ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
От классики к практике.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  От классики к практике.
  
   Это выражение явно в духе славян. Только наш народ может, купив что-то в магазине из техники, прочитав инструкцию по эксплуатации, в первую очередь начинает думать, как бы заставить эту технику работать с большей отдачей, расходуя меньше энергии. Даже вопреки отдельно выделенному пункту "Запрещается". Было, есть и будет. Невзирая на то, что сами потребители при этом подвергаются опасности, как для здоровья, так и в вопросах сохранности имущества. Однако, речь, в общем-то, не о покупках с последующей их эксплуатацией. Разговор я решил завести о практическом применении донной черты характера славян в Афганистане. Надеюсь, будет кому-то интересно.
  
   Совсем недавно мне довелось прочитать в Интернете один интересный материал, касаемый использования всех видов артиллерии за период её применения советскими войсками в Афганистане. Скажем так, не в особо развёрнутом виде, а в виде тезисов с приведением примеров. Основная масса этих сведений мне была уже ранее известна. Скажу даже больше. Из своего личного опыта я постараюсь этот материал несколько расширить. И не только по артиллерии, но и в некоторых других сферах деятельности наших войск в Афгане. Что, с вашего позволения, попытаюсь сделать. В рамках своей компетенции.
  
  1.
  
   Признаюсь, что, будучи в силу своей личной заинтересованности, фанатом всего того, что касается артиллерии и её применения в различные исторические времена, начиная с первого появления на Руси и до нынешних времен, я постоянно собирал и собираю всевозможные материалы о "Боге войны". Материалы, скажем так, порой заслуживают тщательного изучения и всестороннего анализа ныне действующими создателями всевозможных Руководств, Наставлений и Боевых уставов. Чего греха таить? С развитием современной техники, особенно компьютеризацией всего и всех, ускоренными темпами проводится модернизация современного вооружения и техники в армии. Зачастую не в глобальном масштабе, а точечно. Хорошо это или плохо? Конечно же, хорошо. Хотя, имеются и некоторые негативные стороны всего этого процесса. Возьму чисто из памяти. Лет тридцать назад, читая обязательные в Советской армии для офицеров журналы "Военный вестник" и "Зарубежное военное обозрение", да не просто читая, а анализируя почерпнутую из них информацию, обсуждая её в кругу офицеров-артиллеристов, мы пришли к интересному выводу. Наши потенциальные на то время противники - американцы и западные немцы, - вопросам модернизации и автоматизации уделяли первостепенное значение. Если наши артиллеристы в то время использовали в большинстве своём Приборы управления огнём ПУО-9, логарифмические линейки, артиллерийский круг АК-3 с МПЛ-50, а в лучшем случае, всевозможные поправочники, как промышленного изготовления так и самодельные, то "буржуи" уже применяли программируемые калькуляторы, переносные компьютера и прочую электронную технику. В начале девяностых годов прошлого столетия, и у нас появились первые программируемые калькуляторы с несколькими ячейками "холодной памяти", а позднее и первые, допотопные по времени компьютера, изготовленные на Западе десяток лет назад. Молодые офицеры с рвением начали их применять, столкнувшись, вполне естественно, с некоторыми особенностями уже устаревшего вооружения - отсутствием в сети боевых машин розеток с 220 вольтами переменного тока. Голь на выдумку хитра, и придумывали подключение электронно-вычислительных машин к бортовой сети командирских машин через самодельные адаптеры. В общем, к началу XXI века, технический прогресс начал протискиваться в современную армию постсоветского пространства, вытесняя всё ранее привычное и проверенное временем. Ничего против прогресса я не имею. Не станешь идти в ногу со временем - рухнешь во времена каменного века. Только не всё так просто. Аргументирую.
  
   "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги". Афганистан на практике подтвердил эту фразу. Те, кому довелось в свое время службы участвовать в проведении рейдовых операций в Афгане, и, соответственно, передвигаться в пешем порядке по сильно пересечённой местности, поймут меня сразу. Ничего лишнего с собой в данных случаях не брали. Более того, даже то, что предписывалось командованием дивизии и армии, как обязательные атрибуты экипировки военнослужащих в горах, старались уменьшить или вообще не брать. За исключением оружия, боеприпасов и воды. В общем, исходили из правила - было бы чем защищаться, и имей запас воды, что бы не умереть от жажды, а без остального можно выжить. Не помню ни одного случая из собственного опыта, что бы бинокль, буссоль ПАБ-2а, сухой паёк на трое суток, нитки, иголки, сапожная и одёжная щётки, подворотнички, и ещё какие-то не нужные предметы оказались у меня в вещевом мешке в горах. Могу сейчас навскидку перечислить свою личную экипировку при движении пешим порядком. Панама, хлопчато-бумажное обмундирование с нашитыми дополнительными карманами, ботинки. Каска, автомат, подсумок от ручного пулемёта через плечо, гранатный подсумок, патронный поясной патронташ. Боеприпасы из расчёта: 225 штук в пяти магазинах к автомату, 49 трассеров в поясном патронташе, 300 патронов ПС и 90 трассеров в пачках в вещевом мешке, 6 гранат Ф-1 и 5 гранат РГД-5, из которых по одной в гранатной сумке, одна Ф-1 в подсумке с магазинами и остальные - в вещевом мешке. Сигнальные средства. Упаковка (5 штук) 30-мм осветительных ракет, 1 - 40-мм осветительная ракета, 2 целеуказательные ракеты красного дыма, 5 наземных сигнальных шашек оранжевого дыми, 2 наземные сигнальные шашки красного огня. Алюминиевая фляга на поясе и дополнительная 2-литровая пластиковая фляга с водой в вещевом мешке. Сухой паёк в виде галет, сахара, заварки чая, 3-4 банок тушёнки и 1-2 банки мясо-растительных консервов. Два индивидуальные перевязочные пакета (1 в прикладе автомата АКС-74 и 1 пришитый в левому рукаву обмундирования в районе плеча. Медицинская аптечка с 10 тюбиками Промедола и 1 тюбиком Пантоцида в плечевом кармане с правой стороны. Четыре упаковки дополнительных зарядов и 10 патронов основного заряда к минам. Набор отвёрток и ключей для выверки прицела и ремонта миномёта. Карта, миниатюрный пластиковый круг с делениями угломера, короткая линейка, карандаш, блокнот, перочинный нож в правом набедренном кармане. При выходе в высокогорье, изредка брал малый ледоруб и метров тридцать верёвки. В холодное время года ремнями проторачивал к вещевому мешку японский спальный мешок, весом около полутора-двух килограммов. В ненастную погоду добавлялась ещё и плащ-накидка. Летом, вполне естественно, два эти предмета были без надобности. Даже если попадали под дождь, при жаре в 40 градусов обмундирование высыхало буквально за несколько минут. Учтите, что в 1981-1983 годах хлопчато-бумажное обмундирование было старого образца, не "афганка", так что нашивать все карманы приходилось самостоятельно вручную. И "лифчик" из плавжелета я как-то не воспринял серьёзно. Да и хлопчато-бумажное обмундирование было у меня специальное, только при проведении рейдовых операций в горах. В пункте постоянной дислокации и при проведении строевых смотров, надевал другое, как правило, танковый комбинезон песчаного цвета или КЗС (комплект защитный сетчатый). В общем, при выходе в горы, комплект имущества и экипировки был минимально облегчённый, что бы иметь возможность взять дополнительный груз у выдохшегося в движении солдата. Сержанты, скажем так, были практически все славянами, крепкими и выносливыми. Да и на наводчиков миномётов грех было жаловаться. А вот некоторые "парни с Востока" нуждались в помощи и поддержке. Вот и представьте себе теперь, что дополнительно пришлось бы тащить с собой средства вычисления и автоматизации. При дневном перехода в 30-40 километров по горам, эти 3-4 дополнительные килограммов веса, изрядно натрудили бы все конечности, и к исходу дня превратились бы в добрые 20 килограммов. Всё, что имелось у меня с собой, подкреплённое опытом и знаниями, вполне позволяло определить координаты и подготовить данные для стрельбы. При этом, весовые данные артиллерийской экипировки, колебались в пределах 200-500 граммов.
  
