ArtOfWar. Дынников Сергей Михайлович. На высокой частоте

На высокой частоте

Вспомни, как вдруг искрящимся жалом

По позвоночнику пробежала

Самая звонкая, самая звездная из частот.

Олег Медведев "Марш небесных связистов"

Пару лет назад забежал ко мне Боря, верный мой старинный друг. И не вспомню сейчас по какому делу. Помню, что заодно решили проверить прогноз погоды на ближайшие выходные. Включил компьютер, зашли на метео, прогнозом утешились. Тут дернул меня черт открыть карты Google. Набираю в поиске Грозный и пожалуйста, как на ладони этот город, в легкой дымке и небольших облачках. Ухожу влево, до с.Октябрьское, щелчками мыши приближаю изображение...и вот оно, в хорошем разрешении, небольшое двухэтажное здание. Окопы кольцом вокруг, хорошо различимые окопы с ячейками для стрельбы. С ходом сообщения к темному пятну дота на отшибе. Шок! Время вернулось вспять. Шумные кулеры старого компа вдруг загудели двигателями вертушки, а мы с Борей будто зависли в воздухе и смотрим туда, в свое прошлое...

Давно знаю Бориса, еще по работе в пожарке. С ним вместе выезжали на учения противопожарной службы гражданской обороны, в окрестном сосновом бору разворачивали радиостанции Р-118 со складов НЗ. В лесном косогоре на этот случай была отрыта и поддерживалась в порядке уютная землянка. Пикантность учениям придавала непосредственная близость к уютному дому отдыха, расположенному на берегу озера. И если учения совпадали с близким окончанием заезда, то тогда проходили наиболее плодотворно и успешно. Ну и просто весело было наблюдать, как припозднившиеся отдыхающие совершают свой вечерний променад по лесным тропинкам. Как они с удивлением косятся на разом возникший лес антенн, мирно жующий солярку дизель в специально огороженном загончике, уютный дымок полевой кухни и людей в форме, снующих между машинами. Лишь бешеный рев вентиляторов охлаждения при включении передатчиков, особенно громкий и нетерпимый в тихом вечернем воздухе, заставлял дам, гуляющих со скучающим видом, прибавлять шаг. Эх, какой же это забытый ныне рев! Как будто именно с этим ревом тире и точки, разогнавшиеся в лампах и контурах до световой скорости, срывались с антенных полей, улетая к неведомому корреспонденту на другой конец страны! Боря в то время был моим постоянным сменщиком по дежурству. Радистов и тогда было мало, а нынче они и вовсе вымирают как класс.

В любой профессии найдутся свои фирменные приколы. В любой компании есть люди, эти приколы к людям несведущим применяющие. Леха Баринов, водитель со стажем и связист по призванию, как-то раз крепко нас выручил. На одних учениях уж слишком занудный попался нам посредник. Во все совал нос, всем интересовался. Мужики понабьются в тесные кунги, мало ли чего нужно обсудить. Важный, к примеру, вопрос, кому вечером дежурить, а кому из свободной смены сходить на танцы в этот самый дом отдыха. Тут как тут этот посредник, тоже хочет с людьми пообщаться. Нравится ему, не служившему срочную службу, этот лесной антураж после толкотни большого города. Намеки не понимает, секретностью его не пробьешь, он и так в курсе всех наших служебных секретов. Какого рожна в углу кунга стояла здоровенная лампа дневного света, и по сей день задаюсь вопросом, нечего ей там делать и нигде они на учениях не применялись. На эту лампу и обратил свой взор Леха. А помог ему сам посредник, вопросом в тему:

- А вот смотрю, вы все по радийкам толчетесь, не вредно это для здоровья?

- Да ведь как сказать, вредно...мы, радисты, давно к этому привычны, жены дома знают, что с мужским здоровьем после учений непорядок уже через пару месяцев проходит. Да, это...привычные мы. И смотрит на посредника светлым взором.

Далее с непроницаемым лицом берет в руку лампу за один конец, второй приближает к фидеру на выходе передатчика. Жмет на ключ. Рев вентиляторов, лампа вспыхивает ослепительно белым светом. Посредник увлекательный, завязавшийся до этого разговор как-то скомкал, не поддержал и быстро ретировался в землянку. Пока он из кунга выбирался, старались сдерживаться, прыскали потихоньку в кулак, глядя друг на друга красными от сдерживаемого смеха лицами. Только удалился, под рев передатчика дали волю смеху, ржали так, что машина качалась. До конца учений не приходил, а вводные данные диктовал по полевому телефону.

И танцы, ну конечно же танцы! Впервые услышал выражение "горит путевка" напрямую от носителей термина. Это означает, что заезд отдыхающих состоит практически из одних дам, чуть разбавленных парой-тройкой стареющих, изрядно потрепанных дамских угодников. Заезд неумолимо близится к завершению, но нет того, единственного, на ком можно остановить свой взор...и копится печаль. Как вдруг! Шу-шу-шу-шу...какие-то военные...шу-шу...много...рядом, в лесу...наверное на учениях. Трепет пробегал по телу, учащенно бились сердца, уж слишком долго ждали дамы этого праздника, жаждали бала! И вот наконец, в дверях залы появлялись они, блестящие корнеты и поручики, отрада и души надежда. Пошло веселье в вихре польки и мазурки...ну, в общем конечно танго...трепетали дамы с враз запунцовевшими щечками в надежных и сильных руках! Блестели злобно глазами из дальнего угла недавние фавориты, вмиг забытые, с обсыпанными перхотью воротниками. И часто дневальный мог видеть картину возвращения зябким утром какого либо поручи...лейтенанта, устало чертящего носками сапог песок лесной дорожки. А что вы хотели, наверное, всю ночь сонеты читал. Еще бы усталость не валила с ног и не межила веки... Вот Боря кстати, не ходил на танцы, не любил и оставался дежурить на связи.

