ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Днестрянский Иван
"Путч" подполковника Костенко. Факты и причины

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.92*24  Ваша оценка:

Такова краса владыки, что одни из нас убиты,
А другие от восторга в прах склонились головами.
Изгони из сердца страсти, пусть идут в другое
место,
Властелин души не может жить в одном дому
с грехами!
В драгоценностях менялы вечно будут смыслить
мало,
И стекляшки бус ослиных будут путать с жемчугами.
Хафиз

[]

"ПУТЧ" ПОДПОЛКОВНИКА КОСТЕНКО

   Бендерские события были гораздо сложнее и трагичнее, чем это представляется в современной приднестровской и российской патриотической риторике. К сожалению, ни в Молдове, ни в России нет традиции к тщательным разборам войн и конфликтов, оценка их персоналий и результатов дается на откуп пропаганде. У пропаганды же свои законы, и она как мусор выбрасывает бесценный, написанный кровью опыт. В результате политики и генералы повторяют одни и те же ошибки, солдат и офицеров втаптывают в грязь, а общество десятилетиями мучительно пытается разобраться с теми страницами своей истории, из которых давно надо было сделать выводы, перевернуть их и следить за тем, чтобы они никогда не повторялись впредь. Приводимые слова и факты не являются открытием. Почти все они в разное время увидели свет в печати, и прежде всего в первой серьезной книге о бендерских событиях, принадлежащей Г.П. Воловому, изданной в 1993 году по горячим следам бендерским издательством "Полиграфист" под названием "Кровавое лето в Бендерах. Хроника приднестровской трагедии". Все свидетельства воспроизводятся дословно. Они всего лишь хронологически систематизированы, дополнены материалами печати того времени и свидетельствами других активных участников событий, в том числе Г.С. Андреевой и Н. Воробьевой, в 2000 году издавших в Тирасполе свои книги "Женщины Приднестровья" и "Такая жизнь...". Комментарии автора даны курсивом и призваны выстроить все документы в единую логическую цепь.
  
  
   Д., бендерский полицейский:
  
   - Наша неопределенность длилась уже давно. Уже тогда, в самом начале декабря 1991 года, когда пришли депутаты, чтобы перевести горотдел полиции в подчинение городу, у нас наметился разброд. Ну а потом, полностью окруженные гвардейцами, мы, как говорится, сломались. Еще минут 15 - и ребята ушли бы из полиции. Но почему-то гвардию сняли, так ничего и не добившись. Добавило тяжелых сомнений первое апреля. Нас вооружали. До этого на самосвалах якобы со щебенкой завезли на территорию полиции ящики с автоматами и боеприпасами. Щебенку высыпали, а оружие и все остальное - сами понимаете. Заместитель комиссара полиции майор Л.Ника в то время энергично действовал.
  
   Так не была решена проблема бендерской полиции. В городе сохранилось двоевластие. Командир Бендерского батальона гвардейцев Приднестровья Ю. Костенко настаивал на решительных действиях по разоружению полиции и протестовал против политических маневров, но, оставшись в меньшинстве, подчинился. Эта настойчивость комбата потом ляжет в основу официальной Тираспольской версии о том, что Ю. Костенко в силу своей недисциплинированности и постоянного стремления атаковать полицию явился одним из виновников кровопролития в Бендерах. Эта версия во многом, и, видимо, неспроста, совпадает с той "уткой", которую с ходу бросили 19 июня 1992 года МО, МВД и МНБ Молдовы. В то же время Тирасполь мало содействовал своим бендерским союзникам в решении проблемы с полицией. Наоборот, противостояние с ней обострялось путем засылки в Бендеры казаков. (Здесь и далее курсив мой. - И. Д.)
  
   Г.С. АНДРЕЕВА, председатель женского забастовочного комитета Приднестровья:
  
   - Изучив обстановку, донцы и кубанцы (прибывшие в Приднестровье в декабре 1991 года) остались, и их обустройством занялись наши женщины. На первых порах мы поселили их в Бендерах, но встретили полное непонимание со стороны лидеров рабочего комитета Доброва и Зеновича, руководителей горсовета Когута и Харченко, очевидно, считавших, что им навязывают ряженых нахлебников, а не отважных защитников. И тогда мы вынуждены были сменить их место квартирования.
  
   ИНЦИДЕНТ КАЗАКОВ С ПОЛИЦИЕЙ
   (Опубликовано в газете Бендерского горсовета народных депутатов "Новое время" N14 (397) от 4 февраля 1992 года.)
  
   В конце минувшей недели произошел пока еще малопонятный конфликт казаков, недавно расквартированных в Бендерах, с местной полицией. Каждая из участвовавших в нем сторон возлагает ответственность за происшедшее друг на друга. В частности в заявлении, сделанном по этому поводу руководством Черноморского казачества, истоки инцидента расцениваются как провокация, устроенная одним из полицейских. В свою очередь представители полиции квалифицируют инцидент как проявление со стороны казаков беззакония и немотивированных насильственных действий, в итоге которых семь сотрудников ГОП (Бендерского городского отдела полиции) были избиты и разоружены.
   Однозначно дать оценку конфликту пока трудно. Но из достоверных источников известно, что в ограниченном казачьем контингенте день ото дня падает дисциплина и это, безусловно, не может не тревожить. По слухам, для разбора происшедшего выехал атаман, которому подчинены казаки. Приняты меры руководством ПМР и горсовета для того, чтобы провести объективное расследование и в дальнейшем исключить подобные конфликты. В субботу же ближе к вечеру в Бендеры были введены дополнительные силы бригады полиции особого назначения. Как и прежде, базой для них стал ГОП.
Н. ДМИТРИЕВ
   Действительно, в данном случае заезжие казаки не заслужили хвалебного отзыва от плохо информированной в бендерских делах Г.С.Андреевой, поспособствовав росту конфронтации и усилению националистических сил. Понятно, что так себя вели не все казаки. Те из них, кто был связан с местной почвой (большинство казаков ЧКВ) или происходил из отставных военных, ерундой не занимались. Но все-таки происшествий с участием казаков было много. Российское казачье движение в 1991-1992 годах было переполнено случайными, люмпенизированными элементами, которые легко поддавались вербовке, прибывая в Приднестровье. Используя эксцессы, совершаемые этими паразитирующими элементами как предлог, Молдова немедленно вводила дополнительные силы полиции в населенные пункты, где появлялись казаки. В то же время руководство ПМР не озаботилось тактикой применения казачьих отрядов и наведением в них дисциплины, зачастую направляя казаков туда, где в этом не было пользы. На левобережье Днестра усилия Молдовы по концентрации войск против казачьих формирований почти не ощущались, а вот в правобережных, открытых для нападения Бендерах появление казачьих отрядов могло повлечь за собой резкое и непредвиденное обострение обстановки. Это было не в интересах города и республики, но в Тирасполе этого момента не понимали.
   Разногласия с Тирасполем по вопросу расквартирования казаков и отсутствие собственной твердой позиции по отношению к полиции были не единственной проблемой Бендер. Другой и главной опасностью в этом неопределенном положении было отсутствие единства в руководстве города, раздираемого борьбой между сторонниками решительной обороны, полагавшими, что надо готовиться к худшему, и "соглашателями", уповавшими на диалог с Молдовой.
  
  
   А. НИКОЛАЕНКО (опубликовано в газете "Днестровская правда" N78-79 (7764-7765) от 4 апреля 1992 года):
  
   - На днях у Бендерского предприятия "Электрофарфор" появились пикетчики. Плакаты, которые они держали в руках, выражали недоверие его директору Г.Ф.Пологову как депутату ПМР. Что же заставило около полусотни бендерчанок устроить пикетирование?
   Как оказалось, Гимн Федорович отказал в социальной защите нескольким своим рабочим, которые в качестве ополченцев дежурят на городских заставах.
   Пикетчицы считают, что Г.Ф. Пологов в условиях чрезвычайного положения игнорирует Указ президента ПМР, согласно которому тем, кто выходит на оборонные рубежи, обеспечивается социальная защита. Беседа директора с участниками пикетирования оставила каждого при своем мнении. Г.Ф. Пологов по-прежнему убежден, что в нынешней ситуации в Бендерах достаточно дежурства лишь гвардейцев. Но городской штаб обороны придерживается по этому поводу иного мнения: ополченцы на заставах пока нужны.
  
   В те дни конца марта - начала апреля 1992 года, на которые выпало первое серьезное обострение обстановки вокруг Бендер, некоторые городские руководители не ограничивались "мягкими" попытками убрать с городских застав ополченцев. Людей просто увольняли. Так, был уволен с завода "Молдавкабель" заместитель директора П.И.Баев, которого ополченцы называли "наш батька". И все равно он каждый день приезжал к своим ребятам на кицканское направление, дежурил ночью. Каковы же были мотивы такой несправедливости к людям, чинимой, как видно, рядом городских руководителей, а не одним только Г.Ф.Пологовым?
  
   Г.С. АНДРЕЕВА, председатель женского забастовочного комитета Приднестровья:
  
   - В этот же период пришлось заниматься малопонятным для нас вопросом, связанным с гвардейцами Бендер. Гвардейцы Тирасполя вдруг попросили принять участие в их разоружении. По просьбе И.Н. Смирнова выехала в Бендеры и провела с комбатом Костенко предупредительную беседу. До сих пор не понимаю, почему это боялись сделать члены рабочего комитета. Я на своем стареньком "Москвиче" могла приехать к нему в любое время суток. Да, у него был какой-то конфликт с рабочкомом. Но в тот момент, когда разоружения бендерских гвардейцев требовала Молдова, нужны были, на мой взгляд, другие меры. Это я прямо говорила и Смирнову, и Кицаку, и Рылякову, и Когуту, и Зеновичу, и Доброву, ведь если бы, на мой взгляд, не бендерская гвардия, город сдали бы давно. Напомню, что 10 апреля президент подписал указ N090 "О создании вооруженных сил Приднестровской Молдавской Республики". Вполне возможно, что своенравный комбат принял реорганизацию в штыки и отказался подчиниться Кицаку.
   Я, Светлана (Мигуля) и Игорь Николаевич (Смирнов) втроем обсудили эту проблему еще раз. И снова я при встрече предупредила Костенко, что формируется регулярная армия, и он, как офицер, не имеет права своевольничать, в противном случае будет иметь дело с нашим женским батальоном. Вроде бы тогда он все понял...
  
   Все обстояло гораздо сложнее, чтобы считать это новое недоразумение результатом плохого характера комбата. Бендерский горсовет не желал видеть в городе российских казаков, считая, что они вызывают в Кишиневе раздражение и могут стать поводом для националистических провокаций. Этих провокаций и без того было достаточно. Идея возрождения Черноморского казачьего войска (ЧКВ) в правобережном городе была поддержана, но без такого энтузиазма, как на левобережье. Поэтому, не смотря на проведение городского казачьего круга, собственных казаков в городе было очень мало. Их поведение, как местных жителей, в отличие от заезжих защитников, нареканий не вызывало. Бендеры сделали ставку на второй (Бендерский) батальон республиканской гвардии ПМР и рабочие отряды. Однако с дальнейшим обострением обстановки некоторых Бендерских и Тираспольских руководителей озаботили решительные и профессиональные действия командира Бендерского батальона Ю.Костенко, создававшие в их понимании трудности в диалоге с Молдовой. Они пытались не обострять отношения с ней, для чего считали возможным оголить городские заставы, убрав с них мозоливших глаза волонтерам и опоновцам ополченцев. При этом Г.Ф.Пологов и его сторонники переоценивали свой собственный политический вес как депутатов Парламента Молдовы и Верховного Совета ПМР, а равно ошибочно переоценивали возможности обеспечения безопасности города при помощи одних только политических соглашений и маневров.
   В то же время Костенко стремился не только прочно стоять на окраинах, но выставлять заслоны на подходах к городу и пригородным селам, проводил акции возмездия за совершенные в Бендерах убийства и расстрелы. Он настойчиво требовал от руководителей города принятия оборонительных мер. Не встретив с их стороны понимания, Костенко самостоятельно начал борьбу с уголовными элементами и кишиневской агентурой. Эти действия комбата часто толковались как "беспредел", его стали подозревать в претензиях на власть.
   Но это не было "беспределом". На самом деле позиция руководителей Бендерского горисполкома, желавших иметь под рукой безынициативный, "карманный" батальон, была неправильной в условиях нарастающего противостояния ПМР и Молдовы. С другой стороны, их бездействие в бесконечных попытках сохранить прежний, социалистический мир, создавало вакуум власти, который начал стихийно заполняться. К комбату Костенко за защитой потянулись люди. Это для городских чинов было неприемлемо. Не успевая изменить свое правосознание и впрыгнуть в поезд войны, они, тем не менее, собирались твердо защищать собственное руководящее положение.
   После расстрела опоновцами утром 1 апреля гвардейцев и рабочих на окраине города Бендерский батальон предпринял жесткие ответные действия против колонны ОПОНа в селе Гыска и отряда волонтеров в селе Варница, уничтожив 14 националистов. Время безнаказанных убийств для кишиневских сил окончилось. Зато началась паника среди части городских руководителей, уповавших на переговоры и уступки Кишиневу. Кроме того, в Тирасполе существовала своя позиция по бендерскому вопросу, которую руководители ПМР старались провести через голову защитников Бендер при поддержке бендерских "осторожных". 12 апреля между делегациями Молдовы и ПМР был подписан протокол об урегулировании положения в городе и его окрестностях, устраивающий Тирасполь, но опасный для Бендер. Ю. Костенко резко протестовал против такого "урегулирования".
   Декадой ранее, 1 апреля 1992 года вдали от Бендер произошло другое крупное событие: президент России Б.Н. Ельцин подписал Указ номер 320 о передаче 14-й армии под юрисдикцию России. Если учесть, что 20 марта 1992 года по приказу маршала Шапошникова правобережные части и городки этой армии были переданы Молдове, информированным и поднаторевшим в политических интригах руководителям становилось ясно: Приднестровское левобережье для Молдовы, только что получившей от Шапошникова в подарок множество вооружений, стало труднодостижимо. Возникла новая ситуация, благоприятная для размежевания сторон по реке Днестр (т.е. по линии строй границы 1918-1940 гг.). Бендеры, правобережный город ПМР, были единственным препятствием на этом пути. Соответственно румыно-молдавское руководство было введено в соблазн взять город штурмом, а в Тирасполе под гипнозом новых молдавских вооружений усиливалось мнение о бесперспективности борьбы за Бендеры и допустимости попыток откупиться Бендерами от агрессора, обеспечив тем самым сохранение ПМР.
   Поэтому к середине апреля против Ю. Костенко сложился политический альянс из бендерских "осторожных" (во главе с В. Когутом и Г. Пологовым) и части тираспольских руководителей. В составе этой группы быстро "нарисовались" председатель Верховного Совета ПМР Г. Маракуца, начальник республиканского управления обороны Ш. Кицак и его заместитель В. Атаманюк, председатель Тираспольского горисполкома В. Рыляков, начальник личной охраны президента В. Гратов и министр МГБ ПМР В. Шевцов. Действия тираспольских "соглашателей" активно поддерживал командующий дислоцированной в Приднестровье 14-й российской армией генерал Ю. Неткачев. Связующим звеном между ними выступил военный комендант г. Тирасполя М. Бергман. Но президент ПМР И.Смирнов, в отличие от своей свиты, которая все более брала его "в оборот", ещё колебался. Этого бездействия президента оказалось достаточно, чтобы группа "соглашателей", не сумев быстро устранить Ю.Костенко, перешла к долговременному преследованию своих целей. Бендерский батальон стал падчерицей республиканской гвардии ПМР по части получения техники и боеприпасов, а также по отношению к нему республиканского командования. В то же время вооруженные формирования Молдовы на подступах к Бендерам непрерывно усиливались. Параллельно развернулась борьба за влияние на Смирнова, которую бендерские руководители и офицеры могли только проиграть, ведь они были дальше от президентского тела. Закончится все это плохо, что показывают следующие свидетельства и документы:
  
   А. НИКОЛАЕНКО (опубликовано в газете "Днестровская правда" N 78-79 (7770-7771) от 11 апреля 1992 года):
  
   - ...Продолжают расширять свои "владения" полицейские, окопавшиеся прямо в центре города. Теперь они уже установили пулеметы не только на здании горотдела внутренних дел, но и на средней школе N2, СПТУ-8, строящейся типографии. Работа последней парализована, городская газета "Новое время" печатается сейчас в Тирасполе. Не могут продолжаться занятия в школе и училище, детвора, живущая в этом районе, не ходит в детский сад. В ночь с четверга на пятницу в кварталах, занятых полицейскими, раздавались выстрелы.
  
   Постоянное присутствие полицейских у Бендерской типографии, подтверждаемое многими источниками и с весны 1992 года ставшее общеизвестным, может многое объяснить читателям. Но об этом позже, а сейчас об основах апрельской политики ПМР и разногласиях вокруг нее.
  

ПОСТАНОВЛЕНИЕ "О МЕРАХ ПО СТАБИЛИЗАЦИИ ОБСТАНОВКИ И ПРЕКРАЩЕНИЮ ВООРУЖЕННОГО КОНФЛИКТА" от 14 апреля 1992 года, N168, г. Тирасполь

(Опубликовано в газетах ПМР с недельным опозданием, выдержка из текста приводится по газете Бендерского горсовета народных депутатов "Новое время" N47 (430) от 21 апреля 1992 года.)

  
   Верховный Совет Приднестровской Молдавской Республики ПОСТАНОВЛЯЕТ:
   1. Потребовать от руководства Республики Молдова незамедлительно прекратить вооруженные провокации и террор в отношении мирного населения Приднестровья и приступить к выводу вооруженных формирований в места их постоянной дислокации в соответствии с достигнутыми ранее соглашениями и предложениями.
   2. В целях недопущения разрастания военных действий в городе Бендеры и его окрестностях и в качестве шага доброй воли на пути к прекращению вооруженного конфликта считать необходимым реализацию мероприятий, предусмотренных протоколом совместной рабочей группы от 12 апреля 1992 года.
   Поручить Бендерскому городскому Совету (т.Когут В.В.) образовать полномочную группу депутатов и представителей общественных организаций для работы в составе совместной комиссии наблюдателей.
   3. Обратиться к органам государственной власти стран СНГ, прежде всего России и Украины, с просьбой незамедлительно рассмотреть вопрос о создании миротворческих сил для разделения сторон до полного урегулирования конфликта.
   4. Верховный Совет от имени народа Приднестровской Молдавской Республики выражает признательность народным депутатам, делегатам VI съезда Российской Федерации за конструктивную позицию в отношении оценки ситуации в Приднестровье, а также за поддержку стремления и права народа Приднестровья на самоопределение в составе Молдовы.

Председатель Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики Г. МАРАКУЦА

   СТОРОНЫ ПРИСТУПАЮТ К РАЗОРУЖЕНИЮ
   (Опубликовано в газете "Днестровская правда" N87 (7773) от 15 апреля 1992 года.)
  
   В рамках работы согласительной комиссии по урегулированию вооруженного конфликта в Бендерах прошла встреча представителей сторон. Главный пункт первого протокола - определены сроки разоружения, его предусмотрено завершить сегодня до 16.00. К этому же времени должно быть завершено разминирование объектов, разблокирование транспортных магистралей.
   Для контроля за ходом намеченного решено создать наблюдательную комиссию по 25 человек от каждой из сторон. Руководство республиканской гвардии Приднестровья обратило особое внимание на максимальную бдительность с целью избежания провокаций и безусловность выполнения пункта о прекращении огня.

Соб. инф.

   СЕССИЯ ГОРСОВЕТА
   (Опубликовано в газете Бендерского городского Совета народных депутатов "Новое время" N46 (429) от 18 апреля 1992 года.)
  
   В четверг (т.е. 16 апреля) состоялась внеочередная сессия горсовета народных депутатов. Она рассмотрела вопрос о мерах по стабилизации обстановки в Бендерах и окрестностях и путях предотвращения разрастания конфликта. С информацией выступил первый заместитель председателя горсовета В.Харченко. Дополнения к ней дал председатель горсовета В. Когут.
   В прениях выступили депутаты Н. Гросу, Ю. Раков, В.Шереметенко, Т. Осицимская, В. Сухинин, Ю. Киба, А. Огли, В. Казаченко, В. Бережной, К. Лочман, Н. Митиш, Н. Шестаков, Ф. Добров, Н. Брославский, А. Константинов, Т. Зенович.
   В работе сессии приняли участие и выступили председатель Верховного Совета ПМР Г. Маракуца, командующий 14-й армией генерал-майор Ю. Неткачев, командир республиканской гвардии С. Кицак.
   Сессия постановила утвердить протокол рабочей группы по обеспечению стабилизации обстановки в городе и его окрестностях от 12 апреля с. г. Признаны также полномочия депутатов горсовета, входящих в состав наблюдательной комиссии. В принятом постановлении, кроме того, есть такой пункт: считать необходимым продолжение переговоров по нормализации обстановки в г. Бендеры и окрестностях, и прекращении вооруженного конфликта. В ходе же переговоров решить вопрос о создании буферной зоны и дальнейшего функционирования отдела полиции Республики Молдова в Бендерах с учетом решения сессии горсовета от 7 декабря 1991 года.
   Сессия обратилась к министрам иностранных дел России и Украины с просьбой о безотлагательном формировании и использовании в качестве нейтральной миротворческой силы в зоне конфликта Вооруженные силы этих стран.
  
   ДНЕВНИК СОБЫТИЙ
   (Опубликовано там же.)
  
   Как мы уже сообщали, представители официального Кишинева попытались навязать Бендерам в рамках переговоров о стабилизации обстановки в городе и его окрестностях явно неприемлемые пункты. Но, увидев, что это не проходит, решили вновь вернуться лишь к тому, что было зафиксировано в протоколе от 12 апреля. Судя же по событиям вечера и ночи со среды на четверг эти переговоры носят скорее всего декоративный характер. Ведь в то время, когда шел разговор о путях мирного решения затянувшегося конфликта, по вине вооруженных формирований Республики Молдова было грубо нарушено соглашение о прекращении огня. В ночь со среды на четверг ими спровоцирована перестрелка на Липканском посту бендерчан. А на кицканском направлении на защитников города была предпринята атака с флангов группой автоматчиков. Бендерчанам удалось ее отбить без потерь со своей стороны. Велся полицейскими в ту ночь и обстрел Гисковской заставы. Особенно же ожесточенной была перестрелка на каушанском направлении. Бендерский пост в течение нескольких часов обстреливался опоновцами из автоматов и крупнокалиберных пулеметов. Все эти факты свидетельствуют лишь об одном: необъявленная война продолжается, несмотря на ведущиеся переговоры, что вызывает к ним недоверие.

В. ДОНСКОЙ

   Сравните четыре приведенные выше заметки и обратите внимание: руководство ПМР приняло решение о начале разоружения на два дня раньше и высказало эту свою позицию в печати за день до обсуждения того же самого вопроса на внеочередной сессии Бендерского горсовета, то есть не посчиталось с мнением братского города. Его жителям просто не дали ничего обсудить, поскольку ни постановление Верховного Совета ПМР от 14 апреля 1992 года, ни согласительный протокол от 12 апреля 1992 года по неизвестным, но очень любопытным здравомыслящим людям причинам еще не были опубликованы. Согласительный протокол оказался запрятан так глубоко, что при подготовке настоящей книги автору вообще не удалось его найти.
   А в ночь перед сессией Бендерского горсовета вооруженный нажим на Бендеры произвела Молдова. Не исключено, что это было сделано для того, чтобы усилить деятельность бендерских "соглашателей". Похоже, В. Когут в то время еще колебался точно так же, как И.Н. Смирнов. В довершение обоюдного нажима в Бендеры на внеочередную сессию горсовета прибывают Маракуца, Кицак и Неткачев, чтобы "пропихнуть" протокол об урегулировании от 12 апреля. И "пропихивают". Ведь оговорка в постановлении сессии горисполкома о продолжении переговоров с целью создания буферной зоны и решения вопроса с городской полицией для Тирасполя и Кишинева юридической силы не имеет.
   Посмотрим также и на другое: Бендерский батальон гвардии под командованием Ю.Костенко заведомо не мог разоружиться к 16.00 часам дня 15 апреля. Комбат и пальцем не пошевелил бы без решения сессии Бендерского горсовета, а в ночь перед сессией он отбивал серию нападений на город. Вот он, повод к разоружению бендерского батальона, и еще одна иллюстрация к тому, как нагнетался миф о своеволии Костенко. Г. Андреева, ездившая по этому поводу к комбату, не знала ни о фабрикации обстоятельств нарушения Ю. Костенко постановления Верховного Совета ПМР и приказа вышестоящего командования, ни о том, что никаких разногласий между Костенко и рабочим комитетом г. Бендеры в то время не было. Ей в управлении обороны (штабе гвардии) ПМР солгали, а она приняла эту ложь за чистую монету... Круг интриганов прорисовался. Их методы - устранение с городских застав милиционеров и ополченцев, разоружение защищающего Бендеры батальона - уже выдают конечную цель интриги.
  
   Из выступлений в прениях на внеочередной сессии Бендерского горсовета 16 апреля 1992 года (Опубликованы под общим заголовком "НАСТУПИТ ЛИ МИР?" в газете "Новое время" N 47 (430) от 21 апреля 1992 года.)
  
   Н. Гросу: Протокол от 12 апреля, безусловно, воспринимается неоднозначно. С моей точки зрения, прежде чем начать реализовывать содержащиеся в нем мероприятия, необходимо создать буферную зону и разделить конфликтующие стороны с помощью третьей силы, роль которой могут сыграть армейские подразделения Украины и России. Настораживает и то, что Указ президента Молдовы о введении чрезвычайного положения не отменен, что может быть для города источником опасности.
   Ю. Раков: Да, между участниками конфликта должна встать нейтральная сила. Без этого стабилизировать обстановку и предотвратить дальнейшее разрастание конфликта не удастся. Удивляет меня и другое: почему бендерская ситуация не рассматривается в контексте всего Приднестровья? Ведь фронтовая линия проходит не только у нашего города. Гораздо оправданнее было бы возобновить работу согласительной комиссии, в которую входили полномочные представители Молдовы и ПМР, и вести переговоры в целом, а не выборочно.
   В. Шереметенко: Личный состав территориально-спасательного отряда провел собрание и попросил меня зачитать на сессии принятое решение. Вот его текст: "Собрание ТСО г. Бендеры заявляет протест сепаратным сделкам в отношении города. Мы требуем: убрать полицию и ОПОН из Бендер, отвести бандформирования от города и от границы ПМР на 50 километров. При условии выполнения этих пунктов Республикой Молдовой ТСО обязуется поставить оружие в пирамиды под замок.
   В. Сухинин: Наверное, нет в городе человека, который хотел бы продолжения военных действий. Но нельзя идти на уступки любой ценой. Ведь из-за этого может возникнуть еще более тяжелая ситуация. Увлекшись сиюминутными выгодами, можем проиграть в перспективе. Вот мы говорим об отводе вооруженных формирований, окруживших город. Но ведь при наличии современной военной техники ничего не стоит очень быстро восстановить статус-кво. Затруднен и контроль за разоружением жителей близлежащих сел. По нашим сведениям, оружие им выдавалось без всякого учета.
   Согласен с уже высказанным: только наличие на разделительной линии третьей силы может действительно стать гарантом пресечения вооруженного конфликта. Другой путь приведет в никуда.
   А. Огли: Накануне нашей сессии на текстильно-ткацкой фабрике прошел митинг. На нем шла речь о сложившейся в Бендерах и вокруг города общественно-политической и военной обстановке. Рабочие попросили меня зачитать на сессии принятую на митинге резолюцию. Главный пункт: прекратить в городе деятельность местной полиции и выполнить решение декабрьской сессии по этому вопросу.
   Хочу также обратиться к армии. Постановление, принятое офицерским собранием 2 апреля с.г., не выполняется, несмотря на то что Республика Молдова продолжает свою агрессию по отношению к ПМР и нашему городу в частности. Армия до сих пор не встала на разделительную черту. Чего же стоит в таком случае офицерское слово?
   Вношу такое предложение: утверждать протокол от 12 апреля поименным голосованием.
   В. Казаченко (с. Гыска): Мы стоим, разумеется, у опасной черты. Всем нужен мир. Но агрессоры все больше и больше наглеют. Они не дают гисковчанам обрабатывать виноградники, сады, поля, поскольку постоянно ведут обстрел. Нас может постигнуть экономическая катастрофа. Так что переговоры, безусловно, нужны. Другое дело, не оказаться в роли простаков, которых собираются обмануть разного рода заверениями. Уверен: гарантом мира на этой земле могут быть только армейские нейтральные силы.
   К. Лочман: Я не верю правителям Молдовы, не верю в их искренность, когда они ведут с нами переговоры. Все равно они нарушат свое слово. Нет сомнения в том, что правящая элита собирается присоединить Молдову к Румынии. Что стоит на пути к этому? Приднестровье и Гагаузия. Идею федерализации правящие круги Молдовы отвергают начисто. Ставка, судя по всему, делается на силовой путь решения противоречий. Потому я не верю в мирные устремления официального Кишинева. С нами ведут переговоры явно декоративного характера. А когда речь заходит о реальном механизме урегулирования конфликта, я имею в виду миротворческую миссию 14-й армии, то и это отвергается.
   Н. Шестаков, депутат ПМР: Комиссия, понятное дело, должна продолжать свою работу. Но мы находимся со своими оппонентами не в равных условиях. Если М. Снегур не отменит свой Указ о чрезвычайном положении, то ситуация может принять неблагоприятный вариант для бендерчан. Непонятно, зачем плодить новые протоколы? Ведь уже подписан один из таких документов ранее. Почему же он не выполняется? И не напоминает ли то, что сегодня происходит вокруг бендерских переговоров Брестский мир?
   Ф. Добров: Нам сегодня говорили о том, что протокол от 12 апреля санкционировал Верховный Совет ПМР. Но как случилось, что в первом пункте его постановления не записано требование установления между конфликтующими сторонами третьей силы? Ведь только после этого есть смысл выполнять мероприятия Бендерского протокола. Я присутствовал на заседании Верховного Совета ПМР и отчетливо помню, что первый его пункт был именно таким, как я сказал. Это принципиальный момент.
   Таким образом, буферная зона не создана, а нашим вооруженным формированиям предлагают разоружаться? Это опасный для города шаг. Понятно и другое: силы, которые сегодня окружают Бендеры, нужны стратегам из Молдовы, чтобы незамедлительно перебросить их на дубоссарское направление. А это значит, что там опять будет жарко. И еще такой вопрос: кто разоружит Варницу, Салкуцы, Фарладаны, Киркаешты? Ясно, что много оружия там останется и будет при случае вновь повернуто против Бендер. Переговоры вести, конечно, надо. Но у нас есть генеральная линия: Бендеры - это неотъемлемая часть ПМР. Все, что заставляет тускнеть эту линию, - для нас неприемлемо. Предлагаю: не отводить наши вооруженные формирования до тех пор, пока не будет создана буферная зона. И еще: полиция не должна функционировать в нашем городе. Ведь это вооруженный отряд соседнего государства, противостоящий городу.
   На сессии также выступили депутаты Т. Осицимская и Т. Зенович, высказавшие мысли, близкие к позиции тех, кто отрицательно отнесся к протоколу от 12 апреля. А вот депутаты Ю. Киба, В. Бережной, Н. Митиш, Н. Брославский и А. Константинов призвали одобрить мирные инициативы, пойти на компромисс.
   В своих выступлениях председатель Верховного Совета ПМР Г. Маракуца, командующий 14-й армией Ю. Неткачев, командир республиканской гвардии С. Кицак поддержали тех, кто ратовал за утверждение апрельского протокола. В итоге депутаты большинством голосов его утвердили. Поименное голосование было отклонено.
  
   На сессии обнажился факт подлога решения сессии Верховного Совета ПМР, произведенного в аппарате Верховного Совета ПМР явно с ведома его первого лица - Г. Маракуцы. Но, оказавшись в одиночестве и обезоруженные мерами тираспольчан по внесению раскола в их ряды, бендерские депутаты решили внимание на этом не акцентировать. Поглощенные проблемами своего города, они не заметили того радикального изменения политической обстановки, которое произошло 1-12 апреля в связи с упомянутым выше указом президента России N 320. Угроза городу была ими недооценена. Они не могли поверить в то, что начались сепаратные контакты Тирасполя с Кишиневом при участии командующего 14-й армией, целью которых было подготовить возможное решение политического и вооруженного конфликта с Молдовой на основе размежевания сторон по реке Днестр, то есть, фактически откупиться их городом от националистов. Ведь Неткачев обещал им защиту и сказал: "Моя армия теперь российская, защиту я гарантирую". Без соглашательской позиции В. Когута здесь тоже не могло обойтись. На этой сессии председатель Бендерского горисполкома определился, с кем он дальше пойдет - с названной выше группой тираспольских политиков, а не с жителями и защитниками своего города. Это была ошибка. В этой интриге Кишинев постоянно шел на шаг впереди Тирасполя. Если бы румыно-молдавским силам удалось быстро занять Бендеры, они могли использовать свою мощь для прямого удара по Тирасполю, решив приднестровский вопрос в корне. Поэтому, как бы не складывались дальше события, следовало всячески наращивать приднестровские силы на Бендерском плацдарме, но вместо этого начало происходить обратное. Командир бендерского батальона не хотел совершения этой ошибки и первым поднял против видимой им угрозы свой голос.
  

