ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева

Чобиток Василий
Стальной удар. Главы 1,2

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.38*48  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая и вторая главы книги Василия Чобитка "Стальной удар"

  
  Василий Чобиток. Стальной удар. Глава 1
    
    - Боцман! К командиру роты! - раздался из-за дороги еле слышимый крик.
    
    - Боцман! К командиру роты! - уже ближе и отчетливее как эхо прокричал с березы Гришка, стрелок-радист соседнего танка. Гришка за свою обезьянью ловкость и глазастость постоянно назначается наблюдателем на привалах. Кто знает, может быть, наблюдая за воздухом и подступами к местам остановок роты, он больше провел времени сидя на деревьях, чем в своем танке.
    
    - Не глухой, слышу, - пробурчал себе под нос Боцман, и, уже обращаясь к механику-водителю, развалившемуся в тени акации, добавил:
    
    - Миша, остаешься за меня, чует мое сердце короткий нонче привал, готовь броненосец к бою. А ты, салага, - глядя уже на заряжающего произнес Боцман, - сгоняй на камбуз с котелками.
    
    - Куда, куда? - спросил, приподняв брови, молодой парень в новеньком черном комбинезоне.
    
    - К старшине за харчами. - ответил за Боцмана Миша.
    
    - О, учись, салага! - подняв указательный палец к небу, пробасил Боцман, развернулся и пригнувшись побежал через дорогу.
    
    - Дядь Миш, а почему нашего командира боцманом кличут? - спросил молодой танкист.
    
    - Чего ж тут непонятного? Из моряков он, на Балтике артиллеристом служил на броненосце, а на гражданке потом на сухогрузе по Черному морю плавал. К нам, танкистам, в начале войны случайно прибился, видок у него был, я тебе доложу... - Миша улыбнулся, вспомнив первую встречу с Боцманом, и продолжил: - настоящий боцман, вот к нему прозвище такое и приклеилось.
    
    - А чего меня салагой обзывает?
    
    - Эт моряки так молодых называют. Ты у нас в экипаже второй день всего, значит салага. После первого же боя Боцман тебя салагой перестанет называть... И, это, рядовой Жук, за харчами бегом марш!
    
    Жук схватил котелки и потрусил по тропинке.
    
    
    
    Танк командира роты стоял в кустарнике, стволы двух рядом стоящих берез пригнуты друг к другу канатом так, что их кроны переплелись над танком и закрывают его от обнаружения с воздуха. Неподалеку от танка ротный разложил карту на стволе старого поваленного дерева.
    
    - Товарищ гвардии-капи... - Боцман не успел доложить о прибытии, как ротный, не отвлекаясь от карты, махнул ему рукой, указывая на карту:
    
    - Ладно, ладно, времени мало, - сказал ротный - подойди. От комбрига мотоциклист приехал, левофланговый дозор вступил в бой с группой противника недалеко от этой деревни - ротный показал ручкой сигнального флажка на карте.
    
    - Бой прошел успешно, противник отошел, однако боковой дозор задержался и отстал. Задача головной походной заставы, то бишь нашей роты, остается прежней: захватить и удерживать переправу на реке Быстрая, что в пятнадцати километрах на запад. Смотри сюда: мы находимся на опушке этого леса - ротный обвел зеленый участок вокруг извилистой коричневой ленты, обозначающей дорогу, которую перебегал Боцман, и продолжил: - За лесом перекресток дорог. Поскольку сзади немцы уже получили по зубам, они обязательно будут искать, где бы получить по зубам в другом месте. Улавливаешь, Боцман, к чему я клоню?
    
    - Улавливаю, сменят курс и на всех парах пойдут по другой дороге.
    
    - Правильно! И эта дорога может быть здесь - ручка флажка прошла вдоль дороги перпендикулярно пересекающей направление движения роты. - Поскольку слева никого из наших нет, слушай, Боцман, боевой приказ: выдвинуться на два километра южнее и оседлать эту дорогу, чтобы по ней через тебя ни одна мышь не проскочила...
    
    На дороге послышался звук мотоциклетного двигателя. Все замерли и стали прислушиваться. Звук быстро приблизился, показался мотоцикл с коляской. Мотоциклист не сбавляя скорость резко свернул с дороги, дважды чудом увернулся от практически неминуемой встречи с деревьями и лихо с заносом затормозил возле ротного и Боцмана. На мотоцикле сидел вечно улыбающийся казах Артакулов.
    
    - Товарищ капитан, командир дозора просил передать, что деревня впереди совсем пустая. Взвод находится на западной окраине деревни.
    
    - Артакулов, будешь мне на матчасти кренделя выделывать, пересажу с мотоцикла на танк десантником. - привычно пригрозил ротный - А командиру взвода передай, чтобы на восточной окраине наблюдательный пост выставил, как увидит, что рота пересекает перекресток дорог, пусть продолжает движение. Дистанцию между головным дозором и ротой держать километр. Все, вперед.
    
    Артакулов резко газанул, развернулся на месте, обдав стоящих землей и выхлопом, и рванул в обратную сторону.
    
    - Вот засранец, - сказал улыбаясь ротный - Да, Боцман, задача ясна, вопросы есть?
    
    - Долго на этой дороге якорь держать?
    
    - До подхода бокового дозора. Роту догонишь на переправе через реку Быстрая.
    
    - Задача ясна. Разрешите выполнять?
    
    - Выполняй.
    
    Боцман козырнул и побежал к своему танку...
    
    
    
    Танк Боцмана отошел от перекрестка на 700 метров. Боцман, сидя на башне, внимательно осматривал окрестности.
    
    - Миша, видишь рощицу в двух кабельтовых прямо по курсу?
    
    - Боцман, опять за свое? - осуждающим тоном спросил Миша.
    
    - Да ладно, ты же понял. Короче, в этой рощице остановись в кустах.
    
    Танк проехал триста метров и свернул вправо с дороги. Перед самой рощицей Боцман нырнул в люк, а тридцатьчетверка, ломая ветки и молодые деревца въехала в молодой березнячок и затормозив остановилась. Двигатель продолжает приглушенно работать на холостых оборотах, и танк слегка подрагивает, готовый в любой момент сорваться с места.
    
    Боцман опять вылез на башню. Внимательно осмотрел местность впереди. Дорога идет по открытому холмистому месту, справа вдоль дороги широкая канава. Примерно в полутора километрах впереди у дороги хутор, домов десять. От хутора вправо идет какая-то насыпь высотой метра полтора-два.
    
    Осмотрев панораму глазами, Боцман поднял бинокль. Прошло минуты две тишины, нарушаемой цикадами, жаворонком и негромким урчанием двигателя. Боцман опустил бинокль, поскреб ногтями бороду и неразборчиво что-то пробурчал себе под нос.
    
    - Командир, ну что?
    
    - Ничего, штиль полный... Жди бурю... Миша, выруливай на дорогу и не спеша двигай к хутору. Всем быть на чеку.
    
    Танк, ломая молодые березки, выполз из рощицы, прибавил скорость, преодолел придорожную канаву и вышел на дорогу. Не успела машина пройти пятисот метров, как Боцман увидел в окне одного из домов характерную вспышку. Реакция была мгновенной - Боцман кубарем упал в люк и прильнул к прицелу.
    
    - Полундра! Свистать всех наверх! По местам стоять! К бою! - прокричал Боцман, вращая башню влево вправо.
    
    Со стороны хутора последовал еще один выстрел, снаряд по касательной ударился о башню и с характерным для рикошета воем полетел, кувыркаясь дальше. Одновременно навстречу тридцатьчетверке, ломая стены скрывавших их домов, вышли три немецких танка и, выстроившись в боевую линию, начали набирать скорость.
    
