Утро первое января 1988го - башка никакая, очень хочется пить, но вставать неохота, рядом храпят вчерашние коллеги по застолью. Встретили Новый Год по полной программе - со стрельбой (в воздух) из автоматов и прочими фейерверками, выпили всё, похмелиться нечем. В пустой голове возникает мысль - только бы не подняли по тревоге и надобно что-нибудь найти от депрессии. Напротив спит Олежка (начальник группы объективного контроля у него всегда есть заначка) - открывает один глаз, невнятно спрашивает: что уже утро? Утро, сходи в закрома надо давление с организма снять и мозги на место отправить. Начал кочевряжиться: там осталось только для работы. Знаю я эту работу, сейчас пойдёт и втихаря поправит здоровье. Говорю: будешь жаться - разбужу остальных, а это ещё четыре рта. Угроза действует, кряхтит, ворчит, матерится, но одевается и уходит. Смотрю на часы - ёпрст 10 утра, а в модуле тишина, как будто все вымерли, зато вчера ох как гуляли и песняка давили. Бриться неохота, но через силу мочалю щёки и подбородок старенькой "москвой", иду умываться надо морду лица приводить в порядок. В коридоре из-за каждой двери доносится богатырский храп - ребята пока и не думают просыпаться. Олежка притащил грамм двестипятьдесят неразбавленного, не будем жлобами - бужу остальных. В итоге за стол садимся четверо, закусь вчерашняя. Только разлили, открывается дверь, на пороге командир: срочный вылет, кто не успел хлебнуть вперёд. С трудом набирается четыре экипажа - надо идти в пустыню, там духи прижали наш спецназ. Забираюсь в кабину, запускаю двигатели (а у меня клетки, как круги перед глазами, королей я путаю с тузами), руки всё автоматом делают, мастерство пропить нельзя. Взлетели четвёркой, до цели 30 минут, в башке одна мысль: сейчас бой, а ты урод в таком состоянии, но в любом случае задачу надо выполнять. Минут через двадцать стало полегче, а при подходе к цели всё встало на свои места, умеет видимо человеческий организм сконцентрироваться в минуты опасности. За барханами дым - это наши себя обозначили, чуть набрали высоту и увидели стадо верблюдов штук пятьдесят, а на них духи и четыре "симурки" с ДШК на борту. Все чешут в сторону зелёнки (видимо нас услышали) - надо догнать и вломить как следует, чтоб нашу спецуру не обижали. Догнали и вломили (смешались в кучу кони, люди) почти как у классика. Всё хорошо обошлось, прилетели мягко сели, но дал себе слово - до конца войны, ни грамма, даже в праздники. Слово сдержал.
Доли секунды
Май, весна, Лошкарёвка - зелёнка зелёная. Вылет дежурной группы по тревоге около шести вечера - пара восьмёрок и моя пара Ми-24п прикрытие. В четвёртом батальоне раненые - надо забрать и в Кандагар. Идём туда на пределе 25 -30м, обходим все кишлаки сторонкой, чтоб избежать неприятностей - дошли нормально. Восьмёрки садятся. Мы в круг над батальоном, смотрим, нет ли рядом духов, вобщем прикрываем, но что-то там не ладится - долго грузятся, а время идёт, скоро стемнеет. Ну, вот вроде всё в порядке, восьмёрки взлетели, пристраиваемся - дистанция около километра, легли на курс, но надвигаются сумерки, а до Кандагара час. Решили двинуть напрямую, кишлаки не обходить, тогда успеем засветло, да и раненых двое (один тяжёлый). Когда вошли в их зону ответственности духи обалдели от такой наглости, было видно, как они засуетились, забегали по дворам - раньше над ними мы никогда не летали. Первый маленький кишлак проскочили быстро, следующий намного больше, придётся быть у них в прицеле около двух минут. Восьмёрки впереди метров восемьсот, мы парой за ними смотрим внимательно, чтоб им в хвост не вмазали, хуже всех моему ведомому - его никто не прикрывает (ведомый всегда имеет самый большой шанс получить в задницу). Кормовых пулемётов на двадцатьчетвёрках нет, даже борттехников не брали, которые через боковые створки могли бы прикрывать заднюю полусферу. Прошли больше половины кишлака, вижу впереди большой двор, в центре костёр, вокруг бородатые что-то варят, рядом лежат автоматы. Вдруг один срывается и в дом. Большой палец на кнопке "пуск" режим огня - пушка, темп средний, дальность 600м (хотя и не положено стрелять с такой дальности, но это война), сто процентов не промахнусь и от двора, через секунду ничего не останется. В этот момент из дома выскакивает дух и держит в поднятых руках младенца.... И по сей день благодарю того кто не дал нажать мне кнопку "пуск". А раненых доставили, как положено и вернулись домой ночью на трёх тысячах.
