ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Губенко Олег Вячеславович
Реформаторство и консерватизм (1861 год - 1917 год).

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 2.78*5  Ваша оценка:
  В 1855 году скоропостижно скончался Николай I, оставив своему старшему сыну Александру две тяжелейшие и незаконченные войны - Крымскую и Кавказскую, и связанные с ними нерешенные внутренние и международные проблемы, в том числе, Польскую и Балканскую. Российское общество пребывало в ожидании законодательных перемен, и с надеждой взирало на нового царя.
  Александр II понимал необходимость проведения в Российской империи реформ, без которых невозможно было мобилизовать политический, общественный и экономический потенциал государства. Несмотря на глобальность и сложность правовых новаций, реформационный процесс мог стать для России мощным консолидирующим общество фактором, посредством которого можно было ликвидировать внешнеполитический кризис, спровоцированный политикой Англии и Франции.
  Вот лишь основные вехи правления Александра II:
  1861 год - отмена крепостного права. Более 20 млн. освобожденных крестьян обрели наделы из числа помещичьих земель, за утерю которых государство давало помещикам компенсацию. За полученные наделы крестьянам вменялось обязательство "выкупных платежей", т.е. поэтапного возврата государственных затрат (в царствование Николая II остатки долгов были прощены);
  1863 - 1864 гг. - подавление Польской смуты. Губернии Царства Польского во всём уравнялись с другими губерниями России - были введены общегосударственные судебные и правительственные учреждения, делопроизводство перешло на русский язык, произошла русификация польских школ;
  1 января 1864 года - утверждено Положение о земских учреждениях;
  21 мая 1864 года - окончание Кавказской войны;
  20 ноября 1864 года - утверждён Судебный Устав. Начало судебной реформы;
  1864 - 1881 гг. - покорение Средней Азии;
  1870 год - утверждено Городское положение, по которому произошло разделение полномочий между органами уездного и городского управления;
  1874 год - устанавливается всесословная воинская повинность, происходит реформирование армии;
  1877 - 1878 гг. - война за освобождение балканских славян от турок (1, с.181-212).
  Александром II было положено начало правовой унификации, которая, по сути своей, призвана была размыть сословную структуру российского общества, сделать все его слои подчиненными единым правовым нормам.
  В процесс реформирования неминуемо было вовлечено и российское казачество. Ещё в начале царствования Александра II военным министром Д. А. Милютиным был подготовлен документ под названием "Общая программа главных оснований в войсковых поселениях". В нём излагалась программа, практически ликвидирующая казачество, как обособленное военное сословие, в частности:
  1. планировалось заменить всеобщую службу казаков службою добровольцев из числа их;
  2. определялась система свободного входа в казачье сословие и выхода из него;
  3. вводилось понятие личной поземельной собственности;
  4. высказывалось пожелание о разграничении военной власти от гражданской, судебной от административной, а также о необходимости внести имперское право в судопроизводство и судоустройство (2, с. 286; 3, с. 301-302).
   Благодаря вмешательству начальника штаба Донского казачьего войска князя А.М.Дондукова-Корсакова этот проект не смог найти поддержки у императора. В своей записке на имя Д. А. Милютина Дондуков-Корсаков писал о необходимости сохранения трёх "основных началах казачества" - поземельного начала, замкнутости войска, а так же выборного начала и особенного порядка самоуправления (4, с.181).
  Ряд государственных деятелей Российской империи того периода осознавали неминуемое наступление общегражданских правовых норм на традиционные основы казачьей жизни, и поэтому не могли приветствовать возможного в недалеком будущем исчезновения казачества, как уникальной военной силы.
   Учитывая это, Александр II постарался убедить казаков в незыблемости казачьих жизненных устоев. В августе 1856 года его старший сын цесаревич Николай (с 1827 года наследник престола назначался Войсковым атаманом всех казачьих войск) на Кругу Войска Донского от имени отца подтвердил все старинные права и привилегии казаков (2, с. 287). Тем не менее, вопрос о месте казачества в социально-хозяйственной и военной системе Российской империи в условиях реформирования долго оставался открытым.
  19 ноября 1860 года по инициативе императорского наместника на Кавказе князя Барятинского Черноморское и Кавказское линейное казачьи войска были преобразованы в Кубанское и Терское с центрами в Екатеринодаре и Владикавказе. Наказным атаманом Терского казачьего войска был определен генерал-майор Х.Е.Попандопуло, который начал административное и хозяйственное устройство Терской области (5, с. 191-194).
  28 марта 1863 года император Александр II назначил начальником Терской области генерал-лейтенанта М. Т. Лорис-Меликова, которому предстояло решить ряд важных задач, связанных, в первую очередь, с проведением в жизнь общегосударственных реформ, затрагивающих как интересы казачьего, так и не казачьего населения, проживающего на данной территории (6, с.162).
  Отношение казаков к правовым нововведениям, которые в той, или иной степени касались и вопросов казачьей жизни, было неоднозначным.
  С одобрением восприняли в 1856 году казаки Кавказского линейного казачьего войска сокращение срока службы с 30-ти до 25-ти лет, из них 22 года - полевой, и три - внутренней службы (7, с. 118). В 1863 году казакам Войска Донского был определён общий срок службы 22 года, из них 15 лет - полевой, и 7 - внутренней службы. Это правило нашло своё применение в Терском казачьем войске в 1870 году. В 1874 году было принято "Положение о военной службе казаков Донского войска", а в 1875 году утвержден "Особый Устав о воинской повинности Донского войска". Подобные положения были приняты позднее и для других казачьих войск, в том числе и для Терского казачьего войска в 1882 году.
  По новому правилу казак начинал службу с 18-ти лет и три года находился в "приготовительном" разряде, затем четыре года нёс строевую службу. С 25-ти до 33-х лет казак находился на "льготе", т.е. жил дома, но проходил лагерные сборы, а после этого, до 38-ми лет, пребывал в запасе (8, с. 184-186).
  В "Особом Уставе о воинской повинности Донского войска" законодательно закреплялись за казачьим обществом обязательства социального призрения. Так, в соответствии с главой 4 Устава, казаку, получившему увечья во время учебных сборов, полагалась ежемесячная пенсия от войска в сумме 3-х рублей, а если же увечье привело к полной утрате дееспособности, на содержание казака выделялось 6 рублей. Кроме этого, призрению подлежали семьи казаков, призванных в военное время на действительную службу, а так же семьи убитых, без вести пропавших и умерших от ран. При этом оговаривалось, что "тем обществам, которые не в состоянии будут своими средствами обеспечить нуждающиеся семейства, выдаётся необходимое пособие от казны" (9, с. 72-73).
  С 1870 года в Терском казачьем войске отменялась поголовная служба, и на военное поприще выставлялось только необходимое количество казаков. Пять бригад (не считая конно-артиллерийской батареи и эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя), которые комплектовались терцами ранее, теперь были преобразованы в пять полков. С неслужилого разряда казаков стал взиматься налог в войсковую казну (7, с. 118). Наказной атаман имел право по своему усмотрению отпускать казака на льготу раньше выслуги (10, с. 128). Обстоятельствами для освобождения от наряда на службу являлись как общественные факторы (при нахождении полка на службе больше трёх лет, при пожарном разорении станицы), так и семейные (когда в случае смерти жены оставались маленькие дети, при пожарном разорении домовладения и в случае одновременной очереди на службу нескольких казаков в семье) (11, с. 349).
  С 1875 года было отменено положение, разрешающее родственникам меняться очередями на службу или нанимать кого-либо вместо себя. Воинской повинности подлежало всё казачье население Российской империи, кроме священнослужителей (11, с.350).
   Кроме обязанности снаряжаться на военную службу за свой счёт, в пореформенный период у казаков Терека сохранялись и все те повинности, что возлагались на них ранее: почтовая, подводная, паромная, и другие. Казаки не платили подушную подать, но вносили земский и мирской налоги - 93 копейки на одно хозяйство в год (12, с.123).
