ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Вальян

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.79*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посвящается 22-й годовщине ВЫВОДА.
  Вальян.
  
  Как-то, вспоминая этапы своей службы в афганистане, задумался о местах проведения рейдовых операций нашим, 3-м горнострелковым батальоном в период моего нахождения в этой "заграничной командировке", и невольно в глаза бросилась особенность того, что мне половину времени, проведённого в составе батальона в "боях и походах", пришлось провести вне зоны ответственности нашего 122 мотострелкового полка. Непроизвольно начал анализировать, почему же чаще всего нас задействовали в провинциях, занимаемых 395 мотострелковым полком нашей 201 мотострелковой дивизии? Неужели там было больше бандформирований? Или же они представляли более значительную угрозу для наших войск? Вроде банды и в зоне нашего полка были не менее солидные и опасные. Взять, хотя бы "незаконные военные формирования" пуштунов в районе ущелья Мармоль, "учебный центр "духов" в районе Джаркудука, бандитские отряды душманов Айбака. Согласен, что неприятности они нам доставляли довольно не часто, да и в случае "поднятия головы" мгновенно получали "по тыковке". И на трассе Термез-Кабул эти банды старались не проявляться, или, "засвечиваться" крайне редко. Почему же так часто наш батальон воевал в районе Пули-Хумри, Баглана, Чаугани?
  В памяти невольно всплыл разговор с Командующим ракетными войсками и артиллерией Группы советских войск в Германии генералом Ермоленко, состоявшийся где-то в 1986-1987 годах. Ответив на его вопрос, что служил в Афганистане в Ташкургане, в 122 мотострелковом полку 201 мотострелковой дивизии, я услышал фразу, неприятно резанувшую по самолюбию: "А-а-а, там был спокойный район!". Не хотелось вступать в спор и переубеждать генерала, который служил в Кабуле в штабе армии - "неспокойном районе". Да и что подразумевается под "спокойным" и "неспокойным" районами? Кто мне сможет объяснить, где на территории Афгана было абсолютно безопасно? Пока что, мне такого места назвать не смог никто.
  Для кого-то название "Вальян" ничего не скажет. Для некоторых, побывавших "там" оно расшевелит какой-то отголосок в памяти, связанный с передвижением по дороге из Союза в Кабул в районе перевала Саланг. Для нас, в тот период времени, Вальян ассоциировался со многими, неприятными факторами, как физического, так и нравственного характера. Вальянское ущелье, на мой взгляд и исходя из анализа дневника и "волн памяти", было наиболее "часто посещаемое" место составом нашего батальона в 1982 году. Недавно, общаясь со своими сослуживцами "из-за речки", услышал давно явно забытые термины: "первый Вальян и второй Вальян". На моей памяти накрепко остались цифровые термины, связанные с порядковыми номерами крупных войсковых операций в Мармоле и Пянджшере. А вот за Вальян я такой терминологии что-то не помню, или просто забыл. Как бы то ни было, но данный рассказ будет посвящён рейдовым операциям, в которых ключевой точкой нашей "работы" была борьба с бандой, действовавшей в Вальянском ущелье и близлежащих к нему окрестностях.
  Первый раз мне, в составе нашего 3-го горнострелкового батальона, довелось побывать в Вальянском ущелье в конце марта 1982 года. Должен отметить, что для проведения рейдовой операции это время довольно таки, раннее и непривычное. Скорее всего, или местные для Пули-Хумри банды изрядно "достали" командование и местные власти, или, по чьей-то "мудрой" задумке было решено взять банды на "зимовках" в тамошних кишлаках. Можно только гадать, так как у меня на этот счёт никаких точных и достоверных данных нет. А "верхнее" командование не удосужилось, в то время, посвятить меня в свои планы. Что бы не портить общую картинку, оба похода на Вальян опишу полностью, не упуская подробностей проведения всего хода операций. Да и, в принципе, походы против банды, "расквартированной" в Вальяне, не были самоцелью проведения обеих рейдов. Так, промежуточный момент, отмеченный в отчётах разных уровней, без красочностей и особых подробностей. Скромно надеюсь, что этим рассказом хоть немного скрашу скупые строки отчётов своих бывших ближних и дальних начальников.
  Итак, начну своё повествование.
  Первый поход на Вальян. Для укрепления правдивости и достоверности рассказа, постараюсь вести его в хронологической последовательности. Мне так легче, а читателю, вполне возможно, интереснее. Да и видимость постоянного боевого характера действий батальона в ходе проведения рейдовой операции не создастся. Две недели постоянных боёв - это из категории фантастики. Не было у нас такого. Да и не смогли бы этого выдержать даже "супер" - вояки.
  24 марта 1982 года. Начало очередной рейдовой операции. Планово, без спешки и матерных подгонов собрались, загрузились в машины, получили приказ на совершение марша и в 7.10 выехали в направлении Саманган - Пули-Хумри. Цель операции пока мне, да и многим из нас, не известна.
  Вышел наш 3-й горнострелковый батальон во главе с командиром батальона майором Аксёненко С.А. в составе: управления батальона, 7-й, 8-й горнострелковых рот, миномётной батареи, разведывательного, противотанково-огнемётного, гранатомётного (или попросту АГС), хозяйственного взводов, взвода связи, медицинского пункта батальона. 9-я рота, как обычно, находится на охране департамента советских специалистов в городе Мазари-Шариф. Зенитно-ракетный взвод - на охранении пункта постоянной дислокации полка. На усиление от полка выделена ЗСУ-23-4 "Шилка", инженерно-сапёрное отделение на БТР-60, радиостанция Р-145 БМ. От управления полка, как это обычно было и раньше, старшим выехал заместитель командира полка подполковник Ковалёв Александр Иванович. Постоянство состава батальона, надёжность и многократная проверенность командования вселяют уверенность в благополучном исходе данного похода. Колонна шла без остановок, на довольно хорошей скорости, в результате уже в 9.40 приехали в Саманган и стали на днёвку в поле, возле командного пункта местного мотострелкового батальона нашего полка. Построение лагеря, как обычно - "слоёный пирог" - колонна бронетехники управления батальона - колонна миномётной батареи - колонна бронетехники 7-й роты - колонна тыловой техники - колонна бронетехники 8-й роты. Со всех сторон походный лагерь прикрыт бронеобъектами и их пулемётами. В случае необходимости вытягивание общей колонны производится в течении 5-7 минут.
  Проехали 80 км. Показание спидометра моей машины 14996 км. Посмотрим, сколько километров проеду за этот выезд. Настроение, в связи с выходом из полка, хорошее, даже несколько излишне приподнятое. Не знаю, сколько продлится рейдовая операция, насколько она будет трудная и опасная, но в это время можно будет нравственно отдохнуть. Всякая перемена рода деятельности - отдых. Никаких нарядов (кроме своего непосредственного охранения), хозяйственных работ, однообразной рутинной деятельности, каковой обычно изобилует каждый день пребывания в пункте постоянной дислокации полка. Как обычно, предупредили своих подчинённых, серьёзно проинструктировали о соблюдении мер безопасности и поведении на операции. Всё, конечно, не предусмотришь, но заставить думать о сохранении своего здоровья и жизни просто необходимо. Хлопцы молодые, уже почувствовавшие себя "опытными, мудрыми и обстрелянными", поэтому приходится их несколько притормаживать.
  Командир батальона сообщил, что до завтрашнего утра движение вперёд не планируется. После обеда дали разрешение солдатам отдыхать. Впрочем, солдаты и сержанты срочной службы не нуждаются в дополнительной команде и "мужественно" отсыпаются после "отдыха на зимних квартирах". Пару дней это состояние у них сохранится, а потом может потянуть на "подвиги". Офицеры и прапорщики батареи, как обычно, выкатили 82-мм автоматический миномёт "Василёк" из машины и уселись в освободившийся кузов комплекса играть в карты.
  С самого начала нахождения нашей батареи на территории Афганистана (с момента ввода кадрового состава полка) в коллективе было введено железное правило - ни в какие азартные игры на деньги не играть. Если вдруг приходил кто-то посторонний (из других подразделений полка) с предложением поиграть на деньги, даже по самой минимальной ставке, это предложение вежливо, а порой и в грубой форме, отвергалось. И вообще, я заметил, в нашем батальоне на деньги практически нигде не играли и даже не спорили. Карточный долг непроизвольно ставит проигравшегося в определённую зависимость от другого человека, кредитора. А это в условиях боевых действий, а тем более, в боевых рейдовых подразделениях крайне опасно. Ведь у проигравшегося может непроизвольно появиться желание не прийти на помощь тому, кому он что-то должен. А, при большом долге, могут возникнуть и другие негативные мысли. Поэтому всё время моего пребывания в ДРА у нас деньги в играх не фигурировали. Играли чисто на интерес. Не стану предполагать и уверждать, сохранилась ли эта традиция в более поздний период нахождения батареи в Афгане. Хотелось бы верить, что всё хорошее, что закладывалось от истоков, сохранилось!
  День прошел спокойно. Как обычно, командир батареи вечером довел боевой расчёт, назначил охранение, контролирующих несение службы в охранении и отправил остальной личный состав отдыхать.
  25 марта 1982 года. Продолжаем стоять в Самангане на месте своего полевого лагеря. Видимо, ожидаем подхода рейдовых батальонов других полков нашей дивизии. А, может быть и не их колонны, а каких-то распоряжений командования дивизии. Не стану гадать. Вполне возможно, что операция спланирована на уровне не только нашей дивизии, но и в масштабе 40 армии. Такие операции проводятся по различным схемам. Один из вариантов проведения крупномасштабной операции заключается, на мой взгляд, в том, что батальоны, участвующие в проведении операции начинают прочёсывание местности в своих районах ответственности. Это создаёт видимость проведения рейдовых операций мелкого, местного масштаба. Одновременно с этим батальоны из 103 воздушно-десантной дивизии совместно с подразделениями специального назначения десантируются в районе проведения основной операции и блокируют крупные бандформирования. Только после этого рейдовые горнострелковые батальоны замыкают внешнее кольцо блокировки и начинают стягивать "петлю". Если силы душманов значительные, то они отходят в каком-то одном направлении и пытаются прорвать внешнее кольцо. Если банды незначительные и не в состоянии согласованно действовать, то они как "тараканы при включении света", разбегаются во все стороны поодиночке или мелкими группами, опять же пытаясь пройти через блокировку. Вот тут-то и начинается главная "забава"!
  Пока что мы стоим в юго-восточной оконечности зоны ответственности нашего полка и являемся резервом командира дивизии. За весь день никаких активных действий не принимали. В качестве дозволенного развлечения, в целях проверки работоспособности и точности прицельных приспособлений автоматов, а также повышения навыков своих солдат и сержантов (имеется в виду, личного состава миномётной батареи) выезжали к горам стрелять из личного стрелкового оружия. Взяли с собой командира 8-й горнострелковой роты капитана Тенишева В.Ш. с некоторыми образцами стрелкового оружия пехоты. Постреляли из пулемёта ПКМ, гранатомёта РПГ-18, снайперской винтовки СВД, пистолета АПС, подствольного гранатомёта. И нам так веселее, и практика в обращении с оружием существенная.
  После обеда распорядок дня, как и в предыдущий день.
  Потихоньку начинаем "встряхивать" личный состав построениями и занятиями по основным предметам боевой подготовки. Провели занятия по специальной подготовке на миномётах, потренировались в развёртывании и свёртывании, ведении огня полупрямой наводкой и с закрытых огневых позиций.
  26 марта 1982 года. Рано утром полевой лагерь батальона переместился километра на два в направлении к Ташкургану. 7-я горнострелковая рота при поддержке взвода автоматических миномётов "Василёк", не становясь лагерем, ушла на прочёсывание ближайших кишлаков. Опять вместе с "зелёными" производили "призыв" военнослужащих на службу в народную армию ДРА. Заодно проводится, по наводкам активистов и сотрудников ХАД, "чистка" кишлаков от оружия и неблагонадёжных элементов из числа местного населения.
  Обратно рота вернулась перед обедом, привезя с собой относительно новенький автомобиль ГАЗ-66. Нашли его в ущелье, вблизи гор. Плюс к этому, на кузове машины оказались загруженными огромные рулоны чистой бумаги, которые обычно используют в типографиях для печатания газет. Вот так подарок замполитам! Хозяин машины, естественно, не объявился. Возможно, автомобиль был угнан из афганской армии или из государственной организации. А, вполне можно предположить, что данная машина везла из Союза бумагу в одну из афганских типографий, и её отбили местные бандиты. Как бы то ни было, искать хозяев с пристрастием не стали. Нет, так нет. И им не в ущерб (раз не объявились), и нам выгодно. Бумагу с помощью "летучки" МТО и её стрелы, перегрузили на свободную машину взвода обеспечения батальона, а ГАЗ-66 отдали в миномётную батарею на "растерзание". Бумагой потом пользовался весь батальон очень долгое время. Естественно, политработники полкового звена изрядно "откусили от этого пирога"!
  Водители батареи отогнали машину вне видимости лагеря, и совместными усилиями, используя только водительский инструмент, за полтора часа, разобрали до рамы. Запчасти пригодятся нам для ремонта своих машин, а если пригонишь машину в полк, её сразу же конфискует зампотех полка и отдаст в ремонтную роту. От такого варианта выгоды нам очень мало. Кстати говоря, за два года моей службы в миномётной батарее, на всех штатных машинах удалось поменять двигателя, коробки переедая, мосты, и другие узлы и агрегаты за счёт трофейной техники. Как правило, это делали без участия ремонтной роты полка. Кое у кого может непроизвольно возникнуть вопрос: "А как же вам удавалось изменять номера агрегатов в паспортах?". А кто и когда сверял паспортные данные в Афганистане? Да и внести изменения всегда было возможно. В то время, для внесения изменений в паспорта машин не требовалось заверять исправления печатью вышестоящих штабов. Достаточно было гербовой печати части. В любом случае, при мне проблем с техникой особо не возникало. Главное, чтобы в любой момент времени она была боеготовой, исправной и надёжной.
  Ходят слухи, что завтра мы должны двинуться в зону действия 395 мотострелкового полка нашей дивизии. Основная операция наших рейдовых батальонов должна проходить именно в этой зоне. Предположительно, будем воевать совместно с рейдовыми батальонами кабульской дивизии. После обеда взвод прапорщика Вити Майбороды занимался чисткой "Васильков", все водители, вернувшись после разборки трофейной машины, проводили подготовку техники к маршу. Заодно провели дозаправку всех машин бензином и маслами. Это первые признаки того, что предстоят боевые действия в отрыве от основных дорог.
  27 марта 1982 года. Выехали из расположения лагеря в направлении зоны ответственности 395 мсп (Пули-Хумри). Удивительно, что движение начали только в 9.00. Обычно командир батальона старается выехать пораньше, чтобы иметь запас времени на всякие непредвиденные случаи. Видимо ему дали команду выезжать именно в это время. Ехали, особо не торопясь. На границе ответственности нашего и 395 полков, как раз на перевале, на обочине дороги увидел около десятка сожжённых топливозаправщиков. Наши, военные Уралы и КамАЗы. Видимо, колонна попала в засаду, и по стандартной тактике "духов" сожгли головной и хвостовой "наливники", а потом, не торопясь, по очереди, жгли остальные. Ближе 3-х километров ни одного нашего гарнизона нет. Вот помощь вовремя и не подошла. Хотя, много ли надо времени, чтобы сжечь колонну легкогорючих машин? Очередь зажигательными пулями по цистерне, и можно целиться уже в другую. Эта всё равно сгорит.