Потом уж мы с ним вместе в отделе связи УВД работали, в группе радиосвязи. К тому времени он уже заочно закончил электротехнический институт. Да не просто так закончил, темой дипломной работы был радиотелефон. А вот не высовывайся на сессиях, если ты такой грамотный! Кроме теоретической разработки он еще и действующую модель на базе радиостанции "Пальма" собрал. Когда он сидел и корпел над образцом, я помогал ему немного, подать паяльник там, поднести чего ни будь. Изредка поглядывал, не полезла ли у него от напряжения мозговая нитка из уха, тема в то время была новая, наверное где ни будь в тишине НИИ проходила. Но Боря справился. А я вот так и остался в связи самоучкой. Кроме пожарно-технического училища, только и было за плечами, что радиошкола ДОСААФ, армия, да работа радистом в Анадырском аэропорту.

Работа на Севере дала так пригодившуюся впоследствии полевую выучку и умение быстро принимать решения. Понадобится заменить радиста на авиаплощадке в Мейны-Пильгыно или Усть-Белой, прошусь в командировку, лечу. Ладно, если на месте есть штатный радиомеханик, чаще проще - вот тебе приемник, передатчик, тут бензоагрегат или дизельэлектростанция, давай работай. Где сейчас эта профессия, жива ли хотя бы на Севере, или убита "цифрой" и пакетной связью? А сами названия, песня, а не названия! Тикси и Батагай, Хатанга и Амдерма, Певек и мыс Шмидта! Иногда еще и привод был для наведения воздушных судов на авиаплощадку. Эх, Север! Еще пацаном приболел им, увидев фото в каком-то журнале. Мужик в свитере, с бородой, на фоне незнакомой аппаратуры. И подпись: "Полярный радист". Много открыток в ту пору было с репродукциями картин Рокуэлла Кента, все про белое безмолвие, просторы, да холодную непонятную красоту. Опять же, кто из мальчишек не любил рассказы Джека Лондона? Зацепило...как будто судьба исподволь готовила к дальним поездкам в отрыве от "главных сил". Нарабатывал и нарабатывал практику. Заменяет ли практика хорошую теорию, не знаю. Но вот до сих пор костерок, или разбивку лагеря никому не доверяю, это мое, это я умею и люблю.

Разные мы с Борей люди, меня всегда как волка в лес тянет да в путешествия, он типичный домосед. Ближе к пенсионному возрасту обзавелся Борис небольшим брюшком, а я со временем так и оставался худым жердяем. Разве что потом, уже на пенсии, тоже раздался в поясе. Приятно видеть его добродушное лицо, без тени грусти или угрызений нечистой совести. Важная черта - Борис страстный любитель поспорить, причем неважно, кто перед ним, пусть неправ хоть начальник, так ему и выскажет. Причем любому начальнику, хоть начальнику управления. Кто-то скажет про неумение сдерживать эмоции, нет, тут другое, тут обостренная жажда справедливости. Есть у подобной открытости и свои минусы, сплутовать при случае не удастся, все на лице будет написано. Можно, можно было с Борей работать, тем более, что иногда работы наваливалось "выше крыши". Ежегодно составляли табель положенности для подразделений. Запрашивали штатные расписания, обкладывались ими со всех сторон и делали сводную ведомость для начальства, сводили цифирь в кучу с большой простыни, далее уже шли заявки на управление материально-технического снабжения. Все это конечно можно было и на ЭВМ посчитать. Была у нас ЭВМ, "Электроника-Д3-28. Грузишь с магнитофонной кассеты операционку, далее программу расчетов, пару часов разомнешься на клавиатуре, завидуя скорости ввода текста машинистками и все, считает, собака! Не пройдет и нескольких часов, как выдаст табель положенности, да с нашими ошибками при вводе, который все равно потом надо перепроверять с калькулятором в руках. Ну да не будем про грустное... В общем, обычная чиновничья работа, клерки, канцелярские крысы...по крайней мере про себя так думал. Зато после уже можно было напроситься в сопровождение грузов, когда наши заявки приобретали вид фактур и накладных. И через полстраны пилил на КАМАЗе в Москву, держа под рукой автомат и зорко поглядывая по сторонам, а не видать ли где охотников до моего драгоценного груза. Иногда, правда что не драгоценного, как-то раз нагрузили кузов до самого тента партией компьютеров и принтеров, вдобавок восемью серверами, плюс без счета факсами и бесперебойниками. Но, несмотря на периодические вылазки на волю, работа начала душить, тем более, что уже пошел Кавказ. Пара командировок добавила решимости бежать, бежать в ОМОН! А вот Борису кабинетная жизнь нравилась, он не хватанул в молодости свежего запаха Севера, его бескрайнего простора и того самого ледяного безмолвия. Единственно, что как тогда, так и сейчас считаю, что должен кто-то сидеть и бумажки эти писать. Иначе другим, кроме этой писанины, делать дела будет некогда.

Та командировка, что мы с Борей невольно вспомнили, к монитору присохнув, совсем обычной была. Отгремели уже 95-й и 96-й годы, канули в Лету 99-й и 2000-й. Кажется, закончилось уже самое плохое, было с чем сравнивать. Подготовка к командировке прошла как всегда, бойцам две недели плотного бега по долам и весям. По пути не менее плотные занятия по боям в городе и штурмам, да зачисткам зданий. Мне за оставшееся время нужно получить недостающую технику и расходники. Вот тут и подключался опыт. Что берем? Да все, что сможем утащить на крепких омоновских плечах. 200-300 метров электрического провода, 50-100 метров кабеля силового, розетки, лампочки и еще и еще... Радиостанции стационарные и автомобильные, носимые всех диапазонов, запасные аккумуляторы и зарядные устройства... не будем утомлять перечислением. Видели когда ни будь погрузку и выгрузку ОМОНов в аэропортах и на вокзалах? Поэзия, мощь, биндюжники прошлого отдыхают! Парни высокие и здоровые, таскают ящики играючи, даже если это ящики связиста, или оружейника. Ворчат недовольно, подозревая, что нагрузили мы их кирпичами с соседней стройки. Какие кирпичи, все нужно, гвоздя лишнего нет! Ну, разве что броник со сферой сунул туда до кучи...и то только для лучшей сохранности хрупкого оборудования. Случись обстрел, другая какая коллизия, вот они, лампочки на 100 и 60 ватт, целенькие, броней укрытые, с себя снятой без жалости, отданной на растерзание...но нет, не нужно бойцам о жертвенности этой знать! Ни к чему, а то и до беды недалеко! Да! Любо дорого смотреть, как таскают! Но некогда, надо за этими ящиками бдеть неусыпно, смотреть, чтобы не переворачивали и складировали аккуратно. Чтобы не затерялся ни один из семи. Пять ящиков из-под выстрелов гранатометных, да пару уж совсем громадных домовин. Даже не знаю из-под чего. Воображение буксует, что можно было в тех ящиках хранить. Первый раз в эту командировку тащил и армейскую Р-105. Интересно с ней получилось, получал в УВД недостающее имущество, прямо на ступеньках перед входом столкнулся с начальником одного интересного отдела.

