Я являюсь участником астрономического форума. www.astronomy.ru

На ресурсе для общения звездочётов на посторонние темы (ресурс закрытый, только для зарегистрировавшихся участников) наткнулся на тему "В декабре есть ещё одна дата" Автор темы Iskandar (псевдоним).

Прочитав описанные события, у меня возникли сомнения в честности автора.

Чем читал дальше, тем сомнения увеличивались.

Попросил прокомментировать некоторые мне непонятные места, в ответ получил кучу грязи и гневные высказывания, что я оскорбил героя и офицера.

1. Я, попросил, назвать своё настоящее Ф.И.О. Ответ получил в самом конце в пренебрежительной форме в цитате 6.

2. Про взятие дворца Амина.

3. Про падание в вертолёте Ми-24 с высоты в 100 метров. Интересно, были у афганской армии Ми-24 в 1979 году?

4. Из написанного я понял, что Iskandar был военным советником и переводчиком будучи курсантом училища. Такое было?

5. Мне всегда казалось, что характеристики о пригодности к военной службе на руки не выдаются, и читаются не с рук подающего.

В общем, вопросов много.

Прошу Вас уделить немного внимания , прочитать моё повествование и дать профессиональную характеристику нашего диалога. Может я не прав? Разубедите меня.

Настоящее имя автора в цитате 6. Может кто с ним знаком лично.

Предлагаю Вашему вниманию вырезки из темы. Стилистика сохранена.

Iskandar. Цитата 1.

Скажу честно - долго думал, стоит ли открывать эту тему. В конце концов решился.

Всё-таки ровно 30 лет назад с группой из шестнадцати бойцов группы "Зенит" студёным зимним вечером лежал я в самом конце шоссе Дарулламан, ведущем от центра Кабула к горушке Тапе-йе-Тадж, на вершине которой стоял дворец Тадж-Бек (тот, который потом стал известен как "дворец Амина") в ожидании сигнала о начале штурма.

Вроде, всё было согласовано, и сигнал - подрыв колодца центрального узла связи - должен был прозвучать в 19:30, но случились какие-то накладки, и взрыв сорока шести килограммов тротила произошёл на 15 минут раньше.

Из-за этого пришлось начинать не совсем подготовившись. Ребята-"зенитовцы" оттёрли меня ещё на второй линии серпантина, ведшего ко дворцу:-"Ты нам живой нужен!" Просто я до этого десять месяцев служил в этом дворце в качестве переводчика и знал его как свои не знаю сколько пальцев, и нужен был живым на заключительном этапе...

Это уж потом мы с ребятами, не только "зенитовцами", но и с "громовцами" (это не те, которых вывел из Афгана генерал Громов, а мужики из группы "Гром", которая потом стала "Альфой"), глушили трофейный вискарь и не верили, что живы...

Iskandar. Цитата 2.

Наверно, мой ответ может показаться странным или парадоксальным.

В то время я, как и большинство из тех 107 "шурави", что воевали в составе афганских правительственных войск с душманами, считал ввод наших войск ненужным. Мы всё-таки были знакомы с традициями этой страны и знали, что местное население, особенно пуштуны, будет воевать против любой силы, пришедшей на их землю с оружием, даже с самыми благими намерениями.

Но, приказ есть приказ - нам велено было всячески обеспечить и поддержать тех, кто убирал Амина, тем более, что мы считали, что "мавр сделает своё дело и уйдёт" - и в мыслях не было, что наш контингент будет только разрастаться. При этом многие из постоянно прибывающих солдат и офицеров считали чуть ли не решённым вопрос о том, что Афганистан вскорости станет шестнадцатой республикой с составе Союза, и вели себя соответственно.

Вскоре мы почувствовали некоторый холодок в отношении к нам со стороны наших сослуживцев-афганцев. Явно он не выражался, но чувствовалась некая обида - мол, вы, русские, решили, что мы сами не справимся, и, не спросив нас, помогли.

Началось дезертирство из армии - многие афганцы посчитали, что правительственные войска стали сателлитом советских оккупантов. Приходилось предпринимать невероятные усилия, чтобы сглаживать постоянно возникавшие из-за недопонимания конфликты.

Доходило до ругани с высоким военным начальством, например, когда я на одном из совместных совещаний нашего (я имею в виду афганское) командования с советским выступил резко против плана "зачистки" двух пуштунских селений, подозреваемых в поддержке душманов, поскольку это означало, что советские солдаты будут врываться на женскую половину домов, куда даже ближайшим родственникам мужского пола доступ запрещён, после длинной матерной тирады я был обвинён советским полковником в "пособничестве диким контрреволюционным средневековым традициям, которым нет места в нарождающемся обществе нового Афганистана, строящего социализм".

