Никто не пишет книг совершенно самостоятельно - автору кто-нибудь так или иначе помогает, и в большинстве случаев помощь эта велика. Данная книга исключением не является.
Прежде всего я благодарю Реймонда Б. Лича, товарища по писательскому труду, который ознакомил с моей книгой Сола Стайна, а затем помог преодолеть первые препятствия на пути к её опубликованию. Я буду вечно благодарен Рею за эту помощь.
Благодарю моего редактора Билла Фрайера за то, что он сократил рукопись, в которой изначально было более семисот страниц, сохранив при этом и содержание, и основную идею повествования о Карлосе Хэткоке.
Сол Стайн! Спасибо за то, что поверил в меня как писателя.
Хочу особо поблагодарить подполковника Дэвида Уиллиса, заслуженного стрелка и одного из лучших морпехов, которых я когда-либо имел удовольствие знать. Не сомневаясь в моей честности и порядочности, он представил меня Карлосу Хэткоку, заверив его в том, что я человек достойный и заслуживаю его доверия. Я уверен в том, что в противном случае Карлос никогда бы не согласился поделиться со мной очень личными и сокровенными подробностями пережитого.
Не выразить словами, насколько я признателен майору Е. Дж. Лэнду. Он уделил мне очень много часов своего личного времени, помогая собирать материал, он предоставил в моё распоряжение свою личную библиотеку. Но что ещё важнее - он раскрыл предо мною свою душу, позволив мне увидеть очень личные моменты его жизни. Он рассказывал о них во всех подробностях, не отказывая мне ни в чём и ничего от меня не утаивая.
Кроме того, не могу не поблагодарить главного сержанта Дэвида Соммерса, мастер-комендор-сержанта Рона Макаби и Дэвида Холдена, которые охотно делились со мною подробностями своего прошлого.
Исторический отдел штаба морской пехоты США также оказал мне неоценимую помощь, в особенности Бен Фрэнк из отделения изустной истории корпуса морской пехоты и Эв Ингландер из библиотеки Центра истории корпуса морской пехоты.
Благодарю подполковника Рика Степьена за помощь, терпение и поддержку.
Кроме того, благодарю членов моей семьи. Более полутора лет я работал над книгой в ущерб своим родным. Всё это время я лишал их настоящей семейной жизни, потому что всё своё время, которое должно было отдаваться им, я посвящал сбору материалов, писал и переписывал свою книгу.
И, наконец, самое важное: благодарю комендор-сержанта Карлоса Хэткока. Он ни в чём мне не отказывал: ни в еде, ни в ночлеге, он называл меня своим другом. Он провёл со мною бесконечное количество часов, раскрывая обо всём начистоту, и его рассказы стали частью этой книги. Знакомство с ним - великая честь, а дружба с ним - награда.
* * *
Посвящается всем снаффи корпуса морской пехоты и памяти моих братьев-морпехов Тони, Сэмми и Железного Майка
* * *
Предисловие Джима Лэнда
* * *
Стать знаменитым на всю страну чемпионом по стрельбе обычный человек не может. Для того чтобы стать отличным снайпером в боевых условиях, требуются ещё более незаурядные качества.
Комендор-сержант Карлос Хэткок является одним из тех редких людей, что заняли место в истории корпуса морской пехоты в качестве и знаменитого чемпиона, и отличного снайпера.
Человек, действующий в одиночку, должен обладать храбростью особого рода, потому что ему приходится оставаться один-на-один со своими мыслями, страхами и сомнениями. Это не та поверхностная храбрость, что возникает при выбросе адреналина, и не та храбрость, что порождается страхом перед упрёками в трусости.
Эта храбрость рождается из чувства чести.
Честь на поле боя - основа этики снайпера. Она проявляется в его дисциплинированности и соблюдении норм, в соответствии с которыми он живёт в условиях боевых действий; в порядочности, которую он демонстрирует товарищам; в тех правилах, которыми он руководствуется при встрече с противником.
Снайпер не испытывает ненависти к противнику, он относится к нему с уважением, как к добыче на охоте. В психологическом плане единственными мотивами, поддерживающими снайпера, являются осознание того, что он занят нужным делом, и уверенность в том, что никто не сделает это дело лучше его самого. В боевой обстановке ненависть способна погубить любого человека, и в первую очередь - снайпера.
В боевой обстановке снайпер охотится на крупного зверя и должен обладать всеми навыками и умениями лесника, спортсмена-стрелка, охотника и браконьера. Он должен уметь действовать в полевых условиях, чтобы выйти на позицию, необходимую для результативного выстрела, и должен уметь точно попасть в намеченную цель одной-единственной пулей.
Комендор-сержант Хэткок всеми этими качествами обладал, ему в полной мере были присущи и неслышимая храбрость, и сдержанный оптимизм настоящего чемпиона.
* * *
Война во Вьетнаме идеально подходила для снайперской войны. Однако из-за принятых правил ведения боевых действий и непонимания роли снайперов приходилось вести постоянную борьбу за то, чтобы обеспечить их эффективное применение. И борьба эта продолжается до сих пор.
К сожалению, в сегодняшних Вооружённых Силах США немного офицеров, понимающих даже начала меткой стрельбы, и ещё меньше - снайперского искусства. И потому они вряд ли могут осознать потенциальные возможности этого универсального, разностороннего и не требуеющего больших затрат оружия. История снайперского искусства включает в себя и достижения Леонардо да Винчи, который со стен осаждённой Флоренции отстреливал вражеских солдат из винтовки собственной конструкции, и Бенвенуто Челлини, который во время осады Рима в 1527 году убил снайперским выстрелом командующего войсками противника коннетабля де Бурбона, и 93 подтверждённых убитых Хэткока во Вьетнаме, среди которых было несколько военных начальников высокого ранга.
В 20-м веке с началом каждого очередного вооружённого конфликта постепенно приходило осознание потребности в снайперах, а после его завершения этого джина старались снова загнать в бутылку. Мало того, что офицерский корпус плохо понимал особенности обеспечения и боевого применения системы оружия, именуемой "снайпер". В силу особой щепетильности или из стремления ублажить других особо чувствительных людей они продвигали идею о том, что снайперская война аморальна, и Вооружённые Силы США должны быть выше этого. Что можно и нужно сказать им в ответ? Едва ли разумно и оправданно с точки зрения морали переносить на поле боя нормы голливудских вестернов, в которых "хорошие парни" никогда не стреляют первыми.
Я уже смирился с тем, что вряд ли следует ожидать понимания со стороны "старой гвардии", но я очень надеюсь, что нынешние молодые офицеры вдумчиво прочтут эту книгу. Я надеюсь, что, внимательно изучив требования, предъявляемые современными войнами, они увидят величайшие возможности системы оружия "снайпер" и поймут, что успешность и эффективность действий снайпера ограничивается лишь пределами человеческого воображения.
* * *
Комендор-сержант Хэткок, несомненно, был великолепным снайпером. Менее известен тот факт, что работа по узакониванию снайперов в организационной структуре морской пехоты велась в основном с опорой на его пример.
С 1975 по 1977 год я работал в штабе морской пехоты США, где координировал программы стрелковой подготовки. Тогда мы подготовили предложение о включении на постоянной основе снайперского подразделения с соответствующим табелем вооружения и снаряжения в штатную структуру морской пехоты.
В то время предпринимались значительные усилия по устранению снайперов из морской пехоты, поэтому я начал вести повсеместную агитацию: от площадок для игры в мяч до конференц-залов, от офицерского клуба в Квонтико до семинаров по ведению боевых действий в городе. Так Карлос стал символом того, что может получить морская пехота, если в ней появятся снайперы.
