42 израильских самолета типа "Фантом" и "Скайхок" пытались сегодня совершить налет на позиции египетских войск в зоне Суэцкого канала, сообщило агентство МЕН. Все налеты израильской авиации были отбиты средствами ПВО ОАР. Египетская сторона потерь не понесла.
(Каир, 31июля, ТАСС)
...Уехать на канал не получилось. Рано утром забежал Серега Лякин, выпили наскоро кофе, выкурили по сигарете, обнялись на прощанье, и он, зажигая еще одну сигарету на площадке перед лифтом, обернулся и сказал:
- Саня, ты там поосторожней в своем Фаиде! Понял, Щука?! Береги себя!
- Да и ты - тоже! - произнес Полещук, - бутылку-то не допили. В танке сиди, броневая мощь, и возвращайся! Маа саляма!
Дверца лифта закрылась, и Полещук вернулся в квартиру. Выпив бутылку жирного, буйволиного молока с печеньем, он кинул в портфель пару плиток черного шоколада из "Гроппи", начатый блок "Клеопатры", словарь, транзисторный приемник, потом быстро облачился в чистую отглаженную овероль, посмотрел на часы и спустился на лифте вниз, где уже стоял автобус. Народ неторопливо занимал места в ПАЗике, и Полещук, бросив портфель на сиденье, вышел наружу, обменялся арабскими фразами с сержантом-водителем, угостил его сигаретой и закурил в ожидании капитана Агеева.
Время вышло, и водитель, постучав по наручным часам, нажал клаксон. Полещук рванулся ко входу в здание, а навстречу ему выскочил Агеев.
- Полещук, давай обратно! - сказал он, протягивая руку. - Отбой! Сегодня не едем, я работаю с документами.
Полещук мигом вскочил в автобус, схватил портфель, спрыгнул и махнул рукой водителю - ялла! Потом повернулся к капитану Агееву:
- А что случилось, Юрий Федорович?
- Ничего, Саша, - ответил тот. - Просто мне разрешили поработать с документами. Смотаюсь в аппарат, надо посмотреть кое-что в секретке... В общем, давай, Александр, домой, а если что - я тебе сообщу. Только будь здесь!
Вот уж совсем некстати, подумал Полещук, полиция нагрянет, Бардизи искать начнет... Потом к генералу Верясову потащат, и... здравствуй, родная страна! Впрочем, чему бывать, того не миновать! Он выдавил из себя улыбку и сказал:
- Квейс, мистер Юрий, буду у себя или в соседней квартире у коллег. Найдете меня легко...
Раньше Полещук только бы порадовался неожиданно предоставленной возможностью провести лишний день в Каире, но только не сегодня. Не повезло, подумал он, и поплелся к лифту. Мысли были самые мрачные: придется ждать неприятностей...
Если бы капитан Агеев и лейтенант Полещук в тот день оказались на позиции своей радиотехнической роты в Фаиде, они бы увидели на экране радара беспорядочное мельтешение воздушных целей к юго-западу от Суэца. Но они были в Каире...
Тем временем события в центральном секторе Суэцкого канала развернулись самым драматическим образом.
Ближе к вечеру 30 июля в офис Главного военного советника генерала Катушкина египтяне привезли труп советского летчика, завернутый в окровавленный шелк парашюта.
- Генерала Дольского ко мне! - приказал Катушкин дежурному по аппарату. - Срочно! Он посмотрел на вытянувшегося по стойке смирно офицера, затянутый на его шее узелок черного галстука, полукружия пота на белой рубашке под мышками и добавил:
- Да, свяжись с генералом Саблиным, его - тоже ко мне! Давай-давай, майор, срочно, твою мать!
Но оперативный дежурный не успел связаться со штабом ВВС, советник командующего египетской авиации в летном комбинизоне уже выходил из черной "Волги".
- Как это понимать, Григорий Устинович?! Почему я ничего не знаю, товарищ генерал-майор авиации? - Подавляя матюки, с издевкой спросил Катушкин, показывая на тело летчика. - Это кто? И почему арабы его привезли?!!!