Свободный поиск
Июнь, Лошкарёвка, шесть утра. Вылетаем четвёркой на поиск караванов. Проходим Гиришк через центр (они по нам не стреляли, а мы по ним) и вперёд в пустыню. Построение как всегда - восьмёрки впереди у них на борту спецназ, мы пара двадцатьчетвёрок сзади, как привязанные прикрываем. Минут через десять проходим в пяти километрах от кишлаков и зелёнки, ведущий восьмёрок резко разворачивается влево, его ведомый за ним и моя пара тоже. Увидел облачко пыли - в сторону кишлака мчался мотоцикл и вокруг него фонтанчики разрывов - это по нему лупили бортачи восьмёрок из пулемётов, но не попадали. Вышел на боевой курс, но мне мешал стрелять ведущий восьмёрки, говорю: отверни вправо, ты у меня на боевом - они покорно уходят. И тут вижу, что на мотоцикле два пацана (правда, за спиной заднего автомат). До кишлака им всего с километр и они у меня в прицеле, остаётся нажать "пуск" и тут в голове мысль: четыре боевых вертолёта, вооружённые до "зубов", против двух мальчишек - это не война - это убийство. Поднимаю прицел выше и нажимаю на кнопку, естественно снаряды идут с перелётом, не долетают до кишлака и не причиняют вреда мотоциклистам. В эфире голос ведомого: уходим, по нам работает ДШК. Отворачиваю вправо и краем глаза вижу в зелёнке "сварку" - да, это он родимый, но поздно - трассы проходят сзади и выше,не связываемся. Пристраиваемся к восьмёркам и идём дальше,сегодня задачи у нас другие. Патрулирование пустыни ничего не дало, ну ни один караван, как назло не попался, а мне почему-то весело. По прилёту выслушал от коллег несколько "лестных" слов, про то, какой я меткий стрелок, и только мой передний Вовчик сказал: командир, а ты ведь специально промазал. Я ничего не ответил и с лёгким сердцем пошёл спать.
Это сладкое слово вывод
Этап первый
Ждали мы этой команды довольно долго. С мая 88г начали потихоньку уходить в Союз наши войска. Ушёл Джелалабадский полк, Газни (я имею ввиду эскадрилью). Но 205-ю не трогали, хотя в марте отметили годовщину пребывания, ложились спать с мыслью - может быть завтра - так уже всё надоело, но это завтра продлилось до августа. И вот первого числа командир собирает весь лётный состав и объявляет: всё уходим, штурманцам подготовить карты и проложить маршрут: Лашкаргах - Шиндант - Мары 1. А куда дальше никого не волновало - главное в Союз (но слух прошёл в забайкалье). Это уже серьёзно, стали паковать вещи (карты на Мары давно были готовы). Два дня ушли на сборы и подготовку техники к перелёту - приказали забрать всё, что можно и войдёт. В итоге подвесили первый боекомплект, и ещё немного в грузовую кабину, но и про себя не забыли (у экипажа из трёх человек набрался приличный багаж). Получился максимальный взлётный вес. По плану перелёта эшелонирование по высоте было через 300м: первый 2900, следующий 3200, дальше 3500 и опять 2900, по времени через 10 минут. А движки уже не те, что год назад - вертушки наскребали максимум три тысячи, но про это все молчали - главное домой, а там как получится. Перелёт спланирован в два этапа: 3го августа ночью до Шинданта, там отсыпаемся и 4го ночью в Мары.
Второе августа после 23.00 - борты загружены под завязку, сидим, как на иголках - ждем, когда через нас пройдёт Кандагарский полк, следом через 30 минут мы. Мой передний Вовик пошёл прощаться со 'спецурой', что-то долго нет, бортовой уже на стоянке, стережёт добро. Я в курилке около модуля - смолю одну за одной, волнуюсь, как первоклассник, странное предчувствие.