- Ты чего не сказал, что тебе нужна армейская станция? - Лихорадочно пытаюсь вспомнить, а когда это я и где говорил, что нужна "армейка"...

- Я знаю, что у вас нет, стой тут, никуда не уходи. - Ага, как же, нету у нас, есть у меня "армейка", на всякий случай...только Р-105Д, диапазон у нее никудышный...ребята взяли на рейде по браконьерам. Хозяина у станции почему-то не нашлось, как не спрашивали. Особенно интересовались, где установлен в городе второй комплект. Притащили ко мне, не выбрасывать ведь было добро?

Не прошло и пять минут, выносит обычную Р-105М и преобразователь для питания от бортсети автомобиля.

- Где расписаться? - спрашиваю.

- Так бери, владей.

Отказываться грех, к вечеру проверил, подзарядил аккумуляторы, поехала со мной в командировку станция! Антенны-куликовки не было, снял со 105Д "трофейные" дюралевые штыри, положил про запас наклонный луч. Засунул на дно ящика, и поехала воевать старая техника! Давно хотел использовать для взаимодействия с соседями, авось пригодится.

Дороги на Кавказе уже нами порядком избиты были. Самолетом до Каспийска, вертушками до Северного или Ханкалы. Там на УРАЛы под прикрытием бэтэров и вот, мы и дома! Дома на 3 месяца и дом этот зовется ПВД, или пункт временной дислокации. В этот раз это неплохое двухэтажное здание чуть на отшибе. Ты на виду, но и у тебя все на виду. Снова лихорадочный поиск временных основной и запасной частот, прямо по ходу движения. Как это делалось? Включаешь на разных частотах и диапазонах штук 10 носимых станций, сколько можно контролировать по ходу движения. На какой станции будут слышны переговоры, ту выключаешь. Так до самого места оставались включенными две-три штуки. Контрольно поработаешь на передачу, покричишь, а вдруг кто откликнется, не выдержит подобной наглости, такого беспардонного вторжения в отлаженный эфир.

Это потом мы освоимся, вольемся в круг, в братство. Это потом мы со своей частоты будем приезжих гонять на правах старичков. Главное найти свободную частоту, незанятую. И это при такой плотности связи в Грозном! Закрытый канал и наши позывные передаст то подразделение, которое мы меняем. А вот для своих нужд надежный канальчик один, другой, важен. Независимость! Вал забот сразу по приезду, связь не ждет, первая смена блокпоста уже громоздится в УРАЛ. Им домашнюю заготовку переговорной таблицы в руки, станции, да лучше бы еще с ними на прием-передачу поста скататься, посмотреть все на месте своими глазами. Рельеф местности, примерное расстояние до ПВД, возможные препятствия для прохождения радиоволн. Эх, разорваться бы на две-три части! Ибо в расположении тоже работы прорва. Начиная с места, куда ставить драгоценное имущество, до места, где будет молотить, не переставая, старенький бензоагрегат, в просторечии дырчик. Но ты один, а решения принимать нужно быстро и безошибочно.

Дайте, дайте еще несколько часов в эти горячие сутки и растяните по времени эту горячую неделю по приезду! Дай командир людей унести и расставить все куда надо! Дай Бог терпения не орать на бойцов, просящих вот прямо тут и сразу изладить у кроватки розеточку для телевизора и магнитофона! Вот где нужен опыт. Всем нужно обещать всё сделать сразу, как только вырастет на крыше антенна радиостанции-стационарки, как только появится устойчивая связь с блокпостом, как только загорятся лампочки в кубриках и будет решен вопрос с бензином на завтра, как только...ну и ребята, просто нужно иногда поесть, я ведь тоже не ел с самого дома. И поздняя ночь на дворе, а значит надо упасть поспать, ибо завтра ранним утром меня разбудит дневальный. И я пойду, зевая и досматривая последний сон на ходу, запускать свое капризное хозяйство, не одну командировку прослужившее верой и правдой. Потому что без связи нет управления! А без управления нет войны! Ничего ребята, я еще доберусь до вас, я уже путем проведения хитрых оперативных мероприятий узнал, кто из молодых бойцов работал электриком! После вечерней планерки у командира этот несчастный будет передан мне на растерзание. Он не вырвется из моих цепких лап, пока в электрике не будет полный порядок. Пока все "сопли" предыдущей смены не будут убраны. Пока все не запоет и не заиграет! И еще! Я обязательно узнаю, кто взял молоток и гвозди семидесятку "на минуту", а потом побросал все на кухне! Но это потом, а пока работа, работа и работа. Как там, труд сделал из обезьяны...? Не верю, или эта обезьяна хотя бы спала немного...

Мобильные отряды, в просторечии "мобильники", заменили ГУОШ первой чеченской. Хорошо, что командиром был полковник из нашего УВД. Отпадали лишние хлопоты по материальному снабжению и артвооружению. Но главным для меня было, что в мобильнике стояли наши связисты, с кем в УВД работал в свое время. Это значит, что звонки по спутнику были без очереди и без ограничения времени. Хотя, о чем домой рассказывать? Нельзя беспокоить, все нормально, живы, здоровы, чего и вам желаем. На вопросы о подрывах переводили стрелки на падких до сенсации журналистов. Врут, все врут! Все тихо, мирно, курорт, юга короче, климат опять же мягкий. Фрукты, овощи в избытке. Весь разговор. Тут же, в отряде, дефицитного полевика можно было получить. Мой стратегический запас изрядно опустошили саперы. По углам территории ПВД они поставили МОН-100, а в центре парочку "пятидесяток". Тут же, в мобильнике, узнал, что готовится еще один наш отряд. Что Боря, друг мой поедет, и не догадывался. Потом уж узнал ту процедуру, в результате которой он и поехал в командировку. Как командировка в Кизляр да Моздок, нет отбоя от желающих. Туда Бориса не пускали, стар мол, гражданского вида и образа жизни. Как нужно было поехать в Грозный, желающих почему-то не нашлось. При попытке жесткого прессинга два человека тут же написали рапорта об увольнении. На очередном совещании зачитал начальник отдела телеграмму об отправке. Снова не нашлось желающих. Тогда встал с места Боря во весь свой невысокий рост, скромно, без пафоса сказал, что едет. Дома нагло, наверное, в первый раз в жизни соврал, что якобы едет в Моздок. Ложь случайно открылась позже, не по его вине, пришлось мне после это дело тоже урегулировать. Вот что значит врать...

