25 лет назад, в декабре 1994 года Президент России Борис Ельцин подписал указ N 2169 "О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики".
11 декабря 1994 года официально началась операция по восстановлению конституционного порядка и законности на территории Чечни, в которой после распада СССР правили хаос и терроризм. В республику с трёх направлений начали заходить колонны бронетехники с личным составом подразделений российских вооружённых сил и внутренних войск, силовых ведомств и спецслужб.
19 декабря по местам скопления боевиков в Грозном был нанесён первый бомбовый удар, а 31 декабря российские войска начали штурм города. Операция переросла в настоящую войну.
А 20 лет назад, в 1999 году, в декабре началась самая активная фаза второй чеченской войны, выросшей из контртеррористической операции, развёрнутой летом 1999 года против вторгшихся в Дагестан боевиков.
К "юбилею" начала войны, всё-таки уже 25 лет утекло с её начала, я попросил 25 человек - ветеранов первой и второй чеченской войн, большинство из которых знаю более 10 лет, а некоторых и всю жизнь, кратко ответить мне на ряд вопросов. Я сказал им, что получив ответы, составлю статью о главных выводах, которые эти ветераны сделали для себя, пройдя через пламя боевых действий. Главное условие, которое я поставил ветеранам - отвечать искренне - смутило многих, но не всех. Некоторые из моих товарищей сказали, что не хотят вспоминать войну, некоторые ответили, что им неприятен сам факт участия, некоторые отмолчались, некоторые сослались на занятость. Из 25 ветеранов, которым я разослал вопросы, только 6 человек решили поучаствовать в проекте. Им - большое спасибо. Всем остальным хочу сказать: мужики, я уважаю вас, и понимаю, почему вы не хотите говорить о войне, это нормально. Как сказал один из моих друзей - будь проклята эта война (лучшие дня нашей жизни)!
Усман: моя война 25 лет спустя
Я воевал с декабря 1994-го и по конец июня 1995 года. Рядовым бойцом пехоты участвовал в штурме Грозного (декабрь 1994 - январь 1995), затем повоевал по всей Чечне.
Я был молод и, соответственно, силён и глуп в силу своего возраста. Чаще адреналин, а не мозг командовал мной. Сейчас я бы действовал по-иному. Но ведь не зря на войну отправляют молодёжь, у которой голова пуста, как трёхлитровая банка.
Спустя эти годы, повзрослев, осмыслив произошедшее, понимаю, что та война никому не была нужна, ни нам, ни чеченцам. Просто политики руками солдат пытались доказать друг другу, кто круче и важнее. На людей и экономику им было плевать, свои амбиции они ставили выше нужд государства.
На чеченцев я не зол, я их и не боюсь, и не презираю. Простые чеченцы оказались заложниками событий, как и военнослужащие российской армии. Они, как и мы, даже не представляли, во что выльется всё это, и к каким ужасным жертвам приведёт.
На войне я понял, что такое настоящий страх. Страх, который отключает мозг и заставляет тебя действовать "на автомате". И я понял, насколько страшно было моим дедам, когда они под градом пуль вставали из окопов и шли в атаку на фашистов. И именно там я зауважал наших ветеранов Великой отечественной не потому, что этому в школе учили, а потому что понял, что значит "умри, но задачу выполни". И самое главное, я понял, насколько сильно я хочу жить, жить и быть счастливым.
Самое сильно впечатление на меня произвело тогда и я это отчётливо помню сейчас - это разорванные снарядами и крупнокалиберными пулями тела людей. Ещё тёплые тела, наполовину обглоданные собаками, раздавленные траками танков и БМП, раскатанные в грязь и лужи. Это ужасно. Ты видишь это и понимаешь, что ты и сам никто, и если сейчас погибнешь, быстро станешь грязью, пылью и лужей. Всех, кто развязал эту войну, лично я подвёл бы к таким останкам людей и сказал - вот и всё, что вы сделали с нами и нашей страной.
