ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чернышёв Евгений Владимирович
Южный Йемен. Мемуары военного советника

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.17*59  Ваша оценка:
11
   Джамбия []
   АННОТАЦИЯ
   В 1969 году народ Южного Йемена изгнал английских колонизаторов и вступил на самостоятельный социалистический путь развития. Мне довелось в 1971 -1974 годах поработать там в качестве старшего военного советника командующего бронетанковыми войсками. Экзотическая страна, удивительный народ, разнообразные события оставили неизгладимые впечатления. Мой рассказ пересыпан большим количеством иллюстраций. Без них он будет не полным. Возможно кто-либо из читателей работал в этой стране, знал действующих лиц, а возможно и служил со мной. Прошу, если такие будут, откликнуться. Буду очень рад.
  
   ЮЖНЫЙ ЙЕМЕН. ВОСПОМИНАНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТНИКА.( 1971-1974 годы)
   []
   .СОДЕРЖАНИЕ.
  Предисловие .....................................................................
  Накануне командировки........................................................
  Древняя Аравия..................................................................
  Современный Йемен............................................................
  Вступление в должность и начало работы .................................
  Поездка в Эль Абр...............................................................
  Поступление новой партии танков........................................
  Ускоренная подготовка батальона..........................................
  Тактические учения танкового батальона с боевой стрельбой........
   Марш в Эль Абр. Июль 1972 года..........................................
   События в районе Эд-Дали..................................................
   События в районе Мукейраса...............................................
   Поездка в Хараз. 1972 г.....................................................
   Марш из Тамуда в Мукалла.................................................
   Разведка на вертолете..........................................................
   Морской поход..................................................................
   Создание учебной базы........................................................
   Укрепление острова Перим..................................................
   Батальонные учения в 1973 году..........................................
   Учения министерства обороны............................................
   Ночные учения с боевой стрельбой.......................................
   Повседневная жизнь.........................................................
   Послесловие..................................................................
   Коментарии и фото сослуживцев по Йемену
  
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ.
   На юге Аравийского полуострова вдоль берега Аденского залива
   расположена НДРЙ - Народная Демократическая Республика Йемен.
   Это была сказочная, древняя мусульманская арабская страна с отсталым
   неграмотным населением. Она сотни лет находилась под колониальным игом
   Османской империи и Великобритании. В 1969 году в результате революции
   народ Южного Йемена завоевал свободу. В стране, как на Кубе, господствовал
   высокий революционный дух.
   Советский Союз и другие социалистические страны оказывали Йемену всестороннюю
   помощь: помогали поднимать народное хозяйство, готовили для него специалистов,
   руководили ирригационными работами, организовывали рыбную отрасль, помогали в
   геолого-разведывательных работах. В советских вузах обучались йеменские
   студенты. Особой стороной была помощь в укреплении обороноспособности. Советский
   Союз фактически бесплатно поставлял вооружение, боевую технику, боеприпасы.
   Началось строительство новой армии. В 1969 году приехали первые военные
   советники и специалисты.
   Я прибыл в Йемен в августе 1971 года на должность старшего советника командующего бронетанковыми войсками. До меня в этой должности пробыл полковник из Белоруссии.
   Быстро освоившись с обстановкой, установил контакты с командованием и личным составом, оценил боеготовность подразделений, состояние боевого обучения, наметил первоначальные планы нашей работы. Стал осваивать арабский язык.
   Мне суждено было проработать в Йемене без малого три года. Это был один из самых интересных периодов моей службы. Осталось много фотографий, которые напоминают о том времени.
   За время службы я побывал в различных регионах страны, в том числе и в самых отдаленных. По своей методике в течение трех месяцев сформировал и подготовил боеспособный танковый батальон. По этой же методике впоследствии мы подготовили еще два танковых батальона на "Т-34" и один на "Т-55".
   В 1972 году мы за 10 дней совершили 800-километровый марш на танках к границе с Саудовской Аравией. В этом же году со своими танкистами приняли боевое крещение в боях по разгрому вторгшихся интервентов на границе с Северным Йеменом в районе Эд-Дали.
   Мы заказывали по линии 10-го Главного управления Генерального штаба танки. Они доставлялись на торговых судах в аденский порт. По ночам их разгружали, грузили на плоты и на трайлерах увозили в учебный центр.
   Летом 1973 - года, с целью изучения возможных способов и путей переброски танкового батальона в далекий район на границе с Саудовской Аравией, осуществили разведывательные поездки через пустыню и горные хребты на автотранспорте, полеты на самолете и вертолете. Мы заказали советский "БДК" (Большой десантный корабль), погрузили на него танки и осуществили их переброску к границе с Оманом. Там впервые в истории Аравии мы осуществили их десантирование, а затем и 400-километровый марш в Тамуд. Танковые подразделения значительно усилили дислоцированную там пехотную бригаду и в целом - оборону нефтеносных районов Тамуда.
   В 1973- м году вспыхнула арабо-израильская война. Мы перебросили танковую роту на остров Перим, и совместно с пехотными и артиллерийскими подразделениями организовали его оборону и взяли под контроль проход военных кораблей через Баб - Эль- Мандебский пролив.
   В начале1973-го года обострилась ситуация на границе с Северным Йеменом в районе Мукейраса. Там дислоцировалась пехотная бригада, но не было танков. Дорога, пробитая в отвесном скалистом хребте, была узкой и танки по ней пройти не могли. Нам в конечном итоге удалось преодолеть её и перебросить танковую роту в район боевых действий.
   В течение всего моего периода работы мы проводили интенсивное боевое обучение на материальной части. Нам удалось создать танковую школу и организовать подготовку механиков - водителей, наводчиков и командиров танков.
   Руководство Южного Йемена регулярно посещало бронетанковые войска, откликалось на наши просьбы, оказывало всяческое содействие.
   Мне удалось организовать и провести несколько показных батальонных учений с боевой стрельбой, на которых присутствовали президент, правительство и военные атташе разных стран. Последние учения в 74-м году мы провели одновременно с двумя танковыми батальонами: - на "Т-34" и "Т-55". При этом в светлое время вели стрельбу танки "Т-34", а танки "Т-55" в полной темноте. Используя приборы ночного видения, выдвинулись из глубины, последовательно развернулись в боевую линию и вели огонь из орудий и пулеметов.
   Зрелище было неописуемое! Оно произвело сильнейшее впечатление на всех присутствовавших официальных лиц.
   В целом мне удалось установить с личным составом бронетанковых войск самые хорошие отношения. Командующий распорядился, чтобы любые мои советы выполнялись как его личные приказы. Мне довелось побывать на приеме у президента, организованного в связи с прибытием группы офицеров танкистов, окончивших танковое училище в СССР.
   Хорошие контакты установились с премьер министром (он же министр обороны), с командующим сухопутными войсками, с начальником генерального штаба. Я всегда чувствовал с их стороны полное доверие и готовность поддержать мои начинания. Это значительно облегчало претворять в жизнь планы создания и развития бронетанковых войск.
   Практически удалось побывать почти во всех регионах страны, испытать на себе тяжелые климатические условия, общаться с большим количеством йеменцев и создать свое впечатление о Южной Аравии.
   После отъезда из Адена я попал в Министерство обороны в Главное управление боевой подготовки. Еще будучи в Йемене мы подавали в Москву заявку на обучение в академии БТ и МВ офицеров танкистов. В 1975 году большая группа офицеров приехала в Москву. Мы неоднократно встречались. Я приглашал их к себе в гости. Они как-то передали мне скромный, но оригинальный подарок от командующего. Это был ночник в форме верблюда. Я до сих пор его храню. Сохранились некоторые подарки и от других должностных лиц.
  
   НАКАНУНЕ КОМАНДИРОВКИ.
   1971 год. Итак, все переживания, хлопоты, заботы, сборы вылет позади.
  Мы летим! Летим в сказочную страну - в Южную Аравию, почти на экватор, в Народную Демократическую Республику Йемен. Мы с женой Юлей и с группой советников, часть из которых сойдет в Каире, сидим в "ИЛ-18" и идем по курсу на Симферополь. Сделали посадку. Не выходя из самолетов дозаправились, снова поднялись в небо и взяли курс на Каир. Прошли Севастополь. Уже стемнело. Под нами Черное море. В течение часа идем над ним. Вот и берег Турции.
   Много раз в детстве, лежа на берегу сухумского пляжа, я смотрел на морской горизонт и представлял себе, что за ним? Иногда в ясную погоду на горизонте появлялись прозрачные далекие снежные горы. Мы знали, что это были миражи. Через некоторое время они пропадали. А загадка оставалась.
   Внизу темные горы. Изредка появляются слабые огоньки населенных пунктов. Объявили, что под нами Анкара. Промелькнули её огоньки и мы вышли к Средиземному морю. Я сижу у левого по борту иллюминатора и наблюдаю, как поднимается яркая луна. От неё стелется по тёмному зеркалу моря яркая дорожка. Неотрывно смотрю на неё и постепенно ухожу в прошлое.
   В 1959 году я приехал по замене из группы советских войск в Германии в ЗАКВО в 75 мсд, дислоцированную в г. Нахичеване на Араксе, на должность командира учебного танкового взвода. В 1960 году переведен в Нагорный Карабах в г. Степанокерт в 347 мсп на должность командира танковой роты, затем командира батареи "САУ-100". В 1964-ом назначен заместителем начальника штаба этого же полка. В 1965 году поступил в Академию бронетанковых войск на заочный факультет. В связи с этим по распоряжению командующего 4-й армией генерал-лейтенанта Третьяка для облегчения учебы переведен в 23 мсд сокращенного состава в г. Кировабад на должность начальника штаба мотострелкового батальона.
   Должность была номинальной, а исполнять приходилось различные задания: должности заместителя начальника штаба полка, начальника секретного отдела, быть начальником различных курсов и сборов, ездить в командировки, на время учений подключаться к работе оперативного отдела дивизии, работать в составе различных комиссий и, даже, быть старшим футбольной команды, участвовавшей в первенстве Азербайджана от военного гарнизона.
   В 1968 году был назначен начальником штаба 298 танкового полка 295 мсд. Полк дислоцировался в 25 километров от Баку, рядом с местечком под названием Гюздек. Это был гарнизон, состоящий из танкового полка, отдельной разведроты, зенитного дивизиона, ремонтных мастерских дивизии, прикомандированных подразделений строителей. Жизнь в этом гарнизоне требует отдельного описания. Он считался отдаленным, неустроенным и, как бы ссыльным, куда офицеров отправляли за провинности. Вырваться из гарнизона удавалось немногим.
  
   В начале 1970 года там же я был назначен командиром танкового полка с досрочным присвоением звания подполковник.
   Где - то в феврале 1971 года поехал на учения в кировобадскую дивизию посредником при командире танкового полка. Мы выехали в горы, где и проводили учения. Командир полка периодически уезжал для прохождения медицинской комиссии. Он готовился ехать в Южный Йемен советником. Когда учения уже закончились и прошел разбор, он мне с печалью в голосе сказал, что медкомиссия его забраковала.
   Возвращаясь с учений, я подумал: у нас в 4-й армии четыре танковых полка. В Нахичеванском танковом полку командир новый, только прибыл из академии. Посылать его куда-либо рано. В ленкоранском танковом полку командир только прибыл из загранкомандировки. Тоже отпадает. Кировобадского забраковали. Значит, остается одна моя кандидатура.
   Когда приехал домой в Гюздек, жена сказала, что мне надо срочно явиться в отдел кадров дивизии, что она с детьми уже прошла медкомиссию и мы должны ехать в командировку за границу. Начальник отдела кадров при моем прибытии сказал, что мне срочно надо пройти медкомиссию и готовиться ехать в Народную Демократическую Республику Йемен на должность советника командующего бронетанковыми войсками.
   В то время каждый служивый мечтал поработать за границей. Другого пути поднять свое материальное благосостояние не было. Офицер, не побывавший в загранкомандировке, был сильно ограничен в материальном положении.
   Комиссию мы с Юлей и младшим сыном Жориком прошли. Через некоторое время мне сообщили, что представление на меня ушло из округа в Москву. Мне срочно оформили отпуск и я уехал в Сухуми к родным, а через пару недель - в Москву. Находясь в столице, я получил сообщение, что надо явиться в Военный институт иностранных языков, где предстояло пройти подготовительные курсы.
   Увидев меня в гражданской одежде, начальник института генерал-полковник Андреев Андрей Матвеевич сильно разгневался. Мои объяснения, что я в отпуску на него не подействовали. Оказывается, курсы уже начались, а я прогуливаю. Пришлось срочно оформляться и обосновываться в военном институте. В комнате общежития, куда меня определили, находились главный военный советник Северного Йемена Николай Иванович Зайцев, советник начальника артиллерии полковник Александр Смирнов. Итого в комнате нас трое. Советник Министра обороны Южного Йемена генерал-майор Гореленко Константин Иванович проживал в Москве.
  
   Наша группа на курсах состояла из советников Северного и Южного Йемена. В других группах были военные советники Египта, Сирии, Ливии, Алжира. Советники были нескольких видов и родов войск. Всего человек 50. Нам преподавали арабский язык, историю арабских государств, их географию. Интересны были рассказы о религии, обычаях, революционном движении и политической обстановке. Мы изучали организацию и состояние вооруженных сил, методы их подготовки, уровень боеспособности и другие вопросы.
   Все преподаватели ранее проходили службу в одной из арабских стран, поэтому могли поделиться опытом и дать полезные советы. У нас на курсах были генералы из министерства обороны. Они организовывали различные интересные экскурсии: в Кремль, Мавзолей, звездный городок и встречу с космонавтами, музей криминалистики и др. Наша группа была дружной. Многое друг другу рассказывали, шутили, иногда отмечали какое-либо событие. В конце курсов в Москву приехала Юля и тоже познакомилась с новыми друзьями. Установившиеся дружеские отношения поддерживались и в дальнейшем, в период командировки.
  
   ДРЕВНЯЯ АРАВИЯ.
   Историческая справка.
   Судьба Аравийского полуострова поистине драматична. Находки раннепалеолитических орудий олдувайского типа на территории Южной Аравии от прибрежной полосы у пролива до западных районов Хадрамаута, а также обнаружение многочисленных раннепалеолитических стоянок по северной границе Руб-эль-Хали свидетельствуют, том, что Южная Аравия входила в одну из зон, откуда человечество начало свое "шествие по планете", стартовав из Восточной Африки. Один из путей расселения шел через Аравию, в то далекое время обильно орошаемую водами речных потоков, цветущую, богатую несчетными стадами травоядных.
  
  По-видимому, не позднее, чем к XX тыс. до н. э. обнаружились первые грозные признаки резкого изменения природных условий обитания человека в Аравии, которое в XVIII-XVII тыс. привело к абсолютной засушливости климата практически на всей территории полуострова. Люди покинули Аравию, хотя не исключено, что на ее крайнем юге и востоке сохранились отдельные, мало связанные между собой "экологические убежища", где продолжали тлеть угольки жизни.
  
  С VIII тыс. в условиях нового, на этот раз благоприятного для людей изменения климата, начинается вторичное, и окончательное, ее заселение вначале восточной прибрежной части (Катар), а затем, с VII-VI тыс., и Центральной и Южной Аравии (юго-западная часть Руб-эль-Хали, Северный Йемен, Хадрамаут и т. д.). Видимо, не позднее V тыс. вдоль восточного побережья Аравии расселяются носители убейдской культуры, а затем и культуры Джемдет-Наср.
   В III тыс. Восточная Аравия, и особенно Оман (древний Маган), включаются в морскую торговлю Южного Двуречья и "страны Диль-мун" (Бахрейн) с Северо- Западной Индией.
  Возможно, что в конце III- начале II тыс. до н. э. на территорию Южной Аравии впервые проникают семитские племена. Нам неизвестны конкретные причины, побудившие их проделать полный лишений путь на юг полуострова, однако ясно, что уже на своей прародине они достигли довольно высокого уровня развития: им было знакомо земледелие, они приобрели навыки в ирригации и строительном деле. Общение с более культурными оседлыми народами познакомило их с письменностью, они уже обладали и стройной системой религиозных представлений.
   Особенности природных условий Южной Аравии - большая изрезанность рельефа, контрасты климатических зон, сравнительно узкие долины-вади, пригодные для земледелия, способствовали тому, что пришельцы, селясь отдельными племенными или родовыми группами, создавали изолированные очаги культуры.
  Одним из следствий такой изоляции явилось сосуществование на небольшой территории в течение долгого времени не менее четырех особых языков.
   Явственные черты самобытности имели и возникавшие здесь с конца II тыс. и до VI в. до н. э. цивилизации: Сабейская, Катабаиская, Хадрамаутская и Маинсская, сосуществовавшие на протяжении I тыс. до н. э. Вероятно, в течение всего этого времени южноаравийские цивилизации в своих культурных контактах с Ближним Востоком сохраняли ориентацию на те области, откуда некогда пришли их основатели.
   []
   В культуре древнего Хадрамаута встречаются и определенные черты заимствования из областей крайнего востока Аравийского полуострова, длительное время находившихся под воздействием Южного Двуречья. В первой половине I тыс. до н. э. это уже были высокоразвитые общества, основывавшиеся на орошаемом земледелии, с многочисленными городами, развитой архитектурой и искусством.
   Важнейшую роль начинают играть технические культуры и, прежде всего, деревья и кустарники, дающие ладан, мирру и другие благовонные смолы, которые пользовались высоким спросом в странах Ближнего Востока и Средиземноморья. Разведение благовонных деревьев стало источником процветания государств Древнего Йемена- "Счастливой Аравии". Вывоз благовоний способствовал увеличению обмена и торговли, расширению культурных контактов. В X в. до н. э. Саба завязывает торговые и дипломатические отношения с Восточным Средиземноморьем.
  
   К VIII в. до н. э. Сабейское государство впервые вступает в контакт с Ассирийской державой и, видимо, не позднее VII в. до н. э. колонизует территорию современной Северо-Восточной Эфиопии. Производство ладана, мирры и др. было сосредоточено главным образом в прилегающих к Индийскому океану районах Хадрамаута (и частично - Катабана), а внешняя караванная торговля с VI в. до н. э. оказалась в руках Майна (Омана). Отсюда начиналась главная часть караванного "Пути благовоний".
   В дальнейшем маинцы создают караванные станции и торговые колонии в Северо-западной Аравии и начинают совершать регулярные торговые путешествия в Египет, Сирию и Двуречье, а затем и на о-в Делос. Место, занимаемое Южной Аравией на морском пути из Индии в Африку и Египет и далее, в Средиземноморье, уже в первой половине I тыс. до н. э., также определило и ее роль как важнейшего посредника в обмене товарами между древними цивилизациями Южной Азии и Ближнего Востока, бассейном Индийского океана и Средиземного моря.
   Гавани Хадрамаута и Катабана служили перевалочными пунктами для этих товаров, которые отсюда караванными путями шли на север - в Египет, Сирию, Двуречье. Дело облегчалось особым режимом ветров, дующих в северной части Индийского океана, который позволял зимой от гаваней западного побережья Индии плыть прямо к Юго-Западной Аравии и Восточной Африке, тогда как в летние месяцы ветры обеспечивали плавание из Южной Аравии и Африки в Индию.
   С VII в. до н. э. на всю территорию Юго-Западной Аравии распространяется политическая гегемония Сабы, однако уже с VI-IV вв. до н. э. в результате длительных войн Майн, Катабан и Хадрамаут освобождаются от сабейской зависимости, и это находит отражение в многочисленных фактах "национального" культурного возрождения.
   Войны продолжаются на протяжении всей второй половины I тыс. до н. э. В результате их Майн поглощается Сабой, но и сама она, ослабленная этими войнами, надолго становится ареной междоусобных битв и смен различных периферийных династий.
  Относительная стабильность здесь устанавливается лишь с III в. н. э. К этому времени с исторической арены исчезает Катабан, в самой же Сабе воцаряется династия из Хамияра - области, располагавшейся на крайнем юго-западе Южной Аравии.
  
   К началу нашей эры происходит резкое изменение ситуации на путях вывоза благовоний, что повлияло на последующее развитие местных цивилизаций. Уже в
  середине II в. до н. э. Красное море и западная часть Аденского залива оказываются освоенными греко-египетскими мореплавателями и купцами. На своих кораблях они достигают северного побережья Сомали и Адена, где товары, привезенные из Индии йеменскими и индийскими моряками, перегружаются на их суда. В конце II в. до н. э. по монополии Южной Аравии в транзитной торговле между Индией и Египтом был нанесен тяжкий удар.
  
   Открытие греко-египетскими мореплавателями режима муссонов позволило им совершать прямое плавание в Индию и обратно. Уже через каких-нибудь сто лет в Индию ежегодно отправлялось из Египта свыше 100 кораблей. С захватом Сирии и Египта Римом в 1 в. до н. э. положение еще более осложнилось. Внутриаравийская торговля хиреет, борьба в Южной Аравии с I в. н.э ведется уже не за господство на торговых путях, а непосредственно за земли, где растут деревья, дающие благовония, и за приморские районы, где располагались гавани для вывоза этих благовоний.
   Основатели древнейеменских цивилизаций принесли с собой в Южную Аравию прочные знания, представления и навыки во многих областях хозяйственной и культурной жизни. Об этом свидетельствуют великолепные постройки из камня, огромные города, сооруженные на искусственных холмах в долинах-вади, непревзойденное мастерство строителей гигантских оросительных систем. Об этом же говорит и богатство духовной жизни, отразившееся в сложных представлениях о мире богов, в создании собственной "интеллигенции духа" - жречества, в чрезвычайно широком распространении письма.
  
   Древние южноаравийцы, говорившие на языках отдельной подгруппы "южнопериферийных" семитских языков, пользовались особым письмом, унаследованным ими от алфавитной письменности Восточного Средиземноморья, - многие знаки были изменены в соответствии с основной идеей - придания всей системе знаков четких геометрических форм. Писали на самых различных материалах, резали по камню, на деревянных дощечках, по глине, затем отливали надписи в бронзе, процарапывали на скалах (граффито), наносили также мягкие писчие материалы.
  
   Писали все: цари и знать, рабы и купцы, строители и жрецы, погонщики верблюдов и ремесленники, мужчины и женщины. В обнаруженных надписях встречаются описания исторических событий, статьи законов. Найдены также посвятительные и строительные тексты, надписи на гробницах, деловая переписка, копии закладных документов и т. д. и т. п. Именно надписи вкупе с отдельными упоминаниями в Библии, у античных и ранневизантийских авторов являются важнейшим источником знаний по истории и культуре Древней Южной Аравии. Правда, о духовной культуре известно немного.
  
   Утрачены крупные произведения мифологического, ритуального и иного содержания. Важнейшими источниками по сей день остаются надписи, содержащие среди прочего имена и эпитеты богов, их символы, а также скульптурные и рельефные изображения божеств, их священных животных, мифологических сюжетов. На них основаны представления о характере пантеонов (единого сонма богов в Южной Аравии не сложилось) и некоторых функциях богов.
  
   Известно, что здесь на ранних этапах огромную роль играли астральные божества, стоявшие во главе пантеонов, в первую очередь древнесемитский бог Астар ( Иштар, Астарта и т. п.). Его образом была Венера. После Астара следовали различные ипостаси солнечного божества и, наконец, "национальные" боги-божества племенных союзов, олицетворением которых была Луна (Альмаках в Сабе, Вадд в Майне, Амм в Кара-бане и Син в Хадрамауте).
  
   Разумеется, были и другие боги- покровители отдельных родов, племен, городов, "функциональные" божества (орошения и т. п.). В целом в пантеонах объединились древнейшие общесемитские (Астар, возможно, Илу) боги или родовые божества, заимствованные в Двуречье (Син) и у соседей, из Центральной и Северной Аравии и т. п. Если говорить о динамике представлений в "языческую" эпоху, то четко прослеживается, во всяком случае со времени незадолго до начала нашей эры, выдвижение на первый план "национальных" богов и постепенное оттеснение главного астрального божества Астара. Впоследствии, к IV в. н. э., Альмаках в Сабе почти полностью вытесняет прочих богов, что существенно облегчало переход к монотеистическим религиям - иудейству и христианству. Местное население все более растворялось в массе пришлых племен и родов, утрачивало свою самобытность и язык, "арабизировалось".
  
   Следствием особых природных условий существования древних южноаравийских цивилизаций и особенностью их развития были близкое соседство и взаимодействие с кочевыми племенами внутренней Аравии. Часть этих племен постоянно стремилась выйти из пустынной страны в земледельческие районы и осесть там. Скотоводческие племена находились на значительно более низком уровне хозяйственного и культурного развития. Оседая в течение веков (в особенности начиная со II в. н. э.) на землях Йемена, они вступали в непосредственный контакт с местными цивилизациями. Это в немалой степени вело к общему упадку хозяйственной жизни и культуры, к тому, что неодолимое и все нарастающее воздействие отрицательных факторов предопределило постепенный упадок южноаравийских цивилизаций уже с первых веков нашей эры и их гибель в VI в.
   Однако закат древних цивилизаций Южной Аравии сопровождался и необычайным взлетом духовной жизни, в которой в причудливой форме отразилась вся совокупность условий и особенностей их развития. В умирающих обществах она в сильнейшей степени окрасилась в эсхатологические тона.
   То обстоятельство, что Южная Аравия, в особенности ее внутренние, наиболее развитые центры цивилизаций, все менее могла пользоваться выгодами особого положения на пересечении торговых путей, вовсе не означало, будто само это положение потеряло всякое значение в глазах великих империй древности. Можно даже утверждать, что с конца I в. до н. э. оно неизменно возрастало, а Аравия в целом и Южная Аравия в частности приобретали характер важнейшего элемента международных отношений.
   На рубеже нашей эры естественными центрами распространения в Южной Аравии позднеэллинистических влияний (а впоследствии христианства) стали как раз торговые поселения греко-египетских купцов в приморских торговых городах (Адене, Кане, на острове Сокотра). К этому времени относятся засвидетельствованные в иконографии попытки создания аллегорических образов южноаравийских богов и их "эллинизации"
   Впервые века нашей эры в греко-римской среде Адена и на Сокотре начинает распространяться и христианство.
   С IV в. н. э. Восточная Римская империя прилагает усилия к насаждению в Южной Аравии упомянутой религии, используя для этого как миссионерскую деятельность Александрийской церкви, так и христианизированную верхушку Аксума - государства, возникшего к началу нашей эры на территории Эфиопии и захватившего уже в начале II в. некоторые прибрежные районы в Юго-Западной Аравии.
   Вскоре Аравию наполнят монофиситы, несториане и др. К этой картине надо добавить местную древнюю языческую религию и примитивные культы бедуинов, оказывающих все большее влияние на политические события на юге Аравийского полуострова.
   В ожесточенную борьбу идей, сопровождавшуюся столкновениями, вторжениями аксумитов, вовлекались широкие круги южноаравийского общества... Со всей очевидностью предстал главный политический вывод этой борьбы: и христианство любых толков, и иудаизм ведут к потере независимости, к порабощению страны иноземцами. Однако идеологический взрыв предотвратить было невозможно. Борьба идей распространялась за пределы юга Аравии, вовлекая в свою орбиту торговые пункты на караванных путях. Постепенно в этой борьбе пробивала себе дорогу другая главная политическая идея - идея единства и противостояния. Рождалось нечто свое, аравийское, неповторимое. Рождался ислам.
   СОВРЕМЕННЫЙ ЙЕМЕН.
   Йемен (и северный и южный) на протяжении многих веков был посредником в оживленной торговле, которая велась между странами бассейнов Красного и Средиземного морей и Индией. На территории Йемена много потухших вулканов. Самая высокая вершина гора Эн-Наби-Шаиб высотой 3600 метров. На востоке большие обширные области пустынь. Наиболее крупная пустыня Эль-Руб-эль-Хали.
   Отсутствуют постоянно действующие крупные водотоки и водоемы. Имеются подземные грунтовые воды. Прибрежная зона состоит из узкой равнинной полосы и горных образований. Климат относится к тропической зоне. Однако в различных регионах страны он неодинаков. Основными факторами, определяющими климат, помимо высоты над уровнем моря является близость Красного моря и Индийского океана с муссонными ветрами и наличия на востоке обширной области пустынь.
  