ОБРАЩЕНИЕ личного состава Бендерского батальона республиканской гвардии

  
   Граждане Приднестровья, жители города Бендеры! ГОРОД БЕНДЕРЫ В ОПАСНОСТИ!
   В результате работы согласительной комиссии между правительством Кишинева и Тирасполя личному составу приказывают снять посты, разблокировать город и уйти в места постоянной дислокации, что практически означает сдачу города опоновцам.
   Это влечет за собой непредсказуемые последствия, так как никаких гарантий безопасности ни жителям города, ни личному составу нашего батальона не гарантируется. Совершенно очевидно, что в городе начнутся репрессии против активистов, гвардейцев и горожан, сочувствующих ПМР, независимо от их национальности. В таком случае все понесенные жертвы напрасны и будут новые жертвы при выполнении такого предательского решения.
   Уже сегодня боевики с Варницы врываются в дома микрорайона Солнечный, грабят, издеваются, совершают другие акты насилия.
   Город Бендеры стал разменной картой в соглашательской политике делегации, ведущей переговоры, а гвардейцы, не жалевшие ни крови, ни своей жизни в защите интересов Приднестровья, стали просто заложниками.

МЫ ТРЕБУЕМ:

   1. Пересмотреть состав делегации, ведущей переговоры с Кишиневом по разблокированию г. Бендеры, с обязательным включением в ее состав представителей от ОСТК, женсовета, батальона республиканской гвардии, защищающего г. Бендеры.
   2. Обязательное участие в качестве разъединительных сил воинских частей СНГ.
   3. Расформирование отдела полиции в г. Бендеры при предоставлении работникам полиции письменной гарантии их личной безопасности.
   4. Отведение подразделений ОПОН Молдовы и республиканской гвардии в пункты их постоянной дислокации одновременно при контроле со стороны двухсторонних комиссий.
   5. Разоружение и роспуск всех добровольных и волонтерских формирований с обеих сторон под контролем двухсторонней комиссии.
   6. Прекращение незаконно возбужденных уголовных дел во время ведения боевых действий с обеих сторон.
   7. Предоставление гарантий безопасности личному составу всех вооруженных формирований.
   При невыполнении этих пунктов личный состав батальона отказывается покидать свои позиции, будет защищать город и обращается к бендерчанам поддержать эти требования.

Личный состав Бендерского батальона республиканской гвардии, 12 апреля 1992 года

   Вот причины, по которым бендерские гвардейцы не хотели разоружаться, а ополченцы - уходить с позиций. Эта позиция бендерских гвардейцев и рабочих была проигнорирована. Но правы оказались они, а не И. Смирнов, Г. Маракуца, Ш. Кицак, В. Когут и Г. Пологов. Только окончилась сессия Бендерского горисполкома, как с 17 на 18 апреля южные окраины города были обстреляны из автоматов, пулеметов и установки "Алазань". Следующей ночью еще более сильный огонь велся в течение четырех часов с кишиневского и каушанского направлений. Были ранены восемь защитников города. Рано утром 20 апреля Бендерский батальон гвардии провел акцию возмездия - разгромил подразделение полиции, прибывшее в Бендеры из г. Сороки. Тут руководство ПМР согласилось на предложение представителей Молдовы создать совместную следственную группу по расследованию преступлений, совершаемых в зоне конфликта. Активизировалась травля комбата методами уголовных репрессий. 24 апреля была предпринята первая попытка ареста Костенко. Но, "подставившись" сам, комбат спас многих своих людей. Вновь "укушенная" им Молдова уступила в том, в чем ранее упорно отказывала, - было достигнуто дополнительное соглашение о гарантиях безопасности сотрудникам милиции, полиции, суда, прокуратуры, гвардии ПМР, РОСМа, ТСО, депутатов, волонтеров и ополченцев, представителей общественных организаций, членов семей лиц, выполнивших условия апрельского протокола. 21 апреля 1992 года началось разведение сторон. Новые провокации были не за горами, но к пасхальным праздникам, которые в тот год пришлись на 26 апреля, война на бендерском направлении затихла, как собирающийся с силами вулкан...
   Политические разногласия между Бендерами и Тирасполем отступили на задний план, и в начале июня, на фоне возобновившегося парламентского диалога, еще более усилились позиции "соглашателей". Вновь всплыл потерявший доверие горожан Г. Пологов, заняв пост сопредседателя комиссии парламента Республики Молдова по урегулированию конфликта в Приднестровье. Его сторонниками опять оказались В. Когут, упоминавшиеся выше деятели из Тирасполя и раздающий пустые обещания Ю. Неткачев. Они уже примеряли на себя лавры миротворцев и раздували ноздри от запаха политической победы. Но... Военно-политическая обстановка была оценена ими неверно. Они проигнорировали в своих выводах Указ президента России номер 320 от 1 апреля, майское обострение обстановки под Дубоссарами, свидетельствующее о неизменности установок правящей клики РМ на решение приднестровского вопроса силовым путем. Неоцененным оказалось и предупреждение Оазу Нантоя - советника президента Молдовы Снегура о наличии у "ястребов" планов по достижению их целей объединения с Румынией и разгрома Приднестровья в обход парламента Молдовы.
   Майское наступление националов на Дубоссары и отставка Оазу Нантоя подтвердили правильность оценок Ф. Доброва и К. Лочмана, данных ими на заседании Бендерского горисполкома 16 апреля так наглядно, что это стало заметно журналистам со стороны. Публиковались предупреждения, что румынские националисты могут изменить планы и для начала присоединить к Румынии Правобережную Молдову, отложив вопрос с Приднестровьем "на потом". В этом случае Бендеры - единственный правобережный город ПМР - неизбежно становились мишенью для удара. Но самые умные своих собственных газет не читают... Они не хотели слышать никаких доводов бендерских патриотов, которых возглавляли Ю. Костенко и Ф. Добров. Далее, оказавшись на пороге подготовленной президентом и силовыми министерствами РМ военной акции, "мыслители" даже не попытались прозреть. Начавшуюся цепочку попыток ликвидации офицеров городской гвардии и обстрелов милицейских постов с целью их устранения с важных улиц и направлений они истолковали не как стандартную подготовку вооруженных сил РМ к удару, а... как признак слабости и отчаяния силовых министров РМ, будто бы оказавшихся под угрозой парламентской отставки. Вообразив себе эту несуразицу, они инспирировали в Бендерах ряд собраний и митингов, заметок в городской газете "Новое время" против присутствия в городе полиции, разразившись в адрес Кишинева пустозвонной риторикой. То есть они угодили прямо в русло готовящейся в Кишиневе провокации. Проинформировать Когута, Пологова и Ко о нелепости их действий было некому. Продолжалась травля Костенко, от его советов и даже просто от встреч с ним В. Когут уклонялся.
   В заключение возникает вопрос: ну ладно, в Бендерах руководители имели ограниченный кругозор на уровне одного, хоть и большого по меркам Молдавии города. Пусть официальный Тирасполь совершил большую, но объяснимую страхом войны ошибку. Но могло ли заблуждаться командование 14-й российской армии? Ведь впоследствии оказалось, что данными о концентрации молдавских сил вокруг Бендер оно располагало и это позволило быстро сориентироваться в обстановке генералу А.И. Лебедю. Так кто же был кукловодом в этой интриге? Во всяком случае, бомба, заложенная под город продавленным из высших структур ПМР протоколом от 12 апреля, сработала 19 июня. И произошло это так:
  
   К. КУШНИР, председатель рабочего комитета завода "Молдавкабель":
  
   - Не знаю, как было в сорок первом... Но такое впечатление у нас всех было, что нас потихоньку предают, предают и предают. Люди приезжали и говорили, что там, за Каушанами, в Салкуцах, Григорьевке - артиллерия, техника, воинские части. Мы говорили, а нам: все спокойно. Вот тебе и спокойно!..
  
   В. АТАМАНЮК, заместитель начальника штаба гвардии ПМР (здесь и далее имеются разночтения, свойственные первоисточникам: "зам. начальника штаба гвардии ПМР", "начальник оперативного отдела", "зам. начальника управления обороны"):
  
   - Нас обнадеживали перемены, видимо, направленные на прекращение вооруженного противостояния. Со своей стороны мы предлагали совместные акции, способные закрепить начавшийся процесс развода вооруженных формирований.
   К примеру, 17 июня в кабинете у председателя парламента Молдовы А. Мошану была проведена встреча солдат обеих воюющих сторон. Я честно привез на нее первых попавшихся мне под руку ребят с наших позиций. В Кишиневе же, очевидно, со своей стороны провели отбор. Почему? Да просто нет здравомыслящих людей среди солдат, говорящих, что они собираются умереть. Практически все они говорили о сепаратизме, об антиконституционности наших действий, о том, что они покончат с этим любой ценой. Сам А. Мошану задавал тон в этом направлении, начал разговор и старался вести его на румынском языке. Лишь один парень попался более совестливый и честно сказал, что они не хотят воевать. Это в принципе говорили и наши ребята, которые считали: все проблемы нужно решать мирным путем, переговорами, нельзя политикам перекладывать свои нерешенные проблемы на плечи солдат.
   После этой встречи я понял, что молдавское руководство не пойдет на обширные контакты обеих воюющих сторон. Мне стала ясной необходимость через листовку обратиться к молдавским солдатам и сказать им, что политики ведут нечестную игру. Наш редактор Н. Воробьева 18 июня обработала этот текст и обещала, что к обеду 19 июня листовка будет изготовлена в Бендерской типографии.
  
   Сказать, что это была плохая идея, - значит почти ничего не сказать. Высокое должностное лицо из Управленния обороны ПМР, находящееся в Кишиневе, с бездумностью советского политработника ведет телефонные переговоры с людьми, находящимися в ПМР об издании листовки, которую в Молдове могут истолковать только как антиправительственную и провокационную. Более того, он договаривается о ее печати в Бендерах, в городе, где опасаются провокаций, в котором городская типография находится в квартале от городского отдела полиции, и всего в двух шагах от нее - постоянный полицейский пост! Естественно, работники полиции, оказавшиеся прямо у входа в здание типографии на улице Пушкина, 52, прибыли туда неспроста. Они ждали выноса именно этой, заказанной В. Атаманюком печатной продукции. Условия для провокации были созданы.
  
   Игорь К., прапорщик гвардии:
  
   - Начали они 19-го числа часа в три дня. Сначала одиночными, такими, провокационными. Мы не отвечали. Потом что-то случилось в районе полиции. И тогда из казармы в город уехала машина с добровольцами во главе с майором Дюбой. На второй машине, вышедшей позже, с добровольцами старшим уехал я.
  
   Интересный факт, который оставляет в тени приднестровская историография: механизм вооруженной провокации был запущен Молдовой не в 16.30 у типографии, как все друг друга уверяют, а в 15.00 у казарм Бендерского батальона на Борисовке. Батальон на провокацию не поддался, после чего провокаторами был задействован запасной план, и провокационные действия переместились к типографии в центре города. Тому, что события должны были начаться не в 16.30, а в 15.00 часов, есть косвенное подтверждение: к 15 часам руководители Бендер убыли в Тирасполь на заседание Президиума Верховного Совета ПМР. Депутаты, не поехавшие в Тирасполь, все еще находились в Кишиневе на встречах с должностными лицами силовых ведомств и парламентариями Молдовы. Был вечер пятницы, когда многие горожане, убаюканные добрыми вестями о мирном урегулировании, в том числе руководители предприятий, городских отделов и служб, члены рабочих отрядов, готовились к отдыху в выходные дни, уезжали на дачи и т.п. То есть время не было случайным, все факторы, могущие помочь нападавшим, учитывались. И вновь не было никакого своеволия Костенко. Наоборот, благодаря выдержке, проявленной командованием Бендерского батальона, изготовившийся к удару агрессор потерял 1,5 часа времени от оптимально запланированного для удара. Как же отреагировало на первые выстрелы командование батальона? Была ли вообще его реакция? Оказывается, была.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета г.Бендеры:
  
   - Все началось с того, что в рабочий комитет зашли "четырехсторонние" наблюдатели. А до этого у нас был Ю.Костенко, командир второго батальона республиканской гвардии, размещенного в Бендерах. Разговорились. Костенко говорил об ухудшающейся ситуации, о том, что уже есть военнослужащие Молдовы, нелегально находящиеся в городе. Сказал, что он задержал трех таких военнослужащих армии Молдовы. А до этого была задержана еще одна группа, но ее отпустили. Поэтому комитет предложил наблюдателям в 18 часов прибыть в казарму гвардии по ул. Бендерского Восстания, чтобы убедиться во всем лично. Те согласились. Когда все разъехались, я позвонил в Тирасполь. Попросил, чтобы контрразведка прислала своих представителей в казарму к Костенко, так как у него есть задержанные из армии Молдовы. Предложил им взять магнитофон, так как встреча планировалась в присутствии наблюдателей. Оттуда обещали приехать и приехали в начале пятого вечера. Решили от нас позвонить Костенко. Его не было. Тогда приехавшие сказали, что у них есть заказ в типографии и им необходимо его забрать. Наши ребята еще им говорили: куда вы едете, там полиция сидит, а вы в военной форме? Предлагали не ехать. Но те особенно не волновались. Мы им дали провожатого Мишу П., и они уехали в типографию.
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - 19 июня 1992 года, примерно в 16.30-16.45, к городской типографии подъехал автомобиль "Москвич-2141" номер 01-04 РГ, в котором находились майор И.Ермаков, прапорщик Ю.Грекул, гвардеец А. Кулаков и водитель Н.Рябоконь с целью забрать заказанную продукцию (листовку). Когда прапорщик Грекул и рядовой Кулаков зашли в типографию, на оставшихся в автомобиле Ермакова и водителя напали полицейские с целью захвата.
  
   Приведенные свидетельства полностью развеивают миф о том, что в вооруженной провокации 19 июня 1992 года в городе Бендеры виноваты гвардейцы Бендерского батальона под командованием Ю.Костенко. На самом деле участниками провокации с приднестровской стороны были тираспольские сотрудники контрразведки (МГБ ПМР), которые должны были прибыть в казарму Бендерского батальона, но вместо этого направились в городскую типографию, будучи предупреждены, что там сидит полиция. Тот факт, что они прибыли на автомашине республиканской гвардии с номерами РГ и двумя тираспольскими гвардейцами, ничего в этом выводе не меняет. Ясно, что "командовали парадом" старшие по званию особисты, а гвардейцы выполняли роль "лохов". Как повод для изменения маршрута был использован безрезультатный телефонный звонок к Ю.Костенко. Приехавшим вполне могло быть известно, что комбата уже нет в городе. Ведь к Ф.Доброву Ю.Костенко пришел из горисполкома, где он искал председателя - В.Когута, надеясь получить у него согласие на мероприятия по развертыванию батальона и мобилизации рабочих отрядов, поскольку счел развитие обстановки угрожающим. Но председатель уехал в Тирасполь, и Костенко после визита к Доброву последовал за ним.
   Нет особых оснований подозревать в предательстве капитана Ермакова, но того руководителя, который послал его за печатной продукцией, проинструктировав при этом, что в батальон заезжать не стоит, основания подозревать в измене есть. Этот вопрос должен был задать свидетелю Ермакову трибунал, если бы он когда-то состоялся. Любопытно, чью фамилию в этом случае узнал бы народ Приднестровья?
  
   В. ГУСЛЯКОВ, комиссар Бендерского городского отдела полиции:
  
   - Примерно в четверть пятого вечера к нам позвонил, не назвавшись, мужчина. Он мне лично на русском языке сказал, что на типографию намечается нападение. Мы в типографии посты выставляли только на ночь. Поэтому, когда туда подъехал "Москвич" и двое людей в военной форме зашли в типографию, мои люди подошли к оставшимся в машине и попросили документы. Водитель выполнил команду "оружие на сиденье!". Второй, майор Ермаков, предъявил свой пистолет. Он вышел из машины и на грубость полицейского сказал: "Ты что, не видишь? Я из контрразведки". В это время со стороны Агробанка по ним началась стрельба. И Ермаков вместе с водителем сами побежали ко мне в кабинет.
  
   Даже если принимать данное свидетельство со стороны врага как спорное, оно содержит классическую схему провокации и вновь подчеркивает участие в событиях служащих контрразведки (МГБ ПМР), которых в Тираспольской историографии принято туманно и необоснованно называть "гвардейцами". Конечно, утверждение о том, что эмгэбэшники сами побежали в ГОП к Гуслякову, не выдерживает критики, но это не важно. Свое дело они уже сделали, - помогли силам Молдовы начать с нетерпением ожидаемую в Кишиневе перестрелку.
   Попав под молдавский арест, капитан Ермаков сам начал задумываться об этом и говорить, что к типографии он и его люди, судя по всему, были посланы из Тирасполя не случайно. Отголоски его показаний попали в доклад правозащитного общества "Мемориал" от 11 сентября 1992 года.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерского горсовета:
  
   - В первой половине дня в горсовет приехали В. Катан, В. Шова, О. Запольский. С ними были еще члены комиссии по разрешению конфликта, утвержденные парламентом (Молдовы) 18 июня, накануне. Мне бросилось в глаза, что заместитель министра внутренних дел (Молдовы) Катан нервничал и был возбужден. Когда я его спросил о причинах его волнения, он мне ответил, что провокации против полиции достигли такой степени, что полицейские могут не сдержаться. Я ему возразил, что заместитель министра способен выполнить решение парламента о мирном разрешении конфликта и для того он, надеюсь, я добавил, здесь и присутствует. После переговоров депутат В.Шова решил задержаться в городе, тем более что на завтра намечалось продолжение работы комиссии.
   Пожелав всем успеха, я отправился в Тирасполь, где в 15 часов начиналось заседание Президиума Верховного Совета ПМР. Во время перерыва меня срочно пригласили к телефону. Звонил В. Харченко, первый заместитель председателя исполкома Бендерского горсовета. Сообщил, что в городе происходит что-то непонятное, постоянно стреляют, "идет катавасия", как он сказал. Когда я положил трубку телефона, подумал: очередная стычка. Председатель Парканского сельсовета М.Кириченко, поинтересовавшись у меня, что случилось, сказал: постреляют и успокоятся. Никто не мог и предположить, что надвигается катастрофа. Мы все тогда находились в плену гипноза обещанных гарантий четырех государств и присутствовавших в городе объединенных наблюдателей. Однако я выехал в Бендеры. В кабинете у себя увидел В.Харченко, Г.Волового, В.Шову, Г.Пологова, В.Лосева, В.Атаманюка и других.
  
   Г. ПОЛОГОВ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - ...Когда мы прибыли (из Кишинева) в исполком Бендерского горсовета, события приобрели практически необратимый характер. Уже была информация об идущих в город волонтерах.
  
   Вот как повернулось... Это действительно оказалась тяжелейшая задача, не решаемая ранее избранным Г.Ф. Пологовым способом: бендерских ополченцев путем лишения заработка с городских застав изгонять...
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Ситуация обострялась. Стрельба в районе полиции, несмотря на принимаемые меры, усиливалась. По телефону сообщили, что в Варнице звучит сирена, идет срочный сбор волонтеров, которым поставлена задача идти на выручку в полицию. Связаться с комиссаром Гусляковым сразу не получилось. Времени раздумывать не было. Было принято решение обратиться к населению и вооруженным силам по громкоговорящей городской сети. Когда включили радио, В.Когут сказал, повторив дважды: "Исполком городского Совета народных депутатов призывает немедленно прекратить огонь. Не допустить разрастания конфликта. Гвардейцам отойти от полиции. Полиции прекратить огонь".
   По связи искали командира второго батальона республиканской гвардии Ю.Костенко, чтобы отдать ему приказ. Однако дежурный в батальоне гвардии сообщил, что его нет. Тогда попросили начальника штаба майора Дюбу или кого-либо из офицеров подойти к телефону. Но никого из них не оказалось в расположении казармы. Шел бой. Дежурный получил от председателя распоряжение связаться с командиром батальона и передать приказ немедленно прекратить боевые действия. После получения данных о просачивающихся в город вооруженных группах с Варницы В.Когут связался с председателем Варницкого сельсовета А.Куконеску и потребовал, чтобы тот прекратил собирать людей.
  
   Бендерский городской Совет не владел обстановкой. Возле горотдела полиции гвардейцев второго батальона не было, его командир Ю.Костенко только вернулся из Тирасполя, где он гонялся за В.Когутом, а также встречался с офицерами 328 сап 14-й РА, которых просил о помощи в связи со складывающейся обстановкой. После этого комбат находился в районе крепости, у российского гарнизона которой он также надеялся получить хоть какую-то помощь, чтобы создать оборону центра города и мостов. С ним находились немногие тираспольчане, выдвинувшиеся в Бендеры по его просьбе: несколько бойцов отряда "Дельта" с крайне необходимой рацией и БМП-2 из батальона "Днестр", единственная машина, которую удалось послать на помощь отступающим с липканского и кишиневского направлений гвардейцам Бендерского батальона. Прибывший вслед за БМПэшкой бронетранспортер был подбит, и российские военные отказали в запчастях на его ремонт. Казармы второго батальона на улице Бендерского Восстания были блокированы огнем и превосходящими силами противника. Но произошло это уже после того, как батальон успел развернуться для отпора врагу.
   Однако на приведенном Г. Воловым недоразумении основаны ложные обвинения Ю.Костенко в неправильных действиях в обороне. Отсутствие реакции сражающихся на призывы не ориентирующегося в обстановке В.Когута породило обиду председателя горисполкома на командира батальона. Сам Костенко развенчать эту обиду не мог, потому что по возвращении в Бендеры, где шел бой, ему в первую очередь надо было командовать своими людьми, а не присягу властям на ковре выцеловывать. Промедление с визитом в горисполком было расценено как умышленное действие комбата.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерского горсовета (разговор с варницким примаром Куконеску):
  
   - Я спросил, кто его (варницкого примара) уполномочил это делать (собирать вооруженных молдавских волонтеров и посылать их в город), ведь у нас идут переговоры и присутствуют объединенные наблюдатели. В конце разговора подчеркнул, что вся ответственность ложится на него, на что Куконеску ответил: посмотрим! Было ясно, что я говорил с очень уверенным и находящимся в состоянии эйфории человеком, который не прислушается ни к одному моему слову. Осталось выйти на республиканское руководство гвардии. Нашел дежурного в Тирасполе и попросил передать руководству, что у нас идет бой, связаться с Костенко и приказать ему отвести гвардейцев от полиции. В это время прибыли военные руководители объединенных наблюдателей. Сжато обрисовав обстановку, я рассказал о предпринятых мерах. Спросил их, что будем делать? Военные наблюдатели, посоветовавшись, приняли решение о необходимости отпустить захваченных полицией гвардейцев. Для начала только нужно об этом договориться, затем прекратить огонь и по громкоговорящей сети объявить об их передаче.
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Пока В.Когут дозванивался в полицию, мы лихорадочно соображали, пытались представить себе, что происходит, и старались предугадать дальнейшее развитие событий. Было ясно, что началась крупномасштабная провокация, последствия которой могут быть непредсказуемы. Кто-то высказал мысль, что скорее всего в Кишиневе произошел переворот, и министр обороны И.Косташ вместе с министром национальной безопасности А.Плугару приходят к власти, пользуясь неразрешенностью ситуации в Приднестровье. Советовались, стоит ли объявлять всеобщую тревогу и мобилизацию рабочих отрядов. Не спровоцирует ли это дальнейшее перерастание провокации в военное вторжение? Вопросов было много, и во многом приходилось опираться на политическую интуицию. Однако решение могло быть принято в соответствии с тем, к чему приведет разговор председателя исполкома горсовета В.Когута с комиссаром полиции В.Гусляковым.
  
   Депутаты и других должностные лица, собравшихея в Бендерском горсовете, все еще цеплялись за "политическую интуицию", когда во все окна уже протрубили трубы войны. Прибывший в горсовет командир гвардии ПМР полковник В.Лосев ничем не помог, командование и ответственность на себя взять не осмелился. Из горисполкома тихо "испаряется" заместитель начальника Управления обороны ПМР В.Атаманюк, с действий которого все и началось. О его дальнейшей роли в событиях никто, кроме его водителя, больше не скажет ни слова, зато спустя несколько дней он сам предстанет перед людьми в блеске дутой славы и начнет распространять версию событий, порочащую Ю.Костенко. В это время командир Бендерского батальона делал то необходимое, от чего в горисполкоме все еще уклонялись, - координировал оборону и по заранее разработанному плану выставлял заслоны гвардейцев и бойцов вспомогательных отрядов на магистрали, ведущие из Молдовы в город.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерского горсовета:
  
   - Долго звонили в полицию. Комиссара полиции никак не могли найти, как будто он разъезжал по всему городу, а не находился в здании отдела полиции. Вместо него подошел подполковник Поятэ - один из заместителей В.Гуслякова. Говорил, что у них идет бой, есть раненые и убитые. Огонь прекратить не могут, так как их постоянно атакуют. Я передал ему решение военных наблюдателей, которое он категорически отказался выполнять, сославшись на то, что гвардейцы убьют задержанных товарищей и обвинят в этом полицию. Стало ясно, что сам В. Гусляков не отдаст приказа прекратить огонь. Естественно, что в этой ситуации полиция могла подчиниться только приказу вышестоящего руководства. Начали искать В.Катана и К.Анточа. Министра внутренних дел Молдовы К.Анточа нашли к 19 часам. К этому времени перестрелка стихла. Очевидно, усилия, предпринятые по оттягиванию наших сил от района типографии и полиции, принесли первые результаты. К.Анточу объяснили положение, а также передали рекомендации военных наблюдателей. Я попросил от имени присутствовавших здесь депутатов и командиров военных наблюдателей употребить свое влияние и возможности на то, чтобы конфликт не разрастался и был прекращен. Особенно подчеркнул: нет необходимости вводить в Бендеры дополнительные вооруженные подразделения, ситуация относительно стабилизируется.
   Министр ответил, как отрезал: он в курсе происходящего, ему доложили. По остальному он тоже ничего не может предпринять, так как там, в полиции, гибнут люди и его не поймет гражданское население(?). Дословно сказал: "Я должен их защищать".
   При стихающей стрельбе было понятно, что это провокация и запущен в действие заранее предусмотренный механизм интервенции. Настолько ясно все было, что никто в это не мог до конца поверить. Я немедленно проинформировал об этом руководство ПМР.
   Г. Пологов попытался выйти на президента Молдовы М.Снегура. Бесполезно. По различным неофициальным каналам мы получили информацию, что тот не желает разговаривать на эту тему и уклоняется от телефонного общения. Поговорить еще с кем-либо из руководства Молдовы было также невозможно. Руководители "пропали" на своих рабочих местах. Причем удивительно, что никто не знал их местонахождения. Единственный, кто вышел на связь с горсоветом, был В.Берлинский, председатель комиссии парламента по борьбе с преступностью. Он осведомился об обстановке в городе. Ему объяснили, что стрельба стихает и нужно сделать все, чтобы конфликт пошел на спад. Попросив не волноваться и не сказав ничего конкретного, он положил трубку.
   Постоянно поступала информация о проникновении в город разными путями вооруженных групп.
  
   Они наконец начали понимать... Примерно с 19 часов 19 июня 1992 года начался отсчет времени, с которого можно и нужно было не только в Бендерах, но и в Тирасполе начать действовать в соответствии с ситуацией - собирать все силы для обороны города и отпора агрессору. Но и после этого действий со стороны руководства города не последовало. Председатель все еще находился в плену заблуждения об успехе своих усилий по "отводу наших сил" из районов типографии и полиции. На самом деле этих сил там было как кот наплакал и затишье объяснялось не тем, что они отошли, подчиняясь призыву из горисполкома, а тем, что превосходящие силы полиции их далеко отбросили.
  
   Михаил В., горожанин:
  
   - Я с ребенком отдыхал на скамейке возле памятника Пушкину, недалеко от типографии. Неожиданно услышал крики. В районе типографии около десяти человек скрутили военного, находившегося рядом с "Москвичом", стоявшим напротив входа в типографию. Я заметил, что захваченного затащили внутрь типографии. После этого один из полицейских, отойдя недалеко от входа, поднял автомат вверх и выпустил всю обойму. Немного погодя внутри началась суматоха. Слышны были крики, шум. Мне показалось, что кто-то убежал. Тем более что выбежал из типографии человек с автоматом, добежал до угла и внимательно смотрел в сторону района полиции.
   Спустя некоторое время подъехала на рафиках милиция. Милиционеры залегли, но огонь не открывали. По ним ударили из автоматов со стороны типографии, завязалась перестрелка. Вместе с ребенком мне удалось спрятаться в ближайшем дворе.
   Чуть больше чем через час после стрельбы я выглянул. Один милиционер прикрывал лежа тыл со стороны обувной фабрики, другой, раненный, по-моему, в руку, отползал и кричал, что здесь убили двоих и его зацепили. Просил его прикрыть. Понял с его слов, что с тыла выскочила грузовая машина с пулеметом на кузове и расстреляла их.
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - В нескольких кварталах от типографии находился штаб территориального сводного (спасательного) отряда - ТСО. Как только началась стрельба, его бойцы кинулись на подмогу милиции и гвардейцам.
  
   Из сводок боевых действий подразделений ТСО:
  
   19 июня 1992 года первый взвод под командованием младшего лейтенанта А.Ф. Ющенкова вступил в бой с отрядом полиции в районе роддома и СШ N2. Под напором превосходящих сил противника вынуждены были, не прекращая огонь, отступить к казармам республиканской гвардии. Тяжело ранен младший лейтенант Ющенков и убит сержант А.Н. Мельцов.
  
   Вот кто воевал 19 июня в районе городского отдела полиции - небольшое количество работников милиции и взвод ТСО. Другое подразделение ТСО выдвинулось к типографии со стороны улицы Коммунистической, где находился штаб отряда. Этим слабым подразделениям, вооруженным только стрелковым оружием, противостояло, как стало известно позже, два батальона полиции, один из которых, для виду продолжавший именоваться батальоном ППС, загодя готовился как ударная сила в городских боях. Действия полиции поддерживала тайно завезенная в ГОП минометная батарея. Гвардейцев Костенко, вопреки мнениям Г.Волового, и В.Когута в этом бою не было. Они появились на периферии боя двумя малыми группами, успевшими выехать на разведку из казарм. Одна из них эвакуировала труп телеоператора В.Воздвиженского, а вторая помогла отступить взводу ТСО под командованием Ющенкова. Обе группы к типографии и зданиям ГОПа не подходили.
  
   Михаил Б., младший лейтенант гвардии:
  
   - В Бендерский батальон поступила информация о том, что в типографии находятся гвардейцы, им на выручку выехала группа. По пути в типографию заехали в рабочий комитет, а там получили новый приказ - идти на полицию. Подъехали и услышали выстрелы. Вероятно, те люди, что были в типографии, отстреливались, а кого-то уже захватили... В районе полиции на углу у второй школы уже был убит наш телеоператор Воздвиженский. Ребята подошли поближе и под прикрытием своих стали его вытаскивать. Телекамеру не нашли. Погрузили Валеру на машину и привезли в СТК. Бой там шел где-то с полчаса. Затем мы разъехались по своим направлениям, чтобы закрыть город.
  
   Любопытный приказ группа гвардейцев получила из рабочего комитета... Впрочем, такое вполне могло быть, учитывая разногласия председателя ОСТК г.Бендеры Ф.Доброва с председателем горисполкома В.Когутом и вновь поднятую в городе шумиху с требованиями выдворить полицию... Те, кто отдал этот приказ, наверное, думали, что гвардейцы его выполнили, и это мнение тоже подкрепило миф о бое гвардии с полицией. Но выполнить его, а равно пройти в окруженную противником типографию группа не могла и убыла выполнять инструкции командования батальона.
   А вот где в это время были основные силы гвардейцев Бендерского батальона.
  
   Д. МАТЧИН, председатель колхоза "Дружба" (село Протягайловка):
  
   - Вернувшись в правление колхоза, я увидел, как со стороны села Гербовец (Хырбовец) к нам подъехали два бронетранспортера, а затем несколько машин, из которых выпрыгивали солдаты. Небольшими группами они перебегали через огороды сельчан и занимали позиции у кладбища. Солдаты были мальчишками по 18-19 лет. Как только бронетранспортеры захватили гвардейцы, эти "вояки" по полю, стреляя вверх, очевидно, от страха, начали убегать в сторону Гербовецкого леса. После этого все ключевые позиции захватили гвардейцы. Больше у нас в таком количестве подразделения Молдовы не появлялись.
  
