ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Дуюнов Николай Акимович
Смерш-2. Дети "айсзаргов" - лесных братьев

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.14*32  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прибалтика
   Как мы восхищались Прибалтикой - климат, красивейшие морские пейзажи, развитая экономика, образование, красивые и ухоженные города со старинной архитектурой, доброжелательные и гостеприимные люди, прекрасные товары - радио, бытовая техника, обувь и одежда и многое другое, было от чего возникнуть желанию хоть раз побывать там, насладиться воспоминаниями на весь год, а то и на всю жизнь.
   И вот с развалом СССР Прибалтика ушла в свободное плавание. Как они радовались этому событию - митинги, шествия, передачи - наконец то мы освободились от ига России, заживем как в Европе, у нас же есть все - свои порты, промышленность, сельское хозяйство, трудолюбивый народ и, главное - свобода.
   Дорога в рай ждала страны Прибалтики, вот только она почему - то оказалась усыпана такими булыжниками, что проехать туда оказалось делом почти невозможным. А на вопрос - почему все так вышло - ответ прост - виновата та же Россия. Круг замкнулся. Попробуем разобраться.
   Закончилась Великая Отечественная война. Вся европейская часть Советского Союза лежала в руинах - сожжены города и села, разграблена промышленность, население, наиболее трудоспособное угнано в Германию и уничтожено, сельское хозяйство отсутствует, страна полна инвалидов и калек, раненые долечиваются кто как может, медицины на местах нет практически никакой. Разгул бандитизма и преступности. Нужно было что то делать со всем этим и Сталин, его окружение напрягли все силы и возможности на поднятие с колен государства. Стали строиться заводы, восстанавливаться города, молодежь пошла учиться в ПТУ, ФЗУ, осваивать профессии каменщиков, плотников, штукатуров-маляров, сварщиков, токарей и фрезеровщиков. Более подготовленная часть молодежи осваивала профессии чертежников, конструкторов, разрабатывала новые самолеты, машины, осваивала профессии летчиков, машинистов, космонавтов.
   Все это в полной мере касалось и стран Прибалтики, где преобладал сельскохозяйственный уклад жизни. Туда направлялись лучшие специалисты в области автостроения, радиотехники, приборостроения, закладывались морские порты, судоверфи, открывались университеты в Таллине, Риге, Каунасе, сеть профтехучилищ, школ, организовывались органы власти на местах, укреплялась народная власть. Все бы ничего, но возникла проблема, которую надо было решать в первую очередь - появление в лесах Эстонии, Латвии и Литвы - лесных братьев, так себя называли бандиты из не добитых в войну колобрацианистов, проще говоря, пособников фашистов, которые воевали на их стороне и не сложили оружие после окончания войны.
   Эти "братья", глядя на сопротивление и настоящую войну на Украине бандеровского подполья, на их локальные успехи в войне со спецотрядами НКВД, тоже решили возобновить сопротивление Советской власти на местах, тем более, что поддержка местного населения была значительной, не приняло оно еще на тот период ценностей, принесенных колхозами, заводами, и не готовыми к развитию у себя промышленного производства и отношений между людьми, установленных Советской властью и началась настоящая война уже на освобожденной от гитлеровцев территории СССР.
   Методы борьбы были жестокими - они уничтожали любые ростки народной власти, убивали активистов и присланных в села и города представителей не титульной нации, грабили сбербанки, магазины, склады с продовольствием, нападали на гарнизоны, комендатуры в попытке завладеть оружием и боеприпасами, взрывали столбы связи, разрушали мосты и переправы, травили колодцы и скот, в общем создали такую головную боль властям в Прибалтике, что пришлось применять тактику уничтожения бандподполья, по образу Украины.
   Имея опору среди населения, эти бандиты имели некоторый успех на первоначальной стадии борьбы с ними, но они забыли, точнее и не понимали, что Красная Армия только что сломала хребет гораздо более сильному и коварному врагу - Германскому фашизму и справиться с "лесными братьями" было просто делом времени.
   На борьбу с ними были мобилизованы достаточные силы НКВД, которые имели опыт ликвидации бандподполья на Украине, в Польше, Румынии, Венгрии, Чехословакии и у "лесных братьев" не было практически шансов долгого сопротивления, благо территории прибалтийских республик были не столь обширны как на Украине, народу было во много раз меньше, да и патриотов среди них было достаточно, недаром они, латыши, были опорой Революции в России, лично охраняли Ленина и внесли большой вклад в сражениях на полях Гражданской войны. Так что, опереться было на кого, НКВД имела информаторов во многих хуторах и городках, да и сил было побольше.
   Проведенные массовые спецоперации НКВД, милиции и добровольцев из местных привели к разрушению их сопротивления, сдаче в плен главарей, которые в свою очередь сдавали своих кураторов за рубежом и в Прибалтике стал устанавливаться мир и покой.
   Военные трибуналы работали интенсивно и плодотворно - большое количество главарей, запятнанных кровью невинных жертв, были расстреляны, но еще больше было осуждено за пособничество и сослано в лагеря ГУЛАГА, на территории Сибири, Забайкалья, Магаданской области, Хабаровского края.
   Обстановка в Прибалтике стала налаживаться, приехало много специалистов из России, Белоруссии, Молдавии, той же Украины и жизнь закипела. Строились дороги, переправы, мосты, порты, укреплялась власть на местах.
   С развитием СССР, Союзных республик, укреплялась демократия, народ поверил в свои перспективы и стал активно участвовать в делах пионерии, комсомола, партийных программах.
   Надо отдать должное предприимчивости и сноровке народа Прибалтики, их трудолюбию и привычке доводить все дела до логического конца и как результат - жизнь, образование, порядок, служили примером для других народов СССР.
   Все сломалось после прихода Никиты Хрущева, который в годовщину 50 - летия Советской власти подписал указ, которым были амнистированы более 200000 бывших бандеровцев, возвращенных из лагерей и спецпоселений на Украину и этим же указом были амнистированы многие из "лесных братьев", вернувшиеся в Прибалтику.
   КГБ СССР вело их по жизни, следило за всеми процессами в их среде, внимательно отслеживало все их контакты с эмиссарами спецслужб Великобритании, США, Германии и вовремя пресекало в зародыше ростки подготовки к каким-нибудь противоправным действиям.
   Это так вкратце о ситуации в Прибалтийских республиках. Жизнь шла своим чередом, родились, женились, рождали детей, выращивали их, приходило время и они отправлялись в армию, выполнять священный долг по защите Родины.
   На местах, в воинских частях они принимали присягу на верность Советскому народу, клялись, что в случае нарушения этой священной присяги их ждет всеобщее презрение и ненависть народа. Это закреплялось личной подписью каждого солдата, курсанта.
