Аннотация: Якутский ОМОН, СОМ. Чечня. Первая книга "СЛУЖБА НАРЯДОВ" вышла в Якутске в феврале 2009 года под псевдонимом Андрей БРЭМ.
НЕСКОЛЬКО ГЛАВ ИЗ КНИГИ
'СЛУЖБА НАРЯДОВ'
'О мужестве, чести и достоинстве Якутского ОМОНа необычайно и ново'.
А.Г. Подголов. Депутат государственного собрания Ил Тумен РС(Я).
'Поздравляю боевых друзей с выходом этой книги, в которой описана действительность нашей службы. Лица и действия узнаваемы'.
А.Н. Чушков, подполковник милиции, ветеран боевых действий на Северном Кавказе.
'Несомненно, книга представляет интерес для любого читателя. Мне нравится в ней очень многое: сама тема, развитие сюжета, непринуждённый разговор с читателем, юмористический тонус. Книга читается легко и просто. Однозначно, - писатель талантлив.
...Я вижу самое главное - свежий ветер, который исходит от этой книги.
Геннадий Алексеевич Леликов'.
Член литературного объединения
Севера Кубани 'Родник' и межрегионального объединения 'Мозаика Юга'.
ПОВЕСТЬ
ОТ АВТОРА
Это повествование не про кровь и ужасы последних чеченских кампаний и коварство и зверства противоборствующих сторон. Не про самодурство некоторых больших командиров и начальников, дурные и тщательно скрываемые качества которых, незаметные в мирное время, особо проявляются на войне. Если что-нибудь обо всём этом и присутствует, то в весьма разбавленном и умеренном виде.
По большей части здесь описан быт и ежедневный труд милиционеров якутских отрядов на многострадальной земле Северного Кавказа. Так что к жанру 'приключения' - всё это можно отнести с большой натяжкой.
Если кто из бойцов или командиров себя узнает по описанию или наитию, знайте, дорогие, что каждое слово о вас писалось с великим уважением и вдуманностью тщательной. Каждый абзац равняется одной задумчиво выкуренной сигарете. Если же кто себя не заметит на этих страницах, ничего, время есть. Есть и серая бумага, которая всё стерпит в будущем. Есть и собирательные образы, есть доля вымысла и хохмы, основанные на правде.
Никакого оскорбления или восхваления какой-либо религии или национальности здесь уважаемый Читатель не найдёт. Это особо подчёркивается, так что, если читается якуты, то это значит 'люди, живущие в Якутии', и ничего больше. Те, кто бывал на Северном Кавказе знают, что спецотряды принято называть по принадлежности к региону или городу: самарцы, чуваки (чуваши), ёжики (ижевцы), новосибы и т.д. А вот у бандитов национальности, как известно, вообще не существует и даже понятие - 'человек', к ним можно отнести с большой натяжкой.
Чёрный юмор, отчасти присутствующий в этом опусе, не является целью писавшего или показателем затоптанности его души. Это есть тень и осадок циничной правды жизни. В инструкциях для специальных огневых групп военными психологами красной линией проводится мысль о том, что если во время боевых действий башка перестаёт что-либо соображать, а крыша начинает "съезжать", то необходимо где-нибудь притулиться, сконцентрироваться и без лишней суеты, не торопясь, постараться вспомнить таблицу умножения. Хотя бы начав с элементарного дважды-два.
Но практика показывает, что эту инструкцию мало кто читал, а если и читал, то использовать прием "нужно вспомнить таблицу умножения" никто и не пытался.
А вот юмор, пускай даже цвета флага "весёлый Роджер", развевавшегося в расположении Самарского ОМОНа, никак не позволяет этой самой "крыше" съехать.
Если кого-то интересует лихо закрученный сюжет, может смело отложить чтение. Потому что основной спецназовский сюжет полностью отсутствует. Вся грязь войны давно уже не сходит с экранов телевизоров и со страниц печати. Лихие и неправдоподобные спецназовцы заполонили все мыслимые и немыслимые ниши средств массовой информации. Ну, спасу от них нет, устать можно.
Кстати, предупреждение для компетентных органов, так, на всякий случай, чтобы не иметь хорошего заряда для лишних проблем, - всё, что здесь написано прошу считать фантазией больного воображения "съехавшей крыши". Если что-то на что-то похоже, так это сущее совпадение. Ну, да на всё воля Божья.
