ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Глазырин Андрей Анатольевич
Выписка из журнала боевых действий

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.06*13  Ваша оценка:
   С утра пораньше, оставив все на потом, рванул через весь город к Региональному Пограничному Управлению, кое-как запарковался на забитой машинами стоянке перед КПП. У входной двери похожей на несгораемый сейф нажал кнопку вызова. День набирал обороты. Улицы перегружено гудели от машин, город парил асфальтом и автомобильными выхлопами. Солнце уверенно ползло вверх по небосклону, с самого утра серьезно жгло.
   - Вы к кому и по какому вопросу? - спросил меня вежливый голос из уличного динамика. - Я по вопросу получения удостоверения участника боевых действий. Мяукнул звонок и дверь открылась. - Входите. КПП управления меня удивило - внутри все отделано зеркалами и мрамором, вместо армейской вертушки в проходе стена из никелированных штырей. В углу огромный фикус. Из-за полуматового стекла прапорщик, таким же голосом как динамик, попросил предъявить удостоверение личности; прочитав фамилию в паспорте быстро глянул мне в лицо, вернул паспорт, предложил присесть на диван.
  - К вам сейчас подойдут. Настроение с утра было хорошее, тянуло немножко повыпендриваться. - Хорошо вы тут забаррикадировались, от народа спрятались! - сумничал я. Прапорщик не удивился моему остроумию , отвернулся и молча продолжил заполнять какой-то журнал. Я сел на диван. Внутри КПП работал кондиционер, было прохладно . Да, дела! Как красиво стали жить дорогие моему сердцу Пограничные войска. Дело было так. Несколько месяцев назад я узнал, что появился шанс стать ветераном. Дошел слух, что президент решил всех нас, безвинных страдальцев, служивших в Таджикистане, сделать участниками боевых действий, со всеми вытекающими из этого юридическими последствиями. Нашел в сети указ, и внимательно с ним ознакомился. После этого выудил из утробы книжного шкафа свой военный билет и перечитал его от корки и до корки. Сходилось решительно все: и по дате, и по месту. От удовольствия облизнулся, предвкушая близкое счастье. Ну все, вот и наше время пришло! - с огромным удовлетворением подумал я, в душе поблагодарив мудрого президента и правительство за неусыпную заботу. Настрочил запрос, и получив справку из архива ФСБ, ринулся с ними за удостоверением. Не прошло и десяти минут как из-за раздвинувшихся в стене штырей, в комнату вошла девушка-капитан. - Здравствуйте, это вы по вопросу признания участником боевых действий? У вас документы с собой? Стройная , очень симпатичная, с серьезным лицом, села на против за стол, взяла мои документы, несколько минут молча читала и перекладывала листы ксерокопий. Форма ей очень шла. Ну все пойдет дело! Вон как ей интересно! - У вас учетная запись командир минометного расчета - это правда? - уточнила капитанша. -Так точно! Конечно командир. А что разве не похож?! Улыбнулся во весь рот и развернул по шире плечи. - И он у вас реально был? - Ну да, был - ответил я, уже не так бодро, учуяв подвох. В голове быстро представил себе миномет. Весь целиком, а потом по отдельности, перебирая названия его частей и деталей. Боясь что она начнет спрашивать ТТХ, а я собьюсь во время ответа. Давненько все же это было. - Вы из него стреляли? - продолжала меня атаковать красивый капитан, не меняя выражение лица. Во дает! Таких вопросов точно не ожидал! - Да стрелял иногда, когда командиры попросят. - По врагу? - совершенно серьезно сказала симпатичная девушка, глядя мне прямо в глаза. - Бывало по-разному. Я загрустил, понимая, что если так дело пойдет дальше, то скорее всего не придется трясти сединами, на классном часе в школе у подрастающего поколения. Голос у девушки-капитана был мягкий