ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Галахов Владимир Владимирович
Девять жизней кота Мефодия. Жизнь четверая. Картинки к жизни четвертойй

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  
  Жизнь четвертая
  
   Простились с гостеприимным домом в Солнцево и с институтом по-хорошему. В ходе выпускного вечера в институте, выпускники обоих факультетов взревели в восторге в конце торжественной речи начальника института. Привычка генерала курить сыграла веселую шутку. Держа в одной руке и бокал с вином, и зажженную сигарету, генерал от души толкал прочувственную напутственную речь, жестикулировал свободной рукой. Столбик пепла на сигарете медленно увеличивался. Речь подходила к завершению. Пепел на сигарете уже начал изгибаться над бокалом. И вот все слова сказаны, генерал дает отмашку рукой с бокалом, пепел отваливается от сигареты, падает в вино, генерал тут же опрокидывает в себя это бокал вина. Восторгу выпускников не было предела. Генералу очень понравилась реакция молодых офицеров на его речь. Похоже, он даже не ощутил постороннего привкуса в вине. Но прецедент тут же вошел в историю института.
   Наша группа на следующий день собралась в банкетном зале ресторана гостиницы "Будапешт". Уважаемые и любимые преподаватели в качестве почетных гостей, юные жены наших товарищей. Все прекрасно. Но как-то пусто было на душе. Не ощутив опьяняющего восторга от перехода в иной качественное состояние Кот с другом своим вернулись в Солнцево в первом часу ночи. Две приятельницы из хозяйских дочерей уже спали, но охотно оторвались от подушек. Кот с другом припасли к случаю пол-ящика шампанского. Веселье продолжалось. А потом были сборы. Что-то из объемного офицерского "приданного", пошитого в гарнизонном московском Доме Военной Одежды укладывалось в тюки, упаковывалось и отсылалось на свое же имя к новому месту службы. Что-то из обиходного оставлялось радушной хозяйке и ее дочерям. Были на прощание и слезы женской части коллектива.
   Что такое уехать из Москвы в южном направлении в разгар сезона отпусков? Это примерно то же, что таранить лбом противотанковые бетонные надолбы. Кот и еще двое сокурсников, но "турков" прорывались к местам службы, используя все возможности. Но ничто не помогало. Дошли даже до "генеральской" кассы где-то в районе комендатуры. Обессилив от жары и безысходности, пришли к коменданту Курского вокзала, положили перед ним свои предписания, заявив, что не уйдут отсюда без билетов на поезд. На что дежурный помощник коменданта, не моргнув глазом выдал распоряжение в кассу отправить рвущихся служить на южных границах страны лейтенантов до следующей комендатуры, то есть до Курска... Кассирша в воинской кассе задала маловразумительный вопрос: "А зачем до Курска?" и выдала билеты до... Адлера. Счастью нашему не было предела. С опозданием на сутки, но все же выехали. До Адлера доберемся, а дальше уж как-нибудь.
   Такова уж была суть железнодорожных пассажирских перевозок с те времена, - в летний сезон отпусков каждый старался нажиться на стремящихся на отдых трудящихся. Билетов в кассах не было, зато поезда шли со свободными местами, куда бригады проводников по сходной цене подсаживали пассажиров, деля добычу с начальством. Так и мы - один "араб" в лице Кота и два "турка" в лицах его сокурсников ехали к местам службы в Закавказье втроем в купе мягкого вагона. "Мягким" он назывался только по факту плюшевой обивки диванов купе. Из этой обивки пыль вываливалась слоями. До самого Адлера никто не посягнул на свободное четвертое место. В Адлере, узрев наличие уходящих далее к нужным местам назначения поездов, трое коллег направились к коменданту за продолжением банкета.
   Комендант отбыл в неизвестном направлении, а поезд в Тбилиси вот уже на подходе. Радушные проводники предлагали доставить в лучшем виде за 25 рублей... Всего. Это сейчас не сумма. А тогда у молодых лейтенантов, еще не получивших подъемные, таких денег просто не было. Были воинские проездные документы, которые проводники не видели в упор. Ушел поезд и на Ереван. Оставалось добираться на электрички до Сочи, чтобы атаковать в штыки контору военного коменданта. Доехали, таких же с бумажками вместо денег было немного, но много было прочих, почему-то решивших также брать билеты в воинской кассе. Пришлось встать строем клина и раздвигать примазывавшихся к чужой славе. Билеты получили, но на утренние поезда. И выяснили, что в городе Сочи теплые ночи, если коротать их на пляже или на скамейке где-нибудь в парке.