Я снова и снова рассказывал людям о Карлосе. Эти рассказы привносили реальность в обезличенные и абстрактные рассуждения представителей штабной верхушки. Истории о Карлосе Хэткоке не только будили воображение людей, которые полностью стёрли все упоминания о снайперах в морской пехоте - они разжигали их воображение. Его реальные подвиги наглядно показывали, чего можно достичь при надлежащей подготовке, обеспечении оружием и снаряжением и правильном руководстве.
В конце концов, благодаря усилиям многих людей в штатную структуру дивизии морской пехоты было на постоянной основе включено снайперское подразделение и табель вооружения и снаряжения. Было получено разрешение на организацию школы, которая со временем стала лучшей в мире по обучению снайперскому искусству. Без Хэткока, его мужества и всей его жизни всего этого могло бы и не быть.
Е. Дж. Лэнд
Майор корпуса морской пехоты США (в отставке)
* * *
Предисловие
* * *
Эта книга основана на личных воспоминаниях участников описываемых в ней событий и официальных документах корпуса морской пехоты США, хранящихся в вашингтонском Центре истории корпуса морской пехоты. Исторической основой книги "Снайпер морской пехоты" были боевые приказы, директивы и распоряжения, оперативные сводки и доклады о выполнении задач. При описании действий противника те события, которые не попали в поле зрения американцев, были реконструированы на основании свидетельств, обнаруженных после боевых действий. В отдельных случаях мне невероятно везло: записная книжка "Апачки", в которую она ежедневно заносила сведения о своих перемещениях и результатах наблюдений, а также информацию о стычках с американцами, после её смерти попала в руки морского пехотинца с высоты 55, который и одолжил мне её для работы над книгой.
В нескольких местах я позволил себе придумать слова, произносимые противниками Хэткока из Северовьетнамской армии и Вьетконга. Это единственные места в книге, которые не могут быть в полной мере подтверждены в результате тщательного изучения имеющихся документальных материалов. Всё остальное я по мере сил постарался изложить в соответствии с реальными фактами.
* * *
Из всех видов охоты ничто не сравнится с охотой на человека, и тот, кто вдоволь поохотился на вооружённых людей и полюбил это занятие, никогда уже не заинтересуется ничем другим.
Эрнест Хемингуэй
* * *
Глава 1
* * *
Тир Дыкфо
* * *
Снайпер морской пехоты рассматривал местность под высотой в оптический прицел. Ласковый ветерок шевелил белое перо на мягкой панаме. Лёгкий порыв ветра дошёл с рисовых чеков до высоты, и лишь несколько мгновений назад он коснулся двенадцатилетнего мальчишки-вьетнамца в рубашке цвета хаки не по росту. Мокрая от пота рубашка прилипла к тощей спине мальчишки, который с трудом удерживал в вертикальном положении тяжело нагружённый велосипед.
Тем приятным, нежарким днём февраля 1967 года сержант Карлос Норман Хэткок II сидел по-турецки за пулемётом М2 калибра .50. Полтора года назад в Кэмп-Перри, штат Огайо, этот худощавый двадцатичетырёхлетний морпех выиграл чемпионат США по стрельбе из винтовки под патрон большой мощности на дистанции 1000 ярдов. А сейчас он служил в Южном Вьетнаме и смотрел в прицел с южного отрога отдельно стоящей высоты.
Прищурившись, он глядел в 8-кратный снайперский прицел фирмы "Унертл", закреплённый сверху на правом углу ствольной коробки пулемёта. Его наблюдатель - голый до пояса, загоревший дочерна штаб-сержант Чарлз А. Робертс, молча сидел рядом, высматривая противника в 20-кратный наблюдательный прибор М49.
Карлос Хэткок увидел, как вдали появилась тёмная точка и, виляя по грунтовой дороге, начала приближаться. Мягкое поле его выцветшей пятнистой панамы лежало на матовой зелёной трубке оптического прицела.
Мало-помалу в прицел стало видно, что эта точка - мальчишка на велосипеде, и на продолговатом загорелом лице Хэткока появилось озабоченное выражение. Он увидел, что мальчишка везёт автоматы - четыре на руле, по два с каждой стороны, и ещё три под сиденьем. Грязный зелёный рюкзак, привязанный к рулю посередине, был набит патронами в подсумках или изогнутых магазинах - штук десять высовывалось из-под клапана видавшего виды рюкзака. Этот мальчишка не просто так катался на велосипеде - он был вьетконговским "мулом" и вёз оружие и патроны вражескому отряду. С наступлением ночи автоматы, которые с таким трудом везёт тощий двенадцатилетний мальчонка, будут нацелены не на кого-нибудь, а на морпехов, братьев Хэткока.
Хэткок никогда не испытывал желания убивать людей, тем более детей. И в то же время он знал, что это не просто ребёнок. Дети на войне взрослеют быстро. И пули, выпущенные двенадцатилетними детьми, убивают морпехов ничуть не хуже, чем пули, выпущенные взрослыми мужчинами.
Вихляющийся велосипед подъезжал всё ближе и ближе. Снайпер крепко сжал деревянные рукоятки пулемёта, плотно прижав большие пальцы к гашетке-"бабочке" между ними. Он не выпускал мальчишку из поля зрения прицела, пока тот не оказался прямо перед ним. Теперь можно было прицелиться и выпустить по нему очередь с дистанции две тысячи ярдов.
Хэткок навёл перекрестье прицела на вилку переднего колеса. Он медленно нажал на спуск, и тяжёлая пуля в два с половиной дюйма длиной и весом семьсот гран ударила в раму.
Мальчишка кубарем перелетел через руль и шлёпнулся в оранжевую дорожную пыль. Его опасный груз рассыпался по дороге, и Хэткок улыбнулся. Может, после этого мальчишка убежит, предоставив убивать взрослым мужчинам.
Но эта надежда растаяла быстро. Мальчишка тут же пришёл в себя, схватил ближайший автомат и со сноровкой, приобретённой в многочисленных боях, присоединил к нему магазин. Затем он поднял автомат. Как только мальчишка открыл огонь, Карлос Хэткок уложил его на месте.
Группа морпехов спустилась к дороге и забрала автоматы с патронами. Вьетнамские крестьяне, работавшие рядом на рисовых чеках, унесли убитого мальчишку.
Как и всякий раз после стрельбы по противнику, Хэткок занёс подробности происшедшего в потрёпанный зелёный блокнот - свой "снайперский журнал", который он носил в косом нагрудном кармане камуфляжной рубашки. Вечером он должен был описать "поражение противника" в донесении своему новому командиру, майору Д. И. Уайту.
Но Хэткок и без записей навсегда запомнил этот случай во всех подробностях.
Глядя поверх бруствера из мешков с песком, они с Робертсом смотрели, как жители деревни уносят безжизненное тело мальчишки к хижинам из глины и рисовой соломы, стоящим в нескольких сотнях футов от дороги. Разбитый велосипед валялся на обочине. К утру подберут и его.
Снайпер провёл тёмными глазами по дороге до горных расщелин - многочисленных ответвлений "тропы Хо Ши Мина". Эти автоматы, несомненно, были из партии, упакованной в Китае и доставленной по железной дороге через Наньниннг и Нинмин до северовьетнамской границы, откуда их повезли в Лангшон, Кеп и Ханой. Там женщины достали автоматы из ящиков и снова упаковали, в более мелкие партии, которым предстояло отправиться на юг - к проходу Мугиа, основному пути доставки оружия из Северного Вьетнама к тропе Хо Ши Мина и далее, в районы боевых действий в Южном Вьетнаме.
