ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Дела житейские, или, хозяйство воюющего взводного

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.42*4  Ваша оценка:
  Дела житейские, или, хозяйство воюющего взводного.
  
   Ограниченный контингент советских войск в Афганистане. Если даже только тезисами перечислять все те задачи, которые выполнялись советскими войсками ограниченного контингента в этой стране в период с 1979 по 1989 годы, понадобилось бы исписать не одну страницу. Заниматься этим я не стану, так как считаю это скучным занятием, а саму информацию бесполезной и неинтересной. Хотя, пару-тройку задач я всё-таки вынужден вспомнить, так как они имели, по своей сути, несколько противоположные значения и коренным образом расходились во многих вопросах, так необходимых в обыденной армейской жизни.
  
   Хотя, подчеркну заранее, упоминание этих задач имеет только косвенное отношение ко всему тому, что бы мне хотелось рассказать. Однако, и, тем не менее, начну я именно с этого.
  
   Основной, наиболее опасной для жизни и трудной по своему выполнению задачей для советских войск в Афганистане была открытая непосредственная вооружённая борьба с местными бандами вооружённых душманов, имеющих как политическую, так и бытовую "окраску". Кто-то со мной может и не согласиться, так как по всем требованиям руководящих документов того времени, наши войска должны были только оказывать поддерживающую помощь в ведении боевых действий местным правительственным войскам "зелёных". Однако, подобные требования оставались только на бумаге и в речах наших больших руководителей, а непосредственно воевать приходилось таки советским войскам. Конкретно же, выражалась эта борьба в проведении рейдовых операций полкового, дивизионного (бригадного) и армейского масштаба. Для этих целей использовались воздушно-десантные, десантно-штурмовые, разведывательные, специального назначения и горнострелковые батальоны, ММГ пограничных войск, разведывательные роты полков, а также артиллерия, авиация, сапёры и прочие поддерживающие силы и средства. В большинстве случаев, эти подразделения и части были непосредственно "заточены" на ведение заправдашных боевых действий с бандами. К ним, как мной уже говорилось в предыдущих повествованиях, относился до сентября 1982 года, наш третий горнострелковый батальон 122-го мотострелкового полка.
  
   Вспомогательной, хотя и имеющей определённую (довольно значительную) долю опасности задачей, было охрана транспортных коммуникаций, важных народно-хозяйственных объектов Афганистана, всевозможных административных органов управления. Даже по приблизительным подсчётам, в выполнении данной задачи использовалось более шестидесяти процентов всего личного состава нашего военного контингента.
  
   Задачу по обеспечению советских войск в Афганистане всем необходимым для жизни и деятельности, выполняли около двадцати процентов личного состава, а, может быть, даже больше. Это, пожалуй, самая трудоёмкая задача. И как бы хорошо её не выполняли те, кому это было предписано, всегда у людей в погонах находилось много нареканий по всем видам обеспечения. И, дело здесь не в планировании, не в руководстве, а в выполнении её конкретными должностными лицами. Вот об этом я и постараюсь вам поведать.
  
   Наверное, а, скорее всего, с неоспоримой достоверностью, в решении вопросов обеспечения, пусть небольшого, своего гарнизона, составлявшего взвод, или чуть более того, заключалось то самое становление командира. Ведь не станете же вы отрицать, что боевая деятельность это всего-навсего только надводная часть айсберга. Командовать подчинёнными в реальном бою, мог и сержант (в случае отсутствия офицера или прапорщика). Осуществить же грамотно все виды тылового обеспечения, да ещё и организовать справедливое его распределение, под силу было только хорошо подготовленному командиру. Конечно, если этот самый командир, был в этом заинтересован. Обычное для ответственного за свой участок работы веление долга и совести.
  
  1.
  
   Мне, скажем так, посчастливилось за время службы в Афганистане с начала лета 1981 года до конца весны 1983 года поучаствовать в выполнении всех этих трёх задач. Правда, последнюю выполнял в силу должностных обязанностей, и в масштабе только одного маленького гарнизона, располагавшегося на автотрассе Термез-Кабул. И если с начала лета 1981 года до сентября 1982 года, когда наш горнострелковый батальон находился в статусе рейдового, обеспечение моего первого огневого взвода, как и всей миномётной батареи, лежало на плечах командира и старшины батареи, то, став уже начальником отдельного гарнизона, все вопросы всестороннего обеспечения, пришлось взвалить на свои плечи. А вопросов-то, оказалось больше, чем достаточно. Причём, не только у меня и на моём гарнизоне Хазрати-Султан, но и на остальных гарнизонах, занимаемых нашей батареей и ротами батальона. О гарнизонах, на которых стояли взвода мотострелковых рот батальона, говорить не стану. Как-то в их проблемы я не лез и другим не советовал. А вот о гарнизонах Хазрати-Султан и Ларган, хочется рассказать с небольшими, но, нужными подробностями.
  