Начало появляться помаленьку время. Дошли руки и до Р-105М. Достал "стопятку", осмотрел. Умели же раньше делать! Ломаться нечему, настройки простые, дурак антенну настроит по индикатору. Пусть в режим ретрансляции и не каждый запустит, но в мое-то время учили намертво. Дальность связи правда не ахти, так если антенну задрать повыше, глядишь и потянет. Столько лет прошло после армии, а все помнилось. Пришлось в 96-м поработать и на Р-159М, их выдавали на блокпосты, чтобы закрыть приставками переговоры, но что-то не легли на душу. Ближняя сила от нас была в паре километров, батальон софринцев. Командир к ним уже наведывался, связи с комбатом наладил. Пришлись они друг другу по душе, оба молодые парни, у обоих под началом куча охламонов. В другую поездку и меня прихватил. Пока он свои дела решал, я направился к КШМ-ке, замаскированной масксетями, но с предательски торчащими антеннами на телескопах. Р-142, моя армейская любовь, после нее грустно было работать в гражданской обороне на устаревшей Р-118. Хотя задачи были другие, не раскачать мне было 142-ю для дальней связи. Постучал, открылась дверь кунга, ох, и какая же это сладкая, мурлыкающая музыка эфира вырвалась оттуда наружу! Это вам не постный эмвэдэвский эфир:

- Пятисотый, когда будете на месте происшествия?

В этой, то затихающей, то прорывающейся сквозь треск помех морзянке чудом вмещалась та, детская мечта о далеких странах, была тяга к новому, неизведанному. Была и та, неведомая сила, что позволяла горстке людей пробираться сквозь льды к полюсу! И коль не полюбишь ты на всю жизнь этот образный аромат эфира, не станешь своеобразным фанатиком, какого черта тогда тебе делать в связи? Тем более, что должность связиста ограничена "штаткой" старшим лейтенантом.

Ребятишки на узле связи попались толковые, взял у них частоту для взаимодействия, а главное сам проследил, чтобы внесли мой позывной в таблицу. Канал был "крытый", у меня закрыть его было нечем, да и незачем, связь-то мне с ними нужна была "на всякий пожарный". Не дай Бог понадобится, а не понадобится - еще лучше. Только один момент важен был, проверка связи иногда, а то и позабыть могли, что есть такой корреспондент. Вот с того самого дня, когда раз в день, когда раз в три дня и проверялся, не забыли ли... Интересно, что на мои пару штырьков связь, причем на "пятерочку", была только с торца здания ПВД, напротив окна с амбразурой для стрельбы.

Уже почти полсрока отстояли, когда в мобильник второй наш отряд пришел, вот с ним Боря и прибыл связистом. Кто при начальстве службу нес, знает, каково это. Верность солдатского правила "Подальше от начальства, поближе к кухне" подтверждать не надо. Жили мы на отшибе, начальство не таскалось к нам почем зря. Плохо, что блокпост далековато был, это да... Но и мы не в первый раз...хорошо приучены к реалиям. Смену блока никогда не проводили в одно время, мало того, в случайном порядке смена шла или на сутки, или на двое. Так же и я связь с соседями проверял, апериодически, как говорится. Негоже двум отрядам из состава одного ОМОНа в разных местах стоять. Додавили командира мобильника, помните, наш был офицер командиром? И вот она, радостная встреча! У меня уже все давно выполнено, все поет, работает, играет. Электричества в поселке нет, ну и не надо. Дырчик уже не одну командировку фырчит целыми днями. На ночь глушу его, народу спать, постам к шорохам прислушиваться. Связь на аккумуляторах ночь проживет. Двум связистам, правда, тесно, весь наш нехитрый радиообмен я один обеспечивал, всю дежурную часть один заменял при случае. Все налажено, ничего не нужно. Борю тогда со вторым врачом Михалычем, прибывшим в составе второго отряда, стали на блокпост ставить. Не знаю отчего, но щемило сердце смотреть, как немолодой уже человек карабкается в УРАЛ, громоздится на мешки с песком среди здоровущих парней. А парни горячие, прожженные, острословы да пересмешники, палец в рот не клади. Однако уважали его "седины", понимали, что человек насквозь гражданский, с виду чистый ботаник.

Напряжение было постоянное, никогда не расслаблялись. Километрах в трех, за горкой Алхан-Кала, там Арби Бараев, с его близким корешком Чалаевым. Ночами они и в Октябрьском бывали, наверное, в гости ходили, к нам, правда, не заглядывали на огонек. Отряд наш имел неплохую репутацию, водку не глушили сутками, охрана и оборона всегда была на высоте. Руки и лопаты на отрытии окопов и ДОТов не жалели. МОНки по периметру маскировали, но и сильно не прятали, все это вместе взятое студило горячие головы. Частые тревоги дополнительно не позволяли расслабиться. Раз в два-три дня командир обязательно проверял боеготовность. Не армия, но тренировками доводили время прибытия на свои места по боевому расписанию до минимума. Вопросов у бойцов не возникало, так как мало было в отряде бойцов, не понюхавших пороховой и тротиловой гари. Основной костяк составляли ребята, бывшие вместе еще с 95-го, 96-го годов. Улицы Грозного знали не по картам и схемам. Молодежь на них смотрела и училась на ходу. Вопросов не было, а казусы случались.

