ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Гаврюченков Юрий Фёдорович
Семёнов Григорий Иванович

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.39*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пути работы неисповедимы. Организатор покушения на Владимира Ильича Ленина служил в военной разведке.
  СЕМЁНОВ ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ
  Многими чудными делами славились революционные годы. Но даже на фоне происходивших тогда совершенно невероятных событий трудно было предположить, что помощником начальника агентурного отдела Разведывательного управления Геенерального штаба РККА станет эсеровский боевик, организатор покушения на Ленина, собственноручно покрывавший пули знаменитого "Браунинга" ядом кураре и вручавший заряженный пистолет Фанни Каплан! Человека столь странной и неоднозначной судьбы звали Григорий Иванович Семёнов. Он надолго пережил Ленина и успешно продолжил его дело в области "электрификации всей страны".
  КАК СТАНОВЯТСЯ СИЛЬНЫМИ
  Он родился в городе Юрьеве, ныне Тарту, 29 ноября 1891 года и был пятым ребёнком в семье акцизного чиновника Ивана Семёнова . Отец Григория был обеспеченным человеком и дал своим детям неплохое домашнее образование. В большой семье бывшего "разночинца" царили революционные настроения. Иван Семёнов в 1849 году проходил по делу Петрашевского, но, в числе многих, отделался лёгким испугом. Ненавистный Семенову режим позволил ему получить чин коллежского советника, занять выгодную вакансию и воспитывать в духе радикализма своих детей: троих сыновей и двух дочерей.
  Григорий в семье был самым младшим. С 14-ти лет он начал исполнять технические поручения в анархистско-коммунистической ячейке. Взрослые учили сообразительного подростка конспирации и "науке террора". Старшие братья, окунувшие Григория в эту романтическую среду, после революции 1905 года благополучно эмигрировали во Францию. Там они получили высшее техническое образование и стали работать как законопослушные граждане цивилизованной страны. В Россию, где их ждал арест, они уже не вернулись. Обе сестры уже были схвачены и сидели в тюрьме, где одна скончалась при невыясненных обстоятельствах, а другая покончила жизнь самоубийством вскоре после освобождения. Григорий к тому времени включился в самостоятельную работу парторганизатора, официально вступив в группу анархо-коммунистов. Это было в 1906 году. В 1907 его арестовали за участие в революционной организации и через 10 месяцев заключения выслали из Прибалтийского края.
  Несмотря на мягкий приговор, который мог служить хорошим предупреждением для другого человека, юношу с идеей в голове и револьвером в руке было уже не остановить. В 1908 году Семёнов принял участие в организации дерзкого освобождения заключённых-смертников из Рижского централа. Его поймали, он просидел под следствием около года и, как несовершеннолетний, отделался двумя годами ссылки в Архангельскую губернию. С 1909-го по 1911-й молодой боевик проходил самые настоящие революционные университеты. В ссылке подобралась довольно пёстрая компания политических, принадлежащих к разным партиям и течениям, многие - личности легендарные. Последние-то и сыграли в его жизни решающую роль. Семёнов познакомился со знаменитым впоследствии большевиком Авелем Сафроновичем Енукидзе, темпераментным и энергичным. Организатору РСДРП в Баку и руководителю подпольной типографии "Нина" было в ту пору всего 32 года, но 18-летнему Григорию он уже казался старым и опытным революционером. В социал-демократическую партию Енукидзе его не переманил, но в анархизме Семёнов всё же разочаровался и стал приглядываться к эсерам. В начале 1912 года срок ссылки закончился. Григорий вернулся в родной Юрьев, где был вновь арестован, однако через несколько недель освобожден и решил по примеру братьев эмигрировать во Францию. Он уехал, а братья, инженеры-электротехники, помогли с работой. С 1912 по 1915 год Жорж, как теперь на французский лад Семёнов предпочитал себя именовать, работал электромонтёром в Марселе и Ницце, бывая в России лишь наездами. В 1915 году окончательно порвал с анархистами и перешёл в партию социалистов-революционеров, в которой он состоял с 1912 по 1921 гг., в том числе в 1919 - декабре 1920-го был членом меньшинства ПСР (возглавляемой Вольским группы "Народ", по ряду позиций поддерживавшей большевиков - во время наступления Деникина в 1919 г. мобилизовавшую своих членов в Красную Армию, но выступавшую против "красного террора").
  Первая Мировая война заставила Жоржа вернуться в Россию. Почти сразу он был призван в армию. Служил в Прибалтике - в электротехническом запасном батальоне инструктором по обслуживанию станций высокого напряжения. Февральскую революцию унтер-офицер Семёнов встретил в Риге, став одним из организаторов Совета солдатских депутатов расположенной здесь 12-й армии и товарищем председателя исполкома местного Совета. Образованный и предприимчивый молодой человек быстро сделал карьеру. Отправившись в Петроград солдатским делегатом I Всероссийского совещания Советов, Семёнов возобновил знакомство с давним товарищем по ссылке Авелем Енукидзе, который свёл его с другими видными большевиками, в том числе и с Николаем Николаевичем Крестинским. 26-летний эсер с европейскими манерами сделался своим среди бывших подпольщиков, ринувшихся из эмиграции в бурлящий котёл революции. В апреле 1917 Семёнов стал членом бюро исполнительного комитета Петросовета и руководителем его ключевой - фронтовой коллегии. С июня по октябрь кипучая энергия Семёнова нашла должный выход: он избирается делегатом I и II съездов Советов и Демократического совещания, работает во фракциях партии эсеров в Ромнах и Яссах, куда назначается комиссаром 9-й армии, комиссаром 3-го конного корпуса и помощником комиссара Румынского фронта. Его товарищ по партии Виктор Шкловский вспоминал: "Это человек небольшого роста, в гимнастёрке и шароварах, но как-то в них не вношенный, со лбом довольно покатым, с очками на небольшом носу, и рост небольшой. Говорит дискантом и рассудительно. Внушает своим дискантом. Верхняя губа коротка. Тупой и пригодный для политики человек. Говорить не умеет. Например, увидит тебя с женщиной и спрашивает: "Это ваша любимая женщина? "Как-то не по-живому, вроде канцелярского: "имеющая быть посланной бумага"..." . Шкловский также назвал Семенова "человеком без ремесла", "не умеющим работать". Изрядно обиженный (чуть позже станет ясно, за что) Шкловский был пристрастен в оценке качеств Семёнова. Тупых в российской политике тогда попросту не водилось - там было много умных и незаурядных функционеров, активно состязавшихся между собой. А там, где соревнуются таланты, посредственность не имеет ни малейшего шанса проявить себя. Другое дело, что в сравнении с другими деятелями революционного правительства Семёнов мог выглядеть недостаточно опытным и пронырливым. Так и оказалось. Матёрые профессионалы большевистского подполья, закалённые в борьбе, легко переиграли молодого коллегу.
  
  НАД ЗАКОНОМ
   Семёнов совершил несколько поступков, принёсших несомненное уважение в глазах товарищей по социал-революционной партии. Спасение Александра Фёдоровича Керенского в октябре 1917 г. от разбушевавшихся красных моряков в Гатчине, активная защита Учредительного собрания, а затем непримиримая позиция в отношении большевиков - всё это не могло не вызвать прочного доверия эсеров. А они были настроены решительно. Руководитель ПСР Абрам Гоц сказал тогда: "Если Смольные самодержцы посягнут и на Учредительное собрание... партия с.-р. вспомнит о своей старой испытанной тактике". Учредительное собрание большевики разогнали, и эсерам пришлось всерьёз вспоминать боевое прошлое. Не обошлось без инициативного Семёнова. После октября 17-го он становится членом ЦК ПСР, а после ареста петроградскими чекистами 10 июня 1918 года во время нелегального собрания на Николаевской улице десяти членов военной комиссии эсеровского ЦК и её руководителя Р.Р. Леппера (при обыске были обнаружены поддельные документы, оружие, бланки и печати, в том числе чекистские) - руководителем Петроградской военной организации и военной комиссии при ЦК. Разрыв его с большевиками был очевиден для всех эсеров. "Постепенно я приходил к выводу, что террор по отношению к советскому правительству допустим и целесообразен. Я был убеждён, что коммунисты захватили власть насильственно, правят против воли народа; я был убеждён, что они губят дело революции, объективно являются врагами революции, поэтому я считал, что все способы борьбы против них допустимы. Думал, что террористические акты на вождей советской власти подорвут советское правительство, ускорят переворот..." - рассказывал Семёнов позднее.