  С 1870 года были произведены изменения в гражданском устройстве Терской области - появилось губернское правление, в состав области вошли как земли терских казаков, так и земли горских округов. Начальник области отныне являлся одновременно и наказным атаманом Терского казачьего войска (7, с. 119).
  Реформирование внутренней казачьей жизни проводилось с учётом старых традиций самоуправления, в основе которых лежали нормы обычного права, но и, в то же время, станичное управление было регламентировано с учетом общегосударственных правил организации сельской общины.
  В 1870 году было принято "Положение об общественном управлении в казачьих войсках". Правительство, таким образом, уравняло систему управления в казачьих станицах по всей России без учёта исторических и региональных особенностей. Распорядительную и исполнительную власть в станице осуществляли станичный сход, атаман, правление и станичный суд. Полномочия этих органов были сопоставимы с полномочиями существующих органов управления сельской общины в других регионах России (13, с. 90-91). В этот период станичные общества наделялись правами юридического лица, что давало им возможность получать ссуды из войскового капитала. Казачья община имела всю полноту власти по вопросам внутрихозяйственного устройства. Она устанавливала систему полеводства, время сельскохозяйственных работ, порядок пользования пастбищами, лесами и другими угодьями (12, с. 123).
  По Положению 1870 года значительно расширялись права станичных атаманов. Они самостоятельно формировали станичный бюджет, и с этой целью могли устанавливать новые налоги и увеличивать старые, без утверждения изменений в законодательном порядке. К прямым обязанностям станичных атаманов относились вопросы благоустройства, а так же задержание бродяг, преследование преступников и распоряжение при чрезвычайных ситуациях (14, с. 28-29).
  Начальником Терской области М. Т. Лорис-Меликовым были предприняты меры по развитию на вверенной ему территории промышленного производства. В период с 1863 по 1875 год здесь открылось более 200 предприятий, на которых трудилось около 4000 рабочих. Предприятия производили продукции на 1 млн. 300 тыс. рублей в год (6, с.164), однако преобладающей сферой производства по-прежнему оставалось сельское хозяйство.
  В 1869 году было утверждено "Положение о поземельном устройстве в казачьих войсках", в котором законодательно закреплялось право общинного землевладения. По этому Положению казаки не получали права собственности на землю, что способствовало сохранению системы круговой поруки, а значит, и сохранению казачьей общины. В то же время, терцы получили возможность распоряжаться своим наделом по собственному усмотрению, в том числе, и сдавать в аренду.
  Все войсковые земли разделялись на три категории: на отвод станицам, на офицерские и чиновничьи наделы, и на земли войскового запаса. При этом станичные земли оставались в общественной собственности, а офицерские наделы являлись частной собственностью с правом продажи их в посторонние руки (10, с. 161).
  По "Положению о поземельном устройстве в казачьих войсках" земельный пай в размере 30-ти десятин выделялся казаку, достигшему 17-ти лет и обязанному отбывать воинскую повинность, но в разных станицах средний душевой надел не был одинаковым и значительно отличался друг от друга по площади. Так в станице Архонской средний пай равнялся 8,2 десятины, а в станице Щедринской 44 десятины (10, с. 163). Не смотря на правовую регламентацию, при распределении земель действовали и нормы обычного права, особенно в тех случаях, когда казачья община брала на себя социальные функции. Так в станицах Бороздиновской и Дубовской нарезался пай на каждого родившегося мальчика, во всех станицах полпая давали вдовам, а кое-где выделяли участки сиротам и семьям, в которых было много девочек. Продолжала действовать и такая известная в старину форма землевладения, как вольная заимка. Самостоятельно окультуренные казачьими семьями участки земли не подлежали юридическому оформлению, но могли передаваться по наследству и продаваться внутри общины (13, с. 89-90).
  Нередко казаки, не имея возможности обрабатывать землю самостоятельно, сдавали её в аренду. При этом казачья община осуществляла функции надзора за правильным использованием казаком полученных денежных средств. Если деньги были истрачены не по назначению, станичное правление "за неисправный выход на службу" подвергало таких казаков наказанию, и, как правило, отдавало их в работники к зажиточным казакам или иногородним (10, с. 168).
  В связи со значительным сокращением срока службы, казаки получили широкие возможности для развития зернового хозяйства, но по-прежнему земледелие в терских станицах развивалось крайне медленно. Внедрение агротехнических новаций, призванных значительно повысить рентабельность казачьего хозяйства, встречало сопротивление со стороны казаков. Попытавшись обособиться в рамках замкнутой общины, терцы воспринимали всё приходящее извне в качестве угрозы существования их особости и обособленности от всего остального мира, не похожего, как считали казаки, на их мир, и враждебный ему. Так, ссылаясь на традиции прошлого, в некоторых станицах Терского войска по-старинке продолжали использовать тяжелый малороссийский плуг, в который запрягали 5 пар волов, отказываясь применять усовершенствованный и более лёгкий самарский плуг (10, с.181).
  Мирное хозяйствование благоприятно сказывалось на благосостоянии казачьих семей и, как следствие этому, в станицах с 1878 по 1914 год численность населения за счёт естественного прироста увеличилась вдвое (10, с. 128-129).
  Офицерские и чиновничьи земли выделялись вместо существовавшей прежде денежной пенсии, выделяемой при выходе в отставку. К 1889 году частнособственническая земля в Терском казачьем войске составляла 119 673 десятины (из общего количества 1 939 344 десятин войсковой земли) (10, с. 162). К концу XIX века такой земли насчитывалось уже 135 000 десятин, но в большинстве своём она не обрабатывалась новыми землевладельцами, а сдавалась в аренду (13, с. 89-90).
  С настороженностью и даже ропотом встретили казаки некоторые другие новации, которые вплотную затрагивали их интересы и, в первую очередь, земельные и имущественные. При отмене крепостного права в 1861 году только на территории Земли Войска Донского получили свободу около 300 тысяч крестьян, бывших до этого в собственности донских помещиков, с выделением им наделов из расчета 4 десятины на душу (2, с. 291). В 1869 году вышел закон, по которому крестьянам из других регионов России было разрешено приобретать собственность на казачьих землях. Таким образом, количество так называемых иногородних только на территории Терского казачьего войска увеличилось с 4 978 человек в 1860 году до 46 360 оседлых и 57 597 не имеющих оседлости человек в 1897 году (10, с. 268). К 1914 году количество переселенцев составило 521 240 человек (12, с.123).
  Ещё одним нововведением, не прижившимся в казачьей среде, явилось земство. В 1876 году эта форма территориального управления была введена на Дону, но казаки настаивали на замене земских представительных учреждений традиционными войсковыми Кругами. Круги восстановлены не были, но земства упразднены постановлением Государственного Совета 4 марта 1882 года (11, с.337-338).
  В 1866 году не состоящие в служилом разряде казаки получили право выписываться из станичных обществ и проживать в любой части Российской империи. Тем же указом разрешалось станичным обществам принимать по необходимости в свою среду приписных казаков (4, с. 209-210). С 1870 года право участвовать в станичных сходах давалось и иногородним, но только по вопросам, которые их непосредственно касались (13, с. 90-91).
  С одной стороны, правительство пыталось расширить права податного сословия и дать определенную свободу миграционным процессам, без которых невозможно было строить планы на успешное развитие промышленных отраслей экономики, но с другой стороны старалось создать более замкнутую систему казачьей жизни, как гарантии сохранения дешевой военной силы, обладающей устоявшейся воинской традицией.
  В начале царствования Александра II были основаны 13 станиц Терского казачьего войска - Петропавловская, Горячеисточненская, (1857 г.), Сунженская, Грозненская, Карабулакская, Тарская (1859 г.), Фельдмаршальская, Барятинская, Ильинская, Кохановская (1860 г.), Лысогорская, Воронцово-Дашковская, Нестеровская (1861 г.), большинство из которых располагалось по Сунженской линии (15, с. 384-388).
