ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Там было легче! А потом?

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  "Там" было легче! А потом?
  
   Совсем незаметно пролетели более четверти века после вывода советских войск из Афганистана. Согласитесь, срок немалый в жизни среднестатистического человека. Для кого-то (пока крайне редко) это всего четверть его жизни. Кому-то отмеряно прожить трижды по двадцать пять лет. У иных - это добрая половина жизненного пути. К сожалению, есть и такие, у которых это была вся их жизнь. Короткая, но полная испытаний и трудностей. С момента персонально моего выезда из Афганистана, мне всегда было явно небезразлично то, как и чем живут мои сослуживцы по тому периоду времени, когда я сам служил "за речкой". Правда, должен констатировать как факт, что до того момента, когда "всемирная паутина" Интернета стала общедоступной на постсоветском пространстве, что-то узнать, а, тем более, установить реальную связь с сослуживцами было делом просто невозможным. Если, конечно, не доведётся встретиться с ними воочию где-то на бескрайних просторах Советского Союза или в ином месте, где тогда проходили службу советские военные. Сейчас - дело иное. Именно поэтому, периодически общаясь, лично или виртуально, в последние полтора десятка лет с воинами-интернационалистами, слыша их рассказы о том, как они прожили прошедшие два с половиной десятка лет после окончания этой войны, я невольно поймал себя на мысли, что именно сий период времени стал истинным испытанием для тех, кому до этого довелось попросту по-заправдашнему воевать. Вот на этом я и хотел бы акцентировать внимание тех, кому эта тема не чужда. Кто и сам имел возможность "хлебнуть лиха по самые ноздри".
  
   Нашему поколению, "рождённому в СССР", кому судьбой было предначертано в период с 1979 по 1989 год пройти в тот или иной отрезок вышеуказанного времени по дорогам Афганистана, выпало ещё одно испытание, связанное с развалом супердержавы и последовавшим, в результате этого действа, стихийным беспределом. Почему я акцентирую внимание именно на "афганцах"? Ведь и остальному населению Советского Союза довелось пройти через тот временной порог, который разделил не только это огромное государство на кучу более мелких суверенных государств, но и привёл к тому, что многие советские нации и народности стали попросту заклятыми врагами друг для друга. Чего греха таить? Так оно было. Так оно есть. Да и в более светлые перспективы верится с трудом. Прибалтийские республики, искусственно "поднятые" при Советской власти из состояния зачуханных аграрных губерний до уровня высокоразвитых промышленных государств, обвинили именно в этом "русских оккупантов", напрочь запретив на своих территориях всё, что связано с русским духом, языком, обычаями и традициями. Так славянам и надо. Незачем было создавать в Литве, Эстонии и Латвии "режим наивысшего благоприятствования". И пусть литовцы, эстонцы и латыши не обижаются. Мне неоднократно приходилось бывать в этих союзных советских республиках в доперестроечный период истории СССР. Тогда, когда в Белоруссии было туго и с продуктами питания, и с промышленными товарами, так как всё, что производилось в этой славянской республике, шло на обеспечение Ленинграда и Москвы. Зато во всей Прибалтике царило, по тем временным меркам, изобилие. Что делать, если правительство СССР всё время боялось "обидеть" народы прибалтийских республик. Политика пряника без кнута. Долиберальничались за пятьдесят лет до того, что в Прибалтике на улицах говорить на русском языке стало просто опасно. Тем более, задать вопрос или спросить дорогу. Отправят туда, откуда с трудом сможешь выбраться. Да и Закавказье в семидесятые, восьмидесятые и даже девяностые годы прошлого столетия, отнюдь не бедствовало. "Мандариновые" республики уже в то время имели немало подпольных миллионеров. Да и их "простые работяги" разъезжали на "Волгах", в то время, как у славян "Запорожец" являлся роскошью. Теперь же, русских ругают и прибалтийцы, и закавказцы, и некоторые другие народы, входившие когда-то в "единый, могучий Советский Союз". Даже братья-славяне - украинцы, в нынешнее время, стали непримиримыми врагами всего того, что касается русского народа. Хотя, здесь явно прослеживается влияние запада. Включая и Западную Украину. Ну да, не об этом речь. Не стану погружаться в политические пучины. Неблагодарное это занятие, уж поверьте. Разглагольствовать можно сколько угодно, а вот практический совет, "обречённый на успех", давать некому. "Плохо ВСЁ то, что делают нынешние руководители, да вот КАК исправить их ошибки я не знаю".
  
   Довольно! Вернусь к сухой констатации фактов, касающихся именно судеб "афганцев" в недалёком прошлом и нынешнем временном отрезке.
  
   Не стану отрицать, что тем воинам-интернационалистам, кои прошли Афганистан в статусе военнослужащих срочной службы и вернулись домой целыми и невредимыми, отчасти повезло в отношении определения дальнейшего жизненного пути. Будем говорить так, что жизнь у них после Афгана началась, по сути дела, "с чистого листа". Кто-то успел по имеющейся льготе закончить высшие учебные заведения, и даже неплохо устроиться с работой. Другие, у которых душа к учёбе не лежала, сразу же занялись трудовой деятельностью. Во всяком случае, время для "разгона" у них имелось. Удалось определиться и занять более-менее прочные позиции в обществе - молодцы. Не хватило настойчивости и желания - личное дело и проблемы. В общем, особо касаться этого вопроса и вдаваться в подробности жизненного пути указанной категории "афганцев", нет желания. Тем более, что и достоверных, конкретных сведений и примеров у меня ничтожно мало. Пусть уж меня за это особо не хулят. Тем более, что никому не заказан путь, продолжить эту тему в своих повествованиях. Хотя, на свой страх и риск, пару примеров своих бывших подчинённых я всё-таки приведу. Тех, что знаю достоверно.
  
   Бывший заместитель командира взвода автоматических миномётов "Василёк" сержант Коровников Сергей. Насколько мне известно, после возвращения из Афгана он продолжил свою трудовую деятельность на Украине. Заработал, работая на шахте, льготную пенсию. Семья, дети, внуки, дом, огород и целая масса сопутствующих проблем, которые сопровождают всех жителей Украины в последние годы. Углубляться в вопросы политического характера, опять же, не стану. По большому счёту, если эти проблемы не выходят за пределы государственной границы, они носят чисто внутренний характер. Хотя отчасти очень жалко людей, которые страдают без вины.
  
   Следующий пример. Наводчик миномёта моего огневого взвода Горнак Вася. Всю последующую жизнь после возвращения на родину в 1983 году, он провёл в своём родном Сенинском районе Витебской области. Сейчас работает там лесником. Всё те же семья, дети, внуки, дом, огород, лес. Деревенская жизнь, ставшая привычной. Всё время на свежем воздухе. Судя по его голосу, о большем он и не помышляет, иной доли не ищет. Да и поздно что бы то ни было менять.
  
   Три каракалпака, служившие в миномётной батарее - командир миномёта 2Б14 Омаров, командир миномёта 2Б9 Каниязов и дальномерщик взвода управления Нагметуллаев, вернулись опять же к себе домой, и живут в настоящее время в столице Каракалпакстана. Нагметуллаев закончил экономический факультет местного университета и работает по специальности. Судя по всему, они всем довольны, в том числе и сложившейся судьбой. Это вкратце о бывших военнослужащих срочной службы. Как я уже отмечал ранее, отчасти им было легче. Чисто в плане моральной стороны. Может быть, Родина их и била незаслуженно, да только и терять им было не так что бы очень много. Шахтёр и после развала Советского Союза оставался шахтёром. Житель деревни так же был востребован в той или иной мере. В общем, может быть я и не особо прав, особенно в вопросах материальной стороны дела, только, на мой взгляд, тех моральных стрессов, связанных с резкой сменой жизненного пути, выбранного ещё в юности, преобладающему большинству бывших сержантов и солдат срочной службы перенести не довелось. В связи с этим, отдельные факты, касающиеся непосредственно кадровых военных, мне бы хотелось отобразить.
  
