- Стреляли..." ("Белое солнце пустыни" - любимый фильм участников соревнований по пулевой стрельбе среди частей специального назначения)
Год 1983. Львов. "Уплыли портфельчики"
В тот год к осени сбылась моя мечта, и меня, наконец, включили в состав сборной команды части по пулевой стрельбе, для поездки на союзное первенство среди частей специального назначения нашего управления.
Первые же тренировки на стрельбище и в тире показали мою явную склонность к пистолетным упражнениям, а также хорошие данные, чтобы быть дублером кого-то из "винтовочников", мог также выступить в серии упражнений из боевых стволов - штатных пистолетов и автоматов.
Абсолютно незнакомым было введенное на этих соревнованиях упражнение "дуэльная стрельба из автоматов". Все команды были в равном положении, поскольку даже правил толком не знали и, ожидалось, что все будет разъяснено участникам прямо на старте. Единственное, чем мы успели заняться, - стрельба по грудной мишени N 4 не на обычную дистанцию в 100 метров, а на целых 200.
А переезд к месту соревнований в старинный город Львов начался с приключения прямо в нашем купейном вагоне. Традиционно такие поезда обслуживали бойцы студенческих стройотрядов. Твердых навыков в обращении с вагонным оборудованием у них не было. Поэтому первое, что мы узнали при погрузке оружия и посадке в вагон, это было то, что ехать нам придется без горячего чая. Парень проводник твердо заявил, что его нагреватель скорее дымит, чем греет. А чая, как назло, хотелось очень. Предстояло провести целые сутки в вагоне, а гонять по составу в поисках кипятка и с горячими кружками перебегать через болтающиеся на стыках тамбуры - удовольствие ниже среднего.
Выход был найден. В составе сборной обязательным элементом входили солдаты -срочники. Наши были из смекалистых одесситов, и сами двинули идею - обойти все купе и попросить закупориться, пока нагреватель подымит, при этом растворить все окна в коридоре вагона для вентиляции. Проводник так обрадовался нежданной помощи, что растерялся и только мешал нашим бойцам своей суетой.
Через четверть часа я наблюдал наш вагон из окон другого вагона, куда предусмотрительно удалился. Впечатление было такое, что вагон конкретно горит. Из всех окон со стороны коридора валили клубы дыма. Зато уже через час все было проветрено, титан был полон кипятка, а пассажиры прихлебывали горячий чаек и хвалили единство армии и народа.
Следующим эпизодом было торжественное прибытие в славный город Львов. На перроне львовского вокзала постепенно вырастала куча деревянных ящиков различного формата, дополненных сумками и свертками. Поскольку вокруг суетились люди в военной форме, это немедленно привлекло внимание комендантского патруля. К нам подошли, сверкая начищенными сапогами и бляхами, пара курсантов Львовского училища и исполненный осознания собственной значимости капитан - начальник патруля. После взаимных представлений капитан перевернул мое командировочное удостоверение, и фуражка на его голове зримо приподнялась. Наверное, это просто волосы встали дыбом. На обратной стороне было указано, что я вооружен двумя пистолетами Макарова ПМ, пистолетом ТОЗ-35, револьвером ТОЗ-45, пистолетом ИЖ-ХР, винтовкой ТОЗ-60, парой автоматов Калашникова калибра 7,62...
Из горла капитана вырвалось только удлиненное - "А...а..а???"
Пришлось пояснить, что именно в наших упаковках все это надежно запаковано, а для обеспечения сохранности имеется в плечевой кобуре заряженный личный ПМ, указанный в удостоверении личности. У остальных офицеров нашей команды арсенальчик был тоже нехилый. Все оружие сборной расписывалось на нас. Пришлось успокоить начальника патруля, что за нами придет специальный автобус, и наша "вооруженная до зубов" банда сейчас исчезнет с его территории.
