ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Фарукшин Раян
Синева

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.47*10  Ваша оценка:

   Музыкальная группа "Синева" начала свой творческий путь в 2001 году в городе-герое Новороссийске. Десантники из 7-ой воздушно-десантной дивизии, поучаствовав в боевых действиях на Северном Кавказе и в миротворческих операциях на Балканах, решили, что боевой опыт, полученный в борьбе с международным терроризмом, необходимо передавать молодежи. Как? Конечно, с песней!
   - Десантник и воюет, и отдыхает с песней. Песня помогает переносить трудности, поднимает настроение, изменяет темп жизни под необходимый в данный момент. Песня - наша жизнь! - широко улыбается кавалер орденов Мужества и "За военные заслуги" подполковник запаса Юрий Бергер, художественный руководитель, автор песен и вокалист группы.
   С виду Юра ну никак не похож на десантника. Немного не складный, скромный - во истину - бард с фестивалей туристической песни! Ласково, в охапку схвативший огромную гитару, он выглядит лет на пятнадцать моложе своего возраста. И не скажешь, что отец двоих взрослых детей. Молодец!
   А вот Олег Босенко - основатель группы, отличный бас-гитарист и вокалист, - может смело выступать в роли рекламной фотомодели ВДВ. Крепко сбитый мужчина с широченными плечищами в увешанном наградами кителе подполковника и лихо задранном на затылок голубом берете - именно такими представляют себе бравых десантников сугубо гражданские личности. Вот он, мужлан, подумаете вы. И ошибетесь. До службы в армии Олег закончил музыкальную школу и известную на весь Советский Союз художественную школу имени Айвазовского в Феодосии. Он пишет прекрасные картины! Да, внешность бывает обманчивой, главное - душа!
   Почему творческие работы "Синевы" выгодно выделяются на фоне многих-многих ансамблей ветеранов и сотрудников различных силовых структур? Потому, что участники группы - реальные боевые офицеры, прошедшие огонь и воду, и наконец-то добравшиеся до медных труб, да и содержание песен новороссийцев не пафосно-патриотичное, а задушевно-солдатское, но близкое и понятное любому слушателю. Плюс профессионализм в плане музыки и текстов, конечно...
  

Группа "Синева": "Мы - ВДВ!"

  
   - Первую кровь увидел в Средней Азии, - вспоминает Босенко, - участвовал в известных событиях в Узбекистане. Тяжело вспоминать, как бандиты бесчинствовали в Фергане, Оше и Намангане, вырезали турок-месхетинцев семьями, калечили стариков. Мы гласно и негласно помогали притесняемым, вывозили их грузовиками на армейский аэродром и оттуда бортами отправляли в Ташкент.
   В 1992 году, во время активизации моджахедов на таджико-афганской границе, в составе батальона миротворческих сил КМС (коллективные миротворческие силы) из Узбекистана нас перебрасывали в Таджикистан. Мы доехали до 11 заставы, что была построена внизу высокого ущелья на берегу реки Пяндж, провели рекогносцировку. Когда сели ужинать и разлили чай по кружкам, рядом рванул снаряд, свет потух, что-то перевернулось, что-то отовсюду посыпалось, и началось! Все три наших танка "духи" подбили, вели бешеный огонь с господствующих высот. До 6 утра атаковали. Потери мы понесли серьезные, трое бойцов погибло, и если бы не работа "спасителей с небес" - вертушек, 30 мая ракетно-бомбовыми ударами и огнем бортового оружия вынудивших бандитов отступить, не известно, чем бы все закончилось.
   В 1995-ом в должности заместителя по вооружению старшего оперативной группировки дивизии командировался в Чечню. Воевали мы тяжело, но грамотно, с умением, и безвозвратных потерь почти не было. Бойцы у нас были отменные, очень ответственные, перенимали у командиров лучшие их качества, хорошо знали вверенную им технику и дорожили ею.
