ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Галахов Владимир Владимирович
Тяжкий труд и чувство юмора

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Снова берусь предлагать вниманию читателей рассказы бывалого работника "скорой помощи" Германа Морозова. Пришла зима, когда мы с вами должны быть внимательней и осторожней на улице, да и вообще везде. О своеобразном чувстве юмора медиков давно известно, но у работников "скорой" оно особенное. Поэтому больше не комментирую.
   Шагая по шпалам, не будь бессердечным,
   Будь добрым, будь мальчиком - пай.
   Дорогу экспрессам попутным и встречным,
   Из вежливости уступай!
   В. Шефнер
  
   Из-под поезда
  
   Долго размышлял над тем стоит ли писать эту главу. Дело в том, что все связанное с железной дорогой в медицинском и тем более в скоропомощном аспекте глубоко трагично. Ни иронии, ни сарказма, ни тем более юмора, здесь не найдешь. Грубая, ничем неприкрытая реальность. Потом подумал и решил, должен же мой читатель узнать эту, пускай и очень неприглядную сторону бытия. Повод к вызову "из-под поезда", нельзя сказать, чтобы очень частый. Конечно, ему не сравниться с "авто случаем", "ножевым", или там "падением с высоты" - но, поскольку в городе пять железнодорожных вокзалов, более полусотни станций и платформ и бог знает сколько переездов, сортировок, подъездных путей разных предприятий, овощных баз и складов, что сам собой напрашивается вывод о не редкости таких вызовов. Не буду брать в расчет железнодорожников и работников, обслуживающих составы, тут можно погрязнуть в бесконечном потоке раздавленных буферами сцепщиков, заваленных товаром грузчиков и попавших по высокое напряжение электриков. Перейду сразу к гражданскому населению. А население в нашей необъятной стране особенное.
  В большинстве случаев оно считает, что бессмертно, и если c кем-то другим что-то случается, то с ним, отдельно взятым гражданином или там гражданкой, произойти ну никак не может. И уверенное в своем бессмертии население просто игнорирует любые предупреждения об опасности. Ходят по краю платформы, перебегают пути перед приближающимся составом, прогуливаются по шпалам или сидят на рельсах. Результат налицо. В самом лучшем случае, глубокие инвалиды, а в плохом, сами понимаете - ухудшение демографической ситуации в стране в сторону увеличения смертности перед рождаемостью. И с этими крайне неприглядными ситуациями приходится разбираться нам, сотрудникам скорой помощи. Дописал я до этого момента и опять крепко задумался о надобности освещения подобного. Ну да, ладно, была - не была, начнем.
   Первая встреча с попавшей под поезд случилась на заре моей службы на 16 подстанции ранней осенью 79 года. Явился я на смену где-то 8:45, и доктор тоже пришел, и напарник мой, и водитель, а старая смена срочно укатила на вызов в Мурино минут за 10 до нашего прихода. Повод, как вы понимаете, был "из-под поезда". Приготовились дожидаться их как минимум до полудня, больнички то все далеко, а морг еще дальше. Это сейчас на Гражданке уйма стационаров, аж целых пять, а в те годы самой близкой была больница им. Мечникова, а все остальные в Центре или около него. Но нет, не прошло и 20 минут, как во двор подстанции вкатил наш "рафик". Подошли мы всей толпой к машине и вопрошаем вернувшихся, что и как? А нам в ответ - "да еще наглядитесь, в морг отвозя". Заглянули в салон, на носилках лежит тело молодой женщины в модном бордовом плаще, лицо бледное, волосы длинные, цвета "воронова крыла", и на первый взгляд никаких повреждений на ней не наблюдается. На наш немой вопрос прибывший с вызова доктор, со сноровкой и грацией заправского палача, за волосы поднимает начисто отрезанную голову! Скажу, не стыдясь, что от неожиданности я отшатнулся и чуть не сел на асфальт. Очень уж сильно впечатлило. Выяснили, что новоявленная Анна Каренина "суициднула", да не просто абы как, а с выдумкой. Забралась под платформу, дождалась приезда электрички, положила шею на рельс прямо под колесо, и когда поезд двинулся, голову срезало как бритвой. В записке, найденной у неё в кармане плаща, тоже все очень эмоционально было написано: и неразделенные чувства, и черствость окружающих, не понявших и не оценивших ее ранимую душу, и прощение всех и вся. И конечно, просьба никого не винить. А мы везли ее тело в морг, молчали и думали про себя: "Дура ты, дура"!
   Второй случай, на который я попал, был почище первого и произошел где-то через год, то ли весной, то ли осенью 80-го. Место вызова было довольно труднодоступным - железнодорожная ветка, соединяющая Приозерское и Выборгское направления, идущая по полям и являющаяся границей между городом и областью. Сейчас там густонаселенные многоэтажные жилые кварталы, а тогда пустота распаханных полей с одной стороны и стоящие стеной гаражные кооперативы с другой. Чтобы туда попасть, надо было пересечь железнодорожный переезд на проспекте Культуры, повернуть направо и далее двигаться по предельно грязной и разбитой грунтовке, идущей вдоль путей. Подъезжаем, видим стоящий на путях длинный грузовой состав, рядом с ним милицейская "буханка" и группка людей. Вылезаем, вопрошаем, что и как, а представившийся нам следователем транспортной прокуратуры человек в штатском, картинно рукой вдоль насыпи указывает, типа сами не видите? Разумеется, мы туда поглядели, немного обалдели от увиденного и мысленно содрогнулись, представив, что нам сейчас предстоит делать.