    - Прямо, три танка Т-4, восемьсот - скороговоркой заучено прокричал заряжающий.
    
    - Вижу... Бронебойный давай! Миша, отступать некуда, в канаве стой!
    
    Танк резко свернул вправо, нырнул в канаву и остановился. Снаружи осталась видна только башня.
    
    - Бронебойным готово! - доложил заряжающий.
    
    - Вот сучата, с ходу бьют! На испуг берут. Ничего, щас мы вам спеси-то да убавим... - пробубнил Боцман себе под нос и уже громко: - Выстрел!
    
    Танк дернулся, раздался глухой удар выстрела, звонко упала стреляная гильза.
    
    - Бронебойным готово! - снова доложил заряжающий...
    
    После второго выстрела средний танк остановился и задымил. Остальные начали расходиться в стороны, стало понятно, что они хотят атаковать с флангов, вынуждая подставить им борт или корму.
    
    - Жук, следи за тем, что справа, а я этим займусь...
    
    Танк противника двигался быстро и маневрировал непредсказуемо, скрываясь за холмами и снова показываясь. После четвертого выстрела он потерял левую гусеницу и завертелся на месте. Боцман выдержал паузу и, дождавшись, когда фашист подставил ему борт, всадил в кормовую часть правого борта два снаряда подряд. Из немецкого танка вырвался дым, а за ним пламя.
    
    - Где третий?
    
    - Последний раз я его видел на три часа, пятьсот, у холма.
    
    Боцман развернул башню вправо. Сначала ничего не видно и тут из-за холма показалась башня фашистского танка, он выскочил на холм, выстрелил с ходу в направлении тридцатьчетверки и, увидев, что остался один на один с советским танком, резко свернул в сторону и начал быстро уходить за холм.
    
    - Миша! Не выпускай гада! Полный вперед! Обороты, обороты давай!
    
    Тридцатьчетверка повернула вправо, взревев двигателем вылезла из канавы и рванула вперед.
    
    - Гони, Миша, гони, родимый!
    
    Ревя двигателем и лязгая гусеницами, танк не разбирая дороги помчался за уходящим противником. Обогнув холм, увидели немца в пятистах метрах впереди приближающегося к насыпи.
    
    - Командир, дорожка! - доложил механик.
    
    - Короткая! - выкрикнул Боцман.
    
    Танк остановился в ожидании выстрела. Несколько секунд показались вечностью, пауза затянулась.
    
    - Почему не стреляешь? Ведь сейчас за насыпь уйдет!
    
    - Разговорчики на мостике! Там-то мы его тепленьким и достанем, он дисциплинированный, гад, по колее идет, вот там-то... - в этот момент Т-4 подъехал к насыпи и, взбираясь на нее, задрал нос вверх, подставив крышу, - Выстрел!
    
    Раздался последний выстрел, снаряд пробил крышу моторного отделения, фашистский танк по инерции поднялся еще на один метр и, не успев перевалиться за насыпь, скатился назад...
    
    Тридцатьчетверка снова рванулась вперед и начала быстро приближаться к насыпи.
    
    В немецком танке открылись люки командирской башенки и в борту башни. Из люков почти одновременно выскочили три фашиста. Заговорил молчавший до того пулемет стрелка-радиста. Три коротких очереди и два трупа в черной униформе упали с брони на землю. Третий фашист успел спрыгнуть с танка и драпанул к спасительной насыпи. Четвертой длинной очередью, уже практически в упор, с дистанции в сто метров стрелок срезал бегущего немца. Тот сделал еще два шага, споткнулся, упал и завертелся волчком на земле...
    
    Трицатьчетверка остановилась метрах в пяти от немецкого танка. Боцман достал пистолет и высунулся из люка. Кроме раненного, истошно кричащего немецкого танкиста, других признаков жизни никто не подавал. Боцман спрыгнул на землю и осторожно подошел к дергающемуся немцу. Несколько сквозных пулевых ранений в туловище были страшными, кровь хлестала во все стороны, немец хрипел и не обращал внимание на происходящее вокруг.
    
    - Эко ты, Иван, его покромсал. Живого места нет. Ну ничего, спи, сердешный, с миром. - Произнеся эти слова, Боцман поднял пистолет и выстрелил немцу в голову. Нога немца несколько раз конвульсивно дернулась и навеки застыла...
    
    - Отбой боевой тревоги! - сказал Боцман и повернулся к своему танку, лицо его было красным от крови.
    
    - Бо... Бо... товарищ командир, вы ранены? - заикаясь прокричал Жук.
    
    - Да ты на свою рожу посмотри, фрицы нам два раза по башне саданули, вот окалиной кожу и посекло. Умыться надо.
    
    Заряжающий провел рукой по лицу и посмотрел на окровавленную ладонь:
    
    - Ой, а я думал, что вспотел так. Два раза?! Только один помню...
    
    - Жук, проверь вражескую машину, там два фашиста еще должно быть. Будь на чеку, гранату прихвати на всякий случай. Иван, - крикнул Боцман в открытый люк водителя - займи мое место, понаблюдай за теми коптилками. - Боцман указал в направлении первых двух подбитых танков. - Как бы оттуда какой гад в спину не пальнул. А я понаблюдаю, что за насыпью делается.
    
    Боцман взял бинокль, залез на насыпь, устроился под кустом и начал осматривать окрестности в поисках подходящего места для засады.
    
    Слева от дороги начинается лес. Дорога видна еще метров на восемьсот, где она уходит влево за опушку. Справа продолжается открытое холмистое место с редкими деревьями и кустами. В двухстах метрах от хутора из леса на дорогу выходит просека, именно оттуда, судя по обстановке, нанесенной на рабочей карте командира роты, и должен выйти боковой дозор.
    
    Боцман перевел взгляд на хутор. Два дома, в которых прятались немецкие танки, перекосились, третий полностью рухнул. Еще два дома и четыре сарая внешне кажутся нетронутыми. Ни одной живой души не видно - ни людей, ни животных...
    
    Неожиданно сзади кто-то вскрикнул, раздался приглушенный выстрел-хлопок. Боцман обернулся и увидел, что Жук присел рядом с немецким танком и судорожно отгибает предохранительные усики гранаты, вот усики поддались, он, что есть силы, дернул кольцо, резко выпрямился, бросил гранату в люк, упал на землю и на карачках, быстро-быстро перебирая руками и ногами, посеменил к своему танку.
    
    Из люка раздались похожие на ругань крики на немецком языке, удар металла о металл, видимо немец безуспешно попытался выбросить гранату наружу и еще через пару секунд приглушенный броней танка взрыв. Крики прекратились, из люков начали выползать ленивые белые струи дыма.
    
    Заряжающий остановился, перевернулся и сел на землю, широко разбросав ноги. Он приподнял руки ладонями вверх и стал смотреть на трясущиеся пальцы.
    
    Из тридцатьчетверки выскочил Миша с автоматом в левой руке, в три прыжка оказался на немецком танке и быстро нырнул в люк. Боцман перевел взгляд с того места, где только что был Миша, на заряжающего:
    
    - Ну, Жук, и повезло же тебе на приключения в первом бою. Что там у тебя произошло?
    
