ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Белый Сашко
В Чечне

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 2.99*16  Ваша оценка:
  
   В декабре 1994 г., когда еще шли бои за Грозный, две группы добровольцев из Украины направились в Чечню. Для безопасности и большего успеха предприятия были избраны два маршрута. Один вел из Баку, через Дагестан, другой из Тбилиси, через Абхазию, на предмет чего уже имелись соответственные договоренности командования УНСО с лидерами местных политических партий и членами правительств Грузии и Азербайджана. В ходе предыдущей деятельности мне удалось наладить контакты с представителями силовых ведомств обоих государств, однако объявляться в местах минувших боев даже под "официальные" гарантии не улыбалось, и я направил свои стопы к берегам более спокойного бессточного бассейна, каковым является Каспийское море. К моменту нашего прилета в Баку там уже находился Дядя Толя. Теоретически он должен был обеспечить коридор при прохождении паспортного контроля и таможенного досмотра, но, как водится, опоздал. Бдительные азербайджанские пограничники быстро смекнули, что половина из молодых людей в самолете, декларирующих себя "бизнесменами", одета в черные джинсы, обута в армейские ботинки и перепоясана под бушлатами ремнями от снаряжения. Нас повязали, но тут, как ангел-спаситель, в сопровождении людей из Народного Фронта объявился Дядя Толя. Нас освободили, а милиционеры, в качестве компенсации за беспокойство, получили по пачке сигарет "Конгресс" нелицензионного производства, расположенного где-нибудь под "Бакы".
   Разместили нас в гостинице "Интурист" на берегу моря. В первую же ночь мы выпили такое количество чая, что вполне могли быть посвящены в "азеры". Затем перешли на пиво, уничтожив весь гостиничный запас. Азербайджанцы до него не очень охочи, их почему-то удивляла наша привычка обходиться в данном случае без стаканов. Денег не хватало, к счастью всяческая зелень предлагалась в буфете со шведского стола - совершенно бесплатно. Каждое утро один из украинцев являлся с пакетом и набивал его так, будто собирался кормить коня. Остальное приходилось приобретать на базаре. Бдительная азербайджанская милиция обнаружила нас и там. Из карманов задержанных извлекли унсовские шевроны и нарукавные повязки, из чего был сделан вполне здравый вывод на предмет того, что это, видимо, шпионы, прибывшие из Москвы устраивать очередной государственный переворот. Однако две бутылки водки и на этот раз позволили выбраться из щекотливой ситуации.
   Из гостиницы "Интурист" мы перебрались в "Южную". Некогда там останавливались партийные функционеры. В наше присутствие ее контролировал самый "омонистый" из местных ОМОНов. Их штаб располагался на четвертом этаже, на втором они хранили оружие. Нам определили квартиры на третьем. Коридорной там была бабка из Харькова, она все время обращалась к нам "хлопчики". От нее мы узнали массу интересных подробностей. Бабуся убиралась в комнатах и имела доступ повсюду. Оказалось, что у омоновцев имелось кое-какое тяжелое вооружение. Они именовали его "водометом", но бдительная старушка им не поверила. Был у них и заложник, его держали прикованным наручниками к батарее уже с месяц, периодически "сажая на бутылку". Омоновцы, все как один, щеголяли в бушлатах и спортивных штанах, поэтому присутствие одетых в полувоенную форму, но по-другому, вызывало постоянное любопытство постов. На входе стояло три-четыре человека, другие сновали с автоматами по коридорам. Даже без знания тюркской речи легко было понять о чем они разговаривают: "А-ла-ла, ботинки, а-ла-ла, портупея. Слушай, ты почему такой военный?"
   Когда деньги вышли все, мы, возглавляемые Дядей Толей, "пошли по рукам". Тогда Народный Фронт еще держал в городе "свой" квартал, по нему бродили люди с автоматами и радиостанциями. Но дни, когда благодаря простой беседе с Абульфазом Эльчи-беем можно было "снять" несколько сот долларов, безвозвратно миновали. Так мы оказались в объятиях "серых волков", поддерживавших довольно тесные связи со своими турецкими собратьями. Позже в Киеве и Москве мне довелось наблюдать однокомнатные квартиры, снимаемые вечными эфиопскими студентами, в которых проживает еще человек двадцать. Так вот, квартира в которой мы проживали в Баку, отличалась от тех лишь тем, что снимал ее азербайджанец, была она двухкомнатной, а обитало в ней человек сорок! Кроме нас, хозяина, депутата чеченского Верховного Совета и сопровождавших его лиц там проживало еще человек двенадцать студентов из Турции. Все по национальности чеченцы, по возрасту совсем еще дети, лет по 18, с первого-второго курса, только единицы - со второго-третьего. Руководил ими, не могу сказать командовал, Руслан, борец - метра два ростом, косая сажень в плечах. Однажды в турецкой газете он обнаружил снимок похорон своей семьи. На войну студентов провожал весь город, жители собрали деньги, устроили банкет в лучшем ресторане. К сожалению, языковый барьер мешал выяснить подробности.