- Капитан Яровой, - ответил генерал Дольский. - Из 106-й авиабригады, погиб при катапультировании после воздушного боя... А египтяне привезли потому что нашли раньше наших... Еще двоих ищут... Погибли в воздухе... Вот такие дела...
- Да ты что, генерал! - взорвался Катушкин. - В один день три самолета?! Какого хрена они сцепились с евреями? Есть же "красная линия" и приказ - не пересекать! - Он матерно выругался.
- Не три МиГа, а четыре, - сказал Дольский. - Один летчик остался жив... Капитан Сериков... Подробностей воздушного боя пока не знаю. Знаю лишь, что парни "красную линию" не пересекали, но попали в дикий переплет. Доложу после.
Он посмотрел на тело летчика, закрытое шелком парашюта, и понурился.
- Вот так, сынок, погиб ты, защищая чужое небо...
- Майор! - Повернулся Дольский к оперативному дежурному, оцепеневши стоявшему в отдалении. - Организуйте доставку летчика в морг, и никому ни слова...
- Есть, - вытянулся майор и посмотрел на генерала Катушкина.
- Выполнять! - Рявкнул генерал-полковник и, взяв под руку Дольского, тихо сказал:
- Пошли ко мне, помянем парней...
Генерал Катушкин открыл дверцу встроенного шкафа, достал оттуда два пузатых бокала и бутылку ярмянского коньяка. Неловко повернулся, и один бокал упал на пол и разбился вдребезги. Он поднял с пола ножку бокала, кинул ее в урну для мусора, отодвинул ногой осколки стекла.
- Говорят, на счастье, - сказал Катушкин, глянув на Дольского. - Какое уж тут счастье?
Дольский промолчал и открыл коньяк.
- Давай, генерал, разливай, - произнес Катушкин, достав из шкафа бокал. - Закусить, извини, нечем... Не хочу озадачивать людей. Помянем!
Оба генерала молча выпили. Дольский закурил.
- Плесни еще, - сказал Катушкин. - Григорий Устинович, что мне Москве докладывать? Недавно погибли семь ребят из ПВО, а теперь еще три летчика... Меня же... А, что там говорить...
- Как есть, Иван Сергеевич, - ответил Дольский. - Война есть война, не сами ввязались... Там, в Кремле, надеюсь, понимают здешнюю ситуацию. И то, что израильтяне не лыком шиты...
Поздоровавшись за руку с Катушкиным и Дольским, Верясов посмотрел на бутылку коньяка и, качнув головой в сторону двери, сказал:
- Мне дежурный уже доложил...
Катушкин молча кивнул, потом сказал:
- Несем потери, Владимир Борисович. Безвозвратные... Давай, замполит, бери в шкафу бокал... Помянем погибших ребят!
Дольский налил коньяка в бокал Верясова. Замполит, несмотря на прохладу кабинета, обливался потом. Выпили.
- Владимир Борисович, - сказал Катушкин. - Тебе предстоит сообщить об этом семьям летчиков...
Верясов удивленно посмотрел на главного военного советника.
- Да знаю, знаю я, что их семьи в Союзе, - ответил на его немой вопрос Катушкин. - Подготовь душевные письма с обтекаемым содержанием, не раскрывающим истинную причину гибели парней... Короче, авиакатастрофа, мы же официально не воюем. В "десятке" знают, что и как сообщать в подобных случаях.
Он помолчал и добавил:
- Ну, а насчет высоких инстанций в Москве решим после получения полной информации о случившемся. Кстати, Григорий Устинович, - повернулся он к Дольскому, - где командир авиабригады полковник Крылов? Хотелось бы его заслушать.
- Крылов в Бир-Арейде, там выносной НП бригады, - ответил Дольский. - Как раз и занимается сбором информации для анализа воздушного боя... Капитанов Иванченко и Орлова ищут египетские вертолетчики...
Трель телефонного звонка прервала Дольского. Генерал Катушкин взял трубку. На проводе был командир Особой дивизии ПВО генерал-майор Саблин. Выслушав короткий доклад комдива, главный военный советник задал ему несколько вопросов, громко выругался и резко положил трубку на рычаг телефонного аппарата.