   Так было и в моем случае, когда в сентябре 1972 года в часть прибыло молодое пополнение из Прибалтики, а точнее из Эстонии. Более 70 человек, которых надо было подготовить по курсу молодого бойца, научить порядку армейскому, одеть, обуть, накормить, определить каждому место в казарме, обеспечить всем необходимым для повседневной жизни - полотенцами, простынями, баней и столовой.
   Все это командиры умели и приготовили и начался процесс вхождения в суровую, непростую армейскую жизнь - строевая, уставы, изучение оружия, контрольная стрельба и наконец, принятие присяги. Это самый волнительный момент в судьбе каждого солдата, он запоминается на всю оставшуюся жизнь и, уверен, разбуди бывшего солдата и спроси как он принимал Присягу и он без запинки расскажет о каждом моменте этого процесса.
   Пришел этот торжественный день и к молодому пополнению из Эстонии. Прямо перед 7 ноября 1972 года. Видели бы вы лица солдат в этот торжественный момент - они светились от гордости и радости от того, что теперь они стали настоящими защитниками Родины. По традиции их отпустили в первое увольнение в город, они маленькими кучками ходили по городу, смотрели на достопримечательности, фотографировались, зашли на телеграф что бы позвонить своим родственникам.
   Город Спасск-Дальний, где им предстояло провести 2 года жизни находится в Приморском крае, в благодатном месте, где прекрасный климат, изумительное озеро Ханка, расположенное в 17 километрах от города, на границе с Китаем.
   В Революцию и гражданскую войну, город защищался от японцев, белогвардейцев, недаром в песнях звучит - штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни. Город расположен на пути Хабаровск - Владивосток, по железной дороге, узловой центр. Кругом Уссурийская тайга, сопки, природа изумительная, как говорится - широта крымская, долгота колымская. Тепло, все растет, рядом Тихий океан, Золотая Бухта, куча санаториев, домов отдыха, пионерских лагерей, в общем рай земной.
   Приморский край граничит с Китаем, КНДР, рядом Япония. В те времена количество войск и их плотность обуславливалась сложной международной обстановкой и в городе также яблоку негде было упасть, столько было воинских частей и соединений. Полк, который я оперативно обслуживал располагался за пределами города, в 7 километрах, рядом аэродромы с военной авиацией, заводы по ремонту военной техники, полигоны . До города Уссурийска 130 километров, до Владивостока 200.
   Полк обеспечивал связь частям Дальневосточного военного округа и нес постоянное боевое дежурство на территории нескольких районов Приморья. Специалистов готовили в полку, потом они направлялись в батальоны, роты для дежурства, т.е. были в отрыве от основных подразделений полка, жили дружными семьями офицеры, сверхсрочники, солдаты.
   Меня, выпускника 311 школы КГБ СССР, назначили оперуполномоченным Особого отдела КГБ по Спасскому гарнизону, выделили квартиру, выдали служебный мотоцикл и я включился в работу по контрразведывательному обеспечению полка связи. Что это значило - изучение личного состава, его морально-политического климата, защита секретов и секретоносителей, обеспечение надежного хранения оружия и боеприпасов, розыск дезертиров с оружием, проверка личного состава на предмет допуска к секретным работами документам. А это не простая формальность. Надо изучить не только солдатика, но и прошлое его и его родителей, дедушек, бабушек. Почему спросите бабушек, да потому что иногда бабушки были круче дедушек замешаны во всяких делах против власти, чем дедушки. Пример горлопана Удальцова, у которого бабушка была символом ада, стольких людей она отправила на тот свет, что дедушкам и не снилось.
   Вся техническая часть проверок заключалась в написании запросов по местам их проживания до армии, учебе, работе. А вот проверка и ответы приходилось ждать месяцами и откладывать дачу разрешения на допуск. Не торопились местные органы КГБ отвечать по существу запросов, такой стиль работы был у "пиджаков", как мы ласково их называли . Армейская дисциплина и их гражданская не дружили между собой.
   Это лирика, а на самом деле, пока шла проверка, солдата учили тому, что пригодиться в службе - уставы, строевая, караульная служба, подгонялась военная форма, обустраивался быт в казарме, они притирались друг к другу, знакомились, заводилась дружба, без которой невозможно представить воинский коллектив, изучалась матчасть, ее основы, без привязки к конкретной специальности, вылечивались старые болячки, заработанные на гражданке, командиры выявляли наиболее способных, на которых впоследствии можно было опереться в повседневной жизни, политработники подбирали себе комсомольский актив - художников, чертежников, плотников, наиболее подготовленных ораторов и т.д.
   Моя задача была также не менее важной - что за пополнение пришло в политическом плане, как они вели себя на гражданке, чем интересовались, что читали, отношение к советской действительности, планы на жизнь после армии, что за семьи у них были, чем занимаются родители, их политический настрой, нет ли в роду предателей Родины, судимых за особо опасные государственные преступления, имеют ли они родственников за границей, особенно в капиталистических странах, поддерживают ли с ними переписку. Эти и многие другие вопросы я должен был выяснить в процессе общения с ними. Учитывая, что личный состав целый день занят по планам командиров и освобождается только вечером, моя работа тогда и начиналась.
   В полку у оперуполномоченного Особого отдела КГБ всегда есть кабинет, оборудованный средствами связи, сам он мобилен - выделяется служебный мотоцикл и солдат-водитель, домой я возвращался как правило, уже после 22 часов. К такому распорядку дня долго не могла привыкнуть моя жена, да и не только моя, у всех нас они ждали вечера, а мы приходили только переспать, а завтра тоже на работу. Правда днем удавалось уделять время семье, если конечно не было никаких вводных, и, если начальник отдела сам выходец из оперов, а не назначенец из округа, не нюхавший этой работы и стремящийся выжать из сотрудников все соки для того, чтобы прорваться наверх в руководящие начальники. Начальником у меня был выпускник Военно-политической академии имени В.И.Ленина, кузницы политработников, пришедший в органы КГБ по рекомендации политорганов, с должности замполита батальона, назначенный сразу заместителем начальника Особого отдела КГБ дивизии, но в отличии от выпускников Высшей школы КГБ, считающих себя суперпрофессионалами, так вник в работу простых оперов, что через несколько лет был уже сам Начальником отдела и весьма успешным. Так что кузница политкадров вырастила достойного чекиста. Вот под его руководство я и попал. Звали Начальника подполковник Лещенко Григорий Антонович, было ему в то время 54года. Предпенсионный возраст, но энергии столько, что мы сами диву давались, когда он с нами засиживался допоздна, а утром как ни в чем не бывало, бодрый и веселый спрашивал нас о том, что мы собираемся делать и готов был помогать в самых малых проблемах оперативной деятельности.
