ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Кадыгриб Александр Михайлович
Гора Регигар. Застава Наука 2

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.24*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 16, создание новой заставы на горе Регигар взводом ПТВ и другими подразделениями 70-той бригады.
  
  16. ГОРА РЕГИГАР. ЗАСТАВА "НАУКА-2".
  
  1. 28 февраля 1363 года.
  
  Утро последнего дня зимы, как и большинство предыдущих, выдалось солнечным, теплым и приятным. Ночной караул закончился, на первый пост отправился кто-то из чижиков. День для бойцов взвода обещал быть обычным, ничем не памятным, если бы из штаба батальона не передали срочное сообщение взводному. В нем говорилось, что на заставу в сопровождении роты разведки едет сам комбриг.
  
  Естественно, ни о каком сне уже не было речи. На точке начали наводить максимально возможный порядок, готовиться к встрече старшего командира. Визит комбрига не предвещал ничего хорошего для личного состава заставы. Взводный терзался в сомнениях и не находил себе места: чем вызвано это неожиданное посещение, пока штабной БТР полковника не въехал во двор. Пока командир рапортовал о состоянии дел на заставе, мы выстроились в полном боевом снаряжении и ожидали офицеров в расположении взвода.
  
  Комбриг в сопровождении взводного и нескольких офицеров батальона зашел во двор и остановился перед строем. Поздоровавшись, огласил боевой приказ: через два часа взводу, имея при себе трехдневный запас продовольствия и боеприпасов, прибыть на гору Регигар, где занять круговую оборону и создать новую сторожевую заставу. (указанная гора находилась в семи километрах от заставы, на конце горного кряжа) С тем, полковник, в сопровождении роты разведки, взвода танков и двух штурмовых вертолетов, поехал в направлении указанной горы, которая возвышалась в семи километрах от нас. Все бросились выполнять приказ, хотя совсем не хотелось оставлять уютные дома и обжитое имение. Но приказы не обсуждают. Особенно неприятно новость прозвучала для дембелей, которым осталось служить здесь всего несколько месяцев.
  
  Спустя полчаса головной БТР взвода ?305 медленно продвигался через арыки и виноградники еле заметной дорогой, оставленной БМПешками разведчиков. Немилосердно трясло. Я припал к прицелу, готовый в любую секунду открыть огонь по врагу. Неспешно преодолели несколько неглубоких арыков, прокатились заброшенными не обрабатываемыми полями. Миновав долину реки, выехали к подножью горного кряжа. С левой стороны, вперед по движению техники до самой реки тянулась безжизненная каменистая пустыня изредка поросла колючкой. Впереди, в конце кряжа, маячили деревья и дувалы большого кишлака. Над местом предполагаемой заставы барражировали на малой высоте "крокодилы", простреливая из НУРСов и пулеметов все подозрительные участки местности. На боевых позициях, замерли БМП роты разведки и танки. Где-то в глубине кишлака занимались зачисткой местности разведчики. Воздух рвали в клочья взрывающиеся танковые снаряды. Все вокруг шумело и грохотало. Этот фейерверк был устроен для нас.
  
  Не доезжая пару сотен метров до границы кишлака, БТРы взвода вырулили под гору на небольшой песчаный островок, где и остановились. Пехота спешилась и вместе с командиром поднялась на гору. Пока ребята занимали позиции, мы выгружали имущество взвода и боеприпасы. Взводный с комбригом и комбатом ходили в сопровождении группы офицеров вдоль горного кряжа, определяя места размещения постов. В одном месте, где-то посредине будущей заставы, был выбран участок, куда с противоположной стороны по песчано-гравийному откосу мог заехать танк. Он с трудностями, но все же выполз на относительно ровную скалистую площадку. До конца дня танкисты смогли пристроить машину на горе. Бронированное чудовище эффектно смотрелось на вершине хребта. Оно в полной мере символизировало нашу мощь: пушка танка могла достать до самых отдаленных уголков долины и накрывала громадную территорию вокруг.
  
  Таким же образом были выбраны места для расположения поста минометчиков и двух постов укомплектованных бойцами нашего взвода. Командование новой заставой названной "Наука-2" поручалось взводному, хотя кроме него планировалось пребывание на точке еще нескольких офицеров: командира минометного взвода, прапорщика и врача батальона. Вместе с нами, на следующие несколько дней, оставалась рота разведки, саперы и танковый взвод. Они обеспечивали возможность спокойно обстроиться на новом месте.
  