Я помню, как я плакал первой ночью. Сидя под своей БМП в Грозном, среди дымящихся руин. Я понимал, что утром мы умрём. И другого нам не дано. Я не стыжусь этих слёз, они были честными. И я сам знаю, через что я прошёл, чтобы раз в год взять в ладонь свою медаль "За отвагу", посмотреть на неё, и засунуть обратно поглубже в тумбочку. Только те, кто не был на настоящей войне, кричат, что никогда не плакали, ни разу не боялись смерти и никогда не думали об ужасах плена, инвалидности и иных страшных последствиях войны.
Меня, как и многих других ветеранов локальных войн, воротит от некоторых важных персон, часто мелькающих на телевидении. Я о тех, кто сначала убивал наших солдат, а потом переметнулся и стал убивать своих вчерашних подельников. Я их не осуждаю, я их не корю, я им никто, как и они мне. Но! Большинство пацанов, отслуживших и отвоевавших на срочной службе, в основном, наград не имеют, а переметнувшиеся - все в орденах. Это режет глаза. Школьник или журналист, пришедший на праздник в честь Дня защитников Отечества, всегда подойдёт и окажет внимание человеку с медалью, сфотографирует того, у кого на груди блестит, и тот, кто "пролетел" мимо наград, зачастую незаслуженно обделён внимания окружающих. Хотя, многим ветеранам внимание не нужно. Пусть лучше инвалидам войны помогают.
В семейном кругу о своей войне я никогда не говорю. Со старшим сыном только недавно, перед тем, как он ушёл в армию, серьёзно поговорил о войне и рассказал немного о своём опыте. Эта не та тема, о которой нужно и можно часто говорить. Сейчас старший сын служит срочную, и я очень надеюсь, что на его долю испытания войной не выпадут. Конечно, если на нас нападёт внешний враг - я буду горд, если сын встанет в ряды защитников Отечества, но, надеюсь, что на Россию никто не нападёт.
Память о чеченской войне нужно сохранять обязательно! Люди должны знать и помнить имена погибших героев, хотя бы своих односельчан. И обязательно помогать их родственникам, помогать инвалидам войны.
Тем солдатам и офицерам, которые по приказу Родины вступают в бой сегодня, я желаю одного: удачи вам, парни, и возвращайтесь живыми!
Денис: моя война 24 года спустя
Я был бойцом внутренних войск и мне "посчастливилось" поучаствовать в боях, разыгравшихся в Чечне в жарком августе 1996 года. Кто не помнит, это время, когда боевики, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией в крупных населённых пунктах республики после долгого затишья, атаковали места дислокации федеральных войск и КПП на ключевых дорогах. Жуткие потери, которые понесли наши, в очередной раз не совсем готовые к активным боевым действиям войска, привели к подписанию соглашений в Хасавюрте и бесславному завершению первой чеченской войны.
Первые пару лет я не слабо переживал и довольно часто думал о тех днях, когда на окружённых боевиками КПП погибали мои сослуживцы. Сегодня о произошедшем в Чечне я ничего особо не думаю. Та война уже ушла в историю, и для большинства людей, особенно молодых, она где-то там, далеко, рядом с афганской и Великой Отечественной. Насчёт её необходимости для нашего государства можно спорить, но она, пожалуй, в то время, в том месте, и в том историческом контексте, была неизбежной. Пусть историки изучают, тогда и память о войне никуда не денется.
Я родом с Алтая. К чеченцам я никак не отношусь. Ну, в том плане, что отношусь, как к другим людям, выросшим не в моей культуре - таджикам, азербайджанцам или киргизам. Никакой ненависти у меня к чеченцам нет. Думаю, что даже хотел бы съездить в Грозный, пройтись по местам "боевой славы", если так можно выразиться.