  За перевалом дорога средне паршивая. Во многих местах асфальтовое покрытие повреждено воронками от мин, основательно разбита колёсами автомобилей и гусеницами бронетехники. Особенно много следов от взрывов в районе "Зелёной долины". С местными бандами нам уже приходилось встречаться летом прошлого года. Видимо они не утихомирились и продолжают свою "охоту" на дорогах. В нескольких местах на дороге и обочинах заметны следы сгоревшей техники. Встречаются и "скелеты" автомобилей. В большинстве своём, советского производства. На обочинах дороги довольно часто видны самодельные памятники, в виде бетонного постамента с прикреплёнными на них рулями от грузовых автомобилей. Прочитать надпись на них в движении практически невозможно, но и без того ясно, что памятники установлены на местах гибели водителей автомобильных рот и батальонов бригады материального обеспечения армии, и не только. Первый раз проезжал днём через город Пули-Хумри. Город занимает довольно большую площадь, неправильной формы. Протяжённость города вдоль дороги около пяти-шести километров. Запомнилось мне сразу, что кладбище находится здесь не на удалении от города, а практически в городской черте. Для мусульманского кладбища - довольно ухожено. Вообще то, это кладбище несколько особенное. На Востоке на могилах принято ставить высокий, более 3 метров в высоту, шест, на котором закрепляется флажок определённого цвета. Как мне рассказали, цвет флажка имеет определённое значение. Не знаю, правда это, или вымысел, но, например, зелёный цвет означает что покойник умер за Ислам, чёрный - неотомщенная крови, красный - умер своей смертью и так далее. И чем значительнее покойник, тем выше шест с флажком. Поэтому кладбище представляет собой много-много флажков. Надгробье представляет, как правило, насыпь из камней. Редко где можно увидеть гранитное или мраморное надгробье. Говорили, что на этом кладбище похоронен первый президент Афганистана Тараки. Именно под его руководством был свергнут афганский царь Дауд, а его в свою очередь "убрал" Амин. По рассказам, Тараки очень хорошо относился к иностранцам. Особенно был предрасположен к выходцам из СССР. Жестоко карал своих единоверцев за смерть иностранца. Во всяком случае, его афганцы уважали и боялись. Это не утверждение, а передача слухов и бесед с местными жителями, в основном - с активистами и членами НДПА.
  От города до расположения 395 мотострелкового полка около 10 километров. Военный гарнизон, в котором расположен 395 МСП, часть армейской бригады материального обеспечения, военный госпиталь, армейские склады боеприпасов, вещевого имущества, продовольствия и ещё какие-то мелкие части, расположен в большом котловане, со всех сторон окружённом горами. Охранение находится как перед горами, так и на господствующих вершинах. На повороте к гарнизону протекает река с одноимённым с городом названием, на которой строят плотину. Место расположения довольно хорошее. Легенды рассказывают, что где-то в этих местах в XIX веке афганцы разгромили английский экспедиционный корпус регулярных войск. Насколько это правда, судить не берусь. Да и каких-то следов английского корпуса в этой местности, кроме оружия британского происхождения, мне видеть не пришлось. Ну и Аллах с ними, с британцами. Своих проблем у нас в то время хватило.
  В 12.10 наша колонна пришла в гарнизон и стала за границей расположения 395 мотострелкового полка. Свернулись в стандартный для батальона походный лагерь. Провели обед. В 14.30 командир дивизии собрал всех офицеров рейдовых батальонов 122, 395 полков, и одного из полков кабульской дивизии, который на время операции действует вместе с нами. Ставилась задача на проведение операции. Действовать будем в районе Баглан - Пули-Хумри - перевал Саланг.
  На совещании встретились с Мишкой Бикташевым из Бузулука. Мы вместе с ним из одного полка. Прилетели в Афганистан одновременно. Он, по-прежнему, как и я, старший офицер на миномётной батарее. Попал также в рейдовый батальон. Алик Гашимов - ещё один наш однополчанин - уже командир батареи управления и артиллерийской разведки где-то под Кандагаром. Поговорили немного, поделились впечатлениями и разошлись по своим лагерям готовиться в выходу.
  Вечерние мероприятия провели по старой схеме. У нас всё по принципу - "постоянство - признак мастерства". Оно и верно. Устоявшийся порядок повседневных, плановых "процедур" не позволяет что-то забыть или упустить. Заведено, что после ужина проводится постановка задач на следующий день и "разбор полётов", значит только какая-то дополнительная, экстренная задача способна отменить построение батареи и проведение именно этого мероприятия.
  28 марта 1982 года. Погода смешала все планы командования на проведение операции. Низкая облачность не позволяет вертолётам подняться в воздух. Десантирование отменяется, а возможно, что поменяется и весь план боевых действий. Душманы сидеть на месте, и ждать не будут, когда погода прояснится, и мы сможем блокировать их в запланированном районе. Теперь всё будет зависеть от дивизионной разведки, спецгрупп КГБ и информации от афганцев.
  До обеда организовали занятия с расчётами миномётов. Порядок ведения огня полупрямой наводкой расчёты уже усвоили хорошо. Есть некоторые проблемы с ведением огня с закрытых огневых позиций. Приходится тренировать, объяснять необходимость умения вести огонь с ЗОП. Плохо то, что на практика почти всегда стреляем по целям, которые хорошо видны в прицел миномёта. Во всяком случае, уже некоторый прогресс есть. Заодно с занятиями провели чистку миномётов и подготовку боеприпасов. После обеда отдыхали. Это занятие пока что не надоело. С другой стороны, слишком длительный промежуток времени в бездействии потом, во время контакта с "духами" может аукнуться. Порой "раскачка" происходит слишком долго. Ждём приказ на начало боевых действий. Командир батальона предупредил о возможности с утра выехать на прочёсывание.
  29 марта 1982 года. Подъём объявили в 4.30. Завтрак уже готов. Поели сами, покормили личный состав и в 6 часов выехали колонной в направлении ущелья Лархау. Это ущелье находится в 30 километрах от расположения 395 мсп. Стали у выхода ущелья на кабульскую трассу. Машины расположили обычным порядкам расположения лагерем (слоёный пирог). Идёт мелко моросящий дождь, погода нелётная. Из машины выходить совершенно не хочется. Сидим и дремлем в кабинах. Изредка выходим подышать воздухом, и заодно проверить охранение и солдат в кузова. Вертолёты не летают из-за низкой облачности. Прочесывание отложено на неопределённое время. Что-то эта операция с самого начала не заладилась - совершенно скучная. Пока что с "духами" в прямой контакт никак войти не можем. Только мы выйдем в район предполагаемого расположения банды, как она быстренько отходит, пользуясь тем, что вертолёты не могут прижать и блокировать её с воздуха. За ночь банда успевает выскользнуть из кольца и попробуй найти её в горах.
  Всё-таки нам, миномётчикам, значительно легче найти оправданное занятие для сержантов и солдат срочной службы. Тренировки в работе расчётов, состязания между наводчиками, командирами, а то и расчётами, подготовка вооружения - это только короткий перечень того, что можно делать. Почувствуешь, что лень и "нега" начинает одолевать бойцов - срочно запускаем в дело все методы, чтобы их расшевелить. Упустишь "кризисный" момент, пойдёшь на поводу у собственной лени - жди неприятности или беды. Вот и сейчас подошел такой момент. Хоть на улице дождь (а мы сами-то где?), но занятия провели. Во всяком случае, время даром не теряли - позанимались с расчётами, потренировали командиров и наводчиков миномётов. Однообразные занятия быстро приедаются, и уже заметно, как только начинаешь тренировать отработанные ранее нормативы, результаты вместо существенного улучшения, идут на убыль. Приходится искать другие формы тренировки: состязание, работа по взаимозаменяемости номеров расчёта, выполнение нормативов сокращенным расчётом и так далее. После обеда обслужили оружие и, проинструктировав личный состав, назначив дежурные расчёты, дали возможность всем отдохнуть. Ночевать будем прямо здесь, поэтому не исключена возможность выхода банды через наш лагерь, или, в лучшем случае, обстрел лагеря со стороны гор из стрелкового оружия.
  30 марта 1982 года. Утром вернулись в гарнизон Пули-Хумри. Стали на прежнее место возле расположения 395 мсп. Только зря вчера сожгли уйму бензина. Хотя, с другой стороны, немножко встряхнулись от дремоты. С разрешения командира батальона и по согласованию с командованием полка, вышли на местный полигон для практических стрельб. Полигон этот в прямом смысле только называется этим словом. От расположения нашего лагеря до его начала не более 200 метров. Условно он отмечен грядой невысоких холмов, направленных в сторону Пули-Хумри. Это просто участок более-менее ровной местности, в глубину около 3 километров, на дальнем рубеже которой начинаются горы. Естественно, никакого оцепления там не ставили. Уточнили только, что охранение местного полка в направлении стрельбы стоит на вершинах гор. Провели стрельбы из миномётов по всевозможным точечным и групповым целям. Вначале (для практики и примера) стреляли офицеры и прапорщики, а потом самостоятельно командиры и наводчики миномётов. Одновременно дали почувствовать сержантам и наводчикам миномётов уверенность в том, что оружие послушно их воле. Израсходовали 120 мин. Настроение приподнятое, хотя погода жутко плохая. До обеда постоянно шёл моросящий дождь. Вообще то я заметил, что когда проводятся стрельбы боевым выстрелом, настроение сразу становится хорошее. Чувствуешь себя бодро, приподнято. Выделяется адреналин.
  После обеда прочистили миномёты, дополучили мины до полного боекомплекта и дали возможность всем отдохнуть. Охранение ночью разделили посменно и равномерно на весь личный состав, кроме водителей. Они ночью должны отдыхать, чтобы днем за рулём не клевать носом.
  31 марта 1982 года. Подъём объявлен в 6.00. Завтрак, вытягивание колонны, и уже в 7.50 начали движение в район "Зелёной долины", примерно в тот район, где командир второго огневого взвода батареи прапорщик Мишка Грошек получил ранение в живот. Проехали Пули-Хумри, и примерно через 5-6 км свернули налево, на просёлочную дорогу. На каменном мосту через арык, метрах в 500-600 от кабульской трассы, под правым передним колесом машины ГАЗ-66 No 91-73 аж рванула мина. Покрышка с камерой улетела метров на 40 от машины. Старшему машины здорово ударило по ногам и копчику. Водитель вывалился из кабины, не заметив, как это произошло. Могло быть и хуже, но мина оказалась не очень мощная, и спасло колесо, которое поглотило энергию взрыва. Будь мина мощнее, старший остался бы без ног. Машина наклонилась на правый бок и упёрлась покореженным диском колеса в настил моста. Расчёт, во главе с командиром, мгновенно выскочил из кузова и залёг на обочине дороги. Самое главное, что все из машины выскочили с автоматами. Колонна остановилась. Осмотрели место взрыва. Проводов от мины не нашли. Почему мина взорвалась именно под этой машиной, никто определить не мог. Впереди, перед ней прошли 10 БТР-70 7 роты, БТР-60 "Чайка", 3 БТР-70 взвода связи, ГАЗ-66 командира миномётной батареи. Возможно, что мина была с перетирающимися контактами, когда между контактами электросети взрывателя проложена бумажка. При наезде колеса машины, контакт сдвигается по бумаге, постепенно перетирая её до полного замыкания с нижним контактом. А, может быть, эти мина была и радиоуправляемая, что довольно дорогая роскошь для "духов".
  Машину волоком оттащили с моста в поле, миномётной батарее приказали остаться на месте до возвращения батальона под прикрытием взвода БТР-70. Развернули огневую позицию с круговой обороной. Назначили наблюдателей и охранение. Хорошо, что местность просматривается во все стороны метров на 250. Незаметно к нам не подойти. С трудом сняли деформированный диск колеса, установили запасное колесо и подготовились к встрече батальона. Вся работа заняла около двух часов. К обеду батальон вернулся с прочёсывания. Особых результатов нет. Банды в кишлаках не оказалось. Вернулись к месту ночёвки в гарнизон 375 полка. Погода значительно улучшилась, дождя нет, хотя влажность около 100%. За день проехали 52 км. Это, конечно, касается только миномётчиков, так как километраж я беру по спидометру своей машины. Как обычно, развернули походный лагерь. Пока у нас потерь нет. Да и откуда им быть, если открытых стычек, не говоря уж об огневых боях, до настоящего времени не было. Так, импровизированная помощь правительственным войскам и имитация бурной деятельности.
  1 апреля 1982 года. День юмора и смеха. Как у кого! Нам, пожалуй, не до смеха! Дана команда на выход для чистки кишлаков в районе Баглана. В 5.30 колонной выехали в район проведения блокировки. Проехали Пули-Хумри, вышли на перекрёсток и свернули направо. В конце Пули-Хумри расположена воинская часть афганцев, и около ворот установлены две старинные, на деревянных лафетах и колёсах, медные пушки небольшого калибра XVIII века. В голове у меня мелькнула озорная мысль остановить машину и забросить одну из них в кузов. Было бы интересно выстрелить из старинной пушки. Такое в Союзе не все могут. Однако подумал, что афганцы без скандала пушку не отдадут, да и командир батальона "даст по шапке" за такой поступок.
  От Пули-Хумри до Баглана около 25 километров. Название населённого пункта общее, однако, состоит он из трёх частей, а вернее, трёх самостоятельных населённых пунктов, расстояние между которыми около 2-3 км. Полная протяжённость Баглана, расположенного в долине одноимённой реки, более 18 километров. Местечко, судя по всему, довольно неспокойное. Перед Багланом и в промежутках между его составными частями, на обочинах дорог много сгоревшей техники. Причём, кроме грузовиков и "наливников", как наших, так и афганских, встречаются подбитые и сгоревшие БТР-60 и БРДМ-2. Краска на них обгорела, поэтому установить визуально их принадлежность не представляется возможным.
  В центре Большого или второго Баглана (Шахри-Джадит) находится командный пункт мотострелкового батальона 149 мотострелкового полка. Под прикрытием гарнизона КП этого батальона и двух своих БТР-70 развернули огневую позицию батареи прямо на вспаханном поле. Земля очень рыхлая, влажная от дождя, кое-где превратившаяся в грязь. С трудом выбрали места для установки миномётов. Рядом развернула позицию штатная миномётная батарея местного батальона. По команде в радиосети вели огонь по кишлаку Таджик, расположенному с левой стороны от дороги. Огонь корректировал командир нашей батареи Паша Бурмистров. Куда мы стреляли, я точно определить не мог. Да это меня, по большому счёту, особо не интересовало. Выпустили 160 мин из автоматических миномётов "Василёк" и 220 мин из "Подносов". Из-за мягкого грунта, во время стрельбы погнулись подъёмные механизмы двуноги-лафита на двух моих миномётах "Поднос". Да и вообще - проклятое место. На ровной площадке машина ГАЗ-66 No 91-68 аж врезалась в машину 91-77 аж. Повреждения не очень сильные, но повозиться придётся.
  В промежутках между ведением огня наблюдали интересные картинки из жизни местных жителей. Вот одна из них. Наблюдаем. Идёт афганец в военной форме, а сзади за ним "ханум" (жена, женщина) в парандже. Видно, что афганец явно армейский офицер, в возрасте годов около 30. Заметно, хотя не факт, что культурный, грамотный. "Ханум" увидела нас, и видимо решила лучше рассмотреть "шурави". Отвернула немного переднюю часть паранджи. В это время афганец обернулся и увидел "противоправные" действия своей жены. Остановился и на наших глазах, без всяких слов, побил её. Нельзя смотреть на неверных! Грех! А ведь, вполне возможно, что этот офицер учился где-нибудь у нас, в СССР, в военном училище, пользовался достоянием цивилизации и нашей культуры. Здесь (в Афганистане) он должен всё забыть и жить по законам "Шариата".