   Я послал все проверки на вновь прибывших, а сам занялся личным знакомством с каждым из них, преследуя и оперативные цели - приобретение среди них источников информации.
   Спецслужбы, на то время, достигли больших успехов в получении секретной информации о наших Вооруженных Силах, их вооружению с помощью технических средств разведки, космической разведки, но то что скрыто в сейфах можно получить только через агентуру, завербованную из числа военнослужащих, членов семей, и никаким другим способом добыть разведданые нельзя. Поэтому их задача - завербовать агента, а наша не дать завербовать, и выявить вербовочные подходы к секретоносителям и их связям, так как связи могут получить секретные данные от секретоносителя, пользуясь его доверием, беспечностью, болтливостью, склонностью к употреблению спиртных напитков, случайными связями с женщинами "легкого поведения", и еще многими другими приемами получения секретных сведений.
   Поэтому допуск того или иного человека к секретным сведениям носил элемент риска, недооценка того или иного факта в биографии проверяемого могла нанести вред государству. И мы, занимаясь проверкой потенциальных секретоносителей, ставили заслон вражеским разведкам в деле вербовки их для сбора сведений составляющих военную и государственную тайну.
   Знакомство с прибывшим пополнением начиналось с проведения бесед о бдительности, где я представившись сотрудником Особого отдела КГБ СССР в доступной форме показывал к чему может привести болтливость солдата, офицера, небрежность при работе с секретными документами, техникой, узлами, документацией, приводя примеры из разоблачений агентуры противника, нацеливая их на самое серьезное отношение к своим служебным обязанностям. После бесед они задавали много вопросов, порой и не касающихся работы с секретными документами, на которые я обещал ответить попозже. А сам просил представиться того или иного спрашивающего и записывал его данные для себя, объясняя, что вопрос интересен, но для полноты его освещения необходима подготовка и ответ будет дан лично во время нашей встречи. Этот способ подбора информаторов никогда не давал сбоя, при личной встрече собеседник вел себя более раскованно и раскрывал свои качества человека, собеседника, которые подходили под критерии отбора кандидатов для последующего установления с ним негласных отношений.
   Беседуя с вновь прибывшими, я установил, что они имеют совершенно разную подготовку как в образовании, так и в жизни. Родились и выросли в разных местах СССР, как в Прибалтике, так и почему то в Сибири, Магаданской области, Хабаровском крае. В основном эстонцы, было несколько лиц русской национальности, приехавших в Эстонию из Украины, Казахстана, Киргизии, родители которых приехали на стройки в Прибалтику и там осели.
   Все нюансы из биографий я записывал в свою рабочую тетрадь, с которой не расставался никогда, многое запоминал, записывал потом и это все пригодилось впоследствии.
   Многие эстонцы хорошо говорили по русски, без акцента, объясняя тем, что много общались с русскими ребятами, работали с ними, дружили, было несколько солдат, слабо понимающих русский язык, но стремящихся его освоить.
   Короче, контингент изучался, проверялся, обживался. Я .что бы не было однобокой информации беседовал с командирами взводов, рот, замполитами на предмет оценки ими прибывшего пополнения. Это было важно. Перепроверка через другие мнения, действенный способ как не ошибиться в оценке того или иного человека, так как сколько человек, столько и мнений и как только они совпадали с моими, я начинал подумывать о том, стоит ли привлекать его к негласному сотрудничеству.
   В день удавалось побеседовать подробно не более чем с 5-6 солдатами и эта работа заняла как раз то время, когда стали приходить результаты проверки, посланные ранее.
   Каких-либо компрометирующих материалов на самих проверяемых получено не было. Все они еще не успели попасть в поле зрения органов КГБ, а вот с родителями и дедушками, все обстояло сложнее. Но об этом позже, а пока работа шла своим чередом.
   Мое внимание привлекло несколько человек, которые по своим личным и моральным качествам могли пригодиться мне в качестве информаторов, правда предстояла еще большая работа по проверке их личных качеств, способности запоминать интересующие нас события и факты, давать им правильную оценку и находить возможность передать информацию оперработнику. Для этого я должен был заинтересовать его в том, что все мои просьбы направлены на получение своевременной информации о любых негативных проявлениях в солдатской среде - нет ли неуставных отношений между молодыми солдатами и старослужащими, как хранится оружие и боеприпасы, секретные документы и изделия, нет ли среди сослуживцев болтунов, не пишут ли они домой сведения о воинской части, которые нельзя сообщать посторонним лицам и многое другое, что представляет интерес для Особого отдела.
   Эта работа занимает ни один месяц и я сразу изучал несколько кандидатов на предмет того, кто из них наиболее подходит для этой серьезной и невидимой для окружающих работе.
   Я не буду раскрывать все нюансы оперативной работы, это тоже тайна, которую нельзя разглашать, ограничусь только тем, что это очень острое оружие, которым пользоваться надо умело и осторожно ибо на кону стоит репутация, а порой и жизнь нашего помощника, и мы делали все, чтобы их никогда, никто не расшифровал.
   Обучение воинским специальностям в полку связи шло своим чередом, бойцы осваивали сложную технику, учились обслуживать ее, несли службу в караулах, ходили в наряды по гарнизону, на кухнях, и потихоньку втягивались в армейскую жизнь.
   Солдат, который пришел только что в армию и солдат, который прошел курс молодого бойца и солдат который понюхал пороха, это разные солдаты - как по восприятию жизни, так и по внешнему виду - подтянутые, мобильные, воспитанные. Словом становление бойцов происходит не по дням, а по часам, и это была заслуга командиров, политработников, и, наверное, маленькая моя.
   С солдатами в армии регулярно проводятся мероприятия партийно-политического характера - политинформации, политзанятия, работают кружки по интересам, проводятся регулярно комсомольские собрания, принимают их кандидатами в члены КПСС, в члены КПСС, проводятся семинары по международной тематике, короче, они находятся под постоянным вниманием политорганов и командиров, так как из казармы ты никуда не исчезаешь и постоянно на виду. Именно этот фактор и воспитывает патриотизм среди молодого пополнения, а старослужащие уже в отсутствии офицеров и прапорщиков, продолжают непрерывный процесс воспитания. И через несколько месяцев тот, кто понятия не имел где находится Гондурас, с уверенностью показывал на карте мира наших союзников и наших врагов по НАТО.
   А теперь к результатам спецпроверки, которые пришли из Эстонии. На большое количество призывников пришло подтверждение, что они обычные парни и их семьи обычные трудовые, порядочные и не имеющие компрматериалов. А вот на отдельных из них пришло столько сведений, что нам пришлось задуматься - как правильно поступить с ними, ибо наши приказы по секретному делопроизводству категорически запрещали давать им допуск к такому виду работ.
