ArtOfWar. Гусев Геннадий Юрьевич. Парад

ПАРАД

...Страшись, о рать иноплемённых!

России двинулись сыны...

А.С. Пушкин

"Воспоминание о царском селе"

13 лет прошло с тех пор, как я не был в Москве. Так сложилась служба в Вооружённых Силах, затем работа, бросавшие меня как песчинку из одной крайней точки страны в другую: Калининградская область, Туркестан, Украина, Северо-восток. Добираться до нового места службы приходилось обычно самолётом, так как слишком огромными и бескрайними в те "застойные годы" были просторы нашего государства с красивым и сильным названием - Советский Союз. Разглядывая через иллюминатор зелень лесов, синеву морей, озёр и рек, чёткие очертания гор, проплывающих под фюзеляжем реактивной машины, я испытывал ничем не передаваемые чувства величия и мощи народа, к которому принадлежу, чья тысячелетняя история - это величайшие труд и борьба за свободу и независимость, за святую веру и родную землю. И ещё эти внутренние ощущения у меня всегда ассоциировались с любовью и уважением к Москве - сердцу матушки России. Пусть я не москвич, моя родина российская глубинка - Тверская область, да и честно говоря, мне никогда особенно не хотелось стать жителем огромного, шумного города, напрочь оторванного от живой природы, в котором всё громоздко, серо и искусственно. Однако, с течением определённого времени, во мне всегда просыпается какой-то ни чем необъяснимый зуд - тяга съездить, посмотреть на лик своей Столицы, побродить вдоль старых стен Кремля, посетить музеи, дворцы, покататься в московском метро. Возможно посещение Москвы - исторического центра земли русской даёт мне какие-то новые силы, позволяющие дальше жить и работать.

В самые тяжёлые моменты своей жизни, будь то служба в Афганистане, ликвидации аварии в Чернобыле, или когда замерзал от лютого мороза на полигонах Урала возле заиндевевших танков, или кормил комаров в гнилых болотах Прибалтики, я непроизвольно вспоминал сокроментальные слова М.Ю. Лермонтова:

Ребята! не Москва ль за нами?

Умрёмте ж под Москвой!

Смысл этих слов для меня всегда был один - он означал: выстоять и победить! И действительно, словно по незримому мановению волшебника куда-то уходила усталость, улучшалось и налаживалось настроение. Только теперь, с течением времени, мне становится понятно, что в основе всего этого лежит: сила воли, твёрдость духа, решительность и последовательность в своих поступках направленных на созидание или защиту высших человеческих ценностей, что в свою очередь всегда влечёт за собой ответную положительную реакцию. Так я думал, осторожно шагая по скользкой брусчатке Красной Площади. Стоял обычный, сухой, солнечный январский день 2001 года. Щёки и нос пощипывал лёгкий морозец. Возле Мавзолея было как-то необычно пустынно. Раньше, сколько ни бывал здесь, всегда перед его входом и далее в сторону Исторического музея тянулась нескончаемая людская очередь. Сегодня забальзамированные останки некогда великого пролетарского вождя, видимо, не так уж притягательны для народа. Вопрос "бытия" в последнее десятилетие после стольких реформ и потрясений в стране стал значительно превалировать над идеологией и сознанием.

Остановившись напротив Мавзолея, я почувствовал зарождающийся внутри себя острый, тонкий трепет воспоминаний, пришедших из далёкой юности.

7 ноября 1975 года. Красная Площадь шумит, гудит от огромного скопления людей. На трибуне Мавзолея вся высшая власть страны: члены политбюро ЦК КПСС, сановные чиновники правительства. Министр Обороны маршал Гречко А.А. только что закончивший объезд частей, торжественно рапортует генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу о готовности войск к параду.

Москва торжественно красочна, на улицах развешаны транспаранты. Люди счастливы, веселы, уверенны в завтрашнем дне, многие пришли на парад с цветами. Звучит торжественная речь министра Обороны, усиленная десятками мощных динамиков. Затем короткая пауза. И вдруг как выстрел - раскатистые слова команды, многократно повторенные эхом:

- Парад! Равняйсь! Смирна! На одного линейного дистанции. Первый батальон прямо, а остальные напра-во! Ша-а-гом! Марш!

Тут же сводный оркестр взрывается звоном литавр, труб, громом барабанов. Огромная, замершая до этой минуты, сияющая и блистающая надравленными за ночь бляхами, пуговицами, кокардами, золотом офицерских и генеральских погон, воронёной сталью боевого оружия, разноцветьем форменной одежды различных родов войск военная армада, выстроенная в строгие "коробки" по 400 человек, разом приходит в движение.

