ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Изнанка армейского строя.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.83*9  Ваша оценка:
  Изнанка армейского строя.
  
  Ни для кого не секрет, что время нахождения советских войск в Афганистане с 1979 по 1989 годы создало, пусть и не очень значительную, по масштабам бывшего Советского Союза, однако особую группу людей, испытавших на себе в мирное время "прелести" боевых действий. Воины-интернационалисты, именуемые в народе "афганцами", как-то сами собой выделились из общей "серой" массы общества своей сплочённостью, серьёзностью, отношением к порученным делам, чувством справедливости и ещё десятком-другим положительных качеств, так редко уживающихся в одном человеке того времени. Распался Союз. В России появилась ещё одна обособленная группа подобных "афганцам" людей, только именуемых уже "чеченцами". Что различало эти две группы? Время и возраст? Да! И ещё, пожалуй, внутреннее понимание того, что первые воевали на чужой территории с чужим народом, а вторые - у себя на родине. Пусть с не менее чуждым народом, но - своим.
  
  Многое к настоящему времени написано о подвигах советских солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров в Афганистане и Чечне. Немало произведений в прозе и стихах посвящено трудностям, страданиям и переживаниям людей, прошедших дорогами тех войн. Не редкостью стали слова, обратившие общее внимание на судьбы людей переживших плен в руках "истинных мусульман". Изредка мелькали гневные выступления в адрес людей, чьим решением подчинённые им люди посылались на "глупую", ничем не оправданную смерть. В общем, перечитав всю подборку материалов об Афганистане, как документальных, так и художественных, можно было бы составить более-менее реальную картинку о событиях в этом государстве. А до конца ли эта картинка была бы раскрыта без тех негативных примеров, которыми была полна жизнь воинского контингента 40 общевойсковой армии? Ведь и "там" работала военная прокуратура и следственные органы. Да и органы Комитета государственной безопасности СССР были далеки от "спящего" состояния. Возможно, что найди полное отражение в литературе сведения о тех, кто был "пойман за руку" и предстал перед судом, а ещё больше, сведения о тех, кто "не попался", хорошее мнение о воинах-интернационалистах несколько поблекло бы. Только вот, возникает и другой закономерный вопрос. А "поблекла бы", на самом деле, слава воинов-интернационалистов? Смогли бы десяток-другой отрицательных примера очернить контингент в семьсот тысяч "афганцев"? Мне думается, нет. Я вообще-то не ставлю себе задачи стать "окислителем" славы "афганцев", но и обойти стороной вопрос "обратной стороны медали" нашей жизни в Афганистане считаю не совсем правильным.
  
  Большинство мне подобных имели реальную возможность "познакомиться" в Афгане с такой кровососущей категорией насекомых, как вши. Кто натуральным образом повстречался с этой гадостью, тот знает, что сами бельевые вши предпочитают селиться на изнаночной стороне нижнего белья, а своё потомство выводить в швах этого же белья. Борьба с данными паразитами проводилась длительная и напряжённая. Пропаривание в ДДА, выжигание утюгом, раздавливание отдельных особей ногтями и прочие медицинские и народные способы. Порой, после массы неудачных попыток избавиться от паразитов, бельё летело в топку печек, и кровососы сгорали вместе со своим "домом".
  
  Примерно также в "чистом белье" нашей армии заводились "гниды" в человеческом обличии, стремящиеся получить блага для себя даром, без особого напряжения, за счёт других. Вот пару-тройку примеров таких "гнид" я и постараюсь вытащить на всеобщий обзор, дабы всем миром решить, что с ними делать: "прокалить" горячим паром, выжечь утюгом или отправить в огонь. Эх! Жаль только, что всё это можно сделать только на бумаге. "Кровососы" были, есть и будут существовать на теле нашей армии. Сие уже сложилось веками в армиях большинства восточных славян.
  
  Этот рассказ будет иметь характер более литературный, чем документальный. По чисто этическим соображениям реальные фамилии в нём заменю вымышленными. Поверьте, я не страшусь "возмездия" со стороны тех, о ком пойдёт речь. Мне нечего бояться. Что было, то было, и как из песни слова не выкинешь, так и из истории войны в Афганистане в 1979-1989 годах нет необходимости вычёркивать подобные частные истории. Так что, не ищите прямых указаний и обличения кого-то персонально. Просто, если подобные случаи имели место и в вашей практике, причём, в довольно массовом порядке, значит, изнанка армии была более неприглядной, чем я это себе представляю. Итак, приступаю к изложению сути вопроса.
  