А теперь к уважаемому Читателю - всё, что здесь видишь, по сути, истинная правда. Но все имена и фамилии изменены, документальная точность хронологии и территориальности событий не гарантированы. Перипетии всех кавказских кампаний: "Восстановление конституционного строя"; "Контртеррористическая операция" и "Профилактическая контртерростическая операция" - нещадно перемешаны.
В переводе с мёртвой латыни слово милиция означает 'войско'. В разные времена во многих странах во время гражданских войн, создавались отряды вооружённой милиции, следившие за общественным порядком на своих территориях. Белая гвардия - так называлась буржуазная милиция, созданная в Финляндии в 1906 году для борьбы с революционным движением. Отличительным знаком Белой гвардии традиционно были белые нарукавные повязки. Милиция в России в том виде как она есть сейчас была создана 28 октября (10 ноября) 1917 г. (СУ РСФСР 1917, ? 1, ст. 15); и до 1931 года находилась в ведении местных Советов, а затем - в системе Наркомата (с 1946 г. министерства) внутренних дел. Первоначально отличительным знаком ревмилиции были красные повязки. На Северном Кавказе во все времена 'воины Аллаха' имели зелёные повязки. Но в новейшей истории люди, имеющие зелёные повязки - ассоциируются с бандитами.
В древнем Риме, кстати, центурионы* тоже охраняли покой граждан в городах и принимали активное участие в боевых действиях с врагами.
В одной из войсковых группировок некто полковник Дурик говорил бойцам якутского сводного отряда милиции, что он специально вызвал милиционеров в свою вотчину, так как у армейцев нет таких больших полномочий по отношению к гражданскому населению, в среду которого обильно вкраплены члены бандформирований. А вот солдаты правопорядка, 'центурионы', кроме того что имеют все функциональные обязанности военных, владеют и огромными законными правами для различного рода проверок территорий и людей. А почему именно якутских, так это потому, что на то время вирус продажности не достиг ещё пределов Севера Росси. Об этом же говорили и сотрудники ГРУ.
По поводу стиля изложения тоже можно отмазаться. Эссе (франц. essai - попытка, проба, очерк, от лат. exagium - взвешивание) прозаическое сочинение небольшого объема и свободной композиции, выражающее индивидуальные впечатления и соображения по конкретному поводу или вопросу.
ПРОЛОГ
Людям, не имеющим чувства юмора,
читать не обязательно.
Летное поле Якутского аэродрома празднично украшали живописно раскиданные пустые бутылки из-под пива и водки. Щедрое весеннее солнышко, отражаясь в них, как-то по особенному поднимало настроение бойцов-милиционеров, выезжающих в очередную командировку в Северокавказский регион.
Провожающие бойцов жены - радовались, любовницы - плакали, командиры отрядов деловито и значительно вели умные беседы с высоким начальством.
Под рев разогревающихся двигателей ВТС* ведомственный духовой оркестр неслышно играл какой-то, судя по энергичным взмахам дирижерской палочки, бравурный марш. Чей-то хмельной дедушка - ветеран Великой Отечественной Войны вдохновенно жестикулируя также неслышно наставлял, перед отправкой в горячую точку, группу провожающих - коллег из МВД. По его мнению они тоже вылетали, но на это никто из провожающих не обращал внимания. По мере освобождения пластикового стаканчика, ходящего по кругу, деду уважительно подносили сто грамм с бутербродиком и бутылкой газировки, которые он с достоинством принимал.
Бойцы, шустро взбираясь по рампе*, привычно загружали на борт боеприпасы, продукты, вооружение и прочие коробки и коробочки, ящики и ящички с бытовыми и канцелярскими надобностями. Изредка подымали на борт самолета и тела 'уставших' от проводов молодых ветеранов, за натруженными плечами которых, как пишут в прессе, - 'уже не первая командировка в Чечню'.
Вовсю работает упомянутая пресса: интервью-газета, фото-видео, радио-ТВ. За многие годы у пронырливых журналистов с вечным дефицитом времени наработался творческий шаблон - выхватывается парочка радостных милиционеров и парочка таких же веселых провожающих: 'У меня это первая (вторая-пятая) командировка... Еду добровольцем (за деньгами, за запахом военной романтики, начальство послало куда подальше)...' и т.д. 'Вот, провожаем своего мужа (брата, свата)... Надеемся.... Будем ждать...' и т.п. И кто-нибудь из серьёзных шефов без бумажки, по деловому и солидно: 'Это уже ...ятая командировка наших отрядов в Северокавказский регион... Полностью укомплектованы... Централизованные поставки... Лучшие из лучших... Достойно как всегда... С честью выполняли поставленные задачи... Мы уверены... Руководство надеется... И мы думаем, что и на этот раз не подведут'.
