ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Галахов Владимир Владимирович
Солдатская смекалка

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  Солдатская смекалка
  
  К этому явлению можно относиться по-разному. Когда ты сам всего лишь солдат или близок к этому уровню в военной иерархии, отношение вполне уважительное. Просто потому, что проявления этой самой СС - есть ничто иное, как факты сообразительности, солдатских навыков, хитрости, сноровки и прочих порой весьма положительных качеств человека. Но, часто бывает, что эти самые проявления оказываются нацелены на уклонение от тягот и лишений воинской службы, которые Устав ВС призывает преодолевать мужественно и умело.
  Другое дело, когда ты становишься на более высокую ступень этой иерархии, и зачастую оцениваешь эту самую СС как факты изворотливости, уклонения, лени и других совершенно отрицательных и неуместных проявлений.
  Но все же лучше всего, это когда она - эта СС становится проявлением лучших бойцовских качеств. Мне могут многие возразить, что такое едва ли можно назвать именно смекалкой. Но готов привести один пример, которому был фактическим свидетелем.
  Ситуация складывалась именно так, когда СС помогла в очень ответственном и важном деле. Предстоял заключительный этап подготовки летного состава иностранного контингента в ходе обучения и освоения весьма непростого в смысле пилотирования и высоких требований к навыкам летчиков процесса. Это первый самостоятельный учебный вылет на боевых самолетах. Это были сверхзвуковые бомбардировщики Ту-22, которым предстояло стать боевыми единицами ВВС дружественного нам африканского государства. Предварительно все иностранные летчики проходили отработку навыков посадки, то есть самого сложного этапа полета, на учебных самолетах-спарках, в которых элементы управления были сдублированы, и летчик-инструктор мог в любой момент сложного маневрирования у земли "подхватить" управление машиной, взяв на себя сложности. Из всей группы летчиков-иностранцев были несколько человек с достаточно большим опытом налета на разных типах самолетов. Были и бывшие летчики-истребители, были транспортники. То есть они уже имели опыт, наработанный на достаточно "легких" в смысле веса и размера машинах, и на "тяжелых" во всех смыслах - в том числе огромных транспортниках американского производства, где большие габариты сочетаются с тяговооруженностью, обеспеченной четырьмя двигателями.
  Надо признаться, наш Ту-22 также не был обделен тягой двух двигателей, иначе как было бы разогнать его до скорости звука и выходить за ее пределы на машине такого веса и габаритов. Но самое важное совладать с этой мощью тогда, когда ее надо "унять". Пользуясь аналогией с современными автомобилями, стоит задаться вопросом: на чем легче оттормозиться и встать на линию СТОП передними колесами, то есть у нее, не наезжая, иначе "двойка" гарантирована, на небольшом Киа Пиканто или на Хаммере? Я бы выбрал легкий и не столь мощный аппарат. То же самое и на бомбардировщике. Для "туполевских" машин требовалась взлетно-посадочная полоса первого класса, то есть достаточной длины, чтобы погасить скорость не только с помощью выпускаемых тормозных парашютов, и большой прочности, чтобы воспринимать нагрузку от тяжелого большого самолета Для того, чтобы получить "зачет" необходимо было выполнить первое касание самолетными шасси поверхности взлетно-посадочной полосы в пределах "языка" - выступа этой полосы длиной всего-то в 250 метров. А потом уж можно катить по всей оставшейся полосе длиной почти 3 километра. Ну, если при этом касание было "грубым", то случается "козел" - тяжелая машина подпрыгивала на амортизаторах шасси и пролетала над полосой, сдирая вторым касанием порой целые слои покрышек. При этом тормозной парашют можно было выпустить только после того, как самолет устойчиво катился по ВПП на всех трех стойках шасси.
  И вот в этот крайне важный для любого летчика день - день первого самостоятельного вылета на новой для него машине, на аэродроме все находилось в состоянии максимальной готовности. В том числе и служба обеспечения полетов. В ней весьма ответственная роль была за постом фиксации параметров посадки. По-простому - каждая посадка фиксировалась на фотопленку специальным фотоаппаратом. Этим фотоаппаратом работал младший авиационный специалист - то есть в советском варианте солдат-срочник, прошедший обучение в ШМАС - школе младших авиационных специалистов. И тут мы подходим к описанию проявления той самой солдатской смекалки в ее наилучшем проявлении.
