ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Птица Феникс в погонах. Часть 3

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
  Птица Феникс в погонах.
  
  Часть III. "Две звёздочки, один просвет..."
  
  1
  
   Вот учёба в Одесском высшем артиллерийском командном ордена Ленина училище для Влада Птицы отошла в разряд прошедших событий чисто исторического плана. Первый офицерский отпуск. Наверное, стоит предположить, все выпускники военных училищ свой первый лейтенантский отпуск не забудут никогда. Почему? Стоит ли, реально, задавать этот вопрос? В принципе не исключается и такой вариант, что для кого-то таких, подобных "праздников души" в их жизни и вообще не было никогда. Для них сделаем небольшие пояснения. С чем, по большому счёту, можно сравнить ощущения, которые наполняют души молодых лейтенантов после их выпуска из высших военных учебных заведений? Что-то в определённой мере отдалённо напоминает радость вчерашнего военнослужащего срочной службы, получившего предписание в строевом отделении воинской части для постановки на учёт в военном комиссариате. У нас их принято, почему-то называть "дембелями". Хотя, о какой "демобилизации" может идти речь в мирное время, когда самой-то "мобилизации" и вообще не было в помине. Но, это так, для общей справки и информации. Почему только "отдалённо"? Да потому, что сравнить чувство гордости, радость и вообще, обострение всех позитивных чувств выпускника военного училища в первом офицерском отпуске нельзя ни с чем. Ты уже не курсант, на которого давят определённые специфические рамки воинской дисциплины, свойственные для всех военнослужащих срочной службы. Привычная за четыре года "головная боль", связанная с неминуемым возвращением назад на учёбу в училище не посещает тебя даже в самом конце твоего отпуска. Гордость за уже полученную военную специальность, прекрасно подогнанную, новенькую лейтенантскую форму, причастность к огромному офицерскому корпусу не оставляет тебя все тридцать дней отпуска. Всё ново, необычно, непривычно. Вспомните, что в далёкие советские времена, хотя, кое-кто может сказать, что не совсем уж и далёкие, выпускники военных училищ пользовались гораздо большей популярностью у всего гражданского населения, включая и молодых особ женского пола. И пройтись в офицерской военной форме по городу было совсем не зазорно, а наоборот, приятно. Это уж в отличие от нынешних времён, когда офицеры предпочитают приходить в часть в гражданской одежде и уже здесь переодеваться в военную форму. Что поделать? Времена меняются. Отношение к военным - тоже. В общем, говоря откровенно, Влад Птица в первом своём офицерском отпуске чувствовал себя на верху блаженства. Сбылась давняя мечта!
  
   Всё вокруг в то время казалось ярким и солнечным. Небо - чистым и безоблачным. Невеста Татьяна, которая была на выпуске в Одессе и встречала его ещё в училище - прекраснее всех окружающих девушек. Даже некоторые отдельные соседи в родном доме, которые совсем недавно, буквально ещё вчера, не замечали курсанта-артиллериста, стали с Владиславом приветливо здороваться. Плюс ко всему этому, в запасе у молодого лейтенанта появились довольно неплохие деньги, полученные в училище. Отпускные, плюс денежное содержание лейтенанта за август месяц 1979 года. В кармане за небольшим исключением "шелестели" почти пол тысячи советских рублей. Такой крупной наличности у Владислава раньше никогда не было. Приятно ощущать себя, пусть и условно, но совершенно не зависимым, в экономическом плане, от родительского кошелька. Хотя, трезвый расчёт и голова на плечах не позволили Птице "фукнуть" всю данную сумму денег слёту. Отпуск отпуском, однако, впереди был целый месяц жизни уже в качестве государственного человека где-то на бескрайних просторах степей Казахстана до очередной выдачи денежного содержания. Как его придётся прожить? Будет ли общежитие? Где и как питаться? Да и вообще. На новом месте, как ни посмотри, нужно иметь какой-то резерв денежных средств, дабы не влезть сразу же в долги. Даже общеизвестная народная мудрость гласит, что берёшь в долг чужие деньги, а отдаёшь то, по большому счёту, свои. Согласитесь. Для парня, который ещё совсем недавно перешагнул через порог двадцатилетия, согласитесь, мысли не совсем свойственные его возрасту. Однако это был факт. Реальный факт. Конечно, можно было рассчитывать на те, подъёмные деньги в размере одного оклада, о которых говорили в училище. Не известно только, когда их могли выдать на руки. Но, и в то же время, хоть небольшой шик можно было себе позволить. Тем более, что по тем временам, имеется в виду конец восьмидесятых годов прошлого столетия, это были действительно огромные деньги. Без затруднений весь отпускной месяц можно было на эти деньги ежедневно посещать ресторан. Купить пару-тройку неплохих кассетных магнитофонов. Сшить штук пять комтюмов. Или же, просто приобрести 150 бутылок водки. Старая, неистребимая годами привычка, соразмерять имеющиеся в наличности денежные средства с количеством поллитровок водки, которую можно было бы на них приобрести. "Жидкая валюта" во все времена и у всех славянских народов!
  
   Деньги деньгами, но и просто пройтись по улицам родного города в офицерской форме, покрасоваться в ней перед знакомыми, друзьями, одноклассниками - не последнее дело. Да и гордость родителей от того, что их сын стал обладателем престижного по тем временам звания офицера, то же многого стоило. В общем, восторгов от всего этого было много не только у Влада Птицы, но и у...
  