  В мае 1918 года по предложению Семёнова при ЦК партии социалистов-революционеров был организован Центральный боевой отряд из 15 человек. Целью было физическое уничтожение верхушки РКП(б). Отряд поручили возглавить тому, кто проявил инициативу - Семёнову. Первую акцию осуществили в Петрограде 20 июня 1918 года. Машина, в которой ехал член Президиума ВЦИК и комиссар по делам печати Петросовета В. Володарский, внезапно остановилась на Шлиссельбургском тракте "от нехватки бензина". Когда Володарский, его жена Н.А. Богословская и сотрудница Петросовета Е.Я. Зорина вышли, ждавший за углом террорист открыл огонь. Пуля попала Володарскому в спину. Ранение было смертельным.
  Первое удачное дело вдохновило эсеров на главную акцию. Целью должен был стать Ленин. Террористы чистили оружие, повторяли партийный лозунг: "В борьбе обретёшь ты право своё", и готовились отбирать свои права у большевиков.
   Под семеновским руководством Центральный боевой отряд эсеров тщательно отслеживал маршруты передвижения Ленина. Лёгких подходов, как к Володарскому через его личного шофёра, на сей раз не было. Террористам оставалось выбрать удобный момент, когда Ильич сам подставит спину. Полная безалаберность в отношении личной охраны Предсовнаркома позволяла напасть на него после выступления. 30 августа 1918 года Ленин произнёс речь перед рабочими завода Михельсона в Москве. Когда он возвращался к машине, эсерка Каплан, мирной и неприметной внешности, сумела приблизиться к вождю и ранила его выстрелами из браунинга. Фанни Каплан схватили рабочие. Тут для Семёнова рискованная игра вступила в решающую фазу. Он был задержан сотрудниками Военного контроля РВС Республики 22 октября 1918 года за принадлежность к боевой организации. Явных улик против него не было, арест носил случайный характер, но в тот момент основания опасаться самого худшего у Семёнова имелись. По дороге в караульное помещение он выхватил револьвер и сумел ранить двух конвоиров-красноармейцев. Кровавая схватка закончилась неудачно, оружие отобрали, оставалось ждать сурового приговора.
  В тюрьме он просидел до апреля 1919-го. Были и недельные голодовки, и категорический отказ на настойчивые попытки сотрудников ВЧК склонить к "сотрудничеству" упрямого эсера.
   Объявленная 27 февраля 1919 года амнистия для тех, кто даст письменное обязательство отказаться от продолжения борьбы с большевиками, стала хитроумной ловушкой, в которую угодили остававшиеся на свободе лидеры ПСР. Дело было сделано, и к Семёнову приехал в тюрьму Авель Енукидзе, чтобы взять "раскаявшегося товарища" на поруки. Семёнова выпустили на волю с полным освобождением от суда и прекращением дела Верховным трибуналом, даже без письменного обязательства. Как пишет современный исследователь, "Семёнов начал сотрудничать со спецслужбами сначала неофициально, а затем был зачислен в штат Региструпра РККА. В справке ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР от 1957 года, составленной на основании архивов разведки, утверждается, что Г.И. Семёнов в 1919-1921 г.г. "работал по линии ВЧК". В анкетах он утверждал, что с самого начала служил в военной разведке. Очевидно, Семёнов мог не знать, по какому ведомству значится его задание, да и ВЧК с Региструпром взаимодействовали столь тесно, что имели общую агентуру".
  Однако для эсеров Жорж Семёнов продолжал оставаться "своим" - амнистированным арестантом, членом меньшинства ПСР, преследуемым Советской властью. Летом и осенью 1919 он дважды задерживался ВЧК и, в целях сохранения алиби, некоторое время проводил за решёткой. 17 октября 1919 года на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) было рассмотрено заявление эсеров группы В.К. Вольского о том, что они "предоставляют себя в полное распоряжение правительства для направления всех на фронт". Подчиняясь решению руководства, Семёнов был официально мобилизован в Красную Армию на Южный фронт для борьбы с белыми, а в июле 1920 откомандирован в распоряжение члена Реввоенсовета Западного фронта Ивара Тенисовича Смилги, будущего известного троцкиста, который отправил его к Алексею Антоновичу Мазалову, начальнику отдела военной разведки штаба фронта и уполномоченному РВС по ведению секретной работы (в 1922-м он был экспертом на процессе эсеров, далее работал в Разведупре, был военным атташе в Эстонии, арестован и расстрелян в 1937 г. в звании полковника). Он и поставил перед Семеновым задачу внедриться в савинковский "Народный союз защиты родины и свободы". В 1920 году посланный на задание Семёнов был арестован польскими властями, но при помощи Савинкова был освобожден. Борис Викторович и Григорий Иванович были знакомы, видимо, ещё с парижских времен, а уж по работе в армии в 17-м году сталкивались точно, да и секретарь Савинкова Смолдовский знал Семенова по эмиграции. Поскольку членство в той части партии эсеров, которая сражалась в Гражданской войне на стороне большевиков, могло помешать секретной деятельности, в конце 1920-го Семёнов инсценировал открытый конфликт с меньшинством ПСР, после чего он был исключён из партии.
   Как пишет С.В. Журавлев, "в этот период Семёнов использовался командованием РККА на закордонной работе в военных кругах белой эмиграции, строившей планы вооружённого свержения большевистской власти. Для советской разведки он оказался уникальным приобретением. Используя репутацию непримиримого врага большевиков и старые связи в среде эсеров и анархистов, Семёнов добывал ценнейшую информацию. Ему принадлежит заслуга в пресечении активной деятельности "Русского политического комитета" и лично Бориса Савинкова, с которым Жорж был знаком с дореволюционных времён. В одном из донесений Семёнов сообщал: "Ввиду сложившихся у меня отношений с Савинковым, придавая некоторую важность его организации, я счёл необходимым ознакомиться с положением дел в ней..." Далее излагались подробности их личной встречи в Варшаве". Авторитет у командира Центрального боевого отряда, организовавшего пару удачных акций против верхушки РКП(б), был огромен. Воодушевившись обрисованными ему возможностями, Савинков поручил Семёнову подготовку терактов против советских лидеров и даже выделил на эти цели крупную сумму, дал ему явку в Гельсингфорсе и познакомил с начальником 2-го отдела польского генштаба полковником Матушевичем. Семенов и его жена и коллега по разведработе Наталья Богданова, отправившаяся с ним на это задание, получили разрешение работать в варшавской пиротехнической школе. Занимались они там взрывными науками не из любознательности, а готовились таким образом к поставленной Савинковым задаче - покушению на "нашу двойку", как писал в те годы Демьян Бедный, - Ленина и Троцкого. Этот теракт должен был совпасть со всеобщим восстанием, намечавшимся 28 августа 1921 г. В этот день савинковские партизанские отряды (под командованием Эльвенгрена, Эрдмана-Бирзе, Павловского, Данилова) из Польши, Латвии и Эстонии должны были начать наступление, в ходе которого планировалось занять Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск, а затем Петроград и Москву, где, как и в Одессе, должны были состояться эсеровские восстания. Обо всех этих грандиозных планах Семенов сообщал в Москву. Ознакомившись с донесением Семёнова, Дзержинский счёл его настолько важным, что передал Ленину с просьбой: "т. Ленину. После прочтения прошу мне вернуть. Дзержинский". Другим адресатом экземпляра донесения с такой же припиской стал Троцкий. Так Ленин смог подержать в руках документ, составленный главным организатором покушения на его жизнь.