   Хотите знать, что самое трудное из всех мероприятий, проводимых начальником маленького гарнизона? Решение бытовых проблем. Организация дежурной службы, подготовка подчинённых к отражению возможного нападения неприятеля, проведение всевозможных занятий по боевой подготовке - дело знакомое и вполне привычное. Всех нас этому, в той или иной мере, где-то да учили. А вот вопросы материального обеспечения для командира взвода, пусть даже, многоопытного, зачастую становились камнем преткновения. Порой, просто отчаянье брало от тех трудностей, которые первоначально скатывались на голову командира взвода в новой должности начальника гарнизона. Не секрет, что некоторые пускали вопросы бытового обеспечения подчинённых на самотёк. "Не дали что-то по твоей просьбе, ну и пусть получают то, что хотели". Нужно было быть поистине дотошным, пробивным и небезразличным, что бы на маленьких охранных гарнизонах в Афганистане создать более-менее приемлемые условия для службы и жизни подчинённых и, что немаловажно, своей. Однако, это всё общие фразы. Постараюсь теперь более-менее конкретизировать с приведением примеров.
  
  2.
  
   Начну с гарнизона Хазрати-Султан, так как именно на нём мне пришлось провести остаток периода службы в Афганистане, и на нём я всё знал, всё протопал своими ногами и прощупал своими руками. Ну, а для сравнения, буду ссылаться на гарнизон Ларган, где начальником был командир взвода управления нашей миномётной батареи лейтенант Полушкин Сергей.
  
   Приняв гарнизон Хазрати-Султан в сентябре 1982 года, первоначально я сделал общую ревизию всего того, что мне досталось в "наследство" от второго мотострелкового батальона. Скажем так. По акту приёма, как таковое имущество и технические средства тыла числились на гарнизоне в незначительном количестве. Кухня КП-125 с определённым набором кухонного инвентаря. Цистерна для воды ЦВ-1,2 на полуприцепе. Ёмкости для воды ЦВ-4 - три штуки. По вещевой службе всё имущество, числившееся за ротой, прежние хозяева забрали. Средств заправки и инвентарь службы горючего и смазочных материалов, на гарнизоне не имелось, хотя, со временем, обжившись более-менее на новом месте, обзавелись шестью или восьмью двухсотлитровыми бочками из категории "левых". По периметру гарнизона и на выносном посту был ранее установлен забор из колючей проволоки и разбросано малозаметное препятствие. Также имелось противопехотное минное поле без составления формуляра. Всё это имущество инженерной службы было давным-давно списано и в акте только оговаривалось, как средства инженерных заграждений. А вот бронеколпак с турелью для пулемёта, установленный на другой стороне моста в стационарном виде, пришлось-таки принять под ответственное хранение и для дальнейшей эксплуатации. Впрочем, за эту много килограммовую железяку, беспокоиться не приходилось, так как в купе с железобетонным блиндажом, да ещё и с массивной бронированной дверью, он реально превратился в "памятник пребывания советских войск в Афганистане". Вот, в общем-то, и всё, что числилось на моём гарнизоне. Остальное оборудование, домики для офицеров и кладовой, землянки для личного состава, кладовая (землянка) для продовольствия, склад (землянка) для боеприпасов, вышка наблюдательная и прочее, создавались по традиции "хапспособом", используя доброту и взаимопомощь соседних гарнизонов трубопроводного батальона и проходящих рядом с гарнизоном советских колонн, везущих из Союза разнообразное имущество и стройматериалы. Знаете, как это бывает обычно? Если взять с каждой машины колонны автомобильной роты, везущей в Кабул строительный материал по две доски, можно построить целый забор. Для одной машины две доски - незаметно. А для гарнизона полторы сотни досок - существенное богатство. Так приходилось побираться в колоннах и со строительными материалами, и с твёрдым топливом, и с имуществом КЭС. Практически никогда не удавалось разжиться продовольствием и вещевым имуществом. Оружие и боеприпасы у нас были в достаточном количестве, и подобное спросом не пользовалось. Но это так, в качестве информации.
  
   Теперь стоит заняться такими вопросами, как организация обеспечения жизни и быта подчинённых.
  
   Что всегда было самым главным для солдата? Вовремя и сытно поесть. С определённой долей уюта поспать. Не реже чем раз в неделю помыться и поменять бельё. Не испытывать в жару жажды. Всё остальное относится уже к области духовной пищи.
  
  3.
  
   Организация питания личного состава. На каждом отдельном гарнизоне для приготовления пищи имелись заштатные полевые кухни. У кого-то КП-130 или КП-125. У кого было мало личного состава, стояли кухни КО-75 с дополнявшими их КП-2-48. Встречались и "антикварные" экземпляры полевых кухонь, определить визуально принадлежность которых к какому-нибудь конкретному образцу, стоявшему на вооружении в Советской армии, было практически невозможно. Единственной отличительной особенностью всех кухонь было то, что их реальный износ и техническое состояние можно было выразить одним словом - "металлолом". Допустим, кухня КП-125, которая досталась мне в "наследство", долгое время топилась дровами и углём, что, вполне понятно, привело к страшному износу топок. Единственно, что в ней было "не убиваемым", так это 56-литровые баки из нержавеющей стали. Первым делом, которое было выполнено, пусть и со значительными потугами, это перевод кухни на форсунки. Дизельного топлива у трубопроводчиков всегда можно было взять в избытке. Оставалось только найти запасные части к штатным форсункам, которые в достаточном количестве валялись на складе продовольствия. Зато, приведя всё в рабочее состояние, готовить пищу стало довольно легко и быстро.
  