Вмешавшись в военный конфликт в Юго-Восточной Азии, руководство вооружённых сил США разбило Южный Вьетнам на три района боевых действий. Далеко на юге, на равнинах дельты Меконга находилась тактическая зона III корпуса, в центре которой был Сайгон; туда же входили полуостров Камау (позднее ставший IV корпусом) и холмистый район к северу от базы ВВС Бьенхоа. Во II корпус входили обширное Центральное нагорье с Дакшоном и Далатом на южной границе и Плейку и Фукатом на северной.
Первым корпусом назывался район от 17-й параллели, т.е. демаркационной линии, определённой в июле 1954 года и известной как демилитаризованная зона, до северных хребтов Центрального нагорья.
В 1966 и 1967 годах американскому солдату в I корпусе жить было нелегко. Там вовсю хозяйничали отряды вьетконговцев и Северовьетнамской армии, а западная граница этого района боевых действий проходила по лаосским джунглям, откуда по трём главным артериям тропы Хо Ши Мина на вьетнамскую войну доставлялись оружие и свежеобученые бойцы.
В той точке, где самая южная дорога тропы Хо Ши Мина заходит на территорию I корпуса, в неё вливается тропа Сианука, по которой вьетконговцы, сокращённо Ви-си, тоже получали оружие и боеприпасы советского и китайского производства - они доставлялись через Сиамский залив до камбоджийского побережья, затем на слонах, поездах и человеческих спинах транспортировались в Лаос, чтобы оттуда попасть во Вьетнам.
В нескольких километрах от восточного побережья Вьетнама, омываемого Южно-Китайским морем, в местечке под названием Дыкфо - самой южной точке I корпуса - одиноко стоит высокий холм, с которого открывается вид на раскинувшиеся на многие мили поля и сотни глинобитных хижин. К западу от него высятся горы с крутыми склонами, а между их вершинами ручьи и реки пробиваются к широким долинам, раскинутым словно пальцы руки, и снабжают водой плодородные земли, на которых выращивают рис.
От того места, где в Лаосе у вьетнамской границы сливаются тропа Хо Ши Мина и тропа Сианука, вдоль хребтов и рек, через весь Вьетнам, кружевная сеть дорог, троп и туннелей уходит к рисовым полям, над которыми одиноко возвышается высота Дыкфо.
На этой высоте и сидел Карлос Хэткок со своим наблюдателем*, наблюдая за "Индейской страной", медленно осматривая местность, раскинувшуюся перед ними на много миль, выискивая и поражая "Чарли", который мог быть мужчиной, мог быть женщиной, а мог быть и двенадцатилетним мальчишкой.
* * *
* Наблюдатель - напарник снайпера, член снайперской пары, который обнаруживает цели с помощью наблюдательного оптического прибора (зрительной трубы) или мощного бинокля. Обнаружив цель, наблюдатель указывает на неё снайперу, сообщает о результатах стрельбы и даёт рекомендации по корректировке прицела. Кроме того, наблюдатель прикрывает снайпера огнём. Передавая друг другу снайперскую винтовку, они по очереди бодрствуют и отдыхают.
* * *
Судя по пятнам соли на рубашке, мальчишка проделал долгий путь, выйдя ещё до рассвета. Он целый день крутил педали или, спешившись, вёл рядом увешанный автоматами велосипед. А сейчас солнце уже касалось изрезанной гряды вершин гор, образующих высокий спинной хребет Вьетнама - Аннамские Кордильеры. Автоматы, можно сказать, были уже доставлены на место, когда снайпер морской пехоты остановил транспортное средство, на котором они перевозились, убив при этом ребёнка.
Интересно, видели ли получатели груза, засевшие в укромном месте, как его пуля прервала доставку? Он считал трусостью посылать ребёнка выполнять солдатскую работу, и, откинувшись спиной на мешки с песком и закурив сигарету, Карлос покачал головой. Он сидел, вспоминая о трёх- и четырёхлетних детях, которых вьетконговцы превращали в живые мины, и на них подрывались бедные морпехи, решившие угостить малыша жевательной резинкой или конфетами. Вспоминал он и о других морпехах - тех, что покупали газировку у детей постарше. В стаканы с газировкой, кроме льда, лежали мелкие осколки стекла. Услыхав о нескольких таких случаях, морпех понимал, что от детей лучше держаться подальше.
Хэткок встал, отряхнул брюки. Робертс пошёл вверх по скату высоты и скрылся за россыпью крупных валунов. Карлос на прощанье ещё раз посмотрел на узкую дорогу, ведущую к подножиям гор, на заходящее солнце. Эту часть дня он любил больше всего, всегда - ещё с тех времён, когда мальчишкой ему доводилось погостить в деревне у бабушки недалеко от Литл-Рока, штат Арканзас. Как давно это было! И что бы она подумала, узнав о том, что сегодня он убил мальчонку? Поняла бы она, что выбора у него не было?
Он взглянул на сереющее небо и пожалел, что сейчас не дома. "Срок почти истёк, Карлос, - сказал он сам себе, пытаясь подавить нахлынувшую боль тоски по дому. - Бог ты мой, Санни наверняка успел подрасти ещё на фут ". Через несколько месяцев он должен был вернуться домой и вместе с женой Джозефин и маленьким сыном Карлосом Норманом Хэткоком III отпраздновать своё двадцатипятилетие и восемь лет службы в морской пехоте.
А пока что кончился очередной день на позиции у вершины высоты. Здесь он был лишь одним из винтиков в операции "Декхаус IV", проводившейся силами специальной десантной группы и непосредственно связанной с операцией "Десото", которая началась уже несколько недель назад.
Морпехи из 1-го батальона 4-го полка составляли основную часть сил, проводивших операцию - они зачищали район Дыкфо от сосредоточенных там вьетконговских сил.
Хэткок выбрал для пулемёта позицию на одном из отрогов высоты так, чтобы иметь возможность вести огонь по большей части участка между побережьем и горами. В то же время, сидя на высоте, он и сам каждый день подвергался обстрелам с равнины. Стреляли издалека, пули дождём осыпали крупные валуны вокруг снайперской позиции, но, пока они с Робертсом не высовывались, им ничего особо не угрожало.
Задача снайперов, работавших с высоты, заключалась в том, чтобы сковывать действия противника и, по мере сил, обеспечивать безопасность батальона, который прочёсывал этот обширный равнинный район. На этой операции Хэткоку редко приходилось демонстрировать снайперское мастерство - скрытности здесь практически не требовалось, надо было просто метко стрелять из тяжёлого пулемёта. Это место походило на ярмарочный тир, где вместо жестяных уток и глиняных воробьёв мишенями были вьетконговцы.
Хэткок первым стал использовать пулемёт калибра .50 в качестве снайперского оружия. Пули тяжёлого пулемёта весом семьсот гран стабильно улетали почти на три тысячи ярдов, и он мог вести высокоточный огонь на дистанциях более двух тысяч ярдов, что в два раза превышало дальность стрельбы из его винтовки под патрон .30-06. Темп стрельбы пулемёта был достаточно низок, и можно было без затруднений вести из него одиночный огонь. Кроме того, с помощью треножного станка с зубчатыми устройствами пулемёт можно было установить так, чтобы стабильно и метко стрелять из него с помощью 8-кратного оптического прицела, точно наводя пулемёт на удалённые цели.
Снайпер морской пехоты потянулся. Сегодня он устал больше обычного и был рад, что операция скоро кончится.
* * *
Следующее утро приветствовало Карлоса Хэткока усыпанным звёздами небом. Он сидел в темноте по-турецки за пулемётом и ждал, когда солнце снова одарит своим светом огромную долину под высотой. День обещал много работы.
За правым плечом Хэткока стоял майор. В мощный зелёный бинокль он осматривал местность, светлеющую у линии горизонта. Хрупкое белое пёрышко, воткнутое под ленту на панаме Хэткока, дрожало под ровным ветром, который дул с востока, высушивая остатки влаги, оставленной стелющимся по земле туманом, и капли ночной росы. Хэткок с майором молчали.