   Помню случай с одним механиком самоходного артиллерийского орудия "Нона". Во время боя он заныкал у себя в укромном местечке гранату РГД-5. На всякий случай, чтобы в плен живым не попасть, большинство ребят так поступало. А когда столкновение с бородачами удачно завершилось, парень о заначке своей забыл. Техника наша выстроилась в колонну и благополучно вернулась на пункт временной дислокации на окраину села Старые Атаги, красиво встала в ряд, стволы на горы смотрят. Механик, спешно протискиваясь в люк наверх, нечаянно сорвал чеку и уронил гранату внутрь. Сам спрыгнул на землю, хлопнул себя по карманам. Секундное замешательство, и он, красавчик, не сдрейфил, занырнул назад в броню, отвел машину с места стоянки подальше, и успел выпрыгнуть в самый момент взрыва! В броне его "Ноны" дыра с арбуз, сам герой весь посечен осколками, окровавлен, но рот до ушей растянут - спас от гибели несколько сослуживцев и с десяток бронемашин! Везунчик, ничего ему не порвало, не оторвало, а более сотни осколков врачи потом из него выковыряли. Мог ведь смалодушничать, стартануть подальше в кусты, залечь. А он, понимая, что если сдетонирует боекомплект, то сгорит вся колонна, рискнул жизнью и победил судьбу.
   Через некоторое время с моста на узкой скользкой горной дороге скатилась в пропасть БМД. Боясь, что броню найдут и "прихватизируют" боевики, механик-водитель более суток оставался в машине один, он приготовился к обороне и ждал, пока его найдут свои и вытащат. Когда наши разведчики обнаружили эту БМД и попытались к ней приблизиться, солдат был на чеку и открыл беглый предупреждающий огонь. Его не сразу удалось убедить, что все в порядке и его история близка к счастливому завершению.
   Как-то подорвались на фугасах два грузовика. Первому оторвало задний мост, а второму - разворотило кабину и оторвало передний мост. Мы собрали из двух машин одну и поставили ее на колеса. Ездила! Мальчишки, собиравшие ее, плакали от радости!
   В Чечен-Ауле подорвалась БМД. Я срочно приехал в село на УрАЛе - отбуксировать броню на ПВД. Подъехали к подбитым, слава богу, все солдаты уцелели, возимся с тросами, тут вылетает из-за дома милицейский БТР и таранит мой УрАЛ! В центре села. Другой техники в радиусе 10 км нет, но милиционеры вместо того, чтобы взять нас на прицеп, разворачиваются и уезжают! А на мой бранный окрик им вслед, реагируют непонятно: передергивают затворы автоматов и поворачивают стволы в мою сторону. Ладно, хоть не застрелили!
   Все, думаю, крышка, замочат нас боевики, как клопов раздавят!
   Помогли местные. Мирные. Сначала один мужик осторожно вышел из калитки, поинтересовался, чем помочь, потом другой. Что смогли, сообща и отремонтировали на месте. Пока ковырялись, приехала помощь, вызванная по радиостанции.
   УрАЛ, а он был на МАЗовском движке, восстановить сразу не смогли. Разбитые радиатор, шестерня привода масляного насоса, вентилятор поменять на КаМАЗовские не смогли. Не подходят! А оригинальных запчастей нет нигде, куда бы ни позвонил. А звонил и в Моздок, и Новороссийск, и в Москву!
   Начальник складов, мой однокашник Саша Труханов, по старой дружбе, подбросил запчасти от... КрАЗа! Не смотря на разницу в высоте радиатора в 35 см., патрубки садились ровно, и солдатики воткнули запчасти в штатные места. Так и ездили до вывода войск из Чечни, без капота, с натянутым поверху брезентом и с выпирающим гордо ввысь радиатором. Машина, кстати, была единственной у нас водовозкой, без нее жизни не было бы!
   Обидно, что в войсках по всей стране, для воюющих в Чечне десантников не нашли какого-то несчастного радиатора! Жизнь!
   Бойцы мои так приноровились работать в полевых условиях и, нередко, под обстрелом, что научились ремонтировать технику качественно и в кратчайшие сроки, получше профессиональных механиков на городских СТО. За два часа меняли двигатель на грузовике! Обычно, на такой труд уходит день, а тут - два часа и машина снова в строю, везет боеприпасы туда, где они нужнее! Считаю неверным, что редко награждали парней из ремрот, без них ни один разведчик никогда никуда вовремя уехать не сможет, техника-то в войсках старая и требует постоянного ухода.