   Несколько труднее было решить дело с поварами. Штатных поваров в батарее, что закономерно, отродясь не имелось. Пришлось изыскивать среди имеющегося на гарнизоне личного состава. Среди узбеков желающих было довольно много. Ещё бы! Повар, хоть и занят большую часть дневного времени приготовлением пищи, но, освобождён от всех иных мероприятий, включая и несение службы на посту. Однако, пришлось перебрать не одну кандидатуру, проверяя их в деле по несколько дней, пока к варке пищи удалось подобрать того, кто меня устраивал. И дело не в том, что я заставлял готовить еду для командования отдельно. Пища для всех готовилась в одном котле и дополнительных льгот никто не имел. Проблема заключалась в том, что кто-то из "кандидатов" попросту готовил невкусно или зачастую подпаливал блюда. Другой не отличался чистоплотностью, что, вполне понятно, могло привести к массовому кишечному или инфекционному заболеванию личного состава. Был один, который умудрялся снабжать продуктами земляков за счёт остальных. В общем, эпопея с подбором поваров, заняла у меня больше месяца. Зато потом, под неусыпным контролем командования гарнизона (а это, как ни посчитай, три человека: я, командир взвода "Васильков" и старшина батареи), с приготовлением пищи для личного состава, проблем, как таковых, не возникало.
  
   При принятии гарнизона, мне в "наследство" достались определённые продукты. В частности, на складе находилось около полутора десятков ящиков с рыбными консервами в томатном соусе: килька, камбала, бычок. Мясорастительных консервов, в особенности с перловой кашей, рисовой кашей с бараниной, тоже было ящиков пять. А это, как ни посчитай, сотни банок консервов. Перловая крупа, пшено, сечка, горох и специи лежали в такой количестве, что можно было автономно кормить весь личный состав гарнизона пару-тройку месяцев без проблем. Томатная паста, огурцы и помидоры зелёные консервированные, сухая картошка и лук, уксус, мука - всё это лежало без надобности. Когда я первый раз зашёл на склад продовольствия гарнизона, и увидел эти запасы, у меня возникло впечатление, что прежний гарнизон вообще не питался несколько месяцев. Всё оказалось гораздо проще. Людям до такой степени приелась однообразная пища, что они зачастую просто не хотели её ни готовить, ни есть. Или ели крайне мало. Запасы накапливались месяцами. Прежнее командование на гарнизоне не удосуживалось разнообразить способы приготовления еды, пустив всё на самотёк. А зря. Можно было просто посидеть, подумать, проявить определённую смекалку, постараться что-то приготовить из "домашнего" ассортимента. В свете ранее мной изложенного, возникал простой вопрос. Что же делать с этими запасами продовольствия. Нашёлся и ответ. Что бы, не плодить новых запасов консервов, нами было решено в ночное время выдавать дежурной смене рыбные или мясорастительные консервы (по желанию) и хлеб, что бы имелась возможность перекусить бодрствующей смене. Запасы начали уменьшаться, хотя и не существенно. К слову сказать, на пищеблоке моего гарнизона, пусть и не очень часто, готовили беляши, пирожки с мясной начинкой и даже пельмени. Часто из говяжьей тушёнки, хотя бывало и из натурального мяса. Да и салатами не брезговали, выдавая их вместо цельных овощей. Не такая уж это большая проблема, покрошить консервированные помидоры, огурцы и лук с морковкой и полить всё это подсолнечным маслом.
  
