ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чернышёв Юрий Иванович
Прекраснодушный Дон Кихот

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
   Ко дню рождения В.Г.Короленко
   "ПРЕКРАСНОДУШНЫЙ ДОН-КИХОТ"
   ЭССЕ
   Что есть для любого человека его национальность? Прежде всего, очевидно, кровное его родство с предками; хотя сразу же может возникнуть дилемма - по отцу считать или по матери. Не менее важна и национальная культура, религия, в которой рос и воспитывался человек. Всё это так. Но нередко ведь случается, что кровей в жилах человека намешано несколько, да и родители ходят в различные церкви. И что тогда? Кем же должен воспринимать самого себя, подрастая, этот человек? ЯЗЫК - вот что чаще всего определяет сознание ребенка. Язык, на котором говорят родители, на котором он сам говорит и думает, является определяющим его принадлежность к нации. "Вначале было Слово, - говорится в Библии, - и Слово было Бог. В нём была жизнь, и жизнь была свет человеков".
   Владимир Короленко родился в губернском Житомире, в смешанной семье. Мать его - Эвелина Йосифовна (в девичестве Скуревич) - была дочерью польского шляхтича, отец - Галактион Афанасьевич - происходил из старинного казацкого рода. Детские годы Володи, проведенные в Житомире, были окрашены кровавыми межнациональными столкновениями. В январе 1863 г. вспыхнуло восстание в царстве Польском, охватившее и Западный край империи. А один из его водоразделов пролег непосредственно через семью Житомирского уездного судьи Короленко. Отец, государственный чиновник, считал, что правительство имеет право подавлять это восстание и принимать любые меры, т.к. "не нужно было бунтоваться" и "вы присягали - и баста". Он мыслил категориями феодального мира, в котором сословное выше национального, и восстание - это нарушение данного слова. Мать же, регулярно посещавшая костёл, была сторонницей национальной независимости Польши и оправдывала действия восставших. Между родителями то и дело вспыхивали споры о сути происходившего, а однажды они обратились, как к третейскому судье, к своему десятилетнему сыну. Смысл Володиного ответа заключался в том, что человек должен держать свое слово и быть верным присяге, но и отстаивать свой мир он также должен. Ребенок стремился освоить паритет взглядов своих родителей, а через них - понять смысл происходящего в обществе. Позднее, в своих воспоминаниях Короленко писал: "Я сознавал, что ссора не имела личного характера. Они спорили, и мать плакала не от личной обиды, а о том, что было прежде и чего теперь нет. Отняли родичи отца: они сильнее. Мать плачет, потому что это несправедливо, их обидели... В душе моей, как заноза, лежали зародыши новых вопросов и настроений". Всё это усиливалось еще тем, что именно в тот период Владимир Короленко стал осознавать не только свою польскость, но и свою русскость. "Так как я не был ни русским, ни поляком, или вернее, был и тем и другим, то отражения этих волнений неслись над моей душой как тени бесформенных облаков, гонимых бурным ветром", - писал он. Именно тогда у него родилась позиция: "Я православный, но я не хочу, чтобы оскорбляли веру моей матери". На фоне польского восстания у юного Володи произошло и личное событие, серьезно повлиявшее на его национальное сознание. Его лучший друг Кучальский был поляк, веривший в победу повстанцев и воссоздание польского государства. Когда же восстание было разгромлено, Кучальский стал избегать Короленко, а попытки Володи наладить отношения оказались тщетными. "Тебе до этого не может быть дела, - ответил бывший друг, - ты москаль". Глубоко обиженный этим Володя чуть не плакал, но всё же подлинное сочувствие и понимание, которые он испытывал, позволили ему забыть обиду и еще раз попытаться помириться с другом. Поводом послужило высказывание учителя-украинца Буткевича: "Ти не москаль, а козацький онук i правнук, вiльного козацького роду". Когда эту фразу узнал Кучальский, он непримиримо заявил: "Это еще хуже! Они закапывают наших живьем в землю". Примирение стало невозможным, а в душе Короленко поселилось "ноющее и щемящее ощущение утраты чего-то дорогого, близкого, нужного детскому сердцу".
