ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Он не пулей убит...

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.26*6  Ваша оценка:
  Он не пулей убит...
  
  Решил пофилософствовать и заняться аналитической работой. Только не пугайтесь сразу. Это не научная работа даже в далёком приближении. И, далеко не попытка "склепать" диссертация на какую-то глобальную тему. Вдобавок к этому, не уверен, что подобный материал не поднимался кем-то другим, не выносился на обсуждения широкого круга заинтересованных и не очень сторон. Считайте, что это моя личная точка зрения, мои мысли, мои наблюдения. О дальнейшем - судить вам.
  
  Задаю всем вам вопрос, ответ на который реально может "повиснуть в воздухе", не найдя себе правильной и обоснованной формулировки. Назовите мне хотя бы десяток нынешних генералов, которые во времена своего пребывания на территории Афганистана в период с 1979 по 1989 год были в должностях командира взвода, роты (батареи), батальона. И, сразу же, как дополнительное уточнение, не являлись ли эти нынешние генералы детьми или внуками высокопоставленных военных чиновников советских времён?
  
  Что, слишком "заумное" вступление? Возможно! А ведь этими своими наводящими вопросами я хочу предложить всем читателям проанализировать "послевоенную" службу воинов-"афганцев". В последнее время, благодаря возможностям Интернета, мне удалось виртуально пообщаться с некоторыми моими сослуживцами, друзьями, знакомыми, которые волей судьбы и руководства страны в разные периоды времени служили "за речкой". Да и личное общение с определённым количеством воинов-интернационалистов непосредственно, оставили свой, не совсем уж позитивный, след в моей душе. Как это бывает всегда, после длительной разлуки хороших друзей и знакомых, первые вопросы: "Как дела?", "Как сложилась жизнь (служба)?", "Семья, дети, внуки". Можете мне поверить, того "всплеска положительных эмоций", который реально следовало бы ожидать в рассказах, замечено не было. Как правило у "афганцев", в повествованиях о своей жизни сквозило явное неудовлетворение служебным ростом, карьерой, отношением окружающих. Что это? Повышенное самомнение? Стечение обстоятельств? Схожесть судеб? Проклятье Божье? Кто, кроме нас самих способен ответить на этот вопрос? Вот и займёмся этим. Если не возражаете, постараемся общими усилиями разобраться, кто виноват в том, что люди, поневоле получившие огромный опыт жизни, ведения боевых действий, войны, чёрт бы её побрал, дружбы, взаимопомощи, в конце концов, честного отношения к себе и окружающим, оказались "не востребованными". Зачастую ко многим из нас можно было бы применить военную присказку, которая гласит: "На дороге лежит офицер ПВО. Он не пулей убит - з... его!"
  
  Только не подумайте, что в данном рассказе будут сплошь и рядом сочиться слёзы жалости к самому себе и себе подобным. Напрямую, положа руку на сердце, скажу, что своей службой и своей военной судьбой, по большому счёту, я доволен. Да! Поступая в военное училище, я, как и большинство моих товарищей, мечтал о генеральских лампасах и высоких должностях. Помните, как в кинофильме "Щит и меч" капитан вермахта Иоганн Вайс сказал хорошую фразу: "Я хотел бы, чтобы мне приказывали как можно меньше людей, а я имел право приказывать многим"? Хорошее, обоснованное жизненное кредо. Вполне возможно, что в глубине моей души ещё сохранилось некоторое сожаление о тех "больших звёздах", которые не "легли на плечи". Хотя... того, что я хотел - я, в целом, добился. Без академического образования смог получить должность, требующую по штатным меркам получение высшего военного образования. Было уважение подчинённых и начальников. Было чувство востребованности. Мне, скажу честно, этого вполне хватило. Хотя, зная, что голова на плечах у меня явно отличается от чугунной кастрюли, иногда казалось, что на более высоких должностях я мог бы принести ещё больше пользы. Мания величия? Не соглашусь. Она мне не соответствует. Просто трезво и обдуманно исхожу из своих сил и способностей. Поэтому, ещё раз подчеркну, разговор не столько о моей судьбе, сколько о подобных мне людях. Разговор о проблеме, которая возникала практически у подавляющего большинства ветеранов войны, что афганской, что чеченской, после их возвращений "оттуда".
  