  С вашего позволения, персоны, поимевшие контакты с представителями славной плеяды работников, носящих на петлицах эмблемы щита и мечей, оставлю без внимания. Ими уже вплотную занимались "компетентные органы". Многие из них понесли заслуженное наказание и в очередной раз напоминать им их прегрешения, считаю, нет смысла. Хотелось бы отметить своим пристальным вниманием тех, кто избежал участи быть подследственным и осужденными.
  
  Героических действий подавляющего большинства советских людей было на территории Афганистана много, очень много. Если попытаться описать каждый из них, выйдет не один десяток толстенных томов. Да и совершить уже этот, такой выдающийся творческий подвиг, было бы не под силу Льву Толстому. Пожалуй, даже все Дюма не в состоянии были бы это сделать. Да! Последнее время на нашем ветеранском сайте всё больше появляется описаний выдающихся и не очень действий "тружеников" той войны. Это хорошо! Это - здорово! Так и должно быть. Может быть, стоило обратить внимание и на тех людей, чья постоянная, обыденная деятельность не совсем подходила под устоявшиеся критерии "подвига"? Твёрдо уверен, что и это, в конечном итоге, произойдёт. Они, солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры в Афганистане, чаще всего, оставаясь "в тени героев", честно и добросовестно выполняли возложенные на них обязанность. Хотя, были и совсем другие "герои тыла".
  
   Покопавшись в самых отдалённых уголках своей памяти, извлеча из неё покрытые пылью времени воспоминания, многие из нас, я в этом уверен, смогут привести ряд примеров того, как отдельные военнослужащие в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане стремились правдами и неправдами уйти от опасности и сохранить свою "ценнейшую" жизнь. Вот такие случаи, я и хочу привести.
  
  Пожалуй, хватит томить длительными рассуждениями общего характера о "хороших и плохих людях". Что уже известно, воспринимается как нравоучение и пустая трата времени. Перейду "на личности".
  
  Как-то по замене в наш полк на должность командира разведывательной роты прибыл старший лейтенант, назовём его, Шмулькинд. Надеюсь, что в Афганистане с такой фамилией никто не служил? Прекрасная характеристика с предыдущего места службы, определённый опыт командования разведывательной ротой на полигонах одного из внутренних военных округов СССР. Член КПСС. Да и самого его природа не обидела. Рост чуть выше среднего, плотный, плечистый, да и в целом, с учётом женских требований, просто красивый. Как это говорится, видный мужчина в самом соку. В общем, на первый взгляд командования полка, и в особенности, начальника штаба - человек с огромными перспективами. Замена, передача имущества, техники, вооружения, личного состава и документации прошла даже с существенным опережением установленных приказом Министра обороны СССР сроков. Да и что, собственно говоря, было копаться. Старшина роты своё дело знал превосходно. За подразделением, по большому счёту, числилось только то, что стояло в парке боевых машин, комнате хранения оружия и было одето на солдатах. В "подпольной" кладовой имелся же запас, которым можно было бы обеспечить ещё пару-тройку таких же рот. В итоге, взглянув на это "неучтённое" богатство, вновь прибывший офицер, без особых сомнений и внутреннего трепета, подписал представленные ему акты, освободил сдатчика и своих подчинённых от муторной работы пересчёта ложек, портянок и боеприпасов и прочего барахла. После сдачи рапортов и актов в штаб полка, старый командир разведывательной роты предался приятному занятию сборов домой. Благо, семь дней ещё не прошли, и времени до отчисления из списков части было достаточно. Вмешиваться в действия нового командира роты он не хотел, хотя, чисто по привычке, иногда продолжал отдавать приказы и ставить задачи. Да и подчинённые, привыкшие видеть в нём своего родного командира, опять же, чисто по привычке, продолжали обращаться непосредственно именно к нему. В общем и целом, в роте сложилось какое-то двоевластие, ликвидировать которое мог только отъезд одного из руководителей.
  
  Наконец-то настал тот день, когда отслуживший положенный срок офицер переоделся в повседневную форму одежды с орденскими планками, попрощался с личным составом роты, закинул чемодан в боевое отделение командирской БРМ и совершил свой последний марш на территории Афганистана до переправы в Хайратоне. Впереди у него была мирная жизнь, служба на вышестоящих должностях, возможно, учёба в академии и другие радости жизни.
  