По негласной договоренности Боря у меня присматривал за первым этажом, где и жил. Мастерил там электророзетки и дополнительные лампочки по просьбе ребят, ставил выключатели, словом, отвечал за электрохозяйство. При Бориной обостренной тяге к справедливости, вышел у него конфликт с Гиви. Здоровущий омоновец Саня получил свое прозвище за диковатый нрав и горячность, при ссоре глаза у него наливались кровью, тогда доводы рассудка он слушал не всегда. Только Боря вкрутит новую лампочку в холле на первом этаже, полюбуется на аккуратную свежую проводку, новенький выключатель, тут раз! При первой же тревоге Гиви ее расшибает! Ладно, Боря выкручивает цоколь пассатижами, вкручивает новую лампочку. Тут новая тревога и лампочка вдребезги! Мое место по боевому расписанию было на втором этаже, там у меня в холле второго этажа мои радиостанции, блоки питания, зарядники да аккумуляторы. Тут было мое царство, тут я был тем Кощеем, чахнущим на моем связном злате с оружием в руках. И амбразурка своя имелась, как без нее. Вот после каждой тревоги я вниз и спускался на шум. Оказывается, дурная привычка Гиви лихо бить лампочки прикладом РПК осталась со срочной службы. Особым шиком у них считалось занять позицию в считанные секунды, по пути наводя светомаскировку подручными средствами. Выключатель на стене был прямо по ходу движения, но якобы те доли секунды, на него потраченные, могли играть решающую роль чуть ли не во всей чеченской компании. Спорили они с Борисом до хрипоты. У Гиви наливались кровью глаза, Боря, не молчавший на замечания хоть самого Папы Римского, не уступал. Дело могло закончиться худо... Когда Гиви в очередной раз ушел снимать амуницию в кубрик, попросил Бориса помочь. Взял стремянку, поднял патрон с лампочкой на шнуре к самому потолку и закрепил. Борины глаза заблестели, он сразу просек мою подлую "фишку". Так и вышло, на следующей тревоге "Аккела промахнулся" своим прикладом и в целях экономии скорого тревожного времени отрубил свет выключателем. Впрочем, "поток его сознания" в этот момент лучше всего будет не озвучивать. Борис ходил довольный и жмурился как кот...

Только не будем оценивать человека по одному поступку. Я видел Гиви в очень непростой для него момент. По пути в мобильник остановились у придорожной харчевни купить сигарет. Тут же, рядом с нами, остановился военный УРАЛ. Гиви увидел в нем своего сослуживца, обрадовался. Выпрыгнул из кузова, обнялись, пошли вопросы. Через пару минут все вновь поехали дальше, по своим делам. Саня, обычно веселый, активно реагирующий на все вокруг происходящее, сидел мрачнее тучи. На расспросы ребят коротко сказал, что почти сразу после того, как он демобилизовался, весь его взвод полег при проведении какой-то спецоперации. В живых из тех, с кем он служил, ел из одного котелка, выходит, остались только он, да тот паренек, с ушедшего вдаль УРАЛа. Лампочки говорите? Да Бог с ними, лампочками, разживемся, тут юность разбивается вдребезги...

Да, жара, духотища страшная стояла тем летом. Даже кюветы дорог выгорели сначала от солнца, а потом уж загорались от окурков, летящих с проходящей техники. Наша территория тоже выгорела. Целая эпопея случилась по спасению мин, полевой кабель, идущий к ним, пришлось менять. Кто на постах стоял, буквально изнывали от этой жары, остальным все же легче было. Ходили по располаге в шортах да плавках, пару раз за день в душе хлюпались, даже вода в баке не успевала нагреваться, постоянно доливали ледяной привозной.

Вода на Кавказе, при всем внешнем ее достатке - дефицит. И в первую, и во вторую войну целые баталии из-за нее случались. Воду, по договоренности с администрацией села, привозили два раза в день. Старенький тракторишко, весь в маслянистых разводах солярки по бокам, таскал на прицепе бочку с холодной артезианской водой. Скважина была неисправна, поэтому вода и была привозной. Путь трактора проходил по проселочным дорогам у села. Там-то, на узенькой дорожке и встретили его бойцы какого-то подразделения. Просьба развернуться и слить воду у них, подкрепленная выразительным передергиванием затворов, не нашла у тракториста поддержки. Успокоенный чувством важности своей миссии по доставке прохладной влаги "своему" ОМОНу, на солдатиков он плюнул и просто нажал на газ...

В это же самое время на территории, прилегающей к ПВД, происходил заключительный акт трагедии. Намечался беспрецедентный проигрыш местной сельской команды по футболу наиболее спортивным представителям омоновцев. Надо сказать, что если счет в игре клонился в нашу пользу, местные ребята всегда очень эмоционально реагировали, ну прямо очень эмоционально. И если проигрывали, то это было для них трагедией самой настоящей. А счет в нашу пользу к середине второго тайма стал таким безпроблемным, что на замену в поле был выпущен даже Борис, до этого страстно критикующий атакующие действия команды из тенистого местечка. Яростно, словно барс, наконец-то порвавший опостылевшую цепь, бросился он к воротам соперника, дабы в клочья разорвать его оборону. Сам он так об этом рассказывал:

- Рванулся я за мячом, а тут вдруг как-то не оказалось никого рядом, бегу, крики какие-то начались, что орут, не пойму. Громко так орут, думаю, подбадривают! Оглянулся, ну ё-маё, футбольное поле пустое, никого не видать, только Юрка Чернов шустро так с него уползает и пытается спрятаться за земляной валик, остальные тоже кто где. Не пойму, в чем дело, только когда увидел пыльные фонтанчики по полю, ровными строчками, понял, что орут ложиться. Тогда уж и сам упал, тоже начал ползти, искать, куда защемиться...

Хорошо, что командир, когда за селом началась стрельба, не отдал приказ посту на крыше открыть ответный огонь. На крыше была оборудована неплохая огневая точка с пулеметом, да еще по тревоге на крышу по внутренней лестнице поднимался снайпер. Вместо этого, на окраину быстро выдвинулась группа бойцов на УРАЛе, которая и отбила у солдатиков бочку с водой и уже немного помятого водовоза.

