ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Горшков Василий Михайлович
Здравствуй Афганистан (глава первая)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.61*13  Ваша оценка:
  В Армию...
  
   Окончание навигации в этом году затягивалось. В прошлом 1980 году мы уже стояли в это время, а сегодня 25 октября 1981 года мы ещё работаем. Во льдах, но всё же. Начиная с сентября моих знакомых призывного возраста стали вызывать в военкомат на комиссию. Меня опять не трогают, а ведь через полгода мне стукнет двадцать лет. Я решил выяснить, в чём дело. Сам явился в военкомат и задал этот вопрос дежурному. Оказалось, что меня нет в списках. Отправили меня домой и сказали, что выяснят в ближайшее время. Я отправился к себе в общагу, так как жил тогда в общежитие и стал ожидать своей участи. И в самом деле, через день пришла повестка. Прошёл комиссию, военком вызвал к себе. Его желание было отправить меня в Морфлот. Я как мог, упирался, указывая, что мне уже почти двадцать и служить три года мне никак не хочется. Пришли к общему знаменателю, когда речь зашла о морской пехоте. Пока ожидал отправку, закончилась навигация. Ударили морозы не сильные, но градусов до двадцати пяти. Я получил расчет, и начались проводы.... Но накануне отправки военком вновь вызвал к себе. Он сказал;
  - В 21 команде (команда морской пехоты) лишние, а в 24 не хватает, - и согласен ли я перейти в другую команду. На, что я задал встречный вопрос;
  - Что за команда.
  Военком ответил;
  - Танковые войска.
  С моей стороны никаких возражений. Военком ставит закорючку в моих бумагах и вместо 21 команды появляется 24 команда. Военком подытожил;
   - И так команда 24/500 танковые войска, место службы Афганистан.
  Не скажу, что он меня обрадовал, но и не испугал. Для меня это звучало так же, как служить в Германии или в Монголии и не более того. О войне тогда почти ничего не было слышно.
  
  Начало пути...
  
   Восьмого ноября сразу после революционного праздника (по этому поводу никто из нашей общаги не пошёл меня провожать, так как все были в отключке), наша команда выехала в областной центр город Тюмень. Там ещё одна комиссия, знакомство с "покупателями" из Ашхабада (уже с высоты прожитого и пережитого я понимаю, что это были обычные желторотики после учебки, но тогда нахватавшись баек про службу в Афгане, они произвели на нас впечатление) и наконец, погрузка в эшелон. Долго ли коротко проехав по всей Сибири наш эшелон, вышел на азиатские просторы Казахстан, Узбекистан и наконец, на восьмые сутки Туркмения. За бортом +18, что немало нас удивило и порадовало, ведь дома было -20. Всю нашу команду высадили в городе Теджене, все пятьсот человек. Пешим ходом мы дошли до воинской части расположенной прямо в городе, тут началась делёжка. Разделили на командиров, наводчиков и механиков. Я оказался наводчиком. Какой-то сержант стал собирать комсомольские билеты и деньги на членские взносы по рублю с носа. Комсомольцами оказались почти все. Правда, потом ни сержанта, ни билетов, ни тем более денег на взносы никто не видел. Нашу десятую роту наводчиков в 130 человек с утра должны были отправить на полигон, на постоянное место дислокации.
  
  Школа гладиаторов...
  