Вот погрузка закончилась и серо-зеленая камуфляжная масса готовая к выполнению ответственной миссии трансформировалась в две идеально ровные шеренги. На традиционное приветствие министра 'Здравствуйте, товарищи!' масса слаженно рявкнула 'Здра-а-жла-тыварщгынрал!'. После торжественной напутственной, проникновенной речи главы ведомства, дирижер сводного духового оркестра взмахнул руками и под звуки марша некоторые, из особо растроганных больших начальников, прошлись вдоль строя крепко пожимая всем выезжающим руки.
Особую растроганность боссов понять можно: закончилась двухнедельная подготовка отрядов, которая бывает раз в полгода, пришел конец череде выговоров и нагоняев за неудовлетворительную и несвоевременную комплектацию отрядов вооружением, средствами связи, обмундированием, хозяйственно-бытовыми принадлежностями, мисками-ложками, топорами-граблями, и прочая, и прочая. Начальники и замы облегченно вздохнули от той суеты, которая называется 'быстро достать-пробить-выцыганить-найти спонсоров-перевести стрелки на ближнего-отвести стрелки от себя-примазаться-отмазаться'.
Итак, погрузка завершена, самолёт, взревев двигателями, тяжело поднялся в воздух, развернулся по широкой дуге и взял курс на запад неся в своём огромном брюхе тесно сидящих псов войны и опасный груз.
Из динамиков прозвучала команда капитана воздушного судна:
- Внимание! На время полёта разрядить оружие! Пить, курить и выражаться категорически запрещено... без экипажа!
Благодарные потомки, через некоторое время, будут слагать об этих мужиках нетленные творения в виде стихов, песен и эпосов.
Через два-три дня тот же самый борт совершит мягкую посадку на бетонку Якутского аэродрома. Как только задымится резина шасси от соприкосновения со взлётно-посадочной полосой, радостный рёв нескольких десятков глоток сменившихся милиционеров, загоревших лицом на южном солнышке, перекроет шум двигателей. К описанной картинке после разгрузки самолёта добавится натюрморт, изображающий столик с ведром водки и бутербродами.
МЕЛКАЯ СУЕТА
(Дагестан. Хасавюрт)
'Свет - источник жизни...'
(Из учебника ботаники за пятый класс)
'Аллах Акбар! - Воистину акбар!'
(Войсковой прикол)
Блокпост находился на южной окраине Хасавюрта. Укреплен пост был до чрезвычайности внушительно. По периметру - колючка, окопы и ходы сообщений. Железобетонные плиты с многочисленными следами от пуль и окрашенные под камуфляж обложены снаружи старыми автомобильными покрышками.
Поверху, для защиты от гранат, натянуты сетки рабица и маскировочная. На сетках местами лежали пустые разнокалиберные бутылки и нанесённый ветрами разнообразный сор. При порывах зефира бутылки погуживали а мусор успокаивающе шелестел.
И в самом центре композиции высился, израненный шрапнелью, бетонный фонарный столб с изрядно потрёпанным, но гордо реющим флагом Якутии.
Вечер выдался теплый и тихий. С ближней рощи лениво пару раз выстрелил снайпер, как выяснилось - по лампе на этом самом электрическом столбе. Вероятно для тренировки. А может просто прикалывался, для разнообразия, скрашивая свой досуг.
Мирнинскому милиционеру сводного отряда Фролову, которого из-за больших габаритов и крайне добродушного нрава все в отряде называли Лёлик, досталась незавидная участь каждый вечер менять на этом самом столбе расстрелянную, огромного размера киловаттную лампу, обычно используемую в прожекторах.
Вот и этим поздним вечером он, пригнувшись и укрываясь за мешками с песком, снял автомат, приставил к столбу, обвязавшись широким страховочным поясом, взял, по его же собственному выражению, 'электровакуумный прибор' за огромный цоколь зубами и легко влез на столб с помощью монтерских когтей.
Пассатижами выковырял из патрона холостой цоколь, вкрутил лампу и стал профессионально спускаться. Лёлик уже почти спустился до середины столба, как вдруг из рощи раздался звук выстрела и ещё не включенная лампа лопнула.
