ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Всего один год

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.42*6  Ваша оценка:
  Всего один год.
  
   Один год. Много это или мало? Если измерять среднестатистическими мерками жизни одного мужчины, то, довольно таки мало. Какая-то одна шестидесятая часть от всех прожитых лет. Если же исходить из практических деяний, которые мужественный человек в состоянии совершить за этот период времени, то окажется, в ряде случаев, что очень и очень много. Постараюсь подтвердить это своё утверждение примером. И не просто примером, взятым из учебников, а фактом-легендой, с почти тридцатилетней историей.
  
   Желание рассказать об этом человеке у меня появилось давно. Причём отразить в повествовании только своё личное восприятие событий, даже не пытаясь "окунуть" читателей в сводки архивных документов и шаблонные отчёты. Немного меня от этого удерживали те, не совсем верные формулировки, которые бытовали и до сих пор присутствуют в некоторых документах, касающихся довольно короткого периода службы одного моего сослуживца по Афганистану. Те, кто знал его в те времена, кто являлся свидетелем его жизненного пути в батальоне, смогут подтвердить истинность моих слов. Да и врать о нём нельзя. Придумывать - трудно. Искажать истину - практически невозможно. Поэтому, можете верить, а можете - нет. Знаю одно. Это моё повествование высказано сердцем, продиктовано гордостью за то, что мне довелось знать его лично, служить вместе с ним, видеть то, как он совершает ежедневно свои подвиги. Не сиюминутный, а постоянный, кропотливый, полный опасностей подвиг простого советского военного.
  
   Не буду "тянуть кота за хвост" и начну этот монолог со скупых строк Книги Памяти:
  
   "Селезнёв Виталий Евгеньевич, прапорщик, старший техник мотострелковой роты, родился 2.01.1957 года в посёлке городского типа Томаш-город Ракитновского района Ровенской области УССС. Русский. Работал помощником машиниста тепловоза в локомотивном депо железнодорожной станции Коростень. В Вооружённые Силы СССР призван 10.02. 1979 года Коростенским ОГВК Житомирской области.
  
   В Республике Афганистан с февраля 1983 года. Участвовал в 24 боевых операциях. Проявил себя мужественным и стойким воином. 17.02.1984 года возглавил группу воинов, направленную на помощь боевым товарищам, прорывающимся из окружения. В бою действовал мужественно и решительно, был тяжело ранен и от полученных ран скончался.
  
   Награждён медалью "За отвагу", орденом Красной Звезды и орденом Красного Знамени (посмертно). Похоронен в селе Человка Коростенского района. Там его именем названа одна из улиц".
  
   Виталик Селезнёв. Прапорщик. Старший техник 9-й мотострелковой роты 3-го мотострелкового батальона 122-го мотострелкового полка 201 мотострелковой дивизии 40 общевойсковой армии. Большинство из тех, кто прошёл дорогами Афганистана, слыхом не слыхивали о нём. Да и мало ли их, прапорщиков, техников роты побывало "за речкой"? Много. Очень много. Да вот как-то выделить из общей массы можно далеко не каждого.
  
   Лично я Виталика знал всего около четырёх месяцев, так как он прибыл к нам, в батальон по замене в начале 1983 года. В этот период времени мой срок пребывания в Афгане уже приближался к двум годам. Признаюсь честно, в качестве дополнения, что и вообще-то тесных контактов в нашем батальоне с 9-й мотострелковой ротой как-то не было. Не потому, что мы чурались офицеров и прапорщиков этой роты, а по той причине, что до того момента в августе 1982 года, когда наш батальон сменил на охранении 2-й мотострелковый батальон нашего же полка, эта 9-я рота была постоянно в отрыве от нас, основного состава батальона. Так уж получилось, что задачей роты было охранение советских специалистов в городе Мазари-Шариф. Попросту говоря, номинально это была, вроде бы, наша рота, а вот в рейдовых операциях, в которых действовал весь остальной батальон, она ни разу не участвовала. И вообще, видели мы личный состав девятой мотострелковой роты только тогда, когда они приезжали в полк за продовольствием, или когда нам подворачивался случай смотаться в Мазари-Шариф с целью пробежаться по дуканам, поесть шашлыков и попить Фанту.
  
   С момента выхода на охранение отрезка автомобильной трассы Термез-Кабул на участке от Ташкургана до Айбака, батальон, наконец-то, воссоединился. Командно-наблюдательный пункт 9-й мотострелковой роты располагался километрах в семи от гарнизона Хазрати-Султан, где службу охраны здоровенного моста через речку Саманган нёс мой огневой взвод. Хоть и не часто, но мне удавалось встречаться с офицерами этой роты. Как-то общения и связи стали налаживаться. А если ещё и учесть, что с командиром этой роты капитаном Скибинским Александром Александровичем мы находились в Афганистане практически с одного месяца, то и вообще, общения были довольно приятными. О чём можно поговорить "заменщикам"? Ясно, о чём! О приятном.
  
   В феврале 1982 года, если память мне не изменяет, в девятой роте произошла замена старшего техника роты. Именно тогда мне и удалось впервые встретиться с Виталиком Селезнёвым. Сразу оговорюсь. Факт появления в 9-й мотострелковой роте нового техника зафиксирован был не сразу. Всё дело в том, что, привыкнув жить "на отшибе", офицерский состав и прапорщики роты несколько, вроде как, сторонились остального коллектива батальона. Сказывалось дополнительно это и в том, что, как это ни говори, но до выхода на охранение батальон являлся рейдовым в полку, долгое время ходил на операции и весь состав имеет довольно изрядный практический боевой опыт. 9-я же рота весь указанный период жила в комфортных, даже для Афганистана, условиях, имела возможность "пастись" в магазинах советских специалистов в Мазари-Шариф, не знала проблем, ночёвок под открытым небом, хождения с полной выкладкой по горам. Вот и получился этакий барьер между "нами и ими". В общем, эта рота, по привычке, продолжала жить своей, отдельной, обособленной жизнью.
  
   Где-то в конце февраля - начале марта 1983 года поползли слухи о появлении на трассе в зоне ответственности батальона "кочующего БТРа", который наводит страх на местных душман и всевозможных "торгашей" в советской военной форме. Как это бывает обычно, слухи "обрастали подробностями", постепенно превращаясь в легенды. Представьте себе ситуацию, когда в относительно тихом месте, где уже налажена жизнь, "всё уже устаканено", появляется личность, типа Зорро. Помогает всем угнетённым, наказывает угнетателей. По сути, латиноамериканская сказка превращается в реальность. Только уже на территории Афганистана. Стало интересно познакомиться с пресловутым "Зорро" воочию. Да и вообще, захотелось просто посмотреть на человека, которому в наших условиях "тихого" и довольно таки "мирного" существования "неймётся", тянет на подвиги.
  