    Жук оторвал взгляд от рук, поднял круглые, еще удивленные глаза на командира и заикаясь ответил:
    
    - Это... й-я-а туда, а там, это, он... Уф! - Жук закрыл глаза, помотал головой, посмотрел на командира более осмысленным взглядом и продолжил:
    
    - Ну, заглянул я в люк, там темно. Вдруг щелчок, как будто пистолет перезарядили. Я испугался, начал спрыгивать и закричал, а он, сволочь, выстрелил... О! Да он мне комбинезон прострелил! - Жук оттянул левый рукав с рваной дырой, заглянул в дырку и продолжил: - и кожу поцарапал, фашист.
    
    - Ты в следующий раз гранату фашисту в люк забрасывать будешь, отпусти планку заранее, посчитай про себя раз-и-два, и тогда бросай. Тебе сейчас повезло, что у него выбросить гранату не получилось. А в следующий раз если выбросит?.. Понял?
    
    - Понял.
    
    Из люка в башне показался Миша.
    
    - Оба готовы. Первого видать сразу снарядом убило, а второй как пулемет услышал - затаился.
    
    - Миша, проверь-ка, как там у него пушка и прицел, в исправности?
    
    Миша снова исчез в люке. Через несколько секунд башня медленно повернулась влево, за тем вправо, поднялась и опустилась пушка. Миша вылез на башню:
    
    - Оптика и пушка в исправности, клин открыт, накатник цел, в пулемете лента.
    
    - Так-так-так - пробасил себе под нос Боцман, о чем-то задумавшись, и хитро прищурив глаз.
    
    Боцман снова перевернулся на живот, несколько секунд понаблюдал за местностью, вскочил на ноги, быстро сбежал с насыпи и громко отдал приказание:
    
    - Жук, готовь концы! Берем эту лохань на буксир! Миша, проверь, чтобы у фашиста гусеницы не заклинило и подгоняй к нему кормой. Быстро, быстро! Времени в обрез! - и сам бросился отсоединять трос, уложенный на тридцатьчетверке.
    
    Жук, следуя примеру командира, отсоединил второй трос и потащил его к немецкому танку. Пока Боцман и Жук подсоединяли тросы к корме немецкой машины, Миша из нее вылез и сел за рычаги тридцатьчетверки. Танк быстро развернулся и отъехал метров на двадцать. Тут подбежал Боцман, уже подсоединивший тросы к корме Т-4, встал перед тридцатьчетверкой чуть впереди и жестами стал показывать механику как подогнать машину. Наконец коуши тросов наброшены на буксирные крюки, экипаж на своих местах. Боцман прижал ларингофоны плотнее к шее и негромко сказал:
    
    - Миша, слушай меня внимательно. Тащи эту лохань вдоль насыпи к хутору. Там я тебе скажу, как ее поставить. Вперед!
    
    Двигатель взревел, танк резко дернуло, нос слегка приподнялся, накрест пересекающиеся тросы натянулись как струны и обе машины тронулись с места...
    
    
    
    Через десять минут Т-4 стоял рядом с одним из домов кормой к дороге. Переднюю часть немецкой машины скрывал дом, башня развернута в сторону кормы и чуть левее, так, что пушка направлена на дорогу. Тридцатьчетверку загнали в соседний сарай, при этом Боцман философски заметил: "А чем мы хуже фрицев?" В стене сарая напротив пушки вырвали несколько досок.
    
    - Теперь слушаем замысел предстоящего боя. Миша, ты изображаешь фашиста. Пилотку немецкую наденешь, и торчи из люка. Если появятся немцы, можешь помахать им ручкой, веди себя уверенно и спокойно. Будет колонна - подпускать поближе, пусть их побольше из-за поворота вылезет. Сделаешь два выстрела. Понятно? Только два, не больше! Как только второй раз выстрелишь, сразу драпай через передний люк. Даю на все две минуты. Через две чтобы был на своем месте. Открой заранее десантный люк, через него и заберешься.
    
    - А если наши появятся?
    
    - Появятся наши - драпай сразу, пока они тебя сгоряча не прихлопнули. Всё, задачи ясны, вопросов нет. По машинам!
    
    
    
    Прошло полчаса тишины. Боцман с башни залез на чердак сарая и устроил себе на соломе наблюдательный пункт и через щели между досками следит за дорогой. Миша, порывшись в укладке немецкой машины, заранее подготовил четыре снаряда - два бронебойных и два осколочных...
    
    Солнце только час, как прошло зенит, его прямые лучи так нагрели броню, что она уже начинает обжигать пальцы. Мишу разморило, хочется спать, в теле слабость после боя. Он постоянно вздрагивает - из-за марева удаленные предметы шевелятся, и все время кажется, что на дорогу кто-то вышел.
    
    Наконец дунул легкий ветерок, зашелестели листья стоящей неподалеку яблони, по мокрой спине пробежался холодок. Миша опустил на шею бесполезные наушники разбитой осколком немецкой радиостанции, приподнял пилотку, растрепал волосы и ладонью вытер пот со лба. Открыл глаза... что-то не то, что-то изменилось. Прикрыл глаза ладонью от солнца и пригляделся: из-за леса появились две черных точки и, приближаясь, начали увеличиваться. Миша торопливо надел пилотку и наушники, левой рукой взялся за откинутую крышку люка, правой сделал козырек над глазами и принял важную осанку. Точки приблизились, и превратились в мотоциклы, на каждом по два фашиста - водитель и пулеметчик в коляске.
    
    Осталось метров пятьсот, мотоциклы остановились. Пауза, видимо немцы о чем-то совещались, они заметили свой танк, но развернутая башня показалась им подозрительной. Миша поднял высоко руку и помахал немцам. Один из них тоже поднял руку, но не помахал, а выстрелил вверх белую ракету, быстро опустил руку, снова поднял и выстрелил красную.
    
    - Так, это сигнал и я должен на него ответить, - процедил сквозь зубы Миша - а если я должен на него ответить, то... - не договорив, он быстро нырнул вниз.
    
    - Где-то, где-то тут я видел... я видел... - бормотал Миша, беспомощно хлопая после солнца в полумраке глазами, - ага, вот он!
    
    Миша вытащил из чехла сигнальный пистолет и схватил первый попавшийся сигнальный патрон.
    
    - Какая разница, авось угадаю. - уже громко сказал Миша и снова вылез из люка.
    
    Немцы стояли там же в ожидании. Миша быстро открыл пистолет, а в него уже кто-то раньше вставил сигнальный патрон.
    
    - Даже так?! - Миша бросил в люк, патрон, который хотел зарядить, снова закрыл пистолет - Ну, что скажете? - с этими словами он поднял пистолет и выстрелил. В небо взлетели две зеленых ракеты.
    
    Фигуры немцев расслабились, стволы наведенных на танк пулеметов поднялись. Водитель переднего мотоцикла повернулся, махнул рукой и, видимо, что-то сказал. Второй мотоцикл развернулся, быстро поехал назад и скрылся за лесом. Миша с облегчением выдохнул, помахал еще раз фашисту и опустился вниз. Миша прильнул к прицелу и начал медленно поворачивать башню. Вот видно худощавое, даже сухое лицо фашиста с большим хищным носом, сидящего за рулем мотоцикла, каска надвинута и своей тенью скрывает глаза в глубоких глазницах...
    
    Рассмотрев фашиста и поиграв желваками, Миша навел пушку правее, на место выхода дороги из-за леса.
    
    Прошло минут пять, немец за это время устроился поудобнее, бросил руль и закурил...
    
    
    
    Когда появились мотоциклисты, Боцман спустился в машину и стал наблюдать за ними через прицел. Он видел, как они остановились, посовещались и выстрелили из сигнального пистолета.
    
    - Все, приплыли!.. - палец лег на спуск спаренного пулемета.
    
