ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Гарнизон Хазрати-Султан. Продолжение

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  Гарнизон Хазрати-Султан.
  Продолжение.
  
  6
  
   По поводу передвижения по дорогам расскажу ещё кое-что. Дабы потом к этому не возвращаться. Именно из того периода, когда мне довелось служить на данном гарнизоне. Находясь в полосе ответственности своего батальона, все мы считали себя в данной местности, этакими "хозяевами жизни". Вполне возможно, что тогда у нас было незыблемая уверенность, что у себя, то есть в зоне, где стояли подразделения батальона, нас никто не тронет. Довольно быстро эта уверенность чувствительно пошатнулась, особенно тогда, когда бронетранспортёры восьмой мотострелковой роты, находясь на выезде по служебной необходимости, попади в гранатомётную засаду и вернулись на командный пункт батальона с дырками в бортах и хвостовиками от гранат РПГ в колёсах. Благо, что какой-то умный человек, конструируя БТР-70, додумался поставить на эти машины, так называемые "бронированные" колёса. Но это БРТы. Понятное дело, что заманчивая для душманов цель. За уничтоженный советского БТР, "духовский" гранатомётчик, свершивший это деяние, если оставался после этого живым, получал солидное вознаграждение. Однако, ведь довольно часто мне доводилось передвигаться по нашим дорогам на "легкобронированном" автомобиле ГАЗ-66. Мы называли эту машину "аквариум". Маленькая кабина с довольно большими лобовыми и дверными стёклами. Водитель и старший машины сидели в ней, практически, полностью на виду. Из-за того, что ноги полностью вытянуть было довольно трудно, они, через некоторое время, затекали. Приходилось менять позу, упираясь голенью ног в подставку поручня. Получалось так, что даже коленки становились видны через лобовое стекло. Но это уже так, ради общей информации.
  
   Расскажу один случай, который произошел со мной в мою бытность на гарнизоне Хазрати-Султан.
  
   Произошло это где-то в начале весны 1983 года. До замены оставались буквально пара месяцев. В отличие от некоторых прочих офицеров батальона, прибывших в Афганистан одновременно со мной, вместо того, что бы сидеть себе тихонько на гарнизоне, стараясь вообще не выходить за его пределы, дабы ненароком на получить шальную или прицельную пулю, мне, почему-то, постоянно хотелось самому куда-то съездить. То ли в Саманган на командный пункт батальона. То ли на гарнизон Ларган, где стоял со вторым огневым взводом батареи мой сослуживец лейтенант Сергей Полушкин. То ли на крайний, семнадцатый гарнизон батальона, занимаемый взводом автоматических гранатомётов, возглавляемым старшим лейтенантом Игорем Лучниковым. В общем, не сиделось мне на месте. Как будто бы в одном месте сидел острый предмет. Так получилось и в тот раз. Как-то в указанное выше время, получил я личное приглашение приехать на день рождения к командиру седьмой мотострелковой роты нашего батальона лейтенанту Мирбеку Дюшееву. Свой личный праздник он решил отмечать на своём гарнизоне "Источник" на Кабульской трассе, где размещалась его "резиденция". Кому хоть раз когда-то доводилось проезжать по трассе Кабул-Термез, я уверен, прекрасно знает этот гарнизон. Находится он на самом входе в ущелье, ведущем к населённому пункту Ташкурган. Шикарный каскад родниковых озёр возле подножья крутых скатов гор. Горы имели некий красноватый оттенок, что наводило на мысль о том, что содержали в себе открытые залежи цветного металла. Ближе к ущелью находился капитальный дом, в котором, судя по устным легендам, ранее находился толи дом отдыха, толи дом терпимости. В общем, достоверных фактов нет, да и суть не в этом. Важнее всего, что на площадках вдоль дороги возле этого гарнизона, как правило, в любое время года, останавливались практически все колонны, следующие из Термеза и обратно в сторону Кабула. Порядок пользования всеми благами озёр был издавна установлен очень строгий. В верхнем озере, где водилась рыба, запрещено было купаться и стирать одежду. Вода в нём была кристальной чистоты, а берега очищены от мусора. Для купания и прочих бытовых надобностей, было отведено место в другом озере. Всякая стрельба, использование взрывных устройств и другие вольности военного характера, вблизи гарнизона были запрещены. Какое наказание грозило за нарушение подобных правил? Самое действенное. В следующий раз колонна, "взятая на карандаш", лишалась права останавливаться возле этого гарнизона на отдых. Способов выполнить этот запрет имелось очень много. Ну, а для того, что бы получить удовольствие половить снастями рыбку в верхнем озере, нужно было получить личное разрешение начальника гарнизона. Опять же, без каких-то извращенческих способов ловли. Только с помощью лески и крючка. Вполне понятно, что за весь предоставляемый "сервис" услуг, следовало рассчитываться. Чем? Не стану вдаваться в подробности. Однако, и водка была здесь дешевле, и продукты, не только в изобилии, но и свежее.
  
   Вернусь к истокам. Приглашение получено, решение на поездку принято, подарок подготовлен, и даже испрошено позволение командира батальона на оставление гарнизона "по уважительной причине". К оговоренному времени выехал я на "Источник" на своём "личном" автомобиле ГАЗ-66, без прикрытия бронетехники, которой, впрочем, у меня и не было никогда. Приехал к самому первому тосту. Закуски на столе было больше, чем достаточно. Гарнизонные повара постарались на славу. Как это говорится на Востоке: "Шашлык-машлык, плов, и прочие яства". О спиртном упоминать не стану. О причастности к суровой военной действительности, напоминала только армейская посуда, да некоторые неотъемлемые атрибуты войскового пайка. В общем, организация праздника была осуществлена на самом высшем уровне. Посидели, попили водку, поели вволю, поговорили о том, о сём. Вспомнили интересные моменты из совместной службы и высказали общие прогнозы за предстоящую скоро замену. В общем, время пролетело незаметно и не утомительно.
  
   Подошло, внутренне определённое время, потихоньку разбегаться. "Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?" Естественно, по причине необходимости обязательного возвращения "домой" посветлу, лично я выехал обратно часа в четыре вечера. Ехать на свой гарнизон нужно было только 27 километров - полчаса движения на машине, или, чуть больше. Всё бы было ничего, если бы в 15 километрах от "Источника" (чуть больше чем на середине пути), не наткнулся на, стоящую на дороге, разношерстную колонну советских и афганских грузовых машин. Как раз там, где горы с левой стороны отходят от дороги, и начинается относительно ровное поле. Уточню для люде, знающих эти места. Приблизительно в районе населённых пунктов Газнигак и Даулатабад. Оказалось, что в оросительных каналах вдоль дороги, в полутора-двух километрах впереди, засела какая-то банда, обстреливающая все без исключения проезжающие машины. С противоположной стороны дороги, скопилась примерно такая же группа автотранспорта. Как на грех, ни с нашей, ни с обратной стороны движения не оказалось бронетехники, способной огнём из башенных пулемётов рассеять эту наглую банду "духов". Хотя, говоря откровенно, на одном БТРе, без прикрытия, лично я бы не рискнул ринуться разгонять этих "духов". А, чем чёрт не шутит, когда Аллах спит? Вдруг бы у этой банды оказался стоящий гранатомётчик, или расчёт крупнокалиберного пулемёта? Сделали бы они из бронника дуршлаг. Но, что говорить, если все было так, как было.
  
   А время, как назло, шло неумолимо. Десять минут стояния. Пятнадцать. Признаюсь сейчас вполне откровенно, стоять на одной машине вдвоём с водителем среди афганских машин было как-то не совсем уютно. Кто его знает, что у них на уме? Вдруг да у кого-то из вынужденных соседей, проснётся неумолимая ненависть к шурави. Грохнут нас двоих прямо на месте, заберут автоматы и спокойно уедут своей дорогой. Конечно, среди стоящих здесь же машин, были и наши, советские. Правде, все незнакомые. Да и, что удивительно, эти отдельные советские машины, почему-то не поддались стадному инстинкту, и не скучковались все вместе. В общем, создавшаяся обстановка подталкивала к каким-то решительным действиям. Как это говорилось в одном из популярных фильмов: "Смеркалось!" Помощи ждать, да и вообще, ждать, становилось небезопасно. Скопление техники на дороге свело на нет всякую возможность развернуться, и удрать в случае подхода банды к нам. Именно удрать, бо вступать в открытый бой в данных условиях - полное безумие. Да и вернуться на Источник уже было невозможно. Всё из-за того же "развернуться". Не верите? Представьте себе эту автотрассу именно в этом районе. Дорога шириной около шести метров. С правой стороны идёт довольно глубокая канава, видимо предназначенная для стока воды. С левой стороны на протяжении метров двухсот, стоят машины, вплотную одна к другой. Кое-где и в два ряда. Свободными для движения остаются только метра два-два с половиной на встречной полосе. Сдавать задним ходом - пустая трата времени. Вперёд ехать - можно попасть уже под прицельный огонь бандитов. В общем, тупиковая, аховая ситуация, из которой должен был быть какой-то другой выход.
  
   Посоветовавшись со своим водителем, как главным исполнителем предстоящих авантюрных действий, решили мы с ним разогнаться машиной, и на предельной скорости проскочить обстреливаемый участок дороги. "Авось!" Сказано - сделано. Разогнали машину по встречной стороне движения где-то до 80-90 км/час. Большую скорость на военной машине ГАЗ-66 развить было мало вероятно. Чтобы до предела снизить возможность противником ведения огня по грудным фигурам, сидящим в кабине-"аквариуме", легли головами на чехол двигательного отсека машины макушка к макушке. Последняя проблема. Наблюдение за дорогой. Решили и её. Лежа в ранее указанном положении, наблюдать за дорогой приходилось каждому одним глазом - я правым, а водитель - левым. Рискованно? Да в тот момент все наши действия были рискованными. Моё личное наблюдение одним глазом было относительно бесполезным. С таким же успехом я мог глаза вообще закрыть. Хотя, с другой стороны, в случае появления рядом с дорогой одиночного душмана, я мог бы его вовремя заметить и через окно дверцы или, в худшем случае, лобовое стекло, если не поразить из автомата, то, ходя бы, испугать. Это уже чисто теория. Стань, в тот момент моя фигура наблюдаемой для духов, превратился бы я из человека в мишень. Ну, да ладно. Отклонился от сути дела. Как уже было сказано, проскочили мы обстреливаемый участок "с ветерком". Только цоканье "духовских" пуль по кабине, сопровождало наше "триумфальное" бегство. Удачно! Никто не пострадал. Скорее на свой гарнизон. Благо до него уже оставалось всего-ничего. Вот уже и Хазрати-Султан, светящийся слабыми огоньками керосиновых ламп в окошках. Возвышенность с ДОТом. Спуск на мост и подъём к гарнизону.
  
   Только уже дома, осматривая машину, мы с водителем обнаружили множественные пулевые пробоины в дверце, капоте, обшивке кабины и кузове. Одна из пуль, судя по входному и выходному отверстиям, прошла в сантиметре от коленной чашечки правой ноги водителя. Попади она в ногу, жмущую на педаль газа, по инерции, в связи с силой удара, эта нога бы дёрнулась вместе со всем телом водителя, и машина оказалась бы в кювете, а мы, или на том свете, или в руках у басмачей. Вот такой расклад. На этот раз "Авось" сработал, но где гарантия, что он мог сработать в следующий раз? Я совершенно не стремлюсь показать себя этаким "героем гражданской войны и Апрельской революции в Афганистане". Как раз, наоборот. Сейчас, в зрелом возрасте я бы сделал совершенно иное действие. Вернулся бы на гарнизон "Источник", пусть пришлось бы ехать все пятнадцать километров задним ходом, попросил бы у Дюшеева пару БТР-70, и, разметав банду в разные стороны, спокойно приехал бы домой. Но, это сейчас, с трезвой головой и холодным рассудком. И таких случаев, который я описал, в истории афганской войны 1979-1989 годов было уйма. Это уже, на мой взгляд, из категории "не боевых потерь".
  