   Офицеры и прапорщики, прошедшие дорогами Афгана, возвратившись на территорию Советского Союза, обязаны были продолжить службу в рядах Вооружённых Сил СССР. Для тех, кто в тот период времени уже имел свои семьи, место замены, как правило, определялось военным округом, где проживала семья. Как правило. Хотя, многие из них не горели желанием возвращаться в "тухлые" округа, и предпочитали поехать служить поближе к отчему дому. Ну да это, отдельный вопрос. Хотели - не хотели... Кто же их стал слушать? Как бы то ни было, служба в Советской Армии оставалась для них делом обязательным. Стоит отметить, что до начала девяностых годов, уважение к "афганцам" в военной среде было явлением вполне ощутимым. Хотя, не стоит отрицать и того, что многие старшие и высшие начальники, не "нюхавшие пороха", попросту старались не акцентировать внимания на всём, что касалось военнослужащих, отслуживших положенный срок "за речкой". Даже наоборот. Случалось такое, что нас, "афганцев", самым откровенным образом "затирали" и пытались принизить. Отчасти по той причине, что мы не боялись высказывать своё мнение в лицо и боролись с всякими проявлениями несправедливости. Вдобавок к этому, зачастую "афганцы" являлись явными конкурентами для своих сослуживцев при назначении на вышестоящие должности. Всё-таки, боевой опыт не пропьёшь. Даже льгота для поступления в военные академии, с последующим занятием высоких командных должностей, была далеко не льготой, а, порой, обузой, гирей на ноге, так как, чаще всего, тебя или просто не допускали до вступительных экзаменов, или, "топили" на первом же из них. Знаю не понаслышке. Сам через это прошёл. В общем, и целом, уже в последние десяток лет существования Советской Армии, трудности у кадровых воинов-интернационалистов были заметны даже невооружённым глазом. Однако это были ещё только цветочки. Впереди вырисовывались ягодки. То ли, условно съедобные, то ли, явно ядовитые.
  
   С развалом СССР, а вернее, с началом вывода советских войск из групп советских войск в Европе, началось обвальное сокращение Вооружённых Сил Советского Союза. Человеку непосвящённому, этот процесс и сейчас не внушает никакого видимого опасения. Подумаешь? Ну, ликвидировали войска, находившиеся до этого в Северной, Центральной, Западной и Южной группах войск. Плюс в Монголии и на Кубе. Что от этого изменилось? Перестало государство гробить деньги на содержание этих воинских махин. Потеряли кадровые военные возможность "наживаться", служа в Польше, Чехословакии, Германии и Венгрии, Монголии и на Кубе. Солдату то ведь, было всё равно, где служить. Что за границей, что у себя, в Союзе. В то же время, группы советских войск в Европе, составляли внушительную массу воинских частей, личного состава и вооружения. Причём, полнокровных воинских частей, укомплектованных по штатам военного времени. Вооружение, Бог с ним, не составило большого труда сдать на базы и в арсеналы Министерства обороны. Пусть там себе ржавеет и гниёт. Что-то со временем будет отправлено на разборку и переплавку. Чем-то смогут в дальнейшем пользоваться и воевать на нём наши "африканские друзья". Остальное - резерв, "неприкосновенный запас". А вот личный состав, составлявший несколько миллионов человек, в числе которых добрая пятая часть - офицеров? Куда девать такое количество подготовленных годами специалистов? Понятное дело - в запас.
  
   В своё время, после первой мировой войны, когда Германии было запрещено иметь свою сильную армию, Гитлер проводил подготовку будущих командиров в школах и училищах младших специалистов, присваивая им только унтер-офицерские звания. В дальнейшем, когда возникла реальная необходимость, этим унтер-офицерам незамедлительно, в зависимости от выслуги и уровня подготовки, присвоили офицерские звания, сразу на несколько ступеней выше, то есть, до майора и даже выше. В условиях спешной подготовки сильной армии, это ликвидировало проблемы с командными кадрами. У нас же в лихие девяностые годы, процесс был совершенно противоположный. Десятки тысяч офицеров, которым служить бы, да служить, отправились в запас. Скажете, что офицеры запаса - тоже внушительный резерв на случай экстренных ситуаций? Отвечу. Офицер, да и солдат, пробывший в запасе десяток лет, уже не специалист. Мало того, что он всё, что знал, за это время забыл, так ещё и отстал в своих бывших знаниях от технического прогресса в армии. Его нужно заново обучать. Это только одна сторона проблемы. Теперь затрону другие проблемы. Более существенные.
  
   Любой кадровый военный скажет вам, не кривя душой, что перестроиться с армейской жизни на гражданский лад, не только трудно, но и весьма болезненно. Особенно если, жизнь без военной службы ранее себе просто не представлял. Вот именно это, зачастую, стало серьёзной проблемой, с которой пришлось многим столкнуться после развала Советского Союза. Я даже не стану предпринимать попыток рассказать о всех кадровых военных, которые попросту были вышвырнуты из армейского строя. Изрядное их количество продолжили заниматься тем, что лучше всего умели и знали. Да-да! Именно как и чем убивать. Только уже в составе криминальных структур. Непроходящая головная боль правоохранительных структур. Конечно, многие из офицеров и прапорщиков, уволенных из армейского строя, заняли вакантные должности в этих самых правоохранительных структурах. А сколько кадровых военных, не справившись с самими собой, попросту спились, потеряли семьи, стали БОМЖами? Может быть, и существуют точные статистические данные об этом, только, уверен, они слишком кошмарные, что бы о них громогласно оповещать всё общество. В общем, эта проблема девяностых годов осталась в памяти только тех, кто "имел счастье ополоснуться в её мутных водах". Хотя... не буду затрагивать глобальные размеры той трагедии. Приведу только несколько примеров "афганцев", которые столкнулись с проблемой чисто служебного характера в самом драматическом её проявлении. Только о своих друзьях и знакомых.
  
  1
  
   Пожалуй, стоит начать с наиболее близких мне сослуживцев по Афганистану. С тех, с кем спал на соседних койках, ходил на операциях бок - о - бок, делился новостями, "стойко переносил тяготы и лишения воинской службы".
  
   Командир нашей третьей горной миномётной батареи Бурмистров Павел Алексеевич. Не скажу, что служба у этого офицера совсем уж не удалась. Как ни прикидывай, уволиться в запас с должности заместителя начальника Управления кадров Ленинградского военного округа и в звании полковник - это довольно неплохой результат. Не беря в расчёт все те трудности, с которыми пришлось столкнуться, идя к самому результату. Это без специального военного образования, не говоря уж о высшем. Постараюсь коротко изложить основные вехи служебного пути Паши, начиная с момента пересечения им границы Афганистан - СССР. Заранее прошу прощения, но, кое в чём, повторюсь. Только ради дела, дабы картина была полной. "В цветах и красках".
  
   В начале апреля 1983 года Паша Бурмистров, одновременно с командиром восьмой мотострелковой роты капитаном Валерой Тенишевым убыли по замене из Афганистана. Положенный после замены отпуск провёл с семьёй в посёлке Керро Ленинградской области. После отпуска, в назначенное время, прибыл в Управление кадров Ленинградского военного округа, куда ему было выписано предписание. Дальше была не очень приятная эпопея с его распределением для дальнейшей службы. В общем, мурыжили капитана Бурмистрова П.А. в Управлении кадров Ленинградского военного округа где-то около месяца. Не известно доподлинно, что повлияло на решение его вопроса с направлением в войска для дальнейшего прохождения службы, только, в конце концов, получил он в управлении кадров округа предписание в 54-ю мотострелковую дивизию, дислоцировавшуюся в посёлке Алакуртти Мурманской области.
  
