Однажды в тихом питерском кафе
Я невзначай услышал - фатум, фатум...
Мужчина видный, впрочем под шафе,
Корил недальновидность гроссефатер...

*   *   *

Тот выплавлял сначала где-то сталь,
Потом снимал под Питером блокаду,
Но прежде получить успел медаль
Ещё за оборону Сталинграда...

И после шёл дорогами войны
Через леса, равнины и овраги,
И в самом сердце дружеской страны
Оставил надпись. В память. На рейхстаге...

Да, что-то там потом пошло не так,
И вслед за знаменательной победой
Отправили "строителем" в Гулаг
Заслуженного будущего деда...

Но он вернулся и не горевал -
Растил детей, трудился, всё во благо...
Немножко не дожил... Такой финал
Истории, а впрочем, и рейхстага...

*   *   *
 
А внук теперь упорно убеждал,
Всё реже выражаясь по-немецки,
О том, что мог бы быть другой финал
В истории какой-то там недетской,

И рассуждал про цвет других знамён, 
Про то, что люди есть второго сорта, 
Что польза есть для варварских племён
В широком применении аборта,

И что источник многих наших бед - 
Славянская зверинность и жестокость,
Она и есть - причина всех побед
Доныне полудикого Востока.

И что в патриотизме пользы нет,
А только вред урапатриотизма...
И я подумал вдруг, что даже свет
Свой цвет меняет, проходя сквозь призму...  

*   *   *

И вспомнил, как текла тогда река,
Меняя синий цвет на ярко-красный,
И как дрожала тонкая рука
Старушки, что вела о том рассказ,

Как по небу в четыре этажа
Шли самолёты на свою бомбёжку,
Стирая всё, и как пылал пожар
Под развесёлый звук губной гармошки...

И как потом на траки танк мотал
Остатки светлорусого мальчишки,
Который слишком медленно бежал,
А ветер рвал страницы детской книжки...

И как остались в городе большом,
Разрушенном войною и врагами,
На три квартала только лишь вдвоём -
Она и шерстяной платочек мамин...

*   *   *

Теперь иные времена... Они
Стирают между странами границы...
Но разве можно позабыть те дни?
И мужество, и боль, и эти лица?

Да, память можно сдуру и замять,
И завернуть обратно... И не узко
Глядеть на мир... Но хочется кричать
Порой нетолерантно: "Ты же русский!..."

И ты не смеешь это всё забыть,
Пусть даже ты не помнишь об Отчизне...
Ведь это - невозможно преломить
И в самой, самой, самой сильной призме!...