  7
  
   Расположение моего гарнизона возле населённого пункта Хазрати-Султан имело ряд преимуществ, о которых я уже упоминал ранее. Да и нахождение рядом боевого батальона вселяло уверенность в то, что в крайнем случае, подмога от них придёт вовремя. Да и "духи", по логике вещей, не должны были переть на рожон, зная, что в случае нападения на мой гарнизон, просто так уйти они не смогут. Не дадут им это сделать.
  
   Однако, и минусы присутствовали в связи с соседством батальона специального назначения. Первый из них заключался в том, что сам батальон подчинялся непосредственно командующему 40-й армией. Прилёт высокого начальства был обыденным делом для личного состава батальона. А раз начальники прилетали к ним, то грех было не посетить отдельно стоящий гарнизон наших войск, находящийся в непосредственной, видимой близости. В 1982 году, когда начальство в штабе 40 армии поменялось в своём большинстве, и из Союза приехали новые офицеры, им было по-первости, очень интересно побывать везде, где только возможно, без особого на то риска. Вот и приходилось мне, старшему лейтенанту, довольно часто встречать майоров, подполковников и полковников из Кабула. Да и генералы порой наведывались. Скажу вам по секрету, первое время это меня не только пугало, но и изрядно раздражало. Пугало том, что в своих действиях они, эти офицеры, были совершенно непредсказуемые. Что им взбредёт в голову? Об этом, порой, они и сами не знали. А методика работы на отыскание недостатков у других, уже тогда, в то время, укоренилась в Советской Армии прочно. Именно, найти недостатки, дабы потом доложить их своему начальству, а не оказать посильную помощь. Часто такие "проверяющие" страшно злились, если недостатков не оказывалось. Начинались поиски оных, как говорится, отыскание на ровном месте, "копая" всё глубже и глубже. Порой доходило до абсурда, который уже привычный к обстановке ведения боевых действий мозг, просто отказывался принимать. В общем, опишу один случай, который произошел на гарнизоне во время прибытия довольно высокопоставленного начальника из Кабула.
  
   Предыстория. Чисто с информационной целью, что бы, потом не начинать с середины.
  
   Ни для кого не секрет, что большинство офицеров и прапорщиков звена до командира батальона (дивизиона) включительно, в Афганистане изготавливали и употребляли русский народный напиток, в простонародье именуемый самогоном. Ну, а если и не изготавливали сие самолично, то уж, в худшем случае, использовали уже готовый продукт, приготовленный по личному заказу. Кто меня станет уверять в обратном, явно покривит душой. Не поверю! Вполне понятно, что пили там все и всё. Кто - больше, кто - меньше. Если не пили, то были явно больными или заядлыми спортсменами, что, не намного лучше. Покупать же дорогую водку, изготовленную "профессионалами" узбекского ликёро-водочного завода Денау было делом явно накладным. Стоимость в 25 чеков явно превышала возможности среднестатистического младшего офицера Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Купил десять бутылок и распрощался с месячным окладом. Да и качества она, эта водка, была весьма посредственного. Первый раз, когда мне после классической куйбышевской и белорусской водки предложили выпить сий напиток, мне показалось, что надо мной подшутили и налили в кружку что-то, явно перегнанное из нефтепродуктов. Ан, нет. Всё было взаправду. Водку наливали из стандартной советской бутылки. Даже "бескозырку" с тиснёными буквами ЛВЗ Денау показали. Только, если посмотреть на эту водку в свете электрической лампочки, на поверхности зримо были видны радужные разводы.
  
   Самогонка была гораздо дешевле. И экологически чище. Если не сказать больше. Сахар - бесплатно. Дрожжи всегда можно было добыть на хлебопекарне. Трудовые затраты?.. Для себя же! В общем, почти бесплатно. Тем более, что у любого, уважающего себя старшины, где-то в хорошо замаскированной нычке, имелся самодельный самогонный аппарат. Как правило, брагу для перегонки в самогон готовили где-то на своих гарнизонах. Это было сделать легко, учитывая особенности местных домов, в которых размещались советские войска. Спрятать 50-литровую флягу так, чтобы её никто не нашёл - плёвое дело. Самогонный аппарат, которым пришлось пользоваться мне лично, был изготовлен умельцами взвода материального обеспечения батальона в разборном и компактном виде. Должен вам доложить, в изготовление этого нехитрого устройства наши прапорщики вложили всю свою душу, изобретательность и "золотые руки". Аппарат был адаптирован под штатное армейское имущество. Емкостью для нагрева браги могли служить 56-литровые баки из нержавеющей стали от кухонь КП-125. Как более экономичный заменитель, с успехом можно было использовать 12 литровые термоса, в герметичные крышки которых вмонтировали специальные штуцера. "Змеевик" ("сердце" самогонного аппарата) размещался в пятилитровой жестяной банке из под томатной пасты. Чтобы не мучаться с заменой охлаждающей его воды, в нижней части банки установили кран от радиатора автомобиля для слива охлаждающей жидкости. Обе части аппарата соединялись между собой металлическими трубками с резьбовыми парами. Для того чтобы превратить весь аппарат во вроде невинные предметы военного быта, требовалось два гаечные ключа и две минуты времени. Подумаешь! Какой-то бачёк, старые медные трубки и использованная жестяная банка. Хлам, одним словом. Смотря для кого! Как вы понимаете, кранов с водопроводной водой на гарнизонах не было. Да и вообще, понятие "водопровод" существовало, наверное, только в более-менее крупных городах Афганистана. Я, например, сам водопровод, там не видел. Издержки кругозора? Невнимательность? Скорее, наоборот. В том возрасте, в тех условиях обстановки мне всё было весьма интересно. Только вот вся вода у нас была привозная или из артезианских скважин. Это вынуждало воду экономить. Поэтому нагретая при охлаждении паров браги вода, уходила не в землю, а сливалась в ёмкости с последующим использованием для мытья личным составом и стирки белья. Всё это ранее сказанное относится больше к категории "описание окружающей природы и обстановки", чем к самой сущности рассказа. Поэтому не стану томить и перейду к самой сути.
  
   Так вот. В начале марта 1983 года в один из относительно тёплых и солнечных дней, по предварительной договорённости ко мне на гарнизон прибыл БТР-70 из 8-й мотострелковой роты (уже без добавки буквы "г"). На броне возле командирского люка БТРа восседал техник этой роты прапорщик Витя Правоторов. Талантливый механик-самоучка, общительный мужчина в возрасте около 30 лет, спокойный и уравновешенный, дружелюбный ко всем своими сослуживцами. Как было обговорено с ним заранее, в моей бане обе 400 литровые ёмкости ЦВ-4 были заполнены холодной водой до отказа. Бочки для подогрева воды освободили и подготовили для слива горячей воды. На всякий случай возле бани стояла машина ГАЗ-66 с 1200 литровой емкостью на кузове, по самую горловину наполненная такой же холодной водой из речки. В общем, рабочее место самогонщика в предварительной фазе, подготовили качественно. Естественно, на продовольственном складе гарнизона стояли подготовленные чистые 3-литровые банки с полиэтиленовыми крышками для "готовой продукции". Свои банки с командного пункта батальона, где предполагалось в большей своей части использовать результаты данного "творчества", везти не было смысла, так как банки с гарнизона мне предстояло в последующем сдавать на этот же продовольственный склад батальона. А так, за меня стеклотару туда представил бы Правоторов.
  
   Витя Правоторов, со знанием дела развернул "производственный цех" в предбаннике, чтобы не глотать дым от костра. Всё это заняло буквально 10-15 минут. Под 12-литровым бачком термоса заплескалось пламя, ядрёная, до горечи выдержанная брага, начала нагреваться и буквально минут через 40 появились первые результаты "бурной" трудовой деятельности. Действительно деятельность была не особо бурной, так как необходимо было под термосом поддерживать именно такой огонь, чтобы не допустить слишком активного кипения браги. Результатом подобного дилетантства мог стать слишком мутный самогон.
  
   Для тех, кто знаком с данным процессом только понаслышке, сообщаю справочные данные, основанные на личном опыте. Общий выход готовой 40-градусной самогонки составляет цифру, равную количеству сахара, заложенного в брагу. "Забил" на бачёк 6 килограмм сахара - жди 6 литров самогона. Добавил в брагу сладких яблок, груш, слив, варенье - жди повышенного выхода. Второе уточнение (опять же для незнающих). Первая партия готового самогона выходит повышенной крепости. Когда брага "набрала" полную силу, "первач" порой доходит по крепости до 80-85 градусов. Такой ценный продукт собирают в отдельную ёмкость, чтобы за столом продемонстрировать качество спиртного напитка методом зажигания и горения его "синим пламенем". Постепенно крепость продукта падает, что ведёт к понижению его изначального качества. Знатоки по цвету, объёму и времени мгновенно могут определить, когда самогонка доходит до крайнего рубежа в 40№. Дальнейшая перегонка, у нормальных "производителей", начинает терять свой смысл. Но, это только у нормальных. У военных, да и ещё в обстановке дефицита спиртных напитков, перегонка продолжается до тех пор, пока в стакан продолжает капать жидкость с хоть какими-то следами алкоголя. Рачительные люди прекращают нагревать брагу после падения градуса ниже 30. Остатки охлаждают, доливают воду и на этой основе "забивают" новую порцию браги. Простая экономия сахара и ускорение процесса брожения. Как ни посмотри, но в остатках всё-таки остаётся крепость, дающая впоследствии увеличение объёма готовой самогонки.
  
   Только не подумайте, ради бога, что я отношусь к "злостным самогонщикам". Было время в Афганистане, когда весь процесс происходил на моих глазах. Плюс к этому, моя природная любознательность, желание сослуживцев поделиться своими "проверенными" рецептами приготовления "первоклассного первача" расширили мой кругозор до нужных пределов. Вот поэтому я и делюсь этими, относительно поверхностными сведениями, с вами.
  
   Как я уже отмечал выше, процесс самогоноварения в тот раз на гарнизоне пошёл. А какой же процесс, у русских, проходит без дегустации продукта? А, тем более, такого "сладкого"? В общем и целом, руководитель производства и заодно, мои прапорщики, начали снимать пробы с первого стакана. И пошло, и поехало. Сознаюсь честно, скоротечность происходящего меня несколько озадачил и даже испугал. Я понял, что если так пойдёт дальше, через минут 30-40 это деяние приобретёт необратимую форму. Из бани можно будет выносить "дрова", а не прапорщиков. Благо, вовремя удалось найти "срочное" задание для старшины батареи, а потом и для командира взвода "Васильков".
  
   Предысторию на этом заканчиваю, что бы переключиться непосредственно на освещение данного раздела. Встреча начальства. Сделаю более-менее плавный переход от предыдущего к последующему. Так вот.
  