УРАЛы, это отдельная тема. Много их у нас было за все время. Новых и старых, резвых и убитых в хлам. В ту командировку достался бодрый еще авто, на приличной резине и с живым аккумулятором. В перерывах между поездками его доводили до ума, исходя из нашего уже богатого опыта. Обычно только первые поездки на блок-пост, да к начальству, обходились без устойчивой связи. И одна из первых задач была машину радировать. В то время закрытый канал связи подразделений с мобильником уже базировался на неплохих Моторолах и Айкомах. Для связи с ПВД я ускоренно монтировал на УРАЛе автомобильную станцию, которую волокли из дома в тех самых моих бездонных ящиках. Далее уже машина начинала "обрастать мясом". Не спрашивайте, откуда брались брус или нетолстые бревна на борта. Сложная система из бартера, подкупа, иногда и прямых угроз с клацаньем затворов, позволяла добыть нужные материалы, соорудить на бортах нехитрую, но более или менее защиту. На пол кузова внахлестку ложились плотно сбитые и уплощенные суровыми омоновскими ногами мешки с песком. Хуже всего было открытое место пулеметчика за кабиной. Сошки пулемета ставились прямо на крышу, а сам он торчал над бортами, открытый по пояс для любого осколка и пули. Сверху по периметру бортов и на открытые проемы окон кабины набрасывались бронежилеты. Тут исходили из возможностей подразделения, наши возможности позволяли набрасывать "Кирасу-3". УРАЛ большой, ему эти побрякушки по бокам, да мешки с песком, таскать вокруг нефтеперерабатывающего завода, было пару пустяков. Блок нам нарезали на Сунже, дорога к нему и лежала вдоль этого разбитого "в лохмуты" НПЗ. И любой выезд, куда бы он не был, обязательно шел вдоль этого завода, иногда обходили его справа, иногда слева, минуя расположение софринцев, вот и вся разница. Бывало, по пути обстреляют из стрелкового оружия, обдолбят из подствольников, а то и граников. УРАЛ служил верой и правдой, на эти встречи не жаловался, и пока братва дружно огрызалась из всего, что может огрызаться, вывозил из-под обстрела. Чтобы "теплая встреча" была случайной, а не подготовленной заранее, мы и применяли апериодическую схему выездов на блок и в город. Даже по закрытому каналу не болтали время выезда, техника боевиков уже тогда была на высоте. Судя по тому, каких технарей и аппаратуру у них иногда добывали спецы, ухо нужно было держать востро.

Так что жара, это плохо, для сибиряков тем более. Хорошо, что скоро уже командировка эта закончится и можно будет вернуться в родную прохладу. На блок-пост проводил ребят, выезд сегодня был после обеда. Зашел к Иванычу, он оставался за командира. Командир с оказией выдвинулся в Моздок, решать накопившиеся вопросы. Иваныч "в миру" был зампотехом ОМОНа, имел неплохое армейское прошлое, настолько неплохое, что и до кавказских событий был награжден орденом "За личное мужество". Потолковали о том, о сем, да какой может быть разговор после обеда, так, легкий треп. Проверил связь по "стопятке" с батальоном, порядок, и пока я этими делами занимался, потихоньку вызрело, поднялось изнутри приятное чувство, выражаемое простым:

- А не подремать ли часок, другой после обеда?

Да можно конечно, механизм связи, запущенный с таким напрягом в начале командировки, крутился уже сам по себе, только смазывай своевременным ТО. Прислушался, бензоагрегат стучал ровно, бензина должно с избытком хватить до вечера. В располаге тишина, слышно, как жужжат обленившиеся жирные мухи да похрустывает крыша под ногами постового, бдящего отрядный покой. Прилег...

- Обь-1 пятьсот десятому!!! Подорваны на фугасе не доезжая метров 500 до блокпоста, есть трехсотые, ведем бой, нужна помощь!!! Напряженный, срывающийся голос Андрюхи, старшего новой смены блокпоста, на фоне автоматных очередей и разрывов, буквально сорвал всех с мест. Отныне время сжалось в секунды и мгновения. Затих и эфир Грозного, в котором до этого шли неспешные переговоры да вялая перебранка. Отвечаю, краем глаза кошусь на ребят, вылетающих из кубарей и бегущих сюда, на второй этаж по лестнице. Отвечаю, зная, что не до моего ответа сейчас мужикам, ведущим бой не на жизнь, а на смерть, да и не услышат они меня в том аду, что там творится вокруг. Отвечаю, одновременно слыша, как объявляет тревогу Иваныч, кожей чувствую, как трясется все здание от небывало быстрых сборов в едином порыве. Слышу, как подтверждает мобильник, что тоже слышал и принял информацию и как со стороны наблюдаю, что уже бегу со "стопяткой" к заветному окну. Где-то внутри пульсирует мысль:

- Там же Боря! Парни все обстрелянные, не в таких переделках бывали не по разу, но Боря-то, Боря...

Отвечает батальон, сообщаю, где бьются наши ребята и прошу оказать помощь. Получаю подтверждение, что высылают пару "бэх" и бегу назад, краем глаза наблюдая, как растет цепочка полностью снаряженных бойцов в коридоре, которым я и вручаю носимые радиостанции. Начинаю сам одеваться по полной боевой. Одновременно слышу, как кричит Иваныч по радиостанции на пост у ворот, чтобы тормозили все, что движется. Пока он и первая группа из 10-ти бойцов ссыпались по лестнице и добежали до ворот, там уже стоял самосвал КАМАЗ с металлическим кузовом-козырьком. На него они и запрыгнули, умчались. Второй группе, в составе которой уже шел доктор, достался автобус ПАЗик. Ни у водителя КАМАЗа, ни у водителя и пассажиров ПАЗика никаких вопросов не возникло. Что-то видно чувствовалось на расстоянии, какая-то запредельная решимость читалась в лицах бойцов, раз не возникло вопросов. Нам, оставшимся, оставалось только ждать у радиостанции...

Вышел на связь Иваныч, сообщил, что работают впереди бэхи. Как оказалось, камазист их метров 300 не довез, ну, его понять можно. Это наше дело было братву выручать. Дальше уже цепью в атаку пошли. Со стороны блокпоста тем временем тоже подтянулась дежурная смена. На подходе попали под обстрел солдатиков с бэх. Только зычные глотки, изрыгающие лексику, принятую мягко называть обсценной, спасли положение наступающих со стороны блокпоста. Подоспел ПАЗик со второй группой. В эфире, уже напрямую на мобильный отряд, прошла просьба об эвакуации раненых. С Ханкалы за ними пошла вертушка. Все происходящие события народ, оставшийся на ПВД, отслеживал по эфиру. Одновременно усилили посты, так как почти весь личный состав ушел на выручку. Прошла информация, что борт забрал раненых и уже мертвого Серегу, он был в этот раз за пулеметом, остальные возвращаются назад...