   Ладно. Все сказанное выше, имеет чисто информационный характер. Суть вопроса в том, что опыт боевых действий в Афганистане, нарабатывавшийся на протяжении девяти с лишним лет, оплаченный кровью и потом советских военнослужащих, в нынешнее время попросту перестал быть востребованным. Типа того, что в свете требований новейшего периода истории, можно без него и обойтись. А ведь, зря. То, что умел при Советском Союзе практически голыми руками и без каких-то приборов делать советский офицер, не под силу было ни американцу, ни немцу, ни французу. Простейший пример, опять же из своей жизни. Как-то весной 2000 года, находясь на полигоне Репище в районе города Осиповичи в лагерном сборе артиллерии корпуса, начальник артиллерии нашей части подполковник Бобриков Сергей Валентинович решил провести для личного состава группы артиллерии показательные стрельбы офицеров-"афганцев". Благо тогда боеприпасов к 76,2-мм пушке ЗИС-3 было больше чем достаточно, да и офицеров-"афганцев" в группе артиллерии тоже много. Учебные огневые задачи выполнили к этому времени все, кому было положено стрелять с заменителем. А снаряды остались. Не везди же их обратно и сдавать на склад? Условие для выполнения задачи "афганцами". На огневой позиции стоит готовая для стрельбы пушка. На наблюдательном пункте - офицер в готовности к поражению цели. Приборов для разведки и подготовки данных у выполняющего огневую задачу, кроме бинокля, нет никаких. Правила стрельбы выполнять не нужно. Главное, в кратчайшие сроки и с минимальным расходом боеприпасов поразить цель. В общем, были созданы такие же условия, какие бытовали в Афгане с 1979 по 1989 года. И, что удивительно? Задачи-то все выполнили. Быстро и качественно. Конечно, любой современный проверяющий артиллерийский начальник, поставил бы за выполнение подобных огневых задачи твёрдую неудовлетворительную оценку, учитывая, что каждая команда, каждая огневая очередь стрельбы, сопровождалась грубыми нарушением Правил стрельбы и управления огнем артиллерии. По временным параметрам подобные задачи и вообще не попадали ни под какую-то статью Курса подготовки артиллерии. В общем, сплошные нарушения при достойном результате. Вот такие дела. Всё-таки, возьму на себя смелость и напомню, как в Афганистане от классических Уставов и Наставлений, опираясь на богатый опыт и требования конкретной обстановки, приходили непосредственно к практическому применению войск. Чисто в качестве личных воспоминаний.
  
  2.
  
   Вполне естественно, начну с того вопроса, который мне ближе и понятнее всего. Артиллерия. Да не просто артиллерия в классическом её понимании, а то, что "истинные" артиллеристы и за артиллерию-то никогда не считали. "Курица - не птица, миномётчик - не артиллерист".
  
   Миномёты. 82-мм миномёты были самыми массовыми и наиболее применяемыми огневыми средствами поддержки пехоты, десантников и пограничников в Афганистане. Только в одном мотострелковом полку по штату их было 27 штук, из которых 9 единиц - автоматические миномёты 2Б-9 "Василёк", а остальные 18 - переносные миномёты 2Б-14 "Поднос". В мотострелковых бригадах и вообще миномётов было под завязку, учитывая что миномётные батареи имели на вооружении по 12 миномётов: 2Б-9 "Василёк" - 6 единиц и 2Б-14 "Поднос" - ещё 6. Плюс к этому в десантно-штурмовом батальоне каждая десантно-штурмовая рота имела свой миномётный взвод из четырёх 82-мм миномётов 2Б14 "Поднос". Вот и получается, что в 40-й армии в применении, без учёта хранящихся на складах, имелось около шести сотен только 82-мм миномёта. Плюс к этому 120-мм миномёты 2Б-11 "Сани" и 2С-9 "Нона", которых было где-то 120 единиц. Опять же, в учёт не беру ММГ пограничников, и отдельные десантно-штурмовые батальоны. Считайте, что большая часть артиллерийских систем в советских войсках в Афганистане было представлена именно миномётами. Если не сказать, что преобладающая часть. Впрочем, и потери миномётов составляли львиную долю от всех артиллерийских систем советских войск. Оно и понятно. Конечно. Самоходные и буксируемые артиллерийские системы чаще подрывались на минах и сжигались из гранатомётов. Зато захватить у шурави миномёт было верхом мечтаний для "духов". Хоть можно было унести трофей в горы и использовать для своих целей. Это чистая статистика. В качестве сопутствующей информации.
  
   Обращу теперь внимание на то, как использовалось это оружие в Афгане далеко "не по Наставлениям". Что-то, происходящее после 1983 года отмечать не стану, так как не присутствовал при этом и не слышал. А ведь опыт-то у пользователей с годами рос и развивался. Хотя, и в начале восьмидесятых годов у нас в Афганистане "преемственность поколений" находилась на должном уровне.
  
   Для начала напомню те модернизации, которые производили войсковые умельца на миномётах. Слабыми местами миномётов всегда были уязвимость при обстрелах противником и низкая мобильность. Хотя, в то же время, незначительные размеры и весовые характеристики составляли их несомненную силу. Все слышали об 82-мм автоматических миномётах 2Б-9 "Василёк", установленных на корме БМП или МТЛБ. Впервые подобную "шайтан-арбу" мне довелось увидеть в сентябре 1981 года. Новаторами в нашей 201 мотострелковой дивизии выступили миномётчики рейдового горнострелкового батальона 149 гвардейского мотострелкового полка. Ясное дело, ведь только у них можно было провести подобный эксперимент. В 122-м мотострелковом полку на вооружении стояли БТР-70в. В 395 мотострелковом полку имелись вообще БТР-60. Да и МТЛБ, скажем так, имелись только в артиллерийских дивизионах полков, что практически сводило к нулю возможность их заполучить. Так что гусеничную базу для установки миномёта мы найти попросту не могли. Колёсная же база, не отвечала всем тем требованиям, которые были желаемы при установке на неё автоматического миномёта. На удивление, но, кое-где, эти "шайтан-арбы" прижились и использовались "на ура". Хотя, имелись кое-какие минусы. БМП, с закреплённым на горбу миномётом, душманы стремились уничтожить в первую очередь, так как при этом зарабатывали дополнительный денежный приз. И за БМП и за миномёт одним попаданием. Во-вторых, для стрельбы из миномёта приходилось разворачивать машину кормой (топливными баками) к противнику, что приводило к невозможности стрельбы в том же направлении из основного вооружения - мешал миномёт. В-третьих, подняв миномёт на верхнюю броню, да ещё и установив его поперечной осью на деревянные опоры, получали из-за ограниченности угла склонения, довольно приличную мёртвую зону перед стволом. В горной местности это могло привести к существенным трудностям. Однако, получив такое вооружение, готовое к ведению огня в любую секунду, о недостатках просто не думали. Скажете, что ничего удивительного в этой модернизации вооружения нет? А вот и не правда. Попробовали бы вы заняться подобным на территории Советского Союза или вообще, где-либо в мирных условиях. Вам бы просто не позволили "уродовать и курочить технику". Ну, а если вам всё-таки удалось бы втихаря сделать что-то подобное, просто строгим выговором не отделались бы. Пожалуй, отправились бы, распрощавшись с погонами, "поднимать с колен народное хозяйство".
  