  Троцкий в справке для Верховного ревтрибунала 1 июля 1922 г. так оценил работу Семенова: "1)Реввоенсовет Республики через соответственные свои органы счел возможным дать в свое время т. Семенову столь ответственное и рискованное задание только потому, что на основании всех тщательно собранных сведений пришел к выводу, что т. Семенов искренно порвал со своим антисоветским прошлым и в интересах обороны рабоче-крестьянской республики готов принять всякое, в том числе и самое трудное, ответственное и рискованное поручение. 2) Работа т. Семенова в Польше вполне отвечала заданию и свидетельствовала о личной добросовестности и преданности т. Семенова делу обороны республики. 3) Работа, выполнявшаяся Семеновым, имела военно-конспиративный характер, требовала величайшей осторожности и находчивости и, разумеется, основывалась на введении в заблуждение врагов Советской России, в том числе и Савинкова, как одного из наиболее бесчестных и продажных агентов иностранного империализма. Отсюда совершенно ясно, что завязывание т. Семеновым контакта с Савинковым вполне вытекало из существа данного ему поручения и представляло собой военную хитрость, продиктованную интересами обороны революции " .
  А Семенов, успешно выполнив задание, в конце того же года, через "Данцигский коридор" прибыл в Германию, а оттуда с помощью советской миссии - в Москву.
  
  НЕТ ВРАГОВ ХУЖЕ БЫВШИХ ДРУЗЕЙ
  В январе 1921 года Семёнов, продолжавший работать по линии военной разведки, был в секретном порядке принят в РКП(б) специальным решением Оргбюро ЦК без прохождения кандидатского стажа. Это означало официальное прощение прошлого, в том числе, участия в подготовке убийства Володарского, не говоря уж о покушении на Ленина и нападении на конвой. Рекомендацию дали старые знакомые: секретарь ВЦИК А.С. Енукидзе, секретарь ЦК РКП(б) Н.Н. Крестинский и начальник Политического управления РВС Л.П. Серебряков. Одновременно с получением партбилета его зачислили в штат Разведупра РККА. Семёнов стал готовиться к выполнению нового задания партии - нанесению решающего удара по недобитым эсерам, и сел писать книгу "Военная и боевая работа Партии социалистов-революционеров в 1917-18 гг.".
  Книга вышла в Берлине под именем Семенова (Васильева), одновременно была напечатана в Москве и получилась убойная. В самом прямом смысле. Почти все упомянутые в ней люди вскоре чуть было не сложили голову на эшафоте красного правосудия. Виктор Шкловский, которого экс-товарищ по партии с.-р. также не обошёл своим вниманием, сразу после публикации брошюры ушёл по льду Финского залива из Петрограда в Финляндию, благо граница в ту пору находилась под Сестрорецком - пролегала по реке Сестре. В письме родственнику от 22 марта 1922 года разгневанный Шкловский сообщил, что собирается писать книгу о 1918-1921 годах: "борьба с большевиками (подпольная) в противовес, что ли, брошюре Г. Семёнова". И написал. Книга называется "Сентиментальное путешествие", где Семёнов показан в самом незавидном ракурсе.
  С момента выхода "Военной и боевой работы социалистов-революционеров" Семёнов полностью раскрылся как большевистский агент в эсеровском стане. Брошюра была издана в феврале 1922-го одновременно в Берлине и Москве тиражом 20 тысяч экземпляров. Насыщенная пристрастно подобранным фактическим материалом о деятельности социалистов-революционеров, она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Автора возненавидели все разом, как эсеры, так и большевики: вчерашние подпольщики, воспитанные на жёстких правилах конспирации и взаимовыручки, органически не принимали предательства. Брошюра предварялась письмом в ЦК РКП(б) от 5 декабря 1921 года, в котором Семёнов разъяснил цели сочинения книги: "разочарование в деятельности эсеров", приход к мысли "о необходимости открыть тёмные страницы прошлого п.с.-р."; а так как эсеры представляют собой реальную силу, могущую "сыграть роковую роль при свержении Советской власти", то нужно их разоблачить и дискредитировать "перед лицом трудящихся". В общем, обезопасился разведчик грамотно, придраться к заказному характеру книги формально было невозможно. На переписанном варианте рукописи брошюры (в следственных делах по процессу) имеется датированный 3 декабря 1921 г. чернильный автограф: "Читал И. Сталин. Думаю, вопрос о печатании этого документа, формах его использования, и, также, о судьбе (дальнейшей) автора дневника должен быть обсужден на ПБ (Политбюро). И. Сталин" . Вопрос о судьбе автора дневника, ставшего книгой, решился через 16 лет, и не в последнюю очередь благодаря автору отзыва, а пока, 28 декабря 1921 года пленум ЦК РКП(б) после доклада Дзержинского постановил предать суду Верховного трибунала Центральный комитет партии эсеров, обвинив их в контрреволюционной деятельности, совершении террористических актов против Ленина, Володарского и Урицкого. Через месяц, 21 января 1922 года, Политбюро ЦК поручило заместителю председателя ГПУ И.С. Уншлихту принять меры, "чтобы известная ему рукопись вышла за границей не позже, чем через 2 недели". Вскоре покаянные мемуары Семёнова были напечатаны в Берлине, а 28 февраля, сразу вслед за выходом книги, "Известия ВЦИК" опубликовали информацию о состоявшемся накануне заседании президиума ГПУ, на котором было решено предать открытому суду Верховного революционного трибунала арестованных лидеров социал-революционной партии. Там же было сказано: "ГПУ призывает гражданина Семёнова и всех с.-р., причастных к деяниям этой партии, но понявших её преступные контрреволюционные методы борьбы, явиться на суд над партией социалистов-революционеров". План ГПУ осуществлялся методично, шаг за шагом. Чекистское следствие над эсерами было завершено 21 марта. 23 марта на заседании Политбюро ЦК РКП(б) в присутствии Каменева, Сталина, Троцкого, Молотова, Калинина, Цюрупы и Рыкова, по инициативе ГПУ (докладчик Уншлихт) рассматривался вопрос о подготовке процесса над эсерами. Было решено: "Назначить для фактического начала процесса с.-р. срок не позднее чем через месяц" .
  На том же заседании Политбюро по инициативе ГПУ обсуждался и вопрос о книге Семёнова. В ней "раскаявшийся" Семёнов приводил сенсационные подробности участия руководимой им боевой группы эсеров в убийстве Володарского, покушения на Ленина и подготовке убийства председателя Петроградской ЧК Урицкого. Но поскольку было известно, что его застрелил петроградский поэт Леонид Канегиссер, в партии эсеров не состоявший, Семёнов вынужден был ограничиться рассказом о слежке членов боевой группы за Урицким, а также Зиновьевым и Троцким. Такая откровенная "сдача" бывших товарищей по партии была воспринята большевиками как действие аморальное. Общественное мнение следовало откорректировать. Это было выгодно в целях подготовки судебного процесса. Уншлихт огласил на заседании докладную записку следующего содержания: "В связи с брошюрой тов. Семёнова для ряда товарищей, имеющих общее с ним прошлое, а теперь находящихся в наших рядах или работающих фактически как коммунисты, создалось совершенно невыносимое положение. Как в среде, близкой к с.-р., так и в обывательской среде, не способной понять всей глубины переживаний этих товарищей, отношение к ним неизбежно выливается в самой омерзительной форме. Для мещанской психологии они являются авантюристами, убийцами, взломщиками, "тёмными личностями". Для психологии, связанной с с.-р. работой людей, и для самих с.-р. они к тому же ренегаты, предатели и провокаторы. Для ГПУ моральная чистота побуждений этих т.т. вне сомнения. ГПУ, учитывая невыносимую обстановку, создавшуюся в жизни товарищей, считает необходимым, чтобы в партийной среде они нашли бы полное понимание и нравственную поддержку. Между тем, благодаря слабой осведомлённости партийных масс, а также благодаря наличию в партии элементов с мещанской психологией, уже были случаи, когда вместо поддержки товарищей они встречали такое же отношение, как во враждебной нам или обывательской среде. ГПУ просит ЦК РКП издать специальный циркуляр, разъясняющий обязанности членов партии-выходцев из других партий в отношении борьбы с контрреволюцией, и дающий общие указания об отношении партии к роли Семёнова, Коноплёвой и др. ГПУ просит ЦК РКП применять в отношении мещански мыслящих элементов партии, проявляющих враждебное отношение к б. с.-р., решительные меры."