  Вдоль насыпи и на путях, на сколько хватало глазу были разбросаны части человеческого тела, от крупных до мелких фрагментов, много, очень много. И цветовая гамма довольно контрастная: тусклое пасмурное небо, серая щебенка насыпи и яркие красно-белые пятна на ней. Звуковое сопровождение тоже было на высоте. Следователь нам в спину гудит, типа не удивляйтесь, что за то время покуда они сюда добирались и движение остановили, пять большегрузных составов в оба направления успели проехать. Машинист сверху из окошка локомотива орет нецензурно, о том, что мало их давят, а у него график и состав сверхтяжелый. Вдобавок еще три псины бездомные невдалеке брешут, видимо мы им очень мешаем подхарчиться. Только ворон не хватает.
   Как известно, пока здесь стоишь, там не окажешься. Вынули носилки из "рафика", лопату совковую у милиционеров с трудом выпросили и пошли по путям. Фельдшера носилки по шпалам несут, а доктор ходит вокруг и лопатой все это разбросанное добро на эти самые носилки складывает. Железнодорожные пути так устроены, что по ним не очень-то и походишь. Шпалы расположены неравномерно, щебень под ногами сыпется и ползет, а когда в руках носилки, причем утяжеляющиеся с каждым новым крупным фрагментом, усталость наступает довольно быстро, руки дрожат, ноги заплетаются и настроение хуже некуда. Водитель наш оказался догадливым и двигался параллельно нам по дороге, так что после сбора этой неаппетитной кучи, нести было недалеко. Да, забыл сказать, как возраст и половую принадлежность определили. Пол по предметам туалета, а возраст по скальпу с длинными седыми волосами. Оформили бумаги, отдали лопату и свезли все то, что ранее было человеком на Кременчугскую улицу 13, в морг.
   Третий из запомнившихся мне случаев произошел уже через несколько лет. Работали мы уже на "форде" и выехали с 10-й подстанции, где дислоцировались. Вызов звучал так "платформа "Ланская", в сторону города, мужчина, из-под поезда". Помчались к Ланской, вышли на платформу - никого, ни тела, ни встречающих, вдоль путей в обе стороны чисто. Заскочили к кассам, там не в курсе. Уточняем адрес - тот же, что и был, вот ведь незадача. Решили вдоль путей проехать, может под насыпью где-то лежит, а насыпь там крутая, высокая - метра четыре. И вдруг видим - навстречу бежит мужик, руками машет, пар от него столбом. Забыл сказать, что это зимой было, так что снег, морозец легкий и прочее. Взяли мужика в машину, а он рукой в сторону железнодорожного моста над Ланским шоссе показывает. Конечно, пришпорили и через минуту были на месте. С медицинской сумкой и плащевыми носилками, оскальзываясь чуть ли ни на каждом шагу вскарабкались наверх. Рядом с путями лежит молодой человек в кожаной "косухе" и черных джинсах, на ногах высокие "берцы". Живой, хоть и бледный. Левая нога под немыслимым углом загнута. Крови на снегу нет.
  Времени на раздумья тоже никакого нету, можно и самим невзначай под паровоз угодить. Поэтому быстренько бедолагу на носилки положили и как на салазках с крутого заснеженного откоса к машине скатились и так же быстренько загрузились внутрь. Теперь и осмотреть внимательно пациента можно, и помощь оказать без суеты. Работа есть всем: доктор осматривает, один фельдшер "наркоту" набирает, а я порю ножницами штанину на пострадавшей ноге от щиколотки до паха. Глазам открывается бесформенная мешанина из рваного мяса, сгустков крови и отломков костей, от практически не пострадавшего "берца" до нижней трети бедра. Все это хозяйство едва держится на двух сухожилиях и тонком мышечном лоскуте. Доктор, выглядывая из-за плеча фельдшера, пунктирующего яремную вену, командует "режь"!
  Тут надобно дать небольшое пояснение: железнодорожное колесо жутко тяжелое и перемалывая живую плоть мозжит и сдавливает артерии и вены, плюс болевой шок, резко понижающий кровяное давление, поэтому кровотечения может и не быть, но это продолжается очень недолго, и стоит только артериальному давлению мало - мальски подняться, кровь хлестанет как из крана. Накладываю резиновый жгут на бедро, беру хирургические ножницы, примериваюсь и режу. В это время у меня за спиной открывается каретная дверь, слышу: "Ну что тут у вас?" Затем, тонкий всхлипывающий стон и звук падения массивного тела. Поворачиваюсь и через открытую дверь вижу тела двух милиционеров, картинно лежащих на снегу. Ржём всем составом, по-моему, даже пострадавший улыбнулся. Доктор вышел спасать представителей закона и захлопнул дверь, а мы наладили капельницу, обработали культю и наложили давящую повязку. В процессе спрашиваю у чудом оставшегося в живых молодого человека, какого это рожна он на путях делал и получаю вполне ожидаемый ответ, типа погулять вышел. Ничего себе погулял! Свезли его в Военно-Полевую Хирургию без осложнений в пути, сдали в шоковую и отбыли восвояси. Вечером из новостей узнали, что военные чудо хирурги спасли пострадавшему молодую жизнь оставив верхнюю треть бедра, о нас конечно же ни слова и слава тебе господи. Да и о чем говорить: давно всем известно, что о скорой или плохо или ничего.
