ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Груздев Сергей Фёдорович
Послание ниоткуда

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.74*11  Ваша оценка:

  
   15.01,2006

ПОСЛАНИЕ НИОТКУДА.

I

   Они служили в одной эскадрильи : два военных лётчика первого класса, два капитана. И было им всего ,( а может уже) по 33 года самый расцвет сил в военно - воздушных силах, когда всё знаешь и всё умеешь.
   Лейтенант, когда приходит из училища, ничего не знает и ничего не умеет или знает не то, а умеет не так (да простят меня инструктора и преподаватели), он просто лётчик без класса. В кармане Диплом об окончании какого - нибудь ВВАУЛ (высшего военного авиационного училища лётчиков), где в графе военная специальность значится : лётчик - инженер, ему до лампочки , что тире, между лётчик и инженер, это пока минус, он - то уже Ас .
   Вот она СВОБОДА !!! : ни тебе экзаменов, ни зачётов, ни сессий, нет больше этих зануд отцов -командиров, в руках новенькое Удостоверение личности офицера, личный номер (железная пластинка, которую он повесил на шею ), предписание к новому месту службы и куча денег по курсантским меркам . Молодой, здоровый, в парадной форме с "золотыми" погонами, "птички" в петлицах, на груди "ромбик" и значок классной квалификации, где пока стоит БК (без класса) но он горд, как горец, на кривой козе не подъедешь. Такой вот "орёл" прибывает в часть и идёт представляться командиру (по случаю прибытия к новому месту службы), тот посмотрит на него " тёплым отцовским" взглядом и скажет:
   - Будешь летать на Ми -24 оператором и забудь чему тебя в бурсе учили , начнём всё по новой , по настоящему учиться летать и воевать.
   Сникнет лейтенант: опять учиться !, но ничего не поделаешь, знал на что шёл, хотя нет - не знал и даже не предполагал (романтика влекла) .Но вот пролетели два года службы и он уже старлей, на погонах три звезды, на груди 3-й класс, уровень - всё знает, но не всё умеет и с улыбкой вспоминает свои первые дни в части. Еще через два года - капитан: всё знает и всё умеет четыре звезды и 1-й класс, если не дурак и летчик от бога. Дальше хуже - майор: всё умеет, но не всё уже знает.
   Подполковник - в общих чертах, но в курсе всего, полковник - знает где расписаться, а генералу и расписываться не надо - у него адъютант и клише (шутка ) у лётчиков и маршалы летают. Сергей и Алексей всё знали, и всё умели, летали днём и ночью, в простых и сложных метеоусловиях только на разных типах вертолётов. Сергей был командиром звена на "мимино", так лётчики прозвали маленький транспортный вертолёт Ми -2 , а Алексей на аппарате посерьёзней - вертолёте огневой поддержки Ми- 24 по прозвищу "крокодил". Они стали друзьями с первых дней знакомства, оба разбирались в машинах, любили рыбалку, футбол и в выходной расслабиться. Служба проходила, как и во всех военно - воздушных силах огромного, нерушимого СОЮЗА 80-х годов , согласно плана Боевой и политической подготовки . Дни предварительной подготовки к полётам чередовались с лётными сменами и парковыми днями ( парковый день это не в парке погулять, а работы на авиационной (или личной) технике). Трёхразовое питание в лётной столовке (война войной, а обед по распорядку), куча разных шмоток и лётных, и пехотных ( вещевое довольствие ), а денежное довольствие (это зарплата ) день в день, 13 -го числа каждого месяца малый "день авиации" .Выходных официально было два (по постановлению правительства ), но в армии всё через... как - то не так, субботу обозвали ПХД ( парково - хозяйственный день ) и разрешили привлекать 25% личного состава. Местные главари двойку превратили в семерку, и получалось, почти вся эскадрилья целый день изнывала от безделья, ведь работы на авиационной технике были запрещены. Чего только ни придумывали, как ни ухищрялись отцы- командиры (особенно "замполит"), чем занять народ, всё было напрасно. К обеду эти ПХД выливались в коллективную расслабуху: спиртик, водочка, винцо полировалися пивцом, всё как у людей водка без пива - деньги на ветер, а в понедельник "разбор полётов". Потом опять тишь да гладь, пока какой - нибудь "ас" не грохнет аппарат об землю так, что кабина в одну сторону хвост в другую, но все живы - значит грубая посадка. Технари соберут из кусков, что побольше, подобие геликоптера и в калашный ряд с глаз долой, государство богатое новый даст. Это пока не приходит настоящая беда - гибель экипажа

II

   Отдельная авиационная эскадрилья базировалась за полярным кругом, на южном берегу Баренцева моря. Военный городок и аэродром уместились на небольшой равнине среди каменных сопок, поросших мхом и редкими карликовыми берёзками . Небольшая речушка, с пологими берегами поросшими редким кустарником и небольшими деревцами, протекала прямо по территории части и
  
  
   впадала в море . Рыбалка в ней была отменная : сёмга на нерест шла, сиг, камбала даже морской окунь попадался, а по берегам грибы и ягоды вёдрами гребли . Это изобилие было недолгим, как лето в Заполярье , полтора два месяца, но зато двадцать четыре часа в сутки, хоть в два часа ночи иди за грибами или на рыбалку, светло солнышко светит. А пока на дворе был март и краешек солнца в полдень появлялся на горизонте, чтобы на пару часов рассеять тьму и превратить ночь в сумерки. Они сидели в Лёхиной холостяцкой однокомнатной квартире, распивали бутылочку "сухаря" (крепче было нельзя, в понедельник планировались полёты) и обсуждали планы на отпуск . По графику отпуск был в марте.
  -- И выпало же нам времечко :ни то ни сё , поедем из зимы в весну, шмоток два комплекта тащить - ныл Лёха.
  -- Не на себе тащить, машина повезёт - ответил Сергей - и не скули, пора привыкнуть : солнце светит и горит в отпуск едет "замполит", небо в тучах снег идёт - едут штурман и пилот, давай лучше решим куда поедем.
   Первый раз за четыре года у них совпали отпуска, нет графики совпадали и раньше , но как только начинался год -"отставить бочку - переворот" всё перепланировалось, изменялось и в итоге срывалось. Теперь уже точно, осталось три дня: пятнадцатого полёты, шестнадцатого разбор, семнадцатого оформление документов и с восемнадцатого вперёд!!!
   У Сергея была машина и они мечтали съездить на ней к Лёхиному отцу, у того на берегу Азовского моря был свой дом . Рискованно, конечно , четыре с лишним тысячи километров!, а тут ещё и ехать придётся практически зимой! на "москвиче"! не каждый решится . Но лётчики народ рисковый и живут с поговоркой : "много рискуешь - лучше живёшь ,мало рискуешь - дольше живёшь" , можно совсем не рисковать, но это очень скучная жизнь. Проложили маршрут на карте , отметили где будут питаться, заправляться , ночевать ; сколько потребуется бензина, прикинули общее время в пути, что брать с собой, а что можно купить в дороге . В общем настоящий штурманский план полёта, подготовились теоретически основательно, осталось только всё это воплотить в жизнь .Сергея терзали смутные сомнения:
   - Что там делать в марте месяце, купаться рано, какой - то занюханный райцентр, было бы
лето - другое дело, может в санаторий или дом отдыха?
   - Конец марта на Азове - это уже весна. Будем ходить в море на отцовском катере, рыбу
ловить, просто кататься; вечером можно в ресторан или на танцы - успокоил Лёха.
   - Ага, танцы, манцы, обжиманцы - под духовой оркестр с деревенскими тёлками - подумал
Сергей, спорить и обижать друга не хотелось. А Лёха уже разошёлся:
   -В любом случае отдыхать на северном берегу Азовского моря лучше, чем на южном Баренцева. И что ты волнуешься ? Мы же на колёсах, надоест, поедем к твоим в Ярославль или на Чёрное рванём, там уже рядом, только придётся жить в гостинице, а тут свой дом.
  -- Да не волнуюсь я, просто так для порядка и март сделаем летним месяцем.
  -- Как это? - выпучил глаза Лёха.
   - Я же сейчас исполняю обязанности заместителя командира, вот и состряпаю приказ по части: на основании директивы ГК ВВС, номер придумаю, считать март месяц 85-го года - июнем, нет лучше августом, того же года, а командир сказал "зужжит - значит зужжит". Так, что расслабься,
мальчишка, едем в отпуск в бархатный сезон, а завтра с утречка подгребай в гараж, будем готовить
аппарат к автопробегу.
   - Всё шутишь? А на самом деле пробить нам отпуск в августе, заместитель не смог.
Ладно, не обижайся, знаю, что пытался, но не получилось, а завтра как сказал - в девять в гараже. -
На том и расстались.
   По дороге домой у Сергея мелькнула мысль: только бы опять не сорвалось, сколько раз уже всё так хорошо начиналось, и про себя сплюнул три раза через левое плечо. Он и не подозревал, как был близок к истине .

III

   В воскресенье утром, как и договорились, встретились в гараже. Проверять в машине особо было нечего, Сергей содержал свою ласточку в идеальном состоянии, но на всякий случай решили поменять фильтр и масло, проверить рулевое управление и тормоза. Всё было в норме, и работа много времени не заняла, Лёха предложил сгонять в Заполярный (райцентр) проверить, так сказать, аппарат на ходу, да и ребята пива попросили привезти.
   - Каждые выходные проверяем, и пиво возим, нашли блин службу доставки - проворчал Сергей, но поехать согласился, делать всё равно было больше нечего - только в вино-водочный ни ногой и даже пива для себя не берём, завтра полёты.
   С самого начала их подготовки у него появилось какое-то необъяснимое чувство, как будто кто-то невидимый шептал ему в ухо: "всё напрасно, всё напрасно" и в душе поселился неприятный холодок тревоги. Он пытался не думать об этом, переключиться на что-то другое, но неприятное
   ощущение приближающейся опасности не проходило, оно то затухало, то возникало с новой силой. Вот и сейчас, по дороге в Заполярный, сидя за рулём, в шуме мотора ему слышался этот бред.
   - Крыша, что ли поехала? - усмехнулся он про себя - из-за поездки в отпуск? Здесь проблем быть не должно, машина исправна, опыт вождения есть, но тогда из-за чего? Что должно случиться?
   Они подъезжали к месту, где дорога переходила в широченную магистраль метров сорок шириной, два километра длиной и единственное ровное место на трассе, как стрела ни ямки, ни колдобинки. Этот участок был сделан специально и считался запасной взлётно-посадочной полосой, он располагался строго параллельно в двух километрах от основной ВПП на аэродроме. Здесь Сергей решил провести эксперимент, он загадал: если резко затормозит и машину закрутит, то что-то должно случиться по дороге в отпуск, если нет, то это просто от усталости и нервов.
   - Лёха ты ничего не чувствуешь? - спросил он. Лёха потянул носом.
   - Я бы тебе сказал, что чувствуют и где, я же всё ощущаю и предвкушаю.
  -- И, что ты на данный момент ощущаешь?
  -- Ощущаю, что приближается долгожданный день убытия в заслуженный отпуск двух капитанов, а предвкушаю домашние вина, колбасу, шашлык во дворе под яблоней и прочие прелести праздной жизни.
   - Ну, тогда держись крепче, а то будешь ощущать лбом лобовое стекло.
Лёха не понял, что хочет сделать Сергей, но на всякий случай пристегнулся.
   -Ты не лихач, хватит и того, что мы летаем быстро высоко и низко, а ездить надо, не нарушая правил, тогда и жить будешь долго.
   - Я и не собираюсь ничего нарушать, просто проведу небольшой тест.
   Сергей глянул в зеркало заднего вида, попутных нет, встречных не было тоже, и резко нажал на педаль тормоза. Он был готов к заносу, в любой момент мог отпустить тормоз, нажать на газ и вывернуть руль, но вопреки ожиданию, проехав юзом метров тридцать, с небольшим разворотом, машина остановилась.
   - Ну, и что это за манёвры? Тормоза надо проверять на асфальте, вот улетели бы сейчас в кювет,
вытаскивай потом - пробурчал Лёха.
   Никаких кюветов и близко не было, по обочинам лежали горы снега, Сергей знал, что ничем не рискует, просто хотелось проверить, как с монеткой "орёл" или "решка".
   - Что испугался? Думал на взлёт пойдем? Нет у этого аппарата мощи маловато, проверил одну свою мысль и тормоза заодно.
   - В следующий раз проверяй свои мысли без меня и давай езжай нормально, а то мы так
никогда не доедем.
   У Сергея после этого, как назвал Лёха "манёвра", вроде отлегло, веселей стало на сердце, прошло тоскливое предчувствие.
   - Ладно, вот вырвемся на прелести праздной жизни, и вся хандра пройдёт - подумал он,
включая скорость и трогаясь с места,
   В городе, лично им, ничего было не нужно, так просто прогуляться, да пару ящиков пива взять - ребята заказали, в "военторге" на спиртное (включая пиво) был запрет, вот и приходилось возить ящиками. Прошлись по городу заглянули в магазины, на улице было холодно, весной ещё и не пахло.
   - Может, в ресторан зайдём, пообедаем? - предложил Лёха.
  -- Ага, смотреть, как люди гуляют и водку жрут? Нет, пойдём в кафе или блинную, там проще и никаких искушений, а в ресторанах будем балдеть в отпуске.
  -- Ладно, рулим в блинную, там блинчики с мясом и Ольга на кассе, поздравим заодно с прошедшим, а если полоса не занята, можно и переночевать на запасном аэродроме.
   - Я тебе переночую, не забывай, завтра полёты и у тебя два вылета на полигон, а
предполётный отдых должен быть полноценным, так что ночевать будешь на своём аэродроме.
   - А чего ты тут раскомандовался, сегодня выходной, мы в "гражданке", я совершеннолетний
и могу принять самостоятельное решение, сам-то, небось, со своей благоверной завалишься.
   - Завалюсь и возможно исполню супружеский долг, тебя никто разводиться не заставлял, а
раз принял "самостоятельное решение", теперь не ной и командую, потому что ещё два дня я И.О. твой
прямой начальник, а командир он и в бане командир, в выходной тем более.
   Они зря спорили - Ольги на кассе не было, и вообще была другая смена, Леха расстроился, даже потрепаться не с кем, он и не собирался у неё ночевать, просто так болтал для куражу. Они расстались месяца три назад, после полугодового романа и возобновлять отношения он не собирался, причины Сергей не знал, да и не допытывался, захочет сам расскажет за рюмкой чая. Заказали по блинам и напитку светло-коричневого цвета под названием кофе по-турецки, блины были съедобные, а кофе скорее "по-советски". Быстро перекусили, вышли на улицу, Лёха икнул:
   - О, мужики вспоминают, как ту черепаху, давай за пивом и домой, а то там заждались и
говорят о нас не только хорошее.
   Заехали в магазин, быстренько отоварились и погнали назад в городок.
  
  
  
  
  