и очень приятный. Говорила она на удивление по-доброму, без издевки в интонации, но то что сейчас последует мотивированный отказ, я почему-то уже не сомневался. - Знаете, - так же серьезно и очень вдумчиво продолжала девушка- капитан, смотря на листы бумаг- Документы все правильные, но есть одна проблема, нужно доказать факт вашего непосредственного участия в боевых действиях. Ведь ни кто не знает, чем вы конкретно там занимались. Свидетели которых вы можете предоставить в суд , но чтобы они уже были признанными ветеранами, или полученную вами за это государственную награду. При этих словах я вспомнил оцинкованное ведро, из которого раздавали перед строем "отличников погранвойск" разных степеней. Наверно, это не подойдет. - Или же выписку из журнала боевых действий, иначе ни чего не получится. Вам понятно? - девушка капитан закончила и улыбнулась. - Ну в общем да. Конечно. Вопрос один - а где мне это взять? - Это уже ваши проблемы. Это же Вам надо. Капитан встала, взяла копии документов со стола , снова улыбнулась, попрощалась , исчезла за бесшумно разъезжающимися штырями, я встал следом и кивнув прапорщику, чтоб тот открыл дверь,вышел на улицу, жарко и душно ослепил июль, за спиной снова вякнул замок двери. Пройдя через всю стоянку, щурясь от яркого солнца, сел в машину , уходя не глушил ,чтоб кондиционер работал не останавливаясь. Да! Родина к нам как всегда строга! Быстро она со мной разобралась. Сука нарядная! Да ладно хер с ней, не жили героями и нечего начинать. Выехал со стоянки, мысли в голове ожили и сорвались.
   - Товарищ сержант, вижу группу пехоты! - лениво доложил сидящий на бруствере окопа рядовой Дербасов - Сколько их там? Я лежал в тени чахлого куста на расстеленном и вывернутом на изнанку спальнике, шариковой ручкой рисовал на светло-желтой внутренней подкладке бытовую армейскую сцену. - Трое, жирные суки! - на коленях Дербасова лежала зеленая армейская майка. - Тремя осколочно-фугасными, заряд основной! Прицел шесть - тридцать восемь, угломер тридцать - ноль. Дербасыч забубнил мне в ответ - мина осколочно-фугасная, заряд основной метательный, колпачок снят, мембрана цела! Я, прикусив язык, вырисовывал картинку, на мгновение отвлекся, подняв глаза к небу скомандовал - Огонь! - Мина в стволе! Дербасыч сначала симитировал звук выстрела, потом шипение подлетающий мины, и уже потом три разрыва подряд. При этом раздавил одну за одной ползущих по внутреннему шву майки трех толстенных вшей. - Цель уничтожена! Вася вытер ногти о давно не стиранные камуфляжные штаны - Кто бы Вася сомневался, ты у нас лучший! - похвалил я Дербасыча - если сегодня пойдешь за водой и не постираешся я тебе, ишак пархарский, всю жопу распинаю. Понял? - Да понял я, понял, у меня мыла нет. - Так кипяти и шеркай, на свинью уже похож. Вася одел майку, слез с бруствера, закончив неравный бой с напавшим на него неприятелем, занялся своей основной обязанностью- наблюдением и прослушиванием сопредельной территории. Разговор ему был явно не приятен. Народ в целом, по-маленьку, начинал тупеть и опускаться. Тягомотное и бесцельное сидение на одном месте расслабляло. На посту наша сборная 1ММГ из разведчиков, минометчиков, пары приблудившихся связистов и нескольких таджиков безвылазно сидела второй месяц. Само по себе место было не удобное и со всех сторон уязвимое. Вниз к реке у нас был обрыв с мертвой зоной, слева горка с господствующей над нами высотой. Километре в двух в тыл находился пост КНБ( комитет национальной безопасности), чем они там занимались никто не знает. К нам они приходили довольно часто, одетые во что попало, больше похожие на басмачей чем на регулярную армию, предлагали анашу и клянчили патроны. Иногда мы встречались с ними у родника где все по очереди