   Ещё одно существенное дополнение к вопросу о питании личного состава. Все помнят, что в основном в Афганистане продукты питания поставлялись в консервированном виде. Картошка, лук - высушенные, в бумажных мешках. Свекла и морковь - консервированные в жестяных банках. Мясо (тушенка) - в банках. Рыба - в банках. Хорошо, если с добавлением масла. Обычно же - в томатном соусе. Правда, случалось, привозили солёную сельдь. Сыр и масло сливочное - в банках. Огурцы и помидоры - в жестяных или стеклянных банках. Борщ, рассольник, щи, солянка - в пол-литровых или литровых банках. Возникали проблемы только с самим получением продовольствия на складе батальона. Этим делом у нас ведал командир взвода обеспечения батальона прапорщик Илларионов. Тоже, я скажу вам, "фрукт", если не выражаться грубее. Первые пару месяцев после принятия гарнизона, как это было и положено, за продовольствием на следующий месяц, в конце заканчивающегося месяца, ездил наш старшина батареи прапорщик Овчинников. Естественно, когда он привозил сухие и консервированные продукты на склад гарнизона, я смотрел, что же нам выдали. Мало того, что зачастую моего старшину, в виду его малого срока службы в Афгане, и, пользуясь его миролюбивым характером, попросту обвешивали и обманывали, так ещё и давали самые бросовые продукты: пшено, сечку, перловку, рыбные консервы в томатном соусе, сухой картофель из прежних запасов и так далее. Я взял обязанность получать продукты для гарнизона на себя. Не стану скрывать, пришлось пару раз серьёзно поругаться с командиром взвода обеспечения батальона, который всё пытался не додать тушёнку, масло, сахар, подсунуть вместо гречневой крупы пшено, "зажать" рыбные консервы в масле, и всё стало на свои места. Теперь, всё, что получалось батальоном, в нужном количестве (по нормам снабжения) привозилось и на мой гарнизон. Поверьте мне. Если в солдатский котёл закладывать продукты по существующей норме довольствия, готовить по технологии, добавляя в это дело частичку души, солдаты голодными никогда не будут.
  
   Кстати, у Сергея Полушкина на гарнизоне Ларган, первоначально проблемы возникали подобного же характера, особенно с получением продовольствия на складе батальона. Как он сам рассказывал: "Со жрачкой всё время напряг был, особенно с рассольником. Ташкентский был отвратительный по вкусу, а его, в первую очередь, и пытался втюхать Илларионов. Рыбные консервы особливо "Минтай в масле" даже кошки не жрали, и порой я использовал их в качестве мишеней. Самая тоска наступала в конце месяца. Продукты кончались, поэтому на завтрак - рассольник без воды, на обед рассольник с водой, на ужин чай! С куревом тоже была полная засада, поэтому я имел резерв, за счёт некурящих. И ещё, отказался получать хлеб с хлебозавода, а брал мукой. За две трёхкилограммовые банки сливочного масла у афганцев купил тандыр и пёк на гарнизоне лепёшки". У меня, кстати, на гарнизоне Хазрати-Султан были железные формы для выпечки хлеба. Знаете, такие усеченные пирамиды из нержавейки, сваренные секциями по три штуки? Откуда они там появились - без малейшего понятия. Наследство от предыдущих обитателей. Беда лишь в том, что с дрожжами и сахаром в Афганистане всегда была напряженка (сырьё для изготовления браги и в последующем - самогонки), а без них, тесто никогда не поднимется и хлеб будет как кирпич, и не по форме, а по качеству и содержанию. Как-то в полевой кухне я пытался испечь хлеба. Может быть, просто ни у кого опыта в подобном деле не имелось. А, может быть, просто тот день, когда это действо происходило, оказался не удачным. В общем и целом, данный эксперимент при мне был первым и единственным.
  
   В общем и целом, с питанием личного состава гарнизона, пусть и с определёнными потугами, удалось решить вопрос положительно. В меру возможностей. На праздники, естественно сверх нормы, что-то прикупали у местных жителей, соблюдая при этом меры предосторожности. Бывало даже, что покупали барана в живом виде, кур. Пару раз на нашем минном поле подрывались коровы, которые при этом становились, что вполне оправданно, законным трофеем, и после соответствующих мероприятий, попадали в солдатский котёл. А, дабы обезопасить себя от возможных жалоб со стороны жителей соседних кишлаков, я заранее переговорил со старейшинами близлежащих кишлаков и попросил следить за домашними животными, не допускать их к бозначенным границам минного поля. Да и самим жителям, во избежание открытия огня с нашей стороны - держаться подальше. Жалоб на меня не поступало. Свежие овощи, фрукты и бахчевые культуры, когда покупали в духанах, когда привозили из мест их произрастания, а порой и просто доставались в качестве трофеев. Допустим, был случай, когда местная бурубухайка, не справившись с управлением, грохнулась с моста в реку. Пострадавших и погибших забрали на другую машину. В кузове оказались мешки со спелыми гранатами, некоторая часть из которых, не ведомо каким образом, попало на гарнизон. Поди-ка ты, разберись, чьих рук это дело? В общем, уголовно и дисциплинарно наказуемых случаев "контакта" с местным населением не было. А вот дополнительный паёк, нет-нет, да и появлялся. За это своих подчинённых я не ругал, а только периодически под роспись доводил статьи Уголовного Кодекса.
  
