союзников. А никто и не собирался, тем более, что опаснее поразить своих, находящихся на блоках, чем "зелёных, за кольцом. Вечерние мероприятия прошли в обычном порядке. Опять предупредили о повышении бдительности. Хуже нет, чем эти предупреждения. От постоянных напоминаний и предупреждений появляется раздражение и притупляется бдительность. Сужу по себе. Благо, что душманы не давали расслабиться и каждую ночь напоминали о своём присутствии активными действиями. А вот днём не шибко активничали. Днём могли получить прицельный огонь в ответ на свой выстрел. Стало заметно, что дневная тишина подействовала на наших солдат расслабляющее. Многие позволяли себе встать в полный рост и рассматривать Ташкурган в открытую. Приходилось постоянно напоминать, а чаще прибегать к "карательным мерам". Увидишь, такого "зрителя", собираешь всех свободных от дежурства и рассказываешь о возможности получить пулю снайпера. Если же беседа не помогает, приходилось проводить занятия по строевой подготовке в раздела Передвижения на поде боя.
  Ночью пришлось пострелять изрядно. Только из "Василька" было выпущено 160 мин. В шесть часов, когда стрельба утихла, наугад из "Подноса" выстрелил мину в район центра городка. Типа, объявил "Подъём". Стрельба утихла совершенно.
  19 апреля 1982 года. После завтрака командиров подразделений собрал командир батальона. За последний выстрел из миномёта мне основательно досталось. Оказывается, мина попала в дом, где собрались старейшины, чтобы решить, что им предпринять и что делать дальше. Мина пробила потолок и разорвалась в помещении. В результате, два человека погибли и 22 - получили ранения. Вот вам и маленькая мина в 3,5 кг весом. Досталось мне и он заместителя командира полка подполковника Ковалёва Александра Ивановича, который координировал на операции действия всех подразделений полка. Правда, в конце совещания он сказал, что в принципе, ничего страшного не произошло. Какое решение вынесли бы старейшины - неизвестно. А так, пусть знают, что наше оружие возмездия их достанет везде. По данным разведки пограничников (они перехватили курьера от бандитов с запиской в местные банды) в ближайшие ночи ожидается прорыв двух крупных банд из ущелья Мармоль в городок с целью выручить попавших в окружение главарей "духов". Перехваченную записку "благополучно" доставили в банды и обратно перехватили ответ о готовности прорыва, с целью деблокации, именно с той стороны, где был расположен командный пункт батальона и проходит стык с пограничниками. Там ближе всего до гор. Начали ускоренную подготовку к отражению прорыва извне. В основном, этим занимались пограничники, так как их подразделения находились именно на острие возможного прорыва. Ковалёв только уточнил порядок взаимодействия, сигналы и поставил задачу сапёрам проверить минные поля, установленные в оврагах и ущельях, установить мины направленного действия и в некоторых местах создать минные ловушки. В ожидании действий извне, "духи" попытки прорыва пока не возобновляли. Днём после совещания удалось отдохнуть. Потом загорали, совмещая это полезное для организма действие с не менее полезной подготовкой к ночным мероприятиям. За работой время пролетело как-то незаметно. А вот стоило присесть и заняться "созерцанием и размышлениями", и создавалось впечатление, что стрелки часов умышленно "придерживают" ход времени. Трудно представить себе людей, которые способны часами сидеть на одном месте и заниматься "ничего-не-деланьем". Ох и нудная, наверное, у них жизнь. Вертолёты в 300-400 метрах бомбили городок. На этой операции бомбёжки приобрели систематический характер. Даже ночью прилетали вертолёты и сбрасывали осветительные бомбы. Одна такая "люстра" способна полностью осветить все окрестности где-то минут на 5-7. Моя же мина освещала местность только на 40-50 секунд да и то её ограниченный участок. Пару раз по городу давала залп батарея "Град". Эффект солидный, но уж очень сильно разбрасывает снаряды. Так и кажется, что могут накрыть нашу пехоту, особенно тех, которые сидят в направлении стрельбы. К ночи развернул "Василёк" в сторону возможного прорыва банд извне. На всякий случай, пристрелял из "Подносов" подходы к огневой позиции. В район возможного прорыва стрелять пока запретили, да и вообще, предупредили, что любые действия в районе возможного прорыва и запланированных боевых действий душман должны носить случайный характер. Готовимся к ночи. Мероприятия - как обычно. Дежурные смены, посты, пароль, пропускной режим.