набирали воду. Этот ритуал был почти по Киплингу. У воды все были братьями. Подходя к роднику по не глубокому ущелью заросшему алычой и другой практически непролазной растительностью, делали выстрел вверх, чтоб предупредить о своем появлении, во избежание любого рода эксцессов. Воды вокруг было мало, потому встретить там можно было кого угодно. Разные темные личности, шныряющие вокруг, обязательно имели с собой что-нибудь стреляющее. Самый главный аксессуар на все времена, конечно, автомат Калашникова, затертый до бела от длительной и частой эксплуатации. Обстановка на границе была стабильной, по ночам горы разносили эхо выстрелов, взлетали над постами осветительные мины и ракеты, периодически как гвозди в тело темноты забивались трассера, в ответ на сработки сигнальных мин и растяжек, которыми были опутаны все посты и заставы на границе. Пару раз за последнюю неделю от соседней заставы куда-то далеко на сопредельную территорию лупил "Град". Над нашими головами пролетали снаряды бесследно исчезая за афганской горой. С рассветом все замирало. Только десятки глаз непрерывно продолжали наблюдать друг за другом с обоих берегов реки. Но все это почти не волновало. Больше всего хотелось жрать. Еды на посту почти не было. Небольшой запас перловки и сухой картошки. В день на двадцать человек в расход уходило пара банок тушенки на приготовление каши. Не было хлеба и сахара. Ели все, что подвернется под руку: полузеленую алычу, яблоки. Пережаренную дочерна на сковороде перловку заливали кипятком, это было вместо кофе и чая. Сегодня утром прилетел вертолет и вместо обещанной еды, привез пополнение БК, патроны, гранаты, одноразовые гранатометы, мины к миномету, и десять арбузов. В избытке на посту были только вши, доставшиеся нам от прежних обитателей. Команда, тянувшая службу до нас, состоявшая в основном из таджиков, сильно не заморачивалась: посуду не мыли, не стирались потому, что лень было таскать воду с родника. Кроме вшей в наследство нам достались плохо установленные палатки и частично оборудованный по колено глубиной "опорник". Все свободное время личный состав тратил на укрепление позиций и улучшение бытовых условий. Внизу послышалось клацанье затворов, это народ собирался на "приказ". Подошло время смены часовых. Я встал, скатал спальник, засунул его в пустой ящик из под мин, немного не успел закончить свое творение, ладно, в следующую смену дорисую. Одел "броник", каску, прихватил автомат - Пошли, Дербасыч, встречать смену свою! - Вот вы мне скажите, товарищ лейтенант, а почему нас Родина покормить нормально не хочет, мы уж в баню не просимся, мыло хотя бы пусть пришлют. Вши задолбали, я уже чемпионом мира стал по ловле блох, круче Шарикова. Мы тут за нее жизнь готовы отдать все, как один, а она чего-то забыла про нас. Начал гундеть я, после того как доложил и разоружился. - Че ты ноешь все время, блять, тут ходишь, без тебя тошно. Я с вами с одного котла жру. Я чего, не вижу и не знаю чего-то. Ты давал присягу, клялся, блять, перед строем, стойко переносить все тяготы и лишения военной службы, так чего тебе еще надо? - Да, клялся конечно, я про это все и не забываю, но у меня вопрос все же- мы чего ей, вообще не нужны? Хочется заботы какой-то, внимания элементарного. Ласка она даже кобелю приятна, дед мой говорит. Кроме меня, праздно шатающего, все были чем-то заняты. Убирались в палатке, капали новую яму под туалет, часть ушла с термосами за водой на родник. Штатный повар доварил на костре жиденькую кашу и готовился кормить нас обедом. Настроение у товарища старшего лейтенанта было неважнецкое. Лейтенант Егоров стоял, широко расставив ноги. Заложив руки за голову, смотрел не мигая вперед, напряженно думал. Суета происходившая вокруг его раздражала.