   Ну а пока нас не отправили, мы доедали домашние пирожки и допивали водку, но уже местную. Кто-то выдал предположение, что гражданская одежда нам больше не понадобится, и мы можем, от неё избавится. Избавляться решили оригинальным способом. Брюки и рубахи порезали на полоски, от верхней одежды оборвали рукава, шапки догадались продать местным аборигенам, а верней обменяли на туже водку. С утра в таком свирепом виде нас загрузили в армейские "Уралы" и повезли на полигон. По прибытию на полигон нам объявили, что сейчас пойдём в баню и переоденемся в форму. После этих слов мы скинули с себя обрывки гражданской одежды и остались в одних трусах. Хотя и этот предмет одежды не у всех имел нормальный вид, а имел некоторое сходство с индейскими штанами, т.е. с бахромой. Баня была чисто символическая, две трубы, установленные на стойках прямо посреди песка, рядом машина, из которой должна подаваться горячая и холодная вода. Дело с баней затягивалось, так как машина ППУ (передвижная паровая установка) на базе ГАЗ-66 не хотела работать, а её водитель ни черта в этом не понимал. Нас прямо в трусах повели в столовую на обед.
   После посещения столовой мы долго спорили, что это было? Толи армейская шутка для молодых, толи неудачный эксперимент местного повара. А удивится, было чему! На столе стояли тазики (другое определение трудно подобрать для миски диаметром сантиметров тридцать пять и глубиной десять), в них была налита бледно серая жидкость грамм сто и два три маленьких лоскутка капусты. Как утверждал тот, кто это разливал, это был борщ. В эмалированных кружках было грамм по пятьдесят "чая" обыкновенная сырая вода. Забегая вперёд, скажу, что такие борщи мы употребляли ближайшие четыре месяца. Форму нам привезли на следующий день к вечеру, а в баню, если честно в ближайшие полгода мы так и не попали. Все наши водные процедуры проходили на арыке, который протекал недалеко от наших казарм. Правда иногда и он исчезал - все-таки Каракумы. Неофициально в полку наш полигон называли школой гладиаторов.
   Отопления в казармах не было, наверное, предполагалось, что в Каракумах всегда жара. Но Буквально через неделю после нашего приезда погода испортилась. Сначала начались моросящие дожди при температуре плюс два три градуса. А с середины декабря стал выпадать снег. Местные аксакалы утверждали, что снега не видели в Каракумах за последние лет сто. Так как весь осенний призыв был из Сибири выпадение снега стали связывать с нашим появлением. За день вся форма была очень влажная, а иногда просто мокрая. В связи с тем, что отопление отсутствовало, сушились примерно так: брюки и портянки укладывали под простынь, а шинелью укрывались. К утру всё это почти просыхало от тепла собственного тела. Только с сапогами была проблема, даже если под подушку уложишь, не высохнут.
   Самое удивительное происходило через месяц, ни один из нас не мог подтянуться на турнике, хотя до армии все были разрядниками как минимум по нормативам ГТО. Практически отсутствие нормального питания и нарушение режима сна (подъём в пять утра, отбой не раньше чем в двенадцать) сделали свое дело. С медицинской точки зрения это были признаки дистрофии. Но в итоге, переборов всё это ФИЗО (так назывались физические упражнения - Физическое Изнасилование Здорового Организма) мы все-таки выжили. За полтора месяца до отправки нас стали кормить от души (не хочется говорить, как на убой хотя это было недалеко от истины). Разве что в компоте не было мяса. Мы быстро восстановили силы и вес. Я даже занял призовое место по гиревому спорту.
   В учебке почти за полгода пришлось заниматься всяким, но единственное, что пригодилось в дальнейшем так это умение стрелять. Стреляли довольно часто, и ночью, и днём. На своём полигоне в Каракумах и горном полигоне в Келяте. Самое нелюбимое занятие было теоретическая подготовка по высшей математике. На этих занятиях всегда хотелось спать, хотя в принципе в дальнейшем умение быстро вычислять скорости и расстояния очень пригодилось. Научили пользоваться прицелом и прибором ночного видения. А вот уборка хлопка и морковки могла бы не входить в учебный цикл. Взводный наш был, какой-то дерганный, хотя прослужил в Афгане всего полгода. Хотя если быть до конца объективным, то именно благодаря ему в Афгане я стал лучшим наводчиком полка. Наш ротный капитан П. тоже оставил след в наших душах, в хорошем смысле этого слова. Но, к сожалению, он был только ротный, а убирать урожай и трудиться на стойках приходилось помимо его воли.
  
  Здравствуй Афганистан...
  
