ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Губенко Олег Вячеславович
"Казакия" в составе Третьего Рейха (1941год - 1945 год)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.29*16  Ваша оценка:
  Трагедия первых месяцев гитлеровской агрессии ввергла советское руководство, да и общество в целом, в шок, частично выйти из которого Россия смогла только после битвы за Москву.
  В многочисленных исследованиях по истории Великой Отечественной войны причины военных неудач первых месяцев вторжения освещены в значительной степени. Здесь и внезапность нападения Германии, и недостаточное количество в СССР квалифицированных военных специалистов высокого ранга, и экономическая неготовность к широкомасштабной и длительной войне. Но и немаловажным фактором первоначальных неудач было то, что народы СССР, в том числе и русский, были морально не готовы к защите существующего строя.
  Революции и Гражданская война, коллективизация, голод и массовые репрессии конца 30-х годов значительно повлияли на национальную психологию, в которой, несмотря на всю огромную идеологическую обработку, отпечаталось подсознательное и глубоко укоренившееся неприятие Советской власти, как олицетворения тотального угнетения. И в этом факте есть частичное объяснение огромного количества советских военнопленных - 5,2 миллиона человек, из них 3,8 миллиона сдались в плен в 1941 году (1, с. 374). Конечно, здесь нельзя делать какие-либо обобщения - причины пленения были разные, но нельзя отбрасывать и тот факт, что до 800 тысяч советских граждан перешли на сторону немцев добровольно и в дальнейшем проходили службу в частях вермахта (1, с. 375).
  Начавшаяся Великая Отечественная война спровоцировала возникновение остаточных проявлений Гражданской войны. Вот лишь несколько примеров, подтверждающих это утверждение.
  По докладу начальника политуправления Красной Армии Л.З.Мехлиса, только на Юго-Западном фронте с 22 июня по 20 июля 1941 года было задержано дезертиров 75 771. В Тильзитском лагере военнопленных 12 тысяч советских солдат подписали заявление, что пора превратить Отечественную войну в Гражданскую. В августе 1941 года на сторону немцев в полном составе и во главе с командиром полка донским казаком И.Н.Кононовым перешел 436-й полк (1, с. 374-375).
  Скрытые антисоветские и антикоммунистические настроения русского народа, а так же непринятие им новых идеологических штампов подметил и Сталин, в своем выступлении по радио 3 июля 1941 года обратившийся к народу не ставшим уже привычным обращением "Товарищи!", но по семейно-православному: "Братья и сестры!". Государственный патриотизм проявился и в речи Сталина на параде 7 ноября 1941 года в Москве: "Пусть вдохновляет в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова". (2, с. 93-94).
  Надежды антисоветских сил в СССР на то, что немцы пришли с миссией освобождения России от большевиков провалились, столкнувшись с нескрываемой политикой Германии, направленной на уничтожение русских. Германский историк Себастиан Хаффнер писал: "С того момента, когда русскому народу стали ясны намерения Гитлера, немецкой силе была противопоставлена сила русского народа. С этого момента был ясен исход: русские были сильнее...прежде всего потому, что для них решался вопрос жизни и смерти" (2, с. 95). С этим утверждением перекликается и мнение английского историка Алана Буллока: "Гитлер сам нанес себе поражение и сам же расистской идеей завоевания жизненного пространства свел на нет свои замыслы. Кто бы ни пытался завоевать Советский Союз, он мог бы использовать в своих интересах недовольство в экономической, социальной, национальной сферах, вызванное жестокими методами политики навязывания сверху революционных перемен. Гитлер сознательно отвернулся от такой возможности" (3, с. 471).
  Неоднозначным было отношение к германскому вторжению на территорию России в среде российской эмиграции. Известно, что А.И.Деникин выступал с резким осуждением какого-либо вообще союзничества с немцами после их нападения на СССР. В рядах французского Сопротивления сражалось более 30 тысяч русских. Из числа эмигрантов было создано немало подпольных групп в странах Европы, оккупированных Германией (1, с. 399-401). Однако не малая часть бывших белогвардейцев видела в Гитлере или же спасителя мира, и России в частности, от большевистского режима, или же просто временного союзника в борьбе с "Совдепией".
  Интерес для нас представляет ситуация, сложившаяся в среде казачьей эмиграции. Существенные противоречия, наметившиеся ещё в 20-е годы, особо остро проявились в 1935 году - Донское войско раскололось надвое. Одна часть подчинялась атаману графу М.Н.Граббе, другая часть избрала атаманом генерала П.Х.Попова. При этом и один, и другой казачьи лидеры, как и атаманы В.Г.Науменко, В.Г.Вдовенко и Н.В.Ляхов начали проявлять интерес к политической фигуре Гитлера, увидев в нем непримиримого борца с большевизмом, способного консолидировать все антисоветские силы (4, с. 61). Явно прогерманскую позицию занял и один из самых авторитетных казачьих вождей - П.Н.Краснов, переехавший из Франции в Германию в 1936 году (5, с. 447).
  Прогерманскию позицию ещё в середине 30-х годов занял созданный в Чехословакии "Казачий национальный центр" во главе с В.Г.Глазковым, отстаивающим идеи казачьего сепаратизма. В конце 1939 - начале 1940 года началась реорганизация казачьих союзов, организаций и станиц на территории Третьего Рейха. В результате к 1941 году было создано Общеказачье объединение в Германской империи во главе с генерал-лейтенантом Донского казачьего войска Е.И.Балабиным. На территории Рейха большинство ранее существовавших самостоятельных казачьих структур было ликвидировано и на их основе созданы новые организации, но уже при жестком подчинении Балабину (4, с. 57, 65).
  Официально германские власти поддерживали Общеказачье объединение, но негласная помощь через гестапо оказывалась возникшему весной 1940 года Всеказачьему союзу во главе с П.Х.Поповым, объединившему казаков-самостийников. В противовес первой организации, второй оказывалась и финансовая поддержка. Так пожилым казакам Всеказачьего союза выдавалось пособие от немецких оккупационных властей в Чехословакии в сумме 700 крон (4, с. 71).