   Прибыл к новому месту службы в конце мая 1983 года, перед самым началом летнего периода обучения. "Здравствуй, Север"! В отделе кадров мотострелковой дивизии Паше сказали, что должностей для него нет, и они вообще не знают, что с капитаном теперь делать. Начальник отдела кадров дивизии созвонился с Управлением кадров округа, и ему была поставлена конкретная задача, как быть с определением офицеру нового места службы. Решено было отправить местного начальника штаба артиллерийского дивизиона 281-го мотострелкового полка в город Петрозаводск по причине, что он давно туда просился. На его место Пашу Бурмистрова и назначили.
  
   54-я дивизия была сокращенного состава, в которой два полка (мотострелковый и танковый) были полными или наполовину развёрнутые, но с "интересным" штатом. Эти два полка в составе дивизии предназначались для прикрытия государственной границы. Вот начальником штаба артиллерийского дивизиона этого "интересного полка" Паша и был назначен. Весь офицерский состав дивизион можно было пересчитать на пальцах двух рук - 3 взводных, 3 командира батареи, замполит, начальник штаба и командир артиллерийского дивизиона. Ни старшины, ни зампотеха, ни начальника разведки. Из троих взводных только один кадровый офицер. Остальные двое взводных - "двухгодичники", у которых только одна цель и направление всех мыслей - отслужить свои два года и забыть армию, как кошмарный сон.
  
   Вот и началась служба на Севере. Ни дня, ни ночи спокойной. Словами обычными службу в таком "смешном" полку не описать. Кого ставить в наряды не знаешь. Уборка снега, нарезание дерна, обслуживание техники и так далее, и тому подобное. В учениях и стрельбах с каждым мотострелковым батальоном артиллерийский дивизион принимал обязательное участие. Ежегодно проверки и инспекции из Москвы и Ленинграда. Полковые и дивизионные учения тоже ежегодно. Весной 1984 после дивизионных учений с боевой стрельбой Москва поставила артиллерийскому дивизиону хорошую оценку. И это при имеющейся "современной" технике, типа ГТТ - гусеничный тягач тяжёлый - образца конца 50-х годов. Только на упомянутых учениях в условиях Заполярья, чтобы выйти в район и занять огненную позицию дивизиона, на 5 тягачах сожгли главные фрикционы. Что это такое, любой, связанный хоть когда-то с гусеничной техникой, знает. Огромный объём работы по его замене. Тем более в условиях пресловутого Севера. При всём этом, в процессе этой же итоговой проверки, одновременно на учении дивизии, единственная развёрнутая артиллерийская батарея артиллерийского полка получила двойку. Весь артполк на эту батарею "пахал" и "напахал" на неудовлетворительную оценку. Именно этот эпизод изменил дальнейшее направление службы Бурмистрова.
  
   Учения и проверка прошла. Паша занимался оформлением различных списков и ведомостей, которые необходимо было сдать в штаб полка. Комиссия из Москвы только что уехала, а представители штаба округа всё еще оставались в полку. Настроение, как это бывает обычно после удачного завершения мероприятия, было хорошее. Бурмистров написал рапорт, с просьбой отправить его на ЦАОК (Центральные артиллерийские офицерские курсы) в Ленинграде, в связи с тем, что ему ранее начальник артиллерии дивизии обещал отправить туда на учёбу для повышения квалификации. Подошел он к своему командиру артиллерийского дивизиона, сказал, что идёт в штаб сдавать списки по проверке, и попросил подписать рапорт, который тоже хотел сразу же отдать в строевую часть. Стоило спешить по определённым объективным причинам. Но командир дивизиона категорически отказался подписывать этот рапорт. Почему. Придётся самому "закатать рукава" и работать за себя и начальника штаба несколько месяцев. Где он найдет еще такого дурака, который сделал его дивизион лучшим в дивизии по вопросам боевой подготовки, дисциплины, службы войск и состояния техники (вопросы за которые отвечал начальник штаба дивизиона непосредственно). При всём этом командиру дивизиона через год должна была быть замена с Севера. Он думал только о себе, хотя при этом карьерный рост ему совершенно не светил. Весьма посредственный был, по своим деловым качествам и знаниям офицер. Так и закончил службы в должности командира кадрированного артиллерийского дивизиона.
  
   Психанув, Паша пошел в штаб сдавать списки. В это время у начальника штаба полка, а в его кабинете, вёл прием начальник Управления кадров округа. Все еще находясь на эмоциях, Бурмистров попросил, ожидавших возле кабинета офицеров и прапорщиков, пропустить его на приём "без очереди". Зашел, представился и попросил перевести на любую другую "не строевую" должность. Начальник Управления кадров округа посмотрел в свои списки и сказал, что по итогам проверки, капитан Бурмистров будет представлен к назначению на должность командира артиллерийского дивизиона в город Мурманск. Пришлось просить не делать этого и объяснять, что перспектив у него, в связи с отсутствием специального военного образования, нет никаких, и придётся быть командиром дивизиона до 45 лет, то есть, до выхода на пенсию. Начальник управления кадров округа вызвал начальника штаба и командира полка для разговора. Те тоже опешили от просьбы начальника штаба артиллерийского дивизиона. Стали обещать "золотые горы". Но Паша настоятельно просил пойти ему навстречу. Начальник управления кадров округа сказал, что рассмотрит эту просьбу. На этом и расстались. На следующий день Бурмистров отправился в очередной плановый отпуск. Но через два или три дня его вызвали в штаб полка, забрали отпускной и дали предписание в танковый полк этой же дивизии, на должность старшего помощника начальника штаба полка по кадрам и строевой части.
  
   Так у Бурмистрова началась работа в кадрах. Вот тут-то все местные старшие артиллерийские начальники на Бурмистрова и "обиделись". Начальники артиллерии мотострелкового полка и дивизии, а также и командир артиллерийского полка с ними заодно. Командир артиллерийского полка дивизии и вообще хотел Пашу забрать к себе. Хотя, вполне может быть, что такое желание у него сформировалось только тогда, когда этот вариант, с переводом Бурмистрова в артполк, стал уже практически невозможен. Но Паша им всем говорил раньше о том, что свои обещания надо выполнять. "Дал слово - сдержи. Не уверен, что сможешь выполнить обещание - лучше не обещай". Ведь всего-то и дело - просил отправить учиться на ЦАОК. Ведь трудно служить без специального образования, будучи только самоучкой, сдав только экстерном экзамены в военном училище для получения звания лейтенанта.
  
   Отпахал он два года старшим помощником начальника штаба полка по кадрам и строевой части и через сложный отбор, описывать который не вижу смысла, в апреле 1986 был назначен начальником отдела кадров этой же мотострелковой дивизии. После этого назначения все предыдущие недруги с Бурмистровым "помирились". Весной 1988 года с очередной проверкой дивизию проверяла Москва (Командование Сухопутные войска). Понятное дело, что ехали на Север эти комиссии не просто так, учитывая, что и командировочные тогда были приличные, и рыбу можно было по бросовой цене вывезти немеряно. Только к этим проверкам здесь, на Севере, уже все привыкли, адоптировались к "лампасам" и большим звёздам.
  