  После обеда батальон вернулся в лагерь в Пули-Хумри. Я, в расстроенных чувствах из-за выхода из строя двух миномётов, занялся их ремонтом. К сожалению, мои старания были тщетны. Погнулись на обеих треногах винты подъёмного механизма. В общем-то, механизмы работают, но в определённых местах заедают и проворачиваются с большими усилиями. О поломках доложили командиру батальона. Он сообщил в полк и нам должны привезти резервные миномёты. С некомплектом миномётов воевать несподручно. Хотя, можно достойно выйти из этого положения, используя только исправные миномёты. Однако, палка о двух концах. Доложив сейчас о поломках миномётов, есть возможность сразу же получить в замен им новые, и без особой бумажной волокиты. Выйдя из положения своими силами и отказавшись от поставки со склада РАВ полка замены вышедшим из строя миномётам, рискуешь по возвращению в часть "закопаться" в объяснительных и других сопутствующих бумагах. Да и не известно ещё, когда выдадут новое вооружение. Только поэтому и решено поднять шум вокруг выведенных из строя миномётов 2Б-14.
  2 апреля 1982 года. Операция продолжается. Обе наши горнострелковые роты с управлением батальона и отдельными взводами утром ушли на прочёсывание ущелья Лархау. Задача, как всегда, двоякая - очистка района от душманов (хотя крупные банды нам не под силу, а мелкие уже отошли в глубину гор), и набор новых "рекрутов" в афганскую армию. Миномётная батарея осталась в Пули-Хумри. Значит, бой, и открытое противостояние сторон не предвидится. Попытался опять своими средствами исправить двуноги-лафеты вышедших из строя миномётов. Тщетная попытка. До согнутых винтов из-за никелированных кожухов подъёмных механизмов добраться невозможно, а повреждение поверхностей может привести к тому, что обвинят в умышленном выводе из строя вооружения. На полковом полигончике 395 мотострелкового полка провёл выверку и пристрелку двух оставшихся исправными миномётов - 2-го и 6-го. Всё-таки больше уверенности, что они в полном порядке. К обеду пришёл транспорт из нашего полка. Привезли два новенькие 82-мм миномёты "Поднос". Вышедшие из строя миномёты передали помощнику начальника службы РАВ полка. Чтобы не возиться с комплектацией их перед сдачей, забрали из ящиков только новые миномёты с формулярами, а остальной ЗиП и принадлежности перегрузили в ящики старых миномётов. Сразу же провели чистку миномётов, удаление консервационной смазки и после обеда выверку их пристрелку. Перегрузили с полкового транспорта ящики с боеприпасами, подготовили мины к использованию и загрузили всё необходимое в машины. Водители под руководством второго взводного и старшины занимались обслуживанием машин, их заправкой и мытьём. К продолжению операции готовы. К вечеру вернулись наши роты из Лархау. Результаты мизерные.
  3 апреля 1982 года. В 6.00 выехали на блокировку ущелья Чармаб. По всем моим предположениям и неофициальным данным - это главная задача нашего рейда. В глубине ущелья находится "гнездо" душман, и перевалочная база для караванов и банд. Там же расположены склады, разведорганы и всякая другая требуха "духов".
  Вход в ущелье оказался свободным. Никакого сопротивления нам не оказали. Однако на подходе к перевалочной базе передовые машины батальона остановили довольно плотным огнём. В принципе, как я понял, задача нашего батальона только прощупать оборону басмачей, провести блокировку самого ущелья и прилегающих скатов. Командир батальона указал мне место моего расположения возле высоты 1130 м и район ответственности. Как всегда, миномётчиков используют в роли горнострелков. Мы к этому давно привыкли, так как понимаем, что офицеров в стрелковых ротах мало, "точек" для блокировки нужно поставить как можно больше, да и на нас надежда большая, чем на командира отделения из горнострелковой роты.
  Для усиления огневой мощи мне оставили БТР No 313 из 7-й горнострелковой роты. Заняли оборону рядом с дорогой в глубину ущелья. На всякий случай, предусмотрел возможность обстрела с хребтов гор. Машины и БТР обложили камнями метра на полтора высотой, отрыли окопы для двух миномётов и стрелков. Пристрелял возможные подходы к позиции. Ближе к вечеру командир батальона прислал ещё один БТР 8-й горнострелковой роты No 321. Теперь у меня солидные силы: два миномёта, два БТР-70, 25 солдат и сержантов. Получен приказ - ночевать на позициях. Провёл боевой расчёт. Распределил всех на случай возможного ночного нападения. Восемь человек бодрствуют, остальные отдыхают посменно прямо на позициях. Около 20 часов начал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Давно его не было, соскучились. Теперь, следуя народным приметам, до утра дождь не прекратится. А уж утром посмотрим - будет продолжение этого "веселья", или день пройдёт без слякоти.
  4 апреля 1982 года. Дождь лил всю ночь. Погода скверная, видимость ограниченная, а самое главное, шум дождя не позволяет прослушивать местность. Как говорили в таких случаях выходцы из Куйбышева (Самары), "стрёмно" и неуютно себя чувствуешь. Плащ-палатки промокли насквозь. Пытаемся просушивать их над костром. Хорошо, что обложили укрытия для техники камнями. Зарево костров не освещает местность и не мешает наблюдать за подходами к позиции. Конечно, нас со стороны тоже можно увидеть заранее, но это не страшно. Пусть знают, что дорога перекрыта и прохода здесь нет.
  Ночь прошла спокойно. Изредка в глубине ущелья слышалась стрельба из автоматов и пулемётов. Мало вероятно, что это бой. Скорее всего, на постах охранения, для самоуспокоения, простреливали местность. В "пехоте" это часто практикуется. Стоим на месте. Кроме постов блокирования свободные от этого мероприятия остатки батальона начали потихоньку "выжимать" духов в глубину ущелья. Там есть, кому их встретить и потрепать. В готовности провести ещё одну ночь на позиции. По возможности дал людям посменно отдохнуть. Из подручных средств построили укрытие от дождя человек на 10-12. В нашем районе тихо, не видно ни людей, ни животных.
  В 18 часов сообщили, что батальон начал выход из ущелья, постепенно снимая посты блокировки. В 18.20 колонна прошла мимо нас. Пристроились к своим подразделениям и уже в составе основных сил начали совершать марш на временную базу в район Пули-Хумри. В 20.20 стали в свой лагерь возле 395 мотострелкового полка. Пока потерь нет. За день взяли кое-какие трофеи: 3 - 12,7-мм пулемёта ДШК, 2 - 82-мм миномёта БМ-37, 1 - 81-мм миномёт М-10 (США), стрелковое оружие, мины, боеприпасы. В любом случае, не зря ездили в это ущелье. Хотя, как таковых банд полностью разгромить не удалось. Всё-таки, душманы очень мобильные, знают местность, и уходят от нас без особого труда.
  5 апреля 1982 года. Дали день отдохнуть и привести себя и технику в порядок. Использовали время плодотворно. Полностью разгрузили все машины, рассортировали мины, подсчитали общий расход и наличие боеприпасов. Миномёты очистили от грязи, "пробили" стволы, обслужили двуноги-лафеты. Машины загрузили боеприпасами, имуществом, продовольствием. Провозились с этим мероприятием до обеда. Нужное мероприятие, и солдаты заняты делом, а не ищут приключения на... После обеда приехали артисты ансамбля песни и пляски Краснознамённого Одесского военного округа. Для всех, кто находился в районе расположения 395 мотострелкового полка, дали концерт. Такие выступления артистов в районах размещения командных пунктов полков и дивизий - не редкость. Мне не часто пришлось присутствовать на концертах приезжающих из Союза артистов, так как они приезжали, почему-то, тогда, когда мы были на рейдовых операциях. Тем, кто постоянно стоял на "зимних квартирах" удавалось видеть такие концерты гораздо чаще. А вообще-то наш 122 мотострелковый полк артисты посещали не часто. Возможно, виной в этом было то, что наш полк находился в 50 километрах от границы с Союзом. Вроде и рядом, и добраться до нас не составляет проблемы, но концертные бригады, как правило, прилетали на самолётах в Кабул, и оттуда отправлялись по частям. До нас они доезжали очень редко - слишком далеко мы были от столицы Афганистана. Да и престижнее было поехать в Кандагар, Джелалабад, Газни, Баграм, Герад, где было побольше частей, и места в смысле боевых действий, "жарче". Имелась прямая возможность получить медаль или орден, находясь в Афгане 2-3 недели. Всё равно, мы всегда были рады таким концертам, и встречали артистов с неизменной теплотой. Ужинали часов в 17 и сразу же легли отдыхать. Завтра ранний подъём и - на выезд в горы. Люблю я это занятие! Полна разнообразиями жизнь военного.
  6 апреля 1982 года. В час ночи встали, позавтракали (если это можно так назвать) и начали вытягивать колонну. Здесь мы редко задумывались, какую роль играли подразделения тылового обеспечения в этой войне. Конечно, они не ходили в открытый бой, не поднимались по горам на высоты, да и под огнем им приходилось бывать довольно редко. Для всех, кто служил в армии, не секрет, как относятся боевые подразделения к "тыловикам". А мне вот хочется сказать огромное человеческое спасибо солдатам и сержантам нашего взвода обеспечения батальона. Именно они нас кормили и обеспечивали всем необходимым для жизни и боевых действий. Представьте себе, какую работу им приходилось выполнять, чтобы приготовить завтрак к часу ночи. Понятно, что после завтрака они мыли котлы, наводили порядок на ПХД и могли отдыхать до нашего возвращения. Но это единичные случаи. Чаще всего им приходилось до начала движения колонны в спешке мыть котлы и наводить порядок, а после ехать вместе с нами, имея возможность попасть под обстрел наравне с остальными боевыми подразделениями. Так что завидовать им не приходится.
  В 2.05 колонна начала движение. Пятиминутная задержка начала движения не свойственна нашему командиру батальона. Обычно для этого должны быть очень веские причины. Скорее всего, что-то случилось, или получены какие-то уточняющие данные. Этот выезд должен подвести итог всему нашему рейду в район Пули-Хумри. В 6.10 вошли в ущелье Вальян. Этот район славится богатством и независимостью здешнего главаря банды. Ущелье выходит двумя рукавами на дорогу Термез-Кабул. Объехать его практически невозможно - дорога зажата между гор. Левой стороной ущелье подпирает подъём на перевал Саланг. Весь афганский транспорт, перевозящий грузы из Союза и обратно в северные районы Афганистана подвергается взиманию "пошлины" со стороны банды. Да и местное население кишлаков, расположенных в самом ущелье, находятся во власти этой банды. Последнее время участились случаи нападения на наши колонны. А ведь банда совсем небольшая, стволов около 200 или что-то вроде этого. Вот эту банду мы и должны потрепать. Уничтожить её явно невозможно, так как члены банды почти все из местного населения. Разбегутся по своим домам, спрячут оружие, и поди докажи, что он из банды. А местные жители просто побоятся выдать их. Мы то уйдём, а бандиты останутся. Что они сделают с предателями? Да и мы для местного населения никогда не станем своими. Тем более, что иноверцы. Вот и идём мы делать работу совершенно бесперспективную, зная наперёд её результат. Но идём! А вдруг удастся встретиться с бандой в открытом бою и ликвидировать хоть какое-то число "правоверных" душманов.
  Спешились и пошли по правому гребню ущелья. Вышли северо-восточнее высоты 1644 м. По пути попали под обстрел одиночного стрелка. Засел, сволочь, в окопе на соседней высотке и одиночными выстрелами заставил батальон задержаться минут на 10-15. Его, гада, не видно, эхо в горах не даёт возможности определить, откуда стреляют. Одного солдата из взвода связи батальона ранил в ногу. Остальные не пострадали. Прекратил стрельбу и убежал только после того, как пехота "на ощупь" начала обходить его с двух сторон. Нашли и окоп, и ещё тёплые гильзы от "бура".
  Вышли в прямую видимость кишлака. Развернули миномёты и АГС. Рядом с нами идёт группа, около 120 человек "зелёных" при одном 82-мм миномёте БМ-37. Боеприпасов у них мало, каждая мина на счету. Увидел у них мину в красным ободком в хвостовой части. Методом торговли, обменял эту мину на две осколочные. Торгаши они отменные, но объяснить мне, что это за мина, не смогли. Предполагаю, что это может быть зажигательная мина, но насколько я помню из училищного курса артиллерийского вооружения, к 82-мм миномёту зажигательные мины не предусмотрены. Провели обстрел кишлака, прикрывая спуск групп прочёсывания с горы в ущелье. Использовал обмененную мной у афганцев мину. Точно - не зажигательная. Разрыв такой же, как и у осколочной мины. Пока наши прочёсывали кишлак, держали под наблюдением и огнём подступы к кишлаку, чтобы не дать возможности кому-нибудь из него вырваться. Бандитов не нашли, но удалось отыскать оружие, мины, боеприпасы. Конечно, душманы находились в кишлаке или где-то рядом, но, поди докажи, что это душман. В 16.15 спустились к колонне, загрузили вооружение и начали движение обратно в лагерь. От таких бесполезных поездок особого удовлетворения не испытываешь. Зато в отчётах будет указано: "проведена чистка местности, уничтожена банда, численностью около 50 человек". Докажи, что это не так, и что банда, которая соберётся после нашего ухода, та же самая, а не пришедшая из другой местности.
  В 18.20 приехали в свой лагерь. По настроению командования батальона заметно, что на этом рейдовая операция должна подойти к своему логическому завершению. За день проехали 116 км.
  7 апреля 1982 года. В 5.00 колонна батальона начала движение в пункт постоянной дислокации. 172 километра отделяет нас от возможного отдыха. Честно говоря, устали уже от нервного напряжения, подстерегающей везде опасности, мерзкой погоды, полевого "неприхотливого" быта и однообразного афганского пейзажа. На этой дороге опасное место только в районе "зелёнки", на протяжённости где-то 25-30 км. Там можно ожидать обстрел в любое время. Хотя на колонну нашего батальона пока ни разу нападения в том районе не было. Хорошо ещё, что "зелёнка" тянется только с одной стороны. Всё внимание обращено именно в ту сторону. Возле Самангана остановились на привал. Как обычно, съехали в поле и стали напротив командного пункта батальона. Пообедали, немного отдохнули и продолжили движение в полк. В полк приехали в 15.30. Всего проехали на машинах 736 километров. Сегодня отдыхаем, моемся в бане, а завтра начнём приводить технику и вооружение в порядок.
  На этом закончилась наша очередная рейдовая операция, и первое знакомство с ущельем Вальян. Никто в то время не мог даже предположить, что следующая встреча с местной бандой останется своими печальными последствиями у многих в памяти надолго.
  Теперь самое время поведать вам о нашем втором походе в район ущелья Вальят. Как раз следующая рейдовая операция для нашего батальона, начавшаяся спустя полтора месяца после описанной мной выше, осталась в моей памяти как самая кровавая и стоившая батальону самых неприятных потерь. Опять же, буду соблюдать хронологию.
  20 мая 1982 года. В 7.30 наш батальон и подразделения усиления вышел на операцию в район Пули-Хумри-Даши-Чирикар. Руководство действиями батальона на операции взял на себя непосредственно командир 122 мотострелкового полка подполковник Серов. В повседневной жизни, имеется в виду, в пункте постоянной дислокации полка, с "методикой" его работы мы уже знакомы. А вот, как поведёт он себя во время рейдовой операции - для нас пока остаётся загадкой. В любом случае, смена привычной власти вселяет некоторую неуверенность. Заместитель командира полка подполковник Ковалёв Александр Иванович для нас привычнее и надёжней. Но, по какой-то причине, скорее всего, очень веской, на этой операции Александра Ивановича с нами нет.