   И ещё, напоследок по данному пункту. Как-то, невольно, в памяти выплывают привычные для преобладающего большинства советских людей праздники. Речь, естественно, ведётся не о всех праздниках, существовавших в наших календарях. Если их все только перечислять, а не праздновать, уйдёт масса времени. Не зря ведь бытовало выражение, что если в календаре на какой-то выходной не приходилось праздничного дня, типа: "День вахтёра" или "День работника насосных станций", можно отпраздновать "Трёхсотлетие гранёного стакана". В этом была вся сущность "советского общества трезвенников". Впрочем, речь не об этом. Действительно всенародными праздниками, отмечаемыми во всех семьях, не считая, естественно дней рождения, были: Новый год, День Советской Армии (23 февраля), Женский день (8 марта), Первое мая, День Победы (9 мая), Годовщина Октябрьской революции (7 ноября), ну и, кое-когда, если не забудешь ненароком, Годовщина образования СССР (30 декабря). Для нас, артиллеристов, дополнительно существовал День артиллерии (19 ноября). К чему я всё это перечислял? А к тому, что в перечисленные дни хотелось как-то сделать атмосферу более торжественной и праздничной. Это, если угодно, веление врожденной привычки, или даже - приобретённого годами патриотизма. А как? Общее построение личного состава гарнизона с трогательной речью? Банально и даже несколько картинно. Хотя, и без этого не обходилось. Предоставить всем выходной день? А кто будет обеспечивать безопасность гарнизона? Да и незадействованный, бесконтрольный личный состав - дополнительная проблема на голову командира. Вот и думай, командир! Одним из выходов в создавшемся положении была организация заблаговременной подготовки к событию и праздничных приёмов пищи. Имеется в виду не обед на белых скатертях с серебряной фамильной посудой, а ассортимент еды, хоть как-то отличающийся от ежедневного военного пайка. Поэтому к праздничным дням старались "выбить" на продовольственном складе батальона что-то особенное, вкусненькое, необычное. Что бы немного напоминало родной дом. Если уж не готовое к употреблению блюдо, то, на худой конец, составляющие для приготовления подобного блюда. Даже того же пресловутого "салата Оливье" или "селёдки под шубой" в варианте имеющегося обеспечения. Пусто и без заправки майонезом. Всё это откладывалось до дня, накануне праздника под строгим контролем, как НЗ. В дополнение, если появлялся "золотой запас", что-то приобреталось в духанах. Можно было, конечно, на данный вопрос махнуть рукой. "Будь что будет. И так сойдёт!". Что, зачастую, делали на гарнизонах, где безразличие и лень свили прочное гнездо. Однако, у каждой медали есть две стороны. И у каждого деяния имеется контрдеяние. Почувствует подчинённый заботу - отплатит сторицей. Может быть не показной преданностью в глазах, а верностью в деле. Да и сама подготовка к встрече праздника, в которой участвовал весь состав гарнизона, как-то взбадривала весь состав сержантов и солдат, заставляя проявлять инициативу. Предварительная "генеральная" уборка в спальных помещениях. Предпраздничная помывка в бане. Наведение порядка на территории в секторах ответственности. Вывешивание флага на вышке. И так далее, и тому подобное. "Смена рода занятия - лучший отдых". Что, не прав? Проверьте на себе. На этом, пожалуй, заканчиваю с этим вопросом.
  
  4.
  
   Следующим вопросом, который волновал меня в Афганистане всегда, было соблюдение мер санитарного состояния. Не секрет, что в Афганистане местные аборигены к санитарии относились весьма скептически. "Желтуха", именовавшаяся у нас гепатитом или болезнью Боткина, у афганцев и за болезнь не считалась, и переносилась подавляющим большинством местного населения на ногах. Тиф и малярия соседствовали друг с другом и лечились зачастую народными средствами. Или, вообще не лечились. Да и вообще, в отличие от изнеженных жителей Европейской части Советского Союза, местные жители были более закалёнными и стойкими к инфекционным болезням. А чему удивляться? В зимнее время, по снегу, хоть и редкому, афганцы ходили в резиновых калошах на босу ногу. Круглый год носили один и тот же халат, холщёвые рубаху и шаровары. Только служащие силовых структур ("зелёные", ХАД и царандой), были экипированы более солидно. И, тем не менее, за соблюдением мер санитарного состояния на гарнизоне, приходилось следить постоянно и неусыпно. Благо, имелся определённый личный практический опыт. Инфекционные заболевания - страшная штука. Достаточно хоть одному из тесного коллектива заболеть дизентерией, гепатитом, тифом или малярией, как через несколько дней весь гарнизон будет поражен. А учитывая инкубационный (скрытый) период болезни в три недели, не успеешь глазом моргнуть, как все твои подчинённые станут небоеготовными. Думаю, пусть и несколько пространно, но, вполне доходчиво я раскрыл суть проблемы.
  
