Август 1988. г.Мулла-Исфанж.
Водитель буар (БТР-60ПБ "Чайка") ряд.Плахтий (ИО-??)
Август 1988. г.Мулла-Исфанж. Подвозили на заставу продовольствие ...
Август 1988. Сарбозовский пост перед новым Шиндандом
Август 1988. Школа-интернат в новом Шинданде
Сентябрь 1988. Крепость за старым Шиндандом на пер.Хайфан,
вроде как построенная в период завоеваний А.Македонского
Сентябрь 1988. Там же у крепости. Ремонт в полевых условиях...
Сентябрь 1988. Пер.Хайфан. С местными шиндандскими "бачатами".
Справа - ряд.Лазоренко Александр - водитель буар (Урал-375).
Первый слева бача-малокосос на мой вопрос "...а куда это "Мохтарам" (Уважаемый)
везет на ишаке "Ханум"?" - ответил: "Джиг-джиг...- пиз@@то!"
Коротко, исчерпывающе и в дальнейших комментариях ответ бачи не нуждается...
Сентябрь 1988. Мост через р.Шинданд у перевала через хр.Хайфан,
по пути на СЗ "Юпитер". Встреча нашего "проводника" по минному
Сентябрь 1988. Сводная застава "Юпитер" с танковым и мотострелковым
взводом и 2-мя БМ-21 из 12-ой реабатр 1060 ап (третье кольцо: Хр.Хайфан у г.Аули).
Приблудную ослицу оседлал КВУ 12-ой реабатр ст.л-т Олег Гиюк
(ХВАКУ-83, 29.8.1987-1989)
Готов согласиться и подтвердить, что в отличие от гарнизонов того же Баграма, Гардеза, Газни, про Кандагар я вообще молчу... многие военнослужащие и служащие Советской армии нашего Шиндандского гарнизона зачастую действительно не видели ни обстрелов своих городков, ни живых "духов". Подразделения боевых частей гарнизона в Шинданде делились на "рейдовые" - постоянно участвующие в боевых операциях, сопровождениях колон, в засадах на караваны и т.д. (в 1060 ап в 88-89 годах такими были: 1-я сабатр, 2-й гадн и 10-я реабатр) и "тыловые" - стоящие в основном на сторожевых заставах (в 1060 ап: Снег-1, Снег-2, Герат-Тропосфера, Шинданд-комендатура, Дальний привод и т.д.).
Вместе с тем полагаю, что и у нас в Шинданде даже у "тыловых", стоящих на заставах, местами совсем не курорт был, поскольку и на заставах хватало боевой работы. Кроме того, техника и/или личный состав сторожевых застав периодически привлекались к боевым рейдам в составе рейдовых подразделений полка в силу недостаточности этой самой работоспособной боевой техники либо в силу нехватки штатного личного состава (болезни, командировки и т.п.). Так, например, на некоторые боевые в начале 88-го под кишлаком Сангин, на Мусакалу-1 (февраль 88-го) и Мусакалу-2 (апрель 88-го) в состав рейдовой 10-й реабатр включались по нескольку БМ-21 "Град" из 11-й или 12-й реактивных батарей, вместе с личным составом и со своими офицерами... В этом случае огнем управлял командир дивизиона.
Мусакала-1(февраль 88-го) и Мусакала-2 (апрель 88-го).
(Фото из архива Белоусова (Татару) Валерия)
Олег Пилипенко рассказывал, как в апреле 88-го в ходе рейда на Мусакалу-2 двум расчетам его батареи 22 апреля 88-го пришлось вести артиллерийскую дуэль с РСЗО "духов" на базе джипов "Симург". Это было в районе кишлака Сангин, наши с "духами" позиции разделяла пойма реки Гильменд. "Духи" по очереди на 3-х "Симургах", используя складки местности, выскакивали на прямую наводку, делали залп и уходили в укрытие на перезарядку. Опять выскакивает одна машина - залп - и опять в укрытие на перезарядку...- выскакивает - залп... Чудом тогда удалось избежать потерь и в 10-й реабатр, и в 1-й сабатр. Для уничтожения РЗСО "Симург" от 10-й тогда выделили 2-е БМ (полупрямая наводка). С началом пристрелки взвод управления приступил к смене НП. Тут же очередь "духовских" РСов легла в траншею оставленного взводом управления НП. Обошлось. Одним словом, в результате ответных залпов БМ-21 завалили два "Симурга" из 3-х работавших по нашим позициям.
Тогда же на Мусакале-2 в апреле 1988 года в одну из ночей, на огневые позиции артполка и его тылы вышел караван духов, просочившись мимо "пехотных" блок-постов. Первым в бой вступил наряд по кухне одного из ПХД. Одному из бойцов, вступившему в бой, пуля попала под ключицу, соскользнув по верхней пластине бронежилета... Утром бойца на вертолете эвакуировали в госпиталь.
Когда утром Олег Пилипенко осмотрел место боя, то увидел, что караван шел по горной тропе, которая пересекала район ОП 10-й реабатр. Привязывал ОП он в сумерках и, естественно, "привязался" (определил топографические координаты - прим.Автора) к тому месту, которое видел - развилке горной тропы. Именно на эту развилку и поставил КШМ. Если бы боевое охранение и наряд по кухне "проспали" этот караван...- ко всем "шандец" подкрался б незаметно.
Я не был участником тех событий на Мусакале-1 и Мусакале-2, посему анализировать ситуацию и события мне сложно, да и неблагодарное это дело.
Здесь надо бы отметить, что после Мусакалы-2 в мае 88-го в рейдовых подразделениях 1060 ап произошла достаточно большая смена личного состава, в частности в одну ночь в 10-й реабатр личный состав поменялся на 75%, а это около 30-40 человек, включая командиров расчетов и наводчиков. В последующих боевых действиях, в т.ч. при обеспечении вывода наших подразделений из Кандагара, расчетам приходилось срабатываться по ходу рейдов и боев, при этом уже традиционно работали сокращенным составом расчетов (3-4 человека) - людей берегли.
Поскольку я успел всё же поучаствовать в одной из последней крупной боевой операции 5 мсд, то лично меня просто "подбрасывало" от опубликованных в различных источниках воспоминаний участников войны в Афганистане о последнем рейде нашей дивизии на плотину Каджаки в октябре 1988 года и боевых действиях у кишлаков Каджаки-Суфла и Каджаки-Улия. Мне довелось быть непосредственным участником этих событий. В связи с чем у меня (да и не только у меня) большое недоумение и раздражение вызывают именно воспоминания якобы участников рейда непосредственно на плотину Каджаки у кишлака Каджаки-Улия.
Магерамов Александр (выпускник Омского ВОКУ, командир мсв, но командовавший на тех боевых 4 мср 2 мсб 371-го) в "Легенды и мифы афганской войны", анализируя воспоминания опять же якобы участников рейда на плотину Каджаки, пишет следующее.
"Эта, одна из последних крупных операций на территории Афганистана описана в издании Винницкого краеведческого музея, где читателю сообщается, что участники афганской войны Чечет Анатолий Васильевич и Покрищук Александр, которые "...служили в Шинданде,.... неоднократно принимали участие в армейских операциях... Операция 'Плотина' в ...октябре 1988 года в...провинции Гильменд, которая находится за 300 км от Шинданда была проведена для оказания помощи продовольствием и боеприпасами воинам афганской народной армии, которые находились в окружении. Однако выйти на указанный рубеж нашим воинам не удалось". Как такое мог написать Чечет, служивший в 6-й мср (не участвовавшей, впрочем, в штурме последнего рубежа перед плотиной - примечание автора Магерамова Александра), и Покрищук - заместитель командира 2-го взвода 1-й роты 650-го отдельного разведывательного батальона (орб), остается пока загадкой. Кроме того, в книге неверно указаны даже расстояния.
Впрочем, то же самое пишет в своей книге "Афганский дневник", заместитель командира 345-го парашютно-десантного полка по воздушно-десантной подготовке Юрий Михайлович Лапшин об участии десантников из Баграма в этой операции. Он сообщает следующее: "3-й пдб, усиленный 6-й пдр, самолетами переброшен в Шинданд. В готовности сидит 1-й пдб. Задача засекречена необычайно. Одно узнаем, что десантирование куда-то вертолетами, и далеко. Остальные перспективы и сроки пока не ясны". Далее в дневнике стоит запись от 2.11.1988 года, когда операция уже закончилась: "Баграм. Среда. Ночью стук в дверь, и появляется Дима Савичев собственной персоной (Дмитрий Дмитриевич Савичев - 'чистый' заместитель командира 345-го пдп, находившийся в октябре с подразделениями полка в 5-й мсд - примечание автора Магерамова А.А.). Прилетел из Шинданда. Зашел поздороваться. Уже днем рассказал подробности пребывания на той стороне Афганистана. Наши проводили операцию по доставке грузов в район Кандагара. Где-то в том районе обложенный 'духами' живет и борется афганский полк, охраняющий ГЭС. Держится из последних сил, почти без боеприпасов. Но наши смогли пробиться только до Лашкаргаха. Дорога: сплошное минирование, и чем ближе к Кандагару, тем больше нарастало противодействие: засады, обстрелы РСами. Потери в частях 5-й гв. мсд: девять убитых, 47 раненых. У нас, слава аллаху, никто не получил и царапины. Наверное, в середине ноября будут пробиваться дальше, судя по всему, и нам работа найдется".
По вышеизложенному Чечетом Анатолем Васильевичем и Покрищуком Александром, Юрием Михайловичем Лапшиным и Дмитрием Дмитриевичем Савичевым именно бреду для легковерных читателей, прекрасно понимаю негодование Магерамова Александра (на момент написания в первом приближении мной здесь изложенного, с А.Магерамовым я еще не был знаком - прим.Автора), а посему убедительно прошу в будущем всех "афганцев" не писать отсебятины и "сказок", которые где-то и кто-то..., одним словом, те что сорока на хвосте... да еще с примесью явного бахвальства. Человеческая психология такова, что так или иначе, любой индивидуум желает показать свою значимость (кому то удается, а кому то нет), а когда такая возможность предоставляется в виде изложения истории в печатных изданиях - вот тут и начинаются "сказки"... Сами посудите - Лашкаргах находится в противоположной стороне от Каджаков и от "бетонки"..., а фраза "Наверное, в середине ноября будут пробиваться дальше..." - вообще говорит о полной неосведомленности об итогах этого нашего рейда. Вот и скажите - чего тогда народ "кудахчет"? покрасоваться на страницах СМИ захотелось?
(После моего знакомства с Магерамовым Сашей и неоднократных разговоров посредством skype я предоставил ему драфт (черновик) мной здесь написанного с целью предварительного рецензирования. При этом Александр написал и обратил мое внимание, что полковник Лапшин Юрий Михайлович в мае 2009 года принес ему, как представителю 5 мсд, официальные извинения за допущенные неточности и сообщил, что внесет изменения в будущие издания своего "Афганского дневника". Посему, изложенное мной в предыдущем абзаце обязательно необходимо читать/понимать с учетом извинений Юрия Михайловича Лапшина. Способность мужчин открыто признавать свои допущенные ошибки - уважаю. Коммент Автора.)
Так вот, начнем по порядку ....
19-го октября 1988 года. Последний день подготовки к рейду.
Поскольку достаточная часть подразделений и техники Шиндандского гарнизона была разбросана по заставам и блокам в 30--ти километровой зоне вокруг места постоянной дислокации 5 мсд, в состав оперативной группы дивизии, уходящей в рейд на плотину Каджаки (пр.Гильменд), что называется "с миру по нитки", были включены рейдовые 3-й батальон 101-го мотострелкового полка из Герата, 650-й орб (отдельный разведывательный батальон), 371 мсп в составе 2 мсб и подразделений 2-й и 7-й мотострелковых рот, разведывательной роты, сводной танковой роты на Т-62, батареи самоходных гаубиц 2С1 "Акация", подразделений нашего 1060 ап (батареи Д-30, 2С3 "Гвоздики" и БМ-21 "Град"), плюс 220-мм реактивные системы залпового огня 9С-57 "Ураганы" (из Герата), а также некоторых другие подразделения: инженерно-саперный батальон (из Адраскана), отдельный противотанковый дивизион, отдельная огнеметная рота и другие части, в т.ч. и чужие.
Накануне самолетами из Баграма в Шинданд, для охраны штаба дивизии на период нашего рейда был переброшен усиленный батальон 345-го парашютно-десантного полка (пдп). В частности, в этот рейд с нами пошла одна (вроде 6-я?) рота из состава этого "баграмского" батальона 345-го пдп.
От Олега Пилипенко я потом под Каджаками слышал, что эта 6-я (?) рота "баграмцев", похоже, где-то по горам за нами "ползала" и должна была прикрывать нам тыл, но в реальности какого-либо прикрытия наших тылов лично я не наблюдал... и об этом красноречиво будет свидетельствовать ниже мной описанное.
Знаю, что "баграмцев" (батальон 345-го пдп) тогда разместили в "модулях" противотанкового дивизиона рядом с 371-м полком и усилили БТРами дивизионной комендантской роты. Почти сразу все обратили внимание на систематические занятия "баграмцев" строевой подготовкой... Говорили, что таким образом их вроде как наказали за какую-то провинность или просто приводили в чувство в соответствии с уставом.
Для переброски грузов, кроме наших автомобильных колонн были привлечены подразделения афганской армии. Всего, по боевому приказу, для участия в марше выстроилось порядка двух тысяч автомобилей. Часть из них везла грузы в Гиришк и другие точки по ходу маршрута движения, а также Лашкаргах. Как всегда такую операцию сверху должна была поддерживать авиация - вертолеты огневой поддержки и штурмовики. Для непосредственной корректировки действий авиации в состав подразделений были назначены авианаводчики, в последующем с одним из них мне пришлось в течение 3-5-ти минут "поработать", в некотором роде в ущерб себе...(и об этом я также ниже напишу).
Понятно, что в этом рейде не все эти подразделения дивизии дошли до Каджаков, поскольку по мере продвижения оперативной группы дивизии поочередно выставлялись на блоки на маршруте движения и непосредственного участия в боях под Каджаками не принимали.
Одним словом, вся эта сборная армада сосредоточилась на ДУЦе (дивизионном учебном центре) и, как обычно делалось в "Красной армии", в ней начался традиционный строевой смотр. Пишу всё это и смеюсь, поскольку на мой взгляд данное мероприятие, выглядело на этой войне совсем уж нелепо... Особое внимание как всегда обращалось не на вооружение, его исправность или боекомплект, а на наличие бирок 3х5 см (соответственно, и расстояний) на противогазах, ОЗК, флягах и вещмешках, что и было воспето в песнях гератских бардов из 3 мсб 12 мсп Сергея Зыкова и Валерия Зубарева (Исполнителем был Валерий Зубарев, а автором Сергей Зыков, кто-то из них, насколько помнится, был из минометной батареи этого мсб. Один из них сейчас живет на Дальнем Востоке, а другой где-то в Подмосковье. - прим.Автора). В их песнях, записанных у меня на уже старой и "пожеванной" кассете, есть поистине теперь уже бессмертные слова: "Ну, как сражаться лежа или стоя, вопрос неясен, если бирки нет?"
Вот доказательство для сомневающихся в том, что на той войне мы
также как в и Союзе "развлекались" строевыми смотрами...
19.10.1988 - бойцы 6-й габатр к-на Бессмертнова С.Н. на строевом смотре
Необходимо отметить, что у нас в 1060 ап в этот рейд на плотину Каджаки рвались все бойцы, даже молодые, видимо предчувствуя, что таких крупных рейдов в преддверии окончательного вывода войск из ДРА уже не будет (всем хотелось повоевать). Даже прикомандированный к моей топослужбе (к кабинету в штабе артполка) боец буар (бар?) Я(Е)рошевский Володя родом из Витебской области, прослуживший всего год, и то втихаря от меня сбежал из полка на эти боевые в составе расчета какого-то БТР.
Да, чуть не забыл сказать, каким образом и в качестве кого мне посчастливилось участвовать в этом рейде и по-настоящему повоевать под Каджаками. В момент подготовки к уже отмененной операции на Чагчаран комвзвода разведки буар нашего артполка ст.л-нт Мальнёв Игорь Викторович (ЛВАКУ-86, 1987- 1989), убыл в Союз в очередной отпуск. Так вот, вместо Игоря Мальнёва я с его расчетом ПРП и пошел в этот рейд в качестве арткорректировщика. И теперь уже мой расчет ПРП был придан штабу артиллерии оперативной группы дивизии, т.е. что называется - находился в полном распоряжении начальника штаба РВиА дивизии подполковника Хачатурова Юрия Григорьевича. Правильно говорят, что самый тупой карандаш, лучше самой острой памяти. За прошествием лет я долго не мог вспомнить и найти в списках управления 5 мсд его фамилию и не вспомнил бы, если ни случайно обнаруженный мной на "Однокласниках.ру" Олег Пилипенко, который и подсказал мне фамилию - "Хачатуров" (и то без имени отчества).
_____
Хачатуров Юрий Григорьевич родился 1 мая 1952 года в городе Тетри-Цкаро Грузинской ССР, в семье служащего.
После окончания в 1969 году средней школы города Тетри-Цкаро поступил в Тбилисское артиллерийское командное Краснознаменное училище, которое с отличием окончил в 1974 году.
После окончания училища был назначен на должность командира огневого взвода артиллерийского полка мотострелковой дивизии Дальневосточного военного округа.
С 1976 по 1982 годы занимал должности командира батареи, начальника штаба-заместителя командира артиллерийского дивизиона, командира отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона в Дальневосточном военном округе.
С 1982 по июнь 1985 года. - являлся слушателем командного факультета Ленинградской военной артиллерийской академии им.М.И.Калинина. После окончания академии был назначен на должность начальника штаба ракетных войск и артиллерии танковой дивизии Белорусского военного округа.
С 1987 по февраль 1989 года служил в должности начальника штаба ракетных войск и артиллерии 5 гвардейской мотострелковой дивизии 40 армии в Афганистане.
В октябре 1989 года после окончания службы в Афганистане назначается на должность командира отдельной артиллерийской бригады танковой армии Белорусского военного округа.
В апреле 1992 года специальным приказом министра обороны Республики Беларусь был откомандирован в распоряжение министерства обороны Республики Армения и назначен на должность командира 2-го мотострелкового полка. Участвовал в военных действиях в Нагорном Карабахе, принимал активное участие в охране государственной границы РА.