   Доводилось мне слышать, что пытались в Афгане поставить 82-мм миномёт 2Б-14 "Поднос" внутри десантного отделения МТЛБ, вырезав, для удобства, кормовую броню. Наподобие американского самоходного миномёта на базе гусеничного бронетранспортёра М-113. Видеть лично не пришлось. Хотя, скажу откровенно, что-то сомнение меня берёт, что подобная модернизация прижилась в войсках. "Овчинка выделки не стоит". И прицел миномёта, и верхний срез трубы должны быть выше уровня брони. Иначе просто не увидишь цель. Зачем же тогда городить огород? Всё равно расчёт за бронёй во время стрельбы не укроешь. Да и места в кормовом отсеке МТЛБ маловато.
  
   Теперь о практическом применении миномётов. Только самое существенное. То, что я на всю оставшуюся жизнь остался влюблённым в этот вид коллективного оружия, не стоит и говорить. Тем более, что именно миномёты показали всё своё могущество в Афганистане во всей красе. Повторили время своего "создания" в начале прошлого века году в Порт-Артуре. Там тоже всё было подчинено "его величеству- эксперименту". Благо, что "тормозить творчество" здесь, в Афгане, было незачем и некому. Даже закостенелые консерваторы, которые на территории Советского Союза сами ни на миллиметр не отходили от требований руководящих документов, и всеми силами тормозили развитие здорового творчества подчинённых, "за речкой", под нажимом многоопытных ветеранов, старались не вмешиваться в этот процесс. Как результат - за девять с лишним лет нахождения советских войск в Афганистане, накопилось столько новаторских наработок и новшеств в применении миномётов, а также других разнообразных видов индивидуального и коллективного оружия, что всем научно-исследовательским институтам военной направленности супердержавы, с их обмазговыванием, применением в серийном производстве и разрабатываемых инструкциях по эксплуатации, было просто не справиться. Да и время, скажем так, было не совсем удачное. Развал СССР. Как результат - практически все бесценные наработки этого периода времени, остались только в памяти "афганцев". Приходится об этом только сожалеть. Впрочем, не буду "тянуть кота за...", и перейду к сути.
  
   Повторяться насчёт установки миномётов 2Б-9 "Василёк" и 2Б-14 "Поднос" на подвижную базу, типа, БМП, МТЛБ, "Тойота" и прочие, нет смысла. Как уже было сказано, за подобную "порчу техники и вооружения" во внутренних округах, не сносить бы изобретателям головы. В Афгане же это прижилось и использовалось довольно широко. Хотя, на моей памяти, одну боевую машину пехоты с закреплённым на корме "Васильком" и установленным на башне 40-мм автоматическим гранатомётом АГС-17 "Пламя" "духам" как-то удалось сжечь. Шума из-за выхода из строя сразу трёх различных, обособленных видов вооружения было много. После этого в 149 мотострелковом полку долго подобную "шайтан-арбу" не делали. Ну да это уже мелочь.
  
   Для тех, кто имел удовольствие практически использовать 82-мм автоматический миномёт 2Б-9 "Василёк", я не открою ничего нового, сообщив его "слабые стороны". Первый. Использование при стрельбе на минах только дальнобойного заряда приводило в горах ведение огня с закрытой огневой позиции к пустому времяпровождению. Учитывая высокую траекторию полёта трёх килограммовой мины при углах возвышения более 45º, все попытки провести хоть какую-нибудь пристрелку становились пустой затеей. Именно в горах Афганистана "роза ветров" была совершенно непредсказуемой. Вроде бы, в ущелье нет даже намёка на ветерок. Тихо, как в консервной банке. Условия для стрельбы идеальные. Первая мина пошла. Разрыв засечён. Вводишь корректуры и очередной выстрел. Разрыв мины оказывается совершенно в другом месте, не там, где ты его ожидаешь. Опять вводишь корректуры и опять очередной выстрел. Вновь разрыв лёг чёрт знает где. А всё дело в том, что порывы ветра на высоте траектории, относительно лёгкую мину попросту сдувают в сторону. Учитывая непостоянство направления ветра в горных условиях, разброс мин при такой стрельбе просто ужасен. Самому несколько раз приходилось подобным образом корректировать огонь "Васильков" нашей батареи. Для создания огневого налёта "на испуг", подобное ещё было допустимо. Если же необходим реальный результат поражения цели, то дело совсем "тухлое". А ведь при движении в пешем порядке, когда каждая мина к переносному миномёту 2Б-14 "Поднос" на вес золота, так заманчиво было использовать огонь автоматических миномётов, у которых боеприпасы можно не считать. Мин достаточно, и в боеукладке комплекса, и в транспорте батареи, и в машинах взвода обеспечения батальона. Второй недостаток. Что в высоком положении для стрельбы, что в низком, угол склонения ствола "Василька" менее 1º10´ сделать просто невозможно. По техническим характеристикам. Хорошо, если цель немного выше места стояния миномёта. А если ниже? Конечно, на дальности от километра и далее, можно что-то наколдовать. А на дальности прямого выстрела и менее? Ничего. Считай, что поразить её из автоматического миномёта невозможно. Впрочем, можно. Но об этом несколько позднее. Третий казус конструкторов. По руководству к эксплуатации, "Василёк" для стрельбы должен приводиться из походного в боевое положение, что заставляет его вывешивать на домкрате (высокое положение), проворачивать колёсный ход и опускать домкрат до упора вниз (низкое положение). На всё про всё, расчёт управится с переводом миномёта в боевое положение за полторы минуты. Хорошо натренированный расчёт может уменьшить норматив почти вдвое. Всё равно, до первого выстрела проходит около минуты. В условиях скоротечного боя, это довольно внушительное время. Как мы выходили из этого положения, также расскажу несколько позднее. Ещё один, не столько недостаток, сколько казус в комплексе машины 2К-21 "Василёк". Мины в кассетах хранились в трёх специальных контейнерах, по восемь кассет в каждом. Всего в готовности к стрельбе имелось 96 мин. При интенсивной скорострельности миномёта этого хватало на одну - полторы минуты. В кузове можно было разместить дополнительно в штатной укупорке ещё 130 мин (13 ящиков по десять мин). Учитывая, что штатный расчёт миномёта составлял всего четыре человека - командир миномёта, наводчик, заряжающий и водитель, - успеть зарядить опорожненные кассеты, было, практически, некому. Последствия? Израсходовав все кассеты, расчёт бросался снаряжать их заново. Миномёт замолкал. Или же, командир становился к прицелу, наводчик - производил досылание кассет, а заряжающий с водителем снаряжали кассеты. В этом вопросе выход находился только один. Из списанных или сожжённых машин подобного комплекса, нелегально извлекали ящики с кассетами и устанавливали в кузове. Это давало ещё 16 кассет на 64 мины. Хотя, и это имело свои недостатки. Мин в штатной укупорке при этом в кузове можно было разместить гораздо меньше. Впрочем, на моей памяти только один раз все три "Василька" нашей батареи полностью за один бой израсходовали весь свой возимый боезапас. Тем более, что это в Афгане было не слишком уж большая проблема. Имелся батарейный запас мин в отдельной машине, батальонный запас в транспорте взвода обеспечения и артиллерийские склады полков и дивизии, где этого добра всегда было навалом. Можно ещё продолжать описание мелких недостатков, да, думаю, это не имеет существенного значения, за исключением только, что вся система автоматики миномёта "Василёк" была рассчитана максимум на 2500 - 3000 выстрелов. Потом возникали проблемы с выгоранием досылающе-запирающе-стреляющего поршня. Как результат, при очередном выстреле пламя из канала ствола прорывалось к кассете, воспламеняя при этом дальнобойные заряды. Миномёт превращался в бесполезную железяку, опасную в применении.
  