   А морали здесь никакой нет. Есть жгучее желание тыкать всех пренебрегающих собственной жизнью мордой в такой вот описанный выше фарш. Но боюсь, что и это бессмысленно. Как плевали они на все, так видимо и будут.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Человек ты, или ангел,
   Или нильский крокодил -
   Мне плевать, в каком ты ранге,
   Лишь бы в гости не ходил.
   В. Шефнер
  
   О фельдшерском коварстве
  
   У известного ленинградского писателя Виктора Конецкого в морских повестях, тема матросского коварства раскрыта полностью и с потрясающим юмором. Но, если, по правде сказать, не только в среде моряков присутствует данная наклонность, представители и других человеческих профессий грешат подобным и не менее искрометно. И работники скорой помощи не исключение.
   Чтобы разобраться в дальнейшем повествовании надо бы дать небольшой экскурс. Не сильно глубокий, но уже вполне исторический. Итак, в феврале 1986 года на волне борьбы с пьянством и алкоголизмом, стараниями трех энтузиастов и при согласии и непротивлении высокого горздравовского и скоропомощного начальства была создана первая в мире экспериментальная реанимационная наркологическая бригада. Предполагалось, что за два года эксперимента наработается необходимый опыт оказания помощи больным острой алкогольной патологией на догоспитальном этапе и на дому. В её состав входили четыре врача разных специальностей: психиатр, кардиолог, токсиколог и врач общей практики. Все, конечно же высококлассные специалисты, а токсиколог вообще КМН, восемь фельдшеров тщательнейшим образом отобранных из немалого количества желающих, так как кроме карьерного роста, перевода на 12 специализированную подстанцию, присутствовало вполне весомое повышение зарплаты на 25%, год за полтора к выслуге лет и отпуск 45 рабочих дней, и три водителя о которых я упоминал ранее.
  Так что в суточную смену заступали 4 человека. Местом дислокации бригады был выбран Городской Наркологический Диспансер (со стационаром) находившийся на Васильевском Острове на 5 линии 58/60, где нам выделили шикарную 25 метровую комнату на первом этаже рядом с приемным отделением. В комнате стояли 4 койки, 4 же кресла, исполинский "сталинский" стол для научных занятий и написания историй болезни, журнальный низенький столик для приема пищи и развлечений разного рода, шкаф, телевизор и холодильник "Морозко". Выход был во двор, в небольшой парк, окруженный довольно высокой каменной оградой. Между столетних тенистых деревьев и старинных фонарей были проложены гравийные дорожки, и на перекрестках, стояли безвкусно, но очень старательно вырезанные из цельного ствола дерева идолы в рост человека. Видимо, поставлены они были очень давно и представляли собой покрытые мхом и грязью фигуры то ли леших, то ли сказочных витязей. Вы, конечно, можете меня спросить, какого это рожна я заливаюсь соловьём описывая, казалось бы, не слишком существенные детали, отвечу, что всё по канонам жанра: "Если в первом акте на стене висит ружьё, то в третьем оно обязательно выстрелит".
   Старший врач наркологической бригады психиатр Георгий Владимирович Индрицан человек мною всецело уважаемый, умница, высокий интеллектуал, обладающий тончайшим чувством юмора, в это время переживал третий развод, и место своего жительства ещё не определил. Причины своего развода он объяснял так: "Ну, да пошел я за пивом с бидончиком, в тапочках, в трениках и что? Ушел за пивом 12 апреля в День Космонавтики, а вернулся 7 ноября в день празднования годовщины Октябрьской Революции. В тапочках, трениках с бидончиком и это повод?" Так, что после отработанной смены, он возвращался вместе с вновь заступившей бригадой на место дислокации и тусил с нами до вечера. Выпивал, конечно, и вследствие этого был особенно говорлив и артистичен. Вспоминал студенческие годы, свою работу уборщиком в цирковом слоновнике и обычно финалил своё повествование фразой, что "Слоны лучшие люди на земле!" И поднимал утверждающий палец вверх.
  К середине дня, когда его накрывала приправленная алкоголем послесуточная усталость, он ложился на одну из 4 коек и сладко засыпал. И выбирал он почему-то фельдшерские койки. Хочу особо отметить, что у работников скорой помощи есть два агрегатных состояния: сидя и лёжа. Мы лежим в ожидании вызова, мчимся на вызов сидя в машине и сидим у постели больного, так что работа у нас очень даже гиподинамичная, и вдруг, внезапно, у одного из членов бригады это наиважнейшее агрегатное состояние исчезает. И фельдшеры принялись бороться за место под солнцем.