   Для того, чтобы немного освежить личную память, вспомню то время, когда я только что "закончил командировку" в Афганистане. Это было летом 1983 года. "За речкой" усиленными темпами шла обычная "боевая подготовка". Наши военнослужащие "сажали сады", "строили дороги и дома", а, между делом, "вели учебные бои" на "полигонах". Ни о какой войне речи в средствах массовой информации Советского Союза не велось. А, собственно говоря, с кем там было воевать? С народом, который "сам попросил у нас помощи"? Где те орды дикого, вооружённого народа, которые могли бы себя противопоставить "непобедимой и легендарной"? Только вот в это же время, в военных госпиталях Москва, Ленинграда, окружных центров, среднеазиатских республик СССР хирургические отделения были забиты ранеными и увечными. И "Чёрный тюльпан" в усиленном режиме развозил цинковые гробы по городам и сёлам нашей страны. Что ж! Издержки "боевой подготовки"!
  
  С предписанием ТуркВО я прибыл в штаб 46 мотострелковой дивизии города Ленкорань Азербайджанской ССР. В памяти до сих пор сохранилось то настороженное внимание к моей личности, с которым встретили меня в отделе кадров, а потом в штабе ракетных войск и артиллерии дивизии. Нет. Явного негатива в общении со мной я наблюдать не имел возможности. Просто некоторое явное сомнение в реальной цели моего приезда сюда. Типа:
  
  "Вот ты приехал сюда, в этот спокойный курортный край. Что от тебя ждать? Быстрого твоего карьерного роста? "Подсиживания" сослуживцев? Стремления "глоткой и заслугами" вырвать тёплое место?"
  
  Что ни говори, а "афганцев" в дивизии можно было пересчитать по пальцам одной руки. В Порт Ильиче, в артиллерийским полку я и вообще был единственным участником боевых действий. Вроде бы, расклад для меня создавался благоприятный. Да и в действительности, где-то через пару месяцев меня, только что назначенного командиром артиллерийской батареи, в штабе ракетных войск и артиллерии дивизии начали "сватать" в ракетный дивизион на вышестоящую должность. Отказался по принципиальным причинам - ракетчик - не артиллерист. Это совершенно разные ветви ракетных войск и артиллерии. Через определённый промежуток времени за меня взялись политработники. Опять "выгодное" предложение - секретарём комсомольской организации полка. Снова отказ по карьерным и идейным соображениям. Вот тогда-то мне и дали косвенно понять, что больше никаких карьерных предложений мне уже не светит. "Сиди на комбате до конца своих дней". Благо, подвернулась через год возможность уехать в Группу советских войск в Германии.
  
  Но и в Группе советских войск в Германии, сразу же после пересечения границы, начались проблемы. "Должности для офицера в Группе советских войск в Германии нет". Вдвоём, с ещё одним таким же, как и я "афганцем" Мишей Куклевым, мы больше месяца ждали в гостинице штаба 1-й гвардейской танковой армии в Дрездене свои назначения на должность. Все деньги, которые у нас были после обмена на границе (25 рублей) довольно быстро закончились. Кормить "на халяву" нас никто не собирался. Пришлось, переодевшись в гражданскую одежду, ездить "на плантации" к немцам, собирать клубнику, вишню и другие сельскохозяйственные культуры. За выполненную работу нам платили деньги. Этим и жили. Благо, через пару недель подобных мучений решили написать письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Черненко. Только это и помогло мне получить назначение в армейскую артиллерийскую бригаду в военном городке Цейтхайн. Удивительнее всего, что кроме нас, "зачуханных интернационалистов", ни во Франфуркте, ни в Дрездене, никто не ждал, возможности получить освободившиеся должности. Напрашивался простой вывод. Или нас просто "выпихнули" со старого места службы, чтобы не мешались под ногами, или же, в ГСВГ посчитали возможным должности, предназначенные для нас, отдать кому-то другому, может быть что и "блатному". По принципу: "Ничего! С этими "вояками" как-нибудь вопрос утрясём. Зато сделаем кому-нибудь нужному одолжение".
  
  Чисто для информации. Этот военный городок (Цейтхайн) в ГСВГ, куда мы получили назначения, называли "Не доехал семь километров до Германии". Находился он в семи километрах от города Риза. Глухотень, неимоверная скученность войск, плачевные, даже по меркам захудалых военных городков Советского Союза, условия жизни семей военнослужащих. Своё общепринятое, народное название военный городок в Германии полностью оправдывал. Даже с лихвой.
  
  Началась обычная военная служба, уже знакомая по прежним годам жизни. Казарма, полигоны, занятия, обслуживания техники, стройки, поздние возвращения домой. Всё, как и обычно.
  