   Как видно, шестое чувство меня на этот раз не подвело. С наблюдательной вышки гарнизона часовой доложил, что возле соседей (батальон специального назначения) приземлилась пара вертолётов МИ-8. Из-за дальности расположения вертолётной площадки батальона, не удалось конкретно разглядеть, кто же прилетел "в гости". Кто-то вышел, за ним ещё пара-тройка человек, перемешались с встречающими, и неспешной походкой группа направилась за ограждение данной части. Кто его знает, что за люди прилетели, с какой целью? Гадать не приходилось. Нужно было ждать. В результате я отдал строжайший приказ часовому не ослаблять наблюдение за подходами к гарнизону со стороны десантно-штурмового батальона, и в случае отлёта вертолётов доложить мне. Всё-таки, на гарнизоне в настоящее время занимались, мягко говоря, не совсем законным делом. Сам же я занялся внутренними делами. Не подумайте ненароком, что я отправился снимать пробу самогонки. У меня всегда хватало мозгов уклоняться от употребления спиртных напитков в дневное время. Эта моя привычка даже крепче, чем у американцев, которые до полудня - "Ни капли в рот!". В общем, мысли о возможном посещении вверенного мне гарнизона прилетевшими начальниками (а то, что прилетели начальники, по солидности группы встречающих не подлежало сомнению) постепенно отошли на второй план. Скорее всего, поэтому я и не принял надлежащих мер по прекращению процесса самогоноварения и "заметанию следов". Всё как шло, так и продолжало "течь". Включая самогон из змеевика.
  
   Через пару часов после прилёта вертолётов, от часового поступил новый доклад:
  
   "В сторону гарнизона от соседей движутся два человека в военной форме".
  
   Всё понятно. Пойду встречать. Что-то слишком малое сопровождение для начальства. Обычно "бугры" без сопровождения бронеобъекта, или, в худшем случае, отделения солдат, не передвигаются. А если ещё и большие "бугры", то уж пешком по территории Афгана они предпочитают не ходить. Тем более, что в батальоне по штату имелась машина УАЗ-469. Не думаю, что комбат отказал бы проверяющим офицерам из Кабула в предоставлении транспорта для посещения соседнего гарнизона. Это опять же, очередные оправдания того, что меня, по сути дела, застали врасплох.
  
   Когда же посетители подошли к гарнизону на дальность около 100 метров, я, проимитировав служебное рвение, трусцой порысил им на встречу. Уже с 30 метров удалось рассмотреть знаки различия на полевых погонах офицеров. Один оказался полковником, второй - майором. Что один, что другой представляли явную опасность для меня, старшего лейтенанта. И кто большую - спорный вопрос. По логике вещей, полковник мог сделать "бяки" мне больше, чем майор. В то же время, у майора могло быть больше энергии и рвения в обнаружении возможных недостатков. Гадать не стоило. Лучше было подождать и посмотреть потом на последствия. Выслушав мой доклад, прибывшие на гарнизон начальники, изволили "открыть личико". Полковник оказался самым главным артиллерийским начальником в нашей 40 армии. Командующий ракетными войсками и артиллерией полковник Ермоленко. Майор, к сожалению, мне не представился. Мне кажется, что если бы он и представился, я, вряд ли бы сейчас вспомнил его фамилии. И не из-за того, что он мне чем-то "насолил". Просто по его поведению сразу было видно, что это какой-то клерк, в штабе артиллерии. Может быть "старший офицер по заточке карандашей"? Не знаю. У меня как-то всю военную службу не лежала душа к средним и мелким должностям в вышестоящих штабах. Ведь значительное число офицеров, занимавших подобные должности¸ предпочитало сидеть в тёплых помещениях больших и не очень штабов, а не метаться в любую погоду по полям и полигонам. А что для этого нужно? Понравиться своему начальству! Очередной вопрос "под копирку"? Конечно же! Нужно угождать, лебезить, подмазываться и делать прочие подобные деяния. Не люблю! Пусть меня за это простят. Своё достоинство - превыше всего. Знаете, как это раньше говорили? В штабах существуют три категории полковников: товарищ полковник, просто полковник и "Эй, полковник!" От дальнейших комментариев просто воздержусь.
  
   Продолжу с момента вынужденной остановки. Командующий артиллерией в моём сопровождении отправился осматривать положение дел на вверенном мне гарнизоне.
  
   Первое, что сделал полковник, это отдал приказ всему личному составу занять оборону гарнизона по штатному расписанию. Благо, что личный состав, натренированный с самого первого дня нахождения на гарнизоне, выполнил команду "К бою!" быстро, сноровисто и без суеты. С автоматами и в касках. Все стали на свои штатные места возле миномётов. Сняли чехлы и все во главе с командирами миномётов, кроме наводчиков, приготовились к отражению нападения из стрелкового оружия. Вроде бы, придраться было не к чему.
  
   Начали мы обход окопов. Вот здесь для меня начался кошмар, связанный с тем, что я почувствовал себя полнейшим идиотом. Именно идиотом, так я не мог никак понять, что же
  от меня хочет полковник. Наверное, многие, порой, оказывались в подобной ситуации. Представьте себе такую ситуацию. Вы находитесь в условиях боевой обстановки уже полтора года. Весь этот период времени, вся ваша жизнь и практическая деятельность строится только на том, что бы быть готовым выполнить поставленную задачу в срок, с наименьшими потерями (а, лучше, без них) и с минимальными затратами физических сил. Как своих, так и подчинённых. Зачастую все наставления, уставы, указания мирного времени, используются только в той их части, которая непосредственно соответствует данной обстановке. В общем, вообще не используется. Разве может человек, далёкий от партизанской войны в Афганистане, накропать что-то стоящее? Ни в жизнь. Да и прибывший из Союза офицер, не всегда сразу поймёт, как и что нужно делать в Афгане. Для этого ему крайне необходимо послушать опытных офицеров, посмотреть, пощупать своими руками, да ещё и под свист пуль. Ну, да это лирика. Перейдём к физике. Что именно я не мог понять из разносов и указаний полковника? Почти всё. Отодрали меня, как худую свинью, за то, что миномёты были приведены в боевое положение в окопах, по своему начертанию не соответствующих Наставлению по инженерной службе. Ничего удивительного здесь нет. До того, как гарнизон занял мой взвод, в этом окопе стоял БТР-70. Конечно же, я принял решение, установить в готовом капонире миномёт. Места много. Глубина - вполне нормальная. Соединительные траншеи между позициями миномётов и ход сообщения к складу боеприпасов имеются. Что ещё нужно? Оказывается, нужно было закопать имеющийся капонир и на его месте отрыть новый, в строгом соответствии с "Букварём". Или же, отрыть на новом месте другой, опять же, соответствующий наставлению. Зачем такие извращения над собой и подчинёнными? Оказывается, я многого не понимал тогда!
  
   Перешли к зданиям, находившимся на гарнизоне. По кладовой, в целом, вопросов особо не возникло. Всё имущество у старшины хранилось в относительном порядке. Во всяком случае, соответствовало в своём приближении к нормам полевого хранения.
  
   Зато уж по складу боеприпасов меня поимели изрядно. До определённого момента времени, когда ко мне на гарнизон пожаловал этот начальник, практически учёта боеприпасов на складе не было. Зачем, если их можно было получить на складе в батальоне и списать столько, сколько душе будет угодно? Продавать боеприпасы афганцам? Такой мысли у меня даже не возникало в кошмарном сне и в состоянии жуткого похмелья. И не потому, что все боялись уголовной ответственности. Просто знали, что проданные боеприпасы могут в любой момент стать источником твоей собственной смерти. А, если и не лично твоей, то твоих товарищей. Двойное преступление. Зато, получив хороший нагоняй от полковника, мне позже пришлось вручную делать ярлыки на ящики, внутренние опись в каждый вскрытый ящик боеприпасов, общую опись на весь склад. Муторное и бесполезное дело, которое заставляли делать прибывшие на замену в штаб армии начальники. Да и ещё, возле склада боеприпасов должен был висеть противопожарный щит красного цвета. Чёрт с ним, со щитом. Можно сколотить из досок от ящиков. Даже инструмент найти подходящий. А где взять красную краску? Высосать из пальца? Даже на командном пункте батальона таковой не оказалось. Как я вышел из положения? "Голь на выдумку хитра". Сделано было довольно просто, с использованием сигнальной шашки оранжевого дыма. Не подумайте только, что я распотрошил эту шашку, извлёк из неё наполнитель, развёл его в бензине, и покрасил этой краской щит. У меня и мысли не возникло, ковыряться в том, что реально может покалечить. А вдруг, да и взорвётся? Излишние страхи? Не скажите. Бывали у меня в личной практике случаи, когда, в общем-то, безопасные дымовые шашки с просроченным сроком хранения, после запуска дыма взрывались, разнося свой жестяный корпус на клочки. Только это не существенные примечания.
  
   За домик офицеров и Ленинскую комнату полковник ничего не сказал. Постоял возле стендов, на которых значились фамилии погибших в батарее и получивших боевые награды, окинул беглым взглядом нашу "ночлежку", и вышел на улицу. Да и придраться можно было только к тому, что на дужках кроватей в изголовье, висели автоматы АКС-74 и подсумки с магазинами.
  
   Столовая и склад продовольствия особых замечаний не получили. Нельзя же было ругать повара, что полевая кухня в районе топок была в копоти? Тем более, что в самих топках уже горело пламя форсунок. Место приёма пищи, мойка для посуды не имели даже намёка на то, что здесь что-то и когда-то ели. Никаких показателей антисанитарии не было и в помине.
  
   Места размещения и отдыха личного состава взвода. В принципе, скажу откровенно, расположение сержантов и солдат срочной службы в землянках, можно было организовать с большим комфортом, чем в палатках. Допустим, на своём гарнизоне общими усилиями нам удалось создать определённый уют в этих самых землянках. Хотя, с определённым отходом от параллельно-перпендикулярных требований Устава внутренней службы. Не стану подробно останавливаться на этом. Что бы рассказать о мелочах, потребуется много времени. Кстати сказать, мне этим же полковником было высказано возмущение тем, что в землянках у военнослужащих срочной службы в пирамидах стоят автоматы, не закрытые на замок.
  
   "Как так! Военнослужащие срочной службы имеют беспрепятственный доступ к стрелковому оружию и боеприпасам? Непорядок. Срочно сделайте двери на пирамиды и закройте на замок. Это ведь грубейшее нарушение инструкции по организации хранения имущества службы РАВ".
  
   Внутренне я подивился этой нелепице, но, ничего в ответ не сказал. Да и что говорить? Что в случае нападения "духов" на гарнизон, ни дай Бог, возле пирамид не окажется дежурного по гарнизону, весь безоружный личный состав обречён на смерть? Или то, что может просто заклинить ключ в замке, и результат будет аналогичный? Трудно объяснить человеку, который всю жизнь прожил возле водопроводного крана, что такое жажда. Так и тут. Решил сработать по принципу: "Молчи - сойдёшь за умного". Просто уже позднее, после того как, доложил командирам батареи и батальона о всех недостатках, которые мне были указаны проверяющим, и получил указание, что делать, а что можно просто проигнорировать в виду полной абсурдности и несоответствию с выполняемой задачей.
  
   Признаюсь честно! В течение всего этого обхода с полковником гарнизона, мне было как-то безразлично то, что он скажет по поводу инженерного оборудования и порядка в расположениях. В мозгу гвоздём сидела и не давала покоя мысль:
  
   "Лишь бы он не увидел то, что сейчас происходит в бане".
  
   Хотя, конечно, что можно было спросить с командира взвода? Меньше взвода не дадут, а дальше Кушки уже удосужились отправить. И, тем не менее. Угроза наказания порой сильнее, чем здравый смысл о практической невозможности данного наказания. Естественно, все те замечания, что мне высказал в довольно грубой форме командующий, я для видимости не игнорировал. Подтверждал правильность понятого, обещал всё исправить, оправдывался относительно недавним принятием гарнизона. В общем¸ стремился хоть как-то сгладить создавшееся положение. Но всё таже мысль о самогонке, прочно сидела в голове:
  
   "Как увести полковника подальше от бани!"
  
