ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Дроканов Илья Евгеньевич
Меня спасла "мертвая зона"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.49*14  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ "Меня спасла "мертвая зона" написан по воспоминаниям моего отца, офицера инженерных войск, участника ВОВ, в феврале 2015 года. Рассказ направлен на литературный конкурс, посвященный 70-летию Великой Победы.
  Илья Дроканов
  
  Меня спасла "мертвая зона"
  
  Пули впивались в землю в полуметре от лица. Пыль от фонтанчиков летела в глаза. Он лежал в ложбинке у дороги, прижавшись головой к родной землице так крепко, что левое ухо ныло от напряжения. Взгляд был направлен в сторону вражеского дзота, из амбразуры которого вылетали вспышки огня, в мозгу билась единственная мысль: "Когда же ему, гадине, надоест палить в одну точку?".
  Немецкому пулеметчику не надоедало. Удобно устроившись в дзоте, он методично нажимал на спусковой крючок, посылая короткие очереди в сторону русского командира, который залёг возле догоравшего деревенского дома. Пули не попадали в цель, потому что возле нее образовалась "мертвая зона": ствол пулемета ниже не опускался. Понятное дело, пулеметчик ждал, что его "мишень" пошевелится, разминая занывшие от неудобной позы мышцы, и немного приподнимется над землей. Вслед поднимется ствол, и пули полетят на дальность выстрела, поражая все живое на своем пути. Игра нервов длилась уже несколько минут.
  Лейтенант впервые в жизни попал в настоящий бой. Вообще-то, какой тут бой, когда он валяется на боку посреди "ничьей" деревни и беспомощно гадает, добьет его вражеский пулеметчик или нет! Злоба на фрица просто душила.
  Чтобы успокоиться, он стал вспоминать, как два месяца тому назад окончил МИУ, Московское инженерное училище, и прибыл на Западный фронт, в 50-ю армию генерала Болдина, которая вела тяжелые бои в районе Зайцевой Горы - занятой противником господствующей высоты к западу от Калуги. Да, в МИУ будущих командиров не учили водить солдат в атаку. Их делом на войне было строительство инженерных сооружений, дорог и колонных путей, возведение переправ, мостов, минирование и разминирование местности, а также прочая работа под общим названием инженерное обеспечение боевых действий войск. Учили курсантов хорошо. Офицеры-преподаватели с боевым опытом часами объясняли свои непростые дисциплины, добиваясь, чтобы каждый выпускник стал профессионалом в инженерном искусстве.
  В отличие от командных военных училищ, в которых будущих командиров сорок первого года обучали три месяца, в инженерном училище срок обучения не могли сократить короче девяти месяцев. Иначе не имело смысла готовить нужных фронту специалистов, слишком сложная была учебная программа. И при выпуске в петлицах у новоиспеченных лейтенантов инженерных войск сверкали по два новеньких "кубаря", а не по одному, как у их сверстников танкистов, пехотинцев и артиллеристов - младших лейтенантов. Так высоко ценились в Красной Армии офицеры инженерных войск. Впрочем, не только в Красной Армии: еще в Петровском военном Уставе 1716 года говорилось: "Инженеры зело потребны суть при атаке или обороне какова места; и надлежит таких иметь, которые не токмо фортификацию основательно разумели, и в том уже служили, но чтобы и мужественны были, понеже сей чин паче других страху подвержен есть". Поэтому и берегли курсантов-инженеров. В самые сложные дни боев за Москву в октябре 1941 года училище было эвакуировано в тыл страны - в город Мензелинск.
  Он выучился и стал офицером, лейтенантом, командиром 1-го взвода 2-й роты 309-го отдельного инженерного батальона 50-й армии. В апреле и мае 1942 года взвод выполнял задачи по строительству блиндажей на командных пунктах войск, перешедших от наступления к обороне, и установке деревянных "масок" вдоль фронтовых дорог, проще говоря, маскированных длинных деревянных заборов, которые позволяли скрытно от немцев перебрасывать по дорогам войска. Но больше всего приходилось заниматься минированием переднего края.