И вот, наконец, настал день, когда все команды, вооружившись пристрелянными автоматами и надев полевую форму, направились на полигон Ольховец, чтобы попробовать себя в новом упражнении. Принцип упражнения - простой как мычание, был изложен прямо на огневом рубеже. Старт из положения "лежа", патронов можно брать, сколько унесешь, но в каждом магазине должен быть только один патрон, пробежав 30 метров, можно начать заряжание и без команды открывать огонь по мишени. За ней наблюдает судья, бегущий за участником из состава команды-противника, который специальным щитком тут же накроет прицел твоего соперника, если ты завалишь свою мишень раньше, или такой же судья накроет твой прицел, если противник окажется расторопней. Передавать заряженные магазины друг другу нельзя, "убит" - значит "убит".
А солнышко в это осенний день вставало как раз из-за холма пулеулавливателя, на фоне зеленого склона которого и виднелись... Хрен там чего виднелось! Темно-зеленые "коровы" - мишени грудные N 4 вообще не были видны на фоне затененного склона. Различались только оструганные светлые палки, на которых они стояли. Стрельба фактически предстояла по спичкам, установленным на удалении 200 метров. Тут-то и пригодилось то, что автоматы мы привели к "нормальному" бою - что называется иначе "под яблочко", когда выцеливание идет по нижнему срезу мишени. Наводить по центру было просто некуда.
Первый забег - старт, вопли болельщиков, дыхание фактически срывается сразу, заряжать начали практически в падении. Хорошо еще зону стрельбы выложили дерном. Залп! Не смотря на результат выстрела, судорожно вырываем из подсумков магазины, перезаряжаем ... Залп! Но уже не такой громкий, ясно, что кто-то уже выбит...
Заранее мы договорились о переносе огня - уцелевшие добивают "противников" справа, а если их уже нет, все бьем оставшихся слева. Залп! Время! Самое-то главное - на все про все дается 30 секунд - добежать, зарядить, прицелиться, перезарядить, снова прицелиться... . И тут от неожиданности обалдели все участники. Наша команда в первом же забеге положила все мишени противника. Чистая победа! Очко заработано. Если бы осталась хотя бы одна непораженная мишень с каждой из сторон, обеим командам нули.
Всем командам предстояло пройти по 12 забегов - каждый с каждым. Уже понятно, что в 30 секунд можно выпустить, при удаче, только три патрона. Четыре - маловероятно, но возможно. А вот будет ли такая стрельба результативной еще вопрос.
Время идет, солнце уже вышло из-за холма и просто нагло светит стрелкам в глаза. Кто-то достал солнечные очки и тут же убрал - мишени на фоне склона вообще не просматривались. Команды, пара за парой, уходили с рубежа огня без очков. Нетронутые мишени лишали шансов, не давали набрать очки.
Второй круг. На нас смотрит с опаской команда очередных "противников". Старт! Рывок на едином дыхании по еще влажной от росы траве, автоматный магазин клацает, затвор, предохранитель... не дышать! Залп! Руки автоматически работают в бешеном темпе перезаряжания. Залп! Перезаряжание. И ... чистый зеленый склон перед мушкой. Нет мишеней противника. Мы выбили их двумя залпами. С нашей стороны только один "убитый".
Народ вокруг приуныл. "Питерские" где-то натаскались в "дуэлке""... Кто-то подошел, поинтересовался, где мы успели побегать с автоматами и сладить команду. А мы сами немного обалделые от своего результата, отнекивались и восстанавливали дыхалку.
Третий круг. Выбили не все мишени. Четвертый - ни одна команда не набрала еще даже одного очка, а у нас уже два. Пятый забег, шестой. Пристрелялись, солнце начало освещать сторону холма, на которой стали четко видны темно-зеленые мишени на фоне слегка пожелтевшей травы. У самых шустрых появилось желание взять по четыре магазина.
Новый забег. Уже на протоптанной участниками дорожке появились выбоины между кусками дерна. Старт. У самого огневого рубежа нога попадает в такую ямку. Лечу мордой вперед, выставив перед собой руки. В левой - автомат. Заряжание. Прицелиться! Что за черт? Перед планкой пучок травы. Когда падал, зацепил намушником бруствер, и трава застряла в намушнике. Вырываю траву. Сверху на прицел ложится белый щиток судьи. Вот непруха! Ни одного выстрела не успел сделать. Уже и предпоследний наш забег. Только у нас и у подмосковной команды по два очка. Они тоже пристрелялись.