   Работу начальника отдела кадров дивизии на этой проверке лично оценивал начальник Управления кадров Сухопутных войск СССР. По большому счёту, кадровую работу Паша Бурмистров уже знал досконально, документы были оформлены на высшем уровне, и в дополнение ко всему, в этот год Бурмистров должен был заменяться с Севера. Начальник Управления кадров Сухопутных войск пошушукался с начальником Управления кадров Ленинградского военного округа, после чего Бурмистров был вызван к ним на беседу, и эти начальники ему сказали, что замена откладывается еще на один год, в связи с тем, что Управление кадров округа имеет на него свои виды. "Иди, работай и жди решения". В декабре 1988 года Управление кадров Ленинградского военного округа запросило на Павла Алексеевича документы на должность старшего офицера Управления кадров округа. Документы шли через штаб 6-й общевойсковой армии. Представление на Бурмистрова пришло в Управление кадров округа, а партийная характеристика на него застряла в политотделе 6 ОА. Никто не мог дать толкового ответа, где она и почему не пришла вместе с остальными документами. В январе 1989 года в дивизию пришла телеграмма от командующего армией, с требованием Бурмистрову Павлу Алексеевичу сдать должность и прибыть для прохождения службы в штаб 6 ОА. Начался сплошной дурдом. Командарм не захотел отдавать Бурмистрова округу, а оставил у себя в отделе кадров армии. Пришлось Паше выполнять приказ и ехать штаб армии. Находясь там, он узнал, что его партийная характеристика находилась у Члена Военного Совета армии. Задержал ЧВС её по той причине, что Бурмистров когда-то "имел наглость" высказать ему свое мнение, которое тому не понравилось. В связи с тем, что мнение было правильное, наказать офицера Член Военного Совета армии просто не смог. А вот отыграться и положить под сукно, крайне нужный в данный момент документ, он смог. При этом самое гнусное было то, что он ежедневно вызывал начальника отдела кадров армии и требовал, чтобы Бурмистрова убирали из штаба армии. Видите ли, его физиономия генералу не нравится, и вообще, "он даже одним воздухом с ним дышать не желает". Пошли качели - командарм хотел, чтобы Паша остался, а Член Военного Совета армии - нет. Так было более месяца. "Паны дерутся, а у холопов чубы трещат". Как-то Бурмистров встретил командарма в коридоре штаба и попросил у него разрешения вернуться обратно в дивизию. Сказал, что Член Военного Совета армии уже всех издергал, пока он здесь. Короче, командарм разрешил, и Паша уехал к себе в дивизию.
  
   В связи с тем, что без партийной характеристики офицера кадровики округа побоялись напрямую забрать в Управление кадров округа, его, в конце концов, попросту перекинули в учебную мотострелковую дивизию под Ленинград - подальше от командование 6-й армией, - где Бурмистров пробыл год. После этого, без особых трудностей Паша был переведён в Управление кадров Ленинградского военного округа. Был на должностях старшего офицера одного из отделов Управления кадров, начальником отдела, заместителем начальника Управления кадров. Была перспектива стать руководителем данного ведомства, но подвело отсутствие соответствующего уровня военного образования. Ни Военной академии, ни, тем более, Академии генерального штаба в его активе и послужном списке не значилось. Только экзамены экстерном за курс военного артиллерийского училища.
  
   На этом, по моему разумению, стоит закончить обрисовывать служебную эпопею данного офицера. Достаточно. Как видите, судьба и военная служба Павла Алексеевича Бурмистрова, не совсем обычная. Стоп! Нет! Именно зачастую обычная для многих "афганцев". Не будем только возвращаться заново к тому, о чём уже говорилось. Только немного добавлю некоторые факты, которые мне были рассказаны позднее, во время встречи и обычной беседы двух сослуживцев лицом к лицу. Можно было бы полностью передать весь наш разговор, только, наверное, многое будет лишним, заняв, к тому же, дополнительное время.
  
   Будучи начальником отдела и заместителем начальника Управление кадров Ленинградского военного округа, Павлу Алексеевичу Бурмистрову, довелось участвовать в отборе и отправке офицеров округа в районы боевых действий на Кавказе. В Чечню. Всем вполне понятно, что именно это мероприятие в тот период времени, было самым злободневным. Многие офицеры правдами и неправдами стремились избежать подобного испытания, или пройти службу в этой горячей точке "заочно". Всё почти так же, как и с Афганистаном. У кого были хорошие связи - "откашивали" это мероприятие. Простой "сын крестьянина", удостаивался подобной чести служить в "горячей точке", порой, дважды. В общем, именно в это время Бурмистрову довелось окунуться в сие дерьмо, по самое "не хочу". Было всё. Предлагали взятки. Запугивали влиятельными лицами. Отказывались ехать в Чечню вплоть до увольнения из армии. Единственно, чего удалось избежать Паше - упрёков:
  
   "А сам-то чего не едешь? Слабо? Или, отправлять других проще, чем самому показывать пример патриотизма и храбрости?"
  
   Почему не говорили подобного? Просто потому, что на груди этого офицера были видны знак "Воина-интернационалиста" и орденские планки двух орденов - "Красной звезды" и "За службу Родине" III степени.
  
   Кстати, в Чечне Паше Бурмистрову всё-таки довелось побывать. И, не один раз. Пусть это были и не особо длительные командировки. И не только в штабе российской группировки, но и в местах выполнения боевых задач. Спрашивается: "Оно ему было нужно"? Вполне можно было бы полковнику, просто поинтересоваться в местных кадровых органах: "Как там наши офицеры? Есть ли у них проблемы? Что можно сделать для того, что бы им служилось здесь комфортно?" И, услышав не вполне вразумительные ответы на поставленные вопросы, считать свою миссию полностью выполненной, с чувством исполненного долга, возвратиться в Санкт-Петербург. Так нет же. Его тянуло лично пообщаться с офицерами и прапорщиками. Задать интересующие вопросы непосредственно "виновникам торжества". Записать семейные проблемы и пожелания. Занести всё это в особую тетрадь. Вернуться в Управление кадров Ленинградского военного округа, и с неимоверной настойчивостью добиваться того, что бы проблемы офицеров были решены в кратчайший срок, а их минимальные пожелания - выполнены. Это - не стандартные фразы "ради красного словца". Полковник Бурмистров Павел Алексеевич не стеснялся позвонить в отдалённый гарнизон округа и посоветовать командиру дивизии оказать помощь семье офицера в обеспечении более приемлемой квартирой. Или, в выделении места детворе в детском садике. И, даже, в обеспечении жены офицера работой. Если же подобный "совет" не воспринимался начальничками серьёзно, с не меньшей настойчивостью Паша шёл к командующему округом, что бы добиться выполнения тех обещаний, которые он дал офицерам в Чечне. Хотя, обещания Бурмистров давал в пределах разумного и имеющихся у него возможностей. И всегда выполнял.
  
   После увольнения в запас, Бурмистров работал в одной из солидных организаций города Санкт-Петербург. Причём, занимал в ней одну из ведущих должностей. Только и здоровье, которое не прибавилось в период службы в Афганистане и на Севере, начало давать сбои. Это притом, что до установленного законом для мужчины пенсионного возраста, было относительно далеко. Решение было принято - оставить работу и заняться самим собой. Благо, военной пенсии с довеском за работу в гражданской организации, на жизнь хватало. Поэтому сейчас Павел Алексеевич Бурмистров - обычный военный пенсионер.
  
   Традиционное окончание описания судьбы и военной службы человека. Стандартный вопрос: "А что же приобрёл Паша за столь длительный срок служения Родине"? Не возмущайтесь только видимой "шкурностью" данного вопроса. Незачем говорить казённые фразы о том, что мы все служили своей стране не из корыстных побуждений, а за совесть. Подобные фразы уже не модные. Да и раньше они были больше свойственны профессиональным политработникам, многие из которых вспоминали о совести только во время партийных собраний. Не зря ведь народная мудрость гласит, что "рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше". Жаль, что военному человеку чаще всего не удаётся организовать собственный поиск - "где лучше".
  
   Не шибко благосклонна была судьба к Паше. Задрипаный военный гарнизон в районе Корельского перешейка. Афганистан. Служба на Севере. И только в конце службы - Санкт-Петербург. Конечно, своя квартира в этом городе, пусть и на окраине - дело хорошее. И солидная пенсия в ещё далеко не преклонном возрасте - тоже здорово. Да и два боевых ордена на груди - почётное явление. На этом, пожалуй, положительные "приобретения" можно закончить.
  