   Только вот всё хорошее, в конечном итоге, имеет свойство заканчиваться. Речь идёт не столько о деньгах, сколько о самом отпуске. Тридцать календарных дней пролетели с не меньшей быстротой, чем все предыдущие курсантские отпуска. Однако, только вот возвращаться нужно было уже не обратно в училище - туда теперь можно было приехать только "в гости", - а ехать к месту службы в Среднеазиатский военный округ, в штаб округа в городе Алма-Ата. Из Украины, родного Новгород-Волынского путь не близкий. Да и условия для жизни "там", по слухам, совсем не те. В воображении почему-то Казахстан постоянно ассоциировался с понятием целина. Бескрайние степи. Пылища. Одинокий гусеничный трактор, мирно пашущий веками не тронутую землю. Бескрайние просторы, пересекаемые грунтовыми дорогами. И редкие посёлки. "Поживём - увидим!", - так сказал сам себе Владислав.
  
  2
  
   Город Алма-Ата встретил лейтенанта Птицу неимоверной жарой. Август месяц в Казахстане - сезон засухи. Дождь считается величайшим счастьем. Почти как в джунглях. Только несколько в другой временной промежуток. Столкнувшись вплотную с подобным природным явлением, понимаешь, почему в книге о диком пацанёнке Маугли, на весь период времени засухи звери объявляли глобальное перемирие в этом районе джунглей. И, в самом деле, не удивительно. В подобный солнцепёк организм просто не в состоянии предпринимать каких-то резких телодвижений, не говоря уж о других, из ряда вон выходящих действий. Ноги сами тянут тебя туда, где по твоим соображениям имеется тенёк, способный понизить температуру окружающей среды пусть лишь на несколько градусов. Внутренности постоянно требуют хоть какой-то влаги. Хорошо бы холодненького пивка. Желательно, не разбавленного водой с лёгкой руки пройдохи-торговца. Можно и минералку. На худой конец, сойдёт и простая, но обязательно освежающая пищевод вода. Сами подобные мысли, к сожалению, чувство жажды не уменьшают, а наоборот увеличивают. Принудительно же, с пользой для организма, думать и настраивать себя на то, что тебе в данный момент наоборот холодно и желательно согреться, удаётся довольно редким особям человеческого рода. Местные жители, прожившие всю свою жизнь в этом районе земного шара, в то время, когда солнце находится в высшей точке своего пути по небосводу, чинно усаживаются в чайхане и в неторопливой беседе, явно с видимым оттенком чрезмерной лени, поглощают горяченный, не сладкий зелёный чай. Или же обычный чёрный. Кому что по нраву. В отличие от Одессы, где Чёрное море, хоть немного освежало духоту окружающей атмосферы, этот среднеазиатский город имел ряд своих особенностей. Город Алма-Ата отличался жгучим солнцем, воздухом, который, казалось, в состоянии сделать ожёг не только всех дыхательных путей, но и пяток ног, и излучающими жар окружающими предметами в виде асфальта, земли, зданий, которые не успевали охлаждаться даже в течение коротких ночей. В общем, для человека, который впервые попал в это место, впечатление складывалось крайне удручающее. Да не просто удручающее! От одной мысли, что здесь придётся, возможно, служить не один год, сердце холодело, и к горлу подкатывался комок.
  
   "За что меня так? В чём я провинился перед Господом Богом, что он, используя вполне официальные методы и возможности кадровых органов училища, закинул меня в этот проклятый уголок земли?"
  
   Но, место службы дозволено выбирать по своему усмотрению только тем офицерам, чью драгоценную задницу уверенно и с удивляющим постоянством подпирает "волосатая рука" высокопоставленного "куратора". Влад Птица, к сожалению, к данной категории офицеров не относился. Поэтому, сразу же на железнодорожном вокзале, уточнив у местных "аборигенов", где располагается штаб Среднеазиатского военного округа, Влад направил свои стопы именно туда.
  
   Доложив в Управлении кадров округа, как это положено, или, если уж быть до конца точными, как этому учили всех выпускников в училище, лейтенант Птица попал на аудиенцию к направленцу отдела кадров округа по артиллерии. Подполковник-артиллерист, полистав лежащее перед ним личное дело Влада, с немалой долей удивления спросил:
  
   "Чем это ты так провинился перед училищным начальством? Или, может быть, всё, что написано в твоей характеристике, правда? Ну-ка, поделись своими тайнами! Может быть, с тобой мне и разговаривать-то не о чем?".
  
   "Не могу представить, о чём вы ведёте речь. В целом, ничего особо негативного за собой я не знаю. Вроде бы личное дело ещё не должно содержать каких-то "страшных" сведений обо мне. Свою выпускную характеристику я читал лично, но ничего крамольного в ней не увидел", - ответил Владик.
  
   "Ну что ж. На-ка, ознакомься со своим личным делом заново. Освежи память. Возможно, что и откроешь в написанном о себе что-то ранее тебе неизвестное!"
  
   То, что прочитал Владислав в показанной характеристике на себя, просто не укладывалось в его голове. Вот что он открыл о себе нового. Оказалось что Птица и не дисциплинированный человек, и слабо подготовленный по общевоинским дисциплинам, и плохо усваивающий программу обучения (читай между строк - изрядно умственно недоразвитый), и ещё масса "не", "слабо", "плохо". В общем, если и можно было бы сочинить более отвратительную характеристику, то пришлось бы применять открыто нецензурные выражения. Удивляло больше всего в этой, с позволения сказать, похабщине то, что с худшей стороны показывались даже те качества Владислава, которые всегда были у него сильной стороной. В общем, характеристика писалась в расчёте на то, что её автор никаких последствий для себя от её содержания не ждал. Так. Написал всё, что только можно выдумать отрицательного о живом человеке, и выбросил из головы данный факт. Всё равно, судиться за такую мелочь с ним никто не станет. Бить морду ему также никто специально не приедет из-за значительного удаления места службы от города Одессы. Можно, до поры до времени, быть относительно спокойным. Вероятность встречи с фигурантом данного пасквиля также минимальная. А ведь дело-то, по сути, в глобальной подлости самого поступка этого "писаки". Подлости, лживости и душевная нечистоплотности. Просто представьте себе, до чего может дойти человеческая ненависть. Ведь действительно же, даже администрация наших советских тюрем побоялась бы принять под свой надзор человека с такими данными, которые "раскрывались" в служебной характеристике на выпускника военного училища. За исключением, может быть, колоний строгого режима. Там они привыкли иметь дело с всякими отщепенцами, на которых и "клеймо ставить негде". Что же говорить о Вооружённых Силах? Это ведь не воспитательно-исправительное учреждение, каковым привыкли считать нашу родную армию мамаши и папаши, бабушки и дедушки, отправляющие своих чад с напутствием:
  
   "Там из тебя человека сделают!"
  