  По слухам, предпринята очередная попытка очистки от банд местности, прилегающей к перевалу и туннелю Саланг. Нападения в том районе на наши и афганские колонны стало систематическим и обыденным делом. В 9.45 прибыли в Саманган, к месту расположения командного пункта 2-го батальона нашего полка. Как обычно, свернули колонну напротив ворот на КП. После двух часов привала, колонна начала движение дальше в зону ответственности 395 мотострелкового полка и в 14 часов 30 минут мы приехали в расположение этого полка под Пули-Хумри. Расположились на своём обычном месте, недалеко от местного полигона. Сразу же заправили технику, пообедали и стали ждать дальнейших распоряжений. Нам (имеется в виду звену от командира роты и ниже) план дальнейших действий пока не известен. Как обычно, пока стоим в резерве командира дивизии. Хорошее это понятие - резерв. Вроде и непосредственной опасности нет, и, в тоже время, могут кинуть туда, где образовался прорыв и вероятность влипнуть в историю и погибнуть наибольшая. Если говорить обычным языком, то резерв предназначен для затыкания возникших дыр на наиболее угрожаемых участках. Лучше уж получить конкретную задачу и планомерно её выполнять, не принуждая командование использовать свои резервы. А пока будем готовиться к проведению блокировок и прочёсываний в этом, изъезженном, исхоженном и уже довольно хорошо знакомом нам, районе.
  21 мая 1982 года. Утром с нами провели строевой смотр готовности к операции. На наши бедные головы, в этот период сменилось командование, как в армии, так и в дивизии. Из Союза привезли старые традиционные методы проверок готовности к любым, в том числе и к боевым действиям - строевые смотры. "Штабные теоретики" с предельной точностью рассчитали, что нужно солдату для надёжного выполнения поставленной задачи. Причём, утверждённый ими список комплектации каждого военнослужащего не подлежит даже малейшему изменению. Кроме личного оружия и боеприпасов в "рожках" магазинов, необходимо иметь запас 300 патронов, две гранаты, сухой паёк на двое суток, два литра воды, каску (шлем стальной), перевязочный пакет, обезбаливающее "Промедол", очиститель воды "Пантоцид" и набор бесполезных предметов, как то: подшивочный материал, иголки и нитки, фурнитуру, сапожную щётку с кремом, одёжную щётку, полотенце лицевое и ножное, туалетные принадлежности, плащ-палатку, аммуницию и прочую мелочёвку. Понятно, что эти "бесполезные предметы" мы берём с собой на операцию и храним в машинах. Только зачем этот лишний груз тащить с собой в горы на плечах? Об этом подумать не нашлось кому. Да и что может понять человек, выходивший в горы только на прогулку, а если и совершавший перемещение пешком, то только в виде вечернего променада по парку. Выходя в пешем порядке на боевые в горы, или даже по ровной местности, рассчитываешь каждый грамм своей нагрузки. Никаких лишних предметов даже в карманах.
  Старшина нашей миномётной батареи прапорщик Коля Ганиев сразу же нашёл выход из положения. Он скомплектовал ещё один комплект вещевых мешков (благо у запасливого старшины имеется нужного "добра" два, а то и три комплекта), в которые уложил показательную экипировку согласно выданному перечню. Этот комплект предназначен только для строевых смотров. После этого они (вещевые мешки) собираются старшиной и укладываются отдельно в машине. В горах и в повседневной жизни мы пользуемся совершенно другими вещевыми мешками, в которые уложено только самое необходимое. Причём, запас боеприпасов составляет наибольший вес и объём этого вещевого мешка.
  После смотра с 10 часов и до обеда отдыхали. В основном большая часть батальона спала в боевых машинах или под ними. Это обычное явление после того, как вырвемся из расположения полка. Пару дней людям нужен отдых, тем более, что совершенно неизвестно, что будет завтра. Целесообразно выспаться впрок. Сейчас, пока начальники решают, куда нас направить, можно отдохнуть и набраться сил. По неофициальным данным, скорее всего наш батальон опять направят на прочёсывание ущелья Вальян. Вечером должно всё разъясниться. Перед отбоем назначили обычное охранение своего расположения. Правда для миномётчиков, стоящих в середине лагеря батальона, охранение заключается только в том, чтобы не допустить чужими кражи имущества из машин.
  22 мая 1982 года. В 7 часов получили команду на выезд батальоном проводить мероприятия по освобождению двух наших (советских) гражданских специалистов, попавших в руки душманов. Вроде бы эти специалисты работали на каком-то местном афганском предприятии и их захватили во время возвращения на автобусе к месту жительства. Во всяком случае, подробности нам никто особо не доводил, поэтому пользуемся только слухами. Знаю только, что банда, захватившая наших специалистов, по численности незначительная, место их расположения контрразведчики установили очень быстро, и сейчас ведутся переговоры об освобождении специалистов. Построились в маршевую колонну, и ждём.
  Выезд отменили, так как "духи" специалистов отпустили. Опять свернули колонну и стали на свои места. День отдыхали и готовились к последующим действиям. Самое главное, что нас никто пока не беспокоит. Приходится только следить, чтобы наши подчинённые не уходили самостоятельно из лагеря батальона. Гарнизон в Пули-Хумри довольно значительный по территории, земляков много, пойти есть куда, и наши узбеки, если их не контролировать, могут быстро разбежаться по всей округе.
  Часа в четыре вечера командир батальона майор Аксёненко С.А. собрал на совещание и объявил, что завтра начинаем "работать" в ближайших районах ответственности нашей дивизии. Выезд сразу после полуночи. Ужин провели в пять часов вечера, назначили дежурные смены из состава номеров расчётов, и отправились спать.
  23 мая 1982 года. В 0.05 колонна начала движение в район ущелья и населённого пункта Мазар. Оно расположено недалеко от трассы Термез-Кабум в районе Чаугани. Приказано произвести прочёсывание этого ущелья. По данным разведки и опросу местных жителей, это ущелье находится под постоянным воздействием одной банды, скомплектованной из местных жителей. Банда специализируется на поборах крестьян, нападении на отдельные афганские машины или небольшие группы машин, перевозящих товары и продовольствие из Союза. Предполагается, что нападение на небольшие колонны наших машин в том районе - тоже дело их рук. По большому счёту, нам всё равно, что делает, и чего не делает эта банда. Приказано "пощипать её в своих владениях" - пощиплем. На большие результаты рассчитывать не приходится. Всё равно местные жители помогут спрятаться своим односельчанам.
  К месту "работы" ехали почти всю ночь. В целях маскировки, техника двигалась со светомаскировочными устройствами на фарах. Хотя, наблюдая через зеркало заднего вида, можно было пересчитать все машины в колонне. Можно предположить, конечно, что сверху, имеется в виду с гребня гор, видимость была более плохой. Сходу заскочили в ущелье и перекрыли пути отхода. Блокировка района осуществлена успешно. Теперь успех действий по прочёсыванию зависит только от "зелёных" и ХАДА.
  На удивление, прочёсывание прошло довольно быстро. Во всяком случае, на нашу сторону, пройдя весь кишлак, афганцы вышли где-то к обеду. Насколько я понял, задачу на прочёсывание этого ущелья нам ставили на два дня. Мы же выполнили её за один день. Результаты прочёсывания нам не довели. Видели только, что десятка полтора-два афганцев под охраной сажали на машины, что-то из вещей грузили. Но это могли быть рекруты в армию. А своими поборами местного населения правительственные войска славились всегда. Всё, что захвачено во время операций и прочёсываний "враждебных" кишлаков, идёт в "копилку" того подразделения, которое первым "наложило на это лапу".
  Где-то недалеко от нас вертолётчики разгромили караван с боеприпасами и продовольствием. Предположительно он двигался из ущелья Пандшер в сторону перевала Саланг.
  По моим подсчётам, сегодня ровно 100 дней моего непосредственного участия в боевых действиях. Именно 100 дней за неполный год моего пребывания в Афганистане я провёл на рейдовых операциях. Это получается почти каждый третий день моей жизни здесь.
  На ночёвку остановились походным лагерем в районе размещения инженерно-сапёрного батальона под Чаугани. И нам хорошо, так как с одной стороны прикрыты позицией соседей, и им не скучно. В тоже время, своё охранение выставили в усиленном режиме. Всё-таки, рядышком районы расположения двух довольно сильных банд. Не удивлюсь, если они попытаются помешать спокойно провести эту ночь.
  24 мая 1982 года. В 4.00 выехали прочёсывать ущелье Вальян. Знакомое место, знакомая обстановка. И банда одна и та же. Только на этот раз выдвигаться в глубину ущелья будем по противоположному (от прошлого "посещения") гребню. Технику бронегруппы и машины батареи оставили в ущелье на противоположном от кишлаков скате горы. Напротив основного "входа" в ущелье развернулась на огневых позициях батарея 122-мм гаубиц Д-30. Весомая поддержка для нашего батальона. Командир батальона приказал развернуть "Васильки" для стрельбы с закрытой огневой позиции прямо возле размещения колонны бронегруппы. Это так, на всякий случай.
  Прошли по гребню горы и расположились в прямой видимости кишлака, где-то около четырёх километров от входа в ущелье. Панорама с высоты горы открывается изумительная. Местность, с точки зрения удобства для жизни, просто превосходная. Кишлак находится в междугорье, на ровной местности, с двух сторон небольшой речушки. Дома окружены цветущими деревьями. Чётко различаются ухоженные прямоугольники полей. В такой местности и жить бы хорошо, и обеспечить себя и свою семью без проблем. Да только банды и всякие вооружённые дармоеды не дают спокойно жить местному населению. И, в тоже время, мне кажется, забери у афганцев богачей, бандитов, баев и других сборщиков незаконных податей, они начнут искать, кому бы отдать часть плодов своего труда. Сила привычки, выработанная в течение десятилетий и веков, не позволит им отказаться от власти более сильных. Ладно, отвлёкся и перешел на философские темы. Пора возвращаться к рассказу.
  Заняли вместе с 7-й горнострелковой ротой позиции на скате, направленном внутрь ущелья. Миномёты моего огневого взвода расположил на обратном скате, за гребнем, приведя их в боевое положение. Огня из стрелкового оружия по нам пока особо никто не ведёт. Да и в самом ущелье пока тихо. Остальной батальон в составе управления, 8-й горнострелковой роты, второго огневого взвода миномётной батареи, отдельных взводов батальона, пошёл по гребню в глубь ущелья. Командир батареи Паша Бурмистров с радистом и командир взвода управления Серёга Полушкин полубатареей ушли вместе с командным пунктом батальона. В 14 часов два взвода 7-й роты также пошли на поддержку батальона. Здесь, в моём районе, тишина и делать особе нечего. Тем более, что по старой памяти нас, миномётчиков, привыкли использовать в качестве пехоты. Отразить атаку небольших групп противника мы в состоянии своими силами, а чтобы обстрелять из миномётов противника, пытающегося уйти из кишлака, мне никакой помощи "со стороны" не нужно.
  Предприняли попытку обстреливать кишлак из "Васильков", стоящих вместе с бронегруппой. Эффект, прямо скажу, отрицательный. Эти 82-мм автоматические миномёты стреляют минами с дальнобойным зарядом. Траектория полёта мины очень высокая, мина весит всего около 3,5 килограмм, и её сильно сносит приземным ветром. Кучности стрельбы нет вообще. А просто так разбрасывать боеприпасы нет резона. Конечно, в крайнем случае, огонь этих миномётов можно использовать. Особенно, если нужно будет создать зону площадного поражения. Боеприпасов у них с собой много, нести их в горы не нужно, да и на транспорте взвода обеспечения имеется дополнительный запас. Но наиболее эффективна из 82-мм миномётов "Василёк" стрельба прямой или полупрямой наводкой.
  Поступило сообщение по радиостанции, что в кишлаке духи зажали замполита 8-й горнострелковой роты старшего лейтенанта Серёжку Шестопалова и с ним 7 человек.
  С этого момента своё повествование продолжу, беря за основу рассказ бывшего в то время командира 8-й горнострелковой роты капитана Тенишева Валерия Шакировича. Лучше его описать подробности этого трагического эпизода мог бы только Серёжка Шестопалов, но, к сожалению, связь с ним в последнее время мне наладить не удалось. Да и рассказ его носил бы более "местный" характер. Некоторые подробности добавил также бывший командир взвода управления нашей батареи Полушкин Сергей Владимирович. Спасибо им за оказанную мне помощь. Поэтому, постараюсь пересказать всё без прикрас и излишней эмоциональности. Получится ли..?
  Как я уже отмечал, само ущелье было довольно широкое, в некоторых местах шириной до 1,5-2 километров, постепенно сужаясь в глубину до 500-600 метров. Местность открытая, пути отхода из кишлаков ущелья Вальян - отлично просматриваемые и простреливаемые. К слову сказать, в самом ущелье находится штук восемь кишлаков. Порой, расстояние между крайними домами этих населённых пунктов составляет метров 200-400. Иные дома, обнесённые дувалами, располагаются в 300 и более метрах от основной массы строений. Относятся они к кишлаку или нет, сам Аллах не разберёт. Что поделать, если афганцы предпочитают жить отдельными семьями, "вариться в своём котле", решать те вопросы, которые затрагивают только их самих. "Восток - дело тонкое!" - как говорил товарищ Сухов.
  8-я горнострелковая рота нашего батальона должна была, по плану командования, пройти в глубь ущелья по гребню гор и перекрыть возможный отход банды в направлении к перевалу Саланг. В случае успешного выполнения задуманного, банда оказалась бы зажатой в населённых пунктах и уничтожение её, при соответствующей поддержке артиллерии и с воздуха, - дело времени. Порядок движения роты: в авангарде горнострелковый взвод во главе с замполитом роты старшим лейтенантом Шестопаловым (он руководил взводом на время отсутствия командира взвода), в центре взвод лейтенанта Мирбека Дюшеева, управление роты, далее миномётная полубатарея с Пашей Бурмистровым и Серёгой Полушкиным, и в арьергарде взвод гены Агеева. Вместе с ротой шёл помощник начальника штаба батальона капитан Коля Маркевич и артиллерийский корректировщик старший лейтенант Саня Клёц. В принципе, рота смогла выйти в указанное место. На промежуточной высоте по предложению Тенишева, утверждённому командиром батальона, развернули 82-мм миномёт под командованием Сергея Полушкина. Это дало возможность увеличить контролируемую зону практически до противоположного гребня гор. Казалось бы, блокировка проведена полная. "Мышеловка" захлопнулась. Осталось только пожинать плоды проведённых действий. И вот тут начались "довороты" с командного пункта полка. Как это всегда бывает, задача выполнена, но хочется сделать что-нибудь сверх задачи. Тем более, что вертолётчики, проводившие "обработку" кишлака, заметили в одном из каньонов большую палатку кочевников, которую, на всякий случай, обстреляли оставшимися после штурмовки боеприпасами. Результаты своей разведки доложили на командный пункт полка. Можете сами продолжить, какое решение там приняли. Оно и понятно. Другого решения быть не могло.
  Высота с отметкой 2497, на которую вышел взвод во главе с Шестопаловым, была господствующей над всей местностью. Сказочный обзор, достойный кисти художника. Да и для военных целей эта высота представляла массу преимуществ. Вроде бы - сиди здесь в обороне, держи под обстрелом всё ущелье, не высовывайся особо. И задача выполнена, и потерь не предвидится. Однако, это с точки зрения того, кто непосредственно занимает эту высотку. По карте же, да ещё и в 10 километрах от данного места всё выглядит совершенно по другому. Кому-нибудь из вас приходилось "рулить" боевыми действиями рейдового батальона по карте масштаба 1:100 000, да ещё и съёмки местности 1942 года? Мне - нет. А вот ориентироваться на местности приходилось. И если на карте 1 сантиметр равен 1 километру, то на местности, с учётом скатов, складок местности и непроходимых преград этот сантиметр "выльется" в 2 и более километра, которые приходится измерять своими ногами, а то и копчиком. Исправьте меня, если я не прав!