   Через пятнадцать минут они уже въезжали на территорию гаражей, толпа жаждущих свежего пива, в основном технарей и кому завтра "доктора не проходить", ждала с нетерпением.
   - Вас, как за смертью посылать, околели почти ждавши, не май месяц, на санях быстрей бы было - базарили ребята
   - Вот и ехали бы на санях - ответил Сергей, выходя из машины и с усмешкой добавил - вы
наглые рожи, послали заместителя командира части, хоть и И.О., за пивом, да ещё претензии
предъявляете, орёте тут. Вот поставлю всех по стойке смирно, и пиво конфискую нам с Лёхой на
отпуск. Ладно, забирайте в багажнике, неблагодарные.
   Дальше сказал серьёзно:
   - К пиву ничего больше не добавлять, касается всех, кого завтра увижу с помятой мордой,
выгоню на хрен с аэродрома, с вытекающими последствиями.
   - Уж больно ты грозен, как я погляжу - сказал Лёха, когда они остались одни - что они
маленькие не понимают? Тем более там половина к полётам не имеет отношения.
   - Имеет, не имеет без разницы, а попадётся кто-нибудь из них командиру и скажет: а нам ваш заместитель пива привёз с этого, и разгулялись. Командир, мне за это, сам понимаешь, благодарность не объявит. За пилотов я спокоен, а прапора и технари это ещё тот народ, этих в страхе надо держать. Вот станешь хотя бы командиром звена, поймёшь, каково получать "дыни" за других.
   - Поэтому я и не хочу быть командиром звена, разница в "двадцатке", а сколько геморроя,
мне хватит и старшего лётчика, да и пенсия у нас будет одинаковая. Сам-то чего в "замполиты" не
пошел? Должность все-таки майорская и оклад больше.
   - Это совсем другое дело, здесь надо быть или лётчиком или "замполитом" совместить
невозможно, за пятнадцать лет службы я ни разу не встречал чтобы "замполит" был хорошим
летчиком. Пилот должен постоянно поддерживать форму, регулярно летать. Посмотри на нашего,
запланировал себе на завтра три с лишним часа, а сам и на аэродроме вряд ли появится, будет сидеть у
себя в кабинете, доносы в политуправление строчить, а в итогах у него везде будет стоять
"выполнено". Налетает за год чуть ли не больше всех и класс подтвердит, и план полностью
выполнит, только всё это на бумаге, реально дай бог одна треть будет. Нет, это не по мне, я люблю как
в песне: "любить так любить, летать так летать, стрелять так стрелять", а за майором я не гонюсь,
успею ещё.
   - Да пусть приписывает, сколько хочет, нам-то что, себя обкрадывает, коснётся что-нибудь
серьёзное, как месяц назад, накрыло аэродром снежным зарядом, помнишь? Я сам со второго захода сел, с божьей и твоей помощью, видимость была практически нулевая. Ему повезло, что был в командировке и не летал, а то представляешь картину? Все сели, а лётчик 1-го класса, замполит эскадрильи потопал на запасной.
   - Вроде трезвые, а начали про работу, хватит трепаться пошли по домам, моя там огнём
наверно уже дышит, она и так злится, что в отпуск еду без неё, да ещё на машине и к тому же с тобой.
Представляешь, какие мысли у неё в голове?
   - Давай закрывай гараж и пошли, мне тоже ещё в столовку зарулить надо, прихватить чего-
нибудь на ужин.
  -- А мысли у неё точно правильные - про себя усмехнулся Лёха.
  -- Так ты там и поужинай или пошли ко мне, на домашнее.
   - Нет, я сейчас не хочу - это на вечер, с Чернышом буду ужинать, а ты иди и сам туши
пожар, объясняй, где был, что пил.
   У Лёхи жил здоровенный рыжий кот, почему-то названый Чернышом, который в его отсутствие, перебирался на довольствие в лётную столовую, его там все знали и прекрасно кормили. Столовая находилась в центре военного городка, рядом с жилыми домами, так что питаться в ней можно было постоянно, но Сергей в выходные дни предпочитал домашнюю кухню и, попрощавшись с Лёхой, пошёл домой. Почему-то вспомнились его слова про полёты месячной давности, подойдя к своему подъезду, он закурил и сел на лавочку.
   IV
   В ту лётную смену Сергей не летал, он был РП (руководитель полётов) - это главное лицо на аэродроме, все его команды беспрекословно выполняются, как в воздухе, так и на земле. Он несёт полную ответственность, вплоть до уголовной, за благополучный исход полётов, поэтому кресло РП в шутку называли "электрический стул". В тот раз командир эскадрильи принял решение начать полёты в простых метеоусловиях. Погода действительно была простая: облачность 3-5 баллов на 800 м, видимость более десяти километров, северное сияние играет, никаких опасных явлений. Первые четыре часа отлетали строго по плановой таблице, пилоты выполнили все свои задания и с "чувством глубокого удовлетворения", потянулись к стартовому домику на ужин. У РП в это время тоже часовой перерыв, можно расслабиться и сходить перекусить. На полётах время летит быстро и вот снова запрос: - Разрешите взлёт - Взлёт разрешаю - вертолёт плавно отрывается от бетонки, вертикально набирает высоту 2-3 метра, на мгновение зависает и потом, опустив "нос", начинает разгон скорости с набором высоты. Через несколько секунд гаснет фара, огни шасси (на каких есть) и только бортовые огни, да проблесковый маячок выдают его присутствие в ночном небе. На тех полётах летало двенадцать бортов, сейчас все были в воздухе, приближалось время заправки, четыре вертолёта были уже над точкой и готовились к посадке.
   - Ну, вот последняя заправка, ещё полтора часа и конец полётам, поедем баиньки, а то уже
глаза слипаются - выдал помощник, недавно прибывший из училища лейтенант.
   Сергея аж передёрнуло:
   - Балбес, ты сам-то понял, что сказал?. Запомни, нет в авиации слова последний, есть
слово крайний и не конец полётам, а на сегодня полёты закончены. Ещё раз такое услышу, с
"вышки" сброшу, а чтобы глаза не слипались, завтра проведу беседу с твоей молодой женой, чем
должен заниматься лётчик во время предполётного отдыха. Пойди на воздух, проветрись.
Сергей дал разрешение на посадку очередному борту и, наблюдая за его заходом, вдруг заметил, что
огни на полосе, стали как бы тусклее.
   - Может стёкла запотели, надо проверить обогрев - подумал он и хотел позвать
помощника, но тот сам влетел в дверь и с порога заорал:
   - Товарищ капитан, там снег начинается!!!
   Эдик, дежурный синоптик, дремавший в углу на стуле, встрепенулся:
  -- Что, какой снег, откуда, у меня на локаторе всё чисто.
  -- А ты оторви задницу от стула выйди на улицу да сам посмотри... - начал было препираться помощник, но Сергей их остановил:
   - Всё, тихо, сейчас выясним, откуда этот снег.
   Он посмотрел на указатель скорости ветра, с двух метров в секунду она поднялась до пяти, запросил
экипажи, находящиеся в воздухе, о состоянии погоды. Четыре борта были на маршруте, четыре в
пилотажных зонах и один над "точкой", три уже сидели на земле, заправлялись. С маршрута доложили,
что безоблачно и видимость более десяти километров, в трёх "зонах" тоже, он ждал доклад из первой
"зоны", которая располагалась ближе всех к аэродрому. И вот сообщение: с востока подтягивает
облачность до десяти баллов, верхний и нижний край он определить не может. На посадку
   заходил очередной экипаж и доложил, что видимость ухудшилась до четырёх километров. Эдик поднялся и пошёл на улицу. Что пошёл снег, видно было уже и через окно, огни на полосе стали ещё тусклей, Сергей понял - подходит снежный заряд, один из сюрпризов погоды Заполярья. За четыре года службы он сталкивался здесь с разными причудами погоды: видел, как при абсолютно безоблачном небе, идёт снег или ложишься спать при температуре плюс десять, а встаёшь минус десять. Одно северное сияние чего стоит: бегают по небу цветные полоски, синие или зелёные, а бывают, как радуга, разноцветные. Кажется, заберись на крышу и дотронешься рукой, но сколько высоту не набирай, они всё равно остаются на том же расстоянии. Снежный заряд - явление не редкое и не опасное, когда предсказан синоптиками и ожидается, в нём можно лететь и не заметить, просто облака, если нет обледенения. Сюрприз ждёт на посадке, мало того, что видимость в нём бывает меньше километра, так ещё вертолёт, при подходе к земле, своим винтом поднимает всё, что насыпало. В такую погоду летают только над "точкой", никаких маршрутов и "зон". Сергей дал команду экипажам прекратить задания и возвращаться на аэродром, определил каждому высоту подхода, помощнику приказал глаз не спускать с экрана локатора, дежурному штурману расщитать необходимый остаток топлива до запасного аэродрома. Вошёл Эдик:
   - Командир, кажется действительно "заряд" подходит.
   - Если кажется - крестись, ты мне чётко доложи: откуда, куда, зачем и запроси по
запасным аэродромам какая погода.
  -- Откуда - не знаю, никаких признаков не было, куда - к нам сто процентов, зачем -испортить мне оценку за сегодняшнее метеообеспечение, наверняка теперь трояк влепишь - спокойно ответил Эдик и начал звонить по телефону. Сергей разозлился:
  -- Какой трояк? Тут уже предпосылкой к лётному происшествию пахнет и не об оценке надо думать, а решать - где сажать экипажи будем, дома или на запасной отправлять. Сколько он простоит над точкой, если накроет?
   - Судя по ветру не больше тридцати минут, вон уже до десяти метров в секунду и
запасные дали добро, у них ясно видимость десять - ответил Эдик и положил трубку. Телефон сразу
зазвонил - это был командир эскадрильи, он не летал и в штабе готовился на "военный совет". Сергей
взял трубку:
  -- Ну, как у нас обстановка? Вижу, зарядик подошёл, сколько бортов в воздухе?
  -- Четыре возвращаются с маршрута и четыре уже над точкой, сейчас будут заходить на посадку, все прекратили задание.
  -- Правильно, всех сажай и прикрывай полёты, мне сюрпризы не нужны перед советом, как закончишь, перезвони, а в Питер я сам доложу - и положил трубку. Сергею надо было посоветоваться на счёт запасного аэродрома, но он уже принял решение - будут садиться дома.
   Перерывов в полётах при минимуме погоды у лётчиков нет, все подготовлены к таким условиям, посадочный локатор работает, он всех "видит" и если что подскажет, как действовать. Штурман доложил, что топлива хватит всем на два захода здесь и до ближайшего запасного. Сергей прикинул - это сорок минут, без учёта аварийного остатка. Он запросил все экипажи о фактической погоде и, сопоставив их доклады, понял, что снежное облако накрывало аэродром, как зонтиком и было всего километров десять в диаметре.
   - Нормально - это действительно не больше тридцати минут при таком ветре, если совсем прижмёт, покружат над точкой - прикинул Сергей и разрешил снижение и заход на посадку очередному лётчику.
   - Позвони прожектористу и скажи, чтобы перешёл на позицию "при минимуме погоды" и проконтролируй - попросил он помощника, сам боец на прожекторе ни на градус его не довернёт без команды РП. При "минимуме" прожектор разворачивают на курс обратный посадочному, и он светит уже не по полосе, а на встречу и под определённым углом к заходящему на посадку вертолёту. Очередной был уже на посадочном курсе после четвертого разворота, боец наблюдатель доложил, что визуально его не видит. Зато его "видел" Сергей на экране локатора и радовался, зелёная метка чётко скользила по линии курса и глиссады. Лётчик доложил проход ближнего привода, полосу наблюдает и тут же все увидели проблесковый маячок. Сергей подтвердил разрешение на посадку по-самолётному и неотрывно за ним следил. Он был готов в любую секунду подсказать, как действовать или отправить на второй круг, если вертолёт накроет снежный вихрь от винта. Вмешиваться не потребовалось, лётчик пилотировал грамотно, плавно подвёл машину к месту приземления на скорости 100км/ч, коснулся основными колёсами, опустил переднее, сбросил газ и уже твёрдо покатился по бетонке. Главная опасность, снежный вихрь, остался сзади, он разрешил ему зарулить на стоянку и сразу переключился на следующий. Ещё три борта не вызывали опасения - это один Ми-2 и два Ми-8, на этих вертолётах отличный обзор, даже если накроет снегом, землю можно видеть под собой, через нижние блистеры. Сели ещё два вертолёта, видимость оставалась в пределах полтора километра. Хуже было с "двадцатьчетвёрками", подходящими с маршрута, они попадут, видимо, на самый пик снегопада и в подтверждение раздался голос в динамике:
   - 402-й высота тысяча двести, разрешите снижение на дальний привод девятьсот, заход
на посадку с прямой.
   Это был Лёха, он хотел сесть сходу, не кружить над аэродромом, но для такой посадки высота на дальнем приводе должна быть не больше пятьсот метров.
   - С прямой запрещаю, снижение к первому развороту пятьсот метров - это значило,
что Лёхе придётся ещё десять минут выполнять полёт по кругу. Сергей надеялся, что за это время
"заряд" начнёт отходить от аэродрома, но пока стало ещё хуже. Посадочных огней на взлётной полосе,
почти не видно, только мощный луч прожектора ещё пробивался через сплошную стену снега. Экипаж
Ми-8, приземлившийся минуту назад, доложил, что видимость на посадке меньше километра, а в
воздухе оставались ещё четыре "двдцатьчетвёрки", одна над точкой и три подходили к дальнему
приводу, остаток топлива на тридцать минут.
   - И откуда эта мразь взялась, ведь везде ясно. Эдик, как ты думаешь, сколько эта зараза
будет ещё сыпать? - спросил Сергей.
   - Думаю, максимум, ещё минут двадцать, да ты не волнуйся, всё будет нормально, вон
ветерок ослабевает, значит, центр нас уже прошёл - ответил Эдик.
   - Ты меня не успокаивай ...- динамик не дал договорить.
   - 402-й на первом пятьсот - доложил Лёха.
  -- 405-й дальний девятьсот - это ещё один экипаж вышел на привод.
  -- 402-й занимайте триста заход по "схеме", 405-й снижение к первому пятьсот.
   То и дело звонил телефон - это жёны волновались, спрашивали кто ещё в воздухе, диспетчер, как мог, успокаивал, и это раздражало Сергея.
  -- 402-й на третьем шасси выпустил, разрешите посадку - раздалось в динамике.
  -- Снижение, заход на посадку разрешаю - ответил он и посмотрел на ВПП - огней не было видно, значит видимость меньше километра, а Лёха выходит на посадочный курс. Он дал команду остальным бортам выходить на точку без снижения, а штурману следить за ними по локатору.
   - 402-й на четвёртом триста - всё, через две минуты он будет над полосой, а снег так и
сыплет здоровенными хлопьями.
   - 402-й ветер встречный по полосе, пять метров в секунду, снег, видимость километр, готовься к посадке по самолётному - он не мог сказать, что видимости вообще нет.
   - 402-й условия принял.
   Сергей впился глазами в экран посадочного локатора, все остальные смотрели, откуда должен был появиться вертолёт. Отметка на экране сначала перемещалась чуть выше заданной высоты, через несколько секунд слилась с линией глиссады.
   - 402-й на курсе, на глиссаде, удаление два километра - подсказал Сергей.
   Лёха подтвердил, что принял информацию:
   - 402-й высота сто пятьдесят, в облаках.
   Дальше всё происходило очень быстро, от ближнего привода до начала полосы всего километр:
   - 402-й ближний привод сто, полосу не наблюдаю.
  -- Разрешаю снижение до пятидесяти.
  -- 402-й после привода пятьдесят, полосу не наблюдаю.
  -- 402-й снижение прекратить, уход на второй круг.
   Вертолёт прошёл над взлётной полосой, напротив командного пункта в трёхстах метрах, а разглядеть его было не возможно. Запросил посадку 405-й, Сергей ему запретил и дал команду работать без снижения на пятьсот.
   - Может все-таки отправить на запасной, пока не поздно, ещё заход и потом топлива не
хватит - сказал он, ни к кому не обращаясь.
   - Есть ещё вариант - посадить всех на дорогу, там видимость нормальная, пересидят, пока не
утихнет - это и инструкцией предусмотрено - подсуетился с советом помощник.
   - Инструкцией - передразнил Сергей - внимательней изучать нужно такие документы,
чтобы посадить на дорогу надо сначала поставить в известность "гаишников", перекрыть там
движение, а самое главное садиться там можно только днём. Ты, Ваня, как вредитель какой-то, так и
хочешь подпилить мне ножки у стула. Другие варианты есть? Никто не предложит набрать всем высоту
полторы тысячи и выпрыгнуть на хрен с парашютами? Такое тоже инструкцией предусмотрено.
Все молчали, только Ленка планшетистка захихикала.
  -- Нет, вот и хорошо, значит 402-й делает ещё заход, ты Лена не хихикай, лучше веди поточнее свой планшет, а то "усе сядем, без пыли и шума".
  -- А чего его вести, если все над точкой - подала голос Ленка.
  -- Не пререкайся и делай, что старшие говорят, сейчас остальных снижать будем.
   Леха выполнил уже второй разворот и шёл к третьему - самый выгодный момент ухода на запасной
   аэродром.
   Ожил динамик:
  -- 403-й над точкой девятьсот, граница этой облачности восточней два километра, смещается на запад, дальше всё чисто, земля просматривается. Разрешите снижение к первому развороту.
   Я и без тебя знаю, что смещается на запад, только вот, как быстро? Занервничал, раз снижение просит, видимо топливо поджимает - подумал Сергей и ответил:
  -- 403-й снижение к первому пятьсот разрешаю, 402-й повторный заход - все поняли, для Лёхи запасной уже закрыт, да и остальные будут садиться дома. Руководитель полётов принял окончательное решение. Он знал, что даже маленькое происшествие, чревато для него большими последствиями. Нет, согласно "буквы закона" он ничего не нарушал, но у него был выбор и если, что, ему сразу припишут "не грамотное руководство полётами". Сергей не просто так принял это решение, он всё просчитал. Облако перемещалось со скоростью примерно десять километров в час и сейчас "цепляло" аэродром краешком в два километра, значит максимум ещё десять минут. У экипажей топлива на пятнадцать, как раз должно хватить.
   - Ваня, пулей на снегоочиститель и прогони его по центру полосы от точки приземления
вперёд метров триста и не в кабину садись, а встань на подножку, смотри в мою сторону, как увидишь
ракету, так "мухой" с полосы. Понял? - приказал он помощнику.
  -- Понял, а если не увижу вон, как метёт.
  -- Прожектор просматривается, значит и ракету увидишь, и возьми секундомер, у Лёхи до посадки шесть минут, через четыре минуты тридцать секунд, чтоб духу твоего там не было, да повнимательней, держись крепче.
   Помощник стрелой вылетел с КП и через несколько секунд снегоочиститель рванул со стоянки средств обеспечения в начало полосы. Все понимали сложность обстановки, дежурный штурман Олег, без напоминаний приготовил ракетницу, но всё зависело от этого дурацкого облака, накрывшего аэродром. Лёха доложил, что выполнил третий разворот и запросил посадку. Сергей разрешил посадку, дал команду на снижение оставшимся двум бортам и до боли в глазах пытался разглядеть, ревущий на полосе снегоочиститель, но сквозь снежную пелену пробивался только луч прожектора.
   - Олег, как только Лёха выйдет на посадочный курс, пойдешь, дашь ракету и позвони
прожектористу, пусть не дёргается, это его не касается.
   - Понял, командир, вот он на локаторе подходит к четвёртому развороту, всё под контролем.
   Правильно, под контролем, только под чьим контролем, возможно, какой-то высшей силы,
названной "всевышним" - подумал Сергей, он не верил в БОГА, но верил в судьбу, вот и сейчас у
него было предчувствие: судьба на его стороне и эти полёты закончатся нормально. Лёха выполнил
четвёртый разворот и начал снижение по глиссаде, метка на локаторе показывала, что всё
   выполняется чётко, по высоте и курсу отклонений нет. Олег встал и взял ракетницу, но послышался гул мотора, и сверкнули габаритные огни - это по рулёжке возвращался Ванька.
  -- Командир, до рулёжки пятьсот метров, а габариты "снеговика" видно, вон и на полосе огни уже просматриваются, может и пронесёт - это высказался Эдик. Он сидел, как в воду опущенный, с момента, как закрыло аэродром.
  -- Тебя пусть пронесёт дня на три, за твой прогноз - зло ответил Сергей, хотя и понимал, что Эдик здесь не причем. Весь залепленный снегом влетел Ванька:
  -- Командир успел, даже два раза - брякнул он с порога.
  -- Молодец, возьми с полки пряник, про успел два раза потом анекдот расскажу, тебе под контроль три борта, они уже на кругу, а я буду сажать Лёху.
  -- 402-й на курсе, на глиссаде удаление полтора километра, доложите условия.
  
