ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Дай связь комбату, друг связист!

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  Дай связь комбату, друг связист!
  
  1
  
   "Связь - нервы армии"! Наверное, ни один военный человек, с подобным высказыванием спорить не станет. Это - аксиома. Точнее так же, как с не безызвестными народными изречениями в отношении отдельных родов войск: "Артиллерия - "Бог войны", "Пехота - "Царица полей" и так далее.
  
   Может быть, совершим небольшой экскурс в историю наших дней? Так, отдельными штрихами, парой общеизвестных фактов. Что бы только освежить память и использовать это как вступление к последующему повествованию. А, заодно, показать определённую значимость последующих утверждений. Не против? Тогда, поехали.
  
   Жаркое лето 1941 года. Фашистские войска перешли границу СССР и гигантскими темпами углублялись в сторону Москвы. Случалось такое, что моторизованные части вермахта за световой день (а в тёмное время суток немцы предпочитали спать, а не воевать) по территории Украины и Белоруссии проходили до ста и более километров. Прямо, как во Франции и Польше. Одной из причин такого успеха германских войск было то, что радиосвязь в Красной Армии была в явно зачаточном состоянии. Вообще радиостанции в войсках имелись в звене полк-дивизия и выше. Что такое радиопередатчик, в батальоне и более низовых подразделениях не имели понятия. Основная масса самолётов, танков, самоходных орудий не была оснащена радиосредствами. Результат? Самый, что ни на есть, плачевный. Полнейшее отсутствие информации разведывательного характера армейского масштаба. Никакого управления подразделениями и воинскими частями. Самый широко используемый способ связи - офицеры связи и посыльные. На конях, мотоциклах, самолётах связи, бронеавтомобилях. Прикиньте себе, что приказ об отходе мог поступить в войска через несколько часов после того, как на сие деяние было принято решение в верхних эшелонах командования. Это притом, что за час боя немецкие механизированные части могли пройти добрый десяток километров. Повторюсь - с боями. А по дорогам, вне соприкосновения с нашими войсками - раза в три-четыре больше. Посыльный просто опаздывал с приказом, и отходить уже было невозможно. Сколько частей, соединений, да и объединений Красной Армии оказались в окружении и были полностью или частично уничтожены из-за того, что не имели надёжных радиостанций? Море! И всё это на фоне того, что противоборствующая сторона была оснащена радиосредствами в десятки, а то и сотни раз лучше, чем Красная Армия. Без комментариев. Это вам один пример, касающийся только вопроса связи.
  
   Второй пример, уже из нашей реальной жизни. В Советской Армии вопросы организации радиосвязи были поставлены на более высокий уровень. Конечно, с определёнными недостатками, типа, весовых и технических характеристик самих радиосредств. Прикиньте себе, что радиостанция ультракоротковолнового диапазона Р-107, при своём весе в два десятка килограмм, в переносном варианте могла обеспечить связь на дальности до шести километров, а на месте - до двадцати пяти. Запасной комплект аккумуляторных батарей 2КНП-20 вполне можно было использовать в рукопашной схватке как оборонительное оружие. Удар одной такой батареей по голове противника, приравнивался к удару кирпичом. Радиостанции подобного же класса, типа Р-159, была несколько легче, аккумулятор - компактнее, а связь - примерно таких же параметров. Значительно более компактными и лёгкими были радиостанции ультракоротковолнового диапазона, применяемые в звене взвод-рота, типа Р-126, Р-158. Но и дальность связи у них была меньшей. В общем, радиосредства восьмидесятых годов прошлого столетия, используемые в Вооружённых Силах СССР, явно оставляли желать лучшего. Но и они были востребованными и желанными в самих войсках. Что тут говорить. Попробуй-ка, обойдись командир роты или командир батальона без радиосредств. Не сможешь получить задачу и доложить о её выполнении. Потеряешь возможность управлять своими подчинёнными. Это вам не гражданская война со средней маршевой скоростью передвижения войск до восьмидесяти километров в сутки. Потерял час - упустил противника на добрых пятьдесят километров. Однако, это уже лирика, уводящая от существа самого эпизода.
  
   А суть эпизода в том, что в 1980 году, в Афганистане, в разведывательном батальоне 201 мотострелковой дивизии был случай, тесно связанный с организацией радиосвязи. Хотя, не только с ней. Но, коснусь только самой связи, что бы, не забредать глубоко в дебри. На одной из рейдовых операций, проводимой разведывательным батальоном, что бы облегчить давление груза на мышцы, кости плеч и спины, наши разведчики решили использовать мышечную силу местных ишаков. Хорошее и выносливое животное, способное безропотно переносить поклажу и седока на своей спине. Хорошо, что определённое количество этого домашнего скота, попало в поле зрения шурави. Поймали, загрузили на них тяжёлое вооружение в виде пулемётов, автоматических гранатомётов, коробок с боеприпасами, а, заодно, такие неудобные и тяжёлые радиостанции. Хорошо! Идти почти налегке, подгоняя прутиком послушное животное - красота. Кто же думал о том, что "духи" уже подготовили солидную засаду, решив полностью уничтожить всех "неверных в огневом мешке"? В общем, с первыми же залпами из буров и автоматов АК-47, оставшиеся в живых шурави попадали на скалистый грунт ущелья, а ишаки, со своей поклажей, перепуганные громкими выстрелами, разбежались во все стороны. Вот вам и итог. Связи нет, тяжёлого вооружения нет. Большая часть участвующих в этом рейде разведчиков, погибла. Многие раненые были добиты басмачами на месте. Предчувствую вопрос с нотками сарказма: "А что, будь радиостанции под рукой, это бы спасло"? Почему бы нет. Представьте себе, чем могло бы командование дивизии помочь попавшим в эту засаду военнослужащим? Выслать разведчикам вовремя подмогу, в виде дополнительных сил с той стороны, откуда басмута их и не ждала. Направить вертолёты огневой поддержки на подавление огневых точек противника. Да и использование артиллерии тоже не последнее дело. Хотя, здесь вопрос спорный. В общем, что ни говорите, но наличие связи могло бы кому-то помочь. А без оной...
  