   Возникает вопрос, что делали бойцы Бендерского батальона под Протягайловкой? Почему батальон так растягивал свои силы в бою за город? Что это, мудрость или глупость Костенко и его штаба? Искать ответ на этот вопрос в современной приднестровской историографии бесполезно. Мы попробовали найти ответ у врага - офицеров молдавской армии. И с легкостью нашли:
  
   С.В. СКРИПНИК, офицер национальной армии Молдовы, "Бендерские хроники":
  
   - Вскоре выяснялось, что войска на кишиневско-бендерском направлении практически лишились централизованного управления, так как были ранены и госпитализированы командир первой тактической группы Карасев, начальник штаба этой группы подполковник Чиходарь. Требовалось срочно назначить новое командование. Рано утром генералом Дабижа-Казаровым на командный пункт полковника Мамалыги, находящийся южнее города Кэушень, было отдано распоряжение отправиться на кишиневско-бендерское направление, определить место командного пункта и силами, вышедшими из Бендер и находящимися на этом направлении, организовать оборону.
   Полицейский пост, располагавшийся у поворота на Варницу, в это время подвергся минометному обстрелу. Распоряжения полицейским занять оборону вовремя отданы не были (вернее, в горячке боя их просто не успели отдать), не была создана система огня, позиции в инженерном отношении оборудованы не были. Бригадный генерал Дабижа-Казаров, вместо того чтобы принять срочные меры по закреплению наших войск на выгодных рубежах, почему-то засел в радийной машине, в лесу, и писал очередное донесение министру обороны. Таким образом, получалось, что о необходимости занятия высоты в 200 метрах от перекрестка дорог Бендеры - Протягайловка, не был информирован никто.
   Занятие этой высоты представлялось важным во многих отношениях. Это позволяло бы контролировать всю местность перед Бендерами со стороны Кишинева и дорогу на Протягайловку. Если бы приднестровцы упредили нас, заняв эту господствующую над местностью высоту, нашим войскам пришлось бы оставить позиции и вдоль дороги на Варницу, и в районе полицейского поста.
   Одному из офицеров было поручено "зарыться" на этой высоте и удержать ее во что бы то ни стало. Кроме того, необходимо было оборудовать позиции вдоль дороги, ведущей в Варницу. Все это время высотка подвергалась непрекращающемуся обстрелу из минометов и непрерывным атакам трех батальонов приднестровцев.
  
   А. МУНТЯНУ, полковник национальной армии Молдовы:
  
   - Ситуация в Тигине была очень сложной. Не было никакого плана наступления или обороны, наши войска не имели единого командования. Полиция и добровольцы, приехавшие со стороны Каушан под командованием полковников А.Гэмурара и В.Гуслякова воевали отдельно, в районе центра и юго-западной стороны города. Армия и военнослужащие запаса, которых оставил на произвол судьбы генерал Дабижа-Казаров, под командованием Л. Карасева и полковника М. Мэмэлигэ воевали на северо-востоке, в стороне Кишинева. Связь между ними почти всегда отсутствовала.
  
   Вот какой цели достигало и чего добивалось под Протягайловкой подразделение Костенковцев численностью чуть более роты, которое националы от неожиданности такого развития событий приняли за три батальона. Это подразделение (состоявшее в основном из вспомогательного отряда, укомплектованного бывшими военнослужащими и воинами-афганцами, которому были приданы все кроме одного минометы батальона) препятствовало националам в координации действий северной и южной тактических групп, мешало колоннам полиции и национальной армии Молдовы организованно войти в город. Действуя с позиций, которые офицеры национальной армии оценивали как исключительно важные и выгодные, оно могло бы остановить наступающие колонны, но силы были слишком неравны. Артиллерийская поддержка, которую оказали бойцам Костенко, ведущим тяжелый бой за высотку между Кишиневской трассой и Протягайловкой, две "взбунтовавшиеся" артиллерийские батареи 14-й армии, также опоздала, хотя и сыграла свою роль в рассеянии и деморализации основных сил Бельцкой (Флорештской) бригады ВС РМ. В результате командир этой бригады полковник Карасев в критический момент боя за город имел в своем распоряжении всего лишь один неполный батальон, и был вынужден лично вести огонь из пушки МТ-12 по наступающим через Бендерский мост приднестровским танкам. Эти важнейшие события, связи и загодя готовившиеся решения командования Бендерского батальона, во многом подготовившие конечный неуспех сил Молдовы в бою за город Бендеры, с корнем вырваны из официальной Приднестровской истории, в которую по политическому заказу прочно вписан демонический образ Костенко как бездарного насильника, истерика и маньяка. Этот заказ ориентирован на очернение и забвение роли в событиях Бендерской и Приднестровской оппозиции, которая, вопреки многолетним псалмам о монолитности и непогрешимости нынешней Приднестровской власти все-же существовала, явив в делах военных гораздо больше упорства и понимания, чем официальные оборонные структуры ПМР. За эту дееспособность она и была задушена, ибо своей властью интриганы из президентского окружения делиться не собирались. Теперь же, вопреки их измышлениям, проясняется, насколько велика была роль Бендерского батальона в обороне города, и насколько грамотно он действовал. Становится видным и то, что неоднократные кровавые вылазки гвардейцев Костенко в направлениях Гиски, Протягайловки, Варницы и высоток у Кишиневской трассы объясняются прежде всего необходимостью не допустить концентрации сил противника в районе, который им самим в случае угрозы городу важно было занять, а отнюдь не мифическим "безумным озверением" комбата Костенко. Теперь расскажем о действиях бойцов других рот батальона:
  
   Александр Г., младший сержант гвардии:
  
   - Нас подняли по тревоге и вывели на позиции в районе туббольницы. Простояли мы там сутки. Утром в субботу на нас шел БТР - мы не успели и выстрелить, как он развернулся и ушел. Потом шел гражданский "КамАЗ". Ребята хотели открыть огонь, а я сказал, что не надо стрелять, ведь он гражданский. А когда он развернулся и стал резко уходить, увидели, что сзади у него пушка. Мы открыли огонь, но неудачно. Они тоже стреляли из пушки, но тоже мимо. Потом я и еще двое ребят пошли в разведку. Там, где БТР развернулся через ту клумбу, где наши ребята погибли 1 апреля, увидели следы БМПэшки. По-видимому, "КамАЗ" мы все-таки повредили, так как на асфальте было битое стекло.
  
   Олег К., капитан гвардии:
  
   - Нас направили на липканское направление. Нас - это четырнадцать человек из разных подразделений. Но мы не смогли продвинуться дальше автозаправки - попали под перекрестный огонь со стороны водонапорной башни, с девятиэтажек и мостопоезда. Стали отстреливаться. Связи у нас никакой не было. Услышав шум приближающейся техники, попытались поставить "КамАЗ" поперек дороги, но не успели - водитель Олег Азиков был убит. Мы продолжали держать оборону. Когда я увидел, что идет масса техники, приказал отойти к КПП понтонного полка. Может быть, только этим и удалось уберечь людей. Там еще было несколько ребят из батальона "Днестр", у них была БМП-2. На этом новом рубеже мы подготовились к совместному ведению боя. Мимо нас прошло 28 МТЛБ, БМП и БТР, самосвалы. Один МТЛБ мы подожгли.
   В воинскую часть нас не пускали, так как она соблюдала нейтралитет. Но выхода у нас не было - все, что могли, мы сделали, нужно было укрыться, чтобы не потерять людей. Мы перелезли через вал, перетащили раненых, связались с командованием части. Там нам сказали, что могут приютить нас временно, с условием, что не будем открывать огня. Со своими связи не было.
  
   Стоит ли после этих свидетельств верить В. Когуту и В. Атаманюку, заявляющим, что батальон не защищал город, а сосредоточился в бессмысленных атаках на ГОП?
   Бой, так скромно описанный Олегом, оказал огромное воздействие на характер сражения за Бендеры. Скромность Олега неудивительна. Солдат часто не знает ни результатов своего огня, ни значимости стычек, в которых он участвовал. БМП-2 из своей пушки буквально изрешетила наступающую колонну, но тяжелые, идущие под гору машины не могли остановиться, на месте загорелась только одна из них. Выскакивающих из пораженных машин националистов встретил стрелковый огонь группы Олега К. и других групп защитников города. Началась паника. Молдавские командиры вообразили, что их обстреливают россияне из крепости и химического полка. Через считанные минуты национальная армия откроет артиллерийский огонь по российскому гарнизону и спровоцирует его солдат и офицеров к передаче оружия приднестровцам и постепенному втягиванию в оборону города.
  
   Е., подполковник, оперативный дежурный воинской бригады в крепости:
  
   - Я, когда все это начиналось, находился на командном пункте. На первый КПП вдруг пришли милиция и казаки. Их поначалу не пустили. Но, когда пошла техника Молдовы, они прошли на территорию крепости. Что было делать? Я уже было отдал приказ приготовить плавсредства из автомобильных камер, чтобы переправить их на левый берег. Но тут позвонил в крепость генерал Ф. Дабижа, командующий армейскими подразделениями Молдовы на этом направлении. Он спросил, есть ли у меня приднестровцы? Я ответил, что есть, но мало - человек двадцать. На самом деле их было в несколько раз больше. Затем я сказал, что они все находятся в казарме и никуда не выйдут. На что Дабижа предупредил меня: если не уберу их в течение часа с территории, он откроет огонь по крепости.
   Я сразу позвонил командующему 14-й армией генералу Неткачеву и доложил обстановку. Пока он принимал решение, минут через пятнадцать, на крепость упали первые снаряды. Вначале был обстрелян склад ГСМ понтонеров. Он запылал гигантским костром. Затем склад бригады. Я с двумя офицерами и восемью солдатами побежали тушить пожары, ведь от обстрела загорелся и машинный парк. Кое-как потушили, а у понтонеров склад горел целые сутки. У нас сгорели две машины. К счастью, никто не пострадал. Командующий, узнав обстановку, дал приказ открывать огонь. Нужно сказать, что до этого у нас было только одно его указание - вооружения не давать и не ввязываться.
  
   Вот что произошло... Молдавское командование, неожиданно для себя столкнувшееся с действиями защитников города между Кишиневской трассой и Протягайловкой, где, исходя из информации, отслеженной из официальных структур ПМР и 14-й РА их не могло быть, озадаченное применением приднестровцами минометов и БМП (которых тоже не могло здесь быть) совершило таки роковую ошибку, к которой его подталкивали, но которой оно могло избежать. И оперативный дежурный тоже ошибается в принадлежности к милиции и казакам большинства приднестровцев, пропущенных и пробравшихся в Бендерскую крепость. Это ясно видно из приведенного выше рассказа Олега К. Ошибиться оперативному дежурному было нетрудно. Ведь ситуацией по периметру всех валов крепости он не владел. Кроме того, руководители Приднестровья к июню 1992 года создали невероятную раздробленность в своих силах. В наличии были: батальоны республиканской гвардии Приднестровья, территориальная милиция, специальные подразделения милиции, спецподразделения МГБ ПМР (отряд 'Дельта'), отряды ТСО, казаки, рабочее ополчение, украинские националисты, а так же вспомогательные отряды (РОСМ), создаваемые руководством городов, районов и даже командирами батальонов гвардии. Такие вспомогательные отряды были и у Бендерского батальона.
  
   Олег К., капитан гвардии:
  
   - Мы взошли на вал, посмотрели на город, увидели, что идет очень много техники, центр весь в огне. Страшно, что делалось.
   Наутро мы залегли на валу. И когда с того берега пошли наши танки, мы решили немного помочь - ведь огня противник отсюда не ожидал.
   Когда наш первый танк подбили, мы открыли огонь изо всех видов оружия, что у нас было. Наколотили их много, по моим прикидкам, человек сорок убитых.
   Военные прибежали, приказали прекратить огонь, потому что получалось, что мы вроде ввязываем их в конфликт. Со стороны Молдовы говорили, что если они нас не выдадут, то откроют огонь по воинской части. Военные предложили нам выйти. Но куда было идти? Только под прикрытием темноты или тумана мы смогли бы вплавь перебраться на тот берег Днестра. Так я и собирался поступить. Но тут пришла помощь со стороны Тирасполя, мы снова поддержали их огнем. А затем мы вышли из крепости. Я собрал своих людей и прибыл в комендатуру.
   Потом много было всякого. Дважды брали кинотеатр "Дружба", на Первомайской вели бои. Потом обувная фабрика... Потери? В роте было 37 человек. Сейчас целых-невредимых - семеро. Погибло четверо. Очень много раненых, но все, как только чуть-чуть поправятся, возвращаются в строй.
  
   Гвардейцы Бендерского батальона и присоединившиеся к ним в районе крепости милиционеры и казаки оказались единственными людьми, кто думал об удержании дороги на Тирасполь и содействии идущим на выручку танкам. Друга группа гвардейцев Костенко в то же время атаковала предмостный узел обороны националов со стороны центра города. Подтверждения этому можно найти где угодно, например, в воспоминаниях офицеров и солдат противника, но только не у современных тираспольских "историков", пытающихся вычеркнуть из памяти людей дела одного из лучших своих батальонов. А в это время в горисполкоме продолжали сидеть на телефонах и ждать помощи.
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Ситуация, судя по поступавшим данным, становилась непредсказуемой. Депутаты, находившиеся в кабинете председателя горсовета, требовали поднять рабочие отряды и милицию. В.Когут сам такое решение принять не мог. Поэтому он собрал всех, кто оказался в это время на месте, членов Совета обороны города и исполкома и провел короткое совещание. Г. Егоров, О. Запольский, В. Харченко, В. Когут, К. Каранов, В. Яровой и другие приняли решение поднимать людей. Но оговорили, что их нужно сконцентрировать в местах дислокации пока без каких-либо перемещений. Егоров тут же начал звонить на предприятия. Была пятница, день заканчивался, и сбор проходил очень тяжело.
   В городе в это время стрельба почти прекратилась. Стало так тихо, что никто не мог предположить, что мы все уже находимся в центре крупного военного конфликта, который вскоре во многом поменяет нашу жизнь.
   Находившиеся в кабинете объединенные наблюдатели заявили, что они проинформируют свое руководство о происходящих событиях и, так как ход их развития не позволяет им выполнять свои функции, они вынуждены покинуть посты и собраться в гостинице "Нистру". Там они и находились несколько дней.
  
   О времена, о нравы! Для поднятия по тревоге рабочих отрядов даже после всего, что произошло, нужно было совещание! И ополченцев надо было все еще держать в местах дислокации, чтобы облегчить силам Молдовы их окружение и уничтожение! Ведь места постоянной дислокации защитников города агентуре МНБ Молдовы были известны. Слава богу, что Ю.Костенко с самого начала не надеялся на горисполком. Вернувшись из Тирасполя и наладив связь с частями батальона, он начал координировать свои действия с рабочим комитетом.
   Интересно, что среди лиц, участвовавших в совещании не упоминаются ни прибывший в Бендеры из Тирасполя командир Приднестровской гвардии полковник Лосев, ни приехавший из Кишинева замначштаба гвардии полковник Атаманюк. Об их присутствии в рабочем комитете тоже никто не говорит. Самое время обратиться к людям, могущим осветить их действия.
  
   Вячеслав З., водитель командира республиканской гвардии ПМР полковника Лосева:
  
   - Приехали мы сюда во второй половине дня. Слышна была стрельба, но боев еще не было. Поставил машину. Командир ушел в исполком. Где-то примерно через час со стороны пожарки выехал БРДМ Бендерского батальона, на броне лежал человек... Когда его сняли и положили на траву (оказалось, это оператор телевидения), мы начали догадываться, что затевается что-то серьезное... Минут через 40-50 снова приехал БРДМ, привез троих раненых гвардейцев. Нужно было срочно их отвезти в больницу, так как здесь им не могли оказать помощь, только перевязали. На дороге стоял "КамАЗ" второй роты, водителя рядом не было, поэтому сел я, с трудом завели его и отвезли в Тирасполь, в лечгородок. Когда на обратном пути подъехали к мосту, казаки говорят, что туда нельзя. Ну как же, машина здесь осталась, командир. Мы с прапорщиком Матвеевым решили: прорвемся. Приехали, здесь вроде затишье. Поставили "КамАЗ", сели и часа полтора просидели на травке. Как раз приехал полковник Атаманюк с переговоров из Кишинева. Спрашиваем: ну что там, отвечает, что все нормально.
   Начало темнеть, уже фонари зажглись. И тут услышали звук работающего БТРа, подумали: подкрепление прислали. Но когда он повернул на нашу улицу и начал стрелять по нам, мы поняли, что это не наш БТР. Оружия у нас не было, а нас человек пятнадцать. Мой автомат АКСУ и пистолет, который я дал Руслану Белявскому (водитель, привезший Атаманюка). Здесь с нами был и полковник Атаманюк. Мы все попадали, когда началась стрельба, спрятались за деревьями.
   Атаманюк уже потом рассказывал, что тем, кто находился в БТРе, очень хотелось уничтожить залегших у СТК людей, но ствол орудия не опускается, то есть они были вне досягаемости, и это еще больше злило тех, кто был в бронемашине.
   Психологически, конечно, страшно было - все-таки бронированная машина, а поразить нечем. И просто для себя стал стрелять из автомата по колесам. Выпустил магазин, толку-то от этого никакого, но нервы чуть-чуть успокоил. Он отъехал метров на 200 в сторону. Думали, совсем уехал, только поднялись - оттуда начали стрелять из крупнокалиберного пулемета по стоящим машинам.
   Затем БТР ушел, вероятно, перезаряжаться. А мы снова ждали, подошли ребята из ополчения, кто с оружием, кто без, принесли пять "Ос". Мы уже что-то смогли бы сделать. Мы все ждали, были в полном неведении. И только утром услышали звуки боя возле почты. Где-то неподалеку что-то взорвалось.
  
   Браво товарищу Атаманюку! Все хорошо, прекрасная маркиза... Он, видите ли, никак не мог понять того, что стало ясно даже шоферу. А кончилось еще лучше: старший офицер, называющий себя начальником оперативного отдела, не идет ни в один штаб, не принимает на себя командование группой бойцов, что была у него под рукой, а прохлаждается на улице и падает кверху задом перед первым же молдавским БТРом, после чего вспоминает прелести этого "боя".
   Теперь добавим то, о чем водитель Лосева по причине своего незначительного служебного положения умолчал: Первое: после этого "боя" полковник Атаманюк кинул свое тело в машину и удрал. Второе: Вячеслав понял, что его шеф полковник Лосев - такой же, как и Атаманюк, бездеятельный командир. Иначе он не отправился бы в самовольный вояж с ранеными в Тирасполь, а затем не ушел бы от командирской машины. Но он ушел, и далеко ушел, о чем свидетельствует последний абзац его воспоминаний. Останься он возле комендатуры и СТК, то пяти гранатометам "Оса" сразу нашлось бы дело по скопившейся там молдавской бронетехнике и стрелявшей по исполкому пушке. Но пять с трудом добытых гранатометов выпали из боя за город, потому что люди оказались предоставлены самим себе в то время, как один из обязанных командовать ими полковников бежал, а второй прятался.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города:
  
   - Ю. Костенко появился у нас часам к семи вечера. Был в Тирасполе, как он сказал. Только что пытался прорваться к себе в казарму батальона на улицу Бендерского Восстания, посетовал он. Не получилось. Пришлось вернуться обратно. В рабочем комитете в то время было человек шесть, из которых оружие имели лишь четверо. В комендатуре напротив - одиннадцать вооруженных гвардейцев. Вооружена была также охрана Костенко из пяти человек, да двое казаков-григориопольцев, которые сразу начали держать оборону на углу улиц Советской и Московской. Позже подошли пятнадцать бойцов ТСО, отошедшие от полиции. Вот и все силы, которые у нас были.
   Помню, Ю.Костенко звонил в казарму и говорил начальнику штаба батальона майору Дюбе, чтобы тот выслал отряд по каналу, который он, мол, знает. Тут Т.3енович его поддел: нам говоришь, что не можешь пройти, а какую-то лазейку таишь! После чего Ю.Костенко ушел, но минут через двадцать вернулся, сказав, что пройти не может никак.
   ...Первый же БТР Молдовы расстрелял всю технику, что стояла перед комитетом на дороге. Из строя были выведены четыре уазика, "КамАЗ" и "Нива". Позже его пулемет заклинило, и БТР, чуть поодаль от нас, выбросил свои пулеметные ленты.
   Постоянно звонили в комитет рабочие со всех заводов, предлагали помощь. Мы советовали им пробираться в казарму гвардии на улицу Бендерского Восстания. Только там было оружие. Человек 40 с завода "Прибор" добрались до казармы, несмотря ни на какие трудности. Позвонил майор Дюба, спрашивал, что делать. Они требуют оружия. Ответили однозначно: есть излишки - давай! В. Дюба сказал, что понял, и разговор прервался. Появился Костенко, с порога услышавший последние слова. Он сразу зашумел: какие, мол, излишки, у меня все расписано.
   Обращались мы в Тирасполь за помощью к начальнику Управления обороны Ш.Кицаку. Тот не верил нам, убеждал, что это провокация. Ну что тут было сказать? К 23 часам мы развернули у себя медсанбат. В это время зашел подполковник Чернев, представитель Комитета обороны ПМР.
   В 4 часа 11 минут началась атака. Помню это хорошо, потому что Чернев посоветовал запомнить время ее начала. Чем мы могли им ответить? Стрельбой из автоматов? Это уже потом наши ребята убили опоновца и взяли его пулемет. Он нам здорово помог. Чернев стрелял из него отлично, отбивая атаки техники. Но боеприпасы кончались. В 14 часов Ю.Костенко по всей линии обороны передал приказ стрелять одиночными, кто выстрелит очередью - расстрел. Тут-то мы стали считать каждый патрон. Потом еще невесело шутили, что если они пойдут на нас или мимо, то бить уже их будет нечем.
   Утром мы обнаружили женщин, оставшихся со второй смены на заводе "Днестр". Кое-как дворами вывели их. Вообще-то было состояние полной безысходности.
  
   Не совсем понятно, над чем ерничал Т. Зенович. Пройти скрытно малой группой и пробиваться силой - в военном деле понятия разные. В остальном все правильно. Хорошо видно, кто командовал обороной в секторе от мостов до горисполкома - Ю.Костенко. Это знали все. Только в самом здании горисполкома обособившиеся руководители города и полковник Лосев этого не знали и продолжали командовать сами собой. Поражает "простодушие" Ш. Кицака. Как это он мог ничего не знать, когда в Бендерском горисполкоме во время телефонных переговоров с министром внутренних дел Молдовы К. Анточем присутствовали его заместители В. Лосев и В. Атаманюк? Телефонная связь исправно работала. Как они могли не доложить об обстановке своему непосредственному командиру Ш. Кицаку?
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерскогогорсовета:
  
   - Было понятно, что начавшаяся переброска и ввод вооруженных сил в Бендеры предусматривают не только защиту полиции, а преследуют цель захвата города. Поэтому вероятность атаки на исполком, горотдел милиции, казармы гвардии, штаб гвардии и рядом размещенный рабочий комитет была очень большой. Нужно было готовиться к ее отражению. Серьезных сил для обороны города не имелось. Рабочие отряды только собирались, а так как оружие было, по последнему соглашению, сдано в казарму гвардии, то получить его в лучшем случае, как впоследствии и оказалось, смогли отряды с машиностроительного и опытно-экспериментального ремонтного заводов, единственных предприятий, находившихся в том районе. По просьбе исполкома из горотдела милиции прислали пятерых вооруженных милиционеров.
   Руководство ПМР также предпринимало попытки помочь городу имевшимися в то время силами. Большим успехом можно считать прибытие к 21 часу успевшего проскочить мост через Днестр отряда тираспольских казаков, присланного командиром республиканской гвардии Ш.Кицаком. Отряд состоял из 31 казака и был вооружен, кроме автоматического оружия, пятью гранатометами и пятнадцатью гранатами к ним. Вот, в принципе, все силы, которыми располагало руководство горсовета для обороны здания исполкома, на котором развевался флаг Приднестровской Молдавской Республики.
  
   Воистину велик успех: 31 человек, 5 гранатометов и 15 гранат! Это была единственная помощь, которую в тот день оказал официальный Тирасполь сражающимся Бендерам. БМП, БТР и люди, откликнувшиеся на личный призыв комбата - не в счет. И вновь тот же вопрос, который возникал вначале: почему в заведомо проигрышную ситуацию послали именно казаков?
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Жители города не были безучастными свидетелями. После расстрела дежурной смены 1 апреля и последовавшего после этого противостояния в штабе обороны города, расположенном в подвале, был установлен ряд телефонов, по которым постоянно поддерживалась связь с горожанами... Нам не нужно было иметь разведку. Горожане докладывали о любом перемещении вооруженных сил Молдовы. Записывая их данные в журнал и прослеживая потом на карте, вырисовывались в достаточной степени достоверные картины боя. Иногда БТР или БМП не успевал проехать пару кварталов, как нам звонили и докладывали его местоположение. Некоторые депутаты, работники государственных структур, отрезанные боевыми действиями от исполкома, находились по месту жительства в разных районах города и очень точно передавали информацию о перемещении молдавских подразделений.
   В начале восьмого вечера В. Когуту стали звонить горожане, сообщая о том, что в город входит техника Молдовы. Поэтому к двадцати часам по радио прозвучал его призыв ко всем жителям: встать на защиту города, идти к исполкому. Чуть позже стали слышны разрывы снарядов. Депутаты Г.Пологов, В.Шова вместе с В.Когутом постоянно звонили то в Кишинев, то в Тирасполь, пытаясь выяснить складывающуюся ситуацию.
  
   Благодаря продолжающей работать телефонной связи руководство ПМР в Тирасполе получало информацию из Бендер в режиме реального времени. От первых сообщений о вводе молдавской бронетехники в Бендеры до прорыва националов к мостам через Днестр прошло три часа. Но помощь не пришла. Попутно это свидетельство отражает некомпетентность В.Когута, который вместо употребления всех сил на координацию действий защитников города, на поддержку требований к российскому гарнизону о выдаче оружия и боеприпасов, обособился в горисполкоме и бросил головотяпский призыв к невооруженным жителям выйти на поливаемые свинцом и сталью улицы.
  
   Геннадий Е., бендерский ополченец:
  
   - Когда стрельба началась, сразу и не сообразил, что произошло. Дома непрестанно звонил телефон. Все знакомые спрашивали, что произошло, а я и сам толком ничего не знал. Считаю, было большой ошибкой, что поздно вечером и ночью стали людей звать к исполкому. Когда не знаешь, что творится на соседней улице, возле дома, просто безрассудно куда-то идти. Вот оттого и ребята наши из рабочего комитета, Витя Кузьмин и Виталик Луценко, были схвачены, их увезли на Варницу, и они просто чудом вернулись. Их ведь как облупленных знали там.
   . ..Где-то часов в 11-12 ночи отправился я в центр. Вышел на улицу, еще фонари горели, вот они меня и "засекли". Что тут началось! Стреляли сразу из нескольких точек - такое мне "Лебединое озеро" на асфальте устроили! Пришлось вернуться. Правда, в тени одного двора увидел еще несколько таких же, как я. Вместе покружили, покружили, да так и не проскочили...
  
   Многие не прошли. Кто-то был убит или ранен, кто-то арестован или просто избит. А товарищу Когуту после его вопля "Спасите, помогите!" подумать о выключении уличного освещения было уже некогда. В это время разрозненные группы защитников города умоляли российских солдат и офицеров об оружии...
  
   Михаил, работник милиции:
  
   - Хорошего вооружения у нас не было. Идти за ним в химбат, что напротив крепости, было бесполезно, - у них давно все вооружение изъяли и отправили в крепость. Вечерело. Вместе с сослуживцами пошли в крепость, где находилась ракетная бригада. Зашли в штаб, где собрались офицеры. Рассказали им все, что знали, убедили их, что на город совершено нападение, затем спросили, будут или нет они воевать за город. В ответ прозвучало общее "Да!". Я подошел к командиру и потребовал оружия, он отказал. Тогда я передернул затвор и говорю: "Не дашь - расстреляю!". Договорились позвонить его начальнику. Тот говорит: "Раз так - берите всю ответственность на себя". Мы вскрыли склады, выдали офицерам гранатометы, патроны. Тут же к нам подходили солдаты и заявляли, что если не дадим им оружие, то они уйдут из крепости. Выделили и им. Каждому солдату досталось по рожку. Это рассказывать быстро, а тогда время тянулось вечность. Когда слышал, как в городе идет война, понимал, что без оружия не устоим. Уже к началу нового дня разбросали людей по позициям и приготовились к бою.
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - В то время (около 24.00 часов 19 июня) защитники исполкома с надеждой ждали любую помощь. Очень сильной была вера в то, что 14-я армия не бросит нас на произвол судьбы. Поэтому три ополченца, услышав рев двигателей, побежали, прячась между елями, выяснить, кто это движется. Двое погибли сразу, срезанные автоматными очередями, а третий с криком "Румыны!" прибежал назад в исполком.
  
   Так почему же к Бендерской крепости и другим объектам российского гарнизона прибыли милиционеры и люди Ю.Костенко и не было там людей, посланных из горисполкома? Почему все время ушло на телефонные переговоры с представителями агрессора и "не верящими" в военную акцию Молдовы должностными лицами ПМР в Тирасполе, призывы по городской громкоговорящей связи и совещания? Почему вместо дела в горисполкоме свила свое дырявое гнездо вера?
  
   К. КАРАНОВ, заместитель председателя исполкома Бендерского горсовета:
  
   - Как только к городу начала приближаться техника и вспыхнули бои, я вышел на связь с армейскими структурами и Ш.Кицаком. У нас к этому времени во втором батальоне республиканской гвардии, командиром которого был Ю.Костенко, насчитывалось 400 человек и 500 автоматов. По последнему соглашению оружие хранилось в казарме гвардии. Взять его оттуда по обстановке представлялось маловероятным, но рядом находящиеся рабочие отряды с заводов БМЗ и БОЭРЗ смогли это сделать, как и дружина с завода "Прибор". Руководить боевыми действиями было сложно ввиду того, что они распались на массу уличных боев и локальных стычек. Поддерживая связь с командиром батальона Ю.Костенко, мы договорились ждать рассвета, чтобы уточнить ситуацию, а до этого времени защищаться всеми средствами.
   Ранним утром вышли на минометчиков 14-й армии, они уже были развернуты. Со стороны левого берега готовился прорыв. Необходимые координаты для стрельбы мы дали. Однако понимали, что без поддержки с этой стороны прорваться будет трудно. Связался с командиром нашей зенитно-ракетной бригады В.Бирюковым. Говорю: помоги, поруби расчеты зенитных установок. Тот отказался. Ответил, что он держит нейтралитет и защищает только себя.
   Единственное, что сделали минометчики, - выпустили несколько мин в район моста по позициям национальной армии. В то же время подразделения Молдовы по исполкому наносили все более ощутимые удары.
   В районе пожарного депо напротив исполкома разворачивали орудие. Там же стояла БМП (бортовой номер 301). Прицельно вести огонь им мешали кроны деревьев. Однако было выпущено три снаряда, из которых два попали в исполком, а один - в жилой дом. Нападавшие стремились попасть во флаг ПМР, но ни снаряды, ни пули его не брали, и он развевался, символизируя, что Советская власть держится. От снарядов и пуль особенно сильно пострадали вестибюль и второй этаж исполкома. Число раненых и убитых в исполкоме начало увеличиваться.
  