  Ультрасепаратистские и прогерманские настроения присутствовали в немногочисленном, но политически активном "Казачьем Национальном Центре", преобразованном после 22 июня 1941 года в "Казачье национально-освободительное движение" (КНОД). Руководитель этой организации В.Г.Глазков дистанцировался от остальных казачьих структур и, более того, организовал против Е.И.Балабина, В.Г.Науменко, П.Н.Краснова и М.Н.Граббе настоящую травлю через журнал "Казачий вестник" (4, с. 78, 84).
  Большинство лидеров казачьей эмиграции встретило 22 июня 1941 года восторженно. Было опубликовано обращение Балабина к казакам, приказ атамана Граббе о продолжении борьбы с большевизмом совместно с германской армией (4, с. 160-163). Многие из казаков пребывали в состоянии иллюзии, надеясь на то, что Гитлер призовет их на помощь и позволит после освобождения казачьих территорий установить там самостоятельное правление и провозгласить государственное образование под названием "Казакия" (4, с. 106-108).
  Гитлер в начале победоносного наступления не нуждался в помощниках, более того, на территории Рейха был ужесточен контроль над казачьей эмиграцией. Казачьим лидерам дали понять, что они должны ждать, пока их не позовут (4, с. 109-110).
  Надежда на широкомасштабное восстание в казачьих областях также не подтвердилась, особенно после того, как в среду казачьей эмиграции просочились сведения о казачьих частях в составе Красной Армии.
  С начала войны в её рядах воевали свыше 100 тысяч казаков, кавалерийские части несли большие потери. Так в июльских боях 1941 года погибло большинство казаков 6-й Кубано-Терской дивизии.
  С июля по декабрь 1941 года в Северо-Кавказском военном округе было создано 15 кавалерийских дивизий, в строй встало около 500 тысяч казаков (6, с. 298).
  В начале 1942 года было принято решение о сведении кавалерийских дивизий в корпуса, одним из первых был сформирован 17-й казачий кавалерийский корпус генерал-майора Н.Я.Кириченко. За успешные бои на Кубани в августе 1942 года этому корпусу присваивается звание гвардейского, и он преобразовывается в 4-й гвардейский Кубанский казачий корпус (6, с. 308-309).
  Генерала П.Н.Краснова особенно поразил факт гибели советской казачьей кавалерийской дивизии в июле 1942 года под Харьковом. Он писал Балабину: "Донские казаки не восстали против жидовской власти...они погибли за "батюшку Сталина" и за "свою", народную, Советскую власть, возглавляемую жидами" (4, с. 114).
  Однако, несмотря на столь массовое проявление героизма среди казаков-красноармейцев, советское руководство опасалось возможного пособничества оккупантам со стороны станичников в случае захвата частями вермахта казачьих областей. Это и послужило причиной того, что 4 апреля 1942 года нарком внутренних дел СССР Л.П.Берия подписал приказ No157, которым предписывалось Управлению НКВД по Краснодарскому краю и Керчи "немедленно приступить к очистке Новороссийска, Темрюка, Керчи, населенных пунктов Таманского полуострова, а также города Туапсе от антисоветских, чуждых и сомнительных элементов..." (7, с. 63).
  29 мая 1942 года Сталиным было подписано Постановление Государственного комитета Обороны No1828, на основании которого было проведено выселение из прифронтовой зоны не только крымских татар, греков, румын и немцев, но и частично казаков, отнесенных к категории "лиц, признанных социально опасными". Таким образом, было проведено выселение из населенных пунктов Краснодарского края (Армавир, Майкоп, Кропоткин, Тихорецкая, Приморская, Тоннельная, Шапсугская, Лазаревская, Павловская, Варениковская, Тимашевская, Кущевская и Дефановка) и Ростовской области (Ново-Батайск, Злобейская и прилегающие к Краснодарскому краю районы Азовский, Батайский и Александровский) (7, с. 63).
  Политика германского руководства в отношении к казачеству была в разные периоды Великой Отечественной войны неоднозначной и очень часто двойственной. Первоначально, по проекту Альфреда Розенберга, планировалось создание казачьей полуавтономии "Дон и Волга", но от этой идеи вскоре отказались, и было принято решение о включении земли донских казаков в рейхскомиссариат "Украина", а кубанских и терских - в состав рейхскомиссариата "Кавказ". Управляющий иностранным отделом "Казачьего национально-освободительного движения" П.К.Харламов после посещения Берлина в апреле 1942 года писал, что для германских властей:
  "а) казачьего народа нет и быть не может,
  б) казачьего вопроса нет и поставлен к разрешению он не будет,
  в) казаками совершенно не интересуются и принципиально не хотят интересоваться те, от кого зависит будущая судьба Востока" (4, с. 193-194, 197-198).
  Позицию, несколько отличную от политической элиты Берлина, отстаивало фронтовое командование. Немецкая армия несла значительные потери, и уже осенью 1941 года началось формирование отдельных казачьих сотен в составе частей вермахта (8, с. 36). Для упорядочивания этой деятельности на Украине был создан "Штаб формирования казачьих войск" (4, с. 368).
  Узаконить эти формирования смогли только после 15 апреля 1942 года, когда Гитлер разрешил использовать казачьи и кавказские части в качестве "равноправных союзников" как в борьбе с партизанами, так и на фронте (4, с. 310). Летом 1942 года в составе 1-й танковой и 17-й полевой армий вермахта были сформированы казачьи полки "Юнгшульц" и "Платов", принявшие очень активное участие в битве за Кавказ. Успешными были действия германских казачьих частей на участке Буденновск-Ачикулак в октябре 1942 года, где они потеснили на восток части 4-го гвардейского Кубанского казачьего корпуса Н.Я.Кириченко, а также в ноябре в районе Моздока. В ходе этих боевых действий в казачьи полки вермахта влились две сотни, сформированные из местных терцев (8, с. 37). Данные события, в которых непримиримыми противниками с обеих сторон были казаки, по праву можно назвать реликтовыми проявлениями Гражданской войны.
  Признание казаков "союзниками" произошло с одновременной идеологической метаморфозой: вчерашние "недочеловеки" по заказу Розенберга были провозглашены специалистами "Институте фон Континенталь Форшунг" потомками причерноморских германцев-готов (4, с. 205).