   Как с ней боролся лично я? Самыми простыми и доступными методами. Как это говорилось, дизентерия и гепатит - болезни грязных рук. Только чистота могла предохранить от заражения. И не только чистота рук. Но и вообще, соблюдение санитарных норм общежития. Кто испытал удовольствие служить (жить) в Афганистане и вообще, в условиях жаркого климата знает, что одним из самых больших удовольствий там было, после изнуряющего зноя обмыться прохладной водой. Обмыться любым доступным методом, будь то принятие душа, обливание водой из кружки или из-под крана водовозки. О том, что бы окунуться в воду горной речки, и вообще речь вести не приходится. При наличии в батальоне своей собственной бани, банный день был у нас святым делом, особенно если удавалось при определённом дефиците дров, накочегарить парилку. В общем, санитария для тела, было делом святым. Еженедельная смена нательного белья входила в святую обязанность вещевой службы полка. При нахождении в пункте постоянной дислокации полка, получение постельного и нательного белья в вещевой службе, в определенную пору года, становилось изрядной проблемой. И дело не в том, что белья не хватало, и даже не в качестве его стирки, а просто в том, что вместе с бельём к военнослужащим поступали вши и гниды. Причём, бывало такое, что к новой бане в грязном белье эти твари насчитывались не просто десятками, а сотнями. Офицеры и прапорщики, хоть и имели определённые условия для борьбы с этой напастью, тоже далеко не были застрахованы от приобретения в постельном белье гнезда гнид. В общем, это была ещё та проблема, с которой безрезультатно боролись в осеннее-зимне-весенний период.
  
   Хотя, всё-таки определённые меры, принимаемые против вшей, имели успех. В период нахождения на обособленном гарнизоне, всё нательное и постельное бельё, привезённое со склада в батальоне, тщательно просматривалось и прокаливалось утюгом или в жаровне кухни. Дуст и прочие химикаты, рекламируемый вещевой службой, не имели никого прока. А вот раскалённое железа в виде утюга, проводимое по швам, напрочь выжигало и вшей, и гнид. Процесс этот был кропотливым и требовал уйму времени. Повторять его еженедельно было довольно затруднительно. Поэтому, выход был найден таким образом, что, благодаря запасам старшины, на моём гарнизоне имелось чуть более двух смен белья. Стирку грязного белья осуществляли непосредственно на гарнизоне, используя для этого ёмкость ЦВ-4 (на 400 литров воды) или специальную 200-литровую бочку. Причём, не просто стирали бельё в горячей воде, а проводили кипячение с мылом, порошком (СФ-2у) и хлоркой. После подобной стирки внешний облик гарнизона приобретал вид банно-прачечного комбината, так как на верёвках (при отсутствии небесных осадков и пылевой бури) вывешивали простыни, наволочки, кальсоны, майки и нательные рубахи. Находилось место и для портянок. По мере износа белья, его отвозили в батальон, производили смену из уже постиранного, и вновь осуществляли весь цикл борьбы с бактериологическими средствами Афганистана.
  
   Огромным для меня счастьем при принятии гарнизона Хазрати-Султан было то, что на нём имелась своя собственная баня, построенная из саманного кирпича. Скажу откровенно. Непосредственно строение и его внутреннее оборудование, само понятие "баня", напоминало лишь отдалённо. Раздевалка под открытым небом, но огороженная стенами. Моечное отделение, в котором имелась кухня КП-2-48, снятая с колёс, пара ёмкостей ЦВ-4, да лавка, что бы можно было опереться во время мытья "пятой точкой". Конечно же, пришлось многое переоборудовать, и в первую очередь, переводить подогрев воды на жидкое топливо в виде салярки или керосина, которые можно было легко взять на любом ближайшем гарнизоне у "трубачей". Пусть жидкое топливо и давало много копоти, зато не приходилось думать о том, где взять дрова для подогрева воды. Помывка военнослужащих срочной службы была всегда под контролем не только старшины, но и всего командного состава гарнизона. Откосить от данного мероприятия не представлялось возможным, хотя, кое-кто из выходцев Средней Азии, в силу привычки или даже обычаев, пытался увильнуть от помывки. В общем, раз в неделю, как правило, в субботу, над трубой нашей бани клубился дым. Имея под боком речку Саманган, на берегу которой стояла насосная станция от соседнего батальона спецназа, свежую воду мы всегда имели в достатке. Пара двухсотлитровых бочек с соляркой, также имелись в запасе. Поэтому, после определённых мероприятий, связанных с выполнением грязных работ (парково-хозяйственный день), натопленная баня была в распоряжении личного состава.
  
   В промежутке между плановыми субботними помывками, в бане ежедневно по собственному желанию можно было смыть грязь и пот, только уже водой комнатной температуры. К этому быстро привыкли все, так что в обязанностях дежурного по гарнизону было и такое, что, перед сменой проверять запас воды во всех ёмкостях для воды на гарнизоне, и заполнять их из бочки на 1200 литров, закреплённой в кузове одной из машин ГАЗ-66. О том, что на приём пищи военнослужащие прибывали только после помывки рук с мылом, и говорить не стоит. В общем, соблюдение санитарных норм привели к тому, что с сентября 1982 по май 1983 годов, у меня на гарнизоне инфекционные заболевания напрочь отсутствовали. Хотя, по рассказам моего сменщика на гарнизоне Сергея Полушкина, он пошел ещё дальше.
  