   Скромно надеюсь, что для вступления сказано уже достаточно. Пора переходить непосредственно к тому, о чём бы хотелось рассказать в этом повествовании. А речь-то пойдёт о наших батальонный связистах, с которыми мне пришлось служить вместе в Афганистане два года. Сразу предупрежу нежелательные "выкрики из толпы". Они, то есть связисты, более чем достойны того, что бы о них рассказали.
  
  2
  
   Начну сразу с военнослужащих срочной службы, что бы потом, несколько позднее, обратить ваш взор непосредственно на офицерский состав. Наверное, это будет правильно. Тем более, что к своему стыду, многое о сержантах и солдатах, служивших во взводе связи батальона, рассказать не смогу. Некоторых помню чисто визуально. Многие просто стёрлись из памяти. Осталось только незыблемое общее впечатление о них, порой незаметных тружениках той войны. Впечатление - только хорошее. Да оно и не удивительно. Немного порассуждаем логически. Исходя из общих психологических аспектов и основываясь на многолетнем опыте.
  
   Каждый нормальный начальник, дабы не поиметь на своё мягкое место дополнительных приключений, стремился в меру своих возможностей и сил, создать себе в той или иной обстановке наиболее оптимальные условия жизни. В вопросе, которого мы сейчас коснулись, это отражалось в том, что начальник штаба батальона, непосредственной обязанностью которого являлось распределение прибывшего пополнения по подразделениям, в первую очередь укомплектовывал самыми хорошими, на его взгляд, военнослужащими, подчиненные непосредственно ему взвода - связи и разведки. "Рука отсохнет, себя обманувшая". Вполне понятно, что отбор подчинённых производил порой не сам начальник штаба батальона, а командир взвода. Однако, самым первым из всех остальных командиров подразделений. Да и в ходе службы, те, кто не справлялся со своими обязанностями в этих самых взводах, или "грозил" доставить мелкие и не только неприятности, довольно быстро перекочёвывал служить в пехоту или иное подразделение. "С глаз долой - из сердца вон". Вот именно по этой причине связисты были в батальоне элитой, подобранной с особой тщательностью и старанием. Никто этим, впрочем, никогда не возмущался. Всё вполне закономерно. А как же иначе? Ведь именно на бронетранспортёрах взвода связи передвигались командир батальона и начальник штаба. Попадись им негожий механик-водитель, не способный не только содержать технику в идеальном состоянии, но и водить БТР-70, страдать будет весь батальон. Не обеспечат связисты своевременную и устойчивую связь комбату в ходе рейдовой операции - может случиться непоправимая беда. Пусть уж, лучше, два с небольшим десятка сержантов и солдат взвода связи батальона, будут самыми отличными из всех военнослужащих батальона. И им хорошо, и нам не плохо. Так оно и было. Кстати, несколько человек из взвода связи батальона, во время боевой работы на операциях, постоянно находились возле командира батальона. И не просто находились, но и прикрывали его от возможных опасностей. Порой, принимая пули, предназначенные ему, на себя. Был в реальности такой случай во время проведения операции в ущелье Мармоль, когда выстрел из пистолета, произведённый афганцем, предназначенный командиру батальона капитану Сергачёву В.А., принял на себя один солдат взвода связи. Благо, пуля попала в сумку и застряла там. Однако, самого факта спасения комбата, прикрыв его собой, никто и никак отрицать не станет. "Де факте - де юрэ".
  
  3
  
   Теперь, наверное, пора обратить свой взор на командный состав взвода связи нашего третьего горнострелкового батальона 122-го мотострелкового полка. И информации, и личных впечатлений о них, офицерах-связистах, у меня значительно больше. Поэтому, расскажу, всё что знаю, и что мне довелось услышать о них от других, непосредственных свидетелей и участников тех событий.
  