  Ежику понятно, что связь батальона находилась в одной сети, то есть, командир батальона мог поставить задачу, получить доклад от любого командира взвода. Не хочу распространяться насчёт дисциплины связи и порядка ведения переговоров. Таксисты меня не пойму. А военный человек - поймёт отлично. К чему я это веду? Просто командир 122 мотострелкового полка подполковник Серов по радиостанции поставил задачу Шестопалову спуститься с занятой высоты к обнаруженной вертолётами палатке всё осмотреть и выяснить обстановку в том районе. Задачу он поставил непосредственно Сереге, минуя командиров батальона и роты. Естественно, не выполнить приказ командира полка - себе дороже. Встревать открыто в постановку задачи Серовым не посмели ни майор Аксёненко, ни капитан Тенишев. Да и ничего пагубного для группы вооружённых людей поставленная задача в своём смысле не подразумевала. Так - отдельный эпизод боевых действий, не стоящий, возможно, особого внимания.
  По рассказу Валеры Тенишева, в 8-й роте среди офицеров и прапорщиков существовала договорённость: в процессе боевой деятельности, по условному сигналу переходить на запасную частоту радиостанций, чтобы без помех со стороны старшего начальства уточнять полученную задачу. Находясь в 100 метрах ниже высоты, занятой взводом Шестопалова, Валера Тенишев дал сигнал для перехода на запасную частоту. Переключение радиостанции заняло меньше времени, чем я это описываю. Задача командира полка (пусть за это простят командира роты все "настоящие" военные) была несколько скорректирована и уточнена - спуститься в указанную сторону, далеко не лезть, осмотреться в округе, доложить о выполнении задачи и скоренько назад. "И волки сыты, и овцы целы". И задача, в общем-то, выполнена, и самолюбие командира полка не пострадало. Разве, находясь в десятке километров проконтролируешь, в полном объёме выполнен приказ, или частично? Только вот в действительность вмешался "господин-СЛУЧАЙ".
  Первую каверзу в этой истории подкинули местные условия гор и особенности ультракоротковолновой радиосвязи. Спустившись с "пупка" занятой господствующей высоты, группа Шестопалова оказалась вне зоны досягаемости радиосредств. Казалось бы - командир роты всего метрах в 500-600, а слышимость - ноль. Радиотелефонист, начав вызывать Сергея уже через 20 минут после начала выполнения задачи, не прекращал периодически посылать его позывные в эфир. Почему периодически? Да ведь в сети находились все подразделения батальона. И выполнение задачи батальоном не замыкалось только на этом взводе 8-й роты. Хотя, волнения из-за отсутствия связи с Шестопаловым невольно передалось всем, кто был в курсе данного эпизода.
  И опять в ход проведения операции вмешивается командир полка. На этот раз задача ставится уже всей 8-й роте. Спуститься с занятых высот в правый каньон ущелья, найти палатку, выяснить обстановку, найти потерявшуюся группу "бестолкового замполита" Шестопалова. На это, не сдержавшись, Валера Тенишев (кстати говоря, очень спокойный, уравновешенный и корректный человек) имел смелость возразить:
  - "Если рота будет внизу, а на высотах никого не будет, несколько человек с винтовкам положат всю роту в течение получаса".
  Как так? Командир роты имеет наглость перечить командиру полка, пытается научить его правильности тактического мышления?
  - "Ты что капитан, меня учить будешь, я с тобой разберусь, когда вернёшься"!
  В общем, разговор, до боли знакомый любому человеку в погонах. Ничего нового, ничего необычного. На этот раз опять, режущее по пониманию всякого дисциплинированного военного в мирной обстановке решение ротного - по докладам одно, на деле - другое. Рота выполнила новое указание командира полка, по докладу в радиосети, полностью. А в действительности, опытный, думающий и грамотный командир роты дал команду своим командирам взводов перейти на запасную частоту и поставил задачу:
  - "Если в данной ситуации хотите остаться живыми и спасли других - слушать только меня и не какой-то бред КП полка. Взводу Мирбека Дюшеева вернуться в течениеи часа на высоту, где был Шестопалов, а взводу Гены Агеева подняться из каньона на гребень горы".
  В это время в эфире появился Шестопалов. Появился слабо, еле слышно:
  - "Нахожусь на окраине какого-то кишлака. У меня один тяжело раненный. Всё это время вел бой и не мог выйти на связь".
  Вот тебе и новый поворот обстановки. Капитан Тенишев сразу приблизительно понял, где находится группа. Тем более, что рядом находились друзья и сослуживцы, имевшие немалый боевой опыт - командир миномётной батареи Паша Бурмистров и помощник начальника штаба батальона Коля Маркевич. От их совета не стоило отказываться, тем более, что "одна голова - хорошо, две - лучше, а три - и совсем прекрасно". Кстати говоря, группа Тенишева, в составе его самого, Бурмистрова, Маркевича, радиотелефониста миномётной батареи и трёх солдат из состава 8-ё горнострелковой роты, находилась в отрыве от основных сил роты и остального батальона. Нельзя сказать, что далеко, но, в тоже время, в случае встречи с "духами" на помощь рассчитывать не приходилось. Горы есть горы. Как было мной отмечено ранее, на карте расстояние небольшое, а в реальности - от 30 минут до часа блуждания по пересечённой, да и мало знакомой местности. Что это такое, многие знают не понаслышке. Кстати, а может быть и не совсем, местность в этом районе очень сложная. Просто для примера сообщу, что по гряде, идущей от входа в ущелье, перепад высот составляет с 1200 метров и через 25 километров - 5010 метров. Рискованные действия группы? Не стану спорить и утверждать противоположное. Возможно, сказалось то, что офицеры были опытные и привычные к опасностям. А, не исключается и тот вариант, что, находясь в "разрыве" позиций своих взводов командир роты имел возможность лучше оценивать обстановку, перекрывать зоны невидимости импровизированного ротного опорного пункта. В любом случае, гадать нет необходимости. Как нам говорили ещё в училище преподаватели, правильность действий и принятия решения командира может проверить только бой. Все остальные уверения и оценки вышестоящих начальников можно оспорить и опровергнуть.
  Валера по основной частоте сразу же поставил задачи командирам взводов на организацию помощи группе Шестопалова. Командир полка эту постановку задач слышал, и, учитывая то, что не вмешался в действия командира роты, решение было утверждено. Утверждено молчанием! А предварительная оценка нахождения группы Шестопалова и места положения группы Тенишева говорила не в пользу обеих. Валера рассказывал:
   "Если двигаться на выручку Серёге по безопасному маршруту, то есть по гребню горы, то движение займёт 4-6 часов, а если напрямую, но по осыпи 1-1.30 часа. В тоже время, если хоть один "бабай" с винтовкой выползет из какой-нибудь пещеры - нам конец, так как мы как на арене амфитеатра. Но всё же проскочили успешно".
  Что же произошло с замполитом роты старшим лейтенантом Шестопаловым и его подчинёнными в промежуток времени, с моменты получения задачи и до его сообщения о принятии боя с душманами?
  Вторая вводная судьбы. Вертолётчики дали ориентировку на расположение палатки относительно проходившей автомобильной дороги с левой стороны. Соответственную ориентировку передал и командир полка. Вот Сергей Шестопалов со своей группой и начал спускаться в лево, в сторону кишлака. Плюс к этому, не найдя в предполагаемом районе палатки, немного блуданул и сходу выскочил на окраину населённого пункта. Здесь и напоролся на большую группу басмачей. Хорошо, что противника увидели первыми и огнём прижали к земле. Это дало возможность всей группе забежать в дом и занять оборону. Правда, одного из группы (заместителя командира взвода сержанта Пирмагомеда Магомедова из Хасав-Юрта) тяжело ранило. Благо, дом оказался прочный и со всех сторон имел отличные сектора обстрела. Для семи хорошо вооружённых человек оборонять его не составило трудности. Боеприпасов было вполне достаточно. Трудность составляло только то, что с ними был раненый, который самостоятельно передвигаться уже не мог. Для того, чтобы прорваться из блокированного дома к своим, соорудили носилки.
  Почувствовав добычу, душманы решили группу Шестопалова из кишлака живыми не выпускать. Мало того, что за каждого убитого "шурави" получили бы солидную награду, так и захватили бы восемь "стволов" автоматического оружия. Тем более, что группу Серёги "духи" серьёзно в расчёт не брали, и надеялись расправиться с ними довольно быстро. Обычно, прочувствовав давление со стороны советских войск, басмачи отходили и в активный бой не ввязывались, а здесь - вцепились мёртвой хваткой.
  Первоначально командир батальона приказал только обороняться и попыток прорыва не предпринимать. Задача выполнимая, но, с наступлением ночи, чреватая тяжкими последствиями. В случае ночной атаки превосходящих сил "духов", отбить их атаки будет весьма проблематично. Да и что придумают многоопытные басмачи, находясь у себя "дома", предугадать трудно. Могут и стену дома подорвать, и проникнуть внутрь по каким-то, только им известным подземным ходам. Да мало ли что. Это для тех, кто находится вдалеке от опасности, можно рассуждать "трезво и логически". А каково ждать в блокированном доме! В общем, представить можно, ощутить всю полноту отчаянья и безысходности группы Шестопалова - предельно трудно, а, может быть, невозможно. От панического настроения, по рассказу Сергея, спасала только твёрдая уверенность, что "русские своих - в беде не бросают".
   Действительно, организованные действия по спасению попавшей в критическое, граничащее со смертельным, положение группы Шестопалова начались. На выбившихся из сил, в результате бесцельных перемещений по горам по указанию командира полка, сержантов и солдат, оставшихся двух взводов 8-й горнострелковой роты надеяться не приходилось. Им под силу осталось только выполнить поставленную командиром роты задачу и "оседлать" господствующие высоты. Более свежие взвода 7-й роты только недавно вышли с моей огневой позиции, и для выхода их в район кишлака требовалось более 6 часов. Отдельные взвода батальона также находились в 2-3 часах движения в эту же точку. В общем, ближайшей группой, способной оказать помощь Шестопалову, оказалась только группа Тенишева. Вот эта группа и направилась для оказания помощи блокированным в кишлаке товарищам. Этот эпизод Валера Тенишев рассказал так:
   "Выйдя на отрог гребня от господствующей высоты, которую взвод Мирбека Дюшеева должен был занять, мы оказались приблизительно метров на 900 ниже по высоте и в 1,3 километрах в стороне от главных сил роты. На противоположном гребне, примерно в полутора километрах от себя заметили отходящую группу душманов. Дальность ведения огня из АК-74 предельная, но в данной ситуации, имея снайперскую винтовку СВД и сделав несколько выстрелов, чтоб себя не обнаруживать, всё же заставили их ползать по камням, что бы не раслаблялись. Спустившись ниже по гребню (передвижение в горах только по гребням и через господствующие высоты - тогда ты хозяин положения, даже перед превосходящими силами любого противника), внизу в ущелье заметили отдельно стоящий двор, а на крыше дома просматривались в бинокль следы сгоревших шашек оранжевого дыма. Всё стало ясно - в этом дворе Серёга Шестопалов со своей группой - всего 8 человек".
  Место блокировки группы обнаружено, двор и окружающая местность просматривается относительно неплохо, связь и взаимодействие организованы. Осталось "испросить" разрешения у командира батальона, и, с божьей помощью, положительно разрешить этот трагический эпизод рейда в Вальянское ущелье.
  Так как мы все находились на связи в сети командира батальона, я по радиостанции мог слышать переговоры командиров рот с комбатом. И вот слышу: "Я, 80-й! 80-й и 40-й, идём на прорыв к 81-му!". По таблице позывных я знал, что 80-й - это командир 8-й горнострелковой роты, а 40-й - командир миномётной батареи. Соответственно, можно предположить, что на прорыв пойдут, по крайней мере, человек 30-40. Но никто не мог предположить, что с командиром 8-й роты всего три человека, а с командиром батареи только радиотелефонист. Да! С ними ещё и капитан Маркевич. Семь человек, из которых трое, хоть и опытные офицеры, готовы были пойти в бой против больше чем полсотни вооружённых духов, лишь бы помочь своим товарищам выйти живыми из создавшегося катастрофического положения. Опять прибегну к монологу Валеры:
   "Получив подтверждение по радиостанции, что это он, стали оценивать обстановку как подойти. Решение принято: оставив 3 человек с СВД на склоне для прикрытия огнём, спуститься. Уточняю - под небольшим прикрытием спуститься. Спустившись в ущелье, и не дойдя до двора метров 400, мы попали под хороший и довольно таки прицельный огонь. Единственное что я успел крикнуть в данной ситуации всем:
  - "Не останавливаться, перебегать из стороны в сторону, подпрыгивать, кувыркаться и не останавливаться. Если встал, то ты мгновенная цель".
  В 40 метрах найдя не большой камень, вчетвером укрылись за ним. А "духи" так пристрелялись, что нельзя было высунуть голову. У меня х/б было прострелено в двух местах и пробита командирская сумка.
  Время было вечернее. По радиостанции (садились АКБ - она работала только на приём, что бы хоть как-то контролировать ситуацию) вышел в эфир связался с Серовым (КП) изложил обстановку. Один из вариантов: артиллерия дымовыми снарядами 3-4 залпа в 200 метрах от дома поработает - есть вариант Шестопалову выйти. Вертушки пронеслись по "зелёной зоне", отработали не плохо, артиллерийская батарея дала залпы, только в 600-700 метрах в стороне (корректировать мы не могли, АКБ садились, связь пропала). И главное что сыграло. Команда командира полка подполковника Серова:
  - "Я уже 1/2 боекомплекта артиллерии израсходовал, вы что там трусы что ли"!
  Я этого не слышал. Мне потом это сказал Серёга Шестопалов когда вышел. В эту минуту я по условному сигналу на другой частоте ставил задачу командиру взвода Дюшееву - что бы спустился на высоту надо мной. Командир взвода Гена Агеев держал главную высоту и готовился к ночи. Переключил р/с на прежнюю частоту своим ушам не поверил: остался в живых Сергей Шестопалов, Хрол (паренёк из Белоруси) и толковый таджик Умаров. Остальные убиты всего за какие-то 2-3 минуты. Не обдуманное указание Серова сидящего в 10-15 км внизу ущелье в БТР-50ПУМ, не представляющего всего того, что происходит, задевшее самолюбие С.Шестопалова - и результат.
  От всего этого я оторопел, а главное от того, что ни как не мог повлиять на ситуацию. Всё таки правильно в пословице говориться: "Не возможно победить стадо баранов возглавляемое мудрым и храбрым львом, а вот стадо львов возглавляемое бараном обречено на гибель".
  По темноте мы отошли на верх. Я заменил на радиостанции аккумуляторные батареи, но на связь с Серовым я не выходил. Все изрядно выбились из сил. Кончилась вода. Когда шли на прямую по осыпи, я замети родничок. Ещё сказал Паше Бурмистрову: "Надо запомнить - он нам может пригодиться". Придя на высотку, занятую взводом Дюшеева, дал команду по цепочке всем солдатам на ремнях собрать свои фляги. Родничок в кромешной тьме и приличном откосе на ощупь я нашёл. Набрав воды, мы вернулись к роте. Были лихие головы ещё раз пойти за водой, но я их резко остудил: горы ночью это не Бродвей".