  А так как всякие увещевания и уговоры действия не возымели, мы взяли и пришили его к койке, нитками, одеяло к матрасу, а потом устроили дикий гвалт с грохотом и воплями про пожар и наводнение. Георгий Владимирович мужчина силы нечеловеческой, он ради развлечения перекидывал с руки на руку свинцовый шар величиной с человеческую голову, с его фигуры видимо лепили микельанджеловского Давида, а тут мы со своими нитками. Георгий Владимирович открыл совершенно ясные серые глаза, потянулся спросонья и встал! Нитки лопнули сразу. Все. А ведь мы потратили на пришивание целую катушку и полтора часа времени. Не срослось. Но это был лишь первый раунд.
  В один прекрасный майский день Георгий Владимирович явился уже изрядно накушавшись, помянул слонов и не теряя ни минуты плюхнулся спать, а мы, со вторым фельдшером подключив водителя, вышли в парк, поднатужились, подняли и принесли в комнату одного из вышеупомянутых страхоидолов, стоявших в парке, кажется это был леший, и поставили таким какой он был в угол. Ожидание пробуждения объекта нашего внимания было не очень долгим, мы специально шумели, бренчали посудой и топали ногами. Доктор Индрицан проснулся, очень внимательно оглядел изваяние, и с крайне озадаченным выражением вопросил: "Это что?" В ответ он услышал наши горестные вопли и стенания о том, что всякое конечно бывало, но сей случай самый злой. Мало того, что сам пришел на бровях, так и еще это чумазое идолище с собой притараканил.
  Гамма чувств на его лице с головокружительной быстротой отражала все степени принятия неизбежного: гнев, отрицание, торг, депрессия и наконец, решительным шагом он подошел к грязному изделию рук человеческих и прошептав: "не помню", крякнул, взвалил его на плечо и унес! Более вне работы он нас не посещал, но и, будучи на смене, взглянув в тот угол, иногда шептал: "Надо же, ничего не помню!"
   Второй случай произошел на той же локации, но с другим не менее уважаемым мною врачом нашей бригады. Можете мне поверить, можете не проверить, но существует на свете такая болезнь - фенил пировиноградная олигофрения. Это когда фенил пировиноградная кислота по ряду причин в организме не задерживается и в неизменном виде выводится с мочой. И от этого человеку одно расстройство - мозги не растут, и ума соответственно не прибавляется. Слава богу, что болезнь всё-таки редкая, а то ведь беда - получаем мы эту самую кислоту вместе с едой, и больше всего ее в картофеле. И вот нашему доктору однажды в голову явилась блестящая идея, он заявил, что от олигофренов и от запущенных алкашей пахнет одинаково - псиной. И из этого вот "фактика" он вывел целую гипотезу не менее блестящую, дескать, хоть и причины возникновения болезни разные, результат то один, мозги усыхают у тех и у других, и если эту связь экспериментально установить и доказать, то открываются перспективы блестяще - необыкновенные вплоть до "Нобелевки".
   А как это сделать? А просто - алкашей у нас в городе хоть пруд - пруди, а мы на острие борьбы с пьянством, вот и будем брать у всех анализ мочи, и исследовать на предмет выявления этой самой кислоты. Остальные бригадные врачи скептически ему заметили: "Мол, Владимир Михайлович, ты что-то не очень складное затеял, данных маловато, а "фактик", так себе, дохленький". Ну, куда там, идея уже созрела и требовала научного подтверждения. Где он набрал лабораторной посуды, сказать не берусь, но в один прекрасный момент все свободные горизонтальные поверхности в комнате были заполнены разного рода пробирками, колбами и мензурками, реактивами разных цветов, штативами и горелками. Методика проведения анализа известна давно: надо в пробирку с мочой прилить хлорное железо и уксусную кислоту, и если раствор окрасится в сине-зелёный цвет, то болезнь с чудесным названием фенилкетонурия на лицо. Но я так полагаю, что он ещё что-то там химичил. Очень скоро в комнате установился стойкий запах мочи, это Владимир Михайлович колдовал над бурлящими на голубом спиртовом пламени колбами, приливал химикаты, которые воздух тоже не озонировали, но все тщетно, дни шли за днями, растворы цвет не меняли, а в осадок выпадало все что угодно, кроме фенил пировиноградной кислоты. Достало это всех очень скоро, и если фельдшерский состав поначалу активно помогал, то через короткое время начал активно саботировать процесс, а когда пробирки с мочой внезапно оказались в холодильнике, терпение окончательно иссякло. На одном из вызовов после забора анализа мочи, я чем-то отвлек доктора, а второй фельдшер налил в пробирку белого портвейна No72 (редкость, кстати) и чинно написал лабораторным карандашом установочные данные больного.