   Первым командиром взвода связи, которого я застал в Афганистане в июне 1981 года, был старший лейтенант Ильин. Не скажу точно, правильно ли в моей памяти сохранилась его фамилия. Буду надеяться, что правильно. А вот имени его я не помню. Высокого роста, среднего телосложения, с ярко выраженным русским национальным видом на лице. Не стану ничего выдумывать, что бы углубляться в особенности его личности, так как, особо его изучить я так и не успел. Хотя, опять же, стоит уточнить, что времени его замены из Афгана в Союз я, сколько ни вспоминал, так и не вспомнил. Помнится только, что в межоперационный период времени он постоянно ходил в каком-то полупьяном состоянии. Хотя, что бы быть полностью объективным, стоит заметить, что подобное выражение лица в это знойное лето, было у большинства моих сослуживцев. Скорее это было даже не полупьяное выражение (что также у многих имело место), а полусонное. Представьте себе, жару, не свойственную даже для нашей Средней Азии. Ртутный столбик термометра редко в дневное время опускался ниже сорока пяти градусов. Жара изредка спадала только в вечернее время, да ещё и тогда, когда на расположение полка налетала пылевая буря "афганца". А, что при жаре, что при пылевой буре, находиться в домиках было просто невыносимо. Время, когда можно было на вполне законном основании находиться в наших домиках, по приказу командира полка, было установлено с полудня и до четырёх часов дня. Спать было невозможно даже под мокрой простынёй. Да и какая она, к чёрту, мокрая, если уже через пять-семь минут после того, как она окуналась в воду, вся влага из неё испарялась полностью. В общем и целом, в дневное время начиналось мучение, которое не заканчивалось и ночью. Вот и результат - полусонное выражение лица. Тем, кому доводилось в это время хватить чарку - другую водки, вообще становился зомби. Почему? Сами догадайтесь с трёх раз.
  
  4
  
   Ильин заменился в Союз, и на его место прибыл лейтенант Юрков Никита. Вот на нём я и хочу остановить ваше внимание более подробно. Стоящее занятие. Сразу же, что бы, не возникало дополнительных и уточняющих вопросов. С Никитой у нас была самая настоящая мужская дружба. Не знаю, чем мы друг другу приглянулись? Хотя, появляется довольно часто этакая взаимная тяга у людей. Это, если учесть, что по внешнему виду и характеру мы с ним были две противоположности. Впрочем, общее у нас было. Возраст, холостятский образ мышления, срок службы в Афганистане. Нет. Что-то я слишком забегаю вперёд. Начну "от печки".
  
   Что собой представлял начальник связи батальона - командир взвода связи лейтенант Никита Юрков? Маленького роста, как о таких принято говорить - "метр с кепкой", худощавый, подвижный, непоседливый двадцати трёхлетний молодой человек. Вместо крови, у него, наверное, была ртуть. Единственное время, когда он мог посидеть спокойно, было тогда, когда он брал в руки гитару, на которой, подчеркну, играл очень хорошо. Обладал завидным баритоном, который можно было слушать очень долго. Лицом особо выделиться в толпе подобных ему мужчин не мог, хотя, многие женщины его считали красавцем. Особой достопримечательностью и даже гордостью Никиты были пышные усы. Именно пышные и лощёные. Да и вообще, мог Юрков или не мог выделяться в толпе обычных мужчин - вопрос открытый. А вот в полку, а тем более в батальоне, он выделялся. Очевидно это было всем. Ни с кем его спутать было нельзя. Такой у нас был в единственном количестве. Смотришь, со стороны парка быстрым шагом, почти вприпрыжку движется маленький человек в военной форме, усиленно жестикулируя - ясно - Никита перемещается к новому объекту своего внимания. Или в свою комнату, где постоянно на зарядке стояли аккумуляторные батареи к радиостанциям. Или в палатку, где размещались солдаты и сержанты взвода связи. Или на склады полка за каким-нибудь имуществом. Уж что-что, а забот у командира отдельного взвода всегда было выше крыши. Не очень-то ему рвались помогать другие офицеры. Гонора у парня хватало. Да и язычок имел, дай Бог каждому. Если, вдруг, почувствует, хоть отдалённую нотку сочувствия или, упаси вас от этого, насмешку, Никита взрывается как бутылка с карбидом. Тут тебе и осколки, и вода, и отработка пены, и всё остальное. Убить, может и не убьёт, но отмываться придётся долго. Ещё одной особенностью Юркова было то, что "во хмелю" он терял всякие тормоза, свойственные законопослушному кадровому военному. Тут для него должности-звания становились ниже пояса. Вспомнит какую-нибудь обиду, нанесённую лично ему командиром полка - пойдёт к нему в комнату "на разборку". Будет обидчиков несколько человек - полезет в драку и с преобладающими силами. В общем, человек, который ничего не боялся и привык защищать своё достоинство до конца. Даже, если во время "разборок" ему доставалось изрядно, это не мешало Никите отправиться по "проторенной уже дороге" на следующий же день, повторять свой "подвиг". И так до тех пор, пока противоположная сторона, которой просто подобное не надоедало, не признавала своё поражение. Пусть, только в моральном плане.
  
   Вернусь в увлечению Никиты Юркова. О нём знали не только в нашем батальоне, но и в полку. Оно заключалось в том, что командир взвода связи страстно любил собирать и исполнять песни разнообразной направленности. Ноты ему были не нужны. Обладая отменным музыкальным слухом, он мгновенно подбирал музыку услышанной песни. Слова, казалось, сами запоминались им с лёту. Когда в полку появились первые кассеты с записью песен Кирсанова, они все вошли в ассортимент песенного репертуара Никиты. А уж о песнях, которые рождались в самом полку, говорить просто не приходится. Да и, кроме того, что-то мне подсказывает, что определённая часть песен бардовского афганского содержания - плоды творения самого Юркова. Утверждать не буду, хотя, хотелось бы оного. Именно это самое увлечение песней, собирало по вечерам офицеров и прапорщиков, свободных от несения службы, в районе наших батальонных домиков. Знаете, как это бывает. Выйдет человек с музыкальным инструментом на улицу, сядет на скамейку, лениво переберёт струны - и вот уже начинают к нему стекаться слушатели. Два человека. Вот и ещё несколько. Кто со своим стулом. Кто просто устроится на бордюрном камне дороги, идущей вдоль офицерских жилищ. "Никита, а спой вот эту...". "А я вот недавно услышал новую песню. Не слышал?" Смотришь, время до отбоя пролетает так быстро, что глазом не успеваешь моргнуть. Во время службы в Афгане это было очень важно мероприятие. Время по вечерам девать было некуда. Водку пьянствовать каждый день - непозволительная роскошь. Маловато "золотого запаса". Да и до хронического алкоголизма, именуемого белой горячкой, можно было дойти весьма легко. Вот и спасали Никитины концерты. Да и не только сольные. Устал - найдутся люди, которые подменят на время, пока отдыхает солист. Вот вам и развлечение от увлечения.
  