  Очередной вылет подходил к решающему этапу. За штурвалом был иностранный товарищ, как сейчас помню, по фамилии Судани. То есть в переводе с арабского просто "суданец". Не знаю, кто из его родственников или он сам заработал эту фамилию. Так-то у них у всех гораздо более важными были личные имена Абд-ЭсСалям, Мухаммед, Рашид и прочие. Надо отметить, что Суданец был роста невеликого, поэтому видеть посадочную полосу во всей ее красе через блистер кабины пилота ему было трудновато. После прохода ближнего привода, он выходил на точку касания полосы, тот самый "пятачок" с явным и существенным превышением по высоте и скорости. Очевидно, в последний момент у него сработали необходимые инстинкты, и Суданец "бросил" машину вниз, стремясь попасть в нужную точку.
  Тогда мы еще не сталкивались с законами Мерфи в их подлом значении. Но если должно было что-то совпасть, то именно в этот момент оно и совпало. В фотоаппарате на пункте фиксации в момент подхода к ВПП очередного самолета кончилась пленка... То есть фотоаппарат специальный, пленка тоже специальная, емкость кассеты, что естественно, тоже специальная. На каждую посадку тратится несколько кадров - на фиксацию выхода машины на точку касания, на сам процесс касания, на последующий "козел", если он случается и, чем меньше непредвиденных казусов, тем меньше расход пленки. А вот именно в момент, когда самолет, пилотируемый Суданцем, подходил к ВПП пленка и кончилась. Объяснить потом, как ему это удалось, солдат, управившийся с перезарядкой кассеты, не смог. Но вот эта самая смекалка в очень положительном смысле этого слова помогла ему заменить кассету и зафиксировать всю эту посадку, которая оказалась аварийной по своим результатам, в два с половиной раза перекрыв норматив на перезарядку по времени.
  Успокою читателя: все остались живы. Но уже через час авторитетные специалисты констатировали "клиническую смерть" бомбардировщика, реанимировать которого к службе не представлялось возможным. При этом параметры "жесткости" посадки - то есть предельно допустимых нагрузок на конструкцию самолета, были превышены в несколько раз. Как я запомнил, специалисты сошлись в одном, если бы это не была "туполевская" машина, ее обломки пришлось бы соскребать с полосы. А так оставалось уже на стоянке, куда самолет закатили с рулежной полосы, констатировать, что машина восстановлению не подлежит.
  Кто-то, успевший прочесть один из моих ранних опусов под названием "Посадка", скажет, что я еще раз "перелопатил" тему. Да, и он частично прав. Но только частично. С точки зрения стороннего наблюдателя, каким я являлся в ходе всего происходившего, главное было именно событие. А вот то, что осталось "за кадром", теперь я считаю столь же важным и интересным с точки зрения анонсированной темы.
  Повзрослев, а скорее "заматерев" к выпускному курсу, мы уже освоились с применением СС в повседневной жизни и учебе. Прибыл к нам из неведомого гарнизона на должность коменданта некий капитан, имевший столь занятную и характерную внешность, что безоговорочно и поголовно в курсантской среде огреб прозвище "Кирпич". Кирпич был незатейлив как грабли. Это я беззастенчиво позаимствовал у О.Генри его формулировку образа одного из героев его рассказов. Вторую часть формулировки "свеж как молодой редис", к Кирпичу никак невозможно прилепить. Легенды о Кирпиче, а точнее не легенды, а факты, имевшие тень невероятности, начали расходиться по институту очень скоро. То кто-то заметил, что Кирпич катается на лифте в 8-этажном здании общежития и громко смеется внутри кабины лифта, то что-то еще более экзотичное было замечено за ним в другом месте. В целом образ Кирпича складывался постепенно и неотвратимо. Апофеозом был процесс задержания Кирпичом курсантов, которые, не зная его характера и причуд, старались прошмыгнуть мимо без казавшимися лишними атрибутами воинской вежливости между старшими и младшими по званию. Для непосвященных поясню на пальцах. Своих преподавателей мы знали и уважение к их званиям и деятельности выражали как того требовал Устав - переход на строевой шаг, четкое поднесение руки к головному убору и радостное "Здравия желаю!" особенно в преддверии сессии, когда от впечатления на преподавателя мог зависеть итоговый балл в зачетке.
  Но вокруг нас по территории института бегали и ходили точно такие же офицеры - слушатели другого факультета. Точно такие же как мы, курсанты, - учащиеся, только постарше возрастом и сроком службы. Они и сами никогда не выставляли своих претензий к несоблюдению нами правил воинских приветствий в их отношении. Тем более, что им порой приходилось обращаться к нам за помощью.