   Вопрос о том, малоросс ли он, для Володи большого значения не имел, хотя именно им-то он и должен был считаться. Но его отец, несмотря на происхождение из казацкой шляхты, считал себя русским, а разговоры в семье по-украински не поощрялись. Да и учитель тот, недавно пришедший к ним в пансион, не внушал доверия своим ученикам, взяв с самого начала неверный тон. Короленко, при попытках Буткевича заговорить с ним по-украински, "потуплялся, краснел, заикался и молчал". Не отличавшийся тактом учитель приписал эту его реакцию "ополячиванию" и дурно отозвался о его матери-"ляшке". "Это был самое худшее, что он мог сказать, - написал Короленко. - Я очень любил свою мать, теперь это чувство доходило у меня до обожания". В те сложные времена Эвелина Короленко не примкнула к суете экзальтированных польских патриоток, но и не перестала ходить в костёл, несмотря на предупреждения мужа об опасности этого. Сам же судья был известен в Житомире своей принципиальностью и неподкупностью, для него на первом месте были Бог и Закон. Ведя дела арестованных повстанцев, он многим из них, следуя при этом строго по закону, максимально смягчил приговоры, избавил их семьи от конфискации имущества, а некоторых даже спас от казни. Завершая в своих воспоминаниях тему польского восстания, Короленко написал: "Вопрос о моей национальности остался пока в том же неопределенном положении. Но и неоформленный и нерешенный, он всё-таки лежал где-то в глубине сознания, а по ночам, когда пёстрые впечатления дня смолкали - он облекался в образы и управлял моими снами. Теперь мне кажется, что этот клубок был завязан тремя национализмами, из которых каждый заявлял право на владение моей беззащитной душой, с обязанностью кого-нибудь ненавидеть и преследовать".
   И вот сегодня, спустя почти полтора столетия, в том же Житомире, как, впрочем, и по всей "независимой" Украине, националистические страсти вновь разгораются с новой силой. Неужто же ошибались правившие здесь более 70 лет коммунисты, утверждая, что "советский народ представляет собой единую общность" всех проживающих в СССР наций? Очевидно, именуемое ныне патриотизмом зло национализма неистребимо, как неистребимы ящур, чума, холера - нужны лишь определенные условия, чтобы они вновь поразили общество! Так кто же в том виноват, что мы вновь оказались почти в обстановке XIX века, что на горизонте замаячили призраки петлюровских репрессий и волынской резни? Не те ли, кто отказался от братского союза наций, кто проголосовал за незалежнисть...
   В.Г.Короленко из своего детского опыта национального противостояния вынес два определяющих представления. Первое: человек непременно должен бороться за свои идеалы и торжество справедливости (которая, заметим, весьма субъективна). И второе: у человека появляется обязанность кого-нибудь ненавидеть. То есть перед нами вырисовывается образ революционера, каковым и стал впоследствии Короленко. А в обществе, пережившем межнациональный конфликт, непременно образуется большой контингент молодых, т.е. наиболее дееспособных, людей, заранее готовых самым решительным и безоговорочным образом активно участвовать в коррекции существующего порядка вещей. Современное украинское общество должно осознать это и быть в готовности к долговременным последствиям такой, труднопредсказуемой коррекции.
   В Москве и Петербурге, где Владимир Короленко безуспешно пытался получить высшее образование, он увлёкся идеями народничества, участвовал в студенческом движении, а с 1879 г. его "академиями" стали тюрьмы и ссылки, которые и сделали его, по сути, писателем. Настроенный оппозиционно к царскому правительству, Короленко выступал со страстными очерками против произвола властей. Считая себя "беспартийным социалистом", он к Февральской революции 1917 года отнёсся как к возможности демократического переустройства страны. Октябрьскую же революцию Короленко не принял, полагая, что "сила большевизма всякого рода в демагогической упрощенности" и что "возможная мера социализма может войти только в свободную страну". С началом Гражданской войны он выступал против красного и против белого террора, ходатайствуя перед любыми властями о спасении жизни людей. Короленко осуждал раскулачивание и продразверстку как безнравственное и безумное прекращение нормальных экономических отношений. Он требовал свободы слова, считая, что "лучше даже злоупотребление свободой, чем её отсутствие". Владимир Галактионович написал шесть безответных писем одному из видных большевиков А.В. Луначарскому, требуя отказа властей от невозможного в отсталой стране социализма и коммунизма, за что был назван им "прекраснодушным Дон Кихотом". Но тот же Луначарский в 1917 г. на вопрос, кому быть первым президентом Российской республики, не задумываясь, ответил: Короленко! Всей своей жизнью Владимир Галактионович Короленко подтвердил данную ему современниками характеристику "нравственного гения". Он не стал ни поляком - по матери, ни украинцем - по отцу, выбрав единственно возможную для его масштаба личности национальную принадлежность - великорусскую, испокон веков объединяющую вокруг себя всех славян и людей других национальностей, говорящих на русском языке и воспитанных на ценностях русской культуры. В своей биографии Короленко написал: "Я нашёл тогда свою родину, и этой родиной стала прежде всего русская литература". В своем же творчестве великий писатель соединил вещи, казалось бы, несовместимые: сильное религиозное чувство и пытливый интерес к естественным наукам, страстность публициста и сдержанность бытописателя, темперамент поэта и аскетизм документалиста. И не утверждение какой-либо идеи, но стремление найти пути к гармонизации различных позиций и представлений определяет специфику великого писателя В.Г.Короленко. 26 июля 2013 г.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023