Красная Площадь с трудом вмещает в себя такой грандиозный приток людей, кажущееся бесконечным скопище войск и зрителей. Батальоны, несмотря на тесноту и толчею, упираясь правыми флангами в сплошную людскую стену, стоящую за ленточным ограждением и плотным милицейским кордоном, с трудом стараясь держать равнение, медленно продвигаются вдоль ГУМа на исходный рубеж - к Историческому музею, чтобы оттуда начать свой короткий, но от того не менее яркий, триумфальный марш.

Сколько сил было отдано этому мгновению, пролито пота, да и слёз тоже, ведь готовились к параду все, а отобрали только лучших. Так из трёхсот суворовцев Калининского военного училища, принимавших участие в ежедневных многочасовых тренировках, на Красную Площадь вышли только двести человек. Помню мне особенно было жаль своего друга - Володьку Павлушина, сломавшему ногу перед отъездом в Москву и писавшего нам из Калинина, чуть ли не каждый день, свои по-юношески прямые, открытые письма. Ему так хотелось участвовать в параде, но, как говорят: "видно не судьба".

А сколько терпения, воли понадобилось офицерам и преподавателям, чтобы за какой-то год сделать из нас: деревенских и городских сопливых подростков настоящих, вышколенных, красивых, крепких, выносливых молодых людей - будущих офицеров. Я с глубочайшей признательностью часто вспоминаю своих наставников: полковника Топоркова М.И., подполковника Съедина В.И., майора Зарубу М.И., преподавателей Михайловского Н.Н., Московскую Н.Г. и многих других. Они - подлинные мастера человеческих душ, старались вылепить из каждого 16-ти летнего пацана образец высокой духовности и морали.

Снова мысли рисуют картину парада. Вот сводный батальон Калининского и Московского суворовских училищ, маршируя на месте, вышел на исходное. Все от генерала до рядового в высочайшей степени напряжены. Головы подняты и повёрнуты вправо, зубы сжаты, мизинцы рук стоящих в плотной шеренге суворовцев сплелись в мёртвой хватке, тонкие резинки фуражек больно впились в подбородки. Нервы, мышцы - в струну! Сердце как отбойный молоток бьётся в груди. Но кто-то словно, испытывая нас на предел человеческой прочности, невозможно медленно затягивает последние минуты. Ну, когда же прозвучит команда, когда...?!

И вдруг хлёстко звучит сухой голос: - Баталь-о-он! - корпус пошёл вперёд, и на секунду зависнув в воздухе замер. С трудом удерживаемся на одних носках - Прямо! Левая нога параллельно брусчатке как рычаг автоматически вылетает вперёд из-под чёрной шинели и под чёткий ритм оркестра печатается твёрдый первый шаг. Из груди невольно вырывается глубокий с хрипотцой выдох:

- Пошли-и-и!!!

Но напряжение не спало, оно лишь переросло из состояния покоя в состояние движения. У каждого в голове вместе с пульсирующей кровью стучит только одна мысль:

- Не упасть, не оступиться, выдержать равнение!

Сколько раз бывало на тренировках на родном плацу в Калинине (теперь Твери), затем в течение последнего месяца в Лужниках в Москве, одна шеренга "залезала" на другую или вся коробка сбивалась с ритма, или кто-то споткнувшись о ногу впереди идущего падал. Тогда, несмотря на жёсткие меры в отношении виновных, всё ещё можно было поправить, повторить проход пять, десять раз.... Сейчас же просто нет права на ошибку. На нас смотрит весь мир! Мы - участники парада своей формой, железной военной выправкой продолжаем нести ратную славу наших героических предков, достоинство великой России! Нам рукоплещут тысячи людей, нам отдают честь офицеры и генералы, представители посольств иностранных государств, на нас молчаливо и торжественно взирают стены древнего Кремля, памятник Минину и Пожарскому, собор Василия Блаженного! Это ли не пик счастья для настоящего мужчины!