   В ожидании возможных прорывов и со стороны города, и со стороны гор, просидели всю ночь в утомительном ожидании. В принципе, наибольшее напряжение было где-то до двух часов ночи. Потом наступила усталость, подкралось небольшое расслабление, заторможенность и желание, чтобы поскорее наступил рассвет. Во избежание возможных неприятностей, пришлось всю ночь тормошить своих миномётчиков, не давать им (имеется в виду, дежурную смену) заснуть. В общем-то, ночь прошла тихо. Нас обстреляли всего три-четыре раза. Лениво ответили на выстрелы, чтобы и у "духов" создалось впечатление нашей беспечности и крайней степени усталости.
  20 апреля 1982 года. В 5 часов очередной раз объявил "побудку" местному населению города с помощью миномёта. Ждал, что кто-то из начальства мне "прочистит трубы", но обошлось. Этот выстрел был как лакмусовая бумажка. "Взгреют" по всей форме - значит, неприятности от вчерашнего выстрела ещё не закончились, проигнорируют выстрел - значит пронесло. По-прежнему оставалась угроза прорыва главарей банд из города. До обеда спал в БТРе с одновременным пассивным загоранием. В результате этого "загорания" на груди и животе остался контур верхнего десантного люка. Пришлось обращаться за помощью к полковому врачу старшему лейтенанту Серёге Казакову. Благо у него нашлась какая-то мазь от ожогов. Заодно услышал массу советов, как народными средствами избавиться от болевых ощущений при солнечных ожогах. Здóрово в Афгане спасаться с помощью кислого молока или сметаны. Жалко только, что "кислое сгущенное молоко" не подходит. Впредь мне будет неповадно спать под солнцем, заглядывающим в люк БТРа. Ближе к обеду из полка попутными машинами приехал командир взвода "Василёк" прапорщик Майборода Виктор. Он вместе с КВУ лейтенантом Полушкиным ездил в Союз получать новые миномёты. Теперь мне будет значительно легче. Не придётся "разрываться" с дежурствами и пытаться всё сделать самому. После обеда провели подготовку к ночной стрельбе. Опять на вечернем совещании командир батальона предупредил, что не исключена вероятность нападения банд со стороны ущелья Мармоль, и именно этой ночью. Будем ждать.
  Наконец-то мы дождались попытки прорыва банд мятежников из ущелья Мармоль в город. Пограничники, используя своих информаторов и разведывательные данные, точно узнали место проведения прорыва банд со стороны гор. Поэтому душманам был устроен настоящий "огневой мешок". К городку банды могли и должны были двигаться только по лощинам, чтобы возможно дольше скрыть от нас свои намерения и численность своих сил. Прямо возле города, в 200-300 метрах от окраины, одна из таких лощин давала им возможность сконцентрироваться для нанесения внезапного удара. Вот именно вокруг этой лощины пограничники и расположили свои огневые средства: спаренные зенитные установки ЗПУ-23-2, автоматические гранатомёты АГС-17 "Пламя", крупнокалиберные (ДШК и КПВТ) и ротные пулемёты (ПКМ). Лощина была пристреляна миномётной батареей пограничников и моими миномётами. На склонах лощины разместили управляемые мины направленного действия, типа МОН-50 и МОН-100. Но самый большой сюрприз ждал "духов" именно в том, что они меньше всего ожидали, и в чём надеялись иметь максимальное преимущество. Прорыв был рассчитан на внезапность и ночные условия. С первым условии пограничниками вопрос был решён положительно. Далее, пограничники, чтобы устранить второе преимущество, установили вокруг лощины зенитные прожектора, что не только свело все усилия бандитов на "0", но и дало огромное преимущество