  -- 402-й высота сто пятьдесят, снег, земли не наблюдаю, обледенения нет.
  -- 402-му посадку разрешаю, ближний привод доложить.
  -- 402-й прохожу ближний полосы не наблюдаю, вижу луч.
   На КП все увидели проблесковый маячок и облегчённо вздохнули, но самое трудное было впереди. После привода вертолёт, с небольшим креном, начал резко снижаться, его контуры уже просматривались по бортовым огням, но Лёха землю не видел - из кабины видимость намного хуже, чем с земли. Сергей сразу понял: лётчик видит светлое пятно, отрывает взгляд от приборов и начинает "искать" землю, рано снижается и теряет пространственную ориентировку - эта ошибка, многим пилотам стоила жизни. В такой ситуации, командир экипажа должен пилотировать по приборам, пока второй пилот не доложит, что видит землю. Лёха был опытным лётчиком, но видимо стрелка топливомера торопила его к земле, а "передний" (так на "двадцатьчетвёрках" прозвали второго пилота) надеется на опытность своего командира. Нужно было срочно вмешиваться и исправлять положение. Сергей нажал на тангетку микрофона и спокойно сказал:
   - 402-й рано снижаешься, поддержи оборотами, не смотри на землю, всё внимание на приборы, я тебя наблюдаю полоса перед тобой пятьсот метров.
   Вертолёт выровнялся, прекратил снижение и тут же в динамике радостно пробулькало:
   - 402-й высота пятьдесят полосу вижу, сажусь.
   Остальным экипажам было проще, снег ещё шёл, но уже не сплошной стеной, видимость улучшилась до полтора километра и лётчики садились, как при обычном "минимуме погоды". Примчался командир эскадрильи, к шапочному разбору, когда уже заходил на посадку последний вертолёт.
  -- Ну, капитан, ты даёшь - из штаба учебный корпус не видно, а вы всё ещё летаете! Просил же без сюрпризов, что у вас тут творится? - заорал он с порога.
  -- Да всё под контролем, командир, один борт в воздухе, сейчас садится, видимость уже два и заканчиваем без происшествий.
  -- Ладно, на разборе подробно доложишь, как до этого заходили на посадку и как заряд проморгали, а синоптик пусть готовится... - уже мягче, но всё ещё грозно сказал он и сел на стул помощника.
   Когда последний экипаж зарулил на стоянку и выключил двигатели, помощник выпустил две красные
   ракеты - это был сигнал, что полёты закончены и все пошли в класс. После разбора Лёха
   поинтересовался у Сергея, откуда тот узнал, что он отвлёкся от приборов и искал землю, как будто
   сидел сзади на месте борттехника, на что Сергей только усмехнулся - наверно телепатия. И
   действительно в тот момент ему показалось, он как будто на мгновение оказался на месте Лёхи и видел
   всё своими глазами.
   Да, та лётная смена стала предметом разговоров всего населения городка. На другой день разбор
   полётов проходил не только в классе с лётчиками, даже "пехотные" дамы, которые ничего не
   понимали в авиации и те судачили у подъездов.
   Он не заметил, как докурил до фильтра, бросил "бычок" в сугроб и пошёл домой.
   V
   Утром в понедельник Сергей проснулся как всегда в 7 часов, помочь собрать детей в школу. Полеты планировались в ночную смену с 17.00 до 24.00 поэтому, когда жена уйдёт на работу, а дети в школу, можно ещё поваляться на диване, почитать книгу, посмотреть телевизор или вздремнуть часок другой. Потом к двум часам на обед в лётную столовую и отъезд на аэродром, подготовка авиатехники, разведка погоды, предполётные указания и начало полётов. Распорядок лётного дня расписан по минутам: взлёты и посадки, заправки, ужин - должны выполняться строго по времени, указанном в плановой таблице.
   Сергей собрался в столовую без четверти два, вышел из подъезда и по привычке посмотрел на небо - оно было чистым, солнце, которое недавно стало появляться на несколько минут, уже скатывалось за горизонт.
   Скорее всего, будем летать ПМУ, (простые метеоусловия), значит со стрельбами и во время разведки погоды надо высаживать РП на полигоне - подумал он.
   От дома до столовой было две минуты ходьбы, за "командирским" столом ещё никого не было, да и за другими столиками сидело человек пять. Было непривычно тихо, основной народ повалит минут через десять, вот тогда и начнётся для официанток "бой", каждый будет кричать, что спешит на вылет и ему необходимо в первую очередь. Но девчонки по опыту знали, что эти горлопаны после обеда, ещё минут двадцать будут анекдоты травить, ржать и курить под окнами, поэтому не особо и суетились. Сергей был запланирован на разведку погоды и надо было отъехать на аэродром с группой подготовки "разведчика", первым рейсом. Он быстро пообедал, поблагодарил официанток и пошёл на остановку, там уже кучковались лётчики и техники - ждали его. Автобус курсировал между городком и аэродромом каждые семь- восемь минут, но первый рейс без разведчика погоды не отъезжал:
   - Всем привет, господа офицеры, похоже, летать сегодня будем в ПМУ с полигоном, никого больше не ждём - Руководитель полётов здесь, "полигонщики" здесь, группа подготовки здесь, всё поехали.
   На аэродроме все занялись своим делом: техники пошли готовить вертолёты, РП инструктировать группу руководства, а Сергей направился к синоптикам проанализировать погоду по наземным данным. Он изучил предварительный прогноз и синоптические карты, по всему выходили простые метеоусловия.
   - Ну что скажешь, Эдик, чем порадуешь? - спросил он начальника метеогруппы. Эдик склонился над картой и сделал вид, что внимательно её изучает, производя какие-то манипуляции с линейкой и, что-то записывая на листок. Сергей сел на стул и исподлобья за ним наблюдал, так продолжалось минуты три, наконец, он не выдержал:
   - Хватит придуриваться, не делай умное лицо и не морщи лобик морщины будут, что простые я и так вижу и каракули твои прочитал, ты мне простыми словами расскажи.
   - Я не придуриваюсь, а анализирую, мне облажаться сейчас никак нельзя, командир и так грозился сгноить за те полёты, прогноз на ПМУ, вот ты слетаешь, разведаешь, сопоставим, доложим командиру, а он пусть принимает решение.
   - А что его принимать, нам сейчас простая ночь нужна, с планом по боевому применению завал и стрельбы и пуски, и бомбометание, всего на одну треть выполнение, а ночка то скоро тю-тю, на осень, сам знаешь, надеяться нечего там простых не будет.
   Вошёл командир эскадрильи, поздоровался со всеми за руку - значит в настроении - бегло просмотрел документацию:
   - Значит прогноз на ПМУ, на разведку "добро" есть, Сергей берёшь руководителя полигона, летишь по первому маршруту, по пути его высаживаешь и дальше, в общем, всё по плану.
   Они вместе вышли на улицу, командир пожелал удачи и направился на КП, Сергей на стоянку к вертолёту, в небе появились первые звёзды, и всходила луна - заканчивался короткий полярный день. Борттехник встретил его докладом о готовности к полёту, руководитель полётов на полигоне с переносной радиостанцией был уже в кабине, Сергей осмотрел вертолёт, как положено по инструкции и сел в кресло пилота. С разрешения РП запустил двигатели, вырулил на "бетонку", выполнил контрольное висение, проверил работу двигателей и управления - всё в норме, можно взлетать. В его задачу входило: выполнить полёт по кругу, оценить погоду над точкой, выйти на полигон, уточнить видимость на боевом курсе, сесть на площадку и высадить руководителя. Он набрал 500м, доложил видимость на взлёте, по кругу, на посадочном курсе, что везде безоблачно и запросил отход на полигон. Когда он вышел на боевой курс и увидел мишени у него в груди опять пробежал холодок, опять шевельнулось чувство какой-то непонятной тревоги, ощущение тоски и приближение чего-то страшного.
   - Снова какая-то хрень в душу лезет, как вчера, нет сейчас нужно сосредоточиться на выполнении задания, а не копаться в себе - подумал он. Чернеющие на снегу мишени - это были бочки с керосином, их потом подожгут, они будут гореть факелами и если бывает прямое попадание, то разлетаются снопом огненных искр. Сейчас надо было садиться в полной темноте, бочки не горели, и ночь полностью вступила в свои права. Сергей отбросил свои мысли и сосредоточил всё внимание на посадке, очень не простом деле. Допуск к посадке ночью на необозначенную площадку вне аэродрома был только у самого командира, настоящего "зама" и у него. Сергей доложил погоду на полигоне и что заходит на посадку, он садился на эту площадку десятки раз, но всегда появлялось лёгкое волнение, а вдруг проволоку натянули или колья вбили, какие- нибудь козлы. В наушниках прозвучал сигнал - это прошли высоту 50м, Сергей уменьшил вертикальную и поступательную скорость, включил фару, обшарил лучом всю площадку, всё чисто можно садиться. Вертолет завис на высоте метров десять, поднялся снег, Сергей не спешил снижаться, подождал, пока поток от винта не раздует поднявшееся облако и можно будет зацепиться взглядом за землю. Он сдвинул блистер и смотрел вертикально вниз, через минуту земля начала просматриваться, теперь можно снижаться и садиться, высадил руководителя с помощником, пожелал удачи и взлетел.
   Дальше нужно было пройти по установленному маршруту и вернуться на аэродром, при этом всё время докладывать реальную погоду. В этот раз доклады были однообразными: "безоблачно, видимость более десяти километров" у лётчиков это называется "миллион на миллион". Он выполнил задание, вернулся на точку, доложил командиру фактическую погоду и пошёл к "стартовому домику", где толпились лётчики, Лёху сегодня он ещё не видел.
   - Всем привет, настраивайтесь на простой вариант с полигоном - сказал он, подходя к пилотам, с Лёхой поздоровался за руку:
   - Ну, как готов к выполнению задания партии и правительства? Отдыхал хорошо? У тебя ведь два маршрута и два боевых.
   - Всегда готов, первый раз что ли - отмахнулся тот - ты лучше скажи, планы не переменились? Как тебя вчера дома встретили, грозно или ласково?
   - Да всё нормально, ты же знаешь, как я к этому отношусь: "собака лает, караван идёт", а планы могут измениться только из-за каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств типа тайфун, землетрясение или конец света.
   - Или как у Ромео с Джульеттой - "только смерть разлучит нас" - засмеялся Лёха.
   - Сплюнь дурак и не шути больше такими вещами - разозлился Сергей.
   - Что за шум, а драки нет? - это подошёл Василий командир первого звена - Лёха опять тебя достаёт из-за отпуска?
   - Хуже, старушку с косой поминает перед полётами, не хорошая это примета, может и правда нагрянуть.
   - К кому и когда нагрянет, этого никто не знает, но у каждого есть своя судьба, так сказать линия жизни, только изменить её нельзя, даже если узнать будущее. И почему ты решил, что она старая и с косой, может совсем наоборот: молодая, красивая и с косой только из волос, её же никто не видел, а кто увидел, тот поведать о её внешности уже не может.
   - Ладно, хватит огород городить, ещё один знаток жизни нашелся, пошли лучше в класс на указания, вон и командир рулит - примирительно сказал Лёха.
   Предполётные указания прошли, как всегда: доклады разведчика погоды, дежурного синоптика, штурмана, инженера, начальника связи и доктора прозвучали по-деловому кратко, командир принял решение начать полёты в ПМУ с полигоном и ещё раз довёл общие меры безопасности. Начальник штаба скомандовал "товарищи офицеры!" и все потянулись на воздух. Сергей собрал лётчиков своего звена:
   - Ну, орлы, если появились какие непонятки, решаем сейчас, а так всё по плану, как готовились, нового ничего нет, как говорится, закрепляем пройденное, прошу вопросы.
   Вопросов не было, пилоты отрабатывали эти задания уже третью смену, просто надо было выполнить необходимое количество полётов по "Курсу боевой подготовки", чтобы двигаться дальше по программе. Все летали самостоятельно, контрольные полёты были не нужны, и Сергей летал "на себя".
   - Если вопросов нет, тогда по коням и всем удачи, с вылетами не опаздывать, лучше запустить на пару минут раньше - сказал он и пошёл на стоянку к своему вертолёту. Полёты начались по плану, с КП выпустили зелёную ракету, и первый вертолёт пошёл на взлёт. Аэродром ожил и загудел как улей; очередные выруливают на "бетонку", на стоянках раскручиваются винты, у всех включены проблесковые маячки и красные, зелёные, белые бортовые огни. Мощные лучи фар освещают места выруливания и рулёжки, с разных сторон вертолёты движутся к месту взлёта - к "бетонке", грохот стоит такой, что в стартовом домике дребезжат стекла. На первый взгляд сплошной хаос, подняты тучи снега, кто куда рулит, вот-вот могут столкнуться, но это на первый взгляд, все подчиняются чётким командам с КП и слышат их только пилоты. Сергей любил эти минуты, когда из шума- гама, снежной круговерти садишься в кабину, надеваешь шлемофон, включаешь радиостанцию, запускаешь двигатели и ты тоже в команде.
   В первой половине смены у Сергея было запланировано два полёта по маршруту с выполнением инженерной разведки: в первом проверить состояние двух железнодорожных мостов, во втором участок дороги Никель - Мурманск. Ему уже до боли в зубах надоели эти задания, за четыре года он столько раз выполнял эту разведку, что, кажется, знал количество заклёпок на опорах мостов и ям на дороге. Но "закон, есть закон" он безупречно выполнил и эти два полёта, зарулил на стоянку для дозаправки и пошёл в стартовый домик на ужин. Там уже сидели экипажи "двадцатьчетвёрок" и шумно обсуждали свои "победы" на полигоне, громче всех кричал Лёха, что у нег в двух заходах два прямых попадания. Сергей пожелал всем приятного аппетита, также хорошо отработать во второй половине и сел за стол, он в тайне завидовал им белой завистью, ведь у него был чисто транспортный вертолет. После ужина вышли на улицу перекурить.
   - Ну, что тебе два маршрута, мне два полигона и считай мы в отпуске, не знаю как у тебя, а у меня уже нет никакого терпения, даже нос чешется. Не знаешь к чему бы это? - веселился Лёха.
  -- Может кулак чувствует? Хороший нос за неделю кулак чувствует и "не кажи гоп", вот закончатся полеты... ты, к стати написал отцу, что мы едем?
  -- "Конечно, ещё две недели назад и ответ получил, злится, что каждый год только обещаю, но всё равно ждёт в любое время и надеется, что в этом году не обману. Да не бери ты ничего в голову, смотри какая ночь "лунявая и в небе звёзд понатыкано, что изюма в батоне", всё путём и через два часа....
  
  -- Никто не знает, что будет через два часа - встрял рядом стоящий Василий - потому как нам смертным не дано...
  -- Вася не лезь не в своё дело - оборвал его Сергей - иди лучше руководи своим звеном они у тебя сегодня беспризорники, а ты стоишь и подслушиваешь чужие разговоры.
   - Вы отцы- командиры побазарьте, а мне пора на вылет, пока, до после полётов -заторопился Лёха и пошёл на стоянку. Василий с удивлением посмотрел на Сергея: -
  -- Что это сегодня с тобой, не с той ноги встал? Или заболел? Зайди к доктору может, чем и поможет - обиделся он.
  -- Извини, что-то действительно на душе не спокойно, сам не знаю, но есть какое-то предчувствие.
   - Какие ещё предчувствия! Вы послезавтра вдвоём, да на тачке, будете отрываться по полной программе, а ты тоску какую-то нагоняешь.
  -- Вася, ты только что сам сказал: "никто не знает, что будет через два часа" и тут же предсказываешь, что будет послезавтра.
  -- Так это я чтоб разговор поддержать. А ты, что подумал? Не бери в голову, всё будет нормально, ну мне тоже пора, на разборе увидимся.
   К Сергею подошёл штурман его звена Олег:
   - Ну что командир, нам тоже потихоньку можно продвигаться, десять минут осталось,
пока дойдём, пока запустим, вырулим, как раз взлетим вовремя.
   Оставшиеся два маршрута были на радиационную разведку и выполнялись реально, штурман по прибору замерял уровень радиации в намеченных точках и записывал данные в развед. донесение.
   - Пошли, раз штурман сказал пора, значит пора. Тебе не надоело приборчиком щёлкать, да
пальцем по карте водить?
   Олег посмотрел на него с удивлением:
   - Пока моя должность меня устраивает, штурман звена не последний человек и знаешь, как про нас Пётр-1 сказал? "Штурманцов и механцов - в кают-компанию пущать, кормить, поить отменно". А что есть другие предложения?" -
   - Ты упустил "отродье хамское"
   - Кто это отродье" - обиделся Олег.
   - Ну, если быть точным Царь сказал: "штурманцов и механцов - отродье хамское", а дальше всё правильно, это высказывание я знал, когда ты ещё в школу ходил. Там речь идёт о морских "штурманцах", а ты авиационный, так что не обижайся - это не про вас.
  -- Не цепляйся к мелочам, давай колись, к чему разговор ведёшь - нахмурился Олег.
  -- Да вот пока исполнял обязанности "зама", просочилась информация - с нового года изменятся штаты в нашем звене: два "мимино" уберут, а дадут две "двадцатьчетвёрки" и будет у нас смешанное или "смешное" звено. Кандидатуры на должности я уже прикинул, так что готовься -осенью поедут на переучивание два экипажа, ты в том числе.
  -- Вот это новость! Класс! И что же я буду делать в новом качестве? - уже веселей, но недоверчиво спросил Олег.
  -- А что и сейчас, плюс пуски управляемых ракет, бомбометание, да и навигационное оборудование для штурмана там не чета "мимино", но самое главное - оклад другой.
   Олег окончательно поверил и просиял, он тут же простил ему поправку на "отродье". Они подошли к вертолёту, борт - техник доложил о готовности, Сергей приказал всем занять свои места и запустил двигатели. Весь первый маршрут Олег не скрывал радости: потирал руки, что-то напевал себе под нос, к концу второго поуспокоился.
   Они выполнили задание полностью и возвращались на точку, видимость более десяти километров, было видно, как работают экипажи "двадцатьчетвёрок" на полигоне. Сергей смотрел на разрывы и думал, что меньше чем через год, и он будет в этой компании, а Лёху возьмет к себе ведомым. Он запросил снижение к четвёртому развороту, руководитель разрешил снижение и посадку с "прямой" -это значит, не надо будет делать круг над точкой. На четвёртом он ещё раз посмотрел в сторону полигона- там Ми-24 выходил на боевой курс, Сергей не мог слышать радиообмен, они работали на другой частоте, но по времени это был Лёха. Вертолёт огрызнулся двумя вспышками - сошли "неуправляемые" и через секунды заработала пушка, огненные трассы потянулись к бочкам, дальше сноп искр и пламя озарили сопку.
   - Молодец, опять прямое попадание - подумал он и перевёл взгляд на приборы, больше отвлекаться нельзя, сам подходил к ближнему приводу, и надо было садиться. Сергей приземлился на "бетонку" и запросил зарулить, руководитель не ответил, он запросил ещё раз, и в наушниках резко прозвучало: да заруливай!
   - Чего это он такой нервный под занавес? - спросил Олег.
   Сергей не ответил, он по опыту знал - РП просто так кричать в "эфир" и нервничать не станет, наверняка что-то случилось, ему не до него, и опять холодок пробежал у него в груди - в воздухе оставался один Леха. Он быстро зарулил, выключил двигатели и, не дожидаясь остановки винтов, бросился на КП. Издали было видно - там действительно что-то не так, суетились лётчики, бегал доктор, у поискового Ми-8 раскручивались винты. Сергей сразу догадался, что-то случилось с Лёхой, вот откуда холодок в груди и странные предчувствия, он добежал и схватил первого попавшего за воротник куртки:
   - Куда Ми8 собрался?
   - Лёха упал!
   - Живы? - с надеждой спросил он.
   - Никто ничего не знает, РП с полигона передал по рации, вертолёт за мишенями на
сопке лежит, взрыва не было - это всё.
   Сергей, ни у кого не спрашивая, забрался в грузовую кабину Ми-8, там уже сидели поисково-спасательная группа и доктор, на полу лежали носилки, вертолёт взлетел прямо со стоянки. От аэродрома до полигона на прямую 5минут, Сергей стоял за спиной борттехника и видел впереди отблески догорающих бочек, время казалось, остановилось, а вертолёт висит на месте и не приближается. Но вот мишени под ними, а на вершине сопки ясно обозначилась чёрная гора все, что осталось от "двадцатьчетвёрки". Володя, командир Ми-8, приземлился метрах в ста, ближе нельзя, гора металла дымилась, и мог произойти взрыв. Сергей с доктором первыми выпрыгнули на рыхлый снег и побежали к упавшему вертолёту, сзади пыхтели спасатели, они тащили огнетушители, носилки, аптечки и прочие приспособления. Около обломков, в свете луны и фары Ми-8, было видно какое-то шевеление, Сергей обрадовался - живы, значит не всё так плохо. С доктором они подбежали одновременно, от груды металла шёл дым и взрыв мог прогреметь в любую минуту, метрах в десяти, скорчившись на снегу, стонал борттехник, а Ромка, лётчик-оператор, пытался открыть дверь командирской кабины. Доктор кинулся на помощь бортачу, а Сергей вытаскивать Лёху, когда он приблизился к Ромке, то остолбенел, с кровавой маски, на него безумно смотрел единственный глаз, на месте второго зияла чёрная дыра. Он быстро пришёл в себя и крикнул:
   - Носилки сюда! Док, Ромка в шоке!
   Спасатели уже во всю поливали обломки из огнетушителей, двое подбежали с носилками, положили Ромку и потащили к Ми-8. Сергей рванул дверь кабины, на удивление она сразу поддалась и, заглянув внутрь, понял, что здесь спешить нет необходимости. Лёхе уже нельзя было помочь, двигатель, сорвавшийся с опор, размозжил ему голову и придавил к приборной доске. Сергей сел на валявшийся рядом обломок, прикурил сигарету и тут заметил, что у него дрожат руки, ребята с носилками возвращались назад, издалека кричал доктор:
   - Ну, как он?
   Сергей молча скрестил руки перед собой, подбежав док, залез в кабину, осмотрел Лёху, пощупал пульс и сказал:
  -- Здесь всё, но у нас на руках двое живых их надо срочно в госпиталь, давай, скорее, решай, ты тут старший.
  -- Чего решать, грузите второго и вперёд, со мной останутся четверо, будем вытаскивать Лёху, командиру доложи все, как есть, я думаю, он и сам прилетит вторым рейсом. "Восьмёрка" взлетела и взяла курс на аэродром, Сергей подозвал спасателей:
   - Давайте тащите свои инструменты, двигатель надо немного приподнять и тогда мы его вытащим. Да что я буду вас учить! Приступайте.
   Через десять минут Лёха лежал накрытый свей курткой рядом с искорёженным вертолётом. Сергей курил и думал:
   - Вот тебе и отпуск, вот и нехорошие предчувствия. Как же это могло произойти?
Ведь пилот такого уровня на исправном аппарате не мог просто так врезаться в землю - и сразу перед
глазами встала картина. Он после четвёртого разворота видит, как Лёха выпустил "нурсы", потом
трассы от пушки и яркая вспышка от прямого попадания в бочку, сноп искр.
   - Может, его ослепило? Чушь собачья, у него было около двадцати секунд, вполне достаточно, чтобы адаптировалось зрение и перевести вертолёт в набор высоты, значит что-то с техникой. Эх! Если бы я задержал взгляд чуть-чуть подольше, буквально на несколько секунд, то всё бы видел своими глазами. А может и к лучшему, что не видел? Бог специально отвёл? Ладно, не буду прямить извилины, а то и так уже "крыша" едет, комиссия пусть разбирается.
   Сергей не заметил, как приземлился Ми-8 и к ним подходили: командир, инженер эскадрильи, начальник штаба, замполит, бойцы с носилками и несколько человек с автоматами.
   - А где доктор, почему он не вернулся, может ещё можно что-то сделать и зачем автоматы? - отрешённо сказал Сергей, он понимал, что уже ничего сделать нельзя, Лёха погиб сразу, при ударе о землю, но надежда умирает последней. Командир подошёл к Лёхе, приподнял куртку, тяжело вздохнул:
   - Новые головы у нас ещё не научились пришивать. А автоматы? Так это караул надо оставить, сейчас здесь делать нечего, а завтра с рассветом - он посмотрел на часы - нет уже сегодня, высадим группу техников. Инженер! Подберите людей поопытней и поставьте задачу, в первую очередь искать САРП (система автоматической регистрации параметров, сейчас называют "чёрный ящик"). Начальник штаба! Оружие не утеряно?