   Теперь - та ложка дёгтя, которая портит бочку мёда. Не прошли даром года, проведённые Павлом Алексеевичем и членами его семьи, в экстремальных условиях. Афганистан, даже с огромным приближением, нельзя считать курортным местом. А уж о Севере говорить совсем не приходится. В общем, подорвал себе здоровье этот человек. Пошаливает сердечко. Возникают отдельные проблемы и с другими жизненно важными органами, которые без врачей-специалистов решить невозможно. Конкретизировать не хочется. И с детьми не всё в порядке. Старший сын не смог перенести последствий жизни на Севере. В общем, говорить, что всё хорошо, не приходится. Главное же, на настоящий период времени то, что Паша так и остался позитивным человеком, не теряющим своего оптимизма. Отзывчивый, доброжелательный, порядочный, внимательный... Как-то язык не поворачивается сказать о нём что-то такое, что бы его скомпрометировало. Настоящий верный друг.
  
   Вот вам первый пример. Причём, довольно знаковый. По большому счёту, в большинстве случаев судьба "афганцев" в тот период времени повторялась с теми или иными дополнениями. Кому-то досталось больше трудностей и всевозможных препятствий по службе. Кому-то - меньше. "Служебная лестница", выложенная ковровыми дорожками, с крепкими поручнями, редко кому из них повстречалась на жизненном пути. Да оно и понятно. Мало было таких, кто, имея внушительную поддержку больших начальников, оказался в Афганистане. А у единичного числа таковых, и в Афгане служба была, подчас, на порядок лучше, чем у остальной, "серой массы". Впрочем, разговор не о том. Да и разговор - отдельный. Кстати. Мне лично "блатных" в Афгане встречать не пришлось. К сожалению или к счастью?
  
  2.
  
   Второй пример. Тоже из той же "оперы". Служил со мной в нашей миномётной батарее командиром взвода управления лейтенант Полушкин Сергей Владимирович. Толковый офицер, выпускник Тбилисского высшего артиллерийского командного училища. К нам в батарею он прибыл по замене в декабре 1981 года. В Афганистане прослужил почти два с половиной года. К слову сказать, именно ему пришлось принимать у меня мой огневой взвод и гарнизон Хазрати-Султан в мае 1983 года. Последовавший после этого год службы Сергея "за речкой" освещать не стану, дабы не сбивать всех с толка. Летом 1984 года мне довелось встретиться с Полушкиным уже в городе Осиповичи Могилёвской области, где он продолжил службу после замены из Афгана. Командир пушечной артиллерийской батареи в одной из артиллерийских бригад 51 гвардейской артиллерийской дивизии. На правах гостя, мне удалось побывать в парке боевой техники, где и стояли 152-мм пушки "Геоцинт-Б" Серёги. Удивили меня там только тягачи, с помощью каковых буксировались боевые артиллерийские орудия. Вы не поверите. Обычные гражданские двухосные колёсные трактора. Точную его модификацию, я сейчас просто затрудняюсь сказать. Что-то наподобие того, который использовался в подвижной землеройной машине ПЗМ-2. Голубенького цвета окраски. Удивительное в этих тягачах было то, что в войска их поставляли прямо с завода-изготовителя с полным комплектом навесного оборудования для производства сельскохозяйственных работ. То есть, плуги, бороны, культиваторы, и прочая подобная требуха проходила по книгам учёта материальных средств от батареи и до бригады, и "висела" на ответственном хранении командиров подразделений. Что вполне естественно, часть этих тракторов из состава учебно-боевой группы, "безвозмездно" сдавались "для оказания шефской помощи" в близлежащие колхозы. Подобное для меня было в новинку. О целинных батальонах Вооружённых Сил СССР я в то время слышал, хотя лично с ними сталкиваться ещё не приходилось. Там всё почти понятно. В дивизиях и полках имелась специальная "целинная техника", которую после возвращения "целинного батальона" в пункт постоянной дислокации, долго и настойчиво восстанавливали и готовили к следующему летнему сезону. Страшное ломьё, которое и назвать военной техникой стыдно. В рассказанном мной случае с тягачами артиллерийской батареи, техника ведь была, пусть из состава учебно-боевой группы, но ведь, боевой. Хотя, это непосредственно к теме рассказа имеет отдалённое отношение. Так, вскользь. В качестве отступления.
  
   В Осиповичах Полушкину пришлось служить где-то лет пять-шесть. Учитывая тот факт, что Белорусский военный округ считался льготным местом службы для замены, офицеры из этого округа наиболее часто направлялись для дальнейшего прохождения службы в группы войск в Европе. Так получилось и с Сергеем. Его направили в Группу советских войск в Германии, к тому моменту переименованную в Западную группу войск. К сожалению, далеко не всем выпадало счастье служить в крупных немецких городах. Чаще всего советские воинские части дислоцировались, или в небольших населённых пунктах Восточной Германии, или, в лучшем случае, вблизи немецких городов. За исключением штабов, от дивизии и до группы войск. Артиллерию и вообще, стремились разместить на полигонах. Так "повезло" и Полушкину. Сначала служил в 44-й армейской артиллерийской бригаде на Магдебургском полигоне, затем, в 231-й армейской артиллерийской бригаде на Викштокском полигоне. Только считалось, что живёт в европейской цивилизации. С местом дислокации артиллерийской бригады на Магдебургском полигоне я был ранее знаком. Дыра дырой. Единственно хорошо то, что до самого Магдебурга добираться автобусом было относительно быстро и не далеко. В общем, Полушкину заканчивать свою службу в Германии довелось в 1994 году в должности командира артиллерийского дивизиона. Для тех, кто не совсем в курсе событий того периода Новейшей истории, напомню, что именно в это время проходил глобальный вывод всех советских войск из Европы. Две половинки Германии, после почти полувека государственного и политического противостояния, объединились, сделав Горбачёва почётным гражданином нового сильного и процветающего государства. Все советские войска, спешно собрав манатки, оставив в бывших военных городках уйму зданий, сооружений и всяческого имущества, эшелонами отправились домой. Кто в Белоруссию, а кто и в район Уральских гор. 231-й армейской артиллерийской бригаде досталось место последующей дислокации в городе Чебаркуль Челябинской области. Где она мирно и прекратила своё боевое существование. Технику, вооружение и боеприпасы сдали на многочисленные военные базы и арсеналы, материальные средства - что по ближайшим частям, что на склады, личный состав срочной службы - в воинские части, расположенные поблизости, что бы дать сержантам и солдатам возможность дослужить определённый законом срок. Офицерский состав остался не при делах. Кому-то удалось правдами или неправдами перевестись к себе на родину, в уже ставшие суверенными государствами Беларусь, Украину, Казахстан и так далее. У кого не возникло желание ехать в места, где остались квартиры, типа Литвы, Латвии и Эстонии, или вообще, своей собственной квартиры отродясь не имелось, вынуждены были закрепляться жить в Чебаркуле. Благо ещё, что в то время, там можно было получить собственную жилую площадь. Правда, без какой-то перспективы на дальнейшую службу в армии, а тем более, продвижение по службе.
  
   Подполковник Сергей Владимирович Полушкин, до 1995 года находился "за штатом" местной воинской части, после чего был благополучно уволен в запас. В возрасте тридцати пяти лет. В самом рассвете творческих и физических сил. Без какой-то практически применимой в запасе специальности. Если не считать специальностью "инженер по эксплуатации артиллерийского вооружения". Согласитесь. Очень востребованная специальность в лёгкой и пищевой промышленности, не говоря уж о сельском хозяйстве. Разве могут наши предприятия обойтись без "эксплуатации артиллерийского вооружения"? Да ни с жизни! Кем после увольнения в запас только не пришлось Серёге работать? Был и продавцом, и дворником, и охранником. Не всякому, по складу характера, эти занятия по душе. В общем, постоянной работы, стабильной и более-менее оплачиваемой, долгое время не находилось. Благо, что со временем появилась возможность устроиться работать в местную ближайшую базу хранения военного имущества начальником хранилища. Какая-никакая, но близкая по пониманию и привычная по своей сути работа. Железяки, есть железяки. Пусть их на базу и завезли из войск огромное количество. Теперь нужно было технику (на языку вертится "металлолом") обслужить, поставить на длительное хранения, не забывая при этом следить за тем, что бы вовремя проводить регламентные работы и переконсервацию техники. Зато, стабильная, неплохо оплачиваемая работа. Постепенно обжились с семьёй в условиях Приуралья. Появился свой огородик. Жизнь перестала казаться зеброй, у которой все белые полосы заплыли вторым, профилирующим цветом.
  