- Он, видите ли, в курсе! - сказал Катушкин, глядя на генералов. Его лицо посуровело, от волнения задвигались желваки. - Находится на позициях, и прибыть сегодня не может. А мы что - в игрушки играем и водку пьянствуем? Григорий Устинович, дай-ка мне сигарету!
Главный военный советник закурил, невольно перевел взгляд на пустую бутылку из-под армянского коньяка, посмотрел на генералов и добавил:
- Это не считается, святой обычай... Ладно, Григорий Устинович, ты доложи мне незамедлительно, когда разберешься, чтобы я был в курсе. Шум-то пойдет серьезный... Надо будет министру обороны докладывать, да и сам Леонид Ильич, - он повернул голову на портрет Брежнева, - уверен, поинтересуется, событие-то из ряда вон...
Покидая аппарат ГВС, генерал-майор Дольский, боевой летчик времен минувшей войны, поймал себя на мысли о том, что генерал-полковник Катушкин, грубиян и матершинник, проявив сегодня чисто человеческие качества, все же остается человеком номенклатуры, несмотря на боевое прошлое. Впрочем, больше - штабное, подумал он, несмотря на все регалии... Нет, сказал он себе, генерал Катушкин, скорее всего, не сможет преодолеть в негласной войне с Израилем грань, отделяющую военного, способного принимать собственные решения, от высокопоставленного чиновника, зависимого от Кремля. А с другой стороны, кто из нас, генералов, вообще способен здесь на собственные решения? Никто! И я - в том числе. Разве что в отдельных ситуациях, как сейчас - отправить погибших летчиков на родину. И ходатайствовать об их награждении. Посмертно. И это все. Печально, черт побери!
- В штаб, - сказал Дольский водителю. - Стоп, я поведу, давай, меняй место!
- Но, товарищ генерал, вы же выпимши...
- Молчать! Я - летчик! Сиди смирно - сейчас будем взлетать...
Генерал Дольский взялся за руль, газанул и помчался по улице, распугивая египетских водителей. Сержанту в какой-то момент показалось, что автомобиль действительно вот-вот взлетит...
* * *
Только на следующий день поздним вечером стали известны некоторые подробности воздушного боя над Аравийской пустыней юго-западнее Суэца. Все началось пополудни, когда звено "Фантомов" атаковало радиотехническую роту египтян в Сохне. По команде с КП в воздух поднялось дежурное звено советских МиГ-21 с аэродрома Бени-Суэйф и второе - с аэродрома Ком-Аушим. Однако "Фантомы", отбомбившись по позиции радаров, быстро ушли за Суэцкий залив в сторону Синая. МиГи остались в зоне боевого дежурства. Через некоторое время наземные РЛС обнаружили групповую воздушную цель, которая пересекла Суэцкий канал и, маневрируя в зонах активности ПВО, углубилась в воздушное пространство Египта в направлении Каира. С земли воздушную цель определили как звено, и на встречных курсах стали наводить на нее МиГи.
Таким же манером в зоне появилась еще одна отметка - плотно сомкнутый строй израильских самолетов на экранах египетских радаров наблюдался как одна воздушная цель.
Когда до израильских самолетов оставалось 50-60 км, обе цели разомкнули строй и превратились в 8 "Миражей". Еще одно звено самолетов "Мираж", поднявшись в воздух с аэродрома Рамат-Давид, подкралось в район боевых действий на малой высоте, вне видимости египетских радаров.
Это была ловушка, но советские истребители вступили в неравный бой. Командир звена капитан Иванченко первым атаковал своим звеном израильские "Миражи", следом за ним вступило в сражение звено капитана Кремнева. В это время в зоне неожиданно появились звено "Фантомов", снизу на большой скорости атаковавших МиГи. В воздухе закрутилась дикая карусель, иврит перемежался русским матом, что-либо понять было почти невозможно...
Иванченко поймал в прицел "Мираж" и, сделав пуск ракеты, не успел увернуться от ракет двух "Фантомов". Крик ведомого о пуске ракет запоздал - самолет взорвался от прямого попадания... Капитана Орлова из 3-й эскадрильи Ком-Аушима сбил "Мираж" очередью из 30-миллиметровой автоматической пушки. МиГи, пилотируемые капитанами Сериковым и Яровым, в ходе воздушного боя были поражены ракетами, но летчики успели катапультироваться. Яровой неудачно приземлился, столкнувшись из-за сильного ветра со скалой, и погиб, а Сериков попал в плен к египтянам...