   Теперь остановлюсь на том, что оставил в предыдущем абзаце для последующего уточняющего рассказа. По углу склонения ствола миномёта. Находили способ выходить из этой ситуации вполне достойно. Как-то в нашей батарее случилось, что во время рейдовой операции преследовали в горах отходящую банду басмачей. Ввод в обстановку. Взвод автоматических миномётов, по приказу командира батальона, забрался по серпантину на очередной хребет, где и развернулся для ведения стрельбы. Банда, зажатая с двух сторон горнострелковыми ротами батальона, как-то проскользнула между ними и пошла по ущелью мимо взвода "Василёк". В тот момент времени на её пути больше никаких заслонов наших войск не было. Возникла реальная возможность упустить противника. Гоняйся потом за ней по горам, пока опять не удастся взять в "колечко". Нахождение банды значительно ниже места стояния миномётов, сводил на нет возможность ведения стрельбы по противнику. Разве что из автоматов. Почти как укус комара для слона. Навесная стрельба из автоматических миномётов, как было сказано ранее, эффекта не давала. В общем - тупиковая ситуация. Командир взвода автоматических миномётов прапорщик Виктор Майборода нашёл выход из положения. Тросом привязал "Василёк" за станины к бамперу машины и спустил его по наклону ската горы таким образом, что почти всё ущелье оказалось под прицелом. В пределах горизонтального угла поворота ствола. Концы сошников станин оказались значительно выше казённой части миномёта, что уже позволяло видеть в прицел противника. Наводил и стрелял из миномёта по банде сам прапорщик Майборода. Расчёт только досылал кассеты с минами. Вот так, по сути дела вися вниз головой, Витя своим огнём заставил банду в панике бежать в обратном направлении. А там её уже поджидали наши роты, которые, в конечном итоге, частью уничтожили, а частью рассеяли душманов в этих самых горах. После стрельбы, машина попросту вытащила миномёт со ската. Удачный опыт, позволявший и в дальнейшем применять его в менее экстремальных ситуациях. Поднимая станины миномёта вверх, можно искусственно увеличивать угол склонения ствола. В данной ситуации существует один маленький нюанс, на котором я остановлюсь. При стрельбе миномёта в вывешенном состоянии с домкрата, стрельба с приподнятыми станинами могла попросту вывести из строя механизмы самого домкрата. Ведь изменялось положение центра тяжести миномёта, что влекло появление излишней поперечной нагрузки при выстреле. Поэтому, как правило, в определённых ситуациях выбирали естественный склон, производили перевод миномёта в боевое положение и старались после этого его особе не менять. Понятное дело, что в Афгане списать вооружение и заменить его на новое, было делом довольно простым, но несколько длительным. Отвези миномёт в Термез. Дождись документов на получение нового. Опять езжай на перевалочную базу в Термез для его получения. В общем, это могло занять от пары недель до пары месяцев. А батальон оставался при этом без дополнительной огневой поддержки. Сами знаете, что порой дополнительный ствол автомата играл решающую роль в бою.
  
   По третьему недостатку "Василька". Время для перевода его из походного в боевое положения. Скажем так. Тренировки по переводу миномётов из походного положения в боевое и обратно, мы проводили постоянно и с возрастающим напряжением, добиваясь полной взаимозаменяемости в расчётах. Результаты, доложу вам, были не только отличные, но и сверх отличные. Некоторые расчёты умудрялись официальные нормативы перекрывать почти в два раза. Объяснять военнослужащим срочной службы после первого же боя, зачем это нужно, не возникало необходимости. Каждая выигранная секунда могла спасти жизнь. Если не тебе самому, то уж твоему товарищу - точно. Нормативы, понятное дело, тренировали в строгом соответствии с руководством по боевой работе. Что бы, не нарушать требований мер безопасности и руководства по эксплуатации. Как-то во время совершения марша колонной батальона, возникла необходимость срочно оказать огневую поддержку соседям, попавшим в "духовскую" засаду. Туда убыл взвод "Васильков" при поддержке горнострелковой роты. Автоматические миномёты пришлось приводить в боевое положение сходу и под интенсивным обстрелом душманов. Благо, что машины комплексов временно прикрыли своей бронёй БТРы. Тогда командир взвода прапорщик Майборода принял решение открыть стрельбу без вывешивания миномётов на домкрат. Только сами домкраты расстопорили и сбросили на грунт, развели станины и вели огонь с колёс. Наставлением это запрещено, так как система торсионного подрессоривания колёсного хода, не даёт нужной жёсткости миномёту, и при нагрузках он немного "гуляет" каналом ствола. Ну да это не особо важно при стрельбе прямой и полупрямой наводкой. Подобное новаторство, скажем прямо, далеко не приветствуется в мирных условиях. Зато в условиях ведения боевых действий, очень даже применимо. Впрочем, я несколько увлёкся описанием автоматических миномётов. Пора перейти к их младшим братьям - 82-мм миномётам 2Б-14 "Поднос". Тоже есть о чём поведать.
  
   Более простой системы коллективного оружия, чем 82-мм миномёт 2Б14 "Поднос" придумать просто невозможно. Металлическая труба 82-мм калибра с отвинчивающимся казёнником и механизмом от двойного заряжания, цельнометаллическия плита, двунога-лафет, миномётный прицел и вьюки для переноски. Вот и все составляющие. В отличие от своего старшего собрата 82-мм батальонного миномёта БМ-37, "Поднос" имеет более облегчённую (на 15 килограммов) конструкцию, что, вполне естественно, сделало его более хрупким и требующим особо нежного отношения в эксплуатации. Ни дай Бог, при стрельбе плита ляжет не горизонтально, или грунт под плитой окажется слишком рыхлым или болотистым. Всё это может привести при выстреле к деформации винта подъёмного механизма двуноги-лафета, толщиной около полутора сантиметров. Было у меня такое. Очень неприятное явление. Подъёмным механизмом в месте изгиба начинает клинить, а то и вообще не вращается. Исправить это в полевых условиях совершенно невозможно. Да и в полковых мастерских, также. Миномёт подлежит капитальному ремонту. Впрочем, этот недостаток случается довольно редко. Второй недостаток. Малый выбор боеприпасов. Осколочная мина весом в 3,5 килограммов, да осветительная мина. Во всяком случае, только эти два вида боеприпасов имелись на нашем складе ракетно-артиллерийского вооружения. Доводилось мне видеть у "зелёных" дымовые мины. Даже одну обменять на две осколочные. Впрочем, эффект от неё меня несколько разочаровал. Более заметный разрыв, и только. Третий недостаток, свойственный всем системам, у которых пороховые заряды контактируют с внешней атмосферой. Порох быстро впитывает влагу, из-за чего даёт усиленный нагар. Для казнозарядных систем артиллерии это не особо чувствительно. Просто несколько изменяются баллистические характеристики выстрела. В 82-мм миномётах 2Б14 "Поднос" это становится в бою настоящим бедствием. Если пришлось вскрывать герметичную укупорку дополнительных зарядов, хочешь - не хочешь, но предохранить заряды от воздействия влаги, просто невозможно. Учитывая тот факт, что в ящиках с минами на каждую мину имелась одна укупорка с дополнительными зарядами, приходилось экономить и создавать специальный запас зарядов. Нагар в канале ствола миномёта после второго выстрела создаёт дополнительное сопротивление при опускании мины в ствол, в результате чего, капсюль основного заряда не в состоянии с нужной силой наколоться на боёк. Мина просто медленно соскальзывает да казённой части, и остаётся в стволе. У миномётчиков это называется "аборт". То есть нужно принудительно вытаскивать мину через верхний срез ствола, наклоняя миномёт вниз. Довольно хлопотное и длительное мероприятие, отнимающее несколько драгоценных минут. В принципе, это все, заслуживающие внимания недостатки.
  