  А вот с поступлением в Ленинградскую военную артиллерийскую академию здесь же в Германии мне, практически, отказали. Если кто помнит, в то время была такая льгота для "афганцев" - поступать в академию с должностей командиров рот и батарей. В первый год "не успели оформить документы". На следующий год "не прошёл предварительный конкурс отбора в бригаде". На третий год - очередная отговорка. Даже до сдачи вступительных экзаменов не дошел. А ведь готовился постоянно и целенаправленно, не жалея своего свободного времени и ночей. Вот так и отбили у меня желание получить высшее военное образование. Сейчас я уже не расстраиваюсь так, как это было в те далёкие 80-е годы. Всё, что ни делается - делается к лучшему.
  
  Эти небольшие эпизоды я описал с той целью, чтобы подчеркнуть схожесть известных мне судеб таких же, как и я воинов-интернационалистов. Слишком уж много общего, на мой взгляд, было в них.
  
  Ладно. Перейду к обоснованию моих взглядов на примерах своих друзей и знакомых.
  
  Начну с "брата по несчастью" времён Дрезденовского ожидания - Мишки Куклева. После всех трудностей, связанных с отсутствием должностей, он был назначен на должность помощника начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения одного из полков этого же военного городка Цейтхайн. Парень грамотный, эрудированный, общительный. Недостаток - не лез "за словом в карман" и умел постоять за себя, не взирая на чины и звания. В общем, он мне очень нравился как человек и офицер. Два года после назначения на должность его усиленно "мордовали", ставя в вину даже то, что он не делал. Масса взысканий и два суда чести младших офицеров за нетактичное поведенеие со старшими по званию. В конце концов, ему предложили "по собственному желанию" оставить ряды Вооружённых Сил СССР. Чем он и воспользовался. Воспользовался не без сожаления. Всё-таки, военная служба была его стезёй. До Минкиного отъезда в Киев мы с ним часто общались. Как-то совместные проблемы сблизили, и он не редко делился в откровенных разговорах своими проблемами. Честно и откровенно скажу, не вдаваясь в подробности. Выжили его из армии конкретно и целенаправленно. Не нужны были в армии офицеры "языкастые" и не уважающие авторитет начальников.
  
  Другой пример. В Афганистане со мной в миномётной батарее командиром взвода управления служил старший лейтенант Сергей Полушкин. Именно ему я перед своим объездом передал свою должность старшего офицера миномётной батареи. Выпускник Тбилисского артиллерийского училища. Награждён орденом Красная звезда. После замены из Афгана попал служить в город Осиповичи Белорусского военного округа. Так как место его службы находилось в 40 километрах от дома моих родителей, мне даже как-то удалось как-то один раз встретиться с ним в Осиповичах. После этого наши дорожки разошлись. Связь восстановилась только посредством Интернета и через почти два десятка лет. В сжатой форме передам его рассказ о дальнейшем служебном продвижении:
  
  "После Краснознамённого Белорусского военного округа служил в Германии Планкен (Магдебургский полигон) начальником штаба артиллерийского дивизиона в 44 армейской артиллерийской бригаде, Швайнрих (Виттштокский полигон) начальником штаба артиллерийского дивизиона и командиром дивизиона в 290 армейской артиллерийской бригаде. На Урал я попал из Западной группы войск после вывода всех воинских частей из Германии. Потом начался бардак. Бригаду расформировали в 1994 году. Ну, а я проболтался полгода за штатом и в 1995 году на "пенсион" с должности командира дивизиона, подполковником. Ну, а потом в Чебаркуле работал охранником на заводе, продавцом, сейчас заведую хранилищем на базе хранения техники и вооружения".
  
  Согласитесь. Кратко, сжато, хмуро и безотрадно. Не нужно обладать развитой фантазией, чтобы за этими скупыми фразами разглядеть неудовлетворённость своей военной судьбой. Кто виноват? Человек или общество? А, может быть время, на которое в последние годы списывают ошибки конкретных руководителей?
  
  Теперь передам вам рассказ одного своего сослуживца в Афганистане. Не буду раскрывать его подробные данные. Опять же, смысл его повествования оставляю без изменения, а вот стиль несколько подправлю. Для меня рассказ его фразами ценен и интересен, да вот постороннему читателю будет не всё понятно. Так что, друг мой, пойми и прости. Сам ты себя в этом повествовании узнаешь легко. А другим нет в этом необходимости.
  