  Прибыв, Владимир Михайлович с головой ушел в исследование, а мы стали ожидать результата. Внезапно вопль: "Эврика!", "Ура!" И всякая восторженная нецензурщина оглушила нас всех. Доктор скакал на одной ножке, приседал, хлопал себя по ляжкам, потрясал в воздухе кулаками, в общем, радовался искренне и самозабвенно. И цвет был сине-зеленый и осадок выпал именно тот, который так долго ожидался. Дав врачу еще немного порадоваться, мы остановили поток его веселья и с предельно унылыми физиономиями и невыразимо скучными голосами объяснили ему на пальцах действительную причину этого, не побоюсь этого слова, шикарнейшего, крышесносного открытия. И ещё добавили, что терпеть более этот уринальный беспредел в комнате никак не намерены. Реакция на этот демарш была практически мгновенной. Владимир Михайлович постоял с минуту и, не говоря не слова, откуда-то из-за шкафа достал огромный полиэтиленовый мешок, безжалостно смёл в него все своё немалое хозяйство, до последней пробирки и вынес на помойку. Настроение в тот вечер у всех было похоронное, молчали. А утром Владимир Михайлович оглядел нас внимательно внезапно широко улыбнулся и простил.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Лишай стригущий, бреющий полет.
   В чем сходство их - в движении вперед!
   И ты приятель, брей или стриги,
   Но отступать от цели не моги!
   В. Шефнер
   И снова о водителе
  
   В нескольких главах выше я уже описывал нашего наиболее выделяющегося драйвера, но вдруг понял, что несколько однобоко осветил эту тему, упустив еще одну не менее колоритную фигуру. И это повествование я посвящу ему.
   Итак, Шурик Киселев. Худощавый, довольно симпатичный молодой человек, темноволосый, лицо треугольное смуглое с ярким румянцем, чисто выбритое. Глаза голубые, глубоко посаженные, нос с горбинкой, рот широкий тонкогубый, зубы ровные белые, между зубов небольшая щербинка. Одет в немного поношенную, но свежевыстиранную клетчатую ковбойскую рубашку и новые джинсы, на ногах кроссовки. Одно слово - красавец!
  Девушки наши его невзлюбили с первого взгляда. Девушкам конечно же виднее. Говорили, что он, почему-то похож на коня, и воняет от него конюшней, мы же, представители сильной половины человечества, ничего конского в нем не замечали и претензии у нас были несколько иного порядка. Он был дурак. С большой буквы Д, причем дурак деятельный и инициативный! Вот я поставил восклицательный знак и задумался, как же мне осветить его сверхъестественную дурь? Как найти соответствующие моменту слова? Тут нужен мастер слова, Булгаков или Конецкий, а во мне такого таланта, конечно же нет.
  Ну, впрочем, начну. Как этот деятель закончил автошколу, представить не берусь. Наверное, смертельно уставший от него преподавательский состав и инструкторы по вождению, и примкнувшие к ним инспектора ГАИ, в полном составе единогласно проголосовали - выпустить и будь что будет. После чего напились вдребезги, а протрезвев, коллективно поставили в церкви толстую свечку - во избавление. Руководство первого филиала пятой колонны санитарного транспорта очень быстро одурело от Шуриковых инициатив. Он учил мотористов чинить и регулировать двигатели, сварщикам и кузовщикам давал ценные советы, как сваривать железо и выправлять вмятины, механика гаража - как осматривать и выпускать автомобили на линию, а медперсонал подстанций писал на него жалобы и служебные записки, категорически отказываясь с ним работать.
  Гаражное начальство сняло его с машины и, не имея возможности избавиться от молодого специалиста, всеми правдами и неправдами протолкнуло его в секретари комсомольской ячейки и о, ужас, комсомольцы начали массово увольняться из колонны. И было от чего. Он пытался организовывать всевозможные кружки и секции исключительно по странным своим интересам: летом лыжные, зимой велосипедные походы, бюро изобретательства, клуб добровольной помощи детям Уганды, пения хором и еще много чего такого. До какого-то логического результата ни одна из его инициатив не доходила, все умирало на зачаточной стадии. Выступая, на комсомольском собрании, где внятно объяснить надобность подобной инициативы он не мог, ограничиваясь декларативными умозаключениями типа "Спорт это - хорошо, а лыжный спорт еще лучше, а если спортом не заниматься, то это плохо, и он всех комсомольцев призывает заниматься лыжным спортом несмотря на то, что на дворе лето. Резко отрицательную реакцию коллектива он отрицал, и шел убеждать каждого комсомольца, преследуя индивидуально. Как ему не набили рожу не могу понять до сих пор, видимо народ в гараже подобрался очень уж интеллигентный.
  После очередного полного отлупа Шурик ехал в райком, где жаловался на несознательный коллектив и черствое начальство, не дающие ему поднять комсомольскую работу на должную высоту. Вывод напрашивается сам. Выволочки и втыки по партийной линии доводили завгара и парторга до белого каления и они втайне мечтали удавить Шурика бензиновым шлангом или переехать его "рафиком", и когда внезапно организовалась наркологическая бригада, что в нашей стране с лояльным отношением к горячительным напиткам вещь какая-то неудобоваримая и посему, естественно, недолговечная, Шурика и еще двух несчастливцев спихнули в нее, разумно прикидывая, что за два года изначально неудачного эксперимента, а в этом никто нисколько не сомневался, кто-нибудь точно издохнет, или эмир или ишак.