Они оба прислушивались - не летят ли вертолёты. Их шум означал бы начало завершающего этапа операции по поиску противника в этом районе.
Где-то далеко под высотой, занятой морпехами, залаяла собака, и Хэткок взглянул на огоньки костров, которые начали поблёскивать возле хижин деревни, в которой жил этот пёс. Вьетнамские крестьяне готовились к новому рабочему дню. Он перевёл взгляд за деревню - там в серых предрассветных сумерках тоже мерцали огоньки. Вьетконговцы, подумал он.
Майор положил в рот изрядную щепоть жевательного табака и сказал: "Недолго ждать осталось - солнце вот-вот взойдёт. Сержант, в прицел ничего не видно?"
Хэткок приник к длинному тонкому прицелу, который переставил с винтовки на пулемёт. Он покачал головой: "Слишком темно ещё. Ладно, когда лягухи прилетят - света будет сколько угодно".
Сразу же после прибытия на высоту он установил прицел на пулемёт и вывел его в ноль на дистанции две с половиной тысячи ярдов, и теперь со своей обложенной мешками позиции на "мысе" высоты запросто мог точно поражать цели по всей долине.
Жертвы снайпера не успевали осознать причины своей смерти, когда она неслышно их настигала - они могли услышать звук, сопровождающий попадание тяжёлой пули, лишь тогда, когда она в них не попадала.
Сегодня Хэткоку с пулемётом снова предстояло помогать батальону, ограничивая действия противника и загоняя бегущих солдат в окружённый район, где им предстояло либо погибнуть, либо попасть в плен к морским пехотинцам. Если бы они решили рискнуть и всё-таки убежать, им пришлось бы преодолеть сектор обстрела снайпера, который приобретал всё большую известность среди вьетконговцев под прозвищем "Лонг Чанг" - "Белое перо". А чтобы убежать от него, им надо было преодолеть несколько сотен ярдов по открытым рисовым полям, по щиколотку в воде.
Снайпер ждал и прислушивался. Он слышал, как переговариваются двое морпехов, которые залегли довольно далеко позади, укрывшись за камнями. У них была рация, и они ждали сообщения от командира атакующей группы о начале операции.
Хэткок насторожился - издалёка донёсся рокот вертолётов. И почти сразу же сквозь треск раздался голос из рации: "Красный, Красный. Я Колдун-три-шестой. Приём". Морпех, сидевший у рации, поднял трубку и ответил: "Колдун-три-шестой. Я Красный. Даю добро, приём". Тут же прозвучал ответ: "Красный, вас понял. Я Колдун-три-шестой, я в точке "Т". Приём".
Майор провёл биноклем по небу и тут же засёк три вертолёта, которые неслись к нему над самыми верхушками деревьев. "Вижу, - сказал майор. - Передай, что мы готовы".
"Колдун-три-шестой, вас понял, начать охоту. Красный готов", - передал радист.
Зачистка местности началась с того, что три двухмоторных вертолёта CH-46 "Си Найт" освободились от пассажиров в трёх "горячих" точках высадки. Как только вертолёты пронеслись над горными хребтами и заскользили над самыми верхушками деревьев, готовясь опуститься на землю, воздух наполнился трескотнёй стрелкового оружия. Через полминуты первая волна вертолётов уже уносилась прочь, оставив морпехов лицом к лицу с противником, который встретил их огнём.
К западу от них ещё несколько двухмоторных вертолётов высадили вторую роту, и это лишило Чарли всякой надежды на отступление в горы. Эти две роты должны были выбить вьетконговцев из окопов и загнать их под перекрёстный огонь поджидавших их блокирующих сил.
Хэткок не спускал глаз с джунглей, обрамлявших просторно раскинувшиеся рисовые поля, затопленные водой. Он тщательно осматривал каждый густо заросший участок, где мог скрываться противник. Вскоре он понял, что можно расслабить руки на рукоятках пулемёта. По отзвукам боя стало ясно, что вьетконговцы попрятались по траншеям и лесам и не собираются оставлять их просто так. Они сидели там, поджидая наступавших морпехов. Хэткок понял, что для него работа найдётся ещё не скоро.
Солнце ползло к зениту, и утренний тёплый, оранжевый свет сменился белым сиянием. Майор стоя осматривал в бинокль деревья и кусты, пытаясь засечь убегающих Ви-си. Обливаясь потом, Хэткок рассматривал лес в прицел.
Не выдержав натиска противника, несколько вьетконговцев начали отступать на юго-запад, но там их встретил из засады огонь бойцов блокирующей группы. Ви-си понимали, что в полях на востоке они окажутся на открытой местности, поэтому попытались повернуть на запад, но и там их поджидали стрелковые отделения из роты, развёрнутой на фланге. В тот день погибли несколько сотен человек. Многие сдались. К концу февраля 1967 года десант доложил о тысяче с лишним подтверждённых убитых вьетконговцев, и ещё о тысяче предположительно убитых.
Двое перепуганных партизан осторожно пробирались по кустам, которые тянулись вдоль одного из залитых водою рисовых полей. Они слышали, как морпехи быстро надвигаются на них с тыла.
Они оглядели границы поля и ничего опасного не заметили. В то же время, оба вьетконговца понимали, что попытка пересечь это поле может быть чревата неминуемой смертью. Их рубашки насквозь промокли от пота. Волосы прилипли к головам, с них капал пот, который стекал по бровям и щипал глаза. Надо было решаться - времени на раздумья не оставалось.
Когда они стали в полный рост, собираясь броситься вперёд, Хэткок увидел их в прицел и доложил майору: "Сэр, там слева два человека, убежать хотят".
"Стреляй рядом с ними. Попробуй завернуть их навстречу нашим".
Хэткок нажал на гашетку, и первая пуля попала в воду перед ними. Укрыться было негде, но они по-прежнему бежали к дальнему краю рисового поля.
Он выстрелил ещё два раза, но партизаны продолжали продвигаться вперёд по сияющей глади поля. Казалось, что они двигаются как в кино, в замедленном изображении - по щиколотку в воде и иле, двигая ногами как поршнями, расплескивая ступнями жижу.
- Майор, они вперёд бегут, - сказал Хэткок.
- Убей их, - ответил майор.
Снайпер навёл перекрестье прицела на первого человека и нажал на гашетку. Солдат замертво свалился в грязную воду, подняв фонтан брызг.
- Хороший выстрел, - сказал майор.
Он отнял бинокль от глаз и, чуть наклонясь вправо, смачно сплюнул за мешки с песком.
Второй человек повернулся на месте, с трудом удержавшись на ногах, и бросился вправо, по-прежнему пытаясь убежать от наступающих морпехов. Карлос Хэткок навёл перекрестье прицела на спину вьетконговца и ещё раз нажал на спусковой рычаг. Партизан упал в воду.
Больше в тот день из леса никто не выбегал. Когда всё кончилось, майор ушёл на командный пункт на противоположном скате высоты, чтобы принять участие в разборе боевых действий, а Хэткок остался на месте, продолжая вести наблюдение. Он не исключал, что после завершения охоты из лесов выйдут Гомеры Гамбургеры. Для Хэткока любой вьетконговец носил одну из двух фамилий - Гамбургер или Хот-дог. А звали их всех Гомерами.
И в самом деле, как он и ожидал, из далёкого леса выскользнул человек и начал пробираться к рисовому полю. Он опустился на колени и поднёс лицо к воде. Карлос навёл на него прицел и увидел на спине этого человека китайскую винтовку К44.
Лейтенант из роты, принимавшей участие в операции, сидел рядом, глядя на поле в бинокль.
"Видите его?" - спросил Хэткок молодого офицера.