  "Как ты помнишь, в начале апреля 1983 года мы, одновременно с Валерой Тенишевым убыли по замене из Афганистана. Положенный после замены отпуск провёл с семьёй в посёлке Керро Ленинградской области. После отпуска, в назначенное время, прибыл в Управление кадров Ленинградского военного округа, куда мне было выписано предписание. Там я сказал, что у меня есть однокомнатная квартира под Ленинградом и что раньше я служил в воинской части, расположенной в Керро. Сам можешь представить, как отреагировали кадровые работники второго по величине города СССР на такое моё заявление. Мне в Управлении кадров сразу же заявили, чтобы я даже и не мечтал устроиться в Ленинграде или даже в районе Ленинграда. Хотя, говоря по правде, я и не просился служить ни там, ни там. Просто логичным было бы отправить офицера служить туда, где у него есть жильё. И семья обеспечена местом проживания, и какую-то часть трудностей, связанных с предстоящим переездом, удастся снять с плеч военнослужащего. Только это уж моральный аспект, на который в армии обращали внимание крайне редко. "Не важно, как ты служишь - главное, чтобы мучался!" Тогда я попросил, отправить меня служить туда, где можно было бы сразу устроиться с семьей. Сыну нужно было в этом году идти в школу в первый класс. Это моё заявление вызвало ещё большую бурю эмоций. На меня стали почему-то кричать, что я захотел служить на Севере. Что такое Север я в то время и понятия не имел. После такого "тёплого приёма", мне сказали, иди домой и прийти в управление кадров ЛенВО спустя несколько дней. Дальше - та же история. Ребята из части, где я служил раньше, до отправки в Афганистан, и с которыми мне удалось встретиться в части - еще те жуки. У них все было "повязано". Они из Ленинграда - ни ногой. Эти мои сослуживцы сразу сказали, что меня в управлении кадров "разводят". Сразу подсказали, что у меня есть два варианта действий. Первый вариант - пойти в политуправление округа и записаться на приём к Члену Военного Совета округа. "С твоими "заслугами" ты убьешь всех наповал, тебе найдут место службы, а им (кадровикам) головы открутят". Второй вариант - бакшиш кому нужно, и все будет в порядке. Первый вариант - не мой метод. Со вторым вариантом сослуживцы в штаб ЛенВо ездили сами. Не знаю, что повлияло на решение моего вопроса, только я спустя несколько дней, забрал в управлении кадров округа предписание в 54 мотострелковую дивизию, дислоцировавшуюся в посёлке Алакуртти Мурманской области.
  
  Прибыл я к новому месту службы в конце мая 1983 года, перед самым началом летнего периода обучения. В отделе кадров мотострелковой дивизии мне сказали, что должностей для меня нет, и они вообще не знают, что со мной теперь делать. Начальник отдела кадров дивизии созвонился с управлением кадров округа, и ему была поставлена конкретная задача, как быть с определением моего нового места службы. Решено было отправить местного начальника штаба артиллерийского дивизиона 281 мотострелкового полка в город Петрозаводск по причине, что он давно туда просился. На его место меня и назначили.
  
  54-я дивизия была сокращенного состава, в которой два полка (мотострелковый и танковый) были полными или наполовину развёрнутые, но с "интересным" штатом. Эти два полка в составе дивизии предназначались для прикрытия государственной границы. Вот начальником штаба артиллерийского дивизиона этого "интересного полка" я и был назначен. На весь дивизион 3 взводных, 3 командира батареи, замполит, начальник штаба и командир артиллерийского дивизиона. Черте что. Ни старшины, ни зампотеха, ни начальника разведки. Про троих взводных я уже сказал. Из них только один кадровый офицер - но воспитывать его пришлось долго и усердно. Сейчас он при Рогозине в НАТО. До сих пор благодарит за школу. Ну, это так, к слову. Остальные двое взводных - "двухгодичники", у которых только одна цель и направление всех мыслей - отслужить свои два года и забыть армию, как кошмарный сон.
  
  Вот и началась моя служба на Севере. Ни дня, ни ночи спокойной. Словами обычными службу в таком "смешном" полку не описать. Кого ставить в наряды не знаешь. Уборка снега, нарезание дерна, обслуживание техники и так далее и тому подобное. В учениях и стрельбах с каждым мотострелковым батальоном артиллерийский дивизион обязательно принимал участие. Ежегодно проверки и инспекции из Москвы и Ленинграда. Полковые и дивизионные учения тоже ежегодно. Но мы ребята крепкие. Весной 1984 после дивизионных учений с боевой стрельбой Москва поставила нашему артиллерийскому дивизиону хорошую оценку. И это при нашей то "современной" технике, типа ГТТ - гусеничный тягач тяжёлый образца конца 50-х годов. Только на упомянутых учениях в условиях Заполярья, чтобы выйти в район и занять огненную позицию дивизиона, на 5 тягачах сожгли главные фрикционы. При всём этом, в процессе этой же итоговой проверки, одновременно на учении дивизии, артиллерийская батарея артиллерийского полка получила двойку. Весь артполк на эту батарею "пахал" и "напахал" на неудовлетворительную оценку. Я рассказываю об этом потому, что именно этот эпизод изменил дальнейшее направление моей службы.
  