  Мы получили это счастье вместе с потрепанным, видавшим виды "рафиком" с бортовым номером 5148. И первое, что Шурик сотворил, это начал регулировать карбюратор, крутя всякие там винты количества и качества, после чего за нашим стареньким автомобилем потянулся густой шлейф дыма, выхлопная труба периодически постреливала, мотор то взревывал могуче, то глох от бессилия. Гена Рыбкин как старший водитель не один раз приводил все в порядок, а когда машина однажды вновь "разрегулировалась", взял, да и крепко побил Шурика, после чего всё окончательно наладилось и пошло своим чередом.
   На этом таланты нашего молодого драйвера не исчерпывались. Он абсолютно не знал города, и что мы только не делали, чтобы устранить эту его, так сказать, особенность. Заставляли зазубривать карты районов, придумывали постоянные маршруты, и с карандашом в руке по картам он двигался довольно уверенно, но попав на улицу, все, что знал, вылетало у него из головы. Единственное чего нам удалось от него добиться, так это осмысленного движение на юг, то есть через мост лейтенанта Шмидта, ныне Благовещенский, и на север, через Тучков. На этом все. Ездил при этом он по-молодецки лихо и напористо, совершая массу ненужных маневров и испытывая необъяснимое влечение к маленьким улицам, где мигалками и сиреной разгонял бабушек, бредущих в магазины, или алкашей, не очень уверенно пересекавших проезжую часть.
  Был случай, когда он трижды обгонял один и тот же трактор "Беларусь" с прицепом, наполненным какими-то лопатами и граблями, двигавшийся попутным с нами курсом. Причем, обгонял приблизительно через каждые 10 минут в течение получаса, на Московском проспекте, Измайловском и набережной Макарова. Можно, конечно, подумать, что это были разные трактора, двигающиеся в одном направлении, но нет, на прицепе была выломана одна очень приметная доска.
  Кроме страсти все регулировать и усовершенствовать, было у него и неуемное стремление к изобретательству. Мечтой всей его жизни являлось изобретение некого цангового двигателя с не очень понятным принципом действия, но при этом очень мощного и невероятно экономичного. В свободное от вызовов время и, если не было у него необходимости что-нибудь рационализировать, он горбился за столом, покрывая листы бумаги какими-то корявыми схемами, цифрами и символьными выражениями. Между вызовами, тщетными попытками изобретать и изучением карт города, он исхитрился промазать солидолом вентили кислородных баллонов, за что был физически наказан, что ему было как "божья роса".
  И однажды он "изобрёл" дефибриллятор. Бригада тогда базировалась на 4 линии В.О. В комнате были только фельдшера, я да Леня Зайчик, доктор почему-то отсутствовал. Шурик появился в комнате и начал издалека: "Видите ли, друзья мои, сказал он, надоело мне смотреть, как вы тягаете эту неподъемную махину". Надо отметить, что тут он был прав, так как дефибриллятор в оснащении нашей бригады весил около 20 килограммов - можете проверить по названию ДИ-03 - и приносил немало неудобств! "Так вот - продолжал он - я решил вам помочь".
   Мы несколько напряглись, а Шурик артистическим движением вынул из сумки спичечный коробок и предъявил нам. "Вот!" - горделиво заявил он. Коробок был не совсем обычный, что на 50 спичек, а в два раза больше - на 100, из торцов торчали проволочные выводы по два с каждой стороны. "Вот портативный дефибриллятор, работающий от батарейки "Крона" на 9 вольт. Пользуйтесь не жалко. Спасайте пациентов, сколь душе будет угодно".
   Естественно, мы с Лёней подняли его на смех, ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять несостоятельность этого заявления. Но Шурик не был бы Шуриком, гением упрямства и целеустремленности. Он потребовал проверки и, причем немедленной! И тут я дал маху, сходу согласившись проверить на себе, сей сомнительный агрегат. Шурик обрадовался и начал присоединять "Крону" к выводам. А Лёня, прервав его суету, солидно заявил, что это пари, так как стороны разошлись во мнении, и призом может служить в данном случае, бутылка коньяка. Естественно, каждый из нас согласился с данной инициативой, считая свою сторону абсолютно выигравшей. "Но так как денег у нас с Германом в наличии нету", продолжил Лёня, прищурившись и сморщив при этом нос, "конину" придется купить Шурику как человеку несемейному. Потом возместим." С этим предложением так же все согласились. Шурик поскакал в магазин, а я, уже сожалея о согласии, сказал: "А вдруг у дурака все получится? Невероятно, но вдруг? И палка бывает, стреляет хоть раз в сто лет".