Махая когтями и матерясь Лелик, обдирая себе живот об столб, скользнул на поясе вниз:
Все, кто был рядом, обмерли от такой наглости по отношению к строгому командиру. Хорошо что шефа в расположении не было, он с утра находился в штабе Мобильного отряда*, в городе. А может Лелик перед смертью так?
Из рощицы раздалось ржание. Ржал явно обнаглевший снайпер. Лелик, ёрзая на спине, с видимым трудом освободился от столба и когтей и, высунув, на мгновение, голову из-за мешков, крикнул:
- И твою маму тоже!
В ответ раздались пять беспорядочных выстрелов и совершенно неприличные, непристойные и непечатные, с каким-то восточно-затейливым орнаментом, ругательства бандита. Ему очевидно совершенно побоку, что своей площадной бранью он травмирует целомудренные души российских милиционеров.
Кто-то поднял отдыхавшего после наряда Лешу Алексеева, лучшего и верного друга Лелика, а потому называемого в отряде Болеком. Его перед отправкой целых три дня инструктировали в санчасти Якутска. У него даже имелся умный конспект и пользуясь им он исполнял обязанности отрядного доктора
Волоча большую санитарную сумку, маленький ростком Леша, которому за укрытием и нагибаться не нужно было, на полусогнутых подбежал к Лелику с намерением оказать любую посильную медицинскую помощь. И напрасно. Лелик и его послал, и затем:
- Лампе помощь оказывай, Болек, е... твою мать!
Болек, с целью затереть неловкость, не к месту предлагает:
- А может, закурим?
- А может, потерпим? Всё, кончилось раздавать! Спирт давай!
Прекратив поглаживать пострадавшую пятую точку, хлебнул прямо из горлышка поданной фляги, скривился-выдохнул, передернул затвор своего черного автомата, выставил прокопченный ствол из-за укрытия и даванул длинную очередь в сторону рощи, усугубив гранатой из подствольника. Только после этого, убедившись что с Леликом все в порядке, бойцы стали воевать с неизвестностью, стараясь сильно не высовываться.
Снайпер-невидимка не огрызался, видать проклинал свою "щютку" и думал о том, что надо было просто, молча валить этого электрика.
Поздно вечером, уже после ужина, вернулся командир на отрядном уазике с водителем - дагестанцем по имени Исмаил. Шефу еще в дороге по рации доложили, что блокпост подвергся обстрелу, но потерь нет.
Судя по всему, командир вышел из машины весьма довольный жизнью. Скользнул по рассыпанным гильзам и, стараясь удержать ровную походку, для порядку все-таки спросил у дежурного:
- Ну что за бардак! Прибрать за собой! - В сердцах пнул цветной металл. - Почему темно? Ну козе ж понятно, свет - источник жизни!
На это какой-то умник из толпы брякнул:
- Солнышко зашло!
- Что, за весь день трудно было лампу поменять? - И уж совсем для порядку, - Строиться!
Сидит Гаврил Герасимович на ответственном боевом посту, службу бдит и что-то наскрёбывает себе в малюсенький блокнотик. Мимо проходит водитель Исмаил, парень, родившийся в этих местах, но уже пять лет живущий и работающий в Якутии. Несёт ведро с тряпкой, видимо машину мыть собрался.
- Салям, Исмаил! Как правильно писать 'мащина' или 'мощина'?
- Афтамабиль! Слышь, Герасимыч, пермский СОМ* и Читинский ОМОН утром в засаду попали на сэвэрной стороне. Па`тэри есть. А блокпост чуваков КАМАЗ с тротилом ха`тэл протаранить, в окопе застрял. Водилу успели грохнуть, представляещь, баба оказалась.
- Наконец-то, что-то доброе в клювике принёс.
- Да пшёл ты!
- Спасибо, мне ещё час тут торчать. Ты моё письмо отправил?
- Абижяещь!
- Спасибо, Исмаильчик! Ты настоящий амиго... Э-э... Кунак!
Довольный собой Исмаил, как-никак, а носитель ценной информации, спрашивает:
- Слышь, Гаврила, а чё эт`ты всё описиваещь?
- Ну-у, Исмаильчик, не ожида-ал. С какой целью интересуешься?
На следующий день, внезапно, нарисовалась высокая комиссия из штаба мобильного отряда в составе серьёзного полковника и суетливого майора, в сопровождении бронемашин и готовых к любой неожиданности высокомерных и упитанных хабаровских омоновцев: 'Здоров, сомы*!'.