   Традиционный вопрос. "А что же приобрёл Сергей за семнадцать лет кадровой службы и почти стольких же лет гражданского служения Родине"? Небольшую пенсию, на которую, вполне возможно, на старости удастся существовать. Квартиру в городе. Определённое число болячек, полученных за время службы. Орден "Красная звезда" за Афганистан. Да, в общем-то, и всё. Как ни напрягай воображение, придумать больше нечего. Дети и внуки к заслугам государства не относятся. Впрочем, вру. Забыл ещё одно приобретение, которое имеется у всех, прошедших через подобные испытания. Несгибаемость перед трудностями и твёрдость духа.
  
  3
  
   Отправимся к третьему кандидату на повествование? Командир взвода автоматических гранатомётов АГС "Пламя" нашего батальона Игорь Лучников. В вопросе о везучести офицера по служебному росту его можно с полной уверенностью отнести в самый конец списка карьеристов. Ну, не везло человеку в военной службе. Всё его стремились "пристроить" туда, куда явно не имели морального и юридического права. Не по специальности и не по желанию. С самого выпуска из военного училища. То - командир миномётного взвода, о должностных обязанностях которого он имел только смутные представления, то - ещё кто-то. Впрочем, стоит рассказать по порядку.
  
   О том, что он в Афганистане не отсиживался где-то на складах или в штабах, говорят сами за себя боевое ранение и орден "За службу Родине" III степени. Впрочем, награда должна была быть более весомой, учитывая ту роль, которую сыграл старший лейтенант Игорь Лучников вместе со своим взводом автоматических гранатомётов АГС-17 в то далёкое время, когда ему, по собственной инициативе, без приказа сверху, довелось оказать помощь при выходе группы нашего батальона из "духовского" окружения. Что уж тут поделаешь? Так решило начальство. Может быть, из-за всё того же хронического невезения Игоря.
  
   Через какой-то, не имеет значения, какой, промежуток времени пришлось Игорю Лучникову попасть служить в группу советских войск в Германии. Мечта всех советских офицеров и прапорщиков. Прекрасное обеспечение, неплохие, временами и в зависимости от места службы, условия для жизни. Трудности службы? Да кто на них тогда обращал внимание? Привыкли уже. И, служба "без выходных и проходных", допоздна, с частыми выездами на полигоны, не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Зато, за пять лет службы в Германии, удавалось не только обеспечить всю семью одеждой и вещами первой необходимости на несколько лет вперёд, но и создать определённый запас денежных средств в советских рублях. В общем, дело, прямо скажу, было стоящее и, в определённом смысле, выгодное.
  
   Но и здесь, что самое удивительное, как и многим, ему подобным, Игорю как-то сразу же не повезло. Надежда на то, что наконец-то удастся получить повышение по службе, не имела своего практического воплощения. А, пора бы уж! Более того, сразу же после его пересечения границы с ГДР, начались проблемные вопросы. Суть их в том, что мотострелковых должностей, почему-то, свободных не оказалось. Да и солидный уже для командира взвода возраст Лучникова, явно не позволял направить его куда-то "Ванькой-взводным". Ровесники-то уже, зачастую, были начальниками штабов батальонов, а то и занимали более высокие должности. В худшем случае - ротными с солидным стажем. Вот и предложили Лучникову в отделе кадров пойти заместителем командира танковой роты по технической части. Временно, до утряски вопроса. Нет ничего более постоянного, чем "временное". Зампотех танковой роты. Была такая должность у танкистов, каковых в Германии было не меньше чем пехоты. Что же делать? Игорь особо и не отбрыкивался. В силу привычки. Зампотехом к танкистам, так зампотехом. Ему было не привыкать менять основную свою специальность - мотострелок, - на более экзотические. Миномётчиком был? Это несколько сложнее, чем быть танкистом. Не настолько уж сильно танк отличается от боевой машины пехоты. Можно сказать, что это просто довольно большая, и более тяжёлая БМП, подросшая по мере своей эксплуатации. Что не знает - изучит. В общем, Игорь согласился. И отправили Лучникова служить в первую танковую армию под Дрезден.
  
   Прибыл в полк. Представился начальству. Расспросили командиры разных степеней его обо всём, что им было интересно на данный момент, посмотрели с удивлением на новоявленного "танкиста" и отправили в роту. К слову сказать, что если в должностном окладе денежного содержания он, пусть несколько вырос над командирами взводов, то по самой должности так и остался старшим лейтенантом. Три маленькие звёздочки на погоне с одним просветом стали уже настолько привычными, что появление четвёртой могло Игоря, наверное, в первое время, испугать. Да и рука за много лет службы уже слишком привыкла писать впереди своей фамилии воинское звание: "ст. л-т".
  
   Познакомился Лучников со своим новым начальником - командиром танковой роты. Оказался он года на три младше. Побеседовали с ним "за жизнь". Рассказал командир о роте и планах на ближайшее время. И направились новоявленные сослуживцы в парк боевых машин - именно к тому месту, где теперь Игорю предстояло "дневать и ночевать".
  
   И вот тут-то Игоря взяло удивление. Обычный, на первый взгляд, парк боевых машин. Контрольно-технический пункт, мойка для техники, заправочная горюче-смазочных материалов, пункт технического обслуживания и ремонта, боксы с боевой техникой, из ворот которых, то там, то здесь выглядывают привычные массивные корпуса танков с орудийными стволами "на лбу". Всё вроде так, как должно быть. Всё, да не всё. В звуковом фоне обычного рабочего ритма парковых работ, среди металлического стука - где громкого, где - тихого, - временами появляется знакомый по Афганистану звук. Причём, доносится он, почему-то, из самих боксов с боевой техникой. Именно этот знакомый до боли звук и заставил Лучникова задать вопрос командиру роты:
  
   "Слышишь, командир? Если это парк танкового полка, то, причём здесь вертолёты? Или где-то, поблизости, находится вертолётная площадка"?
  
   Можете себе представить реакцию командира танковой роты: "Вот тебе и долгожданный зампотех роты, на которого, хочешь - не хочешь, но вешается вся бронетанковая техника подразделения".
  
   А Лучников-то откуда знал, что на штатных танках роты Т-80 были установлены в качестве силовых двигателей турбины, которые имели такой же звук при своём запуске, как и у вертолётного движка. Что поделать, если это "родные братья"? Пусть и с различной спецификой своего применения. Кстати говоря, раз уж вопрос коснулся танков Т-80. Работу двигателя этого танка, по большому счёту, можно было услышать только находясь непосредственно сзади него. Спереди его почти не слышно. А шум турбин в парке был слышен только по той причин, что рёв их отражался от задних стенок хранилищ и сопровождаемый эхом, выходил непосредственно через ворота.
  
   Сказать по правде, Лучникову не особо долго довелось "насладиться прелестями" должности зампотеха танковой роты. Мотострелок в танковом подразделении - явно не на своём месте. Это понимал не только он, но и всё начальство различного уровня. Поэтому, как только в перспективе "засветилась" должность помощника военного коменданта города Дрезден, Игорь, не задумываясь, перевёлся на неё. Во-первых, и сама должность была значительно выше по служебному положению. Во-вторых, работа более понятная для практической деятельности. Да и пора было подумывать в его возрасте, как бы поменять командные должности, связанные с непосредственным управлением подчинёнными, на работу по "перекладыванию бумажек". Так Игорь оказался на вышеназванной должности в вышеназванном городе. Не стану расписывать, что это была за работа, и какие вокруг него находились начальники. Капитана получил, прожил всё оставшееся время службы в Германии в крупном городе, в нормальных условиях для семьи, без каких-то там полигонов, стрельб, учений.
  