   Теперь пару примеров новаторства с "Подносами". То, что делал сам, видел или слышал. Всё в куче. Помнится, я уже где-то рассказывал, как осветительные мины мы использовали несколько в другом качестве. Накоротке напомню. Зная, что при горении осветительного состава этих мин, на землю сыпется каскад горячих искр, в виде дорожки, установку трубки на мине делали с таким расчётом, что бы парашют раскрывался метрах в 50-70 от земли. Состав горел около 50 секунд, что позволяло горящей запрессовке, упасть на землю и поджечь окружающие горючие материалы. Сено, деревянные конструкции, ветошь. Рассчитать нужно было только так, что бы горящая дорожка двигалась точно в направлении объекта будущего пожара. При соответствующем опыте, это достигалось довольно легко. После первой-третьей пристрелочной мины. Кстати, иногда мы осветительные мины использовали в качестве психологического воздействия на "духов". При срабатывании вышибного заряда, в стороны летели корпус и хвостовик мины. Оба полностью полые. При этом они создавали довольно сильный свист, привычный для уха специалиста, но страшный для непосвящённого. Что из этого следовало? Представьте сами, если у вас над головой появится непонятное свистение и бульканье, явно искусственного свойства. Тут впору любому человеку дать дёру. Что, довольно часто, наш противник и делал.
  
   Один незначительный фактик. Скажу сразу, что у нас в миномётной батарее, предохранитель от двойного заряжания, навинчивающийся на конец ствола, попросту не использовался. Весила эта железяка более двух килограммов, и в горах при переноске, создавала дополнительный ненужный груз. Обычно она лежала в машине, в своём чехле в ящике для миномёта. В мою бытность ни одного случая попадания двух мин одновременно в один ствол не произошло. К счастью. При самой интенсивной стрельбе, когда удавалось "повесить" в воздухе до первого разрыва 37 мин, даже поползновений к подобному нарушению мер безопасности не было замечено. Именно это игнорирование предохранителя от двойного заряжания, не только облегчало миномёт при переноске в горах, но и давало возможность ускорить выстрел, так как отпадала возможность утыкания перьев хвостовика мины в механизмы предохранителя. Явное нарушение мирного времени во благо военного времени.
  
   Довелось мне как-то слышать, что в связи с отсутствием под рукой двуноги-лафета, из 82-мм миномёта одному офицеру-умельцу пришлось вести огонь "с руки". То есть, обмотал ствол тряпками, что бы при выстреле не обжечь руки, примерно на глаз навёл ствол по дальности и по направлению, и дал команду стрелять, то есть, опускать мину в канал ствола. Конечно, подобный способ стрельбы явно попахивает артиллерией четырнадцатого века. А мы-то в каком веке воевали по летоисчислению Афганистана? Причём, вполне себе допускаю подобный случай. Естественно, истоками его было безвыходное положение. И только специалист высочайшего уровня, с выработанным практикой глазомером и огромными навыками в эксплуатации миномёта, мог решиться на подобный эксперимент. С чем его и поздравляю. Он вписал неизгладимую страничку в летописи ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
  
   Теперь обращусь непосредственно к самой стрельбе из 82-мм миномёта. От восторженных откликов об этом эффективном оружии вновь воздержусь. Опять обращу ваше внимание на тех Правилах стрельбы наземной артиллерии, которые существовали в Советской Армии того периода. Впрочем, за двадцать семь лет моей службы в артиллерии, эти правила менялись неоднократно. Порой, кардинальным образом. Причём, в дополнении к Правилам стрельбы, существовал ещё и Курс подготовки артиллерии. Первый документ учил тому, как нужно стрелять, а второй регламентировал порядок оценки за результаты стрельбы. Одним из пунктов оценки были ошибки Правил стрельбы. Допустил ошибку - оценка на балл ниже. Допустил три ошибки - "Слазь с коня, не мучай скотину". Причём, это было не зависимо от того, с каким результатом выполнил ты задачу стрельбы в установленное время. Перечислять все возможные ошибки Правил стрельбы не имеет смысла. Этому были посвящены довольно внушительные дополнительные книги. Этому учили артиллеристов постоянно и целенаправленно. К чему вся эта преамбула? А к тому, что Афганистан нас на практике учил совершенно другим "правилам стрельбы". И ни одна моя практическая стрельба по поддержке пехоты в реальном бою, не была бы в мирных условиях оценена выше двойки. Хотя, результат стрельбы всегда, или почти всегда, был достигнут в кратчайшие сроки с минимальным расходом боеприпасов. Чисто в качестве примера. Если я не ошибаюсь, летом 1981 года к нам в полк прибыл по замене новый начальник артиллерии полка майор Журавлёв. Первое, что он сделал после приёма дел и должности, вывел единственное подразделение артиллерии полка, находящееся в пункте постоянной дислокации полка - нашу миномётную батарею, - на наш местный импровизированный полигон для практического выполнения стрельбы из миномётов. Благо, для этого мероприятия не нужно было выставлять оцепления, назначать администрацию руководства стрельбой и соблюдать все остальные формальности, которые вытрепывали нервы в мирных условиях. Распространяться долго не стану, как мы с позором завалили этот "экзамен". С закрытой огневой позиции никто из офицеров и прапорщиков батареи, положительной оценки не получил. Все и всё забыли напрочь. Единственный, кто нас выручил, так это командир взвода автоматических миномётов прапорщик Виктор Майборода. Он просто попросил заменить ему стрельбу с закрытой огневой позиции стрельбой прямой наводкой. Причём цель, скажем так, была не только маленькой, а просто миниатюрной: неразорвавшаяся 82-мм мина, установленная на хвостовое оперение на камне метрах в 150-200 перед миномётом. Её невооружённым глазом и увидеть было проблематично. В общем, поколдовав у оптического прицела "Василька", Витя со второй мины прямым попаданием "цель" уничтожил. После этого начальник артиллерии полка плюнул, и в дальнейшем никаких подобных инициатив в вопросе тренировок по стрельбе и управлению огнём не проявлял. Правда, и в полку он пробыл только до осени 1981 года. Во время одной из рейдовых операций, на которую он выехал с нашим батальоном, его БРДМ-2 был подбит, а он сам получил ранение. После госпиталя майор Журавлёв к нам уже не вернулся. Новый начальник артиллерии полка майор Ятел А.Д, подобных инициатив со стрельбой и вообще не проявлял. А то бы, результаты были бы похожими. Опыт, глазомер и внутренняя интуиция позволяли нам, командирам-миномётчикам, полностью игнорировать все существовавшие в то время каноны и правила, заботясь только о выполнении поставленной задачи в сжатые сроки.
  