   А тут ещё и майор "начал играть на руку империализму". Ходил сзади и бубнил довольно громко:
  
   "Товарищ полковник! Брагой пахнет!"
  
   Будь это в других условиях, можно было бы как-то свести к шутке. А тут, повторял как попугай:
  
   "Товарищ полковник! Брагой пахнет!".
  
   В общем, может быть по наитию судьбы, или по "стонам" майора, а может быть и по собственному желанию, повёл меня полковник в баню. Ну, думаю, тут мне и "трындец"! На этом карьера советского офицера для меня может и окончиться. Влепят строгий выговор с формулировкой "За самогоноварение" и не "отмоешься" до конца службы и жизни. Тем более, в то время уже потихоньку начиналась, пусть и без надежды на победу, борьба "За трезвый образ жизни". Так можно было, и попасть в струю, которая "вымоет" тебя из армии. В целом, за те пару минут, что несли меня онемевшие ноги вслед за командующим артиллерией армии, промелькнуло очень много негативных мыслей и все с печальными для меня же последствиями.
  
   Зашли мы в баню и смогли наблюдать следующую картину. На лавочке в предбаннике сидел прапорщик Витя Правоторов. Пьяный вдрыбодан. Встать на ноги уже был не в состоянии. Самое интересное, что в предбаннике и в самой бане царил идеальный порядок. Нигде не было видно даже косвенных следов проводимого здесь ранее производства. Тем более, и самого продукта самогоноварения не было и в помине. Всё бесследно исчезло, как будто и не было здесь никогда. Интереснее всего, что в баню никто из моих подчинённых не заходил. Весь личный состав находился на своих штатных местах по боевой тревоге. А значит, наведение такого порядка - являлось делом рук Вити. Но ведь он уже "никакой"? "Дрова!" Очевидное - невероятное. Не подлежащее пониманию любому здравомыслящему европейскому и американскому человеку.
  
   "Кто это такой?" - спрашивает полковник Ермоленко.
  
   "Техник роты нашего батальона" - отвечаю я ему.
  
   "Что он здесь делает?" - очередной вопрос.
  
   Как будто, я так и скажу ему правду:
  
   "Заехал, возвращаясь из другого гарнизона".
  
   "Немедленно убрать его отсюда" - приказал Ермоленко.
  
   В этот момент в моём мозгу, со скоростью звука, промелькнула крамольная мысль:
  
   "Главное, что бы ты побыстрее убрался с моего гарнизона. А потом, мы уж сами как-нибудь разберёмся, что делать дальше. В беде товарища не оставим, даже если над нами будет довлеть строжайший приказ вышестоящего начальника. С тобой, возможно, мы уже больше никогда в этой жизни не встретимся. А с Витей мне ещё предстоит долго служить, делить еду и опасности, надеяться на помощь и поддержку!"
  
   Вот такие мысли промелькнули в голове. Благо, я их не высказал. Тогда бы мне, точно, настал конец.
  
   Перед своим окончательным уходом с гарнизона, полковник Ермоленко наставил мне кучу задач по инженерному переоборудованию гарнизона, наведению образцового порядка на складе с боеприпасами ("Согласно инструкции о порядке хранения оружия и боеприпасов"), пообещал "все небесные кары", если через месяц недостатки, указанные им, не будут устранены, и с чувством до конца выполненного долга, отправился в десантно-штурмовой батальон. Через полчаса вертолёты благополучно запустили двигатели и с не меньшим благополучием покинули наш район.
  
   Только после этого мы провели "расследование по факту исчезновения оборудования и продукта производства" горячительного напитка. Оказалось что, Правоторов, услышав доклад часового и увидев приход начальства, сориентировался очень быстро. Производство было срочно прекращено. Аппарат разобран на составные части. Емкость с брагой загерметезирована и утоплена в одной из 400-литровой ёмкости ЦВ-4. Туда же были отправлены "змеевик" и соединительные трубки. Банки с самогонкой тщательно закупорил, обвязал целлофановыми пакетами и со всеми предосторожностями опустил в соседнюю ёмкость ЦВ-4. После этого осталось только убрать следы костра и немного прибрать за собой. Естественно, состояние организма не позволили Вите просто исчезнуть из бани. Ноги не несли. Но меня он спас.
  
   Вот такой случай был в моей практике во время нахождения на охранении в гарнизоне. По большому счёту, это был самый курьёзный случай с посещением меня вышестоящим начальством. Вдобавок ко всему, подтенённый некоторыми негативными стечениями обстоятельств. Кто же мог знать, что в момент самого разгара производства, кому-то взбредёт в голову прибыть для проверки? Подобного впоследующим, со мной больше не случалось. Хотя, изредка начальники соблаговоляли "осчастливливать" гарнизон Хазрато-Султан своими посещениями.
  
   В довершении данного раздела хотелось бы отметить такой факт, что мой гарнизон своим посещением изволил "осчастливить" даже Командующий 40-й общевойсковой армии генерал-лейтенант Ермаков Виктор Федорович. Судя по моим записям, произошло это 4 сентября 1982 года. К этому моменту срок моего командования гарнизоном составлял немного больше недели. Возможно, в данной ситуации, это меня и спасло. Сами можете представить себе, что было сделано по инженерному оборудованию системы обороны гарнизона к этому времени. Самая малость. Только то, что было крайне необходимо именно сейчас. Недостатков обнаружено Командующим армией было несколько. Опять же, чисто реальность соответствия по сравнению с требованиями Наставления по инженерному делу. Как оно и должно было быть, генерал остался недовольным положением дел у старшего лейтенанта, высказав своё "фу" начальнику гарнизона. Поставьте себя на моё место, и поймёте моё состояние. Всё время нахождения генерала на гарнизоне, благо, непродолжительное, я трясся как заяц перед удавом. Благо, сие посещение осталось без последствий. Дали мне срок на устранение выявленных недостатков, и отбыли с миром. Доклад своему батальонному начальству о посещении и высочайшем повелении был вполне объективным. Благо, командир батальона отреагировал на сию информацию очень даже хладнокровно, без криков, нотаций и угроз. Спокойно посоветовал мне продолжать совершенствование системы оборонительных сооружений, не ослабляя вопросы тщательной охраны моста и поддержания воинской дисциплины на гарнизоне.
  
   Вообще-то, стоит отметить, что за два года в Афганистане, мне, обычному старшему лейтенанту, довелось лично общаться с Командующим Туркестанским военным округом генерал-полковником Максимовым Юрием Павловичем, будучи дежурным по полку 13 июля 1982 года, дважды с Командующим армией генерал-лейтенантом Ермаковым Виктором Федоровичем, опять же, будучи дежурным по полку 8 июня 1982 года и в выше описанном случае, Командующим артиллерией 40-й армией полковником Ермоленко 8 июня 1982 года и 9 марта 1983 года. Встречи с командованием 201 мотострелковой дивизии вообще были довольно частыми. Их даже фиксировать перестал. В общем и целом, если бы после каждой такой встречи с начальством и здорованья с ними за руку, я неделю не мыл бы руки, добрую треть всего времени пребывания "за речкой" ходил бы грязным. Благо, гигиена - превыше всего.
  
  8
  
   Расскажу ещё один коротенький эпизод, логически связанный с предыдущим повествованием. Именно "логически". Отображает он мою жалкую попытку отвадить "почётных посетителей" от своих визитов на мой гарнизон.
  
   Любой, кому довелось служить в Афганистане, подтвердит достоверность того, что я расскажу. Суть вот в чём. Кроме гарнизонов советских войск, размещённых, как правило, вдоль автомобильный дорог, довольно редко, но встречались афганские военные гарнизоны. Цель их размещения была вполне оправданной - поддержание порядка на прилежащей, подконтрольной правительству Афганистана территории. Отличались они от наших гарнизонов только тем, что на брустверах окопов или на наблюдательных вышках восседал не охламон в советской военной форме с автоматом АК-74, а афганец, в своей форме и с автоматом АК-47 или карабином. Ещё одно различие - наличие флага Афганистана. Чаще всего этот флаг и служил сигналом к тому, что это явно афганский гарнизон, и к советским войскам никакого отношения не имеет.
  
   Как-то, возвращаясь со стороны пункта постоянной дислокации нашего полка к себе на гарнизон, мне на глаза попался афганский гарнизон, расположенный на возвышении возле дороги в районе населённого пункта Даулати-Кох. Высота гор там составляет около 1200 метров над уровнем моря. Так вот. Почти на пупочке горы с отметкой 1174.0, в глинобитных домиках за окопами, и размещался этот гарнизончик. Судя по всему, рассчитанный человек на десять. То есть, на отделение. На некотором подобии флагштока, там, на этом гарнизоне, красовался афганский флаг, размером метра полтора в длину и чуть меньше метра в ширину. Ни на самом гарнизоне, ни в обозримой близи, никакого движения мной замечено не было. Предполагаемый часовой на посту также отсутствовал. Видимо это меня и подстегнуло к мысли, изъять афганский флаг с последующим его применением на своём гарнизоне. Слово "изъять" можете понимать в любом смысле этого слова. Суть не изменится. Дал команду водителю остановить машину на дороге под самым афганским гарнизоном, подняться по тропинке к флагштоку и снять афганский флаг. Говоря откровенно, у меня в тот момент не возникло даже малейшего сомнения, что вся эта авантюра обречена на победу. О том, что вооружённые афганские солдаты могут оказать сопротивление, я даже не думал. Однако, на всякий случай, из кабины машины всё же вышел и автомат держал наготове.
  
   Мой внутренний прогноз оправдался полностью. Водитель поднялся по тропинке к гарнизону, не особо торопясь, аккуратно снял флаг и бегом спустился к машине. Когда он был уже в самом низу, почти возле машины, появились на бруствере окопов гарнизона "зелёные". Они что-то кричали и махали нам руками. В принципе, никакой угрозы с их стороны я тогда не увидел. Ну, кричат и кричат. Даже если бы я мог внятно расслышать содержание их криков, всё равно ничего бы не понял. В то же время, в голову пришла мысль немного их попугать. Бредовая мысль юнца. Сняв с плеча автомат, передёрнул затвор и сделал несколько прицельных выстрелов в сторону, противоположную расположению афганского гарнизона, по керамическим изоляторам столбов старой, неиспользуемой уже давно линии связи. Учитывая то, что столбы были изготовлены из металла, их "на дрова" местные жители не воровали. Стрелять из своего автомата я приноровился довольно хорошо. Поэтому выстрелами я сразу разбил два изолятора. Для чего я стрелял? Может быть из бахвальства. А, может быть, что бы испугать "зелёных" точностью стрельбы. Во всяком случае, крики со стороны афганских аскеров прекратились, мы с водителем спокойно сели в машину и уехали на свой гарнизон, увозя "заслуженный" трофей.
  
   Использование этого афганского флага было таковым. На наблюдательной вышке, где до этого кроме наблюдателя никого и ничего не было, закрепили на древке символ и опознавательный знак гарнизона афганской армии. Свои начальники, что вполне понятно, продолжали заезжать на мой гарнизон. А вот посещения посторонних проверяющих, резко сократилось. Естественно, и мой командир батареи, и командир нашего батальона, задавали мне вопрос, для чего я вывесил этот флаг, впрочем, даже не поинтересовавшись, где я его добыл. Благо, отмазка была хорошо продумана и возымела требуемое действие:
  
   "Флаг вывесили в знак дружбы с афганцами. Что бы они видели, что здесь им всегда окажут поддержку и всяческую помощь".
  