   В этой смешанной чеченско-азербайджанско-украинской компании мы встретили Новый Год. В остальном наше скучное существование уютом не баловало. Как-то наш норвежский предшественник Сверре Мидтскау - резидент английской разведки в Осло в годы Мировой войны - удачно сравнил пребывание в сейнере, в плане частной жизни, с возможностями стриптизерки в ночном клубе. Через день забивался туалет, и тогда все один за одним, когда остальные притворялись спящими, бегали в ванную. Так мы прожили 7 - 8 дней, потом студенты неожиданно исчезли. На войне я с ними не встретился. Говорили, что в Ведено, в бою с российскими десантниками они почти все погибли.
   На бывшей партийной базе отдыха, куда нас перевезли перед переходом через границу, мы повстречали еще одну группу турок. Те выглядели уже посолиднее: лет двадцати пяти-тридцати, одетые в отличие от студентов не в джинсы и ковбойские сапоги, а в полувоенные солидные ботинки. Утром дневальные по базе "азеры" были поражены, когда одна группа братвы выскочила босиком на снег и начала бить челом об лед на плацу, творя намаз, а другая, то есть мы, также босиком, устроила вокруг них пробежку. Несколько раз мы покидали базу, но перейти границу проводники-чеченцы так и не решились. После Нового Года, когда пал Грозный, азербайджано-дагестанская граница была перекрыта пятью кордонами федеральных войск. От дороги в поле, словно "линия Китченера" в англо-бурскую войну, через каждые пятьсот метров тянулись блиндажи, закопанные в землю БТР, проволочные заграждения. Оставался только путь через горные реки - вброд, рискуя отморозить гениталии. Мы были готовы рискнуть, но чеченцы и турки "обломились". То, что для нас было лишь очередной военной авантюрой и возможностью стяжать славу, для них составляло предмет жизни, в конце концов, это была их война. На базе к нам присоединилась вторая группа, пытавшаяся пройти через Абхазию, собственно, через контролируемый грузинами анклав в абхазской Сванетии. Попытка не удалась, помешало пустяковое недоразумение с норвежскими или шведскими наблюдателями от ООН. Пришлось возвращаться.
   Группу, которая пыталась добраться через Грузию, повязали в аэропорту Тбилиси. Но полицейские, бывшие "мхедрионовцы", поверили орденским книжкам ребят, воевавших в Абхазии, свистнули "своего" таксиста, приказали везти в парламент. Один из охранников у входа оказался уже более компетентным, припомнил командира "Дмитрия с усами", доложил выше. По причине позднего времени Джаба (Иоселиани) гостей не принял, но выслал своих мордоворотов на иномарках отвезти ребят на базу "Мхедриони". В то время Тбилиси в территориальном и социальном отношении разделялся на две зоны: "светлую", в которой было электричество, и "темную", в которой оное отсутствовало. Штаб "Мхедриони" - реквизированный двухэтажный особняк за высоким забором, располагался в последней. Пришельцы долго сигналили, кричали, пока на балкон не выползла какая-то фигура и не начала в ответ потрясать автоматом. Наконец договорились. В честь гостей был спешно накрыт стол: чача, кабачковая икра, рыба в томатном соусе. В то время телефонная связь в Тбилиси была затруднена, и наши всю ночь звонили по знакомым бабам. Утром поехали к Джабе. Грузины были пьяны, но похмелиться не забыли. Сползли в машины, те не заводились, оказалось - нет бензина. Размахивая автоматом, тормознули кого-то проезжавшего мимо, конфисковали полведра бензина.
   Тбилиси выглядел из окна машины как никогда живописно. В парках срезанные деревья, их растаскивают на топливо. Во дворах горят костры. На приезде украинцев "Мхедриони" неплохо поднялись. Останавливались у каждого бензовоза, пытались говорить по-украински: показывали на гостей - "украинули джари" (груз. украинские военные). Собирали со всех деньги и бензин. Джабы в парламенте еще не было. Вооруженный "сучкой" АКС-74У охранник смотрел телевизор. Наши заснули прямо на диванах. Минут через тридцать их начали будить. "Джаба, Джаба идет! Ребята, пройдите в эту комнату". На обратном пути вновь квартировали в темной части города. Хозяин, выпив чачи, раздобрел и позволил пострелять с балкона. Метров за сто пятьдесят, в освещенной части города, горели фонари. Унсовцы расстреляли несколько, прежде чем кто-то открыл ответный огонь во тьму. У хозяина дома было обычное для грузина оружие: АКМ, карабин образца 1938 г., малокалиберная винтовка. Пистолет - "иномарку" - он почему-то не показал. За праздничным столом "мхедрионовец" Ираклий сказал тост:
   - Ребята, мы будем вас ждать. Когда сойдет снег - пойдем на Абхазию! - и подарил книгу "А зори здесь тихие".
   Но снег в горах, как известно, лежит долго. Только осенью 1997 г. мы снова объявились в Абхазии, уже без "Мхедриони". В конце концов все добирались в Чечню через Россию. В блокаду это было значительно легче, чем после войны.
Оценка: 2.99*16  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023