   Ещё одна особенность, свойственная именно Никите Юркову. Любил он модно одеться. Причём, покупал, в основном, такую одежду, о которой по тогдашним меркам Советского Союза, многие могли, только мечтать. Факт остаётся неоспоримым фактом, что снабжение местных афганских дуканов западными и американскими товарами было поставлено в сотни раз лучше, чем даже в наших фирменных "чековых" магазинах "Берёзка". Да и цены были в разы меньше. Именно по этой причине, большинство офицеров и прапорщиков, поднакопив до отпуска чеки, предпочитали обменять их на афгани у наших же советских специалистов в Департаменте, посетить более-менее солидные дуканы в Мазари-Шариф, закупить по списку нужные вещи, и во время отпуска щеголять на родине в импортных шмотках. Что обычно покупали? Послушайте "афганские" бардовские песни, и список станет вполне понятным. Однако, этого Никите было явно не достаточно. Уж он-то стремился хоть чем-то удивить окружающих. Помнится, перед своим очередным отпуском в 1982 году, он полностью оделся в кожаные вещи. Причём, именно в чисто кожаные. Куртка, пиджак, брюки, туфли. Всё одного тона. Наверное, только нижнее бельё и носки были трикотажные. А брюки из тонкой кожи были такие узкие, что напоминали лосины американских индейцев, времён начала гражданской войны Севера и Юга. Вот в этой одежде Никита и поехал домой. Стоит, наверное, отметить, что действие это происходило в самые жгучие морозы, свирепствовавшие в центральной части России. Выезжал Никита из полка при плюсовой температуре, а приземлился самолёт в Московском аэропорту, когда ртутный столбик опустился далеко за цифру минус 20ºС. Трудно себе представить состояние этого отпускника. Обратно Юрков вернулся экипированным значительно более солидно. Рассказывая о том, как он добирался к себе домой, он и плакал и смеялся. Если пиджак и куртка ещё более-менее спасали от лютого холода, то кожаные брюки чуть было не примёрзли к ногам. К слову сказать, Никита умел рассказывать с юмором и не стыдился посмеяться над собой. Сам - мог. Другим - не позволял. Будь он более скрытным человеком, наверное, никто никогда не узнал бы об этом его ляпсусе.
  
   В боевой обстановке на моей памяти Никита Юрков показал себя только с наилучшей стороны. Даже, пожалуй, несколько излишне бесшабашным. Так и норовил он влезть в какую-нибудь историю. Как это ни удивительно, но пули обходили его стороной. Может быть, маленькой пуле было затруднительно найти маленького Никиту? А, возможно, просто он имел огромное везение в тот период времени. Да и командование батальона, находясь постоянно рядом, могло сдерживать отдельные геройские порывы этого человека. Во всяком случае, дырок в его шкуре Афганистан не оставил. Слава Богу.
  
   Теперь ещё один эпизод из жизни Юркова. Его явно выраженная независимость в отношении со старшим начальством привела к тому, что весной 1982 года Никиту перевели из нашего третьего горнострелкового батальона во второй мотострелковый батальон нашего же мотострелкового полка, располагавшийся в Айбаке. На равнозначную должность. Кто был инициатором этой "ссылки", я не берусь судить. То ли здесь приложил свою руку командир батальона. А, может быть, командиру полка надоело усмирять строптивого старлея. В общем, отправился Юрков к новому месту службы. Теперь нам с ним доводилось встречаться значительно реже. Только тогда, когда, следуя в район проведения очередной рейдовой операции, наш батальон останавливался возле его батальона. Или же, когда сам Никита приезжал в полк по какой-нибудь надобности. И то и другое случалось не очень часто. Хотя, связь с ним мы не теряли.
  
   В конце лета 1982 года была проведена рокировка нашего и второго мотострелкового батальона. Мы заменили их на охранении. Они стали рейдовым батальоном полка. И вновь Юркову пришлось воевать. На этот раз он был самым опытным офицером в батальоне в вопросах рейдовых операций. Не знаю, правда это, или нет, но, по рассказам, любимым его оружием стал ручной пулемёт РПК-74. Во всяком случае, слухи такие ходили. Что-то мне подсказывает, что это явное преувеличение. Да. У нас бытовала мода сменить обычные автоматные магазины ёмкостью на тридцать патрон, на пулемётные, вмещавшие сорок пять штук боеприпасов. Как приложение к этой смене, шёл пулемётный подсумок, переносимый не на пояском ремне, а на ремне через плечё. Может быть, именно наличие подобного подсумка у Никиты и послужило поводом рождения легенды о начальнике связи батальона, вооружённом ручным пулемётом? По себе знаю, что РПК-74 несколько менее удобный при применении в бою, чем АКС-74. И сошки мешают, и деревянный, пусть и складывающийся приклад, не совсем "в струю". Во всяком случае, в "верю - не верю" играться не будем. Не суть важно, каким оружием пользовался Никита во втором батальоне. Важнее то, что он снова попал в обстановку, тесно связанную с ведением непосредственной борьбы с местными бандформированиями.
  