  Быть дёрнутым током мне никак не улыбалось. Лёня глубоко задумался, поправил очки, затем решительно открыл коробок. Лица у нас обоих вытянулись, коробок до краёв был залит парафином, почему-то рыжего цвета, и под этим слоем решительно ничего разглядеть было нельзя. Время шло и вот-вот должен был вернуться Шурик. Проигрывать нам ужасно не хотелось. Решение нашлось стремительно. Нагрели зажигалкой стенки коробка и осторожно вытряхнули содержимое, удивившее нас обилием разных радиодеталей, плотно скомпонованных в таком малом объеме. Не теряя ни минуты, Лёня, маникюрными щипчиками, временно изъятыми из девичьей косметички, аккуратно перекусил несколько контактов. У меня враз отлегло от сердца. Едва мы вернули всё в надлежащий вид, вернулся Шурик.
  Решительно шагнув в комнату, он заявил, что медлить более нечего. "Обреченно" вздохнув, я взялся за контакты, и, представьте, абсолютно ничего не произошло. Несколько раз Шурик включал и выключал прибор, тряс его, сам брался за контакты, прикладывал их к языку, все было тщетно. Его физиономия выражала при этом самые разнообразные чувства, менялся и цвет лица. Наконец он сдался, плечи его поникли, и он готов был расплакаться. Мы лицемерно ему сопереживали. Следующим утром, распивая "честно" выигранную бутылку, Шурик демонстративно отказался и ушел, признались себе, что шутка была так себе, с "душком" и решили как-нибудь впоследствии, извинится пред ним. Но не случилось. Вскоре нам дали другую машину с другим экипажем.
  А судьба Шурика стала нам известна лишь по слухам. Говорили, что, уволившись со скорой, он некоторое время проработал в Пушкине на рейсовом автобусе, а потом попал в дурдом из-за того, что в бредовом состоянии пытался убить собственного ребенка. Вот!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Инициатива
   мини пьеса
   (сценки из реальной жизни)
  
  Действующие лица:
  Владимир. Врач психиатр, худощавый слегка сутулый. Большой умница склонный к иронии и сарказму.
  Леонид. Фельдшер скорой помощи, Невысокий, рыхловатый, на носу очки в роговой оправе с толстыми стеклами, зачинатель всех розыгрышей и приколов.
  Герман. Фельдшер скорой помощи, среднего роста, склонный к полноте, в очках, тонкий юморист, поддерживающий любую веселую каверзу.
  Александр. Водитель скорой помощи. Молодой, худощавый, незлобивый. Редкостный дурак, балбес и рукосуй, из-за чего частенько страдает.
  
   Сцена первая
  
  (Комната на первом этаже с двумя окнам, выходящими на 4 линию ВО. В комнате 4 койки, шкаф, журнальный столик, кресла, холодильник. Место дислокации Наркологической бригады скорой помощи. В комнате трое медиков, сидят в креслах, разговаривают.)
  Владимир (потягиваясь и криво ухмыляясь): - Ну, что Лёнечка, говорят давеча чуть было на воздух не взлетел? И как тебе ощущения?
  Леонид: (привстав с кресла и размахивая руками) - Да блин, чуть цикорий из-под хвоста не посыпался со страху, сидел бы сейчас там, на облачках и вниз поплевывал!
  Герман: (несколько озадаченно). Ну-ка, ну-ка, о чем это вы? Какие такие облачка?
  Владимир: пусть тебе потерпевший расскажет, да и я из первых уст послушаю. Давай, Лёня, жарь.
  Леонид: расположился в кресле поудобней и начал). Ну как вы сами знаете, у нас под носилками имеются два кислородных баллона по 10 литров, и, конечно же знаете, что открывать их рукой несколько затруднительно. Особенно девушкам. Помните, Ксюша просила мужа сделать какой - то там особенный ключ, и он ей обещал? И это только преамбула.
  Владимир и Герман: (нетерпеливо) Лёня, ну давай! Давай не тяни, переходи уже прямо к амбуле!
  Леонид: да не торопите вы меня, уже перехожу. И так, третьего дня поехали мы вечером на вызов в центр, врач Владимир Михайлович Подколзин, я и Шурик Киселев за рулем. Подъезжаем к мосту Лейтенанта Шмидта. А Шурик вдруг мне горделиво говорит: "Лёня, а ты не пробовал сегодня кислородные баллоны под носилками проверить? Я ему: "А на фига?" А он и заявляет этак важно: "Дескать, надоело мне смотреть, как вы мучаетесь, тугие вентили на баллонах крутя!" Я ему "И что?" "Так я эти вентили солидолом промазал и расходил, теперь, очень даже легко открываются. Проверьте. Тут заорали мы с Подколзиным нечеловеческими голосами и вывалились из "рафика" прямо на ходу, благо не быстро ехали, стоим у перил моста, дышим тяжело, сердца бухают, пот по спине течет, постепенно в себя приходим, а этот балбес остановил машину и идет к нам вразвалочку, подошел и спрашивает: "Чего это вы, ни слова не говоря, резко так из машины сорвались? Не знаете, что ли, что до полной остановки..."
  Владимир: и что сразу в соску не насовали? Я бы сразу насовал!
  Герман: А волшебных пенделей ввалили? Я бы тут же ввалил!