Своим участием в войне я не горжусь. И не стыжусь. Было и было. Свою войну я не выпячиваю, посттравматического синдрома у меня нет. Мои близкие относятся к моему ветеранству так же, как к факту, что я в школе учился или, там, в рыбнадзоре работал.
По наградам - знаю людей, которые награды получили заслуженно, слышал о тех, кто, сидя в штабе на жопе ровно, получал "За отвагу", например. Всякое в жизни бывает, живой вернулся - уже награда. Про бывших боевиков - да пусть хоть с ног до головы увешаются наградами, главное, что стреляют они теперь в "бармалеев", а не в наших срочников. На Востоке придают значение внешним атрибутам, так что всё нормально.
Если завтра моего сына призовут на службу и начнут отправлять на войну, я его отпущу, если сам пойду. То есть, условно, на новую Великую Отечественную я его отпущу, а на третью чеченскую - нет.
Сложно навскидку, через 24 года сразу сказать, чему меня та война научила. Может быть, лучшему пониманию жизни и жизненных ценностей. Я прекрасно помню составляющие солдатского быта на войне: это вши, голод и вечно влажная и затхлая одежда. Помимо смерти, конечно. Бой скоротечен, быт тянется месяцами.
Тем, кто воюет с "бармалеями" сегодня, я желаю удачи! На войне она очень важна.
Игорь: моя война 24 года спустя
Я рядовым бойцом внутренних войск участвовал в наведении конституционного порядка на Северном Кавказе в октябре - декабре 1996-го. Большой войны, я к счастью, не "хлебнул". После подписания соглашений в Хасавюрте открытая война закончилась, шёл вывод остатков российских войск с территории Чечни (или так называемой Ичкерии), но "партизанщина" - обстрелы и подрывы - продолжались.
Считаю, что война, кто и как не назови те события, конечно, была нужна. Другое дело, что не такая трусливо-продажная, и не силами по сути недообученных детей с неустоявшейся психикой. Бывают ситуации, когда на грубость надо отвечать грубостью, кровь за кровь, как говориться. Если бы Москва не оказала силовое давление на Грозный, бандиты не остановились бы на грабеже поездов и приграничных районов Ставрополья и Дагестана, а непременно пошли бы грабить и убивать дальше.
После того, что я увидел в той Чечне 90-х, к "чехам" сохранилась устойчивая неприязнь. Хороших знакомых либо друзей среди них у меня нет. Может, просто не сложилось. Хотя, например, азербайджанцев я недолюбливаю больше. Однако, открытых конфликтов "по национальному поводу", у меня никогда не было.
Своим участием в войне я не сказать, чтобы горжусь, но и не скрываю факта участия. Было и было. Но в семье никто об этом не говорит, детям подробности ни к чему. Да, я получил на войне некий опыт, пожалуй, это единственное, что лично я там получил. Только он мне не нужен. Я хорошо помню постоянный пугающий туман по ночам, сырость и вонючую глину под ногами. Иногда, в соответствующую погоду, я даже эмоционально ощущаю себя там, но эти ощущения точно нельзя назвать приятными, это, точно, не ностальгия.
О наградах одумавшимся "чехам"? Если на руках кровь, только пуля в лоб будет наградой. А если честно заслужили - пусть носят, не жалко.
Если моего сына, а он у меня один, когда он будет служить, вдруг решат отправить на войну, он не сбежит. К сожалению, родителей не спрашивают, хотят ли они, чтобы их дети воевали. Понимают, что была бы возможность, родители не пустили бы.
Память о войне в Чечне нужно сохранять обязательно! Нужно помнить, и даже изучать и использовать её опыт, чтобы такое не повторилось. Если мы, я про государство и общество, не хотим постоянно наступать на одни и те же грабли и получать по лбу, мы должны знать и понимать причины войны, причины гибели людей, и избегать повторений.
А бойцам, воюющим с террористами сегодня, я желаю не нарваться на неприятности, и вернуться домой целыми. Вас ждут!