   Эпизод из этого периода службы Юркова. Передаю только то, что слышал. Свидетелем быть не довелось.
  
   Осенью 1982 года в районе города Мазари-Шариф, местные басмачи захватили автобус с советскими гражданскими специалистами. Этот случай был известен не только в районе дислокации нашего полка, в зоне ответственности которого и произошел данный инцидент. "Волна" дошла не только до Кабула, но и до Москвы. Реакция была вполне известной. Командование поставило задачу любой ценой вырвать захваченных специалистов из плена "духов". На выполнение этой цели был брошен не только рейдовый батальон нашего полка и разведывательная рота, но и спецназ КГБ и ГРУ. Как это ни удивительно, но освободить специалистов, захваченных в плен, долгое время не удавалось. Их постоянно басмачи перевозили с места на место. Не станем вдаваться в подробности, зачем и как. Важно то, что один высокопоставленный начальник с большими звёздами на погонах пообещал тому, кто освободит этих советских гражданских специалистов, Золотую звезду Героя Советского Союза. Достойная награда за достойное деяние. Напряжение в поисках усилилось. Хотя, сами понимаете, что по прошествии определённого отрезка времени, когда надежды на благополучное вызволение специалистов из плена уменьшились, начался в действиях наших войск, участвовавших в этой операции, определённый расслабон. Конечно, открыто сказать: "Да ну его на... Сколько можно скакать без толку по горам?", никто из наших военных не осмеливался. Сидели на точках блокировки. Добывали разведывательную информацию. Проводили прочёсывание кишлаков. Договаривались с бантами. В общем, работали каждый в своём направлении.
  
   Не стоит обвинять наших военнослужащих в бездушии. Слишком много второстепенных факторов сопутствовало их действиям в этот период времени. В первую очередь, это касалось отсутствия или скудности той информации, которую предоставляли из вышестоящих штабов в действующие подразделения. Против кого предстоит действовать? С какой целью? Втечение, какого промежутка времени? Да, знали, что вся эта суета боевого характера, имеет своей целью спасение из плена граждан Советского Союза. Даже знали, когда и при каких обстоятельствах эти самые специалисты попали в плен к "духам". Остальное было покрыто мраком тайны. Ну, не считали необходимым верхние полководцы ставить в известность низовое, работающее в непосредственном соприкосновении с противником звено. И чем меньше должность, тем меньше информации. По принципу: "Думать не нужно! Иди и выполняй то, что тебе приказывают. Рассуждать и планировать - не твоя задача". Гадкий принцип, который, кстати говоря, продолжает действовать и до настоящего времени. Посмею себе позволить не согласиться с правильностью оного. Убедился на своей практической работе, что подчинённые, которые владеют большей информацией, знают до мелочей, куда, когда и зачем они идут, действуют и лучше и более осмысленно. И цели добиваются, как правило, с меньшими усилиями и потерями. Я не прав? Тогда, извиняйте.
  
   Следующий фактор - усталость. Не стоит думать, что человек - трёхжильный. Что после недели нахождения в горах, в атмосфере окружающей опасности, достаточно ему дать день отдыха и заново, бросать в бой. Тот, кто так думает - недалёкий человек, сам никогда не бывавший в подобных ситуациях. Ведь, кроме физической усталости существует усталость моральная. Первую можно "смыть" в бане, погасить десятичасовым сном. А для того, что бы отпустило нервное напряжение, порой не достаточно и недельного срока. К сожалению, этот фактор никто не учитывал и не учитывает сейчас. Простой пример. Самый добросовестный и дисциплинированный солдат в состоянии бдительно нести службу в карауле одни сутки. Вторые сутки бессменно ему будет уже в тягость. А что же вы хотели? Мало того, что вместо положенных восьми часов сна в сутки, у него, в лучшем случае, суммарно выходит часа четыре, так ещё и нервное напряжение при охране поста с оружием приводит к дополнительной усталости. Третьи сутки нахождения в карауле и вообще не имеют никакого смысла. Это уже не часовые, а так, ходячие манекены, которые не представляют для нарушителей опасности. Или, наоборот, готовы открывать огонь по всему, что движется. Человек просто устал. Устал смертельно. Вот так и при действиях в боевой обстановке. Мне, допустим, непонятна фраза: "Безостановочное наступление войск в течение двадцати дней". Сменным составом - согласен. Одними и теми же подразделениями, в непосредственном соприкосновении с противником - не верю. Не в состоянии подобное выдержать нервы нормального человека. Испытано на себе и в практической реальности. Две недели рейдовой операции, и всё окружающее становится "по барабану". Включая и окружающую тебя смертельную опасность.
  
   Скорее всего, так было и в описываемом выше случае. Войска просто устали. Да и потеряли надежду найти и выручить наших гражданских специалистов. Их уже могли к этому периоду времени, запросто убить или переправить в Пакистан.
  