В сентябре 1992 года становится начальником управления пограничных войск и заместителем Командующего Вооруженными Силами Республики Армения. Является одним из инициатором формирования и становления Горисского мотострелкового полка, Тавушской мотострелковой бригады, первого и четвертого армейских корпусов, длительные годы командовал этими частями, соединениями и объединениями. Занимал также должности командующего оперативного направления и заместителя начальника Главного штаба Вооруженных Сил РА.
В 1995 году Указом Президента РА присвоено воинское звание "генерал-майор", в 2000 году - "генерал-лейтенант", 15 апреля 2008 года - "генерал-полковник".
21 марта 2000 года Указом Президента Республики Армения назначен на должность заместителя министра обороны Республики Армения.
15 апреля 2008 года Указом Президента Республики Армения назначен на должность начальника Главного штаба Вооруженных Сил РА.
_____
С таким же трудом в неполных списках нашего артполка, любезно выложенных в интернет нашим однополчанином Епихиным Сергеем Аркадьевичем (ХВАКУ-80, 19.8.1985-08.1987), я искал и фамилии бойцов расчета ПРП взвода разведки батареи управления и артразведки, с которыми бок о бок посчастливилось участвовать в рейде на платину Каджаки, но не нашел их. "Посчастливилось" - 100пудово невысокопарное слово. Трое из них были уже по сути "дембелями", уже переслуживали срок и выходили из Афгана вместе с полком (13.02.89.). Эти парни действительно тогда были БОЙЦАМИ, надеюсь таковыми по жизни и остались.
Опять же с трудом найдя в настоящее время в интернете командира взвода разведки батареи управления (буар) Мальнёва Игоря и установив с ним связь посредством skype, мне удалось восстановить в памяти фамилии тех его (моих) бойцов (правда, не всех). Таким образом, сборный расчет моего ПРП состоял из командира ПРП (по штату ст. дальномерщик) - с-та Куликова Эдуарда (медаль "За БЗ", орден "Красной Звезды" за Чагчаран-87), разведчика-дальномерщика (по штату оператор-топогеодезист) - ряд. Трофимова Владимира, механика-водителя ("трактор") - ряд. Пробейголовы Сергея (медаль "За отвагу", орден "Красной Звезды" за Мусакалу-1/2,) и прикомандированного связиста (по штату радиотелефонист) буар (ряд.?), фамилию которого пока не могу найти и вспомнить.
Память - вещь избирательная: помню дальности до целей, помню почти все засеченные цели и места их расположений, а вот фамилии и имена - забылись . Да простят они (мои бойцы и начштабарт) меня за такую мою забывчивость, но я их всех помню!!! Помню все их действия и поступки, почти каждое их слово и эмоции, как помню и распитые с бойцами на обратном пути по 50 грамм самогона, специально для такого случая припасенные, и то, что они мне там и тогда в один голос твердили. Всё помню!
Кстати, по поводу решения проблемы со спиртным, могу отметить, что как таковой проблемы в Шинданде особо и не существовало. Естественно все кто приезжал в ДРА везли с собой по паре бутылок водки. Кто-то пил спирт, периодически сливаемый с систем охлаждения вертолетов и штурмовиков. Довелось и мне попробовать эту редкостную гадость с привкусом резины, когда устраивал "отвальную" начальник топослужбы полка к-н Гоков Александр Станиславович (ТВАКУ-82, 1986-1988), которого я заменял. В последующее время Олег Пилипенко (жили с ним в одной комнате офицерского модуля 4 реадн) познакомил меня с проживавшими в расположении противотанкового дивизиона (?) вольнонаемными служащими Советской армии Челноковым Геной (из Питера) и Устюжаниновым Александром (из Москвы), с которыми у меня сложились вполне дружеские отношения. Уже после увольнения из вооруженных сил я останавливался на ночлег в сентябре 92-го года у Саши Устюжанинова, приехав из Минска в Москву с сумкой еще советских 3, 5, 10-ти рублевых купюр для их обмена на валюту. Так вот, поскольку у этих двух товарищей в Шинданде был самогонный аппарат и руки росли - откуда надо, то практически всегда у них был самогон, причем отменного качества. Тут же проблема отсутствия спиртного у нас с Олегом Пилипенко была решена достаточно быстро, просто и по-честному - то бишь - поровну. У начпрода полка капитана Тихонова Владимира Николаевича (ВВВУТ-76, 87-89) я периодически брал ящик сахара и дрожжи, относил все это к Гене Челнокову и Саше Устюжанинову и через два дня забирал у них (оставив половину) опять же ящик самогона, который аккуратненько стоял у меня под кроватью. Содержимое ящика мы с Олегом Пилипенко в целях профилактики с периодичностью через день за уже "домашним" ужином исправно по полкружки опустошали, запивая сгущенкой.
19 октября 1988г. Колонна сарбозовской "гуманитарки"
Про эти БД кто пожелает - читайте еще и тут http://artofwar.ru/m/maa/text_0080.shtml
Начиная с 23.10.88. Все было именно так и все верно - ПОЛНАЯ @ОПА
20-22 октября 1988 года. Марш до Гиришка.
Поскольку без танков в принципе не обходилась ни одна крупная операция, то сразу тут приведу выдержку из письма капитана Федоренко Валерия Кузьмича (в то время начальника штаба танкового батальона 371 мсп), которое он уже в настоящее время прислал мне по электронной почте: "Наша бронегруппа состояла из 10 танков, 4-х КАМАЗов загруженных боеприпасами, 3-х топливозаправщиков, МТО и 2-х УРАЛов загруженных ремонтным фондом и запасным двигателем. Экипажи подбирались наиболее опытные, командирами были 4 офицера и 6 сержантов. На 2-х танках были навешаны КМТ, танкисты знают, что такое для танкового двигателя толкать перед собой дополнительные 5 тонн. Танк становится неуклюжим и первая потеря у нас произошла недалеко от Шинданда: у танка с КМТ стал перегреваться двигатель и его решили оставить. Остальные машины были распределены по всей колоне: два танка в ООД с позывными "Тайга-11" и "Тайга-12", два в 4 МСР - "Тайга-10" и "Тайга-16", один в 5 МСР - "Тайга-19", два в 6 МСР - "Рапира" и "Тайга-37" и два "Тайга-41" и "Тайга-44" были загружены на трайлеры шли последними. Наша задача в основном была тралить своими гусеницами съезды с бетонки для того, чтобы БМП становились на охрану прохождения колоны машин и не нарвались на мины. Первый обстрел из миномёта произошёл напротив бывшей заставы "Дагиан", которую я возводил, будучи командиром 1 танковой роты. Тогда там мне приказали произвести выстрелы в предполагаемое место нахождения миномёта. Выпустив 10 снарядов по кишлаку Сайдан - продолжил движения до остановки на ночёвку."
И так, рано утром часов в пять 20-го дивизия двинулась вперед. Впереди - отряд обеспечения движения (ООД "Клен"?), состоящий из саперной техники и танка с минным тралом КМТ-4 (сопровождал меня такой несколько раз на пер.Хайфан).
Мой расчет ПРП был в полном распоряжении начальника штаба артиллерии дивизии п/п-ка Хачатурова Юрия Григорьевича и в походной колонне постоянно двигался за его БТР-70 штаба артиллерии. Если оценивать расстояния, то от ООД в колонне мы шли где-то в 5-7, иногда и в 10 км. Говорить, что было с ООД и ГПЗ на маршруте движения до Гиришка не буду, поскольку всех подробностей не знаю, но о неприятностях встречавшихся им на маршруте следования слышал и видел уже по ходу продвижения колонны.
Учитывая то, что от Шинданда в сторону Кандагара, начиная где-то с 50-го километра, наших войск не было уже как пару месяцев, а стоящим на наших старых блоках и заставах сарбозовским подразделениям никто не доверял, то двигалась колонна достаточно осторожно...
Дальше 35 км в сторону Кандагара я до этого момента никогда не заезжал и посему первые единичные (чем дальше - тем больше) результаты войны: разбитые и сгоревшие танки, БМП, БТР и взорванные, обугленные и простреленные автомобили, лежащие на обочинах - производили на меня совсем уж грустное впечатление. К дорожному бетонному покрытию я как-то по приезду в Афган сразу привык и могу сказать, что перемещаясь от Шинданда до Герата - оно было вполне сносным. Но в направлении на Кандагар в дорожном покрытии "бетонки" достаточно часто виднелись огромные дыры от фугасов площадью в несколько квадратных метров - результат войны за 8 предыдущих лет.
Однако, по пути следования в однообразии афганского ландшафта поражало другое - множество наших со следами пуль обелисков на местах гибели солдат и офицеров. Я почему-то тогда в тот момент подумал и осознал, что с нашим окончательным выводом войск из Афгана все эти обелиски возможно будут напрочь снесены, потому как, уже познав менталитет местных "аборигенов", понял - не нужна афганцам такая наша память...
Тут за первыми перевалами случился мой первый конфуз... Утром совсем не завтракали и посему решили с бойцами перекусить сухпаем прямо на ходу: по 2 дырки в крышке банки с тушенкой и кашей, 15 минут их подогрева на выхлопной решетке ПРП - вот и готов теплый завтрак-обед. Бойцы поели и я подкрепился - надо было кормить "трактора"... Хлопаю Серёгу по плечу - мол, вылезь..., прямо на ходу прыгаю вместо него за штурвал и продолжаю вести ПРП. Вполне нормальная ситуация и какое удовольствие для выпускника Сумского ВАКУ поупражняться в вождении. Однако, не тут-то было - все это мое "безобразие" наблюдал начштабарт Хачатуров, ехавший впереди нас на своем БТР. Минут через 15-ть такой моей достаточно аккуратной езды, ведь объезжал все воронки и любые листы металла на дороге, случился пятиминутный привал. Вот тут Хачатуров и машет мне рукой, мол - подойди. Спрыгиваю с брони, подхожу и начинается публичная моя "порка", типа: "капитан, ты разве лучше механика водишь ПРП? ...знаешь где фугасы стоять могут? ...да еще и в кроссовках!!!???...крутой "рейнджер" что ли???!!!." Ну, все... никакие мои возражения, что я Сумское заканчивал и могу управлять любой "броней", вожу аккуратно, воронки объезжаю и по железякам не езжу - Хачатуровым тупо не воспринималось. Особого рева (с матюками) с его стороны, конечно же, не было, но в итоге: пришлось снять "кроссы" и надеть "мобуту", которые в первый же день боев уже под Каджаками я снова снял, причем демонстративно, и без каких- либо нареканий со стороны Хачатурова (но об этом ниже).
Горы закончились и колонна вышла в долину. Впереди замаячил Фарахруд, по численности населения почти аналог Адраскана, со стандартными глинобитными "хижинами" с полукруглыми крышами и с единственным многоэтажным зданием в три этажа.
Не доходя до Фарахруда, мы свернули влево, начали заполнять район ночлега дивизии. От начштабарта Хачатурова получил задачу "привязать" ПРП в стороне от основной стоянки и доложить координаты. Нет проблем - работа до безобразия знакома, каждый знает свое дело, а уж тем более мой толковый расчет без лишних (моих) подсказок и ужин организовали и обязанности по охранению распределили... и т.д. и т.п. Аналогичные мнения о подчиненном личном составе я не раз слышал от многих офицеров, например, тот же начштаба танкового батальона 371 мсп капитан Федоренко Валерий Кузьмич о своих воинах отозвался так: "Во время движения по бетонке я понял, что значит обученные экипажи, мои солдатики могли на 10-ти минутных привалах успеть вскипятить воду и заварить чай, в течении ночи заменить торсион, используя маленький заряд тротила для вышибания, каток и даже двигатель. Дальнейшее движения к кишлаку Каджаки прошло без происшествий, не считая мелких поломок и пыли, которая оседала толстым слоем на нас, особенно когда подменял уставшего механика-водителя за рычагами."
Часов в пять утра 21 октября дивизия тронулась дальше, новый участок трассы: Фарахруд - Диларам. Утром в этих местах достаточно холодно, да и на дворе все-таки конец октября, а высота над уровнем моря здесь около 1000 метров. Днем, когда солнце согреет землю - тепло, просто замечательно и комфортно. До заставы "Фарахруд" "долетели" быстро... Весь наш маршрут движения мои бойцы мне комментировали: что проходим, какие события тут или там в то или иное время были, потери...и т.д.
Часам к 11 утра мы уже прошли Чекаб...
Везде стояли блоки сарбозов или как их еще называли - "зеленых", неплохо вооруженных и на технике. За полгода до моего приезда в Афган в этом районе 12 февраля 1987 года, , наемниками (бандой Махмат-шаха) была уничтожена (??????) наша колонна (N 0016): два наших танка, несколько БМП, БРДМ и около 20-ти автомобилей... Жуткое зрелище - вид битой техники, по сей день ржавеющей на обочине, вызывающее своеобразный приступ обиды и горечи...***
_______
*** По выше написанному абзацу считаю необходимым сделать соответствующий комментарий.
Драфт (черновик) мной здесь написанного я предварительно сбрасывал для рецензирования как Магерамову Александру, так и его комбату Власяну Вячеславу Дмитриевичу. Вячеслав Дмитриевич, прочитав данный мой абзац, внес отмеченные курсивом дополнения, а в skype приписал: "Третьи сутки плохо сплю... Разбередили Вы меня с Сашкой..."
Именно Власян Вячеслав Дмитриевич, будучи в то время (февраль 87-го) замкомбата 3 мсб 371 мсп и старшим сторожевой заставы N21 "Каравангах", первым добрался до расстреливаемой "духами" колонне N 0016 и в силу возможностей руководил боем по её деблокированию.
Власян В.Д.: "Колонна 0016 шла со стороны Гиришек под командованием командира автобата подполковника Кретинина В.Е. В районе Ландай-Карез, после прохода Карвангаха, колонна попала в засаду, устроенную бандой Махмат-шаха. В колонне были убитые и много раненых наших бойцов. В результате подрыва в БРДМ-2 сгорел Станислав Каргин. С Фарахруда под командованием начальника штаба танкового батальона майора Пожидаева Михаила шла на помощь колонна техники. Разведка 371 мсп пришла поздно, на месте боя было 3 БМП с заставы и 14 солдат. Бой шел 5,5 часов, духов было около 150 человек. Там же наши попали в окружение и их "духи" снимали на камеру, в частности командира арт.дивизиона 371 мсп майора Громыко, которого в последующем нам удалось спасти. Позже, в 1994 году он погиб при взрыве на Котляковском кладбище. Помимо того погиб командир колонны подполковник Кретинин В.Е. и ряд солдат и офицеров. Наводчик БМП рядовой Сидорюк в горящей машине, прикрывал вывод раненых до самого взрыва машины. Вертолеты с ротой из Шинданда пришли только через 6 часов.
Всех раненых и убитых доставили в госпиталь в Шинданде.
Погибших было 6, раненых около 20. Колонну пожгли примерно половину, а шло 24 машины, не считая БРДМ. Танк уничтожен 1 с Фарахруда, БМП-2 с Фарахруда и БМП с СЗ N21, вертушку МИ-24 задели, он ушел в Шинданд.
Помимо того, в районе Кандагара через 10 дней был уничтожен связник и захвачена видеокассета этого боя."
После этого боя Власян Вячеслав Дмитриевич попал в госпиталь - с контузией и переломом руки, а рапорт на имя командира 371 мсп Дьякова под его диктовку писала медсестра.
Одним словом, Дмитриевич в skype мне сказал: "Колонну 0016 не уничтожили, мы не дали этого сделать. Мы же деблокировали колонну и духов помяли... Хоть и нам досталось...". Таким образом, моя фраза о том, что колонна "наемниками была уничтожена" - не совсем соответствует обстоятельствам того почти 6-ти часового боя. За эту мою неточность у участников боя прошу прощение.
Вместе с тем, любой специалист знает, что если поставлена задача на уничтожение армейской колонны, то независимо насколько хорошо её (колонну) усилили средствами огневой поддержки - один чёрт колонна будет уничтожена. И результат такого уничтожения техники (!) здесь в данном случае налицо: из колонны в составе 24 машин - уничтожено (сгорело) 12 машин, 11 повреждено. Но эти машины - всего лишь железо! Главный результат деблокирования - жизни личного состава! (При наличии "двухсотых" как-то не к месту тут это слово "деблокирование" - прим.Автора) И тут действительно нужно отдать должное Его Величеству СЛУЧАЮ и нашим бойцам и офицерам, как собственно из состава колонны (не более 50-ти человек), так и пришедшим к ним на помощь, потому как потери двухсотыми - минимальны (7 (семь) человек). Сами посудите: в среднем колонна из 24 машин растягивается на марше на 2-3 км, соответственно, пришедшее на помощь подразделение во главе с Власяном В.Д. и спустившиеся с гор в срочном порядке разведчики физически не могли организовать отпор и контролировать ситуацию на всем протяжении горящей колонны. Да и как можно организовать на протяжении 3 км достойное отражение духовской засады без средств связи и только из АКМС при том, что колонну расстреливали из безотка?ток и из порядка 20 РПГ, а также с 2-3 (?) позиций ДШК. Ведь мы-то знаем, что радиостанции стояли только на БРДМ-2 (подорвалась с началом боя) и 2-х Камазах с ЗСУ-23-2, из которых одна машина с комбатом Кретининым вырвалась вперед за поворот к заставе "Галамех" (но не дошла), а вторая была расстреляна в хлам. Теперь понятно, что испытали в течение этих 5-6 часов боя бойцы с горящих машин, имеющие при себе всего лишь по 4 снаряженных магазина (120 патрон), которых по большому счёту хватает всего-то на 15 минут прицельной стрельбы? Что такое иметь в бою пустой магазин или магазин с 3-мя оставшимися патронами - надеюсь тоже не надо объяснять (когда "духи" по наглому вылезали на дорогу и находились в непосредственной близости- прим.Автора)?
В настоящее время в интернете материала по истории нападения "духов" на колонну "два нуля16" выложено достаточно, однако, нестыковок у авторов что называется "выше крыши"... Благодаря интернетовским соцсетям и стараниям того же Сергея Кравченко из этой колонны, многие участники тех событий нашли друг друга. Поверьте - полемика от воспоминаний этого боя между ними разгорается совсем нешуточная... Надеюсь личному составу "два нуля16" удастся найти и разговорить ещё нескольких участников того боя из состава колонны и полагаю, что их непосредственные воспоминания и непредвзятые описания тех событий расставят точки над "i", собственно скорректируют/конкретизируют картину этой засады и для чистоты истории возможно несколько поменяют её по сравнению с изложенной на сегодняшний день версией.