   Как-то в предыдущих своих рассказах я уже останавливался на тесном взаимодействии миномётчиков с пехотой батальона. То, что командиры рот всегда и везде старались прикрыть миномётчиков своей бронёй и огневыми средствами, усилить их оборону пулемётами, помочь с доставкой боеприпасов - вполне понятное явление. В этом были заинтересованы одинаково обе стороны. Хотя, скажу откровенно, отношение к артиллерии у пехоты разительно отличалось от мерок Союза. В лучшую сторону. Миномётчики, действовавшие в составе рейдовых батальонов, котировались весьма высоко. Было из-за чего. Ведь порой, когда "духов" из стрелкового оружия было достать проблематично, только миномёты могли помочь без потерь выполнить задачу. Впрочем, это обычные прописные истины. Зато на одном из довольно часто применяемых способах взаимодействия, не остановиться просто грешно. Это использование автоматического гранатомёта АГС-17 "Пламя" для пристрелки дальности до цели. Обычно, при боевых действиях в горах, АГС-17 с расчётом старались расположить рядом с огневой позицией миномётов. При обнаружении цели, двумя-тремя выстрелами пристреливали цель прямой наводкой, определяя по прицелу дальность и одновременно, прижимая противника к земле. После этого, как правило, с первой мины происходило накрытие цели. Проверено на практике. В этом мне не дадут соврать те, кто неоднократно имел возможность подобное наблюдать. Всё-таки, выстрел АГС-17 весил в несколько раз меньше, чем миномётная мина, что давало возможность экономить мины для экстренного случая. Конечно, и здесь имелись свои ограничения, связанные с техническими возможностями. Всё-таки, дальность стрельбы миномёта была в два с лишним раза больше, чем у автоматического гранатомёта. Зато в пределах совпадения - милое дело. Чем мы многократно пользовались. Да и сейчас это вполне актуально. Особенно для миномётов калибра 82-мм. Ведь лазерные дальномеры ЛПР имеются далеко не в каждом миномётном взводе, если вообще имеются в батарее. При ведении огня полупрямой наводкой, определение дальности до цели даёт практически девяносто процентную вероятность накрытия цели с первого-второго выстрела. Да и с закрытой огневой позиции вопрос знания дальности до цели сокращает время на выполнение задачи. Впрочем, это уже больше интересует непосредственно специалистов.
  
   Перейдём к следующему моменту. Любой профессиональный артиллерист вам слёту скажет основной принцип применения артиллерии при подавлении или уничтожении цели: "Один - три - вагон". То есть, проводится пристрелка цели одиночными выстрелами, а потом по ней выпускают массу боеприпасов, установленных для выполнения поставленной задачи. Если бы нам в Афганистане пришлось бы придерживаться этого правила, служба ракетно-артиллерийского вооружения замучалась бы поставлять боеприпасы для артиллерии. Особенно для массово применяемых миномётов. Что ни говорите, но миномёт - оружие площадное. Рассеивание мин, пусть и соответствует рассчитанному эллипсу, но весьма значительное. Как мы выходили из подобной каверзной ситуации. Скажем так. За всю свою службу в Афгане, мне ни разу не довелось управлять огнём всей миномётной батареи в полном составе, и даже взводом наносить сосредоточенный удар по цели. И не из-за того, что боеприпасов не хватало. Просто в подобных массированных обстрелах не было нужды. С практической стороны. Зачем гробить, допустим, двести мин, если можно десятком, с видимым визуальным результатом, поразить противника и заставить его прекратить сопротивление. К чему я клоню? А к тому, что командир вполне может реально оценить результаты своей практической стрельбы. И если он не совсем уверен в положительном результате, продолжить выполнение задачи. Это, скажу прямо, кардинально отходит от требований руководящих документов по артиллерии. Причём, ведёт к оценке за выполнение задачи, как неудовлетворительной. Конечно, при обучении методом на "запиши", да ещё и условными боеприпасами, можно с лёгкостью "израсходовать" полтысячи "бумажных" снарядов. Только ведь артиллеристов учат в мирное время тому, что необходимо на войне. Вот и станут они в боевой обстановке использовать те знания и навыки, которым их научили. Гахнет командир дивизиона 122-мм гаубиц Д-30 пятьсот снарядов по самоходной батарее противника, и останется с двумя сотнями от боекомплекта на весь дивизион. "Давайте, начальники, ещё боеприпасы, иначе я скоро буду "пустой". Есть в этом резон? Сомневаюсь. Опыт Афганистана показывает, что боеприпасы, даже если их "не меряно", нужно беречь. Кстати, даже применение армейской артиллерии большой и особой мощности в Афгане, придерживалось принципа экономии. Что себя вполне оправдывало.
  
   Во время службы "за речкой" мне довелось столкнуться ещё с одним элементом совместных действий артиллерии и пехоты по противодействию противнику. О подобном мне ранее ни слышать, ни читать не приходилось. Впрочем, нечто близкое по смыслу в военной истории имелось. Суть. Во время проведения рейдовой операции в районе ущелья Мармоль, нашему батальону довелось столкнуться с весьма воинственной и упрямой бандой пуштунов. В ночь на 1 сентября 1981 года эта банда предприняла нападение на позиции нашего батальона и роты соседнего 149 мотострелкового полка. Удалось отбиться, хотя и с потерями. На этих позициях нам предстояло находиться ещё пару дней. По задумке вышестоящего начальства. Поэтому командованием батальона было принято решение подготовить минную засаду на тропе, ведущей к нам от подножья ущелья. Именно по ней банда шла к нам ночью 1 сентября и отходила назад. Прежде чем установить мины, несколько точек, видимых с позиции передового охранения, пристреляли из миномётов. Противопехотные мины установили как на самой тропе, так и вокруг пристрелянных точек. На позиции охранения старшим был назначен заместитель командира восьмой горнострелковой роты по политической части старший лейтенант Сергей Шестопалов. Ночью, в условиях ограниченной видимости, наблюдение за тропой вели с использованием ночных прицелов снайперских винтовок СВД. Подготовка минной засады была проведена вовремя, так как уже на следующую ночь по подготовленной для встречи тропе, к нам направилась солидная группа "духов". Первую пристрелянную точку Шестопалов пропустил, дав тем самым, возможность втянуться душманам в минный мешок. По команде Сергея, при подходе басмачей ко второй пристрелянной точке, я открыл огонь из одного миномёта. Второй миномёт был наведён на третью точку, в готовности к ведению огня в случае прорыва банды по тропе к нам. Учитывая тот факт, что из-за ограниченности боеприпасов ни о каком заградительном огне говорить не приходилось, целью данного обстрела было только посеять панику среди "духов". Это удалось в полной мере. Басмачи от разрывов миномётных мин бросились в разные стороны, тем самым, увеличив вероятность подрывов на установленных нами противопехотных минах. В общем, засада удалась. Хотя, в условиях ночи и полного безлунья, говорить об уничтожении банды не приходится. Да и определить их реальные потери было затруднительно. Они были, это точно. Ведь кроме миномётных воронок на поле остались места подрывов противопехотных мин. Только своих раненых и убитых душманы попросту унесли. Конечно, рассказанное выше напоминает действие так называемых артиллерийских засад с использованием аппаратуры "Тропа". Только вот в чём незадача. Об этой аппаратуре мы в 1981 году и слыхом не слыхивали. Хотя, в более позднее время, в Афгане её успешно использовали. Да и об артиллерийской засаде в нашем случае разговора нет. Не тот был у меня запас мин, что бы создавать море огня. Хотя, случай, я вам доложу, весьма интересный и поучительный.
  