   Вот только пункты его мероприятий:
  " 1. Первым делом переделал баню.
  2. Поставил котёл для варки постельного белья от вшей и кипятил постельное бельё 1 раз в неделю (вшей извёл полностью).
  3. Мыл в приказном порядке любимый личный состав 2 раза в неделю.
  4. Купил у бабаёв в Айбаке эмалированные миски вместо котелков и после приёма пищи они лежали в баке с хлорированной водой (не чернели как котелки), но и никто ни разу не обосрался.
  5. Настелил полы во всех землянках, полы мыли каждый день".
  
  5.
  
   По рассказам моих сослуживцев, уже после моей замены из Афганистана, произошли некоторые изменения в размещении подразделений нашего третьего мотострелкового батальона на гарнизонах.
  
   В первую очередь, когда 154 отдельный отряд специального назначения (1-й отдельный мотострелковый батальон) покинул провинцию Саманган и перебазировался на юг страны, на его место, в уже готовый и отстроенный городок стало управление батальона с восьмой мотострелковой ротой. Таким образом, управление стало почти посередине зоны ответственности батальона.
  
   Первый огневой взвод миномётной батареи, с обжитого и обустроенного гарнизона Хазрати-Султан был переведён в Айбак и занял бывшее место расположения управления батальона. Вроде бы, смена стала более выгодной, так как условия жизни приобрели более комфортный характер. Всё-таки, переместиться жить из землянок, в какие-никакие домики - вариант не самый плохой. Однако, не всё было так "радужно". Во-первых, с охраной гарнизона, в котором ранее располагалась целая рота, да и ещё куча взводов батальонного подчинения, возникли определённые проблемы. На гарнизоне Хазрати-Султан ночная дежурная служба составляла всего пять-семь человек, не считая резервной группы. Теперь приходилось смену существенно увеличить. Кроме этого, взвод автоматических миномётов "Василёк", во главе с командиром миномётной батареи переместился на гарнизон Хазрати-Султан, тем самым уменьшив усиление первого огневого взвода на целых четыре человека, да ещё и командира взвода "Васильков". Нагрузка на личный состав от этого существенно усилилась. Во-вторых, сразу же возникли проблемы с обеспечением водой, так как в Айбаке вода была только привозная. Понятно, что и тогда, когда здесь стояло управление батальона, с водой было не всё просто. Однако, водовозка на Зил-131, это не бочка на 1200 литров. В общем, шиковать с водой стало проблематично. А, соответственно, приготовление пищи, мытьё посуды, помывка рук, баня, стирка, душ и прочие мероприятия, зависящие от наличия воды, потребовали включить режим экономии. В-третьих, возле расположения в Айбаке привыкли останавливаться советские военные колонны, следовавшие по трассе Термез-Кабул в обе стороны. Сами знаете, что дисциплина в большинстве таких колонн, хромала на обе ноги. Земляки, имеющие в своих запасах спиртосодержащие жидкости в стеклянной таре, а то и вообще, привозившие водку "под заказ", не способствовали укреплению дисциплины среди личного состава срочной службы. Признаюсь, даже не безразличному командиру, бороться с этими проблемами было бы трудновато. А, тем более, уже тогда, когда из батареи ушли все те, кто участвовал в непосредственных боевых действиях и привык видеть в офицерах руководителей, лидеров и спасителей. В общем, не знаю как остальные, но начальнику гарнизона в Айбаке в тот период времени, я не завидую.
  
  6.
  
   Как из вышесказанного можно судить, все подобные мероприятия, проводимые на обособленных гарнизонах думающими командирами, требовали изрядной изобретательности, неимоверных усилий, значительных финансовых и физических затрат. Зато и результат этих мероприятий был налицо. Не стану говорить о том, что подобные командиры "рьяно заботились о здоровье своих подчинённых, денно и ношно думая только о том, что бы к ним не прилипла какая-нибудь зараза и что бы, ни дай Бог, они не простудились и не заболели". Буду откровенным. Все мероприятия, проводимые в целях профилактики инфекционных и прочих заболеваний, проводились в первую очередь для того, что бы сохранить боеспособность гарнизона, и, как итог, свою жизнь и жизнь подчинённых. Кому на роду написано - угробить смолоду своё здоровье, тот, в конечном итоге, придёт к хроническим заболеваниям, будь то алкоголизм, наркомания, СПИД, или что-то иное. Не в армии, так после армии. А вот если из трёх десятков личного состава гарнизона половина, или даже более, свалятся с инфекцией, какими же силами будешь организовывать службу? Через неделю-другую, обессиленные остатки боеспособных подчинённых свалятся без сил. Вот вам и итог.
  