   Благо, мне добраться до расположения 9-й мотострелковой роты было не далеко и не долго. Сел на машину, проехал эти несчастные 7 километров, и оказался на гарнизоне. Придумать цель приезда тоже не составляло труда. Ведь не скажешь же всем остальным офицерам роты в открытую, что приехал посмотреть на их "достопримечательность" и познакомиться с прапорщиком, который в Афганистане всего-то чуть более месяца.
  
   Виталика я увидел сразу же. Он со своими подчинёнными копался в одном из БТРов роты. Почему я решил, что это он? Ежу ведь понятно, что новый человек, новое лицо сразу же бросается в глаза. Да и не так уж много прапорщиков в тот момент было на командно-наблюдательном пункте роты. По большому счёту, всего два человека: старшина роты и старший техник роты. Так что, ни сверх проницательность, ни какие-то другие качества для того, чтобы понять, кто передо мной, не понадобились. Увидел и сразу же понял.
  
   Что же собой представлял старший техник 9-й мотострелковой роты прапорщик Селезнёв Виталий Евгеньевич? Да, в общем-то, на первый взгляд - ничего героического. Да и на второй взгляд, "Илью Муромца" в нём не усмотришь. Молодой человек в возрасте чуть больше двадцати пяти лет. Среднего роста, худощавый, даже можно сказать, несколько поджарый. Добродушное, относительно округлое лицо, с выражением, как будто бы он хочет улыбнуться, но из последних сил себя сдерживает. Постоянная складка на лбу возле переносицы создаёт видимость, будто бы человек страдает близорукостью и вынужден щурить глаза. Вообще, лицо приятное, правильной формы, для мужчины даже довольно красивое. И в тоже время, что-то напоминающее так близкое всем славянам простодушие рязанского типа. Хотя, довольно часто во взгляде проскакивали искорки хохлятского лукавства. В общем, как в советские времена принято было говорить, "его кровь составляла высококлассный коктейль из смешения различных видов славянской и восточных кровей". Как конечный результат, в Виталике этот "коктейль" развил, в своей основе, основные полезные черты каждой из условно перечисленных народностей: трудолюбие, напористость, изобретательность, хитрость, предусмотрительность, выносливость, храбрость и высокое чувство долга. Не стану утверждать и полностью гарантировать, что у него не было отрицательных черт. Только вот знаете, есть такая категория людей, у которых положительные качества порой заставляют не замечать их недостатки. Ведь, что ни говори, но хорошие деяния с лихвой покрывают незначительные ошибки.
  
   В процессе разговора с командиром роты Сан Санычем Скибинским, я как-то, будто бы ненароком, перевёл разговор на нового старшего техника роты. В общем-то, ничего необычного в этом узреть было невозможно. Простое любопытство начальника соседнего гарнизона. И не только любопытство, но и желание организовать тесное взаимодействие. В целом, разговор перешёл в нужное для меня русло, и первичные сведения о Виталике были получены из уст его же непосредственного командира.
  
   Итак, возраста он был практически такого же, как и я. Родился и вырос на Украине. Последнее время, до призыва в Советскую Армию, жил в районном центре Коростень Житомирской области. В 1979 году был призван на срочную службу в возрасте 22 лет. Отслужил два года солдатом и остался на сверхсрочную на должности прапорщика. Учитывая то, что у него было средне-специальное техническое образование, он занимал должность техника роты. Да и вообще, технику любил, умел с ней возиться, налаживать, делать безотказной. Вот и прибыв в Афганистан в свой новый коллектив, в первую очередь полностью перебрал все БТРы, находившиеся вместе с управлением роты, превратив их в "игрушки". После этого объездил все гарнизоны, на которых находилась остальная техника роты, и организовал полную отладку боевых машин роты. Хотя, если говорить откровенно, боевая техника в девятой роте была в лучшем состоянии, чем во всех остальных подразделениях батальона. Разъясняю почему. Всё время, пока батальон колесил по зоне ответственности 201 мотострелковой дивизии, участвуя в рейдовых операциях, боевые машины данной роты стояли на месте, укрывшись в окопах вокруг Департамента советских специалистов. Ни тебе подрывов на минах, ни горных дорог, ни, в конце концов, выстрелов из гранатомётов в борт. Хотя, с другой стороны, постоянное нахождение на одном месте, практически без движения, повлияло на техническое состояние боевых машин гораздо более серьёзно, чем не менее постоянное движение остальных боевых машин. В общем, к чему я веду речь? Виталику Селезнёву пришлось изрядно повозиться самому и заставить поработать механиков-водителей, прежде чем вся техника в девятой роте стала полностью боеготовой. Вроде, основу основ военной службы - выполнение своих непосредственных обязанностей, - Виталий Селезнёв, на данном этапе, выполнил полностью. Можно было бы, в обычных условиях, успокоиться и "лечь на должность".
  
   Вторым деянием Селезнёва стало то, что им был взят "под себя" самый задрипанный в роте БТР-70в под номером 333. Хуже этой машины в подразделении на тот момент не было. Поэтому-то и отдали его Селезнёву без особых проблем. "Хочешь - бери на здоровье. Металлолом не жалко. Всё равно стоит без дела, используясь как неподвижная огневая точка". Вместе с водителями и экипажем этой машины Виталик полностью перебрал данную "коробочку", отрегулировал механизмы, пристрелял пулемёты, реанимировал все имеющиеся приборы наблюдения и разведки. В общем, выражаясь нормальным русским языком, всё на БТР-70в стало полностью исправным и работоспособным, лучше, чем после схода данной машины с конвейера военного завода. Заключительным действием было создание в машине максимального комфорта при совершении длительных поездок и возможного отдыха под бронёй.
  
   Когда все эти подготовительные действия были проведены в полном объёме, настало время вынужденного безделья. Видимо именно в этот период и сформировалось в голове Селезнёва окончательное решение заняться самостоятельными боевыми действиями против местных душман и хапуг в военной форме.
  
   Для того, чтобы немного сориентировать всех, обрисую положение нашего батальона в зоне ответственности. Это, скромно надеюсь, того стоит. Сразу же хочу предупредить, что информация не совсем обычная. Но и от реальных фактов бегать, как-то, не хочется. Что было - то было. "Слово из песни не выкинешь".
  
   Не знаю, как это было в других районах Афганистана. Просто не берусь судить. На трассе же Термез-Кабул, на участке дороги от города Ташкурган и до перевала за городом Айбак провинции Саманган, где проходила граница зон ответственности 122-го и 395 мотострелковых полков 201 мотострелковой дивизии, в момент перехода туда 3-го мотострелкового батальона, обстановка было далеко не нормальная. Разъясняю почему. От Хайратона и до Кабула проходила основная автомобильная артерия снабжения 40 общевойсковой армии. По ней ежедневно в сторону границы и обратно проходили колонны военной техники. Колонны были как из состава бригады материального обеспечения армии, так и из рот материального обеспечения полков и дивизий. Естественно, что охрана и оборона колонн была в то время довольно слабой. Две-три установки ЗПУ-2-23, установленные в кузовах машин, автоматы у водителей и старшего колонны - вот и все силы. Поэтому, довольно-таки часто, на колонны, следовавшие с грузами, местные банды совершали нападения. Не скажу, что очень часть, но в самых неожиданных местах и самое неподходящее время.
  