  Переселенческая политика в отношении казаков на Кавказе, характерная в предыдущий период, практически закончилась. Последнее большое пополнение Кубанского и Терского казачьих войск производилось в мае 1862 года. На Кавказ было переселено 1200 семей донских казаков, 2000 семей государственных крестьян и 600 человек отставных солдат (16, с. 180). В этот период определились основные культурно-этнические группы терских казаков: кизляро-гребенская (старейшая), хопёрско-волжско-моздокская (потомки донских казаков), малороссийская, осетинская и крестьянско-солдатская. Сунженская группа в этот период только начала формироваться, и в данном случае казаков передовой линии объединяла не родственность происхождения, но общность совместного освоения новой территории и нелегкой службы в непосредственном соприкосновении с непокорным противником.
  Окончание Кавказской войны и начало пореформенного периода привели к серьёзному духовному перелому в казачьей среде на Тереке, особенно в станицах с традиционно старообрядческим населением. Переход от состояния тотальной милитаризованности казачьей жизни к состоянию, связанному с возможностью и необходимостью заниматься мирным трудом, нередко ассоциировался у казаков с концом света вообще (13, с.145).
  В 60-х годах XIX века произошло присоединение церквей Кавказской линии к Кавказской епархии, общее количество православных приходов достигло 400. Приоритетными для духовенства епархии оставались вопросы миссионерской деятельности и просвещения. В 1866 году значительно окрепли в финансовом отношении духовно-учебные заведения - им было назначено пособие из государственного казначейства (17, с. 136-137).
  В 1875 году трудами преосвященного Германа было собрано 30 тыс. рублей, необходимых для открытия епархиального женского училища. Уже в первый год в двух классах училища обучалось 48 девочек. На учреждение стипендий для сирот духовного звания преосвященный Герман пожертвовал 2500 рублей (17, с. 140). Примечательно, что в этот период церковь заняла очень активную позицию в вопросах организации социально-значимых мероприятий. Священники собирали средства, которые направлялись для Мариинского попечительства, для призрения слепых, для сирот и попечителей, для бедных духовного звания, для лечения душевнобольных, для слепых, глухих, для семей убитых и умерших от ран в войнах, для обществ попечения о больных и раненых (13, с. 181).
  К 1875 году в Кавказской епархии насчитывалось уже 425 церквей, из них в Терской области - 77. Значительно повысился образовательный уровень духовенства - из 535 священников уже 450 имели богословское образование, окончив полный курс семинарии (17, с. 141).
  Казаки-старообрядцы, как и в предыдущий период, осуществляли обучение детей самостоятельно, при этом следует учесть, что грамотных казаков среди них было намного больше, чем в станицах с православным населением. Центрами обучения являлись скиты и старообрядческие церковно-приходские школы. Например, в станице Новогладковской в 70-х годах XIX века детей учили грамоте 4 домашних учителя (13, с. 156).
  Не смотря на негласное сопротивление со стороны казачьей патриархально-консервативной среды, в период реформ Александра II правительством были сделаны первые серьёзные попытки по привнесению в социальную сферу казачьей жизни элементов государственного регулирования. Так в начале 60-х годов XIX века М. Т. Лорис-Меликовым во всех крупных населенных пунктах Терской области было открыто несколько десятков училищ низшего разряда и элементарных школ. Численность учащихся к 1875 году достигла 4000 человек, из них половина принадлежала к казачьему сословию, учебных заведений насчитывалось более 300. В этот период было положено начало женскому образованию. В связи с развитием образовательной системы появилась необходимость в учреждении должности инспектора народных училищ (6, с. 163).
  Следует учесть, что основная нагрузка по содержанию станичных школ ложилась на плечи казачьего общества и все школьные расходы покрывались из общественных станичных касс и, в связи с этим, уровень образовательного процесса в разных учебных заведениях Терской области не был одинаковым. Общее состояние грамотности среди казачьего населения в 1878 году составило 9,03% от общего количества, грамотных женщин было ещё меньше и насчитывалось 1,1% (10, с. 136-137).
  Воспитательная функция школ в этот период была незначительной, и семья продолжала играть основную роль в процессе формирования личности, как элемента сугубо общественного, являющегося, в первую очередь, составной частью воинской корпорации. Теперешнее отсутствие непосредственной военной опасности, которой подвергались терские казаки во время Кавказской войны, не повлияло на уровень военной подготовки казачьей молодежи и, как следствие этого, высокие боевые качества терских полков оставались очень высокими.
  Казачье общество по-прежнему брало на себя функции регулирования и формирования основных принципов построения станичного микросоциума, основанного на сложившихся за века напряженной приграничной жизни стереотипах поведения и мышления. Нормы обычного права нередко главенствовали в оценке казаками тех или иных проявлений частной и общественной жизни.
  Правительство Александра II учитывало этот фактор и, модернизируя российское общество и нивелируя сословные границы, очень осторожно подходило к реформированию внутристаничного управления, принимая законодательные акты относительно казачьего общественного устройства с учетом исторически сложившихся традиций.
  Трагическая гибель Александра II, случившаяся 1 марта 1881 года, не остановила процесс реформирования российской жизни. Консерватизм, свойственный политике Александра III, не был проявлением отказа от начинаний отца и возврата к правовым нормам дореформенного периода, но явился здоровой реакцией государственного организма на реакционные проявления деструктивных элементов российского общества.
  Создание строго централизованной системы государственного управления в соответствии с незыблемыми принципами самодержавности, и повсеместная поддержка мощного консолидирующего общество института в лице Русской православной церкви, явились приоритетными государственными задачами, за решение которых взялся Александр III.
  Вскоре после восшествия на престол императором были введены некоторые ограничения в земское и городское управление. Большое значение уделялось преобразованию народной жизни, в частности, для крестьян были понижены выкупные платежи, начала действовать переселенческая программа по освоению Сибири и Дальнего Востока, предприняты меры по снижению пьянства. Об усилении позиций Русской православной церкви говорит тот факт, что при императоре Александре III был начат отпуск сумм из государственной казны на содержание священства, в свою очередь духовенству поручалось проведение мероприятий по организации начального образования.
  Церковно-приходские школы в пореформенный период находились в крайне тяжелом положении в связи с бурным развитием системы светского образования. Количество этих школ сократилось с 1865 по 1881 год в пять раз. С целью "утверждения в народе православного учения веры и нравственности", Александром III 13 июня 1884 года были утверждены "Правила о церковноприходских школах", в соответствии с которыми данная образовательная система начала получать финансирование не только из церковных и благотворительных средств, но и из государственной казны. С 1884 по 1894 год количество церковноприходских школ увеличилось с 4000 до 31000, общее количество учащихся составило более 1 млн. человек. К 1900 году число школ церковного ведомства и Министерства народного просвещения стало равным (1, с. 218-220; 13, с. 182).
  Ещё одним популярным решением для представителей податных сословий явилась отмена подушной подати. Правительство пошло на это, не смотря на то, что данный налог приносил государству 60 млн. рублей в год. Уровень благосостояния народа значительно повысился за время правления Александра III, и об этом свидетельствует увеличение вкладов в государственные сберегательные кассы - 10 млн. рублей в 1881 году и 330 млн. рублей в 1894 году (1, с. 222).
  К началу царствования Александра III казачье население Терской области составляло 130 тыс. человек обоего пола. Из терцев комплектовалось 15 конных четырехсотенных полков, две конно-артиллерийские батареи по шесть орудий и один Лейб-Гвардии Кавказский Терский казачий эскадрон Собственного Его Императорского Величества конвоя (7, с. 119).
