ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чернышёв Юрий Иванович
Пермяк - соленые уши

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.75*8  Ваша оценка:

ЮРИЙ ЧЕРНЫШЕВ

ПЕРМЯК - СОЛЕНЫЕ УШИ

Рассказ

  
   Еще издали разводящий увидел - часовой третьего поста сидит на нижней ступеньке лестницы, ведущей на вышку.
   - Во, салабон ... - матернулся разводящий, обернувшись к смене. - Уже устал!..
   Выстрел прозвучал глухо и как будто сбоку. И лишь когда сидевший на ступеньке часовой повалился на землю, сержант и следовавшие за ним в затылок караульные поняли, что произошло: самострел.
   Отправив одного из солдат доложить начальнику караула о случившемся, разводящий с остальными подбежали к вышке. Часовой был еще жив: широко раскрытыми глазами он смотрел на сослуживцев и что-то пытался произнести. Сержант присел на корточки и прислушался.
   - Прими, Пермь... - различил он.
  
   Все свои восемнадцать с небольшим лет Сергей Пенышев прожил в Перми. Ро­дился и вырос он в маленьком домике на окраине, принадлежавшем его бабушке. Дед не вернулся с войны, а отца Сергей не знал даже по фотографии. Так и жил он - единственный мужчина в доме. Воспитывала его больше бабушка - седая, но довольно еще моложавая учительница младших классов. Сережа любил ее как мать. Особенно нравилось ему в детстве, когда бабушка гладила его по русой головке, укладывая спать и приговаривая: "Спи, сынок".
   Мать он тоже любил, но какой-то ревнивой любовью - с обидой, что ли. Со школьных лет она, сероглазая красавица, пользовалась успехом у мужчин. И в культпросветучилище, и после - в ДК машиностроителей она пела и плясала лучше всех. Домой ее всегда провожали ухажеры из центра, но ни с одним так и не связала она свою жизнь.
   Сережа, лишь научившись говорить, все допытывался у мамы о своем отце: кто он, да где он. "Пермяк - соленые уши", - отшучивалась мать. А со временем и самого Сергея стала иногда так называть. Видно, взрослея, сын все больше становился похож на того, которого она любила...
  
   Подпрыгивая на кочках, санитарный "Уазик" мчался на третий пост. Впереди него, придерживая руками слетающую фуражку, несся во весь опор лейтенант - начальник караула, а позади, торопясь и недоуменно переговариваясь, шли дежурный по полку, начальник штаба, писаря. Пока они дошли до ограждения поста, "санитарка" с раненым уже ехала обратно. Начальник штаба, остановив ее, спросил доктора:
   - Ну что, жив еще? - и, получив утвердительный ответ, махнул рукой, - Гони в госпиталь!
   Гарнизонный госпиталь находился рядом с полком, так что уже через несколько минут Сергея на носилках вносили в операционную. Он все еще был в сознании, и время от времени тихо произносил:
   - Как жить хочется...
   Серые глаза его светились тоской.
  
   ... Месяца не прошло, как с очередным пополнением прибыл Сергей в Афганистан. До этого почти полгода служил он под Самаркандом. Там их учили, готовили к отправке в Афган. Хотя "учили" - громко сказано! Били - да, работать заставляли днем и ночью. Регулярно проводились лишь политзанятия, больше похожие на громкую читку газет. Пару раз держали они в руках автоматы, да перед самой отправкой отстреляли начальное упражнение. Вот и вся "учеба".
   - Там настреляетесь. До отрыжки! - отвечал на их вопросы командир батареи.
   Когда известен был уже день отправки в Афганистан, Сергей получил письмо из Перми. Бабушка писала, стараясь не очень напугать внука, о болезни его матери. Высказывала уверенность, что все обойдется. Но Сергей сердцем почувствовал - это конец. Мать и раньше что-то скрывала от него, тайком навещая знакомого гинеколога. Теперь, видно, скрывать уже стало невозможно. Стараясь подбодрить внука, бабушка назвала его в письме маминым прозвищем: Пермяк - соленые уши. Сергей неожиданно для себя всхлипнул, читая это...
  
   Пуля вошла чуть ниже левого соска, и врач, осматривая Сергея на операционном столе, удивленно взглянул на все еще боровшегося со смертью солдата:
   - Что ж ты так-то, сынок?
   - Очень жить хочется... - еле слышно произнес тот.
  
   ... Ответ бабушке сразу написать Сергей не смог - что-то давило в горле и держало его за руку. Лишь на четвертый день после прибытия в Афганистан собрался он с духом и написал коротенькое письмецо. Мол, жив-здоров, служу в Шинданде, адрес мой такой-то, можете писать. И уже через неделю стал ждать ответного письма, каждый день подходя к тумбочке дневального, где лежала невостребованная корреспонденция.
   Служить Сергей попал в дивизион "Ураган", который на боевые действия пока не привлекался, а нес службу в полку да иногда занимался на технике. Жить, в общем-то, можно. А если сравнивать питание с ТуркВО, то здесь и вовсе был санаторий: гречкой так вообще закормили. Сергея же одолевали мрачные мысли. Он уже додумался до того, что мать умерла, а ему даже не сообщили. Бабушка, конечно, тоже долго не протянет - и куда ему возвращаться после армии, и зачем...
   В караул он последние две недели ходил, что называется, через два дня на третий. То на третий пост, то на четвертый - по охране боевой техники. Стоя днем на вышке чего только не надумаешь! Ночью-то не до посторонних мыслей: все время в движении и все время в напряжении. Руки до боли сжимают автомат, глаза до слез вглядываются во тьму, а уши напряженно ловят звук ...собственных шагов.
   Днем же голова от мыслей трещит. Однажды Сергей до того додумался, что решил застрелиться. Достал из кармана шариковую ручку, что купил недавно на первые полученные чеки, и на перилах постовой вышки написал: "Прими, Пермь, сына своего - Сергея Пенышева. Самоубийство...". И дату поставил. Но помешали тогда ему - пришел с проверкой кто-то из штаба, а там и смена подоспела. Через день Сергей заступил уже на четвертый пост. Погода была солнечная, настроение улучшилось, да и разводящим заступил земляк, с Урала, почти родной. И забыл Сергей о своих черных замыслах...
  
   В воскресенье с утра их батарею отправили на уборку в солдатскую столовую. До самого обеда таскал Сергей помои да чистил котлы, а вечером батарея заступила в караул. Пенышев, как обычно, на третий пост. Погода, как часто бывает здесь ранней весной, снова испортилась. Настроение же было испорчено еще с утра. Снова полезли Сергею в голову мрачные мысли. А когда в утреннюю смену поднялся он на вышку, в глаза сразу же бросилась его "посмертная" надпись. По ней его уже пять дней как не было в живых. "Да, зажился я что-то на этом свете", - с мрачным юмором подумал Сергей. А потом в караульном помещении подошел к нему старослужащий из первой смены, с его же поста:
   - Ты что это, молодой, на вышке там нацарапал?
   - Да так, ничего, шутка, - ответил Сергей и, повернувшись, ушел в курилку.
   Но мысль о том, что надпись на вышке уже читают, не выходила у него из головы. Заступая в последний раз на пост, Сергей думал только об одном - об уходе из жизни. Даже сигареты со спичками не сдал, как обычно, разводящему - чтобы покурить перед смертью. За два часа на вышке он продумал все детали, накурился до одури. Завидев издалека разводящего со сменой, часовой не торопясь спустился сверху и уселся на нижней ступеньке...

25.07.91г.

Оценка: 6.75*8  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023