ArtOfWar. Чернышёв Юрий Иванович. С третьей попытки

ЮРИЙ ЧЕРНЫШЕВ

С ТРЕТЬЕЙ ПОПЫТКИ

Рассказ

В рассеянной мгле декабрьского утра пустыня понемногу обретала присущие ей очертания. Невысокие барханы, ощетинившиеся уцелевшими кустами верблюжьей ко-лючки, перемежались залысинами солончаков, издали напоминавшими замерзшие лужи. Непривычный для этих мест снег не таял, скопившись кое-где в низинках да у подножия барханов.

Рыжакову все это было уже хорошо знакомо: за год с лишним после академии ему довелось исколесить чуть не половину ТуркВО. Со своим полком он дважды побывал уже "под стенами" Термеза, причем каждый раз - со значительно обновленным составом, ко-торый объединяло разве что общее, несколько пренебрежительное прозвище - "партизаны". И в августе, и в октябре напряженное вслушивание в эфир приносило долгожданный сигнал отбоя - дивизию останавливали на подступах к Речке, как несколько фамильярно именовали Аму-Дарью старожилы. Хотя планами учений предусматривался и второй этап, с выходом на сопредельную территорию.

Разговоры о предстоящем вводе войск в Афганистан велись в офицерском кругу уже давно. Ведь, если в штабах разрабатываются детальные карты дислокации частей и подразделений в афганских провинциях, утечка информации практически неизбежна. Одни "специалисты" с уверенностью называли точную дату ввода, другие скептически рассуждали о боевых возможностях войск, на три четверти укомплектованных резервистами из окрестных кишлаков. И вот, буквально в канун Нового года, поток "партизан" вновь заполонил казармы и парки, заголубевшие от множества "приписных" самосвалов. Майор Рыжаков почти неделю не выходил из городка, составляя и переписывая списки личного состава полка, поддерживая связь с комплектующими военкоматами и до одури докладывая наверх о ходе отмобилизования и боевого слаживания подразделений.

Надежды встретить Новый год в кругу семьи окончательно рухнули, когда поступил приказ о выходе на полномасштабные учения дивизии. Из сейфов были вновь извлечены карты с уже знакомыми маршрутами и районами огневых позиций. Хотя о пересечении границы не хотелось думать даже теперь...

Когда впереди замаячили огни Термеза, Рыжаков еще плотнее надвинул шлемофон, вслушиваясь в безмолвный эфир. "Еще пару километров и дадут наконец-то сигнал отбоя", - подумал майор, вспоминая предыдущие "заезды". Но вот уже промелькнула и монументальная надпись при въезде в областной центр, а режим радиомолчания продолжается. Забеспокоившись, Рыжаков запросил по внутренней связи начальника радиостанции, дежурившего в другой сети. "Мовчать, товарищ майор", - бодро откликнулся сержант Семчук, его любимец и личный адъютант в повседневной жизни.

Совсем недавно жена майора Наташа настояла, чтобы он привел "сержанта Володю", как прозвал его их шестилетний сын Сашка, на именинный пирог с чаем. Рыжаков вспомнил эту идиллию, когда расчувствовавшийся сержант рассказывал о своем "единственном в мире" селе над Случью, родителях и братовьях мал-мала меньше, ждущих его "навесни" домой. "Где-то мы с тобой будем, Володя, весной?" - невесело подумалось майору.

Оглянувшись в очередной раз через открытую дверцу, Рыжаков привычно пересчитал огни идущих за ним машин. В своем водителе он уверен полностью, но большинство остальных - вчерашние колхозные либо совхозные шофера, почти не говорящие по-русски. Особое же беспокойство вызывал тридцатилетний "волосатик" Ибрагимов из местной автоколонны. Знакомство с ним произошло еще в первый день развертывания, когда тот, подъехав к КПП на такси, швырнул оказавшемуся рядом майору повестку, заявив, что не собирается "оккупировать Афганистан". Через сутки его чуть не под конвоем привезли офицеры военкомата, и уже запомнивший "диссидента" начальник штаба определил водителем ГАЗ-66 телефонного взвода, командиром которого был прапорщик Гуменный - известный всей дивизии весельчак и острослов. Расчет был прост: под пристальным взором "комсомольца, студента, спортсмена" вряд ли Ибрагимов что-то набедокурит...