   Общей особенностью климата является наличие всего двух сезонов в году: жаркого и относительно прохладного. Жаркий сезон начинается во второй половине апреля и продолжается вплоть до середины октября. По времени он совпадает с юго-западным муссоном, который дует из северо-восточной Африки. Средняя температура самого жаркого месяца (июня) в прибрежной зоне 30-32 градуса С, а самого прохладного (января) -20-25 градусов С. Годовое количество осадков в прибрежной зоне составляет менее 100 мм.
   Животный мир относительно беден. Флора пустынных районов представлена однолетними и многолетними травами, кустарниками и низкорослыми деревьями.
   Подавляющее большинство населения - арабы. Живут также эфиопы, сомалийцы, выходцы из Индии и Пакистана. Жители прибрежной полосы имеют заметные негроидные черты в результате длительного смешения с различными африканскими народностями. В Йемене трудно разделить население на городское и сельское.Промышленность развита слабо.
   В начале ХVI века Йемен был захвачен Османской империей. В ХVII веке турецкое иго было свергнуто и на территории Йемена образовано независимое государство.
   В 1839 году англичане захватили Аден и в дальнейшем оккупировали всю территорию Южного Йемена. В 1878 году Турция вновь установила свою власть в Северном Йемене и удерживала её вплоть до окончания первой мировой войны.
   В 1919 году Северный Йемен был провозглашен независимым королевством.
   В 1959 году англичане на территории Южного Йемена создали Федерацию арабских эмиратов Юга. В 1962 году она была переименована в Федерацию Южной Аравии.
   В 1962 году в сентябре в Северном Йемене произошел военный переворот. Королевство было свергнуто и провозглашена Йеменская Арабская Республика.
   30 сентября 1967 года на территории Южной Аравии власть англичан была свергнута и образована Народная Республика Южного Йемена. В 1970 году она переименована в Народную Демократическую Республику Йемен.
   Большая часть границ не демаркирована.
  
   После революции 1962 года в Северном Йемене в среде племенной верхушки произошли серьезные социальные изменения. Произошла капитализация крупных шейхов. Они стали вкладывать деньги в земельную собственность, строительство доходных домов и гостиниц, переводить средства в банки за рубежом, приобретать акции иностранных компаний. Происходило проникновение товарно-денежных отношений в деревню, разбуженную революцией. Образовывался единый национальный рынок. Разрушались племенные представления. Девальвировались традиционные национальные ценности. Постепенно снижалось значение племен, как традиционной силы Йемена на формирование внутренней и внешней политики.
   Параллельно возрастала роль крупных шейхов. В результате революции в Южном Йемене из него бежало около ста тысяч противников нового режима, в том числе султаны, эмиры и шейхи. Они создали свои базы в приграничных районах Северного Йемена и вели активную борьбу против нового революционного правительства. Минировали полевые дороги, нападали на деревни, убивали активистов, устраивали взрывы.
   22 июня 1969 года к власти пришло левое крыло Национального Фронта. Были реорганизованы высшие государственные и партийные органы. Создан Президентский совет во главе с председателем Салемом Рубейя Али.
   []
   Он с недоверием относился к научному социализму, к союзу с СССР и мировым коммунистическим движением. Стал инициатором мероприятий, нанесших революции большой вред: насильственного зачисления крестьян в кооперативы, преждевременной национализации собственности мелких предпринимателей, торговцев, владельцев транспортных средств, мастерских и т.п. Выдвигал идею создания системы псевдо-народовластия. Был против создания авангардной партии, ущемлял интересы интеллигенции, огульно зачислял всех лиц умственного труда в буржуазию.
   Он и его сторонники пытались противопоставить Национальному фронту комитеты рабочего контроля и комитеты народной обороны, в которых насаждались анархистские нравы и вражда к государственно-партийному аппарату. Выступали против тезиса о руководящей роли пролетариата. Они не нашли поддержки членов вновь созданной авангардной партии, объединившей все партии, которые на Пленуме в декабре 1977 года осудили их оппортунистическую деятельность.
   В начале 1978 года им было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Саудовской Аравии. Влияние Рубейя Али сильно упало. В этих условиях он спровоцировал конфликт с Северным Йеменом. 23 июня 1978 года, связавшись с президентом ЙАР аль-Гашими, он попросил принять его личного представителя с конфидициальным посланием. Во время визита последнего к аль-Гашими в кабинете президента раздался взрыв. Заложенная в дипломате посланца бомба взорвалась, при этом был смертельно ранен аль-Гашими. Погиб и сам посланец.
   На срочно созванном пленуме ЦК Рубейя Али был снят со своего поста. От него потребовали покинуть страну. Но он не подчинился. Забаррикадировался в своей резиденции и попытался поднять верные ему части армии. Он давно готовил переворот. На тайных складах для этого собиралось оружие и боеприпасы, в воинских частях готовились послушные ему люди. Однако, его поддержали лишь свои соплеменники и одна пехотная бригада. Бронетанковые войска выступили на стороне Насера Мухаммеда, его главного противника. Выдвигающаяся к Адену пехотная бригада была остановлена танковым батальоном. Рубейя Али был арестован, судим военным трибуналом и расстрелян вместе с ближайшими сообщниками.
  Премьер-министром назначен Али Насер Мухаммед, он же министр обороны.
   []
   В начале 70-х чувствовалась напряженность в отношениях Насера Мухаммеда и Рубейя Али. Оба старались привлечь на свою сторону армию, проявляли большой интерес к бронетанковым войскам. Мне приходилось неоднократно с ними встречаться. Их отношение ко мне было самым благожелательным.
   После устранения Рубейя Али возглавил страну. С Советским Союзом установились самые тесные отношения. Под его руководством в стране проведены большие политические и экономические преобразования. Однако, взаимоотношения с другой политической группировкой, возглавляемой генеральным секретарем партии Абдель Фаттахом Исмаилом, превратились в противостояния. В 1986 году Насер пригласил в резиденцию сторонников Фаттаха, в том числе и популярного в армии Али Антара. В зал, где собравшиеся ожидали Насера, вошел адъютант с подносом и чаем для них. Поставив поднос, он достал пистолет и открыл огонь по собравшимся. Фаттах Исмаил, Али Антар и несколько человек были убиты. Ответным огнем адъютант тоже был убит. Возникла вооруженная борьба с участием армии. Насер Мухаммед проиграл и вынужден был бежать в Эфиопию. Дальнейшая его судьба неизвестна.
   []
   Генеральным секретарем Национального фронта был избран руководитель его левого крыла Абдель Фаттах Исмаил.
   []
   В конфликте между президентом и премьер министром он выступил на стороне последнего. Долго поддерживал Насера в его преобразованиях. К середине 80-х Али Насер Мухаммед в результате ошибочных действий потерял авторитет в партии и в армии. Между их группировками возник резкий конфликт. В результате коварных действий Насера Абдель Фаттах Исмаил погиб.
   Во всех арабских странах к власти приходили при поддержки армии. Чаще это были группы офицеров или генералов. Используя личный авторитет, они свергали правителей и занимали их места. Через некоторое время их в свою очередь могла свергнуть другая офицерская группировка.
   То же самое происходило и в Йемене. Поэтому его руководители стремились завоевать в армейских массах личный авторитет, иметь лично преданных командиров силовых структур. Во время моей работы там (1971-1974г.г.) произошел значительный рост сил бронетанковых войск. После того, как мы показали им учения с боевой стрельбой, они очень заинтересовались нами и каждый старался привлечь нас на свою сторону. Между вышеперечисленными руководителями шла скрытая борьба за власть. Она в итоге закончиться их трагической гибелью.
   Офицерский корпус заменен на 90%, а солдатский - на 70%. Личный состав вооруженных сил пополнен за счет крестьян и рабочих. Реорганизованы служба безопасности и полиции. Создано народное ополчение. В провинциях и округах созданы местные народные советы, учреждены специальные суды для рассмотрения политических дел. Разработаны мероприятия по укреплению вооруженных сил.
   Принят закон, запрещающий деятельность частного сектора в банковском и страховом секторе. Упразднен "свободный" статус Аденского морского порта. Национализированы 36 компаний и банков. Экспроприированы все земли и недвижимое имущество бывших султанов, шейхов и эмиров, федеральных министров и контрреволюционных элементов. Крестьянские массы вовлекались в революционный процесс. На основе национализированных земель создавались кооперативы и государственные предприятия.
   В 1970 году была арестована группа "братьев мусульман". В марте раскрыт опасный антиправительственный заговор.
   Отношения с западными странами принимали враждебный характер. С США разорваны дипломатические отношения.
   По территориальному признаку создавались комитеты народной обороны. Они обучали дееспособное мужское население владению оружием и мобилизовывали местное население на борьбу с контрреволюцией.
   В начале 1972 года эксплуататорские классы в деревне были в основном ликвидированы.
  
   ВСТУПЛЕНИЕ В ДОЛЖНОСТЬ И НАЧАЛО РАБОТЫ.
   На другой день после своего прибытия мы с советником, на смену которого я прибыл, пошли в расположение бронетанковых войск. По пути к штабу встречались с танкистами. Они приветливо улыбались и здоровались с нами за руку. Вошли в штаб. Командующий уже знал о прибытии нового советника. Он собрал в кабинете офицеров. Мы все познакомились, попили кофе и пошли осматривать парк боевых машин.
   Танки размещались в учебном центре в Салах эд - Дине, а бронетранспортеры были включены в состав пехотных подразделений и находились в подчинении их командиров. Стационарных ремонтных средств не было. Имелось несколько машин "ТРМ" (танко-ремонтных мастерских). Танки размещались в отличном английском ангаре. Пол и стены были бетонными, а крыша - из белого железа. Танки стояли хорошо почищенные и покрашенные. Чувствовалось, что они давно не эксплуатировались. Отдельно стояли три танка учебно-боевой группы.
   []
   Мой предшественник вводил меня в обстановку. Бронетанковые войска имели в своем составе танковый батальон "Т-34" и отдельные роты. Всего имелось 50 танков и около 200 английских бронетранспортеров "Центурион" и "Феррет".
   Подразделения были полностью укомплектованы личным составом. Офицеры и часть сержантов служили при англичанах. Они старались сохранить порядки, практи- ковавшиеся при них, переложить черновую работу на подчиненных. Сами же практически не участвовали в эксплуатационных и ремонтных работах. Постепенно часть их была заменена сержантами и солдатами, обученными советскими советниками.
   За год до моего приезда одна танковая рота была переброшена на север на границу с Саудовской Аравией в Эль - Абр. На совершение 800-километрового марша ушло 14 дней. Мой предшественник, которого я сменял, с гордостью рассказывал мне, что в этом марше он также принимал участие.
   Отношения между начальниками и подчиненными были простыми, без субординаций. Простой солдат мог подойти к большому начальнику и протянуть руку и на равных поздороваться. Революционный настрой - все равны.
   Сразу по приезде в Аден продолжил начатое на курсах в Москве изучение арабского языка. Счет выучил быстро. Он был несложным и легко произносимым. Каждый день заучивал наиболее практические одно-два слова. На другой день обязательно применял их на практике. Через пару месяцев я уже мог общаться с подсоветными без переводчика. По техническим и сложным вопросам использовал двух своих переводчиков.
   Проводы предшественника []
   Проводив своего предшественника, я стал поближе знакомиться со своими специалистами, с офицерами и сержантами йеменцами, с тем как проводится боевая подготовка, какая имеется учебная база и с другими вопросами. В стране господствовали революционные настроения и дух равенства. Отношения между командирами и подчиненными были простыми. В то же время все приказы выполнялись беспрекословно. К нам - советским специалистам - отношения были хорошими.
  
   Нас считали идеологическими союзниками. Мы бесплатно поставляли боевую технику, оружие, боеприпасы и многое другое. Помогали в организации образования, здравоохранения, сельского хозяйства, рыболовства и во многих вопросах. В то же время у Йемена были хорошие отношения с КНР (Китаем). В семидесятых годах с КНР у нас сложились напряженные отношения. Случались вооруженные столкновения. Поэтому иногда считалось, что тот, кто дружит с китайцами - плохо относится к нам. Среди руководящего состава тоже были сторонники этого направления. Например, генеральный секретарь партии Фатах Исмаил и некоторые другие. Однако открыто отрицательного отношения к нам никто не проявлял.
   В результате первых дней работы у меня в целом сложилось определённое представление о состоянии бронетанковых войск и всего комплекса мероприятий, которые необходимо проводить, чтобы резко повысить боеспособность и значительно развить их. Я наметил план мероприятий и решил их неукоснительно выполнять.
   В моей команде имелись специалисты по технической части, вооружению, связи и два переводчика арабского и английского языков.
   К 6 ч. 45 м. утра наша группа собиралась напротив моего дома, подходила машина и мы ехали в свой офис. Это был кабинет с кондиционером и мебелью в гостиничном комплексе, где проживали холостяки. Я ставил каждому специалисту задачу и затем мы шли в штаб к исполняющему должность командующего старшему лейтенанту Али Обэйду. Каждый встречался со своим подсоветным и отправлялся на работу.
   Поприветствовав друг друга: "Сабах иль хейр! Сабах иль нур! Кэйф фалек? Кулюшю тамам." Командующий спрашивал: "Эйш шти? Аква валя шяй? Маалеш". ( Утро доброе! Утро доброе! Как дела? Все хорошо. Что желаете? Кофе или чай? Все равно). Слуга приносил напитки. Мы с командующим, неторопясь попивая, обсуждали очередные мероприятия. Начальником штаба был капитан Шериф Мансур. Он с отличием закончил нашу бронетанковую академию и в звании майора вернулся к себе в Северный Йемен. Революционная организация, в которой он состоял, была разгромлена. Ему удалось бежать в Южный Йемен. Здесь ему присвоили капитанское звание и назначили начальником штаба бронетанковых войск. Он хорошо говорил по русски и был нашим надежным сторонником. Служил мне отличным переводчиком.
   Я предложил Али Обэйду проверить боеготовность танкового батальона. Он сразу согласился и объявил боевую тревогу. Мы посмотрели, как экипажи пытались заводить машины, выехали в район сбора и стали наблюдать за действиями батальона. В конечном результате в район прибыли половина танков.
   Часть танков остановилась на дороге, а часть не смогла выехать из боксов. Али Обэйду я сказал, что батальон к боевым действиям не готов и это результат того, что танки долгое время чистили, протирали и не эксплуатировали. Своим специалистам поставил задачу разобраться с каждым танком, устранить неисправности и доложить. Али Обэйду заявил, что с завтрашнего дня приступаем к интенсивным занятиям.
   Составили с ним план занятий и тренировок, назначили руководителей и проинструктировали их.
   На следующий день мой зампотех приступил к занятиям с механиками- водителями, артвооруженец - с наводчиками и заряжающими, специалист по связи - с командирами танков. Мы с Мансуром собрали всех офицеров, разобрали азы боеготовности. Поехали на полигон. Поставил им задачи по подготовке танко-стрелковых тренировок, вождению боевых машин, созданию учебных точек по изучению техники и вооружения. После детального обсуждения всех проблемных вопросов объявил начало занятий завтра в 8 00 утра. У себя в офисе обсудили со специалистами план занятий. К часу дня подъехала машина, рабочий день закончился и мы поехали в свой городок.
  
   В течение месяца мы наращивали интенсивность занятий, создавали новые учебные места, совершенствовали методику обучения, в эксплуатацию вывели десять танков. И, наконец, почувствовали результаты. Танкисты занимались с удовольствием. Мы стали внедрять состязательность, соревнования. Через месяц приступили к стрельбе одиночными патронами. Механики- водители занимались практическим вождением. Мы с Мансуром проводили с офицерами занятия по тактике, отвечали на многие вопросы.
   Приступили к тактическим занятиям с подразделениями. В начале вопросы выдвижения, развертывания в боевую линию и переход в атаку отрабатывали методом "пеший по танковому", затем и на материальной части и, наконец, - со стрельбой из пулеметов по целям.. Через два месяца это был уже не тот батальон. Личный состав втянулся в боевую учебу.
   Офицеры по всем вопросам боевой подготовки стали обращаться ко мне. Почувствовал, что начинаю завоевывать их авторитет. Специалисты моей группы работали хорошо. Со знанием своего дела. После разговора с Шерифом Мансуром я понял, что мой предшественник не проявлял стремления активизировать боевую подготовку, реорганизовывать бронетанковые войска и в целом вел себя пассивно. Видимо поэтому с его отъездом танкисты о нем никогда не вспоминали.
   Алфавит и числа []
   ПОЕЗДКА В ЭЛЬ-АБР.
   Ознакомившись с состоянием бронетанковых войск в Адене, я договорился с командующим БТВ Али Обэйдом о поездке в Эль-Абр. Туда на границу с Саудовской Аравией в прошлом году была передислоцирована танковая рота из десяти танков. Надо ознакомиться с обстановкой в том районе.
   Утром рано вместе со своей группой и с начальником штаба Шерифом Мансуром мы приехали на аденский военный аэродром. Там уже был подготовлен "АН-24". Взлетели над морем и пошли вдоль берега набирая высоту. Очень интересно было наблюдать сверху за открывшейся панорамой. Слева параллельно океану тянулись цепи гор, а между ними на равнинной местности - зеленые сельскохозяйственные районы. Справа вид на океан, на котором один за другим плыли пароходы.
  
   Через полчаса самолет развернулся и пошел в сторону гор. Картина изменилась. Коричневые цепи гор без растительности. Они имели резкие очертания. Полная безжизненность! Перелетели хребты. Перед нами открылась такая же безжизненная песчаная пустыня, на горизонте сливающаяся с небом. Пошли на снижение и сели на бетонную полосу. Нас встретил командир танковой роты и командир пехотного батальона. Поехали в расположение.
  
   Специалисты занялись проверкой технического состояние танков. Я знакомился с личным составом и районом расположения роты.
   Для нас оборудовали две палатки, одну для меня с Мансуром и одну для специалистов. Поставили раскладушки, положили грязные матрацы. Застелили простынями. Танки стояли в ряд хорошо почищенные и обслуженные. Личный состав жил в палатках. Метров в восемьсот от района расположения тянулся скалистый хребет. С восходом солнца скалы накалялись и, когда с его стороны дул ветер, лицо обжигало горячим воздухом и трудно становилось дышать. Лица обматывали тряпками. Виднелись одни лишь глаза.
   К двенадцати часам жизнь замирала. Все прятались по палаткам и находились там часов до пяти. Броня танков под солнцем накалялась так, что дотронувшись до неё можно было обжечься. Постоянно хотелось пить. Вода была теплой неприятной. Я употреблял горячий чай.
   В целом район расположения роты показался мне тяжелым и я предложим им подумать над его сменой.
   Вечером у палаток на песке расстелили танковый брезент. Вокруг него разместилось человек двадцать. Для нас принесли низенькие скамеечки. Повара подали на подносах вареную козлятину, рисовый плов, хлеб, зелень, фрукты, расставили большие кружки с бульоном. Яркие газовые лампы освещали нашу компанию. Мансур служил переводчиком нашего спокойно текущего разговора. Спиртное не употреблялось. Узнав, что у нас имеется с собой бутылка виски, Мансур, который во время учебы в Москве научился употреблять спиртное, предложил нам собраться в отдельной палатке и там опустошить её. Что мы и сделали, как бы во время небольшого перерыва.
   На завтра спланировали марш танковой роты к границе с Саудовской Аравией.
   Ночью прохлада не наступала, было также жарко. Комары и маленькие мушки не давали уснуть. Приходилось с головой укрываться простыней, но становилось душно, жарко и мы покрывались мокрым потом. Постоянно чувствовалась жажда.
   С началом рассвета после завтрака командир роты поставил экипажам задачи. Танки выстроили в колонну. Мы на легковых машинах выехали вперед. Танко - ремонтная мастерская шла последней.
   Сразу же выявилась слабая подготовка механиков-водителей. Они давно не практиковались в вождении танков. К тому же с началом марша стали проявляться технические неполадки. Сказалась долгая стоянка машин без эксплуатации. Оказались нарушенными регулировки приводов управления. Пробуксовывали главные фрикционы, плохо работали бортовые фрикционы и т.п.
   Колонна растянулась. Приходилось останавливаться и ожидать отставших. Мои специалисты и техники "ТРМ" трудились над устранением недостатков. Между тем быстро наступала жара. Вода в двигателях закипала. Приходилось останавливаться для их охлаждения. Постепенно механики-водители восстановили навыки вождения. Основные неисправности устранили. К концу марша рота собралась в целую колонну и уже уверенно двигалась вперед. К середине дня прошли километров пятьдесят и вышли в предназначенный район.
   Район Эль-Абра. [] На возвышенности, с которой открывалась далекая панорама пустыни, определили позиции для каждого танка, секторы наблюдения, места для окопов, палаток, кухни, "ТРМ", грузовой машины.
  
   Поставили задачу на подготовку района. Он предназначался для наблюдения за приграничной территорией и, в случае обострения обстановки, организации оборонительных или наступательных действий. Такую же задачу имел и пехотный батальон, с которым танковая рота должна взаимодействовать. В тылу находились другие подразделения бригады.
   Соорудили большую палатку. Её края подняли на полметра. На песок положили танковый брезент. В середине дня солнце стояло в зените. Было очень жарко. Сделали перерыв. Лежали на танковом брезенте. Под палатку продувал хороший ветерок и освежал нас. Пили чай и кофе.
   В конце дня уехали на машинах в Эль-Абр. Танковую роту оставили готовить район.
   На другой день поехали с Мансуром в район колодцев. Проехав несколько километров, остановились и стали наблюдать очень интересную картину.
  
   На ровной песчаной местности в небольшой удаленности друг от друга находилось несколько десятков колодцев без каких-либо ограждений. Около каждого колодца трудилось по несколько бедуинов. Двое стояли, наклонившись над колодцем, и в ритм какого-то мотива, поочередно перехватывая руками друг у друга веревку, тянули её вверх. Колодцы были очень глубокими. Но, наконец, появлялось большое кожаное ведро с холодной водой. Рядом лежали резиновые ёмкости. Это были автомобильные камеры, разрезанные пополам и перевязанные с одного конца. После заполнения водой они туго перевязывались и с другого конца, затем складывались в сторонке. И так дня три. Недалеко стояли палатки, в которых бедуины отдыхали. Вдали паслись стада верблюдов. После заполнения всех ёмкостей подгоняли верблюдов. Им давали вдоволь напиться воды из специальных корыт, загружали наполненные водой автомобильные камеры на верблюдов. Снимали палатки и формировали караван. Ближе к заходу солнца он медленно уходил в пустыню и постепенно таял вдали.
   На смену ему появлялся другой караван. Вот он походит к району колодцев, останавливается и разгружается. Их встречают заранее прибывшие сюда посланцы. Они помогают разгрузить караван, дают прибывшим напиться освежающей воды. Верблюдов подводят к длинным корытам, наполненным водой. Они, не торопясь, медленно втягивают в себя воду. Напоив, отгоняют в поле объедать колючий кустарник.
   Район колодцев являлся интертерриториальным. Сюда сходились караваны со всех районов пустыни Рубь- эль-Хали и, набрав за несколько дней воды, возвращались на назад. Везли драгоценную воду, без которой они бы не выжили.
   На территории стояли сооруженные из картона, жести и другого подручного материала маленькие будочки. На газовых горелках готовили чай, кофе. Мы воспользовались их услугами. Не торопясь, попили горячее кофе. Пробыли в этом районе несколько часов, наблюдая за действиями бедуинов.
   Уже несколько дней мы находимся вЭль-Абре. Всё это время нас досаждали комары и мелкие скотские мушки. Они кружились вокруг носа и рта, безбоязненно садились на потное тело и больно кусались. Отогнать их было невозможно. Они ничего не боялись. Немного покружив, они снова садились на прежнее место. Комары досаждали в основном ночью. Мушки же не давали покоя ни днем ни ночью.
   На завтра спланировали поездку в район танковой роты. Нужно было проверить, как там справились с поставленной задачей.
   На трех машинах мы ехали по песчаной дороге. На двух машинах размещались солдаты охраны из пехотной роты. Слева и справа росли редкие карликовые деревца. Среди них иногда паслись стада коз. Было очень жарко. Пустыня была безводной. Заслышав шум приближающихся машин, на дорогу выскакивали женщины с кастрюлями в руках. С умаляющим выражением лица, с потресканными от жары губами они кричали нам: "моя, моя! (вода, вода!) ". У нас не было запаса воды и нечего было им дать, и мы проезжали мимо. Наши военные фляжки с водой мы привязывали за бортом машины предварительно обмотав их мокрой тряпкой. На ходу от ветра вода с тряпок испарялась и фляги немного остывали. Вода становилась чуть прохладной. Придерживаясь давно выработанного режима, я в жару воду не пил, полоскал горло и делал один глоток.
  
   В ходе поездки несколько раз давал пехотинцам вводные о нападении противника справа или слева. Солдаты быстро выскакивали из машин и залегали за бугорками, разбегались по сторонам и изготавливались к стрельбе.
   Танковая рота выполнила все поставленные задачи. Танки стояли в окопах, замаскированные массетями. Палатки оборудованы так, чтобы оставаться вне видимости со стороны пустыни.
   Вместе с Шерифом Мансуром организовали занятия. Объявили роте тревогу. Экипажи быстро заняли свои места, опустили пушки, установили радиосвязь. Доложили о готовности. Мансур по радио подавал вводные на уничтожение противника. Экипажи направляли пушки на указанные ориентиры, открывали условный огонь по условным целям. Докладывали по радио об уничтожении противника. Так продолжалось больше часа. Затем роте была поставлена задача на переход в наступление и завершение разгрома противника.
   Экипажи вывели танки из окопов, по намеченным маршрутам развернулись в боевую линию и атаковали условного противника, остатки которого бежали на территорию Саудовской Аравии. Танки вернули на место. С личным составом провели разбор занятий. Экипажам за хорошие действия объявили благодарность. Действиями роты мы остались довольны.
  
   Согласно принятым решениям на позициях для дежурства оставался один танковый взвод. Он должен был взаимодействовать с пехотной ротой, располагавшейся рядом. После месячного дежурства взвод будет заменен другим танковым взводом.
   Эти мероприятия должны были поддерживать высокую боеготовность в роте.
   Вечером на прощальном ужине мы долго разговаривали с офицерами танкистами и пехотного батальона. Они интересовались жизнью в Советском Союзе. Задавали много вопросов. Я на них отвечал. Мансур переводил.
  
   Утром выехали к полевому аэродрому. Нас провожали йеменцы. Благодарили за помощь и приглашали приезжать почаще.
   Со стороны гор послышался гул самолета. Появился и он сам. Совершил посадку. Мы распрощались и забрались в "АН-24". Сразу же ребята бросились к бачку с холодной водой. Пили и никак не могли утолить жажду. Взлетели и, сделав полукруг, взяли курс в сторону гор. Район Эль-Абра скрылся за горизонтом.
   По прилете в Аден доложил Константину Ивановичу о результатах поездки.
  Где-то через месяц из Эль-Абра сообщили, что танкисты обстреляли колонну машин, появившуюся на горизонте со стороны Саудовской Аравии. Разбили несколько грузовых американских "Фарго". Через некоторое время части этих машин (двери, капот и др.) доставили в Аден и демонстрировали в музее.
  
   ПОСТУПЛЕНИЕ НОВОЙ ПАРТИИ ТАНКОВ "Т-34".
   В начале февраля прибыл советский грузовой пароход с партией танков "Т-34". Мы с Али Обэйдом выехали в порт. Там уже были подготовлены два больших плота и буксирные катера. Пароход стоял в трехстах метров от берега. Условий для разгрузки на причале не было. На баркасе добрались до парохода и по веревочной лестнице поднялись на палубу. Техники с механиками отправились в трюм, и приступили к подготовке танков к выгрузке. К вечеру завершили всю подготовку. Первый плот пришвартовался к борту парохода.
  
   С наступлением темноты приступили к разгрузке. Включили яркое освещение. Со стрелы пароходного крана опускались стальные тросы. Команда закрепляла их за крюки на танках и подавала сигнал. Мощный кран поднимал из чрева трюма танк и плавно опускал его на плот. Там его надежно закрепляли и отбуксировали к берегу. Портовым краном танк перегружали на трайлер и увозили на базу. За это время шла погрузка на второй плот. Постепенно работа наладилась.
  
   Капитан корабля Чекин пригласил меня к себе в каюту. Мы с ним познакомились. Пароход прибыл из одесского порта. Сам капитан Чекин тоже был одесситом. Имел большой стаж плавания. Побывал во многих портах мира. До полуночи, угощая меня, рассказывал анекдоты, в основном одесские. С нами были и его помощники, одни уходили, другие приходили. Стол был богато сервирован. Включили магнитолу. Зазвучали одесские блатные песни. Узнав, что я собираю записи с песнями, капитан вызвал начальника связи. Тот имел десятки бобин с записями, которые делал в разных портах Азии. Мы договорились с ним, что завтра я захвачу магнитолу и перепишу наиболее интересные песни.
   Разгрузка парахода []
   Ускоренная подготовка танкового батальона.
   В середине января уже нового 1972 года мы приступили к перевозке танков из Адена в Салах-Эд-Дин. Доставили на базу все имеющиеся экипажи и под руководством специалистов они приступили к подготовке материальной части. Была проделана большая работа. По ночам на трайлерах танки перевозили в специально подготовленный район учебного центра.
  