  И вот наш Кирпич взялся фиксировать на бумажку нарушения, допускаемые курсантами, для предстоящего анализа и доклада на самый верх - руководству института. И тут понеслось. Фантазия курсантская разыгралась до неприличия. Эта самая СС начала переть из всех щелей. В итоге длительного периода отлова и фиксации имен и фамилий "нарушителей" на стол к генералу Загребину лег список, в котором значились "курсанты" Мусин-Пушкин, Чегеварра, Ли Си Цын и прочие, прочие... Генерал только развел руками, констатировав уровень Кирпича.
  
  Эпизод, который зимой выпускного нашего года произошел с участием моего друга и моим лично, я бы с удовольствием также отнес к проявлению СС, пусть даже не с моей стороны, а со стороны моего друга, который успел до поступления в институт послужить в доблестных рядах Группы Советских Войск в Германии или ГСВГ. Естественно, период самостоятельной подготовки к зимней сессии рассматривался нами, как время для отдыха от пахоты в семестре и концентрирования на более важных задачах. В тот момент мне удалось изящно прогнуться перед кафедрой арабского языка в смысле курсовой работы и предложить для использования в качестве пособия к новому учебнику набор цветных слайдов по теме "Инженерная техника". Быть застрельщиком или первым всегда выгодно. Получив зачет еще за два месяца до срока сдачи курсовой работы, я оказался на вершине блаженства. Головная боль по этому поводу отошла. Хотелось отметить и закрепить достигнутый успех. Поэтому выждав некоторое время, мы с товарищем моим двинулись к сторону КПП, имея вполне очевидную в нашем устремлении цель - посещение бани с пивным буфетом. Точнее пивного буфета в бане.
  Мерфи - мерзкий америкос. Он всегда оказывается препятствием на пути, претворяя на практике свои тезисы. В нашем случае почти непроходимым "противотанковым" надолбом на нашем пути оказался полковник Мякишев - заместитель начальника факультета по политической работе. Наша строевая выправка и серьезные физиономии не произвели на фронтовика должного впечатления, и вопрос в лоб был задан - "Куда во время занятий самоподготовкой?". На меня этот залп произвел впечатление, схожее со звоном от попадания снаряда в башню танка - легкая контузия и шок. Но не таков был мой бывалый друг. Я не успел еще отклячить нижнюю челюсть в положение "готов соврать", как мой товарищ выдал на гора такую тираду, от которой на ушах, торчавших испод папахи полковника начали очень быстро отрастать и сворачиваться в спирали макаронные изделия, которые тогда было принято называть лапшой. Теперь то я точно знаю, что это были подлинные итальянские спагетти или даже фетучини. Полковник, осознав серьезность и высокую ответственность взятой нами на наши плечи миссии, по-отечески предупредил о соблюдении в Москве требований воинской дисциплины, правил отдания воинской чести и недопустимости курения на ходу, направился в свою сторону, а мы, расхотев пить пиво, ибо не исключалась возможность контроля нашего прибытия и состояния, мелкой рысью потопали туда, куда сами себе обозначили.
  Когда ты уже офицер, да еще и со стажем и опытом, доверять этой самой СС можно с весьма большой оглядкой. Прецедент был прост, как дорога, ведущая к цели. Если она прямая и ровная - флаг в руки, и ты скоро окажешься в нужном месте в нужное время. Но бывает, что вывезти туда может и кривая, но может и не вывезти.
  Моя задача была проста - сесть в ГАЗ-66 с водителем, загрузить то, что можно назвать неким грузом, отвезти его в нужную точку, там разгрузить со всеми необходимыми процедурами и вернуться восвояси. Ну, кто же не воспользуется оказией, чтобы попутно не решить свою бытовую проблему. В моем случае это была заправка бытовых газовых баллонов для плиты на даче, где находилась жена и два сына. Все выходило в масть, ехать к заправочной станции было почти по пути. Но не совсем. Тогда заправку газовых баллонов проводила газонаполнительная станция у железнодорожной платформы "Броневая". А вот на автомашине туда подъехать было замысловато. Если ехать по проспекту именуемому Ленинским, то туда надо было делать петлю. А навигаторов, которые могли бы подсказать дорогу в то время еще не изобрели.