  Учения и проверка прошла. Я занимался оформлением различных списков и ведомостей, которые необходимо было сдать в штаб полка. Комиссия из Москвы только что уехала, а представители штаба округа всё еще оставались в нашем полку. Настроение, как это бывает обычно после удачного завершения мероприятия, было хорошее. Я написал рапорт, с просьбой отправить меня на ЦАОК (Центральные артиллерийские офицерские курсы в Ленинграде), в связи с тем, что мне начальник артиллерии дивизии обещал отправить туда на учёбу для повышения квалификации. Подошел к своему командиру артиллерийского дивизиона, сказал, что иду в штаб сдавать списки по проверке, и попросил подписать рапорт, который тоже хотел сразу же отдать в строевую часть. Почему спешил? Дело было в том, что буквально через несколько дней, я должен был убыть в очередной плановый отпуск. Но командир дивизиона мне категорически отказал. Я понимал, почему он не подписывает рапорт. Где он найдет еще такого дурака, который сделал его дивизион лучшим в дивизии по вопросам дисциплины, службы войск и состояния техники (вопросы за которые я отвечал непосредственно). И при всём этом ему через год должна была быть замена с Севера. Он думал только о себе, хотя при этом карьерный рост ему не светил. Он был посредственным командиром дивизиона. Так и закончил службы в должности командира кадрированного артиллерийского дивизиона.
  
  
  Психанув, я пошел в штаб сдавать списки. Прихожу к начальнику штаба полка, а в его кабинете ведет прием начальник управления кадров округа. Все еще находясь в эмоциях, я попросил (ребята все свои) пропустить меня "без очереди". Зашел, представился и попросил перевести меня на любую другую "не строевую" должность. Он посмотрел в свои списки и сказал, что по итогам проверки, я буду представлен к назначению на должность командира артиллерийского дивизиона в город Мурманск. Пришлось просить не делать этого и объяснять, что перспектив у меня, в связи с отсутствием специального военного образования, нет никаких, и мне придётся быть командиром дивизиона до 45 лет, то есть, до выхода на пенсию. Начальник управления кадров округа вызвал начальника штаба и командира полка для разговора. Те тоже опешили от моей просьбы. Стали объяснять, что все решат с поступлением в Военную артиллерийскоую академию (у начальника штаба полка отец был генералом в Главном управлении кадров Министерства обороны СССР). Но я просил пойти мне на встречу. Начальник управления кадров округа сказал, что рассмотрит мою просьбу. На этом и расстались. На следующий день я получил отпускной и должен был по прошествии нескольких дней уехать из гарнизона в Ленинград. Но через два или три дня меня вызвали в штаб, забрали отпускной и дали предписание в танковый полк этой же дивизии на должность старшего помощника начальника штаба полка по кадрам и строевой части.
  
  Так я стал на первую ступеньку кадровой работы. Вот тут то все местные старшие артиллерийские начальники на меня и обиделись. Начальники артиллерии моего полка и дивизии, а также и командир артиллерийского полка с ними заодно. Командир артиллерийского полка нашей дивизии и вообще хотел меня забрать к себе. Хотя, вполне может быть, что такое желание у него сформировалось только тогда, когда этот вариант, с переводом меня в артполк, стал практически невозможен. Но я им всем говорил раньше о том, что свои обещания надо выполнять. Дал слово - сдержи. Не уверен, что сможешь выполнить обещание - лучше не обещай. Ведь всего-то дела - просил отправить учиться на ЦАОК. Ведь трудно быть без специального образования самоучкой.
  
  Отпахал два года старшим помощником начальника штаба полка по кадрам и строевой части и через сложный отбор, описывать который не вижу смысла, в апреле 1986 был назначен начальником отдела кадров этой же мотострелковой дивизии. После этого назначения все предыдущие недруги со мной "помирились". Весной 1988 года с очередной проверкой дивизию проверяла Москва (Командование Сухопутные войска). Трудно понять, чего к нам любили так часто приезжать с проверками? Конечно, стоит учитывать, что и командировочные приличные, и рыбу можно по бросовой цене вывезти не меряно. Только к этим проверкам привыкли, адоптировались к "лампасам" и большим звёздам.
  