  По данному вопросу Политбюро постановило: "1. Поручить Оргбюро составить циркуляр, согласно приложению т. Уншлихта; 2. Поручить т.т. Преображенскому и Ярославскому написать статьи относительно Семёнова. О характере и тоне статей переговорить с т. Троцким". Разъяснительная работа была проведена на должном уровне. Тем временем Семёнов готовился к процессу над эсерами, который начался 8 июня 1922 года. На суде "раскаявшихся эсеров", давших ценные свидетельские показания, представляли в основном сотрудники военной разведки. Причём, связаны они были не только ведомственными и партийными, но и семейными узами!
  Соратница Семёнова по Регистрационному отделу РВС Юго-Западного фронта Лидия Васильевна Коноплёва в прошлом состояла в Центральной боевой группе ПСР. Ранее она вместе с Семеновым была в архангельской ссылке, затем они работали в Петроградском комитете ПСР. В 1920 г. она находилась на подпольной работе в Крыму, и с 1921 г., после недолгой работы в Наркомпросе, вновь служила в Региструпре Штаба РККА. В своей книге Семёнов подробно рассказал о подготовке покушения на Ленина. "Особое значение я придавал в тот момент убийству Троцкого, считая, что это убийство, оставив большевистскую армию без руководителя, значительно подорвет военные силы большевиков...Покушение на Ленина я расценивал как крупный политический акт..." . Он описал, как вместе с Коноплёвой отравлял ядом кураре пули, которыми стреляли в Ленина. На суде Коноплёва это подтвердила. На вопрос, почему же яд не подействовал, Коноплёва и Семёнов ответили, что не знали о свойстве кураре терять свои качества при высокой температуре. Заключение эксперта, профессора химии Д.М. Щербачёва, о том, что высокая температура не разрушает подобные яды, не было принято во внимание, равно как и протесты ряда эсеров, заявивших о своём незнакомстве с Каплан и отрицавших её членство в их партии. Позже академик Б.В. Петровский, изучавший историю болезни Ленина, подтвердил: никаких отравленных пуль не было - кураре, даже в незначительной дозе, блокирует дыхательный центр; попади в кровь Ильича хоть малая частица яда, он скончался бы на месте.
  На суде Семенов, Коноплева и также сотрудничавший со следствием бывший боевик Константин Усов сообщили о готовившемся покушении на Троцкого (Коноплева вместе с Каплан осматривала дорогу, по которой Троцкий ездил на дачу), и подтвердили, что это планировавшееся покушение, так же как и покушение на Ленина, санкционировали эсеровские руководители Абрам Гоц и Дмитрий Донской (те отрицали эти обвинения, но Донской признал факт встречи с Каплан, которую он, по его словам, пытался отговорить от покушения).
  Вообще, касаясь покушения Каплан, следует сказать, что в нем также участвовали левый эсер Александр Протопопов, участник событий 6 июля, арестованный и расстрелянный сразу после покушения, и Василий Новиков, впоследствии неоднократно находившийся в заключении и во время своего последнего следствия в 1937 г. сообщивший о своей встрече с Каплан в пересыльной тюрьме в 1932 г., что вызвало безрезультатное расследование.
  Сам Семенов в момент покушения находился в подмосковном поселке Томилино.
   Бывший министр юстиции Бельгии Э. Вандервельде, защищавший эсеров на суде от имени Международного бюро II Интернационала, 25 июня 1922 года писал, что показания Семёнова и Коноплёвой носят такой характер, что "ни один нормальный суд не мог бы принять их во внимание" . Тем не менее все разоблачения Семёнова вошли в обвинительное заключение Верховного трибунала и подвели черту под жизнями бывших соратников. Это же обвинительное заключение инкриминировало Семёнову организацию покушений на Володарского и Ленина, слежку за Зиновьевым и Троцким, а также экспроприацию денег на нужды эсеровской партии в разных кооперативах. Верховный революционный трибунал в составе Г. Пятакова, О. Карклина и А. Галкина приговорил Семёнова и Коноплёву к расстрелу... Но счёл возможным освободить их от "всякого наказания, учитывая полное раскаяние в совершённых преступлениях". 8 августа 1922 года Президиум ВЦИК РСФСР подтвердил судебное решение. Учитывая тот факт, что на процесс Семёнов и Коноплёва ходили не столько как на суд, сколько как на работу - без конвоя, с перерывом на обед и ночёвкой у себя дома - приговора они не опасались. Это и была самая настоящая работа разведчика: интересная, авантюрная, хотя и грязная.
  Процесс партии социалистов-революционеров стал в биографии Семёнова переломной точкой. На суде он познакомился с Н.И. Бухариным, выступавшим в качестве официального защитника группы раскаявшихся эсеров, и его женой Эсфирь Гурвич. Начался "мирный" период в жизни Семёнова. Вместе с женой, "раскаявшейся эсеркой" Натальей Богдановой, также сотрудницей Разведывательного управления штаба Красной Армии, в прошлом сотрудницей секретариата ЦК ПСР, он был отправлен в бессрочный отпуск. По решению ЦК РКП(б) сентябрь и октябрь 1922 они пробыли в крымском санатории "по причине усталости и переутомления". По возвращении супруги вселились в комнату Љ 418 в 1-м Доме Советов. Партия заботилась о преданно служащих её делу. В ноябре Учраспредотдел ЦК направил Семёнова на работу в Главэлектро ВСНХ на должность инспектора при начальнике Главэлектро А.З. Гольцмане. В должности инспектора Семёнов прослужил десять месяцев. В соответствии с мандатом, подписанным Гольцманом 25 ноября 1922 года, он был "уполномочен на всестороннее обследование... всех предприятий электропромышленности, электроснабжения и их руководящих органов". Наделённый чрезвычайными инспекторскими полномочиями Семёнов часто ездил в длительные командировки по стране. Он добросовестно претворял в жизнь ленинский план ГОЭЛРО. Сам Ленин, носящий в груди две пули из браунинга Каплан, в это время медленно умирал в Горках от полученных ранений.
  
  ЗАВЕТАМ ЛЕНИНА ВЕРНЫ!
  Окружённой врагами молодой Советской Республике нужен был мощный индустриальный подъём. В качестве трамплина для "большого скачка в модернизацию" Ленин предлагал использовать электропромышленность. Его категоричная аксиома: "Коммунизм - это есть Советская власть плюс электрификация всей страны" стала главным лозунгом большевистской программы. Подтверждением чёткого понимания руководством страны первостепенного значения электропромышленности в деле налаживания индустриального производства стала разработка с 1918 года, а затем обсуждение и принятие декретом Совнаркома плана ГОЭЛРО, названного тогда же "второй программой партии" и охарактеризованного западными исследователями как гигантский по масштабам, монументальный по целям технический проект, символизировавший "исключительные амбиции" Советской власти. Амбиции стимулировались ещё и тем, что сама логика технологического прогресса выдвигала электропромышленность в число ключевых и наиболее перспективных отраслей, по отношению к которым как нельзя более применимо выражение "кто не успел - тот опоздал". Опаздывать же коммунистам с их планами мировой революции было никак нельзя. Следовательно, электрифицироваться требовалось сразу, почти вмиг. Но как это сделать? Без помощи разведки было не обойтись.
  Знаменитые "лампочки Ильича", возведённый в культ зримый и материальный прообраз светлого коммунистического будущего, на самом деле были американского и немецкого изготовления. Собственного производства ламп накаливания в РСФСР практически не существовало. Так, в 1920 году Советская Россия закупила за границей в 3 раза больше электроламп, чем изготовленных самостоятельно допотопных их подобий с угольной нитью накаливания. Угольные лампочки светили тускло и служили недолго. Это обстоятельство являлось предметом постоянных насмешек западной прессы: где уж Советам создать современное индустриальное общество, если они не умеют делать даже элементарные бытовые лампочки! Партийное руководство прекрасно понимало, что многочисленные электростанции и плотины будут совершенно ни к чему, если иностранные фирмы вдруг откажутся продавать лампы или вольфрамовую нить накаливания. Такая зависимость от "капиталистического" окружения могла стать роковой. Да и влетала она в копеечку: только один импорт вольфрамовой нити ежегодно обходился нищей республике в 250 тысяч золотых рублей. Технологию её изготовления крупнейшие производители - американский концерн General Electric и германские AEG и Osram - держали в тайне и отказывались продавать за любые деньги. Поставленным в безвыходное положение большевикам ничего не оставалось, как украсть производственные секреты.