Старт! Душа из тебя вон! Теперь солнце осветило мишени так, что линию прицеливания надо брать другую - с зазором под мишень. Залп! Заряжание! Залп! Осталось что-то! Перенос огня! Залп! Мишени поражены обеими командами.
Перед началом что-то говорили о том, что при обоюдном поражении учитывается время. Кто раньше выбил противника, тот и победитель. Значит, нужен раздельный хронометраж. А тут один секундомер - отсекать по 30 секунд на забег. Да, не додумали. Тогда по дыркам - у кого больше десяток... . А кто их вообще отмечал и заклеивал? Все долбили в одни и те же мишени. Кто теперь разберет. Перебежка! Повторный забег тех же противников. Третье очко, уже лежавшее в кармане, оттуда нагло вынули. Повторный забег не принес победного очка. А наши подмосковные соперники уперлись конкретно и сделали очко в самом последнем своем забеге. Победителям вручали венгерские портфели - элегантные, черные, блестящие. Хорошо стоять на пьедестале почета. Но все-таки первая ступень лучше второй.
Обратная дорога с полигона напоминала скорее вывоз тел, чем участников соревнований. Убегались все. Напряжение. Забеги, перебежки. Тишина в автобусе, половина просто отключилась и спит. А туда ехали - балагурили.
Год 1984. Ташкент
Впервые в жизни спортивная карьера несла меня так далеко на восток и юг нашей страны. Ташкент - звезда Востока, или что-то вроде, звучало в ушах, выдернутое из текста узбекской группы "Ялла". Все как обычно, только дорога с пересадкой в Москве заняла четверо суток. Интересное началось, когда поезд отвернул от Предуралья на юг и потянулись бескрайние казахские степи. Самыми привлекательными были две точки - Аральск, где еще пахло не обмелевшим к тому времени морем, а вдоль вагонов бегали продавцы огромных вяленых рыбцов. Казалось жаркое казахское солнце насквозь просвечивает эти желтоватые рыбины. И, естественно, Тюратам - оттуда мы могли бы увидеть очередной старт ракетоносителя - Байконур был рядом. Все пялились в черноту ночи в надежде услышать грохот ракетных двигателей и зарево от старта. Тщетно, не было на наш проезд запланировано это зрелище.
Жара не ощущалась. К ночи становилось даже прохладно. И опять в памяти всплывали песенные строки про Чимганские горы, с которых и тянуло вечерней прохладой, и про ишака, отдельных представителей этой породы копытных встретили прямо у ворот. Удобно было иметь неисчерпаемый запас очень горячей воды - мы разместились в казарме учебки, а прямо во дворе стояли душевые кабинки, к которым вода шла прямо из источников минеральной воды. Из под земли шла очень горячая минералка. Теперь ее разливают в бутылки и продают под названием "Сары-Агачская". А тогда мы наслаждались этой термальной водой, под которую из-за температуры не сразу можно было и вскочить, чтобы помыться.
Все как обычно, если не один грустный эпизод. Стреляли очень интересное и динамичное упражнение из револьверов по поворачивающимся мишеням. На выстрел 5 секунд. Надо поднять руку с заряженным оружием, прицелиться и выстрелить. Не успел - мишень повернется. Внезапно с огневого рубежа раздался странный крик. Парень из дальневосточной команды отшатнулся от линии огня, бросил заряженный револьвер на столик и попятился назад. Его буквально швырнула на пол непонятная окружающим сила. Тело начало судорожно биться. Его прижали к полу. Изо рта пошла пена. Прибывший врач констатировал приступ эпилепсии. Болезнь дремала глубоко внутри и проявилась в момент сильнейшего морального напряжения. Все мысленно перекрестились - успел отбросить от себя оружие. А то бы неконтролируемые судороги в пальцах, и пуля от длинноствольного спортивного револьвера могла проделать в ком-нибудь очень аккуратную дырочку калибра 7,62 мм.