   Из быта. Ноябрь, холодина морозит. Едем на БМД с замполитом полка Журавель Степаном из Ханкалы в сторону гор. А дожди прошли, и в колее грязища жидкая колышется, местами высотой до пояса. Не едем, скорее плывем, качаемся. Натыкаемся на повороте на заглохшую БМД с прицепом. Ну не заводится у парней бэха! Никак не объедешь, и с колеи не съедешь тоже, тупик.
   "Сынок", - говорю водиле, - "ты накинь трос на крюки, мы вас выдернем!". Солдатик плюхается с брони в коричневую жижу по грудь, пытается накинуть трос. Не получается. Чтобы получилось, нужно нырнуть в грязь с головой! А что делать? Ныряет он раз, второй, третий. Никак! Паренек дрожит от холода, руки трясутся. Он то не может нащупать крюка, то защелкнуть не получается. "Ладно!" - машу рукой и сигаю в грязь. Взял трос, набрал в легкие воздуха побольше, занырнул, сделал!
   Журавель с бойцом мне руки подали, разом дернули, помогли на броню залезть. На меня, красавца, смотрят, смеются. Сам-то я, обляпанный, выбрался, а сапоги остались, засосало. Отер я лицо, напялил шапку, поехали! Пока полчаса ехали пункта назначения, снежок посыпал. А я мокрый, ноги голые, заболел, чуть не окочурился!
   Когда приехали московские телевизионщики, мы их красиво встретили. Самим понравилось. В ответ они нашим бойцам разрешили по спутниковому телефону домой позвонить. Позвонили, кто успел.
   Попарили мы москвичей в бане, самой лучшей, на мой взгляд, в Чечне. (Сам эмблему ВДВ на воротах рисовал!) Покормили, пригрели, показали, рассказали. А вечером им на Ханкалу надо. Километров 10 по темноте ехать. Меня Егоров вызывает: "Никому не доверяю, ты сам за рычаги садись!". Сел. Мужикам предложил спрятаться внутри, а они, нет: "Мы крутые, на войне не первый день, сверху поедем!" Я по газам. Долетели мигом. А что, дорога знакомая, вокруг одни десантники - ульяновцы, псковичи, только топи, да ракеты успевай выпускать, чтоб не обстреляли. А придавить тапку в пол я люблю и умею, еще в далеком 1989 году на полигоне в Литве я успешно сдал экзамен на мастера вождения боевой машины десанта. Экзаменатором был командующий ВДВ Ачалов.
   Когда сгружал обляпанных грязью, промерзших гостей с брони, они, дрожа и сплевывая песком, сдирали шлепки глины со щек, да приговаривали: "Ну, Олег Григорич, пасибки тебе за баню, угодил!" Ладно, хоть аппаратура их не пострадала, я настоял хорошенько упаковать ее и положить в броню.
   В дальнейшем "телепузики" приезжали к нам не раз, баня им жутко нравилась.
   Об отношениях между солдатами и офицерами. Мы своих парней берегли, ибо добрые отношения - залог будущих побед, а приезжие, командировочные из вышестоящих штабов, иногда позволяли себя высокомерные выходки. Так, сел однажды на броню столичный полковник, а у меня затылок из люка выглядывает, сам вместо механика-водителя рулил. Так он мне берцем на голову наступает, мол, поехали. Я приподнимаюсь до пояса, оборачиваюсь: "Не понял!", а он: "Извини, не заметил, что офицер!". Ну, думаю, уродец, а если бы не я там был, а солдат, то ему, значит, и на голове плясать можно? Не хорошо, конечно, но проучил я зазнайку, прокатил его с ветерком по буграм, ямам, да лужицам, чтобы понял, как себя с людьми вести.
   Хочу отдельно сказать о генерал-лейтенанте Анатолии Романове. Я сталкивался с ним, когда принимал участие в различных совещаниях в Ханкале. Хороших офицеров хватало, но он заметно отличался от остальных. Отличный был мужик, настоящий образцовый командующий: грамотный, принципиальный и решительный. Но очень тактичный, умел вести переговоры и стачивать острые углы. Умел предвидеть ситуацию и пытался заблаговременно смоделировать действия наших войск в той или иной обстановке. Стремился объединить порой абсолютно разрозненные усилия ретивых командиров различных родов и видов войск для решения единственно главной для нас задачи - обезвреживание банд-групп и стабилизации обстановки в Чеченской республике.
