ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Галахов Владимир Владимирович
Кобона

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*5  Ваша оценка:
  КОБОНА
  
  - Петровна! Выдь на минуту, чего скажу!
  - Чего еще?
  - Мой до города уехачи, а надо сети выбрать, так я думаю самим надоть...
  - Ой, Степановна, боязно... Третьего дня-то, слышь, бот, что пошел за рыбой с самолета расстреляли.
  - Боязно, не боязно, а дело стоит. Кого еще позвать? Двое всяко не справимся. Может Матрену?
  - Пойдет ли?
  - Дойду, позову.
  Уже через полчаса старый железный бот, скроенный когда-то прямо в колхозе из листового металла для того, чтобы ходить к рыболовецким сетям и выбирать из них улов, тарахтя дымящим слабеньким движком, все же вышел в озеро. Три женщины уже многократно ходившие со своими мужьями на лов, теперь шли за уловом сами. Без помощи мужских сильных рук предстояло поднимать тяжелые рыбацкие сети и выбирать пойманную рыбу. Осень не самое простое время в Ладоге для рыбацкого промысла, но оставлять в сетях пойманную рыбу не следовало. С нее жили и питались многие семьи деревни. До постановки шли по давно известным меткам и ориентирам. На чем-то быстроходном дойти было бы можно и за полчаса, а чадящий выхлопом и дребезжащий двигатель толкал вперед старую железяку неспешно. Низкая облачность давала надежду, что сегодня налетов не будет. Немецкие и финские самолеты, освоившие зону полетов над озером и старательно охотившиеся за двигавшимися в осажденный Ленинград и обратно судами и корабликами, появлялись, в основном, в ясную погоду. Прикрытие водного пути в осажденный город было, но на перехват наши истребители вылетали только после получения сигналов об опасности для транспортов.
  Осенние дни в Ладоге короткие. Смеркается рано, поэтому выйти в озеро и вернуться лучше засветло. Словно назло задул ветерок, разгонявший низкие облака. Бот уверенно шел к месту постановки сетей. Старшая по возрасту - Степановна - женщина опытная и решительная уверенно вела его к нужному месту. Вот уже справа показались маковки старой церкви, что стояла в Черном. По ним, прикинув так, чтобы купола сошлись в одну линию, удобно было выходить к постановкам. Еще с полчаса бот шел на северо-запад. Разговаривать было не о чем, да и за тарахтением движка пришлось бы кричать, чтобы тебя слышали. Привычно подойдя под ветер к сетям, женщины, подцепив сети за обозначавшие постановку буи, принялись за тяжелую мужскую работу. Рыбы было немного. Напуганная взрывами бомб и снарядов, она, видно, откочевала подальше на север. На даже и то, что удалось вытащить из сетей, было в радость. Будет чем заправить юшку. Возились с сетями недолго, надо было спешить обратно.
  Гудение, шедшее сверху, за треском собственного моторчика, женщины услышали не сразу. Зорко оглядевшись по сторонам, поняли, что это не двигатель какого-то другого судна. Опасность пришла с неба. На небольшой высоте, сделав круг над озером, разворачивался самолет. Определять по звуку, свой он или чужой, они еще не научились. Несколько налетов на Кобону, сделанные немецкой авиацией, уже отметили берег воронками, разбитыми причалами и покореженным металлом. Страх пришел, когда стало ясно, что летчик их заметил и решил рассмотреть поближе. Пикировавший на них самолет ничего хорошего не предвещал. А когда над головами женщин промелькнули кресты на крыльях, страшно стало всем.
  - Ничего, бабоньки, Бог не выдаст, свинья не съест...
  Уверенности в голосе Степановны не было совсем. Но как старшая, она, все же, решилась ободрить своих подруг. Забыв про все, три женщины с замершими сердцами следили, как самолет разворачивался и, снизившись почти совсем до воды, превратился в быстро увеличивающийся крестик, идущий на них. Петровна, присев у борта, крестилась и шептала молитву побелевшими от страха губами. Сурового вида женщина - Матрена, наверное, из того же страха, не придумала ничего лучше, чем присев за бортом, грозить кулаком приближавшемуся самолету. Оставить румпель Степановна не могла, поэтому, слегка присев, вцепилась в рукоятку руками, что было сил.
  Летчик добрал вправо, примериваясь к малому ходу бота, и дал короткую пристрелочную очередь...
  Фонтаны от врезавшихся в воду пуль прошли прямо перед носом бота. Вновь над самыми головами окаменевших от страха женщин проревел двигатель самолета и промелькнули несущие смерть кресты.
  - От ведь, паскуда... Ну, чего ему подлюке надоть?
  Сплюнув в сердцах, за борт. Степановна решительно повернула к югу, чтобы стать для летчика неудобной мишенью. С носа бот был не столь большим, как с борта.
  ... Две струи смертельного свинца прошли вдоль бортов бота, обдав находившихся в нем женщин брызгами воды. Охота на беззащитный бот продолжалась. Самолет вновь набрал высоту и пошел по кругу, примериваясь к их курсу. Три пары глаз с напряжением следили за этой каруселью. Удастся ли увернуться? Летчик выбирал направление для атаки. Он снова пошел на снижение, при этом покачивал крыльями, словно приглашая свернуть с курса. Или просто выбирал угол для нового захода в атаку. Ну, вот, кажется и выбрал. Справа по курсу резал воздух и нервы в кусочки нарастающий звон чужого мотора. Степановна поняв, что происходит, налегла на румпель, стараясь отвернуть. Она почти успела... Очередь авиационного пулемета пришлась в корму. Пробив борт у планширя, пули вызвали гул корпуса старой железной лодки. Одна пуля вошла в бок навалившейся на румпель Степановны, и вышла с другого бока, вырвав из старого ватника клок ваты. Кровь из ран брызнула на кормовой пайол. Степановна оседала рядом с румпелем. Ее руки, вцепившиеся последним усилием в рукоять, опускались. Если бы не ее последние усилия, страшным ударом ее бы выбросило за борт. Бот, потерявший своего рулевого, стал сваливаться в циркуляцию. Тихо завыла от ужаса, притаившаяся за бортом Петровна. Побелевшая лицом Матрена присела, заломив руки.
   Раздавшаяся над их головами стрельба из пулеметов заставила двух окаменевших от ужаса женщин поднять глаза, отведя их от уже мертвой Степановны. Вырвавшийся из-за облака краснозвездный "ишачок" всаживал длинную очередь в борт и кабину увлекшегося легкой охотой стервятника. Немец заваливался на левое крыло, дымил и шел к воде... Еще мгновение и место его падения обозначилось фонтаном брызг и дыма. Вышедший из виража И-16 покачал крыльями и ушел в сторону берега...
   На моем столе стоит тяжелая латунная гильза от немецкого авиационного пулемета. Такие ставили в начале войны на истребители Bf-109 "мессершмит". Позже их заменили пушками. На донце виден штамп - знак завода, производившего патроны. Развальцованная сверху гильза превращена механиками в удобную стопку для шнапса. И на боку надпись "Volhov".
  Может быть, когда-нибудь этот немой свидетель преступлений гитлеровцев на нашей земле не будет вызывать у тех, кто возьмет его в руки, приступа скорби и гнева... Но прошедших 75 лет со дня победы оказывается мало для того, чтобы стереть мою генетическую память.
  
  
Оценка: 9.00*5  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023