   Что-то я опять слишком "глубоко капнул" и ушёл от сути рассказа. Вернёмся к Никите Юркову. Как это ни удивительно, но ему было суждено стать главным героем этой самой эпопеи. Не стану выдумывать, в какой промежуток времени, в каком месте и с какой конкретной целью, начальник связи второго горнострелкового батальона с парой своих подчинённых был доставлен вертолётами к одному местному кишлаку. Подчинённые Никиты были загружены под самую завязку аккумуляторными батареями к радиостанциям. Зачем? Вполне понятно. Наши посты блокировки в горах должны были постоянно находиться на связи с командованием. Новые АКБ начальник связи выдавал на точках блоков, а разряженные забирал с собой для заряжания. В общем, по моим сведениям, по рассказам очевидцев, причина нахождения Юркова, была именно в этом. Хотя, кто знает правду, кроме самого Никиты. Всё дело в том, что Никите что-то не понравилось в самом кишлаке. Или он заметил убегающих "духов", или увидел прячущихся местных жителей. Подозрительно. Нужно проверить. На его месте лично я на такое бы не пошёл. Зачем искать приключения, если и без них жить довольно весело? Но, это я, а не Никита. Он полез осматривать подозрительное жилище одного местного жителя, и, на счастье всех участников этой эпопеи, обнаружил в нём похищенных "духами" советских гражданских специалистов. Вернее, тех, кто к этому периоду времени смог уцелеть.
  
   Что дальше? Последовало представление на старшего лейтенанта Юркова к награждению за проявленную храбрость. Однако, учитывая то, что с начальниками Никита мирно сосуществовать не умел, вместо обещанной Золотой звезды Героя Советского Союза, получил он орден Боевого Красного Знамени. Тоже неплохо. Хотя... Обидно за того начальничка, который дал обещание и не выполнил его. От этого и рождается недоверие ко всей "системе".
  
   К моменту замены из Афганистана на груди Никиты Юркова было два ордена - Боевого Красного Знамени и Красной звезды. Как стожилась его дальнейшая служба и судьба, я даже не знаю. Пару лет назад в Интернете в своей электронной почте я обнаружил приветствие, подписанной Никитой. Откликнулся на него, попросил дать свои координаты, однако, продолжения не последовало. Связь, появившаяся так внезапно, оборвалась. А жаль. Всё-таки интересно было бы узнать подробности жизни того, с кем был дружен в Афганистане. Не только из праздного любопытства. Хотя, кто его знает? Может быть, жизнь так ударила моего дружка, что он просто уже не хочет ни с кем общаться. Бывает ведь такое?
  
  5
  
   Когда из нашего третьего, в то время, горнострелкового батальона перевели Никиту Юркова, на его место, начальником связи батальона - командиром взвода связи был назначен старший лейтенант Жердев Геннадий Павлович. Разительная противоположность Никиты. Ростом около ста восьмидесяти сантиметров. Довольно плотного телосложения. Неторопливый, рассудительный, спокойный в любых ситуациях. Прежде чем сделать какой-нибудь ответственный шаг, всё тщательно обдумает, взвесит, сопоставит факты, стоит это делать или нет, а если стоит, то не отложить ли это на завтра, что бы сегодня не приобрести неприятностей. "Никогда не нужно откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра". Единственное что могло хоть немного внешне роднить этих двух человек, это наличие и примерно одинаковый вид усов - пышных, ухоженных, видных издалека. С Геной Жердевым у нас, видимо по сложившейся уже традиции, установились такие же хорошие, дружеские отношения. Я не буду утверждать, что мы были с ним "не разлей вода". Однако, общались гораздо чаще, чем с некоторыми командирами мотострелковых взводов. Всё-таки, проживание в одном общежитии модульного типа, нахождение на рейдовых операциях, питание в одной столовой, создавало определённые подсознательные рефлексы, укрепляющие дружбу между людьми, которые близки по духу и мыслям.
  
   Более дружеские отношения сложились у Гены с командиром противотанково-огнемётного взвода старшим лейтенантом Мишей Ясеневым. И этому удивляться особо не приходится. Вот они-то постоянно были вместе. Жили в одной комнате. Личный состав обоих взводов располагался в соседних палатках. Во время операций оба взвода постоянно находились вместе с командиром батальона. В общем, создались наилучшие условия для того, что бы эти два офицера, сведённые военной службой в одно и то же место, стали закадычными друзьями. Да и к тому же, фамилии обоих офицеров имели созвучную основу, как бы продолжавшую одной другую: "ясеневая жердь". Это уже просто в качестве шутки, а не в качестве "обзывалки". Да и крепкая дружба в условиях Афганистана могла только радовать, не вызывая зависти.
  