Послышался гул, наконец-то - это шестёрки Кандагарские, Вовика нет, надо идти искать, спецназа целый батальон попробуй, найди. Через час нахожу, предчувствие не обмануло, он никакой, хорошо у Кандагарских вертолётов много - они всё ещё летят. Спецура всей компашкой провожают Вовика до вертолёта, требуют хлебнуть на посошок, злюсь и пытаюсь их отогнать. Кое - как с помощью бортача устраиваю его в кабине, братаны не успокаиваются, встают на подножку, лезут целоваться (и ко мне тоже), очень злюсь, забрасываю портфель с его штурманскими причиндалами (чуть позже об этом жалею) и захлопываю фонарь. Компания переключается на меня и бортового, всем жму руки, говорю красивые слова: мол, орлы, герои до встречи в Союзе вот там и отметим. С трудом отбиваюсь и забираюсь в кабину, первым должен взлетать комэск, он уже выруливает, я за ним, запускаю двигатели, ребята отходят, садятся на пустые снарядные ящики и разливают. Добавляю газ, ручку плавно от себя, трогаюсь с места, они поднимают стаканы и поднимают вверх большой палец, в ответ машу рукой. Вот это ПРОВОДЫ!!!
Выруливаю в торец 'железки', контрольное висение, а он не висит - не хватает мощИ, взлетаю по-самолётному очень тяжело, над точкой надо набрать 3200м, с трудом доскребаю до 2600. Вовик, подлец сладко спит, а карты все у него, у меня только наколенный планшет и картограф, который не работает, вот и пожалел, что портфель забросил ему в кабину. Но процесс идёт, докладываю: 'Консул' 310-й над точкой 3200, борт порядок отход по плану, получаю добро. А какие нахрен 3200 и порядок, вижу не работает ДИСС, вдобавок к пьяному штурману у меня теперь нет угла сноса и путевой скорости, ветерок на высоте приличный, боковой. Анализирую: что плохо ясно, что хорошо - двигатели работают, курсовая тоже, работает АРК, данные приводов Фарахруда и Шинданта на наколеннм планшете, но пока бесполезные - ещё далеко. Курс до первого поворотного 290 (Фарах), 1ч 10м на скорости 180км/ч помню наизусть - ничего прорвёмся, а там глядишь и Вовик очухается. Летим 20 минут по штилевым данным, внизу темнота и вокруг ни огонька, чувствую нутром, что снос большой вправо и мы уже не на линии пути. Как бы невзначай запрашиваю у комэска: а какой у вас угол сноса? Отвечает 32 градуса путевая 160. Да думаю, попал - это на сколько ж меня утащило за двадцать минут, срочно доворачиваю, беру поправку в курс 45 градусов, но поздно - слева появилось очертание горы выше меня, в низу блеснула речка. Высота по прибору 2600м, а радиовысотомер показывает 500м, одно утешает, хребет с курсом не пересекается и тянется с востока на запад, рано или поздно кончится. Про себя матерю Вовчика и жалею, что у нас не восьмёрка здесь мне его никак не достать. Внизу начали постреливать, но не по нам, трассеры потянулись через речку, видно духи меж собой выясняли. Подействовало успокаивающе - мы не одни на этой земле, сразу вспомнил, что хребет разделяет дорогу с Лошкарёвки на Фарах и эту речку, и мы как-то здесь шерстили бородатых. Значит если поднатужиться набрать недостающие метры, перевалить через гору и мы на линии пути, тужиться и переваливать не стал, движки и так на пределе. Потихоньку скребём уже около часа, сзади ёрзает бортовой чует, что не всё ладно, но помалкивает, я тоже в объяснения не вдаюсь, так и летим молчком. Хребет сначала сравнялся по высоте, а потом ушёл вниз и растворился в темноте. Комэск доложил, что прошёл 'Пушку' (позывной Фараха), мой радиокомпас тоже устойчиво работает. А вот и счастье: зашевелился и стал оживать Вовчик, первое, что он спросил - не положил ли я ему в дорогу попить; второе - где летим. Наглец - это он должен был докладывать постоянно, где летим, я уже не злился, но ответил не очень дружелюбно, впереди левее мигал 'маяк' привода 'Пушки'. Окончательно продрав глаза он, как ни в чём небывало скомандовал: командир доверни влево десять, Фарах рассчитываю через пять минут, тут я ему всё простил и от души рассмеялся. До Шинданта доскакали галопом с попутным ветром без проблем, сели около четырёх утра, зарулили и пошли устраиваться на ночлег.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023