    Боцман не видел, как Миша выстрелил немцам в ответ. Но когда они подняли стволы пулеметов и расслабились, понял, что Миша сумел выкрутиться и немцы признали его за своего.
    
    - Уф... - Боцман откинулся, вытер рукавом мокрое лицо и снова прильнул к прицелу...
    
    
    
    - Командир! Смотрите на просеку! - взволнованно выкрикнул заряжающий.
    
    - Полундра! Ваня, скорее переходи на частоту комбрига! Какой позывной у командира бокового дозора? - выкрикнул Боцман. У выезда с просеки на дорогу стоял наш бронеавтомобиль БА-64. От немцев он находился метрах в трехстах, и благодаря деревьям и придорожному кустарнику остался незамеченным мотоциклистами.
    
    - Позывной "Клен"... - небольшая пауза. - Командир, мы в радиосети комбрига.
    
    - Клен, Клен! Это Боцман, повторяю это Боцман, прием! - Боцман отпустил тангенту, прислушался, несколько секунд пауза, снова нажал тангенту. - Клен, Клен! Мать вашу! Это Боцман, как слышите? Прием!
    
    - Боцман, это Клен, слышу тебя. Ты откуда свалился? Прием!
    
    - Клен! Слушай внимательно! Назад! Повторяю: назад! Вижу ваш броневик слева от него в трехстах метрах разведка противника, повторяю: от броневика на девять часов разведка противника, триста. Ожидаю появление колонны немцев. Ложитесь на дно и ждите моего сигнала. Как поняли меня? Прием!
    
    - Боцман! Понял тебя. Разведка противника слева, триста. Лечь на дно, ждать сигнала. Прием...
    
    Бронеавтомобиль медленно сдал назад и скрылся в просеке. Боцман перевел взгляд на мотоцикл. Мотоциклисты, похоже, ничего не подозревали и мирно курили...
    
    
    
    Еще две минуты напряженного ожидания показались вечностью. Из-за поворота снова появился мотоцикл, за ним стала вытягиваться колонна. Выполз танк Т-4, окрашенный так же, как и те три, с которыми час назад вели бой - коричневый фон с бесформенными темно-зелеными пятнами, на башне крупные красные цифры в белой окантовке. За танком вышел полугусеничный бронетранспортер с пушкой на буксире и пулеметом в открытой десантной рубке, за ним следуют три крытых брезентом грузовика. Замыкает колонну точно такой же бронетранспортер с пушкой на буксире. Дистанция между немецкими машинами метров пятьдесят.
    
    Когда колонна начала выходить из-за поворота, курившие мотоциклисты бросили свои сигареты и поехали вперед. У выхода с просеки они остановились. Боцман снова положил палец на спуск пулемета. Однако и на этот раз немцы ничего не заметили и после короткой остановки поехали дальше. "Все, черт с ними с мотоциклистами" - решил Боцман и навел пушку на приближающийся немецкий танк.
    
    - Клен, Клен! Я Боцман, прием!
    
    - Боцман, я Клен, слышу тебя, прием.
    
    - Клен, вижу шесть утюгов, из них один чугунный, два жестяных. Всего до роты противника. Мой сигнал - выстрел из пушки. Как поняли, прием!
    
    - Понял тебя: шесть утюгов, сигнал - выстрел. Прием.
    
    Боцман скомандовал заряжающему:
    
    - Бронебойным!
    
    Жук, державший уже наготове снаряд, загнал его в казенник.
    
    - Бронебойным готово!
    
    Головной танк миновал просеку и почти полностью закрыл собой поле зрения прицела, до него осталось метров двести.
    
    Боцман скорее почувствовал, чем услышал Мишин выстрел. Осколочный снаряд взорвался прямо под днищем последнего бронетранспортера. Фашист, торчавший до этого из люка танка, исчез. Он увидел, что по колонне стрелял свой же танк и башня начала разворачиваться в сторону танка, в котором находился Миша.
    
    - Врешь, не успеешь, - сказал Боцман, подведя угольник прицела прямо под ствол вражеской машины, - Выстрел!
    
    Машина дернулась, пушка почти в упор отправила смертоносную сталь под башню вражеского танка, проделав в броне аккуратное черное отверстие.
    
    - Бронебойным!
    
    Из машин с криками посыпались вражеские солдаты. С первого бронетранспортера застрочил пулемет, бронетранспортер свернул с дороги и, петляя между холмами, начал уходить вправо.
    
    Раздался второй выстрел по последнему бронетранспортеру. Снаряд, пробив тонкую противопульную броню, попал в двигатель и взорвался. Переднюю часть бронетранспортера разворотило полностью, из рубки вылетело несколько фигурок, один немец зацепился за край рубки и повис вниз головой.
    
    - Бронебойным готово!
    
    Второй выстрел чуть ниже, в район смотрового прибора немецкого механика-водителя в лобовой части корпуса, довел дело уничтожения вражеской машины до конца.
    
    - Осколочным! - подал команду Боцман. Навел пушку на остановившиеся вражеские машины и, не дожидаясь пока Жук загонит в пушку снаряд, открыл по ним огонь из пулемета.
    
    Из просеки во фланг немецкой колонне на высокой скорости выскочили две тридцатьчетверки. Они с ходу стреляют из курсовых и спаренных пулеметов по машинам противника. Немецкий мотоциклист решил драпануть назад, прикрывшись машинами колонны. Он чуть не врезался в выскочивший советский танк и от неожиданности так резко свернул в сторону, что мотоцикл перевернулся, немцы из него вылетели и покатились по дороге.
    
    - Осколочным готово!
    
    Боцман, было, собрался выстрелить по вражескому грузовику, как с ним стало происходить что-то странное. Грузовик начал двигаться боком, накренился, завалился на бок, колесами вверх и тут над ним показалась башня нашего Т-34. Танк вылез на загоревшуюся машину, от него бросились врассыпную фигурки вражеских солдат. Вторую машину превратила в кучу металлолома другая тридцатьчетверка.
    
    Боцмана кто-то дернул за ногу, он посмотрел вниз и увидел довольную физиономию механика-водителя. Миша, еще в немецкой пилотке, поднял большой палец вверх...
    
    - На один час, противотанковое орудие! Четыреста! - доложил заряжающий.
    
    Боцман увидел пушку почти сразу. Пока внимание было сосредоточено на колонне, немцы успели отцепить пушку, и открыли огонь по уже пустому, хорошо видимому им Т-4. Нижняя часть пушки скрыта небольшой возвышенностью. Первый выстрел, снаряд взорвался на возвышенности перед пушкой. Очередь из пулемета. Второй выстрел, снова промах. Пушка поздно перенесла свой огонь на сарай, где спряталась тридцатьчетверка. Прямым попаданием третьего выстрела Боцман ее уничтожил.
    
    За это время другие наши танки разделали оставшийся грузовик и, обнаружив за холмом сбежавший бронетранспортер, оставили от него только гусеницы и валяющиеся вокруг листы брони. Вдоль разгромленной колонны ездил БА-64 и поливал из своего ДТ оставшихся в живых фашистов смертоносным свинцом.
    
     Вышедшая за танками пехота осмотрела остатки колонны. Трех немцев, пытавшихся оказать сопротивление, уничтожили, а четверых взяли в плен. Пленные были ошарашены нападением на их колонну, они не ожидали увидеть в своем тылу русские танки и считали, что их направили на операцию по прочесыванию местности в поисках просочившейся накануне нашей разведки.
    