Лейтенант направил бинокль туда же, куда был направлен пулемёт, и увидел вьетконговца, который по-прежнему утолял жажду. "Вижу. Как думаешь, сколько до него?"
"Две с половиной тысячи ярдов. Он сейчас как раз в той точке, в которую я пристреливал пулемёт".
Лейтенант рассмеялся. Хэткок сказал ему: "А вот я ему сейчас весь праздник и испорчу". Он крепко сжал деревянные рукоятки пулемёта, сделал короткий вдох и начал нажимать на гашетку, дожидаясь отдачи, как всегда неожиданной.
Лейтенант наблюдал за происходящим. К такому он не привык - даже с такого расстояния он видел лицо и глаза партизана. Ему ни разу ещё не доводилось видеть глаз человека в тот момент, когда его настигает пуля. Когда раздался одиночный выстрел, молодой офицер вздрогнул. Солдат противника как раз начал вставать на ноги, и пуля вошла ему в горло прямо под подбородком.
Лейтенант увидел, как солдат сучит ногами, вздымая пыль, и крикнул: "Ты промазал!"
Хэткок ответил протяжным арканзасским баском: "Убит он, сэр. Просто когда попадаешь в голову, они ещё долго дёргаются".
Это был самый дальний результативный выстрел за всю карьеру Хэткока.
Через какое-то время он засёк ещё одного вьетконговца, идущего по тропе. По той же тропе шла старуха с двумя полными вёдрами на концах длинного шеста, который как ярмо лежал у неё на плечах. Она семенила себе по тропе, и тут пуля, выпущенная снайпером, пролетела между ногами солдата, попала в землю и срикошетила у женщины над головой. Перепуганный вьетконговец бросился вперёд, прямо на старуху, и она решила опустить свою ношу на землю. Но как только старуха начала приседать, в неё на всём ходу врезался солдат. Женщина опрокинулась на спину, обронив шест и расплескав всю воду.
У Хэткока была возможность выстрелить ещё раз, но он так и не смог прицелиться из-за разбиравшего его смеха. Снимая с позиции тяжёлый пулемёт, он безудержно продолжал хихикать. Долгое дежурство на высоте у Дыкфо завершилось как нельзя удачно.
* * *
Взвод оружия получил обратно свой пулемёт М2 калибра .50, которому довелось послужить снайперским оружием в руках Карлоса Хэткока во время его пребывания на высоте у Дыкфо.
Хэткок заново установил длинный прицел "Унертл" на свою снайперскую винтовку - отлаженный для спортивных соревнований "Винчестер" 70-й модели под патрон .30-06 Спрингфилд, ствольная коробка которого с точным натягом была закреплена в ложе типа "Монте-Карло", оклеенной изнутри стеклотканью. Плавающий ствол был точно установлен в ложе так, чтобы в зазор не входила долларовая банкнота - при этом во время выстрела ствол мог свободно изгибаться. Он заново пристрелял винтовку на семьсот ярдов.
С вещмешком СВА* на спине и винтовкой на плече Карлос Хэткок дожидался у посадочной площадки вертолёта, который должен был доставить его на базу, с которой он обычно действовал - высоту 55. Высота 55 была ему по душе, потому что она доминировала над обширным районом, простиравшимся на много миль вокруг и контролировавшимся вьетконговцами. Там находились "горячие точки" вроде Слоновьей долины к северу от высоты и Антенной долины к югу. К востоку от высоты 55 располагались американские опорные пункты - Мраморная гора и Дананг, но на западе лежали ничейные земли - хребет Чарли-Ридж и Счастливая долина.
* * *
* Вещмешок, использовавшийся в Северовьетнамской армии. Благодаря большому грузовому отделению и наличию многочисленных карманов для хранения патронов и прочих вещей, он как нельзя лучше подходил снайперам.
* * *
Хэткок был рад тому, что возвращается в прежние охотничьи угодья. Чарли Робертс толкнул его локтем: "Кажется, наша лягуха летит". Он указал рукой на двухвинтовой вертолёт, который только что появился в небе над северо-западным побережьем и устремился к ним, скользя над верхушками деревьев.
Хэткок промолчал в ответ, и это было характерным для их отношений. Друзьями они никогда не были, и Хэткок вежливо переносил присутствие штаб-сержанта, подавляя отрицательные эмоции в отношении старшего по званию, которые возникали у него довольно часто. Дожидаясь прибытия вертолёта, Хэткок вспомнил первый день на Дыкфо: тогда Робертс забрался на камни, окружавшие снайперскую позицию, чтобы полюбоваться открывавшимся оттуда великолепным видом, и на него тут же обрушился шквальный огонь противника. Как только началась стрельба, старший из сержантов батальона рывком стащил Робертса вниз, после чего выразил сомнение в том, что на эту пару морпехов можно положиться. Это оскорбление глубоко уязвило гордость Хэткока. С того дня холодок в отношениях между ними только нарастал. Хэткок занимался своим делом, Робертс - своим, в основном наблюдая за происходящим.
Хэткок улыбнулся и снял панаму, прижав большим пальцем белое перо под ремешком.
* * *
Более семи лет назад, в 1959 году, в тёплый весенний денёк Карлос Хэткок стоял в вербовочном бюро морской пехоты в Литл-Роке, штат Арканзас, и глядел, как его мать подписывает бумаги, разрешающие ему поступить на службу в морской пехоте. Было это 20 мая, в день его семнадцатилетия. Сбывалась его давняя мечта.
В тот же день он отправился на самолёте в Сан-Диего, где ему предстояло провести тринадцать недель в рекрутском депо морской пехоты, доказав за это время, что ему по плечу вступить в самое элитное боевое сообщество Соединённых Штатов.
Карлос был пяти футов десяти дюймов ростом, весом - сто сорок фунтов. Несмотря на хрупкое телосложение, он был способен бегать с утра до вечера и мог поднять над головой груз, вес которого равнялся его собственному весу. Он окреп на работе - пятнадцати лет от роду Карлос бросил школу и устроился в Литл-Роке на фирму, выполнявшую бетонные работы. Там он по десять часов в день ворочал лопатой раствор при одном выходном в неделю.
Учебный лагерь для новобранцев не обещал лёгкой жизни, но Карлос был достаточно вынослив, чтобы выдержать тяжёлые, изматывающие дни и ночи. А справляться с психологическими нагрузками ему помогала крепкая самодисциплина, которую он выработал в себе в юном возрасте, когда ему пришлось взвалить на плечи заботы о семье.
Сидя на коричневом пластмассовом сиденье в тускло-сером автобусе с надписью "ВМС США" на боку, Хэткок прибыл в рекрутское депо морской пехоты Сан-Диего. Автобус доставил туда его и ещё человек тридцать новобранцев с аэродрома Линдберг-Филд. Некоторые из юношей громко болтали и курили, хотя пухлощёкий светловолосый рядовой, сидевший за рулём, предупредил их, что начинать военную карьеру таким образом не рекомендуется.
Было одиннадцать часов, вечер был тёплым, что характерно для западного побережья. Автобус остановился, и в него заскочил сержант-морпех в желтовато-коричневой форме, наглаженной до такой степени, что стрелки на груди выступали на полдюйма.
Начищенные ботинки сержанта сверкали как лакированные, на голове его красовалась коричневая фетровая шляпа с широкими плоскими полями, с угольно-чёрной эмблемой корпуса морской пехоты спереди по центру. Морпех тут же направился к одному из самых развязных рекрутов.
Всю дорогу из аэропорта этот горластый парень похвалялся крутизной своей банды из Сент-Луиса. Его длинные, густые, изрядно набриолиненные чёрные волосы были стянуты на затылке в утиный хвост. Из-под закатанного рукава чёрной футболки выглядывала пачка "Кэмела", из угла рта торчала дымящаяся сигарета.