   - У Родины есть заботы по важнее чем ты! Ее, бедную, и так все задолбали, все чего-то от нее требуют, а взамен ни хера делать не хотят, вот ты чего шляешься как неприкаянный, почему ни чем не занят, Наполеон, блять, местный! - Я, тащ лейтенант, вам помогаю, осуществлять общий контроль и довожу до точного выполнения ваши команды, стараюсь! А вы на меня опять "полкана спустили". Может все же не будем ждать милости от природы и возьмем ее своими руками, а? Если все равно кроме нас есть у Родины вопросы по важнее. - Давай, собирай личный состав на прием пищи. Кто на службу, пусть готовятся к "приказу", остальные по распорядку хозяйственных работ и заканчивают под АГС позицию. Ты с Черновым и Алексеевым пойдешь со мной разносить с "вертолетки" ящики по пунктам боепитания. Все, вперед. Похлебав жиденькие помои принялись за работу. Вечером я, обмотав чурку куском старого матраса, сделал боксерскую "грушу". Осталось подвесить ее на дерево. Посланный за куском веревки Чернов, вернувшись, передал, что меня к себе зовет товарищ лейтенант. Егоров сидел у своей палатки на камне, разложив карту и журнал, то ли создавал видимость умственного труда, то ли действительно занимался чем-то не обходимым.
   - Слушай, у нас на посту ЧП. Кто-то вскрыл ящик НЗ с продуктами. Сожрали две банки каши и сухарь. Поплыл народ, оголодали, наверно, конкретно. Вопроса как всегда два: кто это сделал и как его разоблачить. Я все ящики с патронами проверил и гранатами, все запалы, мухи, мины все пересчитал. Теперь после каждого расхода заставлю отчитываться. Правильно мне в училище говорили: не верь ни кому, потому, что как к солдату не подойди, он к тебе всегда жопой стоять будет! Давай, шевели мозгами, кто это мог сделать. - Я точно не знаю, но у меня есть одно предположение, проверю-доложу. Товарищ лейтенант, я вчера у КНБшников шкуру видел, им можно, а нам почему нет? И так уже НЗ жрать начали, не от хорошей ведь жизни, давайте либо с начальства требовать, но если это не возможно, то сами как-то этот вопрос решать начнем. Нам чего-как папуасам друг друга есть? - Значит так, подумай, кто это мог НЗ сожрать, и завтра с утра я тебе разрешаю одного теленка убить, только меня все же вопрос мучает, как мы его из шкуры достанем?
   Последние слова Егорова меня удивили, я даже не понял-всерьез он это или пошутил. - Конечно мы его из шкуры достанем, так есть не будем. У нас тут почти все из деревни, да пара промысловиков-охотников по родословной, за это не переживайте. - Давай, чтобы все нормально было, подумай, как все организовать, без последствий чтобы. Свободен. Я повернулся и пошел к своим. Ну вот довод про шкуру, которую я видел у КНБшников на посту, все же на него подействовал. Все к одному- и жратвы с бортом не привезли, и НЗ распечатали. Кто это сделал я знал наверняка. Это сделал я. Ночью, с Дербасычем на службе курнули чарсу и нас прибило на жор. Я сам велел Дербасычу достать две банки каши и сухарь. Почему-то не очень я верил в необходимость этого неприкосновенного запаса. Не дойдет до него дело. В этом я был уверен точно. Позиция у нас тут такая удобная, а помощь резерва обычно такая быстрая, что замесят нас также как ребят на "Турге" два месяца назад, не будут ждать басмачи когда мы кашей подкрепимся. Офицеры пол комендатуры бухают каждый день, а у нас два черпака баланды на день. Главный компонент, придающий питательность - "комбижир", от него изжога такая, что мы всем постом в костре золу сожрали, повар нажигать не успевает. Про шкуру я не соврал. Вчера я с Черновым ходил на пост КНБ, договорится, чтоб эти полубандиты за две пачки патронов и десять пачек сигарет "Прима" Укрхарчпром, которые мы получали на паек, но курили их только в самом критическом случае из-за их не очень высоких вкусовых качеств, выкопают на поле рядом с кишлаком два ведра картошки. Кнбэшники жили в неглубокой яме, оборудованной под круговую оборону. В ней были хаотично разбросаны вещи и небогатое вооружение. Там же в яме варили в казане шурпо, курили самодельный кальян, и лупили по очереди нунчаками по голове стоящего на коленях бойца. Пробили башку до