Через пару дней всех вывезли на экскурсию по Ташкенту. Старинная мечеть, остатки старых городских построек, уцелевших после разрушительного землетрясения и современный красивый город, отстроенный усилиями всей страны. Приехали в медресе - школу исламских муфтиев. Аккуратные дорожки уставлены постерами с цитатами из Корана. На автомате стал читать хорошо изученный арабский текст "фатихи" - первой суры Корана. Проходивший мимо молодой парень в соответствующем муфтиям наряде буквально застыл с открытым ртом. Разговорились, естественно, на не забытом еще в то время литературном арабском. Его поразило именно то, что на арабском спокойно говорит офицер в форме. То-то, не только тильмизы (ученики) могут по ихнему, нас тоже учили.
Обратный путь на поезде через казахские степи сначала напоминал соревнование - кто больше дынь закатит в купе. На каждом полустанке к поезду выходили женщины, продававшие дыни по три рубля за штуку. Под вечер притормозили уже на совсем маленьком полустанке. Бойкие казашки стояли вместе с совсем древней старушкой. Она была русская, но очень старенькая. Кричать во весь голос - "Дыни, дыни!" ей явно было не под силу. В очень тонких морщинистых руках она удерживала небольшую дыньку. Наверное, более тяжелая ей тоже была уже не под силу. Казашки и старушка оказались напротив нашего вагона. Мы уже забили купе дынями. Весь вагон пропах их благословенным ароматом. Мы вышли просто проветриться перед ночью. Казашки разом закричали нам - Купите дыню у бабушки. Я подошел и спросил - Сколько стоит ваша дыня? Старушка посмотрела на меня удивительно ясными яркими голубыми глазами.
- Возьмите хотя бы за рубль...
Я протянул ей три рубля, забрал совсем небольшую дыню, и, не дожидаясь сдачи, ушел в вагон. Откуда оказалась в забытом Богом поселке на краю казахской степи эта русская женщина? Какой ветер занес ее в эту полупустыню? Ветер гражданской? Время репрессий? Эвакуация в годы Великой Отечественной? Почему не вернулась в Россию? Что удержало ее здесь?
Поезд тронулся, за окном поплыли барханы, в окно задувал холоднеющий к ночи воздух. От нас удалялся островок непонятной нам, жителям огромного города, жизни. Такой странной и очень непростой.
1985 год. Львов "Двойка по арифметике"
Соревнования складывались для нас очень удачно, по сумме результатов в отдельных упражнениях мы твердо держались в призовой тройке. Народ уговорил нашего "гостренера" - нашего начальника физподготовки устроить банный день. Львовская часть, принимавшая соревнования, располагала отличным бассейном. Но нас интересовала пристройка к бассейну, где располагалась неплохо по советским временам оборудованная сауна с лоханью для окунания и вполне приличной комнатой отдыха.
Засланный во львовскую часть "казачок" - наш же прапорщик, который перебрался во Львов из Питера по переводу, организовал нам вечер банных посиделок. Гостренер решительно отклонил все предложения слегка отметить продвижение к победе. Резолюция "чаем обойдетесь" была однозначной и окончательной, как безоговорочная капитуляция. Ну, чаем, так чаем. А тогда высшим кайфом было заварить чай N 36 - в крупные пачки зеленого цвета расфасовывался действительно вкусный индийский чай лишь с небольшим добавлением грузинских опилок. "Чай со слоном" - чистый индийский купить было невозможно, его можно было только "достать".
Процесс чаепития после захода в парилку пошел с большим подъемом. Поскольку в устройство для заваривания кофе - электрокофеварку гейзерного типа засыпали сразу полпачки чая. Чашка за чашкой после очередного захода в парилку шли на "ура". Бодрость духа и тела от хорошо пропаренной шкурки и от вкуснейшего чая была необыкновенная. Только вот время уже шло к отбою. Общий для всех команд спортзал, с установленными рядами койками напоминал давно отошедшее в прошлое казарменное размещение личного состава. И ночью, а порой и днем, стрелки вносили в ассоциировавшийся со словом казарма порядок свой "спортивный" бардак - валялись на койках, а то и просто спали - "отрабатывали "лежку" - положение для стрельбы из положения "лежа". Выглядело это забавно - левая рука обычно вытянута вперед - в проход, подушка под правой щекой, правая рука обнимает подушку как приклад винтовки или автомата. Шутники, бывало, вкладывали в выставленную в проход между койками руку спящего в такой позе стрелка что увесистое, что тут же выпадало из расслабленной ладони с грохотом и будило спящего.