  Мою работу на этой проверке лично оценивал начальник управления кадров Сухопутных войск СССР. По большому счёту, работу я знал, документы были оформлены на высшем уровне, и в дополнение ко всему, в этот год я должен был заменяться с Севера. Начальник управления кадров Сухопутных войск пошушукался с начальником управления кадров Ленинградского военного округа, после чего я был вызван к ним и эти начальники мне сказали, что моя замена откладывается еще на один год, в связи с тем, что управление кадров округа имеет на меня свои виды. "Иди работай и жди решения". В декабре 1988 года округ запросил на меня документы на должность старшего офицера управления кадров округа. Документы шли через штаб 6-й общевойсковой армии. Представление пришло в округ, а партийная характеристика застряла в политотделе 6 ОА. Никто не мог дать толкового ответа, где она и почему не пришла вместе с остальными документами. В январе 1989 года в дивизию приходит телеграмма от командарма, с требованием сдать должность и прибыть для прохождения службы в штаб 6 ОА. Начался сплошной дурдом. Командарм не захотел отдавать меня округу, а оставил у себя в отделе кадров армии. Пришлось ехать. Находясь там, узнал, что моя партийная характеристика находится у Члена Военного Совета армии. Задержал он её по той причине, что я когда-то имел наглость высказать ему свое мнение, которое ему не понравилось. В связи с тем, что мнение было правильное, то наказать меня он просто не смог. А вот положить под сукно нужный в данный момент документ он мог. При этом самое гнусное, что он ежедневно вызывал начальника отдела кадров армии и требовал, чтобы меня убирали из штаба армии. Видите ли, моя физиономия генералу не травится, и вообще, он даже одним воздухом со мной дышать не желает. Пошли качели - командарм хотел, чтобы я остался, а Член Военного Совета армии - нет. Так было более месяца. Как-то я встретил командарма в коридоре штаба и попросил у него разрешения вернуться обратно в дивизию. Сказал, что Член Военного Совета всех издергал пока я здесь. Меня он напрямую не трогает, а всех кто вокруг меня - уже достал. Короче, он разрешил, и я уехал к себе в дивизию.
  
  В связи с тем, что без партийной характеристики меня побоялись напрямую забрать в управление кадров округа, меня, в конце концов, перекинули в учебную мотострелковую дивизию под Ленинград, где я пробыл один год. После этого, без особых трудностей я был переведён в Управление кадров Ленинградского военного округа. Был на должностях старшего офицера управления кадров, начальником отдела, заместителем начальника управления кадров. Была перспектива стать руководителем данного ведомства, но подвело отсутствие соответствующего уровня образования".
  
  Как видно из этого рассказа, перспектив "вырваться в люди" у нашего брата было не очень много. Да и не испытывали к "афганцам" особой любви и трепетных чувств начальники в Союзе. Почему? Гадать нет необходимости.
  
  В первую очередь причина, на мой взгляд, крылась в том, что после честных, откровенных и братских отношений с друзьями и соратниками в Афгане многие из нас не могли уже привыкнуть и подстроиться под ту атмосферу подхалимства и лизоблюдства, которая стала в течении последних годов существования Советского Союза "двигателем прогресса" и карьерного роста в Вооружённых Силах. К сожалению, непоправимой ошибкой многих было желание высказать в глаза начальникам разных степеней всё то, что думали о них и их методах работы. В Афганистане всё это было приемлемым и воспринялось бы как желание оказать помощь в исправлении возможных ошибок. Но это "там", а не "здесь". Зачастую правдивые слова во внутренних военных округах воспринимались как оскорбления, за которые наказать нельзя, а вот отомстить по-своему - можно.
  
  Во-вторых, участники боевых действий представляли собой явных кандидатов на замещение вышестоящих должностей. Не скажу точно, были ли на это специальные циркуляры, или не были, но, как правило, прибыв в Союз по замене, практически все "афганцы" назначались на вышестоящие должности. Достаточно им теперь было получить соответствующее высшее военное образование и "вырваться на просторы" служебной деятельности. А ведь другим, избежавшим правдами и неправдами "чести" стать воином-интернационалистом, тоже хотелось "командовать многими, а получать приказы от единиц". Вот и старались поставить всяческие барьеры "афганцам" на путях в Академии и к карьерному росту. Хотя, даже получение академического образования не всегда помогало "афганцам" обогнать других на пути к "высоким должностям и большим звёздам". За примером далеко идти не приходится. Вот он, пример одного из моих однокурсников.
  