   6 октября 1995 года, когда на Романова было совершено покушение в самом центре Грозного, на площади Минутка, я, как оперативный дежурный ВАИ штаба группировки войск в Ханкале, выехал на место подрыва. Фугас направленного действия унес жизни полковника Заславского и рядовых Матвейченко и Ябрикова, Романов получил черепно-мозговую травму, ранения живота и грудной клетки и, в результате - полную неподвижность.
   Инвалидность Романова - мощный удар под дых всем вооруженным силам, и нам тогда стало понятно, кто и почему отодвинул популярного генерала от решения чеченской проблемы.
   - Я прибыл в зону боевых действий в мае 1995-го, - вспоминает Юрий Бергер, - как раз перед Веденско-Шатойской операцией, и попал в самую гущу событий так называемой "горной войны". Война - дело мертвое, а мне, как и любому трезвомыслящему человеку нравится жизнь. Ехал по Чечне, смотрел и думал: ну чего этим чеченцам не живется в мире? На равнине у них почва добрая, плодородная, можно чудо-урожаи собирать, а горы - курорт не хуже Домбая и Приэльбрусья, можно зарабатывать неплохие деньги на туризме и туристах. "Смотрите и радуйтесь!" - говорил я бойцам - "Вы участвуете в бесплатной экскурсии по лучшим лермонтовским местам на Северном Кавказе!"
   В горах на границе с Дагестаном, у чистейшего горного озера в советское время действовала спортивная база подготовки олимпийского резерва. Место красивое, высокогорье, подходящий климат, в общем, идеальные условия для тренировок. Потом там обосновались боевики. В 1995-ом не дошли мы озера метров пятьсот, как раз побили боевиков конкретно, зажали их, но изменилась "политическая ситуация", объявили очередное перемирие, и наши войска убрали с завоеванных позиций и "заперли" на блок-постах и пунктах временной дислокации в населенных пунктах. А озеро, называемое в народе Голубым, я все-таки увидел через три года, в 1998-ом, когда мы батальоном, прикрывая границу с Ичкерией, стояли на перевале недалеко от селения Тандо.
   Двухтомник Лермонтова, найденный в полуразрушенной библиотеке одного из горных сел, храню до сих пор. Книги русских и советских классиков в той библиотеке грудились огромной двухметровой кучей в центре читального зала, казалось, боевики накидали их так специально и хотели сжечь, как гитлеровцы в показательных акциях в нацисткой Германии, но не успели.
   Как вспомнишь, что на первой чеченской у нас не только книг не хватало, но и элементарных вещей, дрожь пробирает! Спички, зажигалки, сигареты, ручки и бумага, трусы и носки - были страшнейшим дефицитом! Смешно, а в туалет ходили с серой упаковочной бумагой, в которую на заводе дополнительные пучки пороха заворачивают. Одевались, кто во что горазд: "форма одежды номер восемь - что отрыли, то и носим!", не ходить же в выданном однажды камуфляже всю службу, когда он через месяц превращался в лохмотья! Порой на построении бойцы выглядели, как сборище из панков в косых ободранных куртках, бомжей в изодранных рубахах, и неформалов в обтягивающих джинсах с дырками на причинных местах. Различные проверяющие, прибывавшие из штабов и администраций на пару деньков за наградой, охали да ахали при виде наших оборванцев, да костерили офицеров, но исправить положение не брались. Казалось, армию отправили на войну с умыслом побыстрее ее сгноить, ибо если нужна победа - армию положено кормить и одевать.