    В последнем бронетранспортере были сложены ящики со снарядами к буксируемой им, оказавшейся целой, пушке. Если бы Миша попал в рубку, представлял бы из себя немецкий полугусеничник такую же груду разбросанного металла, как его собрат, успевший вступить в бой.
    
    Прошло несколько минут. Танки дозора замаскировались в хуторе, заняв круговую оборону. Пехотинцы-десантники начали стягиваться после осмотра места боя.
    
    - Боцман, так ты здесь откуда? - спросил гвардии-лейтенант Ерохин, командир взвода, выделенного в боковой дозор, и обнял старого боевого товарища.
    
    - Да вот, прослышали про ваши подвиги, решили в соцсоревнование вступить. - улыбнулся Боцман.
    
    - Какие там подвиги? Нарвались по глупости на немцев, хорошо хоть, что те не сразу поняли, кто мы такие, а то бы нам не сдобровать. Мы на них с ходу налетели, все завертелось, ни хрена не поймешь где свои, где чужие. В общем, уничтожили несколько машин, бетеэров и сотни полторы фашистов успели положить. У меня один танк и два грузовика сгорели. Третий грузовик с ранеными в тыл отправил, а два отделения десантом на броню посадил.
    
    - Понятно... Вот что, лейтенант, нам ротный наказал вас встретить и догонять своих. Мы тут перекусим, машину осмотрим и в дорогу. Выделишь двух пехотинцев для охраны, пока мы своими делами заниматься будем?
    
    - Конечно, какие вопросы!
    
    - Кстати, пушку немецкую я бы на твоем месте прихватил - сгодится.
    
    - А как же, конечно прихвачу. Спасибо тебе за трофей. Ну, я еще подойду. - Ерохин развернулся и быстрым шагом пошел к группе пехотинцев. Он дал распоряжения, и несколько бойцов отправились их исполнять, двое из них направились к танку Боцмана.
    
    - Воздух! - послышался крик с другого конца хутора.
    
    - Чего орешь, дура, это разведчик. - посмотрев в небо ответил скорее себе, чем кричавшему, один из двух приближающихся бойцов. Над хутором завис разведывательный двухфюзеляжный "Фоке-Вульф", за характерную форму именуемый бойцами "рама".
    
    - Да, командир, если "рама" - жди беды. - сказал Иван, глядя вверх.
    
    - Ниче, скоро отчаливаем. - ответил Боцман и обратился к двум подошедшим бойцам:
    
    - Привет, товарищи пехота! Будем знакомы, я - Боцман. Окажите братскую помощь в охране и обороне нашего броненосца, а мы в свою очередь, как в сказке сказывается, вас накормим, напоим, ну и... мда, в общем, будем вам весьма признательны. Времени нам надо полчаса, после чего вы свободны. Вопросы будут?
    
    - Да вроде все понятно. - ответил боец, который постарше, и добавил: - Товарищ старший сержант, а Боцман это фамилия такая?
    
    - Боцман, это боцман - должность на корабле. Если других вопросов нет, приступайте к несению службы.
    
    Боцман выдержал небольшую паузу, наморщил лоб, как будто о чем-то задумался, сам себе кивнул и выпрямившись подал команду:
    
    - Экипаж, к машине!
    
    Танк все еще стоял в сарае и носовой частью практически упирался в его стену, поэтому экипаж выстроился в свободном пространстве слева от машины. Боцман продолжил:
    
    - Через тридцать минут машина и экипаж должны быть в полной готовности к выходу. Даю пять минут на личные вопросы и надобности. Через пять минут приступить к контрольному осмотру машины. Миша, уточнишь и доложишь расход топлива и масла, проверь работу двигателя и трансмиссии. Жук, уточни расход боеприпасов, заряди башенный пулемет, проверь накатник, переложи снаряды из дальней укладки поближе. Иван, подготовишь свой пулемет к бою, вытащи паек и приготовь перекусить. Про бойцов-пехотинцев не забудь. Радиостанцию проверю сам. Время на осмотр машины - пятнадцать минут и десять минут на прием пищи. Вопросы есть? Разойдись!..
  
  Василий Чобиток. "Стальной удар" глава 2.
    
    Сидя на башне Боцман продолжал машинально улыбаться - пять минут назад экипаж тепло попрощался с лейтенантом Ерохиным. Боцман с Ерохиным тяжелой осенью 41-го сражались в одной роте, состоявшей тогда, как грустно шутили танкисты, из двух с половиной танков - в одном из трех танков сгорел двигатель, отремонтировать возможности не было, и его закопали по башню как неподвижную огневую точку. Этой огневой точкой Ерохин тогда и командовал...
    
    Танк миновал поле, на котором осталось два подбитых немецких танка, березнячок слева от дороги, скоро подъехали к перекрестку, на котором сворачивали в сторону от направления движения роты. Из кустов выскочил боец, стал лицом к танку и поднял в правой руке красный флажок.
    
    - Командир? - в голосе Миши прозвучал вопрос и ожидание указаний как действовать.
    
    - Миша, стой. Это свой, я его видел среди наших пехотинцев.
    
    Танк остановился, пропустив вперед поднятую пыль.
    
    - Что скажешь, пехота? - спросил Боцман.
    
    - Мне велено бригаду дожидаться с донесением, а их ни слуху, ни духу. Уже с час, как должны были появиться...
    
    - Да, действительно, странно, что-то видать не в порядке. Мне ротный что-нибудь передать велел?
    
    - Просил, чтоб не задерживались. Место встречи без изменений... - солдат посмотрел немного в сторону, приподнял руку ко лбу, сделав ладонью козырек, - товарищ сержант, кажись "лаптежники"! - сказал он и показал рукой на юго-запад.
    
    Боцман повернулся и поднял бинокль к глазам:
    
    - Точно, "лаптежники". Мимо идут. - Боцман опустил бинокль и, проследив взглядом направление полета немецких бомбардировщиков, добавил - Кажись на наш хутор. Запоздали маненько, Ерохин уже должен был отчалить.
    
    Группа Ю-87 достигла хутора, перестроилась в круг и приступила к бомбежке.
    
    Гул разрывающихся бомб не дал расслышать тарахтение приближающегося мотоцикла. Только когда Артакулов резко затормозил перед танком, на него обратили внимание.
    
    Миша, выглядывая из своего люка, не имел возможности посмотреть назад на карусель бомбардировщиков и первым увидел мотоциклиста:
    
    - Ба! Сын степей и кумыса, ты здесь откуда и куда путь держишь? - шутливо спросил он.
    
    - Из бригады с пакетом. Нехорошие наши дела...
    
    - Может, наши дела плохи?
    
    - Может и плохи, но нехорошие - точно. Немец нас окружить хочет, наступление отменяется и бригада назад отходит.
    
    - Черт возьми! - возмутился Боцман - Мы же их оборону как нож по маслу прошли, неужели зазря всё?
    
    - Мой дедушка говорил, зазря ничего не бывает. - как всегда улыбаясь, многозначительно заметил Артакулов.
    
    - Знаешь что, аксакал? Скачи-ка со своим пакетом, а мы следом. - угрюмо съязвил Боцман.
    
    Артакулов молча посмотрел снизу вверх на Боцмана, добавил оборотов и, не сказав ни слова, поехал дальше. Боцман повернулся, еще несколько секунд понаблюдал за пикирующими бомбардировщиками и обратился к пехотинцу с флажком:
    
    - Ну ладно, пехота, как бы нас не заметили, поехали мы. Может, скоро возвращаться будем - встретимся. - Боцман, как будто забыв про переговорное устройство, нагнулся вперед, на полкорпуса высунулся из люка и, глядя вниз, крикнул - Миша, вперед!
    