  По ночам комвзвода вместе с бойцами выбирался на нейтральную территорию за проволочными заграждениями перед линией наших траншей и оборудовал минные поля. Днем они обычно занимались подготовкой мин к постановке. Из-за недостатка металла в стране корпуса мин делали деревянными. В середине корпуса было отверстие для установки взрывателя с капсюльным детонатором. Дощатые корпуса от времени рассыхались, доски коробило, отверстия сдвигались с нужного места. Всё необходимо было установить в одной плоскости. Этим взвод ежедневно занимался в светлое время. Требовалось производить эту операцию при помощи специально подготовленного шаблона взрывателя. Но молодой лейтенант без боевого опыта однажды решил, что можно проверять мины обычными взрывателями. Во время работы один взрыватель самопроизвольно подорвался, когда солдат вставил его в отверстие корпуса мины. Возле мины, а это - пять килограммов аммонита, стояли трое: комвзвода, командир отделения и солдат. Обычно после такого взрыва в земле оставалась глубокая воронка. Стоявшие рядом с миной оцепенело замерли. Но на их счастье подрыв взрывателя не вызвал детонацию, корпус деревянной мины просто развалился на части. Выдохнув, саперы поняли, что смерть прошла рядом с ними.
  ... И вот она закружила над лейтенантом на деревенской улице. Новая пулеметная очередь из дзота подняла пыль рядом с головой. Надо лежать и ждать! В памяти всплыли события, происходившие перед этим боем.
  Стояли светлые июньские ночи, когда комвзвода получил задачу произвести инженерную разведку местности, где готовилась атака стрелкового полка. Вместе с ординарцем, немолодым медлительным солдатом Евтеевым, они расположились на высотке за деревней, которую предстояло отбить у противника. Немцы, скорее всего, ожидали нашего наступления, поэтому на глазах у разведчиков вражеские пехотинцы в касках прошли по улице деревни и факелами подожгли соломенные крыши крестьянских домов. Вскоре вся деревня пылала, и разведку пришлось завершить потому, что за дымом и пламенем больше ничего не было видно.
  Следующей ночью в результате атаки стрелкового полка немцы оставили горевшую деревню и ушли за ее западную окраину. Но наши пехотинцы не пошли в деревню, а расположились немного восточнее нее.
  Начальник штаба инженерного батальона поставил лейтенанту боевую задачу: выдвинуться со взводом к западной окраине деревни и произвести минирование дороги, проходившей через всю деревню с востока на запад. Лейтенант задачу уяснил и отправился выполнять. Но, ни он сам и никто другой из командования не имел точных данных по обстановке, главное - не было известно, где находился противник.
  Поздним вечером, когда взвод в походной колонне шел по дороге к догоравшей деревне, рядом со стороны ржаного поля раздалось несколько очередей из "шмайсеров". Неорганизованная стрельба быстро утихла, и саперы вошли в безлюдную деревню. Летние ночи коротки, времени для минирования оставалось мало, поэтому бойцы споро взялись за привычное дело. Винтовки-трехлинейки, чтобы не мешали, сняли и сложили аккуратной кучкой у дороги. Свою короткую СВТ он убрал за спину.
  Светало, когда почти все мины были установлены, и тут с окраины деревни немцы начали автоматную и пулеметную стрельбу. Противник все же заметил саперов, принял их за атакующих красноармейцев и открыл заградительный огонь. Лейтенант скомандовал взводу выходить из деревни. Саперы, пригибаясь и прячась за остовами домов, двинулись к восточной окраине. Командир остался один, чтобы еще раз осмотреть участок минирования и убедиться, что все подчиненные вышли из-под огня. Дорога была пуста.
  В этот-то момент по нему с левого фланга обороны немцев из дзота ударила пулеметная очередь. Пока пулеметчик пристреливался, лейтенант плюхнулся боком на землю рядом с дорогой и стал тревожно смотреть, что будет дальше. До руин деревенского дома, где можно укрыться, оставалось метра два. Но обстрел не давал даже головы поднять, не то что выскочить из опасного места. Фонтанчики от пуль вздымались все ближе и ближе, и вдруг их приближение застопорилось в полуметре от лица, как будто уперлось в невидимую линию.
  Лейтенант понял, что оказался в "мертвой зоне", пулеметчику не удается достать до него. Уже хорошо! Но сколько придется здесь пролежать, одному Богу известно. Фонтанчики минута за минутой продолжали взбивать дорожную пыль. Терпеливый какой враг попался... Впрочем, пулеметчику в утренних сумерках, видать, удалось разглядеть командирскую фуражку на голове у своей "мишени". Поэтому он старался разделаться с офицером, чтобы потом солдаты разбежались сами.