  Старший лейтенант Шмулькинд приступил к самостоятельному руководству элитным воинским коллективом. Вроде всё у него получалось превосходно. И дисциплина в роте была на высочайшем уровне. И служба войск, а в простонародье, несение службы внутренним нарядом, не вызывали нареканий. И боевая техника стала иметь значительно более парадный вид. Хотя непосредственно к технической стороне вопроса и раньше претензий не было. В общем, начальник штаба полка ещё более утвердился в своих лучших ожиданиях.
  
  "Командир разведывательной роты на своём месте!", - такой вердикт был вынесен и озвучен перед офицерами управления полка.
  
  Кто знает, для того это не станет новостью. А для находящихся в неведении сообщаю, что в Афгане разведывательные роты полков, как правило, выполняли самостоятельные задачи по борьбе с бандформированиями на территории зон ответственности своих полков. Чаще всего в полном составе роты. Изредка - в составе взвода. Да и задачи у них, по большому счёту, сводились обычно к проведению специфических служебных действий: разведка и доразведка мест расположения душманов, захват одиночных и ликвидация небольших групп "духов", засадные действия по наводкам "компетентных органов", обеспечение встреч с активистами и информаторами, и так далее, и тому подобное. В общем, действуя незначительными силами по сравнению с рейдовыми горнострелковыми батальонами, разведывательные роты подвергались постоянной опасности быть окружёнными и ликвидированными превосходящими силами банд. Естественно, разведчики за свою "работу" отмечались наградами более обильно. Но оно того стоило. Это чисто информационный материал. Только вот и эта особенность жизнедеятельности разведывательных рот непосредственно коснулась Шмулькинда.
  
  На зимних квартирах, или, если вам угодно, в пункте постоянной дислокации полка, командир разведывательной роты был действительно на своём месте. Армейская повседневная деятельность была для него не новой. Но конец "мирного периода" подошел очень скоро. Командира разведывательной роты старшего лейтенанта Шмулькинда вызвали в штаб полка и поставили конкретную задачу на проведение ночного выхода с целью выполнения засадных действий против одной из групп местной банды. Понятно, что разжевали его предстоящие действия, с учётом особенностей местных условий, до мелочей. Не окажись начальник разведки полка, как на грех, в командировке, в связи с неопытностью нового командира роты, руководство выездом, естественно, возложили бы на него. Только вот, если бы отбросить "если бы" наша жизнь была бы стабильной и спокойной. Условия же сложились такие, что другого выхода, кроме как послать на выезд неопытного командира, не оказалось. Да и никому из начальства не могло прийти в голову, что данный боевой выход может оказаться под срывом. "Раньше ведь такое не происходило! Всё было в порядке? Не произойдёт и теперь!". Так это раньше, при старом и уже многоопытном командире разведывательной роты.
  
  Вечером, в день получения приказа, наша разведывательная рота в полном составе на боевых машинах пехоты вышла из парка. Бодро вытянулась в колонну и затарахтела гусеницами в направлении района проведения засадных действий. Не буду вдаваться в подробности совершения марша, организации места засаду, проведения маскировки и прочих специфических действий, так как мелкие подробности мне не известны. В прочим, это уже и не существенно. Да и ошибки шаблонных действий нового командира роты, приученного к условиям только "приближённым к боевым", отображать не хочется. Сообщу только, что в этом ночном выходе данная разведывательная рота "отгребла", что называется, по полной программе. Невосполнимых потерь, к счастью, не оказалось, но и запланированного реального успеха в боевых действиях, добиться не удалось. Для кого-то этот печальный опыт стал бы, хоть и трудным, но первым и своим "боевым крещением". Даже сослужил бы прекрасную воспитательную роль. Для кого-то, к категории которых относится большинство нормальных мужчин в погонах.
  
   Шмулькинда этот боевой выход "поставил" на совершенно противоположные рельсы:
  
  "Как! Здесь ещё и стреляют "по взаправдашнему"? Так и погибнуть недолго! Да и за реальные потери среди личного состава могут спросить весьма строго. А нужно ли мне всё это, и, тем более, моей семье? Надо быстрее тикать с этой должности и от разведывательной роты подальше!"
  