   Извините за отступление и некоторое недоумение. Если ваш сынок или внучёк ещё не перешёл за восемнадцать лет своей жизни в категорию "человеков", то его уже таковым сделать, в общем-то, практически невозможно. Если же его жизненный путь был отмечен явной деградацией, то есть обратным направлением в движении эволюции от человека к обезьяне, то его исправлять следует уже не в армии, а в зоопарке. Вы не смогли его сделать человеком за восемнадцать лет? Так не требуйте невозможного всего за полтора-два года его службы в Вооружённых Силах.
  
   Продолжим повествование с прерванного места. Владиславу Птице сразу же в голову тюкнуло: "Происки Покуповича или Мыльничкова. Мало того, что загнали "в назидание потомкам" к чёрту на кулички, в Тьмутаракань, так и ещё заранее охарактеризовали как сволочь и "врага народа".
  
   "Товарищ подполковник. Это не та характеристика, с которой меня ознакомили в училище перед выпуском. Сами посмотрите. Внизу моей подписи нет. Да и вообще, данная характеристика ознакомлению не предавалась. Всё в ней явная ложь. От слова и до слова. Хотя бы сверьте формулировки характеристики с оценочной ведомостью в дипломе. Разве я похож на дебила? ".
  
   "Извини, лейтенант. Сам понимаю, что документ исполнен с явным нарушением инструкции. Но, другой характеристики в твоём личном деле, к величайшему сожалению, нет. Поэтому, на законном основании, она полностью имеет юридическую силу. Понимаю и твоё негодование. Поэтому сразу и спросил, чем это ты так провинился перед своим училищным начальством?"
  
   "Но ведь это не правильно! Не справедливо!"
  
   "Могу посочувствовать, но не в моих силах пока помочь. Скажу даже больше. Эта характеристика не только подпортила твою изначальную репутацию на данном отрезке времени. Её последствия могут сказываться и в дальнейшем, в течение всей твоей последующей службы в Вооружённых Силах. Я не стану скрывать - дело швах. Не полностью, конечно. Постараюсь тебе помочь в силу своих возможностей. Но не просто так. Не подумай только, что я напрашиваюсь на "денежную" благодарность. Вопрос, в общем-то, далеко не в этом. Не хотелось бы просто так потерять в целом неплохого офицера. Да и "За державу обидно!" В общем, так! Направление ты получишь в артиллерийский полк местной дивизии. Если через год у тебя будут только хорошие рекомендации и характеристики, обещаю, что эту училищную характеристику я изыму. Как это сделать? Это уж мои проблемы. Встретимся, лейтенант, через двенадцать месяцев".
  
   Этими словами, в общем-то, закончилась данная беседа. Нет, конечно! Ежику понятно, что общение с кадровиками округа продолжалось, только уже в несколько ином направлением. Влад получил направление командиром взвода управления артиллерийской батареи 122-мм гаубиц Д-30 артиллерийского дивизиона в артиллерийский полк 68 мотострелковой дивизии прикрытия долины Или. Выписали предписание, проездные документы, объяснили, как и на чём туда добраться, пожелали счастливого пути и успехов в дальнейшей службе.
  
  3
  
   Место, куда для дальнейшего прохождения службы, после непродолжительного путешествия по Казахстану прибыл лейтенант Птица, должен вам доложить, на первый взгляд оказалось ещё более захолустным, чем того стоило ожидать. Хотя, всё это вновь увиденное смогло, в конечном итоге, уже только несколько "подчернить" общее впечатление, сложившееся в голове у Влада от чисто поверхностного ознакомления со Среднеазиатским военным округом. Выражения "у чёрта на куличках" и "захолустье" даже в изрядном приближении были лишены той полноты, которая охарактеризовала бы военный городок, в котором, совместно с другими воинскими частями размещался артиллерийский полк 68 мотострелковой дивизии. В чистом поле, хоть и в некотором подобии степного оазиса, разместились казармы, штабы, парки, учебные корпуса, строевые плацы, ДОСЫ (дома офицерского состава), общежитие, столовая, гарнизонный Дом офицеров и прочие сопутствующие военным городкам того времени атрибуты. Всю эту массу строений и объектов военного назначения, как это было принято повсеместно в те далёкие времена, замыкал и окольцовывал стандартный железобетонный забор. Как же можно без забора? А чем ещё можно обозначить границы территории военного объекта? А то, что в округе ближе десяти километров нет, по сути дела, ни одного более-менее стоящего населённого пункта, в учёт не бралось. По большому счёту, мало того, что городок был полностью обособленным, так и ещё, добраться из него до какой-нибудь относительно сносной цивилизации было довольно изрядной проблемой. Хотя, о какой такой "цивилизации" Казахстана в то время можно было говорить. Только чисто условно. Где жили переселенцы из центральных районов России, Украины и Белоруссии, там что-то напоминало о том, что на дворе конец двадцатого века. Местные аборигены-казахи предпочитали оставаться, в лучшем случае, на уровне более древних промежутков времени. Всю площадь военного городка, как неприхотливой рамкой, окаймляла местность, мало отличающаяся от известной всем по "Клубу кинопутешественников" пустыни. Только, пожалуй, грунт был более плодородным, чем в стандартно понимаемой казахстанской степи. Это и давало возможность произрастать кое-какой травке, хотя и уже изрядно выгоревшей в этот период времени года. Раздолье для змей, тушканчиков, каракуртов и прочей подобной живности. Глядя на остатки некогда пышной подножной растительности, можно было чисто условно представить себе, как выглядит окружающая местность в период весеннего возрождения. Сейчас же, в период засухи, смотреть вокруг просто не хотелось. Да и, в сущности, времени на бесцельное созерцание у Владика не было. Мысли уже начали работать совершенно в другом направлении. Как это ни странно, но в направлении на предстоящую службу. Хотелось, вполне естественно, заранее знать, как тебя примут в новом коллективе, окажут ли помощь с размещением, возникнут ли проблемы с подчинённым личным составом. В общем, вопросов в голове было очень даже много. Какие-то - стоящие. Другие - мелочь, не стоящая заострения внимания. Поди-ка, разберись по незнанию, что станет главным, а что будет второстепенным.
  