Но вот под колесами застучал настил понтонной переправы и Рыжаков, сцепив зубы, стал еще пристальнее вглядываться во тьму, надеясь вот-вот увидеть окружного полковника с белой повязкой на рукаве, который остановит эту слишком затянувшуюся игру. Остановил же колонну не посредник, а пограничный наряд, да и то лишь на не-сколько секунд, необходимых чтобы рассмотреть опознавательные знаки головной машины.

Шлагбаум взметнулся ввысь и колонна продолжила путь. "Вот тебе, Наташка, и Новый год под елочкой", - пробормотал майор, передвигая поближе кобуру с пистолетом. И в этот миг ожил эфир - из штаба дивизии передали сигнал, написанный на сером пакете, о содержимом которого давно уже все догадывались. Начался ввод в Афганистан Сороковой армии!

... Смутные предчувствия, тревожившие Рыжакова, подтвердились, когда, оглянувшись в очередной раз, он увидел... лишь следы собственной машины. Остановив водителя резким взмахом руки, майор вывалился из кабины и сгоряча побежал по дороге в обратную сторону. Но тут же остановился и, пристально вглядевшись, на фоне светлеющего неба разглядел силуэты машин. Когда он подъехал к стоявшей в зловещей тишине колонне, лишь две фигуры маячили возле первой - "телефонной" машины.

- В чем дело, почему стоите? - набросился майор на прапорщика.

- Да вот, товарищ майор, отказывается ехать вперед!

- Как это отказывается? А приказ?.. - еще больше взъярился начштаба.

- Так от и я ему втолковую у його башку! - ответил в сердцах прапорщик.

Лишь теперь Рыжаков рассмотрел, что в руке у Гуменного пистолет, а у "партизана" подозрительно распухла губа.

- Так, понятно, - успокаиваясь, произнес майор. - Ну и как вы, рядовой Ибрагимов, объясните свой отказ ехать?

- Таварищ майор, камандыр, нэ могу ехат: там брат мой, жена его, дэти!

Длившееся еще с минуту сбивчивое объяснение шофера ни к чему не привело, а окончательно рассвирепевший начальник штаба приказал всем построиться на обочине.

Когда разношерстное воинство усилиями заспанных командиров кое-как было выстроено вдоль колонны, Рыжаков произнес речь. Оратор из него был никудышный и в академии он ограничивался на семинарах краткими дополнениями, а тут его словно прорвало. Завершил же он свое "выступление перед массами"", неожиданно для самого себя, смертным приговором "изменнику Родины Ибрагимову".

На середину строя, где с пистолетом в руке стоял майор в шлемофоне, приговоренного к смерти вывели прапорщик Гуменный с двумя кадровыми бойцами. Как только они, отпустив жертву, взяли автоматы наизготовку, Ибрагимов рухнул в ноги Рыжакову:

- Нэ стрэляй, нэ нада! Камандыр, отець родной, все сдэлаю, как прыкажеш! Нэ стрэляй - у мэнэ дэти, жена!..

Спустя несколько минут колонна продолжила путь, и в зеркале заднего вида майор Рыжаков то и дело видел улыбающуюся физиономию Ибрагимова, о чем-то оживленно беседующего с прапорщиком. Ввод войск продолжался...

5.12.96 г.

Комментарии: 10, последний от 25/01/2021. © Copyright Чернышёв Юрий Иванович (Airovg41@gmail.com) Размещен: 08/09/2010, изменен: 16/10/2020. 7k. Статистика. Рассказ: Афганистан, Проза	Оценка: *7.8813** Ваша оценка:

Чернышёв Юрий Иванович С третьей попытки

Чернышёв Юрий Иванович
С третьей попытки