   Еще до армии, в "додискотечное время" 4 года играл в ансамбле. Каждые выходные выступали на танцах в Доме Культуры, случалось и на свадьбах петь иногда, и на банкетах. Так что определенный опыт быль. Тогда же и написал первые свои песни, лирику. А песни на военную тему, вошедшие в дебютный альбом "Синевы" - "Москва-400" нацарапал летом 1995-го. В Чечне. После злополучного рейда банды Басаева на Буденновск, на армию с неба упало "перемирие" и работа у нас, артиллеристов, закончилась. Встали лагерем, окопались, укрепились. Что еще делать на ПВД? Нечего! Взял гитару, затренькал, получились "Охота", "Древняя земля", "Я вернулся с войны". А на следующий, 1996 год, находясь в Боснии и Герцеговине, пел в ансамбле нашей миротворческой бригады "Купола России". Замечательный тогда сложился коллектив, профессиональный. Выступали мы в нашей воздушно-десантной бригаде, в батальоне ООН, на базах иностранных партнеров, в Белграде. Но все мы, музыканты, были с разных дивизий ВДВ, поэтому после очередной ротации "Купола" разъехались. Каждый вернулся к себе в полк.
   - Как-то приехали ротой в Алхазурово, - вспомнил что-то интересное Олег Григорьевич, - верхом на БМД. Село было "договорное", то есть на время какого-то местного праздника, мы договорились не стрелять. Они попросили и мы согласились. Вот и пригласили чечены нас на разговор. Егоров, Толмачев и я - втроем слезаем с брони, идем навстречу неизвестности, к командирам боевиков. А боевики смотрят, зубы скалят. Честно сказать, было страшно, нас могли запросто расстрелять сдуру, по-пьяни. Боевики холеные, одеты с иголочки: на ногах ботинки новые иностранные, штаны хэбэ камуфлированные, на теле сверкающие белизной майки. В руках новые радиостанции "Моторола". Хорошо вы, говорят, договор выполняете, все тихо, спокойно, давайте мол, еще пару деньков в таком духе. Праздники необходимо уважать. Святое. Ну, договорились. Жмем руки, идем назад к колонне. Тут один молодой солдатик, заскакивая в башню, абсолютно нечаянно задевает за рычаги и педали и выстреливает из пушки. Естественно, по селу! Взрыв и тишина. Что делать? Не ждать же расстрела колонны за нарушения договора, надо рвать когти, пока духи не очухались. Сматываемся из села. Но медленно и гордо. А у самих сердце из пяток выскакивает. Пронесло, не стали боевики стрелять. Подумали, наверно, что это мы салютуем им, праздным.
   Сухой закон десантура соблюдала строго. Конечно, командир разрешал посещать местное питейное заведение, представляющее из себя сарайчик с мангалом и несколькими столиками вокруг, но только чтобы отведать хинкали, плова или местной стряпни из баранины, картошки и лука. А в тот день, конечно, вечером махнули по сто грамм, за удачу.
   Видел, как отчаяния, безделья или ужаса, каждый находил свой повод, спиваются целые батальоны. Командир одного пехотного полка, метко прозванного "пьяным", лично, уже находясь "под мухой", на виду у офицеров нашего полка, затаривался ящиками водки. Обидно. Они хоть и пехота, а не десантники, но армия одна, российская. От пьянства одни беды. И на войне, и на гражданке.
   Я горжусь тем, что служил в 7 воздушно-десантной дивизии! Дивизии, где разум всегда стоял выше "политических интересов", где командиры, выполняя приказ, заботились, прежде всего, о своих солдатах, а не о новых дырках себе под орден, где не понаслышке знают, что такое десантное братство!
   - В конце февраля 1998 года батальонная тактическая группа во главе с заместителем командира дивизии по боевой подготовке Игорем Дмитриком убыла эшелоном в Буйнакск, а оттуда, через Гимры и Ботлих, по горным серпантинам колонной на границу с Ичкерией. - показывает рукой в сторону небольшого хребта Юрий Давыдович. - Даже у местных водителей эта дорога занимает 6 часов, а что говорить о молоденьких солдатах, в большинстве своем впервые оказавшихся в горах?
   Ехали мы по местам боевой славы почитаемого горцами имама Шамиля. Не удивило, что местные хорошо знают и уважают его историю, но ошеломило обилие плакатов и табличек с изречениями Шамиля на русском, арабском и других языках, не сулившее нам ничего хорошего. На склоне одного из холмов в предгорье видел выложенный из камней портрет имама, впечатлило.