   Не скажу с полной достоверностью, поверили ли начальники в правдивость моего объяснения. Возможно, что нет. Умные люди, способные понять то, что не говорится в открытую. Читая между строк.
  
   Флаг провисел почти до весны 1983 года. От погодных условий выцвел и местами потрепался. В таком виде он уже служить прикрытием мог только явно с далёким приближением. Пришлось его снять. Да и надобность в прикрытии к тому времени пропала. Замена в Союз была не за горами. Бояться чего-то "заменщику" стало уже стыдно. Оборзел, заматерел, почувствовал себя увереннее.
  
  9
  
   Как я уже отмечал выше, нахождение в Афганистане на заключительном этапе своей службы "за речкой", в качестве начальника гарнизона, дало мне хорошие знания и ценнейшую практику в планировании и проведении всестороннего обеспечения жизни и деятельности подразделения. Громко сказано? Допускаю и такое суждение. В то же время, лучше было учиться на опыте маленького коллектива, что бы потом совершенствоваться в этих вопросах с более солидными подразделениями. И, в то же время, факт остаётся фактом. Техническое обеспечение не будем брать в расчёт, так как этот вопрос решался больше с участием вышестоящих начальников. Зато вот тыловое обеспечение легло грузом на мои "хрупкие плечи". Вопросы питания, заправки машин топливом, медицинского обеспечения, размещения, отопления, и прочее, и прочее. Конечно, в масштабах одного взвода это было относительно не трудно. Потом не трудно. А, в первое время, проблемы возникали. Причём, "на ровном месте".
  
   Допустим, так называемое банно-прачечное обслуживание. Мытьё личного состава, смена нательного и постельного белья, стирка обмундирования. Ха! Нашёл проблему! Я её и не искал. Сама появилась. Если со сменой нательного и постельного белья всё было относительно просто, за исключением необходимости каждый четверг или, в крайнем случае, в пятнице ехать на командный пункт батальона, получать чистое бельё, а в понедельник - отвозить туда же грязное. Хоть с бензином в Афганистане у советских войск проблем не было, однако, тем не менее, мотаться в Айбак так часто не особо хотелось. Старшине батареи удалось решить этот вопрос довольно просто. В батарее как-то вдруг появились три смены белья. А, может быть, и больше. Грязное бельё лежало в кладовой до того момента, когда нужно было получать чистое. На одну "ходку" поездки сокращались.
  
   Следующий вопрос - помывка сержантов и солдат. Да и нам самим, офицерам и прапорщикам батареи, не стоило пренебрегать вопросами личной гигиены. В особенности в осеннее-зимне-весенний период. Прохладная и дождливая погода исключала использование для помывки душ. Не помоешься, максимум неделю, и педикулёз гарантирован. Кто не знает, знает, что это такое, поясняю. Это вши. Бельевые, головные или ещё какие-то. У нас этих тварей называли "шестивёсельными" или кровососами. В принципе, заполучить эту заразу можно было и тому, кто моется в бане два раза в день. Личинки бельевых вшей, как правило, находились в швах постельного и нательного белья. Переходя от одного владельца к другому после стирки, они мужественно подрастали, становились из гнид взрослыми особями, и откладывали в этом самом белье новое потомство. Причём, переход от яиц к самостоятельным вшам, происходил очень быстро. Буквально к концу недели, если не принимать никаких действенных мер, можно было получить солидную колонию вшей. Черт бы с ними, этими насекомыми, если бы они для своего питания не избирали кровь человека. А кусались, злючие, так, что потом приходилось ходить и постоянно чухаться. Страшнее всего в отрыве от пункта постоянной дислокации было то, что избавиться от бельевых вшей было, практически, невозможно. Естественно, в период массового засилья вшей в одежде военнослужащих, гарнизоны объезжала машина ДДА. Знаете такой аппарат? На базе машины ГАЗ-66. Предназначена машина для осуществления банно-прачечного обслуживания, в комплекс услуг которых, акромя помывки личного состава, входит и прокаливание белья. Говоря откровенно, прокаливание вшей в ДДА особого эффекта не давало. Дело это - чисто психологического характера. Начальник вещевой службы, в непосредственном подчинения которого и состоял сий агрегат, с правдивостью в глазах и уверенностью в высказанных им словах, убеждал, что под воздействием пара в камерах будки, с температурой в ...№С, все вши мгновенно погибают. Не тут-то было. Гниды, прошедшие этап паровых ванн, обжаренные высокими температурами, почему-то, придя в соприкосновение с человеческим телом, возобновляли свою жизнедеятельность. Раскалённый утюг несколько больше способствовал уничтожению данных тварей. Однако, самым действенным был и остаётся ОГОНЬ. Впервые в своей жизни столкнувшись со вшами в Афганистане осенью 1981 года, я многое стал понимать и многому научился. В первую очередь понял, откуда появилось выражение: "Взять к ногтю". Думаю, что, тот, кто не знал, сразу догадался. Во вторую очередь, постиг на своём опыте, что бороться со вшами нужно всеми доступными способами. Начиная от профилактики, просмотра нательного и постельного белья перед тем, как начнёшь его использовать, прощупывания всех швов. Если есть возможность использовать утюг - не полениться прогладить бельё, даже уже используемое. Ну и, заключительная стадия. Видишь, что справиться со вшами и гнидами не представляет возможности - используй открытый огонь. Всё нательное бельё - в печку. Ещё одно крылатое выражение: "Очищение огнём".
  
   Согласитесь, несколько пространное вступление к вопросу банно-прачечного обслуживания. Однако, если с бельём, будем считать, закончили, то с баней только начинается. Конечно, мне повезло в том вопросе, что к моменту принятия мной гарнизона Хазрати-Султан, на нём уже имелась баня, устройство которой я уже осветил. Не сауна, конечно, но, вполне приличная. Всё в ней было продумано, кроме запаса горючих материалов на ближайшие восемь месяцев. Вот здесь-то и был прокол. Пришлось этот вопрос решать самому. С дровами, как вы понимаете, в Афганистане всегда было туго. Пришлось решать этот вопрос с помощью трубопроводного батальона. Перед каждой баней наша машина, загруженная 200-литровыми бочками, ездила на ближайший гарнизон "трубачей" и привозила оттуда дизельное топливо или керосин. Нагревалась вода и камни, что бы сделать некое подобие парилки. Личный состав по очереди мылся, менял бельё и после этого, как это всегда было заведено в армии, отдыхал. С помощью пустой 200-литровыми бочки удавалось даже кипятить одежду прямо на гарнизоне. Чем не решение вопроса?
  
   Следующим вопросом жизнеобеспечения в холодное время года стал - отопление комнаты отдыха командного состава и землянок сержантов и солдат срочной службы. Топить печи жидким горючим я не решился. Слишком это было опасно. В Афганистане часто случались пожары, сопровождавшиеся человеческими жертвами. Именно поэтому, всякое хранение, не говоря уж о применения любых нефтепродуктов в жилых помещениях, я строжайше запретил. Сделать это было легко. А чем тогда топить печи? Думай, командир! На то у тебя и голова. Хорошо, что вопрос стал остро до наступления первых холодов. Решить его удалось, пусть с потугами, но в самой зоне ответственности батальона.
  
   На первое время удавалось "доить" колонны советских машин, везущих твёрдое топливо из Союза. Всё-таки, верхние начальники занимались поставками дров и угля в центр Афганистана. В основном - в Кабул. С каждой машины по мешку угля или охапке дров - вот вам и небольшой запас. Да и из батальона и полка подкинули немного уголька. Только, я это прекрасно понимал, подобные запасы - капля в море. На весь отопительный период не хватило бы. Ждать, пока подвезут ещё - себе дороже. Замёрзнут люди, станут простужаться, болеть - кому тогда нести службу на гарнизоне? Вот вам и шкурная заинтересованность. Пришлось "держать нос по ветру".
  
   Как-то я прознал, что почти на границе зон ответственности нашего и 395 мотострелкового полков, в районе нахождения гарнизона No 17, занимаемого взводом автоматических гранатомётов АГС-17 "Пламя" под командованием старшего лейтенанта Игоря Лучникова, имеются заброшенные афганские кишлаки. Это где-то в непосредственной близости от кишлака Акмазар. Кое-кто из начальников соседних гарнизонов уже наведал эти кишлаки и обнаружил там довольно значительные запасы деревянных конструкций. Будь они в открытом виде, легко доступные любому человеку, давно бы оказались на местных рынках и были бы проданы на вес. Да вся трудность заключалась в способе извлечения этих деревянных конструкций.
  
   Дело в том, что "дрова" сами находились в зданиях нежилых афганских домов. Причем, зачастую, в виде отличного строевого леса. Если стены домов афганцы могли построить из саманного кирпича, представлявшего собой смесь глины с сухой травой, просушенной в специальных формах на солнце, то крышу можно было им сделать только из деревянных или металлических материалов. Обычно, по своему личному опыту я знаю, наверх возведённых стен укладывали брёвна по всей длине сооружения, с расстоянием сантиметров 10-15 одно от другого. Придумать что-то более совершенное для перекрытия потолков, кроме как деревянных столбов, афганцы тогда ещё не смогли. Поверху брёвен укладывали циновки из камыша или веток кустарника, которые заливали слоем глины толщиной от 20 сантиметров до полуметра. Получался очень тёплый и водонепроницаемый потолок, служивший одновременно и крышей дома. Более богатые афганца брёвна укладывали вплотную одно к другому. Все остальные составляющие были одинаковыми. Учитывая определённые особенности уклада жизни местных жителей, как правило, на крыше возводили продолжение стен, служившие своеобразным парапетом с отверстиями для стока воды в период дождей. В летнее время крыши использовались для отдыха, просушивания фруктов и прочих хозяйственных надобностей. Поверьте мне, эти подробности я излагаю не просто так, с познавательной целью. Дело в том, что, чтобы извлечь из сложенных подобным способом домов брёвна, нужно было или полностью разобрать перекрытие, или же, обрушить стены. Вручную это совершенно невозможно. Или, говоря по-другому, весьма затруднительно. В общем, что бы, не ходить, вокруг да около, скажу, что афганца, возможно, что и пытались добыть деревянные конструкции в этих заброшенных кишлаках, но, отказались, в связи с большими трудозатратами. А вот советские военные повадились на этот неофициальный склад твёрдого топлива.
  
   Воспользовавшись полученной информацией, пришлось и мне включить себя в список посетителей данного кишлака. Естественно, пользуясь опытом других, подготовился к "посещению" достойным образом. На командном пункте батальона в Айбаке затарился тротиловыми шашками и средствами огневого взрывания. Со своего гарнизона, на всякий случай, захватил пару ломов, кирку, лопаты, буксировочный трос и монтировки. Что бы не делать пустых ходок, за дровами поехал на той машине ГАЗ-66, которая занималась обеспечением гарнизона водой, то есть, с бочкой на 1200 литров на кузове.
  