  В 1882 году было учреждено новое положение о военной службе Терского казачьего войска, по которому в мирное время войско выставляло 4 полка, а в военное время - 12. Сунженско-Владикавказский, Кизляро-Гребенской, Горско-Моздокский и Волгский полки разделялись на три полка каждый с одинаковым названием, но с прибавлением номера очереди. В мирное время на службе находились полки -- 1-ые, а на льготе -- 2-е и 3-ие (16, с. 183).
  В 1886 году была основана станица Савельевская - семидесятая и последняя станица Терского казачьего войска (15, с. 384). С 1 июля 1888 года Терская область была разделена на три казачьих отдела: Пятигорский, Кизлярский и Сунженский, и четыре национальных округа - Владикавказский, Хасав-Юртовский, Нальчикский и Грозненский.
  Начальник области являлся наказным атаманом Терского казачьего войска, пользовался правами начальника дивизии с непосредственным подчинением ему войскового штаба, а по гражданскому управлению ему принадлежали полномочия губернатора. Административное, полицейское и военное управление областью передавалось в ведение войскового наказного атамана Кавказских казачьих войск и командующего войсками Кавказского военного округа. Управление отделами в военном и административно-полицейском управлении возлагалось на атаманов отделов, в округах - на начальников округов. Все они подчинялись областному правлению, заменившему собой упраздненное войсковое (10, с. 125).
  Начальнику области присваивались особые права в отношении местной охранной стражи, городского населения и лиц казачьего сословия. При нём состояла канцелярия и два помощника, из которых старший отвечал за военное обучение казаков служилого состава, а младший выполнял обязанности вице-губернатора. При наказном атамане Терского казачьего войска существовал войсковой штаб, который руководил службой казаков. На атаманов отделов и начальников округов возлагался надзор за деятельностью общественных управлений, располагающихся на данной территории поселений (7, с. 120).
  В 1891 году было конкретизировано положение об общественном управлении казачьих станиц. В станичном (хуторском) сходе могли принимать участие только выборные казаки (один казак от десяти дворов). Структуры управления станицей и хутором попадали под жесткий контроль вышестоящего командования, которое вправе было отменить их любое решение, вплоть до смещения должностных лиц. Станичное правление обязано было вести следующие книги: метрические, приговоров станичного сбора и станичного суда, о приходе и расходе станичных сумм, сделок и договоров, взысканий, налагаемых станичным атаманом, его приказаний, списки казаков, имеющих знаки отличия и право на пай, штрафной журнал, ведомости поземельных угодий и др. Эти документы подлежали периодической проверке вышестоящими органами власти (18, с. 6-12).
  Должностные лица станичного правления, а так же учителя станичных школ, получали жалование, выделяемое из станичных сумм, и в разных станицах оно было не одинаково. Так в 1903 году на жалование членам правления и наемным служащим в станице Терской было выделено 1 566 рублей, а в станице Фельдмаршальской - 1 020 рублей (10, с. 131).
  К началу царствования Николая II были законодательно закреплены основные принципы взаимоотношений государства с казачьими обществами, которые практически без изменений просуществовали до 1917 года. С одной стороны, государство гарантировало казакам сохранение замкнутого традиционализма казачьей общины, с другой стороны, требовало полной отчетности обо всех процессах, внутри этой общины происходящих. Данные отношения подразумевали и взаимные обязательства: казаки готовы были служить и служили в составе Вооруженных Сил Российской империи, а правительство наделяло их определенными имущественными, налоговыми и социальными льготами.
  В 1904 году готовилась очередная кардинальная реформа казачьей жизни, положения которой были схожи с положениями проекта, предлагаемого сорок лет назад военным министром Д.А.Милютиным, но в связи с начавшейся русско-японской войной, а затем с разразившимися революционными беспорядками 1905-1907 годов, идея реформирования была отклонена (4, с. 210-211).
  За более чем трехсотлетний период государством в отношении казачества была отработана своеобразная система, в соответствии с которой казакам давалась возможность зарабатывать средства, необходимые для снаряжения на службу, путём использования ресурсов, завоеванных и освоенных казачьими войсками ранее и юридически закрепленных за ними государством. При этом казачьим обществам давалось право и в использовании аккумулируемых ими средств для решения тех или иных вопросов социального характера в дополнение к тем социальным программам, которые на общегосударственном уровне реализовывались.
  Российская империя в эпоху царствования Николая II бурными темпами развивалась не только в сфере промышленного производства, но и опережала ведущие страны мира по развитию социальной сферы и по темпам повышения уровня жизни. Вот лишь некоторые цифры, характеризующие общественно-экономические процессы, происходящие в российском обществе в начале XX века:
  ґ законом 1896 года в стране была введена золотая валюта, и обмен кредитных билетов на золотую монету не был прекращен даже в период Первой мировой войны;
  ґ профицит государственного бюджета в период с 1904 по 1914 год составил 2,4 миллиардов рублей;
  ґ понижены железнодорожные тарифы, отменены выкупные платежи за землю и некоторые налоги;
  ґ в 1914 году сумма вкладов в Государственной Сберегательной кассе составляла 2,236 миллиардов рублей (увеличение более чем в 6 раз по сравнению с 1894 годом);
  ґ Государственный крестьянский банк предоставлял долгосрочные кредиты на покупку земли, доходившие до 90% от её стоимости (под 4,5%, включая погашение), благодаря чему до 80% пахотной земли в 1914 году оказалось в руках крестьян;
  ґ Государственный крестьянский банк выдал крестьянам в 1901 году ссуд на 222 млн. рублей, а в 1912 году - на 1,168 миллиарда рублей;
  ґ в 1912 году на промышленных предприятиях введено социальное страхование (19, с. 174-182).
  Для правительства Николая II вопрос развития образования был одним из приоритетных вопросов социального блока, и если в Государственном бюджете Российской империи на нужды Министерства народного образования в 1900 году отпускалось 30,1 млн. рублей (2,1%), то в Государственном бюджете 1913 года было предусмотрено расходов на эту статью 143,1 млн. рублей (14,6%) (20, с. 155). Кроме того, финансирование образования из иных источников возросло с 70 млн. рублей в 1894 году до 300 млн. рублей в 1914 году. Благодаря мощным финансовым вливаниям с 1908 года ежегодно открывалось 10 тыс. школ, и в 1913 году их число превысило 130 тыс. (19, с.179).
  Государственное начальное образование финансировалось, как правило, местными земствами, сельскими обществами и частными лицами. К нему относились сельские училища с трехлетним и пятилетним курсом обучения, церковно-приходские школы со схожей программой обучения и городские училища с шестилетним курсом обучения.
  В системе среднего образования центральное место занимали классические гимназии с восьмилетним (для мужчин) и шестилетним (для женщин) курсом обучения. Прогимназии имели облегченную программу обучения и были четырехлетними и шестилетними. Реальные училища были рассчитаны на подготовку к получению технического образования с семилетним курсом обучения.
  К концу 1914 года охват школой детей в возрасте от 8 до 11 лет составлял в Российской империи 30,1%. В системе среднего образования в 1913 году обучалось 243 853 юноши и 323 577 девушек, и эта цифра свидетельствует о том, что женскому образованию уделялось большое внимание (20, с. 326-331).
  Высшее образование Российской империи было представлено государственными учебными заведениями в количестве 63-х, а так же общественными и частными в количестве 54-х (20, с. 346-347).
  Число образовательных учреждений всех уровней неуклонно возрастало, но к 1917 году так и не был до конца решен вопрос о восполнении всех требуемых специалистов в различных сферах деятельности. Из "Всеподданнейшего доклада Министра народного просвещения" графа П.Н.Игнатьева от 13 июня 1916 года видно, что особенно остро в Российской империи стоял вопрос о медицинских и педагогических кадрах. На тот период требовалось дополнительно не менее 12 800 врачей и 5 000 ветеринаров, для подготовки которых необходимо было открыть, по крайней мере, 10 новых медицинских школ. Потребность в педагогах, имеющих высшее образование, была очень высокой, так как в некоторых регионах страны некомплект превышал 40% общего числа преподавателей (20, с. 351).