   Лейтенантов-выпускников 1979 года поселили в гарнизонном общежитии. Какое-никакое, но жильё. Впрочем, койко-места для лейтенантов, в общем-то, были необходимы только для того, чтобы относительно сносно провести ночное время. Основное время, почти шестнадцать часов своей жизнедеятельности в сутки, они сразу же начали проводить в казармах и парках воинских частей. "Любимый" личный состав, и не менее "любимая" боевая техника, отнимали всё светлое время, довольно часто прихватывая и ночь. Плюс к этому ещё и то, что система распределения рабочего времени в артиллерийском полку полностью соответствовала общепринятым порядкам "той" Советской Армии. Чисто для того, чтобы немного освежить память тех, кто с этой системой имел счастье вплотную сталкиваться. А для тех, кто об этом не имеет ни малейшего представления, данная информация, думаю, способна раскрыть "тайну", почему кадровые офицеры на пенсию уходили в возрасте 45 лет. Если, конечно, интересно. Это чисто субъективный взгляд на реальности офицерской службы. Уверен, что большинство кадровых военных с ним полностью согласны.
  
   В общем, так. Как обычно в рабочий день, утро командиров взводов и рот (батарей) начиналось с подъёма. Нет! Не совсем так. Внесём некоторые уточнения принципиального характера. Точнее говоря, офицеры обязаны были прибыть в казарму своего подразделения минут за 15-20 до подъёма, чтобы проверить внутренний порядок в расположении подчинённых подразделений, проконтролировать за 10 минут до общей побудки, подъём заместителей командиров взводов, уточнить у старшего командира возможные изменения планов последующей работы на предстоящий день. В шесть часов утра дежурный по подразделению подавал команду на окончание ночного отдыха военнослужащих срочной службы. Десять минут сержантам и солдатам срочной службы предоставлялось на посещение санузла, и начиналась утренняя физическая зарядка. Сорок минут полусонный личный состав, под руководством непосредственных командиров, пытался отогнать от себя остатки сна. Бег, занятия на спортивном городке или полосе препятствий, по мнению верхнего командования Вооружённых Сил СССР, очень сильно способствовали повышению уровня общего здоровья 18 - 20 летних парней. Разгорячённые усиленной, только не всегда полезной физической нагрузкой, сержанты и солдаты прибегали в казарму и приступали к принятию водных процедур, заправке постелей и подготовке к принятию утренней пищи. В это время, не менее разгорячённые офицеры продолжали бег, только уже в направлении офицерской столовой или другого жалкого подобия пищеблока, типа своей комнаты в общежитии, личной или "съёмной" квартиры. В задачу их входило, успеть за 40-50 минут не только "подзаправиться" доступной пищей, но и переодеться в военную форму по сезону, схватить полевую сумку с конспектами и прибежать в расположение своих воинских подразделений. К этому времени, умытый и накормленный личный состав под руководством старшин подразделений возвращался из столовой в казарму. Время, отведённое для подготовки к занятиям или работам, уходило на получение оружия, имущества, инвентаря и так далее, и тому подобное. В общем, все "в мыле", подразделения подтягивались к месту утреннего построения полка. На этом этап утренних мероприятий, в общем-то, заканчивался.
  
   Построение всего полка, проводимое, как правило, только в утренние часы, отнимало от десяти минут и до более значительного промежутка времени. Зависело это от "говорливости" командования полка и периодичности проведения воспитательных мероприятий по "профилактике правонарушений". Если, ни дай Бог, предыдущий день или ночь ознаменовывались каким-то происшествием или грубым нарушением воинской дисциплины, развод на занятия и работы мог затянуться не на один час. "Разбор полётов" и воспитательно-карательные действия доставляли какое-то скрытое удовольствие многим начальникам среднего и высокого ранга. Причём, они производились по ступенькам, спускаясь от командования полка вниз, до уровня взвода. Каждый командир на своей "ступеньке" старался сказать гораздо больше и весомее, чем это уже было сказано в данный момент до него. Научить большему, чем это сделали на более высоком командном уровне.
  
   И вот, наконец-то развод окончился. Подразделения убыли к местам занятий или работ. Шесть часов ежедневного непосредственного общения с военнослужащими срочной службы - вот что предстояло в это время делать командирам взводов. И не просто общение, а и обучение, показ на самом себе, тренировка, стремление добиться совместных согласованных действий всего коллектива подразделения. Тем более, что артиллерия это, в конечном итоге, коллективное орудие. Если кто-то из батареи, в виду своей необученности допустит ошибку, замедлит время выполнения норматива, это может сказаться на работе и результатах всего личного состава батареи. Соответственно, любой командир взвода стремился добиться работы номеров расчёта в "автоматическом режиме". Как это? А так! Руки порой делают то, на что мозг ещё не успел среагировать, обработать и подать соответствующий сигнал. Скажете, что по сути дела это невозможно? К счастью, возможно. Естественно, сигнал мозга то есть. Только он уже больше относится к категории подсознательных сигналов. Но это, извините за уточнение, больше относится к чисто профессиональным вопросам. Не хочется задерживать общее внимание на таких скользких вопросах и мелочах.
  
