ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Галахов Владимир Владимирович
Ладожский пленник

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.89*8  Ваша оценка:

ЛАДОЖСКИЙ ПЛЕННИК

   "Топтать" утку - выражение совсем не сопоставимое по своему значению с привычной сельской фразой "топтать курицу". В обычной сельской местности, в обычном подворье, в просторном курятнике этим занимается вполне полномочная фигура - петух, которому надлежит обслуживать своих курочек со всей прилежностью, чтобы они регулярно неслись и радовались жизни. А вот утку вытаптывают из поросшего тростником и камышом мелководья охотники.
   После яростной пальбы в день открытия осенней охоты на водоплавающую дичь, она, запуганная применением "оружия массового уничтожения", то есть скорострельных и самозарядных магазинных ружей, забивается туда, куда ни на лодке, ни посуху не подойти - где заросли погуще, видимость никакая и воды по щиколотку или чуть больше. Вот оттуда и приходится ее добывать, топая по колено в воде, раздвигая заросли травы.
   При этом хитрые твари успевают свалить с дистанции корректного выстрела дробью в подводном положении - ныряют и, как хорошие подводные лодки, не опасающиеся применения глубинных бомб, шпарят во все свои перепончатые лапы подальше от взопревшего от напряжения и ожидания охотника.
   Натрудив ноги по камышам, кстати, это - совсем не те растения, которые мы ошибочно относим к этому виду, выходишь туда, где трава помельче и птице, вроде бы и прятаться негде. И это уже отдых - шлепаешь по мелководью, держа ружье на локтевом изгибе, чтобы быстро приложиться и прицелиться при вылете птицы.
   Чаще всего вылетают небольшие чирки. Крупная кряква предпочитает отсидеться в густом рогозе. Один такой и вылетел на свою неудачу и на мой азарт. Длинный ствол "Зауэра" пошел отслеживать его заполошный взлет и двенадцатый калибр грохнул с торжеством бакового орудия "Авроры", возвещая новую эру - эру удачи на охоте. Чирок шлепнулся неподалеку, без попыток удрать - не подранок. Снять утку, которая может на горизонтальном полете идти со скоростью шестьдесят, а то и под сто километров в час - дело мудреное. Чирок на взлете - цель куда как более легкая. Чистый выстрел - приятно.
   На мое удивление, тушка была совсем целая. Даже непонятно было, куда же я попал. Покрутил, повертел и наконец, увидел - небольшую ссадину над глазом. Заряд дроби пошел с упреждением, и только одна дробина смертельно контузила птицу в голову. Уложив чирка в сетку, повесил ее за спину и услышал в километре от себя, впереди ружейный выстрел. И похоже, тоже удачный. Навстречу мне по прибрежной траве двигался еще кто-то, тоже выбравший тактику более прогулочную, чем тяжелая борьба с зарослями.
   Мы постепенно сходились. Когда расстояние между нами сократилось метров до двухсот, правила приличия заставили перевесить ружье на плечо, сняв курки с боевого взвода. Ту же манипуляцию проделал со своим ружьем и он. По возрасту, на взгляд, он был старше и значительно. Поэтому и поздоровался я первым, и присесть предложил на лежавшую неподалеку перевернутую лодку, чтобы обменяться впечатлениями. Охотники на охоте редко "выкают" друг другу, к тому же моя относительная молодость предоставляла ему право обращаться ко мне без церемоний. Показав друг другу добытых чирков, естественно, стали рассматривать ружья.
   Мое ружье вызвало неподдельный интерес. Приобретая его, я не гнался за какой-то модой, да и не было тогда моды на какие-то особые ружья. Был строгий, обозначенный женой денежный лимит - пятьдесят рублей. Еще двадцатку я на это заначил, но она не понадобилась. Свой "Зауэр" двенадцатого калибра, внешнекурковый, достаточно старый я и купил всего за полсотни советских рублей в комиссионном магазине на Кузнецовской улице. Скорее всего, ружье это было у кого-то конфисковано, иначе его дешевизну объяснить было трудно. Но это был настоящий экземпляр из немецкого города Зуля, со сработанными из отменной крупповской стали стволами, что подтверждалось гравировкой "три кольца" и прочими надписями.
   - Странно, звук у твоего "Зауэра" какой-то глуховатый.
   - Мне все равно, да и не было с чем сравнивать, это мое первое ружье.
   - Повезло, так дешево обычно продают ружья с "битыми" стволами - если вмятина или вздутие. Из них пулей уже нельзя стрелять, может разорвать.
   Он подставил свою "тулку" рядом с моим ружьем.
   - Гляди-ка, у твоего стволы на пару-тройку сантиметров длиннее. Значит и дальнобойность получше.
   - Да вряд ли это имеет значение на охоте, всегда в лесу, если на лося идти, расстояние скрадывается. А на воде и подавно.
   - Это верно. Я в войну убедился, что не всегда можно точно и на суше расстояние на глаз определить.
   Уши мои встали топориком, встретить на охоте ветерана Великой войны - оказия для меня замечательная. А уж послушать его воспоминания - и вовсе песня. Но разговор наш ушел в сторону случаев на охоте, и услышал я такую байку.
   Пригласили меня как-то на облавную охоту на кабана. Дело, в принципе, знакомое. Погода была самая подходящая - морозная, солнечная, с легким ветерком. Шум от веток под ветром маскировал передвижение охотников. Поставили меня, как почетного гостя, на номер среди невысокого ельника - есть куда встать, чтобы спрятаться. А впереди открытое место, вроде поляна. Самый подходящий случай, если стрелять, то картечь не заденет сучки или стволы. Картечь на кабана обычно "на связке" снаряжается или картофельным крахмалом пересыпается, тогда она и идет кучно, и убойность ее выше. Кабан, сам знаешь, штука с подковыкой, подранишь - хлопот не оберешься, а если не с засидки, а с земли стреляешь, то и вовсе дело опасное. Кабан - подранок - зверь непредсказуемый и крутой.
   Стою, жду начала гона. Слышу в рог протрубили, - пошел загон. Но пока еще далеко. Кабан, он достаточно прочно на лежке днюет, бывали случаи, и вовсе через себя цепь загонщиков пропускал, а потом вставал и уходил потихоньку. Но тут не тот случай оказался. Подняли с дневки целое стадо. Но мне пока об этом было неизвестно - стою любуюсь снежком искристым, небом голубым, леском еловым. Тут на краю поляны вижу - снег взметнулся в разные стороны. Бывает такое на воде, когда катер идет с хорошей осадкой - от носа словно "усы" из воды разлетаются. А тут - снежные усы в стороны летят. Но пока не видно от кого. А они все ближе. И тут сквозь снежную пыль вижу - секач идет, а за ним стадо - матки по краям клином выстроились, внутри строя - подсвинки и поросята молодые. Тут только с фильмом "Александр Невский" и можно было аналогию проводить. Ни дать, ни взять - атака немецких рыцарей на строй большого полка новгородского ополчения. По яркому зимнему солнцу, сквозь снежную пыль, да, как ни странно, почти в полной тишине, этот секач мне показался размером со старый "Запорожец" - тот, горбатый. Знаешь, в войну видел я атаку танковую немецкую... Но тогда страха особого не было. А тут, встал я поглубже за елочку, чтобы совсем ее тенью казаться и молюсь про себя: "Беги, кабанчик, мимо. Совсем я тут не при делах, и не надо мне от тебя ничего. Не трогай меня только". Честное слово, когда прокатилось это стадо мимо меня, ощутил на полном серьезе, как по хребту пот холодный струйкой потек.
  