- Нет, командир, пистолет был в кармане куртки, я его уже забрал.

   - Это хорошо, хоть одной головной болью меньше. Давай организуй охрану и всех
лишних в вертолет. Сережа иди, и ты садись, да шапку одень, простудишься.
   - А как Ромка с Пашей, довезли? - спросил он.
   - До аэродрома довезли, дальше не знаю, доктор с ними в госпиталь уехал.
   Сергей и не заметил, как потерял шапку, когда помогал спасателям, она валялась рядом с разбитым вертолётом, дыма уже не было, всё залито пеной. Он обошёл обломки, подобрал шапку и побрёл за носилками, на которых несли Лёху.
   VI
   Прошёл ровно год и за это время в жизни Сергея, многое изменилось. Звено действительно переформировали: дали два Ми24, а два "мимино" убрали, и он со своими лётчиками и техниками ездил на переучивание. Пришли молодые лейтенанты, сменился заместитель командира по лётной подготовке - мужик не плохой, простой, безвредный - сорокачетырёхлетний майор. Имя отчество у него было Максим Филиппович, но ему, за его неординарные высказывания, сразу приклеилась кличка "Филиппок". Его крылатые фразы, некоторые лётчики, даже записывали в рабочие тетради, в раздел подготовки к полётам, а на контроле готовности, подсовывали на подпись и он, ничего не подозревая, не глядя, ставил автограф. Потом вся курилка сотрясалась от хохота, когда читали, что он подписал:
   "вчера проверял службу в казарме, прошёлся под кроватями - грязи по яйца, а вторая тумбочка справа вообще в самоходе". Это значило, что хозяин тумбочки ушёл в самоволку или: "я вас научу, как безобразия нарушать и родину любить, живот не щадя", "вам бы только пожрать, да покушать, да брюхо своё набить, а о том, как ничего не делать никто не думает". На такое, как: "сегодня никому водку не пьянствовать, нам завтра полёты летать", уже никто не обращал внимания - это было в порядке вещей. Но один случай запомнился всем особенно.
   Руководящий состав уехал на сборы в Питер, за командира остался Филиппок, а за начальника штаба вообще старший лётчик Ми-9 - Игорёк Левенец. Утром, после построения, все разбрелись по своим делам, как известно: кот из дома - мышки в пляс. Игорёк тоже, с часок, послонявшись по штабу, смылся домой заняться по хозяйству и тут, как назло Филиппку срочно потребовалась печать, чтоб поставить на какой-то документ. Он обошёл весь штаб и не найдя Игоря, стал искать его по телефону: позвонил в столовую, в казарму, класс подготовки лётчиков, в общем везде, где стояли телефоны и с ними соединяла телефонистка - безрезультатно. Тогда он дошёл до списка квартирных телефонов, которые шли через АТС, набирает домашний номер Игоря, тот, ничего не подозревая, снимает трубку:
   - Капитан Левенец слушаю.
   - Ты где находишься? Я тебя целый час ищу! Игорь невозмутимо отвечает:
   - На аэродроме, занятия с техниками провожу, по расписанию.
   - Какому на хрен писанию, срочно хватай машину, ноги в руки и бегом сюда. Куда сюда, Игорь спросить не успел, на том конце провода положили трубку, он позвонил на коммутатор телефонистке и узнал, что Филиппок в штабе, рвёт и мечет. Вот с таким человеком Сергею, вскоре, пришлось разбираться в очень странном деле.
   Полёты были запланированы на 15 марта, только уже 1986 года, как раз в годовщину гибели Лёхи. После предполётных указаний к Сергею подошел Василий:
   - Ну, как Лёху то сегодня будем поминать? Все-таки година, даже не верится, что год пролетел, и его нет.
   - Конечно, уже практически всё готово, команда дадена, коврики шьются, после полётов всех приглашу на поминки.
   - А где планируется мероприятие и как с горючим?
   - Да всё нормально, командир дал "добро" в лётной столовой и выделил "десятку" ("десятка" - это десять литров спирта). Вася быстренько подсчитал - если разбавить, то где-то грамм по триста на брата.
   - Маловато будет, ну ничего, у меня в гараже заначка есть, если что дозаправимся, и мне хочется с тобой ещё одну тему перетереть, только между нами.
   - Я знаю, что ты хочешь "тереть", у нас по пьяне одна тема: как погиб Лёха, но ведь и так всем ясно - он был не виноват, а что комиссия сделала вывод, так это проще всего всё свалить на покойника, с него уже не спросишь.
   - Нет, появились новые обстоятельства, я всё не решался тебе рассказать, но сегодня это необходимо... Ты помнишь точное время, во сколько он грохнулся?
   - Конечно, за полторы минуты до моей посадки, я сел в 23.41 с копейками, он значит в 23.40, и средства объективного контроля подтвердили, да и комиссия.
   - Но ни эти средства, ни комиссия не видели, да и не могли видеть, то, что увидел и почувствовал я, на прошлых полётах.

- Вася, не пудри мозги, говори толком, мне уже пора на вылет.