Кстати, погибший водитель БРДМ-2 ряд. Каргин С.Н., был как раз с того самого ОБСК, которым с марта по декабрь 87-го командовал Олег Пилипенко.
______
Снова возвращаемся в 21 октября 1988 года. ... За бортом ПРП осталась застава "Каравангах", затем снова небольшой перевал, мост и застава "Дехтут", а за нею - "Чара"/ "Черная" - в переводе с дари или фарси. Когда-то на этой сторожевой заставе стоял вроде как 3-й батальон 371-го мсп. Название застава получила естественно по наименованию рядом с ней возвышающейся черной горы, обозначенной на картах, как "Чара". Эта гора реально похожа на громадную тушу медведя. В свое время, проходя службу на Курилах (о.Итуруп), мишек я видел, есть с чем сравнивать. Под горой виднелись несколько полуразрушенных строений с характерной куполообразной крышей - остатки одноименного кишлака. Историю его разрушения мне не довелось узнать, но догадаться...- совсем уж не сложно.
Затем - опять долина, и справа засаженная деревьями дорога от Диларама на Фарах. Диларам (ДП "Диларам" - место службы моего предшественника к-на Гокова А.С.) прошли около двух часов дня. И снова "зеленые", разместившиеся в мотеле, построенном еще в 60-х годах болгарами.
Ночь прошла спокойно. Черное небо и до безобразия ослепительные звезды.
21 октября 1988. После марша, причем пока лишь по "бетонке"...
Только-только стащил с себя шлемофон и пропыленную "робу"...
Штатный расчет ПРП (слева на право): механик-водитель ПРП - ряд.Пробейголова
Сергей, командир ПРП - сержант Куликов Эдуард, разведчик-дальномерщик ПРП -
Где-то в 4-5 часов утра 22 октября снялись и тронулись по направлению Диларам - Гиришк.
Вот именно на этом участке маршрута пейзаж - нет слов как великолепен - красота неописуемая: равнина с отдельно разбросанными скалами, а вдали на юго-восток видны снежные вершины Гиндукуша - это его юго-западная оконечность. Рерих со своими полотнами Памира, написанными из окна гостиницы Калькутты, просто отдыхает... Что не говорите, а Афганистан - красивая страна.
Магерамов Александр в "Легенды и мифы афганской войны" здорово это место описал: "Гримасы цивилизации совершенно не коснулись Афганистана, и здесь все сохранилось в первозданном виде, таком, в каком эта местность существовала уже миллионы лет назад. Разве только за это время появилась бетонка, но это - наверное, единственное нововведение, внесенное цивилизацией в окружающий пейзаж. Удивительно, но на этом отрезке трассы, на которой летом невозможно стоять босиком, так она раскалена, нет даже уничтоженных машин!"
Проехали эту красоту. Снова вдоль дороги пошла битая техника: разбитые в хлам "наливники" и "транспортники". Систематически массовая картинка битой/сгоревшей техники моментально приводит к осознанию неисправимого - сколько же жизней наших бойцов за 8 лет пребывания здесь было загублено. Ну, и для какой цели и кому это было необходимо?!
В то время Олег Пилипенко и другие старожилы говорили, что все это здесь мной увиденное - просто "детский сад" по сравнению с Кандагаром. Там нашей техники "духи" спалили столько, что за заставой "Элеватор" из нее целую стену построили длиною вроде как в три километра и местами высотой до трех метров. Эту стену на сленге называли "Дамба". Построили "дамбу" для того, чтобы укрыться от "духов", которые выскакивали из кяризов и палили из РПГ по нашим движущимся колоннам и сразу тут же спрыгивали в колодец кяризов... Не знаю, спасла ли эта дамба кому-либо из наших бойцов жизнь, но данный факт имеет место быть... Я не был в Кандагаре и мне сложно было тогда представить ту кандагарскую "дамбу", но в настоящее время благодаря интернету увидеть и понять тактику проводки наших армейских колонн в зоне ответственности "ЮГ" - может любой желающий.
...И снова Черная гора... Тут тоже вроде как в начале 80-х наши войска впервые столкнулись с обкуренными наемниками (именно наемниками, судя по нижнему белью и отсутствию "обрезанных") из Пакистана - "Черными аистами" (прозванными так за цвет формы), прущими в атаку в полный рост. Километров за 30 до Гиришка обратил внимание на ржавеющий корпус "Шилки" слева от "бетонки", причем без башни... Удивился, прежде всего, самому факту наличия корпуса "Шилки" без башни, а уж потом через метров 250-300 - ее башни...вот так рвануло!!!
Как наши ООД и ГПЗ проходили Гиришк - сам понятное дело не видел, но как потом узнал - был минометный обстрел. Магерамов А. в "Легенды и мифы афганской войны" этот эпизод описывает так: "Вспомнилось, что нам доводили приказ - в сентябре 'духи' пытались штурмом взять Гиришк, но их отбили. В районе Яхчали увидели столб дыма, но значения этому событию не придали. И напрасно, так как это был сигнал, которым 'духовские' наблюдатели давали команду своим артиллеристам на открытие огня. И когда впереди раздался первый разрыв 82-мм мины, артиллерийский корректировщик, приданный роте - офицер с нашего артдивизиона заорал, что надо прятаться в броню. Я подал роте команду 'К бою!', и все сели 'по-боевому'. Второй взрыв от минометной мины произошел метрах в тридцати впереди головной машины и не принес вреда уже укрытому за броней личному составу. Тогда и мы открыли огонь из пушек сначала вправо от машины в район створа с дымом, - а потом по нам с заставы 'Яхчаль' открыл огонь 'сарбосовский', а вернее, уже 'духовский' танк Т-54, и мы начали долбить по нему из пушек, заставив его замолчать, а экипаж - бежать из машины. Дальше огонь вели по всему, что шевелилось. Единственное, по кому не стал стрелять - по четырем солдатам афганских Вооруженных сил - и то потому, что они не прятались, а шли в нашем направлении в полный рост. ...."Духи" вскоре прекратили огонь по колонне и до поворота дороги на Лашкаргах мы дошли спокойно, без боя." Видел я бредущих в метрах 50 от бетонки этих четырех сарбозов...
Проезжая Гиришк, я во все глаза смотрел за местным населением - вроде как уже и зона рядом совсем "духовская". Местные взрослые афганцы и "бачата" что-то восторженно орали и палили из "калашей" в воздух... Не поймешь то ли это радость так выражали, то ли предвкушение очередной бойни - трудно сказать... Понятно, что тут с местными мы естественно не общались, проскакивали Гиришк на полном ходу. Я уже знал и по рассказам старожилов, и своему опыту общения с афганцами, что с местными уши надо держать востро: в лицо улыбаются, а провожают недобрым взглядом. С одним таким на вид мирным бородачом с "калашом" на плече на пер.Хайфан change часами проводил: я ему "Луч" за 3 рубля, а с него содрал "нулевую" тайваньскую электронную "штамповку" с калькулятором (в то время в Союзе такие были просто экзотикой - 15 руб.) да еще четки с экзотической зелено-черной кисточкой.
22 октября 1988. Въезд в Гиришк
Уже за Гиришком на блоки (ОП) стала выставляться техника нашего артполка. Так например, недалеко от места расположения нашей старой СЗ "Гиришк", переданной в июне 88-го сарбозам, на огневую позицию (карта h-41-5 кв.1660) встал 1ОВ 4-й габатр под командованием ст.л-та Смирнова Сергея Владимировича (СВАКУ-86, в ДРА с 07.87 по 02.89). Мы же, проехав вперед ещё километров десять, добрались до места сосредоточения оперативной группы и стали плотно готовиться к завтрашнему дню: проверили боекомплект, разложили имущество по ПРП (всё должно быть под руками). А чтоб снизить высоту ПРП и "слиться" с БМП "пехоты" - перекинули с башни на корму ПРП свой походный ящик, загруженный сухпаем, ОЗК и цинками боеприпасов к ПКТ и автоматам.
23 октября 1988. Район бетонки за к.Гиришк в километрах 15-ти в сторону
ППД "Пустынного батальона". ОП 6-ой габатр.
Справа - к-н Бессмертнов С.Н., стоит - мех-вод. 8-ой габатр Маслов Юрий
(фото из архива Александра Левчука)?
23 октября 1988 года. Вот и началась "СКАЗКА"...
В 4-30 вновь подъем и очередной марш, но уже не по "бетонке", а по пескам. Дорога, кто был в этих местах - знает, представляет из себя пыль, больше похожую на цемент и слоем высотой от щиколотки и местами до колена. Именно тут я и осознал, что представлял из себя 1000 км марш моих бойцов на Чагчаран в 87-м году, о котором они (мои бойцы) за пару предыдущих дней мне все уши прожужжали... Здесь конечно был не тот "большой Чагчаран", а совсем маленький - всего лишь под 80 км и без гор, от бетонки за Гиришком на северо-восток вдоль р.Гильменд, до плотины Каджаки.
Опять же больше всех досталось идущим впереди мотострелкам из ГПЗ... Магерамов А.А. ("Легенды и мифы афганской войны") пишет: "Нас обстреливали на подходах к кишлакам из минометов и реактивными снарядами, мы наводили на 'духов' авиацию, которая наносила бомбо-штурмовые удары по огневым точкам противника и стреляли сами из орудий БМП, танков и установленных на МТЛ-Б 82-мм автоматических минометов 'Василек'. Рота сидела на броне, так как была велика минная опасность, и дышала всей той гадостью, что часами висела в воздухе. Именно в такие моменты, когда твоя носоглотка и глаза забиты пылью, приходит осознание гениальности изобретения головного убора восточных народов - чалмы, которая сделана из полупрозрачного шелка или ткани типа 'плащевки', с помощью которой можно закутать лицо, оставив только щель для глаз. Есть у этого головного убора еще несколько функций - он используется, как накидка от пыли и дождя из-за большого размера - примерно полтора на три метра, а также вместо савана. Но все эти мысли - лишь лирические отступления от исполнения служебных обязанностей в ходе марша.
По ходу движения мы оставили чуть в стороне места наших прошлых рейдов - кишлак Сангин, а также расположенную на северо-запад от него Муса-Калу и примерно к 14-00 вышли в район Сарванкалы, где 24 апреля 1988 погиб командир 1-го взвода нашей роты, выпускник Ташкентского ВОКУ 1986 года лейтенант Дорохин. Тогда он пошел вместе с замполитом роты осмотреть могилу какого-то хаджи, обозначенную к его несчастью на карте - 'пятидесятке', которую офицерам обычно выдавали на все операции. К несчастью потому, что, обуреваемые любопытством, в этот 'поход' они взяли с собой лишь небольшое количество боеприпасов к автоматам, а когда уже возвращались обратно, попали в засаду, и Дорохин был ранен в ногу. Замполиту, скатившемуся с хребта в сторону, обращенную к нашему посту, удалось уйти, а Дорохину, раненому и упавшему с противоположной стороны - нет. Бойцы с соседней горы из 'Утеса' прикрывали лейтенанта огнем, пока могли это делать. Когда у сержанта Матмарадова кончились пулеметные боеприпасы, он под обстрелом противника положил раскаленный пятидесятикилограммовый пулемет вместе со станком себе на шею, четыре пустых короба от пулемета, снаряжение, каски, бронежилеты и автоматы повесил на себя и помчался с горы под 'духовским' огнем, чтобы вызвать помощь. Прибывший с ним по тревоге разведывательный взвод батальона нашел добитого выстрелом в голову лейтенанта в расщелине, куда "духи" его скинули, надеясь, что тело минует каменный выступ и прилетит в расположенный внизу кишлак и там его можно будет подвергнуть их любимому занятию - изуродовать.
Жизнь человеческая в Афганистане стоила очень немного, хотя и гораздо дороже, чем в наступившие вскоре в нашей стране времена. Убитого офицера исключили из списков части уже в день гибели, а вот его, унесенный "духами" АКС-74, еще долго числился за ротой. Самым показательным примером подобного рода 'в связи с гибелью в бою' людей, животных и списания имущества был тот, который нам приводили полковые старожилы про подрыв на фугасе возле Яхчали, восточнее Гиришка 1.07.1987 года двух саперов с поисковой собакой. Взрыв был такой силы, что обоих саперов разорвало на куски, и их привезли в плащ-палатке, связанной в узел, а потом сортировали по одежде - один был одет в горный комбинезон, а второй в ХБ. Собака осталась невредимой, но вскоре она тоже погибла, так как из-за смерти хозяина сразу же отказалась от пищи, заморив себя голодом. Солдат 'списали' уже в день гибели. Собаку сняли с довольствия через неделю после ее смерти, обмундирование, обувь и снаряжение саперов - примерно через месяц. Бронежилеты и каски вещевая служба списала только через полгода, а автоматы служба РАВ - через год. Такова была оборотная сторона войны и гибели людей со стороны бюрократических 'закавык' снабженцев! Хотя, к ним в батальоне претензий не было почти никогда, нас они всегда снабжали безропотно и в полном объеме.
Хотя были несправедливости и у нас! В частности, замполит 6-й роты старший лейтенант Леня Лупинович из Минского ПУ, боевой офицер, прекрасный товарищ, за два года не пропустивший ни одной боевой операции своей роты, заменился летом на Родину с одним афганским орденом 'Звезды 2-й степени'. Он так и не получил наград от 'родной советской власти', в отличие от начальника полкового свинарника прапорщика Муковоза, который был обвешан боевыми наградами, как новогодняя елка. У нас еще шутили, что он их получил за то, что '...у него свиньи по двору строем ходят'.
До могилы проклятого ходжи мы на этот раз не дошли километра три - тут моя машина снова забарахлила, и мы чуть не свалились в расщелину. Но все обошлось, и я получил от комбата задачу возвратиться из ГПЗ в состав батальона, а 6-я рота уходила на наше место. К этому моменту бойцы роты сильно разбили две машины, из 543-й валил густой черный дым. Батальон встал ротными колоннами, и мы стали готовиться к последнему броску на плотину Каджаки. В ремонтной роте достали еще четыре катка, так как весь ротный запас уже к тому времени израсходовали и стали их менять, ремонтировать машины и, наконец-то, обнаружив причину горения резины на опорных катках, начали ослаблять передние торсионы на 041. Эта БМП нам досталась в августе то ли из 70-й мотострелковой бригады, то ли из 22-й бригады спецназа, и клиренс у нее был сильно поднят для езды по пустыне, а сама она была покрашена в желто-коричнево-зеленый "пустынный" цвет, отличающий ее от других машин, воевавших в здешних краях. Нам такой высокий просвет между землей и днищем был совершенно не нужен, так как при этом только увеличивался силуэт машины. Жаль, что мы поздно выявили этот ее недостаток, и его пришлось устранять непосредственно перед боем вместо отдыха людей.
Вечером комбат начал ставить командирам подразделений боевые задачи на следующий день: с утра мы должны были пройти около сорока - пятидесяти километров, предположительно под огнем, и выставить блоки до плотины Каджаки. Также нам была поставлена задача - заблокировать район Каджаки - кишлаки Каджаки-Суфла и Каджаки-Улиа, вывести несколько сотен автомобилей в район плотины, дождаться их разгрузки и в тот же день уйти обратно. Одну БМП из состава роты я с вечера выставил на блок на господствующей высоте для охраны района ночного отдыха батальона, а все остальные военнослужащие стали готовиться к утреннему, как мы надеялись, 'крайнему' броску. Оставшиеся в ротных колоннах подразделения быстро привели технику и вооружение в готовность к планируемым на завтра боевым действиям, в неизбежности которых никто не сомневался, и довольно рано легли спать.
Спали мы в эту ночь, как младенцы, и никто не предполагал, что тот кромешный ад, который ожидал нас в течение трех ближайших суток, уже совсем близок, батальон отделяло от него всего несколько часов, проведенных под всегда яркими звездами Афганистана. Никому, кто рассказал бы мне подобную историю до тех минут и если бы я не видел всего происходившего собственными глазами, я бы не поверил никогда! Поэтому нисколько не удивлялся в последующем определенному недоверию, читающемуся в глазах и звучащем в словах других 'афганцев': 'Такого просто не могло быть!', 'Определенное преувеличение!' и т.д. Это касалось многих моментов, в частности, того, как по отдельному солдату 'духи' выпускали до сотни снарядов из трех пусковых установок.... Но мы-то в ту минуту как раз сидели на броне, наблюдали происходящее и еще спорили, - попадут в бойца, или нет? Поэтому я никогда не удивлялся подобным оценкам, да и не хотелось особо обо всем произошедшем вспоминать! Никому из нас не приходилось видеть такого плотного огня со стороны противника, у меня тогда даже возникла мысль, что мы попали под огонь своих приданных реактивных систем залпового огня 'Град'. Но не могли же наши артиллеристы ТРОЕ СУТОК непрерывно 'долбить' по батальону! Такая же оценка происходящему была у наших гораздо более опытных в боях товарищей. Обо всем этом они в один голос говорили позднее, и их описание событий, когда мы уже вернулись в полк, было примерно следующим: 'Про такую ПОЛНУЮ ж...у мне даже слышать не приходилось, не то, что видеть. И ведь надо же - увидал!' Так что лишь время - лекарь, да названные в самом начале статьи причины заставили меня взяться за данное повествование.
Но это - все та же лирика, к дневнику прошедших тогда боевых действий отношения не имеющая. Поэтому продолжаю излагать все то, что я наспех записал 1 ноября 1988 года в обычной девяносто шести листовой тетради для конспектов по политической подготовке...."
Уже после г.Афганигар, где на блоке остался 2ОВ 4-й габатр под командованием комбата к-на Морозова Виктора Николаевича (КВАКУ-79, 08.87-13.02.89) и где-то на уровне к.Сангин, в отличи от ГПЗ оперативная группа дивизии, артиллерийские подразделения и "транспортники" вышли к Каджакам правее и не в такой близости к кишлакам, лежащим вдоль русла р.Гильменд. Мой и уже почти родной ПРП как всегда следовал за БТРом штаба артиллерии и к часам 16.00-17.00 мы без каких-либо "приключений" вышли на небольшое плато между гор и встали у восточного подножья горы - что в паре километров на юго-восток от г.Гармабгар (1401). Остальная транспортная и боевая техника свернув у к.Чайдар влево заняла низину между гор Гармабгар (1401) и Шингар (1481).