  Благотворительность в Российской империи на рубеже XIX-XX веков приобрела широкий размах и самобытные формы. Действующее законодательство по общественному призрению было устаревшим и не определяло категории лиц, нуждающихся в помощи, а так же не имело как такового определения общественного призрения. В связи с этим города, земства, ведомства и сословные общества сами избирали формы помощи нуждающимся, исходя из местных условий.
  Министерство внутренних дел осуществляло высшее заведывание делом общественного призрения, и половина благотворительных заведений находились в прямом ведении этого министерства. Помимо МВД, широкая помощь бедным осуществлялась через Ведомство учреждений Императрицы Марии, Российское общество Красного Креста, Попечительство о трудовой помощи, Императорское человеколюбивое общество, а так же городские и земские учреждения, приказы общественного призрения, церковно-приходские попечительства и сословные общества. Таким образом, в дореволюционный период до 75% финансирования системы общественного призрения исходило из средств частной благотворительности (20, с. 381).
  Число благотворительных учреждений в 1902 году равнялось 11 040. Этими учреждениями было получено доходов из различных источников на сумму 50 561 592 рубля, которые наплавлялись, в основном, на содержание воспитательных и сиротских домов, детских приютов, профессиональных школ, дешевых и бесплатных квартир, лечебных заведений, домов трудолюбия, ночлежных домов и т.д. (20, с. 382-387).
  Отражение этих процессов наблюдалось и на территории Терской области.
  По сравнению с 1881 годом казачье население области увеличилось к 1894 году на 70 тыс. человек и составило 200 тыс. человек обоего пола (7, с. 120). В 1899 году был учрежден еще один отдел - Моздокский (за счет сокращения станиц в Пятигорском), а в 1905 году окончательно утверждено разделение Терской области на четыре отдела - Пятигорский, Моздокский, Сунженский, Кизлярский и на шесть округов - Владикавказский, Назрановский, Хасав-Юртовский, Нальчикский, Грозненский и Веденский (10, с. 125-126).
  В этот период Терское казачье войско представляло собой практически самодостаточную в финансово-экономическом плане структуру, способную решать ряд вопросов, связанных с регулированием внутренних общественно-социальных проблем. В то же время, самостоятельность войска и станичных обществ была ограничена контролирующими функциями органов государственной власти, и все статьи войсковых расходов необходимо было утверждать в Военном министерстве.
  Общая сумма войсковых капиталов составляла в 1910 году 3 339 619 рублей 61 копейку, и складывалась она из следующих поступлений:
  ґ денежное вознаграждение из Государственного Казначейства за отошедшие в казну питейные и торговые сборы - 334 296 рублей;
  ґ аренда войскового запаса земли - 43 720 рублей 50 копеек;
  ґ эксплуатация леса - 27 628 рублей 52 копейки;
  ґ пошлина за отдачу в аренду месторождений нефти - 2 069 646 рублей 31 копейка;
  ґ банковские проценты на войсковые капиталы - 573 960 рублей 28 копеек;
  ґ денежные сборы с неслужащих казаков - 234 рубля 95 копеек;
  ґ прочих поступлений - 290 133 рубля 05 копеек.
  При этом фактические поступления превысили ожидаемые поступления, занесенные в смету, утвержденную Военным Советом, на 180 676 рублей.
  Расходов в 1910 году было произведено на сумму 1 837 408 рублей 17 копеек, из них потрачено:
  ґ на военные нужды - 312 235 рублей 63 копейки;
  ґ на содержание областных и войсковых учреждений - 106 398 рублей 99 копеек;
  ґ на содержание других гражданских учреждений - 205 425 рублей 09 копеек;
  ґ на учебную часть - 181 864 рубля 11 копеек;
  ґ на медицинскую часть - 125 052 рубля 42 копейки;
  ґ на строительные надобности - 141 386 рублей 63 копейки;
  ґ на ремонт и наём зданий - 29 610 рублей 80 копеек;
  ґ на хозяйственно-операционные расходы - 24 108 рублей 22 копейки;
  ґ в пособие казне - 216 255 рублей 20 копеек;
  ґ на выдачу ссуд, пенсий и пособий - 466 687 рублей 93 копейки;
  ґ прочих расходов - 78 533 рубля 18 копеек.
  Превышение войсковых доходов над расходами происходило практически за весь период царствования Николая II. В 1901 году войсковой капитал составлял 2 761 237 рублей, в 1911 году он уже достиг 12 555 091 рубля (15, с. 322-323). Терское казачье войско было одним из самых богатых казачьих войск Российской империи, и по общей сумме войскового капитала уступало только Кубанскому казачьему войску (15, с.382-383).
  Из войсковых капиталов периодически выделялись суммы для поддержки казаков, занимающихся сельским хозяйством. Для развития коневодства учреждались ежегодные премии за лучшие экземпляры и лучшее содержание приплода. В 1910 году 11-ти станицам было выделено 170 000 рублей для развития виноградарства и виноделия. Из войскового лесничества ежегодно бесплатно производился отпуск леса на нужды станичным обществам, а именно: на постройку хлебных магазинов, школ, мостов, станичных правлений, а так же казакам, пострадавшим при пожаре (15, с. 302, 306, 322).
  В 1898 году для того, что бы пополнить войсковой земельный фонд, уменьшающийся в связи с приростом населения и перераспределением земель между станицами, Военный Совет предоставил Терскому казачьему войску кредит в 1 млн. рублей на покупку частнособственнической земли. Кроме этого, с 1907 года разрешалось Областному правлению предоставлять кредиты до 200 тыс. рублей казачьим обществам для покупки земли у частных владельцев. С 1913 года эта сумма была увеличена до 500 тыс. рублей, но острота земельного "голода" так и не была снята (10, с. 166-167).
  Кроме войсковых капиталов немаловажную роль в устройстве казачьей жизни играли станичные доходы. Общая сумма станичных доходов в 1910 году составила 1 101 022 рубля, которые поступили:
  ґ от аренды общественной земли - 696 586 рублей;
  ґ от найма общественных зданий - 2 316 рублей;
  ґ от рыбного откупа - 2 348 рублей;
  ґ сбор за пастьбу скота - 9 733 рубля;
  ґ от находящихся на станичных землях заводов - 13 113 рублей;
  ґ с базаров и ярмарок - 26 149 рублей;
  ґ посаженная плата и другие сборы с иногородних - 34 159 рублей;
  ґ прочих доходов - 316 618 рублей.
  Расходы станичных обществ Терского казачьего войска в 1910 году составили 1 090 363 рубля. Средства были направлены:
  ґ на уплату казенных сборов - 6 718 рублей;
  ґ на содержание должностных лиц - 29 511 рублей;
  ґ на канцелярию и библиотеку - 20 250 рублей;
  ґ на содержание духовенства и церквей - 49 324 рубля;
  ґ на содержание школ - 199 896 рублей;
  ґ на земские тройки - 39 070 рублей;
  ґ на прочие расходы - 645 594 рубля (15, с. 368).
  Кроме общественных станичных капиталов существовали ещё и суммы специального назначения, социальная составляющая которых очевидна: мобилизационный, продовольственный и сиротский капиталы.
  Мобилизационные суммы были необходимы для снаряжения на службу беднейших казаков и формировались путем отчисления на эти нужды 10% от всех станичных доходов. С 1900 года станичные отчисления были прекращены в связи с тем, что этот капитал достиг размеров, необходимых для обеспечения всех строевых и резервных частей.
  В помощь на покупку строевого коня казак получал из войскового капитала сторублевое пособие. Казак, сдавший экзамен на получение офицерского чина, но не проходивший обучение в военном училище, получал из войскового капитала пособие на обмундирование в сумме 300 рублей, и на приобретение коня с седлом 200 рублей.