крови, но не унимались, провинился он перед своей бандой, наверно, сильно. Быстро обговорили сделку, от кальяна отказались. Таджики, раскурившиеся и добрые, дали небольшой "башек" чарса. Мы с Черновым пошли назад к себе на пост. Часть этого башика я и скурил с Дербасычем ночью на службе. За поимку виноватого в разорение НЗ я не переживал, только потому, что пару дней назад просек у своего бойца заначку. В личных вещах он затырил пару гранат и несколько пачек патронов. Скорее всего готовился их поменять на что-нибудь при первой возможности. Хотел я за ним дальше последить, но тут представился удобный случай для разоблачения. Повесим теперь всех чертей на него. Боец этот, по фамилии Копытин, был жалости недостойный, мне он был не родной, в расчет к нам попал недавно, перевели его из другой части. Хоть и был Копытин моего призыва, но явно с подпорченной репутацией, скрытный, грязный, медленно соображающий, всегда раздражал, не вызывая ничего, кроме брезгливости. Однажды, проверяя наряды ночью, я забрал у него сонного из рук автомат. После этого ситуация с ним ускорилась, его открыто начали придрачивать даже бойцы младшего призыва. Короче сходилось все, и номер и серия. На следующий день мы отбили от пасущегося недалеко от нас стада теленка, загнали его в ущелье. Мой друг Коляныч одним выстрелом из СВД уложил ни в чем не повинное животное наповал. Выставили двух наблюдателей, и за пол часа, вооружившись ножами, вытряхнули его из шкуры и расчленили на куски. В приготовленную заранее яму сложили ребра, голову и кишки. Все тщательно замаскировали. Остальное утащили на пост. Наелись до отвала. Но счастье было не долгим- мясо, которое не успели съесть за три дня, протухло, остатки пришлось выбросить. А еще через день, таджик Дило тянувший службу с нами на посту, отлучился на часок, чтобы попроведать старого деда, собиравшего дикие плоды в горах и сушившего из них сухофрукты, вернулся на пост с разбитой в хлам рожей. На току у старика Дило попал в лапы местным крестьянам. Узнав, что таджиченок пограничник, его земляки не проводя никакого расследования, не ища прямых доказательств его вины, нарушая все правовые нормы, и саму незыблимость презумпции невиновности, херачили его руками и ногами так, что поломали ребра и нос. - Они это, потом сразу сказали, ну, что это мы, больше никто. Что мы, ну это вы, им лимончик должны деньгами. Иначе они сказали проблемы у всех будут. Конкретные. Они сказали, что вас снайпер, как кабана, по одному в день убивать будет. Дило сидел перед нами на камне в пыли с оторванным рукавом на камуфляже. На свежевыбритой голове кровила не засохшая ссадина. Из носа Дило выковыривал спекшуюся кровь, размазывал ее на пальцах, а пальцы вытирал потом о штаны. Вид у него был угнетенный, взгляд бегал по нашим лицам, моля о поддержке и жалости. - Ну-му, они то да се, сидишь нам тут буки-баки забиваешь. - нытье Дило начало меня раздражать. - Ты тут хер в уши не вкручивай, конкретно говори, заложил нас или нет! Мы сидели у командирской палатки на камнях, два сержанта и Егоров, слушали Дило и думали каждый о своем. Второй сержант был мой друг Коляныч, командир минно-розыскной собаки. Со своим псом по кличке Ангай на пост он попал совершенно случайно. Но я был этому необычайно рад, Коляныч был прямой честный и никого не ссал. Даже итальянских мин. - Ты че, зема, нет, клянусь, отвечаю! -Дило подобострастно выгнулся, а взгляд у него стал вообще как у выброшенного из дома щенка. Ладонь правой руки держал ребрах, от неловких движений вздрагивал, боль током била по всему телу. - Вот именно этим все и должно было кончиться. Я так и знал, что зря пошел на поводу у вас. Что, наелись вы этим мясом гребаным? Пол быка сгнило, половину сами сразу выкинули. Кому от этого лучше стало? Люди и так настрадались, у них война, голод. И мы, блять, вместо того, чтобы охранять их, быков у них мочим. Наелись? Нет, не наелись, а теперь, похоже, пуль душманских наедимся. Насоздавали себе проблем сами. Теперь если начнется весь этот замес, и дойдет все до командования, а не дай бог, кого- нибудь они все же здесь подстрелят, все, мне