   Кстати, небольшое уточнение, касающееся офицеров. Старинное наблюдение не лишённое логики. Что общего и чем отличается офицер от профессора? Профессор знает очень многое, но преподаёт студентам только один предмет. Офицер не знает ничего, но вынужден преподавать своим подчинённым все предметы, входящие в перечень боевой подготовки. Конечно, это явно утрировано. Хотя, доля правды в этом есть. Посудите сами. Порой молодой лейтенант, да ещё и с посредственными знаниями должен был учить своих солдат тому, что и сам знал поверхностно. Конечно, со временем он набирался опыта и знаний. Только, это уж "со временем". На начальном же этапе, проблем у лейтенантов хватало "выше крыши".
  
   Занятия к обеду окончены. Уставший личный состав, во главе с не менее уставшим командиром взвода, движется в сторону казармы. Для поднятия духа и тонуса самих же военнослужащих, подразделения, как правило, передвигаются в направлении казармы с песней. 10-15 минут на сдачу оружия, имущества, инвентаря, доклад командиру батареи результатов занятий, и вот уже командир взвода вприпрыжку бежит на обед. Времени мало. Нужно успеть вернуться в казарму к моменту начала ежедневного обслуживания стрелкового оружия, боевой техники и вооружения батареи. Возможно, что кто-нибудь возразит: "Обед у офицеров обычно два часа!" Да! У офицеров уровня командира батальона (дивизиона) и штабных начальников он составлял действительно два часа. Для командиров взводов и рот (батарей) такой длительный обед был в целом непозволительной роскошью. Распорядок рабочего времени офицера, хоть и предусматривал двухчасовое обеденное время, но и мероприятия с подчинённым личным составом, ни в коей мере не отменял. Так что, если командир батареи был опытным, умным и грамотным офицером, он назначал своим решением на данный промежуток времени одного командира взвода для руководства всей батареей. Если же нет?.. Тогда в казарме "торчали" все офицеры батареи. Каждый непосредственно со своими подчинёнными.
  
   После обслуживания техники и вооружения, начинались мероприятия общего порядка, типа, самоподготовка, во время которой производилась, как правило, уборка территории и казармы, спортивно-массовая и культурно-массовая работа. Опять же, командиры низового звена во время проведения данных архиважных мероприятий обязаны были находиться вместе со своими подразделениями. Для военнослужащих срочной службы рабочий день венчался ужином, личным временем, вечерней прогулкой, проверкой и отбоем. Для офицеров в это же время никаких существенных послаблений не намечалось. Свойственная всем Вооружённым Силам СССР система отличалась стабильностью и... затруднённым логическим прогнозированием.
  
   Как обычно, в 18 часов командир части собирал непосредственно подчинённых ему командиров подразделений и офицеров штаба на служебное совещание. По уму, правильно спланированное, данное мероприятие подразумевало подведение итогов прошедшего дня, короткое и чёткое уточнение задач на следующий день, роспуск офицеров и прапорщиков на отдых по домам. На самом деле, это совещание могло затянуться на полтора-два часа. Порой бестолковость подобного мероприятия сопровождалась зубным скрежетом всех присутствующих на нём офицеров. И, не мудрено. Как может реагировать нормальный офицер, допустим, командир артиллерийского дивизиона на процесс более чем получасовой постановки задачи командиром полка командиру роты материального обеспечения. В девяноста девяти случаях из ста ему просто не интересно слушать явную ахинею о том, например, как нужно на подсобном хозяйстве полка производить подготовку мест для размещения бычков и свиней. Или ещё что-то в подобном духе.
  
   После совещания у командира пока, командиры дивизионов прибывали в расположение своих подразделений, где их уже с нетерпением ждали командиры артиллерийских батарей и отдельных взводов дивизионного подчинения. Картинка с совещанием, чаще всего, повторялась, только уже в более узком смысле слова. Чему удивляться? Каждый командир учит своих подчинённых на своём личном примере. И требует от них брать пример с себя. На этом совещании в дивизионе подведение итогов и постановка задач могла затянуться на час. Уставшие и озадаченные командиры батарей, после совещания у командира дивизиона, спешили в свои расположения, где их ожидали уже подчинённые командиры взводов. И вновь совещание. Не такое растянутое по времени, но всё же, в итоге, отнимавшее его. Заключительный этап подобного "каскада" совещаний состоял в конкретной постановке задачи сержантам, и, при необходимости, подготовке заранее материальной базы к проведению следующего дня. Предугадать и спрогнозировать то, что будет делать то или иное подразделение завтра, было, в целом, невозможно. Нет. Я не стану всех уверять, что планов работы на год, месяц и неделю не было. Были. Но они могли корректироваться ежедневно до полнейшего своего изменения, в зависимости от обстановки и срочности решаемых задач. В результате, если офицеры батарей и могли оставить расположение около 20-21 часа, это было истинным счастьем. Кое-кто из сугубо гражданских лиц возможно постарается упрекнуть военных в любви к "заседаниям". А как это всё выглядело на гражданке? Неужели не так же? Не поверю. И хотя бы по той причине, что все знают на своём опыте, сколько времени длится пресловутая ежедневная гражданская "пятиминутка".
  