   Что делать? Анализ материалов показал, что отдельные родители были репрессированы в войну и после войны за то, что воевали против Советской власти в составе дивизий вермахта и на территории прибалтийских республик в составе так называемых банд "лесных братьев", проще говоря по своим убеждениям и поведению это враги, правда отбывшие наказание в Гулагах, на территории СССР - в Магадане, Казахстане, Сибири и где родились некоторые призывники. На этих, бывших преступников были присланы архивные уголовные дела, наблюдательные дела - после отсидки, некоторые материалы спецпроверок уже после возвращения в Эстонию.
   Из материалов наблюдения следовало, что при отбытии наказания они не сменили свои убеждения, так же ненавидели власть Советов, но пребывание в лагерях научило их конспирации, сплоченности вокруг идеи независимости Эстонии от СССР, и они затаились до лучших времен, воспитывая своих детей естественно в таком же духе .
   И вот мне предстояло изучить "нутро" этих детишек, понять насколько глубоко сидит в них этот "свободолюбивый" настрой, как они в реальности воспринимают советскую действительность, не будут ли вести пропаганду среди сослуживцев, направленную на антисоветскую настроенность своих земляков и многое другое.
   По всем полученным материалам, я составил справки, так как архивные дела присылаются только для ознакомления и подлежат возврату в архивы, и приложил их к каждому призывнику уже для моего наблюдения.
   Начальство также вникло в суть информации по каждому призванному, написало мне свои резолюции, определило сроки проверки, негласные силы, а также направило на более целенаправленную работу через политорганы, т.е. работа в контакте с замполитами, комсомольскими вожаками, естественно не раскрывая сути нашего интереса.
   И началась первая для меня лихорадочная жизнь в роли оперуполномоченного, у которого есть в обслуживаемом подразделении оперативно значимая информация о людях, составляющая суть работы органов КГБ.
   Скажу честно, за много лет работы в Особом отделе КГБ СССР, я сталкивался с большим количеством сотрудников, которым либо не везло на такие сигналы, либо они просто не умели их выявлять, но спокойно сидели на своих объектах, получали очередные звания, должности, не спорили с начальством по поводу тех или иных мероприятий чекистского характера, не отстаивали свое мнение вопреки начальственному, выдвигались на более высокие посты, и ничего. А тот, кто получал сигналы, писал планы проверок, проверял их, получал выговоры за не своевременную реакцию на какой-то момент, и, в связи с этим не вовремя получал звания, должности и не выдвигался по службе, служил, добросовестно выполняя свою работу и оставаясь годами на одном месте, а потом и вовсе не желая покидать насиженную должность. Примеров за мою бытность множество, и я всегда с уважением относился и отношусь к ним, не ставшим полковниками, генералами, но оставшись в душе порядочными, профессионалами своей специальности.
   А на объекте у меня сидела целая куча лиц, родившихся в местах заключения, ссылки, которых надо было брать в глубокую проверку. А что для этого требовалось - правильно, качественная, негласная, хорошо подготовленная, мною конечно - агентура, в простонародье сексоты, секретные сотрудники, о которых сейчас, в век интернета и массы художественных фильмов как про чекистов, так и про ментов, знает даже первоклашка. А в то далекое время, об этом наверняка догадывались проверяемые, так как вначале они не проявляли своей сущности, вели себя спокойно, на политические темы в присутствии солдат другой национальности разговоров не вели, старательно конспектировали все материалы политзанятий, отвечали правильно на вопросы политработников, но в комсомол и партию не стремились.
   Я в свою очередь также внимательно наблюдал за ними через уже имеющихся негласных помощников, но ничего пока интересного они мне не сообщали. Вся проблема крылась в том, что это была своеобразно закрытая группа военнослужащих, по национальному признаку, собирающаяся своей компанией, разговаривающая на эстонском языке, непонятном моим осведомителям, и поэтому я был в полном неведении о сути процессов, происходящих в этой среде. Так продолжалось около 4 месяцев, пока я не пришел к убеждению, что нужны негласные помощники из их же числа.
   Все дело в том, что они регулярно по почте получали посылки, письма, свежую прессу, на эстонском языке, обсуждали их в своем коллективе, о чем то шушукались, а о чем мы не знали. Начальнику это не нравилось и он дает указание, уже в письменном виде на приобретение негласных помощников уже из их среды, я же об этом конечно думал, но в силу еще слабой оперативной практики, не знал как подступиться к решению этой не простой задачи. Григорий Антонович, как опытный руководитель подключается к моей работе, уделяя мне повышенное внимание, которое тут же бросается в глаза остальному оперсоставу, и выражающему мне сочувствие ччто салага, давай учись, начальник тебе поможет, а если еще плохо выполнишь его поручения, то и получишь по полной, как мы все неоднократно получали. Меня это мало утешало, так как я понял, что если Григорий Антонович брался кому то помогать и контролировать все, что он на планировал, то работать приходилось много, не считая часы и дни, но в итоге всегда был результат.
   Первое, что мы сделали - я принес все записи к нему в кабинет и мы взялись за изучение всех прибывших по призыву - кто они, чем занимались, национальный состав, владение эстонским языком, связи среди этого контингента, их образование, изучению планов после увольнения из армии, политический настрой, характеристики командиров и политработников, все это складывалось в кучу и делались выводы по подбору кандидатов на сотрудничество с нами.
   Из общего числа прибывших мы выбрали пять лиц. Наиболее отвечающих нашим критериям - знают прекрасно эстонский и русский языки, читают и пишут на обоих, на них и родственников нет никаких компрометирующих материалов, они лояльны к власти, знакомы с оперработником, и свободно говорят с ним на различные темы, в том числе и на личные.
   Все это, переложенное на то, чему меня учили в 311 школе КГБ в Новосибирске, где у меня преподавателем и наставником был Почетный чекист подполковник Кошелев Вячеслав Тихонович, вложивший в меня столько знаний и приемов оперативной работы, что грех было не использовать все чему он учил и начать реализовывать то, что запланировали с Начальником.
   Среди прибывших солдат выделялось два эстонца, родившихся в Магадане, в 1946 году, т.е. мои ровесники, закончившие Тартуский государственный университет, по специальности экономист, и которые верховодили в среде сослуживцев. Они грамотные, хорошо излагающие свои мысли, успешно осваивающие воинскую специальность, командиры и политработники не могли нарадоваться тому, что на них можно было опереться в своей работе, и которых планировали поставить на сержантские должности, они, по их мнению этого заслуживали, я тоже не возражал, но у меняя было одно но - это были дети ярых врагов Советской власти, после отбытия наказания приехавших в Эстонию без права жить в Таллине, и некоторых других крупных городах.