  Поверьте мне. Более кратко и ёмко описать этот промежуток времени, чем это сделал Валера Тенишев, трудненько. А, самое ценное - достоверность.
  В результате группа Шестопалова осталась оборонять дом от духов в малом количестве и в одиночку. Поддержка огнём со стороны подразделений батальона им оказывалась постоянно. Но бандиты предпочитали не высовываться из своих укрытий, держа дом под наблюдением и беспокоящим обстрелом.
  В качестве уточнения. При проведении этой операции для поддержки нашего батальона была выделена артиллерийская батарея 122-мм гаубиц Д-30 из артиллерийского дивизиона полка, которая занимала огневые позиции недалеко от автотрассы Термез-Кабул. Пока мы выдвигались для блокирования ущелья, эта батарея "утюжила" подходы к кишлакам, не давая никому уйти в глубину ущелья. Командование полка приняло решение с помощью этой батареи поставить дымовую завесу вокруг дома, где засела группа Шестопалова, и под прикрытием этой завесы вывести группу к своим войскам. Связь с артиллеристами держал артиллерийский корректировщик от батареи, который шёл вместе с командным пунктом батальона. К величайшему сожалению, корректировщик вместе с командным пунктом батальона оказался вне зоны видимости дома, в котором находилась группа Шестопалова. По большому счёту, корректировать огонь артиллерии было некому, так как даже у командира миномётной батареи, который следовал в группе Тенишева, связи с артиллеристами не оказалось. С батареи доложили, что к постановке дымовой завесы они готовы. Произвели пробный выстрел дымовыми снарядами (дымовой снаряд 122-мм гаубицы даёт всего 7% осколков по сравнению с осколочно-фугасным, такого же калибра, поэтому вероятность поражения своих войск сводится до минимума), дали команду Шестопалову подготовиться к прорыву в направлении к своим. Батарея по команде дала один залп, второй, и когда группа Шестопалова выскочила из дома, с КП полка поступила команда прекратить огонь, беречь снаряды. В результате восемь человек, один из которых был на носилках, оказались на открытой местности перед стволами "духов". Группа выходила в боевом порядке: двое впереди, двое с носилками, на которых был раненый, за ними, и прикрывал отход Серёжка с двумя солдатами. Душманы незамедлительно воспользовались тем, что наши солдаты вышли на открытое место, и огнём положили двоих передовой солдат группы, двоих с носилками и добили раненого. Обратно в дом успели забежать только Шестопалов и с ним ещё двое. Трудно передать словами горечь и злость, которая была у всех нас на душе. Материли духов. Досталось и артиллеристам с батареи. В тот момент никто не думал их защищать. Да и, по большому счёту, в то время только незначительному количеству офицеров батальона было известно, по чьей команде артиллерия прекратила огонь. Все мысли были только о том, что потери совершенно неоправданные, и троим, оставшимся в живых от группы, шансов продержаться, а тем более вырваться из окружения, практически не осталось. Однако и душманы, вероятно, понеся чувствительные потери, а возможно и частично удовлетворившись результатами, атаки дома прекратили. Можно предположить, что задачу полного уничтожения группы они оставили на ночь или на утро. А ведь могло бы быть совершенно по другому, не встань, пусть и невольно, на сторону врага полнейшая неподготовленность вывода группы из окружения и упрямая вера в себя и свою непогрешимость некоторых "стратегов". Поставь артиллерия плотную дымовую завесу вокруг дома, отвлеки огневым налётом 1-2 орудий осколочными снарядами по кишлаку внимание душман, да и ещё поддержи прорыв вертолётами, вполне возможно, что группа вышла бы без существенных потерь. А так, дымовые снаряды, разорвавшиеся в полукилометре от дома, послужили сигналом к тому, что шурави вот-вот выскочат из дома в сторону гор. Нужно быть полным идиотом, чтобы не подготовиться и не встретить их плотным прицельным огнём. А местные афганские банды никак нельзя было отнести к категории дебилов. Они успешно воспользовались случаем и уничтожили преобладающее большинство группы Шестопалова. Понимаю, что сейчас, через много лет, можно проводить анализ и "исправлять ошибки" других. Останешься непогрешимым и всегда правым. А тогда, в реальное время и реальных условиях...
  С нашей стороны и в последующем предпринимались попытки прорваться к группе, но в связи с тем, что все подразделения батальона были мелкими группами разбросаны вдоль ущелья, собрать относительно мощный кулак не представляло возможности. Тем более, что во второй половине дня люди валились с ног от усталости, и при проведении прорыва уже не могли успешно выполнять поставленные перед ними задачи. Одну из попыток выручить группу Шестопалова я уже отобразил. С моей стороны также поступило предложение командиру батальона, оставить миномёты на гребне хребта, и силами имеющихся у меня 30 человек спуститься к подножью гор, пройти до кишлака и попытаться выручить Серёгу и его людей. Правда, от моего места расположения до места расположения группы мне пришлось бы идти под огнём душманов более десяти километров по открытой местности. Это предложение командир батальона не утвердил и приказал мне оставаться на месте, беспокоя духов огнём их миномётов.
  Ночью остатки 7-й роты ушли на командный пункт батальона, и со мной остались только миномётчики, сапёры и расчёт пулемёта ПК. Ночью "духи" периодически обстреливали нас, не давая возможности передвигаться по гребню горы. Серьёзного беспокойства это нам не доставляло, так как близко подходить они не решались из-за открытости склона горы, а издалека ночью вести прицельный огонь практически невозможно.
  25 мая 1982 года. В 4 часа утра остаткам группы Шестопалова удалось выйти к своим войскам. Как это ни парадоксально, но пройти через цепи блокировки басмачей удалось всем троим оставшимся в живых - Серёжке, Хролу - уроженцу Белоруссии и таджику Умарову. Выйти способствовало правильно принятое Шестопаловым решение и подарок Фортуны, которая, видимо, решила, что трагизма положения и нервотрёпки для этих людей уже выше краёв. На моей памяти выход остатков группы происходил по одному сценарию, который описывать я уже не буду, так как рассказ командира роты Валеры Тенишева на 50 % опроверг мои воспоминания. Поэтому, воспользуюсь более точными сведениями и поведаю со слов очевидцев. Это будет правильнее.
  После неудачного прорыва из окружения, чувствительно поредевшая группа Серёги заняла оборону в том же доме, где и до этого находилась. Только теперь, оставшись втроем, пришлось значительно усилить внимание. Об отдыхе, хоть и по очереди, разговор заводить не приходилось. Да и, в ожидании возможной гибели, было не до отдыха. Вдобавок ко всему, передвижение по горам, а потом и ведение боя с басмачами привели запасы воды к нулевой отметке. Первое время ещё можно было терпеть. Но с приближением ночи жажда стала нестерпимой. Хуже всего, что в 150-200 метрах от дома протекала река, где воды было не меряно. Попробуй, посиди, мучимый жаждой, когда совсем рядом её хоть каской черпай. С наступлением ночи решили, что таджик Умаров, сняв хлопчатобумажную куртку, ботинки (чтобы идти было легче и тише) и панаму, отправится с фляжками за водой, а заодно и проверить одно из направлений возможного отхода. Пойдёт без оружия, только взяв с собой граниты. Направили его по той причине, что он знает язык фарси, местное наречие. В крайнем случае, если пройти не удастся, вернётся обратно. Если прохода нет и вернуться назад невозможно, прорываться дальше, подав сигнал с помощь гранат. Остальные ждут его возвращения или сигнала.
  Не хотелось бы вас вводить в заблуждение и пытаться убедить, что Умарова, с риском для жизни, отправили с главной задачей именно в разведку пути выхода из окружения. Большинство меня поймёт, если я с полной уверенностью скажу, что, всё-таки, основной целью этого опасного мероприятия была вода. Именно вода, которая своим длительным отсутствием в пищеводе человека способна не только вызвать очень неприятные ощущения, но и довести до безумия. Ради воды, глотка воды, люди шли на смерть. Ведь не зря, в 1941 году немцы самые сильные заслоны в Брестской крепости ставили возле рек Буг и Муховец. Так и в моём повествовании, мучимые жаждой остатки группы Шестопалова отправляли одного из своих побратимов к воде, в противоположную от гор сторону, зная, что без воды им долго не продержаться. Просто в дальнейшем не останется сил для сопротивления.
  Когда Умаров ушёл, Хрол, под прикрытием Шестопалова, ползком пересёк двор, подобрался к своим погибшим товарищам и разобрал их оружие, чтобы оно в исправном виде не попало в руки к басмачам. Затворы оружия выбросил в арык. В этой грязи их вряд ли смогут скоро найти. Только этот, рассказанный мне эпизод может характеризовать Шестопалова и его подчинённых с самой лучшей стороны. Даже в обстановке смертельной опасности они думали не только о том, как самим спастись, нанести максимальные потери противнику, но и о том, чтобы не оставить врагу исправное оружие и боеприпасы.
  В этот же промежуток времени Умаров потихоньку дошёл до реки. Подойдя к реке, начал утолять жажду и слышит, как сзади ему приставили к спине ствол, то ли автомата, то ли винтовки. На местном наречии ему приказали: "Пойдёшь с нами!" Умаров им в ответ по-таджикски: "Пойду только дайте напиться". Сам пьёт и достаёт гранату, бросает в "духов" и бежит в кишлак, а в нём не души, ни местного населения, ни "басмачей". Имея печальный опыт ведения боя в условиях полного окружения, Умаров не рискнул оставаться в кишлаке, предпринимать попытку спрятаться и отсидеться в одном их заброшенных домов. Могу предположить, что прошедшие сутки надолго вселили в него нелюбовь к замкнутым пространствам. Поэтому он не останавливаясь, естественно, принимая все меры предосторожности, вышел на окраину населённого пункта и направился в сторону предполагаемого расположения своей роты. Трудность заключалась в нескольких факторах. Во-первых, где находятся свои, а где басмачи, таджик знал только приблизительно. Вдобавок к этому, идти предстояло через возможные боевые порядка "духов", по незнакомой местности, ночью. Да и выход предстоял к месту ночёвки своих подразделений. Могли его подстрелить как душманы, так и своё охранение. Кругом проблемы и дилеммы. Ждать рассвета было также опасно. А вдруг на тебя напорятся враги, или кто-то из местного населения. Надеяться на снисхождение не приходилось. Во-вторых, передвигаться нужно было в кромешной темноте и босиком. Острые камни и скальная гряда изрядно изрезали Умарову ступни ног. Не зря его командир роты Тенишев называл толковым таджиком. Решение было принято единственно приемлемое для данной ситуации - обойти высотку по каньону и подняться к своим со стороны гор, а не со стороны кишлака. Что и было проделано с успехом. Так, обойдя гребень высоты, Умаров вышел к своей роте. Вышел на рассвете с одной гранатой в руке.
  Воспользовавшись переполохом, поднятым Умаровым среди душман, окружавших дом, Серёга Шестопалов и рядовой Хрол потихоньку выскользнули из своего временного убежища и, незаметно пройдя охранение басмачей, вышли из кишлака в сторону гор. Трудности у них были, практически, такие же, как и у Умарова. Только эти трудности наполовину более легко решаемые. В первую очередь, оба были вооружены стрелковым оружием с достаточным количеством боеприпасов. Выходили они одетые и обутые, что значительно уменьшало физические страдания. Да и уверенность друг в друге значительно повышала шансы на успех. В итоге, и Шестопалов и Хрол вышли на ту же высоту, занятую 8-й ротой, что и Умаров, только с противоположной стороны и минут на 15 раньше.
  Трудно передать словами, что пришлось пережить оставшимся в живых за эти сутки. В любом случае, эти сутки они будут вспоминать до конца своей жизни. А что касается Шестопалова, то за два года, которые мне пришлось служить вместе с ним в одном батальоне, ему несколько раз пришлось встречаться со смертью лоб в лоб, и из всех передряг он сумел выйти без единой царапины. За спину солдат он никогда не прятался, всегда показывал пример самоотверженности, героизма и профессионализма. В самых тяжёлых местах с автоматом или с пулемётом в руках находился рядом со своими подчинёнными. Ему стоило быть не заместителем командира роты по политической части, а строевым командиром. Не зря ему почти всегда доверяли с отдельной группой выполнять самые ответственные задания.
  Одно из дополнений, или уточнений. Гибель большей части группы Шестопалова сняло ограничение на экономию артиллерийских боеприпасов. Оказывается, их можно не беречь про запас. Всю ночь вокруг горы Алугак, где находился командный пункт батальона, возле командно-наблюдательного пункта 8-й горнострелковой роты на высоте с отметкой 2497, до выхода к ней Шестопалова, Хрола и Умарова, "шарахались" в одиночку и мелкими группами "духи". Нападать не решались, но и спокойно отдыхать не позволяли. Вот поэтому, командир взвода управления миномётной батареи Сергей Полушкин и артиллерийский корректировщик Саня Клёц всё время проводили корректирование беспокоящего огня артиллерийской батареи Д-30, не столько с целью накрыть это группы противника, сколько с целью напугать и погонять по горам. Да и показать свою бдительность всегда полезно.
  После выхода Шестопалова с остатками группы, перед батальоном встала задача забрать у "духов" тела погибших. Естественно, просто так наших погибших никто из врагов отдавать не собирался. Все подразделения батальона подтянулись к командному пункту батальона. Около 10 часов 7-я и 8 роты с двух сторон двинулись к кишлаку. Меня с миномётчиками оставили на командном пункте. Для нормальной обороны в случае нападения духов у меня было всё: боеприпасы, вода, продовольствие. Пулемётов мне не оставили, но и с автоматами жить и обороняться можно. Как и следовало ожидать, душманы ждали, что своих убитых мы должны обязательно забрать. Поэтому устроили в районе дома довольно сильную засаду. Не ожидали они только того, что выходить к кишлаку наш батальон будет не напрямую, а одновременно с двух сторон, зажимая их в клещи. Но, всё равно, бой был очень жаркий, и только к вечеру подразделения батальона вышли в район боя группы Шестопалова. Забрать убитых под огнём духов не удалось, закрепиться в кишлаке не смогли и подразделения батальона отошли к горам. Получен приказ до утра оставаться на своих местах, подготовиться к отражению возможных ночных нападений.
  В 20.35 пошёл сильнейший ливень. Такого я не видел раньше ни разу, даже побывав под проливным дождём возле Чёрного моря. Только сейчас я стал понимать выражение: "льёт как из ведра". Такое впечатление, что с неба вода бьёт из брандспойта. Струи воды в прямом смысле слова сбивают с ног. Офицерская плащ-накидка промокла насквозь мгновенно и от воды не спасает. Всё обмундирование мокрое, в ботинках вода выливается через край. По склону горы сходит сплошной водопад. Хорошо, что мы были на самом хребте горы, а иначе нас, вместе со всем вооружением и имуществом, пришлось бы "вылавливать" у подножья горы. На счастье, такие ливни обычно скоротечные, и минут через 10 дождь напоминал о себе только лёгким покапыванием, мокрым обмундированием, и грязным орудием. Даже небольшой ветерок вызывает сильный озноб. Холодно. Температура окружающего воздуха упала до + 4 - 5ºС. Дров для костра поблизости нет. Обсушиться невозможно. Сперва, сожгли всю имеющуюся укупорку от ящиков из-под мин. Когда эти небольшие деревяшки закончились, у сапёра обнаружили 500-грамовые тротиловые шашки. С помощью рукоятки штык-ножа начали откалывать небольшие кусочки и подкладывать в огонь. Дыма и копоти много, тепла - мало. Только приятно сидеть возле этого костерка и греться больше глазами, чем по-настоящему. От усталости, холода и безысходности подступила такая апатия, что вообще ничего делать, ни о чём думать не хочется. Благо, что ливень превратил склоны горы в непроходимые кучи глины и "каток", подняться по этим склонам ночью практически невозможно и ждать нападения духов не приходится. Всю ночь не спали, спасаясь от холода, обернувшись плащ-палатками. Только с нетерпением ждали восход солнца, чтобы немного согреться. Если бы такое произошло не на операции, а в условиях "зимних квартир", уже утром половина личного состава лежала бы с температурой. А так нервное напряжение помогло организмам перебороть болезнь.