   Каждая поездка "за дровами" начиналась с заезда на гарнизон Лучникова. Спрашиваете, для чего? Странный вопрос. В первую очередь для того, что бы пообщаться с сослуживцем по батальону. Тем более, что с Игорьком было очень интересно разговаривать. Весёлый, общительный офицер, с хорошо подвешенным языкам и прекрасным чувством юмора. Старше меня всего на несколько лет. Кроме общения, вторая цель была не менее важная. Даже¸ говоря откровенно, архиважнейшая. Поставить в известность, что я на машине направляюсь в заброшенный кишлак за дровами и прошу, в случае чего, прикрыть огнём и оказать помощь. От гарнизона до ближайшего кишлака - метров 300. Дальше, метрах в 400 - ещё один, такой же заброшенный кишлак. Ещё дальше - несколько, уже жилых кишлаков. Оттуда начинается зона, в принципе, не подконтрольная местной власти. Душманы бродили там толпами, как по Бродвею. Верьте, не верьте, но банд в этой местности было очень даже много. Мелких, но кусачих. Обычно в открытый бой с советскими войсками они предпочитали не вступать, в связи со своей малочисленностью. Имелась в этом районе и довольно солидная банда под руководством главаря Дин-Мамата. 200-250 активных штыков. Основная задача главаря, а, значит и всей банды - обложение налогом всей округи в свою пользу. Где-то на окраине Айбака у Дин-Мамата имелся свой дом, жена с детьми, родственники. Это, ближайшее окружение главаря банды, не трогали ни местные власти, ни ХАДовцы, ни советские военные. Тронешь - себе будет дороже. Начнётся открытая война. Партизанская. В ней победителем может оказаться более слабый по численности, но, поддерживаемый местным населением. К чему я веду речь? К тому, что при нахождении в кишлаке и занимаясь добыванием брёвен из покинутых домов, я мог подвергнуться нападению какоё-нибудь отдельной группы "духов". Исход вполне понятен. Находясь же под наблюдением и прикрытием БТРов гарнизона Лучникова, можно было чувствовать себя относительно спокойно. Тем более, что Игорь, относясь к нашим просьбам с должной серьёзностью, на весь период нахождения группы возле кишлака, одно отделение своего взвода держал в готовности к немедленному выезду на помощь. Плюс к этому, в нашу сторону постоянно смотрел наблюдатель из окопа, в котором стоял развёрнутый для стрельбы АГС-17. Будем считать сие увертюрой к последующим сведениям.
  
   Итак, выехав с гарнизона Лучникова, моя машина направлялась по грунтовой дороге вниз к кишлаку. Сам вид этого кишлака можно было бы сравнить с некоторым подобием декораций на Мосфильме, отображающей восточный населённый пункт. Глинобитные стены домов, высотой более трёх метров, продолженные дувалами, немного ниже верхнего среза крыш, составляли своеобразное ограждение улицы. Ни одного окна, выходящего наружу. Только глухие ворота давали некоторое представление о разграничении дворов. Правда, в этом заброшенном кишлаке, ворота напрочь отсутствовали, также как и двери самих домов. Остались только пустые проёмы. Впрочем, рамы окон, выходивших когда-то во дворы, также были аккуратно извлечены и бережно вывезены хозяйственными афганцами. Ничего деревянного или железного здесь найти было невозможно. Кругом одна глина, камни, песок да пожухлые растения. Изредка глаз могли порадовать плодовые деревья, которым не довелось ещё познакомиться с топором. Можете мне поверить или взять под сомнение мои же слова, только от подобного запустения становилось невольно жутко. Я, в общем-то, не отношусь к людям, пугающимся по каждому поводу или без повода. Предпочитаю, лучше всё продумать, предусмотреть, обеспечить эту задумку всесторонне. В целом, сколько раз мне доводилось приезжать за дровами с этот кишлак, столько раз меня не покидало чувство, что здесь сконцентрирован некий сгусток враждебности, угрозы или ещё чего-то в этом духе. Мнительность? Не скажите! За два года службы в Афганистане у меня настолько обострилось "шестое чувство", перейдя из разряда приобретённого в статус врождённого, что я всем позывам, связанным с выражением: "Чувствую ж...", привык верить в полной мере. Видимо и там, в том заброшенном кишлаке, что-то было. Может быть, пара-тройка "духов", хотевших, но не посмевших напасть на шурави. Или какие-нибудь представители местной фауны, способные сделать людям бяку. В общем... как было, так было. Неуютно я себя там чувствовал.
  
   Следующая фаза моих действий на "складе дров". Выбор дома, подлежащего разрушению. Из-за сигналов шестого чувства, лезть куда-то в глубину кишлака мне не хотелось. Поэтому, "под раздачу" попал ближайший к окраине, видимой с гарнизона, ещё не разрушенный дом. Судя по толщине потолочного перекрытия, брёвна там лежали вполне подходящие для дров. Теперь следовало их только достать из строения. С помощью кирки и лома такая работа представлялась довольно тяжёлой. А вот использование взрывных свойств тротиловых шашек - это всегда, пожалуйста. Представляете себе подобное действие! Наверное, представляете. Обычное дело. В стене, в нижней её части, пришлось проделать отверстие определённого размера. Не подумайте только, что расчёты производились с использованием формул и логарифмической линейки. Всё делалось гораздо проще. Солдат брал лом и "рисовал" в том месте, которое я ему показывал, почти сквозное отверстие в стене, размером, достаточным для того, что бы туда уложить тротиловые шашки. В него закладывается взрывчатка, в объёме, примерно около полутора килограмм. Учитывая то, что шашки были весом или 200 грамм, или пол килограмма, вес мог колебаться от 100 и до 300 грамм. Опять же, никаких строгих расчётов. Всё на глаз. Что бы взрывная сила не уходила в сторону, взрывчатку засыпали землёй или обломками глины. Остальное - дело техники. Запал, бикфордов шнур длиной не менее 40-50 сантиметров. Все, кроме меня - в укрытие, на удалении не менее 100 метров. Поджигаю шнур и бегом к своим людям. Учитывая то, что норматив бега на 100 можно выполнить за пятнадцать секунд, остаётся ещё время на то, что бы надёжно укрыться. Бах! Стена рухнула и брёвна вышли наружу. Оговорюсь. Почти вышли наружу, так как заваливалась, как правило, только одна стена. В лучшем случае, если удавалось заложить взрывчатку под угол здания, складывались две смежные стены. Вдобавок к этому, толстый слой глины, наложенный сверху брёвен, оставался лежать поверху развалин. Откапывать брёвна по всей длине, что бы потом грузить на машину - муторное дело. Проще было закрепить петлю троса за конец бревна, вышедшего наружу, и с помощью машины вытянуть его из-под обломков. Что мы и делали. Как правило, из расчётливости или из жадности (дабы не оставлять кому-то результаты своей работы), все брёвна, доступные для извлечения без особых трудностей, мы грузили на машину, увозили к себе на гарнизон и использовали в качестве дров или строительного материала.
  
   Возможно, кто-то по своему незнанию скажет, что эти действия, в сущности, носили незаконный характер. Проще было бы поехать в лес, завалить пару-тройку сосен - вот вам и дрова. В какой лес? Где его найдёшь на просторах Афгана? Да здесь местные жители дрова продавались всегда на вес, а не в кубических метрах, как у нас в Союзе. Да и то, такие коряги, которые-то и разрубить не всегда было возможно. Как правило, корневые части. Ровные стволы афганцами использовались только как строительный материал. Конечно же, доля нарушения законов Афганистана в моих действиях было. Да и законы Советского Союза выполнялись не в полной мере. Особенно в частях статьи о незаконном использовании взрывчатого вещества и посягательства на частную собственность. Ну да, Бог меня простит. Ведь не из корыстных побуждений, а для общего блага. Да и начальство, зная о подобных набегах в заброшенный кишлак, ничего не говорило и запретов не делало.
  
   Последнее мероприятие данной эпопеи - заезд на гарнизон Игоря Лучникова. Нельзя же, чисто "по-английски" исчезать, не попрощавшись и не сказать пары слов благодарности? Тем более, что и просто пообщаться с Игорем хотелось. Тем более, приходилось брать в расчёт и то, что на своём гарнизоне Лучников был единственным офицером. Ему вообще поговорить, пообщаться на равных было не с кем. Вот и отводили душу в течение 20-30 минут. После чего, довольные тем, что запас дров для гарнизона на ближайший месяц, а то и больше, загружен в кузов, отправлялись к себе домой.
  
   Что бы уж до конца закрыть "дровяной" вопрос, испытаю ваше терпение и расскажу один случай, происшедший со мной во время одной из таких поездок.
  
   Не стану врать, отмечая момент, когда произошёл этот случай, так как он просто стёрся из памяти. Осталось только воспоминание, что погода была тёплая и солнечная. Скорее всего, по логике вещей, весна 1983 года была в разгаре. Подошло время пополнить запасы дров для нужд своего гарнизона. Надо, так надо. Благо, заявок писать и выписывать накладные, не было нужды. Вообще-то, по идее, это сделать можно было бы, да вот идти к Дин-Мамату подписывать сие документы, как-то желание не возникало. Ведь мог же главарь банды и отказать!
  
   Привычка всё продумывать, планировать и делать "общим чёхом", определила последовательность проведения поездки. Забрать с гарнизона лишнюю стеклотару, мешки из-под круп, укупорку от мин и вообще всё, что требовалось сдавать, а хранить на гарнизоне отпала надобность. Слить из бочки 1200 литров, установленной на кузове машины остатки воды на кухню и в баню. Загрузить необходимый шанцевый инструмент и трос. Взять с собой в кузов одного солдата. Не столько для безопасности, сколько для оказания помощи на командном пункте батальона и непосредственно в кишлаке. По дороге заехать на гарнизон Ларган и повидаться с командиром взвода управления лейтенантом Сергеем Полушкиным. Узнать у него, в чём нуждается его гарнизон. Заехать на гарнизон к командиру батареи, пообщаться, сообщить, как идут дела у меня. Следующий пункт остановки - командный пункт батальона. Пока водитель машины сдаёт всё то, что мы привезли с гарнизона, и заливает в бочку воду из артезианской скважины, пробитой на территории командного пункта, я докладываю командиру батальона обстановку на своём гарнизона, возникшие проблемы и спрашиваю разрешение на поездку к Лучникову. По логике вещей, можно было бы никого не информировать о поездке "за дровами". Однако, имелась и противоположная сторона медали. Тем или иным способом комбату всё равно станет об этом известно. Самоуправство в армии не приветствуется. Придётся "подставлять свою шапку", что бы по ней получить. Да и во время этой поездки всякое может случиться. Опять же, без разрешения. Тем более, что командир батальона майор Аксёненко С.А. никогда не чинил препятствий в делах, которые диктовались благими намерениями. Наоборот, он мог для прикрытия выделить БТР из состава восьмой роты. Впрочем, прикрытие мне не только не требовалось, но и было обузой. Следующий шаг - получить со склада тротиловые шашки и средства взрывания. В нагрузку к взрывчатым веществам, как правило, мне подбрасывали всякие взрывоопасные предметы, не сработавшие или повреждённые - гранаты РПГ-18, боеприпасы к подствольникам, лишние наступательные гранаты без запалов и так далее. Всё равно этот хлам нужно было подрывать. А так, я их использовал для усиления силы взрыва под стенами дома в кишлаке. Двойная польза. На командном пункте все дела закончены. Теперь - к Лучникову.
  
   В рассказываемом мной случае, все промежуточные дела были завершены часа за два после выезда со своего гарнизона. Вопрос с Лучниковым решили минут за пять. В кишлаке быстро выбрали свою "жертву", выдолбили ломом углубление в углу дома, заложил взрывчатку и всё то, что мне подбросили сапёры в виде приложения. Машина и солдаты - в укрытие. Поджог бикфордов шнур и неспешно побежал за угол ближайшего дома. Взрыв удачно разворотил полдома, обнажив брёвна потолочного перекрытия, которые рёбрами лежали поверх груды кусковой глины. Хорошие, относительно толстые брёвна, длиной метров по пять. Используя уже солидный опыт в подобных делах, совместными усилиями вытащили дрова из развалин на ровное место. Именно в этот момент и случилась со мной неприятность, о которой я и хотел рассказать. Не столько неприятность, сколько казус.
  