  Работа закипела. От подножья потянулись вереницы бойцов поднимающих наверх боеприпасы и амуницию. На средине кряжа возвышающегося над местностью почти на сотню метров укрыться было негде. Обточенные ветром и словно спекшиеся от жары плоские черные камни в центральной части хребта местами образовывали небольшие горизонтальные площадки, слева и справа от которых следовал крутой спуск, вниз, доходящий до 30 градусов. Слои горных пород, с чередующимися твердыми и рыхлыми прослойками были опрокинуты тектоническими процессами на 180 градусов, перпендикулярно поверхности земли. Это обстоятельство в будущем способствовало строительству укрытий. В одном месте склоны кряжа становились менее крутыми, он больше напоминал большой холм, усеянный острыми камнями. Твердые скалистые выступы на склонах чередовались с конусообразными осыпями, присутствовала растительность в виде небольших кустиков. Кроме одной вершины с удобными расщелинами и нишами, куда можно было спрятаться, другие укрытия на горе отсутствовали. Домики и огневые позиции для постов можно было строить, только зарываясь в скалы. Прежде всего, необходимо было обезопасить себя, выложив из камней временные бойницы, оборудовав индивидуальные позиции для стрельбы.
  
  
  Комбриг, осмотрев местность и отдав приказы офицерам, отбыл в бригаду, а вместе с ним улетели и вертолеты. Вокруг заставы воцарилась тишина, нарушаемая шумом работающих бойцов.
  Пока ребята окапывались, я на бронике вернулся на заставу за очередной порцией вещей. Перевезти имущество мы собирались в течение нескольких дней. Во время нашего отсутствия, новую заставу обстреляли с минометов. Это духи, таким образом, решили отметить появление шурави в их владениях. Несколько мин упало на позиции взвода. Как ни странно, но обстрел нагнал страху больше на дембелей. Новобранцы даже не успели "как следует" испугаться: они просто не поняли, что произошло. Сергей Ена втиснулся в расщелину, из которой потом с большими трудностями долго вылезал. Многие ребята получили ссадины и шишки, прячась под защиту валунов и ниш в горе. Уже потом, по окончании обстрела, смеялись над собой и друзьями, а тогда было не до шуток.
  
  Оставив технику у подножья под присмотром водителей, в первую мартовскую ночь я караулил с Колей Дмитриевым на самой верхушке горы Регигар. Вечером, ужиная возле костра в кругу старослужащих, посетовали на непредвиденные изменения в службе. Вспомнив "добрым словом" командование бригады, мы отметили приезд на новое место флягой "шурави фанты", поэтому на посту чувствовал себя отлично.
  
  За день воздух и камни нагрелись и сейчас щедро отдавали накопленное тепло. На небе - полная луна. Видимость вокруг почти как днем. Вдалеке виднелись кварталы города, местами освещенные, под нами раскинулась зеленка кишлаков. Брошенный населением кишлак Мардкала тянулся на километры перпендикулярно слева и справа от горного кряжа. Ночью он выглядел как крепость, впрочем, как и все окружающие селения вокруг. На расстоянии сотен метров от оси горы простиралась безжизненная, ровная как стол каменистая пустыня. Этот факт особенно радовал, так как подобраться к нам незамеченным было практически невозможно. Тишина вокруг воцарилась такая, что слышно было, как перешептывались танкисты в сотне метров от нашего поста. Порывы легкого ветерка приятно обдували и расслабляли. Закроешь глаза, и кажется, что ты на отдыхе где-то в горном Крыму и только присутствие оружия напоминает об опасности. Отныне и на неопределенное время, нашим домом стали горы, а автомат - неотъемлемой частью тела: работали и отдыхали вместе с ним, а его отсутствие на плече было необычным.
  
  Следующий день показал, насколько все происходящее выглядело серьезно. На заставу прибыли бронетранспортеры саперов с большим запасом мин. Кроме этого, в течение дня, батальонным транспортом нам привезли огромное количество боеприпасов и новые виды оружия. Взвод получил два новых ПК, станковый пулемет КПВТ и десятки одноразовых гранатометов. Командование бригады оперативно выполняло все заявки взводного на оружие и амуницию. Застава планировалась как форпост шурави на самых дальних подступах к гарнизону, способный оперативно выявлять и уничтожать неуловимую духовскую реактивную артиллерию. Кроме собственных средств огневого подавления врага мы в любой момент могли получить поддержку всей артиллерии бригады.
  