Поскольку все ехали на броне - вся одежда и лицо мое было покрыто почти сантиметровым слоем пыли соответствующего цвета. Признаюсь, я на этом марше, как и мой механик-водитель, пользовал защитные очки и мои глаза не так страдали как у бойцов, которые всю дорогу укрывали глаза кто, как и чем мог... Смыли с лиц корку грязи и устроили легкий ужин. Вскоре к нам подбрели трое сарбозов, их колонна также встала неподалеку от нас и юго-западнее. В отличии от наших бойцов эти трое сарбозов одеты были прикольно : почти новое обмундирование, сшитое из солдатского шинельного сукна советского производства, и новехонькие чехословацкие боты. Попросили поделиться нашим сухпаем. Нет проблем - выдали им специально три банки свиной тушенки и пакетированный заспиртованный батон. Кто сказал, что им Аллах запрещает есть свинину? Бред. Взяли и еще как благодарили. Я поинтересовался, как они в рейд пошли без еды. Один из сарбозов невнятно пытался объяснить, что им продовольствие не выдают - платят "афошки", а где и как еду достанешь - это твои проблемы...Странный порядок продуктового довольствия был у них тут установлен.
В полутора километрах южнее БТР штаба артиллерии и ПРП на огневую позицию примерно через час-полтора встала наша рейдовая 10-я реабатр Олега Пилипенко. На северо-восток, наверное, в метрах 800 (1000?) от нас стояла БМП-2 и стволом "рыскала" по горам. Именно эти горы вроде как уже должна была "оседлать", прикрывая наши тылы, та самая рота "баграмцев", о которых я писал еще вначале. Часов в шесть вечера резко стало темнеть и где-то еще через полчаса-час уже во тьме и почти с вершины горы (с расстояния метров 200-250) по этой БМП-2 "дух" пустил выстрел из РПГ. Разрыв в метрах 10-15. БМП окрысилась такими очередями из 30мм пушки, что на равнинной местности от того "духа" точно живого места бы не осталось... Однако, тут другой случай - стрельба из БМП велась почти вертикально вверх и я глубоко сомневаюсь, что таким образом "пехота" своим огнем достала того духа, ведь там даже особо-то и укрываться-то ему не надо было - залег за камень и сиди тихонько... Я пытался в густых сумерках через бинокль вглядеться в место разрывов снарядов..., где там - "духа" я точно не видел. Но помниться мне (в холодном ночном воздухе крики далеко слышны), что "пехота" орала в гору и вроде как кого-то там выводила на место позиции этого "духа" либо, наоборот, бойцы БМП сами себе так громко целеуказания давали.
Близкое "духовское" соседство вносило определенную нервозность и сон наш короткий в эту ночь был таким же нервозным, но видимо часам к трем ночи я просто "отключился" и реально спал как младенец. Этого короткого, но глубокого в течение часа сна мне хватило, чтобы выспаться.
Естественно начштабартом Хачатуровым Юрием Григорьевичем еще с вечера мне (соответственно и я своим бойцам) был доведен приказ с нашими действиями на утро. Как уже выше описано Магерамовым А., мотострелки немного западнее нашего месторасположения "должны были пройти около сорока - пятидесяти (?) километров, предположительно под огнем, и выставить блоки до плотины Каджаки. Также им была поставлена задача - заблокировать район Каджаки - кишлаки Каджаки-Суфла и Каджаки-Улиа, вывести несколько сотен автомобилей в район плотины, дождаться их разгрузки и в тот же день уйти обратно". Мы же должны были влезть на вершину горы, у подножья которой стояли и далее, уже с оборудованного за эту ночь саперами НП, при необходимости осуществлять артиллерийскую поддержку "пехоты" и корректировку огня. Почему "при необходимости"? - да потому что вроде как кто-то из нашего высшего командования то ли договорился с полевым командиром этих мест муллой Насимом о беспрепятственном прохождении колонны в осажденную крепость у плотины с "племенным батальоном", то ли просто понадеялся, что никакого боестолкновения в такой близости от кишлаков, этот мулла не посмеет начать. И всем, конечно, этим планам высокого командования не суждено было сбыться и наутро "пехота" действительно пошла в непосредственной близости по дороге вдоль кишлаков Каджаки без единого выстрела, но потом все пошло СОВЕРШЕННО не так, но это было уже 24-го...
В отличии от Олега Пилипенко не знал я тогда и не предполагал с кем и с какими силами нам предстоит тут под Каджаками и у крепости на плотине столкнуться...
С утра 24 октября 1988 года события развивались следующим образом...
Магерамов А.А. - "Легенды и мифы афганской войны"
"С утра двинулись в порядке: 4-я рота, которая имела позывной 'Костер', 5-я рота ('Сигма') и подразделения огневой поддержки и обеспечения. 6-я рота ('Двина') осталась на блоках вокруг подразделений обеспечения и тыла. Колонна прошла всего лишь метров пятьсот, и тут по нам был открыт воистину ураганный огонь. 'Духи' из отрядов муллы Насима стреляли на этой дистанции, вероятно, египетскими 122-мм SAKR-40, запускаемых с треножников с дистанции 20-30 километров, нам их было видно только при запуске. Китайские 12-ствольные пусковые установки РСЗО "Тип 63", 82-мм минометы и 107-мм реактивные снаряды, запускаемые с грунта, стреляли, как заведенные. Вскоре всю долину реки заволокло дымом и пылью, поднятой при стрельбе. Изредка огрызались безоткатные орудия. Плотность разрывов снарядов вокруг нас была такой, что у меня возникло ощущение ирреальности происходящего: мне показалось, что я смотрю документальный фильм о Великой Отечественной войне прямо из центра событий, а вокруг нас бушует море огня.
Но вся растерянность быстро прошла, и мы открыли ответную стрельбу. Правда, наши пушки 2А42 до дальнобойных 'духовских' установок своими осколочно-фугасными и осколочно-трассирующими снарядами не доставали. Они имели прицельную дальность стрельбы 2 километра, в отличие от бронебойно - трассирующих, в соответствии с ТТХ летевших на вдвое большее расстояние. Но последние мы никогда не применяли в Афганистане из-за отсутствия бронированных целей. Зато нас выручали 115-мм орудия приданных танкистов. Комбат, у которого был позывной 'Вожак' дал команду, и 'слоны', как мы их называли, начали выдвижение на господствующие высоты. Правда, на этом этапе операции танков было с нами всего четыре штуки, и они выполняли функции больших снайперских винтовок. Но помощь они батальону оказывали неоценимую!
Личному составу сразу же дали команду сесть в броню, и потерь от осколков у нас не было, хотя 'духи' показали такой 'класс' в ведении огня, что я был поражен высоким профессионализмом их артиллеристов. К примеру, они делали при помощи огня реактивной артиллерии самый настоящий подвижный заградительный огонь (ПЗО), сопровождавший наше выдвижение. Хотя, как я запомнил из лекций во время обучения в военном училище, такая задача для реактивных систем вообще не ставится, она характерна только для ствольной артиллерии. Не меньше поражало, что они не жалели боеприпасов - чуть позже, на моих глазах по отдельному солдату, идущему от машины к машине на расстояние всего около 200 метров било три установки по 12 "Эр-эс" каждая. Причем каждая по два раза перезаряжалась.
В самый разгар этого боя, когда до плотины оставалось около пятнадцати километров, на нашей машине окончательно 'накрылся' топливный насос высокого давления. Боевая машина засела в лощине, а перед нами на горе - 'духи' с 82-х миллиметровым минометом. Колонна батальона, остатки моей роты проследовали мимо для продолжения выполнения задачи, комбат при этом дал мне команду остаться с поврежденной машиной, и мы начали перестрелку с противником.
"Духи" обстреливали машину из миномета около сорока минут, выпустили по экипажу с десяток 82-мм мин, но не попали - машина находилась в мертвой зоне для огня артиллерии, а пехоту мы быстро подавили. В общем, они стрельбу вскоре прекратили, и, вероятно, стали менять позицию. В этот момент у нас заклинило пушку - как это нередко бывало у орудия 2А42 - обрыв закраины гильзы в стволе. И вот мы сидим в яме и не знаем, то ли нам выбираться из БМП, ведь 'духи' могут в это время подойти ближе, и ударить по спешенному личному составу из миномета, или сидеть в машине среди мертвого, не простреливаемого нами пространства, и тогда велика вероятность поражения БМП из РПГ. Поэтому я дал команду развернуть автоматический гранатомет на станке АГС-17 и наблюдать за местностью наверху, а сам побежал к танку, который был метрах в трехстах. Начальник штаба танкового батальона, сидящий на месте командира с полуслова все понял, мы подъехали, и вытащили БМП из низины на горку. Пока снимали с механиком топливный фильтр, надеясь устранить неисправность, танк, получив приказ от командира нашего батальона, уехал, чтобы участвовать в прорыве через кишлак, а вместе с ним уехал мой автомат, который остался висеть на крышке люка...
После подхода технического замыкания батальона во главе с кем-то из техников, я зацепил БМП за колесный легкий тягач на базе 'Урала' - 'КЭТ-Л' (в Союзе аналогичный тягач называли 'ТК' - транспортер колесный - примечание автора), чтобы эвакуировать БМП в тыл для ремонта. Туда же по команде командира батальона отправил и экипаж, а сам на машине первой роты 650-го разведывательного батальона с нанесенным на броне знаком - якорем, обвитым цепью отправился в район боевых действий. Огонь по одинокой машине разведбата противник вел настолько плотный, осколки снарядов и пули так звенели по броне, что офицер-разведчик поверх шлемофона даже надел стальной шлем, но внутрь машины не залез, видимо, из солидарности со мною. Каждую секунду мы с ним и механиком-водителем БМП ждали прямого попадания в машину снаряда или подрыва, хотя со своими жизнями каждый из нас мысленно попрощался еще утром....
По прибытии на высоту, где был командный пункт полка, я обнаружил рядом с нею подорвавшуюся 501-ю БМП комбата и в полном составе контуженый экипаж. Мина взорвалась под вторым или третьим опорным катком, вырвав его вместе с балансиром, куском днища и сиденьем старшего стрелка, разорвала гусеницу и нанесла машине другие достаточно серьезные повреждения, противокумулятивные экраны на ней были сорваны взрывом. Впрочем, механик-водитель был очень толковым парнем, и уже ремонтировал свою "ласточку", я впоследствии разговаривал с ним сквозь огромную щель в броне, а машина даже вернулась своим ходом с "боевых" в расположение полка. Сильнее всех пострадал от взрыва фельдшер батальона прапорщик Семенюк, и его уже эвакуировали в тыл. Все остальные члены экипажа остались в строю и перевязывали раны. Комбат тоже не вышел из боя и, когда ему оказали медицинскую помощь - у него была разбита голова, уехал на 502-й в район Каджаки-Улия.... На горе стояла сгоревшая БМП-1 'зеленых' и несколько других их поврежденных взрывами мин и 'эр-эсов' машин, виднелась кучка афганцев, которые метались по высоте, а по ним 'духи' били 122- или 130-мм "эр-эс".
С горки открывалось, если бы можно было отрешиться от войны и заняться созерцанием окружающего пейзажа, воистину великолепное зрелище! Под нами располагалась долина реки Гильменд, внизу слева и вдоль нее - кишлаки Каджаки, Каджаки-Суфла и Каджаки-Улия, составляющие, практически, единый и достаточно крупный город, справа - возвышенность, а за нею горы, и вся эта местность была расцвечена взрывами: черными - от обычных снарядов - и белыми - от фосфорных. Время от времени пачками расцветали огненные вспышки, а потом они превращались в белые пушистые 'деревья', похожие на покрытые инеем березы в средней полосе России. Красивый "духи" давали фейерверк в честь нашего приезда! Видимо, война - все же действительно мужское дело, раз даже вид ее сегодня доставляет нам удовольствие, несмотря на весьма большую вероятность трагических последствий. И еще она - своеобразный спорт - кто кого. Правда, на кону стоят, как всегда, стоят человеческие жизни, а для нас она стала сегодня даже своего рода выходом из затруднительного положения и началом спокойной и привычной работы! Или мы уже действительно стали 'псами войны'? Происходящее вокруг - будто из песни:
Шесть дней в песках искали тень,
Седьмой удачней выпал день.
Подул нам в лица, наконец,
Не пыльный ветер, а свинец.
Но оценку происходящим событиям будем давать позже, а пока, среди хаоса и суматохи, происходящей вокруг среди 'зеленых' наблюдаю командира 4-го взвода нашей роты, прапорщика Григория Грицая на 041-й, и его бойцов, изготовившиеся к бою. Ни малейшей суеты и расхлябанности. Все деловиты, сосредоточены, и каждый знает свою задачу. В такие моменты понимаешь, что все же не зря живешь на этом свете, раз у тебя такие солдаты! Пушку у них заклинило, ведут огонь из 'Утеса', а ствол орудия, чтобы выбить из нее оборванную гильзу, вытащить не могут, так как по ним работает снайпер. Мы стреляем по горам, а 'духи' с них - по топливозаправщикам за нашей спиной. Вообще они хорошо пристреляли эту горку, заранее установили мины, на которых подорвались два афганских бензовоза. И долбят по нам из всего, что может стрелять! Среди автомобилей лежат раненые и убитые "зеленые". Нас, правда, защищает броня.
В это время 5-я рота при поддержке танков прошла участок от позиций моей роты, выставляя машины на блоки, и вошла в кишлак Каджаки-Улия. Населенные пункты в здешних краях, объезженных машинами батальона вдоль и поперек, почти всегда местным населением оставлялись перед приходом "шурави" или уже в ходе боевых действий. Поэтому и мы, и 'духи' уже привыкли вести огонь, не оглядываясь на мирное население, да и, в конце концов, не мы первые начали сегодняшнюю огненную симфонию. И какое тут может быть мирное население? Ведь здесь живут исключительно пуштуны, в основном из племен исхакзаи и аликозаи (алькозаи), и оба они относятся к группе племен дуррани (буквальный перевод - 'жемчужные', до 1747 года известных, как абдали, входящих в крупнейшее пуштунское объединение племен, зовущееся Sarbans или Сербами - примечание автора), к которому относился сам бывший афганский король Закир-Шах. Несомненно, такое родство просто неизбежно заставляет их быть о себе самого высокого мнения и, похоже, что сегодня их бойцы тоже не отступят ни за что! Оба из племен составляют основную массу населения уезда Муса-Кала и они являются оплотом местной вооруженной оппозиции из Движения исламской революции Афганистана (ДИРА). Мусакала - наш многолетний извечный враг, лежала всего лишь километрах в тридцати от плотины на запад.
Силы отрядов муллы Насима Акундзада в провинции Гильменд (уезд Муса-Кала) по данным разведки были примерно такие: боевиков - 1390, входивших в 19-ть отрядов и групп с 4-мя ПЗРК, 12-ю ЗГУ, 2-мя ПТУР, 17-ю минометами, 30-ю ДШК и 45-ю РПГ. В том же уезде, в кишлаке Наузад, кроме отрядов муллы, существовала еще одна, правда, 'непримиримая' как к правительству, так и 'насимовцам' группировка "духов" под командой Абдурахмана из Исламской партии Афганистана (ИПА). Состав ее был таков: 960 бойцов, входящих в 18-ть отрядов и групп с 3-мя ЗГУ, 5-ю безоткатными орудиями, 20-ю минометами, 31-м ДШК, 57 РПГ. Действовали они против батальона совместно с отрядами ДИРА или нет - для нас осталось неизвестным, так же, как и общая численность вражеской группировки, хотя, судя по тому, что по нам вели огонь безоткатные орудия, которые у муллы Насима в отрядах не значились, "абдурахмановцы" тоже были в "деле". Единственное, что нам довели позднее из разведывательной сводки, было то, что в результате операции "...десятки экстремистов убиты и ранены".
Вот как охарактеризовал впоследствии нашего главного противника по Муса-Кале генерал армии Варенников, в 1987-1988 годах проводивший переговоры с муллой в Кандагаре, где его отряды, совершая свои 'рейды', тоже часто воевали с нашими войсками: "Мятежники были непримиримые. Особенно злая банда была у муллы Насима. Какие только подходы мы не делали, однако склонить его к мирному диалогу не удавалось..."
Была еще одна сводка по обстановке в провинции Гильменд после вывода советских войск из этой провинции, датированная сентябрем 1988: '...большинство руководителей основных отрядов вооруженной оппозиции выехало в Пакистан для консультаций с лидерами оппозиционных группировок и получения оружия. В частности, 35 автомашин с оружием прибыли в район Каджаки в формирование Муллы Насима (ДИРА).... Ожидается, что активизация боевых действий может наступить с возвращением из Пакистана в провинцию наиболее влиятельного руководителя оппозиции Муллы Насима. Основанием для того, что он не пойдет на компромисс с госвластью, является смерть его брата Муллы Гафара, погибшего в ходе боестолкновений 7-го августа с племенным полком, дислоцирующимся в районе Каджаки...'
Впрочем, кто-то из наших недавно рассказывал, что полгода назад возле плотины стояли на блоке во время восстановления нашими войсками линии электропередач, так за месяц здесь стрельбы не было ни разу! Но до плотины тогда добирались по другой дороге - северной, от Лашкаргаха, а "насимовцы" ждали батальон возле Сангина. Вот что пишет об этом в своем письме к автору бывший сержант 1-го взвода 8-й роты полка Сергей Махинько: "...на электростанцию первый рейд был весной 1988 года. Наш взвод тогда сняли с "Яхчали", вернее две машины, а третью оставили, и во главе с нашим взводным мы прикрывали рабочих, которые тянули к этой электростанции высоковольтную линию... У меня даже фото несколько осталось, там... видно на заднем плане, как они работают, а на одной с нами снялся их инженер - Ниамат звали, он - чуть ли не замминистра энергетики у них в правительстве был... Когда наша зона ответственности кончилась, и нас хотели сменить другим подразделением, то наши "духи" запротестовали, и не захотели другой охраны, так нас и оставили до июня".
Зато сейчас проводов на столбах, протянутых тогда до самого Кандагара, уже не наблюдается, "духи" их все поснимали и сдали в пакистанский 'вторцветмет'! И, видимо, сегодня бойцы муллы здесь действуют тем же "вахтовым" методом, поэтому свет им абсолютно не нужен, жили же их предки тысячи лет без него?