В эту ночь не помогала даже поза "лежки". Заснуть просто не удавалось. Припомнив, сколько сделал заходов в парилку и сколько после каждого захода я выпил чашек крепчайшего, ароматного чая, я понял, что количество принятого на грудь кофеина перехлестывает все нормы. И как назло, на стене спортзала мигали зелеными точками и цифрами здоровенные электронные часы. Перевернувшись в очередной раз, я встречал глазами обновленные данные моего ночного бдения. Утром предстояло отстрелять автоматное упражнение - три раза по десять патронов из трех положений - "лежа", " с колена" и "стоя". Провести ночную тренировку положения для стрельбы "лежа" никак не удавалось. Сон пришел только около 5 утра, когда зеленые цифры на стене зала уже начали расплываться и смешиваться со светом утренней зари из окон.
Подъем пришел как "незваный татарин" - когда не выспавшийся мозг требовал хотя бы еще пары-тройки часов сна. В полу прибитом состоянии поплелись на стрельбище. Получили патроны. Пачку патронов я разорвал и начал набивать магазины сразу на все упражнение - по десять в каждый. Утро было осеннее, поэтому лучшим средством от дрожи была добротная "стрелецкая" кожаная куртка. Выполнять упражнение предстояло в полевой форме, а пока можно было погреться. Кто тогда меня отвлек от процесса защелкивания патронов в очередной магазин уже не вспомнить.
На огневой рубеж вышел с осознанием, что "стрелецкий мандраж", для снятия которого не так уж много способов, а видов самого "мандража" насчитывалось аж 23, меня не колотит, поскольку мозг все еще пребывает в состоянии полусна, что для стрельбы совсем даже неплохо. "Лежка" прошла хорошо. В 60-кратную трубу посчитал потери - дырки от пуль, вышедших из круга "десятки" - "девятка" - одна потеря, "восьмерка" - две, и так далее. Результат был очень неплохой. "С колена" получилось вообще отлично - 96 из 100 возможных. Теперь не завалить "стойку" и можно рассчитывать на призовое место. "Стойка" получилась очень прилично.
Гостренер, опоздавший к началу и наладивший свою трубу только к концу упражнения, удовлетворенно потирал руки. Но на таблице результатов в моей "лежке" не оказалось целых 20 очков!!! Пошли перепроверять мишени. И тут меня оглушило осознание - пробные и зачетные стреляли в одну мишень. Пробные не заклеили, а количество пробоин я не пересчитал. Не хватало двух пробоин! "Махнуть" мимо щита просто не мог! Где еще две пули? Рука автоматически полезла в карман кожанки - два автоматных патрона 7,62 с блестящими томпаковыми пулями застряли в подкладке...
Заряжая магазины, я обычно пересчитывал патроны, а тут отвлекся и сбился со счета, а может, просто с недосыпа просчитался, когда карман опустел. Такую стрельбу завалить! Обидно было до слез. С этими потенциальными "десятками", которые вполне реально могли стать зачетными, я выходил в плотную группу претендентов на место на пьедестале. А с учетом, что при равных результатах сначала сравнивались самые трудные серии - "стойка" и "с колена", то и вовсе оставлял за спиной многих претендентов. Выходил, значит, выходил, но так и не вышел. Или чаек подвел?
1986 год. Львов
Уже третье первенство во Львове перевело нас на рельсы скорее туристические. В советские годы Львов был воротами в Восточную Европу - на рынке было полно польских, чешских и прочих спекулянтов, сбывавших ширпотреб, который на остальной территории страны был обалденным дефицитом. И мы устремились на поиски "фирмы" - так тогда обобщающим словом называлось все, что пошивалось в подпольных или легальных мастерских по ту сторону границы, обвешивалось "лейблами" с громкими названиями и продавалось нарасхват уже по эту сторону границы на львовских блошиных рынках. Первой хохмой было приобретением одним из наших коллег по оружию шкурки "ламы" на воротник пальто для жены. Продавец долго тряс шкуркой начесанного и слегка тонированного местного карпатского барана перед лицом нашего товарища, уверяя его в высоком качестве перуанского меха ламы. Как мы не отговаривали, покупка состоялась. Не вовремя пошедший легкий дождик застал нас уже во время отъезда из города в сторону нашей части. "Лама" быстро потеряла "лицо" и приобрела вид обычной постриженной овечьей шкуры. Порывавшийся начистить рыло продавцу, товарищ был безутешен. Автобус был последним, а найти на рынке торговца "шанхайскими барсами", "мексиканскими тушканами" и "перуанскими ламами" выглядело затеей бесперспективной. Порекомендовали ему просушить шкурку и начесать так же, как это было сделано продавцом. Пусть жена разбирается.