- Товарищ генерал, я уже выхватил ПМ, хотел отстреливаться, - взволнованно рассказывал он генералу Дольскому. - Бегут люди с автоматами, чего-то орут, и хрен знает, кто они такие...
- Так, Жора, успокойся! Давай вот выпей водички! - Сказал Дольский, протягивая летчику стакан с холодной водой. - Давай, давай! - Повторил он, ободряюще, разглядывая рваный комбинезон и ссадины на лице капитана Серикова.
Сериков одним глотком осушил стакан с водой.
- Документов-то никаких нет, товарищ генерал. Говорю им, что я - хабир русий, а чем доказать? Ну, побили немного...
- Ничего, капитан, до свадьбы заживет!
- Какая свадьба, товарищ генерал? У меня жена в Союзе...
- Вот и хорошо, - грустно улыбнулся Дольский и распечатал пачку "Мальборо". - Давай-ка еще раз подробнее о воздушном бое...
Капитан Георгий Сериков не знал, что почти в такой же ситуации незадолго до него оказался израильский летчик Шауль Кац. Его точно так же после приземления избили египетские солдаты. У обоих не было никаких документов, удостоверяющих личность. Генерал-майор авиации Дольский вспомнил рассказ израильтянина и подумал об этом совпадении, но ничего не сказал.
После опроса всех летчиков, участвовавших в воздушном бою, докладов штурманов и анализа пленок РЛС КП Бени-Суэйфа, Ком-Аушима и НП Бир-Арейда, командованию советской группировки стало ясно, что два звена самолетов МиГ-21 106-й истребительной авиабригады вступили в противодействие с самолетами Хель Авира, имевшими почти троекратное количественное превосходство. По неподтвержденным данным, командир звена капитан Николай Иванченко до своей гибели пуском ракеты сбил (или серьезно повредил) самолет типа "Мираж", место падения которого осталось неизвестным.
Главный военный советник генерал-полковник Катушкин получил приказ из Москвы о временном запрете полетов советской авиационной группы над территорией Египта.
....В Насер-сити был негласный траур. Слухи о гибели трех летчиков обрастали невероятными подробностями...
На вилле СВС рядом с "Мертвым замком" в Гелиополисе была суета: шла подготовка к траурной церемонии проводов погибших советских летчиков на родину. Впервые за всю необъявленную войну высшее руководство Египта во главе с президентом Насером решило, что скрывать факт участия СССР в защите интересов страны уже не имеет смысла, и следует отдать должное погибшим на Суэце русским офицерам. В этот раз попытки Главного военного советника генерал-полковника Катушкина и даже посла СССР в Египте Виноградова натолкнулись на жесткую позицию египетского президента. Он, профессиональный военный в прошлом, трепетно относившийся к армии и имевший мощную поддержку со стороны офицеров, поступил по-своему, как посчитал нужным.
В беседе с послом Сергеем Виноградовым Насер сказал:
- Хватит молчать, господин посол, уже весь мир знает о том, что русские оказывают нам военную помощь. Я не имею права не отдать почести русским летчикам, погибшим за освобождение Египта от израильских агрессоров...
- Но, господин президент, вы же прекрасно понимаете, что...
- Прекрасно понимаю, - прервал Насер советского дипломата. - Вы хотите сказать, что этим я сработаю на руку нашим недругам в Вашингтоне? И будет шумиха в ООН?
- Ну, примерно так, - уклончиво ответил Виноградов.
Он, глядя на президента Египта, отметил про себя, что лидер арабской нации за последние месяцы здорово сдал: появилось больше седины на висках, усталый взгляд свидетельствовал о крайнем утомлении... "А ведь ему чуть за пятьдесят, - вспомнил Виноградов, - впрочем, диабет и пережитый инфаркт, плюс огромные психологические нагрузки дают о себе знать..."