   Утомленные ночным "солнцем" сели в ереванский поезд. Вечером следующего дня тепло простились с одним из наших, уезжавшим в Ереван, на вокзале в Тбилиси. Еще одна ночь на вокзальной скамейке. К части своей Кот добрался только на исходе третьих суток.
  День был воскресный, столовая не работала. Есть было негде. Но от жары и недосыпа, есть даже не хотелось. Нашли в общаге диванчик. Служба началась. Если солдат спит, то служба все равно идет...
   Когда обстоятельства сильнее твоих желаний, остается приспосабливаться. Кота поселили в отдельную комнату офицерского общежития. Явно рассчитанная на двух обитателей, комната казалась огромной. Выгороженный шкафами угол скрывал некий хозяйственный уголок, где от прежних постояльцев сохранилась кое-какая посуда. Большой обеденный стол, шесть стульев, письменный стол, две железные кровати. Чей-то брошенный, но работающий холодильник. Ладно, Кот и без всего этого не пропал бы. Ближайший очаг цивилизации - поселок районного значения. Ближайший город - промышленный центр. До столицы республики автобус идет полтора часа. После пяти вечера жизнь останавливается вместе с общественным транспортом. Кина не будет до субботы. Зато в клубе есть библиотека. Чего точно не было - это телевизоров. Зато были гитары, были канистры под пиво и вино, были мотоциклы у тех, кто прибыл служить годом или двумя раньше. Они и насоветовали - здесь два варианта - либо женись, либо покупай мотоцикл.
   Но рана в сердце Кота еще кровоточила. И смотрины молодых лейтенантов проходили без его участия. Несмотря на то, что отец Кота служил офицером, самому Коту азы жизни в небольшом гарнизоне пришлось осваивать с нуля.
   Все про всех всё знают. Всё на виду. Любые отношения становятся предметом обсуждения. Дружная компания офицеров - холостяков объединялась только по выходным. Готовить толком никто не умел, поэтому при закрытой столовой оставалось на имевшейся кухне стряпать что попроще. Очнувшегося от долгого сна Кота сразу привели в компанию, где пришлось кое-что пояснить о себе. На столе лежали пучки зелени, стояло вино, огромная сковородка с жареной картошкой, очень вкусный мягкий хлеб, помидоры, огурцы... Голодным не останешься.
   Через неделю Кот отправился пополнять запас инвентаря. Привычка иметь все свое у Кота давно укоренилась. Сковородка под свои нужды, чайник, тарелки, вилки, кружки. Был даже кофейный сервис. Этот сервиз Кот привез из Литвы в подарок на свадьбу своему другу по школе. Но тот с молодой женой отбыл в свадебное путешествие, Кот на свадьбу не попал, и сервиз приехал служить вместе с Котом.
   А через пару месяцев на подъемные и частично в кредит появился у Кота и свой мотоцикл. Таких Ижевских машин у офицерской общаги начитывалось 17 штук. По сторонам крыльца, словно львы у парадной лестницы барской усадьбы стояли оранжевые ИЖ-Планета Спорт. Скромно притулилась одна "Ява", один чешский "CZ" и один мотороллер. Вот и вся свора. Суббота и воскресенье были днями "большого грохота". Молодежь прогревала двигатели своих стальных коней, стреляли выхлопами декомпрессоров одноцилиндровые "Планеты", утробно рычали двумя цилиндрами "Юпитеры". Затем все это дымящее выхлопами двухтактных двигателей стадо устремлялось к КПП, чтобы унести своих седоков подальше от служебных хлопот к озерам, на рынок, в магазины и так далее.
   Ценились пластиковые канистры на пять и десять литров, удобной формы для установки на багажники. Туда либо запас бензина, либо пиво руставского пивзавода, до которого было ехать всего минут десять, либо вино из подвала руставского рынка, куда можно было доехать минут за двадцать. Кот доехал до Тбилиси быстрее автобуса. На известной на весь мир улице Руставели нашелся винный магазин, куда можно было бы устроить экскурсию, чтобы ознакомиться со всем великолепием выпускаемой заводами Грузии продукции. Кот поводил носом и понял, что лейтенантского содержания не хватит, если не сделать подход к этому великолепию системным.
   Поэтому было принято решение - один раз в месяц брать на исследование две бутылки вина и одну коньяка. То, что выпивалось в общаге канистрами в расчет не принималось. Естественно, Кот приглашал к себе сослуживцев, чтобы не прослыть алкашом-тихушником. Случалось это по пятницам, после службы. По дороге к дому Кот кидал простой понятный всем призыв, а не хлопнуть ли по коньячку в конце трудовой недели. Мало кто отказывался. Поэтому даже спустя несколько лет после того, как Кот отбыл к другому месту службы, его помнили, как лейтенанта, у которого всегда водился коньяк.