  Нельзя сказать, что всё население казачьих областей поддержало оккупационные немецкие власти, только в районе Краснодара действовало 87 партизанских отрядов, многие из которых состояли из казаков. Однако, в тех, районах, где казачье население наиболее пострадало в ходе Гражданской войны и коллективизации, немцам оказывался радушный прием. Этому способствовало и то, что оккупанты на казачьих территориях проводили более лояльную политику по отношению к местному населению, чем в других местах. По свидетельству современника тех событий В.С.Дудникова: "Военные комендатуры предложили казачьему населению избрать атаманов и возродить атаманское правление, открыть церкви. Это был гром среди ясного неба и радость среди раздавленного большевистским геноцидом казачества" (4, с. 216, 219).
  25 июля 1942 года части вермахта заняли Новочеркасск, в это же время в Шепетовке был полностью сформирован 1-й Лейб-гвардии Атаманский полк, а в Славуте - 2-й Лейб-гвардии казачий, 3-й Донской, 4-й и 5-й Кубанский, 6-й и 7-й Сводно-казачий полки. Германское командование планировало сформировать из этих полков казачий кавалерийский корпус. Для подготовки казачьих офицеров, при начавшем работать штабе корпуса, было открыто 1-е Казачье имени Атамана Платова юнкерское училище и унтер-офицерская школа (5, с. 469).
  По мере продвижения немецких войск, в донских и кубанских станицах проводились не всегда удачные попытки формирования казачьих подразделений, в первую очередь, для борьбы с партизанами. На территории проживания терских казаков формирование казачьих частей шло гораздо меньшими темпами, чем на Дону и Кубани, но и здесь по инициативе войскового старшины Н.Л.Кулакова и сотника Кравченко были сформированы 1-я и 2-я сотни Волгского полка, который позднее был укомплектован полностью (4, с. 411).
  Первый официальный казачий атаман был избран на Дону в станице Елизаветинской, а 9 сентября 1942 года в Новочеркасске казачий сход избрал Штаб Войска Донского и походного атамана в лице полковника С.В.Павлова (4, с. 220, 244).
  Казачьи лидеры оказались в плену иллюзии собственной значимости в условиях немецкой оккупации и возомнили себя во всех отношениях полноправными союзниками Германии. Под влиянием этой иллюзии 15 ноября 1942 года в Новочеркасске появилась "Декларация Войска Донского", в которой, в частности, говорилось: "...Донское войско просит германское правительство признать суверенитет Дона и вступить в союзные отношения с Донской республикой для борьбы с большевиками...Первыми и неотложными мероприятиями германского правительства, способствующими установлению союзных отношений, должны быть:
  1. Немедленно освободить из лагерей военнопленных казаков всех Войск и направить их в штаб походного атамана.
  2. Отпустить в распоряжение походного атамана всех казаков, находящихся в германской армии.
  3. Не производить на территории Казачьих Земель принудительный набор молодежи для отправки в Германию.
  4. Отозвать хозяйственных комиссаров с территории Казачьих Земель и производить снабжение германской армии за счет продовольственных ресурсов казачества только на договорных началах.
  5. Отозвать комендантов из Управления донскими конными табунами, являющимися неприкосновенной собственностью войска Донского" (9, с. 455).
  Эта Декларация осталась без ответа со стороны германского правительства, тем не менее, она не прошла бесследно, и послужила толчком для проведения эксперимента с казачьей независимостью немецким военным командованием на Кубани (4, с. 260).
  С 1 октября 1942 года начал функционировать "Казачий округ" (1-й Уманский показательный отдел), включавший в себя территорию шести районов севернее нижней Кубани с общим населением в 160 тысяч человек. Низшим звеном административного деления округа являлась станица во главе с выборным атаманом, станицы объединялись в районы, во главе которых также стояли выборные атаманы, которые, в свою очередь, подчинялись атаману округа, назначаемому немецким полевым командованием. В отличие от других оккупированных территорий, атаманы станичного и районного звена подчинялись напрямую только атаману округа, но не германскому командованию. Вместе с атаманами на кругах избирались и советы стариков (4, с. 262).
  В компетенцию атамана "Казачьего округа" входили вопросы организации полиции из казаков, финансы, сельское хозяйство и животноводство, здравоохранение, образование, культура, строительство дорог и поддержание их в нормальном состоянии. Главной задачей являлось формирование отрядов самообороны, которые и были созданы к концу 1942 года в количестве трех сотен постоянного состава и 3-х тысяч резерва (4, с. 263).
  В декабре 1942 года при Министерстве по делам оккупированных восточных территорий было организовано Казачье управление Дона, Кубани и Терека (Козакен Лейте-Штелле), которое ставило перед собой следующие цели:
  1. Освобождение казаков из лагерей военнопленных и восстановление их правового положения.
  2. Освобождение вывезенных в Германию казаков из положения остарбайтеров и их легализация.
  3. Материальное обеспечение казачьих беженских семей, находившихся в Германии и странах её влияния.
  4. Установление связей между родными казачьих беженцев, нашедших приют в странах Западной Европы.
  5. Организация приемных беженских пунктов с обеспечением временного приюта (общежитие и жилье) для прибывающих с востока казаков.
  6. Выдача продовольственных карточек казакам и членам их семейств в Берлине.
  7. Оказание юридической помощи казакам.
  8. Координация и направление казачьих беженцев с территории Казачьих Земель в западном направлении.
  9. Издание журнала "Козакен Нахрихтен" тиражом в 10 000 экземпляров ежемесячно.
  10. Наблюдение за казачьей общественно-политической жизнью.
  11. Подготовка организации Временного Казачьего Правительства за границей (10, с. 41-42).
  1 января 1943 года повсеместно все атаманы - хуторские, станичные, окружные стали называться не старостами, а атаманами. Казакам разрешалось создавать небольшие отряды самообороны (4, с. 212, 229).
  Чаще всего старостами (атаманами) становились люди, наиболее уважаемые в своих станицах, которые отстаивали интересы населения перед германским командованием. Так по свидетельству Николая Михайловича Вертилецкого (1931 года рождения), в станице Суворовской Ставропольского края жители уговорили стать старостой (атаманом) пожилого казака Василия Ивановича Дунько, долго не соглашавшегося на эту должность. Когда немцы арестовали проживавшую в станице еврейку из числа эвакуированных, то он не побоялся пойти в комендатуру и убедил коменданта в том, что она не еврейка и её надо отпустить. Не смотря на это, с приходом Красной Армии Дунько был арестован и исчез бесследно. Кое-кто из жителей, в том числе и спасенная им женщина, отказались идти к представителям советского командования с просьбой об его освобождении.