- Мы к этому готовы, - сказал Насер. - Кстати, появится лишний повод еще раз указать на агрессивную позицию Израиля, оккупировавшего наши территории...
- Я с вами согласен, господин президент, но присутствие советских воинских частей в Египте, как вы знаете, является нелегитимным. Тем более их участие в боевых действиях против Израиля...
- Господин посол, - сказал Насер и усмехнулся. - Вспомните историю: ваши добровольцы воевали в Испании, а сейчас воюют во Вьетнаме. Какая разница? Или там, в Юго-Восточной Азии вы официально объявили об участии в войне?
Виноградов промолчал, возникла пауза. Президент понимающе посмотрел на советского посла и добавил:
- Вы можете не отвечать на мой вопрос. Дипломатия - это, как я думаю, целая наука. Элемент молчания - тоже ответ. В общем, я решение уже принял. Только сообщите мне, когда будет церемония в Гелиополисе. Я подготовлю указ о посмертном награждении русских летчиков высшими боевыми орденами Египта и пожизненной пенсии их семьям...
Виноградов, советский дипломат с довоенных времен, так и не ответив на вопрос Насера, подумал, что, по большому счету, египетский президент абсолютно прав. "Старею, - решил он про себя. - Видимо, пора на пенсию... Надо же - не нашел ответа..." Он вспомнил о том, как Насер во время своего тайного визита в Москву смог своим восточным красноречием убедить советское руководство во главе с Леонидом Ильичем в необходимости оказания Египту реальной военной помощи и, более того, он, многоопытный дипломат, сам это поддержал...
- Спасибо, господин президент, за ваши соболезнования и помощь семьям погибших, - нарушил молчание советский посол. - Мы высоко ценим дружбу между нашими странами и народами, скрепленную не только Асуанской плотиной, но и войной против общего врага...
Президент Насер встал с кресла, подошел к Виноградову, пожал ему руку и повернулся к вскочившему со своего стула переводчику:
- Спасибо за перевод! Шукран! Ваш арабский язык великолепен!
Он проводил гостей до дверей, вернулся на свое место и задумался.
Конечно же русских летчиков искренне жаль, размышлял Гамаль Абдель Насер, за несколько минут израильтяне сбили четыре МиГа... С другой стороны, русские, сетовавшие на то, что египетские летчики имеют слабую подготовку и не желают учиться, сами оказались слабаками в воздушном бою с евреями... Да и МиГи, похоже, здорово уступают по своим характеристикам "Фантомам" и "Миражам"... В отличие от русских ракет "САМ-3", которые действительно самые лучшие в мире. Слава Аллаху, наши города и крупные промышленные объекты находятся под надежным прикрытием ПВО.
Россия - великая держава, подумал он, и нам без помощи Советов сейчас не обойтись. Союзников в борьбе с Израилем у моей страны практически нет: арабский мир, раздираемый противоречиями, оказывает лишь символическую, чаще моральную поддержку да и то с оглядкой на Запад... Да, поток, а точнее, ручеек нефтедолларов из Саудовской Аравии пока не иссякает, но король оговаривает условия - позиции Америки на Аравийском полуострове достаточно сильны. Реальный союзник - только Москва, как бы я не относился к коммунистическому режиму. Может, еще раз напомнить Брежневу о готовности вступить в Варшавский договор? Впрочем, Советы и так оказывают военную помощь, не требуя за это денег.
Мысли президента внезапно переключились на младшую дочь Муну. Он вспомнил, что она что-то говорила о своем муже, Мирване. Какие-то подозрения, вроде, сторонятся его в кабинетах Генштаба. И правильно, подумал Насер, нечего там делать Мирвану, личному посланнику президента по особым поручениям. Он очень хорошо относился к зятю, умному и образованному человеку, и отбрасывал все подозрения. Завидуют, решил он, интеллекту, состоятельности и родству со мной. Ну конечно, завидуют родству с президентом, а не с сыном бедного почтового чиновника, каким я был несколько десятилетий назад...
Насер помассировал рукой левую сторону груди - сердце прихватывало - и достал из коробочки таблетку. Через несколько минут, почувствовав облегчение, взял трубку телефона.