   Не надо обольщаться, никакими боевыми действиями, кроме происходивших на центральной площади, из горисполкома не руководили. Депутаты накапливали информацию, полученную ими по телефонной связи, передавали ее в Тирасполь, российским военным, пытались "достучаться" до депутатов парламента Молдовы, но не более того. Чтобы использовать эту информацию для обороны, надо было действовать активно, а этого не было. Они все "щадили людей", ждали вмешательства 14-й армии и помощи из Тирасполя. К утру 20 июня часть должностных лиц в Бендерском исполкоме наконец прозрела, что же с самого начала надо было делать. Но в район крепости и к мостам давно вышли подразделения и техника Молдовы. Личное общение с офицерами российской армии стало невозможным, пути влияния на них утрачены. Прорываться частью сил из горисполкома на новые позиции, чтобы связать воедино близко расположенные узлы обороны, такие как рабочий комитет, комендатура, штаб городской милиции, без тяжелейших потерь было уже нельзя. Время было безвозвратно упущено. Под грузом вины начинаются попытки представить события вокруг Бендерского горисполкома чуть ли не как центр боя за город и всячески преувеличить огневое воздействие на здание. Это не соответствует действительности. Горисполком был впервые обстрелян только около 24.00. По завершении боевых действий в центре города здание визуально имело только одно попадание снарядом среднего калибра. Все остальные повреждения были причинены автоматным и пулеметным огнем периодически выскакивавших на площадь молдавских бронетранспортеров. Говорить, что "удары по исполкому" были более "ощутимыми", чем бои у Протягайловки, Бендерской крепости, мостов через Днестр и казарм батальона бендерской гвардии, - значит передергивать факты.
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - К полуночи на площадь со стороны улицы Калинина въехал бронетранспортер и на ходу, из бойниц и крупнокалиберного пулемета, обстрелял здание исполкома. Затем повернул на улицу Советскую и атаковал рабочий кабинет, штаб гвардии, обстрелял городской музей и легковые машины, находившиеся поблизости. После этого стрельба стихла, но ненадолго. Со всех сторон город начали атаковать вооруженные до зубов части национальной армии и отрядов полиции особого назначения. На набережную, что заканчивается мостами через Днестр, вкатилась колонна бронетехники, в составе которой были "Шилка", БТР, МТЛБ. По улице Суворова, магистральной для города, с каушанского направления челноками засновали бронетранспортеры и МТЛБ, выбрасывая десант, стреляя во все стороны. С кишиневского направления, а также с Варницы пошли колонны техники, солдат и полицейских на захват мостов через Днестр и усиления атаки на центр города. Почти одновременно была атакована казарма гвардии. Вспыхнули локальные бои. Защитники горсовета размещались на втором, третьем, четвертом этажах. Было видно, как напротив, возле продовольственного магазина, на улице Суворова опоновцы пытались установить зенитную пулеметную установку для прикрытия выброшенного десанта. Заметив людей в окнах горсовета, некоторые из них неприлично жестикулировали. Однако автоматный огонь рассеял десант и заставил убраться пулеметчиков.
   В темноте начинавшегося двадцатого июня наши наблюдатели засекли с Суворовской горы вспышки выстрелов "Алазани", артиллерийских орудий. Более серьезная, чем были, операция началась. Обстрел города велся постоянно. Всеми доступными военными средствами планировалось задушить его сопротивление. Первый снаряд упал в районе межшкольного комбината, второй и третий попали в девятиэтажку по улице Суворова, 5. Еще несколько выстрелов - снаряды и ракеты влетают в пятиэтажное здание по улице Гагарина.
   Скорее всего, это была попытка бомбить автомобильный мост, чтобы отрезать город от Тирасполя. Что в принципе подтвердилось последующей атакой в сторону села Парканы силами национальной армии.
   Было еще темно, когда в исполком со стороны церкви пробился рабочий отряд с завода "Прибор". Они смогли в гвардии получить вооружение и долго окольными путями шли в центр города, потеряв по дороге товарища. С собой они принесли патроны и гранаты. А так как перед этим около десяти бойцов ТСО вместе с В.Шереметом пришли на защиту исполкома, то нас стало значительно больше. Впоследствии по списку - 96 человек.
  
   Сосредоточение такого количества обороняющихся в одном здании является неоправданным. Этих сил было достаточно не только для его обороны, но и для организации засад группами в домах на двух-трех ближайших перекрестках при условии грамотного командования обороняющимися. Но его не было. Никого не направили на усиление группы защитников, находившейся в военной комендатуре, никого не послали к рынку и автовокзалу, где было еще одно скопление молдавской техники. Вместо этого защитники исполкома, руководимые В.Когутом и К.Карановым, которые в свою очередь пользовались советами В.Лосева, набивались в здание как сельди в рыболовный трал. Их счастье, что "рыбаки" - силы молдавской армии и полиции, - закрыв этот трал, не сумели его вытащить.
   Свою боевую задачу в полной мере выполнил только прибывший из Тирасполя взвод казаков, которые вместе с несколькими милиционерами заняли соседнее здание телеграфа и разбили одну из молдавских колонн на улице Суворова. В отношении остальных горисполкомовцев приходится присоединиться к мнению комбата Костенко: отсиживались, ослабляя тем самым оборону города. Если бы рабочий отряд завода "Прибор" пришел не в горисполком, а к Ю.Костенко, ему нашлось бы лучшее применение. Приведенные Воловым сведения о действиях румыно-молдавских сил неточны. Вместо описываемых арсеналов националистами применялись по городу "Алазань" и батальонные минометы калибра 82 мм, что само по себе было редким варварством. Падения снарядов были единичны и связаны либо с неудачной пристрелкой, либо с боем у моста и ударами по узлам обороны второго батальона. "Бомбить" такие огромные сооружения, как мосты через Днестр, этими огневыми средствами было невозможно. До попытки уничтожения мостов националисты "дорастут" только 22 июня. Атаки националов на Парканы также не было.
  
   И. СМИРНОВ, президент ПМР:
  
   - Для меня лично начало вторжения в Бендеры было полной неожиданностью. Мы верили в международные гарантии, мы верили четырехсторонней комиссии.
   Да, мы знали планы вооруженных сил и полиции Молдовы по Приднестровью. По ним должны были быть предприняты попытки расчленения ПМР на три части. (Двумя ударами к северу и югу от Дубоссар.) Однако каких-либо действий в Бендерах в них не предусматривалось. Это-то нас и усыпило. Тем более что решение парламента Молдовы от 18 июня о мирном разрешении конфликта не вписывалось в военную схему действий.
   Когда ситуация стала критической, мы попросили боевую технику в 14-й армии. Генерал-майор Неткачев не мог этого санкционировать. Кроме того, места ее хранения были заминированы. Пришлось выехать в штаб армии, откуда я связался с командующим войсками СНГ маршалом Шапошниковым. Просил, чтобы армия встала между конфликтующими сторонами. Он отказывался. Мне пришлось его спросить, чего он ждет. Сколько нужно трупов в Бендерах, чтобы армия что-то предприняла? Разговор был малорезультативным.
   Вскоре меня с командующим 14-й армией поставили в известность о том, что к заминированным местам хранения танков приднестровцы подогнали бульдозеры. Еще чуть-чуть - и они гусеницами мощных машин начнут разминирование. После этого генерал-майор Неткачев согласился дать три танка, в которые сразу же сели наши экипажи.
  
   Почему же Бендерские рабочие и гвардейцы о концентрации сил полиции и национальной армии Молдовы вокруг их города знали, а Президент ПМР нет? Кто усыпил Президента? А что было бы дальше, если бы люди не собрались у военных складов с бульдозерами?
  
   Г. ВОЛОВОЙ, депутат Парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Первая атака не удалась, захлебнулась. Идти на мост без техники было самоубийством. Командир республиканского ТСО В.Ширков начал руководить прорывом блокады Бендер.
   По сигналу операция "Буря" началась. Танки еще раз двинулись на деблокирование моста. Эти танки использовались для учебных целей. И, как всегда бывает, один не мог развить достаточно высокую скорость, неисправности были и другие. Оружие не было пристреляно.
   Это была трагическая атака. Но события на мосту высветили истинный героизм и патриотизм приднестровцев, прорывавшихся на помощь в Бендеры. Первый танк, медленно двигавшийся, подбили из пушек. Второй поломался прямо на мосту. Третий, на скорости стреляя, смог прорваться и проскочил в город. У него заклинил механизм подъема ствола, поэтому в центр он не пошел, а стал рядом с девятиэтажкой. Одновременно из крепости и со стороны химбата открыли огонь по опоновцам.
   Минут через 40 из села Парканы пошли еще два танка. Первый под российским флагом прорвался в центр города и подъехал к исполкому. К несчастью, второй возле КП ГАИ подбили из гранатометов, а затем, открыв люки, опоновцы расстреляли весь экипаж. До этого подразделение "Дельта" с БМП и БТРом по железнодорожному мосту проскочило в район крепости и залегло в крепостном рву. За ними туда пошел батальон ополчения с завода "Электромаш", находившийся на отдыхе в Тирасполе после Дубоссар. Их было 180 человек, которых срочно собрали, вернув из Паркан, довооружили и бросили в атаку. Они так же, как и "Дельта", прошедшая за это время вперед, залегли в крепостном рву.
  
   Сергей А., командир танкового подразделения, г. Тирасполь:
  
   - У нас, танкистов, свой позывной на сбор, который должен был прозвучать по радио в случае тревоги. Помню, что его долго не было. В конце концов я сам позвонил на радио, просил его передать.
   Когда собрались танкисты, мы пошли к белым казармам. Оттуда выехали три танка, но на пути у них встали женщины. Тогда из них выбрались офицеры, смеясь, подняли вверх руки. Женщины окружили танки, одна из них залезла на броню.
   Скомплектовавшись в экипажи, приднестровские танкисты сели в танки и погнали их в село Парканы. Эти танки были учебно-боевые. На них не стояли пулеметы. Потом их подвезли вместе с лентами патронов. Оружие в густом слое смазки. Тяжело было зафиксировать пулемет в кронштейне, так как часть его была отломана. Нужно сказать, что в то время, в районе Парканской арки находилось четыре бронетранспортера, позже подъехали еще пять танков. Каждый командир командовал своей техникой, а командиров было много. Нас обзывали, кричали, чтобы мы атаковали мост. Одному крикуну я предложил отмыть пулемет от смазки, да пользы от него было... Времени не хватало. Мы не успевали даже ознакомиться с устройством танка, так как некоторые особенности конструкции нам не были известны. В конце концов, к часам семи-восьми утра, отдали приказ двигаться на мост. Наш танк с места сделал шесть выстрелов по позициям национальной армии Молдовы. Стреляли по БТРу, двигавшемуся по малому мостику, но не попали. Снаряд вошел в насыпь. Было видно, что пушка не пристреляна. В районе троллейбусной подстанции у моста стоял еще один БТР. По нему стреляли, давая поправку на непристрелянность орудия. Подбили. Он там и сгорел.
   Потом три танка, наш головным, пошли в атаку. На броне было пять человек - небольшой десант. Душила какая-то злость. В атаке обнаружил, что в танке не включается механизм заряжания. Пулемет не работал от электроспуска, стреляли вручную, но, произведя несколько выстрелов, он заклинил. Пришлось возвращаться. Фактически неудача в первой атаке произошла не из-за техники, хоть и это сказалось, а из-за того, что не было пехоты. Нас не поддержали. Кстати, потом вспомнил, что перед атакой какой-то мужик залезал в танк, но ненадолго. После чего механизм заряжания отказал. Да и не отказал - точнее говоря, был отключен, это мы уже потом установили.
   На той стороне подтянули пушки, и атаковать стало сложнее. Мы атаковали еще раз, но тоже неудачно. Потом, в больнице, я лежал с парнем, который рассказывал, что после первых атак солдаты убежали от орудий и огонь вел офицерский расчет. Оценивая ситуацию, хочу сказать, что отсутствие настоящего командования, несогласованность не позволили тогда еще в первой атаке отбить мост, хотя условия к этому располагали.
  
   А где в это время был начальник Управления обороны ПМР Ш. Кицак со своим штабом? Почему важнейшей для судьбы ПМР операцией по деблокированию Бендер руководил подполковник Астахов, а затем общее командование и ответственность взял на себя В.Ширков? Похоже, что руководители ПМР, валяясь в ногах у Шапошникова и Неткачева, панически пытаясь договориться с Кишиневом, забыли о своем прямом долге, вытекающем из помпезно принятых Закона "О вооруженных силах ПМР" от 8 января 1992 года и Указа президента ПМР N090 от 10 апреля 1992 года. Указ был так хорош, когда его пытались использовать для разоружения Бендерского батальона гвардии, но для того, чтобы вступить в командование вооруженными силами ПМР в серьезном бою, он почему-то не сгодился. Но брошенные своим командованием приднестровские бойцы и офицеры проявили подлинный героизм. Они без приказов шли вперед и по ходу дела самоорганизовывались.
   Все же дела во время танковых атак обстояли не так плохо, как думали танкисты. Если бы прорывающиеся в Бендеры формирования могли рассчитывать только на одностороннее командование, танки не прорвались бы. Истории о том, как танки без пехоты воевали на западном берегу, не выдерживают критики. Пехота на западном берегу была, и организацией ударов во фланги предмостной группировке националов занимался все тот же Костенко, которому фальсификаторы истории упорно отказывают в военных талантах. Но даже враги и недоброжелатели Юрия Костенко это знают:
  
   М. БЕРГМАН, военный комендант г. Тирасполя:
  
   - Засевшие в крепости и городке батальона химической защиты казаки, милиция, ополченцы, а также офицеры и солдаты ракетной бригады (на самом деле гвардейцы Костенко и милиционеры) поддержали наступающих гвардейцев (на самом деле танкистов запаса) ударом во фланг.
  
   С.В. СКРИПНИК, офицер национальной армии Молдовы, "Бендерские хроники":
  
   - Уничтожение российских танков воодушевило дрогнувших бойцов-призывников. Солдаты стали возвращаться на свои позиции. И сделали они это как нельзя вовремя. Спустя несколько минут на "молдавском" берегу Днестра начался настоящий ад. Приднестровцы, разъяренные неудавшейся танковой атакой, открыли с левого берега массированный огонь из танковых орудий и артиллерии по позициям батальона, по городским кварталам и по Варницкому железнодорожному узлу. Была взорвана нефтебаза, горели казармы батальона химической защиты, жилые дома в городе, выли сирены. Гвардейцы Приднестровья попытались нанести удар из центра города по правому флангу наших подразделений, но их атака была отбита огнем из стрелкового оружия, в том числе и пулеметным огнем из МТЛБ, которые прикрывали позиции "молдаван" по периметру. В батальоне появились потери: шесть убитых, 12 раненых.
   Хотя танковая атака была отбита, положение наших подразделений в районе моста оставалось тяжелым. Полковник Карасев доложил генералу Дабиже-Казарову о необходимости направить в его распоряжение подкрепление, боеприпасы, продовольствие и питьевую воду. Генерал принял решение направить к мосту вторую роту третьего мотопехотного батальона. Рота была посажена на два бронетранспортера и в два автобуса. В колонне также находились и машины с боеприпасами. Когда конвой поравнялся с Бендерской крепостью, в которой были расквартированы подразделения 14-й армии, оттуда на нее неожиданно было совершено нападение. Большинству солдат удалось выскочить из автобусов и укрыться на безопасном расстоянии, однако некоторые попали в плен, возле автобусов остались лежать убитые и раненые.
  
   Вот почему подполковник Астахов посылал в бой танки без пехоты, не допуская лишних потерь. Вот для чего использовалась имевшаяся у Костенко рация, при которой были три бойца "Дельты", и поэтому "Дельта" одной из первых частей пошла в Бендеры следом за танками.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Когда прорвались танк и бронетранспортер и из них стали выскакивать казаки, человек 30-40, наши выбежали из помещений с криками "Ура!". Но прибывшие не разобрались и открыли по ним очень плотный огонь. Потом несколько григориопольских казаков, находившиеся рядом с нами на позициях, проползли к исполкому и объяснили ситуацию, после чего те прекратили стрелять. Выяснилось, что прорывавшимся практически не объяснили, кто где находится.
   Танки и подкрепление сделали свое дело, разбросав и испугав части Молдовы, находившиеся в городе. Бросая технику, они панически бежали на окраины. Центр города практически был освобожден. Но в это время, когда необходимо было развивать успех, я услышал по нашей радиостанции, настроенной на волну ТСО, чей-то приказ: "Всем подкреплениям вернуться на исходные позиции". Понимая, что это значит, позвонил командиру республиканского ТСО В. Ширкову. Вы соображаете, что делаете, говорю ему. Он ответил, что такого приказа не отдавал. Срочно набираю номер Ш. Кицака, задаю тот же вопрос, слышу такой же ответ, но еще и обещание разобраться. Через определенное время по рации прошел новый приказ: "Всем подразделениям оставаться на местах". Куда там, техника уже снялась с позиций. Мы потеряли инициативу.
  
   Из-за этого инцидента город не был до конца освобожден, хотя реальная возможность для этого имелась. Ответственность за упущенную возможность, а также за неразбериху и большие потери деблокирующих частей ложится на руководителей Управления обороны ПМР, оказавшихся неспособными действовать в режиме реального времени.
  
   Г. ПОЛОГОВ, депутат парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Сразу после деблокирования военные захотели развить успех и атаковать полицию. Поэтому в исполкоме с часу ночи проходило заседание военного совета, на которое В.Лосев лично вызвал Ю.Костенко. Естественно, что в такой атаке нужна координация действий всех подразделений. Однако Костенко не появлялся. За ним отправили посыльного. Бесполезно. Все выступавшие на совете настаивали на штурме полиции. Я говорил, что без техники этого делать нельзя, будут большие потери. Хоть подразделения Молдовы и вооружили своим оружием и техникой ваших ребят, но большую часть бронетехники отослали в Тирасполь на ремонт, а с оставшейся вряд ли можно было держать оборону, не говоря о наступлении. Нас убеждали, что командующий 14-й армией Ю.Неткачев обещал выделить технику к четырем часам утра. Но техники не было ни в четыре, ни в пять, ни в семь часов утра (21 июня). Поэтому военные для атаки стали собирать в кулак все, что было у нас в городе. Я не выдержал и поехал к Ю.Неткачеву в штаб 14-й армии. Объяснил ему, насколько важна для обороны города его действенная позиция. Ю.Неткачев юлил. Вначале сказал, что техника оказалась неготовой, что специалисты паршивые, что он снял за это командира полка, назначил уже нового и т.д. Я сидел, не уходил. В конце концов Ю.Неткачев заявил мне, что он не может участвовать в этом. У него есть приказ. И показал мне шифрограмму президента России Б.Ельцина. В ней говорилось: техники не давать, в конфликте не участвовать. Поэтому, сказал командующий, буду участвовать, если произойдет нападение на военные городки и войсковые части. И то, добавил он, буду защищать только их.
   Меня это возмутило. Снаряды рвутся на территории военных городков, есть раненые военнослужащие. Артиллерийский обстрел не прекращается. В городе каждый час гибнут мирные люди. Что еще должно произойти, чтобы армия хотя бы припугнула убийц? Я и сказал, что Ельцин далеко и всех подробностей не знает. А он, русский офицер, поставлен здесь для того, чтобы защищать народ. На что мне командующий ответил: "Я - военный и подчиняюсь приказу". Ничего не добившись, я уехал.
   Упал туман. В три-четыре часа утра (21 июня) по мосту прошли Тираспольские ополченцы на усиление обороны города.
  
   Кто это вдруг начал командовать и вызвал к себе комбата? Уже чисто по-человечески к Лосеву за указаниями идти не стоило. Ю.Костенко не видел никакого смысла в скорейшей атаке на полицию в условиях недостаточности сил и средств. Оттянуть их с периметра обороны в одну точку значило вновь рисковать потерей города. Гораздо важнее было согнать националистов хотя бы с одной из окраин, обезопасить город хотя бы с одного направления. Этим он и занимался, пока по поводу его отсутствия тираспольские чины пускали в Бендерском горисполкоме пену. В течение ночи с 20 на 21 июня силы молдавской полиции и армии были выдавлены за пределы Бендер на северном и западном направлениях.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - С раннего утра у нас в рабочем комитете шла работа - координировали взаимодействие частей, вошедших в город, организовывали вывоз раненых и убитых. Приехала московская реанимационная машина с врачами, которые здорово нам помогали. Из казарм гвардии заместитель Костенко Дюба прислал два бронетранспортера, что были захвачены в их районе. Уже к обеду мы сумели организовать пункт питания и начали кормить людей. Очень много продуктов приносили жители города. Кто нес консервы и муку, кто макароны. Многие приносили медикаменты, бинты, вату, что было очень кстати. И все люди благословляли ребят на защиту города.
   Вообще, людей было очень много. Когда началась война, к нам стали приходить горожане. Одни находились в помещении краеведческого музея, другие во дворе дома, в котором расположен магазин "Радиотовары". Все они ждали оружия. И когда кого-либо ранило или кто-то был убит с оружием в руках, другой тут же занимал его место.
   Звонил я неоднократно в Тирасполь начальнику Управления обороны ПМР Ш.Кицаку. Просил помочь боеприпасами, оружием, техникой. В ответ слышал одни обещания. Зато его постоянно интересовал вопрос, почему до сих пор не взята полиция. У меня сложилось впечатление, что там, в Тирасполе, только об этом и думали, потому что, когда звонили из республиканского СТК, то мне задавали тот же вопрос. Я отвечал всем, что они оторваны от реальности, ведь сегодня можно говорить только о хорошо спланированной и подготовленной атаке на полицию, а как, каким хреном ее брать? Очевидно, мои слова, высказанные, правда, в еще более резкой форме, возымели действие и вскоре к нам на подмогу пришли три танка. Тогда командир второго батальона гвардии Ю. Костенко начал готовить на 18.00 атаку на полицию. И прежде всего он начал проверять боеготовность техники, в первую очередь танков. Первый, маневрируя, сбил стволом пушки светофор. Второй, что стоял под елями у исполкома, по команде рванул вперед и почти въехал в магазин "Радиотовары". Это, конечно, много говорило о подготовленности экипажей и техники. Оставался третий танк. Костенко отправил его на улицу Дзержинского и приказал выпустить несколько снарядов по полиции. Первый же снаряд заклинило в пушке. Все танки комбат отправил назад в Тирасполь и, позвонив руководству, высказал на "хорошем русском языке" все, что он по этому поводу думает.
   Я должен сказать, что командир батальона находился под постоянным давлением со стороны военного руководства республики, которое каждый час требовало покончить с полицией. И когда люди для атаки были выдвинуты на позиции, но без техники, Костенко отказался начать наступление.
   Город с утра до вечера регулярно бомбили. Вечером у исполкома, где стояла пушка МТ-12 "Рапира", захваченная у военных Молдовы, разорвалась мина. Многих тираспольчан из расчета этой пушки ранило, были убитые. Наши ребята и медсестра Алла побежали туда. Эта девчонка принесла на себе раненого ополченца. Город в тот день содрогался от разрывов снарядов и мин, которые падали в жилые кварталы, убивая и калеча всех без разбора.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерскогогорсовета:
  
   - Начавшаяся внеочередная сессия парламента Молдовы приступила к рассмотрению ситуации в Приднестровье. Однако никто из депутатов не предложил минутой молчания почтить память погибших в конфликте, да и о трауре вспомнили гораздо позже. Парламент воинствующим большинством заметил во всем случившемся только вмешательство 14-й армии и оценил это как интервенцию. Надежды на прекращение войны со стороны законодательного органа Молдовы не было. Мы понимали, что подразделения Молдовы будут стремиться контролировать ситуацию и наращивать давление в той части города, где они закрепились. Кроме всего, нельзя было и предполагать, что горожан ожидает еще что-то хорошее. Естественно, решение, которое мы приняли, - частичная эвакуация жителей города. Вместе с начальником гражданской обороны Николаенко с утра мы обсуждали механизм выполнения этого решения, а также вопросы обеспечения жизнедеятельности города в этих условиях. Днем у меня с Ш.Кицаком состоялся разговор, во время которого тот снова категорически требовал покончить с полицией, пока это позволяет ситуация. Я ему возразил, что для этого нужна подготовка. Кроме того, необходимо бы наладить взаимодействие и единоначалие в наших подразделениях. Помнится, В.Атаманюк говорил, что командиров тысячи и команды не выполняются. Но Кицак настаивал. Потом, когда война закончилась, некоторые обвинили руководство исполкома в неудачной разработке подготовки атаки на полицию. Заявляю, что вся эта операция разрабатывалась без моего участия. Военными вопросами занимались В.Лосев, В.Атаманюк, К.Каранов, Г.Егоров и другие.
   Мы подготовили и по нашей радиосети передали обращение к бендерчанам с призывом встать на оборону города. Горожане приходили. Как и было договорено с правительством, отправляли их на формирование в Тирасполь. Оттуда людей отправляли без ничего. Они возвращались в исполком и высказывали мне все, что думают по этому поводу.
  
   Тут четко видно, кто требовал во что бы то ни стало атаковать горотдел полиции в Бендерах. Ш. Кицак и его офицеры втянулись в первоначальный план полиции и армии Молдовы: собрать все силы защитников города в одну точку, и затянуть их там, подальше от крупных дорог, международной огласки и частей 14-й российской армии в мешок. При этом атакующим не оказывалось должной помощи людьми, оружием и техникой. Ю. Костенко не был замечен в любви к полиции, но от такого сценария боевых действий категорически отказывался, объясняясь с инициаторами "на хорошем русском языке". А они в ответ наливались злобой...
  
   В. АТАМАНЮК, заместитель начальника штаба гвардии ПМР:
  
   - Планировалась операция по расчистке города. Учитывая неуправляемость Ю. Костенко, его подразделения в расчет не брали. В принципе, неподготовленная атака была бессмысленной. Поэтому начали готовить ее на 25--26 июня. Затем сроки стали меняться. У руководства победила точка зрения, что чем быстрее, тем лучше. Ю. Костенко во время редких посещений штаба также требовал немедленной атаки на полицию. Более детальные подробности подготовки атаки не знаю, так как решением руководства мне срочно пришлось ненадолго выехать на другое направление.
  
   Он не знает! Его опять в критической точке и в тяжелый момент не было! Но зато Ю. Костенко "неуправляемый", "его подразделения в расчет не брали" и он постоянно требовал "немедленной атаки на полицию"! О приведенном пассаже можно сказать только одно: это неприкрытая ложь.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Ю. Костенко постоянно находился у нас в рабочем комитете. Когда его начали уговаривать побыстрее начать подготовку операции по ликвидации полиции, он сказал, чтобы В.Лосев и И.Чернев пришли в комитет, где и согласуют действия.
   Часам к двум ночи они пришли. Расстелив карту, военные начали подготовку операции. Комбат доказывал, что сил мало, особенно техники. В конце совещания В.Лосев заявил, что атака начнется в пять часов утра, а ему о готовности доложить в 4.30. Раздав задания людям, Ю.Костенко отзвонил в исполком В.Лосеву в 4.45. Ему ответили, что тот отдыхает. Положив трубку, он сказал рядом стоящему члену рабочего комитета города Т.Зеновичу: "Видишь, я тебе говорил, что они ничего не стоят. Дошли отдыхать и мы!".
   Позже состоялся Военный совет, на котором еще раз решили брать полицию. Из рабочего комитета всех, кроме руководителей, выгнали. Активно работали И.Чернев и К.Каранов, заместитель председателя горсовета по военным вопросам, но у меня сложилось впечатление, что всей разработкой и подготовкой операции руководит Ю.Костенко. На карту наносилось расположение частей, разведданные. К 14 часам подготовка закончилась комбат начал раздавать задания.
   Мне поставили задачу подготовить транспорт для ожидавшихся раненых и убитых, медсанбат и т.д. Т.Зеновичу Ю.Костенко сказал, что, учитывая его характер, пусть тот садится и едет в Тирасполь "выбивать" боеприпасы и технику. Как он заметил, "не доверяю я их обещаниям". Затем собрал всех командиров подразделений, уточнил список личного состава, вооружения, средства связи, отдал указания.
   Во дворе музея построил ополченцев. Объяснил, что их ожидает и, если кто-то колеблется, пусть уйдет, но оставшиеся должны держаться. Мы начали раздавать весь наш запас боеприпасов. К тому времени в комитете осталось всего лишь две коробки патронов. Наши ребята уговорили одного командира зенитной самоходной установки "Шилка", стоявшей в Парканах, приехать на усиление.
   К вечеру из воинской части подошла боевая машина пехоты, на которую стали формировать экипаж из добровольцев и ребят, знающих друг друга.
   Приехали снова три танка, но один из них поломался и ушел на ремонт в Тирасполь.
   Ко всему прочему Ю.Костенко получил гарантию, что наступлению будет предшествовать артподготовка. Корректировщик уже занял свою позицию. Кроме того, из Тирасполя обещали после начала операции помочь еще людьми и техникой.
   Атака на полицию планировалась по семи направлениям. Правда, меня удивило, что Ю. Костенко с гвардейцами шел наступать по улице Суворова на кинотеатр "Дружба" и далее на МЭЗ, а тираспольские подразделения шли фактически в лобовую. Мне сказали, что им выделили проводников и все будет в порядке. После отдачи приказов комбат подошел ко мне, нарисовал схему расстановки блоков, заграждений со стороны варницкого и кишиневского направлений, если оттуда пойдут опоновцы, и попросил передать в исполком.
   К 16.00 на исходные позиции вышла техника: два танка, две БМП, "Шилка", МТЛБ и четыре бронетранспортера. К четырем часам позвонили из исполкома и передали сообщение из Тирасполя - артподготовки не будет. Потом слышал, что какая-то московская генеральская комиссия посадила под домашний арест командира артдивизиона. Пока комиссия уехала, пока там разобрались, что к чему, было поздно.
   Однако комбат сказал, что менять уже нечего и отходить с позиций поздно.
   Началась атака. Ю. Костенко начал материться и психовать. Я позвонил Т. 3еновичу, находившемуся в Тирасполе, и попросил разобраться.
   Бойцами ТСО и гвардейцами сразу был захвачен кинотеатр "Дружба", но в остальном продвижение вперед было неуспешным. Тираспольские ополченцы попали в районе библиотеки под плотный огонь. Их проводника убило. Слабо ориентируясь в городе, они залегли и прекратили наступление. На других направлениях картина была примерно такой же. В это время со стороны Тирасполя ударили пушки. Первые снаряды попали в расположение наступающих. Пока корректировщик передал по телефону данные в рабочий комитет, а оттуда в Тирасполь и соответственно в дивизион, прошло время. Это тоже сказалось на атаке. Снарядов было немного. Последний попал в здание паспортного стола, что находилось через дорогу от полиции. Корректировщик попросил: "Дайте плюс 50 метров вперед", - но стрельба прекратилась. От единственного точного попадания здания паспортного стола не стало. Оно было разрушено. Но остальные позиции полицейских пострадали несильно, поэтому нападающих встречал плотный огонь.
  
   Недвусмысленно описано, кто занимался работой по организации боя, а кто раздавал указания и после этого спал. Видна и цена обещаний из Тирасполя. Тому, кто воевал в городе, давно стало понятно, почему главными направлениями этой атаки Ю. Костенко считал фланговые. Задача взять кинотеатр "Дружба", кинопрокат и выйти в микрорайон Ленинский была важнее, чем лобовой штурм ГОПа. Так же важно было подойти к ГОПу как можно ближе в кварталах по улице Дзержинского и за железной дорогой. Занятием этих направлений ГОП брался в клещи, и националисты вынуждались к отходу по улице Первомайской. Открывалась возможность на их плечах выйти на городскую окраину. Но Ю. Костенко так и не дали выполнить эту задачу.
  
   К. КАРАНОВ, заместитель председателя исполкома Бендерскогогорсовета:
  
   - Реально подготовкой и разработкой операции по штурму здания полиции руководил командир второго батальона республиканской гвардии Ю.Костенко. Особенно настаивал на операции Ш. Кицак. Потом уже я, В.Лосев и Ю.Костенко согласились на ее проведение. Внешне операция была подготовлена нормально. Планировался артналет в 16.00, а в 16.30 - атака. Техники было маловато, но мы рассчитывали, что огонь нашей артиллерии загонит опоновцев в укрытия и части смогут занять выгодные позиции. Доложили Ш.Кицаку, тот сказал, что артналет будет. Все было нормально, если бы не одно но... Когда я понял, что налет срывается и позвонил полковнику Калиострову, начальнику артиллерии гвардии, он ответил мне, что Ю.Неткачев запретил вести огонь. Два танка неисправны, артналета нет, атака началась без обещанного. Это сразу уменьшило наши шансы на успех. В шестом часу вечера в подвале исполкома появился командующий 14-й армией генерал Неткачев. В это время на город стали падать мины. Я ему объяснил ситуацию, да он и сам слышал, как рядом рвались снаряды. Обещал помочь, открыть огонь. Да что толку: если левый фланг продвинулся к ДОСААФ и выходил к Кинопрокату, то правый - залег. Ю.Костенко передал подполковнику Черневу, поддерживающему с наступающими и штабом связь, что атака захлебнулась. Мы посчитали, что в условиях наступающей темноты продолжать дальше атаку бессмысленно и приказали вернуть людей на исходные позиции, что И.Чернев и передал Ю.Костенко.
  