  7 сентября 1923 года в Главэлектро ВСНХ поступило распоряжение секретаря ЦК РКП(б) В.М. Молотова: "Немедленно, сегодня же, откомандируйте т. Семёнова Г.И. в распоряжение ЦК РКП(б)". Партии вновь потребовался опыт разведчика, вдобавок разбирающегося в электротехнике. Семёнов был вновь зачислен в штат Разведуправления РККА и занялся разработкой операции по получению и переправки из Германии в Москву информации по технологии вольфрамового производства. Операция проводилась совместно военной разведкой и чекистами, координировал её Феликс Эдмундович Дзержинский, а технические задания разведчикам давали руководители советской электропромышленности - уже упоминавшийся Абрам Гольцман, Константин Уханов (будущий председатель Моссовета) и Николай Булганин, будущий советский премьер.
   Разведка должна была найти рабочих вольфрамовых цехов фирм AEG и Osram, причастных к тайнам производства. Принципиально новым направлением работы Иностранного отдела ОГПУ и агентурного отдела Разведупра РККА стало в ту пору широкое использование рядовых иностранных граждан. Вербовались они на идейной основе, бесплатно, радуясь тому, что делают благородное дело. Будучи коммунистами или просто симпатизирующими Советской власти людьми, западные рабочие охотно помогали укрепиться молодой коммунистической стране ради скорейшего свершения и у них социалистической революции.
  Осенью 1923 года Семёнов прибыл в Германию, находившуюся накануне революционного взрыва. Дворянское воспитание снова проявило себя. Проработавший в Европе несколько лет электриком, Семёнов знал французский и немецкий языки, обычаи рабочего населения Германии, что позволило легко вжиться в среду берлинского пролетариата. Военный отдел Компартии Германии рекомендовал для вербовки квалифицированных рабочих Юлиуса Хоффманна, трудившегося на AEG, и Эмиля Дайбеля - механика с Osram. Разведупр вышел на них через военную разведку Коммунистической партии Германии. Товарищи были проверенные, ветераны Первой мировой войны, твердые коммунисты. Семёнов с воодушевлением включился в любимое дело и вскоре тесно сошёлся с Дайбелем. Этого 40-летнего опытного механика он охарактеризовал в своём донесении как "авантюриста, способного на геройский подвиг, человека большой личной храбрости и решительности". Родственные души сработались. Дайбель рекомендовал товарищу Жоржу (как на привычный французский манер представлялся Григорий Семёнов) других работников Osram. Слесарь-механик Франц Гайслер и токарь Вилли Кох состояли в нелегальной ячейке КПГ, организованной на заводе параллельно с легальной. Буквально через месяц новые связи весьма пригодились Семёнову. Неудавшаяся революция в Германии октября 1923-го и последовавшие за нею ноябрьские репрессии против коммунистов вынудили Дайбеля и Хоффмана искать политического убежища в СССР.
  После краткого периода смуты, Жорж Семёнов восстановил агентурные связи с Кохом и Гайслером, в силу партийной законспирированности уцелевшими от массовых увольнений членов компартии администрацией завода. 28-летний Кох и 26-летний Гайслер уже привлекались к сбору материалов о вольфрамовом производстве, выполняя отдельные поручения руководителя заводской парторганизации Дайбеля. Вилли Кох вспоминал, как в начале 1924 года его вызвали в райком КПГ берлинского района Лихтенберг, где он состоял на партучёте. Секретарь Карл Ковальски, ссылаясь на Дайбеля, объяснил партийное задание и сообщил Коху, "чтобы он всё, что касается вольфрамового производства, передавал через одного человека". Несколько встреч с "одним человеком", представившимся необычным для немца именем Жорж, произошло сначала в помещении райкома партии, а затем в более располагающем для задушевной беседы хорошем ресторане. Тут-то Семёнову и пригодилось электротехническое образование. Не вдаваясь в тонкости технологического процесса, он знал, о чём вести разговор, что также способствовало налаживанию контакта с агентом. Уточнение деталей происходило следующим образом: руководители вольфрамовой лаборатории московского кабельного завода формулировали специальные технические вопросы, вызывавшие у них затруднения в процессе исследовательской работы, и передавали их сотруднику Разведупра; задание дипломатической почтой пересылалось Семёнову, который знакомил с ним немецких рабочих Osram. Имея доступ к чертежам, образцам и прочим секретам производства, сознательные пролетарии давали Жоржу нужную информацию. Получив таким путём сведения из Германии, советские специалисты двигались дальше в освоении протяжки вольфрамовой нити и прочих любопытных технологий. В вольфрамовой лаборатории фирмы Osram велись опыты по получению принципиально новых типов сверхпрочных сплавов, изготовлявшихся невиданным доселе методом, позднее названным металлокерамическим. В 1923 году здесь впервые в мире был получен сплав карбида вольфрама с кобальтом, внедрение которого в массовое производство под названием "видиа" произвело настоящую революцию в индустриальном производстве: резцы с такой напайкой обрабатывали деталь в 5-8 раз быстрее стальной! Вскоре тот же самый сплав под названием "победит" появился на советских заводах.
  Освоение секретов молибденовой и вольфрамовой технологий, полученных из цехов завода Osram, открыло учёным Страны Советов дорогу к новейшим видам брони для кораблей, самолётов и танков. Не говоря уж о том, что Московский электроламповый завод вскоре наладил выпуск самых настоящих лампочек Ильича. В общем, великий ленинский план ГОЭЛРО был реализован, не в последнюю очередь благодаря бывшему организатору покушения на Ильича. Сам же Семёнов к середине 1924 года изрядно заскучал от бумажной возни. Наладив связь и бесперебойную передачу информации, оперативный сотрудник Жорж, чей недостаток специальных знаний всё больше напоминал о себе, стал проситься на другую работу. На смену ему прислали высококвалифицированного инженера из вольфрамовой лаборатории Кабельного завода, а Семёнова отозвали в Москву.
  Его вернули на то же место. Ходатайствовало об этом Главэлектро, о чём сохранилось отношение в Учраспредотдел ЦК РКП(б) от 25 июля 1924 года за подписью Гольцмана: "Прошу откомандировать т. Семёнова Григория Ивановича, вернувшегося с заграничной командировки, обратно на ответственную работу Главэлектро ВСНХ". В ответ решением ЦК партии 31 июля 1924 г. Семёнов был возвращён в распоряжение Главэлектро, где назначен на прежнюю должность. Конец 1924 - начало 1925 прошли в инспекторских поездках по ведомственным предприятиям. При этом Семёнов продолжал участвовать в переписке с немецкой агентурой, оставаясь заинтересованным лицом в отношении успешного завершения операции. Весной 1925 он вместе с проверенным товарищем Дайбелем прибыл в Берлин, где встречался с рабочими завода Osram. Целью этой командировки было подобрать квалифицированных специалистов-вольфрамщиков для работы по контракту в СССР. Немецкие коммунисты с восторгом приняли выгодные условия индивидуального договора и вскоре первая группа носителей ценной информации и обладателей уникальных навыков отбыла в Республику Советов. Далее отъезд немецких рабочих обрёл характер налаженного потока. В советском торгпредстве в Берлине работал сотрудником представительства Главэлектро функционер КПГ Фридрих Мюллер, организовывавший отъезд специально отобранных квалифицированных кадров. "Когда я ехал в СССР, то имел адрес Коха, кроме того Фридрих Мюллер дал мне адрес Жоржа Семёнова, мы называли его тогда просто "Жоржем", - вспоминал рабочий Ганс Ольрих. Механизм переброски был продуман коммунистами до мелочей. Так, Ольрих свой партбилет отдал в Берлине Фридриху Мюллеру, а по прибытии в Москву получил от своего заводского куратора документы и новый партийный билет. Опекаемые разведкой немцы образовали на предприятии целую общину иностранцев, исправно передавая знания и умения своей новой родине. К этому времени Гольцмана на посту руководителя Главэлектро ВСНХ сменил ни кто иной как Лев Троцкий.