   10 танков мы поставили в одну линию с интервалом в 5 метров для огневой подготовки. Еще 10 танков установили в ряд отдельно для обучения механиков-водителей. Остальные перевезли в парк боевых машин. Они составили резерв для замены вышедших из строя танков.
   Где же взять личный состав для формирования экипажей? Его не было! Выход нашли.
   Министерство обороны организовало доставку нам сирот- детей погибших революционеров, детей крестьян, бедуинов, из многодетных семей в возрасте 15-18 лет. Это были худенькие изможденные, голодные ребята. Разместили их в палатках и сразу начали хорошо кормить.
   Мы создали приемную комиссию. Вызывали ребят по очереди. Задавали вопросы, например такие:
   - Зачем ты хочешь в армию?
   -Чтобы защищать народ и революцию от империалистов!
   -Кто такой Сальмин Рубея Али?
   - Наш вождь и президент!
   -А кто такой Ленин?
   -Ленин вождь мировой революции!
  - Молодец! Ты принят!
   Они очень хотели попасть в армию. И, когда им объявляли, что зачислены в танкисты, их гордости не было предела. В конечном итоге мы всех приняли, распределили по экипажам, взводам и ротам. Назначили командиров рот. Командирами взводов к ним определили лучших сержантов, которым потом были присвоены офицерские звания.
   Приступили к интенсивным занятиям. К 6. 00 к моему дому подъезжала машина. Мы всей группой ехали в созданный лагерь. К нашему приезду все три танковые роты были построены. Личный состав поднимали в пять часов утра и проводили физзарядку. С семи до девяти занятия. Затем час перерыв на завтрак. Мы уезжали к себе и после завтрака возвращались назад.
  
   Методику ускоренной, интенсивной подготовки танкистов из молодых ребят, не применяли ни в одном подразделении сухопутных войск Советской Армии. Я к ней шел через практику проведения большого количества занятий с танкистами. В должности командира взвода, командира роты я не задумывался о планировании, не заглядывал в программы боевой подготовки. Старался выполнять расписание. В должности замначальника штаба и начальника штаба полка мне пришлось заниматься планами боевой подготовки. Я обнаружил в программах много ненужной шелухи. Расчет занятий по предметам обучения давался формально, без учета возможностей учебной базы и учебной материальной части.
   Пройдет несколько лет и я, работая в Главном управлении боевой подготовки в программном отделе, занимаясь разработкой программ для танковых подразделений, боролся со сложившемся формализмом. Приходилось спорить с формалистами. У меня были сторонники. Кое - чего удалось выправить, но радикально изменить положение не удалось.
   А в настоящее время у меня появилась возможность действовать по своему усмотрению.
   Для обучения мы выделили 20 из сорока перевезенных танков. Укомплектовали экипажи. Командиров танков взяли из первого действующего батальона, поставив на их место наводчиков. На должности наводчиков определили заряжающих. На вакантные места заряжающих готовили из числа нового пополнения. На вакантные места командиров взводов поставили сержантов. На должности зампотехов рот - наиболее опытных механиков-водителей. Таким образом, произвели кадровые изменения в действующем батальоне и закрепили их приказом.
  
   Оборудовали район занятий. Впереди возвышенности и холмы, слева - море. Для занятий по огневой подготовке поставили 10 танков в одну линию на огневые позиции. Это учебное место ?1. Сзади метров в десяти установили столы, разложили на них танковые пулеметы, магазины и патроны. Это учебное место ?2. Еще сзади метров 10 поставили стенды с плакатами по устройству вооружения. Это учебное место ?3.
  
   В поле на фоне холмистой местности поставили для каждого танка цели в виде пустых железных бочек. В поле зрения назначили ориентиры: ?1, ?2, ?3, выделяемые на местности. Одновременно занимались три роты без механиков-водителей. Одна рота действовала на танках. Другая занималась разборкой и сборкой пулеметов, снаряжением магазинов, установкой их на пулеметы. Третья рота по плакатам изучала устройство вооружения танка. Последовательно роты менялись местами. Обучали экипажи вновь назначенные командиры танков и инструкторы. Накануне каждого дня занятия мои специалисты их к этому готовили.
  
  
  
   В первый день молодым ребятам показывали, что надо делать по команде " К бою!". Они без спешки выполняли все действия, постепенно наращивая скорость и уверенность. На второй день их учили обращению с пушкой, прицелом, со смотровыми приборами. На третий день началась настоящая тренировка. По команде "К бою!" он и взлетали на танк, занимали свои места и выполняли команды: Пушки вверх. Пушки вниз. Пушки вверх, вправо. Пушки вниз влево. Пушки на ориентир один. Пушки на ориентир второй и т. д. Экипажи к машинам! Замениться местами. Наводчики меняются с заряжающими. К бою! Все повторяется. В ходе тренировки заряжающие заряжают гильзой пушку, магазином пулемет, докладывают готово! Все повторяется помногу раз. Командир танка обучает свой экипаж. Командир взвода - свой взвод. Командир роты командует ротой.
  
   В это время вторая рота занимаются разборкой и сборкой пулеметов, снаряжением патронами магазинов. Постепенно действия доводились до автоматизма. Соревновались на скорость, с завязанными глазами.
   Третья рота по плакатам изучала устройство пушки, способы и правила стрельбы, подача и выполнение команд и целеуказаний.
   На четвертый день огневики приступили к стрельбе по целям одиночными выстрелами из пулеметов. Так продолжалось две недели с раннего утра до наступления темноты, с перерывом в самое жаркое время с 13-ти до 17-ти часов. В этот период обедали и отдыхали в палатках.
  
   Все будущие механики-водители занимались на десяти танках под руководством моих специалистов, зампотехов рот и действующих механиков - водителей. В первый день изучали общее устройство танка, расположение агрегатов, последовательность заводки двигателя, применение рычагов управления и других вопросов. Механики-водители первой и второй роты занимали в танках свои места и последовательно осваивали азы вождения. Механики-водители третьей роты у раскрытых трансмиссий изучали расположение агрегатов, способы заправки топливом, маслом и водой и другие вопросы.
   Уже на второй день им показали, как разбивать гусеницы. При разбитых гусеницах началась тренировка в заводке двигателей, переключении передач, пользовании главным фрикционом, горным тормозом, педалью подачи топлива, рычагами управления. Помногу раз роты менялись местами. Соблюдались правила постепенности и наращивания сложности. Так продолжалось целую неделю. На вторую неделю на танках собрали, натянули и отрегулировали гусеницы. И началось практическое вождение на дороге. []
   Отрабатывалось трогание с места на первой передаче, остановка, снова трогание с места. В начале с главного фрикциона, потом с рычагов. Выполняли небольшие повороты. И так целый день. На второй день учились переключать передачи с первой на вторую и наоборот. Двигались по дороге на второй передаче и осуществляли повороты.
   Занимались в составе экипажей, взводов и рот. Командиры танков по внутреннему переговорному устройству подавали механикам-водителям команды. Инструкторы сидели рядом с обучаемыми и подсказывали, как надо действовать. Наводчики тренировались в наведении орудий в цель. Заряжающие - в заряжании оружия и наблюдении. Через некоторое время менялись местами.
   Вторая рота в полном составе занималась танко-стрелковой тренировкой со стрельбой винтпатронами.
   Третья рота в составе экипажей занималась тактико-строевыми занятиями методом "пеший по танковому". Отрабатывались вопросы выдвижения, соблюдения дистанции, развертывания во взводные колонны, в боевую линию. Затем перестроение в ротную колонну. Местность для тактических занятий была специально подготовлена. Проделали танками дорожки. Поставили указатели направления движения. Обозначили рубежи развертывания.
   Через полтора часа делали перерыв на полчаса. Роты менялись местами и тренировки продолжались. В час дня занятия прекращались. Обедали и отдыхали до пяти часов.
  В течение часа готовились к следующему дню занятий: проводили инструктажи, обслуживали технику, беседовали с ребятами. В их глазах горел восторг. Они быстро все схватывали, занимались с большим энтузиазмом. Ребята попали в новый мир. Их сытно кормили. Они не считались с трудностями.
   Где-то в середине третьей недели рано утром, около половина восьмого, когда уже интенсивно шли занятия, показалась легковая машина. Она двигалась к нам. Мы насторожились. Машина подъехала. Из нее вылез начальник генерального штаба. Командующий доложил ему. Мы поздоровались. Он с большим интересом наблюдал за занятиями, задавал вопросы. Беседовал с Али Обейдом. Поинтересовался, какая нужна помощь. Когда начальник генштаба уехал Али Обэйд сказал, что он остался очень доволен. Пообещал выделить нам еще один "ландровер".
   О наших занятиях уже говорили в городке. На фоне неторопливых и спокойных занятий артиллеристов, колледжа, учебного центра мы выделялись своей активностью и бурной деятельностью.
   Пошла четвертая неделя. Мы продолжали интенсивные тренировки. Но теперь нам было значительно легче. Все втянулись в занятия, приобрели навыки, некоторые знания, притерлись друг к другу во вновь сформированных экипажах, взводах и ротах. Всю неделю вождение проводили в составе экипажей в комплексе с тактикой и огневой подготовкой. К концу недели мы совершили небольшой марш в составе батальона, сосредоточились в парке боевых машин и занялись обслуживанием танков.
   На другой день отработали действия батальона по тревоге с заводкой двигателей, но без движения танков. Методом "пеший по танковому" с соблюдением дистанций выдвинулись в район сосредоточения. Вернулись в парк, провели разбор и поставили задачи на устранение недостатков.
   После этого я сказал Али Обейду, что мы готовы пригласить Министра обороны (он же Премьер министр страны) и показать ему новый танковый батальон. Али Обэйд отправился в министерство обороны. Вечером он пришел ко мне домой (наши дома стояли рядом) и сообщил, что Али Насер Мухаммед послезавтра приедет со своими заместителями к нам. Мы к этому тщательно подготовились.
   Утром 27-го апреля все были в парке боевых машин. Экипажи стояли впереди своих танков. На нескольких "ландроверах" подъехали Министр обороны и сопровождающие его офицеры. Али Обэйд подал команду и доложил министру. Насер Мухаммед со всеми нами приветливо поздоровался и с любопытством стал смотреть на экипажи, стоящие пер танками. К некоторым экипажам он подходил, задавал вопросы. Они бодро отвечали. Наконец спросил командующего: что дальше? Дальше действия батальона по тревоге. Разрешите начинать? Всё это, разумеется, на арабском.
   Прозвучала команда "К бою!". Экипажи взметнулись на танки, завели двигатели. Над парком повисло облако дыма из отработанных газов. Командиры рот подбежали к командующему. Он коротко поставил им задачи.
   Мы предложили Насеру поехать в район сосредоточения и оттуда наблюдать за действиями батальона.
   Отъехав километров полтора, взобрались на холм. Там заранее были подготовлены скамейки и столы. Из ворот парка стали выходить первые танки. Проехав вперед, они ждали подхода остальных. Каждой роте накануне было показано обозначенное место головы колонны. Мы все наблюдали, как танки выстраивались в одну большую колонну батальона, как она, поднимая клубы пыли, двинулась вперед.
   Первая рота перестроилась в линию взводных колон, затем развернулась в боевую линию и затем снова перестроилась в колонну. Вторая, а за ней и третья роты тоже осуществили эти перестроения. Накануне мы всё отрепетировали в пешем порядке и расставили в нужных местах указатели.
   колона выдвигается []
   Батальон на хорошей скорости, сильно пыля, проходил мимо нас. Командиры рот, стоя в командирских люках, повернув голову в нашу сторону и, приложив к ней руку, отдавали честь министру.
   Прошел последний танк. Вдали у горизонта батальон сделал большую петлю, вернулся на прежнюю дорогу и стал приближаться к нам. И, наконец, все танки, покрытые пылью, выстроились напротив нас. Двигатели заглушили, командир батальона подбежал к министру и доложил о готовности батальона к выполнению боевых задач.
  
   Сказать, что Насер Мухаммед был доволен, значит, ничего не сказать. В его глазах горел какой-то огонек. Батальону дали команду возвращаться в парк, а сами поехали в штаб и заполнили кабинет Али Обэйда. Появились кофе, пепси - кола, кока - кола.
   Премьер министр задавал нам всем много вопросов. Шериф Мансур был за переводчика. После долгого разговора Насер сказал Али Обэйду, чтобы за любой помощью обращались прямо к нему. Он берет шефство над бронетанковыми войсками. Это было 27-го апреля, а уже 30-го курьер доставил нам благодарственное письмо от премьер министра. Это был первый случай такой формы поощрения советников. Пожалуй, и последний.
   Я доложил о письме Главному советнику. Константин Иванович был доволен. Дело в том, что в НДРЙ часть руководителей ориентировалась на СССР, а часть - на Китай, с которым у нас были очень натянутые отношения. Его сторонниками были, например, президент Рубеа Али, генсек Фаттах Исмаил, командующий сухопутными войсками Али Антар и другие. Для нас важно было изменить их ориентацию в нашу пользу. Поэтому любой успех советника, специалиста поднимал авторитет всего нашего коллектива. Да и Главному советнику легче становилось в общении с Министром обороны.
   Письмо Нассера []
   Перевод []
   На очередном собрании Главный советник работу танкистов поставил всем в пример. Я доложил ему о дальнейших наших планах. Мы собирались в течение следующих двух месяцев подготовить вновь созданный батальон и провести с ним показные тактические учения с боевой стрельбой. Задача была очень трудной, но мы надеялись на успех. Константин Иванович сказал, что, если все получится хорошо, то сделаем большой шаг во взаимоотношениях с Южным Йеменом.
  
  
  ТАКТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ТАНКОВОГО БАТАЛЬОНА С БОЕВОЙ
   СТРЕЛЬБОЙ.
  
   Весь май и июнь месяцы мы продолжали совершенствовать боевую подготовку батальона. Танкострелковые тренировки проводили на полигоне, вождение боевых машин - на танкодроме. У нас не было классов, поэтому материальную часть танка, вооружение, правила эксплуатации и обслуживания осваивали непосредственно на танках, подготовленных для этой цели. Половина занятий проводили раздельно по специальностям, а половину - в комплексе в составе экипажей. Они научились поражать цели из пулеметов с коротких остановок. Приобрели навыки в работе на радиостанции и внутреннем переговорном устройстве. Последние три недели приступили к отработке тематики батальонных учений.
   Я определил тему: "Танковый батальон в наступлении на обороняющегося противника с выдвижением из глубины". В трех километрах от передовых позиций выбрали исходный район. От него обозначили маршрут выдвижения батальона, поставили указатели для развертывания в ротные колонны, затем - во взводные и обозначили рубеж перехода в атаку. Танками проделали дорожки.
  
   В это время специальная команда оборудовала полигон. На грузовиках свозила со свалок пустые железные бочки и старые кузова машин. Из них сооружали мишени. Каждая мишень из четырех-пяти бочек. На это ушло две недели. За это время командиры рот отрабатывали вопросы выдвижения и развертывания методом "пеший по танковому". Всем довелось пешком пройти от исходного района до рубежа атаки, затем по полигону до своих целей.
  
   В последнюю неделю занимались на танках. Осуществили выдвижение, развертывание и остановку на рубеже открытия огня. Здесь весь батальон останавливался, каждый танк на своем месте. Двигатели глушили и выстраивались у машин. Загружали боеприпасы и выполняли стрельбы с коротких остановок. На последней тренировке сделали по одному выстрелу из орудий штатными снарядами.
   Когда мы с командующим обсуждали вопросы безопасности, решили перестраховаться.
   Дело в том, что на командном пункте, оборудованном на холме, должны были присутствовать руководители страны, офицеры из министерства обороны, военные атташе. Если боеприпасы загрузить в танки в исходном районе, а потом выдвигаться в сторону командного пункта, то будет существовать опасность непроизвольного или преднамеренного выстрела. Вероятность этого очень мала, но лучше не рисковать.
   К исходу последней недели у нас все было готово. Али Обэйд поехал в министерство.
   Я доложил Константину Ивановичу о готовности. Вернулся Али Обэйд и сказал, что послезавтра приедут все и президент Рубейя Али и премьер министр Насер Мухаммед. Приглашены и военные атташе. Конечно, на нас повисла огромная ответственность.
  
   В назначенный день я со своей группой рано утром выехал в исходный район.
  Танковый батальон стоял в ротных колоннах. Личный состав уже позавтракал и построен. Командиры ставили ему задачи, давали последние указания. Отвечали на вопросы. Все танки накануне были проверены на предмет технического состояния. Орудия и пулеметы были почищены от смазки, выверены и пристреляны.
   У всех танкистов чувствовался высокий боевой настрой и желание действовать.
  Проверив готовность батальона, я с группой поехал на командный пункт.
   Перед атакой. На исходном []
   На КП []
   Метров в пятидесяти от КП нами был оборудован наблюдательный пункт. Расставлены столы и скамейки. Поставлен стенд, на котором красовалась большая цветная схема - план учений. Над ней хорошо потрудился Женя Козлов большой мастер рисовать и красиво писать. Около схемы стоял командующий Али Обэйд с указкой в руке и тренировался докладывать план учений. Накануне мы с ним хорошо позанимались.
   С НП хорошо просматривался полигон. Виднелись многочисленные цели. Исходный рубеж для стрельбы на всем фронте наступления был обозначен указателями, с обозначениями номеров танков, чтобы каждый занял свое место. Около указателей прямо на песке лежало по несколько ящиков с артвыстрелами. На них - снаряженные магазины для пулеметов.
  
   Вдали со стороны штаба БТВ показалась большая колонна легковых машин. Когда они подъехали и вышли из машин Али Обэйд громко подал команду и доложил Президенту о готовности к учениям. Все поднялись на холм и расположились напротив схемы, с любопытством рассматривая стенд. Али Обэйд с указкой в руке громко доложил тему и план проведения учений. Кто-то из военных атташе задал вопрос по поводу батальона. В смысле откуда он у вас появился? Ведь его раньше не было. Али Обэйд ответил, что батальон был сформирован лишь три месяца тому назад и прошел интенсивную подготовку. Его ответ значительно подогрел любопытство присутствующих. Закончив доклад, он объявил о начале учений.
   Я внимательно за ним наблюдал, находясь на КП. Увидев условный сигнал, сказал Мансуру: начинаем, подавай команду. По рации ушла команда "К бою!" и все началось.
  
   Вдали, поднимая пыль, показались танки. На глазах у всех они перестроились в ротные колонны, затем - во взводные и, в полукилометре от нас развернулись в боевую линию.
  
   Батальон развернулся в боевой порядок на фронте полутора километров и продолжал двигаться на рубеж открытия огня. Когда его достигли, все танки остановились как вкопанные. По рации Мансур подал команду заглушить двигатели. Все экипажи выполнили его одновременно. Прозвучала команда "К машинам!". Экипажи вылетели из машин и выстроились сзади них. "Загрузить боеприпасы". Боеприпасы загружены, экипажи позади машин. Все в напряженном ожидании. Наконец, команда "К бою!". Захлопнулись люки, заработали двигатели, пушки опустились в горизонтальное положение.
   Как сделать так, чтобы все танки двинулись вперед одновременно? Мы этот вопрос отрепетировали. После доклада командиров рот о готовности Мансур по рации стал медленно отсчитывать: вахыд(один), итнен, тальята, арба, хамса, ситта, сааба, тамания, тисса и, чуть помедлив, ашара!, кудам! кудам! кудам!(вперед!). С началом отсчета механики включили первую передачу и выжали педаль главного фрикциона. По команде вперед отпустили педали добавив газа. Вся боевая линия батальона двинулась вперед одновременно. Было красиво, впечатляюще.
  
   Хочу подчеркнуть, что, кроме генерала Гореленкова никто и никогда таких учений не видел. На территории Йемена они проводились впервые.
  
   Тридцать танков почти одновременно открыли огонь из орудий. Осколочно- фугасные снаряды взрывались, взметая бочки и остовы машин. При этом вспыхивал столб пламени и появлялся черный дым. (Накануне для усиления эффекта в каждой мишени мы поставили ведро с топливом.). Полигон покрылся клубами пыли и дыма. Почти все пушечные цели были уничтожены. Началась стрельба из пулеметов. Уничтожалась пехота противника в окопах.
  
   Батальон преодолел оборонительные позиции противника и остановился. Мансур по рации подал команду разрядить оружие и доложить. Затем батальону была поставлена задача преследовать отступающего противника и завершить его разгром. Роты на ходу перестроились в батальонную колонну и преследовали противника до горизонта. Затем батальон повернул налево, сделал большой крюк и вышел на дорогу, ведущую к командному пункту. Колонна остановилась напротив нас. Заглушили двигатели. Постепенно улеглась пыль. Командир батальона вы лез из танка, подошел к командующему и доложил о выполнении боевой задачи.
   На НП []
   Все наблюдающие поехали на машинах осматривать мишени. Они ходили между разбросанных взрывами пустых бочек и корпусов старых легковых машин и оживленно переговаривались между собой.
   Учения завершили разбором и вручением подарков отличившимся. Получили подарки и члены моей команды. В подарочный пакет входили бутылки с виски и с джином и блок сигарет. Только я ничего не получил.
   Али Обэйд сказал мне, что Рубейя Али и Насер Мухаммед едут к нему в штаб. Приглашают и меня. В кабинете у Али Обэйда разместились на стульях. Он по секрету сказал мне, что оказывается адъютант забыл в кабинете у президента подарки, предназначенные для меня и умчался в Аден за ними. А это сорок километров туда и сорок обратно.
  
   Говорили на темы дальнейшего развития бронетанковых войск. Наконец, подъехал президентский форд. Адъютант внес пакеты с подарками. Рубейя Али вручил их мне и с мягкой теплотой в голосе поблагодарил за хорошую работу. Он спросил, имеются ли какие-нибудь просьбы. Шериф Мансур легко переводил. Я сказал президенту, что в своей работе мы опираемся на хороших офицеров йеменцев и с их помощью проводим обучение. Но вот уже скоро месяц, как пропал мой самый лучший помощник старший лейтенант Омар Салех. Прошел слух, что он арестован. Моя просьба, чтобы с ним внимательно разобрались. Я уверен, что он ни в чем не виноват и предан своему правительству.
  
   Мансур перевел. Наступило настороженное молчание. Здесь надо сделать некоторое отступление. В Йемене нередки случаи, когда внезапно пропадали офицеры. Они оказывались или в тюрьме или казненными. Шла подковерная борьба за власть между несколькими группировками. Их возглавляли Рубейя Али, Насер Мухаммед и Фатах Исмаил. Их сторонники старались избавляться от своих противников, причем, делали это втихую, незаметно. Человек исчезал и все. Разговоры на эту тему пресекались. Обо всем этом я еще не подозревал. Узнал гораздо позже. Мансур по секрету сказал мне, что Омара Салеха посадили в тюрьму и наверно казнят.
  
   После моей просьбы лицо президента изменилось. Он с оттенком недовольства спросил у Мансура: почему советник вмешивается, как бы не в свои дела? В кабинете повисла напряженная тишина. Мансур очень толково рассказал президенту, что старший лейтенант Омар Салех был самым грамотным офицером, много работал и помогал советникам. У них с ним сложились хорошие отношения. Он нужен для бронетанковых войск. Рубейя Али пообещал разобраться в этом деле. ( Пройдет несколько дней и мне скажут, что Омара Салеха освободили, он сейчас после тюрьмы поправляется и скоро прибудет на службу).
   Вручив подарки и побеседовав с нами, руководители страны уехали. Мы с Константином Ивановичем поехали ко мне и отметили наш успех.
   Авторитет советников в их глазах и во мнении присутствовавших на учениях военных укрепился.
   Колледж. разбор учений []
   На разборе учений присутствуют руководство страны и военные атташе
   На одном диване слева президент, а справа премьер министр решает
   вопросы с начальником колледжа.
  
   Бронетанковые войска усилились на один танковый батальон. На этом останавливаться не собирались. Из Союза ожидались новые партии танков.
   Вскоре одну танковую роту отправили на усиление пехотной бригады, дислоцированной в районе Хараз, недалеко от Баб-эль-Мандебского пролива
  
   МАРШ В ЭЛЬ-АБР. ИЮЛЬ 1972 года.
   ПОДГОТОВКА К МАРШУ.
   В связи с обострениями на границе с Саудовской Аравией правительство НДРЙ приняло решение перебросить в Эл-Абр танковую роту дополнительно к уже имеющейся там одной роте. Начали подготовку к выполнению важного задания. Нам предстояло совершить 800 километровый марш. У нас имелась крупномасштабная карта. Мы изучили по ней маршрут. Нам предстояло пройти по песчаной пустыне в сильную жару, преодолеть горные преграды, идти по берегу моря Я подробно расспросил участников предыдущего марша, проанализировал опыт и наметил некоторые коррективы.
  
   У нас имелись два трайлера с советскими дизельными тягачами. Мы решили на них перевезти танки по участку дороги, с асфальтовым покрытием. Наметили район сосредоточения в пятидесяти километрах от Адена на окраине Занджибара. Это большой сельскохозяйственный зеленый район.
   Перевезли танки в район сосредоточения. Отправили танко-ремонтную мастерскую, грузовики с продовольствием, палатками, боеприпасами, топливом, одеждой и другими вещами. Провели подготовительные работы и ждали от правительства команды на передислокацию.
  
   Танки грузили на трайлер прямо в парке, закрепляли, организовывали техническое обеспечение, сопровождение и регулирование на сложных участках дороги. Выезжали рано утром, а за чертой города уже было легче. На перевозку танков ушло десять дней.
   Личному составу предстояло жить на новом месте. Забирали все свои личные вещи. Колонну сформировали в районе сосредоточения.
   Подготовка к маршу []
  Участок по берегу моря протяженностью 350-400 км. наметили пройти за четыре перехода по 70-100 км. каждый. На пятые сутки мы должны повернуть в горы, преодолеть перевалы, пройти долину Хадрамаута, преодолеть участок пустыни. За четыре перехода пройти около 400 км. Всего предстояло пройти около 800 км.
  
   МАРШ.
   Первый день марша. Мы с командующим и своими специалистами рано утром выехали в район сосредоточения. Он находился на окраине Занжибара. Проверили готовности колонны к маршу, проинструктировали экипажи, поставили офицерам задачи. Колонна к движению была готова. Начали выдвижение. Впереди на ландровере ехал командующий с офицерами, я со своей группой на "ГАЗ-67" пикап - за ним. За нами шли танки, "ТРМ " (танко-ремонтная мастерская) и грузовые машины.
   []
   Дорога вдоль берега моря была относительно хорошей. Дождались отлива и пошли по мокрому, плотному, песчаному обнаженному берегу. Танки развивали максимальную скорость. Не было пыли. Иногда встречалась застывшая вулканическая лава. Приходилось сворачивать влево и делать по песку крюк в несколько километров.
   Периодически останавливались, дожидались отставших и подтягивали всю колонну. Затем продолжали движение.
   Никогда за свою службу мне не приходилось водить танковую колонну прямо по берегу моря. Иногда левая гусеница стелилась по мокрому плотному песку, а правая плескалась в морской воде.
   Это был хороший маршрут. Главное - не было тучи пыли, которая обволакивали колонну, когда мы шли по сухому песку.
   Параллельно берегу в 100-200 метрах пролегал и коллейный путь. Он был
  50-100 метров шириной. По всей ширине следы от редких машин. Коллеи были не постоянными. Когда дул ветер они засыпались песком. По такому пути колонне
  идти было трудно. Поднимались тучи пыли. Она забивала смотровые приборы. Лиц экипажей, особенно механиков-водителей, было не разобрать. Выделялись белые зубы и покрасневшие глаза.
   К середине дня я почувствовал боли в области пояснице. Не мог понять, отчего она появилась. От пота? От влаги? От ветра? От еды? Парная жара. Мокрое тело. Ветер с моря. Невозможно было даже сидеть. При малейшей встряске возникала сильная боль. Я оказался в затруднительном положении. Приходилось опираться руками о сиденье, чтобы амортизировать встряски. Боль в области почек. В таком состоянии совершать длительный марш не смогу. О том, что это были почечные колики я узнал год спустя, когда меня госпитализировали.
  
   Прошли около 80 км. и сделали первый привал. Разбили лагерь. Повара стали готовить ужин. Экипажи под руководством специалистов устраняли технические неполадки, возникающие в танках после их долгой стоянки в ангарах без эксплуатации. Проводили регулировочные работы с приводами коробки передач, механизмами поворота, бортовых и главного фрикционов, устраняли течь воды, подтягивали гусеницы и многое другое.
  