  Продовольственный капитал и натуральные хлебные запасы существовали в каждой станице и имели своим назначением обеспечение казаков в случае неурожая. Из этих же фондов выделялись ссуды, а так же пособия деньгами и зерном на продовольственные нужды и на посевные работы.
  Сиротские капиталы принадлежали малолетним сиротам, состоящим в опеке, и частью хранились в кредитных учреждениях, а частью отдавались в ссуду станичникам для приращения процентов (15, с. 314, 344).
  Из перечня расходных сумм станичных средств видно, что вопросам образования в казачьей среде уделялось приоритетное значение. По переписи населения Российской империи 1897 года было обнаружено грамотного населения всего лишь 21% от общего количества (20, с. 342). Казачьи войска по уровню грамотности значительно выделялись среди остальных регионов страны. Так в Оренбургском войске грамотных насчитывалось 57%, в Донском и Астраханском - 50%, в Сибирском - 44%, в Уральском - 41%, в Уссурийском и Терском - 37% (15, с. 326).
  Для развития грамотности среди казаков в каждой станице были открыты училища, подчиненные местной дирекции народных училищ, а так же действовали церковно-приходские школы. В отношении среднего образования дело обстояло несколько хуже. В 1910 году существовало только три учебных заведения Терского казачьего войска - войсковая учительская семинария, сельскохозяйственная школа близ станицы Прохладная и военно-ремесленная школа. Среднее и высшее образование, как гражданское, так и военное, терские казаки получали в учебных заведениях Российской империи при финансовой поддержке войскового правления. Для помощи молодым людям войскового сословия было учреждено 426 стипендий: 19 в высших, 275 в средних и 132 в профессиональных учебных заведениях. Сумма годовой стипендии была довольно высокой - от 350 до 450 рублей в год в ВУЗах, от 250 до 450 рублей в кадетских корпусах и от 150 до 300 рублей в других средних учебных заведениях.
  На нужды образования в 1911-1912 годах было потрачено из войсковых средств 254 104 рубля:
  ґ на стипендии - 59 720 рублей;
  ґ на пособие казне и в специальные средства учебных заведений - 74 384 рубля;
  ґ на содержание учителей станичных училищ - 120 000 рублей (15, с. 326-328, 370-372).
  Начальником Терской области уделялось большое внимание образовательным процессам не только в казачьих станицах, но и среди горцев, однако состояние дел здесь долгое время оставалось плачевным.
  Начальник области в своём отчете за 1904 году писал, что в национальных округах существует негативное отношение к русской школе. Слабое развитие образования не было следствием недостаточного внимания со стороны правления области, но очень часто сельские общины не могли, а часто и не хотели способствовать распространению образования в аулах. Нередко мусульманское духовенство выступало против открытия светских школ. Наиболее отсталыми в образовательном плане оставались территории Грозненского и Веденского округов. По переписи 1897 года Грозненский округ занимал последнее место в Терской области по количеству учителей - 12 человек.
   Ещё в 70-х годах XIX века чеченские общества были обложены налогом для открытия школ. За более чем 30 лет было собрано 140 тыс. рублей, но ни одной школы так и не было создано.
  На рубеже веков получило развитие светское образование в Кабарде, и в 1907 году в Нальчикском округе действовало уже 38 кабардинских учебных заведений и одно балкарское.
  Из 70-ти учебных заведений, действующих в округах в конце XIX века, 57 находились во Владикавказском округе, т.е. обучение проводилось в основном среди представителей осетинского народа (21, с. 242-243). Большой вклад в дело просвещения Осетии сделало православное духовенство.
  Ещё в 1885 году из Кавказской епархии были выделены 93 прихода Терской области и 2 монастыря - в Кизляре и в станице Государственной, и учреждена Владикавказская епархия. Окормление её было возложено на владыку Иосифа - потомка первого кошевого атамана Черноморского войска Захара Чепиги. При нем были отпечатаны первые осетинские книги, открылось несколько школ.
  С 1888 года было приложено много сил епископом Петром, сменившим владыку Иосифа на кафедре, для реорганизации Осетинской девичьей школы, которая должна была стать центром подготовки педагогических кадров для национальных школ.
  В 1894 году епископом Владимиром было открыто во Владикавказе епархиальное женское училище, количество школ в Осетии при нем утроилось. В 1895 году владыка Владимир учредил в селении Ардон Александровскую миссионерскую духовную семинарию для подготовки священников и учителей - осетин. Количество воспитанников в ней достигало 150 человек (17, с. 163-175).
  Примечательно и участие в вопросах образования и благотворительности братии Кизлярского монастыря, при котором действовала школа для мальчиков. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов монахи служили братьями милосердия в военных госпиталях, о награждении одного из них - иеромонаха Гедеона ходатайствовало перед священноначалием Главное управление Общества Красного Креста (22, с. 780).
  Интересен пример совместной церковно-казачьей благотворительности. Так в 1895 году по инициативе епископа Владикавказского Владимира был создан Строительный Комитет для обустройства колонии прокаженных в станице Александрийской. Комитет возглавил александрийский священник Михаил Жуков, и в этом же году станичники постановили отвести под лепрозорий 15 десятин земли. На строительство колонии прокаженных начали поступать средства не только с территории Терской области, но и других регионов России. Всех пожертвований поступило 15 тысяч рублей, что позволило построить целый комплекс зданий для размещения 24 больных, и уже 29 декабря 1897 года лепрозорий был освящен (23, с. 54).
  Во Владикавказе священником Александро-Невской церкви Дмитрием Беляевым в 1902 году было открыто Общество трезвости, и это движение, несмотря на существующее сейчас нелепое мнение о повсеместном пьянстве в дореволюционный период, было довольно массовым. К 1 января 1904 года в Общество вступило 817 человек (23, с. 56). С началом Первой Мировой войны движение за трезвость стало общероссийским, и осенью 1915 года начальник Терской области и Наказной атаман Терского казачьего войска генерал-лейтенант С.Н.Флейшер издал распоряжение, запрещающее продавать вино на территории области (23, с. 81).
  В этот же период церковная благотворительность была направлена на помощь раненым, поступающим с германского и турецкого фронтов. В епархии появились, кроме гражданских, монастырские лазареты во Второ-Афонском, Свято-Троицком мужских и Покровском, Георгиевском женских монастырях. Во Владикавказе был открыт епархиальный лазарет на 15 коек, во Второ-Афонском - на 10 коек. Кроме того, из последнего монастыря на фронт ушли в качестве братьев милосердия 25 насельников (23, с. 80, 117).
   До 1917 года церковно-приходские школы продолжали играть важную роль в воспитательном и образовательном процессе, но казаки рассматривали эти школы только в качестве начального образования, и старались затем перевести детей в светское станичное училище. По-прежнему религиозная составляющая общественной и личной жизни казаков была очень велика, но светский дух начинал проникать в станичную жизнь. Так в начале XX века Наурское училище посещало 300 детей, и оно не вмещало всех желающих. 200 человек выписывали газеты и журналы. В станице была открыта библиотека, работал драматический кружок, скрипичный и духовой оркестр (13, с. 183). В станице Ессентукской в 1914 году действовало уже 10 училищ, в которых обучалось 1,1 тыс. человек (24, с. 220).
  Наиболее яркой иллюстрацией, отображающей духовное положение в казачьем обществе, является отчет благочинного III округа Владикавказской епархии (район Кавказских Минеральных Вод) священника Павла Бартенева прибывшему в 1893 году для служения в епархии епископу Владимиру. Благочинный писал: "Казаки, как служилое военное сословие, отличаются большим благочестием и чинопочитанием, чем крестьяне. Но они же чрезвычайно горды...К людям невоенного сословия относятся высокомерно. Религиозность казаков большей частью ограничивается внешней стороной, привычкой к известного рода обрядности, глубокого проникновения религиозными истинами совсем не замечается. Большинство казаков к истинам веры относится индифферентно. Примером в этом служат для них офицеры их же сословия. Не приходилось встречаться с религиозным казаком-офицером..." (23, с. 44).