пиздец! Просто Пиздец! Где мы им этот "лимончик" возьмем? Такой речи от Егорова я честно не ожидал. Слово "лимончик" Егоров сказал нарастяг, передразнивая таджика. Замолчал, сидел сгорбившись, с белым лицом и плотно сжатыми губами, глядя себе под ноги. Егоров по возрасту был как мой старший брат, он нынче только закончил училище и сразу попал в нашу часть. Жизненного опыта у него было ровно столько же сколько и у нас. И отличался от нас он только своими погонами и полномочиями, которыми его наделил Устав и старшие командиры. Егоров был не "военный", высокий, сильный, но без жесткости и лихости, которая нравится простым солдатам. Армейский быт его тяготил, он всегда был без настроения, тревожен, подолгу сидел один, задумавшись о чем-то своем. Не было в нем того гусарского духа, который бы увлекал и вел за собой. Я и так не очень радовался, что попал на пост с ним, а тут он вообще меня удивил своим упадническим монологом. - А я и не подписывался тут этих демонов охранять. Я тут удаленную границу своей Родины охраняю, от вторжения исламистов, и от засилья бандитов и наркотиков - если Егоров удивил, то Коляныч меня просто напугал. Я повернулся к нему чтобы убедиться, что он это от себя, а не газету в слух читает. - Я тут ботинки свои в хлам истоптал, две пары кед, мне скоро ходить не в чем будет и всем на это похер, я все карманы с куртки поотрывал, на жопу перешил, потому что на ней дыры, блять, такие, что яйца на ходу выпадают. Трусы и майка сгнили уже. Нас вши съедают, а мыла нет, жрать нечего самим и собаку кормить тоже нечем. Не может она перловку жевать, она у нее в кишках не усваивается. А она присягу не давала, ей хер объяснишь, что это нормально. Старшина на заставе компотом консервированным деда своего, родственника из афганского кишлака, с печеньем кормит. А нам даже на "стодневку" компота не дали. Мешки с крупой и мукой куда увозили? А? Я видел как со склада в "шишыгу" таскали. На комендатуре офицеры упились так, что барана ободрать не смогли, отрезали только задние ноги, а все остальное висело на жаре полдня, ни себе ни людям. Прапор этот, фельдшер, наркоман гребаный, откуда он взялся только, упился, упал за казармой и обосрался в тенечке. Юрчики, вовчики, заебали уже все вместе взятые. Что мы тут точно никому не нужны, и так понятно, но мне все это похер, я знаю, что все равно все это мне зачтется. Старания мои и труды мои праведные. А быка мне вообще не жалко, у них еще там штук двадцать ходит. Зато пацаны три дня довольные были. Настроение у всех поднялось даже. А то Дербасыч со своей песней: "а подмога не пришла....." все душу изъел, как моль старый свитер. Такое количество слов Коляныч говорил обычно за три дня. А тут сразу речь целая, как на колхозном собрании. Этим пламенным обращением, по большому счету, к самому себе он распалился до не узнаваемости, сквозь загар на щеках показался румянец, а темные глаза живо заблестели. За все время Егоров его даже не пытался перебить только поднял голову и внимательно слушал. - - Я вот думаю, мы из мыши слона раздуваем, кто они, эти дехкане оборзевшие. - очередь на собрании дошла до меня. - Завтра выясним кто это был и сами придем первые. Как мы быка убивали никто не видел, это сто процентов. У нас пацаны наблюдатели срисовали бы их. Я потом место казни два раза обошел, все прибрали хорошо, ничего не забыли и не оставили. Поэтому доказательств у них никаких. Придем и скажем- пусть они шкуры эти у КНБшников пересчитают лучше. А если в нашу сторону хоть раз пернут, а не то что стрельнут, мы их, блядей, сметем с лица земли. Как вы думаете, товарищ лейтенант? Егоров очнулся, встал, заправился, поднял с камня кепку, встряхнул ее и одел на голову. - Так короче, все, дебаты закончены, всем скажите чтоб рты свои закрыли и забыли про быка. Завтра мы втроем идем на Бидо к таджикам. Детали обсудим после расчета. Дальше по распорядку. Дило пока от службы освобождаю. Будешь рабочим по кухне пока не очухаешься. Все свободны. - Да, надо наказать их, кто они такие?- влез Дило со своим мнением. А мы с Колянычем, сразу после приказа Егорова, встали и пошли к своей палатке.