   На перевале, что у горы, названной "гора дураков", пехотой буйнакской бригады ранее были вырыты блиндажи, обозначена вертолетная площадка. Мы добавили к этим нехитрым сооружениям свои и простояли до мая. А было тяжело. Высокогорье: вечно туман, ветер, осадки, изморозь. Подхватить простуду и воспаление легких - пара пустяков! Говорили, что у пехоты четверо бойцов померли от воспаления легких. Чтобы не загнуться, построили несколько бань - провели конкурс среди рот и потом наградили строителей лучшей бани! Сделали стрельбище, полосу вождения для водителей бронетехники, спортгородок с волейбольной площадкой и полосой психологической нагрузки, возвели памятник "Десантникам, павшим в локальных конфликтах". Тренировались ежедневно, в итоге став спецами передвижения и обороны ПВД в горной местности.
   Обстановка в горном Дагестане была напряженной, чеченские боевики, проникнув в соседнюю республику, пытались наладить связи с местным подпольем, и, видимо, в показательном порядке, постреливали сельских милиционеров. Кстати, подразделения ОМОН, брошенные на блок-посты горных дорог с разных регионов РФ, имели слабое вооружение и минимум боеприпасов. Они могли, в крайнем случае, защитить лишь самих себя, но если бы боевики сунулись к нам, получили бы от винта!
   Дмитрик, мужик умный и деятельный, сразу объяснив солдатам всю ответственность пребывания на земле горцев, занял нас боевой подготовкой, а сам отправился знакомиться со старейшинами и главами администраций близлежащих населенных пунктов. Там, во время традиционного у кавказцев застолья, он, чрезвычайно развитый физически, продемонстрировал изумленным старикам шпагат, мостик, стойку на руках, элементы рукопашного боя и каратэ. Заверил гостеприимных хозяев, что так умеют все его подчиненные! В заключение, резво отплясывая лезгинку, Игорь Николаевич настолько сильно бил ступнями по полу, что выбил каблук со своего крепкого армейского ботика! Хозяин застолья, приняв силу и мужество почетного полковника, и в знак уважения к десантникам, прибил вылетевший каблук к стене своего заведения, на самом видном месте!
   Хороший контакт у командира с местными получился: к нам даги по пустякам не лезли, а зелень и овощи легко на консервы обменивали, помогая бороться с авитаминозом.
   В мае нас кинули в Махачкалу, сдерживать массовые волнения, протекавшие бурно, аж с захватом Дома правительства, а далее в Каспийск.
   Думаю, если бы руководство оставило нас, десантников, на прежних, пристрелянных позициях в Ботлихском районе, бандам Басаева и Хоттаба не удалось бы так запросто вторгнуться в Дагестан летом 1999 года.
   В 2000 году, когда мы во всю воевали в Чечне под руководством отличного офицера, ныне, к сожалению, покойного, полковника Третьяка, (царствие ему небесное!) пункт временной дислокации группировки дивизии располагался в Новогрозненском. Оттуда и выезжали на операции. Сам ПВД со временем классно обустроили: возвели шикарные бани, разметили волейбольную площадку, даже ленинскую комнату соорудили - для бесед с личным составом и релаксации в виде игр в нарды и шашки. А ко второму августа разровняли грейдером неровности в поле, сколотили ворота, начертили разметку, поставили скамейки для зрителей и объявили чемпионат Чечни по футболу открытым.
   Выявить чемпиона предстояло из шести официально подавших заявку команд: десантников, спецназовцев, ВВшников и заинтересовавшихся действом местных любителей погонять мяч из Центороя, Грозного и Бачи-Юрта. На разминке грозненцы важно надували щеки, выполняли подкаты и резанные удары, искусно жонглировали мячом, бравируя, что до войны выступали за популярную команду "Терек".
   Первого августа, после совещания капитанов команд, чемпионат решили разыграть по олимпийской системе: проиграл - вылетел. Зрителей собралось много, а в ложе почетных гостей - на самую чистую скамейку у кромки поля хмуро воссел наш "главный тренер" - полковник Третьяк. Посмотрел немного на наши выкрутасы, плюнул с досады и, уходя, бросает мне: "Бергер! Если не забьешь в финале гол левой ногой - урою!". Еле-еле, с горем пополам, обыграли мы двух соперников и выползли в финал.