   Как уже мной было отмечено ранее, Гена Жердев отличался неторопливостью, рассудительностью и спокойствием. Что, в принципе, свойственно большинству мужчин солидной комплекции. Что ещё было ему характерно, так это обязательность и скрупулёзное выполнение своих функциональных обязанностей. Положено перед любым выездом из расположения батальона организовать надёжную радиосвязь командира батальона со всеми подчинёнными - "разобьётся в лепёшку", задёргает всех абонентов, проверит все радиостанции, но добьётся того, что связь будет организована идеально. Да и накануне самого выезда в обязательном порядке обеспечит все переносные радиостанции свежезаряженными аккумуляторными батареями. А вот именно в этом вопросе с аккумуляторными батареями к радиостанциям Р-159, Р-107м, Р-148 существовала большая проблема. Особенно к ультракоротковолновым Р-159. Скажу честно и откровенно, румынские и югославские аккумуляторы были довольно изрядным дерьмом, со временем прекращавшим держать зарядку. Кто когда-то сталкивался с этой проблемой, должен знать не понаслышке. Десяток-другой циклов заряжания приводили АКБ импортного производства к состоянию неработоспособности. Да и в процессе заряжания некоторые элементы аккумулятора, имели свойство просто взрываться. Сами понимаете, нет аккумулятора - нет связи. Приходилось Генке довольно часто иметь неприятные беседы с начальником связи полка, что бы доказать ему необходимость срочной замены полудохлых АКБ на новые. Как ему это удавалось, не знаю но, удавалось получать новые комплекты аккумуляторных батарей, взамен вышедших из строя. Во всяком случае, на моей памяти не было ни одного случая, когда бы командир батальона или начальник штаба даже в лёгкой форме давали взбучку Жердеву за "проколы" в организации связи в батальоне.
  
   Как один из уточняющих моментов деятельности начальника связи батальона, стоит привести такой пример. С того момента, как наш батальон занял район ответственности в охранении участка трассы Термез-Кабул, в "наследство" от второго мотострелкового батальона на командном пункте батальона нам досталась радиоаппаратная ПУ-3м. Знаете, такая штуковина на базе плавающего танка ПТ-76? Довольно старый комплекс, стоявший на вооружении в Советской Армии с пятидесятых годов. Вполне понятно, что все радиосредства были в этой аппаратной на грани "предсмертных конвульсий". Запасные части и принадлежности были представлены полупустыми ящиками, в которых найти что-то нужное было весьма проблематично. Вот эта рухлядь и досталась Гене. Да ещё и была за ним персонально закреплена. Как это ни удивительно, но ценой неимоверных усилий, с использованием всевозможных знакомств в соседних полках и даже батальоне связи дивизии, Жердеву удалось привести этот металлолом в устойчивое работоспособное состояние. И не только обеспечить надёжную связь батальона с командным пунктом полка, но и организовать жёсткий пропускной режим в аппаратную, чем обеспечил контроль за радиообменом в закрытой связи с использованием аппаратуры ЗАС. Хотя, это уже не так существенно. Главное - поставленная цель и её выполнение. Пообещал, что сделает - сделал.
  
   Я думаю, бывшие в то время командир батальона Сергей Аксёненко и начальник штаба батальона Михаил Тетерятников не дадут мне соврать в моём утверждении, что с начальником связи батальона старшим лейтенантом Геннадием Жердевым им явно повезло. Если в первое время совместной службы с ним они, вполне возможно, в чём-то сомневались и предпринимали попытки проверять его работу в вопросах организации связи, то по-прошествии определённого промежутка времени, надобность в этом отпала. Знаете, отсутствие постоянного контроля со стороны начальства, большинство людей окрыляет, заставляет проявлять разумную инициативы, реализовывать свои мечты и задумки. Вполне естественно, что имеет место определённое исключение из данного правила. Жизнь, она есть жизнь. Встречались и такие индивидуумы, которым отсутствие контроля "сверху" давало повод постепенно переходить из состояния деятельности в состояние полнейшего безделья. Это только корректирующее дополнение, не имеющее совершенно никакого отношения к самому Жердеву. Он то относился к первой категории трудоголиков, явно заинтересованных в качестве выполняемых им работ. Да и то сказать, что как и всякий нормальный человек, Гена не любил выполнять дурную работу, которая могла бы появиться у него в случае ненадлежащего исполнения своих обязанностей. А что, не так? Простой пример. Поленишься перед совершением марша настроить на месте связь между БТРами, потом на марше придётся бегать вдоль колонны и с "языком не плече" устранять возникшие неполадки. Лучше, наверное, без нервотрёпки, спокойно, не торопясь сделать эту работу до того, как обнаружатся "проколы в твоей работе.
  
   Ещё один уточняющий момент в характеристике Гены Жердева. Воспринимайте его так, как вам будет угодно. На моей памяти с этим офицером не случалось ничего экстраординарного. В плен "духов" он лично не брал. Отход товарищей огнём из пулемёта не прикрывал. И даже, стоит отметить, не часто вёл непосредственный огневой бой с душманами. И вообще, к категории "героев Апрельской революции" мог относиться с большим приближением. В то же время, опять же на моей памяти не было ни одного случая, что бы хоть какое-то звено, будь то группа, отделение, взвод, остались бы без связи. Естественно, бывали случаи, что по халатности какого-то сержанта, во время прохождения селевого потока по ущелью, смывало переносную радиостанцию, которую потом с помощью миноискателя находили в грязи, метрах в пятистах от места её падения. Здесь уж вины Жердева нет и быть не могло. Зато, все подразделения батальона были обеспечены радиосредствами не только по штату, но и, порой, сверх штата. В частности, у нас в миномётной батарее, где штатными средствами радиосвязи были радиостанции Р-107м, на машинах офицеров в кабинах имелись дополнительные радиостанции Р-159. Так сказать, "левые". В связи с явным дефицитом аккумуляторных батарей к ним, они, эти самые радиостанции Р-159, использовались в качестве стационарно закреплённых на машинах. В то же время, именно с помощью этих радиостанций мы имели возможность постоянно находиться в курсе всего того, что происходило в колонне во время движения. Это имело большое значение, учитывая то, что перемещались мы на "легкобронированных" машинах ГАЗ-66, что мало способствовало возможности уберечься от внезапного обстрела басмачей, даже из стрелкового оружия. А так мы были полностью информированы обо всём, что было и впереди и сзади нашей колонны. Поверьте, что штатные радиостанции миномётной батареи Р-107 м, имеющие щелочные аккумуляторы, использовать в кабинах машин было крайне неудобно.
  