   Поменяв с утра службу, попив чайку, начали собираться на разборки. Путь лежал на Бидо. Километрах в пяти от нас была расположена межгорная терраса площадью примерно гектаров сто. На нем были посеяны два поля, разделенных сухой глубокой канавой. Весной с гор по ней бежала талая вода. Одно поле было ячменное, другое с чечевицей. На дальнем от нас крае у местных был летний полевой стан, там стаяла большая армейская палатка, шалаш накрытый соломой, и кое- какая техника. Колесный трактор, телега и старый зерноуборочный комбайн, который они притащили туда зацепив за трактор. Вот это место и называлось у местных Бидо. Пошли втроем тем же составом каким вечером держали совет. Старшим на посту остался сержант из взвода разведки младшего от нас периода службы. Впереди шел Коляныч, за ним Егоров, замыкающим на удалении в метров двадцать шел я. План с вечера не претерпел никаких изменений: мы должны были прийти на стан к таджикам, увешанные оружием, сделать страшные глаза и напугать их до усрачки. Вышли на пригорок к краю террасы. То, что это нужные нам субъекты, было не трудно понять по описанию Дило. Местных, обитающих с нами рядом за время сидения на посту, мы изучили почти всех, старались поддерживать за ними постоянное наблюдение за их деятельностью и перемещением. Сели, решили немного понаблюдать. В бинокли было хорошо видно, что к работе еще никто не приступал. Вся бригада, состоящая из восьми человек находилась на стане. Ходили вокруг техники, варили на тагане еду. - Значит так, движемся в том же порядке, патроны дослать, поставить на предохранитель. Приготовьте по гранате. Сейчас спустимся по кустам к канаве, чтоб они нас раньше времени не просекли, и по ней пойдем к стану. Подойдем, буду говорить я, вы оба заткнулись. Все делаем по моей команде, старайтесь их ни чем не провоцировать. Ясно? Все вперед, давай, Коляныч. Во нагнал жути, война целая. По мне так, наоборот, подошли прямо и залупились неподетски. Придумал тут маневры. Хотя уже идя по канаве я почувствовал небольшое волнение, но то, что победа будет за нами, я не сомневался ни грамма. Поле пересекли быстро, Коляныч первым, легко толкаясь, держа автомат на всякий случай в руках, выбрался на верх и резко остановился. За ним Егоров, пройдя на пять шагов дальше Коляныча, тоже встал как вкопанный, начал медленно снимать автомат с плеча. По мере приближения к своим, передо мной открылась следующая картина. Наше появление для местных оказалось, как и планировал Егоров, полной неожиданностью, наверно это и дало нам небольшое преимущество. Таджики оторопели и только двое из них кинулось в палатку. Мужик, стоявший ближе всех к Егорову, почти у самого входа в палатку, не сходя с места нагнулся и взял вруки СВД, замер, потому, что Егоров и Коляныч уже стояли на изготовку с поднятыми на уровне глаз автоматами. Ну все, пригорели шанюжки, обычно в таких случаях говорил мой дядя, познавший за восемь лет все уникальные тонкости приготовления грузинского чая и особенности валки леса в условиях суровой сибирской тайги. Я тут же скинул с плеча автомат, сдернул предохранитель и, воспользовавшись небольшим замешательством, за три шага очутился за трактором, встав за переднее колесо и двигатель, практически полностью спрятался от неприятеля, навалившись на капот, приготовился к стрельбе. Выбежавшие из палатки двое в руках держали автоматы АК-47 со складывающимися прикладами. Где они интересно их нарыли. Сердце лупило в груди как механический молот. От адреналина немного закружилась голова. Расстояние между нами было не больше десяти метров. Исход огневого контакта ясен всем, скорее всего порубим тут друг друга в лапшу. Егоров находился на открытом месте шансов спастись у него не было