ПОМНИТЕ!
                 
    На территории Польши и СССР фашисты собирались уничтожить 90.000.000 человек.


Еще дымилась вся земля.
Еще багровые рассветы
Своею дымкой города,
Обняв, вставали над планетой.                   
Еще тепло от пепелищ
Так часто ночью согревало,
Но в этот день другая жизнь 
Над миром новым расцветала.
Далекий тот берлинский май,
И с ним надежды возрожденье,
Перехлестнули через край
Времен унылое теченье.
Навстречу новому пути 
Опустошенная планета
Из мира черного войны
Вернулась в мир добра и света.
В своих ладонях из руин
Она уже отогревала,
И сеть глубокую морщин,
И рваных шрамов заживляла.
Свободный воздух вновь уже
Переполнял дыханье счастьем.
На раскаленном рубеже
Оставив беды и напасти.
Дождями чистыми земля
Еще войны не смыла следа.
Но рождена уже была
Наша Великая Победа.

Нельзя забыть, нельзя простить.
Хоть все тускней в годах та нить,
Что держит память этих лет,
Хотя уже и с нами нет
Тех многих, кто в своих глазах
Запечатлев все, на устах
Донес нам правду той войны,
Где так страданием полны
Земля и небо. Этот мир
В огне пожарищ и могил
Еще живет в далеких днях.
В нем есть для подвига размах.
В нем жизнь кратка. И оттого
Еще сильней ее тепло
Несут сквозь страшный град свинца,
Подчас собой не дорожа,
Великой Родины своей
Сердца сынов и дочерей.
Где все пронизано огнем,
Где всюду смерть. Но напролом
Шагают роты и полки.
Где пядь за пядью той земли
Советской Родины моей,
Из лап фашистских палачей
Кровавой вырвана ценой
Не для наград. Где молодой
Еще мой дед с твоим вдвоем
Идут в атаку под Орлом.
Там жив Гастелло. Там еще,
Насквозь распоротый свинцом,
Матросов Саша, пулемет
Не заслонив собой, живет.
И раскаленный Сталинград,
Где Павлов гвардии сержант,
Свой держит дом. Где под Москвой,
Последний свой встречая бой,
Презрев огонь и смерть, стоят
Ряды панфиловских солдат.
Их миллионы. Всех имен
Не перечесть. Никто рожден
Героем не был. Но в бою
Врагов своих лицом к лицу
Встречал, и дрался. Часто жизнь
Он оставлял. Но вновь рвались
За ним другие, чтоб потом
Своим проложить животом
Тот путь, что павший не успел
Пройти, оставив столько дел
Незавершенными в тот день.
Как нужно было эту тень 
Чумы коричневой назад 
В берлогу черную загнать.
И пусть порою в мире том
Тот крик "За Родину!", свинцом
Был громом вырван из груди,
Когда на гладкие штыки,
Не опуская взгляд свой вниз,
Бойцы советские рвались.
Не знать нам меры и цены,
Какой, теперь уж старики,
Из боя в бой судьбу свою
Тогда бросали. Тишину,
Преподнесенную земле,
Что рождена была в огне.
Смотрите! Видите ли вы 
Их слезы первой той весны,
Что после тьмы военных лет
На мир пролили добрый свет.
Как больно, старых их солдат,
Сегодня видеть. Как твердят,
Клевещут грязные уста
На них слабеющих. Сердца,
Чьи до сих пор, в потоке дней,
Полны отвагою своей.
Твердят забыть, твердят, не мы
Победу миру донесли.
Твердят, что все, что было зря.
Что сами, будто бы, звеня
Цепями нашими, мы шли.
Что, ощетинивши стволы,
Заградотряды гнали нас.
Что мы рабы, немы, без глаз.
Что "сталинист" и "оккупант"
Клевещут нынче на солдат.
Не верьте! Лживы те слова.
Взгляните старикам в глаза.
В морщинах их сокрыты дни
И правда страшная войны.
Все, кто еще не очерствел,
В ком память предков не задел 
Своими сплетнями обман,
Прошу вас, ПОМНИТЕ всегда:
Расстрелы, тюрьмы и гробы.
Священной памятью, кто был
Замучен зверски и убит,
Хатынь, Освенцим, Саласпилск.
Грудных младенцев и детей, 
Что сапогами палачей
Были живыми в грунт земли
Со смехом втоптаны зверьми.
Как своим детям мать с отцом,
Еще не тронутым свинцом,
И те родителям своим,