   Но молодой холостой офицер не мог не представлять интереса для незамужних девушек и женщин, которых в гарнизоне насчитывалось достаточно. Но все никак не зарастала нанесенная рана. Все знакомства казались пресными, любое общение малозначимым, круг интересов гарнизонных дам - убогим. И тут случилось увидеть в Тбилиси афишу гастролей товстоноговского театра - лучшие в стране актеры, с лучшими спектаклями прославленного ленинградского театра. На робкий вопрос Кота в кассе филармонии о наличии билетов, охотно ответили, что есть, есть билеты на любые спектакли. Театр, куда в Ленинграде попасть было невозможно! На все имевшиеся в карманах деньги Кот набрал билетов в расчете на коллег по службе. "Ричард III", "Энергичные люди" с актерами, ставшими ныне легендами сцены в главных ролях. Это ли не чудо?
   Но чудо ждало Кота на следующий день, когда его рассказ о невиданной удаче с билетами не вызвал не только восхищения и готовности участвовать в поездке, но даже внятного интереса. Это было ужасно. Кот понял, что никогда он не станет здесь своим. Надо только послужить немного, а потом искать другое место службы. Где-то, где будут люди, соответствующие уровню его собственных запросов. Поездки на спектакли все же состоялись. Только "Ричарда" он смотрел в одиночестве, остальные билеты у него раскупили у входа за минуту. А на "Энергичных людей" собралась компания, но один из поехавших в антракте удалился в буфет и на второе действие не вернулся. Всё! Занавес. Походы в библиотеку и обратно стали регулярными. Книги, книги, как спасение от приглашений к очередной канистре.
  
  Девушки, приехавшие работать в гарнизонную школу, поселились в доме по соседству, в женском общежитии. При одной из них был некто, претендовавший на исключительное право ухаживать за своей дамой в качестве жениха. Две других... Ах эти двое. Они были также одиноки, как Кот и его сосед по общаге, живший в комнате напротив. Помочь девочкам осваивать быт городка - дело святое. Но они и сами оказались готовы делиться своим опытом. Тоже дети военных. Плюс еще и опыт жизни в Грузии.
   После совместной поездки на рынок за продуктами Кот получил четкие наставления о том, как надо торговаться на этом рынке. Почему нельзя соглашаться с предложенной ценой, как надо выражать сомнение, как выражать готовность уступить. Полезные были наставления. Она была хороша. Очень хороша. И нормальные инстинкты стали возвращаться в сознание Кота. И главное, фигурой она была столь же привлекательна, как та, что осталась в прежней жизни.
  Долго ли, коротко ли, но оставшиеся с опаленными чувствами люди сходятся. У нее также была история неразделенной любви. И Кот решился. Склонить девушку к близости получилось достаточно быстро. Хотя она была весьма серьезна и полна достоинства. Любил ли он ее тогда? Ответа на вопрос не было. Страсть, дополненная желанием нормального домашнего существования, сошлась с женской потребностью быть желанной и любимой. Всё должно состояться. И вот искомое признание, у нас будет ребенок. Значит она станет его женой.
   Друзья - ее подруга и его товарищ стали свидетелями на скромной свадьбе. Так было положено. Ее отец ушел из жизни только полгода назад. В год траура никаких торжеств. После свадьбы Кот с женой отбыл в первый офицерский отпуск. Парадная форма произвела на мать и отца, на бабушку и деда сильное впечатление. Отец был, несомненно, горд сыном. И невестка ему понравилась. Ну а матери? А какой матери вообще нравятся невестки?
  Первое знакомство с городом, прогулки по Ленинграду, совершенно иная жизнь, если сравнивать то, как им жилось в Закавказье. И несомненная радость отца от осознания того, что он станет дедом. Только не суждено было этому случиться. По настоянию родителей, все же решили собрать родственников, чтобы отметить свадьбу. Гостей позвали к пяти вечера. В четыре отцу Кота стало плохо. Раньше он залечил язву желудка, и давно забыл о ней, но в последнее время жаловался на недомогание. Диета и лекарства сглаживали ситуацию. В тот день купировать приступ не получилось. Приехавшая "скорая" застала отца в весьма плохом состоянии. Последней фразой, которую услышал Кот от отца была - "Я еще дедом буду...". Кот помогал врачу скорой, делал отцу искусственное дыхание, когда его сердце остановилось. Не помогло. Гости приходили к еще не остывшему телу любимца всей семьи.