   - Я тебе ничего не пудрю, в ту смену, выход на цель у меня тоже был по плану в
23.40, но "передний" немного оплошал и мы вышли на минуту раньше... Возможно, это нас и спасло.
Ты знаешь, на каком месте стоят наши мишени?
   - Конечно - здесь в Отечественную большие бои были, много полегло и наших и немцев, на костях полигон расположен, неужели ты думаешь, что мы мешаем покойникам?
   - Может, это и предрассудки, но мне кажется да.
   - Ты то конкретно, что видел? Уж не молодую ли и красивую с косой? -
усмехнулся Сергей.
   - Зря насмехаешься, я чудом вывел вертолёт из пикирования и действительно видел.... - Василий замялся и не договорил.
   - Ладно, расскажу после полётов, мне тоже пора, у тебя ведь выход на цель в 23.40?
   - По плану в 23.40, а причём здесь это?
   - Не хочу тебя пугать, только обещай начать работать на полигоне, на пару минут раньше или позже, а лучше сделай так, что бы вылета вообще не было - это очень важно, потом объясню всё подробно. Сергей пообещал, что так и сделает, но про себя подумал:
   - Ну, Вася и даёт! Мужик он серьёзный, зря паниковать, не станет, выходит действительно чего-то боится и видел такое, про что не хочет говорить - как бы не предстать перед ребятами полным идиотом, но почему молчит экипаж? Сенсации, среди лётчиков, разносятся со скоростью звука, а особенно его борттехник, болтун, давно бы всё растрепал, если что видел. Столько лет работаем на этом полигоне! Я оттуда уже третий месяц не вылезаю, и не было никаких проблем, а может всё дело во времени? В 23.40 упал Лёха, что-то стряслось с Васей. Нет, здесь что-то не так, я выйду на боевой курс и начну стрельбу ровно в 23.40,как они и выясню, что там творится в это время, почему погиб Лёха, что видел Вася, и что за нечистая сила там завелась.
   Истинную причину падения вертолёта тогда так и не выясняли и чтобы никого не грузить проблемами, свалили всё на "человеческий фактор", фактически обвинив во всём Лёху. Ромка с Пашкой остались живы, но от них толку было мало - оба после тяжёлых черепно-мозговых травм, говорили о каких-то странных ощущениях, сильной вибрации и свете после стрельбы из пушки. Ощущения к делу не пришьешь, а расшифрованные плёнки "чёрного ящика" показали, что все агрегаты, до столкновения с землёй, работали идеально. Им ещё повезло - вертолёт ударился о вершину сопки плашмя, раскололся пополам, и их выбросило из кабины, керосина в баках оставался минимум - поэтому и не взорвались.
   Как и год, назад летали ночь в ПМУ, только Сергей давно уже бороздил на "двадцатьчетвёрке" и у него было точно такое же задание, как и у Лёхи, в те роковые полёты. В первой половине смены выполнить два полёта по маршруту и во второй два вылета на полигон, с боевыми стрельбами. Погода была немного другая: десятибалльная облачность с нижним краем 600м, верхним 1200м, по маршруту летали за облаками на 1800м, а на полигоне работали под облаками с 200м.
   Экипаж Сергея был уже слётан, летали в простых и сложных метеоусловиях, днём и ночью, как никак шестой месяц осваивали "крокодила". В передней кабине сидел его неизменный штурман Олег, на месте борттехника молодой, но опытный старлей Сашка, он уже четыре года был на "двадцатьчетвёрке" и перешёл к ним из другого звена. После первого маршрута, выполненного безупречно, Сергей запросил взлёт на второй, получив "добро", он плавно оторвал вертолёт от земли, начал разгон скорости и перевёл в набор высоты. Убрал шасси, выключил фару, на первом развороте запросил выход на ИПМ (исходный пункт маршрута) и, продолжая набирать высоту, "пробил" облака. На исходный набрал установленные 1800м и прошёл с расчетным курсом, Сергей включил полностью автопилот и картограф -теперь можно немножко расслабиться
   - Олег рассчитай ветерок и дай поправку в курс - сказал он по СПУ (самолётное
переговорное устройство), что один сказал, то слышит весь экипаж, команды с КП тоже слышат все, но
связь ведёт командир - это называется радиообмен и записывается на магнитофон.
   - Понял, командир, айн момент.
   Сергей вспомнил разговор с Васей и посмотрел на часы - 21.30.Через два с небольшим часа он, возможно, узнает какую-то тайну, а может ему просто что-то почудилось и всё это бред. А если нет, стоит ли рисковать, ведь он не один... Размышления прервал голос РП:
  -- 310-й уклоняетесь вправо, уточните курс - 310-й это был позывной Сергея.
  -- Олег, слышал? Давай поторопись с расчетом, твой "айн момент" длится уже пять минут.
   - У меня всё готово: доверни влево двадцать градусов и через четыре минуты можешь докладывать 1-й поворотный пункт маршрута (ППМ), следующий курс 35 градусов, расчётное время полёта до второго ППМ четырнадцать минут.
   - Понял, это уже другое дело и давай повнимательней, не расслабляйся. Сашок, а ты, почему не докладываешь о работе винтомоторной группы?
   - Извини, командир, засмотрелся на северное сияние и задумался - дожевывая пирожок, пробубнил Сашка, его слабостью было хорошо поесть, он постоянно был голодный и, уходя из столовой, прихватывал всё, что оставалось на столе.
   - Опять жрёт - весит уже под сто кило, но всё не уймётся, надо будет с ним поговорить, спишут парня, а специалист он хороший - подумал Сергей.
   - И о чём же задумался? Есть ли жизнь на марсе и что там едят? Или это секрет?
   - У меня от экипажа секретов нет. Давление масла, температура двигателей и редуктора в норме, температура газов в норме, обороты винта и двигателей соответствуют. Закурить можно? - ушёл от ответа Сашка.
   - Вот сейчас пройдем поворотный и всеобщий перекур, только ты сюда не дыми и пепел за воротник мне не стряхивай - борттехник, на "двадцатьчетвёрке", сидит прямо за спиной командира экипажа.
   -Всё, командир, докладывай и на курс 35 градусов - это встрял Олег. Сергей нажал кнопку внешней связи:
   - 310-й первый поворотный 1800 метров, курс 35.
   - 310-й первый поворотный подтверждаю, выполняйте задание.
   Он бросил взгляд на приборы - все стрелки замерли, где им положено быть, автопилот работает, и объявил перекур. В "эфире" переговоров было мало, большинство экипажей работали на полигоне, а там другая радиочастота, кто летал по маршруту, в зонах и по кругу их слышать не могли. Сергей докурил сигарету, отдал пепельницу Сашке и посмотрел вперёд, его внимание сразу привлекла маленькая точка, странного серебристого цвета. Он ничего не успел сообразить, как точка превратилась в облачко, похожего на сигаретный дым, которое оказалась прямо перед лобовым стеклом. В этом сизом тумане стали вырисовываться черты человеческого лица, и в них угадывался, до мелочей знакомый образ Лехи. Сергей потряс головой, зажмурил и открыл глаза, изображение стало ещё отчётливей, он повернулся и посмотрел на Сашку, тот безмятежно докуривал сигарету. И тут в наушниках ясно раздался голос Лёхи:
   - Привет БРАТ не удивляйся и не дёргайся, да это действительно Я, но у меня очень мало времени, делай так, как я сейчас скажу, и всё будет хорошо. Через минуту у тебя выключится левый двигатель, не паникуй, закрой стоп-кран, пожарный кран...- и перечислил все действия при отказе согласно инструкции - бери курс на аэродром, там нижний край облаков немного понизится и будет 450м, но у тебя всё получится, сядешь нормально. И главное: НЕ ПЫТАЙСЯ РАЗОБРАТЬСЯ С ПОЛИГОНОМ, большего сказать не могу - это всё, что могу для тебя сделать, извини мне пора. Сергей не успел опомниться, облачко растворилось так же быстро, как и возникло, он с минуту сидел, не в силах понять что произошло, потом нажал кнопку внутренней связи и спросил:
   - Олег, ты сейчас ничего не слышал? Или может, видел, промелькнуло, что по курсу?
   - 311-й доложил второй поворотный, он на десять минут впереди нас, я сейчас рассчитываю данные на следующий этап и вперёд пока не смотрю.
   - Саша, может, ты заметил что-нибудь странное?
   - Странные твои вопросы, я вижу и слышу то же, что и все, кроме того, слежу за параметрами работы винтомоторной группы. А что случилось?
   Сергей не ответил.
   - Они ничего не видели и не слышали. Но этого не может быть! Ведь голос звучал в наушниках, значит, слышать должны были все. Может, я задремал и всё это, пригрезилось? - подумал он. Сомнения развеял Сашкин голос:
   - Падают обороты левого двигателя, параметры правого в норме. Вертолёт дёрнулся, стал опускать "нос" и снижаться
   Сергей сразу посмотрел на приборы - он уже по звуку определил, что какой-то двигатель отказал -действительно левый, стрелка указателя оборотов приближалась к нулю. А руки уже сами автоматически выполняли действия, которые сотни раз отрабатывались на земле, он выровнял
   вертолёт, уменьшил скорость полёта. Правый двигатель вышел на взлётный режим, стрелка указателя вертикальной скорости остановилась на четырёх метрах в секунду, ещё раз проверил - всё, что требовала инструкция - выполнено, Олег уже рассчитал курс на аэродром. Сергей нажал кнопку внутренней связи:
   - У нас отказал левый двигатель, всем приготовиться к аварийному покиданию.
   Сзади заёрзал Сашка, поправляя лямки парашюта и придвигаясь поближе к створкам грузовой кабины.
   - Командир, зачем прыгать- то, ведь летим же нормально, снижение всего четыре метра -робко подал голос Олег, он знал - в таких ситуациях перечить нельзя.
   - Не скули, я же сказал приготовиться, а не покинуть - это на всякий случай, если дальше начнём разваливаться, да на магнитофон записать и не вздумайте сигануть без команды, даже если начнётся пожар. Я в любом случае прыгаю крайним.
   Сергей вышел на связь с РП:
   - 310-й отказал левый двигатель, правый в норме, высота 1800 идем на точку.
   Несколько секунд в "эфире" была тишина, а потом понеслось: он стал читать по инструкции все действия, которые необходимо выполнить при отказе двигателя, в конце перевёл дух и сказал:
   - 310-й ваше удаление 50 километров, выходите на дальний привод 500, посадка будет "с прямой", нижний край облаков 550 метров, видимость 10 километров, ветер 5 метров в секунду встречный по полосе.
   - Идеальные условия для посадки на одном двигателе и сопки в этом районе не выше двухсот метров до 500 можно смело снижаться - подумал Сергей.
   - 310-й информацию принял, начинаю снижение на дальний привод 500".
   - Командир, на этой скорости до аэродрома двадцать минут - с тревогой в голосе подсказал Олег.
   Сергей понял, почему штурман это сказал и волнуется: исправный двигатель на взлётном режиме, с гарантией работает двадцать минут плюс минус пять, а дальше как получится.
   - Что предлагаешь? Увеличить скорость мы всё равно не можем, лучше посчитай, какая высота у нас будет на "дальнем", сейчас снижаемся четыре метра в секунду.
   - Понял, айн момент.
   - Значит, мне не приснилось, это действительно был Лёха, но почему же тогда ребята ничего не видели и не слышали? Ладно, анализировать, и разбираться будем потом, сейчас главное дотянуть до аэродрома и сесть.
   Посадка с одним работающим, не очень сложная, все лётчики два раза в год выполняют такие посадки, но одно дело днём, над аэродромом пилот сам выключает двигатель и через 3-4 минуты садиться. Совсем другое, когда он отказывает, ночью далеко от аэродрома, под тобой облака, а под ними сопки, садиться некуда и нужно тянуть на точку, выжимая всё из работающего.
   - Командир, будет - ноль.
   - Что ноль? - не понял Сергей.
   - Ты же сам сказал расщитать высоту на дальнем, при таком снижении, получается -полный рот земли.
   - Вот видишь, значит, вертикальную скорость надо уменьшать. А за счёт чего? Двигатель и так на пределе, можно конечно... форсаж. Ладно, попробуем за счёт поступательной скорости, хотя прибавится ещё минут пять, а ты пока посчитай, какая должна быть вертикальная, чтоб на дальнем было 500 метров.
   - Обороты максимальные, прибавлять нечего, параметры в норме - влез Сашка, он знал -
если двигатель проработает на форсаже пять минут - то его нужно будет снимать и в металлолом, а
кому нужен лишний геморрой.
   - Вертикальная скорость должна быть не больше одного метра в секунду, тогда выйдем чётко.
   - А, что делают на воздушных шарах, когда он снижается? - с усмешкой спросил Сергей, нужно было разрядить обстановку и снять напряжение.
   Они всегда подшучивали над Сашкой по поводу его ненасытности и веса, Олег понял, на что намекает командир, и поддержал:
   - Сбрасывают балласт, у них специальные мешки с песком, но у нас ничего такого нет, разве, что Сашка - он килограммов девяносто потянет, если его сбросить, вертикальная сразу и уменьшится. Только ты, командир, как его выкинем, измени курс и скорость.
   - А это ещё зачем?
   - Иначе он опять в кабине окажется, отскочит от земли, как мячик и назад к нам.
   - Сашок, ты готов пострадать за общество? - засмеялся Сергей и установил, работающему двигателю, форсажный режим - вертикальная скорость уменьшилась до одного метра. Сашка отодвинулся от створок кабины, глянул на обороты и пробурчал:
   - Опять насмехаетесь, а на "форсаже" не больше пяти минут. Я вам ещё пригожусь, вы без меня....
   - 310-й - ваше удаление 20 километров, у нас понижается облачность, сейчас нижний край 500 метров, доложите обстановку - прервал их болтовню РП.
   - Ниже четыреста пятьдесят метров не будет, это я точно знаю - подумал Сергей, а в "эфир" передал.
   - Высота 1000 метров, дальний рассчитываем через шесть минут, снижаемся в облаках, движок слабенький, ни хрена не тянет, идём на форсаже.
   - Давайте, ребята тяните, у нас всё готово, полоса свободна - ласково, по отечески, ответил РП.
   Дальний прошли в расчетное время на пятьсот метров, Сергей развернулся на посадочный курс и снижался дальше, на четыреста пятьдесят вышли под облака. Показалась взлётная полоса, светил прожектор и все, какие были огни, вдоль полосы. При обычных посадках такого освещения не бывает, полная иллюминация включалась только в особых случаях. Дальше всё было делом техники: сел без сучка и задоринки, зарулил на стоянку и выключил перегретый двигатель.
   - Всё прошло, как предсказал Лёха. Нужно срочно в группу радиоэлектронного оборудования - подумал Сергей.
   - Ребята, будьте пока здесь и не зачехляйте, может инженер захочет посмотреть, я пойду, доложу командиру - сказал он экипажу, а сам поспешил к радистам.
   У стартового домика толпились молодые пилоты, все уже знали, что командир второго звена, пришёл с маршрута и сел на одном двигателе, его поздравляли и восхищались, в их глазах он был герой. Миша, начальник группы, был "свой парень" и Сергей надеялся на его помощь, зайдя в комнату, он отозвал его в сторону:
   - Не в службу, а в дружбу - сгоняй на мой борт и сними кассету с магнитофона, только быстро.
   - Конечно, а что случилось? Опять наболтали лишнего? До конца полётов ещё три часа, у тебя ещё полигон, на ней места хватит вполне, потом бы снял и убрал, что нужно.
   - Никакого полигона не будет! Я сейчас с маршрута на одном двигателе притопал! Ты что ничего не знаешь? Молодёжь вон меня, чуть ли не качать собралась. Очень тебя прошу, давай бегом! - уже злился Сергей.
   - Не ори, откуда мне знать, я здесь не слышу, что творится в воздухе, только после полётов ваши матюги, да анекдоты стираю. Сразу бы так и сказал, сейчас, я мигом.
   Сергею нетерпелось прослушать магнитофонную запись. Будет ли на ней голос Лёхи? Он сел на стул и задумался:
   - Что докладывать командиру? Стоит ли рассказывать всё, что было на самом деле? Если ГОЛОСА не окажется, то можно и в психушку угодить, а если окажется - как это объяснить? Ведь ни экипаж, ни РП ничего не слышали. Почему отказал двигатель? Не было никаких предпосылок, все параметры были в номе, а он взял и остановился, просто так. Что означают слова: "не пытайся разобраться с полигоном "- они до сих пор звучат в ушах?.
   Слишком много было вопросов, он уже плохо соображал и в голову пришла бредовая мысль:
   - А может, это Лёха выключил? Зачем? Чтобы он не полетел на полигон? И Вася говорил: "сделай так, чтоб этого вылета не было", а Лёха сделал? Но какой в этом смысл? Ведь тогда в это время там будет работать кто-то другой.
   Сергей не мог вспомнить, кто должен после него быть на полигоне и теперь, естественно, вылетит в его время.
   - Надо срочно уточнить по плановой таблице... - мысли прервал Миша, он, запыхавшись, влетел в комнату:
   - Там и, правда, все разговоры о тебе. Вот кассета, может, чем помочь?
   - Помоги. Найди мне место через час десять после начала полётов, у тебя быстрей получится и уведи свою братву на ужин
   - Легко. Да, тебя командир с инженером ищут. Если спросят, что сказать?
   - Скажи, не видел, и вообще никому не говори, что я здесь, а для своих ребят, что-нибудь придумай.
   Мишка склонился над магнитофоном, защёлкал переключателями и через минуту сказал: - Готово. А что ты хочешь послушать, если не секрет?
   - Не секрет - Аллу Пугачёву. Миша! Я тебе потом всё объясню, давайте валите отсюда побыстрей.
   Он рассмеялся и не стал больше к нему приставать. Когда все вышли, Сергей включил магнитофон, нашёл место, где он доложил первый поворотный и стал внимательно слушать. Шли доклады других экипажей, команды РП - всё было записано прекрасно, вот его переговоры с экипажем - ГОЛОСА Лёхи, не было. Он перемотал назад и стал слушать, совсем прислонив ухо к динамику и в том месте, где по его расчётам, должен быть ГОЛОС - различил слабое потрескивание. Сергей аж вспотел, он вытер пот со лба, прослушал ещё раз и теперь ясно услышал звуки, которые бывают в приёмнике при грозе, только гораздо слабее. Если бы кто-то посторонний прослушивал плёнку, то ничего бы и не
   заметил, но Сергей знал, что искал. Странные звуки совпадали по продолжительности и времени, когда он услышал Лёху. Он выборочно включал магнитофон дальше и нигде, ничего подобного не было. Вернулись с ужина радисты, к нему подошёл Мишка.
   - Ну, как нашёл Пугачёву? Или может что-то другое? Давай поделись с товарищем. Сергей молча включил магнитофон и они, стали слушать вместе, прослушав до того места, когда Сашка доложил об отказе - выключил. Миша недоумённо посмотрел на него.
   - Что здесь особенного? Никакого криминала нет, разве что про перекур базарите, так это мы сейчас уберём в две секунды. Еще странно - ты ребят спрашиваешь: что видели, что слышали. И чего всполошился? А может ты, что-то видел или слышал?
   - Вот-вот даже у тебя сразу возник вопрос, начнут разбираться в отказе, обязательно плёнку послушают, он и у начальства возникнет, а я ничего не видел и не слышал, просто задремал и галиматья какая-то привиделась - отсюда и разговор этот.
   Не буду же я объяснять командиру, что заснул в полете. Убери, пожалуйста, где я объявляю перекур и мои вопросы. Лады? И пусть это останется между нами.
   - Без проблем, я от тебя ничего не слышал, и на плёнке уже ничего нет.
   - Тогда ещё вопрос. У тебя копия плановой таблицы есть?
   - Конечно, сам перерисовывал, вон на столе
   . Сергей взял плановую и просмотрел седьмой час полётов - странное дело - на полигоне после него никого не было.
   - Здесь ошибки быть не может? Всё точно срисовал?
   - Обижаешь, как в аптеке.
   - Ну, тогда тоже пойду, поужинаю, война войной, а обед по распорядку - Сергей попрощался и направился к стартовому домику. Он шёл, вспоминая вчерашний день предварительной подготовки к полётам, когда переписывал своё задание с плановой таблицы, как потом ещё раз сверял время взлёта и посадки. Перед глазами ясно стояла строка 23.50, кто-то должен был работать на полигоне после него, но кто он вспомнить не мог.
   - Может, Миша ошибся, и крайний вылет на полигон не внёс? Нужно уточнить по другому экземпляру и серьёзно поговорить с Васей.
   У входа стояли командир, инженер и Филиппок.
   - Ну, вот и наш герой пожаловал. Ты где пропадаешь? Почему не докладываешь, что случилось? - спросил командир.
   - А чего докладывать, отказал двигатель после первого поворотного, дальше всё по
инструкции и указаниям РП, прилетели мягко сели, все живы, здоровы.
   - Ладно, не прибедняйся. Не каждые полёты на одном двигателе ночью садятся. Действовали грамотно, молодцы! Подумай, как поощрить экипаж, тебя тоже не забудем, после того, как во всём разберёмся. Инженер, завтра прямо с утра специалистов по двигателю на этот борт, определите причину отказа, оформите предпосылку к лётному происшествию и отправьте в Питер, а я по телефону после полётов доложу.
   Тут подсуетился Филиппок:
   - Вертолёт нужно осмотреть от носа до зада, снизу до верху, проверить каждую заклёпку и керосин в лаборатории арестовать, не пропал бы до утра. Сейчас борттехнику сдать повторный анализ на предмет качества и наличия кристаллов льда.
   Командир вздохнул:
   - Хорошо хоть молодых пилотов рядом нет - в полголоса сказал он.
  -- Что вы сказали, командир? - переспросил Филиппок.
  -- Ничего, проехали.