   С Геной Жердевым мы расстались на территории Афганистана в мае 1983 года. Для меня "та война" в реальном времени была закончена. Ему же предстояло ещё, ох как долго служить под палящим солнцем этой жаркой страны. Не хотелось бы что-то придумывать и "высасывать из пальца" те эпизоды его боевой деятельности, свидетелем которых мне быть было не суждено. Твёрдо уверен, что лично ему есть, что рассказать о заключительном этапе своей службы в Афгане. Рассказать то есть что... Только, у меня лично сложилось такое впечатление, что не очень он к этому действию предрасположен. Почему? Об этом знает только он сам. А почему я знаю о замеченном мной факте? Да всё дело в том, что летом 2012 года, чуть более чем через двадцать девять лет после нашего расставания в Айбаке, довелось-таки нам вновь встретиться. Уже на земле Украины. В Сумской области. Времени для разговоров было больше чем достаточно.
  
   Поведаю только о том, что услышал от Геннадия Павловича Жердева в период этой встречи сослуживцев по третьему батальону. Как мной уже было отмечено, о заключительном этапе своей службы в Афганистане Гена рассказывать не хотел. Мягко, без грубости, уходил от прямых вопросов, стараясь свести всё на шутку. Поэтому я тоже упущу этот период времени. Поведаю только о послевоенном этапе его службы. К сожалению, много трудностей пришлось ему пережить после возвращения "из-за речки". В основном трудности заключались в том, что Гена вернулся в Союз с обострившимся заболеванием. Не станем вдаваться в подробности, но после проведения обследования и курса лечения, военно-врачебная комиссия признала его полностью негодным к прохождению дальнейшей службы в качестве кадрового офицера. Увольнение в запас без пенсии. Никаких жизненных перспектив. Вернее, перспектива одна - начинать свою жизнь с "чистой страницы". И это для человека, который себя в гражданском пиджаке мог представить только один раз в году - во время отпуска. В общем, можно было с полной уверенностью сказать, что служба на этом и закончилась. Можно было бы...
  
   Благо, что в этот тяжёлый для него период времени, Жердев находился на Родине, в Ростовской области. Родные ли, земля ли, настойчивость предков-казаков, сыграли свою роль? Во всяком случае, решил он обратиться с просьбой к Министру обороны СССР о разрешении продолжить службу в армии на нестроевых должностях. В принципе, подобные случаи в Советской Армии уже имели место. В общем, настойчивость офицера была вознаграждена. Направили Геннадия Жердева служить в один из военных комиссариатов на должность заместителя начальника отделения.
  
   Хорошо ли это, плохо ли, но закончил свою службу в Вооружённых Силах России Геннадий Павлович Жердев в должности военного комиссара крупного города в Ростовской области и в звании полковника. После увольнения в запас стал заместителем главы городской администрации. Продолжает заниматься общественной деятельностью, поддерживая традиции предков-казаков.
  
  6
  
   Можно было бы ещё довольно многое рассказывать о людях, которым волей их службы была предоставлено право обеспечения связью командиров различного уровня. Только, как это ни удивительно, но чаще всего, нечто удивительное или героическое в их деятельности найти довольно трудно. Да и эмблема связистов на военном жаргоне имела довольно мирный смысл. Не слышали? Вспомните внешний вид знака войск связи. Крылышки, и во все концы от их центра расходящиеся молнии. Что напоминает? Что напоминает, тем и называется. "Военные пчеловоды". Именно так называли связистов в войсках. Так же как автомобилистов - "И рад бы взлететь, да я... мешают". Как артиллеристов - "Палец о палец не ударят". Как мотострелков - "Сижу в кустах и жду Героя". Как медиков - "Хитрый как змей и выпить не дурак". Как .... Этот список можно было бы продолжать до бесконечности. Важно не то, как называли, а то, как относились.
  
   Что тут говорить, если без надёжной, устойчивой связи сейчас ни одно воинское подразделение, часть, соединение или более крупное формирование, прожить и выжить не могут. Чем надёжнее этот элемент, тем устойчивее управляемость. Жаль, конечно, что сам развал Советского Союза отбросил все республики, входившие ранее в его состав, на довольно большой промежуток времени назад. Кто со мной не согласен, пусть несколько изменит приведённую мной формулировку. Пусть не отбросил, а просто "заморозил" развитие их в военной сфере. Опять не согласны? С чем? С тем, что хоть военная наука не стоит на месте и производит новые образцы техники и вооружения? Конечно, производит. А много ли этих образцов появляется в войсках? Мизер. Штучные экземпляры. Вот и приходится использовать всё те же радиостанции Р-159 и Р-158. Только безнадёжно устаревшие и "на последнем издыхании" от износа и старости. И все эти проблемы, традиционно, ложатся на плечи начальников связи всех уровней. "Дай связь любой ценой!", - старый, как сама жизнь, призыв. Особенно там, в той обстановке, где от этого зависит жизнь других людей. Где любое промедление смерти подобно. Не зря же в песне о связистах-"афганцах" поётся: "Дай связь комбату, друг-связист".
  
  
  
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023