  26 мая 1982 года. Вторая бессонная ночь даёт о себе знать. Глаза слипаются, и хочется просто прилечь на землю и подремать. Внутренне понимаю, что если прилягу, то не просто подремлю, а засну серьёзно. Да и на мокрой земле спать довольно опасно. Так можно подхватить воспаление лёгких. Своих бойцов приходится тормошить, заставлять бегать, чтобы согрелись и перебили сон. Поддерживаю тягу к жизнедеятельности обещанием, что завтра должны дать день отдыха, тогда и отоспимся.
  Утром "зелёные", под прикрытием нашего батальона, пошли на прочёсывание кишлака. Подразделения батальона, во вчерашнем составе, спустились в кишлак и смогли подойти к телам погибших. Вполне естественно, оружия при них не оказалось, документы, куртки х/б, и ботинки тоже пропали. Убитых вынесли из кишлака и перенесли к горам. Тела погибших загрузили на вертолёты и вывезли в Кундуз (в морг 201 мсд). Учитывая, что высота расположения наших горнострелковых рот была около 2500 метров над уровнем моря, что являлось пределом для вертолётов, да и то, без нагрузки, вывоз погибших осуществлял командир 254 отдельной вертолётной эскадрильи нашей дивизии Зельняков Евгений Иванович, только совсем недавно перед этим (7 мая 1982 г.) получивший звание Героя Советского Союза. Только он один смог там сесть. К сожалению, у меня нет сведений, кто был у него в паре ведомым. Здорово летала это пара. Мне и до этого эпизода приходилось наблюдать "работу" комэска. Не зря он был отмечен высшей наградой Родины.
  7-я и 8-я роты приняли участие в прочёсывании. Никого не жалели. Всё, что могло представлять хоть малейшую опасность для нас, уничтожали. Славяне добродушные только в том случае, когда их никто не трогает. Если же разбудить "спящего зверя", пощады ожидать нет смысла. Под горячую руку досталось и правым и виноватым. Действительно, кто будет разбираться, "дух" ты, связан ли с "духами", или совершенно посторонний человек. К сожалению, основная часть банды успела уйти вглубь ущелья. Возможно, что их предупредили о подходе дополнительных сил. Опять придётся гоняться за этой бандой, которая доставила нам столько хлопот, и, в довершении ко всему, забрала жизни наших ребят. Жалко, если не нам выпадет честь ликвидировать всю банду и её главаря. Конечно, гоняться по всему ущелью за бандой сейчас совершенно бессмысленно. Больше чем уверен - банда разделилась на небольшие группы и отсиживается где-то по пещерам. Иначе крупное скопление вооружённых людей уже засекли бы вертолётчики, которые "утюжат" ущелье практически постоянно. Или заметили бы наши наблюдатели на вершинах. Да и усталость от этой операции уже сказывается. Всем требуется хотя бы однодневный отдых.
  Ну, всякому действу приходит конец. Дана команда на окончание прочёсывания ущелья Вальян и выход к своей бронегруппе. Перед уходом с горы Агулак, на которой располагался командно-наблюдательный пункт 8-й горнострелковой роты, сапёры по указанию командира роты оставили на своих бывших позициях усиленный минный "сюрприз" который впоследствии сработал, когда мы уже были внизу, возле бронегруппы. Последнее слово в этом эпизоде осталось за нами. Не хочется гадать, кому досталось "счастье" познакомиться с этой миной, но, судя по всему, местные мирные жители ещё вряд ли рискнули бы наведаться туда, где ещё пару часов назад находились шурави. Значит, "сюрприз доставлен по назначению".
  В довершении, чтобы уже не возвращаться к эпизоду с окружением и прорывом к своим остатков группы Шестопалова. Вполне логично, что этот случай наделал много шума в верхних эшелонах армейской власти. Не только в дивизии, но и в штабе армии некоторый промежуток времени, данный инцидент был на слуху у руководящей "элиты". Было чем восторгаться, было что анализировать, да и ругать, тоже было за что. Не стану утверждать того, чего сам не слышал, только передам слова непосредственных свидетелей одного разговора. После выхода группы, на командный пункт нашего полка в районе проведения операции прилетал заместитель командующего армии генерал Грубый. Там же, в присутствии нескольких офицеров им были даны указания подготовить наградные листы на всех непосредственных участников данного случая: Серегу Шестопалова и всех погибших бойцов - орденами Красного знамя, вышедших из окружения Умарова и Хрола, а также офицеров шедших на выручку - орденами Красной звезда, солдат - медалями "За Отвагу". К сожалению, не стремясь продолжать тему о нашей системе награждения, это распоряжение осталось там, где его и отдали. Хотя, не совсем. Погибшие военнослужащие всё-таки были награждены орденами Красной звезды (посмертно). И Умаров получил такой же орден. Паша Бурмистров - командир миномётной батареи, был награждён орденом "За службу Родине", можно предположить, что вместо обещанного ордена Красной звезды. Остальные остались "с итальянской фамилией", то есть "пролетел-ли".
  После обеда батальон вышел из ущелья на гребень горы и спустился к своей бронегруппе. К нашему несчастью, ливень вызвал селевой сход с гор, который потоком прошёл по ущелью, где стояла техника батальона. 15-тонные БТР-70 отделались только грязью на колёсах и бортах, а вот нашим ГАЗ-66 досталось изрядно. Машина ГАЗ-66 No 91-76 аж была изуродована довольно сильно. Поток воды с грязью и с крупными камнями прошёлся по кабине и забросил "камешек" килограмм около 100 в кузов машины, превратив тент в огромную дыру. Водитель, рядовой Жуин, получил травмы головы и сотрясение мозга. Селевой поток унёс из бронегруппы (у пехоты) два автомата АКС-74 (спасаясь и пытаясь забраться на БТР два бойца не удержали свои автоматы и их унесло течением) и радиостанцию Р-148 (она висела на поручне БТРа на ремне сумки). Почти два часа батальон прочёсывал русло схода селевого потока до самой дороги, но обнаружить удалось только радиостанцию, причём, совершенно исправную и не повреждённую камнями, грязью и водой. Автоматы похоронила грязь, и даже миноискатели не смогли обнаружить их. Хотя, вполне вероятно, что их могли подобрать кто-нибудь из местных жителей, проходивших в этом районе за день. В 17 часов поступила команда выходить из ущелья и возвращаться на базу. В 18.40 начали движение к дороге. Правда, при выходе к трассе Термез-Кабул нам дали команду остановиться и разместиться на ночлег. На всякий случай выехали из русла селевого потока и на возвышенном месте устроили стоянку для техники. Построение лагеря обычным порядком, только вокруг лагеря выставлено усиленное охранение на бронетехнике. Всем приказано ночевать в машинах, хотя и так погода совсем не располагает спать на земле. Холодно, мокро, промозгло. За ночь замёрзли страшно, и хотя устали очень сильно, но из-за холода пришлось несколько раз вылезать из машины, и разогреваться бегом или у костров. Дальнейшая задача пока не известна. Будем ждать распоряжений.
  27 мая 1982 года. В Баграме продолжается операция, к участию в которой привлечены довольно значительные силы. По слухам (а в моей должности ещё приходится пользоваться только слухами), задействованы больше десяти десантных и рейдовых батальонов. Мы, то есть наш батальон, привлекаемся на второстепенном участке, чтобы не дать возможности местным бандам прийти на помощь бандам в Баграме. Батальоны, участвующие в основной операции, встретились с большим количеством душманов. Потери с нашей стороны (также по слухам) довольно внушительные. Только убитыми с нашей стороны около 300 человек. Да и ещё раненых около 1000. Возможно, что эти слухи изрядно преувеличены, но, зная привычку работы десантуры - идти напролом, вполне может быть, что это реальные цифры. Хотя и результаты боёв очень хорошие. Разгромлены несколько крупных банд, взято много оружия, боеприпасов, техники, продовольствия и имущества. Захватили полевой госпиталь и лагеря отдыха с французским обслуживающим персоналом. Опять же, практически всё, что взято на этой операции в ходе ведения боёв, достанется афганцам, то есть местным властям, а оттуда постепенно перекочует обратно к "духам". Обидно, что за всё это заплачено жизнями и здоровьем наших ребят.
  Вроде дали команду на возвращение в Пули-Хумри. Команду дали, но не успели мы подготовиться к движению, как поступил новый приказ - оставаться на месте. Видимо, придётся ещё раз "работать" в Вальянском ущелье. Банда там до конца не добита, да и нашему батальону нужно возвратить кое какие долги местным душарам. Пока отдыхаем. Командование батальона договорилось с сапёрами в Чаугани, на проведение бани. Помылись с удовольствием. После слякоти, холода, ночёвок в горах или в машинах, милое дело погреться в парной и смыть с себя грязь. Хоть я и не особо люблю парилку, но получил истинное удовольствие. Появилась лёгкость в теле, небольшая истома и расслабленность. Теперь самое время поспать и утром можно начинать "труды праведные" с самого начала.
  28 мая 1982 года. День дали для отдыха и подготовки. Предприняли попытку навести в машинах порядок, подготовить оружие, миномёты и боеприпасы в выходу в горы. Предварительно, ночью планируется выход в пешем порядке на блокировку ущелья. На этот раз должны попытаться перекрыть отход банды в глубину ущелья, а для этого необходимо к рассвету выйти в тыл кишлакам и взять под контроль все дороги. Задача довольно сложная, особенно если учесть, что идти придётся по горам. Дорог там нет и ориентироваться в тёмное время суток очень тяжело. Ничего. Поведёт нас командир батальона, и даже если мы вдруг попадём не туда, куда нам требуется, это особо не будет страшно. Ну, а наше дело, я имею в виду солдат и офицеров звена командиров рот и взводов, уверенно передвигать ногами и не отстать от остальных своих.
  Отдых перед выходом прервали очередным строевым смотром. Это мероприятие, надоевшее в Союзе, начинает входить в моду и здесь. Начальники стремятся проведением смотра снять с себя ответственность в случае неудачи на операции: "Мы вот провели смотр готовности, указали недостатки, а ОНИ не подготовились должным образом, вот поэтому такой плохой результат!". Всё бы ничего, вот только эти строевые смотры отнимают выделенное для отдыха время, треплют нервы и создают негативное настроение. В батарее сейчас молодых солдат (отслуживших менее полугода) нет. Основная масса участвовала более чем в трёх-четырёх операциях, и по своему опыту уже знают, что в первую очередь необходимо взять с собой в горы, а без чего можно успешно обойтись. Пожалуй, многие из солдат интуитивно чувствуют и знают значительно больше, чем некоторые их начальников, которые недавно приехали по замене из Союза и сейчас проводят этот самый строевой смотр. Однако, сказать им этого никто не сможет - приходится, сжав зубы, терпеть. Ужин и отбой сделали рано, чтобы дать отдохнуть перед выходом. Погода пока противная. То моросит мелкий дождик, по - начинает дуть сильный ветер. Вроде конец весны, а впечатление такое, что ты не в горно-пустынной местности, а где-то на севере Ленинградской области.
  29 мая 1982 года. В 4.00 сделали подъём. Позавтракали на скорую руку, разобрали оружие и боеприпасы и в 6 часов вышли на чистку ущелья Вальян. Ещё пару таких операций, и Вальянское ущелье будет для нас такое же "обжитое", как и для местных жителей. Приходится идти почти по гребню гор. Дорог и тропинок, как и следовало ожидать, нет совершенно. Такое впечатление, что здесь не ступала ещё нога человека. Превышение над уровнем моря (судя по карте) где-то около 2500 метров. Растительности, кроме пятен травы и изредка невысокого кустарника, практически нет. Чаще всего угол подъёма составляет 40-60º. Чтобы избежать частых спусков и подъёмов, приходится идти не по прямой, и зигзагом. Всё-таки, и спуски с горы, и в особенности подъёмы, изматывают сильно.
  К 11.30 вышли к указанному месту и заняли оборону. Пройдено по горам где-то 10-11 километров. Миномётчикам ещё повезло. Огневую позицию разместили недалеко от командного пункта батальона. А вот пехоте придётся на свои позиции выходить ещё минут 20-30. Программа дня выполнена полностью. Однако, стоит вспомнить крылатую фразу: "Не спеши выполнить приказ! Поступит команда - отставить!" Видя, что батальон вышел к указанной точке раньше указанного срока, командование операцией решило улучшить позиции и приказало выдвинуться на высоту 2353,0 (гора Хаксар). Это значит, что впереди ещё около 4 км по прямой, а с учётом превышений, все 6 км. Вооружение и имущество - на себя, и вперёд, к новым победам высот.
  "Духи" никакого воздействия на нас не оказывают. Скорее всего, только наблюдают со стороны и пытаются разгадать дальнейшие наши действия. Погода - хуже не придумаешь. Сильный туман, моросящий дождь, такое впечатление, что движешься в струях брызг водопада. Видимость около 30-50 метров. Замечаю за собой, что передвигаюсь "на автопилоте", стараясь выдерживать темп движения и не наступать на пятки впереди идущего. Ловлю себя на мысли, что, на месте басмачей, поставил бы пару пулемётов и положил бы половину батальона.
  Вышли к указанной точке. Заняли позиции и подготовились к возможным нападениям. Ночевать будем прямо на горе. Хоть это не первый случай ночёвки в горах, однако погодные условия окончательно подрывают "боевой дух". К ночи температура, как это свойственно в горах, понизилась. Моросящий дождь превратил плащ-палатки в подобие картона. Сухого места, естественно, не найти. Для отдыха пытаемся выйти из положения, группируемся по 3-5 человек, создаём подобие навесов из плащ-палаток, плащ-палатки на землю и тесно прижавшись, друг к другу, пытаемся заснуть. Но, хоть устали смертельно, заснуть невозможно. Придётся терпеть до утра.
  30 мая 1982 года. Поднялись в 5.00. Отдохнувшими себя можем считать только условно. "Запихнули" в себя с трудом по банке мясорастительных консервов. Не сколько требует организм, сколько для того, чтобы на 250 грамм облегчить вес поклажи в вещевом мешке.
  В 9.00 начали движение на блокировку населённого пункта Хабдара. В 10.25 вышли на прямую видимость кишлака. Весь населённый пункт - как на ладони, хотя до него будет по прямой, около двух километров. Командир батальона указал мне район огневых позиций и поставил задачу на огневую поддержку пехоты. Горнострелковым ротам предстоит идти ещё солидное расстояние, прежде чем они выйдут к указанным для них позициям. Расставил миномёты, определил объём работы и поставил задачу по подготовке огневой позиции. Пока мои миномётчики занимаются оборудованием окопов, я с офицерами и прапорщиками обошел гору и определил опасные подступы. С горы обзор днём открывается очень хороший. Впереди - Вальянское ущелье и кишлак. До противоположного гребня гор около 3 км (мина на максимальном заряде до подножья противоположных гор долетает с трудом, да и то, только по той причине, что огневая позиция намного выше). Скат горы к кишлаку довольно крутой. Подниматься по нему можно только, если знаешь тропинки. С правой стороны проходит ущелье, плавно поднимающееся до высоты около 2800 м. Слева - подходы к нам довольно неплохие. Сзади - километрах в 2 - 3, проходит трасса на Кабул. Совсем недалеко находится перевал Саланг. Место для обороны, в целом, неплохое.