Валерий: моя война 20 лет спустя
Я был солдатом срочной службы и участвовал в боевых действиях на Северном Кавказе осенью 1999 года.
Я рос на юге Кавказа и видел, как бандиты, особенно после первой чеченской войны, расправляют свои "крылья", и всё дальше и дальше вторгаются со своими "порядками" на территорию России. Они распространяли свою "заразу" с огромной скорость, и не начни Россия войну с террористами летом 1999-го в Дагестане, думаю, пришлось бы начинать её, например, зимой 2001-го где-нибудь в Татарстане, Волгограде, Башкирии или Краснодаре. И людские потери были бы ощутимее, и удар по экономике мог бы сломать хребет независимости всей нашей страны.
Сейчас, когда за моими плечами 20 лет службы, и я многое повидал, я точно понимаю, что та война была неизбежна. Теневая экономика, иностранные спецслужбы, мировая "закулиса", цены на нефть и всё такое, что обычному селянину кажется заоблачной фигнёй, реально существуют и влияют на нашу жизнь.
К обычным чеченцам я отношусь ровно: нет ни боязни, ни ненависти. Не считаю, что чеченцы сплошь бандиты или жулики. В Чечне, неподалёку от моей палатки одно время была временная могильная яма, куда складывали трупы боевиков. Так вот, грубо говоря, трое из пяти уничтоженных и уложенных в эту яму боевиков всегда были не чеченцами по национальности. Криминальный режим, установившийся тогда в Чечне, приютил и отправил воевать против России весь мировой сброд. Типа такого, какой сейчас воюет и терроризирует местное население в Сирии, Ливии и Ираке.
К тому, что сам воевал, отношусь без придыхания. Призвали в армию, обучили, отправили на войну. Как и тысячи других пацанов. Мои родители - офицеры, могли отмазать меня от призыва, могли отмазать меня от командировки на войну, но они этого не сделали, воспитание не позволило. Да, родители переживали за меня, да, они пару раз приезжали в часть, но ни с какими просьбами к моим воинским начальникам не обращались. Они дали мне возможность самому стать мужчиной. Теперь они мной гордятся, как и мои дети. Но, если честно, я не хочу, чтобы мой сын прошёл через войну. Пусть не будет войны.
Когда на праздничных построениях я стою в строю в парадном кителе, я всегда вспоминаю, что среди моих наград есть боевая, самая ценная и самая тяжёлая для меня, заслуженная в мою бытность солдатом. И, глядя на своих сослуживцев, я начинаю невольно улыбаться, потому что не многие из них могут сказать: я воевал, и я знаю, что такое медаль, заслуженная на войне.
К бывшим боевикам, теперь состоящим на службе и получающим награды, я отношусь ровно, пусть закон и совесть определяют, чего они достойны, а чего нет. А ко всяким штабным типам, щеголяющим "в медалях до пуза" - отношусь с презрением.
Особенно мне неприятно отношение большинства чиновников к прошедшим конфликтам и к их участникам, то есть к нам. Только недалёкие умы могут думать, что если о войне замалчивать, то она не повторится. Тут, как раз, наоборот. Чем быстрее забудут опыт прошедших локальных конфликтов, тем быстрее разгорится новая война.
На войне я понял, насколько жизнь скоротечна, как она ценна, и как легко её потерять. Война заставила меня быть собранным и отвечать за свои слова, свои действия и решения. Война научила меня рыть окопы, строить укрепления и занимать круговую оборону. Надеюсь, этот специфический опыт мне больше никогда не пригодится.