нам. Как это и предполагалось, атака банд началась почти сразу после полуночи. Вдобавок ко всему, атака на лошадях. Этакая, кавалерийская атака "лавы казачьего полка". Представьте себе, ночную атаку более чем трёх сотен конных наездников, вооружённых преимущественно автоматическим оружием. Я впервые мог наблюдать и участвовать в отражении атаки кавалерии. Вообще-то, говоря откровенно, если бы эта атака была для ММГ-2 пограничников и нашего батальона не плановой, внезапной, сомневаюсь, что нам удалось бы её успешно отразить. А так, атака "духов" превратилась в "Ледовое побоище" басмаческих банд. Жалко было только лошадей, так как в свете зенитных прожекторов, под ливнем пуль, снарядов, мин и осколков они метались и гибли десятками. Весь бой длился буквально около десяти минут или даже меньше по времени. В результате этого скоротечного боя, были убиты 108 басмачей и более двух десятков взяты в плен. Остальные нападавшие, оставшиеся в живых или даже убитые, но чудом удержавшиеся на лошадях, в панике ускакали обратно. Преследовать банды в условиях ночи и сильно пересечённой местности, ни пограничники, ни мы не решились. Тем более, что поступил строгий приказ от этого рискованного и бесперспективного мероприятия воздержаться. Да и особого желания у нас не возникло. Остаток ночи прошёл в полной тишине, тишине, в смысле стрельбы, относительной. Ни со стороны города, ни с нашей стороны огневого воздействия больше не было. Особо подводить итоги ночи никто не стал. Да все, в том числе и я и поняли, что командование пограничников ожидало бóльших результатов от этого ночного боя. Оно и понятно. Если бы атаковали не три сотни, а в два-три раза большее количество мятежников, потерь с их стороны было бы пропорционально больше. А это значит, больше активных стволов душман выбыло бы из "списочного состава" местных банд. Но и такой результат - тоже результат.
  21 апреля 1982 года. Я доложил командиру батальона, что осколочных и осветительных боеприпасов к миномётам осталось мало, и он разрешил мне на одной машине поехать на склад РАВ полка. Можно было, конечно, "запустить руку" в неприкосновенный запас, имеющийся в транспорте батальона. На других рейдовых операциях так обычно и поступали. Хотя, как правило, боеприпасы нам подвозили транспортом роты материального обеспечения полка. Однако зачем это делать и создавать трудности другим, если до пункта постоянной дислокации полка рукой подать. Поездка заняла время до обеда. Боеприпасы получил быстро, заодно выполнил заявку заместителя командира батальона по технической части. Поинтересовался у командира батареи свежими новостями, захватил почту и вернулся обратно. После обеда, опять же с разрешения командира батальона, на одном БТРе съездили на источник (14 километров от Ташкургана) чтобы искупаться и смыть грязь с одежды. День прошёл без отдыха. Не выспался совершенно. От сна на ходу спасало только высокое нервное напряжение, оставшееся с ночи. Теперь, когда надежда на помощь извне у главарей банд улетучилась, нужно было ждать попытки вырваться из города в любой момент и в любое время. Провёл беседу и инструктаж со своими миномётчиками, предупредил, что самое трудное ещё впереди и расслабляться не стоит. Назначил дежурные смены. Моя смена дежурства сегодня до двух часов ночи. Придётся пострадать.
  Ночью совсем не стреляли. Во всяком случае, в период моего дежурства. В 2.10 сдал дежурство Вите Майбороде и улёгся спать. Во время сна не слышал совершенно ничего. Просто "провалился в пропасть" и всё.