  В апреле 1925 года Семёнова назначили директором Московского авиационного завода Љ 12 Радио - важного предприятия радиотехнической промышленности, напрямую связанного с оборонным ведомством и также крайне зависящего от скорейшего решения вольфрамовой проблемы (нить накаливания применялась в радиолампах - необходимых деталях средств связи). Так, благодаря грамотно проведённой Семёновым агентурной разработке, была создана военная технику, хорошо проявившая себя в боях против родины своего производства - Германии в годы Великой Отечественной войны.
  
  РОКОВАЯ СВЯЗЬ
  В должности директора авиационного завода Семёнов пробыл до 1927 г. Год судьбоносный во всех отношениях. Имеет смысл подробнее рассмотреть начало новой эпохи, чтобы видеть подводные камни, на которые потом натыкался Жорж Семёнов, в силу авантюрности своей натуры оказавшийся слишком близко к великим вождям и потому сгоревший в огне великих перемен.
  В 1927 году советские экономисты приступили к разработке первого пятилетнего плана, который должен был предусмотреть развитие всех районов и использование всех ресурсов для индустриализации страны. В первую пятилетку намечалось создать индустриальную базу - 1500 крупных предприятий. Рывок следовало сделать небывалый. Сталин по этому поводу заявил: "Задержать темпы - значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми... Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". Главным источником средств, пошедших на осуществление I-й пятилетки, были "внутренние накопления": лес, нефть, золотой и алмазный запасы, произведения искусства и продовольствие. На втором её году, осенью 1929-го была осуществлена коллективизация. Крестьян сгоняли в колхозы и отнимали весь хлеб, который затем продавался. На вырученные средства закупали импортные станки, материалы и сельхозтехнику. Это называлось "перекачать средства из сельского хозяйства в тяжёлую индустрию". Перекачали настолько, что в 1931-1932 годах от голода умерло более полутора миллиона крестьян. Вторая пятилетка продолжила развитие индустриальной базы. Выполнение заданий периода 1933-1937 гг. превратило страну из аграрной в мощную индустриальную державу, экономически независимую от других стран. Коллективные хозяйства, объединявшие к 1934 году три четверти крестьянских дворов, позволили, при значительном уменьшении числа занятых, поддерживать производство пищевой продукции на уровне, не допускавшем длительного голода. Она же предоставила в распоряжение города огромное количество рабочих рук. Коллективизация не только создала условия для перекачивания средств на нужды индустриализации, но и выполнила важную идеологическую задачу, уничтожив частнособственническое крестьянское хозяйство.
  Одновременно с техническими и экономическими происходили коренные политические преобразования. Сталин начал устранять равных ему по силе вождей: Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина. Главный стратегический принцип был взят Сталиным из "Государства" Макиавелли. Он гласил: "Разделяй и властвуй". Сталин разделял своих соратников, делая их противниками, и наслаждался полнотой власти. Начал с Троцкого - автора коммунистического переворота и создателя Красной Армии, как самого сильного противника. Его Сталин отстранил от власти в союзе с Каменевым и Зиновьевым в 1925 году и выслал за границу в 1929-м. Затем отстранил Зиновьева и Каменева в союзе с Бухариным, а в 1937-м убрал и Бухарина - "любимец партии" был расстрелян в марте 1938 года. Семёнову не посчастливилось быть спаянным крепкими узами с первым и последним из вождей. Рекомендацию в партию ему дали Серебряков и Крестинский - заслуженные троцкисты, следовательно, и Семёнов получался явным "протеже" Троцкого. С Бухариным же его связывала не только дружба, но и отношения почти семейные...
  Знакомство с бывшей женой Бухарина Эсфирь Гурвич переросло в чувство более нежное, и Семёнов некоторое время жил в её доме. Там его периодически встречал Бухарин, навещавший свою дочь Светлану. Пикантность ситуации ни в коей мере не сказалась на рабочих и товарищеских отношениях с "любимцем партии". "В 1927 г. при активной поддержке Бухарина я был назначен советником Военной Комиссии при ЦК Китайской компартии", - скажет Семёнов на следствии через десять лет. Его опыт военного организатора вновь понадобился военной разведке. Гоминьдан, китайская национальная партия, к 1927 году резко разошлась в своих позициях с Коминтерном, превратившись в "правящую партию буржуазно-помещичьей реакции, связанной с иностранным империализмом". Коммунисты не могли больше мириться с такой политикой и приняли соответствующие меры. В Китай направили военных советников. А поскольку Коминтерном руководил фактически Бухарин, просьба заскучавшего на бумажной работе Семёнова о назначении на более весёлую службу была по-товарищески удовлетворена. 3 марта 1927 года на закрытом заседании Политбюро ЦК ВКП(б) по докладам Бухарина, Ворошилова и Карахана было принято постановление по предложениям Китайской комиссии Политбюро, 10-м пункт которого был сформулирован следующим образом: "Считать возможным командировать в Китай тов. Семёнова для работы в Военном отделе ЦК ККП" . В апреле Жоржа откомандировали в Китай, где он под псевдонимом "товарищ Андрей" развернул бурную деятельность. Энергия опытного боевика нашла выход в создании вооружённых сил КПК, готовивших свержение гоминьдановского режима. 26 мая Политбюро разрешило Киткомиссии: "из её средств ежемесячно отпускать т. Андрею 1000 ам.долларов для работы Военки". По тем временам, тысяча долларов были весьма приличными деньгами. С их помощью Семёнов, как он указал в письме к неустановленному адресату, скорее всего Берзину, занимался "дворцовым переворотом": пытался вести работу в армии Чанкайши, организовывал рабочие "пятерки" по типу эсеровских структур, вёл "антиработу" - выпускал прокламации на английском и французском языках, собирал сведения об английских и французских войсках в Китае. И регулярно отправлял донесения в Центр. Радиосвязь с Китаем тогда ещё не установили, а телеграф как средство агентурной связи был ненадёжен. Поэтому "Андрей" регулярно писал письма, в которых излагал обстановку и давал рекомендации начальству. В частности, предлагал послать советником в армию Фэн Юйсяна бывшего начальника Региструпра Штаба РККА Арвида Зейбота . Деловые предложения Семёнова начальство проигнорировало: наверху было виднее, как распорядиться резервами партии.
  Восемь месяцев готовилась революция и, наконец, вспыхнула 11 декабря в Гуанчжоу (Кантоне), где у КПК была крепкая коммуна. Через два дня восставших рабочих и солдат жестоко подавили правительственные войска. Семенов участвовал в кантонском восстании, начиная с решения ревкома о выступлении, до эвакуации из Кантона. Через месяц в своем докладе в Москве он привел ряд живописных подробностей: "Потери во время захвата города исчисляются человек 20... Было несколько убитых при штурме полиции и несколько десятков убито при штурме 4-го корпуса... Во время второй части восстания...было убито около 200 человек. Потери коммунистов...около 150 человек...Потери противника...Было расстреляно около 800 полицейских. Объезжая город, я видел повсюду трупы полицейских...было расстреляно около 600-700 человек китайских буржуев. Когда рабочим отрядам попадался толстый буржуй, то его немедленно расстреливали, и нужно отметить, что рабочие это делали с большим энтузиазмом. Во время захвата полков офицеры убивались на месте. После подавления восстания мне пришлось проезжать через весь город- это было жуткое зрелище. Повсюду валялись трупы...рабочих было убито около 3-4 тысяч...Рабочие революционных профсоюзов, в особенности Союза рикшей, убивались беспощадно..." До января 1928 года Семёнов совместно с коминтерновскими товарищами пытался выправить ситуацию, но ничего не вышло. Вернувшись в Москву, он выступил на расширенном заседании Президиума Исполкома Коминтерна с докладом о Кантонском восстании, в котором рассматривались причины поражения коммунистов.