  В общем и целом, куда делось рвение, командирские качества, мужественность всего обличия? Не стоило бы об этом говорить, однако факт остаётся фактом. Сразу же после возвращения в пункт постоянной дислокации полка командир разведывательной роты "накачался" спиртным, как бензовоз топливом перед выходом в рейдовую операцию. Попытки начальников полкового звена вывести на следующий день его из "штопора" не увенчались успехом. В принципе, в полку после боевых выходов традиция употреблять, а нередко, злоупотреблять спиртными напитками в течение двух-трёх дней была обычным явлением (в качестве снятия стресса). Поэтому никто особо не придал данному единичному эпизоду большого и серьёзного значения:
  
  "Обычное явление! Первый бой, первый выход, первая проба командирских сил! Пусть и не совсем удачные, но - свои. Все, рано или поздно, проходили через подобные испытания. Осмыслит все ошибки, сделает соответствующие выводы, посоветуется с более опытными офицерами, и всё станет на свои места".
  
  Старший лейтенант Шмулькинда действительно, сидя за стаканом с водкой и незатейливой закуской, всё осмысливал, делал выводы и оценивал своё положение. Только вот мысли его двигались совершенно в ином направлении, чем прогнозировал начальник штаба полка. И, соответственно, результат этих мыслей имел свой практический выход в виде рапорта с просьбой перевести его с должности командира разведывательной роты на любую другую должность.
  
  Нетрудно предсказать реакцию командования полка на сий серьёзный документ. "Совсем с катушек сорвался! Не ведает, что и творит. Ничего. Перебесится, успокоится, возьмётся за ум, но, в профилактических целях, стоит ему немного помочь в виде "выписки" соответствующих "звездюлей" и проведения политбеседы определённой направленности (начальник штаба и замполит полка - каждый в своём направлении)".
  
  Как это ни парадоксально, однако продуманные и лихо выполненные мероприятия воспитательного характера с командиром разведывательной роты оказались своеобразным катализатором, ускорившими процесс духовного и физического разложения данной личности. Видя, что "мирным" путём от опасности не уйти, Шмулькинд приступил к реализации продуманных действий по "достойному" уходу с такой почётной в мирное время, но такой страшной и опасной в военную пору должности.
  
  План его был прост. Если не удавалось заранее узнать о предстоящем выходе разведывательной роты на реализацию и "внезапно заболеть", очередной лазейкой становилась водка. Почувствовав "спинным мозгом", что в штабе зашевелились, получив сведения от информаторов, Шмулькинд бежал в свой домик, доставал спрятанную бутылку водка, выпивал сходу стакан-другой и через 10-15 минут, под воздействием нервного напряжения и жары превращался в "дрова смешанных пород". Только вот данный способ имел свою отрицательную сторону. Не всегда "задница" правильно предсказывала грозящую опасность. Порой тревога оказывалась ложной или относилась к рейдовому батальону полка. А вот уж водку из организма назад было не вернуть. Нахождение постоянно "под кайфом", чревато было переходом в категорию хронических алкоголиков. В планы Шмулькинда, который не потерял надежду карьерного роста там, в мирных условиях СССР, после возвращения "героем-интернационалистом", окончательно спиться, совершенно не входило. Да и офицеры роты, мало того, что перестали общаться со своим трусоватым командиром, но и перешли к явным угрозам, если и не пристрелить при первом удобном случае, то уж в тёмное время суток изрядно набить рожу и помять бока. Исходя из лихости офицеров-разведчиков, особенностей их подбора в такое элитное подразделение, данную угрозу они могли осуществить легко. Не стоит их обвинять и даже упрекать. Кому, скажите на милость, доставляет удовольствие в боевых условиях, при живом командире роты выполнять его обязанности?
  
  Очередной "удачный" выход из создавшегося положения вызрел в процессе ночных кошмарных снов Шмулькинда. Выход простой до безобразия и довольно эффективный. Командир разведывательной роты "взялся за голову, исправился и осознал свои ошибки". Ни пьянок, ни болезней, ни других способов улизнуть от боевых выездов у него больше не появлялось. Всё стало на свои места. Засада, так засада, реализация разведывательных сведений - пожалуйста. Всё по уму. Только вот ожидаемые результаты действий резко снизошли к нулю. "Не стало басмачей в округе". "Сведения информаторов не подтвердились". "Активист на указанное место не пришел". Как же так? Раньше всё было надёжно, проверено, отлажено. А сейчас?
  