   Вдобавок к этому, вдоль трассы было проложены две "нитки" трубопроводов - одна диаметра 100 миллиметров, другая - 150 миллиметров. Проложены они были прямо по грунту вдоль дороги. По трубам из Советского Союза постоянно под давлением перекачивались нефтепродукты в виде дизельного топлива, керосина и мазута. Очень лакомая цель не только для местных банд, но и для простых мирных жителей. Банды, чтобы досадить советским войскам, попросту простреливали, подрывали и поджигали трубы. В случае, если были пробоины трубы с поджогами топлива, пламя порой поднималось на высоту метров 10-15, даже перекрывая дорогу поперёк. Всякое движение останавливалось. После такого инцидента трубопроводчикам приходилось менять в местах пожаров не только ту трубу, которая было пробита, но и ближайшие пять-шесть труб, так как под воздействием огня они превращались в груду искореженного металла. Бывали и такие случаи, что какоё-нибудь дехканин, исчерпав свои запасы керосина для лампы, брал с собой жестяную ёмкость литров на 25, мотыгу и выходил к трубопроводу. Удар киркой по трубе - есть дырка. Быстренько набрал 25 литров керосина и ходу домой. Пока на промежуточной точке обнаружат понижение давления в трубе, пока перекроют подачу топлива, на грунте оказывается несколько тонн горючей жидкости. Вот вам и простейшее сравнение. Ради 25 литров уничтожено несколько тысяч литров. А какое дело местному жителю до материальных потерь шурави? Ведь не его же личные потери?
  
   К чему я всё так подробно описываю? А к тому, что в зоне ответственности батальона за всё, что происходило плохого или хорошего, отвечал командир батальона. Произошло нападение на колонну - начальник колонны прибывает к командиру батальона и подписывает у него акт об уничтожении техники. Сделали "духи" пробоины на трубопроводе, потеряно за месяц, допустим, 250 тонн дизтоплива, - командир роты трубопроводного батальона подписывает акт у командира батальона. Напали душманы на какой-то кишлак, расположенный вдалеке от гарнизонов батальона, опять же статистика получается не в пользу батальона. В общем, война - войной, а статистические данные и "социалистическое соревнование", бытовавшие в то время в Советской Армии, работали против командования любых уровней. На моей памяти остался случай, когда батальон только что стал на охранение и пришёл "разбор полётов" с анализом за тот месяц, когда на нашем месте ещё стоял 2-й мотострелковый батальон. Получил уже наш комбат тогда изрядно. А главное, никто не желал принять во внимание, что "заслуга" то была прежнего батальона, а не нашего. Этот случай сразу же заставил командование батальона "взяться за улучшение статистики".
  
   Ещё одним "бичом" для батальонов, задействованных на охране участков дорог, где проходил трубопровод, был тот момент, что среди военнослужащих трубопроводных войск, да и не редко, среди подобных же им военнослужащих самих батальонов по охране коммуникаций, процветало страстное и неистребимое желание подзаработать деньжат. Вся проблема заключалась в том, что гарнизоны по охране трассы располагались примерно на расстоянии 5-7 километров друг от друга. Основой их размещения гарнизонов охранения служило размещение компрессорно-насосных станций "трубочей". Вполне понятно, что посадить на каждый советский гарнизон офицера или прапорщика было делом затруднительным. Да и один он не в состоянии был бы круглосуточно следить за всем, что творится на гарнизоне. И спать ему надо, и выехать по какой-либо надобности с гарнизона. Вот и появлялись "ухари", которые, договаривались с афганцами - владельцами топливозаправщиков, и, под шумок, удосуживались в ночное время заливать в ёмкости "покупателей" от 10 до 25 тонн горючего. После этого производилось списание недостачи на "баланс" батальона, который охранял данный участок дороги. Да и, по большому счёту, кто и каким способом сможет определить, на каком участке "исчезло" данное топливо? В Термезе за сутки закачали в трубы, допустим, 400 тысяч тонн дизельного топлива, а до Кабула дошли всего 399 500 тонн. 500 тонн "канули в лета". Где - пробоины трубы с пожаром, где - подрав, где и просто сорвало под давлением хомут и залило изрядный участок местности. Поди, докажи, что реальные потери составляют не 500 тонн, а значительно меньше. В общем и целом, с этой проблемой пытались бороться всеми доступными способами. Тщетно. Изобретательности наших военных "коммерсантов" могли позавидовать самые продвинутые бизнесмены на Западе. Хотя, бывали у них и "проколы". Ловили, разбирались, судили, сажали. А новые "предприниматели", как головы у гидры. Одну срубил, а на её месте вырастало две. Порой командование батальона знало даже, где наиболее часто и дерзко "загоняют" топливо из трубопровода. А вот реально поймать не могли. Поселят туда офицера, вроде бы, наладит он на гарнизоне порядок, проведёт агитацию. Но, достаточно ему уехать с гарнизона, как "лавочка" вновь открывается.
  
   В общем, когда Виталик Селезнёв обратился к командиру батальона с просьбой разрешить ему начать "свободную охоту" в зоне ответственности батальона, его предложение было вначале воспринято, хоть и без особого восторга, но, во всяком случае, благосклонно. "Добро" от командира батальона получено, значит, можно было начинать практическую деятельность.
  
   Вот с этого момента и началась ночная жизнь старшего техника девятой мотострелковой роты прапорщика Селезнёва. Экипаж БТРа он подобрал себе под стать. Прекрасно вооружённые, подготовленные, обеспеченные, и самое главное, отважные и безгранично верящие в своего командира. Всё им было по плечу. Заслугой Виталика было то, что он добился определённых поблажек и льгот для этих своих подчинённых. Тошнотворные наряды и работы в роте их не касались. Время для дневного отдыха предоставлялось неукоснительно. А, пожалуй, не меньшим стимулом для деятельности экипажа боевой машины было и то уважение, которое заслужили они своей деятельностью у сослуживцев. В общем, боевая группа была сформирована качественно и надёжно.
  