    Танк тронулся, достиг перекрестка, повернул влево на запад и начал набирать скорость...
    
    
    
    Проскочили пустую деревню, о которой утром докладывал Артакулов командиру роты. Боцман продолжал наблюдать за бомбардировщиками. Они уже отбомбились и начали вытягиваться на северо-запад и в скором времени должны пересечь дорогу, по которой идет наш Т-34. Боцман прижал ларингофоны к горлу:
    
    - Миша, давай переждем в тенечке, тут "лаптежники" неподалеку.
    
    Танк свернул с дороги, выехал на левую обочину и остановился в тени двух больших тополей. Вражеские самолеты в километре впереди пересекли дорогу и повернули на запад. Вдруг один из них выпал из общего строя, вошел в пике, от него отделилась еле заметная черная точка. Когда самолет, выйдя из пике, начал набирать высоту, донесся звук взрыва. На доли секунды на лице Боцмана отразились сомнение, неуверенность и смятение. Доли секунды, решение принято, все сомнения позади, взгляд командира танка стал жестким и целеустремленным:
    
    - Вперед! Миша, полный вперед! Не время пережидать!
    
    Полторы минуты, поднимая столбы пыли, танк несся на полной скорости вперед. За это время вражеский бомбардировщик успел сделать два захода и с пологого пикирования обстрелять дорогу из пулеметов. Жук первым увидел цель вражеского бомбардировщика.
    
    - Командир, смотрите! Это же наш мотоцикл! - Жук, сидя на башне, схватился левой рукой за открытый люк, а правую вытянул вперед, указывая на перевернутый мотоцикл.
    
    Посреди дороги лежал перевернутый мотоцикл с коляской, в десятке метрах от мотоцикла у обочины дороги дымилась свежая воронка от бомбы. Перед мотоциклом лежал наш боец. На первый взгляд боец казался бездвижным, но когда появился танк, он из последних сил на локтях пополз навстречу.
    
    Ю-87 с набором высоты пошел на новый разворот. Боцман оценивающе посмотрел на вражеский самолет, на ползущего на локтях бойца:
    
    - Миша, это Артакулов, скорее наезжай на него!
    
    - Есть наезжать на Артакулова!
    
    - Командир! Он же живой, зачем наезжать?! - удивленно посмотрев на Боцмана округлившимися глазами, выкрикнул заряжающий.
    
    - Не дрейфь, танкист. Тебя за ведром клиренса видать не посылали, - с лукавинкой в глазах произнес Боцман, - будет наш Артакулов живее нас с тобой.
    
    При приближении танка Артакулов перестал перебирать локтями и прижался к земле. Когда он исчез между гусениц, тридцатьчетверка резко затормозила и замерла на месте.
    
    - Все вниз, задраить люки! - последний раз взглянув на входящий в пикирование бомбардировщик, прокричал Боцман и сам провалился в люк с силой захлопнув его крышку.
    
    - Иван, Жук, быстро Артакулова на борт! - отдал команду Боцман и в этот момент по крыше башни звонко ударили пули пулеметной очереди, а через закрытые люки донесся рев пролетевшего совсем рядом самолета.
    
    - У, гад, прицепился же. Ну, живее, живее, не копайтесь. - пробубнил Боцман, приоткрыл люк и начал искать в небе вражеский самолет.
    
    Заряжающий и стрелок-радист быстро открыли нижний люк. Иван нырнул вниз под танк. Через некоторое время он залез обратно. Совместными усилиями довольно быстро втащили Артакулова внутрь, пришлось повозиться только с раненными ниже колен ногами, которые разгибаясь в коленях не вмещались в габариты люка и носки сапог упирались в днище танка. Артакулов скрипел зубами но молчал и улыбался...
    
    Наконец ноги Артакулова оказались внутри, механик не дожидаясь команды бросил педаль сцепления и машина резко рванулась вперед.
    
    - Скажи мне, Хаббибула Аттакулович, - перекрикивая шум и с удовольствием выговаривая непривычные для славянского уха имя и отчество, обратился к Артакулову Иван, - ты почему всегда улыбаешься? Тебя командир отчитывает - улыбаешься, спишь - улыбаешься, тебя в ноги ранило и то улыбаешься. Странно как-то.
    
    Артакулов сморщился от боли, но все равно продолжая улыбаться ответил:
    
    - Ты, Ваня, слышал, что к кобыле нельзя сзади подходить?
    
    - Ну, слышал.
    
    - Я маленьким был - подошел, а она меня копытом прямо в лоб и лягнула.
    
    - Ого, да как же ты жив остался?
    
    - Как видишь, остался. Лошади у нас без подков, поэтому кость не проломила, но сотрясение мозга получил. С тех пор я всегда улыбаюсь. Мне один доктор сказал, что какой-то там нерв защемило.
    
    Боцман, наконец, оторвался от наблюдения за воздухом:
    
    - Ну и угораздило тебя, Артакулов, фрицу на последнюю бомбу нарваться. Пакет из бригады у тебя?
    
    - У меня. Я его уже палить собрался, да вас увидел. - ответил казах.
    
    - Вот и отлично. Через полчаса будем на месте, потерпи. А ты, Иван, хватит лясы точить, лучше срежь ему сапоги, да перевязку сделай...
    
    
    
    - Товарищ гвардии-капитан, ваш приказ выполнен. Дорогу до подхода бокового дозора оседлали, ни одна мышь не пробежала. За время выполнения боевой задачи уничтожено четыре танка противника, бронетранспортер, противотанковое орудие. Экипаж здоров, машина исправна. Израсходовано: половина заправки горючего, пять осколочно-фугасных снарядов, почти все бронебойные - осталось три. По дороге подобрали раненного Артакулова с пакетом. Последний разрешите вручить. - доложил Боцман по прибытии к мосту через реку Быстрая, где было назначено место встречи с головной походной заставой бригады и вручил ротному пакет, который вез Артакулов. Боцман выдержал паузу, пока ротный раскрыл пакет и пробежался глазами по первым строчкам. Не выдержав, он спросил:
    
    - Что, опять двадцать пять? Снова фрицевскую оборону взломали, а наш успех никто развивать не собирается?
    
    - Разговорчики! За проявленную доблесть и героизм хвалю, слышал тебя и Ерохина по радио, но ты не зарывайся! Вот что, пока поступай в распоряжение своего взводного командира, займи свое место в боевом порядке, Артакулова передай санитарам, подостынь минут эдак двадцать, у меня с тобой еще будет беседа на эту тему. Все, свободен... Да, и через двадцать минут ко мне. - напомнил ротный и вернулся к изучению полученного пакета.
    
    Пока экипаж Боцмана выполнял свою боевую задачу, рота с ходу уничтожила немногочисленную охрану моста и организовала его круговую оборону. Два взвода танков и отделение саперов переправились на правый берег и заняли позиции там. Взвод Боцмана, две противотанковых пушки и пехотинцы остались на левом берегу, к ним прибывший Т-34 и присоединился.
    
    Артакулова передали санитарам, танк поставили в указанном взводным месте на опушке рощи. За заботами двадцать минут, отведенные командиром роты, пролетели как одно мгновение. Боцман пребывал в угрюмом настроении - столько за целый день потрачено усилий, добились невероятного успеха, с ходу прорвали еще слабую неподготовленную оборону противника, углубились на двадцать километров в немецкий тыл и... все напрасно. Обидно, одолевает злость и желание набить морду первому попавшемуся штабному офицеру за то, что не продумали операцию, напрасно и без толку потратили силы на бесполезный прорыв. С такими невеселыми размышлениями Боцман прибыл к танку командира роты.
    