   В День ВДВ, после показательных выступлений в небе ассов-летчиков, концерта московских артистов Михайлова и Шведовой, торжественного построения и вручения наград, звучит свисток на финальный матч. Десантники против "мастеров из Терека", как чеченцы гордо себя называли. Приз - не Кубок чемпионов, а жирный рогатый баран!
   Полдень, жара, пот ручьями. Битва не на жизнь, а за честь воздушно-десантных войск России! Чеченцы играют красиво, мы рубимся изо всех сил. За три минуты до конца основного времени ничья, счет 0:0. Просто у нас вратарь реально заменял полкоманды, стоял фантастически, намертво перекрывая путь мяча к воротам.
   Выбивает, значит, наш вратарь мяч прямо на меня, я прохожу по левому флангу мимо опешившего противника и неудачно "ковыряю" мяч с левой. Пролетая по замысловатой траектории, мяч огибает двухметрового чеченского вратаря и камнем падает ему за спину в пустые ворота! Гол!
   Две минуты до финального свистка мы на коленях, но выстояли. Потом было радостное качание главного тренера - товарища полковника над головами игроков команды, свист, ликующее улюлюканье и наисвежайший шашлык из рогатого приза. А грозненцы долго не могли прийти в себя и поверить, что проиграли, и на нас обиделись так сильно, что чуть не объявили "новый джихад против армейского футбола". Шутка!
   Знойным летом 2002 года Командующий ВДВ приказывает группе "Синева" проехать с концертным туром по Чечне и выступить во всех селах, где дислоцируются десантники. Такой подарок ко второму августа служивым от командования. - улыбается Юра. - Выясняем, что одна звездная группа, обещавшая спеть десантникам в Чечне, от поездки в итоге отказалась. А парням на передовой уже объявили о подарке, отступать некуда, и надо организовывать концерты. Ну, решают в штабе, "Синева" служит на Кавказе, ближе всех к войне, а значит и поедет по приказу.
   Выделили нам УрАЛ. Накидали мы в кузов матрасов, сверху загрузили аппаратуру и прыгнули сами. Поехали! Пока доехали до Ставрополя, все внутренности себе перетрясли. Думали, живыми не доедем. Но после дозаправки, легко, с песнями и шутками, доехали до Хасавюрта. 30 июля сослуживцы по дивизии встретили нас в Новогрозненском. Обняли, поцеловали, накормили. А командующий группировкой дивизии, радостно потирая ладони, говорит: "Вон внизу под горой - родовое село Ахмада Кадырова, Центорой. Я договорился, завтра вы играете там, в школе, для детей!"
   Утром подъехали к школе, без охраны. Зачем охрана, когда сами в погонах и с оружием, то есть с гитарами. Встретил нас директор, провел экскурсию по местным развалинам, рассказал о ремонте школы, собрал детей: "Пойте!". А что петь? У нас все песни о чеченской войне! Без оскорблений, конечно, но и дураку понятно, о чем поют в Чечне русские солдаты и офицеры.
   Пока составляли репертуар и настраивали аппаратуру, к детям присоединились старейшины с длинными седыми бородами. Дети посадили их в первый ряд, на почетные места. Потом рассадили женщин в черных платках, и набились сами. Галдят, ручками машут.
   Выходим петь. Мама родная! Позади детей - кадыровская гвардия! В черных беретах на бритых затылках. Рукава кителей закатаны, грудь колесом. У каждого пистолет Стечкина на поясе, а у некоторых, как в американском кино, огромные блестящие стволины. Ковбои, блин! Один ко мне подходит, тычет хромированным стволом под нос, кричит: "Красыво, да? Всего шыстысят тыщ за него отдал!"
   Спели мы с десяток песен. Вдруг резкий перепад напряжения и усилитель наш задымился, каюк, выключился. В строю остались лишь акустическая гитара и маленький динамик на синтезаторе. Тишина тягучая, люди только ресницами хлопают. А мы начинаем петь о чеченских событиях. Под гитару. Допели. Грянул град аплодисментов, визг, одобрительные выкрики детей, только суровые мужчины с автоматами на перевес ни слова не сказали. Ничего, мы живыми концерт доиграли.