   Мы с командующим собрали офицеров и наших специалистов, провели разбор и определили дальнейшие задачи.
   Мне поставили отдельную палатку. Собрали английскую раскладушку. С заходом солнца начался ужин. Меня пригласили. Наученный опытом я не стал мешкать.
  На плов набрасывались кусочки мяса, их надо было быстрей забрать. Кто успеет.
  Проголодавшись за день, экипажи немедленно приступали к еде. Прямо немытыми ладонями зачерпывали плов, макали в подливу и отправляли в рот. Оставшуюся еду положено было закапывать в землю.
   В больших чайниках готовился чай. Они его не заваривали, а варили. Добавляли сгущенное молоко. Получался вкусный напиток. Разливали в большие пластмассовые кружки.
  Ложка была только у меня. Я постоянно держал ее в кармане. По первому зову, как и все, усаживался на корточки, доставал её и несколько раз зачерпывал еду. Потом благодарил всех - "шукран" и уходил в палатку, где для меня отдельно приносили еду. Отказываться от приглашения к общей трапезе было нельзя, могли обидеться.
  Насчет моей ложки посмеивались, говорили, что она лишняя. Аллах дал руки для того, чтобы ими можно было кушать.
   Чаепитие []
   Поев в палатке плов и запив его крепким чаем, я с наступлением темноты вытащил раскладушку из палатки и устроился под открытым небом.
   []
   Боль в пояснице ослабла. До глубокой ночи заснуть не мог. Я лежал на спине и смотрел в тёмное, густо усыпанное сочными яркими звездами небо. Ни единого облачка. В ногах над океаном стоял Южный Крест. На северном горизонте Большая медведица медленно крутилась вокруг полярной звезды. Вглядываясь в бездонную глубину "Млечного пути", я размышлял о вселенной, о жизни на земле, о других мирах. Какое место в нем занимаем мы? Как мы бесконечно ничтожны по сравнению с ним! Чувство отрешенности поглощало меня и я засыпал. Среди ночи просыпался и видел на том же месте и Южный Крест и полярную звезду. Однако ковш Большой Медведицы уже опустился за горы. И так за ночь просыпался несколько раз.
   По песку, шурша, бегали ящерицы, скорпионы и мышки.
  
   Второй день марша. Приближался рассвет. У кухонь засуетились повара. Загорелись костры. Прозвучали команды, засуетились люди. До восхода солнца позавтракали. Затем свернули палатки, убрали после себя район отдыха и закопали в песок отходы.
  
   Колонну выстроили. Построили личный состав. Напомнили задачи и соблюдение правил на марше. Я ни во что не вмешивался. Али Обэйд сказал мне, что к движению готовы. Он поинтересовался о моём здоровье. Я сказал, что боль утихла.
  Прозвучала команда. Все бросились к машинам. Мы на двух легковых выехали в голову колонны и пошли по маршруту. Колонна двинулась за нами. Мы планировали пройти километров 70 и сделать привал в населенном пункте Ахвар.
  
   Продолжили марш. Я ехал на "ГАЗ-69" следом за "ландровером" Саида.
  Наш газик в песках показал себя лучше "ландровера" и проходил другой раз там, где тот застревал.
   Мы двигались по узкой долине, шириной 3-10 километров, зажатой между морем и хребтом. Это был зеленый сельскохозяйственный район. Продуктовая житница страны. Овощи выращивались круглый год. Отсюда зелень везли в Аден и другие города. Местность, прилегающая к берегу моря, состояла в основном из ракушечного песка. Населенные пункты располагались ближе к горам. На берегу моря встречались рыбацкие поселки. Они строились из всевозможного подручного материала и были очень убогими. На берегу сушились на солнце разрезанные вдоль акульи туши. Рядом штабелями - уже высушенные. На берегу большие лодки.
  
   Солнце поднималось над головой и жарило нещадно. Дорога была трудной. Шли по песку в клубах пыли. Опять появилась боль и все усиливалась. Приходилось ослаблять встряски, опираясь руками о сиденье. Так продолжать марш я не мог. В очередной связи по радио Али Обейд доложил начальнику генштаба о моей болезни. Тот предложил прислать за мной самолет. Я должен принять решение до вечерней радиосвязи, ибо после Ахвара нет посадочных площадок для самолетов, да и радиосвязи не будет.
   Нам попадались встречные грузовики японских и американских марок. Они были до самого верха загружены завяленными акульими тушами внешне похожими на дрова. Их везли на рынки. Они очень ценились. Отдельно продавались плавники. Их скупали паломники. В своем долгом паломническом пути они питались акульими плавниками, которые были легкими по весу и очень калорийными.
   На марше в сильную жару всех мучила жажда. Необходимо было полоскать рот и пить воду. Однако, был месяц рамадан и это можно было сделать только после захода солнца. Экипажи готовы были нарушить это религиозное правило, но им не давали воды. Командир роты и командующий Али Обэйд были очень религиозными, строго соблюдали требования корана. Молодежь была далеко не так религиозна, как командиры старой закваски.
  
   К середине дня мы подъехали к населенному пункту Ахвар, месту нашего привала. Это был один из центров сельскохозяйственного производства, основанного на оросительной системе. Здесь работала наша группа из Азербайджана, которая занималась строительством оросительных каналов. Меня, как больного, поселили в их двухэтажном доме в отдельной комнате.
   Я лежал на железной кровати и терпел боли. К вечеру у меня собрались азербайджанцы. Мы быстро перезнакомились. Они рассказали о своей работе. Живут здесь уже три года семьями. Узнав о моём недомогании, они позвали своего врача. Он осмотрел меня и дал несколько таблеток. Сказал, что они помогут. Мы долго разговаривали. Я рассказал о службе в Нахичевани и Баку. Али Обэйду сказал о своём решении продолжать марш.
   К утру боль действительно прекратилась.
   На третий день, распрощавшись с нашими азербайджанскими специалистами, двинулись в путь. Прошли около 100 км. и остановились у населенного пункта Эль-Хаура. Переночевали. Я опять любовался ночным бездонным густо усыпанным звездами небом. На нем не бывает облаков. В южной части Аравии дожди крайняя редкость - два-три раза в году.
   В четвертый день марша. мы прошли по трудной дороге около 120 км. без существенных задержек. Сделали последний привал на берега моря у рыбацкого поселка Эль-Хаси.
  
   Параллельно берегу моря под эгидой ООН на нескольких участках китайцы строили дорогу. Они должны были довести ее до Мукалла.
  
   5-6 дни марша. Мы повернули в горы и пошли по высохшему руслу реки Хаджр в направлении Эль-Габра. Это была впадина между грядами гор. Мы уходили от моря. Менялись условия марша. Впереди нас ожидали крутые подъемы и спуски, серпантины, редкие населенные пункты. Если у моря жара была со стопроцентной влажностью, то впереди за перевалом жара будет сухой.
  
   На многих участках вместо дороги колеи из зыбкого сухого песка. При движении поднимаются тучи пыли. Если ветер боковой двигаться терпимо. Если встречный - колонна сильно растягиваться, хорошо идти только первому танку. Но, если ветер попутный, двигаться приходится как в молоке. Механики водители вынуждены ехать с открытыми люками, так как триплексы быстро заносит песком и пылью. Через открытый люк засасывается поток воздуха и лучше охлаждается двигатель. Воздух должен охлаждать радиаторы с водой. Однако теплый, а чаще и просто горячий воздух плохо охлаждал. Двигатели нагревались до ста с лишним градусов, вода закипала и приходилось часто останавливаться, чтобы их охладить. Это условие было главным, что ограничивало величину суточного перехода колонны.
   []
   Горы были голыми, без деревьев и без зелени, в основном скалистые. Почва твердая каменистая. На ней местами росли в основном колючие кусты.
   С каждым днем механики-водители становились увереннее в себе. К середине марша, пройдя 300-400 километров, это уже были совсем другие люди: очень уставшие, но довольные и готовые к преодолению любых трудностей. Еще совсем недавно мы набирали молодых мальчишек, худеньких и голодных, как правило, сирот, детей революционеров, погибших в борьбе за революцию. Регулярная еда, физические нагрузки, работа на танках укрепили их. Они росли на глазах.
   []
   []
   Короткий привал, чтобы остыли двигатели танков. Рядом со мной улыбающийся исполняющий должность начальника штаба бронетанковых войск старший лейтенант Саид, его водитель и радист. Справа на газовой горелке варят чай.
   Настроение у всех бодрое. После короткого отдыха пошли дальше, поднимаясь все выше в горы. На пути слева вдали увидели дворец. Он стоял в стороне от маршрута и мы к нему не поехали.
   Прошли километров двадцать и колонну пришлось остановить. У одной тридцатьчетверки полетела водяная помпа и вылилась вода. Механик водитель вовремя остановил двигатель. При сильной жаре двигатель остывал долго. В Южном Йемене вода, которой заправлена система охлаждения, содержит много солей и очень агрессивна по отношению к металлу. Больше всего страдают крыльчатки водяных помп и сальники. Они полностью или частично разрушаются ею
   Пока ремонтировали танк, я с фотоаппаратом пошел к одной из каменных башен. Когда-то здесь пролегал караванный путь и для его охраны от разбойников были выстроены каменные сторожевые башни. Сейчас свое значение они утратили и остались стоять полуразрушенными памятниками той эпохи.
   Со стороны башни открывалась величественная панорама. Японским фотоаппаратом "Минольта" сделал несколько снимков. Впереди видны горы, которые нам предстояло преодолевать. Они были скалистыми и от яркого солнца сильно накалялись. Ветер, дующий с их стороны, был сухим и очень жарким.
   В центре на дороге стоит наша колонна. На возвышенности виден небольшой населенный пункт. Башня высотой около 10 метров была уже полуразрушенная, но величественная, грозная и виднелась на большом расстоянии.
   Ремонтники заменили водяную помпу и мы пошли дальше.
   Отошли от моря на 80-90 км. Подошли к населенному пункту Эль-Габра, расположенного у самого предгорья, и сделали привал. Район был зеленным. Была вода, росли финиковые и другие деревья. Виднелись огороды. Это было хорошее место - оазис в пустыне.
  
   Танки расположили на ровном месте в виде квадрата. Внутри поставили палатки.
  Обслужили технику. Повара стали готовить ужин. Солнце склонялось к закату. Мы с Али-Обэйдом и Саидам стояли и обсуждали планы. В это время к нам из деревни направилась группа жителей. Мы с интересом за ними наблюдали. Вождь был впереди, человек десять за ним. Когда они подошли мы их разглядели. Они были одеты в красочные одежды.
   Особенно выделялся небольшого роста худощавый очень смуглый вождь. От него шли тёрпкие запахи каких-то благовоний. Из повязки на голове торчало красивое большое перо. За матерчатыми поясом на животе - большой, красиво инкрустированный кривой кинжал "Джамбия". Очень почтительно он приветствовал нас. Наречие, на котором он говорил, отличалось от привычного аденского. Но объясниться все - таки смогли. Вождь приглашал нас в гости. Мы учтиво отказались. Он предложил любую помощь, овощи, фрукты. Договорились, что их доставят в лагерь.
  
   Солнце опустилось за горизонт. Мы приступили к ужину. Личный состав расположился у палаток. У многих были включены транзисторы. Вдруг громкие восторженные крики огласили район. Они долго не прекращались. Оказывается, по радио объявили об окончании поста Рамадана. Эту ночь мусульманский мир спать не будет. Не спал и наш лагерь. Пели песни, ели фрукты, пили чай, кофе.
   На другой день ни о каком продолжении марша речи быть не могло. Всем хотелось продолжать отдых в этом районе. Нам тоже пришлось отдыхать. День прошел. К вечеру опять запели песни и продолжали праздновать. Али Обэйд сказал , что все просят отдыха на три дня. Пришлось включаться мне. Обошел многих, побеседовал. Объяснил, что мы не можем больше задерживаться. В Адене следят за нашим маршем. Вопрос за сколько мы его завершим, это - вопрос нашего престижа, гордости, показатель какие мы танкисты. С большим трудом, но мне удалось уговорить всех завтра с утра продолжить марш.
  
   7 день марша. Утром свернули лагерь, вытянули колонну, поставили задачи. Начиналось движение по горным участкам. Сразу же начинался крутой подъем, градусов 30-35. Я напомнил механикам-водителям, как вести машины на подъемах и спусках. Предупредил о дистанции между ними. О том, что пока впереди идущий танк не преодолеет подъем на прямом участке, надо стоять и ждать своей очереди. Подниматься на первой или второй передаче. На крутых спусках пользоваться горным тормозом и использовать для торможения двигатель.
   Я сел в головной танк рядом с механиком-водителем на сиденье стрелка-радиста. Предложил водителю, если он в себе не уверен, уступить мне место. Он заулыбался, и на отрез отказался. За ним расположился наводчик. Командир танка стоял в башне Водитель завел танк, мы пошли на второй передаче к подъему, переключились на первую и начали взбираться. Я внимательно следил за тем, чтобы танк, в случае, если заглохнет двигатель, не начал скатываться вниз. Если он наберет инерцию, его уже тормозами не удержать. Он понесется назад вниз.
  
   Метров сто поднимались прямо, потом начались повороты и серпантины. Закончив подъем и выйдя на вершину хребта, мы остановились и стали ждать остальных. Показался второй танк, третий. Все успешно преодолели первый подъем. Это было важно, так как водители получили практику и почувствовали уверенность. Собрав колонну, мы двинулись дальше в обычном порядке. Я пересел в свой газик. Марш проходил нормально без обычных клубов пыли.
  
   Преодолели подъемы, прошли плато и начали спуск в долину. На одном из серпантинов механик-водитель не справился с поворотом. Танк сошел с дороги, стал сползать вниз в ущелье и остановился на критическом пределе. Дальше опускаться нельзя, можно обрушиться вниз. Колонна остановилась. Все встревожились. Я залез в танк. Механик-водитель и сидящий справа наводчик были спокойны. Водитель уперся ногой в горный тормоз и пытался включить заднюю передачу. Не получалось. Он уступил мне место.
  
   У меня был большой опыт вождения танков в горных условиях, в том числе и тридцатьчетверок. Удерживая танк на горном тормозе, выжал сцепление. Вдвоем с механиком и с помощью молотка удалось включить заднюю передачу. Завел двигатель, взял оба рычага управления до предела на себя, отпустил горный тормоз. Теперь самый ответственный момент: нужно, отпуская педаль сцепления, одновременно и синхронно правый рычаг опустить в исходное положение и увеличить обороты двигателя. Танку вдвое легче начать движение назад одной гусеницей. Вся мощность двигателя передается на неё. При этом, он начинает разворачивается.
  
   Почувствовав, что танк пополз назад, резко увеличил обороты и опустил второй рычаг. Танк медленно, но все быстрее шел назад. Выбравшись на серпантин, включил вторую передачу и повел танк вперед по дороге. После злополучного серпантина она шла на спуск, но прямо без поворотов. Я перешел на высшую передачу и мы понеслись на максимальной скорости. Проехав с полкилометра, остановились и дождались всей колонны. Экипажи подошли к нам. Стали расспрашивать механика-водителя. Я услышал удивленные вопросы: эйшь, Муккадам мухандис? (Что, подполковник механик?).
   Чувствовалась еще английская школа, когда командиры только командовали и в черновой работе не участвовали. Для арабов было удивительным, что командир действует как рядовой механик. Пошли к населенному пункту Эль-Малиб, расположенного в предгорье, и сделали кратковременный привал.
   []
   Немного отдохнув, двинулись дальше. Втянулись в долину. Шли хорошо и, пройдя за день километров 80, у населенного пункта Сараб сделали шестой по счету ночной привал.
  
   8 день марша. На другой день с рассветом возобновили движение. Шли вдоль хребта по долине. Дорога была хорошей. Однако, не доезжая до деревни Буда, сломался танк. У топливного насоса двигателя полетел привод. Работа была сложной. Мой техник с арабскими ремонтниками приступил к работе. Она заняла несколько часов. Когда закончили механическую часть работы, приступили к регулировочной части. Это была сложная часть работы. Пробовали заводить двигатель, ничего не получалось.
   Я подключился к работе. Пришлось напрячь память, просмотреть руководство. Сложность заключалась в следующем. Танковый двигатель "V-2" был дизельным, четырехтактным (всасывание, сжатие, воспламенение и рабочий ход, выхлоп). Система зажигания отсутствовала. В такте сжатия температура воздуха достигала высоких значений. В строго определенном положении поршня топливо под высоким давлением в распыленном состоянии вспрыскивалось в цилиндры и мгновенно воспламенялось. После воспламенения топливо продолжало гореть, а поршень некоторое время двигаться вверх. После похождения поршнем верхней мертвой точки начинался рабочий ход, а топливо продолжало догорать.
   Процесс работы всех двенадцати цилиндров двигателя должен быть синхронизирован. Поэтому без точной и правильной регулировки топливного насоса высокого давления (свыше 200 атмосфер) двигатель работать не будет. Он и не заводился, не подавал признаков жизни.
   Проверил регулировку. Понял, что двигатель надо прокрутить на 180 градусов при отсоединенном приводе. Ремонтники выполнили. Отсоединил один штуцер насоса для контроля подачи топлива. Вроде все правильно. Даю команду завести двигатель.
   Экипажи собрались вокруг танка и наблюдали за нашей работой. Включили стартер. Заходили поршни и, вдруг, заработал двигатель!!! Раздались восторженные крики. Из отвернутого штуцера ударил высокий фонтан топлива. Можно глушить.
  Еще около часа заняла завершающая часть работы. Решили здесь сделать ночной седьмой по счету привал.
   9 день марша. Ранний подъем, сворачивание лагеря, выстраивание колонны, постановка задач и движение вперед. Прошли уже почти 600 км. Выходим в знаменитую долину Хадрамаута.
   Еще находясь в Москве на подготовительных курсах, мы знакомились с историей древней Аравии. Я с большим интересом слушал рассказы преподавателя об этом мало изученным крае. Он казался мне сказочным, легендарным. И вот я появляюсь там с танковой колонной, с арабами, бывшими бедуинами. Интересно было наблюдать и сопоставлять увиденное с прежними представлениями.
   Вряд ли на земле найдется пустынная, суровая местность, менее приспособленная для жизни людей, чем каменистые долины Южной Аравии.
   На нашем пути встречались населенные пункты, состоящие из высоких глиняных домов, построенных из самана (смесь соломы с глиной).
   Изредка нам попадались йеменцы на одногорбых верблюдах. Они с любопытством смотрели на танки.
   К середины дня мы прошли около ста километров и сделали привал у города Рахтан. После того как расположились, Али Обэйд предложил поехать в знаменитый город Шибам. Еще издалека виднелся красивый величественный дворец. На прилегающей площади было много кустарных мастерских. Их изделия тут же лежали и висели для продажи. Было много холодного оружия, различной посуды, красивых сувениров. Выделялись серебряные, инкрустированные золотом и камнями кривые кинжалы "Джамбия".
   []
   Мы расположились в чайхане под навесом. Попили чаю. Народу было достаточно много. На нас смотрели с любопытством. Мы пошли к дворцу фотографироваться на его фоне. Пригласили местного жителя молодого парнишку.
  Владелец дворца султан после революции бежал. Сейчас около пятисот комнат дворца пустуют. Дворец охраняется.
   Вернулись в район привала. Проверили готовность к маршу. На завтра спланировали преодолеть более ста километров и завершить марш в конечном пункте, в районе Эль-Абр.
  
   10 день марша. Заключительный. Последний отрезок шли в основном по песку. Через каждые 20 километров делали короткие привалы. У всех был настрой быстрей завершить марш.
   Дождались подхода отставших танков. Они подошли в клубах пыли. Через некоторое время мы услышали восторженные голоса и увидели бежавших к нам школьников. Неподалеку находилась школа и как раз была перемена. Увидев впервые в жизни танки, детвора помчалась к нам. Все они были в ученической форме, в белых рубашках.
   Мы сидели на крупном камне рядом с танком. Детвора окружила нас. Началась оживленная беседа. Али Обэйд им что то рассказывал. Среди ребят выделялся парнишка лет двенадцати. Он был серьезным и чувствовалось, что ребята считают его у себя главным.
   Он обратился ко мне с вопросами. По мере сил я обходился без переводчика и отвечал парнишке на арабском. Все внимательно слушали. Ученик задал мне очередной вопрос: кям умрак? Дословно сколько ты живешь? Смысл вопроса: сколько тебе лет? Я ответил: итнен ва арбаин (два и сорок). Сорок два. Раздался общий хохот. Парнишка, тоже весело засмеялся. Снова повторил свой вопрос. Я опять ответил сорок два. Опять хохот. Наконец разъяснилось. Оказывается, он спрашивал, сколько раз в день я молюсь. Небольшое изменение произношения меняло смысл, казалось- бы простого вопроса.
   Рядом стоял негритёнок. Я обратился к нему с вопросом, как твоё имя. Он сильно засмущался. Вместо него стал отвечать парнишка. Он сказал, что это негритёнок
   юда, еврей. Так я впервые увидел еврея-негра.
   Не доезжая километров десять до Эль-Абра, нас встретил командир бригады, в распоряжение которого направлялась танковая рота. Здесь в бывших английских казармах дислоцировался один пехотный батальон и командир сказал, что танкисты будут располагаться с ним.
   Нам отвели место в одной из казарм. Она представляла собой одноэтажное сборное из белых металлических листовстроение. Ниже окон у самой земли из стен торчали кондиционеры. Казарма охлаждалась. Это было чудесно.
   Из штаба бригады связались по рации с генштабом. Доложили о прибытии в район. Я попросил передать об этом главному советнику.
   До вечера блаженствовали на железных кроватях. Вечером зашли в чайхану. Народу было много. В основном из нашего отряда. Они сидели на земляном полу, жевали кат и запивали его холодными напитками.
   Али Обэйд сказал, что завтра утром за нами прилетит самолет.
   На другой день утром прилетел транспортный самолет, кажется "АН" и мы улетели в Аден. По прибытию сразу отправился к Константину Ивановичу. Доложил о выполнении задания. Рассказал подробности.
   СОБЫТИЯ В РАЙОНЕ ЭД-ДАЛИ.
   1972 год. В середине сентября мы с Юлей возвращались из отпуска. Промежуточная посадка в Греции в Афинах. В течение получаса мы бродили по афинскому аэропорту и взирали на необыкновенные для нас товары, предлагаемые в многочисленных лавочках за валюту. Я попробовал поговорить с продавщицей на греческом. Однако разговора не получилось. Мой греческий, приобретенный с детства у греческой детворы с которой я рос в Сухуми, значительно отличался от греческого современной Греции.
   После долгого полета над Красным морем мы сели в Хадейде, приморском аэропорту Северного Йемена. Там встретились с главным военным советником Николаем Ивановичем. Он приехал встречать какого то важного гостя. Тем не менее, мы пообщались и от него я узнал, что на границе Северного Йемена скапливаются интервенты "муртазяки" и ожидается их скорое вторжение в Южный Йемен. Прилетев в Аден, я сообщил об этом главному советнику. Он уже был информирован.
   В Северном Йемене находилось более 100 тысяч беженцев из Южного Йемена. Они создали лагеря и готовили вооруженные отряды, в том числе и наёмников, к вторжению.
  
   Али Обэйд сказал мне, что одну танковую роту уже отправил по тревоге в Эд - Дали в район предполагаемого вторжения на усиление пехотной бригады.
   Прошло несколько дней. Мы занимались боевой подготовкой. И вот 26 сентября 1972 года вооруженные отряды южнойеменских эмигрантов с наёмниками из разных стран вторглись из северного Йемена на территорию НДРЙ в районах Эд-Дали, Мукейрас и на остров Камаран. Там начались военные столкновения.
   27-го Главный собрал советников на совещание и обрисовал обстановку. Данных было мало и обстановка была неясной. Он приказал мне вылететь в район, разобраться с обстановкой, помочь танкистам. Вместе с исполняющим обязанности начальника штаба БТВ старшим лейтенантом Саидом, лейтенантом Альви и переводчиком мы приехали на аэродром, где нас уже ждал вертолет. С нами полетели арабские офицеры и журналист.
   Прошли над Лахеджом, Эль-Анадом, над ущельем, сделали круг над Эд- Дали. Сверху осмотрел расположение подразделений бригады. Оно было хаотично, напоминало цыганский табор. У противника не было авиации. Иначе бы с воздуха он нанес им большой урон.
  
   Вертолет опустился на площадку. Нас встретили и мы поехали на командный пункт бригады. Он находился примерно в 20 км. от переднего края в нескольких палатках. В одной из них за столом сидел жирный с потным лицом и бессмысленными глазами командир бригады. Я попросил его обрисовать обстановку. Он уперся взглядом в лежащую на столе карту. На ней был нанесен всего лишь небольшой знак колоны бригады и больше ничего. Обстановку командир объяснить не мог.
  
   Я понял, что в военном деле он нуль и потерял к нему интерес. Мы с Саидом выяснили, что одна танковая рота находится на передовых позициях. Поняв, что делать здесь нечего, мы намерились выехать на передний край к танковой роте. В это время подъехал командующий сухопутными войсками заместитель министра обороны подполковник Али Антар. Невысокого роста, решительный и властный он пользовался в вооруженных силах непререкаемым авторитетом. У него была слава революционера и бесстрашного воина. Ранее мне не приходилось вступать с ним в контакт.
  
   Я переговорил с ним с помощью переводчика. Он коротко обрисовал обстановку и сказал, что готовит решительные действия. Я сказал ему, что хочу разобраться с танкистами и мне надо выехать к ним. Он мне пояснил, что присутствие советников на передовой может получить огласку, а это нежелательно. Я, однако, ему заявил, что наш долг быть с теми, кого мы обучали и оказать им помощь. Остальное нас не волнует. Он не соглашался. Прошло около часа, когда прибежал обрадованный Саид. Али Антар разрешил нам выехать.
  
   На "ландровере" мы выехали в район боевых действий. Проехали ущелья и выехали к долине, тянувшейся между двумя рядами цепи гор. Свернули налево и по пыльной колее направились к высоте 2401. Там находился кнп бригады. Издалека было видно, как вокруг неё периодически взрывались одиночные снаряды. При нашем подъезде один из них взорвался впереди на дороге. Лобовое стекло засыпало пылью, двигатель заглох. Мы не пострадали и, приведя машину в порядок, поехали к высоте. Оттуда за нами наблюдали советник командира бригады полковник Омельченко и командир батальона с офицерами.
   Советник нашему приезду обрадовался. Саид выскочил из машины и помчался к стоящей вдали тридцатьчетверке. Мы же с переводчиком взобрались на высоту. На ней были выкопаны окопы и все размещались в них. С неё был хороший обзор. Омельченко ввел меня в обстановку. Долина, тянущаяся между двумя горными хребтами, разделяла противоборствующие стороны.
   Передний край условно проходил по населенным пунктам Надиб, Хабиль-Эс-Сук, Эль- Хусейн. Он не имел выраженный вид и был очагового характера. "Муртазяки" сосредоточились в Каатаба и вдоль хребта по долине. От Каатаба шла дорога на Аден, до которого было всего километров 120 - 130.
   В воздухе иногда появлялась пара МИГов. Один "МИГ" вчера был сбит "муртазяками". Летчик катапультировался и остался жив.
  
   Со стороны противника через 5-10 минут в нашу сторону летел снаряд и разрывался в районе высоты. Я, наблюдая в бинокль, засёк место, откуда стреляли. Оставив на высоте переводчика, пошел разбираться с танкистами. Здесь находился танковый взвод. Один танк стоял левее и сзади высоты. Двух других видно не было. Обнаружил их во впадине сзади высоты. На вопрос кто их туда загнал командир взвода сослался на распоряжение какого то сержанта, отвечающего за расположение техники.
  
   Собрав экипажи, объяснил им, как надо выбирать позиции. Командиру взвода дал задание выбрать для танков такие места, с которых хорошо наблюдается местность, назначить ориентиры, поставить экипажам задачи и подготовить секторы наблюдения и ведения огня. Назначить наблюдателей. Обозначить пути выхода танков в атаку. Проверить готовность вооружения и боеприпасов. Замаскировать танки.
   Между тем противник продолжал периодически посылать снаряды в наше расположение. Как я понял, снаряды были кумулятивными. Они почти не давали осколков.
   Я подошел к танку, в который забрался Саид и тоже взобрался в него. Занял место наводчика орудия и по ранее обнаруженным ориентирам стал искать пушку противника. Наконец обнаружил вспышку выстрела. Через несколько секунд прилетел и взорвался снаряд. Я навел на это место стрелку, установив дальность прицела 2 500 метров, уступил место Саиду, а сам занял место командира и стал наблюдать за целью.
   Саид нажал на спуск и пушка грохнула. Я засек трассу и место разрыва нашего снаряда. Недолет и небольшое отклонение. Увеличил прицел на два деления (200 м.). Противник снова выстрелил. Я опять засек место вспышки. Саид повторил выстрел. Перелет. Уменьшил прицел на одно деление (100 м.). Снаряд противника разорвался метрах в 50 от нас. Саид выстрелил третий раз. На этот раз на высотке раздался восторженный рёв. Там в бинокль наблюдали попадания снаряда в цель. Стрельба прекратилась.
   Собрали экипажи. Поговорил с ними. Объяснил, что когда идет обстрел надо быть в укрытии. Не надо впустую рисковать и показывать свою храбрость. А Вы тоже не прятались, возразили они. Я ответил, что это для того, чтобы вы не думали, что я боюсь.
   Разобравшись с первым взводом, мы поехали на левый фланг, где находились два танковых взвода с командиром роты. Они были приданы пехотному батальону. Здесь было больше порядка. Командир роты расположил танки в линию на открытом пространстве. С ним и с командиром батальона мы обсудили вопросы взаимных действий. Танк командира роты был выдвинут далеко вперед.
  