    Судя по всему, ротный торопился, от него только что разбежались командиры взводов. Не смотря на это, он предложил Боцману кружку горячего чая. Ротный не сразу начал, почти минуту он одновременно что-то обдумывал и оценивающе смотрел на Боцмана.
    
    - Ну что ж, Эдуард Юрьевич, - неожиданно по имени и отчеству обратился к Боцману ротный, - знаю, о чем думаешь, знаю и в чем-то понимаю.
    
    Боцман, было, набрал воздух в грудь и открыл рот, но ротный резким движением руки остановил его.
    
    - Помолчи! Выслушай, чего я тебе скажу. Времени мало, потом ежели что неясно спросишь, а сейчас слушай. Мы с тобой старые боевые товарищи, в бою ты неоднократно проверен. Не хочу я поручать тебе новую боевую задачу до тех пор, пока ты в угрюмом расположении духа, поэтому расскажу тебе то, о чем не должен был бы...
    
    
    
    Бригада наших героев находилась в тылу на доукомплектовании и прибыла на фронт неделю назад как раз к завершению уже более месяца длившегося непрерывного наступления фронта. Растянутые коммуникации, поредевшие ряды наступающих и нарастающее сопротивление немцев, подбрасывающих подкрепления из глубины, не оставляли сомнений - пора переходить к обороне. Командование фронта уже подобрало подходящий рубеж обороны, план мероприятий по переходу к обороне уже был утвержден Ставкой, как стало известно о прибытии на фронт двух немецких танковых дивизий. По данным разведки немцы догадывались, что наше наступление уже выдыхается, и танковые дивизии должны были перейти в контрнаступление в ближайшие три дня, пока фронт не успел закрепиться на оборонительных позициях. Главная проблема заключалась в том, что местонахождение вражеских танковых дивизий пока не было установлено и не было известно, на каком участке фронта они предпримут контрнаступление.
    
    В сложившейся ситуации командование фронта приняло решение под видом подвижной группы наступающего фронта кинуть в бой свежую танковую бригаду, усиленную мотопехотой и саперами. Задача бригады - имитировать продолжение нашего наступления с целью заставить немцев использовать свои танковые дивизии и раскрыть их. Если это получится, постараться уклониться от боев с превосходящим противником и вернуться к своим. Пока немцы разберутся и снова подготовятся к контрнаступлению, фронт успеет наладить свою оборону и подтянуть резервы...
    
    
    
    Конечно, гвардии-капитану Мирошнику, командиру роты, выделенной в головную походную заставу, не были известны все нюансы замысла командования. Но о главном он и командир бригады были предупреждены - их наступление поддержано не будет, надо быть готовыми к боям в окружении и возможному прорыву назад. Если пути отступления будут закрыты превосходящими силами противника - осуществить рейд по тылам противника и постараться нанести ему максимальные потери.
    
    Мирошник кратко объяснил Боцману реальную задачу роты и бригады и продолжил:
    
    - А посему, несправедлив ты в своих поспешных выводах. Как видишь, возложена на нас задача тяжелая, но почетная. Вот и тебе хочу поставить очередную боевую задачу...
    
    Авиаразведка обнаружила переброску немцами крупных сил. Одна группировка собирается ударить в основание нашего прорыва с юга и закрыть его, вторая идет прямо на нас с фронта и через два-три часа ожидается выход ее передовых частей к реке. Роте поступил приказ уничтожить мост и немедленно отступать. Председатель местного колхоза, как оказалось, мужик был основательный, мост воздвиг крепкий, каменный, что не каждой миной и возьмешь. Командир бригады уже выслал к нам полуторку со взрывчаткой, она должна быть с минуты на минуту.
    
    Рота ждать не может, поэтому слушай боевой приказ: занять оборону у моста и удерживать его до уничтожения саперами. В твое распоряжение поступает отделение сапер, отделение пехотинцев, два расчета противотанковых пушек и грузовик. Задача саперам готовить мост к взрыву поставлена, позиции у моста уже оборудуются, боеприпасы твоему танку другие экипажи сейчас выделят и доставят... - командир роты выдержал короткую паузу, положил руку Боцману на плечо и, глядя ему в глаза, тихо спросил: - Ну что, справишься?
    
    - Командир, когда я тебя подводил?
    
    - Ну... - ротный поднял руку для рукопожатия, передумав махнул, крепко обнял Боцмана на прощание и закончил: - ни пуха...
    
    - Иди ты к черту, командир.
    
    Оба рассмеялись, Боцман развернулся и побежал к своему танку...
    
    
    
    ***
    
    
    
    Раннее утро сегодняшнего дня выдалось прохладным, воздух прозрачный, ночью прошел короткий летний дождь, пахнет свежестью, зеленью и чем-то лесным, очень по-летнему приятным. Небо на востоке уже светло-синее, через полчаса Солнце должно подняться над горизонтом, утренняя прохлада сменится зноем, пылью, копотью и запахом смерти...
    
    Еще до рассвета командиры взводов и танков собрались в блиндаже командира роты. Танкисты расположились на топчанах вокруг стола, на котором командир заранее разложил карту со схемой планируемых действий бригады. Кто-то, еще позевывая, досматривает прерванный сон, кто-то в полголоса третий раз рассказывает соседу свежую историю своих похождений с медсестрой в госпитале. Явно не в своей тарелке чувствуют себя пехотный лейтенант, старлей артиллерист и старшина инженерных войск...
    
    - Ну что, сонное царство, все на месте? - спросил гвардии-капитан Мирошник и продолжил: - На нас возложена ответственная задача, прошу всех быть предельно внимательными. Времени мало, поэтому командиры танков слушают сразу задачу роты и мотают себе на ус, через полчаса наступление.
    
    - Итак, - продолжил ротный - вчера вечером мы с вами провели рекогносцировку на передовой, напомню ориентиры: ориентир один - холм в километре на юго-запад, ориентир два - сгоревшая колокольня в двух километрах западнее.
    
    О противнике. Перед нами находится заранее подготовленная линия обороны противника, поспешно занятая остатками отступающих немцев, разбитыми нашими частями в предыдущие дни. Как показала воздушная разведка и вернувшиеся ночью разведчики с той стороны, второй линии обороны нет, подтянуть резервы немцы еще не успели. Замысел нашего командования состоит в том, чтобы не дать противнику закрепиться на этом рубеже и после короткого артиллерийского налета с ходу прорвать поспешно занятую оборону и развивать наступление на запад. Наша танковая бригада, усиленная пехотой и артиллерией, является подвижной группой армии, ее задача как можно глубже перерезать фронт противника и обеспечить продвижение пехотных частей.
    
    Наша рота находится на острие удара. Нас усиливает артиллерийская батарея, взвод пехотинцев и два отделения сапер. Во время атаки вражеских позиций за нами должен подняться в атаку батальон, занимающий оборону на участке нашей исходной позиции.
    
    Задача роты: во время артналета выдвинуться на исходную позицию... Все помнят свои места на исходной позиции? Ровно через пятнадцать минут после начала артподготовки начинаем атаку. Направление атаки на ориентир номер два. Атаковать противника на полной скорости, огонь вести с ходу. Прижиматься к разрывам снарядов нашей артиллерии, дистанция до разрывов - 75-100 метров. После вклинения в оборону противника темп не сбавлять, не давать оторваться противнику, действовать дерзко, но расчетливо. Запомните, отставших не ждем. Сбор через два часа после начала атаки в этом лесочке - командир показал на карте зеленый участок, который с востока на запад пересекла коричневая нитка, обозначающая дорогу.
    