  Оккупационная политика в отношении казачества постоянно менялась. Даже те, кто с энтузиазмом встретил приход немцев, оказались разочарованы их аграрной политикой. По свидетельству стариков - современников тех событий, повсеместно по мере отступления Красной Армии, казаки разбирали по домам колхозный сельхозинвентарь и скот, в надежде, что будет возрождена система единоличного хозяйствования. С приходом немцев было объявлено о сохранении колхозов, и о необходимости, под страхом наказания, вернуть похищенное имущество на место в кратчайший срок. Например, 15 августа 1942 года был издан приказ военного коменданта Пятигорска, в котором, в частности, говорилось: "Немедленно прекратить расхищение государственного и колхозного имущества, а похищенное возвратить в колхозы и совхозы, сдав старостам и управляющим совхозами в течение 24 часов. Неисполнение настоящего приказа грозит расстрелом" (11, с. 18).
  На Кубани на казаков возлагались и очень обременительные продовольственные поставки для нужд германской армии: "1. Норма сдачи молока...устанавливается в количестве 100 литров в течение квартала. 2. При наличии второй коровы и больше - с каждой второй и последующей... устанавливается норма сдачи по 150 литров". Налагался запрет на самостоятельный забой скота и птицы, на порубку плодовых деревьев и лов рыбы. Вводились налоги на содержание собак - 50 рублей в месяц, и штрафы на самогоноварение - до 5 тысяч рублей (4, с. 230-231).
   На территории Ставропольского края нормы сдачи продуктов были несколько меньше - 1 литр молока в день от каждой коровы и одно яйцо с каждой курицы в неделю (11, с. 20).
  Здесь действовали более мягкие порядки в отношении местного населения, и если на Кубани за сверхурочные часы, ночные работы, работу по воскресеньям и праздничным дням добавочная плата не полагалась, то на Ставрополье сверхурочные оплачивались в полуторном размере, а работа в выходные - в двойном. При этом рабочий день составлял 8 часов 30 минут при 48-часовой неделе, а для несовершеннолетних и занятых на тяжелом и вредном производстве рабочий день продолжался 6 часов 30 минут (12, с. 523).
  На Северном Кавказе оккупационными властями был провозглашен курс на восстановление промышленности. В 1943 году планировалось закончить строительство Невинномысского канала.
  Любое достижение в области промышленности становилось объектом пропаганды. Так одна из оккупационных газет сообщала, что в сентябре 1942 года в Ставрополе уже действовало 36 предприятий. К этому времени в Пятигорске работало 40 предприятий пищевой промышленности. Уделялось внимание и частному предпринимательству. По данным Пятигорской полиции в городе действовало 1403 объекта бытовой сферы и общественного питания. В Минеральных Водах было зарегистрировано бургомистром 425 патентов на право заниматься торговлей и промыслом (12, с. 522, 526).
  Германским командованием были определены и принципы социальной поддержки населения. Работающим на предприятиях края полагался отпуск один раз в год и премиальные за хорошую работу от 10% до 25%. За рабочими, временно утратившими трудоспособность, место работы сохранялось в течение двух месяцев. При болезни в продолжение трех месяцев полагался 100%-ый заработок, на срок от трех до пяти месяцев - 50%.
  На предприятиях были введены и жесткие штрафные санкции - за опоздание на работу на 10 минут рабочий терял заработок за 1 час, при опоздании более чем на 10 минут - заработок за весь день (12, с. 524-525).
  Немцами была предпринята попытка организации системы ученичества. Ученики в возрасте 14-18 лет распределялись на предприятия с продолжительностью рабочего дня от 4 до 6 часов, и с месячной оплатой от 100 до 200 рублей. Срок обучения предусматривался от 6 до 12 месяцев (12, с. 525).
  На Ставрополье отличалась особенностью и сельскохозяйственная политика немцев. Оккупационные власти не столько принуждали колхозников к труду, сколько пытались стимулировать их труд возможностью часть урожая оставить себе. Работавшим в поле людям выдавалась натуральная оплата: пшеницы - 1/5 часть от собранной, кукурузы - 1/8, картофеля - 1/6, помидоров - 1/12. Во время уборки в районе Ставрополя люди получали денежную оплату в размере 1 рубля за каждый час работы, бесплатное питание в течение всего дня, и 5% от собранной продукции (11, с. 19).
  Однако эксперимент по созданию казачьих буферных территорий между хлебной Украиной и нефтеносным Кавказом не увенчалась успехом - германская армия была выбита с территории Северного Кавказа в январе 1943 года.
  К этому времени немецкое командование смогло сформировать до 20 казачьих полков, в которых проходили службу около 25 тысяч казаков. Казачьи части вермахта были наиболее стойкими и понесли значительные потери в феврале 1943 года в боях под Батайском, Новочеркасском, Ростовом-на-Дону и Таганрогом (5, с. 474).
  Несмотря на тяжесть германского оккупационного режима, гражданское население казачьих станиц, в большинстве своем не замешанное в связях с немцами, тем не менее, было вынуждено в некоторой своей части покинуть родные станицы и двинуться вместе с отступающими частями вермахта. По всей видимости, их гнало в изгнание воспоминание о репрессивной политике Советской власти по отношению к казакам во время Гражданской войны и коллективизации.
  Командующий армейской группировкой "Геере-группе Зюд-А" генерал фон Клейст 2 января 1943 года подписал приказ о создании Кавказского штаба эвакуации беженцев, который возглавил полевой комендант Пятигорска генерал Мержинский. На следующий день был официально опубликован приказ германского командования о начале отхода с Терека всех терских казаков и горцев, не желавших "вновь становиться коммунистическими рабами" (13, с. 22-23).
  По свидетельству очевидца тех событий А.К.Ленивова, беженцев с территории Терека насчитывалось несколько десятков тысяч человек. Первые группы формировались в Эльхотово и Моздоке и двигались по направлению к Прохладному (13, с. 23).
  Немцами было организовано три основных маршрута эвакуации:
  1. Пятигорск - станица Невинномысская - Армавир.
  2. Моздок - Георгиевск - станица Бургустанская - Армавир.
  3. Кисловодск - аул Кайдан - станица Баталпашинская - Кропоткин.
  В Георгиевске и Минеральных Водах поток беженцев усиливался за счет прибывающих сюда жителей городов и станиц, находящихся рядом (13, с. 23-24).