   Кто-то обмолвился, что примета слишком тяжелая. Что Коту с женой стоит развестись... Хорошо, что Кот не узнал, кто посмел такое сказать. Весь дальнейший отпуск прошел в тумане. Сестра жены, приехавшая с Котом и его женой, срочно вернулась домой. Кот решил, что беременную жену надо оторвать от этого места скорби. Они купили билеты на экскурсионный поезд по прибалтийским столицам. Надо было возвращаться к службе. Мать Кота стала слезно упрашивать перевестись служить в Ленинград. Такое, в принципе, было возможно. Но Коту страшно не хотелось этого делать. Хотя ради бабушки и деда - родителей отца, он написал рапорт с просьбой о переводе. Хотя в тайне надеялся, что положительного ответа он не получит.
  Жену от отправил рожать в Ленинград. Доверия к медицине Закавказья он не испытывал. Да и главным было обещание, данное отцу, что внуки будут ленинградцами, как и он сам когда-то. Тогда у него был шанс стать уроженцем Сталинграда, где служил отец.
   Жена плакала, улетая зимой на роды. Своего сына Кот увидел уже полуторамесячным. Очередной отпуск ему не давали, пока он не предъявил телеграмму об очередной смерти в семье - умер его дед. Как-то все продолжалось через горе. И снова они вернулись в выделенную частью квартиру. Уже с малышом. Тогда девочки, вышедшие замуж, дружно родили первенцев. Чудесная картина, когда молодые мамы встречали мужей со службы, катая колясочки с детишками, радовала глаз, и командование также, вероятно, радовалось закреплению молодых кадров. Но мать Кота нашла свои рычаги в очень высоких инстанциях. Не зря говорят, что медики - самые обеспеченные связями люди. Внезапно пришел приказ о переводе в ленинградскую часть. И недолгие сборы, отправка контейнера, прощание с родственниками в Тбилиси. Новая неуютная жизнь с матерью в одной квартире. Бабушка оставалась самым близким и понятным и ему и жене человеком.
   Выделенная Коту должность оставляла мало времени для общения с семьей. Сменный рваный график работы, от которого большинство офицеров на сходных должностях достаточно быстро наживали себе язвы или гипертонии, а бывало, что и то и другое в букете. И не его это было дело. Возможно, стоило потерпеть, но разлады с женой и ссоры между женой и матерью делали такую жизнь вовсе отвратительной. Особенно стало мрачно, когда мать решила, что вправе управлять их семейной жизнью. Жена сделала два аборта. Кот тогда только предполагал причину, почему он один в семье. А теперь это стало известно точно, информация от болтливой приятельницы матери укладывалась в тему. Мать, родив Кота, да и то по настоянию отца, решила, что этой боли она выносить более не собирается, что это вредит ее фигуре и прочему. Потому-то Кот с детства чувствовал отчуждение с человеком, который по природе своей должен быть самым близким.
   Единственным выходом было брать управление в свои руки. Жестко и бескомпромиссно. И у них появился второй сынишка. Вроде все затихли, переключившись на родительские заботы. Но в начале получилось так, что дальше отношения с женой начали просто разваливаться. Накануне дня, когда жену надо было забирать из роддома, Кот получил приказ, исключавший возможность поездки за женой. Попробовав возразить и изложить обстоятельства, Кот получил жесткую отповедь и рекомендацию не морочить голову начальству своими проблемами. По телефону Кот упросил жену задержаться с выпиской на день... Дорого ему этот день обходился всю последующую жизнь. Каждый промах в семейной жизни, а у кого не бывает проступков, которые не приводят в восторг их жен, приводил к собиранию в кучу всех его грехов, начиная с предательства в роддоме. И Кот посыпал пеплом голову, клялся, уверял и унижался. А жизнь она - не гладкая дорога, и когда идет давление со всех сторон, из колеи может выскочить любой. И Кот выскочил.
   В солдатской чайной сменилась продавщица. На смену замужней даме, с которой можно было просто потрепаться, пришла молодая девица, которая, не смущаясь и не скрывая подлинного интереса, стала заигрывать с Котом. А ему все еще приходилось ездить на службу, отрываясь от семьи на двое или на трое суток. Разлад в жизни с женой сыграл свою роль. А девица еще и оказалась девственницей. Видно, это ее состояние сильно ее тяготило. К тому же, с ее слов, при медицинском осмотре, который проходят все работники общепита, ей диагностировали невозможность иметь детей. По факту это оказалось не так. После связи с Котом, ей пришлось делать аборт, и она исчезла из гарнизона. Ей на смену прибыла другая, которая подхватила Кота, как эстафетную палочку. Эта связь через некоторое время прекратилась, перейдя в искренние дружеские отношения. Она ни на что не претендовала и была просто благодарна.