   Вот, вроде бы, рабочий день командира взвода подходил к своему логическому концу. Соответственно, ужин офицеров, опять же, как правило, откладывался до момента окончательного возвращения их в общежитие или домой. Если для семейных офицеров эта проблема представлялась только в чисто временном факторе, то для холостяков, проживающих в общежитиях или на съёмных квартирах, она становилась трудно решаемой. Офицерская столовая прекращала свою деятельность обычно в районе 19 часов. Магазины, не на много позднее закрывали до самого утра свои двери. Имеющиеся в гарнизонных Домах офицеров кафе и рестораны не позволяли своими ценами офицерам-холостякам производить ежедневное посещение данных учреждений. Вот и выходило, что вечернее насыщение желудкахолостяков, мало того, что производилось в очень позднее время, так и ещё могло перейти в стадию артиллерийского термина "на запиши", то есть, пройти чисто условно. Это не жалоба, а реальная констатация факта. Как общий результат трудовой деятельности командира взвода - рабочий день с 6 часов и до 20-21. Как ни считай, а это 14-15 часов на службе с небольшими промежутками на приём пищи. А главное, всё бегом, в спешке, с изрядными физическими и нравственными нагрузками. На завтра всё повторялось с некоторыми вариациями. Стоит ли после этого удивляться, что к 45 годам офицеры подходили с язвой желудка, хроническими неврозами и кучей болезней, характер которых врачи определяли лаконично - нервы.
  
   Кое-кто захочет сказать, что после пятидневной рабочей недели офицеры и прапорщики имели возможность отдохнуть во время выходных. Опять же - не отгадали. В субботу, на вполне законном основании, во всех воинских частях проводился парково-хозяйственный день. Чем он отличался от обычного рабочего дня? В общем-то, особенно ничем. За исключением того, что в этот день до обеда весь личный состав работал в парковой зоне или на хозяйственных объектах, а после обеда - военнослужащие срочной службы наводили порядок в расположении, мылись в бане, меняли постельное бельё. Вдобавок к этому, чтобы сержанты и солдаты почувствовали, что день не простой рабочий, а предвыходной, в субботу вечером в клубах части для них демонстрировали художественные фильмы. Ну, а для офицеров, день от обычного рабочего отличался ещё и тем, что после обеда давалось разрешение покинуть расположение части с задачей произвести личную помывку в бане. Соблюдение личной гигиены, к величайшему сожалению верхнего командования, касалось и кадровых военных. Хотя, в это время личный состав без надзора офицеров и прапорщиков не оставался. Кто-нибудь из командиров взводов назначался для управления всей батареей. Льготой для него было то, что в воскресенье ему предоставлялось право не приходить в часть. Да-да! Вы правильно поняли. В выходной для гражданского человека день, утром офицеры являлись в свои казармы, чтобы проводить с подчинёнными спортивные праздники, мероприятия культурно-досугового характера и так далее и тому подобное. Обычно воскресенье во всех частях являлся днём заместителей командиров по политической части. Именно в этот день они руководили организацией "отдыха" всего личного состава подразделений и части в целом. Только вот в артиллерийских батареях и им подобным подразделениях, численностью менее 100 человек, замполит по штату был не положен. Вот и отдувались за "недостающее звено" командиры взводов. Конечно, не все. Ответственным в батарее был только один офицер. А если учесть, что в батарее всего четыре офицера, то, воспользовавшись простейшими расчётами, получается, что каждое четвёртое воскресенье и каждая четвёртая суббота после обеда, конкретный, отдельно взятый командир взвода не имел выходных. Кстати, отгулов за эти дни, никому не предоставлялись. По принципу: "Потом! На пенсии отдохнёшь!"
  
   Вот вам и вся безрадостная картинка из жизни командиров взводов, рот (батарей), батальонов (дивизионов). Думаю, что во всех регионах бескрайнего Советского Союза, а в заграничных Группах войск и подавно, бытовала такая система службы офицеров и прапорщиков. Зато, этот труд и оплачивался более внушительно, чем на гражданке.
  
  4
  
   Ещё один аспект службы лейтенанта Владислава Сергеевича Птицы в этот промежуток времени. Всё дело в том, что 68 мотострелковая дивизия и, соответственно, артиллерийский полк, в котором проходил службу Влад, были сокращённого состава. Хорошее выражение, к сожаления понятное далеко не всем. Особенно для тех, кто об армии имеет довольно приблизительное, поверхностное представление. Уточним, не вдаваясь слишком глубоко в военные подробности. Развёрнутые до полного штата воинские части в Советской армии имелись только в Группах войск, дислоцированных за границей. Да ещё, пожалуй, вблизи таких крупных мегаполисов, как Москва, Минск, Киев и так далее. На территории Советского Союза вблизи её границ располагались части, имеющие в своём составе до 50 процентов штатной численности личного состава. Чем большее расстояние отделяло воинскую часть от государственной границы, тем меньше солдат и сержантов срочной службы было в её составе. В конечном итоге существовали и такие "голубые" части, в которых кроме командира полка больше никого и не было. Примером может служить штат дивизий охраны тыла, называемый в нашей офицерской среде "золотой десяткой". Всего в этой дивизии было десять человек, включая командира дивизии, его заместителей, командиров полков и начальников складов. Многовато для дивизии, не правда ли?
  