  Интересными являются свидетельства Евгении Борисовны Польской об особенностях германской оккупационной политики на территории Ставрополья. В 1943 году вместе с колонной беженцев она ушла вслед за частями вермахта и работала вместе с мужем в Берлине в редакции газеты "Казачья лава". По окончанию войны была репатриирована и отбывала заключение в лагерях Кемеровской области с 1945 по 1953 год.
  Е.Б.Польская очень точно охарактеризовала настроения, присутствовавшие у гражданского населения на оккупированной территории: "Зная о настроениях северокавказского населения, включая и горцев, немцы пришли сюда "миротворцами": я сама читала приказ немецким солдатам, расклеенный...на улицах. Солдатам в приказе разъясняли, что здесь они на "дружественной территории", что здесь они должны соблюдать вежливость, уважать обычаи горских народов...И немцы более или менее это соблюдали...Поэтому с Северного Кавказа с отступавшими немцами ушли тысячи и тысячи советских подданных. Уходили и те, кто действовал, и те, кто понимал, что само их пребывание на оккупированной территории уже чревато Сибирью в будущем...Кубань и Ставрополье - "русская Вандея" - уходили за немцами добровольно...Это был великий и последний в истории казачества "Отступ"...С немцами ушли и верующие: православные и сектанты. Сколько раз слышала я признания: "Немцы, конечно, гады, вроде сталинцев, но мы за них стоим по одному тому, что воны церквы пооткрывалы!" (14, с. 14,17).
  Из Кропоткина беженцы выдвигались к Краснодару, а оттуда на Таманский полуостров. Вместе с казаками шли за отступающими частями вермахта осетины, кабардинцы, абадзехи, калмыки, представители других народов Северного Кавказа.
  В марте 1943 года в течение трех недель 120 тысяч гражданских лиц (из них 80 тысяч терских и кубанских казаков) были переброшены под прикрытием частей германской армии и флота в Крым (13, с. 23-24).
  Отдельно решался вопрос эвакуации населения 1-го Уманского показательного отдела. Незадолго до этого полевой комендант фон Кольнер фактически узаконил выборность атамана отдела и утвердил в этой должности вахмистра Т.С.Горба, которому вручил булаву, а также назначил походным атаманом Кубанского казачьего войска И.И.Саломаху. Казаки северных районов Кубани выдвигались к Кагальнику и переходили по льду Азовское море по направлению к Таганрогу, Мариуполю и Бердянску. От Азова по льду двигались и группы беженцев из донских станиц, количество которых было ещё более значительным (13, с. 26,32).
  Уже на Украине германскому командованию удалось пересчитать общее количество гражданских лиц, ушедших с территории Северного Кавказа вслед за отступающими частями вермахта. Беженцев насчитывалось 312 550 человек, из них:
  ґ 135 850 человек - донские казаки;
  ґ 93 957 человек - кубанские казаки;
  ґ 23 520 человек - терские казаки;
  ґ 11 865 человек - казаки со Ставрополья;
  ґ 31 578 человек - народности Северного Кавказа;
  ґ 15 780 человек - калмыки (15, с. 171).
  В дальнейшем, некоторая часть беженцев, отставшая от основных колонн, или же оказавшаяся отрезанной от германской армии в результате стремительного наступления Красной Армии, была вынуждена или же вернуться в родные места, или же искать пристанища на других территориях России.
  В марте 1943 года генерал-фельдмаршал фон Клейст приказал собраться в Херсоне всем отступающим казачьим вооруженным отрядам. Первыми туда прибыли пять сотен донских казаков и тысяча терских, а уже 21 апреля 1943 года начальником штаба сухопутных войск генералом Цайтцлером был подписан приказ о формировании 1-й казачьей кавалерийской дивизии под командованием Гельмута фон Паннвица. Через несколько дней дивизия была переведена в Млаву (Польша) (4, с. 461-462). В середине сентября 1943 года окончательно сформированная дивизия была отправлена в Югославию для борьбы с партизанами Иосипа Броз Тито (4, с. 481).
  Дивизия состояла из двух конных бригад - 1-й Донской (1-й Донской, 2-й Сибирский, 4-й Кубанский полки) и 2-й Кавказской (3-й Кубанский, 5-й Донской, 6-й Терский полки) и вспомогательных подразделений. В дивизии проходили службу 18 500 человек, из них 3 827 немцев (8, с. 37).
  Практически на всех командных должностях в дивизии состояли немецкие офицеры, но в качестве посредников между ними и казаками находились походные атаманы: донской - полковник Духопельников, кубанский - полковник Тарасенко, терский - войсковой старшина Кулаков (4, с. 461-462).
  Нередкими были случаи и приема немецких офицеров в казачье сословие. Так Гельмуту фон Паннвицу 21 марта 1944 года решением казаков-терцев была вручена почетная грамота, согласно которой он становился казаком Терского войска с припиской к станице Ессентукской. При этом терскую черкеску командир дивизии начал носить ещё раньше - с 6 января 1944 года (16, с. 65, 160). Есть свидетельства того, что и другие немецкие офицеры дивизии старались быть похожими на казаков, копируя некоторые элементы быта и одежды. Например, командир 1-го Донского полка бургграф цу Дона и командир 6-го Терского полка принц цу Зальм-Хостмар носили казачьи папахи (16, с. 86, 182).
  В тылу Восточного фронта с разрешения официального Берлина был создан Казачий комитет по заботе о казаках и их семействах, задачами которого являлись:
  1. Учет эвакуированных казаков;
  2. Материальная и культурная забота о казаках;
  3. Предоставление для всех боеспособных казаков службы в армии, полиции и вспомогательных подразделениях;
  4. Организованное включение всех трудоспособных казаков в рабочий процесс (4, с. 430).
   Комитетом были открыты сборные пункты в Николаеве, Вознесенске, Херсоне и Гайсине, и к 10 октября 1943 года здесь было зарегистрировано 71 368 казаков, 4 432 казачки и 1 674 казачьих ребенка (10, с. 37).