   А в доме атмосфера накалялась. Решение рвать дистанцию пришло одновременно и Коту, и его жене. Первым стало общежитие училища при НИИ телевидения. Теперь Коту было близко до места службы, а жена и вовсе оказалась на работе круглые сутки. Воспитатель она действительно была хороший. Из девиц самого раздолбайского поведения ей удалось собрать коллектив, где этим девицам стало интересно самим. Но бюрократия способна загубить все. Туда же на работу взяли тетку непонятного происхождения, которая количеством бумаг быстро завалила все старания энтузиастов.
   И пришло время сменить одну общагу на другую. Там контингент подопечных жены был еще хлеще. Вывеску только сменить. Но и здесь жене удалось посеять разумное, доброе, смелое. К изумлению руководства училища, коллектив, созданный женой Кота за очень короткое время, выступил на смотре и стал лучшим в районе. Кот тоже был привлечен к работе как технический специалист. Но пришло время и Коту выделили, наконец, трехкомнатную квартиру в гарнизоне. Можно было плакать на пороге, можно было материть прежних жильцов, но это была "проходная" квартира, где люди пережидали какое-то время перед улучшением своего жилищного положения. Коту оставалось засучить рукава.
   Осенью дети должны были пойти в школу из нового жилья. Кот сломал старую не нужную голландскую печь. В образовавшуюся нишу хорошо встал самый большой по размеру из выпускавшихся в то время советских холодильников. Пришлось подправлять в двух комнатах полы, перекрашивать потолки, переклеивать обои. А запущенный санузел и кухню Кот просто разбомбил до голых кирпичных стен. Оказалось, это безумно интересно, строить свой дом. Из трущобы на первом этаже Кот вывез 8 телег мусора, запрягая лошадь из подсобного хозяйства, а потом еще сорок тачек вывез на себе. К осени все было готово. Не готовы только были отношения с женой. Приходилось с сожалением констатировать, что гармонии в интимной жизни у них не получается.
   Зимой, совершенно неожиданно, Коту предложили пройти медицинскую комиссию вместе с семьей, для возможной отправки в далекую тропическую страну. Из части, где теперь служил Кот специалистов его профиля практически не отправляли туда, потому что их было всего двое. Кот и тот, кого он сменил на его должности. Прецедент с отправкой опытного майора, а не молодого еще старшего лейтенанта, обернулся незачетом. Опытный майор с его неуживчивым характером и скандальной манерой поведения вернулся из командировки досрочно. Поэтому и предложение к тому времени уже капитану Коту было странным.
  Потом выяснился, что Кот был дублером специалиста из большой части. Ничего странного, у космонавтов тоже всегда есть дублеры. Комиссия уже забывалась, пришла весна. Жена почти перестала спрашивать, едут они или не едут. И случился понедельник, когда Кот пробегая мимо командира части, был им остановлен. Вопрос, "когда в плановый отпуск?" немного озадачил. Отпуск был запланирован на начало мая, после выполнения одного задания. Ответ командира ошеломил еще больше - "в эту дату ты уже должен быть на борту корабля, иди в строевую, получи отпускной и проездные, готовься к убытию на два года...".
   Уже позже коллеги по работе рассказали, почему так получилось. Основной кандидат слишком рано начал отмечать свой успех, и в "успешном состоянии" попался на глаза начальнику политического отдела, да еще и при этом ему нахамил, заявив, что уезжает далеко и надолго, и рожи этого начальника видеть долго не будет.
   Вечером информация была доведена до жены. Ехать или не ехать, такие сомнения были. Могли бы и отказаться. Надо было получать звание. А там это было сложнее. Решили надо ехать, поскольку хотя бы денег там можно заработать много больше. Отпуск ушел на беготню по магазинам в эпоху общего и поголовного дефицита. Список рекомендованных вещей, выданный в части, вызывал сомнения в ментальной адекватности лиц, его составлявших. Проще оказалось воспользоваться опытом тех, кто там уже побывал. Список сократился примерно втрое. Но тем не менее 2 года - это, срок. И Кот отправил в Одессу, откуда они уходили, восемь ящиков различного формата с отобранным в поездку барахлом.
   В Одессу полетели самолетом. Сборный пункт под Одессой, проживание в едином большом бараке, суета с получением ящиков, их доставка в сборный пункт. Встречи с коллегами из других частей, с которыми порой приходилось общаться по службе по каналам закрытой связи, и конечно, посиделки. Мужчин пару раз потренировали вытаскивать их ящики из склада для предъявления таможне, но все это ни к чему не привело. Таможенники не приезжали, и все приходилось затаскивать обратно.