  Оказалось всё проще простого. Получал задачу командир разведывательной роты в штабе полка лично, без посредников и подчинённых. Никто из командного состава роты не знал, какую задачу и в каком районе предстояло выполнять. Командирам взводов полученная задача доводилась перед выездом в изрядно искажённой форме. В результате рота следовала туда, где, в принципе, никакой явной угрозы не намечалось. Конечно, риск внезапной и неплановой встречи с противником существовал. Но он был случайным явлением, а не закономерностью, спланированной в штабе полка.
  
  Яснее ясного, что такие действия командира элитного полкового подразделения бесконечно продолжаться не могли. Начальник разведки начал интересоваться у командиров разведывательных взводов подробностями их действий. Таким образом, обман и вскрылся.
  
  Шум большой командование полка не поднимало, дабы не пострадать самим. Составили аттестацию о профессиональной не пригодности Шмулькинда командовать разведывательной ротой полка, и быстренько перевели его командовать одной из мотострелковой рот в мотострелковый батальон, стоящий на охранении. Эпопея "похода за славой" окончилась вполне успешно для "героя" повествования. По уму, за его действия в условиях военного времени должен был бы последовать приговор суда. Ан нет. Всё прошло гладко, и вернулся он на родину, пусть и без наград, но живой и "условно" гордый.
  
  Стоит вспомнить, что командир разведывательной роты, назначенный на его место, погиб в бою. А ведь мог бы жить, не вмешайся в жизненный процесс злой рок в виде Шмулькинда. Кстати говоря, сильный был командир разведывательной роты, смелый, инициативный и боевой. Кто его не знал лично, может просто судить по полученным им наградам - два ордена, один из которых "Ленина".
  
  Я не исключаю того, что многие мне могут возразить и высказать добрый десяток оправданий таким людям, как упомянутый Шмулькинд. "Испугался человек". "Не получил соответствующей поддержки и помощи от старших товарищей". "Попал в "струю" стечений обстоятельств". Нет, мужики! Многие из тех, кто служил "за речкой" прошли через испытания первого и последующих боёв. И насчёт поддержки, заботы, внимания друзей и товарищей говорить не приходится. Уж её-то было не только достаточно, но и сверх того. Как человек был воспитан с детства, так он и поступал в процессе всего жизненного пути. Если на первом месте стояло сохранение личной жизни любыми доступными и малодоступными способами, а уж жизни подчинённых - дело последующее, от такого "полководца" не жди ничего хорошего. А ведь жизни твоих солдат и сержантов, это главное. Сохранишь их - подчинённые за это отплатят многократно. Именно в этом на войне, по-моему, залог любого успеха.
  
  Ладно, закончим дискуссии вокруг данного индивидуума. Может быть, он единичный случай в истории Вооружённых Сил СССР? Дай Бог, если бы всё было так. Можно было бы смело вычеркнуть данный случай из памяти, имя предать забвению и вспоминать в последующем только хорошее и светлое. Увы и ах. Я бы, наверное, не пытался излагать столь пространственно этот, известный не только мне случай, если бы не то обстоятельство, что и у нас в батальоне "засветились" офицеры, своими действиями вносившие "ложку дёгтя в бочку мёда".
  
  Почему у меня столь пристальное внимание именно к офицерам? Ведь и среди военнослужащих срочной службы, то бишь, сержантов и солдат, случаи трусости и попыток любой ценой сохранить свою никчемную жизнь были не редкостью? Можно было бы и их "заклеймить позором". Извините! Дойдут и до них руки. А пока... Статус офицеров совершенно иной. И дело не в том, что они закончили высшие учебные заведения. А привилегированность их положения в армейской среде не имеет, в данном случае, никакого значения. Вот то, что они командуют воинскими подразделениями, отдают приказы и обязаны вести в бой за собой своих подчинённых - это главное. Куда приведёт явный трус подчинённых? В засаду "духов"? К гибели? В плен? Да, чёрт его знает, куда приведёт. Хуже всего, что, спасая себя самого, подобная сволочь, способна бросить своих сержантов и солдат на произвол судьбы. И не будет реальной возможности другому, старшему командиру своей властью отдать им приказ отойти, вырваться из боя, спасти себя и своих товарищей. Просто прервётся связь с прекращением функционирования одного из промежуточных звеньев цепи. Вот такой гадкий расклад дела.
  
  Всё. Перевернём страничку и продолжим повествование. Чтобы у всех не сложилось превратное мнение, что подобные описанному чудаку на букву "М" "произрастали" только среди пехоты, обращу ваш взор ещё на одного подобного индивидуума, бытовавшего уже в среде "Бога войны", то бишь, артиллериста.
  