А вот сейчас я считаю, что ввод наших войск был тогда необходим (может быть, по-другому его надо было провести). Что поразительно - сами афганцы из числа тех же бывших "моджахедов" с большим уважением относятся к той Советской Армии, против которой они воевали почти десять лет, и откровенно презирают нынешних оккупантов-натовцев. Наши, всё-таки, помимо собственно боевых действий, действительно кучу всяческих мостов, дорог и прочего понастроили, а нынешние заняты одним - защитить свои задницы.

Недавно видел сюжет в документальном фильме про Афган - бывший моджахед сказал, что когда советские войска ушли, он на радостях зарезал 5 баранов, чтобы угостить соседей, а сейчас зарезал бы 25, лишь бы они вернулись...

Iskandar. Цитата 3.

Скажу честно - при захвате толком ничего, что происходило вне зоны наших действий, не видел. Да и в нашем секторе был сплошной фейерверк - охрана Амина лупила, не жалея патронов - им терять было нечего.

На второй этаж по лестнице - это в центре дворца, не входили, взбирались, порой оскальзываясь, даже не по трупам, а по ошмёткам человеческого мяса...

Iskandar. Цитата 4.

Может быть, кому-то покажется, что в моих воспоминаниях сквозит этакий "ура-патриотизм" - скажу сразу, что этого и в помине нет.

Я для себя давно и чётко разделил два понятия - государство, как его в своё время точно определил К. Маркс: "орган насилия", и Родина - моя (а не "эта"!) страна, с её просторами, людьми, хорошими и не очень, но даже в плохости своей чем-то привлекательными, поскольку они свои, родные.

И жизнью я, вроде бы, не был так уж обласкан, чтобы радостно вопить здравицы в честь вождей - потерял мать в два года, отца - в пять, год шастал и попрошайничал по рынкам города Ачинска, дважды был отловлен и отправлен после побегов в детприёмник, а потом в детдом...

А потом меня усыновил офицер-фронтовик, давший мне и отчество, и фамилию, которую я стараюсь не марать. Очень много усилий приложили мой покойный приёмный отец (хотя, я его "приёмным" и назвать-то не смогу, он для меня просто всегда был - Батя) и его отец, то бишь мой дед, чтобы воспитать настоящего кубанского казака.

После окончания школы я решил, что нехорошо быть обузой на плечах родителей, и поступил (правда, со второй попытки ) в ныне почивающий в бозе благодаря реформам нынешнего Министра обороны - мебельщика Сердюкова - Военный институт иностранных языков.

Институт этот был уникален - его выпускники, а большей частью, курсанты, воевали практически во всех известных и неизвестных, как сейчас принято говорить, "горячих точках". Командировки длились по году, а то и по два. Возвращались курсанты на тот же курс, с которого уходили, и некоторые к выпуску и заветным лейтенантским звёздочкам успевали обзавестись и семьёй (в короткие периоды пребывания на Родине между командировками), и детьми. Моя группа, например, на третьем курсе проучилась почти три года.

27-го апреля 1978-го года мы с полковником Ванчиковым должны были провести запланированную артстрелковую тренировку в 8-й пехотной дивизии (это немного недоезжая до пресловутого дворца Тадж-Бек). Нас развернули и отправили в штаб корпуса - тот самый дворец. Вскоре по дворцу начались удары авиабомб, а затем нас - пятерых советских - на несколько часов заперли в подвале дворца. Потом нас вывели наверх, мы уже готовились к самому худшему, однако нас принял в своём кабинете командир Центрального армейского корпуса, по совместительству - Министр обороны генерал Голям Хайдар Расули. Быстренько объявив нам, что ненавидит советских, по чьему наущению, якобы, началась буча в Кабуле (и мы, и никто из "шурави" понятия не имел о том, что что началось то, что потом назовут Апрельской (Саурской) революцией). но, не желая портить отношения с Советским Союзом, он отпускает нас из осаждённого дворца. Как мы выбрались оттуда живыми - отдельный рассказ.

А в июле 1979-го года я летел на вертолёте Ми-24 с советником командира афганского 3-го Армейского корпуса полковником Шипиловым и самим командиром - генерал-лейтенантом Гулям Наби в окружённый в селении Зурмат "духами" полк 12-й пехотной дивизии. На подлёте нас сбили - мы падали с высоты около ста метров. При ударе о землю погиб штурман. Мы стали отстреливаться, При этом из-за удара у нас заклинило дверь, и мы не могли выскочить из вертолёта. Я крепко приложил комкора, метавшегося в панике по кабине, налёг на него, чтобы защитить, а потом стал отстреливаться от духов, пытавшихся зайти нам в "мёртвую", непростреливавшуюся, зону. Сколько-то положил... Правда, сам был дважды ранен в грудь. Когда боеприпасы заканчивались, Шипилов сказал мне - Саша, вяжи к бензобаку гранаты. Я их еле-еле привязал...