   Деятельность своей группы Селезнёв тачал с проведения разведывательно-информационной деятельности. С наступлением сумерек БРТ-70 с бортовым номером 333 выходил со своего гарнизона и исчезал в направлении, известном только его командиру. Зная досконально расположение всех гарнизонов батальона на трассе, Виталик подходил к наиболее подозреваемым в "торгашестве" компрессорным станциям, занимал позицию немного в стороне от дороги и начинал наблюдение за точкой, используя приборы ночного видения и ночной прицел снайперской винтовки СВД. Действие долгое и утомительное. Но и результаты кропотливой работы группы Селезнёва не замедлили о себе заявить. Заявить громко и решительно. В первую же неделю засадных действий Виталику удалось поймать расхитителей и предотвратить торгашество сразу на двух гарнизонах. Методика действий группы было очень простая, а, главное, результативная. Обнаружив подъехавший к наблюдаемому гарнизону топливозаправщик афганцев, Виталик выжидал до того момента, пока не заканчивались переговоры, и шланг от компрессорной станции не оказывался подсоединённым к бочке "наливника". После этого он оставлял одного наблюдателя с радиостанцией на месте наблюдения, а сам выводил БТР на дорогу, разгонял его до хорошей скорости, и, не включая фар, накатом подъезжал к гарнизону. Не ожидающие появления группы "торгаши", не видя и не слыша боевую машину, оказывались застигнутыми врасплох. Производилось задержание участников данного инцидента, включая и афганскую машину, и конвоирование их на командный пункт батальона. В дальнейшем вызывалось командование трубопроводного батальона, составлялся акт задержания и преступники передавались в руки своих командиров для проведения дальнейшего расследования. Украденное топливо из афганского "наливника" сливалось и поступало в распоряжение "трубачей".
  
   Такими своими действиями группа Селезнёва за месяц отбила полностью желание всех "расхитителей социалистической собственности" заниматься подобными деяниями. Оно и понятно самому бестолковому, что за поимку на месте преступления последует неминуемая расплата. Хорошо на халяву подзаработать деньжат, но весьма плохо заработать срок в колонию строгого режима. В общем и целом, для батальона эти действия Селезнёва были весьма полезными. Но, в тоже время, у Виталика и его подчинённых появились заклятые враги среди местных стяжателей и торгашей в советской военной форме.
  
   Активный период борьбы с "трубачами" закончился полной, хотя и не окончательной победой Селезнёва. Вроде бы, можно было успокоиться и только периодически напоминать на гарнизонах о своём присутствии неожиданными налётами или даже просто проездом в ночное время вдоль трассы. Так нет же. Виталику вновь стало скучно. Занялся он розыском и вооружённой борьбой с небольшими бандами местных "духов". Благо, таковых в нашей зоне ответственности было хоть отбавляй. Ещё бы! Местность богатая, вдоль дороги довольно плотно населённая. Есть для "духов" чем поживиться, если в твоих руках оружие, а тебе противостоят только мирные жители. Понятно, что в дневное время "духи" грабежом особо не позанимаешься. Зато уж ночью им можно было "поразвлечься" на славу. Самое милое время для бандитов различного пошиба.
  
   Вот и начались у группы Селезнёва "набеги" в кишлаки, где по ориентировкам контрразведки и местных активистов появлялись небольшие банды. Методика действий группы в целом особо не изменилась. Как и с "трубачами". Естественно, с определёнными вариациями, так как стоит сказать в пользу Виталика, по шаблону он не действовал. Каждый раз придумывал что-то особое, непредсказуемое, трудное для понимания афганцев. Да и вообще, все его действия подчас были непостижимыми пониманию не только афганцев, душман, но и для нас, его сослуживцев. Как можно решиться небольшой группой, на одном БТРе, ночью отправиться в район, где, заранее известно, находятся басмачи. Да не просто отправиться "просто проездом", а с намерением вступить в бой с группой, возможно, что и более сильной, чем он сам. Оказывается, что эти действия были под силу прапорщику и его подчинённым. И действовали они не просто как фаталисты, а опираясь на трезвый расчёт, продуманность действий и психологический эффект.
  
   Как бы то ни было, но большинство поездок группы Селезнёва стали приносить несомненные успехи. Там подстрелят пару-тройку басмачей, в другом месте сорвут ночную акцию бандитов против местных властей, захватят небольшой караван с оружием и боеприпасами. Было даже что Селезнёв со своими орлами, официально угробил главаря банды, терроризировавшей окружающие населённые пункты. В общем, и с бандами дело пошло. Не "по-крупному", но, в то же время, ощутимо. Хотя, неизмеримо возросла и сама опасность ночных выездов. На боевую машину Селезнёва была объявлена настоящая охота. За головы прапорщика и его подчинённых стали предлагать большие деньги в местной валюте. Слава им пришла не только со стороны сослуживцев, но и со стороны "духов". И заслуженная слава, подтверждённая многократно действиями, а не только словами.
  
   Откровенно говоря, многие офицеры и прапорщики нашего батальона, вкусившие сполна "прелести" боевых действий в ходе рейдовых операций, в разговорах с Виталиком Селезнёвым высказывались далеко не в пользу его ночных деяний.
  
   "Виталик, уймись! Оно тебе надо? Ведь подстерегут "духи" где-нибудь в укромном месте. И себя угробишь, и горе в семьи своих "орлов" принесёшь. Ведь даже на помощь к тебе прийти не успеем!"
  
   Только Селезнёва уже остановить было невозможно. Да и, говоря по правде, везло Виталику жутко. Возможно, что дело было, по большому счёту, даже не в самом везении. Надеяться на этот слишком слабый аргумент было не очень надёжное дело. А вот тщательное планирование каждого выезда, прекрасное владение обстановкой, превосходное знание местности, а главное, психологии противника, помогали группе Селезнёва всегда оказываться на высоте, победителями, которых "не судят". Порой меня посещает мысль, что и вообще, в нашем батальоне Виталик Селезнёв был самым большим "искателем военных приключений" среди всех нас. Перебирая в памяти всех тех, с кем приходилось ходить в рейды, и тех, кто пришёл на замену в период "сидения" на гарнизонах, я не могу найти ни одного ему подобного, кто бы так сильно "нарывался на неприятности". Возможно, что я в чём-то не прав. Но, не в главном. Селезнёв был создан для войны, борьбы с опасностями, преодоления трудностей.
  
   "Охота" стала приобретать обоюдоострый характер. С одной стороны Селезнёв и его компания продолжали активную войну с местными бандами. С другой стороны, эти же банды объявили персональный джихад группе Виталика. Неоднократно его БТР обстреливали из гранатомётов. Засады довольно многочисленных групп "духов" устраивались во всех местах, где мог появиться БТР-70 No 333. Доходило даже до того, что начали поджидать его непосредственно возле гарнизона, куда он после ночного выезда возвращался на отдых. Только все эти действия не возымели запланированного душманами эффекта. Движущаяся на хорошей скорости, без света фар и даже габаритных огней боевая машина представляла собой довольно плохую мишень для гранатомётчиков. Ведь даже имей басмачи оптические прицелы с подсветкой, что само по себе было фантастикой, прицелиться в ночное время по едва видному силуэту БТРа весьма проблематично. А уж о том, что бы взять упреждение в 2-3 фигуры и речи быть не могло. Какими бы "духи" не были виртуозами в обращении с противотанковыми гранатомётами советского производства, стрельба в ночных условиях порой была для них из области "высшего пилотажа". Вот в этом случае и сказалась предусмотрительность Селезнёва, научившего механика-водителя своего БТРа "с первых шагов" ездить только с прибором ночного видения.
  