  -- Куда? Командир опять вздохнул:
   - Правильно говоришь, Максим Филиппович, только путано как-то - он никак не мог
привыкнуть к лексикону своего "зама", но мирился. Максим был отличным лётчиком, безупречно
справлялся с ворохом входящих и исходящих документов, да и со всеми своими обязанностями.
   - Инженер, пошлите лаборанта, пусть сделает анализ, оставшегося в баке керосина, и опечатайте пробы, которые брали перед полетами - расшифровал он мысль Филиппка - всё, давайте по местам, ещё два часа полетов. Ты, Серёжа, иди, поужинай, отдохни и прикинь, почему мог движок отказать, потом доложишь свои соображения.
   Столовая встретила Сергея гулом одобрения, ребята подходили, похлопывали по плечу, поздравляли с благополучным исходом, его экипаж уже ужинал. За столом, где сидел Сашка, смеялись, перед ним стояла тарелка с отбивной, котлетой и двойным гарниром, кроме того, чай кофе и две булочки с маслом.
   - Ты всё худеешь - сказал Сергей, присаживаясь рядом - от чего такое веселье? Поделитесь.
   - Да Сашка рассказывает, чтоб уменьшить вертикальную скорость, мы хотели его выбросить с парашютом, вместо балласта и после такого стресса ему теперь необходим доппаёк, видишь, как официанток разжалобил - усмехнулся Олег.
   - Господа офицеры! Как командир экипажа, со всей ответственностью заявляю, врёт шельмец, о парашюте разговора не было. Было предложение сбросить его так, но Олег сказал, что это бесполезно, он от земли отскочит и опять в кабине, вот и пришлось отказаться.
   Все опять рассмеялись, а Сашка, как ни в чём не бывало, наворачивал за обе щеки, не обращая внимания. Сергей заказал себе ужин и спросил Олега:
   - Ты Василия не видел?
   - Он уже поел и, кажется, пошёл в комнату отдыха. А зачем он тебе?
   -Не задавай лишних вопросов, как Сашка насытится, после стресса, зачехлите вертолёт и можете отдыхать, вон хоть телевизор посмотрите, но чтобы на разборе были.
   Сергей быстро поужинал и пошёл в комнату отдыха. Вася, развалившись в кресле, дремал перед телевизором:
   - Ну, наконец-то, минут двадцать тебя жду. Куда ты смылся? Мы перед полётами не договорили, а я самого главного не рассказал ...
   - Сейчас, Вася, расскажешь, сначала взгляну на плановую таблицу, надо кое- что уточнить. Сергей взял черновик и просмотрел седьмой час полётов - действительно, после него, на полигоне никто не работал.
   - Ты не знаешь, куда делся ещё один вылет в 23.50? Я точно помню, после меня должен кто-то работать на полигоне.
   - Знаю, я спланировал своему молодому лишних две стрельбы из пушки, чтоб он уже закончил это упражнение, пока погода позволяет, и на следующих полётах двигался дальше по программе, думал пролезет. Филиппок узрел, что получается двенадцать вместо десяти, мне сделал внушение, а два полёта убрал перед тем, как чистовик рисовать, а чего ты волнуешься, что ни делается, всё к лучшему - закончим на сорок минут раньше и поедем поминать Лёху. Ты, кстати, предупредил ребят, чтобы не разбегались?
   - Нет, чего раньше времени народ баламутить - командир сказал, сам на разборе объявит, а техникам инженер доведет. Значит, в 23.40 на полигоне никого не будет, с этим разобрались, теперь давай рассказывай, что там тебе привиделось - Сергей сел в кресло напротив и устроился поудобней, у него поднялось настроение - всё закончилось хорошо и, по крайней мере, на сегодня вопрос с полигоном отпал.
   - Только обещай, что пока во всём не разберёмся - это останется между нами.
   - Мне, как торжественно поклясться или слова достаточно? - сыронизировал Сергей. - Слова достаточно, я тебе верю - не заметил иронии Василий.
   - Ну, спасибо, уважил - ладно даю слово - опять усмехнулся он.
   - Хочешь, верь, хочешь, не верь, но мне кажется, что мы тоже могли остаться на этой сопке, если бы вышли на цель, на минуту позже. Когда я отстрелялся и начал вывод из атаки, потянул ручку управления на себя, а прямо над мишенями её, как бы заклинило, ни туда, ни сюда, хорошо вертолёт был уже в горизонте. Высота 50 метров и я ничего не могу поделать, только хотел спросить переднего, не зажал ли он случайно управление, как она снова начала двигаться нормально, а в зеркала заднего вида увидел сиреневый свет. Представляешь? Не просто свет, а импульсы, как круги на воде и прямо над мишенями, я аж взмок. Откуда они взялись? Не могли же появиться от снарядов или "нурсов". После полётов спрашиваю Володьку - он руководил на полигоне - как я отстрелялся, а тот, как ни в чём не бывало, отвечает: отлично в яблочко, значит, он никакого света не видел, больше я не стал расспрашивать и так ясно - Вася вытер лоб, как будто только что пережил то же самое.
   - Ну, а сам-то, что об этом думаешь? - уже серьёзно спросил Сергей.
   - Я думаю, что именно после стрельбы и ровно в 23.40, там происходит что-то аномальное, которое выводит из строя управление, а если у тебя угол пикирования десять градусов и вывести не можешь, то, как раз плашмя и угодишь на вершину сопки. Я же отстрелялся чуть раньше и был уже над мишенями, когда ЭТО только начиналось, потому и управление клинило секунды три, не больше, и свет увидел уже в зеркалах, успел проскочить. Лёха вышел точно по времени, вот и нарвался на самый пик.
   - А экипаж твой, что говорит? Ты с ними беседовал?
   - Чего с ними беседовать, у них зеркал нет, и управлял вертолётом я, да если бы, что заметили, сами первые полезли с вопросами. Помнишь? Ромка с Пашкой, тоже говорили про какой-то свет, но им тогда не поверили, сказали обычное дело, если бочки горят, тем более после такого удара, не только синие круга перед глазами появятся. Нам с тобой нужно съездить в Заполярный, к одному деду, он воевал в этих местах, авось, что и узнаем, может мы действительно мешаем покойникам.
   - Ну, Вася, это уже совсем какая-то мистика, ещё про призраки скажи - ответил Сергей, а про себя подумал:
   - Если бы не сегодняшний случай послал бы я тебя, куда подальше с этими покойниками, а сейчас действительно надо разобраться и чем черт не шутит, может, что и подскажет дед-ветеран.
   - Ладно, согласен не будем откладывать в долгий ящик в это воскресенье и поедем, только, как мы его найдём?.
   - Не переживай я уже навёл справки, знаю где его искать и как он выглядит. Ну ладно, пойду ещё чуток полетаю, пока до после полётов.
   Василий вышел из комнаты, но вместо него тут же ввалилась толпа пилотов, которые выполнили свои задания, поднялся гомон, у доски с нардами образовалась очередь.
   - Нет, тут не отдохнёшь и телевизор не посмотришь, надо идти в кабинет к доктору, да ещё позвонить, как там, в столовке насчёт мероприятия - подумал Сергей. Валентина, заведующая столовой, кокетливо ответила, что всё готово и ждут, не дождутся, господ офицеров жаль, что повод не весёлый. Он прилёг на докторскую кушетку и проспал до начала разбора полётов, видимо все-таки сказалось нервное напряжение последних часов.
   Когда Сергей вошёл в класс, все были уже в сборе, он сел рядом с доктором. Командир в этот раз был краток: подвёл итоги летной смены, остановился на общих недостатках и сказал, что подробно разбираться и делать выводы будем в понедельник, а завтра общий выходной. Все одобрительно зашумели, но он поднял руку:
   - Ещё одно дополнение не по полётам, но касающееся нашей работы. Ровно год назад, в этот день, как раз в это время погиб наш товарищ, лётчик - Алексей, прошу всех желающих, кто знал его и не знал, по старой русской традиции помянуть в лётной столовой. Сергей, ты интересовался? Там всё готово?
   - Так точно, нас уже ждут.
   -Тогда у меня всё, можно идти на автобус. Товарищи офицеры! Все встали и пошли на улицу, инженер подогнал ещё две крытых машины для техников, чтоб всем уехать одним рейсом, командир с начальником штаба и штурманом эскадрильи - сели в "газик", пилоты бросились штурмовать автобус. Сергей не спешил - у командира звена и выше были свои "незанимаемые" места. "Замполит" был единственный, кто ездил на полёты на своей машине, зимой и летом, но никогда никого с собой не брал. В автобусе рядом с водителем, на месте старшего машины, всегда сидел заместитель командира, дальше четыре кресла - командиры звеньев, за ними старшие лётчики, ну а потом кто где успел. Если молодой лейтенант, по незнанию, садился на одно из этих мест, опытные его тут же одёргивали: "не по окладу, брат, место занял, тебе ещё лет десять надо послужить, чтоб здесь сидеть" и кресло сразу освобождалось.
   VII
   В столовой их действительно ждали, столы сдвинуты в большую букву Т, закуски расставлены, спирт, разбавленный не просто водой, а брусничной настойкой, красовался в запотевших графинах. Места за столом, так же как и в автобусе, занимались по старшинству, только во главе Т добавился командир, штурман и начальник штаба. На поминки пришли почти все, за исключением кто был в наряде и командировке, когда расселись, и установилась тишина, командир произнёс короткую речь, какую обычно говорят в таких случаях. Выпили стоя, молча и не чокаясь, быстро закусили и налили по второй. Взял слово замполит, как же без него, ему по штату положено, говорил долго и нудно, про воинское братство, чувство локтя, взаимовыручку. Филиппок не выдержал и в полголоса, как всегда выдал:
   - Замполит, мы не на митинге, мы поминки справляем.
   Сидящие поближе старшие, услышали и прыснули в кулачок, дальние ничего не поняли, приняли их шевеление за сигнал и приняли свои дозы, увидев, что младшие уже закусывают, старшие тоже употребили. Замполит, поняв, что остался один, закончил свой монолог, выпил и сел. Начались приглушённые разговоры, вспоминали Лёху, те последние, для него полёты, каждый старался припомнить, что-нибудь хорошее о нём. Снова встал командир, дал команду налить и произнёс "Третий тост", на общих мероприятиях, он поднимался "за тех, кого нет с нами". Все встали и выпили, а дальше, как всегда, понеслось: "за тех, кто в данный момент в небе", "чтоб количество взлётов совпадало с количеством посадок", образовались группки, начались разговоры по интересам. В основном пилоты базарили про работу, на дальнем конце стола уже запели "кожаные куртки", некоторые потянулись в фойе курить. Василий придвинулся к Сергею и шепнул:
   - Здесь уже всё заканчивается, да и шумно стало, пошли ко мне в гараж, там выпьем и поговорим в спокойной обстановке.
   После гибели Лёхи они как-то ближе сошлись, можно сказать даже стали друзьями, народные и семейные праздники отмечали вместе и жён в Заполярный отовариваться возили по очереди.
   - Вася, второй час ночи и холодно в гараже. Может завтра?
   - Не оставляй на завтра то, что можно выпить сегодня, я всё предусмотрел - обогрев включил ещё перед отъездом на полёты и для ликёра всё есть, ты сообрази только, что-нибудь занюхать.
   Перед ликёром Сергей устоять не мог - это было гениальное творение неизвестного автора: на бутылку спирта две бутылки пива, пол банки растворимого кофе, выжать лимон, сахар по вкусу. Казалось бы, от такого пойла неделю не встать, но было всё наоборот - напиток приятный на вкус, градусов тридцать, не оказывал последствий на утреннее состояние, если употреблялся, естественно, в разумных пределах.
   - Ладно, уговорил, ты иди, а я Валентину попрошу, пусть по сусекам поскребёт, и никому не говори, что уходим, а то обязательно на хвост сядут.
   Василий встал и пошёл на выход, а поминки были в разгаре, уже курили потихоньку за столом, доставали добавку, принесённую с собой, и пили просто за "ты меня уважаешь?
   Сергей нашёл заведующую и попросил собрать, что-нибудь в пакетик.
   - Что это ты так рано, Серёжа, толком не поели, не попили, а я для комсостава, добавочку приготовила, молодёжь-то вон литров пять с собой притащили не меньше и ещё гонца собираются засылать, чувствую, гулять будут до утра. Может, что не нравится? Или устал, я слышала у тебя сегодня тоже, что-то приключилось - щебетала Валентина, складывая в пакет жареное мясо, солёные огурцы и хлеб.
   - Вот бабы, уже разболтали или планшетистка или диспетчерша, больше некому, хотя может, сейчас за столом кто-то по пьяне восторгался его "подвигом", а она подслушала, ладно пусть треплются, всё равно к обеду весь городок будет знать - подумал Сергей.
   - Что ты, ничего не приключилось, всё отлично, огромное спасибо тебе и всему личному составу пищеблока. Просто шумно здесь становится, а нам с Васей поговорить хочется с глазу на глаз в тишине.
   - Понятно для чего пакетик потребовался - пойдёте в гараж добавлять, ну если приятней в холоде сидеть и бензин нюхать, скатертью дорога. А я здесь воюй с этими желторотиками до утра, вон уже и за столом курят, стервецы, мне ведь тоже домой надо - надула губки Валя, в её понятии, всем кому не перевалило за тридцать - желторотики, а средний возраст в эскадрильи был двадцать пять. Она была вдовой, лет пятидесяти, миловидной, очень доброй слегка полноватой женщиной, - типичный работник пищеблока, дети выросли и разъехались. Дома её никто не ждал, и в душе она была рада побыть в мужской, хоть и пьяной компании, а ворчала просто так для порядка
   - А ты с ними не церемонься, через часок другой, разгоняй всю эту братию, во главе с комсоставом.
   - Да, как же, вас разгонишь! Ты думаешь отцы-командиры лучше молодых? Все вы мужики одним миром мазаны, как за воротник попало, нужно так набраться, чтобы домой идти на бровях.
   Сергей засмеялся:
   - Ни разу не видел, и представить не могу, как это можно ходить на бровях? У них же ног нет.
   - Ты не смейся, а подойди, как расходиться будут тогда и увидишь, если сами с Васей не наберётесь.
   - Наберёмся, Валя, даже очень наберёмся, сегодня сам бог велел.
   Сергей ещё раз поблагодарил Валентину и вышел из столовой. Когда он пришёл в гараж, у Васи всё было готово: на ящике, застеленном газетой, стояла банка с напитком, два стакана, работал обогреватель. Сергей выложил закуску на "стол".
   - Ну, Валюша, ну спасибо, не поскупилась здесь закуси на целое звено - потёр руки Вася.
   - А чего ей жалеть, не из своего кармана, продукты наши кровные, вся эскадрилья на довольствии стоит.
   - Не скажи, вон у Светки, чёрта с два вторую порцию выпросишь, а тарелку ставит, как от себя отрывает, жадность вперёд неё родилась.
   - Чего ты ровняешь, у Светки два короеда, да мужик дома лопает, а Валя одна, много ли ей надо. Ладно, соловья баснями не кормят, разливай, помянем ещё Лёху, а то в столовке, наверно, уже и забыли, зачем собрались.
   Сергей взял с полки третий стакан и поставил на стол, Василий налил во все поровну, один накрыл куском хлеба.
   - Ну, давай помянем, вечная ему память и пусть земля будет пухом. Выпили, закусили, Вася повторил. Сергей взял стакан:
   - Вот ты сказал земля. Почему земля? Почему ты решил, что он в земле? Василий с удивлением на него посмотрел.
   - Ну, брат даёшь! Забалдел, что ли со стакана? Во-первых, всегда так говорят, во-вторых где же ему быть, если его похоронили?
   - Вот-вот все и всегда, а кто-нибудь задумывался, что это только тело, оно мёртвое, ему плевать пух там или гвозди и ясное дело, что в земле, я имею в виду другое...
   - Душу, что ли? Жизнь после смерти? Так это из области фантастики, никто точно ничего не знает, наука до этого не дошла.
   - Причём здесь наука? Не знаю, как это называется, но она точно материальна, если умеет... У Сергея чуть было не вырвалось: "выключать двигатель, магнитофон и говорить в шлемофон" он выпил и закурил, Вася последовал его примеру.
   - Что-то ты не договариваешь, темнишь, кстати, зачем сразу после посадки, помчался к радистам?
   - Не эскадрилья, а какой-то базар. Ты-то откуда знаешь?
   - Разведка работает, давай колись.
   - Ничего особенного, магнитофон почистить, разговоры, что не в тему надо было убрать. Ликёр делал своё дело, его так и подмывало всё рассказать Василию, с кем ещё можно поделиться, но удерживало одно: "если тайну знают двое - это уже не тайна".
   - Вот мы его поминаем, а как ты думаешь, он о нас вспоминает? - уже пьяненько спросил он. Вася даже икнул от удивления.
   - Да ты, капитан, смотрю совсем плохой, у тебя точно крыша поехала, давай-ка ещё по одной, третий тост мы сегодня уже пили, так что слушай мою команду: мозги на место шагом марш!
   Они выпили и, закусывая, Сергей подумал, ещё одна доза, и он не удержится, расколется, не даром говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, надо перевести разговор на другую тему.
   - Ты что-то говорил про дедушку в Заполярном, давай-ка поподробней, как дошёл до мысли такой.
   - Совершенно случайно. Позавчера пришёл в школу на родительское собрание, а я ещё и член... этого, как его, комитета... родительского, ты-то в школу не ходишь, вот и не знаешь, а меня там уважают, меня везде уважают... - Вася уже тоже опьянел и мысль, от него, ускользала.
   - О чём это я?
   - Ты меня уважаешь, я тебя уважаю - мы оба, уважаемые люди - смеясь, подсказал Сергей.
   - Не, не то. А да, директриса, как члена комитета, меня просит на девятое мая организовать встречу наших детишек с участниками войны, а так как в наших окрестностях ветеранов бродит мало, то мне поручается одного из них изловить и договориться. Место проживания известно, фамилия имя отчество тоже, кстати, мой тёзка - Василий Иванович Чапец, почти Чапай или чапаевец. Только есть одна проблема - дедушка Вася не ровно дышит к зелёному змию и надо изловчиться застать его тверёзым, а девятого доставить сюда в лучшем виде.
   - Понятно, член - это серьёзная должность, надо оправдывать! Одному, члену, скучно выполнять общественное поручение, вот он меня и впрягает.
   Вася налил по очередной порции, он не заметил, что Сергей насмехается.
   - Нет. Слушай дальше. По другим каналам я узнал, что дедушка всю жизнь прожил в этих краях и воевал тоже здесь, а главное - он был сапером и после войны, все эти сопки, на брюхе излазил. Вот я и думаю, не подскажет ли он, что-нибудь интересное по нашему делу? А найдём его, скорей всего в пивняке, он там каждый день ошивается. Ну что попробуем? За спрос денег не берут.
   - Какому делу, Вася? То, что ты видел какие-то отблески в зеркалах - так это мог быть оптический обман, преломление света, да всё, что угодно, ведь бочки-то горели, а ручку управления мог и передний зажать - ему хотелось подзавести Василия - может он от злости ещё, что-нибудь стоящее вспомнит.
   - Ну, ты и нудный. Я, что, по-твоему, полный идиот? Не отличу "клин" ручки от клешней переднего, если он засунул их в управление? И с глазами у меня всё в порядке, как тебя видел эти фиолетовые круги - набычился Василий. Сергею сразу вспомнился сизый туман и черты Лёхиного лица.
   - Ну, хорошо, хорошо не обижайся, я же не утверждаю категорически, что это бред, можно съездить, потолковать с дедом, только вряд ли он чем-то поможет. Давай лучше выпьем, за успех этого безнадёжного дела.
   - Вот, опять за своё! Кто тебе сказал, что оно безнадёжное? Нужно быть... этим, как его... оптимистом и всегда верить в удачу. Выпьем просто за успех.
   - Меня, Вася, вот, что удивляет: мы с тобой здесь пять лет, стреляем и бомбим на этом полигоне регулярно, почему только сейчас столкнулись с этим... не знаю, как обозвать, явлением что ли.
   - Не сейчас, а год назад и не мы столкнулись, а Лёха и не с явлением, а с землёй. Почему? Я тебе объясню. Раньше, если помнишь, мишени были в километре правее, на соседней сопке и перенесли их на это место, только в январе прошлого года, за два месяца до гибели Лёхи. И ещё - я проверил плановые таблицы, за прошлый год. Какой, ты думаешь, результат? Докладываю - никто там не работал в 23.40, ни до Лёхи, ни после, вплоть до полётов, когда попал я. Последний раз объясняю
   для особо одарённых и говорю медленно. Именно на этом месте, после стрельбы, ровно в двадцать три
   сорок, что-то происходит и нам нужно выяснить, что!!!
   Они были уже изрядно пьяны, языки у обоих заплетались, но Вася снова потянулся к банке.
   - Смотри-ка, почти литр уговорили, а трезвые. На чём поедем и во сколько? - спросил он.
   - Куда?
   - Да в Заполярный, к дедушке.
   - Ясно дело на твоей машине.
   - Почему на моей? Обоснуй.
   - Ты пиво не любишь, а я с удовольствием пропущу пару кружечек с ветераном. Искать-то его будем в пивной?
   - Логично. За кружкой пива он разговорчивей будет, значит едем на моей и надо пораньше, пока клиент не созрел, в десять будет в самый раз, я так думаю. Давай ещё по пятьдесят.
   - Вася, лично я уже дошёл до кондиции, так и до дома не доберёмся.
   - Доберёмся, я с тобой, а пятьдесят на посошок не повредит. Ну, бум?
   - Бум, уговорил, и не забудь выключить обогреватель.
   Выпили, не закусывая, ликёр шёл уже, как вода. Вася сложил, оставшуюся закуску в пакет, выключил обогреватель, свет, закрыл гараж и они, поддерживая друг друга, покачиваясь, побрели к дому.
   VIII
  