Четверо из них бронированными грудями стали бдительно прикрывать внутри блока своих любимых начальников, не давая им возможности спокойно повозиться со своими папочками. Ещё двое отодвинули Гаврилу и стали настороженно рассматривать сквозь прицелы мусор между ними и машинами. Видно, что из одной машины хлам подвергает анализу ещё и автоматический гранатомёт.
Строгие и важные представители документально зафиксировали вопиющий факт обстрела. Заставили содрать со всех стен цветные вырезки из журналов с красивыми девушками. Чтобы не заводился бес в рёбрах. Настоятельно порекомендовали всем сбрить бороды. Сделали дельное замечание по поводу разбитой лампы на столбе, о чём не преминули сделать запись в какой-то бумажке. Быстро тяпнули с командиром по норме положенности. Пообнимались. Понюхались. Распрощались.
И моментально, низко пригибаясь, канули в лету.
Через пару лет Лелик как-то признался, что у него было чувство, будто снайпер просто не хотел никого убивать. С чем это связано, он объяснить не смог.
ЯКУДЗА
(Чечня. Шелковской район)
Вот комарик прилетел.
Взмах руки невидим.
Как кратко мгновенье бытия.
(Стихотворения японского поэта-неудачника)
В первые дни прибытия СОМа Якутии на степной блокпост, в то время по научному называемого 'КМП' - контрольный милицейский пункт, работы было - непочатый край. С месяц назад артиллерия федеральных войск раздолбала стоявший здесь бандитский блокпост.
Боевики контролировали всю территорию между тремя посёлками и грабили проезжавший автотранспорт. Частенько брали и заложников.
Местное население назвало эту зону 'Бермудский треугольник'. Так что некоторое время транспорт мирного населения здесь вообще не проезжал. А если и находились незнающие про этот участок люди, то частенько знания приходили внезапно и уж что говорить - поздновато.
Бойцам пришлось немало потрудиться, чтобы расчистить участок от остатков стоявшего здесь бандитского поста и мусора. Глава администрации района выделил отряду одного барашка, несколько новеньких вагончиков и стройматериалы. Укреплялись добротно и долго.
Сами собой окопы не роются и мешки камнями с землей не набиваются. Каждодневной работы хватило на несколько смен отрядов. Даже по окончании строительства работы по укреплению не заканчивались, появлялись, согласно складывающейся обстановке, всё новые ходы сообщений, секреты, ограждения и подвалы. Поперёк дороги уложен 'лабиринт' из железобетонных свай. По периметру возникли столбы с прожекторами.
В итоге, невзрачный поначалу блок превратился в чрезвычайно солидную крепость с двумя - двухэтажной и трёхэтажной - башнями. У шлагбаума - отдельный блочок с надписью поверху 'САХАЮРТ'. Если смотреть со стороны, вывод напрашивался сам собой - 'Не влезай - убьёт!'
Мирная жизнь в посёлках стала налаживаться. В степи белыми облачками появились отары кудрявых барашков и строгие пчелиные пасеки. Баранов, впрочем, банды втихушку воровать не прекращали.
Стали возделываться рисовые чеки и арбузные бахчи. Заработали оросительные каналы-арыки. У дороги возле одного ногайского посёлка явился взору торговый киоск. И даже очумевшие от чувства свободы водители автоцистерн с левой соляркой пытались, иной раз в наглую, проехать через КМП.
Осмелевшее население и проезжие водители никак не могли взять в толк к какой национальности принадлежат эти, приехавшие неизвестно откуда, работящие люди, которых считали своими освободителями. Физиономии явно азиатские, глаза раскосые, между собой говорят на непонятном языке. Хотя есть среди них и европейские лица.
Завесу тайны приподнял один храбрый и общительный водитель битком набитого, запылённого автобуса. Вот как это происходило.
У шлагбаума, с незнакомым флагом небесного цвета с белым солнцем по центру и цветными полосами понизу, стоят четверо узкоглазых парней в натовском камуфляже, без знаков различия и опознавательных шевронов. Щебечут между собой о чём-то на никому непонятном языке. Изредка отшлёпывают на себе злых чеченских комаров: 'Бу биляттарын*!'
На штабеле, сложенном из мешков с песком, стоит мощная магнитола 'SONY', из динамиков которой на всю степь звучат мелодичные песни, опять же на незнакомом слоге.