   С целью поддержания боевого духа казаков германское правительство пошло ещё на один популистский ход, издав 10 ноября 1943 года декларацию за подписью Начальника штаба Верховного Командования генерал-фельдмаршала Кейтеля и министра Восточных Областей Розенберга. В декларации, в частности, говорилось: "...считаем долгом нашим утвердить за вами, казаками, и теми иногородними, которые с вами жили и доблестно сражались против коммунизма:
  1. Все права и преимущества служебные, каковые имели предки ваши в прежние времена.
  2. Вашу самобытность, стяжавшую вам историческую славу.
  3. Неприкосновенность ваших земельных угодий, приобретенных военными трудами, заслугами и кровью ваших предков.
  4. Если бы боевые обстоятельства временно не допустили бы вас на земли предков ваших, то мы устроим вашу казачью жизнь на востоке Европы, под защитой фюрера, снабдив вас землей и всем необходимым для вашей самобытности" (10, с. 44).
  В декабре 1943 года по требованию немецкого командования были распущены многочисленные разрозненные Штабы формирований казачьих войск и создано централизованное казачье объединение под названием Казачий Стан во главе с походным атаманом С.В.Павловым (10, с. 37).
  31 марта 1944 года в Берлине был организован прообраз временного казачьего правительства за границей (Главное управление казачьих войск) во главе с П.Н.Красновым, которое тесно сотрудничало с Казачьим управлением Дона, Кубани и Терека (4, с. 273). По представлению последнего, в апреле 1944 года для размещения Казачьего Стана было выделено в районе белорусских городов Барановичи - Слоним - Новогрудок - Ельня - Столица 180 тысяч гектаров земли (10, с. 47).
   Из строевых казаков было сформировано 11 казачьих пеших полков по 1 200 штыков, которые участвовали в боях с партизанами. Всех казачьих беженцев сгруппировали по отдельным казачьим войскам - Донскому, Кубанскому, Терскому, которые делились на округа и отделы, возглавляемые атаманами. Была создана Казачья православная епархия, функционировали начальные школы (10, с. 48).
  Нередко казачьи части вермахта, а также места проживания эвакуированных гражданских лиц, посещали такие видные деятели Белого движения как П.Н.Краснов, А.Г.Шкуро, В.Г.Науменко (16, с. 69).
  Вопросам образования уделялось внимание и в 1-й казачьей дивизии фон Паннвица. Так 15 июня 1943 года при дивизии была создана "Школа юных казачат", в которой через год проходили обучение 450 подростков, оставшихся без родителей. Казачата изучали русский и немецкий язык, математику, казачью историю, географию и овладевали начальными военными знаниями (4, с. 465-466).
  17 июня 1944 года погиб в стычке с партизанами Походный атаман Казачьего Стана С.В.Павлов, на его место был назначен Т.И.Доманов, но организовать казачью жизнь на территории Белоруссии так и не удалось - 23 июня началось наступление Красной Армии. В первой половине июля Доманов получил приказ о немедленной эвакуации Казачьего Стана на территорию Польши, но добраться до нового пристанища удалось далеко не всем - пути движения казачьих колонн блокировались партизанскими отрядами (4, с. 441-445).
  В Польше Казачий Стан пробыл недолго, и в соответствии с очередным приказом был определен для нового поселения в Северной Италии, в городках Толмеццо и Удина. Казаки были эвакуированы сюда в период с 29 августа по 30 сентября 1944 года (4, с. 446).
  Несмотря на тяжелые условия обустройства на новом месте, принципы социальной самоорганизации проявились здесь наиболее ярко. По состоянию на 26 апреля 1945 года в Казачьем Стане имелось: казачье юнкерское училище с 2-летним курсом обучения; казачья военно-ремесленная школа с 2-летним курсом обучения (имела 11 мастерских по различным прикладным специальностям); войсковая гимназия смешанного типа, рассчитанная на 7-летнее обучение; женская 2-летняя школа; шесть начальных и церковно-приходских школ; восемь детских садов. В Толмеццо был открыт казачий музей и театр, в окрестностях этого города работала казачья типография, где печатались учебники, церковные книги и казачья литература. В Казачьем Стане был сформирован "Совет казачьих ученых", составлен уголовный кодекс и открыт казачий банк. Имелась казачья больница на 350 коек, 14 зубоврачебных пункта, аптеки, 2 родильных дома и детские ясли. Созданное здесь Епархиальной собрание объединяло 46 священников и дьяконов, был открыт Войсковой Собор (4, с. 285-287).
  Примечательно, что нередко казаки использовали предоставленную немецким командованием возможность жениться для вызволения из лагерей соотечественниц. По свидетельству Е.Б.Польской, "остовок" (т.е. советских женщин, насильно вывезенных для работы в Германию), "...казаки брали за себя из рабочих лагерей с тяжелейшими условиями, часто брали заочно, прямо указывая первое попавшееся имя в списках - замуж за легионеров из таких лагерей выпускали" (14, с. 65-66).
  Численность Казачьего Стана колебалась от 25 тысяч до 35 тысяч человек (4, с. 284), при этом в Толмеццо находилось ещё и несколько тысяч кавказцев под командованием Султан-Гирея Клыча, (во время Первой Мировой войны - офицер, в последующем - командир Дикой дивизии, в 1919 году - командир Черкесской дивизии Добровольческой армии) (17, с. 132).
  С целью проведения всеобщей мобилизации среди казаков, проживающих на территории Западной Европы, а также находящихся в концлагерях, летом 1944 года при Главном штабе СС был создан Резерв казачьих войск, начальником которого, в соответствии с приказом рейхсфюрера СС Гиммлера, 5 сентября 1944 года был назначен А.Г.Шкуро. В период до апреля 1945 года Казачий резерв отправил в запасной полк дивизии фон Паннвица 2 тысячи человек, и в Казачий Стан Доманова до 7 тысяч женщин, детей и стариков (4, с. 505, 510).
  В состав войск СС в ноябре 1944 года была определена и казачья дивизия фон Паннвица, преобразованная 25 февраля 1945 года в 15-й кавалерийский корпус войск СС (4, с. 513). Численность корпуса к маю 1945 года доходила до 35 тысяч человек (6, с. 314).
  У германского руководства в 1944-1945 годах начало появляться "прозрение" в отношении ошибок, изначально допущенных по отношению к русскому народу. Обусловлено это было, в первую очередь, попыткой привлечь на свою сторону часть военнопленных и угнанных в Германию русских рабочих, крайне необходимых для восполнения образовавшейся людской бреши в частях вермахта.