  Дни стали насыщенными событиями и работой. Третий пост, что находился возле самого кишлака, был укомплектован бойцами минометной батареи. Личный состав ПТВ командир разделил на три поста. На втором, что расположился посредине заставы, самом многочисленном, де-факто командовал Алик, но старшим числился Тимур. Туда вошли несколько дембелей и дедов, половина чижиков и экипаж танка. Первый пост курировал сам взводный, поэтому его комплектование попали преимущественно бойцы младших призовов и расчет минометчиков. На четвертом посту (бронегруппе) старшим старлей назначил меня. Наш пост был самым малочисленным и состоял из экипажей БТРов (через несколько дней, группу усилили связистом Андреем Амплеевым, из роты связи батальона, и поваром). На каждый пост припало почти по десятку бойцов и только броня осталась в меньшинстве.
  У взводного голова шла кругом от забот: такое приключение всего за три месяца до дембеля! А "чижики", на долю которых выпадала основная работа, заметно приуныли. Было надчем задуматься и нам, старослужащим. На общем собрании взвода постановили, что дембель снова в опасности. В эти первые весенние дни мы провели домой еще одного товарища, Саида (как человек с высшим образованием он служил полтора года). Но взвод не уменьшился, потому что уместно на заставу перевели Валерия Михайловина, у которого не сложились отношения с командиром 8 роты.
  
   В дополнение к штатному оружию взвода, для усиления артиллерии на заставе разместились: минометный взвод (два миномета вместе с расчетами) и танк с экипажем. Минометчики оборудовали две позиции: первую вблизи кишлака, на посту номер три и вторую возле первого поста, а танк - стал главным артиллерийским калибром точки и организационно входил во второй пост.
   []
  Вид на часть заставы "Наука 2". Вдалеке виден кишлак Мардакала, белеет протоптанная дорожка на третий пост, в левом верхнем углу виден срез дула танка. Лето 1985 года.
  
  Первого марта духи снова обстреляли заставу из минометов и стрелкового оружия, и опять меня не было в расположении. Эти беспокоящие обстрелы производились с большого расстояния и к счастью не причинили ущерба бойцам, но заставили их окапываться с удвоенной энергией.
  
  2. Трудовые будни.
  
  Во избежание новых минометных обстрелов, а также для полного контроля над ситуацией в зоне ответственности заставы командир взвода с первого дня начал выбирать и пристреливать цели. Хотя мы и имели свои средства воздействия на врага, основным методом убеждения оставалась мощная артиллерия бригады. На заставу было переориентировано несколько гаубиц Д-30 и расчетов установок "Град" (позже к ним присоединятся "Ураганы" и "Гиацинты"). Поскольку БТРы, постоянно поддерживали связь с бригадой, я имел возможность слушать все переговоры между офицером и артиллеристами. Каждый вечер, около пяти, старлей забирался на крайний от кишлака пост минометчиков и, используя рацию, корректировал обработку местности. Сначала он выбирал цели подальше от заставы, давал их координаты и название, и в серии выстрелов добивался точного накрытия. Постепенно район разрывов приближался к границам заставы. Снарядов и ракет в бригаде было достаточно. Методично, один за другим, в обозначенную на карте точку летели новые "огурцы" (снаряды) и "морковки" (ракеты). Мы любили наблюдать за работой артиллерии, привыкали к характерным звукам полета различных боеприпасов. Было что-то в этом чудовищном танце смерти магическое и притягивающее. Особенно восхищали ближние разрывы градовских ракет, когда вслед за фонтаном из раскаленных осколков доносились громоподобные раскаты, а над частью кишлака поднимался плотный пыльный фронт. В разрывах исчезали деревья, дувалы и дома, на глазах менялся окружающий точку пейзаж. Артиллерия буквально перепахивала кишлак, превращая его в сплошные руины. Но пока еще он выглядел относительно целым. Под таким мощным зонтиком десятков стволов бойци взвода чувствовали себя на заставе достаточно комфортно.
  
  Но не всегда. 4 марта, во время пристрелки, артиллеристы взяли слишком близко (позже по рации узнали, что у ребят сбился дальномер). Экипажи БТРов и некоторые из старослужащих, прикрепленные к моему четвертому посту, находились в броне. Бэтээры стояли под горой рядом (капониры для техники еще не были готовы, поэтому пока мы старались быть ближе к скалам, напротив второго поста). Близкий разрыв снаряда, от которого закачало броник, заставил насторожиться. Сначала было подумали об ответном минометном обстреле, но новый мощный взрыв убедил в ошибке артиллеристов. По опыту я знал, что разрыв мины выглядел пустяком на фоне происходящего. Снаряд из гаубицы, в случае попадания в машину, мог легко пробить БТР насквозь или взорваться внутри. Осознание это факта прибавило ребятам ускорения. Все присутствующие, бросились прочь из брони. Только я остался на связи. Третий сюрприз приземлился еще ближе, в какой-то сотне метров. Над БТРом противно просвистели осколки, а в моем животе неприятно заурчало. В эфир, в адрес артиллерии, летели отчаянные призывы прекратить огонь, а друзья уже лежали под днищем машины. К счастью, четвертого снаряда мы не дождались.
  
  Прикрывавшая развертывание точки рота разведки утром возвращалась из засады на броню, расположеную по соседству и отдыхала в БМПешках или же уезжала в расположение бригады, чтобы вечером возвратиться вновь. Остальные подразделения работали не покладая рук.
  