   Я естественно эту информацию ни командирам, ни политработникам не доводил, моя задача была их изучать.
   Среди наших кандидатов также было два солдата, имеющих высшее образование, правда другой направленности - радиотехника, и они также были на хорошем счету у командиров и политработников, их планировали также на командирские должности в полку. Оба владели эстонским, читали и писали, могли свободно выражать мысли на обоих языках, причем у одного из них, назовем его Павлом, мать работала в МВД Эстонии, а отец служил в Советской Армии, в ракетных войсках. Второй был из семьи интеллигентов - мать медик, отец архитектор города. Звали его Антон.
   Среди других кандидатов также были интересные ребята, но уровень их подготовки и этих двух был разительным и мы остановились на Павле и Антоне. Не сбрасывая со счетов и их, в нашем деле многое решают люди. На которых мы и не рассчитывали.
   Я взялся за привлечение Антона и Павла к постепенному сотрудничеству с Особым отделом, давая поручения, совсем другой направленности. Они должны были осветить мне вопросы сохранности секретов при изучении военной техники, документации на нее, болтливости сослуживцев вне службы, т. е . уже в казарме, вопросы взаимоотношений между стариками и новобранцами, нарушений при несении караульной службы и многое другое, что было в моей компетенции.
   Это требовало времени, конспирацию при встречах с ними, так как не только сослуживцы не должны были видеть наши контакты, но и командиры и политработники. Приходилось устраивать специальные мероприятия по проведению различных опросов, викторин, собеседований, привлекая их, в числе других. К контактам со мной, не исключая и проверяемых, так как они могли задать резонный вопрос - а чего опер встречается и беседует с одними и теми же людьми, здесь у меня был полный простор - я их проверял, когда они стояли в нарядах, на занятиях, в санчасти, вместе с ними проводил время на спортплощадке, в общем получалось все естественно и не бросалось в глаза никому.
   Постепенно вопросы, которые ставились будущим негласным сотрудникам усложнялись - нас стал интересовать моральный и патриотический климат в коллективе призывников, что они слушают, что читают, что обсуждают, какие планы вынашивают на будущее.
   И вот здесь картинка начала поясняться - Павел, говоря о своих планах заявил мне, что после службы в Армии, хотел бы поступить на службу в органы КГБ, он хотел это сделать еще на гражданке, но отсутствие военной кафедры не дало возможности исполнить эту задумку и он очень рассчитывает это сделать после окончания срочной службы и очень рассчитывает на рекомендацию Особого отдела КГБ.
   Это признание во многом облегчило сам процесс его привлечения к негласному сотрудничеству, правда пришлось его многому еще научить, но его желание работать в органах КГБ, сыграло очень на руку нам - сам, Григорий Антонович, прибыл на его вербовку и лично привлек его к нашей негласной работе.
   Со вторым - Антоном, так же не возникло каких то непреодолимых препятствий и он также был привлечен к сотрудничеству. Правда чуть позже, но вовремя, так как от Павла пошло столько информации о процессах в среде эстонцев, что нужно все было проверять и перепроверять, так как информация была настолько важной, что нам пришлось усилить конспирацию, встречаться с помощниками так, чтобы ни в коем разе их не засветить - организовывать экскурсии солдат в город, давать увольнительные, записаться в кружок шахмат в Городском Доме офицеров, куда они 2 раза в неделю могли выезжать для тренировок, в общем придумывали массу способов связи, чтобы они получали инструктаж и подробно излагали свою информацию. А она была таковой - освоившись в части, лидеры эстонских призывников, начали методично и целенаправленно обрабатывать своих младших товарищей в националистическом духе, стали читать им статьи из получаемой почты, которая приходила в их адрес, о исключительности эстонской расы, о подвигах борцов с советской властью в годы войны, и после, о том, что им предстоит еще побороться за свою независимость, приучать к мысли о неизбежности возможных арестов и судов. Это, по их заявлениям, неизбежность борьбы за независимость, возможно будет даже хуже чем лагеря, но борьба этого стоит. Это так конспективно я излагаю суть процессов, происходивших в среде эстонских призывников, так как более подробно это было изложено в сообщениях наших помощников, пересказывать которые смысла нет.
   В полку связи рождалась организация националистического толка, ставящая перед собой задачу вербовки членов, пропаганды своих, националистических взглядов, и подготовки их в будущем, для борьбы с существующим строем.
   Большинство сослуживцев, эстонцев разделяло их взгляды, впитывало идеи необходимости борьбы за независимость, строго соблюдало конспирацию при общении с другими солдатами, стремилось качественно изучать военную технику, которой впоследствии возможно будут командовать в Эстонии и как требовали их старшие товарищи, назовем их Тойво и Эрнест, дали согласие на создание маленькой Эстонии в полку, но так, чтобы об этом никто не знал. Газеты после прочтения они сжигали, в письмах старались ничего крамольного не писать, в общем, было отчего задуматься нам, дабы не дать перерасти этой организации в преступную. В УК РСФСР, есть статья 70 - антисоветская агитация и пропаганда, с конкретным перечислением признаков этого преступления и один из них создание преступной группы, ставящей своей целью свержение существующего строя. Это очень тяжелая статья, и группа лиц. посягающая на суверенитет страны - это уже криминал.
   После анализа первичных материалов, о создании такой группы в полку связи, о наличии нелегальной литературы, присылаемой из Эстонии, газет, националистического толка, нами было принято решение информировать Особый отдел Краснознаменного Дальневосточного округа, о получении сигнала, подпадающего под статью 70 УК РСФСР, и начать дело оперативной разработки с привлечением всех служб Управления, для оперативной фиксации всех неправомерных действий группы, установления роли каждого в этой группе, степени его враждебного настроя, выявления каналов поступления враждебной литературы и газет, а самое главное - не занимаются ли члены этой группы сбором секретных сведений для возможной передачи их после увольнения иностранным разведкам.
   Дело закручивалось серьезное и Управление Особых Отделов КГБ по КДВО, начальник генерал-майор Фельдшеров И. Н,, утверждает наше решение о начале производства дела о групповой оперативной разработке, подключая к ее проверке все свои силы и возможности - наружное наблюдение, оперативно - техническую службу, направляет нам группу аналитиков и разработчиков в помощь оперуполномоченному, имеющему еще малый опыт в подобных проверках, что было правильно, с моей точки зрения, так как я еще действительно мало что умел и жизнь моя, личная имеется ввиду, покатилась под откос, так как ее вообще не стало, работа, работа и работа.