О том, что происходило в те минуты в кишлаке, уже после 'боевых' мне рассказали ст. с-т св. сл. Матрунецкий и ст. л-т Феофилактов, а совсем недавно память освежил Сергей Николаевич Гущин! В Каджаки-Улия, поняв, что противник заманивает колонну в кишлак, чтобы в нем устроить 'кровавую баню', уничтожая технику в упор из засад, комбат решил все машины пустить в гору и миновать этот 'крайний' перед плотиной населенный пункт. Боевые машины пехоты, кроме одной, по его команде преодолели почти 60-ти градусный уклон ближайших гор, но два танка, следующих в колонне, не смогли вслед за ними вскарабкаться на высоты. Поэтому они пошли в обход, при этом уже знакомый мне головной танк начальника штаба танкового батальона подорвался на мине. Следующий позади второй танк старшего лейтенанта Феофилактова подошел к нему, чтобы вытащить поврежденную машину из-под огня, но ему в башню ударил выстрел, выпущенный из РПГ-7 практически в упор из-за 'дувала' - кумулятивной струей гранаты убило заряжающего, ранило наводчика и Феофилактова, танк загорелся. Оба танковых экипажа под прикрытием бронетранспортера саперов и единственной следующей за ними БМП 5-й роты были эвакуированы, а 'духи' начали жечь колонну 'зеленых', состоящую, примерно, из двадцати пяти автомобилей. Под конец они подожгли первый танк, оставленный экипажем.
Бойцы ст. с-т св. сл. Матрунецкого - зам командира взвода 5-й роты - открыли по "духам", ведущим огонь из-за 'дувала' ураганный огонь и уничтожили гранатометчика, запалившего 'слона'. Огонь при этом велся обеими сторонами практически в упор (Матрунецкий говорил, что с расстояния метров двадцать - примечание автора), хотя и, что удивительно, без потерь с нашей стороны. Гранатомет подобрать не удалось, так как "духи", не желая расставаться со своим "орудием труда" стоимостью в 500-600 тысяч 'афгани' продолжали вести кинжальный огонь, и вскоре наши бойцы по команде начали отход из населенного пункта, уводя за собой уцелевшие автомобили 'зеленых'.
В кишлаке остались гореть два танка и около пятнадцати автомобилей, направляя в небо черные густые столбы дыма, вскоре на них сдетонировал боекомплект, а 'Грачи' - штурмовики Су-25 начали наносить бомбово-штурмовые удары по центру кишлака.
Мы обозначили наземными дымами правый фланг своей роты, так как 5-я рота с отдельными взводами уходила в тыл, везла на броне пятерых раненых (причем все были ранены в голову - примечание автора), а также контуженных, тащила две подорвавшиеся БМП, и туда же двигались все остальные приданные батальону подразделения. В кишлаке и сопках перед ним рвались авиабомбы ФАБ-500 и ФАБ-250, а на моей горке - 'духовские' "эр-эсы". Комбат дал команду лично указать колонне маршрут отхода и в самый разгар моей работы "регулировщиком" реактивный снаряд, едва не снеся голову наблюдателя, сидевшего на броне нашей БМП, взорвался в нескольких шагах, зацепив осколками ЗИЛ-131 и тяжело ранив водителя-афганца - перебил позвоночник...
Когда тебя неожиданно глушит разрывом, накрывает землей, а вокруг визжат осколки, восприятие окружающего мира несколько меняется... В медсанбате уже после операции у меня волосы на голове шевелились от ужаса при воспоминании о том мгновении, да и не о нем одном. А тогда я лишь тупо посмотрел на воронку у своих ног, ощупал себя, не веря, что жив и даже не ранен, обнаружив в снаряжении застрявший осколок. Раненый сарбоз от боли и страха издавал нечеловеческие вопли, заглушая разрывы. И продолжал стонать и плакать весь день, до наступления темноты...
В районе бомбо - штурмового удара авиации остался только один танк, который вскоре накрыло взрывам 'пятисотки', правда, прямого попадания не было, хотя осколками камней и ранило офицера - в госпитале у него на теле насчитали около ста пятидесяти осколочных ранений, к счастью мелких... Мы продолжали корректировать огонь артиллерии и сами вели стрельбу, пытаясь не допустить, чтобы 'духи' подошли к оставшейся в одиночестве боевой машине...
Начало темнеть. Вскоре 5-я рота перегруппировалась и начала выдвижение на господствующие вокруг кишлака Каджаки-Улия высоты - почему-то она действовала без танков и какой-либо видимой поддержки. Мы смотрели на них, как на смертников! Но ребята вышли на высоты и спокойно заняли их, а "духи", видимо, из кишлака ушли. Весь вечер наши товарищи организовывали связь, уточняли задачи на ночь и завтрашний день.
В конце концов, не выдержав криков раненого афганского солдата, я сделал ему укол обезболивающего. Это был "промедол", который лежал в кармане у каждого офицера, прапорщика и сержанта - старшего в экипаже именно для таких случаев - 'зеленый' вскоре перестал кричать и заснул, а ночью к нашему облегчению его и других раненых, а также убитых сарбозы эвакуировали. Мы уже устали от их криков.
Часам к 11-ти вечера я начал разбираться с местонахождением своего автомата, который остался в танке, сгоревшем в кишлаке. Об этом мало радостном событии еще днем поведал командир танкового батальона, когда наши войска откатывались из кишлака мимо моей высотки. Начальник штаба танкистов, в свою очередь, по рации сообщил, что '...автомат старшего Костра...' из сгоревшего танка вытащили, а на следующий день его вернул лично комбат "слоновьего стада". Майор Сафонов, которого капитан Гущин оставил за себя старшим, чтобы поспать, его почему-то долго благодарил, а меня, конечно, отчитал за такой крупный залет. Я внимательно выслушал его мнение по этому вопросу, впрочем, он обошелся без каких-либо эпитетов и я, удовлетворенный его деликатностью пошел спать, оставив за себя прапорщика Грицая. Проснулись от разрыва. Выглядываем из машины. На наших глазах метрах в сорока от машины расцвечивается еще один разрыв. Бойцы сразу полезли в яму, заблаговременно вырытую под машиной, а мы с наводчиком - в башню. Оказалось, что по машине бьет безоткатное орудие. Мы открыли по нему огонь и часа два им занимались, пока не подавили. Потом снова пошли спать, назначив очередность дежурства."
Федоренко Валерий, капитан, начштаба тб 371 мсп:
"Утром 24 октября в начале выдвижения, колону обстрелял миномёт, который был засечён по струе дыма, выпустив по нему несколько снарядов я на своём танке N619 с позывным "Тайга-19" (наводчик ряд.Саидханов, мех-вод ряд.Рахмонов) двинулся дальше по дороге ведущей к кишлаку Каджаки -Улия. Пока я стрелял по миномёту, затем таскал подорванную БМП, сопровождаемая нами сарбозовская колонна с грузом втянулась в кишлак. Когда я выехал на дорогу, которая шла вдоль восточной окраины кишлака, то увидел, что колонна, которую мы сопровождали, горит. Проезжая мимо горящей колоны перед танком в воздухе начали появляться чёрные фонтанчики (разрывы гранат от гранатомёта при срабатывании самоликвидатора), по башне и термокожуху пушки начали попадать пули и я понял, что мы попались по крупному.
Не доходя метров 400 до поворота на плотину (это северная окраина Каджаки-Улия) подошли в плотную к нашему 612-му ("Тайга-12") и БТРу сапёров, которые под духовским обстрелом не могли подняться вправо на склон. Начали прикрывать их огнём. Поскольку обзор для стрельбы был плохой я приказал механику взобраться вправо на склон, но он (склон) и для моего танка оказался сильно крутым. Двигатель начал глохнуть и нам грозило сорваться вниз, механик, зажав рычаг поворота, повернул танк, но при этом манёвре гусеница стала разуваться. Я передал по радиостанции, что выхожу из связи для ремонта гусеницы. Выслушав в ответ, что у меня нет много времени для ремонта я спрыгнул на землю. Пока мы с экипажем выгребали камни из под гусениц, снизу вскарабкались на помощь командир взвода ст.л-т Феофилактов Владимир и заряжающий ряд.Ягмуров. Оценив ситуацию, Феофилактов предложил, потихоньку дергая рычагами попробовать надеть гусеницу - к нашей радости это сработало. После этого, нам было приказано командиром полка п/п-ком Ликонцевым С.В. возвращаться обратно опять же по дороге, по которой мы сюда и зашли. Я построил колону: 612-й (Тайга-12") с КМТ впереди, БТР сапёров и мой 619-й ("Тайга-19"). Проехав 300 метров в южном направлении (справа кишлак - слева склоны холмов и дальше горы), мой танк правой гусеницей наехал на мину. Всё вокруг обволокло чёрным дымом. Подрыв был с моей стороны и поскольку в ходе движения я выглядывал из люка, то прекрасно прочувствовал и всю "прелесть" ударной волны. Механик, видимо тоже не понимая что делает, продолжал добавлять обороты.
Немного придя в себя от подрыва я услышал по радиосвязи, что ст.л-т Феофилактов уже доложил о моем подрыве и командир полка п/п-к Ликонцев С.В. запросил меня о самочувствие экипажа. БТР сапёров не стал больше ждать нас и решил прорываться самостоятельно, повернув свой КПВТ и стреляя длинной очередью в сторону кишлака, рванул с места. Выпрыгнув из танка и оценив положение, мы решили сначала выдернуть гусеницу, которая была вся исковеркана и мешала буксировке. Подогнав 612-й ("Тайга-12") вплотную к 619-му ("Тайга-19") мы подцепили гусеницу и с трудом растянули её вперёд. Времени на это у нас ушло примерно минут 30-40. Затем подцепили сам танк начали стаскивать его с разорванной гусеницы. Освободив танк от гусеницы, нам предстояло выполнить следующую задачу: подцепить её за танк тросиком для натяжения гусеницы и тащить её за собой, поскольку предполагали в последствии отремонтировать боевую машину. Эта задача была рискованной, обстрел из стрелковового духи не прекращали ни на минуту - в воздухе всё шуршало. Все предыдущие наши манёвры были защищены танками, сейчас же нужно было выбежать на открытое незащищённое место и подцепить гусеницу под обстрелом. Распределив между собой все наши передвижения и обязанности, мы выскочили из-за танков и подцепили гусеницу, а поскольку мы были всё время в движении, то и прицелится в нас было трудно - пули попадали около нас в камешки, которые подлетали и больно хлестали, как бы подгоняя. Закончив с гусеницей - попрыгали на свои места в танки и тронулись дальше на сцепке. Я с автомата на ходу начал стрелять по кишлаку. Эх! если бы я начал стрелять из пушки создавая пылевую завесу, то не было бы наверное дальше такого продолжения...
Проехав так на сцепке 100 метров, я услышал характерный хлопок и увидел, что Феофилактов выпрыгнул из танка, за ним горящим выскочил наводчик в дымящемся шлемофоне и механик. Володя затем снова заскочил на танк и посмотрел в люк заряжающего... По его последующему рассказу увидел он страшную картину, у заряжающего ряд.Ягмурова вместо головы просто было какое-то месиво и достать его уже было невозможно, так как из люка тянуло сильным жаром. Я доложил, что у нас один 200-й и два 300-х: обожженный наводчик и раненый осколками в обе ноги ст.л-т Феофилактов. По радиосвязи мне было сказано ждать подмоги. Однако, тут снова прозвучал ещё один хлопок, как оказалось душманы решили добить и мой танк, попав гранатой из РПГ в правое ведомое колесо. Я приказал своему экипажу открыть огонь из пушки для создания пылевой завесы. Выпустив все снаряды, мой экипаж покинул обездвиженный танк. Вот тут-то я и заметил, что у экипажа с собой в танке находились "дембельские" дипломаты. Открыв их, бойцы похватали военные билеты и другие ценные для них документы, взяли автоматы и выпрыгнули из машины. Оказавшись на земле, я увидел, что 612-й ("Тайга-12") разгорелся и сразу спросил у Феофилактова сколько в его танке снарядов. Он ответил, что штук 15-ть и они вот-вот должны скоро рвануть. На наводчика из 612-го было страшно смотреть, на лице был сплошной пузырь, кожа в некоторых местах висела клочьями и сплошные пузыри по телу. Я сказал, что надо перебегать от танков к ближайшему дувалу, а то сейчас рванёт боекомплект. Сделав рывок до дувала, мы увидели сарбозов, которые скопились тут из горящей колоны. Сарбозы дали нам напиться воды, а обожжённый наводчик начал лить воду на себя, тем самым облегчив немного свои страдания.
Через некоторое время мы увидели приближающиеся к нам два БМП под прикрытием нашего танка под N641 ("Лопата") с навешанным на нем БТУ, которым командовал л-нт Широков, а механиком-водителем был Саидов Тимур. Танк развернулся и встал за дувал почти рядом с нами, а БМП открыли огонь, прикрывая нас пока мы семеро человек разместились в танке. Дав команду на начало движения, я занялся наводчиком, т.к. его мучили страшные боли, то достал имеющийся у меня промедол и вколол ему. В это время мы все почувствовали толчок, оказалось - нам вслед "духи" пустили снаряд из безоткатного орудия, но он попал в закрепленный на корме ящик с сухпаем, который и спас нас. Я даже представлять не хочу, что было бы с 10-тью человеками, которые были в боевом отделении танка... Мы бы просто сгорели, т.к. быстро выбраться в два люка вряд ли бы смогли. Прибыв к месту расположения, я кратко рассказал, что произошло с нами замполиту полка п/п-ку Турлакову А.А. и командиру п/п-ку Ликонцеву С.В. После доклада я пересел на другой танк с позывным "Тайга-16" и, закрепившись на возвышенности, методически обстреливал кишлак, периодически спускаясь на дозагрузку боекомплектом. Обожжённому наводчику оказали помощь и вместе с раненым в ноги ст.л-том Фиофилактовым отправили в медсанбат. Дальнейшая судьба наводчика мне не известна, его как тяжелораненого однозначно отправили дальше в Ташкент, будем надеется, что он выжил."
Это фото тех двух наших сгоревших танков я нашел в интернете
уже сейчас в октябре 2012 (Автор снимка - подполковник Турлаков А.А.;
снимок любезно предоставлен мне Магерамовым А.А.). Почти с этого же
ракурса есть аналогичное фото в архиве начштаба танкового батальона
к-на Федоренко Валерия. Позывные сгоревших танков "Тайга-12"
и "Тайга-19" (N612 и N619)
Весь мой расчет ПРП, за исключением механика-водителя, часов в 5-6 утра, взвалив на плечи бронежилеты и необходимый для корректировки "скарб" (планшет, буссоль, квантовый дальномер, телефонные аппараты и катушки с кабелем и т.д.), полезли следом за Хачатуровым Юрием Григорьевичем в гору (метров 250-300) на НП. Взобрались на вершину - в ушах звон от подпрыгнувшего кровяного давления. НП был оборудован саперами на северной стороне вершины горы и даже накрыт маскировочной сетью, но такой крошечный... Вползаем на НП, начштабарт - Юрий Григорьевич показывает рукой на север и крепость (километров в 12-ти) у плотины и говорит - вон там цель этого рейда, "духи" утром там у крепости обстреляли нашу колонну машин и спалили два наших танка, есть убитые и сгоревшие живьем.
Справа от НП, внизу между гор, в том месте, где вчера вечером "дух" обстрелял БМП, уже стояла стволами смотрящая на Каджаки наша 1-ая батарея 2С3 (командир батареи - ст.л-т Шрамко Игорь Владимирович (СВАКУ-84, в ДРА с 04.88 (пнсл РАВ 5 мсд) по 13.02.89; КБ1 - с 31.8.88); СОБ - ст.л-нт Якимов Сергей Ростиславович (ЛВАКУ-84, 06.87- 89), ныне проживает в С-Петербурге - прим.Автора). На северо-запад у подножья горы Гармабгар (1401) внизу в метрах ста стоит сгоревшая БМП (результат прошлых боевых), а дальше на север от нее в полсотне метров и чуть правее на песчано-каменистых холмах красовался другой НП, опять же по всем правилам оборудованный саперами за эту ночь. Даже я, впервые участвовавший в боевых действиях, от души посмеялся над такой работой саперов. Представьте себе фоне цвета "хаки" черную зияющую "амбразуру" НП, накрытого зеленой маскировочной сетью... Ну, чем незаманчивая цель для любой "духовской" установки РСов? Хотя именно эта демаскировка собственно и сыграла нам наруку, поскольку "духи" весь артиллерийский огонь в основном сосредоточили на этом пока пустом НП.
На север от горы Гармабгар вдоль русла р.Гильменд до самой плотины Каджаки - сплошной единый кишлак Каджаки-Суфла и Каджаки-Улия. Перед кишлаком - кяриз и именно из его колодцев уже велся минометный обстрел находящихся внизу НП и отдельных БМП пехоты.
Одним словом, на НП: разложились, привязались, сориентировали буссоль ПАБ-2 и понеслось - п/п-к Хачатуров Юрий Григорьевич начинает с "самоходами" 2С3 с 1-й батареи пристреливать репер для последующего переноса огня на "духовские" минометы, что лупят из колодцев кяриза... И вот незадача - что-то снаряды при пристрелке репера не туда ложатся... Хачатуров ставит мне задачу проверить координаты этой самой батареи "самоходов" 2С3. Кидаю угол с буссоли на визир машины старшего офицера батареи (СОБ) и прошу от него обратный и ...все в норме. Однако, снаряды основного орудия продолжают ложиться не туда. Беру карту, провожу угол от НП - вот те раз - чисто артиллерийская ошибка по иксу на один квадрат "пятисотки", т.е. данные СОБом (или комбатом?) координаты батареи по иксу дальше на 1км. Быстро поменяли координаты, пристреляли репер и перенесли огонь на колодцы кяриза. Поскольку на НП даже втроем тесновато было я обогнув выступающий угол вершины горы слева от НП, вышел на западную её сторону, закурил и прислонившись к камням, стал изучать в бинокль соседнюю гору. Тут же с нее по тому пустому НП, что внизу, был пущен РС. Хотя этот РС и был одиночным (с задержкой), но приятного в этом мало. Смотрю дальше на кишлак и колодцы кяриза, к этому времени батарея 2С3 уже перенесла по ним (минометам "духов") огонь. Плотность разрывов снарядов с нашей и с той стороны была такой, что у меня конкретно возникло ощущение нереальности происходящего, как будто смотрю документальные кадры о Великой Отечественной войне или о каком-нибудь локальном военном конфликте.