  Командующий Вооруженными Силами Комитета освобождения народов России (ВС КОНР) А.Власов (советский генерал, перешедший в 1942 году на сторону немцев) неоднократно выступал с политическим требованием о необходимости уравнять в правах восточных рабочих с прочими иностранными рабочими (французами, бельгийцами, голландцами). В ответ на это требование рейхсфюрер СС Гиммлер 8 января 1945 года сказал, что проявляет "полное понимание к пожеланию генерала Власова" и в принципе согласен уравнять русских рабочих "в отношении снабжения, вознаграждения за труд и т.д."; если понадобится, как он заявил, даже за счет "понижения содержания остальных иностранцев" (18, с. 456-457).
  2 февраля 1945 года Власов встречался в Каринхалле с рейхсмаршалом Г. Герингом, и в беседе тот признал, что в отношении русских "по незнанию были допущены серьезные ошибки" и теперь он готов выступить за уравнивание русских рабочих в правах с остальными иностранцами (18, с. 457).
  Популистские заявления нацистских лидеров не были воплощены в жизнь, но части и подразделения вермахта и СС, сформированные из русских, получали пополнение, хоть уже и незначительное, из числа военнопленных и гражданских лиц вплоть до 1945 года. Примером служит и зафиксированный факт перехода на сторону казаков в октябре 1944 года 803 красноармейцев (18, с. 39).
  Во время освобождения Югославии от немцев части Красной Армии в декабре 1944 года вошли в непосредственное боевое соприкосновение с казачьими частями вермахта в долине реки Драва. По праву это столкновение можно назвать последним сражением Гражданской войны (8, с. 38). В боях отличился 5-й Донской полк (командир - полковник Кононов) и 6-й Терский полк (командир - подполковник принц цу Зальм-Хостмар) (18, с. 39).
  С началом штурма Белграда отказался от эвакуации на Запад атаман Терского казачьего войска Г.А.Вдовенко, и при вступлении в город советских войск он был, по одной версии, повешен, по другой версии, умер в тюрьме (19, с. 104).
  Путем голосования по переписке, казаки-терцы, проживающие на разных континентах, избрали войсковым атаманом уроженца станицы Ново-Осетинской генерал-майора К.К.Агоева (19, с. 14-15).
  Генералом Власовым предпринимались попытки подчинения себе всех казачьих частей и подразделений вермахта, но в этом вопросе он наталкивался на отказ со стороны Главного управления казачьих войск во главе с П.Н.Красновым. В противовес этой структуре в феврале 1945 года Власов создал в составе КОНР Управление казачьих войск. В качестве руководящего органа был учрежден Совет казачьих войск, руководителем которого 23 марта 1945 года был назначен донской генерал-лейтенант Татаркин (18, с. 103).
  Идея присоединения к Освободительной армии получила мощный толчок, когда генерал-майор Науменко 22 марта 1945 года провозгласил по радио подчинение кубанских казаков Власову (18, с. 105). На следующий день состоялся Всеказачий съезд, который принял решение об объединении Казачьих войск с ВС КОНР и подчинении командующему этой структурой генералу А.Власову. Походным атаманом Казачьих Войск съезд избрал генерал-лейтенанта Гельмута фон Паннвица (7, с. 314).
  Почти до последних дней войны 15-му казачьему кавалерийскому корпусу СС приходилось вести крайне тяжелую борьбу на два фронта - с частями болгарской и югославской армий, и только 6 мая последние подразделения корпуса перешли на территорию Австрии, где и сдались в плен англичанам 11-12 мая 1945 года (4, с. 517).
  В ночь со 2-го на 3-е мая 1945 года казаки Доманова вместе с кавказцами Султан-Гирея Клыча покинули Италию. По перевалу они вышли в Австрию, где и нашли своё последнее пристанище в долине реки Драва, между городами Лиенц и Обердраубург, где 9 мая 1945 года Т.И.Доманов капитулировал перед англичанами (4, с. 451-452).
  В лагере близ Лиенца казаков насчитывалось, по данным англичан, 23 800 человек, кавказцев - 4 800, но по другим подсчетам, казаков находилось там до 35 тысяч человек. К июню 1945 года 6-я пехотная дивизия Великобритании переправила из долины Дравы в советскую зону Австрии и передала НКВД 22 502 казака и кавказца (20, с. 259, 303).
  Подобная участь ожидала и 15-й кавалерийский корпус. В течение недели после 28 мая структурам НКВД в Юденбурге было передано англичанами 17 702 казака. Общая цифра переданных в Австрии советскому командованию военнопленных-казаков подтверждается и Гарольдом Макмилланом, английским министром-резидентом: "Среди сдавшихся в плен немцев было около 40 тысяч казаков и белоэмигрантов, с женами и детьми" (20, с. 317, 349).
  Все они были осуждены на различные сроки, многие из казаков находились в заключении в лагерях Томской и Кемеровской областей и большинство из них не дожили до освобождения (16, с. 186-187; 20, с. 458).
  Уполномоченный Совета Народных Комиссаров по делам репатриации генерал-полковник Голиков сообщил 7 сентября 1945 года, что в целом западные державы передали советским властям до указанного момента 2 229 552 человека. К 1-му марта 1946 года в ведомство НКВД было передано 283 тысячи человек так называемых "власовцев" (18, с. 335).
  Судебный процесс над шестью главными казачьими генералами - П.Н.Красновым, С.Н.Красновым, А.Г.Шкуро, Т.И.Домановым, Султан-Гиреем Клычем и фон Паннвицем - закончился 19 января 1947 года. Осужденные были приговорены к повешению (5, с. 535).
  Последняя трагичная попытка казачества восстановить попранное Советской системой общественное устройство, основанное на основополагающей, как казалось ранее, незыблемости обычного казачьего права, рухнула вместе с гитлеровским режимом. На территории СССР не оставалось ни правовой, ни экономической, ни идеологической почвы для возрождения казачьей общинности, да и за границей больше не было таких мощных государственных рычагов поддержки казачьей эмиграции, как проявлялось это на протяжении всего периода с 1921 по 1945 год сначала в Югославии и Болгарии, затем в Третьем Рейхе.