...Ни Израиль, ни Египет не проронили ни слова в средствах массовой информации о воздушном бое над Аравийской пустыней юго-западнее Суэца. Москва тем более промолчала. Лишь в высотках Насер-сити, где жили советские военные специалисты и советники, благодаря "сарафанному" радио, почти все знали о трагедии. Кое-где слышался женский плач - офицерские жены не могли сдержать своих эмоций, понимая, что в любой момент тоже могут стать вдовами.
Ликовала лишь американская пресса - журнал "Ньюсвик" опубликовал разгромную статью о поражении русской авиации в небе Египта...
* * *
Полещук, протирая глаза, выбрался из мальги, потянулся и направился к водопроводному крану, чтобы умыться и почистить зубы. Было на удивление тихо, ярко светило пока еще ласковое утреннее солнце, в кустарнике возле полуразрушенной ограды деловито копошились воробьи. Он по привычке глянул на ярко-голубое небо и зажмурил глаза. Тишь, гладь и Божья благодать! Ни самолетов, ни взрывов, какая-то уж очень подозрительная для фронта тишина...
Но на душе было тяжко: слишком свежи в памяти картинки прощания с погибшими летчиками на вилле СВС в Гелиополисе. Рыдания женщин и молчаливые колонны советских хабиров в египетской полевой форме, склонявших головы, проходя мимо гробов. Ходил слух, что на церемонию прощания должен был приехать лично президент Насер, но всех подгоняли - быстрей, быстрей! - на дороге от виллы до Мертвого замка стояли автобусы, на которых офицеры сразу же выезжали на фронт. Президента никто не застал.
Полещук склонился над краном, наслаждаясь водой, умылся, поплескал на обнаженное до пояса тело. Взял тюбик с зубной пастой и... автоматные очереди слева от дороги бросили его на землю. Лежа рядом с водопроводным краном, он попытался определить, откуда стреляют. Стрельба раздавалась со стороны алжирской бригады, в полукилометре от расположения роты, и становилась все более интенсивной. "Израильский десант", подумал Полещук, вскочил и, пригибаясь, побежал к своему блиндажу.
Капитан Агеев сидел на койке и прислушивался к автоматным очередям.
- Что случилось?
- Десант, Юрий Федорович! - крикнул Полещук, хватая автомат. - Стреляют в расположении алжирцев! Где гранаты? Позвоните на КП роты!
Он быстро накинул овероль, сунул в карманы две гранаты Ф-1 и выскочил из мальги. Петляя, как заяц, Полещук добежал до оградки, залег в кустарнике, положил ствол Калашникова на кирпичи и передернул затвор. "Черт побери, - мелькнула мысль, - как это Юра позвонит? Он же не бельмеса по-арабски!" Полещук всмотрелся в направлении алжирцев, откуда по-прежнему велась непрерывная автоматная стрельба, никого не увидел, но на всякий случай открыл огонь короткими очередями...
- Искяндер! Искяндер! - закричал кто-то сзади.
Полещук повернул голову и увидел бегущего солдата, который махал руками.
- Что? - крикнул он, поднимаясь с земли.
- Война закончилась, мистер! Не стреляйте! Это алжирцы протестуют! Они не согласны с перемирием!
...Возле КП роты капитан Набиль, собрав всех офицеров, сообщил о том, что 7 августа подписано временное перемирие между Египтом и Израилем.
- Господа офицеры, поздравляю с окончанием войны и прошу оповестить об этом личный состав подразделений, - сказал Набиль. - Мы остаемся на своих позициях и продолжаем выполнять боевые задачи по разведке воздушных целей противника...
Агеев посмотрел на бурно выражавших свою радость офицеров, улыбавшегося Набиля, повернулся к Полещуку и сказал:
- Саша, я чего-то не понял. Что, война закончилась?
- Да, Юрий Федорович, войне халас! Объявлено перемирие с евреями!
И, вырываясь из кольца бросавшихся к нему с объятиями офицеров роты, радостно добавил:
- Сейчас буду звонить в Абу-Сувейр Грушевскому: может, нам разрешат поехать в Каир...
"Тэта, милая Тэта, неужели я скоро тебя увижу? - подумал Полещук. - Господи, какое счастье!..."
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