Приближается шумный автобус КАВЗ, из всех открытых окон которого льётся в бешеном ритме кавказская мелодия. Снаружи, на зеркале обзора, трепещется большой цветастый женский платок. Общительный щетинистый водитель, приветливо улыбаясь, протягивает бойцу бутылку водки и документы с вложенными заранее по строго существующим расценкам деньгами:
- Ассалям алейкюме!
- Алейкюм ассалям! Баркалла*.
- Чё за праздник?
- Как что, не видищь? - Показывает на платок, - Свадьба!
И пока его данные записывают в журнал и перетряхивают безропотных пассажиров с вещами, с немыслимым кавказским акцентом спрашивает, - А ви сами то откуда будете, увижяемые?
Ему объясняют на чистом русском языке что, мол, так и так, достали вы всё мировое сообщество, российская армия уже не справляется, выдохлась. И вот по этой причине нас, китайских спецназовцев, отправили в эту дыру. И сокрушённо, с некоторой долей непритворной ностальгии, с умилением глядя на знамя своей Родины, добавляют:
- Будто у нас, в поднебесной, делать больше нечего.
В это время развязной натовской походочкой, в таком же камуфляже подплывают три долговязых и светловолосых человека. Все три лица европейской наружности жуют жвачку. Один из них обращается к щуплым 'китайцам':
- Хеллоу еври боди! Уйбаан*, всё хокей? - Чавк-чавк.
Один из 'китайцев' по имени Уй Бан возвращает документы с деньгами выпавшему в осадок водителю, машет ему рукой, езжай, мол, быстрее, не мешай работать:
- Йес, йес! Всё хокей! - Ладонью шлёпает себя по лбу, - Бу биляттарын!
Больше всего, судя по всему, всех сидящих в автобусе людей, поразил именно факт возврата нетронутых денег: 'Вай?'. Если уж всякие ООНы и ОБСЕ здесь бывают, так почему бы и не появиться войскам того же ООНа.
'Европейцы', чувствуя, что земляки прикалываются, только непонятно над кем, намётанным глазом отмечают крайнюю заинтригованность пассажиров, на физиономиях которых написано 'так вот он какой, северный олень' и необычную серьёзность друзей. Внимательно, умными глазами, рассматривают отвисшую, небритую челюсть водителя автобуса:
- А чё это с ним? - Чавк-чавк, - В натуре?
- Ну, ты Макс и каба-ан, итить твою ити!.. - Шлёп! - Яп`пона мать!.. Всиё хок-кей, те-бье го-во-рьят!
Водитель увеличил громкость музыки, десятилетний мальчик под ритмичное хлопанье ладоней взрослых стал плясать в проходе салона лезгинку: 'Асса!'. Автобус, окутав бойцов серой знойной пылью, укатил дальше, раздавать по свадебной традиции водку на других блоках.
Некоторый период по окрестностям, на полном серьёзе, простое и наивное деревенское население смаковало на все лады необычную, рассекреченную новость о прибытии смешанного иностранного спецконтингента: "Люди, сразу видно, культурные, образованные, а по русски шпрехаю-ют - почище нас! Во там у них готовят то! А наши деньги ва-аще не признают!".
Но всё проходит. Люди быстро привыкли к неподкупным якутянам, бойцы уже по памяти записывали знакомых на лицо водителей в журнал учёта даже не заглядывая в водительские документы.
Со временем, неподалеку от дорожного шлагбаума стали появляться огороженные крашенной металлической изгородью памятники погибшим якутским милиционерам.
ХОТАБ
'... примерно в 10 час. 20 мин....в заброшенной кошаре у озера 'Бандитское',
Шелковского района ЧР... местным населением обнаружены
обезглавленные трупы двух подростков... русской национальности...'.
(Из оперативной сводки МВД ЧР)
С наступлением тёмного времени суток гражданский автотранспорт по дорогам не ездил. В округе регулярно постреливали и повоевывали. Юркали только войсковые, милицейские и прочие спецы. Да и то, если знали пароль или кодовые световые сигналы. Пешком, ночью, по степной дороге вообще никто не ходил. Жить то, как говорится, хотца! Ходили только две группы отрядной разведки, да УАЗик, шлёпая по бортам накинутыми в оконные проёмы бронежилетами и постреливая, гонялся за левыми машинами. Либо шустро улепётывал.