Могилы рыли. Чтобы им
Затем всем вместе умереть.
Как торопила их та плеть 
Из жесткой проволоки стальной,
Фашистской сжатая рукой.
Деревни наши, города, 
Что та же черная рука,
Загнав в барак один людей
Сожгла всех заживо. Страшней 
Их преступлений в мире нет.
Как эти варвары под смех 
Людей рубили на куски,
Топили в реках, жгли в печи.
А голод, голод лагерей...
Не люди - призраки людей
Меж камер бродят. У канав
Не дети - кожа на костях.
Скелеты бледные. Сама
Как будто смерть их подняла,
И тащит, тащит на себе
Повозку с трупами людей.
Три  миллиона тех солдат,
Что уморили в лагерях.
И миллионы всех других,
Всех старых, слабых и больных.
И камер газовых следы
На сотнях тысяч не живых.
И то, что тел  людских куски
На производство мыла шли.
Конвейер смерти... Жуткий мир
Господ и их рабов, рабынь,
Насильно угнанных из мест
Родных в Германию на смерть.
Как будто в древние века
На рынках варваров толпа,
Как скот, за жалкие гроши,
Нас покупала. Эти дни
В расистских метрах кинолент
Отсняты ими. Человек!
Смотри, как тешатся они,
Каким презрением полны,
Как горстка грязных дикарей,
Свободных лапая людей,
До иссупления визжит,
Как цепь тяжелая гремит.
Лишь кровь, лишь жажда сеять смерть
Повсюду с ними. Были ведь
Сплошные кладбища, кресты
Вдоль всех дорог возведены.
И слезы вдов и матерей,
И пытки жуткие людей.
Бои, кровавые бои,
И Ленинград в блокады дни,
Бомбежки мирных городов
И эшелоны из гробов,
Москва и Курская дуга,
Огню преданная земля,
Не свет зари - пожарищ свет,
И пот, и грязь всех этих лет,
И нищета, и голод, мор...
Так страшен мир, куда наш взор
Теперь лишь в фильмах обращен.
Тот мир, где каждый не прощен.
Где так желали отомстить.
И иногда лишь это жить
Давало силы, силы встать
И до Берлина дошагать.
Как ждали нас! Как был нам рад
Освобождаемый Белград.
Варшава, Прага, Будапешт.
Как за одним другой рубеж
Ломая, мы на помощь шли,
Как знамя наше пронесли
В объятый пламенем рейхстаг.
Как там, в Европе, на солдат,
На наших дедов и отцов,
Молились. Как он был готов
И жизнь свою не пожалеть,
Чтоб никогда над миром свет
Не заслонило воронье.
Чтобы фашизм свое лицо,
В реванше злобу затая,
Над всей планетой никогда
Уже нигде не возродил.
Почтите память их могил.
Поздравьте с праздником живых.
Ведь меньше все с годами их.
Поймите немощь стариков
И силу душ их. Дни годов
На плечи сильные легли.
Но даже годы не смогли
Сломить стареющих солдат.
Смотри, сурово как стоят,
Навеки впаяны в гранит,
Над тишиной могильных плит
В отсветах Вечного огня,
Их поколения. Тогда
Отдавших молодость свою,
Отдавших силу. Всю войну
Меняя жизнь свою за пядь
Родной земли, где кровь солдат
Дождем размыта по полям.
Как завещанье сыновьям,
Из глубины прошедших лет
До нас доносится привет
Из теплых уст еще живых,
Из-под холодных серых плит,
Из камня, что запечатлел
Их лица. Мало кто успел
Тогда вернуться в новый мир.
От наспех вырытых могил
Уйдя дорогою другой
Под просветлевший голубой
Родной отчизны небосвод,
Где мира прерванный полет
Вновь возрожден. За далью лет
На гордом сердце яркий след
Былой войны все не зажил
И ничего ей не простил.

Седые наши старики!
Каких вам слов сейчас найти,
Сказать и  сделать что для вас?
Что в душах ваших в этот час,
Какие чувства? Сколько в них
Беды и слез. Оставить их
Вам не под силу до конца.
И быстротечные года
Вас забирают за собой.
Подслеповатой и глухой
Своею старостью полны,
От нас уходят старики,
В том мире пламенных побед,
Оставив свой горящий след.

Никто не забыт,
                 Ничто не забыто!

                                           март 2003 г.