  После 1983 года появился у нас, скажем так, в одной миномётной батарее командир, по фамилии, к примеру, Штахетин. Офицер, как офицер. Ничем выдающимся отмечен не был. Да и к "великим подвигам" особо рвения не проявлявший. Так, воинская единица со статусом командного состава, но без особого желания данный статус подтверждать практическими действиями. Сидел он, как доска в заборе, на порученном ему гарнизоне и старался не только не покидать данный гарнизон без крайней необходимости, но и оставлять "насиженного места" в землянке без острых физиологических призывов. Миномётная батарея располагалась в то время на трёх гарнизонах, один из которых под командованием командира взвода управления размещался в паре километрах от командно-наблюдательного пункта батареи в глубине "зелёнки", а другой под управлением старшего офицера батареи и вообще был в 22-х километрах. Дисциплина и порядок на гарнизонах был налажен ещё до появления М.., прошу прощения, Штахетина, поэтому особых трудностей для него в "командовании" подчинённой батареей не возникало.
  
  Только всякой тихой жизни, в конце концов, приходит конец. Как-то вдруг внезапно "застучали барабаны, запели трубы" и по приказу свыше "сборная солянка" от мотострелкового батальона, контролирующего данный район, вышла на "смертный бой" с местными душманами.
  
  Шутки шутками, но данный бой в действительности вышел из-под контроля руководства операцией. Группа пехоты вышеназванного батальона оказалась в окружении превосходящих сил "духов". Появились раненые и убитые. Два расчёта от миномётной батареи - 82-мм автоматического 2Б9 "Василёк" и 82-мм переносного 2Б14 "Поднос" под командованием самого командира батареи Штахетина (старший офицер батареи к участию в операции был не допущен командиром батальона по причине предстоящей в ближайшее время замены в Союз, а командир взвода управления на данный момент просто отсутствовал), прикрываемые двумя БТР-70, огнём, умело и своевременно, прикрывали действия батальона в этом сверхтяжёлом бою.
  
  Только вот в те времена басмачи из категории дебилов давно уже ушли, и поэтому, почувствовав явную угрозу успеху своих действий со стороны ведущих огонь миномётов, сходу переключили своё внимание на эту лакомую и слабо защищённую цель. Много ли надо сил, чтобы прекратить существование десятка миномётчиков, вооружённых только автоматами? Из-за укрытий, из окон домов перещёлкать их можно быстро, аккуратно и без излишних потерь. Захватить при этом богатые трофеи, боеприпасы, имущество. Главное, подойти поближе и не дать им свернуть миномёты, а потом сменить огневую позицию. Попробуй в дальнейшем найди новое место, куда миномётчики переместятся и откуда продолжат "сеять смерть".
  
  В общем, солидная группа "духов" отправилась выполнять задачу по ликвидации миномётной огневой позиции. К их величайшему сожалению, подойти достаточно близко не удалось, так как из двух БТРов, прикрывавших огневую позицию, приближение врага было замечено и под огнём четырёх пулемётов басмачам пришлось рассредоточиться, снизить темпы продвижения вперёд, спрятаться за строения и уже достаточно медленно приближаться к миномётчикам. Но, всё-таки, приближаться, а не отступать.
  
  Вот в этот самый момент и "проявил" себя командир батареи Штахетин. Трудно представить более преступные и пагубные действия данного субъекта. Он не смог придумать ничего более умного, как залезть в один из БТРов, приказать механику-водителю развернуться и уехать в сторону командного пункта полка. Подальше от опасности и... своих подчинённых. Мало того, что бросил на произвол судьбы два расчёта миномётчиков с вооружением, так и ещё лишил оборону такой мощной поддержки, как бронетранспортёр с двумя пулемётами. О чём он думал, представить трудно и даже страшно. О том, что этими действиями спасётся от опасности? А, впрочем, какая разница, какие мысли в тот момент "витали" в его головушке.
  