   Что за чертовщина? Так кто же отдавал приказы полковнику Калиострову - российский генерал Неткачев или начальник Управления обороны ПМР полковник Кицак? Если не Кицак, то как он мог обещать артналет? А если Кицак, то при чем тут запрет Неткачева? А далее и вовсе неточно. Не передавал им Костенко, что атака в целом захлебнулась. Он передал, что атака в центре, на городской отдел полиции, захлебнулась, и спрашивал об обещанных ему боеприпасах и подкреплениях для развития атаки на флангах.
   Но некомпетентные в военных делах горисполкомовцы поняли все превратно. При этом у них не возникло и тени сомнения в своих способностях решать судьбу боя через голову кадровых офицеров. Опять плохо проявил себя полковник Лосев, и почему-то с ошибочным "коллективным мнением" согласился находящийся на связи Кицак. Посылать людей в бой он оказался горазд, но поддерживать атакующих и противостоять сомнительным приказам об отходе был не способен. Отметим, это был уже второй по счету приказ на отход, не давший защитникам возможности вытеснить врага за пределы города.
   Ставить узкую задачу с прицелом только на полицию означало усиливать бои в центре города, собраться на пятачке при открытых тылах и флангах, в то время как Костенко, оборонявшему город, было важно выбить врага из него и расширить правобережный плацдарм. В этом была принципиальная разница между планами Костенко и тираспольскими планами. Лица, пытавшиеся руководить событиями из здания Бендерского горисполкома, этого не понимали. Если же основанием для отдачи приказа об отводе атакующих было никого не обязывающее мнение посетившего горисполком российского генерала Неткачева, это выглядит просто дико. Но само посещение наводит на мысль, что Кицак и Неткачев действовали заодно. Они нуждались друг в друге: генерал - чтобы избежать угрожающей его карьере "эскалации конфликта" и снискать лавры "миротворца", а полковник - чтобы выпросить у него военную технику для защиты "последнего рубежа" по Днестру, разделение по которому устроило бы и Тирасполь, и Молдову. По-видимому, в то время это устраивало и Россию, этот сценарий событий тайно протежировался. Отсюда идет то самое, упомянутое выше: пушки я вам дал, но стрелять из них не дозволяю! Эта "боярская" война сделала Бендерских гвардейцев и все население города заложниками.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - В ходе боя Ю.Костенко часто запрашивал по рации комитет и интересовался: нет ли техники, не привезли ли боеприпасы? Что ему было отвечать? Т.Зенович позвонил из Тирасполя и сообщил, что к нам выехал бронетранспортер с боеприпасами. Ему Ш.Кицак обещал, что подойдут еще два танка, "Шилка", другая техника. Эту информацию я и сообщил комбату. К восьми вечера мы подогнали автобус "ЛАЗ" и начали на нем вывозить раненых и убитых. Кроме того, раненых вывозили из боя и на боевых машинах.
   Наконец появился долгожданный БТР с боеприпасами. Однако нас постигло разочарование. 90 процентов всех патронов были калибра 7,62, у наших бойцов практически не применявшегося. Я сразу позвонил Ш.Кицаку. Говорю ему: "Вы что, с ума сошли? Что вы прислали? Эти патроны засунуть в жопу, они нам не нужны". Меня Костенко теребит - спроси, где обещанная техника? После этого вопроса отбивавшийся по телефону Кицак замолчал. Я вновь переспросил. Он ответил: техники не будет. А люди? Тогда я услышал фразу, врезавшуюся мне в память: "Обходитесь своими силами". Кроме как выматериться, что можно было сказать? Помню, говорил ему, что они специально это делают, чтобы город сдать. 19 июня не получилось, так сейчас получится. На эмоциях был весь разговор. Позвонил Т.Зеновичу, объяснил, что такими действиями нас предают и тем самым сдают город. У нас резерва уже нет, боеприпасы кончаются, есть убитые и раненые. Т.Зенович кинулся искать президента. До И.Смирнова тоже дозвонился, не помню, где он в то время был. Сказал ему: "Если вы не примете меры и сдадите город, то оставшиеся в живых наши люди проклянут вас".
   Потом узнал, что президент И.Смирнов вызвал к себе министра госбезопасности ПМР В.Шевцова и приказал ему все, что есть, отправить в Бендеры. Это касалось батальона "Днестр", двух бронетранспортеров, оружия и боеприпасов.
   К этому времени начали возвращаться подразделения, участвовавшие в атаке. Ю.Костенко был в районе кинотеатра "Дружба". Он вышел на связь по рации, спросил, что у нас творится. Я ответил: подразделения от полиции. Ю.Костенко закричал в трубку: "Кто отдал приказ? Приеду, разберусь, к стенке поставлю!"
  
   Ни батальон "Днестр", ни бронетранспортеры охраны тираспольского Дома Советов, ни боеприпасы так и не прибыли. Приведенные строки говорят о том, что Ф.Добров в отличие от К. Каранова хорошо понимал, как высока цена боя: город, а не какое-то одно здание полиции. И видно, как в тираспольские головы он этот факт вдалбливал. Но атакующих бросили на произвол судьбы.
  
   Николай К., гвардеец:
  
   - Было очень жарко. Рубашка насквозь пропиталась потом. Очень хотелось пить. Я в то время находился рядом с Ю. Костенко. Тут же, за моим бронетранспортером, работала радиостанция, обеспечивавшая связь комбата с рабочим комитетом. Какие-то люди, жильцы домов, где мы расположились, дали нам несколько банок компота. Не успели мы их открыть, как заработала связь и вызвали Костенко. По его реакции я понял: что-то случилось. Он закричал в трубку: "Как отходить? Если так, приготовьте всем моим гвардейцам "ГАЗ-3102", а мне "Мерседес", чтобы мы могли вывезти свои семьи. Кто отдал приказ? Сейчас я приеду туда и выстрою вас в ряд..." Прервав связь, Костенко отдал команду сниматься с позиций и уходить к зданию рабочего комитета.
  
   Приказы и действия тираспольского командования истощили физические и моральные силы защитников города. А полиция и армия Молдовы наоборот, наращивали силы. Слабые, лишившиеся техники и расстрелявшие все боеприпасы группировки гвардейцев, ополченцев и бойцов ТСО пришлось отводить во избежание их разгрома. Этот горький приказ Костенко и отдал. Защитники города сознавали, что перед ними стоит сильнейший враг, которого не удалось отогнать за позиции, с которых защита города собственными силами была бы возможной. Они морально пали духом.
  
   Сергей Б., ополченец:
  
   - Со стороны полиции велся довольно сильный огонь. Когда при мне ранило командира отделения и солдата, взял оружие. Как офицер я понимал, что нас для лобовой атаки мало, да и средств прорыва нет. В нашем районе крутились БМП и танк. Когда командир тираспольчан перебегал через дорогу, его тяжело ранили. Ополченцы пытались достать раненого, но прицельная стрельба не позволяла это сделать. Тогда ребята нашли где-то длинную ветку и пытались ею дотянуться до истекавшего кровью командира. Полицейские это заметили и выстрелом из гранатомета добили его. Это было ужасно.
   Нам поставили задачу наступать по улице Пушкина. Никто толком ничего не знал. Вдруг начала гудеть сирена. Она гудела долго. Вскоре на большой скорости мимо промчалась БМП-1, и прикрытие не успело за ней. Мы заняли библиотеку, затем здание горкома. Танк, который наступал рядом с нами, подожгли. Загорелись баки с топливом, и он отошел назад, в район исполкома, где его тушили. Было ясно, что атака началась, а техники все нет. Тираспольчане возмущались. Где-то нашли телефон, звонили в исполком, требовали. Но единственное, чего добились, - что часам к семи вечера приехала черная "Волга" и забрала раненых. У одного ополченца, моего тезки, хотя ранение было в шею, пуля вышла со спины. Такую картину ранения дает пуля со смещенным центром тяжести. Когда на крыше библиотеки наши установили пулемет, там ранило еще двоих. Несмотря на автоматный огонь, было слышно, как на город падают снаряды. Все вокруг содрогалось. После пролета самолетов что-то громко рвануло в районе Днестра. В нас стреляли очень сильно, а брони не было. Потери росли. Потом кто-то передал, что получен приказ отступать. Мы ушли к рабочему комитету где-то в первом часу ночи. Командиры пошли на совещание.
  
   Т., медсестра гвардии:
  
   - В этот день прошел слух, что скоро появятся вертолеты и начнут бомбить полицию. Поэтому, когда мы услышали рев самолетов, подумали, что это наши. Да какой там! Они пошли в атаку на город и сбросили бомбы.
  
   В отличие от руководителей обороны ПМР, командиры национальной армии Молдовы правильно уяснили себе смысл действий атакующих. При нарастании угрозы охвата кварталов, в которых находился городской отдел полиции, они приняли меры к наращиванию сил и решились задействовать боевую авиацию по мостам, опасаясь, что приход подкрепления к атакующим может изменить ситуацию в их пользу. Бомбы не попали в цель, но психологический эффект от бомбежки был огромным.
   Почему же молдавским самолетам не удалось разбомбить мосты? Ответа на этот вопрос официальная версия истории ПМР не дает, потому что нынешние "герои" тогда отсутствовали на месте событий. Из приведенных выше слов Ф. Доброва видно, как на левый берег посылали делегатов из Бендер с просьбой к приднестровским подразделениям, прибывавшим в Парканы, перейти реку и оказать помощь защитникам города. Делегаты рассказали о ситуации в городе. В результате один из экипажей батареи ЗСУ-23-4 "Шилка", нарушив приказ стоять в Парканах, ушел в Бендеры. Второй экипаж в город не пошел, но вышел к мостам и принялся охранять их, то есть выполнять хоть что-то разумное, хотя налета они предвидеть не могли. Пара молдавских МиГ-29 зашла на мосты, как на параде, - на малой скорости и небольшой высоте, рассчитывая бомбить наверняка. Уходя после бомбежки вверх, они лишь на секунды могли оказаться в зоне поражения ПВО 14-й армии, на бездействие которой молдавские ВВС рассчитывали, но которой не доверяли. После этого самолеты вновь ложились на низкий, непоражаемый курс вдоль Днестра и спокойно уходили на свой аэродром. Но перед ними оказалась "Шилка", которая успела открыть огонь. И простая, "школьная" задача молдавских летчиков обернулась против них. Навстречу хлестал металл из четырех стволов, а ни скорости, ни высоты не было... Оставалось сбросить бомбы куда попало и уходить. "Шилка" промазала, потому что почти вся приднестровская техника была не боеготовой. Но задача, которую экипаж самовольно возложил на себя, была выполнена.
  
   К., подполковник, командир подразделения ТСО:
  
   - ТСО должно было наступать по улице Коммунистической. К этому времени наш командир и его заместитель сообщили мне, что идут корректировать огонь в исполком, после чего я их не видел. Мне придали для усиления атаки танк, два бронетранспортера и два МТЛБ. У одного из них не было пулемета, а в башню вместо него был воткнут черенок от лопаты, выкрашенный в черный цвет. Таким его отбили у волонтеров. Я этот МТЛБ держал для связи и перевозки раненых. В начале атаки танк сделал два выстрела, после чего у него заклинило пушку. До парка Горького дошли без осложнений, а вот там нас встретил плотный огонь. Высылая вперед бронетехнику, мы смогли выбить опоновцев и продвинуться к кинотеатру "Дружба", где захватили пушку СПГ-9 (безоткатное орудие). Во дворе кинотеатра нашли автобус "Икарус", доверху набитый картонными коробками с конфетами и спиртным напитком "Тигина". Из-за огня вывезти его было невозможно, поэтому и автобус, и награбленное пришлось расстрелять. Внутри кинотеатра валялись брошенные в спешке десятки бронежилетов. Наверное, они мешали опоновцам бежать. И неудивительно. Каждый из них был очень тяжел. Наши бойцы разрывали их на части и брали себе металлические пластины, вставляя их в нагрудные карманы.
   Зацепились мы в этом районе крепко, даже могли еще вперед продвинуться, но от Ю.Костенко я получил команду укрепиться и сдать танки. Так мы стояли до начала первого ночи. К этому времени я уже заметил, что вокруг наших позиций пусто. Реже стали слышны выстрелы. Когда мы получили приказ Костенко отойти, то, построив колонну и замыкая ее на БТРе как прикрытие, я отдал команду двигаться к рабочему комитету... Там уже Ю.Костенко поднимал всех на голосование.
  
   Терпение комбата кончилось. То, что произошло 22 июня, трудно было истолковать иначе как полнейшую некомпетентность руководства или предательство. Начиналась самая страшная ночь Бендерской трагедии.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - К 24 часам, сняв с позиций всех гвардейцев и технику, разъяренный, с глазами на выкате, Ю. Костенко ворвался в рабочий комитет. Всех повыгонял из помещения, сел на стул и подозвал меня. "Видишь, - говорит он со злостью, - как нас предали". Потом выругался и добавил, что надо собирать всех командиров.
   Когда они собрались, Ю.Костенко спросил, почему нет командира тираспольского ополчения. Вопрос был задан одному из офицеров. Тот не ответил. Комбат повторил. Тогда офицер скупо, по-мужски заплакал. Костенко начал что-то понимать и закричал на него, что, мол, бросили на поле боя. Потом выяснили - спасти командира не удалось. Это его, раненого, расстреляли полицаи из гранатомета прямо на улице. После услышанного комбат сказал, что все здесь сидящие хотят видеть перед собой председателя исполкома горсовета и поговорить с ним. Пусть он объяснит, как и за что их предали и продали. По телефону не удалось найти В.Когута в исполкоме, но я убедил дежурного, чтобы хоть кто-то из офицеров пришел на совещание. Ю.Костенко слышал, что В.Когута не могут найти и взвинчивал всех. "Что, - кричал он, - струхнул? Убежал, а нас оставил!" Вскоре из исполкома пришли И.Чернев, К.Каранов и депутат Г.Егоров. Началось очередное нелегкое совещание.
  
   ДМИТРИЙ А., командир ЗСУ-23-4 "Шилка":
  
   - В десять часов утра прибыл с экипажем в Бендеры. Кроме нас, здесь были два танка, БТРы, БМП и МТЛБ. Для атаки на полицию собрали около двухсот человек. Определились, что в 15.30 начнем выдвижение, в 16.00 планировалась артподготовка и в 16.30 должна была начаться атака.
   Артиллерийской подготовки не было, и мы пошли в атаку гораздо раньше. К шести часам вечера закрепились у кинотеатра "Дружба". У "Шилки" от стрельбы заклинило ствол. И для его перезарядки подъехали к рабочему комитету. Когда приводили установку в порядок, пролетели самолеты, бомбившие мост. Чуть позже мы опять вернулись на позиции. К 24 часам получили по рации приказ "отойти", после чего подъехали к рабочему комитету, куда я и зашел. Там были командиры подразделений гвардии, ополченцев, члены рабочего комитета. Руководил совещанием Ю.Костенко. Потом подошли полковник И.Чернев, заместитель председателя исполкома К.Каранов, депутат Г.Егоров. Присутствовал также председатель рабочего комитета Ф.Добров.
   Ю. Костенко начал первым. Сказал, что атака не удалась и надо решить вопрос о необходимости дальнейшего нахождения в городе. Говорил очень коротко, по две-три фразы. Он предложил выступить всем по этому вопросу. Слово взял И.Чернев. Он говорил, что в городе никого, кроме нас, нет, и только мы в состоянии защищать его. Запомнилось также выступление военного, как мне показалось, азербайджанца. Я, сказал он, пришел вам помочь. У нас ведь тоже война. Мы воюем давно. Но так, как вы воюете, этого делать нельзя. Например, у нас - сухой закон, на позициях пьяных почти нет, а у вас здесь много пьют. Кроме того, я уверен, что город нельзя покидать. Остались женщины и дети, кто их защитит, если мы уйдем?
   Почти все представители гвардии высказались за то, чтобы оставить город. После этого депутат Г.Егоров поднялся со своего места, послал всех к чертовой матери и ушел. Последним опять говорил Ю.Костенко. Помню, сказал, что ему терять нечего - квартиры нет, жены здесь нет, дочке не дали закончить школу. А Когут, мол, пьет себе кофе и жрет колбасу. Так вот, он не хочет ради того, они там, в подвале исполкома, ели и пили, посылать людей на смерть. Потом он предложил поставить вопрос об уходе из города на голосование. В рабочем комитете в то время находилось человек двадцать. Только двое или трое были против, остальные проголосовали за вывод войск. Тут же Ю. Костенко позвонил в казармы гвардии и дал команду майору Дюбе с остатками второго батальона отправиться на базу республиканской гвардии, захватив все документы и оружие.
   После совещания появился В. Лосев, который долго, с полчаса, вместе с женщинами, находившимися в медпункте, уговаривал Ю. Костенко не уводить части. Бесполезно. Запомнилось также, что подошли ополченцы укоряли командиров, что они, мол, с оружием и уходят, а нам, говорили они, что делать, голыми руками пробиваться? Тут же открыли два ящика с автоматами, которые сразу же разобрали ополченцы.
  
   Полковник уговаривал подполковника? Трое суток просидел в горисполкоме, на само совещание не пришел... Так зачем же пришел потом? Зачем В.Лосеву вместо прямых и честных приказов и действий понадобилось устраивать этот бубнеж?
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Возвращаясь к этим часам, я все больше убеждаюсь в том, что, если бы в той ситуации на совещание пришел председатель исполкома горсовета, он мог бы остановить уход подразделений. Все мы чувствовали настроение Ю.Костенко покинуть город, но противопоставить было нечего, ситуация осложнилась до предела. Многие еще пытались уговаривать комбата пока не спешить. Я не знаю, каким образом, но убедил его хотя бы немного подождать. Он сказал: жду еще час - и уходим. После чего позвонил в казарму гвардии майору Дюбе, приказал выводить батальон к мосту. Очевидно, Дюба получил раньше маршрут движения, так как Ю.Костенко сказал ему, что маршрут прежний.
   Час ничего не изменил. Мы начали уходить.
  
   Нет и не может быть В.Когуту оправдания за отказ выйти к своим офицерам. Бесполезно выдавать действия Ю.Костенко за чистое самоуправство. Решение было принято коллегиально, и после его принятия еще целый час ждали председателя горисполкома. А он не пришел. За этот час за спинами защитников разверзлась пустота...
  
   К. КАРАНОВ, заместитель председателя исполкома Бендерского горсовета:
  
   - У рабочего комитета меня встретил бледный и растерянный его председатель. Сразу спросил, что делать, потому что Ю.Костенко собирается его расстрелять. Потом заговорил о том, как быть, уходить из города или нет. Как мог, постарался его успокоить.
   Совещание, на которое я пришел, вел Ю.Костенко. После него выступали многие. Но запомнил, что только один майор гвардии Калугин выступил за то, чтобы оставить части в городе. Ю.Костенко тут же его грубо оборвал, выговаривая ему, что он предатель, бездельник, отсиживается в тылу и т.д. Короче говоря, заткнул ему рот. Выступал и председатель рабочего комитета. Он говорил, что нас предали, нет техники, боеприпасов и тому подобное. Когда дошла очередь говорить мне, я сказал, что мы остаемся. Комбат ответил: "Ваше дело, а мы уходим!"
   При мне Ю.Костенко начал звонить в казарму гвардии. Отдал приказ выходить на мост. Я его поправил: пусть идут без техники, а людей выводят группами. Тут же комбат согласился и изменил задачу начальнику штаба, приказав выводить людей пешком по железнодорожным путям к мосту через Днестр.
   Вернувшись в исполком, узнал: ушли казаки. Поэтому предложил срочно провести заседание исполкома. Я доложил о совещании, которое провел Костенко, и то, что город покидают части. Предложил переместиться в крепость. Когут сказал: "Не пойду!" Но после уговоров согласился.
  
   Костенко не угрожал Доброву расстрелом. Ф.Добров не упоминает об этом, излагая обстоятельства прибытия командира батальона в рабочий комитет. Почвы для таких угроз не было, поскольку Ю.Костенко и Ф.Добров сходились в оценке действий военного руководства ПМР как предательства. Единственное, в чем расходились комбат и председатель рабочего комитета, так это в надеждах на поддержку руководства города Бендеры. У Доброва эта надежда была, а у Костенко не было. Взаимное непонимание достигло апогея, и руководители города своих защитников не поддержали, вместо этого став в позу "несправедливо обиженных и оскорбленных". Конечно, Ю.Костенко не во всем был прав, но основания для нелицеприятных высказываний в адрес должностных лиц Бендерского горисполкома у него все же имелись, и он "сорвался". Но гражданские руководители не желали слышать упреков военного профессионала. Как лица, отвечавшие за судьбу города, они были обязаны наступить на свое самомнение и проглотить обиду, потому что без защитников их гонор руководителей ровно ничего не стоил. Но они предпочли поступить иначе, поливая грязью комбата и патетически декларируя свою решимость не уходить из города. Это был вздор. Как только начали уходить войска, руководители города побежали даже не вслед, а перед ними.
   За эти действия Костенко обвинили в самоуправной сдаче противнику города Бендеры. Но при этом никто не может или не хочет объяснить причин бездействия множества стоявших над Костенко и Добровым начальников: Когута, Каранова, Лосева, Атаманюка и Кицака. Необъяснимым остается уход из города множества не подчинявшихся Костенко тираспольских формирований. Логика заставляет думать: кроме взрыва негодования Костенко было что-то еще.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерского горсовета:
  
   - К девяти часам вечера город стал подвергаться массированному артиллерийскому обстрелу. Снаряды падали все ближе к исполкому, очень часто разрушая дома, убивая людей. Во дворе церкви упала мина, и ее осколки изрешетили не только церковь, но и наше здание. Ситуация ухудшалась тем, что атака на полицию не удалась. Отсутствие артподготовки, нужной бронетехники, а также единого командования повлекли за собой человеческие потери. Молдова применила боевые самолеты и нанесла удар по мосту и селу Парканы. Подбитая и поломанная техника ушла из города на ремонт в Тирасполь. Фактически у нас боеспособной техники к этому времени не было. Я звонил президенту ПМР И.Смирнову. Он просил нас продержаться, сколько возможно, и обещал помощь. Сказал, что для решения этого вопроса едет в штаб 14-й армии к генералу Неткачеву. Вскоре стало известно, что и казаки уводят свою бронетехнику из города - в двух бронетранспортерах заклинило пулеметы, у третьего "закипел" двигатель.
   По-прежнему город обстреливался, а помощи не было. Бой приближался к исполкому. Депутат И.Мильман предложил мне выехать к И.Смирнову и предпринимать конкретные шаги, потому что в Тирасполе, уверял он, нас не понимают. И.Мильман был прав, нужно было что-то делать, но ехать я не мог. Это было бы неправильно истолковано. Пригласил к себе В.Харченко, депутатов В.Бережного и Г.Волового и сказал В.Харченко, чтобы он вместе с депутатами сел в мою машину и выехал в штаб 14-й армии, куда поехал президент ПМР. Попросил их, чтобы они сделали все возможное - городу крайне необходимо подкрепление и техника. В.Харченко отказался. Мне пришлось ему приказать. Импровизированная делегация выехала в Тирасполь.
  
   Вроде бы все В.Когут понимал, но правильно поступить не смог. Вместо общего дела звучат обида и жалость к себе, что он ничем не хуже Ю.Костенко и не меньше его страдал. Только вот не падали вокруг исполкома снаряды, разрушая дома. Это были мины. Не способна мина калибра 82 миллиметра "изрешетить" капитальные здания. Не приближался бой к горисполкому. И "убитые люди" были из расчета трофейной пушки МТ-12, стоявшей возле горисполкома, то есть те же защитники. А "страдалец" все продолжал целовать трубку телефона. В Тирасполь, пусть с опозданием, он в 21 час послал целую делегацию, а к своим офицерам через три часа он откажется выйти. И что же увидели бендерские депутаты на левом берегу?
  
   Г.П. ВОЛОВОЙ, депутат парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - Когда под обстрелом на большой скорости проскочили рынок, затем автовокзал, мост и въехали в Тирасполь, были поражены тишиной и спокойствием, которые там царили. Не верилось, что в десяти километрах отсюда идет война не на жизнь, а на смерть.
   Перед Тирасполем на выезде из Паркан, встретили колонну военной техники. Навстречу нам двигались "Шилки", "Стрелы", другая бронетехника. Мы обрадовались, думали, что все это идет в Бендеры. Пытались остановить хоть одну машину, объяснить, что они там очень нужны. Но машины, не останавливаясь, сворачивали в строну от дороги. Мы поняли, что оборону они будут держать на левом берегу.
   Президента И.Смирнова нашли у командующего 14-й армией Неткачева. Там еще были начальник штаба армии и командиры подразделений. Мы постарались объяснить всем, насколько тяжела ситуация в Бендерах, что бои идут уже на подступах к исполкому, город постоянно обстреливается. Ю.Неткачев нас успокоил, сказав, что это должно скоро кончиться, так как якобы Б.Ельцин говорил по телефону со Снегуром и достигнута договоренность о прекращении огня. Я спросил, верит ли он этой телефонной информации. Он ответил, что попросил А.Руцкого, вице-президента России, ее проверить и с минуты на минуту ждет от него подтверждения. Зазвонил телефон. По разговору понял, что звонит премьер-министр Молдовы В.Муравский. Выбрав удачный момент, попросил у Ю.Неткачева телефонную трубку. Представившись, сказал премьер-министру, что все происходящее в городе - грубейшее нарушение решений парламента, что убивать мирное гражданское население в городе - варварство, и потребовал прекратить бомбежку. На что В.Муравский что-то невнятно ответил и добавил, что скоро все закончится, так как достигнута договоренность. И действительно, через некоторое время прямо при нас Ю.Неткачев получил подтверждение о прекращении огня с 23 часов. Как мне запомнилось, он сказал, что не дай Бог, если хоть один снаряд упадет после этого на город, он свою технику немедленно перебросит в Бендеры. Для надежности генерал позвонил командиру Бендерской бригады и попросил докладывать обстановку с 23 часов.
   В 23 часа артиллерийский огонь прекратился. Из Бендерской крепости это подтвердили. Стихал и автоматный огонь. Зайдя в кабинет к заместителю командующего, мы позвонили В.Когуту и объяснили ситуацию. Я еще, помню, рекомендовал рабочие отряды машиностроительного и экспериментального заводов сконцентрировать на обороне исполкома до прибытия подмоги. Забрезжила надежда, что все кончится хорошо. В.Харченко разболелся (язва), и мы положили его в соседней комнате отдыхать, а сами обсуждали с заместителем командующего ситуацию. Затем, используя, как нам казалось, наступающее затишье, выехали в республиканский СТК и Верховный Совет ПМР. Именно там узнали трагическую нелепую весть - исполком оставлен, а колонна гвардейцев расстреляна своими.
  
   Движение техники для занятия рубежей обороны по Днестру отражало позицию тираспольского руководства, уже морально распростившегося с Бендерами. И в свидетельстве Волового есть еще один важнейший момент: В.Когута своевременно известили о прекращении огня с 23 часов 22 июня! А он, зная это, не пошел к ожидавшим его Ю.Костенко и Ф.Доброву! Не пошел, несмотря на то, что полученная им информация наверняка предотвратила бы уход батальона из города! Он никому об этом не сказал! Так что же еще довлело над ситуацией в Бендерах? Почему вышестоящие руководители молчаливо соглашались с уходом войск, но так, чтобы упаси Господи, не принять ответственность за это на себя? Как вышло, что защитники города оказались без информации? Может быть, их намеренно провоцировали на уход, потому что нельзя было сказать какую-то страшную правду? Уж не поэтому ли В.Когут не пошел на встречу с Ю.Костенко и другими офицерами? Не потому ли в последний момент оправдывался и упрашивал комбата полковник Лосев, по-прежнему не смея ничего внятно сказать? Что это вообще за договоренность на высоком уровне была такая, о вступлении которой в силу в Бендерах, знали лишь высокие руководители, но молчали? Что предложили Кишиневу в обмен на отказ от продолжения агрессии?
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерского горсовета:
  
   - К одиннадцати часам вечера стрельба стихла. Чуть позже ко мне подошел В. Лосев и сказал, что Ю.Костенко вызывает всех на совещание в рабочий комитет, в том числе и меня. Я сразу сказал, что не пойду туда. Депутаты Ф.Паршегуб и О.Запольский поддержали это решение. Затем в кабинет ворвались местные казаки. Их было человек пятнадцать, многие под хмельком. Они заявили, что если техники не будет завтра, то всех руководителей они расстреляют. Немного погодя в исполком пришел вновь сформированный батальон бендерских ополченцев под командованием майора С. Вернулись с заседания, проходившего в рабочем комитете, В.Лосев и К.Каранов, сообщившие, что принято решение покинуть город и части уже уходят.
   Я сказал, что уйти не смогу. К.Каранов мне ответил буквально следующее: "На хрена эти красивые слова?".
   Майор С. пошел по этажам оценить обстановку и определиться, можно ли держать оборону в исполкоме. Когда он вернулся, оказалось, что в батальоне началось волнение. Ополченцы уже узнали, что все части покидают город. Майор С. объяснил мне, что не сможет их удержать, подошедший майор Л. предложил всем покинуть исполком. Я не согласился и на этот раз, на что мне сказали: "Ты что, один здесь останешься?".
   К.Каранов связался с бригадой и договорился об отходе в крепость. Созвониться с Тирасполем было невозможно - провода оборвали, чтобы не оставлять их полиции. Мне кричали, мол, какого черта звонить в Тирасполь, они нам танки обещали, технику, где все это?
   Первым из исполкома вышел батальон ополченцев, депутаты и руководители замыкали отход. В то время, когда подходили к химбату, в районе крепости вспыхнула сильная стрельба. Мы пошли к командиру батальона узнать, что произошло. Он ответил, что не знает, и попросил нас уйти, так как у него 80 солдат в подчинении и, если опоновцы узнают, где мы укрылись, уничтожат всех. От него я связался с генералом Гаридовым, находившимся по распоряжению командующего 14-й армией в крепости для координации действий. Сказал, что будем к ним выходить. Он согласился. Через лаз в заборе пошли к крепости. Было темно, но уже приближался рассвет. В крепости царила страшная суматоха. Там уже занимались ранеными из расстрелянной колонны гвардейцев, попавшей под огонь своих.
  
   Так была у Когута в этот вечер связь с Воловым и депутатами в Тирасполе или нет? Кто из них лжет, Когут или Воловой? Для чего в горисполком пришел батальон ополченцев и майор Сладков ходил оценивать возможности обороны здания, что совпадает с теми рекомендациями, которые дал Воловой? И как это прикажете понимать: между горисполком, крепостью и химбатом связь есть, а в Тирасполь Когут не может дозвониться, потому что провода оборваны? А генерал Гаридов о прекращении огня тоже ничего не знал? Слова председателя о том, что он вышел из горисполкома последним, после ухода ополченцев и второго батальона, тоже не выдерживают сопоставления с фактами.
   Тут что-то сильно замутнено и нечисто. Во-первых, что это за глупость - командир всей приднестровской гвардии полковник Лосев сообщает Когуту о решении командира Бендерского батальона подполковника Костенко оставить город? И странная фраза: "все части оставляют город". Костенко не командовал всеми частями. Разношерстные подразделения легче подчинялись руководству ПМР, чем командиру-соседу. Предположение напрашивается само собой: Приказ на общий отход из города отдал не Костенко. Этот приказ был связан с условиями соглашения о прекращении огня. И по какой-то причине самые решительные защитники города не должны были знать ни о том, ни о другом. Во-вторых, откуда распространилась паника в батальоне майора Сладкова? От Костенко? Но в бендерском батальоне не было никакой паники. А ну-ка, еще раз дадим кое-кому слово.
  
   Вячеслав С., водитель командира республиканской гвардии ПМР полковника В. Лосева:
  
   - 20-го числа я увидел, что стоит РПГ-7, попросил, чтобы дали его мне. И уже с ним занял оборону у магазина "Радиотовары". Там на углу поставили ЗУ-23. До ночи 22-го там и находился. Со мной было восемь человек. От разрыва мины трое погибли, меня контузило. Там след на асфальте и сейчас виден.
   ...А потом, в ночь на 23-е, непонятно что началось, все кричат: "ОПОН в городе", - стали уходить. Последними, под прикрытием БТР связи мы вышли из города, доехали до арки на Парканы. Там командир и остался. А я повез раненых в Тирасполь.
  
   Как видно, полковник Лосев не возражал против отхода, а начался этот отход с паники, разразившейся со стороны, диаметрально противоположной рабочему комитету, где "митинговал" Костенко. И уехали Лосев с водителем, при всем уважении к водителю, не последними. Потому что в этом случае не увидеть расстрелянную под крепостью колонну Бендерского батальона было невозможно. Что можно сказать о полковнике Лосеве, побежавшем из Бендер впереди войск, которыми он должен был командовать как старший приднестровский начальник? А что можно теперь сказать о Юрии Костенко? Да ведь он как две капли воды похож на булгаковского полковника Алексея Турбина. И выступление Костенко в рабочем комитете повторяет обращение Турбина к своим офицерам и юнкерам. "Кого собираетесь защищать, спрашиваю вас? Гетмана? Гетман бежал!" Происходящее до легкой тошноты напоминает Булгаковские картины планового оставления немцами Киева и падения Украинской республики. Как и Турбин, Костенко, принимая ответственность за людей на себя, ждал до последнего. Ждал столько времени, сколько ему не готовы были дать на раздумье политики. Закончится это трагедией, и об этом следующие свидетельства.
  
   Александр С., гвардеец:
  
   - Заместитель Ю.Костенко майор Дюба получил от него указание собрать технику, людей и отходить к мосту через Днестр. Нас в то время казармах было много. Вместе с ополченцами - более трехсот человек. На технике мы выехали из расположения. Шли тихо, с ночными синими огнями. На одной из машин, возглавлявших колонну, был флаг ПМР. Когда прошли поворот и двигались в сторону моста по прямому участку дороги мимо крепости, все еще было тихо. Но вдруг со стороны моста полетели две трассирующие пули. Через считанные секунды колонна попала под шквальный огонь, над нами повисли осветительные ракеты. Мы ответили, как могли в таком положении. Стрельба со всех сторон стояла страшная. Такие ощущения не дай бог никому испытать. Затем кто-то догадался осветить прожектором флаг на бронетранспортере. Раздались крики, постепенно стрельба стихла. Только были слышны стоны раненых.
  