Когда мы, часть северной группировки войск, подгоняя отступающих боевиков, ехали колоннами по чеченским степям, то испытывали жуткий недостаток питьевой воды. Воды не хватало. Пили всё, что придётся. Кидали тетрациклин, закрывали глаза, и пили. И вдруг, возле одного села мы нашли огромный колодец с чистейшей водой. Сбегали мы за фляжками и вёдрами. Возвращаемся, а у колодца вооружённый часовой. Часовой не пустил нас к воде. Сказал, что колодец присмотрел себе генерал, и он будет купаться, а вы все - идите бегом отсюда на фиг. И хоть умрите от жажды, а воды не получите. Нас толпа, и мы уже повоевавшие, думавшие, что мы крутые и нам всё по барабану, опустили головы и побрели восвояси. Вместо того, чтобы отдубасить часового и набрать воды. В бою постоять за себя перед врагом мы могли, а противостоять какому-то генеральскому денщику не сумели. Почему-то именно этот случай запомнился мне в мельчайших деталях.
Молодым военнослужащим, впервые попадающим в зону боевых действий, я хочу посоветовать воевать достойно и в любых ситуациях оставаться людьми!
Дмитрий: моя война 20 лет спустя
Я рядовым десантником участвовал в контртеррористической операции на Северном Кавказе с августа 1999-го и до середины января 2000 года. Сначала, в августе-октябре 1999 года мы освобождали территорию Республики Дагестан от банд международных террористов, затем вошли в Чечню.
Признаюсь, что сейчас я о той войне ничего не думаю, просто стараюсь не вспоминать. Это было объективное явление, на которое я всё равно никак не мог повлиять. Теперь это уже история и необходимость её развязывания и проведения уже должна решаться в рамках исторической науки.
Никакого особого отношения позитивного или негативного к чеченцам в контексте тех событий у меня нет. Я видел уставших людей, которым всё это уже надоело и которые хотели мира. Те отрицательные элементы, против которых Россия вела контртеррористическую операцию во вторую компанию, я с чеченским народом не отождествляю. Это были преступники, а не чеченцы. Скорее, больше негативных эмоций я получил из новостей о неоднозначных поступках некоторых представителей этого народа в последнее десятилетие.
Гордости в том, что я участник боевых действий, у меня нет, но и сожаления нет. Просто так получилось, судьба преподнесла такой поворот. Я не шёл добровольцем, я не совершал подвигов, будучи солдатам срочником мне пришлось исполнять свой воинский долг при таких условиях. О бывших боевиках, перешедших на нашу сторону, особого мнение не имею. Там развивалась сложная политическая игра со многими вводными и большим количеством интересантов, которые пытались разыграть ситуацию в свою стороны. Многие люди были дезориентированы и введены в заблуждение, многим были навязаны ложные ценности. В 1990-е все "витали в облаках" пропитанные пропагандой (направленной на распад СССР), в России ждали капиталистического чуда, а в национальных республиках, того же чуда, но с местным колоритом. Национальный вопрос в тот момент был обострён.
У меня в семье нет культа меня. Я никогда не акцентирую на том, что я участник боевых действий.
Что я буду делать, если вдруг моего сына, когда он будет служить срочную, решат отправить на войну, я не знаю. У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Есть такое мнение, что при капитализме воины империалистические, ведущиеся в интересах правящего класса - капиталистов. Есть мнение, что у нас капитализм. Остаётся вопрос: в чьих интересах будет та война?
Считаю, что память нужно сохранять обо всем: о политических событиях, о судьбах людей. Да, скорее, как о событиях - отдельно, с их исторических контекстом, а о судьбах людей - отдельно. Или они не разделимы? Я не знаю.
Война дала мне опыт: новые люди, новые места, новые события. Определённые условия, действия в этих условиях, как мои, так и окружающих. Для меня это все закончилось 20 лет назад, я не пестую в своей памяти те события, я никогда не хотел быть их заложником. Мне было 19 лет, когда я стал ветераном, для меня это была веха истории, ведь у меня же всё ещё было впереди. Вся жизнь - впереди.