   Со стороны противника раздалось несколько пушечных выстрелов. Командир роты сорвался с места и побежал к своему танку. Через некоторое время сделал из него несколько выстрелов. Мы вернули его вместе с танком назад и занялись подготовкой к бою. Собрав экипажи с офицерами, я подробно объяснил им, как надо выбирать место для танка и позицию для взвода, как организовать наблюдение, выбирать ориентиры и пользоваться ими. С офицерами, в том числе и с пехотными, мы разобрали вопросы управления и взаимодействия. Никто не мог определено сказать какую ему поставили задачу.
  
   Организация боя сверху и донизу оказалась самым слабым местом. Она практически отсутствовала. Несколько часов занимались этими вопросами пока каждый не усвоил свою задачу. Со стороны противника периодически раздавались выстрелы. Я сказал, что нет смысла на них отвечать. Напомнил об организации ночного боевого охранения.
  
   Настроение у личного состава было боевое. Каждый хотел отличиться, показать себя героем.
   Убедившись, что в целом танковая рота к боевым действиям готова, мы к вечеру вернулись в Эд-Дали. Али Антар находился в подразделениях и готовил активные действия.
  
   В седьмом часу стемнело. К нам пришел Альви. Он был из числа только прибывших лейтенантов, окончивших одесское танковое училище, и хорошо говорил по русски. Нам определили место в штабе бригады, где базировался Али Антар. Он пригласил нас на ужин. Мы расположились на ковре на маленьких скамеечках за низеньким круглым столиком. Поели плов, зелень, фрукты, попили кофе. Али Антар расспроссил о нашей поездке. Разговор был спокойный негромкий.
   []
   С нами сидела его адъютант молодая плотного телосложения девушка. На поясе у нее висела кобура с пистолетом. Али Антар уехал в войска и поручил ей о нас позаботиться. Она оживлено с нами беседовала, задавала много вопросов о жизни молодежи в Советском Союзе. Это была боевая девушка в военной форме, отлично умеющая стрелять. Она предложила нам поиграть в карты. Переводчиком был Альви. Я почувствовал их взаимные симпатии. Затем мы распрощались и ушли спать.
   Ночью иногда доносилась стрельба. На другой день после завтрака Альви пошел узнать обстановку. Вернувшись, рассказал, что ночью отряд под командой Али Антара совершил по ущелью справа обход в тыл Катаба. С рассветом подразделения бригады и танкисты открыли огонь по противнику и внезапно атаковали его.
   []
   Одновременно затаившийся обходящий отряд внезапно ударил с тыла. У противника начался хаос, он понес большие потери. Успех был полный. Войска вышли в район, занимаемый ранее противником. Нам не рекомендовали ехать сейчас в тот район. Туда мы выехали к середине следующего дня. С Альви мы сдружились и повсюду были вместе. Он еще заменял переводчика.
  
   Поехали в деревню Хабиль-Эс-Сук. Там был один из опорных пунктов противника. Вчера танкисты обстреливали его из пушек. Оставив у подножья машину, пошли пешком. Валялось много трупов, куски тел. Все было в крови. От сильной жары они раздулись. Скопища мух облепили их. Стоял смрад. На открытом участке лежали вздутые в обгоревших одеждах почти голые трупылюдей. Картина была такая неописуемая, что Омельченко сделал несколько фотоснимков.
   Вернулись в Эд-Дали. Там в лощину уже согнали пленных. Их было около полутора сотни. Они сидели со связанными назад руками и ждали своей участи. В другое время с ними поступили бы просто - расстреляли. Но сейчас в районе появилась пресса, в том числе и иностранная. Жестокость могла вызвать отрицательную реакцию в соседних странах. Поэтому в верхах решалась их участь.
   К нам подошел журналист йеменец. Он показал нам документы, собраные у убитых. Это были в основном наемники арабы. При них находись деньги Саудовской Аравии. Показал два документа отца и сына, саудовцев, убитых в бою.
   Опасность вторжения интервентов был устранена. Далее разбирались с обстановкой и возвращались к мирной жизни. Закупали в больших количествах у крестьян дешевый кат. Отмечали победу. Во всех случаях без спиртного.
  
   Это был район, где в большом количестве выращивали кат. Это темнозеленые сочные листочки, слабонаркотического действия. Кат у йеменцев, не употребляющих спиртное, был очень популярен. Сочные листочки закладывались за щеку, прожевывались, обильно выделявшийся сок сглатывался. Кат был далеко не всем по карману, поэтому сейчас солдаты и офицеры по дешевке скупали у крестьян.
   Я решил возвращаться в Аден. Пообедав и попрощавшись, мы на "ландровере" поехали по ущелью в направлении Эд-Дали, Карир, Эль-Анад, Лахедж.
   Остановку сделали в Лахедже. В ресторанчики перекусили, попили баночного пива. Осмотрелись. Это было место, куда можно было приезжать на отдых. Много зелени, хороший ресторанчик. Мы с Альви решили его потом посетить.
   В Адене сразу поехал к главному советнику. Гореленков Константин Иванович подробно обо всем расспросил. Сказал, что в районе Мукейраса интервенты также разгромлены. Президент Рубеа Али ведет переговоры с руководителями арабских государств. Намечается приезд международной комиссии.
   По итогам поездки в Эд Дали я сделал определенные выводы. Наметил пути устранения недостатков. Надо больше заниматься офицерами. Учить их организации боя. Подготовка командиров танков должна быть улучшена. Надо создавать учебную базу. При бронетанковых войсках открыть школу по подготовке механиков-водителей и командиров танков.
  
   В прошедшем конфликте танкисты показали себя с лучшей стороны. Даже сам факт их участие поднимал моральный дух пехотинцев и вселял уверенность в победе.
   В середине сентября 1972 года создан посреднический комитет Лиги арабских государств, который приступил к работе.
   4 октября в Аден прибыл посреднический комитет ЛАГ. Члены комитета посетили районы военных действий. 13 октября они опубликовали в Адене обращение к правительствам северного и южного Йемена с призывом отвести части обеих сторон на 10 км. от границы.
  
   СОБЫТИЯ В РАЙОНЕ МУКЕЙРАСА.
   В Мукейрасе дислоцировалась пехотная бригада. В нескольких десятках километрах у границы на территории Северного Йемена располагались лагеря интервентов. Осенью 1972 года они здесь, как и в районе Эд-Дали, потерпели поражения. Однако стало известно, что в начале 73-го на границе вновь начали скапливаться их формирования. На этот раз они готовились осуществить более масштабное вторжение, намереваясь овладеть всем этим районом и далее двигаться к морю.
   []
   На президентском совете было принято решение усилить пехотную бригаду танковой ротой. Мы с командующим и Мансур Шерифом на двух "ландроверах" выехали в район Лаудара. Он находился у подножия скалистой гряды в сельскохозяйственном районе. Отсюда начиналась дорога, пробитая в отвесной скалистой гряде. Она вела в Мукейрас, находящемся на высоте 2 400 метров.
   С группой танкистов отправился исследовать дорогу и прилегающий район. Иногда проезжали большие груженые грузовики японского, итальянского и английского производства. Они шли поодиночке очень медленно, прижимаясь, по возможности, к отвесной стене и отступая от края.
   Мы заготовили шест длиной в 4 метра. Двигаясь по дороге пешком с шестом в руках, я в сомнительных местах замерял дорогу. Первую четверть пути она была танкопроходимой. Далее местами сужалась. Некоторые серпантины и низко нависающие скалы, для танков были не проходимы.
   Серпантины []
   Тяжелогруженые грузовики осторожно движутся вниз. Их колеса на самом краю дороги. Дальше пропасть. Сверху были видны валявшиеся у подножия гряды остовы разбившиеся в разное время машин, свалившихся в пропасть. Встречные машины пережидали пока дорога освободится.
   Мне вспомнилась подобная дорога в кавказских горах. В Абхазии вдоль реки Кодори в горы к перевалу вела дорога. На одном участке она упиралась в отвесную скалистую гряду. В ней взрывным способом была пробита узкая дорога длиной 500-600 метров. Это была знаменитая Багдадская скала.
  
   <fulflcrfz crfkf 2 []
   Если в машине были пассажиры, то они выходили из нее и шли пешком. Колеса машин находились у самого обреза дороги. Самые трудные участки у поворотов и в местах, где низко нависали скалы. В ненастную погоду сверху на дорогу иногда падали камни. Дорога вела в высокогорные деревни Латы и Чхалты.
   Отец, в конце сороковых годов, работая шофером на американском "Студебекере", ездил туда за дровами для нужд сухумского общепита. Иногда он брал с собой и меня. Загружая до отказа кузов машины, мы на правый борт, который притирался к скале, накладывали бревен поменьше. Борта "Студебекера" были высокими. Иногда скребли по скале. Возвращались, как правило, уже в темное время. Пропасть слева видна не была. Она просто чувствовалась. Один раз в свете фар высветился большой камень, упавший на дорогу. Вдвоем мы с трудом сдвинули его в пропасть. После преодоления дороги наступало облегчение и дальнейший путь казался уже легким.
  
  
   Багдадская скала 1 []
  
  С нами был представитель пехотной бригады. Я показывал ему места, которые надо было расширить. Он их помечал.
   На "ландроверах" поехали в штаб бригады. Пообедали. Командиру я подробно рассказал что надо сделать. Его советник жил в Адене, периодически приезжал давать советы.
   На окраине Лаудера определили место лагеря для танковой роты. Уже стало темнеть, когда мы выехали в Аден. До берега моря дорога шла в основном на склон по безжизненной вулканической местности. В этих местах активно действовали "муртазяки". Минировали дороги, нападали на машины. Мы подготовили автоматы и гранаты и усилили наблюдение за дорогой. Ярко светила луна. Временами, когда позволяла дорога, мы выключали фары, чтобы не демаскировать себя. Пройдя около ста километров, проскочили Занджибар и вышли к берегу океана. Был отлив и обнаженный берег ровный, как стол, являлся идеальной дорогой. Мы шли на скорости 150-180 км. в час. Вдали появились огоньки Адена.
   На другой день приступили к подготовке материальной части танковой роты. У нас имелись два трайлера и два КРАЗа, служивших тягачами. Научили экипажи загонять танки на трайлеры и съезжать с них. По готовности начали перевозить танки в лагерь под Лаудер.
  
   Дни шли своим чередом. Прошел месяц. Как-то в пятом часу утра сквозь сон и шум кондиционера мы с женой на втором этаже в спальне услышали стуки камешек, ударяемых в окно. Я выглянул с балкона и увидел внизу Али-Обэйда с несколькими офицерами. Спустился вниз. Они мне сказали, что ночью на заседании президентского совета было принято решение ускорить переброску танков в Мукейраз. Командир пехотной бригады доложил, что работа по расширению дороги завершена. Командующий поинтересовался, когда я смогу туда выехать. Я ответил, что через час буду готов. Еще только рассветало, а мы на двух машинах помчались в Лаудер.
   Население Лаудера []
   В танковой роте отобрали лучшего механика-водителя. На двух танках мы спокойно прошли треть пути. Далее я пошел вперед, а танк, следуя моим командам, которые я подавал руками, двигался за мной. За танком шли офицеры и экипажи танков. Так мы прошли половину пути. Я был удивлен, какую большую работу проделали солдаты пехотной бригады. В течение месяца вся бригада работала над расширением дороги.
   Мы уже поднялись довольно высоко. И тут стали попадаться трудные участки. На крутом серпантине гусеница уже находилась на краю дороги у пропасти, нависающий кусок скалы упирался в башню и не позволял хоть сколько-нибудь принять вправо. Притом серпантин был с подъемом. Я остановил танк. Идущие следом сразу подложили под катки камни для страховки. У меня был большой опыт вождения в горах и я знал, что, если на крутом подъеме тридцать четверка начнет скатываться, её уже тормозами не удержишь.
   С механиком договорились, как будем преодолевать этот участок. Я еще раз проинструктировал его. Предложил ему поменяться со мной местами. Он на отрез отказался. Я, находясь лицом к танку и двигаясь назад, подавал ему руками команды. Мне приходилось наблюдать одновременно за башней и за гусеницей. Критический момент наступил, когда почти половина гусеницы уже вышла за пределы дороги и нависала над пропастью. Надо было одновременно осуществлять поворот. Одно неверное движение механика-водителя и танк мог свалиться в пропасть. Я за это тоже нес ответственность. И когда мы благополучно этот участок преодолели, сзади раздался вздох облегчения.
  
   Нам еще дважды попадались такие трудные места. Когда мы их, наконец, преодолели, впереди открылась прямая ровная длиной около 300 метров, идущая на подъем дорога. Ею завершался наш трудный полуторакилометровый путь. Я остановил танк, устроился на лобовой броне возле открытого люка механика-водителя и мы уверенно двинулись вперед.
   Над нами и впереди нас все скалы были заполнены личным составом бригады. Они встречали нас. Когда мы приблизились, раздался оглушительный рёв. В воздух летели разные предметы, все ликовали, слышалась стрельба. Стали выбегать на дорогу и бежать навстречу нам. Когда, наконец, мы поднялись на самый верх, я соскочил с танка, отошел в сторону и наблюдал, как подбрасывают механика-водителя. К нему подошел командир бригады, обнял, вытащил из кобуры пистолет "Макарова" и под ликующие крики вручил ему. Ко мне подходили солдаты и офицеры, поздравляли, пожимали руки.
   Подъехал мой "ландровер" с радиостанцией. Я продиктовал радисту радиограмму: "Гореленкову. "Задание выполнено - мы наверху".
   После всех ликований поехали в штаб бригады обедать. На наиболее рискованных участках дороги, где башни танков упирались в скалы, произвели подрывы. В результате значительно облегчили задачи механикам-водителям. Переночевали в штабе.
  На другой день началась переброска остальных танков.
   Я уже участия в этом не принимал.
   В горах Мукейраса []
   <На рекогносцировке в горах Мукейраса>
   Поехали с Али Обэйдом, с командиром бригады и группой офицеров изучать местность. Проехали по горным дорогам. Командир показал мне наиболее вероятное направление наступления противника. Определили выгодные позиции для танковой роты. Она должна была расположиться в скалах на фланге вдоль долины, по которой будет наступать противник. Вместе с командиром танковой роты определи позиции взводов и каждого танка. Я подробно рассказал ему, какую работу он должен проделать.
   К этому времени танки начали подходить к опорному пункту. Экипажи проводили техническое обслуживание, готовили оружие, боеприпасы. Царило большое воодушевление. Личный состав был горд тем, что выполнил трудное задание. Ко мне подходили, общались. Я чувствовал их расположение и полное доверие ко мне.
   После обеда мы с командующим собрались и поехали в Аден. Танковая рота поступила в распоряжение командира бригады. Он должен ставить ей задачи.
   По приезде в Аден я доложил Главному о выполнении задачи и рассказал подробности. Примерно через неделю мы с ним и группой офицеров генштаба вылетели на вертолете в Мукейрас. Нас встречало все командование бригады и губернатор. Он торжественно подарил Гореленкову красиво инкрустированный бедуинский кинджал "Джамбия" . В самом егоцентре зияла пулевая пробоина. Губернатор сказал, чтоэто трофейный кинджал принадлежал убитому в одном из боев шейху. Это был ценный подарок.
   Мы с Али Обейдом отправились в танковую роту. Экипажи весело нас встретили. За короткое время они оборудовали для танков окопы, хорошо замаскировали их под фон местности. Подготовили оружие. Я ознакомился с позицией каждого танка. Забирался внутрь, смотрел в приборы стрельбы и наблюдения. Проверял готовность пушек, пулеметов, укладку боеприпасов. Командир роты выстроил личный состав и доложил командующему.
   Я объяснил, как будем тренироваться. Последовала команда к бою! По рации экипажи доложили о готовности. В течение часа они выполняли различные команды. Условно обнаруживали и уничтожали противника. Экипажи действовали быстро и слаженно. После танко-стрелковой тренировки стали отрабатывать выход роты в атаку для завершения разгрома противника. "Пешим по танковому" в составе экипажей осуществили выход из занимаемых позиций, построение в колонну, выдвижение и развертывание в боевую линию. После небольшого отдыха все это проделали уже на материальной части. Я убедился, что рота к боевым действиям готова и доложил об этом Главному советнику.
   Всех пригласили на обед. За длинным столом сидело человек 30. Перед едой руки помыли только советники. Ложками и вилками пользовались тоже только они. Зато после еды у умывальников выстроились очереди из желающих помыть руки. Это нас рассмешило.
   Забрались в вертолет. Поднялись, облетели горы и пошли на Аден. К вечеру были дома.
   Прошло несколько дней и пришло сообщение о полном разгроме вторгшихся интервентов. Я узнал, что танковая рота заслужила самую высокую оценку командования бригады. Впоследствии мне рассказали подробности боя. Противник на машинах и в пешем порядке, большими массами наступал, как мы и предполагали, по долине между хребтами в направлении Мукейраса.
  
   Когда основная масса прошла мимо позиций танкистов и уперлась в оборонительные позиции подразделений бригады, танкисты открыли огонь из орудий. Горели машины, разбегались люди, их настигали пулеметные очереди. Совместно с танкистами действовала и артиллерия и пехота. Наступил момент завершения разгрома. Танкисты совершили маневр и совместно с пехотой атаковали деморализованного противника. Победа была полной! Было взято много пленных.
  Убит их вождь, возглавлявший вторжение. После этого поражения интервенты больше уже никогда не пытались в этом районе осуществлять нападения.
  
   Через несколько дней позвонил Главный военный советник и предложил слетать в Мукейраз. Я согласился. Константин Иванович собрал командиров бригад, офицеров генштаба. Он хотел обсудить с ними на месте ход боеых действий в районе Мукейраса. Мы вылетели на двух вертолетах. По прилете мы с Али Обэйтом поехали по местам прошедших боев. Нам рассказали как все происходило. Танкисты с гордостью рассказывали о своих действиях. Они были возбуждены и настроены воинственно. Их считали героями.
   Я осмотрел боевые позиции роты и ее размещение. Убедился в ее боевой готовности. Выпили кофе, побеседовали, много шутили. В конце дня мы со всеми распрощались и улетели. Мне больше не суждено было бывать в Мукейрасе.
  
   ПОЕЗДКА В ХАРАЗ 1972 г.
   После ознакомления с Мукейрасом я предложил Али Обэйду съездить в Хараз посмотреть, как обустроилась вновь сформированная танковая рота. Рано утром я со специалистами, Али Обэйд и Шериф Мансур на двух "ландроверах" выехали по направлению горы Хараз, в районе которого дислоцировалась пехотная бригада и приданная ей танковая рота. Дорога шла вдоль берега моря. Изредка попадались небольшие рыбацкие поселки. На берегу валялись остовы больших черепах. От жары стоял сильный рыбный запах.
   До места назначения было где-то 130-140 км. На полпути мы остановились в дорожном буфете. Это был низенький сарайчик, сколоченный из кусков железа, картона, мешковины и квадратных железных банок. Дождя практически не бывает, поэтому вместо кровли натянут какой-то тент. Внутри на низеньких скамеечках сидели несколько водителей проезжавших машин. В углу на газе от баллона работал холодильник. Он был наполнен холодными бутылками с кока-колой и пепси-колой. В условиях сильной жары они являлись лакомством. Посредине на газовой плиточке готовилось кофе. На гвоздике висел небольшой японский приемник, из которого звучала лирическая арабская музыка.
   Мы поприветствовали присутствующих, расселись на скамеечках и заказали кофе. Буфетчику в юбке (арабы мужчины носят юбки) помогала девчонка. Попив кофе, мы продолжили путь.
   Нас встретил командир танковой роты и другие офицеры. Мы ознакомились с условиями, в которых дислоцировалась танковая рота. Специалисты занялись осмотром техники, а мы с Мансуром встретились с личным составом. Это были те ребята, которых мы недавно готовили по ускоренной программе. Их было не узнать. За несколько месяцев физической нагрузки и хорошего питания они окрепли и возмужали. Нас приветствовали восторженными возгласами. Муккадам Шернишов, муккадам Шернишев (подполковник Чернышев), обращались они ко мне. Оказывается меня не забыли. Я их предупредил, что завтра буду проверять, как они подготовлены. Танки содержались хорошо. Условия для проживания в палатках были нормальными.
   Вечером в большой палатке собрались офицеры бригады, танкисты и мы. Газовая лампа ярко светила. Около центрального шеста сидела на цепи маленькая грязная обезьянка. Её дразнили и она яростно огрызалась. Я поинтересовался, откуда она? Оказывается, ее сегодня поймали и назвали Фейсалом, именем саудовского монарха. Я решил её забрать в Салах-Эд-Дин. Внесли большой поднос с пловом и варенной козлятиной. Пластмассовые кружки наполнили бульоном. Отдельно лежали различные овощи и фрукты. Мы с Мансуром и моими ребятами на пару минут вышли из палатки и "приняли на грудь". В ходе ужина постепенно разгорелись споры на политические темы. Они нас не интересовали и мы пошли в свою палатку отдыхать.
  
   На другой день с утра подняли роту по тревоге. Экипажи действовали энергично и вскоре рота заняла позиции, перекрывающие движение по основной дороге от пролива. Выполнили несколько вводных.
   Отработали тему наступления танковой роты на обороняющегося противника. В начали методом "пешим по танковому". Затем провели атаку на танках. В целом танкисты показали неплохую обученость. После занятий личный состав построили. Мы с Мансуром провели разбор, указали на недостатки и похвалили за хорошие действия. Затем я спросил какие будут вопросы? Когда Мансур перевел мне первый вопрос, я оторопел.
  
   Танкисты заявили, что они с утра ничего не ели и не пили. Как? Почему? Спросил я командира роты. Оказывается в связи с наступившим каким-то религиозным праздником нельзя кушать и пить от восхода и до захода солнца. Мансур строго ему приказал, чтобы немедленно накормили людей. В такие религиозные праздники некоторые командиры хитрят.
  Дело в том, что для ежедневного кормления личного состава, командиру выдается на месяц определенная сумма. Он сам закупает продукты и отдает повару.
  
   Некоторые командиры в религиозные праздники пытаются экономить и делают это не бескорыстно. Однако, при выявлении таких фактов наказание следует суровое. Али Обэйд сказал, что будет разбираться с командиром. Раннее было указание министра обороны, что соблюдение религиозных правил в армии является добровольным делом. А в период боевых действий, учений, выполнения физических работ не допускается. Должен сказать, что молодежь вообще к религии относились с некоторой иронией.
   Через пару часов накормленный и довольный личный состав обступил нас с Мансуром. Задавали вопросы о жизни в Советском Союзе. Мы хорошо побеседовали.
   На другой день рано утром, забрав Фейсала, уехали в Аден.
  
   МАРШ ИЗ ТАМУДА В МУКАЛЛА.
   1973 год. На заседании президентского совета было принято решение об усилении военного гарнизона на границе с Саудовской Аравией в районе города Тамуд. Это было связано с открытием некоторых нефтяных залежей и напряженной обстановкой в этом регионе. Для усиления пехотной бригады решено перебросить туда танковый батальон. Об этом мне рассказал Али Обэйд. Вскоре меня вызвал Гореленков К. И. и сказал, что завтра мы вылетаем в Тамуд. Мы это он, я, Петр Чернов (начфин), Новиков (референт главного). С арабской стороны выезжали командующий Али Обэйд и несколько йеменских офицеров.
   В результате поездки мы должны были принять решение каким путём или способом осуществить переброску танкового батальона в Тамуд. От Адена до Тамуда больше тысячу километров и между ними тянутся высокогорные хребты. Нам предстояло определить возможность совершить марш от Мукалла по горным дорогам до Тамуда.
  
   Через несколько дней мы уже летели на вертолете в Тамуд. До Мукалла шли вдоль берега, а затем повернули влево через горы. По прилете нас встретило командование бригады. Мы провели совещание, изучили по карте маршрут, осмотрели небольшой древний город, посмотрели на жителей. Многие по бедности ходили босиком. Вечером собрались у губернатора. Сидели на низеньких скамеечках на ковре вокруг круглого стола. Присутствовал и командир бригады с офицерами. Губернатор был одет в экзотичные одежды. Пили кофе, ели плов, фрукты. Разумеется никакого спиртного.
   Вели беседу на революционные темы. Общий антиимпериалистический, особенно антиамериканский, настрой. Ожидание всемирной революции. В глазах губернатора мы тоже были революционерами и готовы были совместно бороться против американцев и безвозмездно помогать йеменцам. На этом фоне, не почувствовавший революционного настроя Константин Иванович как о большой помощи Йемену сообщил, что СССР отстрочил выплату долгов Йемена на три года. Когда губернатору перевели его слова, он долго недоумевал о каком долге может идти речь, если идет совместная революционная борьба.
   После приема вечером мы, уже в отведенной нам комнате, по граммульке виски все - таки пропустили. Между мной и Константином Ивановичем состоялся разговор:
  - Женя как ты смотришь, если остаться в Йемене ещё на год?
  - Не знаю, Константин Иванович, ко мне уже несколько раз обращался командующий с такой просьбой. А как вы? Если бы вы остались, то и я бы не против.
  - Я уже дал согласие и в "десятке" (десятое главное управление Г.Ш.) оформляют документы на меня и на Чернова.
  - Константин Иванович, тогда я тоже согласен. Но у меня одна проблема.
  В прошлом году я взял волгу. Она у меня в Сухуми стоит. Если останусь еще на год, то её надо продавать. А вы же мне вторую выделить не сможете?
  - Почему не смогу, оформим вторую.
  - Тогда я остаюсь.
  - Ну и отлично. Как вернемся в Аден, пошлем документы в "десятку".
  
   Срок командировки в Йемен был установлен на два года. И пока не было случая его продления. Мы трое оказывались первыми. Остаться на третий год - это была мечта каждого советника и специалиста. Уж очень хорошо там платили.
  Я, например, на волгу собрал за полгода. Но ордер на "ГАЗ-24" доставался советникам с трудом и не всем. Распределял лично Главный.
  
   Потом, когда я рассказал Али Обэйду о нашем разговоре с Главным, он в свою очередь сказал, что просил министра обороны обратиться к Гореленкову с тем, чтобы продлить командировку советнику Чернышеву. Насер Мухаммед обещал это сделать.
  
   Утром, позавтракав, мы отправились на трех "ландроверах" из Тамуда по пустыне в путь. На одной машине ехали мы, на двух других Али Обэйд и охрана сопровождения.
   Нам предстояло пройти около 250 километров до города Тарим из них около 100 километров по пустыне и 150 - по горам. Далее предстояло преодолеть такое же расстояние, но уже по горным хребтам и долинам до портового города Мукалла.
  
   Шли по песку, по следам ранее прошедших машин. Вокруг пустыня. Наступила жара. Через полусотню километров решили перекусить.
   Расположились прямо на песке. Петр Чернов налил виски. Али Обэйд, как мусульманин, воздержался. Мы хорошо закусили и запили чаем. Настроение было хорошим. Пока перекусывали, охрана вела наблюдение за горизонтом.
   Солнце поднималось в зенит, жара усилилась, но мы продолжали движение. Иногда останавливались, обозревали местность, уточняли маршрут.
   []
   Пройдя по пустыне сотню километров, начали постепенный подъем. Добрались до вершины хребта (1 300 м.), и пошли на спуск с крутыми серпантинами. До этого места я оценил дорогу как проходимую танками. Но спуск в долину Хадрамаута вызвал некоторые сомнения. Спустившись в ущелье оказались у колодца. У него постоянно находились несколько арабов. Они его охраняли и помогали доставать холодную воду. Пить её было приятно, особенно, в такую жару.
  
   Мы напились, охладили водой руки и блаженствовали. Арабы с интересом смотрели на нас. Не так часто здесь можно увидеть европейцев. Пожалуй, их здесь еще и не было. Мы первые. Они рассказали нам, что сегодня ночью на их село, расположенное неподалеку на склоне горы, напали кочевники. Была стрельба. Есть жертвы с обеих сторон. Но нападение было отбито. Такие случаи уже бывали и жители села на ночь выставляют охрану. Это их и спасло.
  
   Отдохнув, мы продолжили путь. До Тарима оставалось километров сорок. Пересекли долину и снова пошли на подъем. Дорога была крутой и узкой. Не доезжая до вершины мы остановились и сделали несколько снимков на фоне долины Хадрамаута.
   []
   Передо мной внизу долина Хадрамаута. Здесь пролегал когда-то шелковый путь. Шли многочисленные караваны с верблюдами, нагруженными восточными товарами. Здесь развилка путей, ведущих к морю, к морским портам - к Сайхуту и Мукалла.
   Опять спуск и опять узкая дорога с крутыми поворотами. Я уже понял, что танки нам здесь не прогнать. Слишком велик объем работ.
  
   ГОРОДА ХАДРАМАУТА.
   По мере того, как беднела страна и труднее становилось жить, каждая деревня, каждый дом обзаводились неприступной башней: оседлым жителям грозили набеги бедуинов и соседей, воды и земли на всех не хватало. В городе задние фасады домов, вплотную примыкавшие друг к другу, образовывали сплошную стену. В город войти можно было только через единственный вход.
  