  Пока лейтенант размышлял, стрельба прекратилась. Выстрелов не было секунду, другую, третью... "Должно быть ленту меняет в пулемете" - мельком проскочила мысль, а тренированное тело оттолкнулось всею силою от земли и полетело вперед к обугленным стенам. Приземлился он на локти, ободрал их, но, не чувствуя боли, скатился в яму, где прежде находился домашний погреб. Из ямы выбрался за обгорелыми стенами, а потом через огороды быстро добежал до околицы.
  К своим бойцам подошел сзади, они словно растревоженные птенцы, нахохлившись, сидели рядом у обочины, прислушивались к продолжавшейся стрельбе и, вытянув шеи, пытались разглядеть, что же происходило в деревне. Появление командира взбодрило, все поднялись, поправили ремни и гимнастерки и молча смотрели на него. Весь взвод, как один, стоял без оружия.
  - Все вышли? - хрипло спросил он.
  Командиры отделений дружно ответили:
  - Здесь все, кроме Евтеева.
  - А он куда делся?
  - Так мы думали, что он с вами остался. С остальными не отходил. Мы все вместе двигались, не было его. И не кричал. Может, убило его...
  - Не видел я Евтеева. Может и убило. Жаль человека.
  Лейтенант нахмурился. Первая потеря в его взводе. Если только убили, а то ведь, чем черт не шутит, может и немцам сдался. Странноватый он какой-то был: молчун, боязливый. Все шею втягивал при каждом взрыве. Но идти его сейчас искать, значит, погубить кого-то еще. Да где его искать теперь? Если жив, выберется. Днем наши пехотинцы должны остатки деревни занять, подберут. Они своих убитых до сих пор не собрали, тела лежат то здесь, то там.
   Но вслух он сказал о другом:
  - Где винтовки? Так без оружия и пойдем в расположение, чтобы сразу под трибунал попасть?
  В ответ быстро заговорил один из сержантов:
  - Мы, товарищ лейтенант, только вашего разрешения ждали, чтобы походить да собрать оружие у наших убитых пехотинцев.
  - Давайте, быстро!
  Через полчаса взвод строем шагал по дороге в сторону расположения батальона. Командир шел впереди. На плече у него рядом с СВТ висел новый автомат ППШ. Остальные бойцы шли с винтовками и автоматами.
  За спиной один из сержантов сказал:
  - Товарищ лейтенант, мы уж было подумали, что срезал вас фриц из пулемета в деревне.
  - Меня спасла "мертвая зона", - кратко ответил командир.
  Уже рассвело, когда в лучах утреннего солнца он увидел две перевернутые полевые кухни и мертвых лошадей у дороги. Это было то место, где ночью взвод обстреляли немцы, скрывавшиеся в ржаном поле. Впереди, низко склонившись над землей, чем-то занимались несколько солдат. Командир приказал взводу остановиться, а сам пошел вперед, чтобы разобраться, что здесь происходит. Его остановил резкий крик:
  - Стой! Куда? Жить надоело?
  Он замер, с удивлением глядя на кричавшего военного с петлицами старшины. Тот уже спокойнее произнес:
  - Мины!
  И показал на точащие из земли усики немецкой мины. До них оставался всего шаг. Это были усики от прыгающей мины - "шпринг-мины", как её называли немцы. Мины имели два заряда: первый выбрасывал мину из земли на высоту один метр, второй разрывал мину. Она начинялась маленькими стальными шариками, которые поражали всё на 50 метров вокруг. В том месте на мины наскочили наши кухни, которые везли на передовую солдатский завтрак. Так что, пока взвод минировал под носом у немцев, те минировали в нашем тылу.
  "Повезло мне!",- подумал лейтенант и повел дальше свой взвод, выполнивший поставленную боевую задачу.
  
  Конец войны в мае 1945 года гвардии капитан Евгений Николаевич Дроканов встретил на берегу Эльбы в должности адъютанта старшего (начальника штаба) 87-го отдельного гвардейского саперного батальона 75-й гвардейской стрелковой дивизии.
  В Советской Армии он служил до 1976 года и ушел в запас в звании полковника инженерных войск. Прожил без малого 90 лет.
  У него выросло два сына, пять внуков и внучек, семь правнуков.
Оценка: 7.49*14  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023