   Наверное, с вопросами артиллерии на этом и закончу. Пора коротко остановиться на том, как теоретические основы перекраивались на практике в других родах войск.
  
  3.
  
   Пехота, или, если уж быть более правильным, мотострелки. Кому-нибудь доводилось видел, как на территории Союза совершает марш своим ходом мотострелковый батальон? Думаю, что из военного люда, подобное видели многие. Управление батальона, мотострелковые роты, миномётчики, отдельные взвода. Всё в соответствии со штатной структурой. Стволы башен направлены в сторону движения. Над бронёй возвышается голова механика-водителя и фигура командира. Десантные люки наглухо закрыты. Всё в соответствии с инструкцией и Строевым уставом. Афганистан. Небронированные машины батальона всегда следовали в середине колонны, да ещё и прикрытые в промежутках "бронёй". Орудия и пулемёты развёрнуты "ёлочкой". На броне в движении, до первого выстрела, все, кроме башенного стрелка. Чисто для безопасности при подрыве на мине и обеспечения кругового наблюдения. Бойницы в бортовой броне в любое мгновение готовы принять ствол автомата для ведения огня.
  
   Продолжу. Одной из особенностей ведения огня из 30-мм автоматического гранатомёта АГС-17 "Пламя" был способ его применения, для массированного поражения очередями открыто расположенной пехоты противника. При этом отдача выстрела гранаты ощутимо подбрасывала тело гранатомёта вместе со станком. При короткой очереди гранатомёт напоминал скачущего ишака. Ни о какой точности стрельб при этом речи вести не следовало. В общем, только первая граната могла быть успешной. В нарушении мер безопасности, многие командиры, дабы временно утяжелить гранатомёт, укладывали поперёк его военнослужащего. Груз в 60-70 килограмм не позволял оружию прыгать, увеличивая в разы точность даже длинной очереди. А в мирных условиях как, слабо? Зато, эффективно.
  
   Насчёт использования пакетов вертолётных НУРСов на башнях боевых машин пехоты и бронетранспортёров уже говорилось не один раз. Пусть и не особо точное оружие, зато, психологически весьма эффективное. Зная современное вооружение, приходится удивляться, что до сих пор на пехотных бронеобъектах, типа БМП и БТР, не устанавливают малые пакеты неуправляемых реактивных снарядов. Хотя, я не ошибусь, когда начну доказывать полную несостоятельность выпускников общевойсковых училищ в вопросах практического использования артиллерийского вооружения. Почему? Да просто потому, что в Вооружённых Силах и раньше, и сейчас, весьма затруднительно найти мотострелка, который скажет, что он сможет поразить бронеобъект с использованием штатного противотанкового управляемого снаряда. А о проводивших подобные практические пуски ПТУРСов, и вообще говорить не приходится. Так, скорее всего, будет и в случае установки на бронеобъектах НУРСов. В Афгане, скажу честно, все общевойсковые командиры любили усиливать огневую мощь своих подразделений всевозможными имеющимися средствами. Да и о безопасности, своей и подчинённых, пеклись сильно. Срезанной с подбитой бронетехнике бронёй укрепляли двери и кузова автомобилей. Заранее готовили специальные приспособления для подтягивания ступиц колёс БТРов при подрыве на минах. Да и ещё очень многое, специфичное для своего вооружения.
  
   Танкисты. Вынужден повториться, однако это стоит сделать, что бы собрать всё по тематике в кучу. Во все времена самым слабым местом в танках была... их заводка. Хотя, специально для обеспечения этого мероприятия, имелся основной способ - с помощью штатных аккумуляторов, и дополнительный, - с помощью воздушных баллонов высокого давления. Или наоборот. Меня всегда несказанно удивляло то, что как только с помощью аккумуляторов завести танк не удаётся, воздушные баллоны оказываются пустыми. Вот вам и мёртвая многотонная железяка, у которой, из-за посаженных аккумуляторов, всё электрооборудование, включая и электроспуски вооружения, становятся ненужным украшением. Конечно, для подобных экстренных ситуаций имеются механические дублёры. Только для осуществления подвижности танка, кроме как с заведённым двигателем, ничего пока не придумано. Разве что, использование ломов и мускульной силы человека. Что звучит просто фантастически. Афганистан мне дал наглядный урок, как можно весьма просто выйти из подобной тупиковой ситуации. В городе Айбак, где находился командный пункт нашего батальона, на усиление из танкового батальона были выделены танки. Вообще-то, танки в Афгане были излишней роскошью. Скорость движения у них относительно небольшая. Использовать в горах не целесообразно из-за сильной пересечённости рельефа. В основном их старались использовать в качестве неподвижных огневых точек. В Айбаке один танк ежедневно выходил на дорогу в пяти километрах от командного пункта, и до сумерек имитировал охрану трассы. Именно имитировали, так как экипаж танка, от нечего делать, спал на броне или занимался своими личными делами. Случалось, что за день "бденья" аккумуляторы танка оказывались посаженными на нет. С соответствующим приложением. А ведь нужно было возвращаться на ночь на КП батальона. Вызывать тягач для заводки двигателя - дело муторное и грозящее от зампотеха батальона серьёзными неприятностями. Выход из положения нашли. Снаряд в ствол и канал ствола параллельно оси машины. Задняя передача при включенной массе. Выстрел. Отдача ствола сдвигает танк с места. Двигатель заводится. Остаётся только немного поработать, накачать воздух в баллоны, подзарядить аккумуляторы, и с чувством исполненного долга, двигаться к месту ночёвки. А на вопрос, по кому стреляли, можно с достоверностью соврать, что увидели группу, предположительно, басмачей, которую и обстреляли. Поверят. Тем более, что ничего крамольного здесь не наблюдается. Не стоит только повторять подобное в мирных условиях. Начальство не поймёт. Да и по шапке получить не долго.
  
   Далее. Всем известно, что гранатомёты в руках басмачей показали себя весьма эффективным оружием для борьбы с бронеобъектами. Советские танки не остались в стороне от их пагубного воздействия. Тем более, что так называемой "активной брони" на этих самых танках я, как-то, наблюдать не имел удовольствия. Именно поэтому, кумулятивная струя, сокрытая в гранатах ПГ-7, продула не одну дырку в броне танков. Бороться с этим злом можно было, что наши изобретатели не единожды делали. Ведь для того, что бы ослабить воздействие струи, достаточно было заставить взрыватель гранаты сработать на некотором расстоянии от брони. Для этого попросту на пути возможного контакта гранаты и брони, ставили разнообразные преграды. Самыми эффективными из преград были обычные металлические сетки, установленные на каркас. Что только можно было ни увидеть на наших танках? Панцирные и пружинные сетки армейских кроватей, сетки-рябицы от заборов, металлические каркасы, сваренные из уголка или арматуры, и переплетённые проволокой. Всё это делало похожим боевую машину на какого-то "выходца" со вторчермета. Понятное дело, что подобные усовершенствования делались с целью сохранения в целости танка и его экипажа. Однако, не соответствовали требованиям заводской комплектации. "Красная тряпка" для любого начальника в условиях мирной жизни. К слову. Сирийцы уже в настоящее время провели подобные усовершенствования на 23-мм ЗСУ-23-4 "Шилка". Только уже на промышленной основе. Вид у боевой машины совершенно изменился, стал каким-то угловатым и объёмным.
  