Настал день, точнее один из дней, выполнения одного из сложнейших пистолетных упражнений - "олимпийки". Из-за сложности и "напряжности" упражнение делили на половины и отстреливали в два дня. Предстояло два дня стрелять по поворачивающимся ростовым фигурам. Пять выстрелов из удобного легкого скорострельного пистолета по пяти силуэтам. Но за 8, 6 и 4 секунды. Пять прицельных выстрелов с переносом огня влево за четыре секунды. Под такое упражнение даже патрон был особый - укороченный, чтобы руку не бросало отдачей вверх, и сохранялась линия прицеливания. Вести оружие надо было плавно, спуск регулировали до предельно допустимой мягкости.
Во второй день "добивали" вторую половину упражнения - те же серии - по две на каждый временной отрезок. Как правило, посмотреть это динамичное азартное упражнение приходили все свободные от службы. Пришел и сел с нами и наш бывший начальник штаба Чебаков. Ставший "львовским", он тяготел все же к бывшим своим - "питерским". Все мои серии прошли без "махов" - чистых промахов, когда пуля прошла мимо силуэта или порвала мишень уже на повороте, оставив длинную рваную дыру. Последняя четырехсекундная серия - глаза уже "в кучку" - на исходном смотришь вниз на планку прицела и мушку, удерживая их ровно. По звуку поворота мишеней нужно поднять пистолет на нужную высоту - чуть выше пояса силуэта - овальная "десятка" там, и удержав совмещение планки и мушки вести, вести оружие после первого выстрела влево, плавно нажимая спуск. На все 4 секунды, а выстрелов пять,- доля секунды на выцеливание первой мишени - выстрел, влево, выстрел, еще, еще, выстрел! Хлоп! Мишени закрылись. По спине струйкой течет пот от напряжения. Проверка оружия. Судья идет к мишеням. Постукивая по точкам попадания, объявляет - "Промах, промах....
Твою душу на грушу! Недотянул или мушка "убежала" чуть в сторону? На фоне черного силуэта прицел сливается.
- Ну, Володя.... - раздался бас нашего бывшего начштаба.
- "Десять, десять, десять" - закрыл счет судья у мишеней.
- ... ну, вот можешь же, когда постараешься", - закончил фразу начштаба.
Все. Теперь можно ехать во Львов и спокойно поискать дефицитную "фирму" жене и себе.
1987 год. Ташкент
Ставший привычным на соревнованиях в Ташкенте досуг свободных от выполнения упражнений и начальников команд заключался в расписывании "пульки" в преферанс на настиле бассейна, в который методом углубления и расширения превратили протекавший мимо арык. Очень удобно, сдав карты партнерам, плюхнуться холоднющую воду, быстренько проплыть туда-обратно, пока они там с вистами разбираются. Второй по значимости задачей, которая решала наша команда в этот раз, после занятия приличного командного и нескольких призовых личных мест, было затаривание дынями на обратном пути. Наш сноровистый гостренер еще в первый мой заезд в Ташкент сумел организовать всем членам нашей команды по ящику первоклассного узбекского винограда и по ящику "бурых" недозрелых помидор, которые к исходу четвертых суток пути набирали цвет.