А потом был случайно пролетавший в этом районе вертолёт, удары НУРСами по зашедшим к нам в тыл духам, эвакуация нашего экипажа...

Месяца через четыре я вернулся в свой родной институт, вот только, что мне делать и чем меня занять, командование не знало - ведь ради одного человека не станут целый курс создавать. Решение нашлось довольно быстро - прикомандировали меня к кафедре ближневосточных языков, и сидел я, набирал на пишущей машинке учебные тексты на персидском языке для будущих курсантов.

И тут пришёл декабрь 1979-го... В середине месяца старшекурсникам на полгода ранее дали офицерские звания и стали готовить к отправке за границу. А меня забыли! Я добился встречи с начальником политотдела института (знал, что он в дружеских отношениях с начальником Главного управления кадров генералом армии Шкадовым). Добрался и до Шкадова - на моём рапорте об отправке в Афганистан он начертал: -"Направить, если пропустит медкомиссия". При оформлении документов я прикрывал большим пальцем строки про медкомиссию, поэтому открытым оставалось только одно слово- "Направить"...

Почему я вернулся туда в третий раз? Видимо, потому, что я сроднился с этим народом.

А вот дальше -в начале 90-х годов наш всенародно избранный президент решил радикально сократить Вооружённые Силы - при этом, в абсолютно одинаковых пропорциях сокращались и пехота, и разведка (в которой я имел честь служить). В моём отделе из пяти человек должны были сократить кого-то одного, и по-всякому, выходило, что это будет очень хороший, перспективный офицер, Лёша Попов-Лукин. Вот только выслуги у него не доставало. А к тому времени вышел закон, позволявший военным инвалидам уходить на пенсию до выслуги в 20 лет. Мне не хватало трёх месяцев до полной выслуги, но я ушёл.

Пять лет я получал пенсию по инвалидности, а потом... Мою жену чуть кондратий не хватил, когда она услышала по телефону вопрос: -"Вы когда компенсацию за памятник на могиле мужа собираетесь получить?" Она, бедная, ртом воздух хватала, и никак не могла понять, почему меня в разряд неживых записали.

Несколько лет я пытался восстановить инвалидность, но получал стандартный ответ: - "Мы считаем, что у Вас всё компенсировалось", то есть и половина лёгкого, и три выбитых пулями ребра каким-то образом регенерировали.

Наконец, решил пойти по самому, вроде бы простому пути - обрести корочки ветерана боевых действий. С июня нынешнего (пока ещё) года мой районный военкомат трижды отправлял мои документы наверх, и столько же раз они возвращались обратно - просто толстые тётки тупо вписывали в бланки не те части, в которых я воевал, а последнее место службы (оно, естественно, никакого отношения к войнам не имело).

Две недели назад мне, наконец, сказали по телефону, что пришло полное подтверждение того, что я есть я, вот только получить удостоверение я смогу лишь месяца через четыре... Почему - не знаю

А всё равно Россия - она моя!!!

Ответ 1.

Уважаемый "Iskandar", Меня зовут Ермаков Николай Львович (erm). Хочу высказать своё личное мнение о написанном...

Я бы не стал создавать темы подобной этой. Года три назад возможно и попробовал, а теперь нет. Что то во мне обломилось.

Я входил в Афганистан в январе 1980 года, обеспечивал продвижение 201 дивизии. Моя часть 636 Отдельный батальон материального обеспечения. 4-я рота наливников. Урал 375 с бочкой 5.4 т.

Колонна наливников в Афганистане - это целая история смертников.

Вы, наверное забыли, но противоположную сторону в этой войне, в мою и вашу бытность, называли не "духи" или "душманы", а "басмачи".

Кто со мной начинает вести разговоры про войнну, яко бы, он воевал, я задаю вопрос, а какого цвета человеческие мозги, когда они вне черепа? И сразу становится ясно, знает ли тот вояка, как пахнут внутренности, какого цвета кровь и мясо.

Рассказывая в подробностях сюжета боя, про куски плоти, люди воспринимают это, как экранный боевик. Думаю виски не помогало после боя, и коленки стали трястись сутки спустя.

Я скажу одно. Пришли воевать, надо было воевать, а не сюсюкаться с ними.

Помните: (Вайнеры) настанет эра милосердия!!!

Быстее бы.