   В 1990 году срок службы Лучникова в Западной группе войск (бывшей Группе советских войск в Германии) истёк. С предписанием на прохождение дальнейшей службы он отправился в Северокавказский военный округ. Прибыл в город Ростов-на-Дону, представился в Управлении кадров округа, где ему сказали следующее:
  
   "Капитан, извини! Не вовремя ты прибыл. Сам слышал, что сейчас в Москве переворот. ГКЧП (государственный комитет чрезвычайного положения). Никто не знает, что с нами самими будет завтра. Не до тебя. Кто будет тебе в такой обстановке искать должность для дальнейшей службы? Хочешь совет? Пока не поздно, беги под шумок из армии. Устроишься на гражданке не хуже, чем в армии. А сейчас, поверь мне, в стране начнётся невесть что такое. Так что, решай сам".
  
   И что теперь было делать? Вроде бы, как и из армии уходить было несподручно. Всё-таки, семнадцать лет жизни отдал служению Отечеству. Ровно половина прожитой жизни. Ещё совсем немного, и можно было бы надеяться на получение военной пенсии. Да и, говоря откровенно, что офицер умел делать хорошо в жизни, кроме выполнения специфических военных обязанностей? Ни-че-го! Так, поверхностно, в качестве необходимых навыков для любого мужчины, а, тем более, для офицера - строгать, пилить, красить, строить, ломать, и так далее, и тому подобное. А, по большому счёту, кроме как уметь качественно убивать и защищать - другому в училище и войсках нас ведь не учили.
  
   С другой стороны, честно говоря, военная жизнь и совершенно бесперспективная служба Игорю Лучникову уже приелись. Погоны полковника не "светили" даже издалека и в кошмарном сне. Дай Бог бы вырваться из категории младших офицеров. Всё-таки, гражданская жизнь прельщала относительным спокойствием, независимостью от начальников-дуроломов. Хотя, последнее предположение - скорее видимость, чем факт. Разве мог знать кадровый военный, что творится "на гражданке"? Что здесь - хорошо, а что - чистейшей воды видимость? Как гражданский люд смотрит на военных с завистью из-за больших денег, якобы, получаемых без особых усилий, так и военные живут только слухами о "вольной" жизни гражданского населения.
  
   В общем, принятие решения - оставаться служить или покидать ряды Вооружённых Сил СССР, - это не очень простое дело. С бухты-барахты, подобное не делается. Сами можете себя представить на месте офицера. Обмозговывали сий вопрос всей семьёй Лучниковы очень даже долго. Благо, командование округа такую возможность им невольно предоставила. Создавалось даже впечатление, что об офицере просто на тот момент забыли. Хотя, это впечатление, на 99 процентов, было верным.
  
   "Нет капитана, не приходит сам поинтересоваться своей дальнейшей судьбой, ну и хорошо. Нет сейчас времени на то, что бы с ним возиться. Самим бы, в свете последних событий, усидеть на своих должностях".
  
   Поконтовался Игорь с семьёй "без определённого места жительства и службы" месяц, затем и второй. Благо, после Германии денежки ещё на жизнь кое-какие имелись. Потом наступил предел терпению. Отравился офицер опять в Ростов с твёрдым намерением, или получить место для дальнейшей службы, или покинуть с почётом армейские ряды. Причём, на направление в захолустный гарнизон на абы-какую должность согласие Игорь давать не собирался. В общем, настроен был по-боевому.
  
   В общем, что бы не рассусоливать долго, сообщаю вам - на все рьяные попытки Лучникова "качать права", ему просто предложили написать рапорт об увольнении из Вооружённых Сил СССР. Что он и сделал.
  
   Через месяц с небольшим Игорю пришло сообщение, что его просьба удовлетворена, и Министр обороны подписал приказ об увольнении капитана Лучникова из армии. Предстояло теперь прибыть в Ростов, получить денежное содержание за весь период вынужденного сидения без дела, выходное пособие и прочие выплаты, забрать документы и предписание в военный комиссариат, и стать обычным гражданским человеком.
  
   Что Игорь Лучников приобрёл от службы в армии? Пенсию? Дудки! Квартиру? Не успел обзавестись! Обеспеченное положение? Да, что-то и с ним офицеру запаса не приходилось ни ранее, ни позднее сталкиваться. Солидное воинское звание? Уволился из Вооружённых сил в звании капитана. А вот потерянное здоровье, серьёзное ранение, расшатанные нервы - это действительно "солидные приобретения".
  
   Пришлось начинать жизнь, образно говоря, с "нуля". Сами знаете, что творилось в России в девяностые годы прошлого столетия. Пришлось Игорю перепробовать массу гражданских специальностей. Что-то не подошло по моральным аспектам. Где-то не хватило терпения выдерживать постоянное психологическое воздействие со стороны нанимателей и руководства. К какой-то работе просто "не лежала душа". Знаете, как это бывает? Если на работу идёшь "из-под палки", то и работа эта "не клеится". В общем, в конце концов, остановился Игорь на самой интересной для него, но, явно неожиданной для окружающих должности - повар в столовой. Что, уже улыбаетесь? Думаете, что специальность совсем не мужская? А вот это, зря. Самая, что ни на есть, работа для настоящих мужчин. Обратите внимание, что на Востоке женщину до приготовления мясных блюд вообще не допускают. Что-то делать из муки - это пожалуйста! Сварить кашку - да за ради Бога! Мясо же готовят только мужские руки. Опять же, скажете, Восток - это не показатель? Нельзя озираться и во всём подчиняться традициям азиатов? Нельзя! Только в поварской работе, можно и нужно. Да и вообще. Ответьте на вопрос. Кто лучше повар - мужчина или женщина? Ответ очевиден. Конечно же, мужчина. Он может вкладывать в именно эту работу всю свою душу. Женщина же выполняет данную "повинность" по принуждению. Это её тяжкая обязанность всю её жизнь. Кормить семью в прямом смысле слова. Ну, да это, вопрос спорный, хотя, с моей точки зрения, вполне доказуемый.
  
   В качестве "подведения черты". Возраст уже сейчас позволил Игорю Лучникову стать полноправным пенсионером. Хотя и работающим. Пусть, до сих пор нет своей квартиры. Приходится жить на съёмной жилой площади. Пусть суммарное денежное содержание не позволяет жить так, как бы хотелось. Однако, его семья ни в чём не нуждается. Да и ранее принимались все меры, что бы не впасть в нищету. Огонь и резкие, многократно прилагаемые сжатия закаляют не только железо, но и людей.
  
  4.
  
   Можно было бы приводить ещё массу подобных примеров, уделяя в своём повествовании внимание исключительно негативным сторонам. Хотя, что-то явно позитивное в судьбах большинства моих товарищей, говоря по правде, найти можно, но весьма попросту проблематично. Сколько я не анализировал все те рассказы, которые довелось услышать, "белые полосы" на шкуре зебры встречались крайне редко и очень ограниченных размеров. Впрочем, жалобы на "судьбу-проказницу" - также. Даже неисправимые пессимисты, не пробуя излюбленного шоколада, старались в своих повествованиях или избегать "сгущения красок", или же, находить в самых грустных моментах что-то юморное. Хотя, зачастую это выглядело смехом сквозь слёзы.
  
   Впрочем, накоротке я всё-таки остановлюсь ещё на нескольких своих однополчанах. Нельзя ведь не рассказать о судьбе заместителя командира 8-й мотострелковой роты старшего лейтенанта Хафизова Рустема, который в Афганистане во время проведения операции против местных Айбакских басмачей получил тяжёлое ранение и стал ограниченно годным к военной службе. Только неимоверные настойчивость и желание продолжать служить Родине, позволили ему остаться в рядах Вооружённых Сил. Свою службу он закончил в звании капитана в военном комиссариате города Рига. Впрочем, вывод войск из Прибалтики, эту службу сделал весьма усечённой. Сами понимаете почему.
  