   В воскресенье Сергей пришёл в гараж, как договорились в десять, Василий был уже там и прогревал машину, они поздоровались.
   - Ну, как здоровье? Вчера раза три тебе звонил - никто трубку не брал. Спал, что ли? -спросил Василий.
   - До двух часов, а телефон моя отключила, чтоб такие, как ты не мешали отдыхать -заботится.
   - Меня Филиппок в одиннадцать поднял, прибежал, спрашивает: у вас там, в гараже ничего не осталось, здоровье поправить? Пришлось идти, отдать, что осталось. И откуда узнал? А сегодня, только собрался выходить, опять припёрся - ты в Заполярный? Привези пива. Он, что, телепат? Правильно ты сказал - базар какой-то, не эскадрилья.
   - Про гараж наверняка Валя сболтнула, а что в город, так он знает - каждое воскресенье ездим. Ты не спросил, как они в столовке догуляли, молодёжь-то ничего не учудила?
   - Как же, спросил. Говорит при нём всё было нормально, а ушёл с командиром около четырёх, там ещё много народу оставалось и если заведующая жалоб не предъявляет, значит всё путём - разошлись тихо. Ну что вперёд? Аппарат готов.
   Через двадцать минут они подъехали к дому, где жил Василий Иванович.
   - Ты сиди, а я пойду, узнаю, что да как, если дома позову - Вася вышел из машины и исчез в подъезде. Минут через пять он появился и развёл руками:
   - Уже ушёл, соседка сказала или в магазине или в "стекляшке", вино-водочный с двух, значит в пивняке. Поехали туда.
   Стеклянный павильон, с вывеской "Свежее пиво", находился рядом с автовокзалом, он был небольшой и чистый, посетители долго не задерживались, выпьют кружечку и вперёд на автобус. Они поставили машину на стоянку, и подошли к дверям.
   - Ну и как ты его узнаешь? У тебя хоть приметы какие-то есть? - спросил Сергей.
   - Не волнуйся, узнаю. Ты, что думаешь, здесь полный пивняк семидесятилетних стариков? И примета есть - он рыжую лисью шапку носит.
   Сомнения Сергея были напрасны, Василия Ивановича, они узнали сразу, народу было мало и все до тридцати, только в углу за столиком одиноко сидел дед, а рядом лежала рыжая шапка
   - Что я тебе говорил? Вон он. Иди, бери пиво, и будем знакомиться.
   Сергей взял две кружки, и они подошли к столику, дед сидел, опустив голову перед пустым бокалом.
   - Вы Василий Иванович? У вас свободно? - спросил Вася. Ветеран видно пребывал в плохом настроении, то ли его мучило похмелье и одной кружки, для поправки здоровья было мало, то ли у него был скверный характер, не поднимая головы, он махнул рукой:
   - Вон сколь свободных мест, садитесь, где хотите!
   - Но нам надо поговорить с вами об очень важном деле - упорствовал Вася.
   - Из органов, что ли? Чем ещё обязан?
   - Нет, мы не из органов, мы лётчики его зовут Сергей, а я ваш тёзка Вася. Дед поднял голову и прищурился:
   - Лётчики! А пошто без формы? - но, увидев в руках Сергея пиво, смягчился - вижу, куртки лётческие, ладно садитесь.
   - А что у вас случилось? - спросил Сергей, чтоб разговор завязать, присаживаясь за столик.
   - Да на стройке, где я сторожем работаю, пять мешков цемента и сварочный агрегат сперли, меня и таскали свидетелем, а какой я свидетель, если это было не в мою смену, мы ведь ночь через две работаем. Я после своей ночи, прорабу всё по описи сдал, тютелька в тютельку, а на другой день, ко мне с расспросами приехали, что да как - дед говорил, а сам неотрывно смотрел на кружки с пивом. Вася, тоже садясь за стол, придвинул ему кружку:
   - Угощайтесь, Василий Иванович, и не волнуйтесь, мы к вам совсем по другому вопросу, даже по двум, если конечно согласитесь нам помочь.
   - Зовите меня дядя Вася, меня здесь все так кличут, и помогу, чем смогу, лётчиков я уважаю, выкладывайте своё дело - он отпил пол кружки.
   - Первый вопрос простой - начал Василий - девятого мая, в день победы, надо выступить в нашей школе. Про войну детям рассказать, как освобождалось Заполярье, случай, может какой, потом, естественно, праздничный концерт и банкет. С доставкой вопросов не будет, привезём и отвезём, только нужно быть, так сказать, при параде, а главное трезвым, как стёклышко - всё-таки дети.
   - Вы, что думаете, я совсем без ума и не знаю, как в школу надо приходить? Выступал и не раз, а помоложе был и на шахте перед рабочими приходилось, раньше митинги-то очень любили. Ладно, согласен, прибуду, как положено, не подведу старую гвардию. Ну, а второй вопрос, какой? Сергей сидел, пил пиво и слушал - Вася взял переговоры на себя.
   - Второй вопрос сложнее, даже не знаю с чего начать.
   - А ты начинай, как говориться с начала - съязвил дед.
   - В том-то и дело, что начала нет - есть конец, друг у нас разбился год назад, врезался в сопку. Только вот очень странным, нам кажется это падение - вертолёт, как потом установили, был исправным, лётчик он классный, не мог просто так взять и упасть.
   - Как же, слышал, а от меня-то, что хотите?
   - Вы, дядя Вася, всю жизнь здесь прожили и воевали, и после войны в этих краях, может что-нибудь странное или необычное случалось, что где раньше находилось, нам каждая мелочь будет полезна. Особенно интересует наш аэродром и прилегающие окрестности, а ещё, мы слышали, после войны вы разминировали эти места...
   В пивную ввалилась шумная компания, человек десять молодых парней с рюкзаками, они сдвинули три стола, заказали море пива и видимо расположились надолго.
   - Вот, что я вам скажу, сынки, если хотите поговорить спокойно, наполните банку и пошли ко мне, там и карта есть, сохранилась ещё с войны, на ней всё отмечено: где линия фронта проходила, где минные поля были, где штабы, даже ваш аэродром.
   - Без проблем, только банки нет, а пешком не пойдём у нас машина. Дядя Вася достал из под стола авоську, с чистой трёхлитровой банкой,
   - У вас машина, а у меня посуда и сёмужка копчёная дома, всё по уму, давайте затаривайте и поехали, я вам ещё про немецкий самолёт расскажу.
   Сергей с Васей переглянулись. Они наполнили банку, и пошли к машине, дед сел вперёд и начал объяснять, как лучше доехать.
   - Дядя Вася, не напрягайтесь, на квартире мы уже были, это соседка подсказала, где вас искать. Может, заедем бутылочку возьмём? - решил ещё больше задобрить старика Василий.
   - Ежели хотите, берите, я сегодня ещё немного пива и всё. Завтра день отдохну, а в ночь на дежурство, да и где вы возьмёте до двух?
   - Возьмём! Если надо в любое время возьмём, только мне нельзя, я за рулём, а Серёга один не будет. Правильно говорю? Братан! - Вася обернулся назад.
   - Правильно, правильно, на дорогу лучше смотри, вон уже приехали.
   На машине от пивной до дома, было, минут пять, Василий лихо подрулил к подъезду.
   - Ты вперёд немного подай, чтоб под окнами на глазах стояла, вон мои окна на первом этаже, береженого бог бережёт - поучительно сказал дед.
   - Хорошо, вы идите, я аппарат определю, закрою и догоню.
   Дед жил в однокомнатной квартире пятиэтажного дома, он открыл, обитую дерматином дверь и пропустил их в прихожую.
   - Раздевайтесь, проходите, садитесь за стол, я сейчас бокалы принесу, да рыбки порежу.
   Он загремел посудой на кухне, а Сергей с Василием прошли в комнату. Обстановка в квартире не богатая, но для жизни всё необходимое было: диван, стол с четырьмя стульями, сервант, старинный комод, даже цветной телевизор на тумбочке. На одной стене ковёр, на другой фотографии в рамках, а между ними висела потёртая карта, времён войны, испещрённая разными пометками. В общем, не скажешь, что живёт здесь завзятый алкаш - было чисто и уютно. Они рассматривали карту, когда вошёл дядя Вася, неся кружки и тарелку, с нарезанной сёмгой.
   - Интересуетесь? Всё равно ничего не поймёте, у вас сейчас таких обозначений нет, а половину значков я сам придумал, садитесь к столу давайте по пиву, после всё объясню.
   - Почему же? Вот наш аэродром нашли и линию фронта, вот Заполярный, вот...
   - Не ваш, а в то время немецкий, они его строили, а аэродром он и в Африке аэродром. Заполярный - передразнил дед - до войны никакого города и комбината здесь не было, так небольшой посёлок, на тыщу душ, добывали руду никелевую и эшелонами отправляли в Мурманск. Это уже после понастроили: дома с удобствами, магазины, ресторации, кино и народ приезжий попёр, за большой деньгой, комбинат построили, теперь чистый никель отправляют.
   Сергей налил пиво в две кружки, дед спохватился:
   - Тебе, тёзка, может чайку? Мигом соображу, коли пиво не пьёшь. - - Не, дядя Вася, спасибо, я пешком постою.
   Старик посмотрел на него и усмехнулся:
   - Это у вас сейчас шутки такие, хм... пешком постою. Надо запомнить. Я всё хочу спросить, как вы обо мне-то узнали? Подсказал, что ли кто?
   Сергей наслаждался пивом с сёмгой и предоставил вести разговор Василию.
   - Директриса нашей школы сказала, что есть такой ветеран войны, старожил, Василий Иванович, который о здешних местах знает всё, и попросила пригласить вас на праздник.
   - А, Клава, скрипит, значит, ещё старушка и меня не забыла, последний раз в восьмидесятом, на тридцать пять лет победы звала, вот опять вспомнила.
   -Так вы её знаете?
   - Не то слово. У нас с ней, после войны любовь была, чуть до свадьбы не дошло, да не сложилось. Ну ладно, всё это в прошлом, давайте про ваше дело - дед отставил кружку, встал и подошёл к карте.
   - Идите сюда, смотрите. Вот ваш аэродром, эти квадратики по сопкам - минные поля, здесь был их госпиталь, здесь... - Василий Иванович водил рукой и объяснял, что-то дальше, но Сергей уже не слушал. Он нашёл сопку, на которой сейчас располагались их мишени, и на ней стоял красный крестик, поставленный дедом. Карта была старая, образца тридцать девятого года, но и аэродром и сопки вокруг, всё соответствовало сегодняшнему рельефу. Сергей дёрнул Василия за рукав.
   - Вижу, не слепой - шепнул тот, но у деда оказался хороший слух.
   - Увидели, что-нибудь интересное? Говорите, не шепчитесь.
   - Вот, эта сопка, помеченная красным крестиком, что такое? - спросил Сергей.
   - Вот это - дед ткнул пальцем в красный крест - это кладбище, даже не кладбище, а братская могила. Немцы зарывали там, умерших пленных, которые строили аэродром, много жизней в этой сопке лежит, она и после войны не угомонилась.
   - Как это? - удивился Вася.
   - А вот так. Сначала двое пацанов, поехали грибы собирать, да подорвались, потом, когда решили все минные поля уничтожить - сапёра на ней разнесло, одни валенки остались. А у вас-то там что?
   - У нас, дядя Вася, там полигон и вот на этой самой сопке мишени стоят, на ней же и друг погиб.
   - Да, ребята, не гоже по могилам стрелять, перевели бы вы свои мишени куда-нибудь, от греха подальше. Может в ней какой магнит сидит, что жизни притягивает и не последним, был ваш товарищ.
   - Скажете тоже - магнит. Разве может такое быть? Это просто мистика, суеверие какое-то.
   - Мистика не мистика, а лучше не стреляйте там или выкопайте прах и захороните по христиански, как положено на кладбище, не то, кто-нибудь из ваших, ещё поплатится, вот вам мой сказ.
   - Ну, а про немецкий самолёт вы, что хотели рассказать.
   - Про самолёт-то рассказывать нечего - упал он прямо на аэродром, а вот лётчик..., лётчик пропал без следа, как будто его и не было на этом свете. Пошли за стол, в ногах правды нет. Налей-ка, Серёжа, ещё пивка.
   Василий посмотрел на Сергея и кивнул - пора сматываться, дедушка на старые дрожжи уже окосел и мог такого наговорить! Но Сергей жестом показал на стол - давай дослушаем. Он налил пиво и спросил:
   - Так, что же случилось с лётчиком? Только подробно, дядя Вася, нам важна каждая мелочь.
   - Хорошо, подробно так подробно - он отпил пива, пожевал рыбу.
   - Случилось это 15-го марта сорок четвёртого года... Василий аж подскочил на стуле:
   - Это точно, дядя Вася? Вы число не путаете?
   - Как же я спутаю, коли это было в моё рождение, и не перебивай меня, если хочешь дослушать. Я тогда сапёром был, сержантом, зам. комвзвода. Послали нас сделать проходы в минных полях, большое наступление готовилось, сплошной линии фронта в тех местах не было, на сопках боевое охранение, а между ними мины. Пошли пять групп, чтоб быстрее управиться, у каждой свой квадрат, моей досталось аккурат супротив сопки, с красным крестиком, разминировать - дед ткнул пальцем в сторону карты и глотнул из кружки, Вася от нетерпения заёрзал на стуле.
   - Подобрались скрытно, хоть и ночь светлая, но немец в сорок четвёртом, был уже не тот - устал. Стали делать свою работу, часа три ковырялись, до этой сопки метров пятьсот осталось, слева и справа ихнее боевое охранение, вдруг слышим рокот в небе, я голову поднял, вижу, самолёт и от него чёрный шлейф тянется. Думаю, над Мурманском подбили, до своих хочет добраться, а высота уж небольшая была, и только он над нами пролетел, гляжу в небе ещё, и пятно белое замаячило, как пониже-то опустилось, понял - парашют. Мы затаились, кажется, прямо на нас падает, если рядом сядет, тихо его не уберёшь, стрельба поднимется, всех положат, перекрёстный огонь с двух высоток... Чего я вам объясняю, вы люди военные, сами понимаете. Так вот, слежу за ним неотрывно, а его прямо на эту меченую сопку несёт, до земли осталось совсем чуть-чуть, вдруг вспышка яркая, я зажмурился, ну думаю, подорвался на своих же минах, сейчас охранение услышит и начнётся. Открываю глаза - темно и тихо, посмотрел в бинокль, где он сел, а там ничего, ни парашюта не видать, ни лётчика, у меня по спине аж мурашки забегали. Как же так, думаю, вспышка была, а звука нет, может немец какие новые, бесшумные мины придумал? Осмотрел, которую только что вытащил, ничего особенного, обычная противопехотная, не знал я тогда, что верхушка вообще не заминирована и там кладбище. Мины кончились метров через пятьдесят, мы проверили до самого склона - всё чисто, отделение я оставил внизу, а сам, с двумя бойцами, полез вершинку осмотреть. Потихоньку поднялись крадемся, думаю, может лётчик ранен, так мы ещё и с пленным вернёмся - это точно медаль на грудь, а то и орден. Всё облазили, ни лётчика, ни парашюта. Ладно, сам он мог уйти, если не ранен был. Тряпку-то тяжелую, зачем тащить? А может, и унёс, немцы народ хозяйственный. Через два дня мы эти места освободили, и я случайно узнал, лётчик-то пропал, на аэродром не пришёл, немцы его тоже видели, и сутки искали, но он, как сквозь землю провалился. Вот такие дела, ребята.
   Сергей с Василием сидели, как заворожённые, первым очнулся Сергей:
   - Дядя Вася, а время, хотя бы примерно, когда лётчик упал, вы не помните? И взрыв, может, был... необычный, что ли?
   - Да не взрыв это был, больше на сварку похоже, мы потом про меж собой обсуждали. Кто говорил - это вдалеке блеснуло или лётчик вспышку зажёг, чтоб своих предупредить, а я по другому думаю - не земной это был свет. Вот со временем...
   - Так этот взрыв и лётчика, все видели?
   - Опять перебиваешь! Конечно все и другие группы тоже, кому сопки не мешали. А со временем значит так. Вышли мы в семь, час до полей пробирались, три с лишним разминировали, а в полночь уже назад двинулись. Значит, по всему выходит, что случилось это без малого в полночь", Сергей тяжело вздохнул, а Вася чуть со стула не упал, они подумали об одном и том же.