  22 апреля 1982 года. Проснулся только в 11.20. С севера и юга из города пытались выскользнуть небольшие группы басмачей. Нарвались на мины и огонь охранения, и отошли обратно. После обеда командир 8-й горнострелковой роты капитан Тенишев предложил съездить в тыл его роты и пристрелять тропу, ведущую к горам. Я корректировал пристрелку по радиостанции, а прапорщик Витя Майборода стрелял из миномёта. Валера Тенишев в порыве щедрости, "презентовал" пулемётный расчёт ПКМ. От своих щедрот дал по цинку патрон Б-32 и Т-46. Могло пригодиться для отражения возможных атак. Всё-таки, плохо, что в миномётной батарее не было предусмотрено штатным расписанием никакого другого стрелкового оружия, кроме автоматов. Учитывая специфику применения миномётчиков при проведении операций в Афганистане, можно было бы вооружить нас по особому штату, чтобы мы могли успешно самостоятельно бороться с подошедшим вплотную противником. Ведь во время Великой Отечественной войны в артиллерийских и миномётных батареях имелись ручные пулемёты. Разместил я этот пулемёт на гребне высотки, с помощью моих миномётчиков отрыли специальный окоп с возможность ведения огня с круговым обстрелом. К встрече очередной ночи готовы. Вечером приезжал начальник связи нашего батальона старший лейтенант Никита Юрков. Его перевели из нашего батальона начальником связи в Саманган во второй мотострелковый батальон нашего полка. Не знаю, что послужило причиной его перевода, но для него это, может быть, и лучше. Учитывая, что мы довольно систематически проезжаем на операциях мимо командного пункта этого батальона, видеться будем часто.
  Расслабляться теперь, когда операция подходит к своему логическому концу, совершенно не следовало. Хотя физических нагрузок на этой рейдовой операции было не особо много, нервное напряжение всё-таки сказывалось. Особенно сильно изматывало хроническое недосыпание. С солдатами и сержантами этот вопрос был более-менее решён. Есть свободное время и возможности днём - две трети личного состава спит, а остальные - бодрствуют на огневой позиции.
  23 апреля 1982 года. Ночь прошла тихо. "Зелёные" начали прочёсывать город. Предварительно, если не будет никаких неожиданностей, прочёсывание могло занять дня два-три. Всё-таки, это не мелкий кишлак, и домов в нём довольно много. Прямо на операцию приехал заменщик начальника штаба батальона капитана Валеры Кураленко - капитан Тетерятников Михаил. Ему относительно повезло. Без особых угроз для жизни он смог посмотреть завершающий этап операции. Чем-то приехавший капитан Тетерятников внешне был похож на Кураленко. Такой же высокий, поджарый, усатый. Только вот Кураленко отличался спокойствием и неторопливостью. Тетерятников наоборот, подвижный и вездесущий. Приезд нового начальника штаба совершенно не изменил распорядок нашей жизни. Организовал на огневой позиции чистку и обслуживание миномётов и стрелкового оружия, подготовку к стрельбе мин. Потом дал команду посменно отдыхать и приводить в порядок обмундирование. Сели компанией в кузове "Василька" играть в карты. Не знаю, как это принято у других, но в нашем батальоне игра в любые игры была только на интерес. Никаких денежных ставок не воспринималось. Кем это было заведено и в какие времена - не могу сказать. Главное, что "долгов чести" ни у кого никогда не было. Видимо поэтому, и взаимоотношения всегда были только дружеские. У нас в батарее играли в карты только в "дурака" или "Кинг". В ходу была игра в нарды. Причём в нарды играли только на зимних квартирах в полку, иногда до одурения, ночи напролёт, меняясь на выбывание. После обеда поехали на источник мыться. По итогам дневного прочёсывания убито четыре главаря банд, взято в плен 37 басмачей, собрано 36 единиц стрелкового оружия, один 82-мм миномёт (странно, что из этого миномёта по нам не стреляли), гранатомёты, много боеприпасов. Что-то меня немного начало знобить, и по груди пошла сыпь. Ходил на консультацию к доктору Серёге Казакову, выехавшему с нами на операцию. Он сказал, что ничего страшного, просто солнечная аллергия (реакция организма на длительное пребывание раздетым в весеннее время по Солнцем) и дал таблетки димедрола. Опять я вызвался дежурить (назначил сам себя) в первую смену. Сменился, принял две таблетки и заснул как убитый. Раньше мне как-то не приходилось принимать димедрол. Оказалось, что это средство довольно быстро дурманит и вызывает сонливость. Проспал завтрак, а если бы не разбудили, то проспал бы и обед. Теперь хорошо знаю это снотворное средство. Хотя злоупотреблять им не стоит.