Вот и Мавзолей. Каждого идущего в строю разжигает страшное любопытство: мельком взглянуть на стоящее рядом с марширующей коробкой руководство страны. Но страх сбиться с шага, ритма шокирующе пугает. В голове звучат слова командира взвода тысячу раз произнесённые на тренировках: "... видеть грудь четвёртого человека, считая себя первым!" Глаза словно прилипли к блестящим пуговицам шинели идущего справа. И всё же я не удерживаюсь, бросаю стремительный, фотографический взгляд на трибуну. В центре в чёрном пальто и зимней шапке улыбается, машет нам грузной, старческой рукой Л.И Брежнев. Рядом с ним справа в голубой парадной шинели высокий с сухим, властным лицом, жёстким взглядом - министр Обороны маршал Гречко А.А. Его рука в кожаной перчатке приложена к козырьку фуражки. Жаль, но он не знает, что этот парад для него последний. В 1976 году участника гражданской и Великой отечественной войн, дважды героя Советского Союза, героя ЧССР Андрея Антоновича не станет.

Острая боль мгновенно приводит меня в реальность. Это Васька Тихомиров, идущий сзади ударил своим кованым ботинком по моей ноге.

- Чёрт, думаю я, кто-то из нас двоих либо вылез вперёд, либо провалился.

Хорошо, что отлично сработала страховка - сцепленные мизинцы рук. Они как жёсткая и вместе с тем гибкая цепь не дают вывалиться ни одному её звену. Боль - пройдёт, красота - останется.

Мавзолей с руководством страны позади. Осталось чисто механически в том же темпе сделать ещё сотню шагов и всё. Позади муштра, физические и душевные страдания.

- Баталь-о-он! Счёт!, - раздаётся команда старшего и тут же впереди идущая шеренга одновременно в двадцать лужёных глоток выкрикивает: "Раз!,- и вся коробка вторит ей, - И-и два!!!" - переходя мгновенно со строевого на походный шаг. Напряжение как пар у отключенного кипящего чайника ещё клокочет, но постепенно спадает. Батальон на Васильевском спуске. Отсюда недалеко и до наших транспортных машин ЗИЛ-131. Сотни километров намотали они по Москве, возя нас ежедневно целый месяц от станции Фили до Лужников. Там возле огромного спортивного комплекса на широких стояночных площадках для автобусов и личных автомобилей, проходили 2-3-х часовые строевые тренировки, а точнее - беспощадная муштра. Всё начиналось с одиночной строевой подготовки, прохождений в одно-двух шереножном строю и заканчивалось движением парадной коробки (20х10 человек). Лучшая шеренга всегда поощрялась командованием сладким тортом. Затем, если позволяло время, нас вновь усаживали в машины и везли показывать достопримечательности столицы: Кремль, Бородинскую панораму, музей Вооружённых Сил и многие другие. Так я познакомился со столицей. Возможно, с той поры меня регулярно и тянет навестить матушку российских городов - Москву.

Однажды нас привезли на Новодевичье кладбище на экскурсию. Меня тогда поразило, что оно скорее похоже на грандиозный музей памятников и скульптур, возведённых прямо под открытым небом, чем на кладбище. Сама атмосфера, воздух на нём казались какими-то особыми, пронизанными величественной скорбящей тишиной, нарушаемой лишь поскрипыванием обнажённых берёз, да шелестом сухих веток сирени под неприятно холодным октябрьским ветром.

Помню, как бродя среди могил некогда великих и знаменитых людей, вчитываясь в надгробные надписи, мы нечаянно наткнулись на небольшой, стоящий в стороне холмик, скрытый кустами от монументальных плит и изваяний. Это была могила Н.С. Хрущёва, которой ещё не коснулась благородная рука скульптора Эрнста Неизвестного. Тогда подумалось: мол, быстро же его забыли любимая им партия и народ, возможно, также быстро, как он возвеличил свою фигуру, оторвался от реалий жизни, как забыл величайшего русского полководца Г.К. Жукова - поставившего самого Н.С. Хрущёва на престол безграничной власти. Возле неё мы простояли дольше всего, осторожно перешептываясь между собой.

Толпа глухая,

Крылатой новизны любовница слепая,

Надменных баловней меняет каждый день,

И катятся с ступени на ступень

Кумиры их, вчера увенчанные ею.

А.С. Пушкин "Толпа глухая

А парад между тем продолжался. Вслед войскам на Красную площадь вступает грозная боевая техника. В чётких порядках проходят артиллерия, танки и бронетранспортёры, огромные тягачи несут ударные ракетно-космические комплексы: грозные ядерные тактические и баллистические ракеты - надёжный щит нашей Родины.