   Очередным шагом, можно сказать, что огромной заслугой прапорщика Селезнёва можно считать тот факт, что он не "зациклился" на подготовке только своей, весьма малочисленной группы, а, постепенно осуществлял натаскивание второго и третьего комплекта экипажа. В результате у него "под рукой" в любой момент была в готовности довольно сильная и боеспособная группа из 15-20 человек. Это позволило применять данную группу в более серьёзных мероприятиях батальонного масштаба. Довольно смешно звучит, с точки зрения обычных военных мерок. "Боевая группа старшего техника мотострелковой роты!" Действительно. Но, оказывается, не только для нас, кто участвовал в боевых действиях, являясь низовым командным звеном. Данная формулировка резала слух и вышестоящему командованию. В чём здесь проблема? Попробую растолковать.
  
   Дело всё в том, что действия группы Селезнёва в зоне ответственности 3-го мотострелкового батальона, а если брать шире, то и в зонах ответственности полка и дивизии радовали командование своей результативностью. Статистика и отчётность поползли вверх. На дорогах не только в дневное, но и в ночное время появилась возможность передвигаться без особого риска. Потери горючего из трубопровода на участке ответственности полка снизились до минимума. Многие небольшие банды мятежников, до этого действовавшие в провинции Саманган без каких-то затруднений, предпочли под ударами советских войск уйти в глубину гор. Естественно, что на участке батальона "работала" не только группа Селезнёва. Прекрасную поддержку ей оказывал разведывательный взвод батальона и резервные силы 8-й мотострелковой роты. Но ведь основная инициатива шла от Виталика. Если, по большому счёту, прочие силы и средства батальона, задействовавшиеся в боях с душманами, выполняли только определённые приказы командования, то уж Селезнёв проявлял свою личную инициативу. Никто его не заставлял выезжать в ночное время на дороги и в кишлаки для борьбы в "духами". Для чего он это делал? В погоне за наградами? В поисках приключений? Не знаю. Скорее всего, просто у него был такой характер - не любил он бездействовать, отсиживаться за чужими спинами, считать дни, оставшиеся до замены в Союз.
  
   Ещё одна особенность действий прапорщика Селезнёва и его подчинённых. Не слишком уж рекламировались их действия. А, если быть более откровенным, то и вообще большая часть его деяний оставалась тайной, доступ к которой был открыт только для командования батальона, штаба полка, ну, и, вполне естественно, для Виталика. Не хочется утверждать, что вся их работа находилась под грифом "Секретно". Но и, как такового, афиширования не наблюдалось. Сам же Селезнёв особо не распространялся об этом. Возможно, что виной в том была природная скромность?
  
   Командование 3-го мотострелкового батальона души не чаяло в Селезнёве. Полковое начальство ценило этого прапорщика. Дивизионное начальство поверхностно знало о его существовании и действиях. В штабе армии даже не догадывались, что он существует. Что уж говорить об окружном командовании и более высоких звеньях? В общем, знакомая картинка, как всегда. Общий результат вышесказанного. Первое представление на награждение Селезнёва медалью "За отвагу" прошло, в общем-то, без особых проволочек. Это было в порядке вещей наградить прапорщика боевой медалью. Достоин оной награды - носи с честью. Когда же информации о результативности действий группы Селезнёва реально стала выходить за рамки полка, командование решило представить его к званию Героя Советского Союза. Не вдаваясь в подробности, отмечу - было за что. Причём, это был не просто единичный, сиюминутный подвиг, о которых привыкли у нас говорить с высоких трибун. Был простой, повседневный подвиг, результатом которого стало прекращение деятельности банды мятежников. Да и ещё, как уточнение и дополнение. Человек, совершивший данное деяние, не только остался живым, но и не получил даже ранения. Вот тут-то "стоящие у ящика с наградами" и возмутились:
  
   "Как так? Простой прапорщик, да ещё и техник роты? За что ему Героя? Что он мог совершить такого? Да ещё и без разнарядки свыше? У нас многие офицеры, прослужившие больше, чем он, всё ещё без наград! Вы там, в дивизии и полку, пересмотрите свой метод представления к награждению. Думаем, что за свои действия ему будет достаточно ордена Красная Звезда. Если вы не согласны, значит, он и вообще ничего не получит".
  
   Я не думаю, что очень сильно ошибся в точности выражений и слов, которые были высказаны тем, кто представлял Виталика Селезнёва к званию Героя Советского Союза и имел смелость ходатайствовать по сути представления. Важно то, что в действительности пришёл только орден Красная Звезда. Поверьте моему опыту, что иметь всего за год службы в Афганистане две боевые награды, это говорит очень о многом. Просто так самая ценная медаль и не менее ценный орден не даются. Хотя, как уже было сказано, Золотая звезда Героя Советского Союза была бы не менее заслуженной. Судя по рассказам, Виталик Селезнёв представлялся к званию Героя Советского Союза повторно ещё раз. Разозленные "специалисты" наградного отдела в очередной раз просто оставили представление "без реализации".
  
   Чтобы закончить вопрос с наградами, хочется отметить, что в группе Селезнёва все сержанты и солдаты имели боевые награды. Может быть, и даже с огромной вероятностью, что не совсем по их заслугам, но имели. Не хочется по новой окунаться в полемику вокруг вопроса "заслуженного и незаслуженного" награждения. Пусть это останется на совести тех, кто "рулил" данным вопросом. Если, конечно, у них всё ещё осталась совесть.
  
   В общем, подробности выездов, засад, боёв группы Селезнёва для большинства его сослуживцев остались тайной. Знали о его деятельности, удивлялись везению, даже, восторгались храбростью и неутомимостью. Только уж, "что, где, когда", знал достоверно только командир 3-го мотострелкового батальона майор Аксёненко С.А., начальник штаба батальона и в определённых пределах - командование полка.
  
   На мой взгляд, пора переходить к освещению последнего боя старшего техника 9-й мотострелковой роты прапорщик Виталия Евгеньевича Селезнёва. Мне не пришлось быть свидетелем данного эпизода. Рассказ основывается только на тех сведениях, которые я смог почерпнуть из различных достоверных источников, правдивость которых под сомнение ставить не имеет смысла. Ни "чёрной" зависти, ни предвзятости у них не было и нет. Наоборот. Чувство гордости и скорби по своему сослуживцу сквозило во всех этих повествованиях. Я же им верил и буду верить. Поэтому, постараюсь передать всё максимально достоверно.
  