   Кто никогда не был молодым, а сразу же родился рассудительным, вдумчивым и не способным на рискованные поступки, меня понять не в силах. Расскажу для всех остальных, не входящих в указанную категорию. Вот дело в чём. Так как машина ГАЗ-66, на которой мы приехали, использовалась в качестве буксира, вытаскивая брёвна из развалин, стояла она кабиной к развалинам. Для того, что бы грузить на кузов брёвна, её нужно было развернуть на 180№. Это мог сделать водитель. Но ведь и у меня были права на управление автомобилем. Что бы, не отвлекать водителя от выноса очередного бревна из развалин, я сел за руль, развернул машину и начал сдавать назад, стараясь подъехать как можно ближе к штабелю брёвен. Вот тут-то, на мою голову, правое заднее колесо машины и попало в яму. Не особо большую - глубиной сантиметров 60-70. Под тяжестью 1200 литров воды, находившейся в бочке на кузове, машина с всё убыстряющимся темпом, начала переворачиваться вокруг своей продольной оси и оказалась лежащей на левом боку, перекувырнувшись через кабину. Представьте себе моё состояние. Вот сидел за рулём, потихоньку сдавая машину назад, и вдруг, вращательное движение через правое плечё, удар правым бортом и затем удар крышей кабины о землю, и очередной удар уже левой стороной машины. Понятное дело, что дверца водителя оказалась заблокированной, и вылезать пришлось через противоположную дверь, благо, что её не повредило, и открылась она быстро. Как чумной спустился на землю. Интереснее всего то, что первая мысль, появившаяся в мозгу - как теперь уехать из кишлака? Водитель, молодец, сразу же заскочил в кабину и выключил массу. Поосмотрелись, убедились, что существенных повреждений у машины нет, за исключением немного помятой сверху крыши кабины. На удивление, из обоих топливных только что перед этим заправленных бензином на командном пункте батальона "под завязку", горючее даже не капало. Крышки плотно были подогнаны. Страшно, по большому счёту, было не то, что бензин мог вытечь и войти в категорию "недостача", а тот фактор, что он мог вспыхнуть и полностью уничтожить машину. Бочка, что вполне понятно, из кузова вывалилась и осталась лежать заливной горловиной к земле. Из-под неплотно закрученной крышки выливалась вода. В общем, особых потерь моё перевёртывание не принесло.
  
   Больше всего в создавшемся положении пугало то, что в случае каких-то действий со стороны местных банд, отход из кишлака становился затруднительным. И машину бросать жалко, и дрова - тоже. Да и такую бочку для воды найти проблематично. В общем, положение - бяка. Благо, что на гарнизоне Лучникова за нами внимательно наблюдали, и уже минут через пять, в нашу сторону с горы запылил БТР-70 с Игорем в командирском люке и несколькими солдатами на броне. Дальнейшее было не столь интересным. Машину с помощью тросов и БТРа поставили на колёса, совместными усилиями забросили на кузов бочку, загрузили дрова, и, вздохнув облегчённо, мы укатили из кишлака.
  
   За дровами мне приходилось ездить ещё не раз. Наученный горьким опытом, за руль теперь я садился крайне редко. Только в исключительных случаях. До сегодняшнего дня я остался благодарным Игорю Лучникову за его заботу и внимание, товарищескую взаимопомощь. Понятное дело, что в той обстановке любой бы из нас поступил аналогично. Понятное-то, понятно. Да не все в той конкретной ситуации сразу же подняли бы на ноги отделение и в срочном порядке приехали на помощь. Кое-кто, можно предположить, ждал бы, когда к нему прибегут просить помощь. Или же, особо не торопился с её оказанием. Знаете ведь, что сидение на гарнизоне без особого занятии, делает людей медлительными, склонными к затягиванию времени. Что бы, день не тянулся так долго и муторно.
  
   На этом и заканчиваю данный эпизод.
  
  10
  
   Ни для кого не будет открытием тот момент, что и при нахождении на гарнизоне, те праздники, которые праздновал весь советский народ, праздновали и мы. Что-то скромно и тихо. Что-то с размахом. В основном, что не удивительно, отмечались обычные "красные дни" календаря. О религиозных праздниках речь тогда не велась. Тем белее, что их, по сути дела, никто и не знал. Да и статус коммунистов-комсомольцев полностью исключал возможность, даже как-то фиксировать всё то, что связано с религией. Знаете, как это поётся в одной из песен бардов-"афганцев":
  
   "Мы против веры - ничего, но есть всему предел..."
  
   Не стану вдаваться в подробности всех праздников, которые пришлось мне встречать за восемь месяцев своей бытности на гарнизоне, так как кое-какие из них, в частности 65-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, мне довелось встречать в очередном отпуске в Союзе. Майские же праздники 1983 года уже были под знаком "замена". Хотя, забегая несколько вперёд, вспомню, что Первое мая 1983 года я, по сути дела, отмечал "в пути", так как пришлось летать в Кундуз за партийным билетом и вернулся обратно я только после обеда этого праздничного дня. Да и День Победы прошёл больше в хлопотах по сдаче дел и должности начальника гарнизона командиру взвода управления Сергею Полушкину. Так что, по большому счёту, вспомнить можно только встречу Нового 1983 года да 65-ю годовщину Советской Армии и Военно-морского флота.
  
   Остановлюсь, пожалуй, на Новом годе. Всё-таки, этот праздник наиболее близок всем нам. Не зря же русский народ всегда придерживался принципа:
  
   "Как встретишь Новый год, так и весь год пройдёт".
  
   Мне кажется, что-то в этом есть, если более трёх веков это поверье существует без особого изменения. Вполне возможно, что, направлено оно больше на подготовку, а не на будущее существование в течение года. Тем не менее, люди стараются, по возможности, проводить этот семейный праздник достойно, весело, без каких-то сюрпризов бытового характера. Пожалуй, именно в период проведения новогодних праздников выпивается больше всего горячительных напитков, съедается неимоверное количество салата оливье, мясных блюд, апельсинов, мандарин, тортов и прочих сопутствующих яств. Только это уже из области статистики. Пора переходить к сути дела.
  
   В середине декабря 1982 года я вернулся из своего планового отпуска. Всё было, как вы понимаете, по принципу:
  
   "Солнце светит и палит - в отпуск едет замполит.
   Снег кружит, январь холодный - в отпуск едет Ванька-взводный".
  
   Конечно, отпуск был не в январе, но и не летом. Лето в 1982 году было жарким не только по погоде, но и по рейдовым операциям. Надеяться на отдых в Союзе в тёплое время года в Афганистане можно было только в случае гибели, ранения, болезни или... Именно "или" не всем было доступно.
  
   На гарнизоне во время моего отсутствия ничего особо существенного не случилось. Обычная будняя жизнь. Исключением можно было считать только то, что остался без ноги солдат-чеченец Юсупов, подорвавшись на своей же мине возле дальнего ДОТа гарнизона. Прибыло молодое пополнение, сменив сержантов и солдат, отслуживших положенный срок. В остальном, всё было по-старому. Даже каких-то усовершенствований внешнего вида оборудования гарнизона заметно не прибавилось. Пришлось сразу же впрягаться в тот воз, который, волей начальников, на меня взвалили. Хотя, наверное, я больше "давлю на слёзные железы". Особой тяжести "носимого бремени власти" мной уже не ощущалось. Порядок на гарнизоне был налажен, все мероприятия выполнялись без каких-то понуканий. Оставалось только изредка, в качестве профилактики, давать очередной "разгон", дабы и самому не притерпеться к мелким ошибкам и нарушениям, которые впоследствии, в силу привычки и безнаказанности, могли перерасти в более крупные неприятности.
  
   В то же время, неумолимо приближались Новогодние праздники. Ясное дело, что к этому событию, по традиции, нужно было готовиться заранее. Тем более, что "по распределению" командования полка, Новый год на гарнизоне, в качестве наблюдателя и контролёра, должен был с нами встречать помощник начальника артиллерии полка капитан Лазарев. Какой ни есть, а начальник. Представитель вышестоящего штаба. Хотя, отношения с ним у меня были неплохие. При всём при том, что у него имелась определённая доля гонора в отношении к офицерам-артиллеристам. Ну да это меня совершенно не беспокоило. Да и решение командования полка меня ни в малейшей мере не задело и не обидело. Как недоверие со стороны командования, я это не воспринял. И, правильно сделал. Сам же капитан Лазарев не зря выбрал именно мой гарнизон, зная, что безопасность здесь будет обеспечена в полной мере. До этого он пару раз заезжал на гарнизон "с инспекторской проверкой", следуя на гарнизон, где размещался штаб и командование артиллерийского дивизиона полка.
  
   Естественно, непосредственная подготовка к встрече "года заменщика" началась заблаговременно. Оно и понятно. Войсковой паёк не предусматривал дополнительных "разносолов" в праздничное меню офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат. Весь набор стандартных продуктов, типа тушёной свинины в банках, "красной" рабы, рисовой крупы, сухой картошки и суповых концентратов, не в состоянии был украсить стол. А ведь хотелось действительно создать атмосферу праздника у сержантов и солдат срочной службы. Да и обитатели офицерского домика - тоже человеки. Пустишь всю подготовку к встрече Нового года на самотёк - значит, гарантировано получишь несанкционированную пьянку, которая могла закончиться с непредсказуемыми последствиями. Поэтому, посоветовавшись со старшиной батареи Женей Овчинниковым и командиром взвода "Василёк" Колей Бондарчуком, мы решили сброситься и закупить кое-какие лакомства для своих подчинённых. Благо, чеки у нас были, а обменять их на афгани можно было легко у гражданских советских специалистов или в Айбаке, или в Мазари-Шариф. Для выполнения задуманного испросил "добро" у командира батальона, и мы со старшиной батареи на своём автомобиле, поехали в Мазари-Шариф. Во-первых, для того, что бы выгодно обменять свои кровные денежки на валютные знаки Афганистана. Во-вторых, что бы сделать нужные покупки.
  
   Не стану кривить душой и пытаться играть в несведующего человека. Нам всем было доподлинно известно, что в Мазарях можно было не только выгодно обменять чеки на афгани, но и в магазине у специалистов за афгани ещё более выгодно купить продукты, а, главное, спиртное. Естественно, спиртное - для самих себя. Это мероприятие нам удалось выполнить очень удачно для себя. Мало того, что обменяли чеки на афгани по курсу 1 чек к 16 афганям (при обычном обмене 1 к 15), так ещё и "затарились" продуктами по государственной цене без торговой надбавки. А спиртные напитки, крайне дефицитные в Афганистане, удалось купить за смехотворные для всех нас деньги. Правда, водки в продаже не было. Зато было Советское шампанское - по 80 афгани за бутылку, армянский коньяк и бренди - по 120 афгани за полулитру. Жадность "изголодавшихся" без спиртных напитков людей, не имеет предела. Нахватали шесть бутылок шампанского и по четыре бутылки коньяка и бренди. На пять человек офицеров и прапорщиков, которые должны были встречать праздник в одной компании, это было выше всякой меры. Особенно, если учесть, что лично я себя отношу к категории мало пьющих, и моя максимальная норма составляет 250 граммов спиртосодержащего напитка крепостью 40№. При любом раскладе, этих запасов должно было хватить и на себя, и на возможных непредвиденных гостей. Дополнительно, тоже по государственным ценам, купили пряники, печенье, конфеты, фанту. На обратном пути заехали в местный духан и закупили маленькие сувениры для каждого сержанта и солдата гарнизона. Основные закупки, такие знакомые по Союзным привычкам и меркам, были сделаны.
  