   Валерий П., гвардеец:
  
   - Кроме гвардейцев, после апрельских событий примерно человек сорок, имевших не очень светлое прошлое, создали свое военизированное формирование. Руководил ими небезызвестный в городе так называемый "авторитет", которого все звали Полошей. Воевали они, надо сказать, здорово и профессионально. Во многом помогали оборонять город в те тяжелые дни. И сражались прямо героически. Когда мы уходили из города, они тоже были в нашей колонне. Полоша сидел в третьей от начала колонны машине, когда нас атаковали свои. Его сразу ранило, и очень сильно. Одна рука была перебита и держалась, очевидно, на сухожилиях. Но даже при таком ранении он стрелял. Раненая рука, видимо, ему мешала, и тогда он обратился ко мне: "Рви руку!". Я в первый момент опешил от неожиданности. Он начал материться и снова закричал: "Рви руку, иначе пристрелю!". Тут я пришел в себя, схватил его за раненую руку и дернул - с первого раза ничего не получилось. Со всей силы дернул второй раз и почувствовал, что держу ее в своих руках. Но Полоши уже рядом не было, стреляя одной рукой, он убежал - бой, хоть и со своими, продолжался. Когда стрельба прекратилась, мы положили его в машину и помчались в Тирасполь, в госпиталь. Но было поздно, от большой потери крови он скончался.
  
   Игорь К., прапорщик гвардии:
  
   - Мы из казармы уходили, имели только раненых. А то, что произошло у крепости... Я был свидетелем того варварского обстрела в упор. Стреляли в ребят, которые не произвели ни единого выстрела. Видимо, там получили информацию, которая пришла и в СТК, о том, что на кишиневском направлении прорвалась колонна бронетехники. Но тут получается самое интересное - первыми, кто должен был по идее расстрелять эту колонну, были понтонеры, но они этого не сделали... Был открыт шквальный огонь из всех видов оружия. А потом выскочили из ворот и извинялись...
  
   Так случайно ли произошел этот расстрел?
  
   Е., подполковник, оперативный дежурный в Бендерской крепости:
  
   - В 21.30 из города начали выходить отдельные части, а в 1.35 выехали почти одновременно два БТРа, три МТЛБ и рафик. Мы ориентировочно решили, что это гвардейцы Ю. Костенко покидают город и передали это в штаб 14-й армии. Вскоре на командный пункт позвонила женщина и передала, что со стороны села Протягайловка в нашем направлении идет колонна, судя по гулу, тяжелой техники. Естественно, что мы сразу оповестили командиров подразделений. Нужно сказать, что тираспольское ополчение с завода имени Кирова, прошедшее до этого боевое крещение в Дубоссарах, было очень организованное и дисциплинированное. Это сыграло не последнюю роль в произошедшей трагедии.
   Действительно, мимо нас в 2.40 начала проходить колонна. Представьте себе абсолютно черную, безлунную ночь. Идущий впереди колонны танк или еще что-то тяжелое, ревел очень громко. Вся техника шла с потушенными фарами. Несмотря на это, мы не начинали стрелять. Но ближе к автомобильному мосту, возле крепости, находились подразделения, по-моему, казаков и милиции. Первые выстрелы по колонне раздались именно оттуда. А так как на крепостном валу нервы у всех были напряжены до предела, многие на выдерживали и тоже открывали огонь. Из колонны ответили автоматным огнем. С контрольно-пропускных пунктов в штаб стали докладывать о раненых и убитых. Звонят - двое убитых, затем - еще четверо и т.д. Меня это поразило, такого не могло быть! Потом разобрались и раненых и убитых стали заносить в крепость. Позже ко мне пришел начальник штаба этого батальона майор Дюба. Он производил впечатление невменяемого, хотя шел, как он говорит, в конце колонны. Кричал, но криком мертвых уже не оживишь. Потом от ребят, что попали под обстрел, мы узнали, что у них были сведения: в крепости ОПОН. Поэтому они и шли мимо нас так "тихо", а недалеко от крепости даже остановились. Мое мнение такое: кто же так воюет! Ни разведки, ни прикрытия!
  
   Вот оно! Кто это и почему уходил из города в то время, когда "виновник отхода" Ю. Костенко свой "митинг" еще не успел начать? Как раз после 21.00 часов ему передали приказ о прекращении атаки! Получается, приказ был адресован не ему одному, а всем подразделениям ПМР в Бендерах? По словам оперативного дежурного видно, что он с пониманием, как плановую акцию, воспринимал оставление приднестровцами города Бендеры, который для защитников был стихийной трагедией, и ожидал выхода батальона Ю. Костенко, но перепутал, потому что комбат и Ф. Добров, надеясь на чудо, целый час продолжали ждать В. Когута. И командующему 14-й армией генералу Неткачеву зачем-то надо было знать об отходе из Бендер второго батальона? Вот теперь выплывает подоплека сдачи Бендер, готовившаяся в интересах соглашения с Кишиневом, по которому Молдова получала Бендеры, и конфликтующие стороны разделялись рекой Днестр, рубеж которой 14-я армия в качестве "гаранта" должна была охранять. И опять, как в те времена, когда бендерчанам навязывали согласительный бендерский протокол, действия Тирасполя и командования 14-й армии совпали с артподготовкой националов, начавшейся в 21.00 "для вящей доходчивости и остужения храбрецов". Как мы видели, на товарища Когута и бойцов майора Сладкова она произвела впечатление в полной мере. Только об этом предательстве 130-тысячного города российские генералы и тираспольские политики ни бендерчанам, ни своим войскам не сказали. Потому что понимали: люди не примут такого соглашения.
   Касательно упреков подполковника Е. в адрес командиров второго батальона можно спросить: Какая была нужна разведка, если батальону нужно было всего лишь пройти мимо занятой россиянами и тираспольским ополчением крепости, и этим путем только что прошли другие приднестровские части? В крепость уже прибыли руководители города, знавшие об отходе батальона. Знали об этом и в управлении обороны ПМР. Прикрытие отхода велось, но не от россиян. Оно продолжало оставаться в городе на возможных путях атаки румыно-молдавских войск. Оперативный дежурный просто пытается перевалить вину со своей больной головы на другие, вполне здоровые
  
   Олег Г., водитель:
  
   - В первые часы 23 июня из исполкома ушли казаки и тираспольские ополченцы. За ними стали собираться и наши, начали строиться для отхода. К В.Когуту в это время пришла мать убитого гвардейца, плакала, просила его не оставлять ее здесь. Тогда он приказал мне посадить ее в машину и отвезти в Тирасполь, а что сам он пойдет вместе с депутатами в крепость пешком. Мы выехали из исполкома под непрекращающимся обстрелом. Перед мостом остановились. Из города по нему шли ополченцы. Моя пассажирка вышла из машины и начала их, как могла, ругая и упрашивая, уговаривать не покидать город. Но ее никто не слушал, а некоторые просто грубо огрызались. Скажу честно, в этот момент начал испытывать горькое чувство унижения и страх. Когда приехал в штаб 14-й армии, к прежним чувствам добавились тоска и боль за родной город, за тех, кто там остался. В штабе нашел наших депутатов, рассказал подробности. Они сразу решили, что нужно убедить защитников не покидать город. Часть из них поехала в село Парканы, где, как стало известно, останавливались эти подразделения. Я отправился на машине за Галиной Андреевой, которая, по общему мнению, пользовалась авторитетом у Ю.Костенко и могла повлиять на него. Привез ее в Парканы. Там уже были росмовцы, милиция и другие. Мы приехали после расстрела колонны гвардейцев своими, и это усугубляло общую картину отступления. Г.Андреева пошла пешком на мост, уговаривать гвардейцев не покидать город. Светало. В это время от моста уже двигалась колонна грузовых и санитарных машин, везли убитых и раненых из обстрелянной колонны. Многие упрашивали Ю.Костенко оставить технику на мосту, чтобы не отвоевывать потом его еще раз. Но он отвечал, что пока не будет танков, назад никто не пойдет. Затем комбат сел в свою машину и с бронетехникой, всей колонной уехал в Тирасполь.
  
   Опять тот же факт: первыми Бендеры покинули не второй батальон Ю. Костенко, а тираспольские формирования. Очевидно, им и принадлежали упомянутые выше два БТРа, три МТЛБ и рафик. Вопреки свидетельству В.Когута водитель утверждает, что отступление из Бендерского горисполкома началось не позже, а раньше отступления второго батальона. Расстрел колонны произошел в то время, когда водитель уже успел поколесить по Тирасполю и возвращался в Бендеры с Г.Андреевой. Почему же слова руководителей Бендерского горисполкома так сильно расходятся с их подлинными делами? Почему В.Когут и К.Каранов не пытались удержать ни второй батальон, ни другие ранее ушедшие подразделения, и эту работу пытался сделать за них простой водитель? Ответ один: они прекрасно знали, что им "надо" уходить, и молча, вслед за представителями тираспольского руководства, сдавали свой город...
  
   Игорь М., гвардеец:
  
   - О штурме полиции... Наша задача заключалась в том, чтобы дойти до кинотеатра "Дружба" и перекрыть отступление полицаев либо подход помощи со стороны Каушан. С нами было много гражданских, которые хотели нам помочь, но не имели никакого оружия. Только за мной человек пять ходили, ждали - если убьют, можно будет вооружиться. Сколько гранат было - все раздал людям.
   Перед выходом я слышал разговор, что ожидается подкрепление, что нас поддержат артиллерией. Что уж там получилось, не знаю, но мы сами вышли: трофейный БТР и "Шилка", работавшая только на задней скорости, плюс ополченцы из Тирасполя. Заняли мы "Дружбу". Подождали некоторое время. Чувствуем, начнет темнеть и станем терять людей. Было принято решение отступить к молитвенному дому и там закрепиться. Запрашиваю штаб, что делать. Там отвечают: ждать. А сколько можно ждать, уже половину людей потерял!
   ...Вернулись к рабочему комитету. Там какое-то количество оружия оставалось. Комбат сказал: "Те, кто идет с батальоном, могут остаться с оружием". Остальное оружие раздали гражданским, попросили спрятать у себя. Собралось человек 80 гвардейцев, комбат сказал: "Отходим в сторону моста". Всю документацию погрузили на БТРы.
   Мы на своем БТРе отходили последними. Нас было четырнадцать. Когда шли по Суворова, там такая неразбериха была. Один боец, "афганец", сидевший на приборе ночного видения, кричит: "Там гранатометчики впереди! Фуражка видна - то ли офицер, то ли казак..." Тут раздался выстрел, затем услышали шипение гранаты. Нам повезло: лючок перед водителем был немного приоткрыт - граната чиркнула, отскочила и разорвалась на пулемете. Тот, конечно, стал как полумесяц. Башню провернуло раз пятнадцать, хорошо, что там не было пулеметчика. Выстрел был сделан грамотно, как раз под башню, так бы и погибли все в этой коробке. Как раз в этот момент небо будто засияло.
   Трассирующие градом на броню посыпались. А то, что мы увидели в стороне крепости, привело в ужас. В жизни такого не видел. "Фейерверк" во все небо, взрывы, грохот, все дымится и сверкает. Все прекратилось буквально через две-три минуты. Мы рванулись в сторону крепости. Недалеко от моста нас остановили казаки. Спрашиваем, что случилось, а они и сами ничего понять не могут. Тогда мы попытались разглядеть в "ночник", что же там происходит: техника какая-то битая, толпа людей. Свои, чужие - кто разберет в кромешной тьме. Решили подъехать к крепости. То, что увидели, не поддается описанию. Паника, конечно, была страшная. Мы взяли людей на броню - и в Тирасполь. Так три ходки сделали. Там уже при въезде машины "скорой помощи" стояли. Ополченцы, казаки толпами шли через Парканы.
   - Ребята, куда же вы? - кричим.
   - Так Бендеры ж ничьи. Что зря калечиться, - отвечают.
   - Они же через Днестр могут перейти. Если уж на то пошло и Бендеры вам не нужны... Казак только рукой махнул. Вот такое настроение было. Возвратились мы в город часов в девять утра. А до этого мы еще к тираспольскому Дому Советов подъезжали... Но это отдельная история. И время ее еще не пришло...
  
   Нет, время пришло. Давайте вновь задумаемся. Вторая колонна отступающего Бендерского батальона под командованием самого Костенко тоже была обстреляна. Схема та же - выстрелы со стороны россиян, и все дураки навалились скопом... Случайным ли было попадание по БТРу с документами комбата и рабочего комитета? Вот теперь становится по-настоящему жутко... А у моста через Днестр, увидев разгромленную колонну майора Дюбы, комбат и его бойцы узнали наконец от отступающих казаков и ополченцев некоторые подробности интриги, заложниками которой их сделали: Бендеры временно, до захвата их Молдовой, становятся ничьим, демилитаризованным городом. Этой оговоркой (все-таки не прямой захват) приднестровские политики спасали свое лицо... Но Бендерскому батальону в этом соглашении не было места. Батальон, возглавляемый вышедшим из повиновения Костенко, надлежало нейтрализовать, чтобы он не мешал взаимным маневрам Тирасполя, командования 14-й армии и Кишинева. Для этого сидели профессионалы с гранатометами и пулеметами под прикрытием казачьих фуражек и давали целеуказания, как надо бить по батальону бойцам опозоренной и очень желающей хоть раз отличиться стрельбой по националистам 14-й армии, а также растерявшимся в неразберихе казакам и ополченцам. Вот теперь мы догадываемся, зачем в Бендеры любой ценой надо было впихнуть казаков. Они должны были стать хорошим прикрытием для переодетых в казачью форму спецгрупп, выполнявших особые задачи. Скоро и сам комбат заплатит за свою бескомпромиссность головой. Но прежде его упорство приведет к последствиям, которые прервут политический торг. Трагедия под крепостью стала последним толчком к началу так называемого "путча Костенко".
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Когда вышли к Парканам, я поразился количеству техники и людей, что находились неподалеку от железнодорожной арки. Это было как раз то, чего все время не хватало в Бендерах. Там стояли ополченцы из Тирасполя, Паркан, Дубоссар и другие. На наши упреки они отвечали, что ждут команды двигаться в Бендеры с 11 часов дня. Тут мне припомнилось, как Ш.Кицак говорил: "Обходитесь своими силами".
   В ярости от явного предательства поехал в Верховный Совет ПМР. Председателя Верховного Совета ПМР Г.Маракуцы не было, но был его первый заместитель В.Загрядский. Говорю ему: "Ну что, сдали город?" Он сразу начал успокаивать, мол, не надо кипятиться, все сделаем, все будет нормально. А если насчет оружия разговор, то у меня лишь свой пистолет, больше нет ничего. Выругался я в сердцах и вышел. В это время Ю.Костенко прислал своих гвардейцев с техникой к Дому Советов - резиденции президента. Там уже приготовились к обороне. Подъехала и Г. Андреева. Начала уговаривать их вернуться в Бендеры на позиции. Те огрызались на это, а любимая Костенко - гвардеец Танька, начала кричать на нее, а потом обратилась к гвардейцам: "Не слушайте эту бабу!". Подъехал комбат. Т.Зенович, с которым мы там были, предложил Ю.Костенко отправиться в штаб 14-й армии к Ю.Неткачеву, так как здесь не с кем разговаривать. Договорились. Ввиду того, что одна группа гвардейцев была отослана к Верховному Совету, решили заехать и туда.
   Ю.Костенко зашел в Верховный Совет ПМР, где также застал одного В.Загрядского, которому и передал свой ультиматум: если утром не будет танков, то его ребята захватят Верховный Совет. Тот ему ответил, что не надо ломать голову - вы его уже захватили, а если необходимо оружие - возьми. С этими словами он вытащил свой пистолет и кинул на стол. Костенко развернулся и ушел, а затем направился в штаб 14-й армии, где в то время находился президент ПМР И.Смирнов.
  
   И. МИЛЬМАН, депутат Верховного Совета ПМР и Бендерского горсовета:
  
   - Мы находились в штабе 14-й армии, когда командующему позвонил дежурный офицер контрольно-пропускного пункта. Он сообщил, что у ворот находится колонна бронетехники во главе с Ю.Костенко, который требует к себе командующего и президента, причем если они не выйдут сейчас же, то он начнет атаковать штаб. В подтверждение сказанному со стороны КПП раздалась пулеметная очередь. Ю.Неткачев сказал, что он не выйдет, а рекомендует депутатам и президенту выйти к гвардейцам и поговорить с ними. Мы все пошли на встречу. Высказано было немало горьких слов. Выговаривались долго, разбившись на группы. Немного погодя, Смирнов, Костенко и другие руководители отошли в сторону, гвардейцы, успокоившись, сели на технику и уехали в Парканы.
  
   Острая ситуация, такого политики не прощают. Худо могло прийтись командованию и руководству... Да что толку, черное дело было уже сделано, люди погибли... Может, как раз эта бессмысленность удержала комбата от дальнейших действий. Тем более президент принародно обещал разобраться и вернуть войска...
  
   Г.С. АНДРЕЕВА, председатель женского забастовочного комитета Приднестровья:
  
   - ...Меня нашли ребята из службы Гратова. Вызывал президент.
   Игорь Николаевич находился в кабинете командующего 14-й армией, но Неткачева не было, на его месте сидел генерал Тихомиров с перевязанной шеей. Подумала: "Как же это его вдруг ранило?" Оказалось, банальный фурункул, продуло где-то болезного.
   Президент ходил по кабинету из угла в угол. Там же находились руководители Бендер Федор Добров, Том Зенович и Владимир Харченко, который держался за бок и харкал кровью из-за открывшейся язвы...
   - Поедешь в Бендеры к Костенко. Там случилось что-то невероятное. Надо выяснить, кто отдал приказ об отступлении. С тобой - Гратов.
   Мы с Валерой на красной легковушке быстро домчались до Парканской арки. При въезде на мост перед нами открылась картина времен Великой Отечественной войны - предрассветное утро июня 1941 года с вынужденным отступлением по приказу. Навстречу шли утомленные боями ополченцы, гвардейцы. Казаки. Просто мужики в гражданском.
   - Куда вы, хлопцы, почему оставили город?
   - Да вот, какая-то сука всмятку приказала, - полоснул злыми глазами казак и горестно махнул рукой.
   Отмеряли с осторожностью мостовые километры и прямо на выезде с моста увидели комбата Костенко. С ним - вся его боевая рать.
   - Что произошло, Юра?
   - Из числа вооруженных формирований мы покидаем город последними. Получен приказ отходить. А вы тут за каким хреном?
   - Да вот, узнать, как дела в городе. Кстати, а от кого приказ-то поступил?
   - Приказ получили по своей линии. И город уже пустой. Ни начальства, ни защитников.
   - Так ли уж пустой? Может, где-то бойцы остались?
   - Ищи!
   - Давай так - мы прямиком к руководству республики доложить обстановку, а ты не бросай город, жди. Мы мигом.
   Какие мысли будоражили его голову в тот момент, можно лишь предполагать. Но как только мы помчались в Тирасполь, его техника рванула за нами следом. Может, думал, что кинули его на заклание? Может, предательство подозревал? А может, и сам замыслил неладное? Говорили же потом, что хотел расправиться с начальством...
   Верховный Совет и президентская резиденция раньше находились в городском Доме Советов - туда его БТРы и завернули. С большим трудом удалось убедить ехать к штабу 14-й армии, где нас ждали бендерчане и Игорь Николаевич. Оказалось, что там уже находился Штефан Кицак, были гвардейцы, ополченцы, казаки. Стоял неимоверный гвалт. С нашим появлением установилась относительная тишина. Доложили обстановку...
   - Команду об отступлении никто из руководства республики не давал, так как не давали ее и по линии военных. С этим нам еще предстоит серьезно разобраться. А сейчас всем немедленно - на оставленные позиции, - подвел черту Смирнов.
  
   Из приведенных выше от имени Ф.Доброва текстов понятно, что он мог доложить президенту ПМР И.Смирнову о предполагаемом предательстве военного руководства ПМР. Поэтому быстро появился Ш.Кицак и факты неоказания помощи Бендерам и отдачи приказа на оставление города категорически отрицал. Кто бы ни совершил эти действия, в условиях общественной огласки признаться в этом было равносильно самоубийству. Участвовал в этом предательстве президент или нет, он тоже, продолжая играть роль народного лидера, ни в чем сознаться не мог. Поэтому вышло, что приказов и указаний об оставлении Бендер будто бы никто не давал и все - чистое недоразумение. Но они были. Об этом требуют думать начавшийся к 21.30 отход из Бендер тех подразделений, командиры которых не имели отношения к атаке на городской отдел полиции и никак не могли присутствовать на совещании, созванном Костенко в 23 часа. Об этом заставляют думать идущие 22 июня межгосударственные переговоры, которые скрывались от бендерчан, странная позиция 14-й армии и упорное сосредоточение резервов ПМР вдоль берега Днестра при неподаче подкреплений в город.
  
   К., подполковник, командир подразделения ТСО:
  
   - Когда вышли из города и пришли в Парканы, у людей настроение был отвратительное. Еще не остывшие от горячки боя, не только они, но и находившиеся рядом казаки, требовали идти в Тирасполь на площадь к Верховному Совету, чтобы попросить И.Смирнова вести войска освобождать Бендеры. Люди начали громко скандировать: "На площадь! На площадь!". Кое-как убедил их не спешить, подождать. В таких условиях всегда нужно дать людям возможность успокоиться, что называется, "выпустить пар". Когда я вернулся после проверки постов, все уже успокоились. Кто спал прямо на земле, кто пытался затянуть не очень веселую песню. В конце концов пошли обратно в город. В городе было тихо до боли. Как только вошли, сразу встали на исходные рубежи. За нами шла гвардия. Передовые посты в пять часов уже были на позициях. Кстати, не все из них тогда ушли. Встречались городские ребята, так и просидевшие в городе все это время в окопах.
  
   Г.С. АНДРЕЕВА:
  
   Мы вернулись на правый берег Днестра колонной. Неподалеку стала концентрироваться и захваченная в боях техника, и "прихватизированная". Вскоре подъехал Владимир Атаманюк и стал на меня кричать, что это, мол, я тут раскомандовалась, надо входить в город...
   В это время с колонной обещанной бронетехники подъехал улыбающийся комбат Тришин:
   - Прошу извинить за задержку. А вам, Галина Степановна, подан персональный БТР. Прошу! - И, как галантный кавалер, он подал руку.
  
   Вот как изменилась обстановка в результате "путча Костенко". Женщине удалось сразу решить задачу, неразрешимую для президента ПМР И.Смирнова и его начальника Управления обороны Ш. Кицака со всеми их республиканским и штабным аппаратами, - найти боеприпасы и бронетехнику для помощи Бендерам.
  
   Мы снова вошли в разгромленные Бендеры. Приторный трупный запах стоял на улицах города. Укрывшийся в воинской части председатель горсовета В. Когут успел вернуться назад. Повсюду бойцы были заняты размещением, и уже то и дело вспыхивали перестрелки с противником, который даже не подозревал, что город несколько часов находился практически в его полном распоряжении. Бендеры остались нашими. А что же на самом деле произошло и по чьей провокационной команде была фактически подготовлена сдача Бендер, еще предстоит выяснить и особистам, и историкам. Версия же военных такова, что решение оставить город было принято рабочкомом и лично Костенко якобы от имени Кицака. Все боеспособные части к 6.00 23 июня были возвращены Кицаком на позиции, и после проведенного расследования Костенко по его приказу был отстранен от должности.
  
   Эта версия, как мы видели, не выдерживает критики. Есть и другая версия: В эту ночь руководство Молдовы ждало от приднестровской стороны и командующего 14-й армией подтверждения о выполнении достигнутой договоренности. Но отвод подразделений затягивался вплоть до расстрела второго батальона под Бендерской крепостью, сразу после которого Ю. Костенко вывалился на головы Неткачеву, Смирнову и Кицаку с кучей людей, предупредительной пулеметной стрельбой, угрозой штурма и сопровождающим все это скандалом. Договоренность осталась невыполненной. В ту же ночь начала меняться позиция России по Приднестровскому конфликту, генерал Ю. Неткачев был отстранен от командования 14-й армией, и после вступления в командование ею генерала А. Лебедя начались новые переговоры.
  
   П. КРЯНГЭ, начальник штаба армии Молдовы:
  
   - Обстановка на переговорах была крайне напряженной. Она накалилась до предела, когда в дом, где они проходили, ворвалась группа вооруженных до зубов гвардейцев во главе с печально известным комбатом-"афганцем" Костенко. Это уже было по-настоящему опасно. Нашу делегацию всячески оскорбляли, угрожали расправой. Крутившиеся вокруг головорезы Костенко вели себя нагло и вызывающе, пытаясь спровоцировать конфликт. Но представители делегации не поддались на эту спланированную провокацию.
  
   Цитируемый фрагмент относится к встрече сторон 7 июля 1992 года на аэродроме Лиманское в Украине. Значит, Костенко все понял. И снова решил проверить, не торгуется ли Тирасполь с Кишиневом за счет Бендер. С точки зрения дипломатического протокола это действие комбата было неверно, но объективно его визит усилил позицию делегации ПМР. Но, вернемся к событиям 23 июня.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерского горсовета:
  
   - Из крепости связался с президентом ПМР И.Смирновым. Он мне сказал, что раз так случилось, то бери остатки ополчения и отходи в Парканы. После И.Смирнова трубку взял Г.Воловой, который вместе с И.Мильманом убеждал меня и оставшихся депутатов немедленно вернуться в исполком, говоря, что атака молдавских частей маловероятна, так как достигнуто соглашение. Я переспросил всех, кто был со мной. Один сказал, что пока не будет 29 танков, он с места не сдвинется, другие, не мудрствуя лукаво, попросту отказались покидать крепость. В это время заходит А.Нажимов, бывший начальник первого отдела Бендерского военкомата. Говорит: "Чего вы здесь? Ведь в городе никого нет, пошли в город". Вот так с Нажимовым я и пошел назад в город. Спускаясь с моста, увидели гвардейцев. Он предложил их взять с собой. В окружении человек пятнадцати - двадцати там уже стоял Костенко. Гвардейцы сразу кинулись ко мне. Спросили, кто отдал приказ покинуть город. Я отвечал, что не отдавал такого приказа. Затем стал уговаривать их вернуться назад, так как там остались наши люди. Какой там! Шум и крики все усиливались. От меня требовали фамилию отдавшего приказ об отступлении. Я подошел ближе к Ю.Костенко и, глядя на него, спросил: "Так кто же отдал приказ?". Он не выдержал и тихим голосом ответил: "Я отдал приказ". Затем взорвался и начал кричать: "А кто завел на меня уголовное дело? Кто пил кофе и колбасу жрал в исполкоме?". Кто-то из гвардейцев вскинул автомат и ударил меня прикладом. Затем передернул затвор и нажал курок. Чуть раньше него майор С. кинулся между нами и направил ствол вниз. Пули прошили асфальт у самых ног. Я посмотрел на них всех и сказал, что Бог им судья. Почти сразу после этого подъехала машина с бойцами ТСО из Тирасполя. Предложил и им идти в город, те ответили, что их задача охранять мост. Я повернулся и пошел в исполком. Позади раздались два выстрела и следом громкий мат.
  
   Похоже, этот рассказ В.Когута относится к моменту около трех часов ночи, после того как гвардейцы Костенко были обстреляны на улице Суворова, а затем увидели разбитую колонну своих товарищей у крепости. Вот только время переговоров со Смирновым, Воловым и Мильманом у председателя не клеится. Ведь он говорил с ними не из крепости, а еще из горисполкома, около 23 часов, о чем убедительно сказал Г.Воловой. Значит, разрешение Смирнова отходить в Парканы он получил еще до начала совещания в рабочем комитете, потому туда и не пошел. Не прислушавшись к депутатам, оставив в неведении батальон Костенко, рабочий комитет и городской отряд ТСО, он бросил горисполком и включился в общую, режиссируемую из Тирасполя панику. Вот об этом общем приказе на отход, сделавшем город "ничьим", гвардейцы и спрашивали председателя. И если он попался им по дороге из крепости, значит, он видел расстрел колонны и побежал оттуда, чтобы его не нашли, но напоролся...
   Рискнем предположить, никакой бравады В. Когута перед Ю. Костенко не было. Наоборот, он со страху наконец-то выложил перед комбатом часть того, что знал о развернувшейся вокруг Бендер кровавой интриге. И эта информация из первых рук послужила толчком к началу "путча Костенко". Вернее всего, Когут сослался на Смирнова и Маракуцу, потому что комбат с бойцами кинулся в погоню за первыми лицами, а не за Кицаком и прочей мелкой сошкой.
  
   Михаил С., командир отделения гвардии:
  
   - После расстрела нашей колонны мы стояли с Костенко на правой стороне моста. Подошел В. Когут. Начали говорить. Костенко - о том, что он предупреждал, двоевластие в городе ни к чему хорошему не приведет, что ему на совещаниях В.Когут слова не давал сказать, что там он был нужен им как наблюдатель, и т.д. Один из гвардейцев во время этого начал бить председателя горсовета руками и ногами, затем пытался его застрелить из автомата, но рядом стоявший майор помешал это сделать. После этого В.Когут, так почти ничего не сказав, ушел в город. Что ему неслось вслед, нетрудно представить. Такое вряд ли больше где услышишь.
  
   Вот как было дело. Не смея оправдываться, Когут пошел обратно в горисполком. Потому что вина его была тяжелая, а риска большого при возвращении не было, и он об этом знал. Соглашение о прекращении огня работало. В брошенной коробке председателю было безопаснее, чем среди людей, которых он предал.
  
   В. КОГУТ, председатель исполкома Бендерскогогорсовета:
  
   - На подходе к исполкому увидел на старом месте флаг ПМР. Не удержался и побежал. Возле базара меня остановили две старушки, спрашивают: как там у нас? Я их успокоил, и у самого на душе стало легче. Вошел в исполком, а там никого нет. Походил по этажам, нашел гранатомет и шесть гранат. Вытащил все это в коридор и там соорудил укрепление. Было ощущение дикой обиды, возникшее от осознания подлости людской. Обиды на Ю.Костенко, на гвардейцев, на всех, кто покинул город, бездумно подчиняясь только чувству самосохранения, не зная, не понимая всего того, что творится вокруг. Каким-то чудом в одной из комнат нашелся работающий телефон. Позвонил по нему В.Загрядскому в Тирасполь. Тот посоветовал сидеть в исполкоме и ждать. Вдруг слышу чьи-то шаги. Смотрю, поднимается по лестнице мужчина в майке и каске. Чуть ли не одновременно спросили друг друга: ты кто? Он ответил, что из ТСО, неподалеку есть еще несколько человек. Вскоре подъехали еще бойцы. Исполком заполнялся людьми. Город жил.
  
   Так телефоны в здании все-таки работали и вопреки прежним председательским "откровениям" из горисполкома с Тирасполем связаться было можно?! Все, ни единому слову председателя больше нельзя верить. Правда есть лишь в том, что он ненавидел Ю.Костенко и предал его, а заодно и всех защитников Бендер. Когда было тяжело, когда Когута поставили в известность о планах руководства ПМР, он молчаливо согласился с оставлением города, не нашел в себе мужества рассказать об этом людям, "играл в темную", пытаясь уловить выгодную для себя струю в развитии событий. А когда в Москве в ту же ночь возобладала более решительная позиция по отношению к Молдове и были сочтены часы генерала Ю.Неткачева - вот тут председатель расхрабрился. Еще бы! Возможности были. Ведь политики, в отличие от пехотных комбатов и населения, узнают все первыми и имеют время на то, чтобы "слепить себе благородную рожу". Придуман героизм председателя хорошо. Но позвольте пару вопросов: Откуда в исполкоме взялся брошенный гранатомет и шесть гранат, если оружия катастрофически не хватало и он был бы подобран первым же увидевшим это богатство ополченцем? Как председатель представляет себе стрельбу из гранатомета внутри здания да еще за "укреплением", ведь так себя запросто можно поджарить! В общем, врать тоже надо уметь...
  
   Е. ВОЛОВАЯ, подполковник милиции:
  
   - В атаке на полицию нам поставили задачу несколькими отрядами выйти по направлению к ДОСААФ. Я была в одном из отрядов. Долго наши ребята прорывались в район баптистской церкви, но после нескольких ударов захватили его. Разведывательный отряд пошел вперед. Чуть позже двинулись и мы. Со стороны кладбища постоянно велся очень плотный огонь. Сделали попытку выдвинуться к мемориалу "Братские могилы" - не получилось, и мы закрепились в здании ДОСААФ. Как раз в это время меня легко ранило - с той стороны били не переставая. Мы отвечали. Так продолжалось очень долго. Связь с отделом милиции попытались установить сразу, как только вошли в здание, так как потеряли взаимодействие с разведотрядом. Впоследствии я узнала, что начальник ГОВД В.Колько отдал им по телефону команду отойти. Мы тогда этого не знали, поэтому звонили туда с восьми вечера, но там никто не отвечал. Тогда я позвонила в рабочий комитет, где мне сказали, что с ГОВД потеряна связь. А в начале двенадцатого ночи уже не отвечал ни один телефон ни в исполкоме, ни в рабочем комитете. Что нам было делать? Начали отходить с позиций. Нас было сорок два человека, и мы без особых осложнений дошли до моста через Днестр. Там-то и увидели следы обстрела колонны гвардейцев. Затем уже в Парканах, неподалеку от железнодорожного моста, с офицером М. начали формировать отряд. А потом, часам к десяти утра, со стороны Тирасполя появился начальник ГОВД В.Колько... Когда все успокоилось, мы немного отдохнули в новом расположении. К ночи - построение. В.Колько объявляет, что надо войти в город и проверить, заминирован ГОВД или нет? Нашлись добровольцы, вызвалась и я. Решили отправиться на двух рафиках рано утром. Проехав благополучно по городу, мы зашли в милицию. И уже из своего кабинета позвонила в исполком. Трубку поднял председатель горсовета В.Когут. Не слушая моих разъяснений, он начал что-то кричать. Главное было ясно - он спрашивал, где В.Колько. Я молчать не люблю, и ответила не менее энергично, что начальник на той стороне Днестра, а я приехала сюда с отрядом милиции добровольно. Потом уже зашла в исполком, где нам по-военному поставили предварительную задачу. Гораздо позже в город вернулся наш начальник.
  