   В полку удивились тому, что опер, который не ходил раньше ни на какие построения по утрам, не присутствовал на разводах, вдруг стал исправляться он и утром и вечером в полку, да еще и допоздна, наверное начальство дало нагоняй, наконец то и он стал служить как и все офицеры - и на подъеме и после отбоя в полку, так ему и надо. Только офицеры, мои негласные помощники, задействованные в проверке этого дела, знали в чем дело и активно помогали мне во встречах с теми, кто непосредственно контактировал с проверяемыми.
   Подключились службы округа, взяли под контроль переписку, почтовые поступления, установили аппаратуру в местах сбора проверяемых, сфотографировали их всех, якобы на доску почета в ленинскую комнату, под благовидным предлогом месте с командирами, и в итоге стала накапливаться уже оперативная информация.
   Наши помощники активно включились в работу и при очередных собраниях, под нашим уже контролем, стали высказывать свои мысли, что не все так просто, как говорит Тойво, ведь власть имеет такие рычаги воздействия на сознание граждан Эстонии, что надо сотни лет, что бы убедить своих сторонников поступать так, как говорит Тойво. На что им было заявлено, что все может решиться гораздо быстрее. Если мы и наши союзники за рубежом, объединим усилия в пропаганде наших взглядов среди эстонцев, литовцев и латышей, то время освобождения от ига Советов придет быстрее, а потери неизбежны и к ним надо готовиться сейчас, настраивать себя на какие то тяготы и лишения, как наши отцы и деды "айсзарги", боровшиеся за независимость во время войны с Советами. Что это такое он знает из его рассказов и рассказов других друзей отца, которые сейчас ведут эту борьбу тайными методами. При этом он назвал несколько имен, известных ему либо по рассказам отца, либо при его личном присутствии на таких встречах.
   Перед нашими помощниками стояла не простая задача - с одной стороны надо было показывать, что они солидарны со всеми постулатами, излагаемыми Тойво и Эрнестом, иначе они подпадали под подозрение, а с другой - нельзя было так их поддерживать в их пропагандисткой деятельности, что бы самим потом не попасть под статью УК.
   Поэтому я старался отрабатывать им такую линию поведения, которая с одной стороны показывала их сторонниками Тойво и Эрнеста, а с другой они сомневались в правильности методов, которые они пропагандировали и таким образом, не подпадали под статью. Для этого требовалось отрепетировать все возможные варианты разговоров как наедине, так и в общей массе, а это было не простое занятие, требовалась ювелирная работа помощников. Учтите .что это были простые солдаты, с еще не окрепшим политическим сознанием, не имеющими опыта подобных дел, да я и сам еще был не столько опытен, чтобы предвидеть все нюансы разговоров между "заговорщиками", поэтому большую помощь оказывали прикомандированные к отделу оперработники 2 отдела, имеющие опыт побольше в подобных разработках и плотно следящие за всеми нюансами разговоров проверяемых и вовремя подсказывающих мне что надо подкорректировать при отработке заданий негласным помощникам.
   В общем, при такой работе мозгового центра Особого отдела, шансов у Тойво и Эрнеста заподозрить в чем - то наших помощников, не было. Он в принципе, был конечно, только если они сами в чем то не прокололись бы.
   Но наши ребята строго следовали отработанной линии поведения и в разговорах побуждали Тойво и Эрнеста аргументировать свою позицию, заставляя называть новые имена и фамилии своих старших кураторов, которых мы тут же брали в разработку, через местные органы КГБ в Эстонии.
   Кроме этого, мы стали контролировать всю переписку и почту, приходящую на их адреса и были в курсе содержания всех материалов, печатавшихся в Бруклине, США, и переправляемых контрабандой в СССР. Материалы были антисоветскими по содержанию и нацелены на формирование националистических настроений среди молодежи прибалтийских республик, на возбуждение межнациональной вражды, в первую очередь против русского населения, против СССР, за отделение их из состава единого государства, причем методами далекими от правовых-организацией стачек, митингов, восстаний, причем вооруженная борьба была во главе всех рекомендаций. Словом, мы имели дело с настоящей подрывной деятельностью иностранных спецслужб, направленной на уничтожение братского единства народов Союза, подготовкой молодого поколения к борьбе за независимость своих, маленьких Родин, от имперского Советского Союза. Цели, которые, они преследовали, были враждебными как по сути, так и по методам проведения и мы не могли остаться в стороне, глядя как развращают нашу молодежь, вербуют под свои националистические знамена и в итоге, подготавливают почву для развала СССР.
   Это все происходило в то время, когда СССР был могуч, обладал мощнейшей армией, работал Варшавский договор, в общем ничто не предвещало трагических событий, происшедших позднее, уже в 1991 году.
   Мы тщательно фиксировали все разговоры, позиции проверяемых, а они не все они поддерживали позицию Тойво и Эрнеста, и склонялись к позиции наших помощников, что облегчало нам задачу, так как они в будущем могли свидетельствовать против них, это облегчало задачу легализации материалов, получаемых от наших помощников, так как сообщения негласных сотрудников, не могли быть использованы в суде, только официальные материалы, и мы радовались тому .что есть такая возможность вывести наших информаторов из числа подозреваемых, так как при разбирательстве уже в суде, роль каждого должна быть прописана досконально - виновен-не виновен.
   А ситуация тем временем накалялась - Тойво стал приводить в пример борьбу против Советов в наше время, тех "лесных братьев", которые и в настоящее время прячутся в лесах Прибалтики и продолжают свою войну, говоря, что эти люди уже старенькие, но не изменили своим взглядам и бьются до конца.
   Мы естественно офигели от его заявлений, стали уточнять информацию через Центральный аппарат КГБ, нет ли здесь дезинформации и недели через две получили подтверждение, что это так и вопрос - откуда у вас такая информация? Мы снова выпали в осадок - откуда парень, находясь в Спасске, на краю земли русской, знает то, чего мы не знаем?
   Оказалось, что во время увольнения, он звонил домой отцу и тот рассказал ему эту новость, пообщавшись с одним из кураторов, приехавшим из Польши. Нам переслали копию этих переговоров. Выходило, что его отец продолжает контактировать с эмиссарами западных спецслужб, несмотря на заверения, данные в лагерях - не продолжать борьбу против Советской власти.
   Из Центрального аппарата КГБ СССР нам пришла ориентировка о том, что действительно, до сих пор в Прибалтике существует бандитское подполье "лесных братьев", некоторых из них удалось ликвидировать буквально недавно. Арестовано три активных участника бандподполья, в возрасте 62-65 лет, которые прятались в отдаленных хуторах, в подземных бункерах, обросшие, завшивевшие, худые, ослепшие, но настроенные враждебно, как и 30 лет назад. Одновременно были арестованы и те, кто их прятал, снабжал продовольствием, средствами гигиены, одеждой, информацией, по ним в настоящее время идет следствие.