  Наркоминдел Георгий Васильевич Чичерин своеобразно оценил китайскую деятельность "Андрея"-Семенова, назвав его в письме Сталину 20 июня 1929 г. "механически пережевывающим мнимореволюционные формулы комсомольцем", наряду с коминтерновскими деятелями Виссарионом Ломинадзе, Лазарем Шацкиным и Павлом Мифом .
  Другие руководящие товарищи деятельность Семёнова в качестве военного советника оценили по-другому. Его перевели в центральный аппарат Разведупра РККА и вскоре назначили на должность помощника начальника 2-го (агентурного) отдела. Там он проработал до мая 1929 года. Москва, "главк" - место нешуточное, там не зевают: намётанный глаз новых коллег быстро выявил троцкистскую сущность бывшего эсера. В апреле 1929 состоялась XVI партконференция, на которой было принято решение о второй чистке партии. Первая была в 1921 году, но тогда Семёнов под неё не попал. А так как он был замечен в числе активных сторонников правой оппозиции, то тогда же, в апреле, партячейка Разведупра исключила его из рядов ВКП(б). В мае его уволили. Семёнов несколько месяцев вёл непрерывную борьбу за восстановление в партии, безуспешно апеллируя в районную контрольную комиссию, во Фрунзенский райком и, наконец, к парттройке МКК ВКП(б). Только последняя инстанция, учтя его прежние заслуги и выслушав 5 сентября 1929 обязательство "в практической работе проводить линию партии", приняла решение ограничиться строгим выговором с предупреждением.
  Искупать вину, заключавшуюся в том, что 8 лет назад попросил не тех людей дать рекомендацию для вступления в партию, оставшийся без места и оклада Семёнов решил самым кардинальным образом. Он пошёл в ЦК и попросился на колхозную работу. По направлению Колхозцентра он попал в Хопёрский округ Нижне-Волжского края, где был назначен председателем крупного колхоза "Краснознаменец", состоявшего примерно из тысячи хозяйств и располагавшего 24 тысячами га земли. Осень 1929-го - начало коллективизации. Колхоз был уже собран. В декабре Сталин объявил о конце НЭПа и переходе к политике "ликвидации кулачества как класса". Преданность партии надо было доказывать реальными успехами, и бывший военный советник, засучив рукава, взялся за дело. Старался не один Семёнов - призыв на колхозную работу партийцев насчитывал 25 тысяч человек. За зиму коммунисты изо всех сил ликвидировали кулачество как класс, а кулачество, как могло, ликвидировало "двадцатипятитысячников". К весне стало ясно, что такая политика грозит катастрофой и 2 марта 1930 года в "Правде" была опубликована статья Сталина "Головокружение от успехов". Всю вину за создавшееся положение мудрый вождь возложил на исполнителей, допустивших "перегибы на местах". Разумеется, коммунисты поддержали его, поддержал и Семёнов. На партконференции Хопёрского округа он выступил с критикой политики партии в области коллективизации и, развивая выводы Сталина, зашёл слишком далеко. Его выступление было вновь квалифицировано как правый уклон, после чего, к лету, Семёнова сняли с председательской должности. 25 ноября того же года Михайловская районная контрольная комиссия исключила Семенова из партии за правооппортунистические взгляды, но уже через 5 дней ЦКК ВКП(б) восстановила его в рядах большевиков.
  Начинался "великий перелом". Троцкий уже выехал в Турцию, а Бухарин был уволен с поста редактора "Правды" и выведен из состава Политбюро. Не повезло и всем его друзьям. Семёнов работал начальником строительства Болшевского механического и чугунолитейного завода под Москвой, затем начальником авторемонтных мастерских ВОГФа (Всесоюзного объединения гражданского воздушного флота, которым до своей гибели в авиакатострофе в 1933 г. руководил бывший начальник Семенова по Главэлектро Гольцман). По словам биографа Семенова С.В. Журавлева, "отовсюду его "вычищали" - слишком богатая биография вкупе с разрисованным выговорами партбилетом рождала в коллективе настороженное отношение". Как на страшного динозавра, реликта давно минувшей эпохи, взирали на бывшего эсеровского боевика молодые партийцы. После того, как по инициативе секретаря Краснопресненского райкома партии Никиты Сергеевича Хрущёва Семёнов был уволен из ВОГФа, он попросился на прежнее место в Главэлектро. Однако и оттуда вскоре был уволен - всплыло начальствование Троцкого в Главэлектро и рекомендации троцкистов Крестинского и Серебрякова, данные Семёнову для вступления в партию.
  В 1933 году Семёнов покидает столицу и уезжает в Ленинград на должность начальника отдела рабочего капстроительства машиностроительного завода им. Ворошилова. Здесь уже не столица, и отношение помягче. В сентябре 1933 года Семёнов успешно проходит партийную чистку, хотя и со скрипом - при 52-х вопросах в свой адрес!
  В городе, окроплённом кровью Володарского, Семёнову удаётся спокойно проработать полтора года. 1 декабря 1934 года первого секретаря Ленинградского обкома С.М. Кирова убивают в Смольном прямо у дверей кабинета. Теракт, совершённый при довольно странных обстоятельствах, больше напоминающих бытовое убийство, даёт повод для чистки всей ленинградской парторганизации. 1 февраля 1935 года заводской партком исключает Семёнова из рядов ВКП(б). Опальный коммунист снова берётся за привычное дело и подаёт апелляцию. В Ленинграде с его либеральными нравами это проходит легко и 22 февраля 1935 года на заседании бюро Володарского (!) райкома Семёнова восстанавливают в партии.
  Понимая, что пошла новая волна чисток и теперь так просто его не оставят, Семёнов предпринимает отважный шаг. В марте он едет в Москву и пробует вернуться в разведку. Явившись в Разведупр, он предлагает свои услуги в любом рискованном мероприятии. Лучше война, с её ясными и привычными законами, чем полная непредсказуемых нюансов и потому смертельно опасная для человека с его прошлым мирная жизнь. Семёнов пришёл не с пустыми руками, он "вызвался возглавить группу инструкторов-специалистов по всем областям военного искусства и техники и перебросить её на самолётах или на верблюдах через пустыню Гоби на помощь Китайской Красной армии". Военспеца, имевшего опыт работы в Китае, зачисляют в штат Разведупра в апреле, и он приступает к подготовке экспедиции через пустыню Гоби. В качестве помощника Жорж привлекает старого приятеля, закалённого в уличных боях и проверенного на разведработе Эмиля Дайбеля. Активный участник вольфрамовой операции работает в военной разведке и ждёт своего часа. Однако экспедиция не состоялась. В ноябре Семёнову присваивают звание бригадного комиссара и посылают в Монголию с более частным заданием - "для налаживания связи с Китайской Красной армией и проверки маршрута". Он должен был "организовать переброску 6 китайских товарищей через Монголию в Китай", что и сделал, но затем "расконспирировал себя" и в мае 1936 года его отозвали в Москву. Комбрига ждало новое задание.
  В это время события в Европе все более приближали новую войну. В июле 1936 г. в Испании генерал Франко возглавил фашистский мятеж против республиканского правительства. Помощь ему оказали фашистская Италия и национал-социалистическая Германия. Коммунистическая оппозиция осталась в меньшинстве, да и та всё больше симпатизировала Троцкому. 4 октября СССР открыто заявил о своей поддержке Испанской республики. В Испанию была направлена советская военная техника, 2 тысячи советников, в том числе по борьбе не только с фашизмом, но и с троцкизмом, а также большое число военных специалистов. В ноябре подучивший испанский язык Семёнов выехал в Париж, а оттуда в Барселону (в том же месяце Комиссия партконтроля при ЦК партии по ходатайству парторганизации Разведупра РККА сняла с Семенова все партийные взыскания, кроме выговора 29-го года). Большевикам снова потребовались умения бывшего эсера в области индивидуального террора. Семёнову надлежало "пробраться в тыл мятежников и ликвидировать некоторых руководителей фашистского движения". С аналогичным же заданием в Испанию была направлена сотрудница Разведупра Элли Бронина, жена арестованного в 1935 г. в Шанхае резидента военной разведки Якова Бронина, а по линии внешней разведки силами диверсантов-интербригадовцев и будущего знаменитого советского разведчика Кима Филби (бывшего в то время корреспондентом английских газет при штабе франкистов) такое покушение готовил представитель НКВД в Испании Александр Орлов-Никольский .