   Сразу же внесу некоторую ясность в суть дела. К сожалению, те скупые слова, которыми описаны обстоятельства гибели Виталия Селезнёва в Книге Памяти, только "надводная часть айсберга". Обстоятельства складывались несколько по-иному. Понятное дело, что в то время, когда происходили данные события, ещё не всё говорилось в средствах массовой информации так, как оно было на самом деле. В прочим, не стану пространственно объяснять в очередной раз, почему всё данное происходило. Все знают и все понимают.
  
   Бой, о котором я поведу рассказ, происходил в населённом пункте Айбак, где в то время размещался командный пункт третьего мотострелкового батальона и с ним - часть сил 8-й мотострелковой роты.
  
   Сам по себе город ничем особым в строю подобных ему населённых пунктов не выделялся. Административный центр провинции, расположенный на трассе Термез-Кабул. Этакое патриархальное местечко, где, на моей памяти, здания, высотой более двух этажей, не наблюдались. Зелёный уголок в предгорье. В основном одноэтажные домики, окружённые мощными и высокими дувалами, сады, склады и зернохранилища, богатые дуканы вдоль дорог, и ... масса душман, чьи семьи, в большинстве своём, проживали именно в самом городке и в близлежащих кишлаках. А расположенных рядом кишлаков, частью полностью разрушенных, частью, наполовину жилых, вокруг Айбака было уйма. Самое удивительное, что к этим кишлакам, в большинстве случаев, никаких дорог вообще не существовало. Так, кое-где тропинки, а кое-где и вообще ничего стоящего, напоминающего путепровод.
  
   В этом районе действовали относительно небольшие бандформирования, численностью от 20 до 300 человек, специализирующиеся на грабеже местных жителей, нападении на отдельные машины и маленькие колонны на трассе. В открытое столкновение с советскими войсками эти банды, как правило, не вступали, предпочитая нападать из-под тешка. В целом - вроде и городок тихий, и, в то же время, гиблое место для наших войск и колонн. Особенно, если кому-то в голову приходило разворошить это "осиное гнездо". Ещё в то время, когда я был в Афганистане, с некоторыми местными айбакскими бандами заключались договоры о взаимной помощи и поддержке в борьбе с соседними, более сильными бандами. Этих договоров хватало буквально только до окончательного разгрома "обидчиков", после чего "дружественная" банда резко меняла свою политическую ориентацию и вступала в борьбу со своими недавними "союзниками". Восток - дело тонкое и не всегда понятное.
  
   И вот в этом месте, по реализации разведывательных данных, полученных от активистов, разведки ХАД и оперативной информации местных, настроенных проправительственно жителей, решено было провести операции среднего масштаба. Операцию не рейдового батальона полка, а силами и средствами нашего, местного третьего мотострелкового батальона. Целью реализации стала банда Дин-Мамата, численностью 200-250 человек. В условиях зимнего времени, банда, спустившаяся с гор для того, чтобы переждать в тёплых домах холода и непогоду, не составляла, как таковую боевую единицу, а тем более, непосредственную угрозу. Да и если ещё взять в учёт, что душманы рассосались на зимовку по многим кишлакам, расположенным вокруг административного центра провинции, то и вообще, чтобы собрать всю банду воедино, требовалось определённое время. Главарь банды с небольшой группой телохранителей, этак до 20-25 активных штыков, по сведениям разведки изволил посетить свою родню в Айбаке. Вроде бы, цель для наших войск заманчивая и не предвещающая особых трудностей в осуществлении своего выполнения. Что такое, по нашим меркам, взвод? А, ничего! Плюнь и разотри. По результатам операции же, в отчётах можно указать, что полностью уничтожена целая банда мятежников. Тем более, что с ликвидацией главаря банды, с не малой вероятностью было бы то, что и банда бы распалась. Однако в этом, конкретном случае, необходимо было учитывать местные условия. Ведь вокруг этой "верхушки" банды "зимовали" ещё и другие, не на много более многочисленные группировки, но, в общей сумме - значительно превышающие численность подразделений, которые мог снять командир батальона для проведения операции с охраняемых объектов без угрозы срыва выполнения основных, стоящих перед батальоном задач. В общем, ситуация непростая и требующая скрупулёзного анализа и досконального знания обстановки в городе и провинции.
  
   Проведение операции по уничтожению банды было назначено на 17 февраля 1984 года. Как это бывает обычно, и причём, довольно часто, мнение командира батальона майора Аксёненко С.А., который по долгу службы полностью владел обстановкой на всей территории, охраняемой батальоном, никто спросить не удосужился. Отдали приказ, потребовали к указанному времени собрать на командном пункте батальона подразделения, которым предстояло идти в бой, довели общий план блокировки и ликвидации банды. Руководство операцией взял на себя лично начальник штаба полка майор Чикал. Ради этого он прибыл из Ташкургана, из пункта постоянной дислокации полка. К тому времени грудь его уже украшал один боевой орден, полученный за ранение в руку. А если уж за ту, не совсем удачную операцию был получен орден, то, что говорить о возможно более удачной операции. Опять же - очень заманчиво.
  
   Комбат третьего мотострелкового батальона был категорически против проведения данной операции в указанные ему сроки. Не подумайте только, что он побоялся, струсил, спасовал перед трудностями. Ничуть. За тот год, что я его знал, будучи в Афганистане и служа под его командованием, он сумел завоевать любовь, уважение и признательность не только мою, но и большинства других своих подчинённых. Смелый, вдумчивый, уравновешенный командир, любящий принимать решение только после скрупулёзного сбора информации, оценки своих сил и возможностей противника. Нет, не "тормоз, зацикливающийся на какой-то незначительной мелочи". Всё делал быстро, но, как я уже говорил, обдуманно и взвешено.
  
   Почему же командир батальона так настойчиво не соглашался на проведении данной операции? Ведь, по исходным данным командования полка, действия сулили явный успех, при относительно небольших затратах. При удачных стечениях обстоятельств, если бы главарь банды и его телохранители были бы полностью уничтожены, не обошли бы наградой и самого комбата. Выгода и честь, без сомнения, очевидны. И вот в этих обстоятельствах командир батальона высказывается за перенос операции на более позднее время? С чем это связано?
  
   А дело в том, что находясь в этом районе более года, зная досконально всё, что обязан был знать в полном объёме занимаемой должности командир батальона, организовав тесное взаимодействие со всеми силовыми структурами местной власти, майор Аксёненко не мог не знать, что имеющимися у него силами и средствами бороться даже с маленькой бандой в этот период времени года не только бесполезно, но и чревато большими и непредсказуемыми последствиями. Ведь вокруг этого небольшого городка собрались на "зимовку" все душманы провинции. Представьте себе, что более трёх сотен вооружённых людей, уложив или спрятав оружие и боеприпасы в надёжное место так, чтобы оно было всегда под рукой, сконцентрировались в одном небольшом населённом пункте, с населением около 10 тысяч человек. Достаточно им дать сигнал, и они в кратчайший срок встанут "под ружьё", готовые к бою. Да и идти то им до любой точки, любого места боя совсем не далеко. Напади наши войска на какую-нибудь небольшую банду, зимующую в этом районе, и по радиосвязи, а связь у "духов" была организована гораздо "круче", чем у нас, будет вызвана внушительная подмога. Помочь в этих условиях "правоверным братьям мусульманам", да ещё и против "неверных", не откажется никто из душман. Да и дать очередной урок "шурави", басмачам тоже было полезно. Чтобы не беспокоили в дальнейшем непримиримых¸ после "трудов праведных" в тёплые периоды года находящихся на "заслуженном" зимнем отдыхе.
  