  Вот тут-то СС со стороны водителя и столкнула меня с проторенной в мыслях трассы на путь неизведанный. Водила решительно свернул на улицу, шедшую в сторону Броневой. Но очень скоро улица кончилась и превратилась в наезженную грунтовую колею, которая привела к закрытым воротам некоего гаражного кооператива. Тогда в полосе отчуждения железных дорог таких гаражных городков было достаточно. Делать было нечего, надо было вернуться в точку, от которой был выбран неверный путь. И тут водитель выдал предложение, на которое я даже не успел верно среагировать. Но не снимаю с себя ответственности за это проявление СС, не пресеченное с самого начала. "А зачем возвращаться? Вот же пути!" И водитель, используя проходимость нашего ГАЗ-66 резко взял в сторону, въехал на рельсовую колею железной дороги и заплюхал прямо по шпалам. Я от неожиданности онемел, но потом начал всматриваться вперед в уходящие вдаль рельсы, тихо молясь, чтобы нам навстречу не попался какой-нибудь тепловоз. Колея был действующая!
  Надо было видеть остолбеневшую от неожиданности тетку железнодорожницу на переезде, где Кубинская улица проходила через пути железной дороги. Переезд был открыт для автомобильного транспорта, шел поток грузовых и легковых машин. А тут прямо по шпалам на нее надвинулся грузовик с военными номерами, нагло повернул в поток машин, потеснив остальных, и отбыл в одному ему известном направлении. Надо было видеть охреневшие от такой наглости лица водителей, двигавшихся на переезд слева. Поток просто встал, не сумев выразить свои впечатления общепринятыми идиоматическими выражениями с использованием специфической водительской лексики, помноженной на эмоциональный шок. Везуха был полная. Потому что любой ГАИшник лег бы костьми перед нами, чтобы задержать наглецов. Но все обошлось. Баллоны были заправлены, холодный пот на моей спине высох, водила ехидно хмыкал, всем выражением своего лица, выражая уверенность, что эта самая СС из всего и всегда его вывезет.
  И еще разок эта самая СС меня вывезла в прямом смысле из снежного плена. Тот год в Ленинграде был избыточно снежным. Я за свою жизнь не припоминаю такого толстого снежного покрова, хотя ветераны части вспоминали, что бывало такое и прежде, но точно год назвать отказывались. Тогда шоссе в сторону Ропши представляло собой тоннель в снегу. Но это было тогда. А в этот год мне пришлось совершать рейс на проверенном ГАЗ-66 по окрестным дорогам. И для того, чтобы сократить путь к родному дому, то есть части, решили объехать совсем забитый транспортом участок Таллинского шоссе, где из-за разъезженной поверхности шоссе фургоны дальнобойщиков скользили колесами, карабкаясь на Красносельские высоты. Свернули на совсем свободный участок шоссе, обходивший Красное Село справа и не торопясь тронулись в сторону Капорского. И все бы было хорошо, если бы участок кое-как расчищенного тракторами шоссе внезапно не кончился простым и понятным без нецензурных комментариев тупиком. Вот просто тупик. Кончилось расчищенное шоссе, дальше только узнаваемая по контурам канав снежная целина, нетронутая ни гусеничным, ни колесным транспортом. То есть даже не развернуться. Наш ГАЗ и так шел по прорытой тракторами снежной канаве. Пятиться назад пришлось бы пару тройку километров.
  Но бойца за рулем перспектива такого движения радовала недостаточно интенсивно. Меня как старшего машины она просто поставила в такой же тупик. Попытка развернуться на месте едва ли могла дать ощутимый результат. И тогда заработала СС, помноженная на уверенное знание водителем возможностей своей техники. После многообещающего "Щас!" боец произвел некоторые манипуляции, чуть сдал назад, чтобы взять разгон и ... двинул вперед прямо по этой самой целине, ориентируясь только на края канав по обеим сторонам дороги, а точнее по-русски, места, где оказалось можно все же проехать.
  Оставшийся десяток километров до вожделенного "чистого" пространства наш ГАЗон, "плыл" по снегу, подминая снег широченными скатами приспущенных колес. Боец стравил давление до предела, превратив широкие с высокими гребнями колеса в гребные. И мы прогребли по снегу, оставляя за собой две глубокие канавы. Приоткрыв дверцу, я видел, что кромка снега достает до самой кабины. Если бы мне захотелось выйти из машины, то оказался бы я в снегу практически по пояс, если не выше.
  Сам себе задаю теперь вопрос, уместно ли отнести к этой самой СС факт своевременного использования подвернувшейся возможности офицером? Не стоит переставлять буквы в сложившейся аббревиатуре и именовать это ОС - офицерской смекалкой или даже лучше - инициативой (ОИ).