   Для чего все эти разъяснения? А для того, что бы дать понять, что всего в артиллерийском полку 68 мотострелковой дивизии по штату мирного времени было чуть больше десятка командиров взводов. Большинство артиллерийских батарей были полностью кадрированного состава, то есть, имели командира батареи, технику, стоящую на длительном хранении и остальной "бумажный" личный состав. Бумажный по той причине, что весь он должен был прибывать в часть из военных комиссариатов с началом проведения мобилизационных мероприятий. Как это было принято называть в советские времена, обычные "партизаны". Почему? Да потому, что к воинским частям были приписаны, как правило, уже мужчины в более-менее солидном возрасте до пятидесяти лет включительно. Многие из них уже и забыли, как нужно наматывать портянки. Контингент разношёрстный и мало подготовленный. Когда производились учебные развёртывания воинских частей с поставкой этих "дядечек", смотреть на это было и смешно, и страшно. "Угроза империализму!". В общем, малое количество имеющихся командиров взводов в артиллерийском полку и ему подобных частях, заставляло использовать их с максимальной нагрузкой. В первую очередь это касалось несения службы в нарядах. Только в самом полку имелось пять мест несения службы командирами взводов, считая и внутренний караул. Плюс к этому из состава артиллерийского полка выделялось около семи-восьми дней в месяц для несения службы в гарнизонных нарядах, включающих в себя гарнизонный караул, патрули, наряд по комендатуре и прочее тому подобное. При обычном раскладе системы равномерного распределения нарядов, на долю каждого командира взвода приходилось не менее семи-восьми суточных нарядов в месяц. Если же кто-то был в отпуске или, ни дай Господь, заболел, количество нарядов могло дойти до пятнадцать, то есть: "Через день на ремень". Слышали подобное выражение? Довольно неприятная это процедура ходить через сутки в наряд. Если первые нарядов пять ещё терпимо, то уже потом начинается полнейшее отупение, притупление всех внутренних чувств, развитиев полной мере безответственности и безнаказанности. А что можно спросить с человека, который хронически не высыпается, ведёт полудневной, полуночной образ жизни, сутки проводит в замкнутом пространстве? Да ничего! Да и, стоит отметить, при несении службы в нарядах через двое суток на третьи требовать особого рвения с человека не приходится. Если, вдобавок, учесть, что это несение службы в значительной мере отличается от дежурств на гражданке, картина приобретает совсем уж пасмурные цвета. Гражданские люди, отдежурив сутки, с чувством выполненного долга шли отдыхать домой. И отдыхали вплоть до следующего дежурства. Офицеру же приходилось уже на следующее утро идти на службу, выполнять свои непосредственные обязанности согласно штатной должности. Даже если наряд приходился на выходной день. Хотя, по закону, следовало давать офицеру отгул, но о нём начальники предпочитали "мужественно" забывать. Вот и шёл этот офицер на службу, практически не отдохнув. Много ли такой человек мог сделать полезного в своей части? Вряд ли. Как ни подходи к этому вопросу, а любое живое существо нуждается в отдыхе. Особенно человек, которому, в отличие от собаки, жить не полтора десятка лет, а в четыре-пять раз больше. Даже больше. Сложившиеся годами традиции трактовали использование нового в воинской части офицера с максимальной для него нагрузкой. Особенно в выходные и праздничные дни. И никого совершенно не интересовал тот факт, что, допустим, в предыдущей части тебе доставалась подобная же участь. Хорошо, если офицеру удавалось служить на одном месте пять лет и более. А если военная судьба заставляла его менять места службы с периодичностью в год-два? На каждом новом месте его ждал новый круг "испытания на выдержанность и прочность". Вполне естественно, всё это сказанное выше относилось и к лейтенанту Владиславу Птице.
  
  5
  
   Возвернёмся опять непосредственно к лейтенанту Владиславу Птице. Как видно из предыдущего повествования, попал он с самого начала служить не в самое "тёплое и непыльное" место. Даже если отбросить иносказательность, то и жары (далёкой от общепринятого понятия "тепло") и пыли здесь хватало. Удалённость военного городка от местной цивилизации, вполне закономерно обеспечивало безрадостное существование не только лейтенантов-холостяков, но и всего населения военного городка. Вся их жизнь заключалась в понятиях дом-работа-дом. Замкнутый круг. Без права из него вырваться в обычных условиях. В выходные дни, которые можно было за год пересчитать по пальцам, всё развлечение состояло в попытках выспаться за всю прошедшую трудовую неделю, днём посмотреть телевизор и уже вечером, или сходить в Дом офицеров на "танцульки", или погонять там же кием шары на зелёном столе. Был ещё один вариант - просто посидеть небольшой компанией "за рюмкой чая". При слабой воле и отсутствии самоконтроля подобные застолья неминуемо вели к алкоголизму. Пьянство и деградация в чистом виде. А что ещё оставалось делать? Чем заняться в незначительные часы свободного времени? Выбор, как видите, был крайне ограниченным. Более солидные обитатели городка имели ещё возможность побаловаться с ружьишком в необозримых окрестностях. А что можно спрашивать с лейтенанта, у которого, по сути дела, пока что не было "ни кола, ни двора"?
  
   Должность, которую занял Влад, называлась "командир взвода управления гаубичной артиллерийской батареи 122-мм гаубиц Д-30 гаубичного артиллерийского дивизиона". Полтора десятка подчинённых, все средства разведки и связи батареи, обязанности по непосредственному обеспечению управления огневыми подразделениями батареи. В повседневной жизни должность имела ряд преимуществ, по сравнению с командирами огневых взводов. И техники меньше, и работы, вроде бы, не так чтобы много. Хотя, это только казалось на первый взгляд. В действительности же, у всех командиров взводов в батарее нагрузка была практически одинаковая.
  