   В конце апреля 1982 года нас перебросили в Афганистан. Кабул нас встретил жарким солнцем и бесконечным строем дембелей. Не успели мы выйти из самолёта, как в него пошла колонна дембелей, подтянутые загорелые ребята с наградами на груди, один из них громко выкрикнул;
   - Добро пожаловать в ад, вешайся мужики.
  И он был прав!(На счет ада!) Где-то недалеко раздавались выстрелы. Нас загрузили в "Уралы", закрыли брезент на застёжки и предупредили, что если прилетит граната надо постараться выбросить её обратно. По городу ехали, стараясь в щели разглядеть то, что называлось востоком. Когда мы прибыли в полк наш новый ротный капитан С., предупредил;
  - Забудьте всё, чему учили в учебке, будем учиться заново.
  Забывать в принципе было нечего. В первый же день меня определили на пост в охранении полка. На этом посту было четыре дембеля узбека и один черпак из Удмуртии. Дембеля где-то ходили по землякам, поэтому знакомство с ними откладывалось. Познакомился с Андрюхой (который отслужил только год). Компания узбеков ему, наверное, давно надоела, поэтому Андрюха предложил отметить мой приезд в Афганистан.
  - Чем отмечать будем? - спросил я.
  - Самогон, будешь? - вместо ответа спросил Андрей.
  - Местный самогон, кишмишовка называется, слабенький градусов до тридцати. - стал объяснять мне Андрей.
  - Самогон это хорошо! - потирая руки, заметил я.
  Тут же из какого-то загашника Андрей достал два целлофановых пакета, а в них по литру этой самой кишмишовки. Прокусив угол пакета и устроившись поудобней на броне мы стали потягивать этот коктейль. Незаметно за разговорами уговорили кишмишовку, после чего Андрюха предложил покурить. Молча, достал сигарету, приделал к ней мундштук и стал забивать косяк. В принципе, что такое косяк я знал и раньше, но Афганский чарс это особенный случай. В итоге в этот день я и напился и обкурился, в общем, свой приезд в Афган отметил по полной. Тут прибыли узбекские дембеля.
  - Эй, дух, ты откуда? - спросил меня один из них.
  - Я не дух, я наводчик. - ответил я. В голове уже была каша после выпитого, но я помнил, что душманы и духи это одно и тоже. Дембеля беззлобно расхохотались.
  - Дух ты и ещё полгода будешь духом! - стали разъяснять мне местную иерархию дембеля. Меня стало мутить, и я, послав всех к чёртовой матери завалился спать. Наутро проснулся с больной головой. Дембеля всучили мне четыре котелка и вытолкали из землянки за завтраком. Я добрёл до столовой, поставил котелки на раздачу, и дождавшись когда их заполнят, двинулся обратно.
   - Ты что нам принёс? Дух! Мы это жрать не будем. - возмутились дембеля. В голове стучало, паскудный этот местный самогон. Крики дембелей раздражали.
  - Не нравится, дуйте сами в столовую! - вспылил я.
   - Андрюха, есть косяк, а то мне что-то хреново. - обратился я к Андрею. - Ну, дух, ну оборзел! - не унимались дембеля. Но видя, что я не обращаю на них внимания, поговорили меж собой и один из них сам ушёл в столовую. В это время Андрюха забил косяк, я курнул, и мне стало очень хорошо. Андрей стал мне объяснять, что с дембелями надо быть поосторожней иначе можно схлопотать по роже. На что я самодовольно ухмыльнулся и стал внушать ему, что четверых гавриков я уделаю без труда. Для наглядности я показал ему, что могу ногой попасть в челюсть. А что будет с челюстью, он увидел, когда я ударом ноги разбил в дребезги крышку от снарядного ящика. За всей этой показухой наблюдали три оставшихся дембеля. Видимо сделав какие-то выводы, дембеля посудачили меж собой и вынесли вердикт;
  - Мы тебя трогать не будем, но через три дня из рембата вернётся Тузелбаев, он тебя точно уроет. - пообещали дембеля.
  - Кто этот Тузелбаев? - спросил я у Андрея.
  - Тоже дембель, казах, здоровый чёрт, - ответил Андрюха. Три дня пролетели незаметно. В роте за это время за мной приклеилась кличка "Васька каратист". Вернулся из рембата Тузелбаев. Какая была досада у дембелей, когда выяснилось что я с ним земляк. (Я родился в Казахстане в Кокчетавской области) А землячество ещё ни кто не отменял. А он действительно был крепкий мужик. И если бы мы с ним схлестнулись, то неизвестно чем бы всё кончилось.
   Вся эта возня, по-видимому, не осталась незаметной для нашего ротного. Из всех кто был с моего призыва, я один был такой "борзый". В связи, с чем когда надо было сменить танк на Баграмской дороге, ротный вызвал к себе именно меня. Хотя я был только наводчиком.
  - Поедете на дорогу? - спросил ротный.
  А буквально за день до этого было построение в парке, комбат разъяснял, что к технике надо относиться бережнее ну и всё в этом духе. Я стоял в заднем ряду, закинув руки за спину, и слегка покачивался с пяток на носок. (как в спортзале во время тренировок) Сзади подошёл какой-то офицер одёрнул мне руки и буркнул удаляясь;
  - Распустились на дороге. Мать вашу!
  Эта фраза почему-то мне втемяшилась в голову и ассоциировалась с полной свободой на этой самой дороге. Хотя, что это я толком не знал. И поэтому когда ротный спросил об этом, я долго не раздумывал.
  - Товарищ капитан, конечно, поедем! - ответил я.
  - Тогда собирай экипаж. - распорядился ротный.
  С этим оказалось сложней, чем я думал. На механика и сержанта стали давить деды и черпаки, и угрозами и наоборот обещаниями, что в роте их ни кто пальцем трогать не будет. Кое-как я их убедил не поддаваться на уговоры, а ехать на дорогу, если хотят перемен в своей жизни.
   В мае наш экипаж 768-го в составе младшего сержанта Дёлога Владимира командира танка, рядового Позднякова Виктора механика водителя, рядового Муратова Раиса заряжающего, ну и меня наводчика орудия, выехали в охранение Баграмской дороги. Все мы кроме заряжающего были с одного призыва (все после учебки), заряжающий был дед.
  
Оценка: 6.61*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023