   Каждый строил себе небоскреб - крепость, состоящей из семи-девяти этажей. Первые этажи с толстыми стенами служили складами, сараями и хлевом. В стене одна маленькая дверь и бойницы по ее сторонам. С четвертого этажа начинаются жилые комнаты и видны ряды окон. Большая семья населяет все верхние этажи.
  
   Между небоскребами узкие улочки, в которых не протиснется даже повозка. Посреди улицы течет ручеек нечистот. Они стекают по желобам, торчащим из окон, накопляются в специальных ямах. Специальные ассенизаторы выгребают ковшами с длинными ручками нечистоты, заполняют ими кожаные мешки, грузят на ишачков и вывозят за город.
   При сильной жаре без продуваемого ветра стоит невыносимое зловонье. И только на верхних этажах более или менее сносное существование.
  
   В некоторых городах имеются красивые дворцы султанов.
   Утром на базарную площадь прибывают караваны и приезжают из пустыни бедуины.
   Деревенские жители отличаются от горожан высокими соломенными шляпами с широкими полями. Бедуины носят повязки на голове, их женщины не закрывают лиц.
  
   Подъехали к Тариму. Нас уже ждали. Встретили хорошо. Разместили в Белом двухэтажном домесбежавшего в Кувэйт шейха. Около дома стоял "ландровер", весь изрешеченный пулями. Нам рассказали, что в прошлом месяце на начальника провинции было совершено нападение. Он и его сопровождающие были убиты. Машиной никто теперь не пользуется.
   Нас радостно встречают. Я фотографирую. [] []
   Показали отведенные нам комнаты, столовую, туалетные помещения
   и другие залы. Строили его настоящие мастера. Ни дерево, ни гвозди не
   применялись. Из глины, замешанной с соломой, делались крупные кирпичи,
   хорошо высушенные на солнце. Облицовка также была из глины. Её так полировали, что она становилась похожей на мрамор.
  
   Пока мы с блаженством отдыхали в кроватях, на кухне трудились повара. Нам приготовили отличный ужин. Мы долго сидели с арабскими друзьями. Решили сутки здесь отдохнуть.
   Достоверно известно, что Южная Аравия была издавна заселена арабскими племенами, семитской группой племен, довольно сильно отличающихся от северных арабов, даже язык их отличается от классического арабского - он был близок к эфиопскому.
  
   На юге аравийского полуострова города образовались еще во втором тысячелетии до нашей эры. К третьему веку н. э. они были объединены в одно Собейское государство. Это наиболее раннее царство. По его территории проходили оживленные караванные пути. Они вели на север - к Петре и в Сирию, на запад - через Синай в Египет, на северо-восток - в Месопотамию и в Индию. Из персидского залива везли жемчуг, из Индии - ткани, из Китая - шелк, из Эфиопии - слоновую кость, золото, страусовые перья, обезьян. На сабейской земле росли пряности, добивались мирра, благовония.
   Образовались небольшие торговые арабские государства Манн, Катабан, Хадрамаут и другие. Они базировались на оазисах в пустынных горах полуострова и не были сильны в военном отношении. Это города купцов, ремесленников и крестьян. Они были окружены рощами финиковых пальм, дальше тянулись безводные горы - царство бедуинов, независимых и нищих.
  
   Власть принадлежала жрецам. В пятом веке до нашей эры она перешла в руки светских царей. Собейское царство просуществовало до шестого века нашей эры.
   Основная проблема полуострова - вода. Аравийцы строили каналы, дамбы и резервуары. В Марибе была построена самая крупная плотина, разрушенная в шестом веке. Плодородные поля пришли в запустение.Письменность у них появилась задолго до нашей эры.
  
   Сабейцы держали монополию на мореплавание в водах Персидского залива. Из древних источников: "Мореплавание вдоль берегов Аравии опасно. Там нет гаваней, якорных стоянок и места для пристаней нехороши, скалы и рифы там ужасны".
   Тесную связь с Южной Аравией поддерживали близкое к ней по культуре и языку эфиопское царство.
   С падением Римской империи захирели города и караванные пути. Отпала потребность в шелках, пряностях. В глубине пустыни в долине бывшего царства Хадрамаут осталось несколько городов. Они продолжали существовать за счет караванной торговли, выращивания фиников и разведения верблюдов. Там правили независимые шейхи и султаны. Города пустынного Хадрамаута были очень бедны, население малочисленно. В стране, где каждая капля воды на вес золота, прирост населения определяется максимальным количеством людей, которых она может напоить. Молодые арабы уезжали в Индию, Сингапур и другие города и только к старости возвращались на родину.
  
   На другой день после хорошего завтрака мы решили ознакомиться с местными достопримечательствами. Дом стоял не в городе, а в стороне от него. На "ландровере" с командующим и с офицерами поехали в город.
   []
   Через единственные ворота мы въехали во внутрь города. Доехали до площади. Вокруг неё многочисленные торговцы овощамии фруктами. Мы вышли из машины и немного прошлись. Впечатление такое, что вернулись в доисторическую эпоху. Из окон небоскребов, построенных из глины и соломы, торчали деревянные желоба, по которым стекали нечистоты. Они падали вниз к подножию домов, в ямы. Из ям их выгребали черпаками ассенизаторы и перекладывали в кожаные мешки, закреплённые по бокам рядом стоящих ишачков. Потом, по узеньким улочкам ишачки семенили за город.
  
   К нам подошли несколько арабов, один из которых представлял местную власть. Они стали нас приглашать попить кофе. Но наше терпение уже было на исходе. Внутри города ветерка не ощущалось. Стояла жара и невыносимая вонь. Мы не могли находиться в нем дольше и выехали из него в недоумении: как могут в таком городе жить люди?!
   После посещения Тарима мы пообедали и отдохнули, благо условия для отдыха нам создали хорошие.
   []
   Снимок из журнала.
   Утром распрощались с гостеприимными хозяевами и двинулись в путь. За день мы прошли около 250 километров в основном по горным дорогам. Многочисленные серпантины местами имели крутые спуски и повороты.
   Слева отвесная стена, справа пропасть. Частые серпантины с крутыми поворотами. Чтобы танки прошли потребуется некоторые участки дорог расширять, как это делали в Мукейрасе. Весь вопрос: а сколько таких участков. Я делал отметки на карте.
  
   Нам уже стало ясно, что по этому маршруту танки не прогнать. Но надо было добираться до Мукалла, где нас ждал вертолет. По дороге населенных пунктов практически не было. К исходу дня мы вышли к берегу моря у населенного пункта Эр-Риян и вскоре въехали в древний портовый город Мукалла. Константин Иванович предложил остановиться на ночь в городской гостинице. Было интересно - как там? Командующий с офицерами уехали в расположение воинской части. Мы договорились, что утром они заедут за нами.
   В гостинице народу было много, преобладали японцы и китайцы, однако нам быстро представили места. Мы внесли вещи в обшарпанный номер, развалились на железных кроватях. Не понравилось, что не работали кондиционеры. Новиков пошел к администратору. Тот предложил другой номер с кондиционером. Мы перебрались и снова развалились на железных кроватях. Отдыхая, я обратил внимание на многочисленные черные точки под подоконником. Присмотревшись, обнаружил стада клопов. Мы вскочили, стали осматривать матрацы. Увы, клопы были везде! Мы, как ошпаренные, собрали вещи и выскочили из номера.
   Новиков долго спорил с администратором, не хотевшим возвращать нам деньги. Наконец, администратор сдался. По телефону Новиков дозвонился до воинской части. Приехал командующий и повез нас в военную гостиницу, расположенную на окраине города, недалеко от казарм. Гостиница из десятка комнат была пустой. В ней давно никто не останавливался. Но быстро прибыли военные, в том числе и повара, включили свет, кондиционеры, начали готовить ужин. Мы повеселели. Петр достал последнюю бутылку виски. Хорошо поужинали. Всё бы ничего, но досаждали комары. Их здесь множество, но всё же это не клопы! На спинках наших кроватей были наброшены противомоскитные сетки. Так что во время сна комары нам не досаждали.
  
   Недалеко от гостиницы была вертолетная площадка, на которой стоял наш вертолет. Экипаж остановился в казарме. На другой день после завтрака не стали затягивать с убытием и, попрощавшись, полетели в Аден.
   Задачу свою мы выполнили. Дорогу изучили и забраковали. Остался второй вариант - переброска танков морем, а затем через пустыню в Тамуд. Главный сказал, что будет заказывать десантный корабль, а мне надо готовиться к разведке берега и нахождению места выгрузки танков с корабля в близи с границей с Оманом.
  
   РАЗВЕДКА НА ВЕРТОЛЕТЕ.
   После нашего возвращения из Тамуда прошло около двух недель. Гореленков вызвал меня в штаб и поставил задачу. Она заключалась в том, чтобы вблизи границы с Оманом найти на побережье пригодное место высадки танков. В моё распоряжение выделен вертолет. Я должен сформировать команду и вылететь.
   С командующим обговорили детали и назначили время вылета.
  На другой день прибыли на аэродром. Нас ждал подготовленный к вылету вертолет. Экипаж четыре человека - советские специалисты. Командира звали Эдуардом. Все они до приезда в Аден работали в Адлере. Почти мои земляки. Я ведь из Сухуми. Быстро познакомились. Объяснил командиру нашу задачу. Летим вдоль побережья до Эль - Гейда. Там на "ландроверах" с местным командованием ездим вдоль берега и определяем место, пригодное для высадки танков. Затем летим в Тамуд и изучаем маршрут переброски танков. В Тамуде отдыхаем и летим в Аден.
  
   Разогрели двигатель взлетели и пошли вдоль берега. Шли сравнительно не высоко и с интересом наблюдали сверху за берегом. Прошли около 400 километров, совершили посадку в Мукалла. Дозаправились, перекурили и полетели дальше. Над городом я сделал несколько снимков.
   Прошли вдоль берега еще километров 400. Совершили посадку на окраине Эль-Гейда, недалеко от моря. Вокруг местность равнинная.
   Нас встретили офицеры, пригласили в палатку. За кофе мы обсудили места возможной высадки танков. Они предложили два варианта. Первый - высаживаться в районе Эль- Гейда. Берег здесь тоже из каменных плит. Но он позволяет десантному кораблю подойти достаточно близко. В других местах мелкий берег уходит на большое расстояние и выгруженным танкам пришлось бы идти в морской воде довольно далеко. А это рискованно.
  
   Второй вариант - в районе мыса Фартак. Там примерно такой же берег, как и у Эль-Гейда. Надо будет проехать километров 50-60.
   Вначале мы на лодке изучили побережье у Эль-Гейды. Определили место подхода корабля. Получалось Что корабль станет метров 30 от берега. На берегу обозначили место высадки. На двух машинах поехали по берегу к мысу Фартак. Попались несколько рыбацких посёлков. Около них стояли лодки и на песке сушились расчлененные акульи туши. Здесь также обследовали берег. Он оказался примерно таким же, как и у Эль-Гейды.
   Решили иметь его запасным. Если по каким - либо причинам не удастся выгрузиться у Эль-Гейды, будем выгружаться здесь. Нас пригласили посмотреть опорный пункт, оборудованный здесь для защиты от нападений со стороны Омана. Мы сфотографировались на его фоне.
   []
   []
   Вернулись в Эль-Гейду. Пообедали и стали готовиться к разведке маршрута до Тамуда. Это ещё где-то 280 километров.
   К нам подошла группа повстанцев из Омана. Сеид сказал, что они просят сфотографироваться с нами. Они прошедшей ночью вели бой на территории Омана и вернулись в свой расположенный здесь лагерь повстанцев. Сфотографировались с повстанцами. Они видны у нас на снимке
   []
   []
   Мы шли на высоте около 1 000 метров над вади (высохшее русло реки). Иногда появлялись обширные финиковые рощи с населенными пунктами. Вице-губернатор попросил, чтобы вертолет опустился пониже. Он держал в руке клочок бумаги, которым оборачивал небольшой камень. Я уже хотел отреагировать на просьбу, но поинтересовался, зачем ему это нужно? Оказалось, что впереди населенный пункт и район, в котором много повстанцев.
   Они вертолет никогда не видели. Могут принять нас за англичан и обстрелять. В записке содержалась обращение к ним, в котором говорилось, что мы советские друзья и по нам стрелять не надо. Когда я это услышал, то сразу заглянул в кабину и сказал об этом Эдуарду. Вертолет тут же взмыл вверх. Вице-губернатор камень, обёрнутый запиской, всё же бросил вниз.
  
   Летели в основном над дорогой, ведущей в Тамуд. Препятствий на ней не наблюдалось и мы её приняли как танкопроходимую.
   В Тамуде дозаправились, попили чаю, немного отдохнули и взяли курс на Мукалла. Летели вдоль той трассы, по которой ещё недавно шли на ландроверах. Справа от нас бескрайняя пустыня. Пошли над безжизненными каменистыми грядами гор. Пересекли долину Хадрамаута. Летели над городами-небоскрёбами Тарим, Сеюн, Шибам. В Мукалла долго не задержались. Взяли на борт несколько офицеров.
   Ещё около 400 километров летели вдоль берега моря. Благополучно добрались до Адена. О результатах разведки доложил Главному. Константин Иванович сказал, что через несколько дней прибудет БДК и надо решать как будем грузить в него танки. Проблема большая. Еще никто никогда здесь этим не занимался.
  
   На следующий день мы с командующим изучали берег в районе Адена и пришли к выводу, что вариант погрузки с берега отпадает. Поехали в порт. Осмотрели причал на предмет грузоподъемности. Решили, что тридцать тонн он выдержит. Но надо сделать пробную поездку одним танком. Поехали к начальнику генштаба. Решили с ним вопросы сосредоточения, охраны и пропуска на причал. Доложил главному. На трайлерах по ночам перевезли в район порта танки. Стали ждать прибытия десантного корабля.
   МОРСКОЙ ПОХОД.
   В середине июля Главный сообщил о прибытии БДК (большого десантного корабля). Мы с командующим забрали необходимые вещи и поехали в порт. Встретились с представителями корабля и договорились, как поставить у причала корабль для загрузки. Он должен подойти к пристани вплотную носовой частью и опустить на неё свою носовую платформу. Уже наступил вечер. К погрузке мы были готовы. Накануне испытали пристань на прочность - проехали по ней на танке.
   Мы наблюдали, как медленно БДК, на борту которого виднелся номер 344, подходил к пристани. Море было спокойным и это облегчало погрузку. Подошли к причалу, опустили якоря. Раскрылись носовые створки. Медленно на пристань опустилась платформа. Нам надо было действовать энергично, пока не поднялось волнение.
  
   Собрал всех механиков-водителей. Мы прошли внутрь трюма. По ходу инструктировал, как заезжать и где ставить танк. По пристани подогнали первый танк. Я занял место механика-водителя. Его люк был открыт. Завёл двигатель, на первой передаче заехал на платформу и медленно въехал в чрево корабля. Сразу стало гулко как в большой бочке. Прапорщик Володя Щеглятьев указывал мне путь. Доехал до конца. Выбрался из танка и экипаж стал его закреплять. Внутри корабля находилась боевая техника: танковая рота "Т-55", рота легких плавающих танков "ПТ-76" и десантная рота на БТР. Это был десантный батальон. Мы, поэтому могли загрузить в него не более десяти танков.
   Я руководил заездом всех остальных танков. Танкисты знают, что это такое. Это надо находиться впереди танка и подавать знаки механику-водителю, который внимательно следит за твоими руками и моментально реагирует на их движения. Это делается обычно при погрузке танка на платформы или проезда в узких проходах.
  
   Завершив погрузку, мы перебрались на корабль, познакомились с командованием. Корабль поднял якоря, отошел от причала, повернул в открытое море и взял курс на Мукалла. Уже было темно. Огни Адена постепенно скрылись за кормой. Нам отвели каюту. Разместились все вместе: я, Али Обэйд, Володя Щеглятьев и переводчик. Пригласили в кают-компанию на ужин. Там познакомились поближе. Корабль уже шел по курсу и набирал обороты.
  
   После ужина смотрели кинофильм. Личный состав разместился прямо на палубе. Нам принесли стулья. Экран закрепили на нижней части носовой мачты. Когда позволяла погода, команда корабля фильмы смотрели каждый вечер. Обмен уже просмотренными кинофильмами они делали в посольствах и консульствах портов, куда приходилось заходить.
  
   После фильма личный состав разошелся по казармам, офицеры - по каютам. Наша находилась на верхней палубе. Широкое окно было обращено вперед по курсу. Видны носовая часть корабля и море впереди. При открытых створках окна в него поступал морской воздух, немного освежая нас. Я вышел к борту корабля и долго стоял, держась за поручни. Берег виден не был. На тёмном небе яркие звёзды. Морская вода черная. Вокруг корабля освещенный круг.
  
   Утром после завтрака в кают-компании мы вместе с помощником командира корабля стали знакомиться с кораблём. В трюме стояла боевая техника. С личным составом десантников командиры проводили политинформацию. Потом проводились практические занятия и различные работы. В трюме было и жарко и влажно.
   Десантники одеты в короткие шорты и полосатые майки. Командиры следили, чтобы личный состав не бездельничал и озадачивали его работами.
   У многих были японские магнитолы в то время очень престижные, которые они покупали в портах во время стоянок.
  
   За обедом офицеры нехотя потянулись ложками к стоящей посредине стола миске, наполненной каким - то тёмнокаричневым повидлом. При этом они криво ухмылялись. Потом мне объяснили, что повидло специальное. Оно подавляет сексуальные желания. Ведь плавать приходится в течение года в отрыве от своих жен. С командованием корабля сфотографировались на память.
   []
   Командир бригады кораблей поддерживал радиосвязь с другими кораблями бригады. Один небольшой военный корабль в отдалении шел за нами.
   К середине дня подошли к порту Мукалла и стали на рейде. Сразу к кораблю подошло несколько лодок, нагруженных бананами, арбузами, дынями и другими фруктами и овощами. Решили отправиться в город. Спустили баркас и по верёвочной лестнице опустились в него. Крупные плавные волны то поднимали, то резко опускали баркас и, поэтому посадка в него требовала силы и ловкости.
   Причалили к пирсу и пошли осматривать город. Местное население на нас
  обращало внимание. Мукалла достаточно густо населен. Как торговый порт он не утратил своего значения. Однако, для приёма больших кораблей пристань была слишком мала и они, как и мы, становились в отдалении на рейде.
   В центре города был небольшой дворец, в котором до революции жил султан. Мы с интересом осматривали его помещения, трон, одежду, серебряную посуду, оружие султана и другие его вещи. Пошли на берег моря, где все вместе сфотографировались.
   []
  После осмотра центра города вернулись в порт. Причаленных судов не было. Пришвартовываться не позволяло волнение. Несколько небольших торговых кораблей, как и наш "БДК", стояли на рейде. От них к берегу и обратно ездили груженые баркасы.
   Через несколько лет в Мукалла с помощью Советского Союза будет построен рыбоконсервный завод мощностью 8,5 млн. условных банок в год.
   Среди населения города было много эфиопов. Прежде они были рабами. Сейчас большинство таксистов - эфиопы.
   На пирсе порта г.Мукалла []
   Мы на пирсе морского порта. Нас фотографировал с баркаса Кухаренко.
   Мне потом он прислал это фото.
  
   Вернулись на корабль. Баркас всё время курсировал от корабля к берегу и обратно. Тыловики закупали продовольствие.
   []
   Я стоял на носу корабля, смотрел на море и город. Еще недавно прилетал сюда на вертолете, приезжал на ландровере, ночевал. Теперь вот на море, наблюдаю с военного корабля.
  
   За обедом в кают-компании много разговаривали. Рассказывали о себе, о своей службе. Экипаж корабля вместе с десантным батальоном уже несколько месяцев курсирует вдоль побережья индийского океана между Владивостоком и нашей морской базой на южном берегу Африки в Сомали. Их семьи во Владивостоке будут в течение года их ждать. Не все жены ждут. Мы познакомились с жизнью морских офицеров и убедились, что она очень тяжела, требует большого терпения, много выдержки, взаимопомощи и дружбы.
  
   Когда мы в кают-компании беседовали с адмиралом, вошел телеграфист, доложил, что получил сигнал "СОС". В аденском заливе на расстоянии около двухсот миль от нас тонет торговое судно. Адмирал сказал, что расстояние от нас далёкое и мы к месту происшествия не успеем. Он также рассказал, что в случае гибели суда его окружают большие стаи акул и в живых никого не оставляют. Море вокруг становиться красным. О дальнейшей судьбе корабля нам известно не было.
   В портах, подобных Адену и Мукалла команду корабля в организованном порядке отпускают на берег. Там моряки на все имеющиеся деньги покупают японскую технику, часы (в ходу были Сеика и Ориэнт), одежду. Везли на родину для продажи, подарков и немного для себя. Арабские торговцы радостно встречали их и наперебой предлагали им недорогой товар. Они отлично знали, что предложить и ждали с нетерпением прихода наших кораблей. Команды кораблей других стран в магазины не шли. В их странах всего хватало. Их интересовали в основном ресторанчики, где можно было провести время.
  Где - то в полночь я проснулся и почувствовал, что отсутствует гул работающих двигателей и корабль не движется. Он стоит на рейде. С рассветом открылся туманный берег. Командир сказал, что мы находимся в центре гавани напротив Эль-Гейды. Сейчас уточняется местоположение корабля. В стороне виднелся рыбачий посёлок. Рыбаки на длинных лодках гребли в глубь моря, проплывая мимо, с интересом смотрели на нас.
  
   После завтрака корабль приблизился к берегу на столько, чтобы он хорошо просматривался. Мы с Али Обэйтом обнаружили оставленные на берегу ориентиры - две большие кучи камней. Наш выбранный участок находился между Эль-Гейдой и Хайрутом. Показали штурману место выгрузки. Он в свою очередь отправился на баркасе обследовать берег.
  
   Вся команда и десантники находились на палубе. Мы наблюдали как к берегу, к рыбацкому посёлку плыли рыбацкие лодки. Они везли ранний улов. На некоторых лодках лежали пойманные акулы. Часть их туши свисала за борт. Они были огромными и нам было непонятно каким образом их отлавливали. Попадались и так называемые акулы-молоты. Конец их головы имел форму буквы "Т".
   К борту подошли несколько лодок. Рыбаки предлагали рыбу. Али Обэйд купил полмешка сушенного акульего мяса. Сказал, что оно очень полезное. Подошла лодка. Рыбак что-то прокричал Али Обэйду. Оказывается, он предлагает спуститься к нему в лодку и забрать огромную черепаху. Матросы доставили её на борт. Все с интересом её осматривали. Принесли большой таз, налили морской воды и поместили её туда. Она только шевелила лапами. Появилась забава. Мы с Али Обэйдом вдвоём еле удерживали её руками, а Кухаренко нас фотографировал Потом он пришлёт мне фотографию
   []
   Мы подготовились к выгрузке. Йеменский личный состав, кроме механиков-водителей и командиров танков, со всем имуществом отправили на берег.
  Непосредственная подготовка танков для движения с погружением в воду проводилась экипажами под руководством Володи Щеглятьева. Они плотно законопатили проёмы между башнями и корпусами танков. Накрыли и затянули брезентами трансмиссию. Законопатили щели люков механиков-водителей и другие отверстия, через которые могла поступить в танк вода. Башни развернули на 180 градусов, чтобы пушки смотрели назад. Всю эту работу выполнили заранее в ходе плавания.
  
   Механики-водители и командиры танков, которые должны будут находиться в своих люках и по внутреннему переговорному устройству подавать им команды, получили подробный инструктаж.
   После всех подготовительных мероприятий команда корабля стала медленно подводить его к месту выгрузки.
   Почти весь южный берег аравийского полуострова состоит из каменных плит. Мы отыскали такой участок, где метров через тридцать-сорок он обрывается и образует глубину. Здесь она позволяет десантному кораблю подойти максимально близко. В то же время глубина, по которому должен двигаться танк, была немногим больше метра. Дно ровное, без препятствий. Самым ответственным моментом являлся съезд с корабля в воду. Танк сходит с корабля под крутым наклоном и вода достигает вершины башни. Она, несмотря на подготовительные работы, льётся в танк из всех щелей. Ни в коем случае нельзя допустить остановки двигателя. Завести его потом не удастся.
  
   Корабль медленно приближался к берегу. Мы стояли на носу и наблюдали. Наконец он стал. Опустились якоря. Медленно раскрылись носовые створки. Опустилась на каменную плиту платформа. Корабль готов к выгрузке. Море было спокойным и благоприятствовало нам.
  
   Я опустился в трюм, занял место механика-водителя первого танка. Он находился рядом на сидении стрелка-радиста. Завёл двигатель, установил обороты. Медленно поехал. У платформы перед спуском посмотрел для ориентировки через триплексы на берег. На рычагах тронулся, танк резко наклонился и стал опускаться. Сверху на меня обильно полилась вода.
  
   Я увеличил обороты двигателя и пошел вперед. Под танком чувствовалась твердая каменная плита. Триплексы залило и через них ничего не было видно. Однако, когда танк принял горизонтальное положение, я уже смог наблюдать через них за берегом. На высоких оборотах выехал на песчаный берег и проехал подальше от него. Заглушил двигатель и вылез из танка. Моя одежда вся промокла. Арабы восторженно меня приветствовали. Вторым вышел танк десантников "Т-55". По сравнения с "Т-34" он был приспособлен к преодолению водных преград. Его мы поставили на берегу для страховки.
   []
   Несколько танков выгрузились удачно. Но четвёртый или пятый танк застрял на спуске из корабля. Механик-водитель допустил глушение двигателя. Вот после этого пришлось снимать тяжелые танковые тросы, и закреплять их за буксирные крюки застрявшего танка. С большим трудом удалось это сделать. Для этого был привлечен весь личный состав. Задним ходом загнали в воду "Т-55" и нацепили на него буксирные тросы. С помощью танка удалось отбуксировать застрявший танк. Пришлось снова собирать механиков-водителей и проводить инструктаж.
  
   Мы стояли с Али Обэйдом на берегу и наблюдали за выгрузкой. Я в промокшей одежде. Но вот и последний танк покинул корабль и вылез на берег.
   Танки сосредоточили в одном месте и приступили к их обслуживанию. Разгерметизировали, убрали морскую воду, просушили. После обслуживания танковую роту отправили в Эль-Гейду в район расположения пехотного батальона. Там танкисты должны ожидать прибытия двух следующих танковых рот, которых должен перевезти БДК.
  
   К середине дня мы вернулись на корабль. Настроение было отличным.
  Первая часть задачи выполнена - успешно перебросили танковую роту. Набрались практического опыта. Следующие два рейса пройдут по проторенной дорожке.
   Корабль отошел от берега и до вечера оставался на рейде. Мы ожидали подхода какого-то корабля, с которым вмести должны идти в Аден. Время проводили на палубе. Моряки рассказали, что для годичного плавания во Владивостоке. комплектуется команда. Через год она расформировывается и для следующего плавания комплектуется новая. Им плавать, как минимум, ещё полгода.
   []
   После обеда опять собрались около черепахи. Некоторые предлагали сделать из неё уху. Говорят очень вкусная. Но врач корабля, находившийся тут же, объявил, что черепахи питаются маллюсками, которые в этих водах ядовитые и поэтому употреблять в пищу мясо черепахи нельзя. Пришлось с его доводами согласиться. Во время нашего разговора ко мне обратился молодой лейтенант десантник и у нас с ним состоялся удивительный разговор.
  - Скажите ваше фамилие Чернышев?
  - Да, Чернышев, а вы откуда знаете?
  - А вы в Степанокерте служили?
  - Служил.
  - А майора Наволокина знали?
  - Конечно! Это был наш зампотех полка!
  - Так вот я его сын. Мы с сыном Чумакова (командира полка) часто около вашего дома играли в войну. Вы же были командиром танковой роты?
   Я вспомнил этих ребят, хотя и прошло около десяти лет.
  
   Все вокруг с интересом слушали наш разговор. А я был просто поражен. Где Степанокерт и где Индийский океан, Аденский залив!!! Вот так встретиться на военном корабле! Мы долго вспоминали жизнь в Нагорном Карабахе, знакомых. Лейтенант Навалокин только закончил военное училище и его отправили в годичное плавание на БДК.
  
   К вечеру подошел ожидаемый корабль. Оказывается, его надо было тащить до Адена на буксире. У него барахлил двигатель. Моряки закрепили толстый трос на корме, один конец которого на баркасе доставили на буксируемый корабль. Он был значительно меньше нашего БДК.
  
   Мы легли на обратный курс. Нас сопровождали дельфины. Они периодически выпрыгивали из воды и шли, не отставая, вровень с кораблём.
   После ужина расположились на палубе смотреть кинофильм. Однако ветер крепчал и увеличивалось волнение. Кино не состоялось. Волны иногда перехлёстывали через нос корабля. Они были большими, но плавными. За бортом то образовывалась громадная впадина, то возникала водяная гора.
  