  Удачным для миномётчиков оказалось то, что оба командира расчётов были опытными сержантами, уже не раз и не два побывавшие в боях. Не растерялись, не ударились в панику. И своим подчинённым не позволили сделать подобного. Да и командир оставшегося БТР-70 был из числа старослужащих сержантов. Он прикрыл бронёй своей боевой машины расчёт "Василька", воспретив прямое огневое воздействие душман на его расчёт, и дал возможность проведения свёртывания автоматического миномёта. В это же время расчёт "Подноса" продолжал вести огонь по подходящему врагу. Только когда командир миномёта сержант Кононенко (фамилия подлинная) получил тяжелое ранение в живот, оба расчёта, загрузив всё вооружение, имущество и боеприпасы в машины, оставили огневую позицию и под прикрытием БТРа отошли за кишлак. Причём, хочется отметить, команду на перемещение они реально получили по радиостанции бронетранспортёра непосредственно от командира батальона. Не поступи такой команды, я, почему-то уверен, эти солдаты и сержанты, до конца остались бы на месте, и, можно предположить, все бы погибли.
  
  Обиднее всего, что и этот случай не получил достойной оценки со стороны командования полка. Стоило бы не замалчивать факт малодушия, бегства с поля боя, оставления подчинённых и прямого невыполнения приказа командиром батареи Штахетина, а отдать его под суд. Конечно, тюрьма не исправляет и хорошими не делает. Но и безнаказанность может в последующем привести к ещё более тяжким последствиям. В данном эпизоде только один сержант получил ранение. Могло бы быть гораздо хуже. А в следующем случае, который мог бы быть, десяток советских солдат вернулись бы домой в цинковых гробах. Очередная отговорка - ВОЙНА? Она без потерь не бывает? На мой взгляд, место подвигу всегда появляется там, где допущены грубейшие ошибки командованием. Зачем солдату подрывать себя гранатой вместе с врагами, если всё правильно и обдуманно спланировано, рядом с ним ведут бой его товарищи и сил вполне хватает для уничтожения врагов на дальних дистанциях? Или я не прав?
  
  За свой "подвиг" Штахетин чуть не удостоился "чести" быть избитым своими-же подчинёнными. От набивания рожи его спас старший офицер миномётной батареи, который реально уговорил солдат и сержантов не связываться с дерьмом и не провоцировать работников прокуратуры на проведение следственных мероприятий.
  
  Третий случай, который мне стал известен, описывать подробно не буду. Так, обойдусь мелкими штришками. Положа руку на сердце, уже самому реально стало гадко от "копания в исподнем белье" армейских коллективов. Просто знаю, что это нужно делать. Не напомнишь отдельным подонкам, которые в Афганистане более двадцати лет назад занимались беспределом, они и сейчас будут ходить с высоко поднятой головой и чувством выполненного долга. А так, как в старинном восточном наказании преступников, когда его сажали по самую шею в бочку с дерьмом, и с периодичностью раз в минуту махали над верхней кромкой бочки острым мечём, заставляя преступника нырять головой в наполнение бочки, иногда стоит напомнить отдельным "воякам", к какой категории вещей они относятся. Их преступления, возможно, что сошедшие им с рук в глазах правоохранительных органов, не забыты сослуживцами. Всё тайное, в конце концов, когда-то становится явным. Пусть у них в глазах по ночам стоят "кровавые мальчики"!
  
  Вернусь к началу предыдущего абзаца. В 1983 году у нас, как и во всей 40-й армии, прошла довольно внушительная замена офицеров и прапорщиков. Опытные офицеры в ранге взводных и ротных командиров передали свои должности офицерам, прибывшим из Союза. Вполне понятно, что офицеры, прошедшие по-доброму одному-двум десяткам рейдовых операций имели агромадный опыт ведения боевых действий. Да и авторитет у них среди подчинённых был незыблемым. Условия постоянной опасности накрепко сдружило коллектив батальона. Каждый знал соседнего командира, был уверен в его надёжности, не без основания надеялся, что в любой ситуации ему придут на помощь. Не хотелось бы обижать вновь прибывших по замене своей критикой, но уж слишком значительный процент их оказался "с браком". Нет. Я не хочу сказать, что с "гнильцой в душе" было много. Просто посудите сами. Один человек из четырёх десятков уже составляет 2,5 процента, а уж если таких два и более, то результат удваивается, утраивается и так далее. Не буду подбивать общий баланс, обращу лучше ваше внимание на одного ротного командира. Даже называть его вымышленной фамилией не стану. Так, капитан НИКТО! Мало того, что этот человек мало был приспособлен руководить подчинёнными ему людьми, так и, в сущности, оказался обыкновенным и заурядным трусом. Попав в обстановку реального боя он просто закрылся в своём БТРе и прекратил всякую связь, как с комбатом, так и со своими "коробочками". Командиру батальона пришлось непосредственно руководить всеми имеющимися у него силами и средствами, исключив из общей цепочки самоустранившееся звено в виде ротного.
  