   Среди баек, услышанных на сборном пункте, была и такая. В предстоящую поездку на пару лет каждый запасал то, что казалось ему важным и нужным. Нашелся прапорщик, который счел важным для себя прихватить с собой ящик коньяка. За время сидения в сборном пункте никого не угостил и сам к нему не притронулся. Неизвестно кому пришла в голову довольно жестокая мысль наказать жадину. Пустили слух, что таможня проверяет особо тщательно наличие спиртного, которого провезти с собой можно всего 1 литр. Прапор заметался, пытаясь пристроить свою "контрабанду" своим же попутчикам, чтобы они провезли бутылки как собственные. Никто не поддавался на уговоры, не желая, якобы, рисковать, поскольку каждый что-то понемногу вез. Отчаявшийся прапор устроил пьянку, чтобы "добро не пропало". В себя он тот несчастный коньяк вливал до тех пор, пока он из ушей не полился. Внесли его бесчувственное тело на борт остальные участники той пьянки. Они же наутро объяснили пострадавшему, как нехорошо жадничать, и что на его груз вообще никто смотреть не собирался. Для мужика это была трагедия, но и урок на всю оставшуюся жизнь.
   Настоящая коррида началась, когда выяснилось, что из Подмосковья один из ребятишек привез ветрянку. Это была большая беда. Болезнь предельно заразная, поэтому все, кто ей не переболел в детстве, уже можно было считать, что были заражены. Перед руководством встала серьезная проблема. Если задерживать воинский эшелон, как теперь мы назывались, то неизвестно на сколько. А каждый день простоя корабля - это большие деньги. Решение было принято - всех срочно грузить на борт, всех заразившихся лечить на борту, всем здоровым вести нормальный образ жизни, то есть изображать радостных "туристов", идущих с детьми в трансатлантический круиз. Ускоренная погрузка без всякого таможенного досмотра ящиков, и ночью огни Одессы остались за кормой. И началась другая жизнь.
  
  Картинки к жизни
  
  Впервые в жизни спортивная карьера несла Кота так далеко на восток и юг нашей страны. Ташкент - звезда Востока, или что-то вроде, звучало в ушах, выдернутое из текста узбекской группы "Ялла". Все как обычно, только дорога с пересадкой в Москве заняла четверо суток. Интересное началось, когда поезд отвернул от Предуралья на юг и потянулись бескрайние казахские степи. Самыми привлекательными были две точки - Аральск, где еще пахло не обмелевшим к тому времени морем, а вдоль вагонов бегали продавцы огромных вяленых рыбцов. Казалось, жаркое казахское солнце насквозь просвечивает эти желтоватые рыбины. И, естественно, Тюратам - оттуда мы могли бы увидеть очередной старт ракетоносителя - Байконур был рядом. Все пялились в черноту ночи в надежде услышать грохот ракетных двигателей и зарево от старта. Тщетно, не было на наш проезд запланировано это зрелище.
   Жара не ощущалась. К ночи становилось даже прохладно. И опять в памяти всплывали песенные строки про Чимганские горы, с которых и тянуло вечерней прохладой, и про ишака, отдельных представителей этой породы копытных встретили прямо у ворот. Удобно было иметь неисчерпаемый запас очень горячей воды - мы разместились в казарме учебки, а прямо во дворе стояли душевые кабинки, к которым вода шла прямо из источников минеральной воды. Испод земли шла очень горячая минералка. Теперь ее разливают в бутылки и продают под названием "Сары-Агачская". А тогда мы наслаждались этой термальной водой, под которую из-за температуры не сразу можно было и вскочить, чтобы помыться.
   Все как обычно, если не один грустный эпизод. Стреляли очень интересное и динамичное упражнение из револьверов по поворачивающимся мишеням. На выстрел 5 секунд. Надо поднять руку с заряженным оружием, прицелиться и выстрелить. Не успел - мишень повернется. Внезапно с огневого рубежа раздался странный крик. Парень из дальневосточной команды отшатнулся от линии огня, бросил заряженный револьвер на столик и попятился назад. Его буквально швырнула на пол непонятная окружающим сила. Тело начало судорожно биться. Его прижали к полу. Изо рта пошла пена. Прибывший врач констатировал приступ эпилепсии. Болезнь дремала глубоко внутри и проявилась в момент сильнейшего морального напряжения. Все мысленно перекрестились - успел отбросить от себя оружие. А то бы неконтролируемые судороги в пальцах, и пуля от длинноствольного спортивного револьвера могла проделать в ком-нибудь очень аккуратную дырочку калибра 7,62 мм.