В одном из дворов кишлака старая "ханум" доит корову, идет вполне мирная жизнь, и это максимум в 150-ти метрах от рвущихся снарядов. Однако, тут из колодца кяриза, по которому велся огонь, выскакивает "дух" с "калашом" в совершенно драных каких-то лохмотьях и прихрамывая "сваливает" по открытой местности на юго-запад вдоль дороги и кяриза... Снаряды рвутся у него чуть справа за спиной в 15-ти (20-ти?) метрах. "Дух" бежит не оборачиваясь... Разрывы фугасных снарядов вырывали куски грунта - ведь никто не переводил на батарее взрыватели в осколочное положение, некогда было колпачки со взрывателей скручивать. Ушел "дух"-зараза от разрывов наших снарядов ...
Одним словом, минут пять плотной стрельбы - и огонь минометов из колодцев кяриза прекратился. Но тут другая напасть - пока я, как в кино, наблюдал всю эту нашу стрельбу по минометам и тому "духу" - у подножья нашей горы рванул РС (мина?). Кто-то из моих тут же со мной перекуривающих бойцов обратил мое внимание на этот разрыв - "первый звонок" (не знал я тогда, сколько таких "звонков" во все последующие дни у меня будет). Еще пару затяжек сигаретой и другой РС (мина?) уже рвется метров на 20 выше подножья нашей горы. Первый признак интеллекта - понимать с чем имеешь дело. Никакие теоретические и даже практические занятия либо учения с боевой стрельбой в Союзе не дают бойцам и офицерам такого понимания и такого опыта, что называется - "...как пули над головой свистят". В одно мгновения я осознал, что из "охотников" мы превратились в "дичь" и по нам "духи" начали боевую работу. У меня от осознанного круто засосало в животе и волосы дыбом встали - мой надежный советчик "СТРАХ"... Ну, про себя мат-перемат, бегу-ползу на НП и говорю Хачатурову, что нас пристреливают... Бойцам команда: все средства разведки и ПУО в руки и под мышки, не сворачивая и не укладывая в коробки, и ... быстро вниз. Собирались почти молча. Сам кидаю себе на горб катушки кабеля, чьи-то автоматы, коробки из-под буссоли и планшета, буссоль ПАБ-2 в руки (и кто-то из бойцов - ЛПР, как самое ценное - прим.Автора) и отхожу с НП в сторону, не мешая бойцам собирать броники и остальной "скарб", и закончить начштабарту Хачатурову корректировку огня и сбор его "причиндалов". Все забрали (похватали в руки) - катимся вниз. Спустился на метров 15-20, оборачиваюсь посмотреть все ли бойцы с НП ушли..., последний кричит - НП накрыли (сам я этого уже не видел)...Спускаемся дальше, коробки и катушки стучат по бедрам и спине, мешая удерживать равновесие, впереди меня метрах в 5-ти спускается Хачатуров. У всех на горбу какое-нить имущество, килограмм по 20-30 у каждого. Щебень мелкий под ногами скользит, с камня на камень прыгаем, ступни ног подворачиваются: не хватало тут еще ноги сломать или вывих ступни получить. Скачка такая в "мабуте" по этим камням меня просто разозлила и я в полный голос (а про себя матюкаясь) говорю типа: "да чтоб я, когда в горы припрет ползти, еще раз эту "мабуту" надел - да не в жизнь". Юрий Григорьевич - мужчина крупный (размера 56 будет), спускается с явной одышкой и вижу ноги также как и я "ломает", однако, на мою реплику не реагирует. Доползли до БТР и ПРПшки, сваливаю все имущество под гусянку, и первым делом свисаю в люк и тащу свои кроссы, надеваю на ноженьки и... какое блаженство . Смотрю на БТР, а Юрий Григорьевич, сидя босым на башне, поливает водой из фляжки свои ноги, понятно чуть ли не в кровь сбитые (жалко мне стало и его, и нас), смотрит в мою сторону, но молчит. Тут я его просто зауважал, осознав свою недостойную выходку...
Распихали по коробам буссоль, дальномер и планшет, покидали броники и все другое имущество в корму ПРП и рванули следом за БТР Хачатурова. Обогнув гору, ушли влево на северо-запад - дорога сплошная пыль по колено - поравнялись с тем НП (с черной "амбразурой") и я подумал: "только не сюда, не на этот НП". Прошли мимо НП и еще за ту подбитую БМП дальше метров на 40 и встали у подножья Гармабгар фронтом перед Каджаки на небольшом песчаном обрывчике с небольшим "окопчиком"... Ну, думаю, обошлось, не придется на том НП каждому РСу кланяться. А "духи" по НП с завидным постоянством каждую минуту лупят: перелет (метров 15-20) - недолет (те же 15-20), но ни одного РСа в НП. В округе по холмам БМП снуют, на позициях обживаются и огрызаются огнем по засеченным одиночным целям. Снова привязали артиллерийский НП и разложились: ПУО, буссоль, дальномер. Пошла работа у Хачатурова и у его штабных из дивизии, а я с бойцами как бы опять ни при делах. Укрылся за ПРП, присели с бойцами под гусянку - курим. Погрустнели бойцы - каски и броники понадевали. Тут меня приспичило..., покрутил головой и рванул за сгоревшую БМП. Тока штанцы снял и присел - шелест и треск разрыва РСа: строго посередке между битой БМП и пустым (пока) НП. Шорох осколков - и я со страху в три секунды облегчил свой кишечник (извини, читатель, природу не обманешь - и на войне на "горшок" ходят...).
Минут через 15 подзывает меня Юрий Григорьевич и говорит, чтобы я с двумя бойцами бежал на пустой НП, раздавал сектора наблюдения и искал эту долбанную огневую позицию "духов", с которой этот плотный обстрел этого НП ведется. Что меня до этого порадовало, так это то, что "духи" в этом месте не вели особо плотного артогня по отдельно стоящим БМП и БТР, а посему наши чуть в стороне, но вместе под горой стоящие ПРП и БРТ штаба артиллерии, особого внимания не привлекали. Одним словом, взял я с собой разведчика Трофимова Володю и связиста (ряд.?) с рацией, добежали сначала до сгоревшей на прошлых боевых БМП и уже после очередного разрыва РСа - кинулись через дорогу на НП. Разбили сектора наблюдения, сечем... Тут на НП вваливает какой-то высокий дивизионный чин в новой камуфляжке и с ним старлей-авианаводчик (фуражка с голубым околышем) и уходят в правый угол НП свою работу делать - целеуказания в небо давать. Почти сразу, минут через пять, вроде как мой связист (?) говорит, что увидел "искру" от работы стартового движка РСа. Говорю: показывай - где засек? Сам гляжу в бинокль - и точно...есть...засекли - ровно секунду видна работа стартового движка. "Духи" позицию поставили в районе слияния реки Мусакала с Гильмендом (р-н к.Сангин), причем так, что огневая позиция "духов" на берегу Мусакалы прикрывалась естественным рельефом, метров 40-50 нависающего над рекой и кишлаком обрыва совершенно ровного плато. Вот именно поэтому мы уже полдня пожинали их плотный огонь по НП и не засекали эту ОП.
Хватаем рацию - и... обрыв гибкого тросика антенны у самого штекера. Связи с Хачатуровым нет, а до него с НП метров сто будет. Говорю связисту (ряд.?) примерно следующее: "Сейчас разрывается РС, ты выскакиваешь из НП и пробегаешь метров 30 ровно до дороги и валишься в пыль, ждешь следующего разрыва - и "чешешь" дальше..." Молодчага связист, все сделал правильно - так как я и инструктировал. Добежал. Вижу, что рукой показывает Хачатурову в направлении "духовской" огневой. Беру карту и смотрю из чего эту "духовскую" ОП достать можно. И вот облом - понимаю, что с наших огневых 10-ой реабатр БМ-21 и "самоходов" 2С3 не достать "духов" - горы мешают. Подзываю по-тихому авианаводчика и спрашиваю, что у него есть в небе - в ответ: пара "Грачей" (Су-25). Разворачиваю его карту (ууууу...1:200 000, совсем мелкая) тыкаю в место той "духовской" ОП и говорю - наводи звено, да еще по странам света сориентируй (что такое артиллерийское "по улитке от 1 до 9" - летчики не въезжают), поскольку я нашими стволами эту позицию РСов тупо из-за гор достать не могу. Он, авианаводчик, быстренько команду в небо..., а тот "чел", что в новеньком камуфляже и которому авианаводчик был придан, давай меня отчитывать за такое моё самоуправство: мол, капитан, вы кто такой? кто дал право? и т.д. Я, понятное дело, в полку без году неделя, в лицо всех высоких дивизионных чинов не знаю..., но такой постановке вопроса тут же возмутился. Короче ляпнул (со злобой в голосе), что я его не знаю, звания на погонах под броником не вижу, и мне глубоко наср@@@ на..., а кроме того, прыгать на этом НП под РСами меня уже в конец задрало, видимо также как и его.
Наглость такая мне потом боком вышла... Оказалось, что "дядя" энтот был начПО-замкомдива п-к Чистяков Геннадий Иванович, но об этом я узнал уже после боевых от нашего секретчика прапорщика Келембета Владимира, который представлял на согласование наградные листы. Так вот, этот Чистяков Г.И. завернул мой наградной на "Красную Звезду", припомнив данный эпизод. Ну, да флаг ему в руки.... Секретчик Келембет Владимир вторым заходом оформил на меня наградной "За БЗ" и подал с кипой наградных на бойцов, соответственно, которые скопом были согласованы и подписаны. Эту медаль "За БЗ" я получил уже после увольнения из вооруженных сил в 90-ом году будучи в Минске и разыскал ее Женя Богомолов, капитан, служивший тогда в 3-м отделе Октябрьского РВК г.Минска, кстати, выпускник Рязанского воздушно-десантного (фак.спецназа) и проходивший службу в Афгане вроде как в 85-87 годах в дшб в Кандагаре.
Все это было потом..., а в тот момент - когда я возмущался - на НП как раз вваливается прибежавший обратно мой связист и озвучивает приказ Хачатурова, чтоб мы на эту "духовскую" ОП пусковой установки РСов наводили "Грачей". Вот когда мой связист это произнес - "Грачи" (Су-25) как раз и начали свою работу... - просто море огня. Грудь мою распирало от свойственного, наверное, только зверю предвосхищения добычи, чего я до этого момента никогда в жизни не испытывал. Впервые видел подобное со всей его жестокостью и безнаказанностью, но красивее зрелища - результат работы "Грачей" ФАБами - в этот день я не наблюдал. Назад, к своему ПРП, мы брели с НП уже в полный рост, а на душе было такое удовлетворение от выполненной работы, что хотелось тупо орать - хотя бы "УРААА!!!!!".
Понятное дело я не описываю, как в это время работала пехота и танкисты, поскольку точечные "духовские" цели (минометные расчеты, безоткатные орудия) в пределах досягаемости пушек БМП и танков они крошили с завидной периодичностью.
После полудня мы еще продвинулись на север к плотине и крепости километра на два. В очередной раз привязали НП и далее работали по всему что "шевелилось" либо огрызалось огнем и что досаждало нам и мотострелкам. Именно с этого времени и по утро 27-го у меня в памяти по настоящее время существует почти полный провал... Я не помню как и куда мы перемещались, что ели и ели ли вообще, где и как спали и в какой последовательности по засеченным целям работали...Помню только отдельные эпизоды, не увязанные с текущим тогда временем. Действительно - один сплошной серый, длинный и нудный день...
25-26 октября 1988 года
Эти двое суток прошли в обычной работе: как-то перемещались в сторону плотины поближе к занимавшим там на высотках позициям 2 мсб и орб в окружении отдельных постоянно сменяющихся БМП все тех же 4, 5 мср 2 мсб и рр орб. Очередные привязки НП, засечка целей - "духовских" пусковых установок РСов и минометных расчетов с противоположной стороны Каджаков - и корректировка всего артиллерийского огня. "Корректировка" - это я явно громко сказал... - по сути все управлением огнем артподразделений вел Хачатуров Юрий Григорьевич. Я же с бойцами тока засекал цели и докладывали их координаты. Эта противоположная от нас сторона Каджаков по сути представляла из себя единый укрепрайон с множеством выходов-колодцев в кяризах и в большом количестве нарытых пещер в стенке обрыва противоположного плато. Пехота в свою очередь также все что видела (безоткатки и минометы) оперативно поливали огнем своих скорострельных 30мм пушек, при этом, не забывая привлекать танкистов для поражения целей, до которых их пушки не доставали. Одним словом, цели засекали все, и огонь велся из всего, что могло работать на поражение. Не сказал бы что "духи" вели такой же интенсивный обстрел нашего артиллерийского НП как 24 октября, но отдельные разрывы РСов и мин с позиций из укрепрайонов на противоположной стороне кишлаков и плато в непосредственной близости от нас случались. По большому счету к систематическим обстрелам мы все уже привыкли и на свист РСов и мин, а тем более их разрывы более чем в 50 метрах от нас, просто не обращали внимания. Одним словом, повторюсь - рутина в постоянном нервном напряжении, слившаяся в один серый, длинный и нудный день...
25 октября 1988. Каджаки-Суфла-Улия.
Здесь внизу у дувалов проходит дорога в крепость у плотины Каджаки
и это здесь горели наши танки
Каджаки-Улия. Пропустили бы колонну - остались бы нетронутыми.
Фото из архива начштаба танкового батальона к-на Федоренко Валерия
Когда стояли напротив Каджаки-Улия рядом с моим ПРП пришвартовалась БМП-1 командира 4-й Гератской героической танковой бригады. Надо отметить, что эта "бригада" по численному составу на этих боевых соответствовала нашей мотострелковой роте. По крайней мере, лично я за все время, проведенное под Каджаками, видел только четыре их БМП-1. Что скрывается за столь громким названием - "4-я Гератская героическая танковая бригада" - до сих пор не знаю... Может кто из "афганцев" как-нибудь просвятит?
С механиком-водителем этой БМП парой слов перекинулся. Оказалось, что он учился в Харьковском танковом. Не женат, поскольку денег в армии много не заработал, а жена хороший "бакшиш" у них стоит (от 100 тыс. афгани и выше, т.е. от 3-5 тыс.$)... На мой вопрос почему он лейтенант и только механик-водитель, а не хотя бы командир БМП, он ответил, что в отличии от командира БМП (прапорщика) он (лейтенант) не член НДПА... Одним словом, карьера военного в армии ДРА строилась по тому же принципу, что и в Советской армии: не вступил в партию - звание выше капитана не получишь и военную карьеру вряд ли уже сделаешь.
25 октября 1988. Каджаки-Улия.
Расчет БМП командира 4-й Гератской героической танковой бригады.
У башни сидит командир БМП - прапорщик, а в люке - механик-водитель -
лейтенант (а все потому, что не член НДПА, т.е. всё как в СА...)
Магерамов А.А. - "Легенды и мифы афганской войны" - 25 и 26 октября описывает так...
"25 октября 1988 года.
С утра нас снова начали обстреливать. До обеда в основном занимались засечкой огневых точек, а 5-я рота закреплялась на высотах перед Каджаки-Улия. Мы обнаружили минометную батарею "духов". Уточнили, что именно с этой позиции они и ведут огонь по 5-й роте, осуществляющей маневр. Стали наводить туда артиллерию - приданные 'Гвоздики', еще вражескую батарею по нашей наводке бомбила авиация. В кишлаке живой силы противника видно не было, все находились на позициях и сражались с нами. Профессионалы! Но наши ребята - тоже великолепные бойцы, храбрые, упорные в бою. Я еще только когда приехал в Афганистан был удивлен их подготовкой. Каждый солдат и сержант в роте, кто уже послужил здесь хотя бы полгода, умел стрелять из всего, что стреляет, работать на всех средствах связи роты и станции ближней разведки, был в состоянии заменить любого члена экипажа, включая наводчика-оператора и механика - водителя БМП. Несомненно, что это было связано с более качественной боевой подготовкой прибывающего пополнения как в период его натаскивания в учебных центрах Средней Азии, так и в полку на курсе молодого бойца, а затем в подразделениях, ведь в общей сложности проходило от полугода до года срочной службы, пока новобранец становился полноценным бойцом. Впрочем, для каждого пехотинца было голубой мечтой когда-нибудь стать 'специалистом' - механиком или наводчиком на боевой машине пехоты.
За рекой Гильменд вспыхивали при запуске "эр-эсы", били вражеские ДШК. Но наши пушки до них не доставали. Выручали танки, хотя у них быстро кончались боеприпасы, и они уходили на дозагрузку. Ближе к обеду началась, как ее потом назвали, 'операция по эвакуации из танка тела погибшего танкиста', убитого накануне в кишлаке. Исполняющий обязанности командира 5-й роты, старший лейтенант Азимжанов с двумя БМП и взводом старшего лейтенанта Колодкина, выпускника Московского ВОКУ 1985 года, пошли под прикрытием всей нашей оперативной группы почти в центр Каджаки-Улия. Докладывали комбату о каждом шаге. Они без единого выстрела подошли к танкам, у которых при взрывах боекомплектов сорвало башни, и начали искать труп убитого солдата. Ведь у нас в полку до этого никогда не было случая, чтобы мы кого-то оставили на поле боя - всегда возвращались и выносили и убитых, и раненых, невзирая на потери. Так же было и сейчас! Но танкист - рядовой Ягмуров сгорел безо всякого остатка, от него остался только искореженный автомат, танкисты в полку потом долго ломали голову над тем, что положить в цинковый гроб для отправки на родину в Ташауз! А в кишлаке ребята лишь сфотографировали внутренности танка и быстро покинули негостеприимный населенный пункт. На плотину решили выдвигаться по горкам восточнее, минуя кишлаки.
Тем временем я поехал проверить 1-й взвод своей роты. На 541-й заклинило пушку, а у экипажа шла пулеметная дуэль со снайпером и корректировщиком, находившихся метрах в двухстах от БМП. Я тоже дал по ним несколько очередей из пулемета ПКТ, но не попал. Потом поехал в свой 2-й взвод. Старший сержант Отамирзаев там все организовал как всегда, грамотно, но очень уж невыгодная позиция - ложбина. Распорядился оборудовать выносной пост, забрал у него снайпера - рядового Онисковца и поехал обратно на 541-ю, чтобы мой подчиненный подстрелил вражеского снайпера, мешающего нам отремонтировать пушку. Когда приехал, оказалось, что экипажи 041-й и 541-й перекрестным огнем снайпера уже уничтожили, и он лежал на бруствере окопа, а "духи" сосредотачивались в своем опорном пункте. Вскоре они подобрали и унесли убитого, что душманы, так же, как и наши войска, делали всегда и чему мы даже не стали препятствовать. Вскоре я подогнал машину 1-го взвода, и где-то 100 снарядов дал по позиции "духов". Снаряды в ленте были осколочно-трассирующие и рвались в воздухе, рикошетируя от земли, так что эффект был хороший. Потом поехал на 041-ю. Бойцы стояли на ребристом листе и пребывали в 'веселом' возбуждении: гранатометчик трижды стрелял по ним, одна граната РПГ-7 не долетела до БМП и взорвалась в метре от машины! Я представил, что если бы 'дух' взял чуть-чуть повыше, когда мои орлы были внутри... Мы ещё обсудили это происшествие, потом зарядили боекомплект пушки и пулемета, взяли одеяла с разбитых и брошенных машин и улеглись спать - кто в яму под машиной, кто в башню, кто в десант, конечно, назначив двух человек - 'молодого' и 'старого' в охранение.