На бэхах поддержки и вернулась назад смена блока. Спрыгивали с брони грязные, с черными от сажи и копоти лицами. На дороге рядом с ПВД резко была свернута торговля на маленьком стихийном рыночке... местный народ, за годы войны был научен не попадаться под горячую руку. Черный, страшный, пропахший порохом и тротиловой гарью, спрыгнул и друг мой Боря. Рядом в кучу бросали броники с бортов и то, что наскоро успели забрать из разбитого УРАЛа. Бронежилеты были пробиты осколками, кое-где длинные, иззубренные куски металла торчали уродливыми сталактитами, не сумев пробить бронезащиту. Эти куски металла характерной формы и осмотр места военной прокуратурой, позволили воссоздать картину происшедшего. Фугас из артиллерийского 125мм снаряда, был привязан к телеграфному столбу на высоте 1,5-2 метра уже после прохода инженерной разведки. На высоте бортов грузового автомобиля, чтобы придать осколкам большей поражающей способности на живую силу. Подошла техника из мобильника, повезли ребят в госпиталь на осмотр. Троих с осколочными ранениями и погибшего Серегу эвакуировали ранее вертушкой. Всех остальных крепко тряхануло, у всех контузия, но от госпитализации отказались, вернулись в ПВД.

Наскоро разобрались, что произошло. Дорогу выбрали спонтанно, видимо налетели на коммерческий фугас. Там разницы, на кого он был поставлен, не было. Лишь бы бронетехника с людьми на броне или УРАЛ, тоже с живой силой. Тогда оплата шла от хозяев больше. Дорога привычная, Серега Семенов, он же Сёма, поглядывал вперед, поставив сошки РПК на кабину. Остальные дремали, сидя на мешках и прислонившись спинами к бортам. Ногами при этом упирались кто в имущество, вывозимое на блок, кучей сваленное в центре, кто в стыки мешков, устилающих дно несколькими слоями. Взрывная волна ударила по перепонкам, подбросила и попыталась опрокинуть на бок многотонную машину. УРАЛ стал резко терять ход на пробитых шинах и остановился. Вместе с грохотом взрыва все кругом окутали черные, с багровыми всполохами клубы пыли и пороховых газов. Дико вскрикнул Сёмка, уже падая назад, на спину, со смертельным ранением в голову, он нажал и продолжал жать на спусковой крючок пулемета, так что последние пули уже чертили небо. Помогая друг другу, бойцы покидали кузов, отползали в грязную сажу кювета, осматривались и открывали огонь. Из кабины, пробитой как решето, вывалились оба Андрюхи, оглушенные, но невредимые, сообщили нам о подрыве, вытащили Борю, завалившегося в центр кузова, и неподвижного Сёмку. Разгрузка Бориса щетинилась во все сторонами антеннами носимых станций для блока, ими он и зацепился за вещи, взрывом раскиданные по кузову. Изрядно помятый взрывом, он барахтался, пытаясь освободиться и выбраться, до тех пор, пока жесткая рука Андрюхи не выдернула его за шкирку и не толкнула в сторону спасительного кювета. Бой не затихал ни на секунду, со стороны каких-то строений по бойцам били из пулемета и автоматов, летели и лопались в опасной близости подствольники. Боря потом поделился:

- Лежу в кювете, все стреляют куда-то в сторону зданий.

Слева кто-то неузнаваемый, с черным от копоти лицом, на котором видны только белки глаз, стреляет, засыпает все вокруг горячими гильзами, орет:

- Не лежи, стреляй!

Тут дошло, ё-мае, а ведь надо стрелять...целюсь в ту сторону, раз! И нет рожка. Вставляю второй, стреляю, вставляю третий, стреляю, вставляю четвертый и тут стоп! Это же последние мои патроны, я никогда раньше не думал, что они так быстро заканчиваются. Вот тут стало страшно...

Почему-то я даже не знал, что у Бори такой хлипкий боезапас. Что выдали в ГУВД, с тем и ездил на блокпост. Знали бы, довооружили его до нашей минимальной нормы. В то время у меня и моих друзей вошло в привычку таскать 8 снаряженных магазинов. Да плюс 300-500 патронов в бумажных пачках, перехваченных для крепости изолентой, в заднем кармане разгрузки. Плюс 4-6 гранат, обычно пару "эфок", остальные РГО или РГН. Обязательно хороший нож на бедре или разгрузке, под рукой. У кого подствольные гранатометы, таскает еще 10-20 ВОГов. Случись что, всегда было чем ответить на вызов, а то и легко бросить свой! И сейчас представляю, это сколько мужества нужно было, чтобы лежать в бою под прицельным огнем без возможности принять в нем участие? Без возможности выплюнуть горячим свинцом свою ярость и ненависть? Без возможности вдавить огненной струей из ствола, глубоко внутрь вдавить свой страх необстрелянного, да и по сути своей глубоко гражданского человека? Впрочем, и выбора у Бори не было. Не на экране это шло голливудского боевика, где в зале похрустывают попкорном, а лежа мордой в грязи и саже грозненского кювета. Хорошо еще, что солярка не загорелась, так и сочилась все это время пахучими струями из пробитых баков...

Через три дня, все свободные от службы построились во дворе в две шеренги. Обнажили головы, минутой молчания простились с хорошим парнем Серегой, по команде повернулись в пол оборота направо. И ровно в 13.00 часов, то время, когда там, дома, над могилой гремел троекратный прощальный залп, небо над ПВД распорол грохот сорока с лишним автоматов, по давней суровой традиции требующий рожка патронов...

Борю и доктора Михалыча, прибывшего со вторым отрядом, перестали посылать на блок, определили им почетный пост в районе кухни. Там даже была лавочка, на которой они, сидя в тени брезентовой палатки, вели тихие ночные разговоры, поглядывая по сторонам. В случае опасности можно было в один прыжок нырнуть в окоп полного профиля, огибающий здание ПВД с трех сторон. А можно было, раз уж пост был внутренним, одному вскипятить чаек на газплите, да перекусить во время долгой ночи.