В этот год с виноградом не получилось, зато под дыни у нас было столько подготовлено тары и мест, что купе к завершению проезда через "дынные" станции представляло собой не помещение, где люди спали ночью и сидели днем, а склад бахчевых, где приходилось поджимать ноги потому, что в ногах лежала огромная зеленокожая дыня. Под подушкой, не давая выпрямить шею, тоже лежала дыня. Сверху на полочке для полотенец тоже была дыня. Под полками, помимо упаковок с оружием и сумок, везде были дыни. Но моя специальная сумка на колесиках вмещала еще восемь штук. Выйти из купе или войти было трудно - сумка стояла как дынный противопехотный надолб. Через нее прыгали, опираясь на края верхних полок.
Апофеозом дынной кампании был шикарная "байская" дыня, закупленная нашим гостренером. Дыня весом килограмм 6-7 гордо раскачивалась над нашими головами в сетке - авоське соответствующего формата. Чтобы сетка с дыней не рухнула кому-то на голову, ее ручки были намертво привязаны к крану открывания вентиляционного люка, а сбоку от полок к сетке с дыней вели "растяжки" - поясные ремни, не позволявшие дыне угрожающе раскачиваться в такт колебаниям вагона на стуках и стрелках. Дыня томилась.
Ее спелость и изысканность угадывалась в почти совсем белой шкурке, покрытой мельчайшей сеточкой. Настоящая байская!
Пересадка в Москве обычно выглядела в нашем исполнении как штурм белогвардейцами последнего парохода, отходящего от пристани Севастополя в Турцию или куда-то еще. А тут - несказанное везение - загружаемся в практически пустой купейный вагон, располагаемся, раскатывая и распихивая многочисленные дыни. Торжественно подвешиваем байскую под потолок. Дыня буквально на последнем издыхании. Есть ее надо скоро или очень скоро - или она лопнет от переполняющего ее сока.
Тут идиллия закончилась - вагон вваливается галдящая толпа интуристов - почти сплошь немцы. Они по-деловому разбегаются по вагону, заглядывают в открытые двери наших купе, цокают языками, пялятся на наши дыни, принюхиваются. В одном из купе рядом с нашими оказываются три импортных и наш прапорщик, который по-немецки может разве что вспомнить "хенде хох!", что в эти перестроечные годы было несколько неактуально. Гостренер тут же меня озадачивает:
- Наведи мост взаимопонимания, а то наш там забился в угол и выглядит совсем затравлено. А импортные смотрят на него как на объект идеологической диверсии.
- Так я же на немецком только - Цурюк! Нах хаус гешлепен.
- Да, они там, вроде, на английском общаются...
Изысканно прищелкнув каблуками, нарисовываюсь в проеме двери купе. Наш сидит в углу и жмурится в предчувствии возможных провокаций. Включаю хорошо поставленный в годы учебы выговор восточного побережья США:
- Добрый вечер, дамы и господа. Наш товарищ оказался в вашем купе и составит вам компанию до самого Ленинграда. Ужинать мы будем в нашем купе по соседству. Он ляжет на свою верхнюю полку, и мешать вам совершенно не будет.
Реакция присутствовавших на офицера в форме, звучавшего как прилично воспитанный янки, была почти восторженной. Тут же выяснилось, что одна дама была родом из Англии и рада была поболтать, а ее приятель - немец владеет английским достаточно сносно. Короче, мост наведен и пошла встречная идеологическая "диверсия".
- Мы обратили внимание, вы так много везете дынь! В Ленинграде нет дынь?
- Сейчас уже не сезон. Но таких дынь вы не купите нигде.
- У нас круглый год привозят дыни из Португалии.
- А у нас они вовсе не растут. Поэтому уже четвертые сутки мы в пути.
- ...! На такие расстояния - поездом? А самолеты туда летают?
- Летают, но с нашим огромным грузом, нас в самолет не пустят.
И так далее, и тому подобное. Тут разговор плавно перетекает в процесс признания достоинств обеих социальных систем, и под фразы, приближающие нас к братанию, из сумки извлекается литровая бутылка германской водки "Gorbacheff"...
Гостренер принимает мужественное решение, и байская дыня, истекая медовым соком, идет под нож ради укрепления германско-советской дружбы и взаимопонимания. Через полчаса сладкие от дынного сока немцы, признательно улыбаясь, заявляют - такие дыни они никогда не пробовали, и их стоит везти и больше чем четверо суток. Мир, дружба, жвачка!