  Леонид: спокойно, спокойно, и в соску дали и пенделей! Мы его почти до середины моста гнали на пинках, да с матюгами, на потеху почтенной публике! Потом бензином он все баллоны вымыл, а на станции мы их сразу же поменяли на новые, вот.
  Герман: да уж, наградил гараж работничком, ни богу свечка, ни черту кочерга!! Дурень инициативный!
   (Входит Александр сгорбленный, смотрит исподлобья.)
  Герман:(грозно). Где это ты скотина, солидолу взял? Террорист несчастный! Для кого на кислородной станции написано красным по белому! "Осторожно! Кислород и масло огнеопасно!" Мозгов нет, а все туда же! Дебил! Руки оторвать мало! Взлетел бы на воздух, идиотина! По недосмотру тебя зачали, по недосмотру и родили! Продукт творчества двух пьяных акушеров! Машину жалко, а тебя дурака ничуть не жалко!
  Александр: (сгибаясь еще ниже и прикрываясь рукой). Да я ж хотел как лучше, а вы сразу в зубы! Спасибо бы лучше сказали, я ж для вас старался!
  Все медики вскочив с места - Ну дегенерат! Теперь держись! (Александр в панике выбегает из комнаты)
  
  Занавес
  
   Сцена вторая
   (Некоторое время спустя. Локация та же. Действующие лица те же. Все заняты своими делами. Владимир пишет историю болезни, Леонид читает книгу и видно, что ему неинтересно, Герман доразгадывает старый кроссворд, Александр разложив на полу карты Ленинграда, водит по ним пальцами и явственно шевелит губами.
  Леонид: (отложив книгу в сторону) - Шурик, позволь узнать, чем ты таким интеллектуальным занят? И на фига тебе карта города понадобилась, ты же неграмотный?
  Александр: Обижаете Леонид Кимович, у меня целых десять классов окончено и автошкола!
  Леонид: небось, школу то за тебя кто-нибудь другой закончил. У тебя память дырявая как решето, причем крупноячеистое! (Владимир и Герман навострили уши, так как явно намечался какой - то развод) Недели ещё не минуло с твоими кислородно-масляными опытами, а это ведь химия из школьной программы!
  Александр: (молитвенно сложив руки). Да понял я, понял, не надо давить мне на мозоли, не буду больше ваше имущество трогать! Я теперь карты взялся изучать в инициативном порядке, чтобы знать, куда ехать по вызову, а то вы мучаетесь со мной: направо, налево, стой, приехали. Теперь город до последнего переулка знаю. Изучил и запомнил. Можете проверить!
  Леонид: (поджав губы). А вот мы тебя и проверим. Проведи-ка нас Шурик на....
  Герман:(внезапно). На набережную адмирала Колчака! (Леонид и Владимир резко отвернулись к окну и зажали рты ладонями, чтобы не ржануть в голос).
  Александр: (облегченно вздохнув). Подумаешь задание. Это легче лёгкого, набережные я все наперечет знаю.
  Владимир: (задумчиво) Ну, ну...возможно, конечно, но я бы на твоем месте по меньшей мере на коньяк забился, а то тебе резона нет, а нам куражу - столько времени на изучение города потратил, карты вот купил...
  Александр: (горячась) И забьюсь, потому что теперь я знаю в городе всё, все улицы до единой! И вам меня не в жизнь не подловить! Давай руку!
  Леонид: (протягивая руку). Давай! Гера, разбивай! (Герман разбивает)
  (Александр с карандашом в руках склонился над картой, а все медики склонились над ним)
  Александр: (очень уверенно) Так, с 4-й линии против шерсти чуть нарушим, поворачиваем направо и выезжаем на Средний проспект. Едем, едем, пересекаем Съездовскую линию и упираемся в искомую нами набережную!
  Герман: угу, адмирала Макарова!
  Александр: (недоверчиво)Какую набережную? Не может быть!
  Владимир: (саркастически) Может, может! Господа, для чистоты эксперимента предлагаю дать ему три попытки, коньяк то недешевый! Согласны? (Все согласно покивали головами, Александр тоже)
  Леонид: (ухмыляясь) Попытка номер два!
  Александр: (уже как-то неуверенно). Едем по Среднему проспекту, поворачиваем налево и через Тучков мост на Петроградскую сторону, снова налево, на Ждановскую набережную, направо до Пионерской улицы, опять же направо и але - гоп, вот мы и на набережной...
  Герман: (не изменяясь в лице) Точно, на адмирала Лазарева!
  Александр: (недоуменно) Как же так? Снова не она? А где она?
  Леонид: (торжествующе) А вот этого мы тебе и не скажем! Наше право! Ищи или как, сдаёшься? Если сдаешься, то дуй за "кониной", а нет, так у тебя есть еще одна полновесная попытка! Есть еще варианты: Адмиралтейский канал, Адмиралтейский проспект, даже проезд Адмиральский имеется! Историю учи, дурень! Попытка номер три: раз, два...три!
  Александр: (понуро) Ладно. Сдаюсь...
  (Одевается и уходит за коньяком. Как только за ним захлопывается дверь в комнате раздается многоголосое заливистое конское ржание)
  
   Занавес
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023