никаких, Коляныч удивил меня в очередной раз, плавно не опуская ствол, в пол шага сместился так, что почти оказался за спиной Егорова. Первый с СВД стоял на месте не шевелясь. Вышедшие из палатки, сняв оружие с предохранителя, клацнув затворами при досылании направили автоматы в нашу сторону. Все остальные рабочие так же замерли, остолбенев, и разинув рты, боясь неосторожным движением или звуком пустить коней в галоп. Егоров, серый как поддельная сметана, тихо опустил автомат, еле слышно, медленно выговаривая слова, сказал: - Мы быка не убивали. Даю слово офицера. За Егоровым автоматы опустили Коляныч и таджики, я стоял за трактором все также на изготовку. Желание покидать убежище у меня не было никакого. Дальше все было не интересно, минут десять все таджики скопом орали о том, что их и так все грабят, и свои, и чужие, и сил у них терпеть это уже нет, что кроме нас это никто сделать не мог. Но на единственный вопрос - чем они могут это доказать, внятного ответа не последовало. Когда основной накал спал и закончился запас слов у пострадавшей стороны, Егоров также медленно, но уже более уверенно произнес заготовленную речь. - Я вам еще раз говорю, быка мы вашего не убивали, это раз. Во-вторых, вы покалечили нашего бойца, и за это должны ответить, но я не хочу продолжения конфликта, поэтому не буду сообщать об этом происшествии своему командованию. Тогда вам точно не поздоровится, в лучше случае назначат виновных и их арестуют, в худшем просто уничтожая оперативную цель, промахнется вычислитель и ваш стан снесут в одну секунду. Как ни странно, но слова Егорова на таджиков подействовали, они как-то обмякли и засуетились, неожиданно предложили попить с ними чая и обсудить все еще раз. Лейтенант от чаепития и трубки мира отказался. Сказал, что надеется на то, что конфликт исчерпан, что мы уходим. Но надеемся на добрососедские отношения в дальнейшем. Егоров закинул автомат на плечо вниз стволом, повернулся, махнул нам рукой и двинул напрямик по дороге через поле, в канаву не полез. Коляныч последовал его примеру, я еще раз пробежав по всем глазами, не заметив ни чего подозрительного, осторожно вышел из-за трактора и пошел в след за своими. Шли молча, не оборачиваясь, каждый думал о своем. На душе было грустно, радости от того, что все вроде закончилось хорошо, не было вовсе. То, что все это не правильно, было ясно всем, но что делать и как выбираться из этого коленно-локтевого положения, не знал точно никто. Ни Егоров, ни Коляныч, ни я. Мы шли к себе на пост, который стал для нас настоящим домом. Служба и жизнь продолжались, загадывать наперед никто не хотел. Наверно, каждый думал о том, что пройдет время и все встанет на свои места. Плохое уйдет и останется только хорошее. Что вернувшись домой каждый из нас будет вспоминать не об этом проклятом быке, а о том, как дружили и помогали. Как делились едой и водой. Как мерзли ночью в окопах, прижимаясь к друг другу спиной, а днем сгорали под безжалостным южным солнцем. Как узнавали жизнь и набирались мозгов. Как стойко и мужественно защищали отдаленные рубежи нашей Родины. Мы забудем номера своих автоматов и боевых расчетов. Забудем фамилии и лица сослуживцев, названия кишлаков и рек, но мы никогда не забудем, что были там, и это будет главным, когда мы будем вспоминать и рассказывать о нашей короткой военной жизни.
   Загудели недовольно клаксоны машин, это я, задумавшись, проехал на "красный", чуть не став виновником аварии. Ребята извините пожалуйста, больше не буду. Две главные заповеди моего первого командира навсегда остались со мной. Нельзя ждать милости от природы, и нельзя расслабляться, а то....... Все проехали.
Оценка: 7.06*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023