1988 год. Тбилиси
Предоставленная оказия, поучаствовать в первенстве и заодно погостить у тещи просто вдохновляла. Махнув своим товарищам по команде ручкой на тбилисском вокзале, направился прямо домой к своим. Оттуда вечерком в приятном состоянии легкой эйфории от вина, сделанного руками свояка Васико, прибываю к месту проведения соревнований. Благо, там все знакомо, ибо служба начиналась в славной ордена Александра Невского части, расположенной вблизи Тбилиси. Оказалось, меня еще помнят, хотя прошло 9 лет со времени моего перевода в Ленинград. Неприятным сюрпризом оказалась еда для участников соревнований. Возмутившись всем, что успел попробовать, еду в Гардабани - ближайший населенный пункт с наличием рынка и за сущие копейки набираю шикарных помидоров, свежей зелени, лаваша, сыра. Праздник продолжается допоздна. Событием, которое стало предметом обсуждения в частях, и врезалось в память всех участников, произошло в день проведения "дуэльной стрельбы" из автоматов. Времена изменились, и везти свои автоматы нам запретили. Взяли местные. Пристреляли кое-как под себя.
Устроители существенно промахнулись со строительством специального тира для упражнения. Он оказался настолько узким, что обычная команда, состоящая из пяти человек, не могла бежать, не мешая друг другу. При такой скученности, когда за участниками бегут еще и судьи, вопрос безопасности встал весьма конкретно. После проведенных тренировок все команды выразили официальный протест. Решили сократить число участников команды до трех человек. Три на три.
Давно знакомые соперники, ставшие уже друзьями, поскольку костяк команд менялся очень незначительно, толпились у вагончика судейской. Кто-то балагурил, кто-то травил анекдоты. Плотно обступили скамеечку, где член одесской команды, по воинскому званию капитан, но одетый в сержантскую форму (лень свою полевую было везти, потому позаимствовал в учебном подразделении) на полном "автомате", не глядя даже на оружие и подсумок, сидел рядом со мной и выщелкивал из автомата магазин, вынимал из подсумка другой, вставлял его, передергивал затворную раму, снимал с предохранителя, вхолостую щелкал спуском, и все повторялось. И все было хорошо. Начальник одесской команды похлопал его по плечу и подхохмил:
- Тренируйся, сержант, тренируйся, старшего к дембелю полу...
Он не успел договорить. Резкий хлопок автоматного выстрела из поступившего на вооружения АК калибра 5,45 мм пригвоздил всех к местам. Направленный к земле ствол в сантиметрах тридцати от моих ног еще дымился, когда "сержант" покрылся потом и побелел. Все молчали в шоке. Пуля прошла между ног начальника нашей команды и ударила в землю. Мог быть рикошет. Все застыли, боясь обернуться и увидеть кого-то падающим. На лице нашего начальника команды появилась капелька крови - щеку рассек маленький осколок камня, выбитый пулей.
Первым звуком был вопль вылетевшего из судейского вагончика начальника штаба части:
- Кто стрелял???? .....
Далее печатные слова закончились, не успев сложиться в более продолжительную фразу.
Бледный как смерть капитан в сержантской форме начал медленно вставать со скамейки. Под солдатской гимнастеркой проступила мокрая полоска по позвоночнику. Взмок он мгновенно.
- Все, вроде, целы....
Речь ко мне вернулась еще через пару секунд. Наш начальник команды уже прижимал к порезу носовой платок.
"Разбор полетов" был проведен незамедлительно, и приговор был предельно жестким - команда дисквалифицировалась и снималась с упражнения. Патрон остался в магазине от проведенных недавно стрельб. Магазины никто не проверял. Капитан, работая вслепую, не заметил наличия патрона в магазине и дослал его в патронник. Все вздохнули с облегчением, когда стало понятно, что порез осколком камня - единственное последствие для окружавших плотным кольцом скамейку участников соревнований. Начать упражнение смогли только часа через два. Да и вряд ли капитан смог бы участвовать, если бы не было решения о дисквалификации, его трясло весь вечер. Снять стресс помогла только привезенная из Рустави чача.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