   Второй аргумент против проведения операции выдвинула сама природа. Зимнее время в Афганистане существенно отличается от европейского, а тем более, сибирского. Здесь, если снег, то с дождём. В феврале - сильнейшие туманы. Земля не промерзает из-за, как такового отсутствия морозов. Влага, не имея возможности просочиться вглубь поверхности через глину или испариться под лучами солнца, скапливается на поверхности земли. Дороги и склоны гор превращаются в сплошную грязь. Даже БТРы буксуют всеми четырьмя ведущими мостами. О какой скорости передвижения, хоть в пешем порядке, хоть на технике, может идти речь. Маневренность советских воинских подразделений сходила на нуль. А, как на грех, в день запланированного проведения операции афганская погода создала просто "идеальные условия", чтобы помешать её проведении. Хотя и до, и после этого выхода погода оставляла желать лучшего.
  
   Всю жизнь нас учили на героических примерах наших предков: "Там где олень не проскачет, где волк не пробежит, там пройдёт русский солдат! И не только пройдёт, но и успешно выполнит поставленную ему задачу". Однако, сколько можно выезжать на выносливости наших солдат? Где предел их терпения? "Мужественно и стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы!" Переносили и будем переносить! А за что и зачем? Не лучше ли избегать порой искусственно созданных "тягот и лишений"? Ведь большинство армий мира давно научились беречь силы и здоровье своего солдата. Они научились, а нам нет надобности. Но это уже просто всплеск эмоций. Мысли вслух. Переживания о прошедшем. Пока мы молоды, думаем, что сможем всё перетерпеть, вынести на своих плечах. А с годами вспоминаем утраченное здоровье, да уже поздно.
  
   Итак, все сопротивления командира батальона майора Аксёненко С.А. были сломлены простыми словами: "Это приказ!" "Есть!" - и мужественно приступил к его выполнению.
  
   Было принято решение привлечь к выполнению плана операции из состава третьего мотострелкового батальона силы и средства:
   управление 3-го батальона в лице командира батальона на БТРе взвода связи;
   три неполные мотострелковых взвода 8-й мотострелковой роты;
   два расчёта 82-мм миномёта 2Б-14 "Поднос" и один расчёт 82-мм автоматических миномётов 2Б-9 "Василёк от миномётной батареи;
   боевая группа прапорщика Селезнёва В.Е. - старшего техника роты 9-й мотострелковой роты;
   инженерно-сапёрное отделение на БТР-60 от инженерно-сапёрной роты полка;
   управление полка в лице начальника штаба полка майора Чикал А.В. с частью подразделений боевого обеспечения (для организации связи и охраны VIP-персоны).
  
   Прапорщика Селезнёва В.Е. командир батальона взял на эту операцию по его личной просьбе. Стилистически неверно привлекать к участию в таких мероприятиях техника роты, когда вполне можно использовать кадровых офицеров-общевойсковиков, хотя бы из той же девятой мотострелковой роты. А Виталика и вообще нужно было беречь. В зоне ответственности батальона его знала любая бандитская сволочь. Охота за его БТРом велась постоянно, но неизменно безрезультатная. В зачёт в пользу привлечения его группы пошёл тот аргумент, что хоть в самом Айбаке Селезнёву "работать" приходилось крайне редко (это была зона действий разведывательного взвода батальона), но с данной бандой и его главарём встречаться доводилось не только в районе гарнизона Ларган, но с обратной стороны Айбака, в предгорье. Да и вообще, лучше Селезнева эту местность никто не знал, даже батальонные разведчики.
  
   Как можно судить из выше сказанного, силы для борьбы с бандой в 20-25 стволов были собраны ограниченные, крайне небольшие. Даже по меркам ведения наступательного боя на открытой местности - в обрез. А для борьбы в населённом пункте - и вообще не достаточные. Страшнее всего, что "подчистив" все гарнизоны, собрав всё, что только можно, командир батальона не смог собрать хоть какой-то свой личный резерв. А начальнику штаба полка в голову мысль о недостаточности сил и средств, а самое главное, об отсутствии резерва, почему-то не пришла. Почему? Догадываетесь? Чёртово русское народное "шапкозакидательство".
  
   Свой пункт управления операцией начальник штаба полка разместил возле виллы советских советников провинции Айбак. Что ж. Место было выбрано удачно, и, самое главное, довольно комфортное. Охрана КП тоже была организована. Не считая штатной охраны виллы силами афганских аскеров, выставил свои посты, прикрыв спереди отделением сапёров на БТР-60. Руководство подчинёнными по карте и с помощью средств связи, да ещё и в полнейшей безопасности - милое дело. Всё, как положено по Боевому Уставу. Только вот Устав подразумевает управлять подразделениями с предельно допустимой возможностью видеть все действия подчинённых и противника своими глазами, а не руководствоваться только устными докладами по средствам связи. Тем более, что действиями одной роты можно было бы руководить и в прямой видимости окружающей местности.
  
   Подкорректировав немного план командования полка с учётом недостатка имеющихся сил и средств, Аксёненко в 5 часов утра 17 февраля 1984 года направил две небольшие группы от батальона (первая во главе с прапорщиком Виталием Селезнёвым, вторая - с Отаром Наниевым) в пешем порядке на проведение блокировки южной стороны Айбака с задачей, отрезать эту банду душман от входа в ущелье. Из-за непогоды (дождь со снегом, который шёл всю ночь) обе группы поверх бушлатов надели плащи ОЗК (общевойсковой защитный комплект), вывернутые наизнанку. Получилось что-то в виде маскировочных халатов с эффектом непромокаемости. Продвигаться обеим группа предстояло по склону гор, направленных скатами к Айбаку. В 6.00 начали выдвижение остальные подразделения батальона, участвующие в операции. Им предстояло блокировать дома, где отдыхала в "зимней спячке" данная часть банда "духов", вытеснить её на ровные поля предгорья и уже там ликвидировать.
  
   Я обратил внимание на такой факт (возможно - я не исключение, и на такие же факты обращают внимание и все остальные), что если к какому-то мероприятию "не лежит душа", то это мероприятие с самого начала "идёт на перекосяк". Так получилось и во время описываемой мной операции. Мало того, что данная операция была спланирована "через ж...", так и, в довершение ко всем напастям, взаимодействие между её участниками - имеется в виду, подразделениями батальона и подразделениями полкового усиления - не было организовано вообще. Проще говоря, батальон действовал самостоятельно под руководством командира батальона, а все остальные, так же "вольными казаками" - под видимым руководством начальника штаба полка. Вроде, как и усиление батальона, только об этом командир батальона "не знал". Своеобразный резерв руководителя операции, используемый в личных целях. Результат такой разобщённости не замедлил о себе заявить. И заявить громогласно, пагубно и трагично.
  