- Ну и дела, а сами вы, что думаете, куда делся пилот? - спросил Сергей.

   - Ничего я не думаю, скоро самому туда, вот и узнаю. Давайте-ка, я обед лучше соображу, вместе и поедим, пивко допьём.
   - Большое спасибо, Василий Иванович, мы...
   - Пешком постоите? - вспомнил он Васину шутку.
   - Нет, правда, нам пора и так столько времени у вас отняли, еще раз огромное спасибо за рассказ, вы нам очень помогли и ... озадачили.
   - Да какое там время, его у меня сейчас полно, а вот так с молодыми поговорить - это редко, посидели бы, может я ещё, что вспомню - старику явно не хотелось расставаться.
   - Если вспомните, запишите в тетрадочку, мы вас обязательно навестим, а сейчас действительно, надо ехать.
   - Ну, на нет и суда нет, увидите Клаву, передайте привет и скажите, что девятого обязательно буду, а вас милости прошу ко мне в любое время, не забывайте старика.
   Он поднялся из-за стола и проводил их в прихожую, они пообещали всё передать, по возможности к нему заходить, пожали старику руку, вышли на улицу и сели в машину Сергей достал сигареты, посмотрел на часы:
   - Без пяти два. Что будем делать?
   - Сейчас магазин откроется, заедем, возьмём Филиппку пива, а нам пузырь. Ты как?
   - Я за. Полёты только в четверг, немножко можно. В такой ситуации без бутылки не разберёшься. Давай заскочим ещё в гастроном за закусью, обедать, как я понимаю, будем в гараже.
   - У нас там мяса ещё полно и огурцы.
   - Так оно наверно испортилось, больше суток уже лежит.
   - Ничего не испортилось, утром проверил, заморожено лучше, чем в холодильнике. На обогревателе разогреем, огурцы оттаем, а хлеба в столовке возьмём, вот тебе и закусь и обед.
   - В столовке рисоваться не стоит, через десять минут весь городок будет знать, где мы и что делаем, давай лучше на выезде в булочной половинку чёрного купим.
   Вася кивнул в знак согласия и включил скорость. До городка доехали молча, под впечатлением разговора с дедом, поставили машину, Василий включил обогреватель, приспособил над ним железную решётку и разложил мясо.
   - Вот, десять минут, и гриль будет, надо огурчики с боку положить, пусть оттаивают. Створка ворот приоткрылась, и в гараж протиснулся Филиппок:
   - Наконец-то приехали, я смотрю, смотрю, всё окно просмотрел, а как проскочили, не заметил, думаю надо сходить проверить, а вы уже там - он был в своём репертуаре. В узком кругу они называли его по имени, при подчинённых - товарищ майор, а за глаза, как все - Филиппок.
   - Макс, ты специально это делаешь? - спросил Вася.
   - Что делаю? Я ничего такого не делаю - удивился Филиппок.
   - Да говоришь так. Над твоими высказываниями вся эскадрилья смеётся.
   - Пусть смеётся - минута смеха, продлевает год жизни.
   - Ты сам-то понял, что сейчас сказал?
   - Что сказал, то и сказал, не цепляйся! Пиво-то привезли? Василий безнадёжно махнул рукой.
   - Привезли, привезли, а сто грамм будешь? - спросил Василий, переворачивая мясо.
   - Почему бы и нет - ответил Филиппок, придвигаясь к ящику и потирая руки.
   - Ну, нет, так нет, уговаривать не будем, нам больше достанется. Макс выпучил глаза:
   - Вася! Я не сказал нет.
   - Сказал, вон Серёга свидетель.
   - Я сказал: почему бы нет, а это сочетание, подразумевает - да - он всё воспринял всерьёз.
   - Почему бы - я не расслышал и не хочу в твоих сочетаниях разбираться. Не можешь, что ли ответить нормально - наливай - Вася явно насмехался, но беззлобно.
   - Да ну тебя, всё ты понял, не буду я ничего. Где моё пиво? - он уже по настоящему обиделся. Сергей не мог сдержать смех:
   - Не обижайся, Максим, Вася так шутит, давай присаживайся, сейчас мясцо разогреется, и огурчики уже оттаяли, дёрнем по маленькой.
   - Шутки у него дурацкие, сам-то грамотей, Кулибин хренов. Я академий не кончал у меня даже "вышки" нет, но дело своё знаю и вот, что вам скажу: высшее образование, ума не прибавляет, только знания даёт, а слабого каждый может обидеть.
   Слабым Макса назвать было нельзя, рост под метр девяносто кулаки, как гири, в лоб даст, мало не покажется. Он перевёлся из Германии и прослужил в эскадрильи всего четыре месяца, просто ещё не полностью влился в коллектив и был, как новичок, не знающий тонкостей местных нравов. Сергей разрядил обстановку, достал из машины бутылку и расставил стаканы.
   - Вася, хорош, прикалывать человека, он и правда подумает, что ты серьёзно, снимай мясо, уже готово и давайте садитесь". Долго обижаться Макс не умел, он подсел к ящику и взял стакан.
   - Подожди. Ты с нами первый раз в гараже трапезничаешь, так что с тебя тост - сказал Вася, предвкушая опять, что-нибудь этакое.
   - Ну, тост, так тост. Давайте за то чтоб елось и пилось, что бы хотелось и моглось, чтоб всегда и везде, было с кем, когда и где.
   Вася, от неожиданности открыл рот, он не ждал от Филиппка такой складухи:
   - Хорошо сказал. Вот ведь можешь, когда захочешь и прости подлеца я действительно пошутил.
   Они выпили, и Максим заторопился:
   - Спасибо, мужики за хлеб соль, надо рулить, а то моя и так ворчит, вчера ведь с инженером пришлось усугубить. От тебя, Вася иду с настойкой, кстати, отличная вещь, потом рецептик дашь, он навстречу, надо бы говорит здоровье поправить, я ему - пошли у меня есть. Так пристал, как банный лист: нет ко мне, я жену на большую землю сплавил, можем спокойно расслабиться - ну, и уговорил, пришли, а там канистра пятилитровая, так расслабились, что не помню, как до дома добрался. Приятного вам аппетита, думаю, не раз ещё посидим, спасибо, что пивка привезли, я пойду - он встал забрал пиво и ушёл.
   - Нормальный мужик, чего ты к нему прицепился, ну говорит иногда странно, так с кем не бывает - у каждого свои недостатки - сказал Сергей, наливая по второй.
   - Да не хотел я его обижать, само как-то вышло, а мужик он действительно хороший -сработаемся. Давай лучше подумаем, что будем делать, ведь если дедушка это всё не придумал - дело серьёзное, а про лётчика сказал - "как сквозь землю провалился". Хоть это присказка такая, а может, и правда провалился?
   - Про лётчика не знаю, а вот остальное.,. .Сразу такое не придумаешь, метки на карте тыщу лет уже стоят, видно, что не вчера сделаны, да и не мог он знать, что мы к нему нагрянем. Меня вот ещё, что интересует. Ты, помнится, говорил, что мишени перенесли за два месяца до гибели Лёхи. Зачем их перенесли на это место и кто автор этой идеи, ты не в курсе? Я ведь тогда на полигоне не работал, только руководителя высаживал, мне было до лампочки, где они стоят.
   - Конечно в курсе - штурмана это работа. Он посчитал, что если мишени перенести на километр ближе, то эскадрилья за смену будет экономить тонну топлива, рационализатор хренов. Лучше бы в землю меньше лили, сколько говорим, что нужны бочки на стоянках, а то под нами озеро уже наверно - бури скважину и добывай чистоган. Ладно, чёрт с ним с этим керосином, что с мишенями-то будем делать?
   - Я думаю надо идти к командиру и всё рассказать, а если будет сомневаться - привезти дядю Васю.
   -Ага! Рассказать, что я тоже свет видел и у меня ручку клинило? Вот вместе с дядей Васей в психушку и поедем, ты будешь старшим по палате. Нет, здесь рубить с плеча нельзя, надо действовать тоньше, деликатней, что-то другое придумать, давай выпьем, а то нагреется - они выпили и вдруг, Сергея осенило.
   - Можно сказать, что на этом месте, собираются вести раскопки красные следопыты и мишени надо переносить куда-нибудь дальше. Знаешь, сейчас есть такие бригады, они могилы неизвестные ищут, выкапывают кости и с почестями хоронят в долине Славы - я по телевизору недавно видел.
   - Вот это уже лучше, надо только придумать, как мы узнали, что они собираются там копать, а может действительно натравить их на это место? Да, скорее всего так и надо сделать. Найти их старшего, сказать, что знаем, где находятся останки советских бойцов и надо их перезахоронить ко дню победы в долине Славы, а когда они согласятся - идти к командиру.
   Начинать нужно с военкомата там, скорее всего, знают про этих следопытов, время на этой неделе у нас полно, вот и сгоняем к военкому, поговорим. А пока полёты будем планировать так, чтобы до половины двенадцатого, на полигоне никого не было, подстрахуемся на всякий случай.
   - Молодец Вася! Голова! Вот и Филиппок тебя Кулибиным обозвал, только не пойму, причём здесь Кулибин. Ты не знаешь?
   - У него спроси, кстати, через год мы с тобой его кресло делить будем. Как, на пальцах бросим?
   - Во-первых, не дели шкуру не убитого медведя, а во-вторых, почему ты решил, что мы с тобой? В эскадрилье ещё два командира звена есть.
   - Не, те не в счёт, они ещё молодые, да и уровень подготовки не тот, даже плановую таблицу толком составить не могут, а потом, кто всегда остаётся "врио"? Правильно - ты или я, так что они нам не конкуренты. Мы! - единственные и законные наследники престола, вот за это надо выпить. Сергей разлил, оставшуюся водку по стаканам.
   - Ну, давай Вася Грозный за удачу, только этот год, ещё надо прожить, вон, как всё меняется, сам видишь, и не будем подпиливать друг другу ножки у трона.
   Они не знали, что судьба распорядится совсем по-другому, Сергей правильно сказал - этот год ещё прожить надо.
   IX
   В понедельник, после построения, к Сергею подошёл инженер.
   - Сейчас специалисты посмотрят твой борт, а потом нужен лётчик. Как, сам приедешь или кого пришлёшь?
   - Конечно сам, как только будет готово, позвони в класс, я сразу подъеду. А почему ты решил, что пилот потребуется? Может там, что отвалилось или стружка в двигателе, тогда снимайте и в металлолом.
   - Всё равно прокрутку надо сделать при снятых капотах, а может и попробовать запустить.
   - Ну, тогда я с вами сразу поеду, сейчас озадачу своих "асов" и подойду.
   Сергей дал указания пилотам, чем заниматься, оставил старшего лётчика за себя, предупредил Филиппка, что уезжает на аэродром, и пошёл к автопарку. Машина была бортовая, крытая брезентом,
   автобус возил только лётчиков, техники забили весь кузов, сидели даже на заднем борту. Инженер ждал его около кабины:
   - Садись, для тебя место держу, а то эти "мазутчики" совсем страх потеряли и меня уже игнорируют - надо наводить порядок.
   Они забрались в кабину, и машина тронулась. На аэродроме инженер опять построил технарей и стал доводить задачи на день, Сергей пошёл в комнату дежурного экипажа. Через пол часа прибежал посыльный и сказал, что инженер его зовёт на стоянку. Вертолёт был уже без капотов, всё на виду и по нему, как муравьи, ползали техники, инженер стоял на стремянке со стороны левого двигателя, рядом в готовности пожарная машина.
   - Ну, что-нибудь обнаружили? - подходя, спросил Сергей.
   - Ты знаешь - ничего, всё облазили и никаких признаков, результаты анализов керосина тоже идеальные. Сделай-ка холодную прокрутку, при снятых капотах, а я посмотрю.
   Сергей залез в кабину и защёлкал переключателями, двигатель начал набирать обороты. Цикл прокрутки длится тридцать секунд, топливо в это время не подаётся и движок не запустится, но приборы показывают все параметры, потом он автоматически отключается.
   - У меня никаких отклонений, всё работает чётко, а у тебя как? - прокричал инженер, он слез со стремянки и перешёл на другую сторону.
   - У меня тоже - показания соответствуют инструкции. Что делать дальше?
   - Давай, попробуй запустить один левый и если получится, погоняй на всех режимах.
   Сергей поставил переключатель в положение запуск, нажал кнопку автоматики и открыл стоп-кран левого двигателя. Стрелка оборотов поползла вверх, послышался характерный звук поджога керосина, увеличилось давление масла, температура и движок легко вышел на малый газ. Инженер стоял рядом на подножке и следил за приборами, когда все параметры достигли нормы, поднял большой палец, крикнул: "Давай!" и спрыгнул на землю. Сергей "гонял" его на всех режимах минут десять, ни к чему придраться было нельзя, он запустил правый и опробовал вертолёт
   полностью по программе - всё работало идеально. Когда остановились винты, и Сергей спустился на землю, подошёл инженер.
   - Что скажешь? Со стороны по звуку, кажется никаких особенностей.
   - Внутри тоже никаких особенностей всё работает отлично, на всех режимах.
   - Тогда надо доложить командиру, пусть принимает решение, что делать дальше.
   - Дальше будем облётывать, я сам ему позвоню, чтоб прислал ещё лётчика, дежурная заявка на полёты есть, а вы ещё раз, как следует, аппарат осмотрите, и готовьте к вылету, как второй пилот приедет, так и начнём.
   Сергей пошёл в стартовый домик и позвонил командиру.
   - Значит, говоришь, крутится и вертится, как новый, облетать хочешь - озадаченно протянул он, и с минуту трубка молчала - ты только не лезь сразу в бутылку, ну а сам, как-нибудь случайно, не мог ну это, того?
   - Вот! Я так и знал! У нас всегда, если причину установить не могу, вали всё на лётчика, у него здоровья много, пусть выкручивается, а на покойника ещё лучше, он и ответить не сможет - зло ответил Сергей.
   - Ладно, ладно, не горячись, я ничего не утверждаю, я ведь только спросил.
   - Правильно, спросили, но сам вопрос - уже ставит меня под подозрение в неграмотных действиях.
   - Хорошо! Ещё раз тщательно всё проверьте, я пришлю Максима, он сядет за командира, а ты в переднюю. Только прошу, не спешите, минут двадцать поработайте на висении, полностью убедитесь в исправности, прежде чем взлетать и облетайте сначала по первой программе, потом, после осмотра, можно будет и по второй. Разрешение на облёт я сейчас запрошу, в общем, будь там, жди - и положил трубку.
   Сергей зашёл в класс предполётных указаний, сел за стол у окна и задумался. Как же так, что происходит с двигателем? Он просто не мог поверить в какую-то мистику, опять пришла мысль, что действительно задремал, и не было никакого Лёхи, но ведь движок остановился реально. Тогда от чего? Ведь сейчас работает, и почему-то было чувство, что облёт тоже пройдёт без проблем. Вот тогда объясняться придётся всерьёз, он в десятый раз прокручивал в голове все события этого полёта и не находил ни одной ошибки в своих действиях. Но чем больше думал, тем больше приходила уверенность, что это Лёха выключил двигатель, не дал слетать на полигон в ту пятницу и этим, возможно, спас ему жизнь. Если рассказать всю правду, то точно угодишь в психушку или спишут с лётной работы, ведь у него нет ни одного факта - магнитофон чистый, экипаж ничего не подтвердит. Он твёрдо решил об этом молчать, пока служит в военно-воздушных силах, а сейчас искать другое объяснение. Под окнами остановилась машина, из неё вышел Филиппок, Сергей постучал по стеклу и жестом показал, что идёт.
   - Выходит на земле на всех режимах работает, а в воздухе не хочет? - встретил его вопросом Максим.
   - Выходит, что так, не знаю, что и подумать.
   - А ты не думай, пущай кони думают - заржал он - вот сейчас полетаем и посмотрим, что это за зверь, разрешение на облёт есть, пошли на борт.
   Сашка стоял около вертолёта и доложил, что всё готово, подошёл инженер.
   - Всё проверили, как ты приказал Максим Филиппович, от носа до зада, каждую заклёпку, никаких замечаний нет и керосин свежий, только что завезли, можете лететь - Филиппок не заметил насмешки, а может, сделал вид, что не заметил, полез в кабину командира, Сергей устроился в передней. Макс запустил двигатели, "погонял" их на режимах, Сашка доложил, что в кабине створки закрыты, можно выруливать. С разрешения руководителя, вырулили на полосу, пилотировал вертолёт Макс, Сергей выполнял обязанности второго пилота. Они зависли на высоте пять метров, и неподвижно висели десять минут, потом Максим стал резко прибавлять и убавлять газ. Вертолёт вертикально набирал высоту и снижался, разворачивался на триста шестьдесят градусов, смещался боком влево и вправо, вперёд и назад - пилотировал он мастерски, этого у него не отнять. Ни к двигателям, ни к управлению претензий не было.
   - Ну что взлетаем? - по внутренней связи спросил он.
   - Ты командир, ты и решай, у меня возражений нет - ответил Сергей.
   - Тогда, с божьей помощью, движков и винтов взлетаем.
   Он грамотно выполнил взлёт, убрал шасси, набрал высоту пятьсот метров и начал облёт по первой программе. Она была не сложная: проверить вертолёт на устойчивость и управляемость, выполнить разгон до максимальной и гашение до минимальной скорости, виражи - всё это на высоте пятьсот метров. Сергей сидел в передней кабине и в тайне надеялся, что вот-вот стрелка левого двигателя, так же как тогда, плавно пойдёт к нулю. "Это кощунство какое-то - желать себе аварии" - подумал он, но всё прошло отлично, Макс закончил программу и пошёл на посадку. После выключения они выбрались из своих кабин, отошли в сторону, инженер с техниками начали осмотр и подготовку к повторному вылету.
   - Признайся честно Серёжа, что сам случайно задел стоп-кран, вот и вся причина.
   - Ну и чем, по-твоему, я мог его задеть?
   - Может рукавом или рукой, не знаю, сам же он не мог выключиться.
   - Пошли в кабину, покажи, как можно достать его рукавом, а если думаешь рукой, то предполагаешь, что я сам выключил. Напряги извилины, подумай, зачем мне самому себе могилу рыть - разозлился Сергей.
   - Не обижайся, я как независимый эксперт, ничего такого не думаю просто факты упрямая вещь, движок-то работает отлично. Давай я позвоню командиру и скажу, что произошло самопроизвольное выключение двигателя, мало ли в нём всяких клапанов, который мог просто заклинить, причина не установлена и всё. Зачем ещё раз взлетать и тридцать минут в воздухе болтаться?
   - Болтается только говно в проруби, облёт выполним, как положено по второй программе без всяких сокращений и не гони лошадей, послушаем, что технари скажут, эксперт хренов - Макс его всё больше раздражал, Сергей отошёл и закурил. Он злился на командира, на Филиппка, с его дурацким предположением и на себя, что не может найти никакого объяснения и даже на... Лёху, который лежал в могиле, но оказался причастным к этой нелепой ситуации. Сейчас доказывай, что не верблюд и движок выключился сам по себе, даже Филиппок выдвинул свою гипотезу, можно догадаться, как заговорит вся эскадрилья. Подошёл Сашка.
   - Командир, осмотр и подготовка закончены, всё в норме можно лететь - понуро сказал он.
   - Похоже ты не рад, что всё в норме. Почему так уныло?
   - А чему радоваться причину-то не установили, а я не дурак видел, что он сам взял и выключился и правый работал на форсаже больше пяти минут.
   - Так, что же ты инженеру не доложил?
   - Не первый год замужем - команды не было.
   - Ну, спасибо и на том, что хоть не лезешь вперёд батьки. Сейчас выполним второй облёт, а потом будет тебе команда, что дальше делать и следи очень внимательно за приборами, фиксируй даже самые незначительные изменения.
   Инженер крикнул, что можно лететь, и они пошли занимать свои места. Облёт по первой программе проходил на высоте пятьсот метров, а по второй надо было набирать две тысячи и отработать более сложные элементы. Максим выполнял полёт строго по плану, а Сергей внимательно следил за этим, заносил параметры в наколенный планшет и подсказывал следующий этап. Когда почти всё было выполнено, он вдруг увидел, как дрогнула стрелка указателя оборотов левого двигателя и плавно пошла на ноль, в шлемофоне раздался возбуждённый голос Сашки:
   - Отказал левый двигатель, параметры правого в норме.
   Макс среагировал мгновенно, всё сделал по инструкции, доложил руководителю и стал строить заход с одним работающим. У Сергея от радости ёкнуло сердце, он никогда бы не поверил, что можно обрадоваться отказу в полёте, а сейчас даже вздохнул с облегчением. Не придётся теперь ничего объяснять и оправдываться, второй отказ у другого лётчика означает, что все-таки неисправна авиатехника. При заходе на посадку, проходя над городком, Сергей увидел командирский газик, он мчался из штаба на аэродром.
   "Вот и начальство уже в курсе, видно руководитель полётов позвонил" - подумал Сергей, Филиппок виртуозно посадил вертолёт по самолётному, как при обычной посадке, техники, которые были на стоянке, даже не поняли, что он сел на одном двигателе. Но инженер уже знал, он во время облёта был на вышке и всё слышал. Они зарулили на стоянку и молча сидели в своих кабинах, винты остановились, но никто не вылезал. Первым выскочил Сашка и начал суетиться около вертолёта: подставил под колёса колодки и притащил стремянку, чтоб открыть капоты. Сергей видел, как от КП быстрым шагом идёт инженер, но оставался на месте, только открыл "фонарь", Филиппок не выдержал и, кряхтя, стал спускаться вниз. Он подошёл к передней кабине и встал на подножку.
   - Ты видел? Движок-то взял, и сам по себе остановился.
   Сергей ничего не ответил и продолжал сидеть, он просматривал записи в наколенном планшете и делал вид, что очень заинтересован, ему хотелось немного помучить Филиппка.
   - Долго будешь в молчанку молчать? Ну не прав я был, извини, вылезай, в ногах правды нет.
   Сергей, наконец, понял, почему такой бред иногда несёт Филиппок - это бывает, когда Макс волнуется и чем сильнее волнуется, тем круче высказывания. Вот и сейчас ему стыдно за свои недавние слова, и он не знает, как сгладить ситуацию.
   - А ты случайно, не сам рукавом стоп-кран закрыл? - съязвил Сергей, вылезая из кабины.
   - Это не возможно, я проверил перед запуском, рукавом не достать, он же ещё и на стопоре стоит.
   - Проверил! - передразнил Сергей и усмехнулся, представив, как Филиппок корячится, чтоб дотянуться до крана рукавом - это же надо до такого додуматься! Ты что только сегодня про стопор узнал?
   - Да нет. Просто сначала как-то не подумал... Подошёл инженер и прервал их спор.
   - Ну что? Опять то же самое? Ладно, сейчас ещё раз осмотрим, подумаем... Они не замети, как появился командир.
   - Не хрен тут думать, двух отказов достаточно, больше искушать судьбу не будем. У тебя на складе три движка? - спросил он инженера.
   - Так точно, три на первое полугодие и три на второе.
   - Ну и нечего жалеть, этот снимайте в капремонт и ставьте новый. Сашка взглядом показал Сергею на правый двигатель, тот кивнул в ответ.
   - Командир, может сразу и правый заменить, он на форсаже почти пять минут проработал? - спросил он.
   - Это инженер пусть решает, если ресурса осталось мало, то, думаю, есть смысл, полугодие всё равно скоро кончается. Поехали, Максим Филиппович, в штаб - дело есть.
   - Одну минуту, командир, я вас догоню - он подошёл к Сергею и чтоб никто не слышал, сказал:
   - Буду ходатайствовать о награждении тебя ценным подарком, ещё раз извини - и протянул руку.
   "Ага - "орденом Сутулого", знаю я ваши подарки, больше чем на будильник за три рубля, ни ума, ни средств не хватит" - подумал Сергей, но руку пожал, он тоже не умел долго обижаться. Когда начальство удалилось, к нему подошёл Сашка
   - Почему ты сказал, что движок работал на форсаже около пяти минут, теперь инженер может и не дать правый.
   - Малыш, если бы я сказал, что больше шести минут, то мы такую дыню получили, мало не показалось, между прочим, это твоя обязанность вести хронометраж параметров работы двигателей. Мы сегодня вообще не имели права летать, а если сразу не доложил, то советую и дальше помалкивать. Инженера беру на себя, будут тебе два новых движка, не сомневайся и не забывай, при разливе, что сегодня я спас твою толстую задницу.
   Эти два полёта, в первую очередь, нужны были, Сергею, он в тайне всё-таки надеялся, что в воздухе опять случится отказ, а если бы Сашка доложил про форсаж, то облёт, естественно, запретили. Стали бы менять правый двигатель, как минимум, дня три, там выходные, потом погоду "ловить" и неизвестно, как повёл бы себя левый через неделю, а то и две. Всё это время Сергею пришлось бы работать под этим нелепым подозрением, хоть и не смертельно, но довольно не приятно и он, в душе, был благодарен Сашке.
   - А в основном молодец, действовал грамотно и в воздухе и на земле, на земле даже лучше. Что хочешь - благодарность и грамоту или ценный подарок?
   - Конечно ценный подарок - расплылся в улыбке Сашка.
   - Хорошо, твоё желание сегодня закон, получишь шариковую ручку и блокнот - у Сергея поднялось настроение, и он веселился.
   - Только и всего? Ну, а вам с Олегом, что дадут? - разочаровался Сашок.
   - В армии ценность подарка определяется должностью. Я, как командир - получу самый ценный, например будильник за три рубля, Олег - поменьше, чайник за два, ну а ты, как самый младший, естественно самый маленький, но не менее ценный.
   - Да, ну и подарки, а деньгами нельзя?
   - Можно, тоже хорошая запись.
   - Какая запись?
   - Ты, что Сашок, первый день в армии? Каждое поощрение записывается в личное дело. Это у тебя первый отказ? Первый. Теперь в твоём деле появится запись: "за грамотные действия при сложившейся аварийной обстановке в полёте, награждён ценным подарком" или хочешь "денежной премией". Там же не напишут чайником или трёшкой, разницу чувствуешь? Поедешь в отпуск, возьмешь выписку из поощрений, твоя мама будет гордиться и соседкам показывать, а если будут спрашивать за что конкретно - скромно опускай глазки и загадочно говори: "да было дело". Только не рассказывай, что в полёте вылезал из кабины и чинил двигатель - это будет слишком".
   - Ты намекаешь на фильм "Экипаж"? Я тоже смеялся, когда смотрел, ладно, понял, командир шутить изволит.
   Сергей не стал его разубеждать, пожал руку и пошёл в стартовый домик. Инженер был у себя в кабинете и заканчивал оформлять документы на отправку двигателя в капремонт.
   - Проходи, садись, нужны твои подписи, я сейчас закончу - сказал он, уткнувшись в бумаги.
   - С правым-то, что решил?
   - Подожди, сейчас - он дописал бланк и поднял голову - ну вот всё, подпиши здесь и здесь - Сергей, не глядя, расписался.
   - С правым ничего не решил, думаю. У него ресурс ещё пятнадцать часов - это четыре смены, куда их девать?
   - Не четыре, а три и вот представь, что будет дальше: затащишь вертолёт в ангар, заменишь двигатель, потом облёт по погоде, а через три дня опять то же самое.
   - И я мыслю так же. Что ты предлагаешь? Приписать пятнадцать часов как будто он летал? Я уже думал - это невозможно, на каждый полёт должна быть плёнка, а так любая комиссия накроет.
   - Не накроет. Надо приписать не пятнадцать часов, а всего одну минуту. Инженер удивлённо посмотрел.
   - Объясни, что-то не врублюсь.
   - В журнале объективного контроля и во всех документах, кстати, они ещё не заполнены, в графе "форсаж - общее время", поставить шесть минут, как видишь, ларчик открывается просто.
   - Точно! Как я сам-то не допёр?
   - Ваша светлая голова, майор, занята более серьёзными вещами, вы и мыслите глобально, например, как Филиппка заманить к себе в гости и споить - рассмеялся Сергей.
   - Это он тебе рассказал? Ну, ничего тайно, в этой эскадрилье, не сделаешь.
   - Давай бланки на второй движок подпишу, потом заполнишь, а я пойду Сашке скажу, чтоб грамотно оформил шесть минут во всех документах. Ты, кстати, какую причину отказа указал?
   - Первый раз движок остановился на тысячу восемьсот, второй на двух, вот я и написал: "самопроизвольное выключение двигателя на высотах более тысячи метров, предположительно отказ высотного клапана перепуска топлива". А так чёрт его знает, нам в домашних условиях в эту аппаратуру лезть нельзя, пусть на заводе разбираются.
   - Ну и ладушки, хотя я сомневаюсь, что и там разберутся. Всё пока, возьму твою машину на двадцать минут.
   Инженер махнул рукой и опять уткнулся в бумаги. Сергей закончил дела на аэродроме и поехал в штаб. Видно Лёха не оставил его в беде и ещё раз выключил двигатель, но сам почему-то не показался, неужели и правда есть жизнь после смерти - думал он - как бы там ни было теперь этот вопрос закрыт. Сейчас надо найти Васю и закончить дело с мишенями, чем дольше они будут на этой сопке, тем больше вероятность получить ещё какой-нибудь сюрприз. Может действительно есть какой-то иной мир? Вот дожил - военный лётчик, а начинаю верить в призраки - про себя усмехнулся он. Василий был в классе, проводил занятия с пилотами, Сергей дождался окончания и позвал его в курилку.
   - Давай съездим после обеда в Заполярный к военкому, ты как, закончил сеять доброе и вечное?
   - Я то закончил, только надо что-то придумать, чтоб отпроситься, а то вдруг Филиппок кинется искать.
   - С ним я договорюсь, он для меня теперь, что хочешь сделает, даже обещал представить к ценному подарку.
   - Давай рассказывай, что там у вас ещё приключилось.
   - Представляешь? Движок то на земле запустился, как по маслу, я звоню шефу и прошу добро на облёт, он присылает Филиппка, чтоб тот слетал за командира, а я вторым. Взлетаем, облётываем по первой программе никаких проблем, а как сели он мне и заявляет, что это ты, мол, случайно сам рукавом стоп-кран задел. Каким это надо быть фокусником, чтоб самому и рукавом. А? Давай, говорит, позвоню командиру, и что-то такое наплёл, короче, чтоб в итоге на меня всё свалить и больше не взлетать, я упёрся: будем облётывать, как положено и по второй программе. Взлетели всё нормально, уже почти заканчиваем, ну думаю, всё хана, теперь не отмыться и вдруг бац и у него на двух тысячах левый остановился, не хорошо, конечно, но я аж вздохнул с облегчением. Так потом извинился, руку подал, чуть ли не прослезился и обещал награду, а перед этим, ну перед вторым взлётом, забрался в кабину и пробовал рукавом закрыть стоп-кран. Во придурок!
   - Да, Филиппок в своём репертуаре - рассмеялся Вася - тогда тебе и карты в руки, отпрашивай обоих и после обеда вперёд.
   Военком - подполковник лет сорока пяти - встретил их очень радушно, сразу усадил за маленький столик и предложил по коньячку, Сергей отказался, он был за рулём, а Вася взял крохотную рюмочку.
   - Так что привело товарищей офицеров в мою скромную обитель? - спросил он, когда выпили. Разговор начал Сергей:
   - Может мы и не по адресу, товарищ подполковник, но у нас есть сведения о неизвестных захоронениях отечественной войны, а недавно по телевизору показывали следопытов, они ищут такие места и переносят в Долину Славы. Вот не знаем, как передать им сведения.
   - По адресу, по самому, что ни на есть адресу, эти следопыты работают непосредственно под моим чутким руководством, я им ставлю задачи и договариваюсь с командирами частей о посильной помощи. Ведь многие могилы находятся на территории нынешних танкодромов, полигонов, вот и вашему шефу на днях собирался звонить, но раз вы сами здесь, так может, решим вопрос?
   Он встал и раздвинул шторки, висевшей на стене карты, Сергей с Васей тоже подошли и удивлённо переглянулись. Меток было много и красных и синих, но сопка, где находились их мишени, тоже была помечена, только не крестиком, как у деда, а обведена красным кружком.
   - Вот, давайте показывайте. Синие - это пункты гражданской обороны, красные - могилы, может, что и прибавите.
   - Ничего не прибавим, у вас уже отмечено, дело в том, что здесь - Сергей показал на кружок - сейчас наши мишени и их надо убрать, чем быстрей, тем лучше, а чтобы их убрать, для командира нужен повод. Вот мы к вам и приехали, может, пошлёте своих следопытов к нам, в первую очередь?
   - Всё знаю и про мишени знаю, и что друг там разбился, мне Василий Иванович рассказал про неожиданный визит двух лётчиков, как только зашли, я сразу понял - это вы. На счёт могилы можете не беспокоиться, у меня и в плане стоит её перенос к девятому мая, вот чуть-чуть потеплеет и посветлеет, Я с вашим шефом хотел связаться, как раз по поводу мишеней, теперь вы сами всё уладите, возьмёте письменную просьбу, в которой указывается необходимость переноса до пятнадцатого апреля. Они тепло попрощались с подполковником, Вася выпил с ним ещё по рюмке на посошок, и поехали домой.
   Вопрос уладился так быстро и просто, что они не ожидали. Взяли письмо, привезли командиру, тот приказал штурману сделать изменения в схеме полигона и через неделю, мишени были совсем в другой стороне.
   Останки советских бойцов перевезли в Долину Славы и в День Победы похоронили с почестями. Больше там никто не стрелял и не бомбил, высотка покрылась мхом, и появились грибы. Сергей с Василием, когда ездили в Заполярный, навещали дядю Васю. Тайну сопки они так и не узнали, но оба твёрдо поверили в жизнь после смерти.
   А вот кресло "зам. комэска" им делить не пришлось - меньше чем через год их обоих ждал солнечный Афганистан.
  
  
  
  
   --------------------------------------------------------------------------
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10
  
  
  
  
Оценка: 7.74*11  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023