Ночью проснулся от криков комбата по радиостанции. Он начал мне выговаривать, почему я не нахожусь на связи. Долго меня отчитывал. Выяснилось, что пока мы спали, как убитые, 'духи' пошли в атаку на 5-ю роту, чуть ли не со штыками наперевес, минут пятнадцать они дрались в упор, но у наших потерь не было, а "духов" отбили. Комбат приказал взять 544-ю и ехать на командный пункт полка. Вскоре мы туда и отправились. За ночь вырыли целую позицию! Правда, земля была мягкой. В ходе работ 'духи' снова устроили ночное световое шоу с расцвечиванием окружающей местности при помощи фосфорных "эр-эс".
На самом деле белый фосфор - очень страшное оружие, я изучал его действие и действие напалма (который в нашей армии назывался 'огнесмесью' - примечание автора) в общевойсковом училище. Видел и результат его воздействия на конечностях бывшего командира моей роты капитана Шалкина (Московское ВОКУ), которому это вещество попало на ногу, но когда взрыв расцвечивается далеко от тебя, то восприятие несколько меняется. Сам белый фосфор возгорается от соприкосновения с воздухом и потушить его невозможно, он гаснет, только когда полностью сгорит, зато дает отличное целеуказание и днем, и ночью с большим количеством белого дыма и огня. Поэтому 'духи', видимо тоже воодушевленные устроенным ими фейерверком, продолжали с остервенением долбить по командному пункту полка, а мои солдаты бодро работали под обстрелом - как землеройные машины, никого подгонять не надо! Сержанта Казакова вечером отправил в район расположения наших 'тылов', наказал ему привезти АГС-17 с 546-й БМП. Утром он вернулся с автоматическим гранатометом и снаряженными коробами к нему.
26 октября 1988 года.
С утра, через два часа после окончания земляных работ поступила команда сниматься с блока. Видимо, так всегда было, есть и будет в нашей Красной Армии - очередная смена позиции! Мы должны были передвинуться почти на то же место, где стояли вчера, только ближе к плотине, на стык 4-й и 5-й рот. Дело в том, что вдали 5-я рота начала выдвижение к водохранилищу, и нам надо было увеличивать фронт опорного пункта роты. Стрельба из стрелкового оружия, минометов и РСЗО на всех участках резко активизировалась. Бой был упорный и жестокий: "эр-эсы" летали, как пули, противник стрелял по каждому бойцу, непосредственно вокруг машины за день взорвалось от 150 до 170 снарядов и мин. Да, это не винтовки 'Пибоди-Мартини' образца 1869 года! Мелькнула мысль - много же они завезли боеприпасов за эти два месяца, что нас здесь не было, ведь такого плотного огня они до этого дня не устраивали никогда! Мы ведь не знали в тот момент про тридцать пять машин с боеприпасами, полученными 'насимовцами' к сентябрю. Специально для подсчета разрывов вражеских снарядов был назначен боец, конечно, молодой, который для выполнения поставленной задачи получил право выглядывать из окопа под машиной. Вообще-то, на этой операции у молодых солдат было всего две основных обязанности - готовить еду и снаряжать магазины, ночью они еще стояли в охранении в паре со старослужащим и при необходимости рыли окопы. Все остальное лежало на наших уважаемых ветеранах третьего года службы, а также солдатах, приближающихся к двум годам "в погонах". Все они буквально пинками загоняли молодых в окоп под машиной, если те из любопытства высовывались, чтобы посмотреть на бой.
Как в калейдоскопе событий вспоминается эпизод - невысокий и совсем не напоминающий комплекцией тяжелоатлета 'дембель' Парпиев кулаком стучит по голове то ли Легкову, то ли Седухину - и тот и другой по габаритам были вдвое больше него самого. И со своим обычным спокойствием и небольшим узбекским акцентом говорит им, почти кричит из-за грохота разрывов: 'Куда лезешь, с...ка, назад! Назад, я сказал! Когда понадобишься - тебя позовут'. И ведь он им отказывал вовсе не в праве пожрать - не давал по неопытности попасть под разрыв снаряда или пулю. Все происходящее в ту секунду на моих глазах было в батальоне давней традицией, и сформировалась она еще во время командования майора Власяна. А ведь 'так называемые молодые', которых в полку, независимо от воинского звания, называли "чижиками", прослужили в армии к этому времени уже целый год, и на этой операции их было гораздо больше, чем всех остальных.....
Такой взаимопомощи, как в эти дни, причем безоглядной и безоговорочной, при взаимоотношениях между любыми категориями военнослужащих я не видел никогда - ни до, ни после Афганистана. Были совершенно позабыты все обиды, разногласия, неприязненные отношения, сроки службы и время пребывания в Афганистане и всея прочая суета сует.... При мне только однажды Гриша Грицай сорвался, думаю, что из-за постоянного нервного напряжения и потом, уже в полку, четко по-военному просил извинения...
Мы стали в километре правее 541-й. Немного позади нас стояла БМП разведбата, правее - наших разведчиков. Отправил всех своих солдат досыпать, так как они всю ночь копали землю, а я все же немного 'покемарил', и сел за наблюдателя. Пока не стреляли, видимо, у "духов" было их 'партийное собрание', а может, они совершали намаз. Это было как-то необычно, ведь мы уже привыкли к непрерывному реву боя. Где-то около 10-ти утра сзади пошли грузовые машины - штуки три. По ним 'духи' стали бить из стрелкового оружия сзади, с горы, на которой действовали подразделения нашего разведывательного батальона, а мы открыли огонь по высотам снизу из четырех БМП. 'Духи' заткнулись, и наши 'полосатые', как капитан Гущин называл разведку за повальное стремление всего личного состава носить тельняшки, перебежками пошли в гору. Командир разведывательного взвода батальона старший лейтенант Мурад Цебоев доложил, что врага с позиции выбили, от них остались только брошенные трофеи, правда, одного своего убитого они не успели унести с собой, его обнаружил рядовой Полад Мусаев. Потом мы засекли в скалах вдоль реки взводный опорный пункт, выдолбленный по всем правилам фортификационного искусства, и целый день воевали с сидящими в нем подразделениями 'духов'. Помимо пехоты там была целая минометная батарея, хорошо замаскированная и находящаяся на обратных скатах высот. Тут пригодился привезенный сержантом Казаковым АГС-17: после того как мы разрядили по ним четыре коробки, минометы замолчали и больше с этой позиции не стреляли. Пятая рота со средствами усиления все еще билась за выход к плотине. По ним и по нам целый день 'духи' долбили "эр-эсами" и из минометов, а мы на пару с наводчиком - оператором рядовым Саидкасимовым подавили три или четыре их пусковые установки. Снова наводили приданную артиллерию, в общем, нам было не до скуки. Бой продолжался и ночью, когда на нашу БМП вышла разведгруппа 650-го орб, мы с ними обменялись имеющейся информацией о дислокации противника, а сами продолжали рыть окопы, заряжали ленты и магазины, обслуживали пушку, чтобы сократить до минимума вероятность задержек, необычно обильных в этом рейде. Ночь у нас была совершенно бессонная..."
27 октября 1988 года
Этот день выдался таким же напряженным как и 24-е октября... Вокруг нас плотным кольцом стояли на высотах БМПшки 2-го мсб и разведроты орб и несколько танков. НП привязали в 1,5 км от крепости и плотины (общий с НП 371 мсп). При этом на нашем артиллерийском НП техники чуть прибавилось: подогнали один "самоход" 2С1 "Гвоздик" из адн 371 мсп ("воткнули" ее метров на 20 ниже и слева от НП), ну и древний дивизионный радийный БТР-60ПБ "Чайка" (катался на аналогично таком в Шинданде из нашего артполка). "Духи" поливали нас огнем с определенными интервалами времени: то минометы постреляют, то Тойота-Лендровер с РСами на противоположном плато выскочит, пульнет и после нашего ответного огня - свалит... Одним словом, после полудня п/п-к Хачатуров подзывает меня и говорит, чтоб ПРП я перегнал ближе к крепости "вон на тот самый высокий холм" и оглядел с противоположной стороны водохранилища гору, поскольку с нее вроде как "стингеры" лупят по нашим штурмовикам, у которых в этом квадрате разворот на боевой курс. Прыгаем, перемещаемся метров на 150-200. Вид открылся АбАлденный: крепость, плотина, само водохранилище и гора (г.Шаугирак (1301)) за ним - как на ладони...С башенного дальномера гляжу на эту гору и снова АбАлдеваю: почти с середины восточного ее склона до самой вершины горы где-то высотой в метр выложена аккуратная каменная стена, на вершине и чуть ниже стоят два "носка" (устройство, показывающее направление и силу ветра - часто используется в аэропортах), а на восточном склоне за этой каменной стеной виднеется ствол ДШК, непрерывно поливающий огнем наши штурмовики. Одним словом, классно выполненный "духами" укрепрайон. Из-за стены на вершине горы появляются в полный рост два "духа" со "стингерами" в руках и пускают их почти одновременно. Такой наглости "духов" я за эти дни просто еще не видел... Докладываю Хачатурову об укрепрайоне на горе - он отдает мне одну БМ 10-й реабатр. Первый же наш снаряд угодил почти в вершину горы. "Духи" после разрыва тут же слиняли в укрытие и продолжали запускать "стингеры" уже не вылазя на вершину с обратного ската горы. Понятно, что без мортирной стрельбы из гаубиц их просто уже было не достать. Попробовал пристреляться БМ-21 к позиции ДШК... Высадили мы в эту гору снарядов 10, разлет снарядов у БМ большой...- толку от такой стрельбы "0". Доложился Хачатурову, что проку не будет и надо наводить штурмовики... Тут свой очередной выстрел из БМ и разрыв ее снаряда я в спешке спутал с первым разрывом ФАБ штурмовиков у подножья восточного склона горы, которые практически одновременно со мной нанесли бомбо-штурмовой удар (БШУ) по этому укрепрайону "духов". В итоге после такой моей ошибочной корректуры в 1-00 очередной и последний снаряд БМ ушел влево за гору и разорвался за ней в километрах трех... От Хачатурова Юрия Григорьевича естественно по радиосвязи получил "втык", но сделал он это как-то уж спокойно, видимо от безнадеги... Однако стыдно мне стало так, что "мама не горюй"... Если "стингеры" после БШУ штурмовиков "духи" прекратили запускать, то ДШК продолжал обстреливать "Грачей" как заведенный: то ли "дух" просто не знал, что на высоте 5000м и более он из ДШК их уже не достанет, то ли он "обкуренный" был, что очень даже вероятно, потому как его злую и что-то орущую рожу я периодически наблюдал в башенные приборы ...
Дальность до этого "духа" с ДШК - 5 200м. Принимаю соломоново решение - "мочить" ДШК из танка. Своему разведчику Володе Трофимову говорю, чтоб бежал к танку Т-62, что справа от нас в сотне метров стоял и просил танкистов пробить эту стенку, за которой ДШК работает. Наблюдаем - как в копеечку пять выстрелов, аккурат не более метра перед стеной...и ВСЕ! Возвращается Трофимов и примерно докладывает: "ротный танкист сказал, что больше "мочить" по ДШК не может, у него на день боевых лимит - 7 снарядов". Во, попали... Кстати, как уже сейчас выяснилось в этом Т-62 тем ротным был Сергей Лукин. Одним словом, штурмовикам определили другое место разворота на боевой курс, ну, а мы - продолжали про себя матюкаться...
Через некоторое время из крепости на плотине заработал трассерами сарбозовский пулемет в юго-восточном направлении. Стал вглядываться - кого он там "поливает"? Очереди он пускал с завидным упорством в противоположный от него берег небольшого заливчика. Но там все было чисто. Беру бинокль и начинаю просматривать местность дальше на восток от себя по направлению его трассеров. Картина маслом - 3 чалмы на вершине холма в 3 км от нас. ПС более 15-00. Даю команду на 10-ю реабатр - выстрел - разрыв с перелетом метров 20-ть - "духов" как ветром сдуло...
Практически в тоже время за р.Гильменд на противоположном плато в очередной раз выскакивает Тойота с восьмиствольной пусковой установкой РСов в кузове. "Гвоздика", что стояла у нас на НП начинает пристрелку. Первый снаряд рвется метрах в 20-ти от Тойоты. "Духи" прыгают в машину и начинают "сваливать" с позиции, при этом даже не перевели пакет в походное положение и не прекратили стрельбу, т.е. все восемь РСов веером вылетали из "пакета" с уже находящейся в движении машины. Первый РС с Тойоты правда полетел в направлении нашего НП, но разорвался с большим недолетом рядом с БМП стоящей несколько ниже. "Гвоздика" вслед этой Тойоте еще пару снарядов высадила, но мимо...
Часов в 16.00 дозаправили ПРП с пехотного топливозаправщика. Сидим на броне курим. Рассматриваю в бинокль Каджаки-Улия и в особенности близлежащий дувал. Из дыры в крыше одного из строений валит дым - "духи" еду готовят. Спускаюсь к БМП, стоящей в 40 метрах от моего ПРП, и говорю сержанту: "Видишь дым валит, с 3-х выстрелов попадешь?". Первый и второй выстрел - в крышу срикошетили, третий - точно в дыру угодил. Из-за дувала в тот же момент "дух" выставил ручонку и не целясь в слепую начал из "калаша" поливать очередями в нашу сторону, но такой его огонь при дальности до нас в 1000 метров - как мертвому припарка. Надо было конечно четвертый выстрел по этой ручонке с "калашом" сделать, но у всех нас уже было состояние до безобразия заторможенное ...
Ближе к вечеру, часам к 18.00 засек в семи километрах справа от ПРП (в тылу всей нашей позиции) "духа" с четырьмя гружеными ишаками, взбирающимися по крутой тропе в горы. "Градом" его не достать (нужна мортирная стрельба), а "Гвоздика" с НП уже ушла в тыл. Доложился о цели Хачатурову, а про себя подумал - вот очередные РСы на нашу голову с утра с тыла посыплются. Накаркал...
Уже почти в сумерках переместился с ПРП на НП к Хачатурову. Встали в небольшой лощинке, так чтобы в башенные приборы был виден кишлак. Привязались. Поставил задачу бойцам на охранение. Банка напитка Si-Si и опять сигарета...я даже не помню, чтоб мы все эти дни как-то питались, если тока вечером какой кусок холодной тушенки с галетой в рот бросишь... Хм, и совсем не помню чтобы за эти дни кто-то из нас зубки перед сном почистил... - представляю какой аромат был тогда вокруг наших потных тел...
Стемнело. В тылу, по БМП разведбата(?), с близлежащей горы ударил "духовский" РПГ (или миномет?). "Пехота" со всех стволов начала поливать позицию "духа". Тут и мой командир ПРП Куликов Эдуард подскочил - надо помочь "пехоте" - кинулся в башню и давай ее разворачивать (стрелок ёмаёёё). Сажусь с ним рядом в башню и пытаюсь убедить, что до позиции "духа" с километр будет и из ПКТ в темноте ты ничего ему не сделаешь, а кроме того у нас на корме привязан ящик с имуществом и судя по углу высоты мы тупо сейчас этот ящик и "покрошим". Однако, посмотрев с каким остервенением мой сержант башню разворачивал - настаивать на отмене огня я не стал. Во-первых, я испытал гордость за своих бойцов готовых оказать любую помощь своим собратьям по оружию (это своего рода корпоративная солидарность), а во-вторых, реально захотелось показать ему несостоятельность принятого им решения, что мне в конечном итоге и удалось. И так, результатом произведенных моим сержантом двух очередей из ПКТ в кромешной темноте, что мы наблюдали в башенные приборы, явился развороченный угол нашего походного ящика для перевозки сухпая и другого армейского имущества. И благо, что в этом углу ящика, после того как мы его открыли, находился именно сухпай, а не ОЗК и цинки с боезапасом для ПКТ и автоматов. Одним словом, "каша" - все консервные банки с тушенкой и кашей были простреляны в хлам .
Кстати, надо отметить, что подобное пожелание "духами" нам "спокойной ночи" - стрельба из гранатометов или минометов в нашем тылу с гор - происходило (-а) каждый день нашего противостояния здесь под Каджаками. И если бы таких ночных обстрелов не было - мы, пожалуй, не смогли бы и уснуть.
В этот день нашими военноначальниками было принято решение о полном выводе "племенного батальона" из крепости на плотине Каджаки. Вот так и началась систематическая сдача моджахедам позиций в южных провинциях Афганистана.
Магерамов А.А. - "Легенды и мифы афганской войны":
"27 октября 1988 года.
Опять активизировалась вражеская батарея 82-миллиметровых минометов. Я по ним из пушки БМП попасть не могу, так как они находятся на обратных скатах высот, а к автоматическому гранатомету закончились боеприпасы! И ведут огонь по 5-й роте! Опять пришлось ставить огневую задачу артиллерии - приданной батарее 'Гвоздик' (или "Акаций", не помню уже), находящейся в тылу на удалении около десяти километров и непосредственно корректировать ее огонь. Для этого пришлось вспомнить все, чему учили в училище - репер, основное направление стрельбы, географические координаты, деления угломера и вспоминать, чем они отличается от пехотных 'тысячных'. 'Дуй-в-тысячу' здесь не пройдет, надо 995! Наши артиллерийские подразделения, кстати, стреляли всегда выше всяких похвал, это касалось не только минометной батареи батальона, но вообще всех батарей дивизии. Если бы им поставили задачу, они, наверное, попали бы в дом через печную трубу.....