   Через пару дней всех вывезли на экскурсию по Ташкенту. Старинная мечеть, остатки старых городских построек, уцелевших после разрушительного землетрясения и современный красивый город, отстроенный усилиями всей страны. Приехали в медресе - школу исламских муфтиев. Аккуратные дорожки уставлены постерами с цитатами из Корана. На автомате Кот стал читать хорошо изученный арабский текст "фатихи" - первой суры Корана. Проходивший мимо молодой парень в соответствующем муфтиям наряде буквально застыл с открытым ртом. Разговорились, естественно, на не забытом еще в то время литературном арабском. Его поразило именно то, что на арабском спокойно говорит офицер в форме. То-то, не только тильмизы (ученики) могут по-ихнему, нас тоже учили.
   Обратный путь на поезде через казахские степи сначала напоминал соревнование - кто больше дынь закатит в купе. На каждом полустанке к поезду выходили женщины, продававшие дыни по три рубля за штуку. Под вечер притормозили уже на совсем маленьком полустанке. Бойкие казашки стояли вместе с совсем древней старушкой. Она была русская, но очень старенькая. Кричать во весь голос - "Дыни, дыни!" ей явно было не под силу. В очень тонких морщинистых руках она удерживала небольшую дыньку. Наверное, более тяжелая ей тоже была уже не под силу. Казашки и старушка оказались напротив нашего вагона. Мы уже забили купе дынями. Весь вагон пропах их благословенным ароматом. Мы вышли просто проветриться перед ночью. Казашки разом закричали нам - Купите дыню у бабушки. Кот подошел и спросил - Сколько стоит ваша дыня? Старушка посмотрела на меня удивительно ясными яркими голубыми глазами.
  - Возьмите хотя бы за рубль...
  Кот протянул ей три рубля, забрал совсем небольшую дыню, и, не дожидаясь сдачи, ушел в вагон. Откуда оказалась в забытом Богом поселке на краю казахской степи эта русская женщина? Какой ветер занес ее в эту полупустыню? Ветер гражданской? Время репрессий? Эвакуация в годы Великой Отечественной? Почему не вернулась в Россию? Что удержало ее здесь?
   Поезд тронулся, за окном поплыли барханы, в окно задувал холоднеющий к ночи воздух. От нас удалялся островок непонятной нам, жителям огромного города, жизни. Такой странной и очень непростой.
  >>>>>>>
  Предоставившаяся оказия, поучаствовать в первенстве и заодно погостить у тещи просто вдохновляла. Махнув своим товарищам по команде ручкой на тбилисском вокзале, Кот направился прямо домой к своим. Оттуда вечерком в приятном состоянии легкой эйфории от вина, сделанного руками свояка Васико, прибыл к месту проведения соревнований. Благо, там все знакомо, ибо служба начиналась в славной ордена Александра Невского части, расположенной вблизи Тбилиси. Оказалось, Кота еще помнят, хотя прошло 9 лет со времени перевода в Ленинград.
  Неприятным сюрпризом оказалась еда для участников соревнований. Возмутившись всем, что успел попробовать, Кот рванул в Гардабани - ближайший населенный пункт с наличием рынка и за сущие копейки набрал шикарных помидоров, свежей зелени, лаваша, сыра. Праздник продолжается допоздна. Событием, которое стало предметом обсуждения в частях, и врезалось в память всех участников, произошло в день проведения "дуэльной стрельбы" из автоматов. Времена изменились, и везти свои автоматы запретили. Взяли местные. Пристреляли кое-как под себя. Устроители существенно промахнулись со строительством специального тира для упражнения. Он оказался настолько узким, что обычная команда, состоящая из пяти человек, не могла бежать, не мешая друг другу. При такой скученности, когда за участниками бегут еще и судьи, вопрос безопасности встал весьма конкретно. После проведенных тренировок все команды выразили официальный протест. Решили сократить число участников команды до трех человек. Три на три.
   Давно знакомые соперники, ставшие уже друзьями, поскольку костяк команд менялся очень незначительно, толпились у вагончика судейской. Кто-то балагурил, кто-то травил анекдоты. Плотно обступили скамеечку, где член одесской команды, по воинскому званию капитан, но одетый в сержантскую форму (лень свою полевую было везти, потому позаимствовал в учебном подразделении) на полном "автомате", не глядя даже на оружие и подсумок, сидел рядом с Котом и выщелкивал из автомата магазин, вынимал из подсумка другой, вставлял его, передергивал затворную раму, снимал с предохранителя, вхолостую щелкал спуском, и все повторялось. И все было хорошо. Начальник одесской команды похлопал его по плечу и подхохмил:
  - Тренируйся, сержант, тренируйся, старшего к дембелю полу...
  Он не успел договорить. Резкий хлопок автоматного выстрела из поступившего на вооружения АК калибра 5,45 мм пригвоздил всех к местам. Направленный к земле ствол в сантиметрах тридцати от ног Кота еще дымился, когда "сержант" покрылся потом и побелел. Все молчали в шоке. Пуля прошла между ног начальника нашей команды и ударила в землю. Мог быть рикошет. Все застыли, боясь обернуться и увидеть кого-то падающим. На лице нашего начальника команды появилась капелька крови - щеку рассек маленький осколок камня, выбитый пулей.