  Приближённых каудильо обложили со всех сторон и, казалось, решающий удар должен был нанести организатор покушения на Ленина, но поднабравшийся опыта руководящей работы товарищ Андрей не спешил с немедленной ликвидацией кабинета Франко. Вместо этого он, осмотревшись на месте, начал с развёртывания широкого партизанского движения в тылу врага. Семёнов полагал, что массовый террор принесёт в будущем больше пользы. Одновременно, активная партизанская деятельность даст необходимые кадры для терактов против членов правительства. В Москве, где ждали от него что-то вроде организации Центрального боевого отряда, такой деятельности не поняли и расценили как самоуправство "троцкиста". В Испании он проработал всего три месяца. За это время его помощник, возглавлявший проведение диверсий, вместе с несколькими испанскими боевиками взорвал 5 вражеских поездов, но на последней операции погиб. В конце января 1937 года Семёнова отозвали в Москву, как он думал, для расследования обстоятельств гибели своего помощника, хотя и знал из испанских газет о резкой критике Бухарина в советской печати. 11 февраля, едва Жорж сошёл с поезда, его арестовали сотрудники НКВД. Советская тюрьма в четвёртый раз приняла его в свои объятия.
  Семёнов был обвинён в "контрреволюционной организации правых". При обыске на его квартире изъяли большое количество писем и фотографий, две из которых доказывали несомненную близость с "лидером правых" - Семёнов с Бухариным были сфотографированы вместе. Всплыла и связь с Эсфирь Гурвич, а также то, что Бухарин защищал Семёнова на процессе правых эсеров в 1922 году. Сам же Бухарин ещё в заявлении на февральско-мартовскому пленуму ЦК ВКП(б) 1937 года писал, что пример с Семёновым неудачен. Ведь "Семёнов фактически выдал советской власти и партии боевые эсеровские группы. У всех эсеров, оставшихся эсерами, он считался "большевистским провокатором". Роль разоблачителя он играл и на суде против эсеров. Его эсеры ненавидели и сторонились его как чумы". Бухарин подчёркивал, что в 1922 году защищал Семёнова "по постановлению ЦК партии. Партия наша считала, что Семёнов оказал ей большие услуги, приняла его в число своих членов" . Все эти доводы оказались бесполезны. Ефим Цетлин, бывший первый секретарь ЦК РКСМ и секретарь Бухарина, 14 декабря 1936 года дал показания о том, что в начале 1930-х Бухарин дал задание Семёнову подобрать людей из числа бывших эсеров-боевиков и организовать покушение на Сталина и других руководителей государства. Эти показания стали основанием для ареста.
  Первый допрос Семёнова состоялся 23 февраля 1937 года. Он подробно и откровенно рассказал о всех фактах своей непростой биографии. Относительно деятельности в Центральной боевой организации ЦК ПСР Семёнов подтвердил, что "при его непосредственном участии и руководстве" в 1918 году был убит Володарский и ранен Ленин. Семёнов признал, что действительно разделял идеи правых, но отрицал участие в контрреволюционной организации: "Я привык нести ответственность за свои действия, за свои поступки. Пусть меня моя социалистическая страна судит и воздаст должное за мои преступления" . Вины за собой Семёнов не видел. На следующем допросе 13 марта он также продолжал всё отрицать.
  Но, как сказал товарищ Сталин: "Нет таких крепостей, которых бы не взяли большевики". Взяли и эту. После основательной подготовки 4 июня 1937 года Семёнову устроили очную ставку с другим партийным реликтом - "раскаявшимся боевиком" Константином Усовым, бывшим соратником по боевой организации 1918 г. Усов заявил, что состоит в боевой организации правых, а Семёнов её руководитель, готовивший покушения на Сталина и членов правительства. Этого Семёнов не выдержал. "В ответ на признание Усова Семёнов разразился грубой площадной бранью, начал оскорблять следователей". Что, в общем-то, неудивительно. Смысл сказанного Семёновым в форме непечатных ругательств следователь записал как "Вы Усова замучили угрозами, смотрите, на кого он похож, и поэтому даёт показания" . После этого Семёнов отказался отвечать на вопросы и очная ставка была прервана. В течение последовавших 10 дней в качестве наказания за оскорбления следователей он перенес 5 суток карцера, одновременно к нему применили физические и психологические методы воздействия, то есть - пытали. Вскоре возмездие настигнет и самих палачей: не позднее как в феврале 1939 года возьмутся за следователей; сотрудник 4 отдела ГУГБ НКВД М.Л. Гатов, который вёл дело Семёнова, будет осуждён за фальсификацию следственных дел, а в 1956 году в ходе дополнительного расследования откроются новые вопиющие факты применения им незаконных методов ведения следствия.
  22 августа 1961 года Семёнова реабилитируют, но это будет потом, а в июне 1937 г. его железную волю сломали самыми безжалостными методами. 15 июня он написал заявление на имя наркома НКВД Н.И. Ежова, которое начиналось словами: "В течение 4-х месяцев я упорно отрицал своё участие в организованной контрреволюционной террористической деятельности..." Он обещал "во всём признаться", и признался - протоколы допросов от 26 июня и 4 июля содержали в себе обилие фактов и имён, едва прикрытых завесой правдоподобия. 15 июля комиссия партконтроля при ЦК ВКП(б) исключила его из партии как контрреволюционера. 7 октября 1937 года Семёнов получил копию обвинительного заключения, в котором ему инкриминировалось сразу несколько статей УК РСФСР. На следующий день его дело слушалось на закрытом заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР. Заседание длилось всего полчаса - с 20.45 до 21.15 - маленькое, келейное. После оглашения обвинительного заключения Семёнов встал и заявил, что "виновным себя не признаёт..., что показания на предварительном следствии дал ложные". Семёнов уточнил, что за собой признаёт только следующее: "В своё время я был руководителем боевой организации при ЦК ПСР и организовал покушение на убийство Ленина и, кроме того, организовал убийство Володарского".
  (Как отмечает С.В Журавлев, " трудно представить, чтобы, отказываясь от ложных показаний, "выбитых" из него на предварительном следствии, Семенов мог наговаривать на себя относительно роли организатора покушения на Ленина....Можно считать окончательно установленным, что убийство Володарского и покушение на Ленина в 1918 г....были подготовлены именно группой эсеров-боевиков во главе с Семеновым. Это означает, что все остальные существующие версии, в том числе и о мистификации или инсценировке покушения самими большевиками с целью оправдания "красного террора", следует признать несостоятельными" (Журавлев С.В. Ук.соч.) Прим. авт.)
   Но это ему в вину не поставили. Зато поставили надуманные преступления против нынешних "руководителей ВКП(б) и советского государства". Тут же зачитали приговор.
  8 октября 1937 года Военная коллегия Верховного Суда СССР под председательством Ульриха приговорила Семёнова Григория Ивановича к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение немедленно. Прямо из зала суда Семёнова вывели на тюремный двор и выстрелили в затылок. Эпоха партийных динозавров подходила к концу.
  
  ЛИТЕРАТУРА:
  1. С.В.Журавлев. "Человек революционной эпохи:судьба эсера-террориста Г.И.Семенова (1891-1937)". "Отечественная история". Љ 3. 2000.
  2. Шкловский В.Б.Сентиментальное путешествие. М., 1990.
  3. Янсен М. "Суд без суда. 1922 год. Показательный процесс социалистов-революционеров". М., 1993.
  4.Литвин А. "Азеф Второй". "Родина". Љ 9. 1999.
  5. Литвин А. "Фейга Хаимовна Каплан/Фанни Каплан. Или кто стрелял в Ленина." Сб.док. Казань, 1995.
  6. ВКП(б), Коминтерн и Китай. Т.III. Ч.I. М., 1996.
  7. Беседовский Г. "На путях к термидору". М.,1997.
  8. Царев О., Костелло Дж. "Роковые иллюзии". М., 1995.
  9. "Вопросы истории". Љ 2-3. 1992.
  10. Танкаева Л.К. "Дойти до самой сути". М., 1997.
Оценка: 5.39*5  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023