  Дело было простое. Та же самая зима с обильными снегопадами медленно и неотвратимо превращала дорогу к основному месту несения службы в опасную для хождения в одиночку тропу. Зима в Ленинграде - время темное. И утром, часов в 8 также темно, как и вечером в те же 8 часов. Широкая асфальтовая дорога по мере выпадения все более обильного снега и постоянного утаптывания центральной ее части передвигающимися в строю подразделениями, постепенно сужалась и начала возвышаться над краями, куда уже никто не решался ступать. Дело дошло до того, что и строем даже по три пройти стало невозможно. Очередной строй вытягивался в колонну по одному и шел, ступая друг за другом, ибо шаг в сторону гарантированно обеспечивал проваливание в сугроб по самые "немогушки". Однажды очередному строю пришлось вытаскивать из снежного плена попавшую в него женщину-служащую, неосторожно оступившуюся, и уже минут пятнадцать барахтавшуюся по пояс в рыхлом и глубоком сугробе. Проход к КПП являл собой тоннель в снежном заносе, напоминавшем сказку Андерсена про Снежную королеву.
  Вашему автору выпало в тот день заступить дежурным по части со всеми вытекающими из Уставов Внутренней и Караульной Служб обязанностями и полномочиями. Дело уже шло к проверке отбоя в казармах личного состава, когда с внешнего КПП раздался звонок дежурного. Подойдя к будке КПП я увидел двух явно усталых мужиков, а за створками ворот два огромных трактора. Ребята целый день разгребали снег на идущем мимо нас шоссе.
  - Командир, нам трактора гнать в наше предприятие - еще два часа плестись. Дозволь поставить у вас на территории, нам завтра снова выезжать и разгребать здесь на шоссе.
  Мой мыслительный процесс слегка ускорился, несмотря на позднее время. Решение не стал согласовывать с командиром, время отдыхать лежа (спать) как требует устав, пусть отдыхает.
  - Мужики, загоняйте ваши трактора вон туда", - я указал на площадку перед парком, где наш штатный трактор "Беларусь" еще как-то был способен поддерживать относительную чистоту от снега.
  - Только завтра с утра прогладьте мне вот эти пятьсот метров, а то ходить стало невозможно.
  - Да мы это в один заход управим! Спасибо! Завтра пораньше прибудем.
  Наутро грохот дизелей возвестил о начале работы. Один из тракторов, а это были гигантские по размерам Т-100, опустил специальный снежный отвал и устремился на расчистку нашей дороги словно носорог. Кайф от могущества этой техники я ощутил вместе с вонью дизельного выхлопа. Гусеница мощного агрегата по высоте была где-то на уровне моей головы, а уж кабина с радостным трактористом вообще наблюдалась где-то высоко в зените. За какие-то 15 минут, не останавливаясь и не повторяя маневров, гигант сбросил по сторонам дороги своим специальным снежным отвалом все, что зима к тому времени успела уложить. Дорога оказалась расчищена практически до асфальта. По сторонам сложились высоченные отвалы почти в полтора человеческих роста.
   Ожидая прибытия командира части, я с гордостью оглядывался на результат проделанной не мною работы. Удивление командира было неподдельным, и после общих положенных уставом команды и доклада, он естественно задал вопрос, как все это оказалось возможным.
   Шаркнув ножкой от застенчивости, пришлось признаться в принятии самостоятельного решения, поскольку время было очень позднее, и беспокоить командира я не стал, взяв на себя ответственность. Увидев, что дорога расчищена до самого режимного объекта, командир вопросительно посмотрел на меня, но тут же получил доклад, что далее того самого КПП трактор не проходил. Сугроб, оказавшийся перед въездом на особо охраняемую территорию, таял до самых майских праздников.
   Тут можно бы и поставить жирную точку, чтобы предоставить другим авторам припомнить иные факты проявления СС из своей или чужой практики. Только усвоенные во время долгой службы навыки, привычки и приемы остаются с нами навсегда. И особо проявляются тогда, когда мы оказываемся в ситуации необычной, некомфортной или непривычной. Тут-то и происходит мобилизация внутренних резервов. Если просмотреть опусы, которые я посвятил своим походам под парусами, на веслах, просто по лесным просторам, то запросто можно выявить именно те прецеденты, когда срабатывала та самая солдатская смекалка, которая, по моему мнению, чаще все же оказывается весьма положительной штукой.
  
  
  
  
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023