   - Да, вот такое первое выступление в Чечне!- добавляет Олег. - Дети те молодцы, живые и быстрые, как таракашки, резвые, автографы попросили, на синтезаторе по клавишам потыкали, мы тоже, кричат, музыкантами быть хотим! А я говорю: "Приезжайте к нам в город, на море!" Один мальчуган, горластый голубоглазый блондин, с виду - не нохча, а вылитый казачок кубанский, спрашивает: "А что такое "море?". Объясняю ему: "Как ваша река Терек, только намного больше, шире, берегов не видать!" Мальчишка покрутил пальцем у виска и показывает друзьям на меня пальцем: "Вот, дурак! Не бывает такого!". Жалко детей этих стало, до боли в сердце. Какая там познания в географии и истории, культуре, когда они по возрасту младше войны, что на их земле десятилетием идет. Надеюсь, мирная жизнь принесла Чечне восстановленные школы, учебники, знания.
   Еще мальчик запомнился. Кучерявый, красивый чертенок. Бегал кругами вокруг меня, пожимал плечами и шептал с акцентом: "По-русски не понимаю...". Единственные его слова, произнесенные на русском, других он, действительно, не знал. И таких, неграмотных детишек, не умеющих ни писать, ни читать, ни даже говорить на русском, было очень много.
   Вечером вертушкой подкинули хорошую аппаратуру из 42 мотострелковой дивизии, и всего за 9 дней мы отыграли 12 концертов! А заключительный концерт в Ханкале превратился в гигантский танцевальный вечер. В Ханкале ведь и женщины служат, вот они и не упустили возможности потанцевать под живую музыку.
   - А о истории нашей группы, - Бергер, немного побренчав на гитаре, откладывает инструмент и, не спеша, рассказывает, пряча улыбку под щеточкой усов: - скажу, что летом 2001 года командир дивизии генерал-майор Юрий Кривошеев и замполит полковник Виктор Кальницкий нашли для дивизии музыкальную аппаратуру и поставили задачу срочно сформировать ансамбль "безработному", после расформирования 97 пдп, майору Босенко, назначив его первым участником группы. Вторым стал Анатолий Ляхов, Босенко отыскал его в оркестре, остальными - я, Олег Андреев и Саша Володин. Через полтора месяца мы уже победили в телефестивале солдатской песни "Виктория" (Москва).
   В 2002-ом выпустили первый альбом "Москва-400", выступали с концертами в воинских частях, учебных заведениях Краснодарского края и всего юга страны. Затем последовали победы в других международных и всероссийских фестивалях военно-патриотической песни в городах Сочи, Тула, Витебск.
   В сентябре 2006 года мы отметили свой пятилетний юбилей организацией военно-патриотической акции "Концерт - фронту!": в городах и станицах Краснодарского края провели концерты с участием наших друзей - исполнителей военно-патриотической песни из разных регионов России, Белоруссии и Таджикистана. Осенью прошлого и летом этого года проехали с большим турне по городам Сибири и Урала. Сейчас группа в составе Босенко, Бергера, Ляхова и Сергея Дозорцева записала новый альбом, посвященный 100-летию десантника N1, генерала армии Василия Филипповича Маргелова. Презентация успешно отыграна перед личным составом дивизии 2 августа, диск разослан по полкам и батальонам.
   Благодарим за плодотворную совместную работу бывших участников группы, по разным причинам покинувшим коллектив: Александра Бута, Женю Добрынина, Юру Горина, Олега Игнатова, Славу Шагдамова, Олега Андреева и Сашу Володина.
   - А Шагдамов - лучший друг Юры, - Босенко пристально смотрит на товарища, - сейчас в Челябинской области, пашет на производственном предприятии. Он помогал нам при проведении акции "Концерт - фронту", а у себя на Урале, в городе Аша, регулярно организует хороший фестиваль.
   Я, всю жизнь отдавший армии, и воспитавший двух своих сыновей офицерами ВДВ, рад, что до сих пор работаю для ветеранов войн и действующих военнослужащих и их семей. Мы ходим одними дорогами, стоим в одном строю, служим одной стране, которую очень любим!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   4
  
  
   8
  
  
  
  
Оценка: 4.47*10  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023