   Так, что ничего Тойво не придумывал, а сообщал действительную информацию, имеющую значение и для нас.
   Стало понятно, что ребята настроены идти до конца и создают действительно антисоветскую организацию, с целью борьбы за независимость стран Балтии от СССР. Это было уже серьезно - группировка националистов в воинской части, ведущая активную пропаганду среди военнослужащих, которым нести службу по защите Родины и от которых можно ожидать любых сюрпризов - где гарантия, что они не станут выводить из строя секретную технику, не станут копировать секретные чертежи, собирать информацию составляющую государственную и военную тайну, с целью последующей передачи спецслужбам западных стран, вести пропагандистскую работу среди других военнослужащих?
   Все эти вопросы перед нами поставило руководство Особого Отдела КГБ округа, предписав обратить на эту сторону вопроса самое пристальное внимание, окружив нашими возможностями все их телодвижения.
   Мы эти задачи довели до негласных сотрудников, детально проработав каждую ситуацию, которая могла возникнуть в процессе проверки, отработали способы срочной связи, усилили прослушку разговоров и видеонаблюдение за проверяемыми и, параллельно стали решать вопросы допуска или не допуска их к секретным работам и документам.
   Это надо было делать очень деликатно и незаметно, так как отказ в допуске такому количеству военнослужащих - это ЧП на уровне округа, от нас командиры потребуют объяснений по каждому военнослужащему и здесь может раскрыться наш интерес к проверяемым - надо было что-то предпринимать. Но что?
   Решение пришло оттуда, откуда мы не ждали. Командование округа приняло решение о разворачивании вдоль границы с Китаем нескольких мотострелковых дивизий, одну из которых планировалось развернуть вдоль озера Ханка, со штабом в Спасске. Планы грандиозные, силы и средства привлекались серьезные, а самое интересное, что создавались специальные подразделения для строительства казарм, укрепрайонов, батальонных узлов связи, инженерных сооружений для укрытия танков, БМП, изчисла молодого пополнения и военнослужащих, подлежащих увольнению. Полку связи предписывалось выделить для этих целей порядка 150-200 человек, что составляло примерно 1/5 личного состава. Вот тут и были подключены возможности Особого отдела округа, для откомандирования наших проверяемых в число создаваемого инженерно-строительного батальона, с задачей постоянного, круглосуточного наблюдения за ними уже в новом подразделении, дислоцирующемся отдельно от полка и таким образом исключив возможность их допуска к секретным документам и технике.
   Естественно, для организации наблюдения за ними, был откомандирован и я, а в строительный батальон мне было передано еще несколько негласных помощников из других частей округа, так, что наши проверяемые не могли незамеченными даже в туалет сходить, так плотно мы их обложили.
   В полку новость о создании строительного батальона восприняли без энтузиазма, но делать было нечего, против округа не попрешь, сформировали то, что требовалось, включив туда и наших помощников и проверяемых, назначили командиров и политработников.
   Наша же задача состояла в том, чтобы оторвать проверяемых от основного контингента сослуживцев-прибалтов и ограничить их враждебное влияние, поставить их в такие условия проживания и работы, чтобы посмотреть как они будут общаться со своими единомышленниками, кураторами из Эстонии, и все задокументировать.
   Началась новая фаза проверки, надо было проследить каналы связи проверяемых, что они будут делать в условиях отрыва от основной массы сослуживцев, не будут ли вести агитацию среди других категорий военнослужащих, привлеченных для работ, тем более округ направил в батальон несколько выходцев из Прибалтики, являющихся нашими негласными сотрудниками, которые были мне переданы на связь другими оперработниками округа, и которых я начал активно вводить в проверку. С новыми помощниками пришлось много поработать, ввести их в суть проверочных материалов, в части только их касающейся, ибо никто из помощников не должен знать полностью информацию, ибо они могли расшифровать друг друга перед проверяемыми и перед самими помощниками, чего нельзя категорически допускать, это грозило расшифровкой, поэтому задания им отрабатывались очень тщательно, не пересекаясь ни по одному вопросу. А это уже искусство оперативной работы, которое я постигал уже в процессе проверки.
   С момента перевода проверяемых в отдельный строительный батальон прошло несколько недель и вот тут началось то, ради чего мы их изолировали от остальных сослуживцев - прибалтов - они стали искать связи среди новых своих собратьев по лопатам и киркам. Надо отдать должное их настойчивости и целеустремленности, они за несколько дней установили всех уроженцев прибалтийских республик, познакомились с ними и стали прощупывать каждого на предмет того - разделяют ли они их взгляды на прошлое своей малой родины или нет, что планируют делать после увольнения, кто их родители, чем занимались в годы войны и т.д.
   Вот тут то они и нарвались на подготовленных нами к таким встречам и беседам негласных помощников, от которых потоком пошла информация о том, что их обрабатывают в националистическом направлении несколько эстонцев, вербуют в свои ряды, проводят беседы, направленные в первую очередь на их проверку, на выявление их отношения к советской действительности, и на постепенное вовлечение в их, как они говорили, подпольную группу сопротивления советской власти.
   Помимо того, что эти разговоры записывались нашими специалистами из оперативно-технического отдела, они фиксировались сообщениями нескольких негласных помощников, что позволяло четко определить роль каждого в этой подрывной работе и давало фактический материал для уголовного дела.
   Сейчас, с высоты прожитых лет, с наличия достаточного опыта подобных разработок, с оценки происшедшего со странами Прибалтики, хочется сказать, что их кропотливая и целенаправленная работа, под руководством матерых антисоветчиков и активных участников бандподполья, принесла таки успех - они сумели создать большое количество своих сторонников, поддержавших их в момент развала СССР, точно рассчитав, что среди руководителей Великой Империи найдутся предатели - Горбачев, Ельцын, Кравчук, Шушкевич, Яковлев и многие другие, которые вместо того, чтобы пресечь враждебную деятельность бывших "айсзаргов", бандеровцев, откровенных нацистов, позволят своим бездействием, а где то и помощью, развалить ее.
   И на фоне происходящего сейчас на Украине, в странах Балтии, Польши, Румынии, Чехии - как наглядный урок хочу вспомнить тот далекий 1972 год в благополучной, стабильной стране, когда то, что происходило в полку связи на Дальнем Востоке воспринималось как нечто необыкновенное, глубоко не приемлимое нашим сознанием, когда можно и нужно было в корне пресекать любую вылазку против единства наших народов, выстоявших в веках свою независимость, суверенитет, строивших государство социальной справедливости, где во главе был Человек, его проблемы, проблемы его детей и внуков, и глядя на сложившуюся конфигурацию наших союзников задать себе и другим вопрос - а что вы ребята сделали для укрепления мощи России, почему в эти трудные и критические дни вас беспокоит только одно - как бы хапнуть побольше "бабла", вывести его за рубеж, получить два, а то три гражданства за пределами России, устроить туда детей и внуков, и, главное, не видеть своей судьбы в судьбе Родины!