    Последующая задача: в качестве головной походной заставы бригады рота двигается на запад с задачей к концу дня захватить мост через реку Быстрая... Боцман, ты мне не в рот заглядывай, а на карту смотри, я мост показываю!
    
    - Артиллерист, - обратился ротный к старшему лейтенанту - ты свою задачу помнишь?
    
    - Так точно.
    
    - Доложи.
    
    - С началом артподготовки вывести орудия на прямую наводку и обеспечить поддержку атаки танков, с выходом танков на линию вражеских траншей сниматься с позиции и догонять танки.
    
    - Хорошо. Пехота и инженеры, вы в начале атаки с артиллеристами, присоединитесь к нам после прорыва вражеских траншей. Нам еще по вражеским тылам идти, ваши люди там нужнее будут.
    
    - Товарищи танкисты, напоминаю, сигналы и порядок радиосвязи без изменений, ось связи, боевого питания и восстановления вдоль этой дороги - командир показал на карте. - Сборный пункт аварийных машин будет организован у линии прорванных вражеских траншей. Я нахожусь в центре боевого порядка, мои заместители - командиры первого и второго взводов. Вопросы, предложения есть?.. Готовность номер один, по машинам!..
    
    
    
    Стрельба сотен орудий слилась в непрерывный гул, в километре впереди все превратилось в кромешный ад разрывов и огня, сотрясания земли ощущаются даже сквозь вибрацию работающего танкового дизеля. Прошло десять минут после начала артиллерийской подготовки, известившей об окончании ночи и начале тяжелого, долгого, а для кого-то и очень короткого, последнего дня жизни... Танки роты заняли исходную позицию и изготовились к рывку в бой, артиллеристы выкатили свои 76-мм орудия на открытые позиции для стрельбы прямой наводкой. Все готовы к атаке, в воздухе повисла нервозность и напряжение перед началом тяжелой боевой работы.
    
    Заряжающий Жук неуклюжими, нервозными движениями еще раз ощупывает укладку снарядов, что-то скороговоркой бубнит себе под нос и неуверенно поглядывает на своего командира. Сразу видно, что этот бой будет для него первым.
    
    - Салага, не дергайся, расслабься, а то всю энергию до боя растратишь. Ты лучше подготовь-ка две гранаты к бою. Тебя гранаты через люк бросать учили?
    
    - Так точно, учили.
    
    - Вот и хорошо, будь готов кидать гранату в люк.
    
    - Коробочки, я "Осина", внимание, вперед! Вперед! - раздалась в наушниках команда командира роты.
    
    - Миша, вперед! - скомандовал Боцман и провалился в люк.
    
    Практически одновременно из леса выползли десять бронированных машин, преодолели около ста метров до нашего переднего края, осторожно прошли над траншеями и начали набирать максимально возможную на поле боя скорость. Как только танки преодолели траншеи, за ними поднялась пехота.
    
    Танки быстро приблизились к разрывам снарядов, наша артиллерия продолжала беспощадно отрабатывать по переднему краю немцев. В этот момент разрывы начали удаляться - артиллерия перенесла огонь в глубину. Танки, не снижая скорость, открыли огонь из своих орудий.
    
    До траншей противника осталось метров триста, сквозь дым и пыль Боцман разглядел вспышки выстрелов уцелевшего немецкого пулемета. Выстрел из пушки, несколько очередей из спаренного пулемета. Добавил огня из курсового пулемета и стрелок-радист. Немецкий пулеметчик не умолк и упорно продолжает вести огонь.
    
    - Миша, на десять часов пулемет! Прямо на него! Бросаем гранаты, ты командуешь. Как понял?
    
    - Понял, пулеметчика вижу, гранаты, я командую!
    
    - Салага, давай гранату. Расстопори свой люк, возьми гранату, приготовься кидать.
    
    Танк приблизился к вражеским окопам, пулеметчик, спрятавшись в траншее, умолк.
    
    - Приготовиться! - скомандовал Миша, когда до траншеи осталось тридцать метров. Боцман выдернул чеку своей гранаты и взялся левой рукой за рукоятку люка. Жук повторил его действия.
    
    - Внимание!.. - танк подъехал к траншее, передние катки зависли над окопом пулеметчика - Огонь! - громко выкрикнул Миша.
    
    Одновременно открылись два люка, из них вылетели в стороны гранаты. Передние катки коснулись противоположного края траншеи, двигатель взревел, танк рванулся вперед и начал быстро удаляться от траншеи. Практически одновременно прозвучало два взрыва.
    
    - Я "Коробочка четыре". ПТО противника на опушке на два часа от меня. Бьет с фланга... Меня подбили!
    
    Боцман развернул башню вправо, увидел в ста метрах дымящуюся тридцатьчетверку. Подбитая тридцатьчетверка выехала на небольшое возвышение, из-за которого не было видно, кто же ведет по ней огонь. Вдруг, чуть левее за дымящимся танком боцман заметил вспышку и дым выстрела вражеского орудия.
    
    - Механик, в укрытии стой! Заряжающий, трассирующие в пулемет!
    
    Танк свернул в ближайшую воронку и в ней остановился. Жук поменял диск с патронами в спаренном пулемете.
    
    - Трассирующими готово!
    
    - Хорошо. Следи за полем боя!
    
    Боцман навел прицел в том направлении, где засек выстрел из вражеской пушки. Дал короткую очередь, поправил прицел. Дал еще одну очередь. Подождал и, что есть силы нажав на спуск, длинной очередью выпустил все оставшиеся в диске трассирующие патроны.
    
    Через несколько секунд неподалеку от места, где было засечено вражеское орудие, в воздух взлетела земля и дым.
    
    - Молодцы артиллеристы, засекли.
    
    Еще взрыв, еще один...
    
    - Миша, им сейчас не до нас, вперед!
    
    Танк вышел из воронки и пошел вперед...
    
    
    
    Тут что-то пошло не так. Непонятно откуда прямо навстречу нашему танку вышел громадный, угловатый с хищной окраской и большими черными крестами танк.
    
    - Тигр!!! Салага, бронебойный!
    
    - А может трассеры?
    
    - Бронебойным!!!
    
    - А может трассеры?
    
    Взгляд Боцман следит за дульным срезом вражеской пушки. Она медленно поворачивается на него, черный немигающий взгляд смерти вражеского орудия застыл на месте и смотрит прямо в глаза, парализовав холодом смерти волю к сопротивлению. Собрав последние силы, еле ворочающимся языком Боцман выкрикнул:
    
    - Мать твою, бронебойным!!!
    
    Наш танк резко свернул влево - Миша тоже заметил вражеский танк. Но почему-то прицел продолжает смотреть прямо на черный зев вражеского ствола.
    
    Яркая вспышка, удар по затылку и холод...
    
    
    
    Боцман открыл глаза, он все так же на своем месте, только не утром на поле боя, а уже вечером у моста через реку Быстрая. Он задремал на несколько минут и, как наяву, увидел во сне произошедшие сегодня утром события, прошиб холодный пот, почему-то болит затылок, видимо от удара - Боцман во время приснившегося выстрела резко дернулся назад и ударил голову.
    
    - Что за чертовщина такая, никакого Тигра там не было - тихо пробормотал Боцман, - хорошо, что шлемофон не снял.
    
    Боцман поелозил шлемофоном по голове, протер глаза и огляделся...
  
  
  

Оценка: 7.38*48  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2018