За всё время произошел единственный случай, когда один местный житель задержался дотемна на близлежащей бахче и попросил бойцов подкинуть его на отрядной машине в посёлок, до дома:
- А я вам за это фунтика дам!
- Какого такого фунтика?
- Ну, поросёнка!
Здесь вполне уместно будет вставить маленький штришок. Как только темнело и если не было стрельбы, по окрестностям раздавались вопли и вой шакалов. Так этот припозднившийся владелец бахчи и спрашивает:
- А кто это тут плачет всё время?
- Да это шакалы воют.
- Ну надо же, сколько здесь живу не слышал такого. Думал дети плачут. - За время бардака человек просто забыл звуки родной ночи. Или сытые шакалы просто обнаглели за период войны.
Замкомандира по тылу, потомственный армеец майор Вихрь, где-то в Таджикистане подраненный в ногу, стремительно вникнув в дело, в доли секунды подсчитав затраты на бензин и нулевые расходы на содержание живности, даёт добро.
Туда-обратно - шестнадцать километров.
Действительно, не проходит и двадцати минут, как бойцы привозят шустрого и весёлого, крохотного розовенького поросёночка. Которого сразу же обозвали Хотабом.
На следующее утро отдыхающая после наряда смена начала трудиться. Недалеко от бани расчистили участок. Аккуратно, по военному, параллельно и перпендикулярно огородили свинскую местность дощатой изгородью. Понаставили необходимой посуды и заселили туда визгливого Хотаба.
Поросёнок, целенаправленно выращиваемый на убой, на казённых харчах рос не по дням, а по часам. В основном, ежедневную заботу о живой консэрве проявлял старшина отряда старый Сергеич, под личным и неусыпным контролем майора Вихря. Некоторое время им активно помогал 'Шпиён Вася', о котором речь пойдёт несколько ниже.
И добродушный старший прапорщик Сергеич довольно часто будет мелькать в повествовании, считаю нужным и его обрисовать одной красной строкой. В своё время он получил на службе травму головы и в свои сорок лет он выглядел довольно старым, так его и называли иногда уважительно - 'Старый'. С юмором у него было неважно и поэтому шутки в свой адрес он просто не замечал и не понимал. Говор был какой-то мягкий, белорусский: 'Надо бы светши зажетшь, а то не видно ни зги'. Когда в его фразах много 'ч' так его и не сразу поймёшь.
Довольно часто можно было наблюдать, как какой-нибудь свободный от службы милиционэр с умилением похрюкивая и почёсывая порося за ушами, скармливает скотине яблоки и арбузные корки. Хотаб, в ответном хрюкании которого явственно обозначались слова благодарности и радости от такой жизни, оптимистически, как пропеллером, крутил хвостиком и энергично чавкал.
Теперь можно посвятить несколько абзацев яркому образу - 'Шпиёну Васе'. Хотя он, несомненно, заслуживает и отдельной новеллы в этом повествовании.
В то время милиционерам при проверках не попадалось ни одного гражданского лица русской национальности. В основном, всё русское население давно уже покинуло Чеченскую республику и, приобретя статус беженцев, проживало в других регионах России.
Каково же было удивление бойцов, когда в одном из междугородных автобусов они обнаружили настоящего сорокалетнего, бледного лицом и худого телом русского мужичка. Да и тот оказался бомжем. Без денег и документов он ехал неведомо откуда и неизвестно куда. Естественно, срабатывает милицейский рефлекс и этого невзрачного дядю по имени Вася на машине отправляют в ближайший ПОМ. В маленьком здании ПОМа, обложенном мешками с песком, все единодушно от этого Васи всяко разно открещиваются. Колоритный старшина, дежурный по отделу, эмоционально жестикулируя, произносит целую речь:
- Слющяйте, господа, куда ж мы его денем? У нас и без него дел хватает. Не видите что ли? И так делать нечего! А тут вы ещё со своими проблемами снуётеся! - И нахмурив по государственному свой лоб, отчего соединённые на переносице брови несколько взлохматились, безаппеляционно добавляет, рубя воздух ладонью, - Так что забирайте своего щпиёна. Рапорта вы уже написали, так что почитаете - сами разберётесь! - Энергично колыхнув головным убором, ставит в разговоре точку и начинает теребить на столе пепельницу.
Якудза начинают неуверенно переминаться с ноги на ногу, всё-таки отвлекают от дел занятых людей, неудобно как-то.
- Дык ить...