Не говоря ни слова, инструктор выдернул у него из губ сигарету, бросил её на резиновый коврик в проходе между сиденьями, и раздавил её одним поворотом носка ботинка. В наступившей тишине с полдюжины остальных дымящихся сигарет вдруг попадали на пол, а широкоплечий сержант обвёл салон автобуса суровым взглядом тёмных глаз, почти невидимых под полями его шляпы.
Хэткок испытал благоговейный страх. "Начинается!" - вырвалось у него.
Морпех посмотрел на него. Только Хэткок собрался встать на ноги, как его пригвоздил к месту холодный взгляд инструктора.
"Внимание, девочки! И ты, милашка, тоже, - громко сказал он, глядя Хэткоку в глаза. - С этой минуты приказываю вам открывать рот только тогда, когда к вам обратится ваш инструктор. При этом первым словом должно быть "сэр", - с чувством прорычал инструктор и сделал внушительную паузу. - И последним словом должно быть "сэр". Ясно?
Ответом было молчание.
"Когда к вам обращается инструктор и задаёт вопрос, порядок ответа таков: сначала "Сэр", затем ответ по делу, и в конце снова "Сэр". Ясно?" И на этот раз инструктор ничего не услышал. Он взглянул на Хэткока. "Рядовой!"
Хэткок проглотил слюну и ответил протяжным арканзасским баском: "Что, сэр?".
- Что я только что сказал?
Хэткок почувствовал, что краснеет. Он поднялся с сиденья и промямлил: "Сэр... э-э-э... нельзя говорить, пока вы...вы...."
Морпех оборвал его на полуслове. "Вы...? Вы...? Ты о чём это, а? Кого ты хочешь вы...? Вижу - ты из деревни. Деревенские - они такие, им что бабу, что овцу. Так? Может, и меня захочешь "вы...."?
- Сэр, никак нет, сэр, - моментально ответил Хэткок.
- Сесть! - рявкнул инструктор.
- Сэр, так точно, сэр, - ответил Хэткок, с радостью опускаясь на сиденье.
- Не слышу!
Хэткок громко ответил: "Сэр, так точно, сэр!"
- В общем, так, жопоглаз, - сердито объявил сержант, лицо которого казалось вырубленным из гранита. - Отвечать полагается так: стать по стойке "смирно", очко жим-жим, глаза навыкате. Если этого не видно - значит, тихо отвечаете. Понятно?
Хэткок вскочил на ноги, выгнул спину и выставил подбородок прямо перед собой. Плотно зажмурив глаза, он завопил так, что у него вздулись вены на шее: "Сэр, так точно, сэр!!!"
Сержант сделал несколько шагов по проходу. "Девочки! Всякий раз, когда инструктор обращается к вам всем сразу, вы должны отвечать все сразу. Отвечать надо правильно и громко. Если ваш общий ответ мне не понравится, то и расплачиваться будете все сразу. Ясно?"
Тридцать молодых парней ответили в унисон (очко жим-жим, глаза навыкате): "Сэр, так точно, сэр!"
- Очень хорошо.
Во время разговора с инструктором обращаться к нему в третьем лице. Что это значит? - Если вы о чём-то просите, например, если девочке захотелось пи-пи, вы должны изложить свою просьбу следующим образом: "Сэр, рядовой просит разрешения отлучиться в гальюн для отправления естественных надобностей, сэр!"
Навсегда исключите из своего словаря два слова: "я" и "вы". Их следует заменять словами "рядовой" и "инструктор". Ясно?
- Сэр, так точно, сэр! - прогремело из тридцати глоток.
- Так - когда я выйду из автобуса, чтоб я не слышал ни звука - только свист ветра, который заполнит вакуум, возникший на вашем месте, да грохот ваших копыт на вон тех жёлтых следах от ботинок на бетоне. Понятно?
- Сэр, так точно, сэр!
- И чтобы там ни слова. За плацем - казармы, в них спят морпехи, и будить мы их не будем. Не будем?
- Сэр, никак нет, сэр!
Инструктор развернулся и вышел из автобуса, вслед за ним загрохотали ноги тридцати перепуганных новобранцев, одним из которых был Хэткок.
Ночью ему выдали матерчатый поясной ремень, спортивные туфли, зелёные повседневные кепи, куртку и брюки, просторную белую футболку, просторные белые трусы, зелёные шерстяные носки, голубую пластмассовую мыльницу, кусок мыла "Дайал", голубой пластмассовый футляр для зубной щётки, крем для бритья "Барбасол", бритву, тюбик зубной пасты "Крест", зубную щётку, резиновые тапочки, которые морпехи называют "душевыми тапками", серые шорты, жёлтую спортивную фуфайку с красной эмблемой корпуса морской пехоты на груди, большую вещевую сумку из зелёного брезента, с широким ремнём, который зацеплялся за кольцо в верхней части, ведро, две простыни, подушку и одеяло. Спать он лёг в четыре утра, а через полтора часа инструктор объявил измотанным новобранцам подъём. Так начался первый день из их тринадцати адских недель.
* * *
Хэткок хмыкнул, вспомнив те незабываемые дни. Он смотрел через открытую дверь вертолёта на изумрудно-оранжевые джунгли, глядя на верхушки деревьев, проносившиеся всего в нескольких футах под вертолётом, который стремительно приближался к высоте 55. Он вдруг подумал о том, что первый день в морской пехоте стал для него самым памятным изо всех его дней рождения.
Он вспомнил также, что и на Джо мог жениться 20 мая, но решил, что сделать это 10 ноября, в день рождения морской пехоты, будет в определённом смысле лучше. Этот день как-то уравновешивал количество праздников в году, да и запомнить его было легко. 10 ноября 1967 года должен был стать днём пятилетней годовщины их свадьбы. Для Хэткока эти пять лет семейной жизни прошли быстро. Жили они счастливо, хотя и не без проблем.
* * *
Джо была не по душе жизнь "вдовы стрелковой команды". В то же время, выходя за Карлоса в 1962 году, она знала, что её ждёт: он часто был в отлучке, разъезжая по всей стране и выступая на соревнованиях на уровне района, штата и всей страны. Карлос уезжал в четверг и приезжал в воскресенье вечером. В понедельник, вторник и среду он работал с пяти утра до шести вечера на стрельбище. По вечерам он лежал на полу перед телевизором, отрабатывая различные положения для стрельбы, застывая стоя, сидя, на одном колене и лёжа - из этих положений он стрелял на соревнованиях. С начала марта до конца апреля он вообще ничем кроме стрельбы не занимался.
Тем не менее, решив стать госпожой Хэткок, Джо заранее смирилась с такой жизнью. Спроси её кто-нибудь о возможности такого решения в тот момент, когда она с ним познакомилась, она рассмеялась бы в лицо тому, кто задал бы этот вопрос. С другой стороны, Хэткок сразу же решил, что Джо - классная девушка, симпатичная и с отличным характером. Это мнение сложилось у него в тот самый день, когда он зашёл в банк в Нью-Берне, штат Северная Каролина, в котором она работала кассиром. Было это в январе 1962 года.
Случилось это вскоре после того, как Хэткок прибыл на авиабазу морской пехоты Черри-Пойнт из 1-й бригады морской пехоты, дислоцировавшейся на Гавайях, где он провёл последние два года, разъезжая по экзотическим портам Дальнего Востока и южной части тихоокеанского региона.
Для Хэткока перемена была разительной - уехав из райских тропических мест с их смуглокожими девушками и чудесными ночами в увольнениях, он попал в прибрежный район Северной Каролины, с его сельскими дорогами, тянувшимися по табачным плантациям, и развлечениями в заведениях при бензоколонках.