  Подобные случаи мне не раз рассказывал мой отец из своего опыта Великой Отечественной войны. Ему в конце войны пришлось исполнять обязанности адъютанта батальона, что по современной градации армии соответствует заместителю начальника штаба батальона. Сами понимаете, в то время, как и сейчас, штаб батальона своего танка не имел, и перемещался на автомобиле типа "полуторка". Это сейчас начальник штаба танкового батальона "шикует" на БМП-КШ, обеспеченной всеми необходимыми средствами связи, навигации, жизнеобеспечения и прочим, и прочим. Вот и входило в обязанности моего отца в то время исполнять роль посыльного при командире батальона в случае потери связи с танками батальона. По его рассказам, очень часто, когда огневое воздействие немцев на наступающие танковые подразделения становилось очень сильным, в танках "внезапно выходили из строя" радиостанции. Их просто выключали, тем самым, прекращая возможность получения приказа на движение в атаку. Что можно спросить с "железяки", которая вышла из строя? Сейчас не работает (пропало питание, отошел контакт в лампе, сгорела тангента), а потом её смогли отремонтировать. Вот и приходилось офицеру под вражеским огнём бегать между танками и передавать приказ командира в устной форме. Как видите, в современной армии некоторые использовали старый проверенный способ самоустраниться от участия в бою. Не только одно хорошее "перекочевало" из исторического "далёко" в нынешние времена. По этому же способу действовал и вышеуказанный командир роты. Благо, что в том бою командир батальона имел реальную возможность взять на себя управление ротой. А так бы...
  
  В последующем этот командир роты ещё неоднократно отказывался выполнить приказы командования о выходе на операции. Не знаю, честно говоря, какова его судьба в последующем. Да и не особо это меня волнует. Пусть об этом печётся он сам. Знаю только, что случись со мной подобное, я бы, наверное, сгорел бы со стыда, и не смел бы показываться на глаза людям, которые видели бы мой позор.
  
  Вот я и "заклеймил позором" людей, опорочивших свою честь, которым бы даже сейчас я не подал бы руки. Опять вернусь к ранее сказанному. Все примеры приведены только из действий отдельных офицеров. Они отвечали за своих подчинённых. Им вручили жизни и здоровье 18 - 20 летних пацанов. Вот и спрос с них был выше. Не можешь перебороть в себе панические всплески врождённых рефлексов - беги скорее из армейского строя. Не порочь славное имя Защитника Родины.
  
  Естественно, среди солдат и сержантов тоже встречались подобные малодушные субъекты. Случаи самовольного оставления подразделения и части с целью избежать выхода в рейдовую операцию до сих пор сохранились в моей памяти. Преднамеренное заболевание инфекционными болезнями, членовредительство и даже самострелы известны многим. Что можно спросить с рядового Хаджаева, который правдами и неправдами стремился уйти из миномётной батареи рейдового горнострелкового батальона в роту материального обеспечения полка? Или рядового Бугаенко, сбежавшего из госпиталя в Союзе домой и купившего "белый билет" негодности к военной службе? Они солдаты, хотя и шкурники. Нет плохого солдата - нет проблем. На его место придёт другой, более приспособленный военнослужащий к службе в данном подразделении. В общем, хватало негативных случаев в наших коллективах. Хотя, как это ни парадоксально, но ведь и память наиболее крепко зафиксировала именно плохое. Ведь хорошего-то было в десятки, да что десятки, в сотни раз больше. Однако же, такие случаи, которые были отражены мной в этом рассказе, "всплывают" в воспоминаниях гораздо чаще. Может быть это связано с нашим восприятием "справедливо-насправедливо"?
  
  Кто виноват в том, что непорядочность бытовала в условиях войны? Обычный вопрос, который привыкли задавать после вскрытия каких-то отрицательных фактов. А стоит ли задавать именно этот вопрос? Виновного найти всегда можно. В крайнем случае, если поиски не увенчались успехом по причине невыгодности "открытия личика" того, кто действительно виноват, стоит назначить другого, так называемую "дежурную ж...". Поэтому и я преднамеренно уйду от данного вопроса, сделав уже давно свои выводы в голове, и оставив другим возможность проделать подобную же операцию. Теперь - ваша очередь, если есть к этому желание.
  
  
Оценка: 4.83*9  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023