   Особенность позднего возвращения со службы вынудила молодых обитателей офицерского общежития искать выход из создавшегося положения. Как и чем питаться после работы? Вариантов было много, только не все они могли действительно соответствовать местным условиям жизни. Как всегда, в каждом варианте присутствовала маленькая составляющая, прерывающая всю логическую цепочку. Можно было бы закупать продукты и готовить еду дня на три. Проблема, эта маленькая составляющая, состояла в том, что приготовленную пищу негде было хранить. Один на всё общежитие холодильник не только не отвечал своему предназначению, но и в условиях "военного коммунизма" мог служить источником дармового питания для отдельных бессовестных обитателей данного учреждения. Да и закупить "сырьё" для приготовления пищи представляло ещё одну проблему, в связи с общим отвратительным снабжением данного региона нашей страны. Ещё один вариант - ужинать в офицерской столовой до её закрытия, отпрашиваясь на этот промежуток времени с работы. Очередная преграда - лень бежать до столовой и потом возвращаться опять в часть. Да и не "наотпрашиваешься" каждый день. Выход из создавшегося критического положения был найден вполне в духе вчерашних курсантов. Каждый день вокруг военного городка выставлялся подвижный гарнизонный патруль, имевший задачу ловить возможных самовольщиков из числа военнослужащих срочной службы. Как правило, начальниками патруля в него попадали лейтенанты - обитатели общежития. Начальник патруля обеспечивался военным грузовым автомобилем, который было решено использовать неофициально, далеко не в служебных целях. В определённое время, вечером, холостяки сбрасывались деньгами, составляли список того, что нужно было купить, и отправляли "гонца" в виде начальника подвижного патруля в ближайший населённый пункт. Привезённые продукты выгружались в общежитии и ждали прибытия с работы офицеров. Вполне понятно, что зачастую, при наличии денежных средств, в состав "набора" первой необходимости входила и водка. После трудового дня лейтенанты, "на сон грядущий" изволили заниматься "возлиянием". Оно, по большому счёту, вполне понятно. Находясь во время учёбы в училище в зоне действия строжайшего "сухого закона", молодые лейтенанты, вырвавшись на свободу, впадали во "все смертные грехи". Распитие спиртных напитков в нерабочее время, кстати говоря, не входили в перечень запрещённых деяний для офицеров. Только вот через пару недель, от силы через месяц, часть офицеров, в их числе и Влад, начали задумываться, куда они катятся в вопросе употребления спиртного. Дальнейшее грехопадение способно было перерасти в настоящий алкоголизм. Да и каждодневное приобретение водки проделывало изрядную брешь в довольно таки скромном бюджете холостяков. Все планы на то, чтобы поднакопить деньжат и купить что-то крайне необходимое, рушились. Приходилось решать, что в жизни важнее: здоровье и благополучие, или пьянство. Влад выбрал первое. Не стоит, конечно, преувеличивать его добродетель. Как и любой другой славянин, рождённый в Советском Союзе, отказаться принять в выходной или праздничный день сто граммов "на грудь" он не мог, не имел право. Его бы никто из окружающих товарищей и сослуживцев не понял.
  
   "Как так? Отказался сесть с нами за стол? Он, или больной, или "стукач". Нужно быть с таким субъектом крайне осторожным".
  
  6
  
   Вот в таком постоянстве, однообразии и безысходности проходили осенние месяца 1979 года. Не за горами маячил Новый год! Времени для каких-то углубленных размышлений и построения планов на будущее просто не оставалось. Вся жизнь основывалась в то время на одном принципе: "День прошёл, ну и ...".
  
   И вот в конце декабря месяца 1979 года 68-ю мотострелковую дивизию, в состав которой входил и артиллерийский полк, внепланово подняли по тревоге. Если быть до конца точными, в три часа утра 27 декабря в воинских частях дивизии была объявлена боевая готовность "Полная" и начался процесс получения из местных военных комиссариатов мобилизационных ресурсов, то есть, "партизан". Учебных тревог до этого в полку было уже достаточно. Правда, до этого момента, без практической подачи приписного состава. Всё чисто условно. А тут - такое мероприятие в глобальных масштабах! Да и разве мог кто-то из лейтенантов отличить учебную тревогу от настоящей, боевой? Вряд ли это было им под силу. Впрочем, и более высокие начальники, к великому сожалению, не всегда вводились в действительный курс дела предстоящих мероприятий. Для чего всё это делается, и какие преследует цели, знали, пожалуй, только в Генеральном штабе Вооружённых Сил Советского Союза и Политбюро Коммунистической партии Советского Союза. Так было и на этот раз. Подняли по тревоге, приступили к выполнению мероприятий по принятию мобилизационных ресурсов, а попросту - к приёму военнообязанных запаса из гражданского населения. Вся дивизия к установленному временными нормативами сроку была укомплектована до полного штата. Некоторое удивление у всех вызывали только факты дообеспечения подразделений всеми видами имущества по штатам военного времени. Но и это, к сожалению, приписали проверке правильности и полноты деятельности служб тыла.
  
   Первые серьёзные недоумения и тревога начали возникать среди офицеров поднятой по тревоге дивизии уже тогда, когда подразделения дивизии построились в колонны и выдвинулись, кто в районы сосредоточения, кто к местам погрузки на железнодорожные эшелоны. В полки и отдельные батальоны начали машинами завозить проволоку, колодки и гвозди для закрепления боевой техники на платформах воинских эшелонов. На открытых участках местности запылали десятки костров, на которых производился отжиг сталистой проволоки для растяжек. Прибывшие в воинские части представители ВОСО проводили занятия по правилам закрепления техники и вооружения на платформах. Вся эта кутерьма не только не ослабляла общего напряжения, но и заставила задавать себе и окружающим новые вопросы:
  
   "Что-то здесь не так. Куда нас отправляют? Если это учения, то можно было бы провести их на местных полигонах. А если..."
  
   И вот первые эшелоны дивизии начали движение на запад. Один за другим уходили полки из военных городков. Уходили, оказывается, на настоящую войну, которой было суждено продлиться почти десять лет. Впереди был Афганистан. Для многих из офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат дивизии это было началом выполнения их интернационального долга. Кому-то было суждено вернуться назад в цинковых гробах. Сотни получили ранения, контузии и увечья. Десятки были отмечены боевыми орденами и медалями. Только в данный момент они ещё ни о чём не догадывались, хотя всех их объединяло одно. Они были первыми. Первым - всегда трудно.
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023