В те, совсем ещё недалёкие времена, нам не могло прийти в голову, что скоро станет со страной, во что она превратится. Тем, кто познал величие советского государства, сегодня действительно трудно и больно, а главное - "За державу обидно!". Сила Союза была велика, и казалось на века - незыблема. Обращаться к нашим гражданам за рубежом позволялось только на ВЫ. Многие ещё, наверно, помнят "серпастую и молоткастую красную книжицу" - паспорт гражданина Советского Союза к которой, как писал В.В. Маяковский, словно к "бритве обоюдоострой, к гремучей змее в двадцать жал..." боялись прикасаться чиновники на Западе. Много же мы за годы горбачёвской перестройки и ельцинских реформ потеряли....

Но что там впереди нашего батальона за смех? Он всё громче, его подхватывают всё новые и новые коробки. Офицеры пытаются навести порядок, дисциплину в строю, но их усилия безрезультатны. Смех, как снежный ком нарастает и катится волнами уже и по шеренгам нашего батальона. Я ничего не понимаю, но тоже начинаю смеяться вместе со всеми. И тут вдруг вижу причину всех беспорядков: в огромном окне гостиницы Россия, мимо которой проходят участники парада стоит в ночной рубашке прелестная блондинка и, улыбаясь, машет нам высоко поднятой рукой. И в ответ ей мы смеёмся до хрипоты в лёгких, до слёз. Вот когда прорывается, находит свой естественный выход скопившееся внутреннее напряжение. На душе становится радостно и легко. Мы выдержали! Победили!

Я ловлю себя на мысли, что вот уже несколько минут неподвижно стою возле Мавзолея, от зеркально отшлифованных стен которого, веет холодом времени. Зябко передёрнув плечами, поворачиваюсь и иду в сторону метро. В тёплой, уютной гостинице аэропорта Шереметьево-2 меня ждёт 17-ти летний племянник, которого я должен завтра отправить в Америку на постоянное место жительство к отцу. Вот ведь какие времена настали: при первой возможности бежит из России наша молодёжь, словно здесь свирепствует чума. Возможно, так оно и есть? Для нас - русских всегда был важен смысл жизни, а если сегодня его нет, что прикажите делать? Ради кого и чего жить, если до тебя никому и дела нет? Мораль, нравственность, великие идеалы - всё размыто, перевёрнуто, выхолощено. Чем нас под самую завязку, словно быков перед забоем в девяностые годы кормили: фальшивой демократией под лозунгом космополитизма - реально представляющим собой духовное убожество. Так куда же летит наш паровоз, есть ли у него рулевой и исправны ли его тормоза? Не разлетится ли через некоторое время Россия на ещё более мелкие, чем при распаде Советского Союза, осколки? Вот в чём вопрос!

Где же вы наши Минины и Пожарские, Суворовы и Кутузовы, в чей строй, под чьё знамя не стыдно было бы встать? Неужели перевелись на земле русской настоящие государственные мужи? Ведь не могут же быть все ворами и подлецами. Не верю в это. Просто от стихийных, необдуманных реформ, проведённых в стране недалёкими политиками, словно в период весеннего половодья слишком много всплыло грязи. Но рано или поздно, всё заканчивается и этому мутному времени придёт естественный конец. Наше общество очистится от скверны. Уйдут в небытие нынешние политические недоросли и криминальные олигархи. Россия вновь возродится в ещё более мощную державу. Вот тогда вновь пройдут по Красной Площади батальоны и полки крепких, жизнерадостных российских солдат и офицеров, в незапятнанных бесчестием мундирах, славя тем самым наш могучий русский народ, мужество, величие и святой дух предков! И пусть в смертельном ознобе бьются клеветники России, видя как она просыпается после тяжёлого сна, твёрдо встаёт на ноги, вновь принимаясь за благодатный труд.

Сильна ли Русь? Война и мор,

И бунт, и внешних бурь напор

Её, беснуясь, потрясали -

Смотрите ж: всё стоит она!

А.С. Пушкин "Бородинская годовщина"

Комментарии: 5, последний от 29/04/2012. © Copyright Гусев Геннадий Юрьевич (gennadiy-gusev@yandex.ru) Размещен: 11/07/2010, изменен: 11/07/2010. 17k. Статистика. Статья: Мемуары Годы событий: 1975	Ваша оценка:
Аннотация: "Парад" - рассказ - воспоминание об одном ярком дне бывшего воспитанника Калининского (теперь Тверского) Суворовского училища.

Гусев Геннадий Юрьевич Парад

Гусев Геннадий Юрьевич
Парад