   На этом закупки не закончились. В самый канун Нового года в Айбаке купили фрукты, типа мандаринов, апельсинов, гранат, инжира. Вот теперь, практически, предварительные заготовки были сделаны. Хотя, нет. Не хватило самого главного - мясного блюда. Можно было, без сомнения, заняться приготовлением чего-то обыденного из мясных консервов. Только душа уже не воспринимала консервированное мясо в любом исполнении. А ведь неоднократно предпринимались попытки хоть как-то разнообразить способы приготовления блюд. С моей подачи делали пельмени, пирожки и что-то в виде беляшей. Естественно, используя тушёную свинину или баранину. Когда на минном поле подорвалась корова, то её мясо пытались превратить в фарш без использования мясорубки. Признаюсь честно, что моему повару это удалось весьма посредственно. Хотя, котлеты получились вполне приличные. Только весьма суховатые, так как найти свиное сало здесь, в Афганистане, для добавки в "фарш" было делом проблематичным. Догадайтесь с трёх раз, почему.
  
   Итак, следовало подумать о мясном блюде. Иначе стол не сможет принять хоть какое-то, более-менее праздничный вид. Зная, что на противоположной от моего гарнизона стороне оврага постоянно пасётся отара овец, я с поваром-узбеком, фамилию которого, к сожалению, не могу выудить из глубин своей памяти, поехали к пастуху "на переговоры". За незначительную по нашим меркам цену, купили у него солидного барана. Поверьте мне, именно купили, а не забрали силой. Зачем самим себе на свою бестолковую голову плодить дополнительных врагов. Тем более, что эти овцы пастуху не принадлежали. А покупка дала нам дополнительное преимущество хотя бы в том, что, получив деньги за барана, пастух нам выбрал из отары, самого большого и жирного барана. Причём, долго благодарил нас и приглашал приезжать ещё. Теперь осталось только всё приготовить и подать к столу. К общему удивлению, повар в компании с добровольными помощниками, не только приготовил жареное мясо, но сумел сделать ещё и прекрасный плов. И пусть в плов пришлось добавлять консервированную морковь и вымачивавшийся в воде целую ночь сушёный лук, но блюдо получилось довольно хорошее.
  
   Возможно, что кто-то меня осудит, но 31 декабря после обеда на всём гарнизоне и в близлежащих складках местности, был сделан "шмон" на предмет спиртного, подготовленного военнослужащими срочной службы к встрече Нового года. Были определённые результаты, хотя я ожидал и большего, и худшего. Не исключаю такой возможности, что все запасы мы найти просто не смогли, но серьёзность своих намерений сержантам и солдатам срочной службы показали.
  
   В 23 часа по московскому времени последнего дня года, как это было всегда установлено в армейской среде, мною был проведён крайний в 1982 году инструктаж всего личного состава дежурной смены гарнизона, заступающего на посты, и развод часовых на посты. На что был направлен этот инструктаж? Знамо дело, на бдительность, совестливость, добросовестность. Особое внимание обратил на запрещение "праздничного" ведения огня, салюта из сигнальных и осветительных ракет. Напомнил, что любой выстрел или запущенная ракета будут восприниматься как сигнал к отражению нападения душман. Что за этим последует? Вполне логичные действия. Весь личный состав гарнизона вместо традиционного отдыха, будет сидеть в касках с оружием в окопах. Сколько времени? Пока "нападение" не будет полностью отражено и угроза его не ликвидируется. Как это ни удивительно, но на гарнизоне никто мой запрет не нарушил. Ни до, ни после встречи 1983 года, в течение ночи ни одного выстрела, а тем более - пуска ракеты, сделано не было. Зато у соседей можно было по импровизированным фейерверкам сверять часы. Московское время! Местное время! Ну да, это уж их трудности.
  
   Для всех, кроме дежурной смены, стол накрыли в одной из землянок. Офицеры и прапорщики встретили Новый год по московскому времени за общим с остальным личным составом столом. После этого, своим волевым решением, сменил раньше срока дежурную смену, выставив очередную. Это позволило всем не только окунуться в атмосферу праздника, но и поесть горячего, посидеть в компании с сослуживцами. Пусть праздник был не таким уж домашним, зато, скромно надеюсь, запомнился на всю оставшуюся жизнь. Не столько изобилием на столе и буйным весельем компании, сколько необычностью самой встречи.
  
   Теперь, как говорится, выполнив свой почётный долг, офицеры и прапорщики отправились к себе в домик, где был накрыт уже другой стол. Опять, предвижу нарекания в наш адрес. Однако, это не мной заведено и не мне было изменять. Что позволено людям, надевшим военную форму на 25 лет, не позволено тем, кому нужно было служить только 2 года. В общем, застолье в домике описывать не буду. Оно не заслуживает ни критики, ни поощрения. Как у всех, по одному и тому же сценарию. Исключение, может быть, состояло только в том, что пили спиртное умерено, а закусывали добросовестно и плотно. В результате, хоть и без участия замполитов, но мероприятие в традиционную пьянку не переросло. Всё в пределах человеческого вида. Заодно, на всякий случай, периодически один из нас ходил проверять посты и землянку личного состава. Дело того требовало. В общем-то, встреча Нового года на этом могла бы закончиться, если бы не определённые обстоятельства...
  
   Всё было тихо и спокойно, пока где-то, в два часа ночи, дежурный по гарнизону не привёл к нам солдата с соседнего поста, где размещался один из гарнизонов 9-й мотострелковой роты. Не стану слишком вдаваться в подробности, но оказалось, что, возвращаясь на свой гарнизон, БТР-70 этой роты где-то в двух километрах от моего гарнизона был обстрелян, невесть откуда появившимися "духами". Оба двигателя заглохли. Попытки в спешке, не зная причины неисправности, вновь завести двигатели привели к тому, что аккумуляторы полностью сели. Как результат - система электроспусков башенных пулемётов, подсветка прицела, питание прибора ночного видения оказались обесточенными. Не говоря уже о том, что и радиостанция, по которой можно было бы вызвать подмогу, не светилась даже индикаторными лампочками. БТР превратился в 13-тонную неподвижную железяку, способную в любую минуту стать могилой для техника роты о двоих его солдат. Чтобы этого не произошло, башенного стрелка отправили в одиночку по дороге на мой гарнизон за помощью. Удивляюсь, откуда у этого солдата взялось столько отваги, чтобы одному, ночью, по вражеской территории пройти эти два километра, отделяющие заглохшую боевую машину от моего гарнизона. Как бы то ни было, но он дошёл.
  
   Сидя за столом, мы приняли решение: с командиром взвода "Васильков" прапорщиком Колей Бондарчук выехать на машине ГАЗ-66 для оказания помощи. Вот они - последствия выпитого спиртного. С трезвой головой я бы принял совершенно другое решение. Уж, во всяком случае, выехал бы к БТРу не вдвоём, а, как минимум, с пятью-шестью солдатами. А тут, "герои", готовые к бою с неизвестным количеством противника. Однако, что сделано, то сделано. Время вспять не повернёшь. Дежурному по гарнизону мной была поставлена задача, проинформировать всех на постах о случившемся нападении, поднять резервную группу и держать её до моего возвращения в боевой готовности. Посадив башенного стрелка (посыльного), в кабину, втроём выехали с гарнизона в сторону Ташкургана.
  
   БТР стоял посреди дороги. Вокруг, как по заказу, расстилалось ровное поле. Конечно, ровность поля была относительная, созданная более всего ночными ощущениями. Да и ночь выдалась как на грех, непроглядная - на луны, ни звёзд на небе разглядеть было невозможно. Неизвестно, кто на кого нарвался. То ли БТР на "духов", то ли "духи" на БТР. Остаётся только констатировать факт стычки двух противоборствующих сторон.
  
   Зная Виталика Селезнёва и его скрупулёзную подготовку техники к каждому выезду со своего гарнизона, оставалось только удивляться, что сейчас эта боевая машина стояла совершенно без движения. Хотя, я сейчас не совсем уверен, что БТР выехал куда-то именно исправным, и с хорошими, заряженными аккумуляторами. Факт оставался фактом. Попытки завести БТР с помощью ГАЗ-66 не увенчались успехом. Для внешнего запуска не хватало проводов. Снимать АКБ с ГАЗ-66 и переставлять на БТР - гиблое дело. Посадили бы и этот аккумулятор, и, в результате, обе машины стали бы неподвижными. Попытка завести БТР с буксира полностью сорвалась, так как ГАЗ-66 даже сдвинуть с места 13-тонную махину не смог. Решили отправить техника роты с Бондарчуком на их гарнизон за другим БТР, а меня с водителем и башенным стрелком оставить охранять неисправную бронемашину.
  
   Судя по всему, банда, или бандиты, далеко от дороги не ушли, очевидно, имея тайную надежду, захватить этот "лакомый кусочек" вместе с экипажем шурави. Зная из опыта "общения" с советскими военными, что они, как правило, при вынужденной остановке все "высыпают" из техники, им не составило особого труда посчитать нас и убедиться в малочисленности. С отъездом ГАЗ-66 и вообще нас осталось мизер, способных разве что, продержаться кратчайшее время. Позднее анализируя ситуацию, я сделал вывод, что бандитов было также маловато. Иначе бы они давно взяли нас в колечко и не дали бы сделать всё то, что мы смогли сделать. Дело ведь происходило в ночь с пятницы на субботу, вне праздника у афганцев. Поэтому им заботиться об отдыхе и встрече Нового года неверных не приходилось. Со стороны поля изредка раздавались, то непонятные звуки, то одиночные выстрелы. Пришлось нам находиться в постоянном напряжении. Не стану сочинять, но под воздействием спиртных паров страха тогда за свою жизнь я не испытывал. Это чувство пришло уже дня через два, когда мне довелось опять встретиться с Виталиком Селезнёвым. Тогда он мне и рассказал всю историю своего приключения и предположения той ночи. Водителя я посадил за башней, а стрелка - между колёсами машины, с задачей - внимательно следить за подходами к дороге. Сам залез в башню, и, используя механические приводы для наводки и спусковые механизмы пулемёта ПКТ простреливал короткими очередями местность. Честно говоря, делал это чисто "на испуг", так как без подсветки в прицел ничего увидеть было не возможно. Пару раз душманы, прикрываясь редким огнём, вроде бы, предпринимали попытки подойти к нам, и только плотный, хотя и не особенно прицельный огонь из двух автоматов и пулемёта, позволили нам удержать их на безопасном расстоянии. Как бы то ни было, в итоге, как в песне Высоцкого: "Конец один - пришёл тягач, и там был трос...". Два БТРа, пришедшие на помощь, сходу простреляли поле из своих башенных пулемётов, после чего один их них зацепил повреждённую машину на два троса и потащил её на свой гарнизон. Мы с Колей, под прикрытием второго БТРа, благополучно доехали до моего гарнизона и поставили машину на место. Зашли в домик и вместе с Виталиком выпили по рюмке за успешное окончание данного инцидента. Резервной группе была дана команда "Отбой".
  
   Вот какая Новогодняя история приключилась со мной. Ничего особенного и выдающегося, но зато - поучительная. Особенно для молодых людей. Прежде чем что-то сделать, тщательно всё обдумай. И, желательно, на трезвую голову. Жизнь даётся один раз, и надо её прожить так...
  
  Окончание следует.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023