- Вы ещё здесь? - С левого края стола на правый перекладывается одинокий листочек со сводкой за сутки и поправляется трубка на вертушке, - Ваща мащина уже подана, гаспада!
Примерно с месяц Щпиёну Васе пришлось жить и откармливаться в отрядной бане. Заодно он весьма активно принимал участие в хозяйственной работе, помогая старшине и дневальным. Видно, что молчаливый мужик истосковался по труду, и всем своим видом показывал, что зазря есть свой хлеб не собирается.
После того, как Вася несколько порозовел и увеличился в диаметре, он изъявил желание ехать не то во Владикавказ, не то в Кизляр, где непременно обещал добровольно сдаться в плен в первый же попавшийся на его большом жизненном пути отдел милиции.
Ему наскребли денег, замкомандира Вихрь распорядился выдать сухпай на три дня и, лично посадив в маршрутный автобус, наказал водителю высадить Васю в пункте назначения.
Затем, незаметно смахивая скупую мужскую слезу, накатившую от умиления собственным милосердием, помахал вслед ручкой.
Хороший мужик майор Вихрь. Во всех отношениях. Но не везёт в жизни. Но не унывает и песни поёт под гитару.
Жёны приходят и уходят, а он мотается по России и пули собирает. Был старлеем на границе - первую схлопотал, вторую в Якутии, будучи подполковником, от браконьера.
Можно сказать - человек с железным сердцем. Это не красивое словцо, это - железный факт. Рассказать? Пожалуйста.
Приехал из Москвы в Якутск профессор - светило медицинское. Отобрал, из среды желающих поправить своё здоровье, девять 'тяжёлых' сердечников, для проведения уникальной операции по вживлению в сердце металлического клапана. Среди подопытных оказался и сердечный майор Вихрь.
Восемь человек профэссор вживую зарезал непосредственно на операционном столе. Только благодаря недюжинной жизненной закалке выжил только один.
Как кто? Майор Вихрь!
Наконец, можно вернуться к Хотабу, который оптимистичски крутил хвостиком и поедал казённые объедки примерно два с половиной месяца. Порось превратился в огромного и ласкового зверя.
Майор Вихрь, вогнав внутренние колебания в самые дальние подвалы своей души и исполнившись мужества, решает, что настала пора пускать его на мясо и сало.
Два воина, вытирая слёзы и хлюпая носами, претворяют это решение в жизнь. Мимо них, уже к концу разделки туши, проходят Болек и Владик Богомольцев. От нечего делать останавливаются и суют руки в карманы.
В этом месте опять следует сделать маленькое отступление, чтобы охарактеризовать старшего лейтенанта Богомольцева, добрейшей души человека, перенявшего фамилию и, соответственно, характер ещё от богомольных предков.
Однажды увидев тяжелейшую сцену, где две аварские женщины чуть не бьются о стену, оплакивая молодого парня с простреленной головой, отошёл подальше, чтоб никто не слышал, и, закуривая сигареточку, как бы невзначай, произнёс: "Да... Парень явно пораскинул мозгами".
У всех бойцов, которые это услыхали, кошки на душе стали как-то меньше скрести. Внешне всегда очень спокойный, своё обычное внутреннее состояние как то показал раздирающими жестами.
Когда всю ночь на блоке слышно бесконечное 'Вжик-вжик, тьфу-тьфу, вжик-вжик!' - это значит, на посту находится Влад, который правит свой нож.
Итак, засунули они руки в карманы и Болек, посмотрев на результат кровавой резни, изрекает:
- Господа, а вы знаете, согласно науке об анатомии, организм свиньи очень напоминает человеческий. Ну, прям, один к одному.
Живодёры, от крайней степени заинтересованности, аж прекращают разделку, приподымаются с корточек и в тон Болеку:
- А вы, Болек, знаете сколько умников это уже сегодня сказало?
Болек, чтобы не терять лица образованного доктора, затирая своё смущение, но всё-таки в тему, сообщает:
- И вообще, человеческий организм на девяносто процентов состоит из воды!
Пока садисты размышляли, что бы такое-эдакое ответить, Владик, не раздумывая, делает резюме:
- А остальные десять процентов можно спустить в очко!
ЗДЕСЬ ХУЛИГАНОВ НЕТУ!
(Чечня. Веденский район, посёлок Дарго)
"Ну, шта блинн`на?! Тут надыть мозгами пораскинуть".
![Издательство ЭКСМО []](/img/e/efremow_a_n/text_0040/oblozh47.jpg)