   Нечто подобное было и с начальником связи третьего горнострелкового батальона старшим лейтенантом Жердевым Геннадием Павловичем. Служба в Афганистане привела его после замены на госпитальную койку. Длительное лечение с применением сильнодействующих препаратов. Выписной эпикриз с диагнозом: "Не годен к военной службе в мирное время". Увольнение из рядов Вооружённых Сил. Личное обращение к Министру обороны с просьбой о предоставлении возможности восстановиться в армии, пусть и не на строевую должность. Предоставление должности в военном комиссариате в Ростовской области. Правда, здесь судьба была несколько более милостива. Удалось дослужить до должности военного комиссара города, и уволиться в запас в звании полковника. Хотя и сейчас здоровье, подорванное в тех экстремальных условиях, продолжает давать сбои.
  
   Да и, в общем-то, на первый взгляд, благополучная служба и даже успешное увольнение в запас в званиях полковников бывших командиров батальона Сергачёва Валерия Александровича и Аксёненко Сергея Алексеевича, бывшего начальника штаба батальона Тетерятникова Михаила Георгиевича, бывшего командира восьмой горнострелковой роты Тенишева Валерия Шакировича, имеют явно заметный налёт спинной части Судьбы. Все они в своё время закончили ту или иную военную Академию. О профессионализме всех их, людской порядочности и отличных офицерских качествах можно говорить долго и с упоением, не высасывая, как говорится, фактов "из пальца". А вот дальше должности командира полка или равной категории, никто из них пробиться не смог. И не в силу сложившихся обстоятельств, а в силу тех "рамок", в которые этих офицеров поставила "Госпожа система". Невольно на ум приходит сравнение с теми, кто прошёл Великую Отечественную войну. Там, основная масса военных, была в общих заслугах и правах. Люди, имевшие боевой опыт. Только у кого-то на груди было больше, а у кого-то - меньше наград. Хотя и награды, заслуженные в боях, имели определённый вес при продвижении по служебной лестнице. В отношении воинов-интернационалистов всё несколько в ином свете. В каком? Уже было сказано. Ну, не любили эту категорию военных те, кто не побывал "за речкой". В силу подсознательного "комплекса неполноценности", наверное. Или по каким-то иным причинам. Остаётся только предполагать и гадать.
  
   Можно было бы привести ещё пару-тройку подобных примеров только в пределах моих сослуживцев по батальону. Только, зачем? И так вполне достаточно. Каждый из вас, при желании, сможет мысленно дополнить то, что не сказано мной. Я же буду закругляться.
  
   Как мной уже не раз подчёркивалось, среди моих сослуживцев по Афганистану, генералов не появилось. Исключение составляет только бывший начальник штаба полка Чикал. Ему, благодаря умению передвигаться по служебной лестнице, используя головы и спины подчинённых, удалось добраться почти до самого верха высшего офицерского состава. Бог ему в этом судья. Остальные мои сослуживцы по батальону, в лучшем случае, смогли стать только полковниками. Видимо, для тех, кто в Афганистане неоднократно поднимался по горным серпантинам, "серпантин" генеральских погон был попросту противопоказан. И винить здесь развал Советского Союза, далеко не правильно. Вина в нас самих. В том, как на обострение нашей совести и чести, повлиял всё тот же Афганистан. Если конкретнее, то воинские коллективы и окружающая обстановка. Сделали честнее, правдивее, сильнее. Более совестливыми и сострадательными. Не способными равнодушно проходить мимо подлости и несправедливости. Да и смелости в отношении к начальству, прибавил достаточно, порой, выше разумной, по мнению окружающих, меры. Сужу чисто по себе. Чрезмерной наглости и вольности в обращении со старшими по возрасту и служебному положению я никогда не имел. Корректность и воспитанность. Однако, если знал, что я прав, что приказы и поступки начальников явно выходят за рамки юридического права, сдержать меня от высказывания своей позиции прямо в глаза, не могла никакая сила. А это, сами понимаете, не то, что не нравилось, но и вызывало в отношении меня же гнев и неприкрытую мстительность. Повод к тому, что бы расквитаться с "наглецом" долго искать не нужно. Можно такой повод попросту спровоцировать. А уж потом, не стоит либеральничать и применять полумеры. Раскручивать, так на полную катушку. Опять же. На памяти имеются не только примеры из собственной жизни. На моих глазах в Германии полковое начальство "съело" подобным образом моего дружка-"афганца" Мишу Куклева, уволив его в запас без выслуги и пенсии. Почти так же "затёрли" однокашника Лёшку Белявского, не позволив ему двигаться по служебной лестнице. В общем, примеров хватает. Да и не в этом, по большому счёту, суть. Чего греха таить. Не нравились многим в Советской Армии "афганцы". Слишком многого они хотели. А для себя ли? Чаще всего - для других, для всего общества. Только уж свои проблемы приходилось решать самим.
  
   Что касается нынешнего времени. Положение, скажем так, существенно не изменилось. Если не сказать грубее. Не изменилось в лучшую сторону. Только в совсем даже противоположную. Я не ратую за возвращение каких-то льгот. Не было их раньше, а сейчас и вообще отменены напрочь. Было время, когда на всём постсоветском пространстве "афганцы" могли бесплатно пользоваться всем городским и пригородным транспортом. Теперь в каждом самостоятельном государстве выданы свои национальные удостоверения, не действительные в ближнем зарубежье. То свидетельство о праве на льготы, которое мы все получили при Советском Союзе, стало "музейным экспонатом". Не знаю, как в России, Украине или Казахстане, но в Белоруссии, удостоверения вообще стали "разноцветными": ярко красное - для инвалидов войны, тёмно красное - для получивших ранения, контузии, травмы, коричневое - для всех остальных (не хотелось бы акцентировать на последнем цвете "корочки" общее внимание). Соответственно, и права (льготы) их владельцев разительно отличаются по своему объёму. Хотя, нет. Не очень что бы разительно. Просто у последней категории этих льгот нет вообще, а остальным - что-то, да и оставили. Опять же. Не в самих льготах дело. Не пользовался я ими раньше (не было нужды), не особо нуждаюсь и теперь. Только, на мой взгляд, происходит искусственное разобщение "афганцев" по цветам. Типа того, что, чем ближе к цвету крови - тем заслуженнее. А чем ближе к... Видимо, в этом опять же виноваты мы сами. Ушли в свои личные проблемы, связанные с "выживанием в условиях кризиса". Перестали напоминать о своём существовании. Раз в году о нас в трудом вспоминают, взглянув на февральский календарь. Проводят скучнейшие "торжественные" накануне 15 числа, и приевшиеся своим однообразием митинги, которые посещает всё меньше и меньше людей. И не по причине естественной убыли, а из-за личного нежелания тратить своё время. Десантники и пограничники свои годовщины отмечают с большим размахом и более заметно. Предложения? А ведь их-то у меня и нет. Были, да "охотку" отбили. Плыву по течению. Изредка общаюсь с себе подобными "афганцами". Не более часто заглядываю на наш сайт, "афганские" странички в одноклассниках и личные записи. С сарказмом улыбаюсь, читая в прессе о "сплочённости белорусских ветеранов войны в Афганистане". В чём же здесь причина? Во мне. В тебе. Во всех нас. А ведь ветераны Великой Отечественной войны были более активные. Некоторые и до сих пор пытаются вершить великие дела на благо памяти о себе. Мы - более младшее поколение. Наши дети - очередная ступенька вверх древа жизни. И чем дальше от корней, тем слабее связь с прошлым, больше забота "о себе любимом". И, всё-таки, там, в Афганистане было легче и лучше. Или это только так кажется?
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023