   Группа полковых сапёров на БТР-60, роль которых на операции была условно-символическая, заняв по указанию начальника штаба полка позицию, увидела на склоне горы передвигающихся вооружённых людей. Это на свою позицию выходила группа Селезнёва. Приняв вывернутые плащи ОЗК за халаты "духов", сапёры решили, что это движется группа душман, и "мужественно" обстреляли их из обоих башенных пулемётов. Закон подлости и здесь сыграл злую шутку. Обычно на такой дальности из КПВТ и ПКТ попасть в движущуюся цель очень трудно, если не сказать, невозможно. Невозможно? Ан, возможно! 14,5 мм пуля МДЗ попала в одного из солдат, перебив его пополам. 7,62 мм пуля ПКТ попала Виталику Селезнёву в голову, ещё один солдат получил ранение. Учитывая, что группа на блокировку вышла по численности небольшая, потеря сразу трёх человек значительно уменьшает её боеспособность, а необходимость вынести с поля боя погибших и раненого, и вообще свела выполнение поставленной задачи к нулевому варианту. Срыв задачи группы блокирования ещё далеко не самое печальное, что повлекла за собой стрельба сапёров из пулемётов. Огонь без разрешения из крупнокалиберного пулемёта всполошил "духов". Эффект внезапности был безвозвратно потерян. 8-я рота не успела выйти на свои, запланированные по плану, позиции. Теперь, для уничтожения душман, нужно было пройти под их огнём лишние, где 500, а где и больше смертоносных метров. Расчёт, внезапным ударом "взять" банду за 1-2 часа, разлетелся в прах. И всё из-за неуправляемости, случайности, разгильдяйства, полнейшего отсутствия какого-то взаимодействия и управления. Не стоит, вполне естественно, все "шишки" валить на сапёров. Как им была поставлена задача (а вернее, конкретно вообще не была поставлена), так они её и выполнили. Зная, что группа будет действовать совместно с подразделениями, даже если её задачей будет всего только нахождение на одном месте до получения другой команды, стоило командиру группы дать простую информацию, где будут находиться или передвигаться свои, а где стоит ожидать бандитов. Ничего этого сделано не было. "Начальник" просто не посчитал необходимым "опускаться" до командира взвода и о чём-то его информировать. А результат...
  
   Да! Трагизм данной ситуации трудно передать словами. Когда по средствам связи сообщили командиру батальона о "призовой стрельбе" сапёров и гибели прапорщика Селезнёва и ещё одного военнослужащего, на командном пункте третьего батальона сначала, на мгновение, воцарила абсолютная тишина, которая, так же стремительно переросла в каскад непечатных выражений. По сути дела, группа Селезнёва было нейтрализована своими же товарищами, сослуживцами. В данной операции их дальнейшая роль была теперь только в том, чтобы вынести тела погибших и раненого в расположение батальона. Вынести, не оставив на растерзание "духам". Вроде это, на первый взгляд, не такое уж сложное дело. Особенно для тех, кто никогда с подобным не сталкивался. Для того, чтобы вынести троих человек, весом каждый около восьмидесяти килограмм, нужно, по меньшей мере, девять-двенадцать человек. Да ещё плюс авангард, тыловое прикрытие. Ведь вероятность внезапного нападения душман на отходящую группу возросла в разы. А, самое страшное, что, отправив группы блокирования, командир батальона имел возможность назначить в каждую из них всего по одному офицеру или прапорщику. Гибель Селезнёва означала, что в этой группе командование на себя мог принять только кто-то из сержантов. Подготовленный, опытный, но опять же, только сержант. Как он поведёт себя в экстремальных условиях? Сможет ли принять правильное решение и уберечь людей при отходе? Мысли и головная боль любого командира. Вот почему весь последующий период ведения боя на данной операции, у командира батальона мысли крутились вокруг этих вопросов. И знал, что помочь группе ничем не может, и переживал смерть Селезнёва, и надеялся на благополучный исход выхода остатков группы.
  
   Вопреки самым пессимистическим прогнозам, бывшая группа Селезнёва с блокировки вышла. С неимоверными трудностями, шатающиеся от усталости сержанты и солдаты вынесли тела своего командира и боевого товарища, раненого в расположение батальона. Не зря Виталик учил своих подчинённых, воспитывал у них волю к победе, создавал настоящих воинов. Это им пригодилось. Пригодились все навыки, что бы выполнить последний свой долг перед Селезнёвым.
  
   Вот, вкратце, так и погиб старший техник девятой мотострелковой роты третьего мотострелкового батальона 122-го мотострелкового полка 201 мотострелковой дивизии прапорщик Виталик Евгеньевич Селезнёв. Хотелось, автоматически, выразиться словами: "Глупая смерть!" Только, ведь это не те слова. Нет "умной" и "глупой" смерти. Есть только гибель человека в результате действий, продиктованных "умной" и "глупой" мыслью. Тем более, когда не сам человек делает выбор, как ему покинуть данный мир. Виталик Селезнёв погиб в бою. Выполняя и выполнив до конца свою миссию на Земле. Короткую, но такую славную. За один год он сделал столько, сколько иные не в состоянии совершить за всю свою жизнь. Такие люди не "канут в небытие". Уж, во всяком случае, многие в нашем батальоне будут помнить о нём долго.
  
   Не знаю, представляют ли у него на родине, где его именем названа одна из улиц, что стоит за всеми наградами Селезнёва Виталия Евгеньевича, которые получил их земляк в Афганистане: орденами Красного Знамени и Красной Звезды, медалью "За отвагу"? Хочется верить, что хоть и поверхностные, сглаженные сведения, но где-то у них есть. Жалко вот только будет, если лет, этак через ...дцать, кто-то из новой молодёжи задаст вопрос: "А кто такой Виталий Селезнёв?" И не получит вразумительного ответа. Как это часто бывает сейчас, когда имена Рокоссовского, Фрунзе, Чапаева, Матросова, Космодемьянской вызывают у большинства юношей и девушек мимику глубокой прострации. Этого-то и не хотелось бы допустить. Видимо ради этого я и посвятил свой рассказ Виталику. Пусть и не особо конкретный и подробный, но, и в то же время, откровенный. Чтобы хоть как-то сохранилась память об этом человеке. Человеке, прожившем короткую жизнь - всего чуть больше четверти века. Отдавшем Афганистану свой интернациональный долг, год яркой службы и, в конечном итоге, всю свою жизнь.
  
  
Оценка: 7.42*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023