  Четыре года со мной в одном взводе учился Владислав Скворцов. По своему обличию и внутреннему содержанию - типичный интеллигент, умница, жизнелюб. Учился хорошо и офицером-артиллеристом стал прекрасным. Довелось ему в составе советских войск в числе первых вступить на землю Афганистана. Два года воевал в Кандагаре в артиллерийском дивизионе. Орден Красная звезда, замена в Союз на должность командира артиллерийской батареи, учёба в Военной артиллерийской академии имени Калинина, должность командира противотанкового артиллерийского дивизиона в Прибалтике, вывод советских войск из Прибалтийских республик и увольнение в запас в 1992 году в возрасте 34 лет и в звании подполковника. Не нашлось грамотному офицеру, с академическим образованием, должностей в Российской армии. Оказался он "невостребованным" на фоне "перспективных" генеральских сынков. Некому было "пихать" его по служебной лестнице. И остались ему как "подарок" родной армии и государства, заработанные в процессе исполнения служебных обязанностей множественные переломы рук и ног, повреждения позвоночника, боевые награды да воспоминания об Афгане и службе. Кому он сейчас нужен, кроме своей семьи и друзей? Так, мелкий, пусть и гранитный камешек, на дороге жизни, отвалившийся от "монолита" Советской Армии.
  
  В-третьих, опять же скажу в упрёк "братанов". В процессе реальных боёв мы научились преодолевать трудности и боль, "держать удар", бороться со слабостями. Казалось бы, есть закалка, есть опыт. Ан нет. Мирная жизнь и тогдашняя атмосфера, царившая в обществе СССР, и, вполне естественно, в её родной армии, быстро сломили сопротивление большинства из нас. Под ударами клеветы, наговоров, подлости, наушничества, несправедливости, большинство "афганцев" стали пассивными, "склеили ласты", "поплыли по течению". Появилось желание найти более спокойную жизнь, перейти на нестроевую должность, отдохнуть. Только этого от них и ждали окружающие. Ещё одним конкурентом стало меньше! А из "болота", как правило, обратного пути не было. Так и остались многие капитанами, майорами, в лучшем случае, подполковниками, похоронив вместе с карьерным ростом свой бесценный опыт, приобретённый в тех условиях, которые уже в истории, и их не вернуть. Опять же, за примером в военную энциклопедию обращаться не стану. Есть у меня пример перед глазами. Я вновь обращу свой взор к своему однокурснику по училищу. Мало того, что однокурснику, как ещё и другу, командиру отделения. Четыре года наши койки были рядом. Лёшка Белявский учился легко, без особого напряжения. "На лету" схватывал любую полезную информацию и применял её в жизни. Умел "горой" постоять за своих подчинённых, причём не боялся высказать своё мнение в лицо любому начальнику. Вот поэтому, после получения диплома, оказался не в престижных местах службы, типа Группы советских войск в Германии или Московский военный округ, а на границе с Афганистаном в городе Термез. Ни для кого не секрет, что Термезская дивизия в 1979 году одной из первых развернулась до штатов военного времени и была введена в Афганистан. Кабул, "Тёплый стан", артиллерийский полк. Из-за нехватки кадровых офицеров многие вчерашние выпускники военных училищ стали назначаться на вышестоящие должности. Лёшкин и мой сокурсник, Миша Эфендиев получил должность командира батареи 122-мм гаубиц М-30 "Кулацкий обрез". Через некоторое время назначили и Лёшку Белявского командовать такой же батареей. Выходы на боевые, поддержка пехоты, грязь, трудности и опасности. Подошел вопрос о представлении командира батареи к правительственной награде. Было за что, и командование не могло "замылить" несомненные заслуги. Только оказалось, что в списках отдела кадров дивизии лейтенант Белявский до сих пор числится на должности командира миномётного взвода мотострелкового батальона. А так как это подразделение, ни по каким документам в боевых выходах не участвовало, то и его командир не мог совершить означенного подвига. Дело оказалось в том, что официально командиром батареи числился совершенно другой офицер, исполнявший при одном начальнике в дивизии то ли должность адъютанта, то ли телохранителя. Он жил в штабе дивизии, не помышлял о "своих подчинённых" и боевых выходах на операции. А вместо него, неофициально, обязанности выполнял "дублёр" в виде Белявского. Оказавшись в таком положении, Лёшка во всеуслышание объявил, что до тех пор, пока он не будет на законных основаниях отдан приказом на командира батареи, командовать чужим подразделением отказывается. Что делать? Пришлось начальникам отдавать приказ по кадрам. А представление к боевой награде так и "кануло в лета". В начале июня 1981 года я имел возможность встретиться со своими однокашниками в Кабуле, как раз в тот день, когда Лёшка Белявский проводил "отвальную" по замене. На следующий день он улетел в Союз, в Краснознамённый Белорусский военный округ.
  