Я помню грязь, снег, бесконечные марш-броски. Снег тает на одежде, сапоги внутри постоянно влажные, ноги тоже. Постоянная усталость. И колонна идёт, идёт, идёт. Ночёвка, костёр, сушка одежды и обуви "на себе", и с утра снова идём. При таком темпе жизни солдаты уходили в себя, а некоторые сверхрочники сходили с ума.
Что-то пожелать тем, кто воюет сейчас? Срочники сегодня нигде не воюют. А офицеры и контрактники, которые сейчас в Сирии, они выполняют свою работу, рискованную, но, вероятно, неплохо оплачиваемую. Удачи им в этом.
Олег: моя война 20 лет спустя
Я был солдатом пехоты и участвовал во второй чеченской войне с декабря 1999-го по сентябрь 2000 года.
Считаю, что вторая чеченская война нашей стране была нужна. После позорных соглашений, подписанных с боевиками в Хасавюрте летом 1996 года, война была неизбежна. И она состоялась. Боевики и международные террористы получили "по рогам". Да, были жертвы и с нашей стороны, и не малые. Но, чем дальше российское государство оттягивало бы начало второй войны, тем больше было бы жертв по итогам.
Лично мне это война помогла вырасти нормальным, понимающим, адекватным человеком, сформироваться моей личности. Я знаю, для чего я живу, понимаю, что и для чего делаю, отличаю хорошее от плохого, ложь от правды. На войне во мне, юноше, сформировался стержень мужчины.
Представителей кавказских народов я не боюсь, я понимаю их менталитет, вести себя по-иному они не могут. Но, пусть скажут спасибо российскому солдату за уничтоженных международных террористов и российскому бюджету за вновь отстроенные населённые пункты, свет, газ и дороги. Не будь второй чеченской, на карте была бы не Чечня, а нищая бандитская Ичкерия.
Когда вижу в средствах массовой информации фото бывших боевиков, увешанных госнаградами, воспринимаю большинство из них, как новогодние ёлки - гирлянды есть, и пусть сверкают.
Моя госнаграда дошла до меня, когда я был уже гражданским человеком и уехал с Кавказа. Я не видел наградного листа, и не знаю, что командиры в нём указали, но приятно, что офицеры замечали и не забывали отмечать простых солдат и эти самые наградные оформляли и подписывали. Считаю, что наград достойны большинство из моих сослуживцев, участвовавших в штурме Грозного зимой 2000-го.
Иногда я ловлю себя на мысли, что моя семья относится ко мне очень бережно и временами делает мне определённую скидку, как ветерану войны. Мне даже неудобно становится. Я говорю им, что со мной всё хорошо, и жалеть меня не надо: война не убила, значит, мне всё по плечу.
От новой войны (с террористами, марсианами или с кем-то иным) никто не застрахован. Если моего сына будут отправлять на войну, я восприму это как факт, как данность. Точно так, как мои родители восприняли новость о моей командировке. Конечно, я поговорю с сыном, расскажу ему о нюансах службы, о том, что инициатива наказуема (часто - самой жизнью), и надо слушать командиров. Скажу, чтобы сын верил в себя и в свою силу, слушал своё сердце (интуиция на войне очень важна). Уверен, что мой сын будет достойным солдатом нашей страны.
Самым сильным ударом на войне для меня стала потеря боевого товарища. Он был контрактником, опытным парнем, ветераном первой чеченской. Казалось, что он неуязвим. Его гибель - ярчайшее эмоциональное переживание в моей жизни. Такое не забывается.
Про память? Я не просто сижу в одиночку и тихо вспоминаю свою войну, я пишу о ней. Хочу, чтобы не только участники событий знали и помнили о том, что и как реально происходило в Чечне, но и простые наши сограждане. Если молодёжь будет знать, какой кровью нам далась победа над незаконными бандформированиями, она не допустит новой войны.
Тем, кто сегодня воюет с террористами, я скажу так: будьте верны присяге, выполняйте задачи достойно и возвращайтесь домой живыми!
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