Пройдя курс обучения на пехотинца, Хэткок уехал из Кэмп-Пендлтона на базу на "Острове сокровищ" в заливе Сан-Франциско, откуда на транспортном судне отправился на Гавайи. Он был назначен пулемётчиком в оружейный взвод роты "E" 2-го батальона 4-го полка морской пехоты. Там он изо всех сил старался не посрамить прозвища батальона - "Изумительные гады" - во время увольнений на берег в портах Тайбэй, Токио, Папеэте и других экзотических местах, не говоря о своём родном порту - Гонолулу.
Когда Хэткок прибыл на авиабазу в Северной Каролине, начальник строевого отдела в первую очередь озадачился вопросом о том, куда пристроить морпеха-пехотинца на авиационной базе. Ближайшие пехотные части располагались в сорока милях к югу - в Кэмп-Леджене. Он спросил Хэткока, не против ли тот выполнять особые обязанности - следить за порядком в спортзале и выдавать мячи. Хэткок подавил комок в горле и попытался не показать, какое отвращение вызвало у него это предложение.
Он посмотрел прямо в глаза краснорожему морпеху и с простоватым выражением лица спросил: "А стрельбище в Черри-Пойнте есть?"
Хэткок знал, что стрельбище есть, и что на нём тренируется отличная команда по стрельбе. Но он опасался, что если сразу же попроситься в команду, начальник строевого отдела может и не удовлетворить этого желания рядового первого класса. А вот если они сами о том подумают, то он наверняка туда попадёт.
"У меня есть кое-какой опыт, - сказал Хэткок комендор-сержанту. - Я тренировал стрелков в Канеохе, и сам выступал - в составе гавайской команды морской пехоты. Можете позвонить на Гавайи - комендору Терри или лейтенанту Лэнду. Я там у них учился, в школе снайперов-разведчиков. Может, и здесь на стрельбище на что-нибудь сгожусь".
Комендор-сержант выслушал его и ответил: "Сейчас позвоню ганни Полу Йигеру на стрельбище - посмотрим, найдётся ли у него местечко для тебя".
Разговор по телефону много времени не занял. Йигер уже знал, что отличный стрелок, рядовой первого класса Хэткок должен прибыть на базу, и что этот молоденький морпех годом ранее стал чемпионом Тихоокеанского округа по стрельбе из винтовки. Он сразу же решил, что Хэткок будет выступать за команду базы Черри-Пойнт в чемпионате корпуса морской пехоты.
За три года службы в Черри-Пойнте и участия в соревнованиях Хэткок перестал был подающим надежды начинающим стрелком - он получил звание Заслуженного стрелка, побеждал на чемпионатах корпуса морской пехоты, вооружённых сил и США. Выступая по программе соревнований "А", он установил рекорд морской пехоты, выбив 248 очков из 250. Этот рекорд остался непревзойдённым и ушёл в историю вместе с самой программой. А случилось это уже в первый год его службы на базе.
Первые рождественские каникулы в Каролине Хэткок провёл в казарме, читая книги и тренируясь - изгибая стройное тело, он намертво застывал в различных положениях для стрельбы. Увольнения на берег в портах южной части Тихого океана оставили в его памяти незабываемые впечатления, но соревнования по стрельбе привлекали его ещё больше. Для Хэткока умение метко стрелять было главным в понятии "морской пехотинец" - это искусство было неотъемлемой частью его работы. Хэткок ничего не имел против того, чтобы провести Рождество в одиночестве. Мысли о том, что стрельбище скоро откроется, и начнётся новый сезон соревнований, а он может попасть в команду Черри-Пойнта, не позволяли ему унывать.
Однако кое-кто из морпехов, проводивших праздники в казарме вместе с ним, пожалел тихого и скромного стрелка и решил, что ему не помешает развлечься. У одного из его товарищей была подружка, которая работала в банке в Нью-Берне - небольшом городке, расположенном совсем недалеко от главных ворот авиабазы Черри-Пойнт, если ехать на машине. Он с самыми добрыми намерениями сообщил Хэткоку, что у его подруги есть знакомая, которая как нельзя лучше сможет избавить его от одиночества.
В тот январский день, когда Карлос Хэткок вошёл в банк Нью-Берна, где работала Джозефин Брайан Уинстед, было очень холодно. Джо только что перевалило за тридцать, но на вид ей было никак не больше двадцати одного. Причёски и одежду она выбирала по последней моде, и, пережив несчастливый и неудачный брак, уже привыкла к самостоятельной жизни. Жила она с матерью в Нью-Берне в небольшой квартирке. По выходным они с мамой ездили в Вирджиния-Бич, в гости к сестре Джо. После развода с мужчинами она встречалась редко.
В то свежее январское утро Хэткок был в блестящей чёрной хлопковой рубашке с длинными рукавами, белыми перламутровыми пуговицами на воротнике, манжетах и спереди, и в чёрных блестящих брюках. Другой гражданской одежды у него не было.
Хэткок привык к военной форме. Он гордился тем, что служит в морской пехоте, и любил ходить в жёлто-коричневом обмундировании, которое так восхитило его, когда ему было всего восемь лет - тогда он впервые увидел морпеха. Всё своё обмундирование он отдал подогнать точно по фигуре. Даже повседневные рубашки и брюки из ткани "в ёлочку" были у него ушиты, а на кожаных каблуках неизменно начищенных ботинок набиты подковки. Вид у него был безупречно образцово-показательный. В гражданской одежде он не нуждался, но в конце концов соседи по казарме на авиабазе убедили его, что в гражданке он будет пользоваться намного большим успех у женщин.
Когда Джо увидела стройного темноглазого жгучего брюнета в чёрной же одежде, она подумала: "Господи! За что же мне такое наказание?" А когда Хэткок уверенно зашагал по полированному мраморному полу, громкий звон его каблуков только усугубил первое впечатление.
"Здрасьте! Меня зовут Карлос Хэткок", - сказал он с напускной самоуверенностью. Он не мигая уставился на неё тёмными карими глазами и улыбнулся, обнажив сверкающие ровные зубы.
Джо с трудом, но попробовала не обращать внимания на его впечатляющий наряд, и увидела перед собой весьма привлекательного юношу - стройного и мускулистого, опрятного, с чистой кожей. Но главным во всём его облике были глаза - горящие, пронизывающие насквозь. Против этого взгляда Джо ничего не смогла поделать, она покраснела и опустила глаза.
"А меня зовут Джо", - сказала она. Она ни разу ещё не смущалась с тех пор как вышла из подросткового возраста. Джо вдруг очень застеснялась.
Когда они вышли из банка и пошли по улице, она спросила Хэткока: "Вам не холодно? Я совсем озябла! Почему вы без пальто?"
Лицо Хэткока вспыхнуло ярким румянцем, и Джо вдруг поняла, что спрашивать об этом не следовало. Она тут же испуганно извинилась.
"Да ладно, всё нормально, - ответил он с гордо поднятой головой. - Я только что с Гавайских островов, и пальто купить не успел. Мне тоже страшно холодно".
Джо вдруг прижалась на ходу к Хэткоку, обняв его за талию, чтобы согреть его своим теплом. "Пойдём быстрее. Я не хочу, чтобы ты совсем замёрз".
Он широко улыбнулся.
Хэткок получал жалованье дважды в месяц - пятнадцатого и тридцатого числа, каждый раз менее 50 долларов. С первой же недели, ещё в лагере начальной подготовки, он начал покупать сберегательные облигации. Кроме того, он ежемесячно откладывал по 20 долларов, которые клал на счёт в сберегательном банке. На третьем году службы у него накопилось более пятисот долларов, не считая облигаций. Он рассчитывал дослужиться до капрала и купить машину. После встречи с Джо ему пришлось пересмотреть свои планы. Ему едва хватало денег, чтобы выплачивать ежемесячные взносы, но он как-то умудрялся сводить концы с концами, потому что при покупке "Шевроле Белэр" сразу же выложил 500 долларов.