   Противовоздушная оборона. Понятное дело, что Афганистан совершенно отучил наши войска от возможной угрозы нападения противника с воздуха. Поэтому само понятие "противовоздушная оборона" стало для 40-й армии чем-то отвлечённым. Полки ПВО в мотострелковых дивизиях занимались охраной и обороной важных объектов. Полковые зенитно-ракетные батареи и батальонные зенитные взвода также, как правило, стояли на охранении пунктов постоянной дислокации своих полков. Единственно, что выделялось рейдовым батальонам, так это одна 23-мм ЗСУ-23-4 "Шилка". Особенностью этих машин в нашем полку было то, что вся радиолокационная аппаратура с них была снята, что позволило существенно увеличить возимый боекомплект автоматов. Использовали "Шилку" далеко не по прямому назначению. Идеальное средство огневой поддержки пехоты. Естественно, не во время пеших переходов по горам. С нашим батальоном обычно ходил один и тот же экипаж "Шилки". При стрельбе по наземным целям бóльших специалистов найти было трудно. До сих пор помню, как из 23-мм ЗСУ-23-4 "Шилка" расчёт очередью "нарезал" кремлёвские зубцы на местных дувалах. Зато и при подавлении огневых точек душманов, лучшего огневого средства не было. Достаточно было пройтись одной очередью из всех четырёх стволов по позициям "духов" в кишлаке, как вся банда давала дёра, оставляя заблаговременно подготовленные оборонительные позиции. Сомневаюсь, что где-то в Боевых уставах можно было найти подобный способ применения этих боевых машин.
  
   Сапёры. Вот уж кому на этой войне не нужно было скучать и искать себе работу. В Афганистане советским сапёрам, пожалуй, досталось трудностей по самые ноздри. Причём всем, без исключения. Хотя, стоит отметить, сапёр всегда оставался сапёром, независимо от его должностной специфики: минёр-подрывник, мостостроитель, прокладчик пути или кто-то иной. Во всяком случае, для общевойсковиков. Да оно и понятно. Ведь в училищах будущих специалистов инженерного дела учили всему, что касается "кротиной специальности". Как строить и взрывать мосты, создавать и минировать колонные пути, устанавливать и снимать минные поля. В принципе, как и вообще всех специалистов Сухопутных войск. Только у нас это был второстепенный предмет, а у сапёров - профилирующий. Я не стану вдаваться в подробности действий непосредственно инженерно-сапёрных подразделений и частей в полном их составе. Расскажу только о том отделении, которое постоянно находилось во время проведения рейдовых операций с батальоном, а немного позднее - в зоне ответственности в провинции Саманган. О минной засаде в ущелье Мармоль я уже рассказал. Была у меня возможность видеть так называемый "противопехотный минный мешок". Многие, надеюсь, о таком способе поражения противника слышали. Наиболее эффективно его применение именно в горных условиях. Это когда устанавливаются на склонах ущелья управляемые противопехотные мины направленного действия, типа МОН-50, МОН-100, МОН-200. Причём, порой протяжённость такого "минного мешка" может достигать до полукилометра. Мины располагают ярусами, наводя в разные точки, что бы надёжно перекрыть всю поверхность тропы или дороги в самом ущелье. К сожалении, зона сплошного поражения от сработавшей мины направленного действия, хоть и имеет достаточную дальность, но сноп готовых убойных элементов сильно суженый, и на максимальной дальности захватывает ширину около 12-15 метров. Именно поэтому с одной и другой стороны тропы обычно устанавливают вдоль оси наиболее мощные мины, типа МОН-200. Чем хорош "мешок"? При умелом расположении мин, можно одновременно уничтожить довольно большую группу противника, без ущерба для себя. Да и в управляемом варианте противотанковое поле ("мешок") имеет много дополнительных преимуществ, равно как и отдельные недостатки. В общем, не стану заморачивать всем голову схемами и подробным описанием этого способа создания противопехотных взрывных заграждений. Не так уж это увлекательно.
  
   К слову. Офицеров-сапёров у нас в батальоне не было. Даже во время проведения крупномасштабных рейдовых операций, как таковых нам обычно не придавали. Или выделяли крайне редко. Слишком уж это было большой роскошью. Зато вот среди пехотных офицеров, специалистов у нас было достаточно. Опытных, изобретательных и думающих. И минное дело, и подрывные работы, организовывались и проводились, как правило, под их руководством. При отсутствии штатных противопехотных мин, в ходу были растяжки из гранат, устанавливаемые с различными ловушками, что бы их не могли обезвредить афганцы. Одно время через наши минные поля, нашпигованные минами ПМН, "духи" стали переходить с использованием ишаков. Копытца этих животных маленькие, что в несколько раз снижало вероятность наступить на мину. А если мина и взрывалась, то увечье получал только ишак. Наездник оставался невредимым. Пришлось усовершенствовать минное поле, установив на нём растяжки, сигнальные мины и усиленные заряды. Под ПМН укладывали дополнительные заряды, как правило, неразорвавшиеся миномётные мины и снаряды, гранаты от ручных и автоматических гранатомётов АГС-17 и прочий взрывоопасный мусор. Теперь при взрыве такой мины, ноги отрывало не только ишаку, но и наезднику. А растяжки и сигнальные мины при срабатывании, если не поражали противника, то уж заставляли "малогабаритную кавалерию", шарахаться в стороны и бегать по всему минному полю, что увеличивало вероятность подрыва. В общем, "голь на выдумки хитра". Можно было бы ещё многое рассказать о подобных примерах использования минно-взрывного дела в Афганистане, противоречащих классическим требованиям Наставлений. В памяти их достаточно. Жаль только на это тратить время. Да и рассказано подобного уже достаточно.
  
  4.
  
   Пожалуй, следует уже закругляться. И так надолго отвлёк общее внимание от более важных дел. Итог из всего выше сказанного. Девять лет нахождения советских войск на территории Афганистана, могли бы обогатить не только историю Вооружённых Сил Советского Союза примерами мужества и отваги, но и дать новый импульс в развитии военного дела в государствах постсоветского пространства. Ведь то, что нарабатывалось в процессе ведения боевых действий, в разы было полезнее того, что опробовалось на полигонах научно-исследовательских институтов. Люди, практически применяющие оружие, лучше видели его достоинства и слабые места, и, зачастую, старались использовать это самое оружие с наибольшей отдачей. Помнится, где-то в 1983-1985 годах в секретных комнатах воинских частей имелись отдельные книги опыта боевых действий в Афганистане. Спросом они, к сожалению, особо не пользовались. А жаль. Хотя, что можно требовать от офицеров, связанных по рукам и ногам Уставами, Наставлениями и Руководствами? Так и остался этот самый опыт только в памяти самих воинов-интернационалистов, да в бумагах информационного характера. И чем больше времени проходит с момента вывода советских войск из Афганистана, тем меньше вероятность того, что практические наработки, оплаченные жизнями и кровью советских военнослужащих, будут применены в обучении нынешних защитников Родины. Да и сама эта война становится не просто далёкой историей, а чем-то давно забытым и нереальным. К сожалению, это действительно так.
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023