  Возможно, что вышесказанное явилось одной из причин распространения в начале XX века в Терской области баптизма. В 1915 году в епархиальном журнале с тревогой констатировалось: "В Терской области баптизм занял самые удобные позиции для своего распространения. Например, мельницы, маслобойни, просорушки, ссыпное дело в станицах и селах большей частью в руках сектантов. Чтобы не быть голословным, укажу на станицы: Прохладную, Карабулакскую, Слепцовскую, Старопавловскую, поселок Ново-Кременчугский" (23, с. 76).
  К 1917 году Терское казачье войско представляло собой уникальный социально-экономический организм, в котором казачий традиционализм, основанный на обычном праве, был тесно переплетен с общегосударственными правовыми нормами. Однако, учитывая все те позитивные наработки, которые имели место в казачьей жизни начала XX века, не стоит излишне идеализировать сложившуюся на территориях казачьего проживания как духовную, так и общественно-экономическую ситуацию, называя этот период "казачьим золотым веком".
  Процесс индустриализации, начало которого было предопределено правовыми новациями Александра II, и Столыпинская земельная реформа приоткрыли двери в консервативный казачий мир, показывая необходимость внедрения новых форм хозяйствования. В то же время, многовековое проживание в условиях постоянной военной угрозы создало определенный психологический портрет терского казака, для которого военная служба являлась основным видом деятельности, смыслом жизни, и отодвигала на второй план все те формы хозяйствования, которые были присущи обычной сельскохозяйственной общине.
  Противоречия между казачьим традиционализмом и новыми правовыми и экономическими формами накапливались, не находя способа для разрешения. Правительство боялось активизировать процесс кардинального реформирования казачьей жизни, опасаясь потревожить одну из основ самодержавного строя, и обходилось полумерами, которые, тем не менее, постепенно приводили в действие механизм разрушения казачьей общины. С одной стороны декларировалось сохранение замкнутости казачьего социума, с другой стороны законодательно закреплялось за представителями других слоёв российского общества право селиться на территориях казачьих поселений и заниматься сельскохозяйственным и промышленным производством.
  Изначально в казачьей среде через правовые нормы закладывались противоречия, связанные с вопросом землевладения. Рядовой казак являлся частью общины, и имел только право пользования общественной землей, в то время как офицер получал землю в собственность и имел право её продать (что и очень часто происходило).
  Сохранение преимущественно сельскохозяйственной сферы казачьей экономики, с уже отсталыми способами хозяйствования, делало казачье население неконкурентоспособным по отношению к другим слоям населения, да и сам принцип казачьей службы в обмен на земельный надел, в том виде, в каком он существовал до 1917 года, был тупиковым. После перераспределения в 1911 году войсковых земель между станицами, в отделах осталось в запасе: в Пятигорском - 300 десятин, в Сунженском - 5035 десятин. В Кизлярском и Моздокском отделах станичные земельные резервы отсутствовали вообще (10, с. 165). Покупка земель у частных собственников не решала земельной проблемы, тем более что по-прежнему происходило выделение отставным офицерам земельных наделов в собственность из войскового запаса. В итоге это могло привести к значительному сокращению среднего казачьего пая (в 1911 году он уже равнялся 15,6 десятин), и, как следствие, к снижению уровня жизни (15, с. 382-383). Конкурентоспособным на фоне капитализации сельского хозяйства могла стать только кооперация, которую Столыпин рассматривал как главный путь подъема бедных хозяйств (25, с. 476).
  В 1913 году в Киеве прошел 1-ый Всероссийский сельскохозяйственный съезд, постановление которого заканчивалось таким призывом к землеустроительным органам и правительству: "Одно из первых мест должна занять организация товариществ для совместного использования земли как собственной, так и особенно арендной, путем коллективной обработки её. Роль землеустройства в отношении этих товариществ должна заключаться в выделении при разверстывании земель маломерных участков к одному месту и возможно ближе к селениям, на что съезд обращает внимание правительства. Роль же агрономии будет состоять в самой широкой пропаганде самой идеи товарищества и в проведении ее в жизнь" (25, с. 476).
  Ко всему прочему стоит добавить, что сельскохозяйственная кооперация могла способствовать сохранению общинного устройства казачьей жизни, но любые нововведения нередко расценивались самими казаками, как покушение на казачью особенность.
  Основные войсковые и общественные доходы были проявлением экстенсивного хозяйствования, и складывались не от прямой производственной деятельности, но от передачи права пользования землей и природными ресурсами третьим лицам. Только передача в аренду нефтяных участков принесла в войсковую казну в 1915 году 3 183 025 рублей (10, с. 165), но этих средств могло быть значительно больше, если бы добычей нефти занимались войсковые предприятия.
  Отсутствие промышленного производства ставило казаков в неравное положение в финансовом отношении с нарождающимся классом промышленников из числа иногородних. В 1911 году в станицах Терского казачьего войска находилось 559 фабрик и заводов с оборотом свыше 2,5 млн. рублей в год, и большинство из них принадлежало лицам невойскового сословия. Торговая деятельность так же считалась казаками не казачьим делом, и из 10 764 человек, занятых торговым промыслом в Терской области, только 356 человек относилось к войсковому сословию. Их общий оборот был слишком мал и равнялся 800 000 рублей в год, что составляло 2,5% оборота всех торговых заведений области (15, с. 308).
  При этом следует учесть, что казаки при помощи правительства долгое время были ограждены от одного из мощнейших конкурентов в области экономики и финансов - нарождающегося класса еврейских предпринимателей.
  Ещё в 1880 году в области Войска Донского запрещалось евреям содержать в собственности или аренде недвижимое имущество. Сделано это было "ввиду исключительного положения Донской области, казачье население которой обязано поголовно воинской повинностью, это единственный и верный способ спасти хозяйство казаков и только что начинающие водворяться в области промыслы и торговлю от разорения", ибо "слишком поспешная эксплуатация местных богатств и быстрое развитие промышленности... сопровождаются обыкновенно чрезвычайно неравномерным распределением капитала, быстрым обогащением одних и обеднением других. Между тем казаки должны обладать достатком, так как отбывают воинскую повинность на собственных лошадях и с собственным снаряжением" (26, с. 157-158).
  Но, не смотря на ограничения селиться в станицах и слободах, евреев к концу XIX века только на Дону насчитывалось не менее 25 тысяч. Как правило, это были содержатели дешевых гостиниц, ресторанчиков, парикмахерских, мастерских, часовщики, портные. От них зависела и всякая поставка большой партии товара, в том числе и зерна (26, с. 301).
  Начиная с 1905 года, существовавшие ранее ограничения были отменены, и евреи, получившие высшее образование, допускались к проживанию на запретных ранее территориях областей Войска Донского, Кубанской и Терской (26, с. 367).
  Немаловажной проблемой терского казачества являлась и его малочисленность по сравнению с соседними народами. Если на Кубани лиц невойскового сословия насчитывалось 56% всех жителей, в Уральской области - 26%, а в Уссурийском войске - всего 2,4%, то на Тереке соответствующий показатель составлял 80,4%. При этом в четырех отделах вместе взятых казаков проживало чуть более половины - 52,1%, (в Сунженском отделе всего лишь 37,9%). Большинство населения Терской области - 52,3% - составляли горцы: чеченцев - 209 тысяч человек, осетин - 109 тысяч, кабардинцев - 88 тысяч, ингушей - 51 тысяча (27, с. 157).