Узнав о том, что сотворил рядовой первого класса, получающий жалкое жалованье, комендор-сержант Йигер рассердился не на шутку. "Хэткок! Ты что, с ума сошёл, или с рождения такой редкостный дурак? Ты откуда думаешь деньги брать? Заплатишь за стрижку, стирку, внесёшь взнос за машину, заправишься - у тебя же за душой ни гроша не останется!"
"Питаюсь я в столовой. Сплю в казарме. Это всё бесплатно. На стрижку в месяц уходит четвертак, на стирку - пять долларов. Так что платить смогу легко", - ответил Хэткок.
Всё лето Хэткок встречался с Джо, тратя при этом не более 5 долларов в неделю. Джо не обращала на это внимания. Познакомившись поближе с этим вежливым юношей, она полюбила его. В нём было что-то мальчишеское, он был исполнен идеалов и мечтаний. С ним ей было очень хорошо. К августу она была от него без ума, равно как и он от неё. Они были знакомы уже почти девять месяцев, а Хэткок по-прежнему не делал даже намёков на то, чтобы вывести их отношения за пределы регулярных свиданий. Джо поняла, что следующий шаг должна сделать она сама, поскольку он явно не собирался этого делать.
"Нам надо перестать встречаться, - сказала она Хэткоку, когда однажды, тёплым августовским вечером, они отъезжали от её банка. - Так у нас ничего не выйдет. Я больше так не могу - кино по пятницам и выезды на природу по субботам и воскресеньям. Мне этого мало. Я взрослая женщина, а не девчонка".
"Я не могу жениться, - ответил Хэткок тихо, почти неслышно. - Надо сначала сержанта получить. Меня уже два раза разжаловали в рядовые, я только что в третий раз пришил нашивку рядового первого класса. Думаешь, мне разрешат жениться?"
"Ждать я не намерена, - ответила она. - А запретить тебе не могут".
Хэткок понял, что спорить бесполезно. Ему ещё не приходилось обращаться к начальству по вопросам женитьбы - об отношении корпуса морской пехоты к подобным вопросам он знал лишь по рассказам таких же снаффи*, как и сам. Но он знал наверняка, что жалованья рядового первого класса или даже капрала никак не хватало до уровня доходов, с которыми можно было бы хотя бы помечать о том, чтобы содержать семью. Но Хэткок любил Джо и не хотел её терять. Он знал, что готов вытерпеть что угодно, лишь бы она на это согласилась.
* * *
* Сленг, означает морских пехотинцев низших званий рядового и сержантского состава. Происходит от "Snuffie Smiths", т.е. людей низшего круга.
* * *
В половине пятого утра над головой Хэткока раздался сигнал, сонный морпех спустил ноги на пол и с трудом встал. Ему показалось, что сейчас его стошнит. "Господи!" - простонал он, направляясь к душевой по проходу между койками и шкафами. Через час он был готов начать неприятный разговор, страх перед которым мучил его всю ночь.
- Ганни Йигер, мы с Джо решили пожениться, - доложил Хэткок своему непосредственному начальнику.
- Ни за что, - ответил ему Йигер не допускающим возражений тоном.
- А я всё равно женюсь. Я всё уже обдумал. У неё хорошая работа, а я её люблю.
Ганни посмотрел на Хэткока и покачал головой. "Да уж, ты всё равно женишься. Это как с машиной. Уж я-то знаю. Залетела, небось?".
Хэткок сердито взглянул на ганни. "Никак нет. С чего это вы взяли? Она приличная девушка".
- Спокойно! Мне ведь надо будет капитану доложить, у него тоже возникнут вопросы.
Ганни окинул его оценивающим взглядом. "А на что вы жить будете? На её зарплату? Или машину продашь? И где вы будете жить? А если она забеременеет? Тогда что? Ты лучше сперва всё обдумай. Ты понимаешь, что в банке беременной женщине работать не разрешат? И если она потеряет работу, ты окажешься в полной жопе".
Хэткок посмотрел на ганни и тихо, спокойно сказал: "Я женюсь. Приглашаю вас на свадьбу. 10 ноября".
На следующий год Джо забеременела, и ей пришлось уволиться. Хэткок с честью дослужился до капрала.
* * *
Благополучно добравшись до базы, Хэткок направился в свой блиндаж. Он думал о прошлом и будущем. Он знал, что его жене будет больше по душе, если он уйдёт из морской пехоты и где-нибудь осядет - начнёт работать, купит дом. Но сам он любил морскую пехоту, и уже отдал ей значительную часть своей жизни.
"Восемь лет уже", - вслух подумал он, подходя по тропинке к кольцу из мешков с песком высотой по пояс, окружавшему строение со стенами из фанеры и сеток и жестяной крышей, которое морпехи называли "хибарой". Там жили инструктора школы снайперов-разведчиков 1-й дивизии морской пехоты.
Младший капрал Джон Роналд Бэрк лежал на койке. Карлос Хэткок считал его лучшим из всех наблюдателей, с которыми ему довелось поработать. Молодой алабамец взглянул на него и спросил: "Сержант Хэткок, вы что-то сказали?"
Хэткок прислонился левым плечом к высокому, узкому дверному проёму. "Нет, это я сам себе. Завтра выйти готов? Поработаем на севере, в Слоновьей долине".
Бэрк кивнул: "Хоть сейчас. Хотя, само собой, я не горю желанием снова жить целую неделю на арахисовом масле, сыре и печенье Джона Уэйна. Возьму-ка я на этот раз ещё и повидла пару банок. Надо бы разнообразить рацион".
Снайперам приходилось передвигаться налегке, и они привыкли брать с собою лишь небольшие плоские банки с арахисовым маслом и сыром. Другие банки из сухого пайка, размером побольше, им не подходили.
Хэткок рассмеялся. "Хочешь хорошо питаться? Научись печатать на машинке. Переведут на высоту 327, засядешь в лагере - мигом разжиреешь".
"Нет уж, спасибо, - ответил Бэрк. - Я вам не поги"*.
* * *
* Поги - сленговое словечко, означающее морского пехотинца, занимающегося штабной работой, например, снабженца или писаря. Поги можно было уговорить оказать определённую услугу по своей части, угостив его сладким печеньем или газировкой - так называемой "приманкой для поги".
* * *
Хэткок встал в очередь у палатки, в которой располагалась столовая гарнизона высоты 55. Надо бы хорошенько поесть напоследок, подумал он. Со следующего дня ему предстояло перейти на обычное меню из арахисового масла и сыра.
* * *
Хэткок сидел на краю своей кровати и, положив на ногу блокнот, писал Джо очередное письмо. Она и представления не имела о том, что он не только учит морпехов меткой стрельбе - насколько она знала, в морской пехоте он занимался именно этим, не считая того, что Карлос участвовал в соревнованиях да ещё какое-то время прослужил в военной полиции. Откуда было ей знать, что её муж, этот тихий деревенский паренёк, стал самым опасным для врага снайпером во всей морской пехоте?
Он мало писал ей о том, чем занимается. Когда служил в Чулае в военной полиции, писал ей, что эта служба ему не по душе.
В октябре она с радостью узнала от него, что из военной полиции его забрали, и он теперь служит со старым товарищем по команде капитаном И. Дж. "Джимом" Лэндом, вместе с которым они организуют новую школу, в которой будут обучать морпехов меткой стрельбе. В письмах он писал о том, что очень по ней скучает, но ни разу не упомянул о том, что ходит в "Индейскую страну", чтобы выслеживать и убивать Чарли.