   Ночью оборвался трос. Обнаружили это не сразу. Пришлось разворачивать корабль и идти обратным курсом. Попытка при таком волнении снова закрепить трос не удалась. Буксируемый корабль пришлось оставить и он медленно пошел своим ходом к Мукалла.
   Ещё двое суток мы добирались до Адена. Очень интересно было к нему подходить со стороны моря. Его очертания постепенно возникали с приближением корабля. Наконец, мы стали на рейде. С командованием корабля тепло попрощались. На баркасе нас доставили к причалу, с которого несколько суток назад грузили танки.
  
   Мы с Али Обэйдом договорились о подготовке к отправке следующей роты.
  Танки уже начали перевозить в район порта. Я вернулся к себе в гостиницу. С наступлением лета, спасаясь от жары, большинство жен уезжало в Союз. Улетела и моя жена Юля. Я переселился в гостиницу. Там у меня был номер и кабинет. При гостинице была столовая. Мы сдавали поварам динары и они готовили по нашему заказу еду. В фое стоял настольный тенис. Вечерами мы устраивали соревнования. На площадке устанавливался переносной кинопроектор. После ужина желающие смотрели кинокартины часто одни и те же за неимением других.
  
   На другой день я поехал в штаб (40 км.) и доложил Главному о нашей поездке, а также о планах перевозки следующей роты. Он всё одобрил и сказал, что в Москве утвердили продление моей командировки на третий год. После переброски танков в Тамуд мне можно готовиться в отпуск.
   Однако жизнь внесла коррективы в мои планы. Я заболел и оказался в госпитале. Второй и третий рейсы уже делали без меня. Задача, поставленная руководством НДРЙ, была успешно выполнена.
   После завершения этой сложной задачи командование корабля (человек десять) было приглашено в ресторан, находящийся в г. Лахедже. Во первых, там был очень оригинальный национальный ресторан, а во вторых, он находился в стороне от посторонних глаз. В ресторане их угощали по первому разряду. Вместе с нашими советниками и некоторыми йеменскими офицерами пили французский коньяк. На столах в изобилии была представлена восточная кухня. По заказу гостей танцовщицы исполняли знаменитый танец живота. На это мероприятие деньги выделил начальник генерального штаба.
  
  Моряки были очень довольны и, как сказал Денисюк, очень жалели, что не было Чернышева.
   Через несколько дней, согласно нашей договоренности, к нам в учебный центр приехал личный состав десантного батальона из БДК. Али Обэйд представил в его распоряжение боевую технику, на которой десантники тренировались. Потом устроили соревнования по стрельбе из танков и действиям у боевых машин. В стрельбе победили десантники, а в посадке и высадке - йеменцы. Всё проходило в большой дружеской обстановке. Личный состав хорошо пообщался. Все остались довольны. С йеменской стороны офицерам морякам были сделаны хорошие подарки. Кому достались японские часы, а кому японская аппаратура.
  
   В Тамуде на границе с Саудовской Аравией появилась сильная по местным меркам группировка. Йеменское руководство было нами довольно и впредь уделяло нам самое большое внимание.
   С некоторыми офицерами я, уже будучи в Москве, поддерживал отношение.
  Кухаренко сообщил мне в письме, что командир бригады кораблей адмирал переведён в Ленинград, в штаб флота. Мы с ним несколько раз обменялись поздравительными открытками.
  
   Мне же, как я уже говорил, пришлось это время пролежать в госпитале.
   В нашей гостинице внизу в фойе было жарко и влажно. Когда мы играли в настольный тенис, то сильно разогревались и потели. Это являлось причиной простуды, которой некоторые подвергались. Я как-то раз перестарался в игре и сильно вспотевший поднялся к себе в номер. Там работал кондиционер и было достаточно холодно. Я прилег на кровать и через некоторое время почувствовал сильные колики в области поясницы.
  
   Повторилось то, что было в начале марша в Эль - Абр. Боль усилилась и я уже не находил себе места. Нельзя было ни лежать, ни сидеть. Хоть на стенку лезь! О моей болезни сообщили командующему. Тот немедленно с двумя офицерами примчался на "ландровере". Взяли матрац, подушки, но лежать я не мог. Сидел, опираясь на руки. До Адена сорок километров доехал с трудом. Подъехали к советскому посольству. Явился доктор, осмотрел меня. Позвонил в арабский госпиталь, предупредил о доставке больного и выписал направление.
  
   В приёмной госпиталя меня осмотрел дежурный врач и определил в какое отделение положить. Я оказался в двухместном довольно просторном номере один. Было прохладно, работал кондиционер. Но врачей не было. Все уже разъехались. Надо было ждать до утра. Ночь не спал, сильные боли не проходили. Утром пришла студентка эфиопка, проходящая практику в госпитале. Она положила мне термометр за щеку и села в ожидании результата. Следом пришла арабка практикантка и взяла у меня из пальца кровь. Потом пришел лечащий советский врач армянин Рубен, родом из Еревана. Тщательно ощупал область поясницы, почек. Затем с медсестрой отправил на рентген. Врач итальянец сделал рентгеновские снимки и я вернулся в свою палату.
  
   Боль не проходила. Рубен сказал, что пока не будут готовы анализы и снимки лекарства давать нельзя. Аппетита у меня не было и я ничего не ел. В конце дня Рубен показал мне снимок и указал на мочеточник. На его фоне виднелось белое пятнышко размером с полсантиметра. Он сказал, что это по всей вероятности идет камушек. Попробуем ускорить его прохождение. Но теперь причина колик понятна, можно назначать лекарства. В первую очередь сделаем обезболивающий укол, а завтра начнете принимать лекарства. После укола боль отпустила и я проспал до утра.
  
   На другой день с утра зачастили арабки медсёстры. Приносили таблетки, замеряли температуру. Я спросил у Рубена, что так часто меряют температуру? Он засмеялся - практикантки самостоятельно ходят к вам. Им интересно посмотреть на советского больного. Я им скажу, чтобы перестали надоедать.
  С Рубеном мы быстро сдружились. У нас даже нашлись общие знакомые.
   Госпиталь, в котором я лечился, - это подарок английской королевы Елизоветы йеменскому народу. Он был оснащен современной аппаратурой. В нём работали врачи разных стран. На его содержание Великобритания ежегодно выделяла деньги.
  
   Через пару дней меня начали навещать советники и йеменцы. Шериф Мансур рассказывал, что танкисты спорили чья очередь посетить Чернышева. Однажды в мою палату положили больного. Им оказался испанец моряк. У него был приступ аппендицита. Потом ему сделали операцию и перевели в другую палату.
   Госпиталь был платным, дорогим. За моё пребывание в нем заплатил генеральный штаб йеменской армии.
   Прошло ещё несколько дней и повторный снимок показал, что камушек своего местоположения не изменил. Рубен сказал, что можно провести операцию по удалению камня, но лучше это сделать в союзе. Я попросил меня выписать. На другой день за мной пришла машина и я уехал в Салах-эд-Дин.
   Стал готовиться в отпуск. Договорился, что улечу спецрейсом. Это, когда самолёт выполнял какую-то специальную перевозку и делал посадку в Адене.
  На спецрейс многие мечтали попасть. В этом случае снималось ограничение в весе багажа и можно было увезти весь накупленный товар.
  
   Такой спецрейс ожидался в течение нескольких дней и я к нему подготовился.
  Вечером ко мне в гостинницу приехал Али Обэйд и сказал, что офицеры хотят со мной попрощаться перед отпуском и ждут меня в моём доме. Когда мы подъехали ко мне, то увидели в фоэ на полу расстеленные коврики, на которых вдоль стен сидело около тридцати йеменцев и мои специалисты. Перед ними лежали фрукты, арбузы, дыни и стояли бутылки с холодными безалкогольными напитками. Мы провели время за разговорами, шутками, едой и питьём.
  
   Али Обэйд что то сказал Саиду и тот принес свёрток. Когда его развернули, я увидел бедуинский кинжал Джамбию. Командующий торжественно вручил его мне, сказав, что это личный подарок от Командующего сухопутными войсками-замминистра обороны Али Антара. В Йемене такой подарок доставался единицам, считался очень престижным.
  
   Потом привезли кат. Впервые я попробовал эту лёгкую наркотическую зелень. Комок за щекой был очень сочным. Сок сглатывался и запивался водой. Через некоторое время почувствовал странное ощущение в голове некоторое возбуждение. Больше я никогда его не пробовал, но осознал что это такое.
   СОЗДАНИЕ УЧЕБНОЙ БАЗЫ.
   После моего возвращения из отпуска Константин Иванович поставил мне задачу на проведение в рамках командирских сборов инструкторско-методических занятий с офицерами йеменской армии по танковой тематике. В течение двух недель мы провели большую работу: на полигоне поставили танки, около них столы, стенды. На столах разобранные танковые пулеметы, магазины к ним и боеприпасы. На танкодроме также поставили танки. Оборудовали палатки. Подготовили инструкторов. В назначенный день приехала большая группа офицеров. Им рассказали об общем устройстве танков, их назначении и способах применения. Показали вооружение, представили возможность побывать внутри танка.
   В целом занятия прошли хорошо и все были довольны. Мы поехали в штаб. Министр обороны Насер Мухаммед поехал с нами. Поинтересовался, какая нужна помощь. Мы сказали, что планируем создать учебную школу и нам нужно помочь материально. Он пригласил Али Обэйда завтра же приехать к нему для решения вопроса.
   Учебно-материальная база бронетанковых войск практически отсутствовала. Это очень затрудняло подготовку новых кадров и совершенствование знаний действующих. Однако, у нас пока не хватало средств и кадров для серьезной работы в этом направлении. Министр обороны выделил финансовые средства и несколько легковых машин. С прибытием десяти йеменских офицеров, окончивших одесское танковое училище, трех советников командиров танковых батальонов работа активизировалась.
  
   Рядом с парком боевых машин имелись одноэтажные постройки барачного типа, используемые в основном как подсобные и складские помещения. Договорились с командующим освободить их. Спланировали создать два технических, два огневых, тактический классы, класс радиосвязи и другие. На складах и в канцелярии разыскали различные плакаты. Хорошего ватмана было достаточно. Классы были закреплены за определенными подразделениями и их командиры отвечали за них. Подобрали начальника школы. Назначили ответственных за участки работ.
  
   На складах имелись запчасти, часть которых мы использовали для классов. В парке давно стоял выслуживший сроки танк. Провели большую работу, чтобы демонтировать его и пополнить агрегатами и приборами классы. Это облегчило изучение материальной части танка. Для тактических занятий рисовали плакаты. Постепенно дело продвигалось. Конечной целью было создание школы по подготовке специалистов: командиров танков, наводчиков и механиков водителей, а также совершенствование знаний офицеров.
  
   Перед штабом БТВ имелась большая забетонированная площадка. Мы её разметили, по краям поставили стенды. Появился строевой платц. Стали регулярно проводить утренние построения. Постепенно к этому привыкли. Благодаря классам проведение занятий стало регулярным. Я и вся моя группа активно в них участвовала. Общения с личным составом стало более тесным. Мы получили из Советского Союза еще полсотню танков и уже планомерно стали готовить для них экипажи.
  
   Можно было официально открывать школу. Не хватало трибуны. Не было досок. Али Обэйд поехал к начальнику тыла. Тот предложил пустые деревянные ящики из под артвыстрелов. На грузовиках их свозили с артскладов, аккуратно разбирали на доски и вели стройку. Получилась небольшая аккуратная трибуна. Покрасили её, на лицевой части закрепили портреты членов президентского совета. Установили перед плацем.
   У нас все было готово. Оборудованы классы, плац, спортгородок. Набрано новое пополнение. Ожидали пароход с новой партией танков.
  
   Али Насер Мухаммед принял приглашение. Главный военный советник был в курсе дел и собирался приехать с ним.
   Бронетанковые войска выстроились на плацу, моя команда - рядом с трибуной. Появилась кавалькада машин. Али Обэйд громко доложил. Пошли осматривать классы. В каждом классе министру докладывал ответственный. Рассказывал о его предназначении и элементах. Министр задавал вопросы и внимательно слушал ответы. Спросил сколько человек и за какой срок можно здесь готовить. Вернулись к плацу. Расположились на трибуне.
  
  Выступает командующий. Левее Насер Мухаммед (руку положил на ограду), левее его, Гореленко. Я в темных очках стою рядом. У трибуны три советника командиров батальонов: Бочкарев, Титов, Денисюк, специалисты. Рядом выстроились йеменские офицеры.
   С докладом выступил командующий Али Обэйд. В конце выступления заверил Премьер министра в готовности танкистов выступить против реакционеров (иллюстр. Image ).
   В заключении с патриотической речью выступил Насер Мухаммед. Он в частности сказал, что бронетанковые войска являются надежной опорой революции, призвал личный состав повышать боеготовность и обещал оказывать необходимую помощь.
  
   После торжественного прохождения подразделений продолжили разговор в штабе у Али Обэйда. Его кабинет к этому времени преобразился. На стене висела большая карта Южного Йемена, нарисованная Женей Козловым. Такой карты не было даже у Насера. Оформлены стенды с фотографиями, отображающими боевую подготовку подразделений. Министра привлек стенд с фотографиями нашего морского похода. Он указал на фото, где я в мокрой одежде стою вместе с Али Обэйдом. Спросил у него: это твой советник? За кофе и кока-кола продолжили беседу.
   В целом все остались довольны. Министр обещал и дальше пом
  огать БТВ.
  Забегая вперед, скажу: в критический момент его противостояния с президентом,
  когда в дело вступили армия, бронетанковые войска сыграли решающую роль, выступив на его стороне.
   УКРЕПЛЕНИЕ ОСТРОВА ПЕРИМ.
   Осенью 1973 года вспыхнула скоротечная арабо-израильская война. В водах Аденского залива появился американский военный корабль. Йеменское руководство приняло решение организовать оборону острова Перим и перекрыть Баб-Эль-Мандебский пролив для прохождения военных кораблей. С этой целью на остров были переброшены пехотные и артиллерийские подразделения, зенитные средства. Принято решение перебросить туда и одну танковую роту.
   []
   На плоты погрузили танки и отбуксировали к острову. Рота получила задачу занять оборону в восточной части острова и перекрыть огнем узкую часть пролива.
  Артиллеристы должны перекрыть западную часть пролива.
   После переброски подразделений на остров мы вылетели туда на вертолете. В группу, кроме моих специалистов, входило командование пехотной бригады, советники и специалисты артиллерии и ПВО.
   От аденского аэродрома мы прошли вдоль берега, перелетели пролив, сделали круг над островом и сели на небольшом аэродроме. Нас встретили и мы приступили к работе. Прежде всего, провели рекогносцировку.
   Остров Перим вулканического происхождения. Нет деревьев, нет зелени. Нагромождение скал. На самом высоком месте возвышался построенный англичанами маяк. Мы осмотрели его. Внутри несколько маленьких помещений. Много сложной аппаратуры. По винтовой лестнице поднялись наверх. Здесь находились святая святых - огромные зеркала. С маяка был хороший обзор всего прилегающего пространства. Мы попили воду из опреснительной установки. Она работала со времен англичан и обеспечивала водой гарнизон. Специалисты рассказали о работе маяка. Какое все же на нем сложное и дорогое оборудование!
  
   Изучив скалистую местность, мы определили места для каждого танка. Расположили их так, чтобы был хороший обзор, неуязвимость со стороны моря, возможность менять позиции.
   Предстояло выполнить большой объем работ. Для каждого танка оборудовать в скалах по 2-3 окопа. Подобрать достаточную выемку, загнать в нее танк, спереди и по бокам обложить крупными камнями и кусками скал. Сзади расчистить дорогу для маневра. Распределить сектора стрельбы. Составить план тренировки. Организовать наблюдение. Танки хорошо замаскировать маскировочными сетями.
  
   Возможный противник мог осуществить высадку десанта только в северной пологой части острова на территории аэродрома. Мы определили пути выдвижения танков к нему. Артиллеристы подготовили систему огня для уничтожения десанта.
  
   После нашего отъезда танкисты завершили оборудование окопов, расположили танки, организовали наблюдение и систему огня, почистили орудия и пулеметы, установили связь с пехотными командирами, благоустроили свой быт. Был разработан план боевой подготовки, предусматривающий разные варианты действий танковой роты.
   Через пролив проходило много торговых судов. Они за ними с интересом наблюдали в бинокли и через оптические прицелы.
   Закончилась арабо-израильская война. Однако подразделения, обороняющие остров продолжали выполнять свои задачи.
   БАТАЛЬОННЫЕ УЧЕНИЯ В 1973 году.
   Перед моим убытием в отпуск Али Обэйд завел разговор о том, что надо провести учения (лязим минауэр). Мы с Альви, который уже исполнял должность начальника штаба БТВ, поехали подбирать район. В ходе осмотра местности я обратил внимание на странные предметы, торчащие из песка. При ближайшем осмотре оказалось, что на большой площади из песка торчат скелеты рук, ног, ребер, черепов. Я позвал Альви. Увидев эту картину, он изменился в лице и сказал, что ему срочно надо ехать в министерство обороны.
   Это явно были расстрелянные люди. Они были закопаны, но ветер сдул часть песка и обнажил их. Картина была очень неприятной. На другой день Альви рассказал, что доложил о находке министру обороны. Оказывается это были расстрелянные заговорщики, которые в прошлом месяце предприняли попытку государственного переворота. Сейчас туда оправлена команда, которая засыпает песком этот участок. Посовещавшись, мы решили перенести учения на поздний срок. Тем более, что я уже собирался в отпуск.
   После моего возвращения из отпуска командующий сказал, что Насер Мухаммед интересуется, когда мы сможем провести учения с боевой стрельбой такое, как проводили в прошлом году? Я понял, что ему это надо для поднятия своего престижа.
   Мы активно приступили к подготовке. У офицеров уже был накоплен опыт таких мероприятий. Каждый получил определенные задачи. По прошлогоднему сценарию разметили район. Для сооружения мишеней из автомобильного кладбища забирали ржавые легковые машины и свозили на полигон. Командиры проводили тактико-строевые занятия методом "пеший по танковому", танкострелковые тренировки. Через пару недель мы закончили подготовительные мероприятия. Али Обэйд согласовал с министерством дату проведения учений.
   Было много приглашенных: офицеров штаба, командиров бригад, военных атташе. Я все время держал в курсе событий Главного военного советника.
   Как и в прошлом году на возвышенности оборудовали места для приглашенных. Поставили большой стенд с планом учений. Командующий с указкой в руках громко и коротко доложил всем общую обстановку и задачу батальона.
  
   Танковый батальон, получив по рации команду, стал выдвигаться из исходного района. Все повторилось, как и в прошлом году. Только на этот раз экипажам выдали много боеприпасов. Тучи пыли, грохот стрельбы, горящие и дымящие мишени (не пожалели ведер с дизтопливом). Зрелище было очень впечатляющим. После того, как экипажи доложили, что оружие разряжено, поставили задачу на преследование противника. Танки двинулись вперед, последовательно перестраиваясь во взводные, ротные колонны, а затем - в батальонную колонну. Поднимая тучи пыли, батальон скрылся в пустыне.
  
   Все поехали в поле смотреть на разбитые мишени. Восторгались, задавали много вопросов, обменивались мнениями.
   Батальон вернулся в район командного пункта. Танки построили в ротные колонны, а личный состав собрали на разбор. Прямо в поле поставили стол с микрофоном и стулья для руководства страны. Танкисты были в пыльных комбинезонах и очень гордились собой. У всех был большой патриотический подъем. Рядом руководство страны. (иллюстр. Image ).
  
   Он сделал короткий разбор учений и заявил руководству страны о готовности бронетанковых войск защищать свою страну от реакционных сил. Под аплодисменты выступили Рубейя Али и Насер Мухаммед. Подъехал президентский форд. Из него выгрузили пакеты с подарками и разложили на столах. Затем стали вручать отличившимся награды преимущественно в виде денег. Это касалось прежде всего офицеров и некоторых сержантов. Потом пригласили меня с моей группой и Рубейя Али лично вручил каждому пакеты с подарками. В пакетах были шотландские виски, японские часы "Ориэнт" или "Сэика". Кому-то достался крепленовый отрез на костюм.
  
   После учений. Пока готовится разбор, я фотографируюсь со своей командой.
   Али Обэйд сказал мне, что для БТВ выделили дополнительно денег и четыре новых "ландровера". Президент и Премьер министр остались очень довольны.
  
   УЧЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ.
   В начале 1974 года министерство обороны Йемена с помощью Главного военного советника провело показное тактическое учение. По замыслу с моря на берег Южного Йемена при поддержке авиации высаживается десант интервентов. Он захватывает плацдарм и пытается его расширить. Йеменские подразделения, поднятые по тревоге, выдвигаются к месту вторжения противника, с ходу его атакуют и уничтожают. Решающая роль в разгроме противника определена танковому батальону "Т-34".
   Командный пункт, на котором присутствовали руководители государства, командование пехотных бригад, офицеры штаба, советники и другие лица располагался на возвышенности с хорошим обзором. Мы с Али Обэйдом также наблюдали за учениями.
   Учения начались. К берегу стали приближаться три десантных катера. В небе появился самолет, сбросивший бомбу на территории полигона на обозначенный участок с мишенями. В сотне метров от берега с катеров десантировались плавающие бронетранспортеры и, ведя огонь из пулеметов, медленно приближались к берегу. Их поддерживали огнем с десантных катеров. Бронетранспортеры выехали на берег. С них соскочил десант. Они вместе продвинулись на полкилометра вперед и стали готовиться к обороне.
  
   В это время поднятые по тревоге пехотный и танковый на "Т-34" батальоны заняли исходные районы в тридцати километрах от нас. По команде из пункта управления они стали выдвигаться для атаки противника. Наступал кульминационный момент. На горизонте появились клубы пыли, показалась колонна танков и грузовых машин с пехотой. С возвышенности с КП был хороший обзор. Танковые роты, развернувшись в боевую линию, совместно с пехотой атаковали противника и вышли к береговой линии. Учения закончились. По рации танкистам дали команду построиться в ротные колонны и ждать нас.
   Президент и премьер министр поехали в район прошедших учений. Все отправились за ними. К подъехавшему президенту подбежал, в комбинезоне и шлемофоне весь покрытый пылью, с докладом командир батальона.
  
   Я наблюдал за президентом. Он, стоял как завороженный, и смотрел на танки. Они были в пыли. Бала середина дня. Стояла сильная жара. Двигатели продолжали работать, чтобы снизить температуру охлаждающей жидкости. Восторженный взгляд Рубеа Али запомнился надолго. Наверное, он в тот момент представлял себе, как танкисты выступят на его стороне в критический момент в борьбе за власть. Забегая вперед, замечу, что через четыре года они как раз и сыграют главную роль в его поражении, выступив на стороне Насера Мухаммеда.
  
   Внешне прошедшие учения не производили эффектного впечатления. В десантировании с моря и авиационном обеспечении было задействовано малое количество средств (один самолет, три катера) Мало было взрывов и стрельбы. Действия подразделений проходили на значительном удалении от наблюдателей. Эффектно вышли и развернулись танки. Но огонь они также не вели.
  
   Ночные учения с боевой стрельбой.
   К 1974 году у нас уже имелось полторы сотни танков "Т-34". Организационно сформированы три танковых батальона. В Салах-эд-Дине находился в основном один батальон. Остальные поротно были переброшены на усиление пехотных бригад, дислоцированных по периметру государственной границы.
   Йеменцы усиленно просили танки "Т-55" (даабабад хамса ва хамсин).
   В середине 1973 года пароход привез более тридцати танков "Т-55". Их сосредоточили на базе хранения. К этому времени у нас произошли кадровые изменения. Перед моим отпуском командира одной из пехотных бригад, тоже Насера Мухаммеда, назначили, видимо по политическим соображениям, командующим БТВ. Мансур Шериф ушел начальником штаба военного колледжа, территориально расположенного рядом с нами. Часто приходил к нам в офис и делился последними новостями. Али Обэйд вернулся к исполнению своей должности начальника штаба БТВ.
   В первой же беседе с новым командующим я поставил вопрос о перевозке из базы (30 км.) танков "Т-55" и срочной подготовке батальона. Он отвечал уклончиво, давал обещания. В конце концов, я в категоричной форме заявил ему, что мы не можем больше откладывать подготовку батальона. У нас произошел спор. Он выразил недовольство, в том смысле, что мы здесь не должны командовать. Он не был танкистом и в танковых делах ничего не понимал. Не знал, что делать с "Т-55". Об этом он мне прямо заявил. Я ему возразил, что я знаю, что делать а его задача слушать меня и помогать.
   На выходе из штаба стояли командиры подразделений. Как только я вышел, они ринулись в кабинет. Послышались голоса на высоких тонах. Я находился у себя в офисе, когда пришел Альви и сказал, что Мухаммед просит меня прийти к нему. По дороге он рассказал, как офицеры высказали новому командующему свое недовольство. Увидев меня, Насер Мухаммед извинительным тоном сказал, что я его не совсем понял и что он сейчас едет в министерство решать возникшую проблему.
  
   Через пару часов он вернулся, сказал, что вопрос решен и завтра можно начинать перевозку танков. Потом я узнал, что в министерство звонил Али Обэйд и рассказал, что новый командующий препятствует подготовке батальона. Когда тот там появился министр ему приказал, чтобы немедленно приступили к перевозке и чтобы в дальнейшем прислушивался к советнику. Из Адена позвонил обеспокоенный Константин Иванович и сказал, что срочно выезжает к нам. Я его предупредил, что все вопросы улажены и проблем больше нет. Вскоре он подъехал. Я ему подробно изложил ситуацию и повел к командующему. Наша беседа за чашками кофе прошла в дружеской обстановке. Конфликт был улажен.
   На другой день на базу отправилась команда для подготовки танков к перевозке. Перевозили с наступлением темноты, при этом полиция перекрывала дороги и обеспечивала трайлерам свободный проезд.
   Мы сформировали экипажи, забрав их с танков "Т-34" с тем, чтобы они быстро освоили 55-ки. Я поручил этим заняться советнику 1-го батальона Валере Денисюку. А для танков "Т-34" стали готовить новые экипажи.
   На этот раз вместе с танками поступили и учебные комплекты. Стали оборудовать новые классы. Сам я убыл в отпуск. Перед отъездом новый командующий Насер Мухаммед, с которым у нас установились дружеские отношения, попросил меня привести ему из Союза охотничье ружье. Находясь в Сухуми, я с помощью школьных друзей приобрел в магазине хорошую двустволку. Мне удалось провести её через таможню Шереметьевского аэропорта, подсунув 25 рублей таможеннику.
  
   Когда я вернулся из отпуска, Насер уже был назначен командиром пехотной бригады, дислоцированной в Тамуде. С большим трудом привезенное ружье и патроны я отправил ему туда. Как мне потом рассказывали, он обрадовался и был мне очень благодарен. Через некоторое время от него приехал гонец и привез мне огромный бедуинский ковер, сотканный из верблюжьей шерсти. Я подарил его жившему в соседнем со мной доме Али Обэйду, который вновь стал командующим. Он с удовольствием расстелил большой ковер на кафельном полу, на котором играли его дети.
   К моему возвращению из отпуска мои ребята уже практически завершили переподготовку танкистов на новые танки. Йеменцы не переставали восхищаться ими. Был готов новый танковый батальон на "Т-55".
   Как-то утром Али Обэйд сказал мне, что батальон "Т-55" по приказу президента рано утром по тревоге убыл в Эд Дали на границу с Северным Йеменом. Там начались переговоры с президентом Северного Йемена и батальон обеспечивал безопасность Рубеа Али. К вечеру батальон вернулся. Отныне он стал называться батальоном имени президента. Али Обэйд сказал мне, что батальон на "Т-34", который мы готовили ускоренным методом, по просьбе личного состава получил наименование батальона имени Чернышева.
   Вскоре после проведенных министерских учений Али Обэйд и Альви завели разговор о возможности проведения учений на танках "Т-55". Нужно было произвести хорошее впечатление на руководителей страны, чтобы легче решать финансовые и материальные проблемы бронетанковых войск.
   Несколько дней мы объезжали территорию в поисках приемлемого района для проведения тактических учений с боевой стрельбой с двумя танковыми батальонами днем и ночью. С подходящим районом определились. Обозначили его на карте и на местности. Разработали план проведения учений и нанесли его на ватман. Я определил тему: "Наступление танкового батальона на обороняющегося противника днём. Ввод в бой танкового батальона второго эшелона ночью с выдвижением из исходного района для развития наступления в глубину".
  