   Ещё раз то же самое: приказ на отход из города руководство Бендерского ГОВД начало исполнять ещё до того, как Ю. Костенко поднял шум по поводу прекращения атаки на ГОП. Начальник ГОВД В.Колько его безоговорочно выполнил, бросив при этом в Бендерах часть своих людей. И вопросов к нему нет. А зачем? Ведь главный бендерский милиционер сделал то, что от него ждали. Костенко наоборот - все медлил с уходом. Важно и другое: отход из города вооруженных формирований продолжался и после трех часов ночи. Хуже того, к четырем утра румыно-молдавские силы испытали на себе контратаки оставшихся в городе небольших, движимых ненавистью и местью приднестровских отрядов. Конечно, это были "комариные укусы", но они в совокупности с "путчем Костенко" спутали политикам все карты. С четырех до шести утра в город успели вернуться войска. Как дым развеялся мираж полного поражения.
   По ныне рассказываемым молодому поколению приднестровцев военно-историческим басням, воистину всесилен был Юрий Костенко. Он запросто отдавал приказы своим гвардейцам, ТСО, бендерским и тираспольским ополченцам, казакам, председателю рабочего комитета города Ф.Доброву, начальнику Бендерского ГОВД майору Колько, командиру гвардии ПМР В.Лосеву... По этим басням видно, что "Костенко" в них - не Юрий Костенко. Это коллективный псевдоним той группки военных и политических руководителей ПМР, которые втянулись в интригу по сдаче Бендер и разделению с Молдовой по реке Днестр. Все они прикрылись именем одного человека, храброго и знающего офицера, оболгав его. Эти руководители боялись "харизмы Костенко". А те, кто был не осведомлен о сложных интригах вокруг города и Бендерского батальона, терялись в догадках, искали виновных по собственному разумению:
  
   А. ВИШНЯКОВ, начальник военизированной пожарной части города:
  
   - Это было ранним утром. Светало. Когда вывозил семью в Тирасполь, возвращался обратно через Парканы. Возле сельской бани увидел бронетранспортер с нашими гвардейцами. Что, спрашиваю, убежали? Они закричали на меня, начали объяснять, что их подставили, не поддержали техникой и т.д. Я посмотрел на них, многих знал, но разговаривать больше с ними не стал и один уехал в город. Вдруг услышал, что БТР взревел и рванул следом за мной. Они возвращались. Видимо, мои слова их здорово зацепили.
   Недалеко от пожарной части увидел в окопах то ли гвардейцев, то ли бойцов ТСО. Ребята пили, прощались со своими девчонками. Порядком здесь и не пахло. Но это были те, кто остался в городе, и их состояние понять было можно. Они подошли ко мне и спросили, что слышно о положении в городе? Я им, честно говоря, соврал, сказав, что В.Когут и Ю.Костенко получают танки, но им нужно выбрать старшего и привести позиции в порядок. В это время к нам подошел пожилой человек и сказал, что неподалеку от нас стоит подбитый "КамАЗ" с боеприпасами. Ребята побежали туда и нашли два ящика с гранатами к гранатомету. Когда оставшиеся увидели найденное богатство, закричали, мол, сушите весла, пожарные, больше сюда к нам румыны не сунутся! Чуть позже у них появился командир и навел там полный военный порядок.
  
   Т. ЗЕНОВИЧ, член рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Кое-как уговорили большинство гвардейцев рано утром 23 июня вернуться на позиции. Они вернулись вместе с начальником штаба батальона гвардии майором Дюбой. Когда мы с ним встретились, он пожаловался, что руководство города обвиняет его в трагедии с обстрелом колонны гвардейцев. Я успокоил его и сказал, что, по моему мнению, он сделал все, чтобы этого не произошло и пусть его совесть не мучает, в отличие от других. И так как Ю.Костенко застрял на левом берегу и возвращаться в город отказывался, то я предложил Дюбе взять командование гвардейцами на себя. На следующий день Костенко вернулся, зашел в рабочий комитет и спросил меня, не я ли его снял. Я ему ответил, что его никто не снимал, а если воюешь, то приходи и воюй, но на этом берегу.
  
   В. АТАМАНЮК, заместитель начальника штаба республиканской гвардии:
  
   - После выполнения задания, утром 23 июня, я с группой военных возвращался в Бендеры. На мосту через Днестр встретил Ю.Костенко. Каким-то заторможенным, растерянным, явно не в себе - таким он мне тогда показался. А вокруг творилось невообразимое столпотворение. Из города по мосту шел непрерывный поток людей, направлявшихся в Тирасполь. Это была большущая людская лента, конца и края которой не было видно. Время от времени из Бендер слышны были выстрелы. Передавали, что из девятиэтажек бьют снайперы Молдовы. Я подошел к Ю.Костенко и спросил, почему он не командует. На что он ответил дословно следующее: "Этим убийством командовать не буду!". Тогда мне пришлось и здесь взять командование на себя. Часть людского потока мы сразу пустили по железнодорожному мосту. Так было все-таки безопаснее. Потом засекли на одном из балконов снайпера, стрелявшего через нижнее сливное отверстие. Этот гад убил мальчика и женщину, лежавших недалеко от моста. Наши ребята пробрались в дом и ломали дверь в квартиру, но он успел скрыться, спустившись по пожарной лестнице. Постепенно в город входили воинские подразделения ПМР. Одними из первых, как мне доложили, вернулись бойцы ТСО и гвардейцы. Бендерская милиция приводила себя в порядок на левом берегу.
  
   Утром прошла весть об изменении позиции России. Началось мощное давление на Молдову. Вместо Неткачева в командование 14-й армией вступил Военный Совет, ждали нового командующего. Сразу нашлись храбрые командиры. Теперь можно вместо сотрудников ГАИ и движение на мостах подрегулировать. А во время тяжелых и почти безнадежных боев 19-20 и 22 июня где этот "отважный" В.Атаманюк был?
  
   А.И. ЛЕБЕДЬ, генерал-лейтенант, командующий 14-й армией:
  
   - В Приднестровье я прибыл 23 июня днем. Уже 24 июня посчитал необходимым выехать в Бендеры и Дубоссары для ознакомления с обстановкой на месте. Увиденное не вписывалось в рамки понимания. То, что сделал президент Снегур, - это эмоции. Он совершил неподготовленный прыжок на Бендеры, залив его кровью. Передо мной лежат документы убитых военнослужащих Молдовы. Молодые парни глядят с фотографий военных билетов и паспортов. Вот в этом военном билете, принадлежавшем мальчишке 1976 года рождения, лежит повестка. 19 июня его призвали, а 21 июня он уже погиб. И таких поломанных судеб много. Не добавил Снегур себе этим ни славы, ни чести, а завязал приднестровский узел так, что теперь долго придется развязывать его.
   Я видел, что централизованное руководство войсками ПМР отсутствует. Поэтому добивался смены с поста начальника Управления обороны Приднестровья Ш.Кицака и наведения порядка у Ю.Костенко. Ведь в Бендерах командовал единолично комбат Костенко, по-глупому бросаясь в атаку на полицию. Возьмите отход частей из города. Любой военный знает, что в таких случаях нужно арьергард в качестве прикрытия оставлять. А что было сделано?
   27 июня я дал согласие командовать 14-й армией. После всего увиденного спонтанно созрело решение о конференции. Да, и раз новый командующий приступает к службе, все должны знать его позицию. Теперь нужно время. Только оно может сгладить границы случившегося.
  
   В отношении Снегура и Кицака высказывания совершенно правильные. Но в отношении Ю.Костенко - перепевы лжи, распространяемой врагами комбата. Не командовал он единолично в Бендерах и "по-глупому" на полицию не бросался. Когда Ю. Костенко по причине неспособности вышестоящих командиров взял на себя организацию атак по выдавливанию националистов и унионистов из южной части города, приказы продолжали отдавать через его голову. Арьергард "в качестве прикрытия" у батальона был, так как часть защитников в городе осталась. Прикрывались отступающие от националистов, а не от россиян и тираспольчан, которые находились в Бендерской крепости и химполку. Поэтому всю ответственность за расстрел колонны несут оказавшиеся среди россиян провокаторы и паникеры.
  
   К. КАРАНОВ, заместитель председателя исполкома Бендерскогогорсовета:
  
   - В это время мы почувствовали, что Тирасполь нами по-настоящему занимается. Город стал получать оружие, на позиции шло ополчение, эффективно заработали военкоматы. Бендерский военкомат развернул свою работу в Тирасполе. 24 июня в Бендерах побывал А.Лебедь, который тогда еще не был командующим 14-й армией. 26 июня днем в исполкоме раздался телефонный звонок, попросили меня. Когда я подошел, услышал в трубке примерно такое: я - говно, перешел на сторону сепаратистов, подпевала В.Харченко и В.Когута. На вопрос, кто это, мне ответили: полиция. Говоривший сказал, что он не полицейский, а бывший военный, подполковник Советской армии. Кое-как переговорили, и в конце разговора я убедил его еще раз позвонить мне. Следующий раз говорили мы с ним о разном более спокойно. После этого я задумался над тем, что можно и наверняка нужно восстановить телефонную связь с полицией. Многие эту идею не приняли, но со временем согласились.
   Однажды ко мне по телефону обратилась жена полицейского Н. Она и муж знали меня. Передала просьбу мужа - он хочет встретиться. Я дал ей номер телефона. Через некоторое время тот позвонил. Я спросил его, откуда он звонит. Сказал, что из полиции. Группа полицейских желает уйти оттуда, но они прекрасно понимают, что их так просто не отпустят. У них всем командует ОПОН, хотя официально власть у В.Гуслякова. И еще он сказал, что таких, как он, человек 60, что делать? Я ему ответил, чтобы они окончательно решили, уходить или нет, и тогда мы еще раз созвонимся.
   На следующий день, уже имея полную информацию по этому делу, предложил им выходить через улицу Совхозную на яблоневый сад. По моим данным, они так и сделали. Слышал также, что Н. жив, здоров. Так что морально-психологический климат в полиции был очень тяжелым. Многие из них тогда поняли, что стали причиной трагедии и являются для всех горожан преступниками.
  
   Обстановка изменилась. Лидеры ПМР поняли, что им теперь не нужно отдавать такой большой "кусок пирога", каким были Бендеры. Вот теперь можно было оказать помощь городу, а заодно замести следы своих ошибок, разными путями устранив и дискредитировав тех, кто много знал. Они прекрасно понимали, что натворили. Их действия были порождением ненормальной и негодной в условиях вооруженного противостояния аппаратной возни и канцелярской логики. Альтернативная, нормальная логика состояла в том, что надо было до конца сражаться, говорить правду своим армии и народу. Но на это лидеры оказались неспособны. Даже когда положение дел изменилось в пользу ПМР, руководство республики долго продолжало оглядываться на концепцию соглашения с Молдовой за счет Бендер и держать свои формирования и технику на левом берегу Днестра, не пуская их в город.
  
   Андрей Г., сержант гвардии:
  
   - Войну я начал в Дубоссарском батальоне майора Лукьяненко, который впоследствии стал нашим комбригом. "Крещение" прошел еще в декабре 1991 года, когда мы обстреляли и остановили пытавшуюся проехать в Дубоссары автомашину с молдавскими волонтерами.
   Где-то через неделю после начала боев за Бендеры у нас стали собирать сводный отряд для помощи этому городу. Собрали по несколько человек из Дубоссарского, Рыбницкого, Григориопольского батальонов гвардии, казаков, ТСО и даже УНА-УНСО и направили в Бендеры.
   По опыту боев под Дубоссарами ничего хорошего я не ждал. Бардака у нас было изрядно, а сверх того был приказ "о неоткрытии огня для предотвращения провокаций". У командира был журнал, в котором все расписывались о неоткрытии огня в период перемирия. На самом деле этих перемирий не было почти никогда. Пока мы молчали, по нам стреляли из чего попало, включая артиллерию и минометы. Мы несли потери, но наше командование это не волновало. Политики старались договориться. Но кому-то на помощь идти все равно было надо, и я вызвался добровольцем. Всего нас оказалось 15-20 человек.
   Сначала мы прибыли в Парканы. Там стояло много других частей и бронетехники, по виду самых разных - сброд полнейший. Простояли в Парканах несколько часов и получили еще людей. Общим числом нас стало человек 30-40. Информации не было никакой, сказали только, что на том берегу лишь один горисполком держится. Для переброски через мост, который находился под обстрелом, нам дали один МТЛБ, один БТР, одну БРДМ и один МРМ (минный разградитель). На них и выдвинулись в город.
   Пока шли по мосту, по нашей колонне стреляли со всех направлений. И от Варницы, и с крыш пятиэтажек на городской набережной. Там наверху, рядом с будками чердачных ходов были пулеметные гнезда, я видел их совершенно отчетливо. Мне казалось, что даже со стороны Тирасполя стреляли, потому что отдельные очереди шли вообще с юго-восточного направления.
   Водители не знали дорогу, им постоянно подсказывали, куда повернуть. Сначала поехали мимо крепости на север, проехали две трети крепости, а потом поехали обратно и через город на юг. Все дороги были перегорожены блоками и плитами до такой степени, что с трудом можно было проехать и то в объезд, по газонам и дворам. БТР врезался на полном ходу в бетонные блоки одного из заграждений. Все, кто находился в нем, получили ушибы. Пока петляли, понял: ни хрена в Парканах не знают - держится полгорода, а не один только горисполком. В районе напротив фабрики "Флоаре" высадили нас 15-20 человек, а остальных увезли еще дальше. Вся техника ушла назад, на позиции нам ничего не оставили.
   Там мы находились двое суток. Спаянного подразделения у нас не было, но мы держались друг друга. Нам дали для обороны участок длиной до ста метров - кусок улицы в частном секторе. Перед нами были дома повыше: двух-, трех-, пятиэтажки. Из вооружения у нас были пулемет ПКС, автоматы калибра 5,45 миллиметра, три "мухи" и две "осы". В ручных гранатах недостатка не было.
   Раз в сутки БТР привозил еду и боеприпасы. Поскольку активных боевых действий в то время на занятом нами участке не велось, нужды в боеприпасах не испытывали. Голодными не были, потому что рядом был продмаг, из которого мы брали колбасы, соки, вино, водку. Находившаяся там женщина, заведующая этим магазином, сама просила нас брать продукты, чтобы они не пропали, так как электричества в районе не было и холодильные установки не работали. Все витрины магазина были разбиты.
   Города мы вообще не знали. Никакого взаимодействия с соседними подразделениями, даже связи у нас не было. Напротив нас были волонтеры. Форма у них была полугражданская - полувоенная. Кто что смог нацепить, словом. Всяческие забулдыги, малолетки - не люди, а какие-то отбросы. Видели нескольких опоновцев.
   Соприкосновение с противником было плотное, но от открытого боя уклонялись и они, и мы. У нас не было взаимодействия для проведения операций. Никаких задач и указаний нам не давали. Мы понимали свою задачу - надо удержать позицию, на которую нас поставили. Какое там наступление! А если бы нас атаковали, нам оставалось только держаться до последнего человека, потому что мы не знали, кто у нас за спиной и какой дорогой до Днестра бежать. Да и зачем туда было бежать? Под пулеметы, которые ночью мы видели на крышах на набережной?
   В целом уровень организации боевых действий и дисциплины на передовой у обеих сторон был никакой, намного хуже, чем в Дубоссарах. Ощущение складывалось такое - тикал бы оттуда, куда глаза глядели, такой бардак был.
  
   Как видно, тираспольские военные руководители, теперь расхрабрившиеся и оттеснившие в сторону Ю.Костенко, добились впечатляющих организационных "успехов". Снайперы, поимкой одного из которых "руководил" полковник Атаманюк, так и не были подавлены, продолжая стрелять по мосту даже в конце июня. Заграждения были выставлены так, что создавали проблемы собственной технике, а если она по какой-то нужде входила в город, то ее срочно отзывали. Отряды - сборная солянка. Ни связи, ни взаимодействия, ни приказов... Словом, наследие Костенко, требовавшего необходимых средств ведения боя, ответственности командиров, дисциплины, связи, разумной постановки инженерных заграждений было изжито практически полностью.
  
   Г.П. ВОЛОВОЙ, депутат парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - В это время в городе главным хозяином как с одной, так и с другой стороны стал человек с оружием. Несмотря на то что командир второго батальона республиканской гвардии ПМР Ю.Костенко официально "закручивал гайки" по дисциплине, порядок поддерживать было тяжело. Этому не способствовало продолжающееся противостояние Костенко - руководство.
   Часто спрашивают, почему Ю.Костенко не подчинялся ни руководству города, ни руководству ПМР? По-моему, существует очень простое объяснение. С начала первых столкновений, после создания батальона гвардии, получив поддержку рабочего комитета города и не знающих подробностей горожан, Ю.Костенко почувствовал возможность стать теневой властью в Бендерах. К словам депутатов горсовета В.Бережного, О.Запольского и других о наведении дисциплины в батальоне гвардии не прислушивались. К лету 1992 года Ю. Костенко начал "разбираться" с местными теневиками.
  
   Непонятное высказывание. Сказано, будто "и нашим, и вашим". Так наводил Ю.Костенко дисциплину или отказывался ее наводить? А как он мог не разбираться с местными теневиками? Он обязан был это делать, потому что ради безопасности города и батальона было необходимо контролировать криминальную среду, в которой пыталась закрепиться агентура Молдовы. Кого-то приводил в чувство и ставил под ружье, использовал в качестве информаторов, с кем-то расправлялся... С военной и контрразведывательной точек зрения все это было правильно.
  
   Т. ЗЕНОВИЧ, член рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Среди местных "авторитетов" главным был Полоша, который всех держал в узде. Когда Ю. Костенко набрал силу, то начал вылавливать уголовников и "приводить их в порядок". По моим данным, он так поступил с одним из них по кличке Поп, да и других не забывал. Некоторые из уголовников после этого носили мзду комбату. Как-то приехав в казарму гвардии, я увидел, что такой категории людей выдают автоматы. Спросил об этом комбата, тот меня успокоил, сказав, что все нормально. Но мы уже тогда знали, что под командованием Полоши был отряд из тридцати семи вооруженных человек. Должен сказать, он и его группа во время этих событий воевали самоотверженно. По-моему впоследствии между Костенко и Полошей назревала конфронтация.
  
   В чем же проблема, если те, кого Костенко поставил под ружье, воевали самоотверженно? Какая у комбата могла быть конфронтация с Полошей, если тот был смертельно ранен в ночь на 23 июня под крепостью? Памятуя поговорку, что от тюрьмы да от сумы на Руси не зарекаются, надо сказать, что при обоснованной общей неприязни к уголовникам и "авторитетам", к лицам из этой среды надо подходить индивидуально. Каково бы ни было прошлое Полоши и людей его отряда, от высказываний, подобных приведенному пассажу Т.Зеновича, разит подлостью, потому что Полоша и большинство его людей пали смертью храбрых при защите города Бендеры. Мертвые сраму не имут. Они свое прошлое, каким бы оно ни было, искупили. Их с полным правом можно отнести к лучшей категории людей, отдавших самое дорогое - свою жизнь за народ и Отечество. В то же время бандота, скоропалительно поставленная под ружье тираспольскими вербовщиками и отсиживавшаяся на левом берегу Днестра, совершила множество преступлений и никакого вклада в оборону республики не внесла.
  
   Ф. ДОБРОВ, председатель рабочего комитета города Бендеры:
  
   - Сильная власть развращает, а власть силы развращает безмерно. По нашей рекомендации мы направили служить во второй батальон гвардии к Ю.Костенко Сашу К. Прекрасный был парень. Послужил рядом с комбатом и озверел, временами терял человеческий облик. Испортил Ю.Костенко Сашку, замарал его.
  
   Слишком много былой соратник комбата стал верить заочным разговорам о нем. И как можно "испортить" взрослого уже человека? Просто не надо издеваться над своей собственной армией. Глядишь, тогда солдаты и офицеры перестанут "терять человеческий облик" и "звереть". Как аукнется, так и откликнется, и Ю.Костенко тут ни при чем.
  
   Татьяна М., горожанка:
  
   - Мой муж, в прошлом "афганец", остался в городе вывозить трупы на машине спецавтохозяйства. 6 июля при их перевозке его машина возле главпочтамта столкнулась с "Жигулями", в которых сидели гвардейцы. Мужа сразу отвели в комендатуру гвардии. Я 7 июля пошла к Ю.Костенко и показала ему фотографию супруга. Он мне в ответ, что, мол, такого мордатого ищешь? Он чуть моего любимчика Сашку не убил... У него были найдены в карманах румынские леи. Иди, сказал, отсюда, увидишь мужа лет через пять, а придешь еще раз - закрою в подвал, а затем расстреляю. Перестала я ходить туда, но нашла человека, который сидел в подвале вместе с мужем. Он рассказывал, что били его страшно. Вообще, били их всех и издевались. Этого человека потом выпустили, а мой муж исчез.
  
   Было и такое. Из песни слова не выкинешь. У войны страшное лицо. Вспомним, сколько было убийств гвардейцев и командиров Бендерского батальона по сценарию: выскочила машина и обстреляла или: выскочила, заблокировала, и с другой стороны расстреляли. А тут еще "афганец", леи в карманах. Так что на проверку мужа этой женщины забрали вполне обоснованно. И почти наверняка били. Потому что даже в мирное время милиция обращается к такому способу узнать правду. А тогда было время военное. Но вот что произошло потом, и можно ли винить в исчезновении человека самого комбата?
  
   Г.П. ВОЛОВОЙ, депутат парламента Республики Молдова, Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики и Бендерского горсовета:
  
   - У войны свое лицо, у нее свои законы, которые пишутся оружием. Сегодня уже ясно, что было два Костенко. Один для рядовых гвардейцев, другой для своего окружения. Один наказывал за пьянку и мародерство, другой разрешал все это только приближенным. Один был хладнокровным профессиональным военным, другой - неуравновешенным, вспыльчивым и теряющим над собой контроль человеком. Один выступал как защитник города и горожан, другой допускал расстрелы людей без суда и следствия.
   Естественно, что с такой ситуацией в городе и в гвардии руководство ПМР не могло мириться.
  
   Никогда не было этой ситуации. Во-первых, ее не было изначально. Во-вторых, только человек, не побывавший в шкуре воюющего солдата, может предполагать, что в боевой обстановке будет соблюдаться мирная законность во всех ее пунктах и параграфах. Не будет. Расстрелы без суда и следствия снайперов, лазутчиков, насильников и мародеров на войне обычны. И, увы, в этом жестоком деле бывают ошибки... Действия Костенко не подлежат оценке с точки зрения чиновника или обывателя. Их надо оценивать исходя из военной необходимости.
  
   "За Приднестровье" N16 (16), июль 1992 года:
  
   "...Приказом начальника управления обороны ПМР Ш.Кицака командир Бендерского батальона республиканской гвардии Ю.Костенко был отстранен от командования батальоном. Костенко отказался подчиниться приказу и, пользуясь тем, что большинству рядовых гвардейцев о нем ничего не известно, заблокировался в здании школы N8, сосредоточив там все подразделения батальона (за исключением тех, кто не оставил свои позиции), технику и боеприпасы. В создавшейся ситуации был отдан еще один приказ - об аресте бывшего командира Бендерского батальона Ю.Костенко. После многочасового противостояния, он собрал гвардейцев и предложил им выйти из школы. Сам Костенко утром 16 июля сбежал и был задержан в районе села Первомайское. Среди обвинений, выдвинутых органами следствия, - пьянство, мародерство, превышение власти".
  
   Травля вступила в заключительную фазу. Дежурные обвинения... И где же неуравновешенность и вспыльчивость комбата, который не захотел новой братоубийственной перестрелки между преданными ему гвардейцами и окружившими батальон военными 14-й армии и президентской охраной?
  
   Н. ВОРОБЬЕВА, журналист:
  
   - Те двое суток для ребят, оказавшихся в восьмой школе, были не менее страшны, чем первые дни агрессии Молдовы в Бендерах. Так сложились обстоятельства, что Костенко, укрывшийся в школе, потребовал для переговоров именно его (командира Бендерского городского ополчения Г.И.Егорова). Вместе с Карановым, без оружия. Они пошли и оказались заложниками. Не буду пересказывать, что и как было. Я о другом. По сей день многие ребята-гвардейцы с содроганием вспоминают то утро, когда от них потребовали: выходите по одному, без оружия. Хорошо помню, как ругались и плакали мальчишки - от стыда и унижения: что ж нас, как преступников каких...
   Георгий Иванович до последнего был в школе. А потом построил всех, кто остался, и вывел с оружием, избавив от унизительной процедуры "сдачи" безусым солдатикам Лебедя в бронежилетах.
  
   Вечный стыд Ш.Ф.Кицаку за унижение его бойцов... Он имел право послать их на смерть, но права так унижать их у него не было.
  
   ПОГИБ ЛИ ЮРИЙ КОСТЕНКО? (Опубликовано в газете "Новое время" N110 (493) от 19 ноября 1992 года.)
  
   К бывшему комбату Ю.Костенко в Бендерах отношение неоднозначное. Одни считают, что, несмотря на темные пятна в его деятельности, у него есть заслуги перед гражданами в смысле их защиты от агрессоров. Другие видят его только в черных тонах.
   Но как бы там ни было, а сегодня многое, что с ним связано, продолжает быть окутанным тайной. По официальной версии он погиб в июле, когда его везли на следственный эксперимент. Причем стреляли в него якобы какие-то нападавшие издалека. Загорелась машина, и Ю. Костенко погиб.
   После этой версии регулярно появлялись различного рода сенсационные сообщения, ее опровергающие. "Молдова-пресс" как-то даже сообщила, что бывший комбат жив, находится в Москве и с его участием готовится разоблачительный фильм.
   Как известно, прокуратура ПМР направила останки предположительно Ю.Костенко в Одессу для проведения тщательной судебно-медицинской экспертизы. Долгое время не появлялось никаких сведений о ее результатах. Но вот на днях прошла информация о том, что одесские эксперты закончили свои исследования. К какому же выводу они пришли? Прежде всего они сочли, что останки принадлежат бывшему комбату. Убит же он был, по заключению специалистов, не издалека, а с близкого расстояния из пистолета Макарова. Один выстрел произвели в глаз, а четыре других - в затылок. Таким образом, если заключение экспертизы передано буквально, а не по слухам, официальная версия гибели Ю. Костенко не выдерживает критики.
   Продолжают к тому же возникать сомнения относительно самого факта смерти бывшего комбата. Поскольку опять просочились слухи, что Ю.Костенко все-таки жив и даже побывал на днях в Бендерах. Хотя это всего лишь слухи. Но тайна, связанная с бывшим комбатом пока остается неразгаданной.

В. ДОНСКОЙ

   Что сказать? Убийцы... Не существует высоких целей, которых достигали бы подлыми средствами. Каковы средства, таковы и цели, и убийства опального комбата никому и никогда не удастся оправдать.
  
   Г.С. АНДРЕЕВА, председатель женского забастовочного комитета Приднестровья:
  
   - В эти июльские дни зыбкого перемирия Ш.Ф.Кицак издал приказ об отстранении Юрия Александровича Костенко от должности командира батальона бендерской гвардии. Своенравный комбат, как этого и следовало ожидать, отказался подчиниться такому приказу. В батальоне об этом не знали и продолжали подчиняться только ему. Костенко сосредоточил основные силы в здании школы N8 и практически обеспечил круговую оборону. Тогда был отдан следующий приказ - арестовать.
   Школа была блокирована спецназом доблестного генерала Лебедя. Техники понаехало столько, что яблоку некуда было упасть. После долгого и трудного противостояния комбат принял решение. Он собрал бойцов и предложил добровольно покинуть здание школы. Сам же 16 июля утром скрылся в неизвестном направлении, несмотря на спецназовский заслон. Потом говорили, что какой-то "третьей силой" ему был обеспечен так называемый "зеленый коридор" и арест его в районе села Первомайское - чистая случайность.
   Но это уже потом. А в тот период ему инкриминировали пьянство, мародерство. Превышение власти... Для следствия вполне достаточно и местных правоохранительных органов, но из изолятора ГОВД его чуть ли не силой увезли по приказу Лебедя в подвалы армейской комендатуры. А 18 июля близ Владимировки на заднем сиденье искореженного армейского "УАЗа 54-26" был найден труп человека. Официальная версия - пытавшийся бежать комбат. Человека не стало без суда и следствия. Видимо, очень сильно боялись Лебедь и его команда, что Костенко может заговорить и рассказать то, что сразу положит конец генеральской карьере... Были даже предположения, что таинственный приказ об отходе из Бендер поступил к Костенко именно по линии Лебедя, ведь они вместе служили в Афгане... А обгоревший труп, вполне возможно, изуверская инсценировка заплечных дел мастеров из комендатуры Бергмана, ведь у трупа отсутствовали кисти рук...
   Прошло немало лет, но я не верила и не верю в позорную гибель комбата. Я говорила и через много лет повторю, что Бендеры выстояли во многом благодаря ему. Не так давно одна из женщин, близко знавших семью Костенко, сказала, что видела его живым и невредимым. И даже сказала, в каком городе. Что ж, все может быть, если Министерство обороны России предприняло все меры, чтобы замести следы. Эксгумация останков, многочисленные экспертизы, а данные все время были противоречивы.
  
   Вызывает недоумение, каким образом за смерть Ю.Костенко может быть в ответе один только генерал А.Лебедь. Что Костенко мог знать о Лебеде такого, что положило бы конец генеральской карьере? Ничего. Былой неприязни между ними могло хватить для содействия аресту комбата, но не для его убийства. Версия о причастности Лебедя к убийству Костенко была пущена из тираспольского Дома Советов и взбесила командующего чрезвычайно. Ведь это прокурор Приднестровья Б.Лучик написал генералу письмо с просьбой помочь в задержании Ю.Костенко, и из Управления обороны ПМР поступила аналогичная, пачкающая комбата информация. Лебедь обеспечил арест, и после этого человека убивают без суда и следствия, а вину вешают на него! Много вреда для репутации Лебедя причинил военный комендант г. Тирасполя полковник М. Бергман, постоянно дезинформировавший генерала и разразившийся в своих мемуарах откровениями о своем активном участии в травле и аресте комбата.
   Есть версия о том, что Лебедю нужен был Ю.Костенко, чтобы узнать правду о том, что же произошло в Бендерах, и какие политические интриги продолжают развиваться за спиной командующего 14-й армией. Поэтому он выпросил комбата у начальника Тираспольского ГОВД полковника Богданова, а тот, не имея законных оснований держать комбата под стражей и опасаясь за жизнь своего арестанта, отдал Костенко Лебедю, за что тут же поплатился должностью начальника ГОВД и возбуждением в отношении себя уголовного дела. По этой версии Лебедь мог разработать операцию спасения комбата, но вот была ли она успешной? Не продал ли, к примеру, М.Бергман жизнь Костенко прямо в военной комендатуре? Тогда склоним головы. Если тут есть хотя-бы доля истины, то Тирасполю было выгодно объявить о смерти Костенко и спихнуть всю вину на Лебедя, чтобы опорочить возможные источники утечки информации. Могло не быть никакой "операции спасения" ввиду злопамятности Лебедя (он был в плохих отношениях с Костенко ещё по Афгану), отсутствия у него времени вмешаться, приказа на ликвидацию из Москвы, (роль России в конфликте могла предстать в дурном свете)... Да мало ли что еще могло быть... Но того, что описывается официальной тираспольской версией, не было точно.
  