   Первым звуком был вопль вылетевшего из судейского вагончика начальника штаба части:
  - Кто стрелял???? .....
  Далее печатные слова закончились, не успев сложиться в более продолжительную фразу.
  Бледный как смерть капитан в сержантской форме начал медленно вставать со скамейки. Под солдатской гимнастеркой проступила мокрая полоска по позвоночнику. Взмок он мгновенно.
  - Все, вроде, целы....
  Речь к Коту вернулась еще через пару секунд. Наш начальник команды уже прижимал к порезу носовой платок.
  "Разбор полетов" был проведен незамедлительно, и приговор был предельно жестким - команда дисквалифицировалась и снималась с упражнения. Патрон остался в магазине от проведенных недавно стрельб. Магазины никто не проверял. Капитан, работая вслепую, не заметил наличия патрона в магазине и дослал его в патронник. Все вздохнули с облегчением, когда стало понятно, что порез осколком камня - единственное последствие для окружавших плотным кольцом скамейку участников соревнований. Начать упражнение смогли только часа через два. Да и вряд ли капитан смог бы участвовать, если бы не было решения о дисквалификации, его трясло весь вечер. Снять стресс помогла только привезенная из Рустави чача.
  >>>>>>>>>
  Готовиться к соревнованиям союзного первенства приходилось в любую погоду. Даже в дождь. Это только добавляло ощущения "боевых условий", как говаривал начальник команды, он же начальник физподготовки, он же "гостренер", он же неутомимый Сафа Атаулович.
  Решили потренировать сложное в исполнении упражнение - АК3, это, для непосвященных - стрельба на дистанцию 200 метров по ростовой фигуре короткими очередями. Надо экономно отсекать по 2 патрона. Понятно, что из "калашникова" с его уходом ствола вверх и вправо при стрельбе очередями, даже вторая пуля при очень большой удаче, особенно если стрелок уперся в цевье, чтобы скомпенсировать колебания оружия, попадает в "плечо" ростовой мишени. Но чаще всего пуля уходит. А первая должна лечь в контур внизу. Так что сложность - не увести прицеливание в сторону влево - там мишень сужается, и не пустить ствол вверх и вправо - там за плечом "молоко".
  Очередной стрелок отстрелял "лежку", несколько десятков секунд ушло на перемену положения. "С колена" тоже не слишком просто выполнять такое упражнение, надо быть устойчивой "пирамидой". То есть иметь три четкие точки опоры, которые никакая отдача не сможет поколебать. Стрелок изготовился и доложил о готовности к открытию огня. Сафа Атаулович, пытаясь рассмотреть количество пробоин в мишени, вертел настройку специальной стрелковой трубы...
  "Ничего не вижу...". Атаулович переключил трубу на максимальное увеличение и снова начал подстраивать фокус. "Задница чья-то...". Гостренер оторвался от трубы и посмотрел в сторону мишени уже невооруженным взглядом. Побледнев, он тихо подал команду - "Палец с крючка убери и поставь на предохранитель...". Потом Атаулович вскочил и с диким криком ринулся в сторону мишеней. От мишени, по которой через секунду должен был открыть огонь стрелок, на ограждающий вал рванулся бежать мальчишка. Мы, конечно, его сразу узнали. Это был сын одного нашего спортсмена.
  Стрелять дальше уже не мог ни один из нас. Мы свернулись и ушли со стрельбища. Трясло и нашего гостренера и стрелка, оказавшегося на рубеже. Если бы Атаулович не присмотрелся и дал команду "огонь", мальчишку разорвали бы пять очередей из автомата. Стрелок сосредотачивается на четком видении прицельного приспособления, а мишень остается как бы в тумане. Это свойство человеческого зрения. Невозможно видеть четко и то, что на расстоянии тридцати сантиметров, и то, что на расстоянии 200 метров. Да еще и ненастная погода, когда солнце не дает четкой подсветки мишеней.
  Сегодня Кот вышел из подъезда с мешочком мусора. Подходя к своему подъезду, встретил молодого элегантного мужчину. Отличный костюм, белая рубашка, хорошо повязанный галстук, и, что для Кота очень важно, отличная прекрасно вычищенная красивая обувь. Тот самый мальчишка, жизнь которого несколько секунд того пасмурного дня висела на волоске, когда он по глупости своей решил, что стрельба закончена и можно посмотреть, куда попали пули...
  >>>>>>>
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023