Когда у меня закончилась командировка, Борис и остался на хлопотном связном хозяйстве. Зная его педантичность, был спокоен за бензоагрегат и радиостанции. Разве что он не знал выручившую нас "стопятку", но она свою миссию выполнила, оказавшись в нужное время в нужном месте. Потому что всегда вопросы взаимодействия между подразделениями различного подчинения были очень больной темой. Различная сетка частот, современная и тут же рядом откровенно устаревшая техника связи, стоящая на вооружении, разделяет МВД и МО, а их вместе взятых от "спецов". Да, еще дома пришлось отдуваться за Борино вранье перед его женой. Он-то уехал якобы в Моздок, отсидеться в кабинетной тиши, а тут такие дела. Если бы не подрыв, сошло бы ему с рук, названивал-то он с мобильника по космосу регулярно. Раз уж все открылось, пришлось мне тоже врать безбожно, про фрукты и овощи, теплое южное солнце, всеобщее гостеприимство, да мир на Земле. Про все плел языком, стараясь только обходить коварные вопросы. В частности такую малость, как сами эти звонки по космической связи. Потому что для этого тоже надо было трястись в УРАЛе сначала по пригороду, а потом и по улицам Грозного.

Боря вышел на пенсию раньше меня. И если в вопросах связи он был до ужаса педантичен и строг, то в вопросах житейских оставался совсем непрактичным. Справку формы N100 о контузии засунул по приезду куда-то подальше. Позже на компьютере увэдэвской поликлиники слетела вся информация, и оказалось при прохождении ОВВК, что на пенсию уходит человек могучего здоровья. Скачки давления и частые головные боли списали на возрастные изменения. Боря не огорчился, сменив сначала пару рабочих мест, устроился в подразделение Газпрома, где и по сию пору нужны его знания и опыт связиста. И мы по-прежнему ездим на рыбалку. Там, вечером, обязательно нужно посидеть у костра и посмотреть на звезды. Река, такая стремительная в своем дневном течении, словно засыпает ночью. Наш ночной костерок без помех упирается красноватой световой дорожкой в другой берег. А навстречу ей тянется серебристая дорожка Луны. Похрапывая, дремлет Боря, согнувшись на складном стульчике. Даже мысли в призрачном лунном свете приходят иные, чем днем. Вот Боря, добрейшей души человек, он завтра будет свиреп и даже беспощаден при ловле хищной щуки. А я, отнюдь не самый добрый, буду переживать при ловле мирного сазана.

И правда ли есть душа, а если есть, то какие у нее вибрации? Вибрация суть частота, выходит, можно и её измерить? В граммах, герцах, или ваттах померить душу? Посматриваю на Борю сквозь пламя костра и думаю. О том, что вот именно такие мужики могут встать с места, в то время, когда другие будут прятать взгляд. Что это и есть те, настоящие люди. Только не книжные и не киношные, а просто живущие рядом с нами настоящие люди. И я горжусь, что знаю его столько лет.

И еще думаю, что новая техника не сейчас, так скоро придет на смену. Аккуратные, небольшие и красивые коробочки современной аппаратуры заменят те наши, ревущие вентиляторами монстры связи. Но что-то неуловимое уйдет вместе с ними. Сухой офисный дух наполнит прежде такой непростой и волнующий эфир. И вместо щенячьего восторга внутри, когда удавалось выхватить, выцепить из хаоса и треска помех дальнего корреспондента, придет рациональный и сухой дебет-кредит количества принятых и переданных пакетов. Вместо человека, который будет жить и дышать этим непростым делом, придет менеджер "от девяти до восемнадцати". Только вот интересное дело, когда навернется вся эта подмигивающая светодиодами красота, в критической ситуации откуда-то всегда появляется человек из прошлого, в синем халате, незатейливый Петрович или Кузьмич. И все мигает вновь...

А компы, ну как сейчас без компов? Сидишь, обозреваешь, смотришь и читаешь. Вот тут снова на днях решить пробежаться по знакомым местам. Захожу уже в "Планета Земля", "лечу поверху", аки по небу и земля плывет внизу, подчиняясь кликам мыши. Опускаюсь ниже, еще ниже...и не верю своим глазам. Нет, нет уже наших окопов, даже следа не осталось. Земля ли затянула раны, или резвый трактор провел планировку, но все гладко, как будто и не было ничего. Вот только сдается мне, что они все равно остались. Только так глубоко внутри нас, что не видно их стороннему взору. Слишком глубоко пролегли они, не сровнять, не засыпать...

Примечание: Многие термины, встречающиеся в тексте, уже довольно прочно вошли в обиход человека на войне. Очень краткие пояснения и ТТХ средств связи для всех остальных:

Р-118 - КВ радиостанция на базе ГАЗ-66, экипаж 4 чел, дальность связи по

паспорту до 600км.

Р-142 - командно-штабная машина, на базе ГАЗ-66, в составе имеет 4 радиостанции. Р-130М КВ, с дальностью до 300км, 2 р/ст Р-111 -

УКВ, с дальностью связи до 80км и Р-123, УКВ, с дальностью связи

до 50км.

Р-105М - УКВ переносная, вес 11кг, дальность связи в зависимости от типа антенн от 6 до 35км.

Р-159М - УКВ переносная, вес 14кг, дальность связи в зависимости от типа

антенн от 6 до 35км.

Броник - бронежилет

Сфера - шлем бойца ОМОН из титановых пластин.

Бэтэр - от БТР, бронетранспортер.

Бэха, бэхи - от БМП, боевая машина пехоты.

МОН-100 - мина осколочная противопехотная направленного действия.

(МОН- 50,МОН-100)

Эфка, РГО, РГН - ручные гранаты, Ф-1 и РГО оборонительного, РГН

наступательного действия.

Граник - ручной противотанковый гранатомет РПГ-7.

Располага, кубрик - место расположения личного состава.

Комментарии: 3, последний от 14/07/2014. © Copyright Дынников Сергей Михайлович (dynnikov-sergey@mail.ru) Размещен: 08/03/2011, изменен: 09/03/2011. 48k. Статистика. Рассказ: Чечня, Проза Иллюстрации: 5 штук. Годы событий: 2001	Оценка: *7.926** Ваша оценка:
Аннотация: Про Бориса, верного старого друга...

Дынников Сергей Михайлович На высокой частоте

Дынников Сергей Михайлович
На высокой частоте