  Некоторые очаги казачьей эмиграции ещё продолжали существовать на территории Европы, но её лидеры в своей деятельности уже не были направлены на попытки отстаивания какого-либо широкомасштабного присутствия казачьих интересов в общеевропейской политике. Поколение первой эмиграции старело и утрачивало общественную активность, а кое-кто из них смирился с мыслью о незыблемости и непоколебимости СССР, а вместе с тем и с идеей о невозможности возрождения старого казачьего уклада в России. Казаки второй волны эмиграции, оказавшиеся в Европе в ходе Второй Мировой войны, в большинстве своем выросли и были воспитаны в условиях советского времени, и, даже заняв ярко выраженную антикоммунистическую позицию, всё равно являлись продуктом "совдеповской" эпохи. Казачий общинный эмигрантский мир сжимался и, лишенный общения с Родиной, превращался в реликт и был обречен на медленное угасание.
  На какое-то время вектор казачьей жизни переместился из Европы в США, но не надолго. Показательным примером служит Общеказачий центр в США, созданный в 1947 году и объединивший десятки эмигрантских организаций. Центр издавал Общеказачий журнал, организовал отдел помощи казакам Европы и Америки с адресным столом и общежитиями, создал фермерский поселок "Новая Кубань", и к 1952 году имел два собственных дома в Нью-Джерси и располагал оборотным капиталом в 10 тысяч долларов. В Центре работали отделы семинаров и дискуссий, библиотеки и архива, кооперации, страхования и кладбищ, а также связи с американскими общественными организациями. Глава объединения С.Г.Елатонцев неоднократно оказывал помощь казакам, в том числе и в переселении их в США, но после 1953 года, в результате болезни руководителя, деятельность Общеказачьего центра стала формальной (21, с. 228). На протяжении последующих Второй Мировой войне десятилетий разрозненные казачьи организации ещё пытались заниматься какой-либо работой, в том числе и социально значимой, но год от года их деятельность становилась всё менее заметной.
  Более долговечной являлась биография тех эмигрантских организаций, которые напрямую были связаны с духовной жизнью. Казаки открывали храмы и монастыри, и это давало новый импульс для развития казачьей жизни. Так в штате Нью-Джерси казаками с целью удовлетворения духовных потребностей эмигрантов, для оказания помощи нуждающимся был основан православный монастырь (21, с. 40). Однако и эти проявления были единичными и не могли характеризовать казачье зарубежье в целом.
  Таким образом, практически полностью исчезла целая система общинного казачьего устройства и связанной с нею палитры социально-экономических отношений, основанных на общинном праве и подкрепленных законодательством Российской империи. В этом и заключалась уникальность и основа основ казачьего социума - первичность неписанных, но обязательных для исполнения норм обычного права, и подкрепление этих норм общегосударственными законами, гарантирующими сохранение общинного самоустройства. Неоднократные попытки со стороны государства вогнать казачью жизнь в полностью унифицированные рамки удались только с приходом к власти в 1917 году "демократов-временщиков" (в феврале) и большевиков (в октябре). Процесс эволюции казачьего общества, в том числе и терского, был насильно прекращен, духовные и культурные основы отвергнуты, и государство из гаранта казачьей особенности и обособленности превратилось в безжалостный механизм уравнивания и уничтожения.
  Желание восстановить попранное толкнуло часть казаков в годы Великой Отечественной войны в ряды врагов России, и этот отчаянный шаг вполне справедливо поставил вне закона всех тех, кто жил воспоминаниями о былом и был готов любой ценой добиться реванша.
  Со смертью их идеи безвозвратно умерла правовая и социально-экономическая система старой казачьей общины, и разговоры о возрождении её являются утопией, в которой не учитываются реалии сегодняшней эпохи.
  Страница истории Старого Казачества закрылась, но богатейший опыт многих поколений казаков может послужить добрым уроком и примером для всех тех, кто думает не о мифическом возрождении казачества, но о создании его в новых условиях.
  
  Примечания:
  
  1. Шамбаров В.Е., Государство и революции. - Москва, 2002.
  2. Кожинов В.В., Россия. Век XX-й. (1939-1964). - Москва, 2002.
  3. Буллок А., Гитлер и Сталин: жизнь и власть: сравнительное жизнеописание, т. 2. - Смоленск, 1994.
  4. Крикунов П., Казаки между Гитлером и Сталиным. Крестовый поход против большевизма. - Москва, 2005.
  5. Смирнов А.А., Казачьи атаманы. - СПб, 2002.
  6. Агафонов О.В., Казачьи войска России во втором тысячелетии. - Москва, 2002.
  7. Бугай Н.Ф., Казачество России: отторжение, признание, возрождение (1917 - 90-годы). - Москва, 2000.
  8. Дробязко С.И., Последние сражения Гражданской войны. - "Станица", No1 (34), январь 2001.
  9. Донсков П.Н., Дон, Кубань и Терек во Второй мировой войне (Трагедия казачества, т. 2). - Москва, 1996.
  10. Ленивов К.А., Под казачьим знаменем в 1943-1945 гг. - "Кубанец", No2, 1992.
  11. Линец С.И., Сельское хозяйство Ставрополья в период оккупации края немецко-фашистскими войсками в годы Великой Отечественной войны (Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Часть 2). - Москва - Ставрополь, 2001.
  12. Бочкарева З.В., Социальная демагогия и реальность: торгово-промышленная политика нацизма на Ставрополье в период фашистской оккупации (Ставрополье: правда военных лет. Великая Отечественная война в документах и исследованиях). - Ставрополь, 2005.
  13. Ленивов К.А., Под казачьим знаменем в 1943-1945 гг. - "Кубанец", No1, 1992.
  14. Польская Е.В., Это мы, Господи, пред тобой... - Невинномысск, 1995.
  15. Александров К. М., Казачество России во Второй мировой войне. - "Новый часовой", No 5, 1997.
  16. Франсуа де Ланнуа, Казаки Паннвица 1942-1945. - Москва, 2006.
  17. Казачий словарь-справочник, т.3. - Сан Ансельмо, США, 1970.
  18. Гофман Иоахим, Власов против Сталина. Трагедия Русской освободительной армии 1944-1945 гг. - Москва, 2006.
  19. Казачий словарь-справочник, т.1. - Кливленд, США, 1966.
  20. Толстой Н.Д., Жертвы Ялты. - Москва, 1996.
  21. Казачий словарь-справочник, т.2. - Сан Ансельмо, США, 1968.
Оценка: 4.29*16  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023