   Всем командирам и начальникам поставили конкретные задачи. Выделены специальные команды и транспорт для подготовки всего района. Назначили ответственных за подготовку определенных участков. Техники и вооруженцы под руководством моих специалистов проверяли техническое состояние танков. Составили план занятий с личным составом подразделений. Провели инструкторско-методические занятия с офицерами. Больше месяца шла подготовительная работа. Она увлекла всех.
   Таких учений в Южной Аравии еще не проводили. Стрельбу из танков ночью йеменцы вообще не представляли. Мы интенсивно проводили занятия по освоению приборов ночного видения. Занимались вождением танков ночью. Проводили танкострелковые тренировки в ночных условиях со стрельбой по мишеням винтпатронами, тактико-строевые занятия ночью методом "пеший по танковому" по наступательной теме.
   За две недели до учений перешли к комплексным тренировкам днем, а потом и ночью. На большой грузовой машине соорудили смотровую площадку для руководителей государства. Поставили столы и кресла. Положили бинокли. Эта передвижная смотровая площадка на машине должна перемещаться от одного наблюдательного пункта к другому вслед за наступающими подразделениями.
   Моя группа 1974 года. Справа налево: техник Володя Щеглятьев, советники Валера Денисюк, Михаил Бочкарев, зампотех Николай Попов, переводчики Саша Алексеев и Фархад, специалист по связи Женя Козлов, советник Алексей Титов, специалист по вооружению Игорь Криницын.
   Каждое утро я уточняю задачу своим офицерам, а в конце дня принимаю доклады о проделанной работе. Вместе с Альви объезжаем район, проверяем ход подготовки и оказываем необходимую помощь.
   За полтора месяца была проделана большая работа и, наконец, мы могли доложить министру обороны о нашей полной готовности. Али Обэйд поехал к нему согласовывать время проведения учений. Я же доложил о готовности Константину Ивановичу.
  
   Итак, через неделю очень трудные мероприятия. От того, как они пройдут, будет зависеть авторитет вооруженных сил и в целом Южного Йемена. Ведь приглашены все военные атташе, аккредитованные в НДРЙ, командиры бригад и другие высшие офицеры.
  
   Наступил день учений. Начало динамики в 17. 00. Танки сосредоточены в исходных районах километров в десяти от переднего края: два батальона - один на танках "Т-34" (даабабад тяльята ва арбаин) и один - на "Т-55" (даабабаб хамса ва хамсин). Ответственные развезены по своим участкам и направлениям. Передвижной наблюдательный пункт для приглашенных поставлен на холме, рядом с командным пунктом. Для них подготовлены охладительные напитки, повар и слуги для обслуживания. Развернут пункт питания личного состава.
  
   Я с начальником штаба Альви заняли свое место на КП, на двух танках "Т-55" и легковых машинах с радиостанциями. Али Обэйд на наблюдательном пункте (НП) с указкой в руке перед стендом с планом учений готовился к докладу. Перед этим мы с ним хорошо потренировались. Мы всё сделали так, чтобы советники нигде не выпячивались. На виду были одни йеменцы. Тем самым показывали, что они обучены действовать самостоятельно.
  
   К четырем часам стали съезжаться приглашенные. Прибыл Константин Иванович. Я ему подробно рассказал о плане учений. Ему предстояло находиться с Премьер министром и объяснять некоторые вопросы.
   Показалась кавалькада легковых машин. Они подъезжали к наблюдательному пункту и располагались около транспаранта с планом учений. Подъехали президент и премьер министр. Али Обэйд громко подал команду и доложил президенту о готовности к учениям. После небольшого разговора с ним он приступил к докладу, показывая указкой по большой схеме как должны развиваться боевые действия. По окончании доклада и ответов на вопросы руководителей государства пригласили на трибуну, установленную на большом грузовике (мы взяли её со строевого плаца).
  
   Я ни во что не вмешивался. Находился на танке и подсказывал Альви какие команды подавать подразделениям. Батальон на "Т-34" изготовился в исходном районе. Экипажи заняли места в танках и ждали только команды. Ровно в 17.00. Альви по рации подал сигнал на выдвижение. С этого момента началась динамика. Все наблюдали, как на горизонте поднялись клубы пыли. Появилась большая колонна танков. Вот из общей колонны одна рота ушла вправо, а другая влево.
   Батальон перестроился в линию ротных колонн. Затем роты перестроились в линию взводных колонн и с выходом на рубеж перехода в атаку - в боевую линию на фронте полутора-двух километров. Командиры рот на своих танках продвигались метрах в двухстах за боевой линией и по рации подавали команды экипажам. Таким образом удавалось поддерживать боевой порядок роты. Мы с Альви, который выполнял роль командира батальона, держали по рации связь с командирами рот и в нужный момент подавали команды.
  
   Все это со стороны НП смотрелось красиво. На рубеже открытия огня танки остановились каждый у своего заранее обозначенного места. Тут же лежали ящики с боеприпасами. Экипажи по команде выскочили из танков, загрузили боеприпасы и выстроились сзади своих танков. Мы с Альви их не торопили. Дали осмотреться, успокоиться. Смотрели на часы. По рации ушла команда, экипажи взлетели на танки, заняли свои места, завели двигатели, опустили дула орудия.
  
   По команде танки пошли вперед. С коротких остановок произвели по два выстрела из орудий. Осколочно-фугасные снаряды разметали железные мишени. Огнем из пулеметов поражались пехотные цели. Танки прошли в глубину обороны противника километра два и остановились, выполнив свои задачи. Батальон действовал слаженно и заслужил высокой оценки. Смотрелось все с большим интересом. Зрелище было эффектным и часто вызывало одобрительные возгласы и реплики. Но главное было впереди.
   Мы с Альви переехали вперед на новый КП. За нами поехали передвижной НП и кавалькада легковых машин. Разместились на новом месте. Пошел седьмой час вечера. Начиналось смеркаться. Переход от светлого времени к темному происходил сразу после захода солнца.
  
   Все наблюдали, как вдали в клубах пыли выдвигаются танковые колонны. К семи часам стало совершенно темно. В отсутствии луны ярко горели звезды. И в этой темноте стал слышен нарастающий гул работающих двигателей. Все с напряжением всматривались в темноту, чтобы увидеть танки. Однако видели только мелькания габаритных огоньков. Фары же включены не были. Экипажи использовали приборы ночного видения, установленные на танках "Т-55". И вот все почувствовали появление справа и слева мощное движение. Мимо нас сквозь боевые порядки тридцать четверок, на широком фронте, в темноте двигалась боевая линия танков. Они вышли на исходные позиции и остановились в трехстах метрах от нас. Двигатели заглушили.
  
   С очень трудной задачей скрытного выдвижения на исходные позиции в ночных условиях батальон "Т-55" справился успешно. Даже в дневное время на учениях в Союзе далеко не всегда так получалось. Чаще всего нарушались боевые порядки. Некоторые танки и подразделения сбивались с заданных направлений, не выдерживали боевой порядок. Танкисты знают, как трудно ориентироваться экипажу при закрытых люках через смотровые приборы, особенно в условиях большой запыленности. В ночных условиях задача еще больше усложняется, поэтому экипажи, когда условия позволяют, стараются действовать с открытыми люками.
  
   Мне известны курьезные случаи. Например, на больших учениях в ЗАКВО поднятый по тревоге полк догнал на марше какие-то тыловые подразделения. Они мешали движению и командир пошел разбираться с ними. Оказалось, что это подразделения его же полка, а полк двигался по замкнутому кругу. Такое бывало, когда плохо осуществлялась комендантская служба.
  
   Итак, батальон благополучно вышел на исходные позиции. Командиры доложили о готовности к бою. Мы дали экипажам время хорошо сориентироваться. С учебной целью, чтобы показать наблюдателям боевые порядки, по нашей команде каждый командир танка выпустил осветительную ракету. Они взлетели вверх одновременно и в их свете стали видны танки, изготовившиеся к атаке на широком фронте. Все действия мы хорошо отрепетировали заранее.
  
   Наступил главный момент. Мы с Альви на КП на танке. Он вошел в радиосвязь с экипажами. Отданы необходимые команды. От командиров рот поступили доклады о готовности к бою. На пункте наблюдения приглашенные в напряженном любопытствующем ожидании. Перед этим я побывал там, поговорил с Главным военным советником.
  
   Говорю Альви, чтобы начинал. Он последовательно отдал команды завести двигатели, зарядить пушки, навести на цель и, после паузы, - огонь!
  На обычных не показных учениях этого не делалось. Отдавалась команда, танки устремлялись вперед и по мере обнаружения цели открывали огонь. Но нам нужно было произвести максимальный эффект на присутствующих. Поэтому по нашей команде почти тридцать танков на фронте полтора километра почти одновременно выстрелили из 100 м.м. орудий. Осколочно-фугасные снаряды, сопровождаемые трассирующими огнями, прочертили ночную темень и взорвались у стоящих метрах в 500-700 мишеней. Поставленное в них топливо в ведрах при попадании снаряда воспламенялось, усиливая эффект взрыва.
   После выстрела танки двинулись вперед. На большом пространстве шла стрельба из орудий, взрывались снаряды, горели мишени, рокотали двигатели, двигались танки, стоял грохот. Отстреляв из орудий, перешли к стрельбе из пулеметов. Огненные трассы понеслись над полем. Атакующая линия танков удалялась к горизонту. Выйдя на намеченный рубеж, они остановились. Боевая задача выполнена.
   Оружие разряжено, гильзы и неизрасходованные боеприпасы собраны и уложены в ящики. Командиры рот лично осматривают каждый танк и только после того, как убедятся в соблюдении всех правил безопасности, докладывают командиру батальона.
  
   От наблюдательного пункта прибежал офицер и предупредил, что к нам идут президент и Премьер министр. Мы с Альви приготовились к их встрече. Вел их к нам Али Обэйд. Им помогли взобраться на танк. Они с любопытством его осмотрели, а потом изъявили желание забраться внутрь танка. По очереди посидели на местах командира, наводчика орудия, механика-водителя. С большим любопытством смотрели в приборы ночного видения, задавали вопросы, слушали пояснения. Закончив ознакомление и прощаясь с нами, они выразили большое восхищение увиденным, тепло поблагодарили нас и направились к своим машинам. Они уехали, а приглашенные тоже с любопытством полезли на танки. Им также дали понаблюдать в приборы ночного видения.
  
   Учения закончились. Руководители государства уехали. Командирам рот поставлена задача сосредоточить танки в парке боевых машин. А нас всех советников, включая Главного советника, и гостей Али Обэйд пригласил на "хафлю" т. е. приём. В ангаре, рядом со столовой прямо на бетонном полу расстелили танковые брезенты. Мы группами расположились на них. Слуги разносили бананы и другие фрукты, охлажденные бутылки с кокой-колой и пепси-колой, подносы с пловом и другой едой. Нашей группе помимо прочего поставили шотландские виски. Йеменские офицеры открыто спиртное не употребляли. И только те, кто учился в Союзе, от нашего угощения никогда не отказывались.
   Стоял гомон. Все говорили, делились впечатлениями. Успешные эффективные действия йеменских танкистов вызвали подъем патриотических сил у присутствующих и у личного состава. Такого зрелищного действия своих подразделений раньше им видеть не приходилось.
  
  Мы расположились на брезенте. На переднем плане в белых рубашках слева направо: Игорь Криницын, генерал Гореленков Константин Иванович, справа и слева от него офицеры генерального штаба, далее видна моя физиономия за головой начфина Петра Чернова, Женя Козлов, новый зампотех и йеменский офицер. На втором плане - йеменские офицеры, приглашенные на учения.
  
   ПОСЛЕ УЧЕНИЙ.
   Через несколько дней Константин Иванович решил пригласить начальника генштаба и еще несколько офицеров на дружеский пикник. Он пригласил меня для обсуждения организационных вопросов. Зная мой опыт в этих делах он попросил меня возглавить это мероприятие. Решили провести пикник на берегу моря в учебном центре вечером в пятницу (выходной).
  
   Накануне встречи мы с Юлей поехали на аденский базар, закупили свежей баранины, овощей и фруктов. Подготовили бастурмак ( кусочки мяса политые гранатовым соком, с мелко нарезанным луком и слегка присоленными), закупили свежего хлеба, приготовили посуду и другие необходимые вещи. Виски и пиво должен подвести Константинович Иванович. К вечеру место для пикника было подготовлено. Поставлены два стола, разложена посуда, хлеб, закуска и все необходимое. Мясо нанизано на шампуры вперемежку с луком и помидорами.
  
   Костерчик разгорелся. Его засыпали древесным углем. Показались легковые машины. Подъехал Константин Иванович со своими заместителями и гостями.
   Работа закипела. Шашлык готовили сообща.
  
   Константин Иванович снял пробу и оценил готовность шашлыка
  На столы установили виски, пиво, холодные напитки. В термосе кусочки льда.
   Компания получилась дружная и веселая. Йеменцы учились в наших учебных заведениях и могли объясняться по русски. Естественно там и научились употреблять спиртное. Шутки и анекдоты чередовались с серьезными разговорами, которые велись на доверительных основах. Мы узнали многое из того, что делалось в политических верхах, об отношениях лидеров страны и многое того, что нам было полезно знать.
   В целом пикник удался на славу. Мы жарили шашлык по второму кругу.
  Расходиться не хотелось. Долго прощались и договорились регулярно проводить такие пикники. Организацию следующей встречи йеменцы взяли на себя.
  
   ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ.
  
   Городок, в котором мы жили, состоял из трех частей. Городок, в котором жили йеменцы - семьи военнослужащих. Там были продуктовый магазин и санитарная часть. Военный колледж и учебный центр, готовившие офицеров и сержантов. Там же находились бронетанковые войска с ангарами для танков, двухэтажная гостиница для холостяков. В ней размещались наши офисы. На первом этаже была столовая, просторный зал и площадка для просмотра кинофильмов.
  
   В полукилометре за территорией были полигон и танкодром. Рядом - вертолетная площадка. Отдельно, метров в трехстах у подножья каменистой горы, в виде подковы располагался городок советников (бывший городок англичан). Он состоял из двухэтажных котэджей, с двориками, обнесенными каменным забором. На прилегающей к котэджам территории росли деревья, кусты и цветы. Внутри подковы находились спортивные площадки. Вся территория обнесена колючей проволокой и на неё можно было попасть только через охраняемые ворота.
  
  
  
   В городке работала канализация и водопроводная система. По подземным кабелям подавалось электричество. Кроме советников в городке проживали несколько семей йеменских офицеров, в том числе и семья командующего БТВ али Обэйта. Его дом примыкал к нашему.
   []
   В каждом доме работали кондиционеры, под потолками висели большие вентиляторы. Спать без работающего кондиционера было невозможно. Наступала влажная духота. Тело покрывалось обильным потом.
   В котэдже на первом этаже находились кухня и большая зала с кафельным полом.
  На втором этаже - три комнаты, туалет и душевая.
   Старшим советникам полагался отдельный котэдж, советникам, специалистам и переводчикам - дом на две семьи.
   Вид из нашего дома []
   Вид с крыши нашего дома
  
   Просторная зала на первом этаже. Справа виден кондиционер. Здесь мы отдыхали. принимали гостей. Интересно, что по стенам иногда бегали ящерицы
   У входа в дом хорошие площадки. Вечерами можно отдыхать в креслах, вязать,
   слушать музыку из японской магнетолы. Перед домом зелень, цветы.
  
   Юля перед нашим домом []
  
   Рано утром раздавался призыв парнишки, развозившего хлеб: рути, рути, рути.
  Женщины выходили из дома к хлебной коляске, окруженной арабской детворой. Все раскупали рути (хлеб). Юля держит в руках горячие свежие булочки.
   Между домами волейбольные площадки и тенисные корты. Идет соревнование между командами колледжа, учебного центра, танкистов и артиллеристов. В игре участвуют и женщины. Играли азартно. Иногда соревновались с кубинскими летчиками, которые приехали в Йемен в 73-м и поселились на горе в бывшем доме английского управляющего нефтеперегонным заводом. Тут уж выставлялась наша общая команда, куда входили лучшие наши игроки.
  
   []
  
   В 1971-74-х годах у нас были высокие ставки, позволявшие хорошо питаться и приобретать красивые вещи. Южный Йемен являлся зоной свободной беспошлинной торговли. В аденский порт доставлялись товары со всех стран и продавались по дешевым ценам, без пошлинных налогов. Когда заходили советские пароходы, то команды моряков организованно выводили в город под присмотром командира.
   Моряки в большом количестве закупали газовые косынки. На один динар можно было купить десяток косынок. В Союзе они стоили в десять раз дороже. Большим спросом у них пользовались входившие в моду итальянские паралоновые пальто. В Адене пальто стоило один динар, а в Союзе - 180- 200 рублей. Моряки и советские туристы скупали их тюками. Продавцы заранее готовились к приезду моряков.
   В магазинах и лавочках продавались японская аудиотехника, фотоаппараты, часы, красивая итальянская, японская, китайская посуда. Большим спросом пользовались китайские авторучки. В моду входила крепленовая материя. Она была красивая и дешевая. Многие страны завозили товар беспошлинно. Поэтому цены были низкими. Два раза в неделю для поездки в Аден выделялся автобус.
   Один раз ездили за продуктами на базар и в английский магазин. На рынке наш автобус встречали ребята. В руках они держали большие плетенные корзинки. При подходе автобуса каждый искал свою "мадам". Увидев, подбегал и предлагал свои услуги. По рынку шли вместе с мадам, показывали, где лучше покупать. Покупки складывали в корзину и относили в автобус. Потом получали достойное вознаграждения.
   На рынке в большом количестве были овощи, фрукты, мясо, рыба. Холодильников не было, а жара стояла большая. Поэтому мясо было в живом виде. Продавец мог в присутствии покупателя освежевать барашка и выдать парное мясо. Женщины обычно делали заказ, а потом приходили за покупкой.
  
   В большом количестве в отдельном ангаре предлагалась разнообразная рыба. У нас спросом пользовались, морской окунь, рыба попугай и тунец.
   Раз в неделю выделялся автобус для поездки в город за различными покупками. В распоряжении старших советников имелась легковая машина "картина". На снимке её водитель Мухаммед в ожидании у нашего дома. Но мы предпочитали ездить со всеми в автобусе. Так было дружней и веселей.
  
   Водитель Мухамед []
  
   Каждую пятницу мы выезжали на море. Вставали рано утром, приводили себя в порядок и слегка перекусив выходили напротив дома на дорогу. С собой брали легкую закуску и холодные напитки.
   На пляже []
  
   []
  
   Баловство на море []
   Ну надо же так гонятся за мужчиной,
   да еще за собственным мужем!
   Я с Завьяловым сражаемся в шахматы []
   Мы с Сашей Завьяловым сражаемся в шахматы
  
  Вода в море была теплой. Купались,загорал, играли в шахматы, фотографировались, детвора резвилась, занимались охотой на рыб и в 12 00 уезжали в городок. Высыпались до вечера. Потом пошли в офис смотреть кино. Иногда, правда редко, мы выезжали на экскурсии. Знакомились с прилегающими к Адену районами.
  
   Загораем []
  
   В конце 1972 года я ездил в район Баб-Эль-Мандебского пролива, где у горы Хараз располагалась наша новая танковая рота. Там танкисты изловили небольшую обезьянку, назвали её именем саудовского короля Фейсала и предложили её мне. Это было такое уморительное существо, что не взять его я не мог.
  
   После выполнения всей работы рано утром мы выехали в Аден. На коленях у меня сидел Фейсал. На шее у него была веревка, чтобы не убежал. Он был очень грязным и от него исходил сильный запах.. Через некоторое время мне пришлось с колен его убрать, останавливать машину и зачищать брюки. Устроили его на полу "андровера". Он все время дергался и пытался вырваться. В общем, с большим трудом довезли его до Салах-Эд-Дина.
  
   Первой задачей было вымыть его. На кухне была большая овальная металлическая сетка. Мы с Юлей во дворе на бетонном полу накрыли Фейсала этой сеткой и из шланга стали поливать теплой водой. Невероятный вопль раздался над городком. Фейсал страшно боялся воды и пытался вырваться. Однако мы продолжали его мыть и с него текли грязные потоки. Когда выпустили его в дом, он сильно урчал, смотрел на нас и явно выражал свою обиду.
  
   Однако, когда Юля предложила ему бананы, он быстро все забыл. С театральным мастерством очищал от кожуры банан и отправлял его себе в рот. С большим удовольствием угощался изюмом и очень скоро перестал на нас обижаться. Мы назвали его Томом. Он был невероятным юмористом, доводил нас от смеха до слёз. Но в доме он сильно пачкал и пришлось его выпустить в городок. Вскоре он стал всеобщим любимцем. В городке только и слышно было Том, Том, Том.
   Наш Том []
   Вечерком мы с Юлей звали Том, Том и он, заслышав нас, смешно несся по территории к нам. Примчавшись, становился на задние лапы и требовал у Юли банан. Юля протягивала ему неочищенный банан. Он тут же его хватал и начинал снимать кожуру, как-то по-особому. Ладонью левой лапы держал основание банана так, чтобы тот стоял вертикально, а пальцами правой лапы, начиная с верхушки, медленно и нежно просто артистично снимал с него полоски кожуры.
  
   Очистив банан, с большим удовольствием, не обращая ни на кого внимание, съедал его. После этого вопросительно смотрел на Юлю в надежде получить еще чего-нибудь. Я показывал ему горсть изюма и медленно высыпал его в карман брюк. Том внимательно за мной следил и, когда я отворачивался, подкрадывался сзади, запускал лапу в карман, выгребал изюм и быстро отбегал. Соседи собирались смотреть на его баловство.
  
   Ощенилась одна из собак нашего городка. Щенки немного подросли и Том взял над ними шефство. Он искал у них блох, поворачивал с боку на бок, заглядывал под хвост, заботливо урчал. Щенкам это очень нравилось. К ним он никого не подпускал. Если кто протягивал к щенкам руку, Том яростно скалил зубы, рычал и делал угрожающие движения. Все присутствующие смеялись от души.
  
   Среди дня Том любил побродить по городку. На втором этаже на кухне хозяйка готовит обед, о чем-то думает, поднимает голову и о ужас! В открытом окошке, удобно устроившись, сидит маленький чертик и наблюдает за хозяйкой. Впритык к домам росли деревья. Том любил по ним взбираться на второй этаж и, при отсутствии хозяйки, чем - нибудь поживиться. Наконец, хозяйка узнавала Тома. Как ты меня напугал! Том убираться не торопился. Ждал угощения. Получив чего-нибудь вкусненькое, спускался вниз и направлялся к другому дому.
  
   Наши ребята играли с ним, тренировали его выполнять разные команды. Весь городок в нем души не чаял. Однако наступил печальный конец. Как-то днем мы с Юлей отдыхали на втором этаже. Сквозь шум кондишина услышали снизу голоса. Когда я спустился, то увидел наших ребят. Со слезами на глазах они сообщили, что Тома загрызла собака Алексеевых. Они попросили лопату, чтобы его похоронить. Лопату ребятам я дал. Смешить весь городок стало некому.
  
   Вечерами в городке шли волейбольные баталии. Играли все желающие. Вокруг усаживались болельщики и поддерживали своих. Приходили и йеменцы. Иногда приходил и Али Обэйд. Он играл неумело, но очень азартно. Наших женщин больше интересовало, имеются ли у него под юбкой трусы. Им никак не удавалось это подсмотреть.
  
   После волейбола удобно устраивались на площадках перед домами, включали японские магнетолы и сражались в шахматы. А когда после получки ездили в город за покупками, то показывали друг другу кто, что приобрел. Товар был красивый. А в Союзе очень дефицитный.
  
   У многих, как и у нас с Юлей, дети находились в Союзе и мы очень за ними скучали. Раз в неделю, когда прибывал из Москвы самолет и доставлял почту, городок жил письмами. Получали их каждый по несколько штук, особенно после задержек с доставкой. Отправка почты для "десятки" стоила дорого и средства для оплаты были ограничены. Были недели, когда почта не доставлялась или приходило её очень мало. Почтовики принимали её на вес и пачки писем, в него не уложившиеся, оставлялись до следующего рейса. В конце месяца приходил спецрейс. На нем доставляли почту, скопившуюся за месяц. После прочтения писем делились новостями и потом весь вечер писали ответы. Надо было успеть всем ответить к отлёту самолета на другой день.
  
   Большой проблемой было провести в Союз накупленный товар. Вес багажа ограничивался лимитом по билету. Каждый лишний килограмм стоил дорого. Выручали спецрейсы. Там лишний вес стоил дешево и при том в рублях. Экипаж на этом что-то имел. Старшие советники этим пользовались. А вот остальным воспользоваться спецрейсом удавалось далеко не всегда. Нужно было искать пути. Благодаря хорошим отношением с аппаратом Главного советника, я всем своим ребятам поездки на спецрейсах устраивал.
   Самой большой проблемой было получить ордер на покупку "Волги". За рубли в Союзе "Волгу" можно было купить только по спекулятивной цене. Мы же в НДРЙ получали в йеменских динарах и бесполосых сертификатах. Пропорции определяли сами. На сертификаты в Союзе можно было покупать импортный товар в "Березках".
  На динары же можно было дешево купить практически любую дефицитную вещь в Йемене.
  
   Эти вещи потом сдавали в комиссионки и получали выгоду в пяти и даже десятикратном размере. Они не всегда доходили до комиссионок. Раскупались знакомыми и друзьями. Японские зонтики, креплен, гипюр, газовые косынки, японская техника, часы, китайская посуда и многое другое. В Союзе все было дефицитом. Наши магазины и склады были завалены дешевым, но некачественным товаром, спрос на который уже давно прошел.
  
   Деньги тратить было негде. Оставались только "Березки"
  и комиссионные магазины. На предприятиях иногда распределяли по жребию талоны на чешскую обувь. Иногда в обувных магазинах продавали импортную обувь. С вечера занимали очередь, составляли длинные списки и периодически в них отмечались, иначе могли при перекличке вычеркнуть. Это был период тотального дефицита.
  
  В Союзе сертификаты можно было продать с рук за рубли. Бесполосые (оба Йемена) шли один к десяти. С желтой полосой (Египет, Алжир, Сирия) - один к пяти. С голубой полосой ( соцстраны) - один к одному. В березках на товарах было написано за какие сертификаты они продаются. На бесполосы ограничений не было.
   Почти всем своим ребятам мне удалось выхлопотать ордера на "Волги". Уехав служить в Москву и обзаведясь друзьями, я всех своих ребят после окончания ими срока командировки устроил служить в места, куда они просились: Криницына в Одесское училище, Денисюка в Киев, Титова в Минск, Щеглятьева в Новочеркаск и т. д..
  (Сына Щеглятьева устроил учиться в московское пограничное училище. Он его закончил и уехал служить в Среднюю Азию).
  
   Долгое время мы переписывались, поздравляли друг друга с праздниками, иногда встречались. Я уже упоминал, что поддерживал отношения с моими йеменцами танкистами, приехавшими учиться в бронетанковую академию, по нашей же заявке.
  Приезжал к ним в академию. Бывали и они у меня в гостях. Постепенно связь потерялась.
  
   УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! ВАМ БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ
   ОТ НАШЕГО ДРУГА БИМА!
   Привет от нашего друга Бима []
   =================================================================================================
  
  
  
   ОТКЛИКИ СОСЛУЖИВЦЕВ И ИХ ФОТО ИЗ АЛЬБОМА.
   (глава в разработке)
   Уважаемые читатели, Рассматривая фотографии, может
   кто-либо узнает своих сослуживцев, друзей. В таком
   случае сообщите нам.
  
   ИЗ ФОТОАЛЬБОМА ВЛАДИМИРА ДУДЧЕНКО
  
   Пьянка []
   В дружеской компании. Владимир справа, с усами.
  
   []
   Военная делегация из ГШ в НДРЙ
   во главе с генералом Дагаевым
  
   ИЗ ФОТОАЛЬБОМА ЛЬВА МАЛИНА
  
   Переводчики на пляже []
   На пляже. Слева сидят: в темных очках на лбу - Лев Малин,
   справа-Валера Швайков, над ним стоит Завьялов. Остальных
   имена забыты.
   Летний кинозал []
   Летняя площадка для показа кинофильмов
   Здесь мы 2-3 раза в неделю смотрели
   фильмы и слушали информации
  
  
   []
   Переводчики встречают новый год в Тарике
  
   ИЗ ФОТОАЛЬБОМА ВАЛЕНТИНЫ ЛЕВАДКО
  
   Левадко с Денисюками []
   Денисюки Валера и Надя, с Володей и Валей Левадко
  
   На рынке []
   В магазинах. Алексеева Галя (жена переводчика Саши)
   с дочкой Юлей, далее Валя и Володя Левадко.
  
   []
   Жены и дети:1-й ряд дети-Юра Левадко, Юля Алексеева,
   Лена Левадко, Нелля Аленина, Наташа(Фамилия забыта).
   Мамы: Галя Алексеева, Валя Левадко, Рая Аленина, Римма.
  
   на корабле []
   На корабле: советник Петров Игорь Павлович-в центре,
   Аленин Толя-слева и переводчик практикант.
  
   []
   Бедуины на рынке.
  
   Левадко с Томом []
   Наш Том блаженствует на руках у
   Володи и Вали Левадко.
  
   ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Оценка: 6.17*59  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023