У наводчика-оператора к вечеру от интенсивной стрельбы заклинило и пушку, и пулемет... Пятая рота вышла к плотине, и там подорвалась машина гранатометного взвода. Опять повезли раненых и контуженных, поволокли поврежденную машину. Ближе к вечеру нас стали заправлять дизельным топливом, которое уже заканчивалось, так как для ведения огня двигатели постоянно молотили на протяжении нескольких суток. Свою машину погнал заправлять самой последней, но до места не доехал - закончилось горючее. Заправщик подошел сам и залил машину топливом. У дивизионной огнеметной роты забрал огнемет РПО-А 'Шмель', чтобы испытать его в бою.
Стали на свое место и сразу увидели противника - человек десять около зеленки и домов в кишлаке. Дальность - где-то 900 метров. А пушка заклинена, пулемет тоже, мы что-то совсем забыли про них! По нам ведется огонь, поэтому ремонтом орудия заняться не можем, ведь для этого надо снять ствол, для чего один член экипажа должен вылезти на броню спереди или сбоку, так как сзади привязаны ящик и ЦВ400. С Саидкасимовым и Отамирзаевым сели обсудить ситуацию и пришли к выводу, что каждого из нас довольно продолжительное время мучает ощущение того, что мы забыли что-то очень важное сделать. Долго думали - что, и, наконец, сообразили - экипаж уже трое суток ничего не ел! Удивительно, но за это время никто из моих подчиненных ни разу не вспомнил про еду. Даже когда в конце каждого дня солдаты как подкошенные валились на землю от усталости, ни один боец ни разу не поинтересовался ужином. Хотя в машине продуктов было буквально навалом - начиная от горно-летних пайков, считавшихся в Афганистане среди солдат самыми лакомыми из-за наличия шоколада, сахара, сгущенки, сока и компота, названного почему-то: 'фруктовый суп с рисом'. Кроме того, в машине было много продуктов россыпью, начиная с тушенки и сгущенки, и заканчивая галетами и заспиртованными батонами производства Днепропетровского хлебобулочного комбината. Я уже отмечал, что в рейдах нас всегда снабжали отлично, и каждый экипаж в спокойной обстановке трижды в день, а иногда и чаще устраивал себе настоящий пир. То готовили узбекский плов, то шурпу, украинский борщ или лагман, в общем, все кашеварили, насколько позволяла фантазия, и даже при отсутствии стрельбы иногда ходили в гости из экипажа в экипаж. Поварами у нас обычно были узбеки, проявлявшие в этом деле большой талант, и всегда тщательно подбиравшие все необходимые для приготовления фирменных блюд экипажей ингредиенты.
На этот раз все было иначе! Вспомнив об трех сутках без еды, у нас, как по команде, сразу засосало под ложечкой. Поэтому мы бросили все остальные дела и стали дружно готовить в окопе под машиной сверхбыстрый и сверхплотный обед, а после его окончания бойцы залезли под БМП, а я - на нее, и тут внезапно 'попал'. Меня начал обстреливать 'духовский' стрелок, который выпустил с десяток патронов, но почему-то промазал, и, явно этим раздосадованный, куда-то убрался. По ходу радиопереговоров с комбатом я не услышал свиста пуль, и только заметившие разрывы на скале солдаты вынудили меня укрыться в машине. Они же сообщили мне впоследствии, что пули в скалу ложились довольно кучно. Я долго потом ломал голову, почему вражеский снайпер промазал, ведь огонь он вел с небольшого расстояния из малошумного оружия, а для таких профессионалов, какими были местные 'духи', подобная мишень - почти белое ХБ на фоне темной скалы была просто подарком судьбы. И кроме защиты во время этой операции не только меня одного, а всей моей роты какими-то Высшими Силами, я так и не нашел происшедшему разумного объяснения. Ведь смерть летала над каждым из нас за эти дни тысячи раз в день, собирая свою обильную жатву, и никого из моих подчиненных не забрала к себе!
За нашей спиной пошли топливозаправщики, которые закончили заправку машин батальона. Их обстреляли, и заместитель по технической части майор Котоман поднял такие вопли по связи, что комбат с большой иронией начал нарочито мне выговаривать, чтобы я прикрыл 'Драму' - таким был позывной зампотеха. Я дал команду бойцам, и они открыли ураганный огонь в сторону духовских позиций из стрелкового оружия. В течение нескольких минут они выпустили почти весь боекомплект к автоматам - около тридцати магазинов. Зампотех, успокоенный, уехал. А мы остались совершенно безоружными, поэтому часть бойцов я посадил под БМП заряжать магазины и ленты к пушке и пулеметам, Саидкасимову приказал устранять неисправность ПКТ, а "дембелю" Парпиеву - надеть два бронежилета, каску и снимать ствол пушки с оборванной гильзой, сам полез открывать защелку. Когда Парпиев вытащил ствол орудия из направляющих, мы поставили его с ним в окоп, так как я предположил, что в стволе может находиться выстрел с осечкой, и сдуру выстрелил в него из автомата АКС-74. Пуля, конечно, не выбила гильзу снаряда с оборванной закраиной, а, рассыпавшись на осколки, полетела обратно.... Так я получил свое 'огнестрельное осколочное, мелкоточечное ранение' в руку... Потом, конечно, сообразив свою оплошность, выбил гильзу с помощью снайперской винтовки Драгунова, на которой в этот раз даже спусковой крючок нажимал четвертым коленом антенны... Поставили ствол на место - и по тому десятку 'духов' 'оторвались по полной программе'!
Вечером нам привезли гранаты к АГС - их высадили по минометной батарее. Результатов не видели, так как стреляли навесной траекторией по обратным скатам берега в долине реки, но 'духи' в этой точке сразу успокоились. К вечеру, как всегда 'получил' от капитана Гущина, не помню уже за что, но это превратилось в ходе текущей операции в хорошую традицию вместо пожелания 'спокойной ночи', поставил роте задачу и отправился спать. Но после обстрела снайпером не спалось, ведь на его месте я бы не промазал и снял бы цель первым же выстрелом. Ну, в крайнем случае, вторым. Не мой был день! А может, наоборот?"
Федоренко Валерий, капитан, начштаба тб 371 мсп:
"...через пару дней, 26 октября меня вызвали к командиру полка, где поставили задачу, рано утром 27-го взять танк с КМТ и с БТУ, а также два БМП закрепится на повороте к плотине, до неё оставалось 800м. Движение моей колоны утром прошло без приключений, спокойно проехав мимо сгоревшей колоны, я заметил, что есть и вполне целые автомобили. Добравшись до поворота, я на танке с БТУ ("Лопата") для всех наших "коробочек" начал рыть что-то на подобии окопов. Получалось не очень, т.к. грунт был каменистый. Не успел я закрепится, как нас снова начали обстреливать, били прицельно и с крупного калибра, приходилось часто менять позиции. В один момент раздался сильный грохот и через раскрытый люк я увидел в воздухе летящие камни, оказалось что почти на нас сбросили 250-ти килограммовые бомбы. Конечно по данному факту в эфир я высказал всё что думал... Командир полка тут же запросил все ли у меня целы - все, Бог миловал. Уже ближе к вечеру, мне приказали расчистить дорогу от брошенной техники. Начав расчищать я заметил, что мой механик как-то уж аккуратно сдвигает целые автомобили в сторону - пришлось пояснить ему, чтоб он их сильно не жалел, потому как все равно достанутся душманам. При очередном манёвре неожиданно всё вокруг заискрилось, слева на плече почувствовал жжение, на глаз что-то капнуло. Оказалось - сзади разорвался снаряд и осколок попал в крышку люка, на котором висел мой автомат и срикошетил вниз ещё более мелкими осколками. Осмотрев себя, увидел пятна крови на тельняшке и разорванный левый рукав, по лбу текла кровь на левый глаз. Взглянув вверх на крышку люка, я не увидел автомата. Высунувшись из люка я нашёл его остатки в плачевном состоянии: у него весь ремень был изрешечён осколками, цевьё разбито в щепу. Если бы не автомат - я бы, наверное, так легко не отделался. Придя в себя, доложил, что дорогу очистил и что меня немного задело, при этом услышал в ответ нелепый вопрос - почему я не в бронежилете и менять меня или нет. Ответив, что находиться в танке в бронежилете как-то странно и что менять меня не надо, продолжил выполнение задачи."
28 октября 1988 года.
Честно признаюсь - вывод "племенного батальона", отход от плотины и крепости всех наших подразделений я с расчетом ПРП тупо проспал.
Федоренко Валерий, капитан, начштаба тб 371 мсп:
"В ночь с 27 на 28 октября было тревожно, постоянно вывешивали осветительные гирлянды и нас, конечно, было хорошо видно. Недалеко впереди вспыхивали огоньки, сзади из крепости толпой выходили сарбозы с охранения плотины. После выхода всех, нам дали команду уходить. Двигаясь по маршруту в южном направлении мимо кишлака, я своим танком успевал ещё и давить брошенную технику и вооружение, чтобы не достались душманам. Пока я ломал технику мой второй танк (позывной "Каток"), перепутав ночью направления, двинулся в обратную сторону - в сторону плотины и крепости. Тут по радиостанции я услышал как командиру батальона к-ну Гущину докладывает командир одной из стоящих на склонах БМП об обнаружении неизвестного танка. По радиосвязи я вернул "Каток" обратно, сознаюсь - был такой казус.
Отъехав от кишлака Каджаки-Улия метров на 400 в южном направлении, мы встали в блок напротив кишлака Каджаки-Суфла, давая возможность свернутся остальным."
Магерамов А.А. - "Легенды и мифы афганской войны":
"28 октября 1988 года.
Ночью начали пропускать мимо себя 'зеленых' с плотины - пеших и на машинах, одетых в афганскую национальную одежду, вместе с женщинами и детьми. Командованием было принято решение снять их 'племенной полк' (у нас его называли батальоном, а если откровенно, то это просто была договорная банда) с электростанции и оставить ее другим, местным 'духам', тем более, что сарбосовские 'колонники' после всего произошедшего в первый день просто разбежались, впрочем, как и все остальные афганские подразделения. Всю ночь 'договорные' выходили из района плотины вместе со своими домочадцами, а утром я всех своих бойцов выгнал из машины, ребятки загрузили казенное имущество и снова завалились досыпать. А я взял десятиметровую тангенту и лег возле БМП. Покрутил огнемет, разобрался с его применением, тем более, что на нем была написана достаточно подробная инструкция. Тут из окопа высовывается 'дух' - корректировщик огня, а у меня под рукой - только огнемет, так как автомат, как всегда, висит на крышке люка БМП - полезешь за ним - вспугнешь. Аккуратненько навожу 'трубу' - дальность метров триста - и плавно жму спуск. Разрыв где-то позади "духа", задержка доли секунды, и поднимается мощный огненный шар. Потом грохочет объемный взрыв на площади в сотню квадратных метров! Качественное оружие! Наблюдатель, конечно, упал поджаренный, да и как ему не зажариться - температура-то в эпицентре - 800 градусов! Труба огнемета, после того, как я наклонил ее 'выплюнула' массивную металлическую решетку и стала совсем невесомой. Потом она отправилась за ненадобностью в ближайшую воронку.
Тут подъехал командир нашего гранатометного взвода старший лейтенант Усович, плюс танки, и мы начали сниматься с блоков. Впереди нас стартовало в направлении космоса колесо - это подорвался на мине БТР-80, причем на колее, по которой мы проехали за эти дни уже раз десять! Ранило водителя, ему бинтовали голову, а он при этом ругался и грозил кулаком "духам". Пока его перевязывали, я снял с блока машину замполита Долгова и поставил ее в колонну роты, потом подъехал к Грицаю, одиноко сидевшему на броне - и на моих глазах в метре от него и чуть впереди нашей движущейся машины взорвался вражеский реактивный снаряд. Обе БМП накрыло осколками и заволокло облаком дыма, помню, что я что-то злобно орал, так как был уверен, что Гришу убило, не могло не убить, но когда машины поравнялись, и рассеялся дым, увидел его живого и здорового. На душе у меня отлегло, а он неторопливо стряхивал с себя землю с осколками, выплевывал изо рта пыль с тротиловой гарью и флегматично матерился. 'Духи' снова массированно били по батальону, и мы, чтобы сбить их с толку относительно местонахождения колонны по команде комбата начали ставить дымовую завесу с помощью систем 902Б 'Туча'. Вскоре все окрестности заволокло черным дымом.
Сарбозы активно драпали, бросали пушки, зенитные установки, автомобили, одних только брошенных зениток я насчитал штук пять. Мы двигались за ними и расстреливали брошенную технику, неизбежно уготовленную 'духам' в лапы. Последние два десятка километров, когда мы мчались к выходу из ущелья, ведущего в долину, 'духи' по нам продолжали долбить с прежней интенсивностью. Потом, как по мановенью волшебной палочки, а вернее - с выходом из зоны огня их 122-мм установок "эр-эс" наступила тишина. Мы встали в ротной колонне в чистом поле рядом с 6-й ротой и стали по радио слушать, как из долины реки выходят 5-я рота и "слоны" - вопли, крики, непрерывный мат по связи. Какой-то сержант - танкист, его позывной был 'Тайга-12', прикрывая отход 5-й роты, 'разул' свой танк, комбат приказал поджечь его, а экипаж эвакуировать. Командир минометной батареи старший лейтенант Есенкин передал сержанту распоряжение комбата, но тот ответил: 'Танк не брошу, через пять минут закончим'. И ведь вывел танк, хотя 'духи' выскочили из всех укрытий и устроили за ним форменную охоту, в полный рост бросившись за бронированной машиной и стреляя по ней из десятка РПГ! А "Тайга-12" мчался к выходу из ущелья, злобно поливая огнем противника, а матом - всех подряд, и своих, и чужих! В этот момент я почувствовал гордость за стойкость в бою и верность своим машинам наших людей. Ведь боевая техника уже давно воспринималась всеми, как живой организм, ведь она делила с нами и опасности, и радость побед, выносила из тяжелых ситуаций. Поэтому бросить ее на произвол судьбы для любого из присутствующих было немыслимо, это просто не укладывалось в голове! Мысленно пожелал удачи этому достойному человеку, жаль, что не запомнилась его фамилия. Чуть позже еще и Есенкин 'разулся', но тоже быстро устранил неисправность и вывел из ущелья свой командирский тягач МТЛ-Б.
Другой солдат, из артиллеристов, после попадания вражеского снаряда в машину с бензином, которая стояла рядом с автомобилями, гружеными боеприпасами, вскочил в автомобиль и увел его на безопасное расстояние, где тот взорвался, но остальные машины не пострадали. Кажется, его впоследствии наградили Орденом Красного знамени, во всяком случае, представляли к нему.
Это был день воистину массового героизма: поддержка, взаимовыручка, безоглядная и бескомпромиссная помощь друг другу, никто совершенно не думал о себе и о сохранении своей жизни. Все были охвачены какой-то эйфорией, называемой упоением боем и с остервенением жали на гашетки орудий и пулеметов, расстреливая врага. Впрочем, он с аналогичной страстью делал то же самое. В схватке на плотине сошлись достойные противники!
Вскоре батальон был собран и построен в ротные колонны. Потерь при выходе из-под огня у нас не было. В 8-00 нашу роту снова вывели в ГПЗ, я получил задачу Дружинина, и колонна двинулась вперед. На этот раз взвод лейтенанта Слободенюка действовал в составе роты. Я мысленно уже в который раз перекрестился, что рота действует без потерь, хотя тогда еще был неверующим человеком. Несколько мелких ранений и контузий среди нашего личного состава, причем все раненые остались в строю - были не в счет. Мы начали нагонять сарбозов, которые удирали, бросая машины и технику. Старший лейтенант Колодкин по приказу комбата ехал сзади, и аккуратно расстреливал все исправное, что попадалось по пути, хотя духам, наверняка, досталось много трофеев, брошенных "зелеными".
В районе ближайшего к плотине кишлака запомнилась девушка лет 15, которую "духи" поставили на обочине дороги, видимо в наказание за что-то, надеясь, что ее задавят или убьют. Она стояла возле дороги с открытым лицом, глотая слезы вперемежку с пылью, а мимо нее потоком неслись наши машины и все, сидевшие на броне, с удивлением пытались заглянуть ей в глаза, чтобы понять, чем она провинилась перед родными. Когда наши глаза встретились, я был поражен этим взглядом затравленного зверька, уже попрощавшегося с жизнью. Потом ее глаза блеснули, увидев, что я не собираюсь в нее стрелять, а с приближением следующей машины вновь помертвели. Рота прошла мимо нее, она умирала и рождалась десять раз подряд, и все же эта молодая женщина невольно внушала уважение своей покорностью судьбе и неистребимым желанием жить.
Наш отход теперь походил на бегство, хотя на самом деле не был таковым. Паника была только у наших союзников из "народно-революционной" армии, нам же хотелось лишь поскорее добраться до Гиришка, который был для нас, как родной после этих многосуточных непрерывных боев. Кроме того, мы знали, что головное подразделение должно держать темп, которого будет придерживаться следующая за ним колонна. И вскоре поплатились за гонку и потерю бдительности: колонну начали обстреливать "эр-эсами" и вначале "духи" попали в группу стоящих на блоке артиллеристов, в результате - четверо убитых солдат. А еще через километр подорвалась БМП ? 547 моей роты под командованием замкомвзвода 3-го взвода, она загорелась и буквально через пару минут на ней сдетонировал боекомплект. Башня взлетела на воздух, затем медленно, со вздохом опустилась на ребристый лист БМП, машина вскоре занялась огнем и быстро сгорела дотла, а четверых находившихся в ней членов экипажа контузило. Слава богу, что вовремя, до того, как начал рваться боекомплект, из машины успели вытащить механика - водителя, кажется, рядового Гуцуленко. Он был без сознания, хотя ему еще крупно повезло - взрыв произошел не сзади него, а под правой гусеницей, пробил днище и зажег двигатель вместе с моторно-трансмиссионным отделением.
На блоки мы встали на старых местах, неподалеку от поворота на Лашкаргах, отправили контуженных вертолетом в медсанбат, я доложил на Центр боевого управления о потерях, поели и завалились спать, выставив посты. Весь вечер и всю ночь мы отсыпались."
![[]](/img/e/epihin_s_a/text_0230-3/text_0230-3-1.jpg)
![[]](/img/e/epihin_s_a/text_0230-3/text_0230-3-2.jpg)
![[]](/img/e/epihin_s_a/text_0230-3/text_0230-3-3.jpg)
![[]](/img/e/epihin_s_a/text_0230-3/text_0230-3-17.jpg)