   И самое главное - почему то забыт принцип организации деятельности карающих органов, сформулированный Железным Феликсом - чекистом может быть только человек с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками!
   А на деле - дня не проходит что бы не было разоблачений и арестов среди сотрудников МВД, ФСБ, СКР, Прокуратуры, Судов, не говорю уже про Губернаторов, Мэров и иже им подобных!
   И возникает вопрос - а их то кто этому учил, кто их вербовал, заставлял и заставляет разрушать Великую Родину, почему слуги народа живут лучше самого народа? Самая богатая в мире страна, а нищих, бездомных, пруд пруди. Кого же мы выбираем, или они сами делают все чтобы превратить Россию в подобие Украины?
   Столько вопросов - а ответ один, их также обработали те, кто долгие годы активно боролся с нашей Родиной, только сейчас мы ослабли настолько, что не способны дать им по зубам, мямлим, мямлим, а эффект - ноль.
   И еще думается, мы много говорим о патриотизме, офицеры запаса, и просто неравнодушные люди - ходим по школам, техникумам, институтам, встречаемся с молодежью, которой строить будущее страны, рассказываем о том, чем мы занимались в рядах Советской Армии, как воспитывали патриотов страны, сами строили ее, защищали на полях сражений в Афганистане, Эфиопии, Кубе, а теперь в Сирии, восстанавливали конституционный строй в Чечне, мы, живые, но могущие только говорить, и попадают ли наши зерна правды в души этого поколения, когда кругом столько лжи, неправды нищенского бытия становится страшно - выживет ли Россия, когда кругом враги, санкции, а наши богатеи выводят сотнями миллиардов наше богатство, укрепляя экономику США, Великобритании, Кипра, Франции, Германии?
   Нет ребята, не за это я служил в том далеком 1972 году, изобличая тех, кто через 40 лет взял реванш, за свою каждодневную, опасную, полную лишений и тягот, работу.
   А тогда, получая опыт разработки этой враждебной нашему строю группировки, я был убежден в том, что делаю правильное дело, воспитываю патриотов - наших негласных помощников и весь личный состав полка, оберегаю от развала Великий Советский Союз.
   Проверка активных членов этого коллектива призывников-прибалтов, определение роли каждого в этом коллективе, препятствие распространению их националистических взглядов и планов среди личного состава полка и батальона, заняла около полугода. Документально, с подробным изложением роли каждого в этом, возбужденном уголовном деле, была доказана антисоветская направленность этой группы, где были выведены главари, их активные помощники, зафиксированы все антисоветские высказывания, через сослуживцев были легализованы все их действия и оставалось только передать материалы дела в Военный трибунал, что и было сделано в 1973 году.
   Для командиров и политработников это был гром средь ясного неба - как, в их отличном полку, имеющем большие достижения в боевой и политической подготовке - регулярно проверяемом политуправлением округа жила и действовала подпольная националистическая группировка, о которой никто не знал, никаких сигналов от активистов комсомольцев не поступало, политработники докладывали только хорошее, а тут надо же?
   В общем командир полка полковник Долгов Иван Дмитриевич - как сел на стул в кабинете, когда Начальник Особого отдела КГБ по Спасскому гарнизону подполковник Лещенко Григорий Антонович, который хорошо знал командира, жил в одном с ним доме в гарнизоне, так и не встал, пока Григорий Антонович излагал ему суть материалов. Замполит полка, подполковник Звягинцев Валерий Романович, стал заикаться, до других должностных лиц эту информацию мы не доводили. Они все узнали после ареста проверяемых и в ходе процесса, который правда был в закрытом режиме - так как афишировать наличие такой группы в воинской части смысла не было, это могло негативно отразиться на морально-политическом климате в полку, так как эти преступники в обычной жизни были дружелюбны, общительны и ничем плохим себя не зарекомендовали.
   Трибунал работал в закрытом режиме порядка месяца - изучались все материалы, исследовались доказательства, опрашивались сослуживцы и свидетели. Определялась степень вины каждого проверяемого, они опрашивались по всем эпизодам, в которых участвовали, оформлялись протоколы и т.д.
   Я присутствовал на всех заседаниях трибунала, слушал вопросы и ответы, определял места, где мы не доработали, слушал обвиняемых. Самое главное. Что я отметил. Что активные члены этой группировки не сдавали своих вожаков, принижалиих роль в создании группы, оговаривали себя. Но под давлением фактов, документально закрепленных материалов, они постепенно стали признаваться, сообщая новые детали, о которых даже мы не знали.
   Рано или поздно, но все кончается. Закончилось и судебное заседание, всем была определена степень вины и в соответствии с ней, каждый получил свой срок.
   Учитывая уровень угрозы для общества, активную роль в создании и функционировании подпольной группы, Тойво и Эрнет получили по 12 лет колонии строгого режима, четверо более активных членов, поддерживающих их - по 6 лет колонии общего режима. В отношении остальных - почти 30 солдат, было вынесено официальное предостережение, еще 25 человек профилактированы через политорганы, т.е. с ними была проведена беседа политработниками, после чего было принято решение о их переброске в другие части округа, под наблюдение командиров и политработников. И, конечно, Особого Отдела КГБ, правда они этого не узнали. Мне была дана команда подготовить выписки из материалов проверки и переслать их в Особые отделы, куда откомандированы профилактированные солдаты, и подготовить обзор для ознакомления всемисотрудниками Управления Особых отделов КГБ по КДВО, с целью выявления и пресечения подобного в других частях округа.
   Командир полка был представлен к увольнению в запас, ему был объявлен строгий выговор по партийной линии, политотдел практически не пострадал, партия своих не сдавала, но было принято решение передислоцировать полк под Хабаровск, что и было сделано через полтора года. Правда я в этом не принимал участия, так как после реализации дела был выдвинут на вышестоящую должность здесь же в отделе и получил право на поступление в юридический институт, куда благополучно и поступил.
   Были проведены аресты и суды в прибалтийских республиках, причем вину отцов-айсзаргов, доказывали с помощью показаний сыновей-айсзаргов, которым правда не суждено было прятаться в схронах и убивать тех, кто не согласен был с позицией их отцов и их самих.
   Мне было присвоено звание капитан, и я стал осваивать новый участок работы, где опыт проверки данного дела очень пригодился.
   Но это совсем другая история.
  
   Фамилии и имена проверяемых, изменены, совпадения случайны
  
Оценка: 3.14*32  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023