  24 апреля 1982 года. Ночь прошла тихо. Стрелять в сторону города категорически запретили, чтобы не "накрыть" своих, или правительственные войска. Большую часть города уже прочесали. "Зачистка" города подходит к концу. Скоро "зелёные" должны были выйти к нам. Стало скучно. Сказывалась усталость от ночных дежурств и напряжения в ожидании возможных действий басмачей. Утром командир батальона поставил мне задачу сопровождать водовозки, снабжающие полк питьевой водой. На новом месте расположения полка имелись скважины с технической воды, а вот питьевую воду приходилось возить или из Мазари-Шариф, или с источника. Воду на этот раз брали из источника. Заправку ёмкостей водой проводили с использованием электронасосов. Если бы это нужно было бы делать вручную, процесс занял бы целый день. В любом случае, до обеда время было убито. После обеда сели в кузов "Василька" играть в карты. Всё-таки за игрой время летит быстрее. По итогам дня при прочёсывании взяли много оружия, в том числе два ДШК, боеприпасы к АК-74, гранаты. Сведений об убитых и пленённых басмачах нам не сообщили. Видимо бандиты начали прятать орудие и маскироваться под местных жителей. Попробуй потом узнать, где мирный житель, а где басмач. В принципе, это уже задача контрразведки. Хотя, основная заслуга и военная "бухгалтерия" достались на долю мотоманевренной группы пограничников КГБ. Как это всегда было, данная серьёзная организация не любит делиться лаврами победителей с кем-то другим, а тем более с армией. А нам, в общем-то, военная слава особо была и не нужна. Тем более, что с самого начала операции наш батальон предназначался, в меру своих возможностей, для оказания помощи пограничникам. Вечером, как обычно, произвёл распределение личного состава по дежурным сменам, напомнил, что стрелять в сторону города запрещено, предупредил, что огонь можно открывать из стрелкового оружия только в случае явного нападения или попытки прорыва басмачей.
  25 апреля 1982 года. Опять ночью была тишина. Утром в 10 часов 15 минут всё население города начали выводить из Ташкургана на открытое место, недалеко от нас. Теперь началось просеивание всех "через мелкое сито". Мало того, что нужно было иметь документы, подтверждающие, что ты лояльно настроенный к правительству человек и живёшь в данной местности, надо было пройти ещё специальную проверку контрразведчиков, как афганских, так и наших. А здесь помогали и информаторы, и данные оперативной разведки КГБ, да и просто метод допроса местных жителей. Самое главное, на площадке были собраны уже только безоружные люди, не представляющие опасности для нас. В 16 часов всем, принимавшим непосредственное участие в этой рейдовой операции, дали команду свернуть боевые порядки и вытянуться в колонны в сторону пунктов постоянной дислокации. В 16.30 колонна нашего батальона начала с операции движение домой. В 18.00 техника была поставлена в парк, оружие поставлено на свои места в комнаты для хранения оружия. Операция закончилась. Анализируя все операции, в которых мне пришлось участвовать до этого момента и в последующем, должен констатировать, что это была самая продуманная, хорошо организованная и результативная операция. Уничтожены главари около 15 банд, захвачено достаточно много оружия, и самое главное, с нашей стороны (я имею в виду наш батальон) потерь нет вообще. Здорово воюют пограничники. Без особого риска и потерь.
  Не стану утверждать и гадать, производились ли в дальнейшем, до момента вывода наших войск из Афгана, ещё какие-нибудь операции в Ташкургане, но мне кажется, этот район "духи" ещё долго должны были обходить стороной, помня, что их банды здесь здорово потрепали.
  К нашей нескрываемой радости, контрольная проверка полка обошла нас стороной. До конца моей службы в Афганистане мне так и не удалось попасть под проверки вышестоящих штабов. Поэтому я не совершенно имею представление, что представляли собой эти ответственные мероприятия. Ну и Слава Богу.
  
Оценка: 7.06*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023