  Попал служить в Витебскую область Белоруссии. Край озёр и лесов. Ему повезло только в том, что из Витебской области он так до конца своей службы и не уехал. Командовал батареей, был начальником разведки артиллерийского полка. Поступал в артиллерийскую академию, но, как бы в насмешку, по всем военным предметам получил отличные оценки, а по марксистско-ленинской подготовке - двойку. Так и не удалось ему получить высшее военное образование. Перевёлся в Витебский районный военный комиссариат и в начале этого века уволился в запас в звании майора. Жалко. Армия потеряла в его лице отличного специалиста. А поддержи его в нужный момент, дай "расправить крылья", и "взлетел" бы он по служебной лестнице.
  
  Иногда я размышлял по вопросу - почему многие писали рапорта с просьбой отправить их по-новому на два года служить в Афганистан? Да просто в Союзе для них места не было. И не за перспективами они гнались, а за нормальной жизнью в знакомых до боли условиях. Пусть и в опасности, но и в условиях человеческих взаимоотношений.
  
  Ещё одна судьба. Уже после увольнения в запас мне пришлось по служебным делам часто контактировать с сотрудником нашего городского исполнительного комитета Гранкиным Олегом Вячеславовичем. При более близком знакомстве оказалось, что мы с ним в один год закончили артиллерийские училища, только он - Ленинградское. Почти в одно время служили в Афганистане. Многие знакомые оказались у нас общие. Военная судьба особо его не баловала. Не пошла у него служба в артиллерии после возвращения "из-за речки". Как-то дорожки, ведущие к карьерному росту, оказались труднодоступными для этого толкового, вдумчивого и педантичного офицера. Знаете, не очень то оно хочется всю службу просидеть на должности командира кадр артиллерийской батареи. Поэтому, когда ему предложили, он ушёл служить помощником начальника штаба по мобилизационной работе ремонтно-восстановительного батальона. Потом принял должность начальника штаба этого же батальона. И, выслужив пенсион, ушёл "поднимать с колен" народное хозяйство. Скажете, не повезло? Или, сам виноват? А не скрывается ли за этим какая-то система? Уж больно много совпадений, начиная от пресловутой фразы: "Я вас туда не посылал!"
  
  Не стоило бы сбрасывать со счетов, и тот период времени, на который пришелся самый расцвет служебной деятельности основной массы молодых и в зрелом возрасте офицеров, прошедших дорогами Афганистана. Очень трудный период развала Советского Союза, катастрофического для военных кадров сокращения Вооружённых Сил, создания суверенных государств, и, как результат, своих собственных в каждой из пятнадцати республик, Вооружённых сил. Во многих, вновь созданных армиях, офицеры-"афганцы" оказались чуждыми элементами, "москалями", "захватчиками" и так далее, и тому подобное. Да и сама атмосфера ярого национализма на Украине, во многих республиках Прибалтики, Средней Азии, Закавказья, не располагала к продолжению службы. Восстания, бандитизм, "демократические революции" поставили опытных командиров перед выбором - по новой начинать воевать, или, спешно собраться с "насиженного места", бросить квартиры, вещи, деньги и уехать в славянские республики. Огромное количество офицеров так и поступило, потеряв при этом не только свою военную специальность, но и право на получение пенсии. Пришлось жизнь начинать с "0". Вспомните свои "университеты"! Побеседуйте со знакомыми! Ведь так оно и было. Только это уж очень трудно в 35-40 лет учиться новой специальности, привыкать к той жизни, которую не знаешь совершенно. Да и хорошо оплачиваемые должности и специальности на "гражданке", как правило, уже были заняты теми, кто, отслужив, в лучшем случае два года, в 20-22 года настроился на гражданскую жизнь. Сторожа, охранники, продавцы, дворники и так далее - начальные и конечные должности офицеров-"отставников". Всё остальное, о чём так звонко "жужжали" в средствах массовой информации ("Дадим уволенным из армии возможность получить специальность"! "Не оставим без внимание офицеров, попавших под сокращение"! и т.д.) оказалось мифом. Ладно! Это уже жалость по самим себе. Приходится только надеяться, что основные трудности позади. А впереди - ...
  
  Могу предположить, что своими мыслями в данном рассказе могу поднять бурю недовольства и вполне "обоснованные" заявления, что для примеров я выбрал судьбы "неудачников". В первую очередь спешу разочаровать тех, кто желает со мной поспорить. Да! В споре рождается истина. Да! Сколько людей - столько и мнений. Только вот положите руку на сердце, хорошо подумайте и постарайтесь ещё раз ответить на тот вопрос, который был мной поднят в начале данного повествования: "Назовите мне хотя бы десяток генералов, которые во времена своего пребывания на территории Афганистана в период с 1979 по 1989 год были в должностях командира взвода, роты (батареи), батальона".
Оценка: 7.26*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023