   Не стоит скрывать и тот факт, что многие мероприятия, проводимые в порядочных и обустроенных гарнизонах, проводились, зачастую, жёсткими, "драконовскими" методами. Приучали к чистоте через "какую-то мать". Ремонтировали землянка и домики для размещения личного состава опять же в принудительном порядке. Закупали дополнительную посуду, приспособления, фрукты и зелень, в приказной форме. А как же иначе? Легче было тем, кто до того момента, как подразделение стало на гарнизоны, находился в боевой обстановке. Военнослужащие срочной службы, привыкшие к дисциплине и беспрекословному повиновению своим командирам, легче воспринимали любую инициативу начальников. Тем более, когда видели результаты этой инициативы. Гораздо труднее приходилось что-то менять, когда личный состав, почувствовав слабину, начинал морально разлагаться и духовно опускаться. Мне приходилось подобное видеть на кое-каких соседних гарнизонах, где стояли подразделения нашей девятой роты. Если на моём гарнизоне любое распоряжение выполнялось "в темпе вальса", то кое-где, офицера могли и послать... или вступить в долгие пререкания, порой изрядно сдобренные нецензурщиной. По первому времени это мне было непонятно. Приходилось ставить подобного нахала на место. Потом я решил не портить себе нервы и реже бывать на подобных гарнизонах, мысленно пожалев их начальников. Зато, у себя в коллективе поддерживал жёсткий порядок, радуясь, что и на гарнизоне Ларган проводятся подобные же мероприятия. В общем, порядок на малых гарнизонах, на мой взгляд, зависел полностью от командира и его заинтересованности в этом самом порядке. Стоило только дать слабину, "почить на лаврах", и процесс лавинообразной деградации личного состава приобретал необратимый характер.
  
   Не подумайте только, что житейские дела взводного командира - начальника гарнизона в основном сводились только к тому, чтобы накормить и умыть подчинённого. Упаси Бог! Это, по большему счёту, были только сопутствующие вопросы, хотя, весьма важные. Основное всё-таки составляло - боеготовность гарнизона. Занятия по боевой подготовке в объёме жизненно необходимого минимума: тренировки расчётов по боевой работе на технике; проведение стрельб, как из миномётов, так и из стрелкового оружия; оттачивание действий по боевому расчёту в различных ситуациях, как днём, так и ночью; техническое обслуживание техники, вооружения, боеприпасов; совершенствование инженерного оборудования гарнизона. Дополнительно к перечисленному мной выше: улучшение жизни подчинённых в условиях размещения в полевых лагерях (я не ошибся, ведь мы жили именно в поле); политико-воспитательная работа и организация досуга; организация боевого дежурства и службы войск; работа с местным населением и администрациями соседних кишлаков; обеспечение связи и взаимодействия с соседями и руководством батальона; и много-много мелких мероприятий, которые перечислять просто долго и утомительно. А, самое, пожалуй, главное - поддержание на гарнизоне железной воинской дисциплины. Не стоит умалчивать и того факта, что личный состав моего гарнизона неоднократно участвовал (по приказу командира батальона) в прикрытии действий разведывательно-поисковых мероприятий и реализаций разведывательно-агентурных данных. Эти прикрытия и обеспечивающие стрельбы проводились обычно с выездом одного расчёта миномёта под моим руководством или руководством командира взвода 82-мм автоматического миномёта "Василёк" на гарнизоны подразделений нашего же батальона. В общем, дел хватало. Благо, что эти дела постоянно держали в напряжении не только нас, кадровый состав гарнизона, но и остальных сержантов и солдат. Ведь никогда не знаешь, что ждёт через час, через день, через неделю. Зато уж жизнь такую в самом далёком приближении не назовёшь скучной и пресной. А когда становилось "скучно и пресно", в голове появлялись новые идеи, как и чем занять себя и подчинённых. Будь то действия на час, на день, на неделю, а то и на более длительный срок. Нет предела совершенству! Что актуально для любого воинского гарнизона, не исключая и гарнизон Хазрати-Султан.
  
   На этом, пожалуй, буду закругляться. Вроде бы, высказал все те мысли, которые хотел. Не подумайте только, что в этом рассказе я "давлю на жалость". И в мыслях подобного не было! Просто, размышляя уже в нынешние времена и с учётом возрастного опыта, я радуюсь тому, что там, в Афгане, будучи в возрасте двадцати четырёх лет, сумел правильно выбрать направление своих действий там. Ведь в молодости так просто совершать ошибки. Тем более, что в советских военных командных училищах обучению вопросам тылового обеспечения внимание совершенно не уделяли. По принципу: "Захотят - сами всему научатся". А не захотят? Кто пострадает от того, что командир взвода, став самостоятельным начальником, да ещё и в условиях боевых действий, в вопросах непосредственного обеспечения личного состава полный профан? Да ещё, что хуже всего, из окружающих его этому практически научить некому. Дело - труба. Вот вам мой взгляд не хозяйство воюющего взводного. И воюющего не только в смысле окружающих его боевых действий, но и в виде борьбы с самим собой (не махнуть на всё рукой от безысходности), с сопротивлением окружающих (тебе это так нужно), с непониманием ближайшего начальства и сослуживцев (чего он везде лезет со своими новациями). Хорошо, если в конечном итоге, в этой борьбе выходишь победителем. И в момент победы приятно, и при последующих воспоминаниях за свои действия не стыдно. Всё!
Оценка: 7.42*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023