   Из интервью с И.СМИРНОВЫМ, президентом ПМР:
  
   - Кто осуществлял общее военное руководство со стороны ПМР в Бендерах?
   - Общее военное руководство по освобождению Бендер осуществляло республиканское Управление обороны через командиров батальонов, согласуя действия с исполкомом города.
   - Как вы оцениваете роль Ю.Костенко в этих событиях?
   - Деятельность Ю.Костенко следует разделить на начальную стадию и конечную. Начальная - позитивная. Это создание батальона. Конечная - резко негативная. Именно поэтому и было принято решение об аресте Ю. Костенко за совершенные преступления.
   - Представьте, что есть возможность вернуться назад по времени. Как бы вы сейчас поступили?
   - Принимать решения и брать ответственность за них нужно именно в тот период, когда события происходят. Твердо знаю одно, что как тогда, так и сейчас все вопросы надо решать только мирным путем, не отступая от главного нашего принципа: на первом месте - права человека, которые надо отстаивать и защищать.
   - Чувствуете ли вы свою вину в том, что произошло?
   - Осознаю, что не все было сделано для становления ПМР в полной мере, но как бы то ни было, мы сумели защитить свой народ.
  
   Заслуги руководителей ПМР бесспорны, их не отнять. Но и приписывать лишнего не стоит. О них можно сказать то же самое, что они говорят о Костенко. Это деятельность президента и правительства ПМР вначале была позитивной, когда навыки людей, имевших опыт руководства во времена Союза ССР, помогли создать Приднестровскую Республику. Но когда пришлось ее защищать, оказалось, что прежних навыков недостаточно. Под гнетом обстоятельств, с которыми руководители не совладали, их деятельность стала превращаться в негативную. Ошельмовав Ю.Костенко и пожиная плоды мужества и бескомпромиссности таких, как он, людей, приднестровская власть давно по-настоящему, а не как Костенко спелась с криминалом. Руководители богаты, а их народ беден. Люди покидают Приднестровье, потому что в нем нет будущего. Таким вот оказался итог...
  
   Андрей Г., сержант гвардии:
  
   - После двухдневного участия в Бендерах вернулся в Дубоссары. Бесперспективность была полнейшая. Трижды нас посылали в разведку боем. Для чего? Ведь никакого наступления не планировалось. По-видимому, это были требования из Тирасполя, делать так, потому что у республиканского командования не была организована разведка. На четвертый раз я отказался. И как чувствовал: ребята погибли.
   О румынских позициях мы после этих разведок все равно ни хрена не знали. Два танка потеряли от огня "Рапир", которые себя раньше не обнаруживали.
   И еще так называемые зачистки. Снимают нас непонятно зачем с уже занятого участка, а через несколько дней посылают туда снова - зачищайте! От этого мероприятия у меня самое неприятное воспоминание. Подходим к очередному подвалу, а там тихий-тихий шепот. Командир приказывает: "Две гранаты туда!". Взрывы, стоны умирающих... Врываемся за гранатами в подвал, а там мирное население пряталось. Под конец думал только об одном: быстрее бы весь этот дурдом кончился.
   Потом, уже в бригаде, после войны, меня представили к ордену, не помню какому. Все-таки воевал с первого дня, был ранен. Но поругался с командиром, и орден не дали. А потом я оставил эту приднестровскую службу и уехал оттуда. Националистов до сих пор ненавижу. Но, по большому счету, за что двух опоновцев убил и сам пулю получил, непонятно. Результат - ноль, народ от нищеты и тоски воет...
  
   А. ЛЕБЕДЬ, генерал-лейтенант, командующий 14-й армией (интервью газете "Молдова Суверанэ" от 8 июня 1994 года):
  
   - Любое руководство, если взяло на себя груз власти над судьбами, должно демонстрировать честность перед народом. Однако правители Тирасполя вовсе лишены этого качества. Нужно еще принять во внимание, что в последнее время они интенсифицировали деятельность в рамках многих переговоров и даже международных форумов. Но те, кто с ними ведет переговоры, ошибаются. Многие из руководителей Приднестровья существуют лишь за счет конфликта и вне его они ничего не стоят. Они, видите ли, издали закон за законом, которые запугивают производителя, ввели "приднестровскую валюту", непризнанную нигде. И эти акции представляются как "достижения молодого государства". С другой стороны, они благоприятствуют деятельности преступных группировок... Достаточно только подать кому-нибудь голос или попытаться их демаскировать - и этого человека опутывают ложью и объявляют "врагом приднестровского государства".
  

***

   Подытоживая все сказанное, пройдемся еще раз по событиям трагических весны и лета 1992 года. В то время возможность присоединения не всей, а только Правобережной Молдовы к Румынии казалась весьма реальной, как бы тщательно ни уклонялись от ее анализа заинтересованные лица. Эту возможность нельзя было не учитывать, она довлела над оценками ситуации в Молдове и прогнозами об исходе приднестровского конфликта. При таком повороте дел многие политики в Кишиневе и Тирасполе испытали бы облегчение. Как лидеры румынских националистов, так и руководители ПМР могли объявить его своей "победой". Но Бендеры никак не вписывались в концепцию отделения по естественной и старой границе 1918-1940 годов, которая легко могла получить новое международное признание. Не покорившийся националистам и унионистам город застрял на западном берегу Днестра как шпонка, удерживая вместе две готовые отпасть друг от друга детали.
   Одна, румыно-молдавская сторона, не могла без него перейти от радикальной идеи присоединения к Румынии всей Молдовы к умеренной идее присоединения Правобережной Бессарабии с выходом на старую границу. Вторая, приднестровская сторона, яростно прессуемая Молдовой, не могла открыто сдать Бендеры без обвинений в предательстве со всеми вытекающими последствиями - политической смертью. Население Бендер и большинство городских руководителей называли свой город неотъемлемой частью ПМР, и эта решительная позиция не давала руководству Приднестровья на самый крайний случай откупиться Бендерами от Молдовы. Конечно, поначалу никто о возможности такого поворота событий не думал. Приднестровское руководство активно пользовалось поддержкой бендерчан и искренне оказывало им свою поддержку. Но, когда распался Советский Союз и начались боевые действия, видение ситуации изменилось. Нельзя сбрасывать со счетов признаки того, что иностранная резидентура и какая-то группа высокопоставленных лиц в Москве, продолжая линию на полный геополитический разгром России и всего наследия СССР, ставили своей задачей быстрое отторжение Молдовы (или хотя бы Правобережной Бессарабии) из постсоветского пространства. К московским политическим веяниям в Тирасполе относились очень внимательно. Ведь по сравнению с Молдовой ПМР была слаба, и ее руководство очень рассчитывало на поддержку России.
   Хотя эта политическая зависимость в конечном счете дала свои плоды, она имела и отрицательную сторону. Чрезмерное упование на Россию, политика которой в тот период была переменчива и непостоянна, сделало руководителей и население ПМР заложниками геополитических интриг. При этом руководители республики оказались перед необходимостью шагов, которые они не могли честно объяснить своему народу, а стремления и чаяния народа Приднестровья начали использоваться, как бы это сказать, не вполне в его интересах. Кроме того, как показали дальнейшие события, Управление обороны ПМР проявило неверие в свои силы и ограниченную компетентность, недооценив значение Бендерского плацдарма для обороны всей республики. Чины Управления обороны и его начальник - полковник Ш.Кицак не настояли перед высшим политическим руководством ПМР на проведении необходимых военных мероприятий и на решительном ведении обороны республики. Они не вдохнули в президента ПМР И.Смирнова той уверенности, которую могло дать трезвое понимание того, что Молдове не так-то просто будет добиться своего силой. Вместо этого они примкнули к новой политической линии, в русле которой вели оборону Дубоссар и Бендер "с оглядкой", и стали послушными проводниками политического давления на Бендеры. Поэтому, по мере роста военной угрозы в среде военного и политического руководства ПМР шла консолидация по вопросу самосохранения путем "большой уступки", определявшая ухудшение положения Бендер.
   С одной стороны, приднестровское руководство продолжало использовать оборонные ресурсы Бендер, загораживаясь ими от Кишинева, как щитом, а с другой - начало готовить сценарий размежевания с Молдовой по границе 1918-1940 гг. Эта двойственность парализовала действия приднестровских формирований на Бендерском плацдарме. Любые инициативы бендерских подразделений раздраженно пресекались с подведением характерных для коммунистической партноменклатуры оргвыводов. В итоге - с изменением позиции России по конфликту, случившемуся буквально в последний момент, - ПМР просто повезло. Но прежде сотни и тысячи людей своими жизнями и судьбами заплатили за проявленную их военными и политическими руководителями половинчатость и некомпетентность.
   Эти жертвы, многих из которых могло не быть, до сих пор находятся в тени высоко поднятой на щит "приднестровской победы". Между тем вопрос о цене этой победы и тех ошибках, в результате которых ПМР едва избежала поражения, продолжает оставаться в глубокой тени. Руководители, допустившие эти ошибки, до сих пор находятся в фаворе. Более того, уже в мирный период они во многом ответственны за потерю имиджа ПМР, которую стали называть "мафиозной республикой".
   Конечно, лиц из президентского окружения и самого И.Смирнова можно понять: психологическая западня, в которую они угодили, стара как мир. Они хотели держать свои судьбы в собственных руках, веря при том, что делают благое дело. Но реально ими руководили не только ответственность и высокие идеалы, но банальный страх, который в условиях недостатка компетентности привел к неверной оценке ситуации и выбору неправильных, под час аморальных и преступных, средств борьбы, к выбору для себя не тех связей и союзников. В итоге "Тираспольские революционеры" приткнулись к тем московским деятелям, которые ставили на раскол Молдовы, а не на поддержку оппозиции по всей бывшей МССР. В этой схеме, частично устраивающей и Кишинев с Бухарестом, Бендеры могли быть только разменной монетой. Трагические последствия осознавались не сразу, оказавшись таковы, что до сих пор никто ничего не решился признать. Но тот, кто не имеет мужества сознаться в одной тяжелой ошибке, начинает прятать её и подличать, назначая на роль "крайних" совсем других людей, - тот с неизбежностью совершает ошибки новые. Говоря народными словами, - "коготок увяз - всей птичке пропасть". В этом свете совсем не удивительно нынешнее общее плачевное положение дел в ПМР, в которой, вместо того, чтобы честно смотреть людям в глаза и разбирать казусы, наоборот, все те же лица продолжают цепляться за должности, собирать награды и лгать.
   В апреле - июне 1992 года не надо было конкретных заговоров и писаных договоренностей. Все высокие участники политического процесса всю развертку возможностей на логическом уровне прекрасно осознавали, и владели планами действий по каждому из возможных сценариев, которых было небогато:
   1) решительная победа Молдовы;
   2) решительная победа Приднестровья;
   3) компромисс а) в результате тяжелого поражения, нанесенного силам Молдовы приднестровскими вооруженными формированиями, б) в результате взаимных уступок, прогарантированных третьими сторонами (Россия и Румыния).
   Тогда, и это особенно хорошо видно с высоты прошедших лет, пункты 2 и 3а этой простой логической схемы считались крайне маловероятными. Руководство Приднестровья, проявившее мало таланта в организации своих вооруженных сил и расстановке их руководящих кадров, создавшее свою армию по крайней нужде, но до конца так и не поверившее в нее, не могло сделать ставку на такое развитие событий.
   Это была большая ошибка, потому что разношерстная приднестровская армия, будучи в первые месяцы вооруженной борьбы подлинно народной, продемонстрировала, что она даже без должных организации и руководства, при голоде на боевую технику и боеприпасы способна не только обороняться, но и наступать. Был осуществлен прорыв через такую серьезную водную преграду, как Днестр, противник был выбит из занятого им крупного города. С другой стороны - реальная сила молдавской армии сильно преувеличивалась исходя из ее сравнительно большой численности и лучшего вооружения. Но моральный фактор сыграл такую роль, что крупная группировка националистов и унионистов фактически развалилась за первые же сутки боев за Бендеры, защищаемые во много раз более слабыми, но стойкими приднестровскими формированиями.
   Надо отдать должное Кишиневу - там первыми увидели свою "ахиллесову пяту" в начатой войне и заспешили, как могли. Руководство национальной армии Молдовы быстрее и правильнее улавливало специфику складывающейся ситуации. Вероятно, этим оно было обязано своим советникам - офицерам румынского Генерального штаба, которым были привиты навыки творческих и самостоятельных действий, в отличие от полковников от агитпропа, услугами которых пользовался Тирасполь. Все, что умели эти полковники, - бездействовать в надежде на политический "авось" и всячески прятать от народа и своих подчиненных сценарий развития событий, "подцепленный" ими в кулуарах переговоров - фактически у врага, которым они рассчитывали воспользоваться.
   Причины, вызвавшие изменение стратегии Кишинева, были следующими: мартовские бои выявили крайнее упорство приднестровской обороны в Дубоссарах, причем боеспособность "сепаратистских" формирований мало зависела от помощи со стороны Тирасполя. Справедливым было сказать, что руководство ПМР обороной не руководило и договариваться с ним об отводе обороняющихся было бесполезно. Не "проваливалась" и общественно-политическая ситуация в осажденном городе. За оружием стояли очереди ополченцев и добровольцев, среди которых было немало этнических молдаван. Молдавский народ так и не стал "пятой колонной" в тылу подразделений ПМР, как это мечталось националистическим политикам Кишинева. Народ в большинстве своем сумел отделить зерна от плевел. Воевать фактически приходилось с населением, а это рано или поздно могло вылиться в международный скандал.
   Более того, попытка разрезать Приднестровье пополам не произвела должного впечатления на северные города - Рыбницу и Каменку. Там ускорилось формирование вооруженных отрядов. А значит, 80-тысячная Рыбница могла сковать еще больше молдавских войск, чем 50-тысячные Дубоссары. В плане промышленности и вооружений север был полностью независим от Тирасполя и тоже слал подкрепления в зону боев. Попытка разрезания Приднестровской Республики утратила привлекательность.
   Неафишируемые, но существенные проблемы возникли у Кишинева в отношениях с местными властями и населением прифронтовых правобережных районов Молдовы. Местные власти, признавая суверенитет Молдовы, отнюдь не хотели обострения обстановки в своих районах и зачастую противились размещению у себя молдавских войск. Наибольшей силы это противодействие достигло в городе Резина и Резинском районе, в результате чего молдавские формирования не смогли сосредоточиться на ближних подступах к Рыбнице.
   Что можно было поделать при таком моральном факторе с большим 400-тысячным комплексом городов Тирасполь - Бендеры - Слободзея? Вызвать огромную волну беженцев и запутаться в нем, как позднее российская группировка запуталась в Грозном? Развязав же бои на крайнем юге ПМР, где находилась молдавская ГРЭС, можно было оставить всю Молдову и Одесскую область Украины без света, спровоцировав волнения недовольного населения, и враждебную реакцию Украины.
   Ситуация складывалась сродни шахматному пату. Везде можно было только завязнуть, и надежды на быструю победу националов улетучивались как дым. Суть войны оказалась не в том, что у Кишинева было больше военных сил, а в том, что националистам все равно этих сил не хватало. В этой ситуации выигрывал тот, кто первым проявлял мобильность. Молдавская армия не отличалась крепким духом, была неповоротлива и тактически плохо подготовлена, но имелась возможность изменения военно-политической стратегии: перестать добиваться своего целиком и разделить желаемое "воссоединение" с Румынией на два этапа, последовательно суммируя все наличные военные и политические силы на каждом из них. Указ президента России Б.Н.Ельцина N 320 от 1 апреля 1992 года о переходе левобережных частей 14-й армии СССР под юрисдикцию России, а не Молдовы, как это мечталось Кишиневу, стал последней каплей на чаше весов.
   Новый план без проволочек был пущен в ход. Начались разведка боем Бендер и политическое прощупывание Тирасполя. Вскоре поутих унионистский прорумынский ор, и кишиневскими силами все более стал выпячиваться новый лозунг "За единую и независимую Молдову". Это стало как бы посланием к воевавшим на стороне ПМР молдаванам, правда в него никто уже не поверил. Медлить националам не стоило еще и потому, что если бы организация и снабжение приднестровских вооруженных формирований, командование ими вдруг поднялись на должный уровень, кишиневских политиков и их национальную армию могли ждать очень неприятные сюрпризы. Например, подобные тому, что несколько позднее продемонстрировал в ходе гражданской войны в Грузии Лоти Кобалия, контратаковавший небольшой, но спаянной бронегруппой правительственные силы Грузии, вынудив их к бегству из ряда городов, включая имеющий стратегическое значение Самтредиа. Учитывая меньшие по сравнению с Грузией размеры Молдовы и близость к фронту ее столицы Кишинева (50 километров, а на некоторых участках и того менее), эффект аналогичного удара, особенно сделанного вовремя, сразу после развала Бендерской группировки национальной армии, мог оказаться вообще решающим, наподобие гордиева узла, разрубленного Александром Македонским. Кстати, кто-то из руководителей вооруженных сил Молдовы такую возможность предвидел, и, видимо, не случайно противотанковая оборона оказалась сильной, заслуживающей похвал стороной молдавской национальной армии.
   Но Македонских среди приднестровских руководителей не было, и потому они во многом оправдали роль, прописанную для них в румыно-молдавском плане захвата Бендер и овладения старой границей 1918-1940 годов. Во имя самосохранения они готовы были согласиться со сдачей города, и сами топтали опасных для Кишинева офицеров среднего звена приднестровской гвардии. Даже после впечатляющей демонстрации силы духа и стойкости своих войск они продолжали действовать по инерции, по сценарию номер 3б и в страхе перед сценарием номер 1.
   В румыно-молдавском плане нашлась роль и другому сановному предателю - командующему 14-й армией генералу Неткачеву. При этом националы не верили и ему, зная его низкий авторитет и опасаясь, что недовольные российские офицеры заставят своего генерала вертеться подобно флюгеру.
   План наступательной военно-полицейской операции по установлению контроля над Бендерами, подкрепленный необходимыми политическими маневрами и контактами, претворялся в жизнь со всей возможной скоростью. Время требовалось не только для нейтрализации приднестровского военного и политического руководства и сбора потребных сил, но и для насыщения города "пятой колонной", способной запугать и пресечь самоорганизацию населения. Временной фактор говорит о том, что согласительный Бендерский протокол от 12 апреля прямо связан с последующим нападением на город 19 июня.
   Находящееся точно посередине между этими датами майское наступление националов под Дубоссарами, состоявшее не столько из атак, сколько из массированных обстрелов, вероятно, не преследовало решительных целей, а было частью плана запутывания и психологической обработки смирновцев. И, по всей вероятности, за два месяца - с 12 апреля по 19 июня 1992 года - приготовления к штурму и оккупации Бендер не были осуществлены полностью. Продолжал прорабатываться вопрос о втором этапе операции: проведении в случае успеха в Бендерах решительного наступления на Тирасполь. Грустно, но кицаковско-атаманический "военный гений" этого очевидного хода румыно-молдавских сил вообще не предвидел. Все было досягаемо. Но агрессоров спугнули начавшийся в Кишиневе парламентский процесс и непредсказуемая борьба в Москве за влияние на Ельцина.
   Методы, приемы и даже сроки, в которые рассчитывало добиться своей цели антинародное правительство Молдовы, достаточно понятны. Но какие факторы определили специфику действий приднестровских соглашателей?
   Основным препятствием на избранном политическими лидерами ПМР пути "сохранения республики" путем размежевания с Молдовой по Днестру оказались вооруженные формирования Бендер (прежде всего второй батальон республиканской гвардии ПМР под командованием подполковника Ю.Костенко), бескомпромиссно защищавшие город и требовавшие от тираспольских политиков выполнения союзнического и руководящего долга. Кроме того, действия по сдаче Бендер не одобрили бы нигде в республике. То есть сложилась ситуация, в которой политики начали считать удержание правобережного города невозможным и нецелесообразным, но не могли признаться в этом своим защитникам и народу. Долгое время у Тирасполя не было достаточных рычагов воздействия на бендерские формирования, поэтому и была начата целая программа дискредитации бендерских офицеров, а в ходе переговоров с Молдовой националистам был сделан ряд опасных уступок.
   Маскировке этой политики способствовало то обстоятельство, что руководство города, находящегося благодаря своему географическому расположению между двух огней, само ратовало за любой компромисс (естественно, если он не был откровенно предательским). Были в нем и малокомпетентные лица, готовые удовлетвориться компромиссом без серьезных гарантий. Главным выразителем этой бендерской "мягкой" линии стал председатель исполкома горсовета В. Когут, поддерживаемый бывшим председателем горсовета Г. Пологовым и несколькими другими депутатами.
   Особой откровенности в отношениях руководства Тирасполя и Бендер не было. Были игры, которые, надо сказать, в Бендерах очень мало людей понимали. Раньше всех и ближе всех к пониманию этих политических игр приблизились бендерские гвардейцы и рабочие во главе с Ю. Костенко и Ф. Добровым. Впервые брошенное командиром Бендерского батальона 12 апреля слово "предательство" попало не в бровь, а в глаз. В период 19-22 июня действия тираспольского военного и политического руководства, направленные на принуждение Бендерских формирований к отходу за Днестр, повлекли за собой такие жертвы, что руководители ПМР в какой-то мере уравняли себя с бесчеловечными националистическими политиками Кишинева.
   Были ли эти действия правильными? Оправдывались ли они реальной необходимостью? Никто не оспаривает сильнейшую зависимость ситуации в Приднестровье от "высокой" политики того времени. Президенту Смирнову и его окружению трудно было принимать решения. Судьбы Приднестровья и Молдовы решались в Москве, Бухаресте и Бог знает где еще. Но силы и вектора этих влияний менялись в зависимости от ситуации на месте - в самом Приднестровье. Так, если бы не отчаянное сопротивление в Бендерах 19-22 июня, будь город быстро захвачен румыно-молдавскими силами, разве изменилось бы отношение официальной России к сторонам конфликта? Думается, нет, не изменилось бы. Кто же тогда подлинные творцы политических перемен - сжимавшие оружие в руках бендерские гвардейцы и ополченцы или погрязшие в интригах тираспольские руководители? Последние не вполне основательно приписывают эту заслугу себе. Но на самом деле им не стоило разрушать в угоду своим умозрительным комбинациям и чужим обещаниям собственную оборону. Наоборот, твердая и успешная оборона могла значительно улучшить внешнеполитическое положение ПМР, как это и произошло в действительности. В деле руководства своими вооруженными силами приднестровские политические и военные руководители проявили некомпетентность и даже репрессивную враждебность.
   Травля командира 2-го (Бендерского) батальона республиканской гвардии ПМР подполковника Ю.А.Костенко и его ближайших сподвижников сыграла исключительно отрицательную роль в обороне города Бендеры и всей Приднестровской республики. Положенные в её основу чрезмерные страхи руководителей Приднестровья и политическая зашоренность старших офицеров управления обороны ПМР повлекли своей оборотной стороной дремучее оперативно-тактическое невежество. Руководители обороны, прикованные своими мыслями к получению любой ценой российской поддержки и защите рубежа реки Днестр, не дали себе труда проанализировать возможности обороны Бендер и составить план такой обороны, не обеспечили должных взаимодействия и маневра приднестровскими силами, распылив их вдоль линии реки, нарушив все правила и аксиомы военного искусства, какие только можно было нарушить. На Бендерском участке за них эту работу выполнял Ю.Костенко, а его за это преследовали. На самом деле неоднократные вылазки и акции возмездия, предпринимаемые гвардейцами Бендерского батальона в направлениях Гиски, Протягайловки, Варницы и высоток у Кишиневской трассы диктовались прежде всего необходимостью не допустить концентрации в этом секторе сил противника, т.к. вплотную приблизившись здесь к городу, молдавские силы лишили бы его защитников единственных позиционных преимуществ, которыми они располагали. Безо всякого понимания этого момента все списывалось на "своеволие и озверение" комбата Костенко, яко бы безосновательно "ставившего палки в колеса" оказавшемуся декоративным переговорному процессу. Тем не менее, отнюдь не комбат Костенко, а как раз неумеренные Тираспольские переговорщики совершили действия, облегчившие Молдавской стороне провокацию, ставшую поводом к началу военно-полицейской операции в Бендерах и эскалации конфликта (имеется ввиду печать листовки к солдатам армии Молдовы в Бендерской типографии и посылка военнослужащих контрразведки (МГБ ПМР) за ней).
   Этими неразумными действиями приднестровское руководство фактически готовило Приднестровью участь Сербской Краины, просуществовавшей несколько лет и павшей под мощным хорватским наступлением, начавшимся 4 августа 1995 года. Тысячами жертв и потерей родины расплатился народ Сербской Краины за военно-организационную неразбериху и политическую слепоту своих правителей, неправильно оценивших долгую передышку в сербско-хорватской войне. В Приднестровье же, проявленные в 1992 году невежество и многочисленные ошибки руководителей вкупе с отсутствием до сегодняшнего дня какой-либо критики и самокритики дают серьезные основания сомневаться в том, что скороспелый Приднестровский генералитет сможет успешно командовать армией ПМР в (не приведи Господь!) новой войне, и что он сколько-нибудь достаточно подготовил её к войне морально и организационно.
   Да, у руководителей ПМР есть заслуги. В отличие от тех, кто сразу бросился стяжать, они попытались нести ношу ответственности за судьбу своего народа. И они ее подняли, но не донесли. Всего за пару лет с момента основания Приднестровской Республики она уныло скатилась на современные дикокапиталистические круги своя. Конечно, вокруг и внутри ПМР действовали огромные силы общественного распада 90-х, и трудно было ждать, что маленькая республика построит себе лучшее будущее, находясь посреди территорий, где расцвели чистоган и бардак. Но все же за это нужно было бороться, а не плыть по течению, молчаливо соглашаясь с потерей первоначальных принципов. Не нужно было представлять себя большими патриотами, чем это оказалось на самом деле, не надо было отдавать заведомо неправых распоряжений и приказов и переписывать после этого историю, возлагая вину за собственные ошибки на других людей.
   Разгромленная обоюдными усилиями тираспольских интриганов и вооруженных сил Молдовы, не закончившая ещё формироваться, но доказавшая уже свою дееспособность Бендерская оппозиция была той единственной силой, которая, объединившись со все более явственно слышимыми Дубоссарским и Тираспольским ропотом, могла скорректировать региональный политический процесс. Но, как уже говорилось выше, интриганы в окружении Президента ПМР своей властью делиться не собирались. Не нужна была эта оппозиция и официальной Москве, так как с политической силой, привязанной к местной почве, трудно было бы управлять и пришлось бы в чем-то договариваться. Что касается тогдашней официальной Молдовы, то для последней Бендерская оппозиция была лютым врагом. Если бы она выиграла борьбу за влияние на Президента ПМР Смирнова и вместо сплотившихся вокруг него интриганов и пришлых "варягов" заручилась росийской поддержкой, самые кошмарные сны румыно-молдавских националистов могли стать явью. Так вышло, что наиболее последовательные защитники своей земли и народа оказались не нужны никому, а Президент ПМР И. Смирнов и Председатель Верховного Совета ПМР Г. Маракуца, избрав для себя не то окружение, из подлинных народных лидеров превратились в обычных, не очень честных политиков, которых удалось окончательно "зашорить" и "прикормить". Народная Приднестровская Молдавская Республика, явившаяся детищем народной оппозиции всей МОЛДОВЫ (МССР), изначально призванная обеспечить альтернативность политических процессов во ВСЕЙ МОЛДОВЕ вместо этого замкнулась в себе, и после провала инспирированной все тем же окружением политической авантюры 1993 года (направление из Тирасполя группы вооруженных лиц для защиты "Белого Дома" в Москве в дни острого президентско-парламентского кризиса) окончательно отказалась от каких-либо самостоятельных политических действий. Уделом руководства ПМР осталось поддакивание Москве во всех, будь то правильных или неправильных пожеланиях, и организация тотального контроля над собственным населением и экономической жизнью. Окончательно оформилась так называемая "Республика "Шериф".
   Уже много лет в политике ПМР нет ничего нового, в то время как в Молдове сменились несколько президентов и правительств. Консервируя давно никому не нужное противостояние, приднестровские руководители косвенно помогают притихшим румыно-молдавским националистам поддерживать морально убитую идею воссоединения с Румынией. Недаром из уст председателя Верховного Совета ПМР Г.С.Маракуцы на весь бывший Советский Союз прозвучало откровение, что он считает случай с Молдовой и Румынией аналогичным ситуации существования двух немецких государств - ГДР и ФРГ и что рано или поздно они придут к объединению. В плену своей излюбленной концепции разделения по Днестру и самоуспокоенности, руководители Приднестровья даже не думают, как к такой ласкающей слух в Кишиневе и Бухаресте позиции отнесутся сами молдаване, а тем более жители Бендер и многочисленные славяне Кишинева.
   Если открыть историю и непредвзято прочитать ее, то откроется, что история Молдовы и Румынии похожа не на историю ГДР и ФРГ, а на отношения Пруссии с Австрией. У Австрии и у Молдовы позади - историческая слава и великие правители, одержавшие великие победы, - Евгений Савойский и Штефан Чел Маре, в разное время громившие одного и того же оттоманского супостата. Великая Молдова, некогда почти такая же могучая, как империя австрийских Габсбургов, подобно Австрии постепенно сошла с большой сцены, теснимая в лицо врагами и в бок все усиливавшимся маленьким, но амбициозным и не гнушающимся никаких средств княжеством. Только в одном случае это была Пруссия, ныне ставшая Германией, а в другом - Валахия, ныне ставшая Румынией. В обоих случаях агрессивное и амбициозное княжество полностью захватывало своего старшего, измученного соседа. Так произошло с Австрией во время гитлеровского аншлюса в 1938 году, так случилось и с Молдавией в 1918 году.
   Но Австрия возродилась в 1945-м, а с Молдовой чудо второго рождения произошло в 1991-м. У Австрии сегодня все хорошо, потому что политическая элита Германии, переболев страшной болезнью фашизма, толкнув свою страну в невиданный разгром, сделала из этого выводы. И превратила Германию в передовое европейское и демократическое государство, не имеющее претензий к меньшему соседу и почитающее за счастье, что у немецкого народа есть не одно, а два государства, а значит, вдвое больше возможностей развития и видов на будущее.
   Румыния, не смотря на свое стремление в Евросоюз, все еще находится во власти болезней шовинизма и средневековых претензий к соседям. Там все еще не понимают, что два независимых карпато-романских государства - это не зло, а благо для народа, которое обеспечивает больший учет его многоликой истории, современных потребностей, лучшую связь с другими этносами и больший вес румын и молдаван на мировой арене. Важно только то, чтобы правительство как Молдовы, так и Румынии было достойным. Пока этого не видно. Так зачем же помогать заталкивать народ Молдовы в убыточную историческую авантюру?
   Приднестровская Республика возникла и стоит не на политической мудрости своих руководителей и не на тех выхолощенных идеях с отупляюще униженной моралью, которые прописаны в тираспольских книгах и учебниках. Она поднялась на делах подлинных героев Приднестровья, таких, как подполковники Костенко, Астахов и Ширков, командир бендерского городского ополчения Егоров; на чести и славе неизвестных никому экипажей и бойцов, не ждавших приказа и самовольно шедших защищать Бендеры и Дубоссары; на мужестве и упорстве офицеров и бойцов Бендерского и других батальонов гвардии, простых милиционеров, бойцов отряда Полоши и отряда ТСО, на делах тысяч безвестных добровольцев и ополченцев. Вместо правдивого рассказа о них приднестровским детям и молодежи преподают убогую версию событий, согласно которой сражение за город Бендеры сводится только к боям у горисполкома и мостов, будто бы проведенных под неотступным руководством громогласно орущих о своих заслугах политиканов и мясников. Не разыгрывайся в большой политике "казачья карта", эти мясники забыли бы и о взводе казаков Дриглова, брошенном с пятнадцатью гранатами в большое сражение как на убой. И точно так же затоптана подлинная история мужественной борьбы другой днестровской крепости - Дубоссар. На таких россказнях, как и на любой другой фальши, прочное будущее строиться не может. Общество, которое покрыто патриотическими словами и лозунгами, но на самом деле относится к своим защитникам, как к бесправным марионеткам, которых в зависимости от тех или иных политических нужд можно похвалить, а можно забыть или уничтожить, - это глубоко больное общество.
   Между тем у Приднестровской Республики должно быть будущее, которое может состоять лишь в том, что у нее появятся руководители, которые восстановят честную связь с народом и будут способны к проведению открытых перед народом реформ и политических компромиссов. Хочется верить, что она сбросит груз утопий и объединится с Молдовой. Но при условии, что в руководство Молдовы придут новые, честные и ответственные люди, которые исправят ошибки прошлого и навсегда осудят подлые дела румыно-молдавского унионизма и национализма.
  
   "Приднестровье - о нем надо или писать подробно и беспощадно, точно, не пропуская ничего, или не писать вообще... Может быть, когда-нибудь я и напишу - о беззаветно мужественных в бою, но совершенно беспомощных перед предельно наглыми 'родными' проходимцами людях, о героизме и доблести, о беспредельной подлости и ханжестве, о том, как можно бороться за одно, а напороться на совершенно другое; о стравливании хороших людей (у которых только одна жизнь!) при помощи политического словоблудия во имя корыстных политических интересов, о том, как можно, бессовестно эксплуатируя высокое человеческое стремление к свободе, создать удельное царство самого дикого беспредела".
   Так сказал об этих событиях А.И. Лебедь в своей книге "За державу обидно". И хотя его собственная роль в них была небезупречна, хорошо сказал.
   []
Оценка: 7.92*24  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023