   - Да, прикинуть на себя не получается. Такое надо пережить, чтобы сказать потом - смог или не смог.
   - Прав. Не всегда получается сделать то, к чему, вроде, готов. Уж как повезет. Ладно, пора расходиться, успокоилось все. Может, и еще кого подстрелим.
   Он встал, поправил патронташ, наполненный снаряженными самостоятельно, а не заводскими патронами, проверил на ягдташе болтавшегося на подвеске чирка. Мы раскланялись и пожелали друг другу удачи. Я двинулся в свою сторону - туда, откуда пришел полчаса назад он, а он - в свою, повторяя пройденный мной путь. Через минуты полторы за моей спиной раздался звонкий хлопок его "тулки". Я обернулся - очередной чирок падал почти к ногам ветерана. Молодец дед, верный глаз и твердая рука у старого бойца.
   Когда к вечеру я подходил к базе, почувствовал какое-то шевеление за спиной. Под тушками еще двух подбитых мной уток шевелился в сетке тот утренний чирок - контуженный в голову. Ожил бедняга. Выходит, я его просто в плен взял. Уже на базе я обратился к егерю.
   - Рука не поднимается - голову ему откручивать. Что с ним делать? Живой же, и крылья целы, и лапы.
   - Пусти его к пруду. Может и совсем отойдет. Кто же его убивать теперь станет?
   Чирок, вызволенный из сетки, поковылял достаточно уверенно к воде, оттолкнулся от берега и поплыл по мутной воде небольшого прудика. Следить за ним я не стал. Проголодавшись за день ходовой охоты, поднялся в вагончик, где наши уже хвастались друг перед другом добытыми с воды или с подхода трофеями. Перед сном я вышел к прудику проверить своего чирка. Но того уже не было видно ни на воде, ни на берегу. Видно улетел. Не судьба ему в суп попасть на этот раз.
  
Оценка: 7.89*8  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023