  Пристрелял из миномёта кишлак. Приходится экономить мины. Всё, что взяли с собой мы, и принесли солдаты горнострелковых рот - сейчас в одном месте. Боеприпасы к нам доставить никто уже не сможет. Даже для вертолётов площадок, как таковых нет. Получен приказ до утра - оставаться на месте. На вершине горы (высота около 2300 метров) на ночь со мной остались только миномётчики (29 солдат, 2 офицера и 2 прапорщика) и расчёт БМ-37 афганской армии (8 солдат и 2 офицера). С афганцами особого общения у нас нет. Нет у меня к ним доверия после того, как в районе Мармоля, кто-то из таких же как они, стрелял в нашего командира батальона капитана Сергачёва. Да и расположились они в стороне от нас. На всякий случай вечером пристрелял ущелье справа. Этой ночью, возможно, удастся отдохнуть. На гребне горы имеются ямы, которые переоборудовали в небольшие землянки. Разбил личный состав по четырём сменам, назначил время дежурства и отправил всех отдыхать. Старшими смен назначены офицеры и прапорщики батареи. Так будет надёжнее. Да и подежурить 2-3 часа - не в тягость, зная, что отдых твой потом обеспечат уже другие. Что нам предстоит завтра - одному богу известно.
  31 мая 1982 года. Назвать ночь тихой нельзя даже с большим приближением. В первую половину нас никто не беспокоил. По периметру блокировки с нашей стороны изредка звучали выстрелы, однако по ним нельзя было судить, то ли наше охранение стреляет с целью успокоения, то ли отвечают на огонь из кишлака. Правда, в нашу сторону, имеется в виду, позиции миномётчиков, огонь не вёлся. Самое поганое ощущение, когда знаешь, что враг рядом, заблокирован в ущелье, и не пытается оказать огневого воздействия на тебя. Возникает невольно подозрение, что "духи" или готовят внезапный прорыв солидными силами (а для моей группы в ночных условиях и сотня басмачей - уже сила), или просачиваются мелкими группами в нескольких местах. О том, что они прекрасно ориентируются на местности, и досконально знают, где и какие силы шурави размещаются, распространяться нет смысла. Вот и думай, что таит за собой относительная тишина.
  Неприятные ощущения оправдались. Где-то в 3 часа ночи группа человек около 20 пыталась по ущелью справа прорваться со стороны трассы на Кабул в сторону кишлака. Ущелье буквально "под носом". Хорошо, что вчера обошли местность и заранее определили его, как возможное место прорыва. Как запасной вариант предусматривался прорыв по нему хорошего подкрепления извне. Выставленный с этой стороны наблюдатель вовремя заметил движение в каньоне. А раз вовремя заметил, значит, позволил заранее выиграть бой. Хотя, какой бой? Так, незначительный эпизод с ночной перестрелки. Особой настойчивости басмута для прорыва не выказала. Двое (а может быть и больше) проскочили, остальные под огнём отошли назад. Что-то им очень понадобилось в кишлаке, если они рискнули прорываться через цепь блокировки, зная, что завтра мы начнём "чистить" кишлак. Всё-таки, больше всего я не люблю ночные бои. Противника не видно, численность их можно представить только приблизительно, по плотности ведущегося в нашу сторону огня. Хуже всего, что из-за неопределённости обстановки, даже если знаешь, что позиция сильная и в состоянии отразить нападение довольно солидных сил, к сердцу, непроизвольно, подкрадывается тревога, а порой и страх. Зато потом, когда опасность миновала и нападение отражено, начинается расслабление. Пока ещё мне не довелось отражать подряд два и более нападения со стороны "духов". Как правило, получив "по зубам", они попыток не возобновляют, если не имеют значительного превосходства в силах, или не стремятся полностью уничтожить более слабого противника. Во всяком случае, в данный момент ввязываться в бой эта группа не захотела.
  В 6 часов "зелёные" начали прочёсывать кишлак. Первоначально, пока аскеры подходили к кишлаку, своими двумя миномётами и миномётом афганцев, обстреляли центр кишлака минами. Это производилось, скорее, для острастки, чем для подавления огня банды. Да и сопротивления со стороны кишлака визуально видно и на слух не было. Что удалось найти в этом логове "духов", и вообще, каковы результаты данного этапа операции, я даже предположить не могу. Да и от усталости в этом направлении мозги уже не работают. Хотя, зная, довольно неплохо, тактику действий именно этой банда, могу с уверенностью сказать, что результаты самые ничтожные. Чтобы покончить с ними, необходимо окружить эту банду вне населённых пунктов и полностью уничтожить.
  В 13.30 чистка закончилась. Где-то минут за 30 до этого, командир батальона дал мне команду расстрелять остаток мин, только не по кишлаку, чтобы не задеть "зелёных". Сказано - сделано. С боеприпасами покончено. Обратно пойдём без излишков груза. Свернули огневую позицию и стали ждать подхода своих подразделений. В 16.55 колонна батальона в пешем порядке вышла ко мне. Начали движение к бронегруппе. По пути к нам присоединились подразделения, осуществлявшие блокировку с правой стороны. В 20.45 вышли к дороге, где оставили бронегруппу. В результате трёхдневного похода пройдено более 25 км по горам, разница высот дороги и высоток составила около 1300 м.
  1 июня 1982 года. Первый день лета. Дали день отдыха и приведения себя и вооружения в порядок. Стоим в обычном порядке полевого построения батальона недалеко от трассы Термез-Кабул. Вальянское ущелье, изрядно надоевшее за прошедшие три месяца этого года, находится всего в каких-то паре километрах. Где-то после 12 дня на своей мине подорвался боец из пехоты. Оторвало ступню ноги. Предупреждали ведь всех¸ не ходить в сторону к горам. Там везде понатыкано наших мин. Мины установлены сапёрами 395 мотострелкового полка и сапёрного батальона Чаугани. Сколько их здесь, как установлены, где границы минных полей, сейчас уже никто, даже с отдалённым приближением, не скажет. Командованию батальона сообщили, что мины стоят в сторону гор, и на этом информация оборвалась. Вполне естественно, на построении личного состава батальона всех предупредили об этом. Будь это в Союзе, заставили бы ещё и расписаться в ведомостях инструктажа. Оказалось, что предупреждение "дошло" не до всех. Подрыв и пожизненная инвалидность сослуживца должны подействовать быстрее и лучше. Теперь дальше 20 метров от машин никто из батальона не отходит.
  Прочистили миномёты и автоматы, упаковали мины во вьюки, доукомплектовали вещевые мешки сухим пайком и водой. К обеду были готовы к новому выходу в горы. Как всегда, планы начальников до последнего момента, остаются загадкой. После обеда улеглись отдыхать, однако долго отдыхать не дали. Вечером устроили строевой смотр. Эти строевые смотры изматывают морально, хуже хождения по горам. Трудно понять, почему начальство так любит проводить это бесцельное мероприятие. Если нужно чем-то занять наших солдат, то для этого не нужно строиться на солнцепеке. В каждом подразделении кто-то обязательно в любое время суток занимается личным составом. Дайте свободу командирам подразделений. Ведь мы лучше знаем, когда солдат устал, и требуется дать ему отдых, а когда безделье тянет его "на подвиги". Скорее всего, этот смотр связан с тем солдатом, который подорвался на мине. Видимо, после доклада в полк, поступила команда "усилить контроль за людьми", и не дать им возможности снова "найти мину". А что придумаешь в данных условиях, кроме как в течение 1,5-2 часов посмотреть готовность вооружения и экипировки к выходу в горы. Пережили прошлые смотры, этот, переживём и другие.
  Предполагаем, что выезд завтра предстоит сразу после полуночи, так как ужин сделали довольно рано и приказали личный состав отправить отдыхать. При расположении в колонне батальона, нам, миномётчикам, охранение необходимо выставлять только возле своих машин, поэтому привлекается минимальное количество людей. Да и перед нашим выходом в горы этот вопрос организует и осуществляет старшина батареи Коля Ганиев. Ведь он с нами не идёт, и остаётся руководить водителями. Мы же можем себе позволить, зная его отношение к любому делу, расслабиться и спокойно отдохнуть.
  2 июня 1982 года. Подъём объявили в 2 часа ночи. Завтрак уже был готов, так что все сборы заняли около часа. Уже в 3.35 колонна начала движение к ущелью Куру, которое находится в 6-ти км от входа в ущелье Вальян. Это ущелье, как и Вальянское, находится "под рукой" одного и того же главаря банды. Так сказать, "родовое имение". Это ущелье с одноимённой речушкой и тремя кишлаками, средний из которых имеет название Куру, значительно меньшее, чем Вальян. В тоже время, на входе в него местность красивая, ухоженные земельные участки, сады, опрятные одно и двухэтажные домики за, не менее аккуратными, дувалами. Чувствуется, что население здесь не бедствует. Причинами этого может быть несколько предположений:
  дома и участки принадлежат членам банды, имеющих "доход" от разбоя;
  кишлаки предназначены для "зимовки" банды и от разорения их берегут;
  жители кишлака по какой-то, неизвестной нам причине, менее зависимы от банды.
  Последнее предположение уже из области сказок. Будь кишлаки самостоятельными - мы не пошли бы сюда.
  Предприняли попытку выскочить к кишлаку на машинах, т.к. подъём не очень крутой, однако ГАЗ-66, на удивление, не смогли проехать. БТРы вполне справились бы с подъёмом, но на склоне горы довольно крупные камни, и объехать их предельно сложно. Пришлось технику оставить у подножья горы, а миномёты и боеприпасы тащить на руках. Благо расстояние не очень большое. В 7.25 вышли на высотку и заняли огневые позиции. Пристрелку окрестностей производить не стали, чтобы не обнаружить себя раньше времени. В 10 часов дали команду сворачиваться и собираться в колонну. В 10.35 выехали из ущелья и в 11.20 поехали чистить ущелье Ходжазаид. Это третье, предположительно, последнее ущелье, подвластное одной и той же банде. Даже по грубым расчётам, в зону действий банды входит участочек земли (если, конечно, горы можно обозвать этим словом), не менее чем 750 квадратных километров. Во всяком случае, именно на этом участке мы гонялись за бандой. Довольно солидная площадь, и не менее "лакомый кусочек" для взимания податей с местного населения. Кишлаки все ухоженные и богатые. Население, пусть и не особо большое, но способное прокормить банду. Если судить по карте, все три ущелья соединены между собой дорогами, не считая трассы Термез-Кабул. А местные жители, я уверен, знают ещё и массу тропинок. Вот и погоняйся на этой местности за басмачами.
  На этот раз нам повезло. К кишлаку имеется дорога, по которой можно спокойно подъехать на расстояние 500 метров. Разместились оцеплением в районе рощи шелковицы. Буквально в 100 метрах протекает речушка, берущая своё начало, видимо, в горах. Вода чистая, холодная. Глубина по колено, но русло реки довольно широкое - около 20 метров. Представляю, какое течение здесь во время ливней. Стрельбы, по-прежнему, не слышно. Такая тишина немного расслабляет. Вполне возможно, что банд в этой местности нет, и работа "зелёных" заключается только в том, чтобы набрать пополнение в армию. Не исключается, что под шумок ХАД забирает их кишлаков неблагонадёжных жителей и пособников бандитов. А заодно, прикрываясь "борьбой с врагами правительства", армейские подразделения Афганистана добывают себе пропитание у богатых (условно) декхан. Это "зелёные" умеют, я сам имел возможность наблюдать погрузку мешков с продовольствием и барахлом в машины правительственных войск. Аллах с ними. Пусть делают, что хотят на своей земле. Главное, не забивать свою голову лишними проблемами, и не обращать внимания на то, чем занимаются афганцы.
  Пользуясь соседством речки, мы не упустили возможности искупаться в ней, побрились и даже помыли голову. В холодной воде, естественно, это большого удовольствия не составило, но чувствовать себя чистым и посвежевшим, гораздо приятнее. В 15.10 закончили работу и начали движение на прежнее место в районе Вальяна. В 16.20 поставили технику на старое, уже обжитое места. Знали бы местные "духи", что мы вернёмся ночевать на то же место, уже "навтыкали" бы мин и фугасов. А раз не смогли просчитать действий шурави, то и остались без денег и "выиграшей".
  Результатов дня нет совершенно. По масштабам наших действий можно предположить, что операция подходит к своему завершающему этапу. Работа теперь идёт только на выполнении местной властью своих целей, используя, естественно, прикрытие и "дубину шурави". С другой стороны, нам совершенно безразлично, чем заниматься в это время. Особых причин торопиться в полк, нет. Начнутся наряды, работы, скучные будни. Из оружия никто сегодня не стрелял, поэтому чистить его, необходимости нет. Опять ужин провели рано. Завтра, скорее всего, план действий будет такой же, как и сегодня.
  3 июня 1982 года. Подъём объявили в 3.30. На завтрак отвели всего 20 минут. В 4.10 всей колонной батальона начали движение в сторону Пули-Хумри. Скорее всего, в этом районе свою работу мы закончили. По пути в 6.10 сходу окружили и блокировали кишлак. В кишлаке "зелёные" работали буквально около 1,5 часа. В 9.20 провели блокировку ещё одного кишлака, уже ближе к Пули-Хумри. В 11.25 колонна продолжила движение к месту расположения 395 мсп, и в 11.55 построили колонны обычным для дневок порядком.
  До обеда занимались приведением вооружения в порядок, укладыванием вещей в кузовах машин. В 15 часов выехали на карьер за котлованом, в котором располагается 395 полк. Там строят какие-то дамбы возле речки, вода довольно чистая и прохладная. Искупались, постирали бельё, подождали, пока оно высохнет на солнце, и вернулись обратно. Теперь до вечера можно спокойно отдохнуть. Жалко, что здесь особого знакомства завести не удалось. Гарнизон здесь большой. Есть куда сходить, отдохнуть. А бесцельно шататься по городку совершенно не хочется. Да и лень. Тем более, что достаточно командному составу куда-то уйти, как наши "орлы" предпринимают попытки найти земляков. Как это ни удивительно, у узбеков, таджиков, и всех кавказских национальностей найти земляка - плёвое дело. И найдя земляка, говорящего на одном с ним языке, они способны болтать уйму времени. Время, при этом, они не замечают. А ты сиди и думай, куда солдат запропастился? То ли его "духи" украли, то ли он где-то спит, то ли его уже нет в живых. Приходится держать в постоянном напряжении внезапными построениями.
  4 июня 1982 года. Сделали ранний подъём в 3.00. Завтрак, отдача приказа на марш и начало движения колонны в 3.55. Едем в полк. По пути никаких активных действий не намечается. С несколькими остановками на привалы в 12.20 прибыли в пункт постоянной дислокации нашего полка. Технику поставили в парк, оружие в пирамиды и отправились отдыхать. Старшина займётся помывкой личного состава в бане, сменой белья, назначением наряда. Мы, также, по очереди, помоемся, и будем отдыхать. Операция закончилась. Кроме погибших группы Шестопалова и подорвавшегося на мине солдата, у нас в батальоне безвозвратных потерь нет. Пару дней мы сможем отдохнуть, а потом начнётся обычная в полку жизнь и ожидание очередной операции.
  Я не хочу в этом рассказе делать выводы, проводить "черту" - прав - виноват. Думаю, каждый сумеет оценить действия и ошибки моих сослуживцев. А на сём, заканчиваю своё повествование.
Оценка: 5.79*9  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023