Прошу сильно не пинать за сумбурность изложенного.

Пост относится к автору темы.

Iskandar. Цитата 5.

Уважаемый Николай Львович, не знаю, как у наливников называли противника, а у нас ещё с 1978-го года укоренилось слово "дух". Происхождение его очень простое - по-афгански слово "враг" звучит как "душман", или на некоторых диалектах пушту - "духман", и это слово очень быстро редуцировалось в "дух".

А мозги, если уж Вам так интересно, или на вшивость проверяете, поначалу кремовато-склизко-кровавистые, затем они сереют, схватываясь по краям черноватой корочкой. Внутренности воняют откровенным дерьмом.

Вот только один вопрос остаётся: может быть Вы - садомазохист, стремящийся смаковать мерзости войны? Заметьте, ни один нормальный человек, прошедший войну, не будет расписывать цвета мозгов и оттенки внутренностей. Разве что, отдельные наливники, могшие противопоставить противнику лишь баранку с бочкой...

Ответ 2.

Да, я ждал именно такого ответа. Ответа от романтика войны. для которого война одно удивительное воспоминание и которое очень хочется донести до других.

Говорю всем присутствующим на форуме, что война это не прогулки с оружием по пересечённой местности. Война это тяжёлый труд, грязь, вонь, предательство, воровство. Войны на войне меньше половины.

А я хотел Вас поддержать. Но прочитав ответ-презираю. Этим доказано, что Ваша тема самовосхваление.

Ответ 3.

Во первых: с Наступившим Новым годом.

Во вторых: Писать про такие вещи надо под своим именем, а не под псевдонимом!

В третьих: Я сомневаюсь, что он видел у Ахмад Шаха Массуда охранников славянинов. Вот почему. Года три назад была передача об Ахмад Шахе Массуде. Там был показан начальник личной охраны, бывший наш боец, украинец. Сюжет снят много позже вывода войск. Думаю сюжет позаимствован из передачи.

В четвёртых: вертолёты в Афганистане летали только парами. Я не верю в случайно пролетавший вертолёт. Для перевозки "баласта" использовались Ми8. Ми 24 не брали на борт даже раненых.

Очень много нестыковок. Читаешь и думаешь, а где он небыл? Он был везде.

Он рвался на войну, его не пускали, он хитрил, закрывал пальцем не нужные строки.

Вы заметили, что в рассказе упоминается только высшее руководство, а где участники рангом пониже. Только безымянный штурман. В Ми 24 нет штурмана, есть оператор. Могу сослаться на участника, оператора Ми 24 Игоря Вальмана. Да же по телевизору выступал. Вместе работали, а узнал про него, что он боевой, из передачи.

Читаешь и думаешь, самые крутые вояки на войне это переводчики. Зачем генштаб, надо было слушать его, и всех бы победили без потерь.

Iskandar. Цитата 6.

Всем, кто давно участвует в работе нашего форума, хорошо известны мои имя, фамилия и отчество, а для тех, кто пришёл побрюзжать на форум, а после этого уйти, вроде бы хлопнув дверью, сообщаю всё.

По рождению - Тихонов Александр Михайлович, после усыновления - Алексин Александр Дмитриевич, в Афганистане - Искандар-е-Зурмати. Достаточно?

Звёздочка, Наташенька, прочитайте мои посты - я не и в мыслях не держал желание воевать против невесть откуда навязавшегося оппонента.

Ни в коей мере не хотел его унизить - те, кто возил в Афган топливо, действительно делали огромную и нужную работу, честь им и хвала, просто задачи у нас были разные - как говаривал мой преподаватель:-"Кто на что учился"...

А то, что получалось у меня всё больше с высокопоставленными людьми сталкиваться, так то не моя вина - ну, сложилось так.

Насчёт летавших "только парами" вертолётов - это правило было выработано кровью, и введено только в 80-х годах. Я был сбит в 79-м, притом на вертолёте, пилотами которого были афганцы.

С Ахмад-шах Масудом мне довелось познакомиться в апреле 1980-го года, тогда он ещё не был столь известен, как впоследствии, но уже носил гордый титул Панждшерского то ли льва, то ли тигра - на фарси это звучало "Шер-е-Панджшер". "Шер" у них означает оба этих зверя.

И именно тогда меня поразило, что в его охране было двое славян.

Не знаю, стоит ли мне и дальше пытаться доказать, что я не верблюд...

И Героя мне не дали, да и, собственно, не за что было - за спасение афганского комкора представили было к ордену Ленина, но, поскольку он не очень вязался с мундиром курсанта, награда плавно снизилась до ордена Красной Звезды, который я где-то раз в год протираю тряпочкой от пыли...