  Несмотря на существующие ограничения для горцев, например, селиться представителям одного народа на территории другого, арендовать земли в пределах расселения другой народности, ездить по полевым дорогам станичных владений, селиться в городах и слободах, и т.д., из числа горцев уже выделился не только класс родовой аристократии, но и класс чиновников. Если в административных центрах большинство служащих составляли русские, то в национальных округах это были, в основном, представители местных народов. Во Владикавказском округе - 69% (52,4% - осетины, 16,6% - чеченцы), в аппарате государственного управления Грозненского округа 91% чиновников составляли чеченцы. Однако высшие должности членов окружного суда, мировых судей, приставов и окружных начальников, даже при наличии вакансии, горцам были недоступны (27, с. 158-159).
  Города Терской области Владикавказ, Пятигорск, Грозный, Кизляр, Моздок и Георгиевск существовали на основании своих правил управления и не входили в состав ни казачьих отделов, ни горских округов. По переписи 1897 года городское население области составляло 11,9% и преимущественно состояло из русских, а так же, частично, из грузин и армян (27, с. 157).
  Глава воссозданного в 1905 году Кавказского наместничества И.И.Воронцов-Дашков вынужден был признать неспособность терских властей в течение многих лет управлять краем. Как он отмечал, администрация области привыкла "к чисто внешнему исполнению приказаний начальства" без должного учета местной специфики, была "оторвана от местных интересов" (27, с. 159).
  Ещё одним очагом противоречий в Терской области были отношения между коренным и пришлым (иногородним) крестьянством. Например, в Нальчике коренными считались только те, кто поселился здесь до 1871 года, и, следовательно, только они имели право на бесплатный земельный надел, в то время как иногородние права на землю не имели вообще. Такое же положение сложилось и на территории бывшего Баксанского военного поста, где только коренные крестьяне пользовались казенной землей (28, с. 216).
  Казаки не выдерживали конкуренции с иногородними, тем более что снаряжение за собственный счет на службу не редко было делом обременительным для казачьей семьи. Ещё в 1897 году правительственная комиссия, прибывшая в Донскую область, пришла к выводу, что только 21% казачьего населения находится в экономических условиях, достаточно благоприятных для выполнения воинской повинности (29, с. 130-160).
  Как следствие этого, в казачьей среде ещё более ширилось непринятие новых экономических реалий и проявление ксенофобии по отношению к более предприимчивым иногородним. Наметившийся кризис хозяйствования дал первые серьезные результаты к 1917 году - 9% казачьих хозяйств вообще не имело скота, 16% осталось без рабочего скота, 26% - без сельхозинвентаря (29, с. 130-160). Но и эти негативные моменты в большинстве случаев расценивались казаками как следствие пребывание на их землях чужеродных элементов. Подобные рассуждения были очень распространенными не только среди простых казаков, но и среди офицеров и интеллигенции, что привело в начале XX века к появлению в казачьей среде националистических настроений.
  Значительно подогретые Первой мировой войной, они в полной мере проявились к 1917 году. Нарождающиеся казачьи политические деятели подхватили идею самодостаточности уникального казачьего этноса, историю которого некоторые авторы опустили до глубины античности, противопоставляя казачьи войска и Россию.
  Необходимо было экстренно проводить значительное хозяйственное реформирование казачьих войск, и некоторые шаги в этом направлении были сделаны. В 1915 году правление Терской области приняло решение о закупке сельскохозяйственных машин для станичных обществ независимо от цены. При значительном сокращении посевных площадей вопрос внедрения механизации в сельском хозяйстве стал очевиден, но меры эти были предприняты слишком поздно (10, с. 189).
  Система казачьей жизни начала XX века не была идеальной и законченной, как представляется сейчас некоторыми идеологами казачьего движения. Своеобразная форма казачьей общины, основанная не только на принципах общегосударственных законов, но и, в первую очередь, на общинном праве, давала казакам чувство социальной защищенности и корпоративной спайки, но была очень ущербной с точки зрения экономической. Требовалось привнести в эту систему необходимые хозяйственные механизмы и несколько расширить права станичных обществ, оставив жесткое государственное регулирование общим процессом реформирования, но эти вопросы так и остались не решенными.
  Первая мировая война приостановила процесс мирной эволюции общественно-экономических отношений, как на казачьих территориях, так и в других регионах России. С тяжелым грузом нерешенных проблем вступало Терское казачье войско в 1917 год, разорвавший Россию надвое и полностью изменивший её духовный, политический, экономический и социальный облик.
  
  Примечания:
  
  1. Россия под скипетром Романовых (1613 - 1913). - Москва, "Интербук", 1990.
  2. Нелепин Р.А., История казачества, т. 2. - СПб,1995.
  3. Гордеев А.А., История казаков, часть 3. - Москва, 1992.
  4. Казачий словарь-справочник, т.1. - Кливленд, США, 1966.
  5. Илиади И.Х., Кавказская Эллада. - Ставрополь, 2005.
  6. Акопян В.З., Пахомов С.В., Умиротворитель Терека (Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Часть 1). - Москва - Ставрополь, 2001.
  7. Агафонов О.В., Казачьи войска России во втором тысячелетии. - Москва, 2002.
  8. История казачества России (учебное пособие). - Ростов-на-Дону: издательство Ростовского Университета, 2001.
  9. Сборник исторических документов по жизнеустройству казачьих войск. - Барнаул, 1992.
  10. Омельченко И.Л., Терское казачество. - Владикавказ: Ир, 1991.
  11. Астапенко М.П., История Донского казачества. - Ростов-на-Дону, 2004.
  12. Великая Н.Н., Модернизационные процессы второй половины XIX века и терское казачество (Модернизационные процессы в истории России в XVIII- XIX вв.: политика, экономика, культура). - Армавир, 2003.
  13. Великая Н.Н., Казаки Восточного Предкавказья в XVIII- XIX вв.. - Ростов-на-Дону, 2001.
  14. Бондарев В.А., Ревин И.А., Институт станичных атаманов в истории казачества: функциональное назначение (Российское казачество: вопросы истории и современные трансформации). - Ростов-на-Дону, 2005.
  15. Караулов М.А., Терское казачество в прошлом и настоящем. - Пятигорск, 2002.
  16. Казин В.Х., Казачьи войска. Хроника гвардейских казачьих частей. - СПб, 1912.
  17. Гедеон (митрополит Ставропольский и Владикавказский), История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. - Москва-Пятигорск, 1992.
  18. Великая Н.Н., Система самоуправления у гребенского казачества (Государственная власть и самоуправление: взаимоотношения и проблемы). - Ставрополь, 2003.
  19. Бразоль Б., Царствование Николая II в цифрах и фактах (Русский рубеж). - Москва, 1991.
  20. Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник. - СПб, 1995.
  21. Кемпинский Э.В., Развитие системы начального образования в Ставропольской губернии и Терской области в конце XIX - начале XX в. (Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Часть 2). - Москва - Ставрополь, 2001.
  22. Кавказские епархиальные ведомости. -21. - Ставрополь, 1878.
  23. Игумен Андрей (Мороз), История Владикавказской епархии. - Элиста, 2006.
  24. Кавказские Минеральные Воды. Хронология 1803-2003 годы. - Ессентуки, 2003.
  25. Кара-Мурза С.Г., Советская цивилизация. От начала до Великой Победы. - Москва, 2005.
  26. Солженицын А.И., Двести лет вместе (часть 1). - Москва, 2006.
  27. Кемпинский Э.В., Этнополитические особенности управления Терской области на рубеже XIX - XX вв. (Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Часть 1). - Москва - Ставрополь, 2001.
  28. Ткамокова И.Х., Переселение русских и украинских крестьян на территорию Кабардино-Балкарии (конец XIX - начале XX в.) (Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Часть 2). - Москва - Ставрополь, 2001.
  29. Маркедонов С..М., Государевы слуги или бунтари разрушители? (Консерватизм и традиционализм на Юге России). - Ростов-на-Дону, 2002.
Оценка: 2.78*5  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023