  Первым делом, вокруг заставы саперами выставлялись "минные поля": минировались наиболее уязвимые подходы на горном кряже и на равнине. Кроме противопехотных мин и растяжек в больших количествах применяли сигнальные боеприпасы. По большему счету, практической пользы от этих мер было не достаточно (вдоль дороги проникнуть на заставу ничего не стоило), а вот с точки зрения психологии бойцов переоценить их сложно. Мины создавали ощущения надежной защиты от внезапного нападения. Правда, со временем оказалось, что главными нарушителями нашего покоя ночью стали не враги, а собственные собаки, которых мы перевезли из старой заставы. Втечение первых месяцев, одна за другой - все они погибнут. К сожалению, уберечь наших четвероногих друзей от смерти было невозможно, они свободно бегали по всей горе и добросовестно выполняли свою роль мобильной охраны и оповещения об опасности.
  
   На фоне заметных ратных дел терялась колоссальная физическая работа ребят взвода по обустройству точки. На каждом посту происходило интенсивное строительство, темпы которого замедляло отсутствие воды и обилие больших валунов. Более серьезную проблему с водой решили втечение двух дней: взвод получил два полуторатонные резервуары для воды (РДВ), которые ежедневно наполняла батальонная водовозка. А вот с камнями дело обстояло труднее. Большие валуны сначала дробились кумулятивными минами, потом в ход шли кирки и лопаты, а иногда и просто выгребали щебенку руками. В эти дни застава напоминала одну большую строительную площадку.
  
  *** Водовозками служили два старых бочковых автомобиля ЗИЛ-130, которые регулярно курсировали между заставами батальона. Хотя территория, по которой проходили их маршруты контролировалась шурави, авто часто становились жертвами мин и фугасов. Так получалось, что водовозки одними из первых начинали движение и если ночью душманы исхитрялись выставить сюрприз на дороге, то эти мирные авто превращались в одноразовые машины разминирования. Один ЗИЛ недавно списали по причине подрыва, а второй имел столько повреждений, что едва "дышал". Служба бойцов хозяйственного взвода на этих машинах была, пожалуй, опасней, чем у пехоты. Кроме мин ребят ожидали засады, которые могли произойти в любой момент и в любом месте, а также обстрелы, особенно в черте города. В случае умело проведенной операции шансов выжить у парней не оставалось, потому что ездили эти авто по одиночке, без сопровождения брони. Ну, а если автомобиль подрывался, то первую помощь водителю оказать было иногда просто некому.
  
  Кроме обустройства постов на заставе нужно было налаживать централизованное питание. Пока ребята питались сухпайками или готовили себе что-то прямо на месте. На днях застава получила полевую кухню с бригадного склада, нашли повара среди своей молодежи, но помещения для столовой, естественно не имела. Единственное место, где оно могло быть удобно размещено, находилось у подножья горы, в пределах четвертого поста. Задачу по строительству столовки взводный поручил мне (мы жили и караулили в БТРах, поэтому не особо нуждались в помещениях).
  
  Как ни старались, найти нужное место без валунов не получилось. По плану столовка должна была вмещать до десяти бойцов одновременно. Поэтому, строение изначально планировалось большим и могло стать отличной мишенью для врагов. Выход нашли в максимальном углублении фундамента и размещении его у подножья горы. Первые несколько дней после выбора и расчистки площадки, двое опытных саперов взрывами выравнивали место под домик, углублялись в породы. Они долго колдовали возле диковинного вида мин, размещая их на камнях и опутывая все белыми бикфордовыми шнурами. Затем все прятались в укрытия, после чего следовал мощный взрыв, направленный вглубь земли и буквально сотрясавший гору. Несмотря на масштабы работ и возраставшие мощности зарядов, гранитные валуны слабо поддавались разрушению. Бывало после чудовищных взрывов из воронок доставали всего несколько килограммов породы, и весь процесс приходилось повторять заново. Тем не менее, работа продвигалась: контуры строения вырисовывались все более отчетливо.
  
  Кроме бойцов бронегрупы из каждого поста в мое распоряжение ежедневно выделялись по двое парней. Я имел полную свободу в строительстве и организации труда и с удовольствием ею пользовался. Фундамент выкладывался из булыжников, но прежде, чем строить дальше, надо было еще облазить полкишлака в поиске кирпичей, окон и дверей, собрать это все добро и перевезти его на точку. Работа предстояла длительная.
  
  *** Молодежь охотно выполняла тяжелую работу, наверное, потому, что я не старался подчеркнуть свой статус старослужащего, не унижал и не подгонял их. Мне было приятно, что ребята чувствуют себя свободно, без, присущего всем остальным постам морального гнета дедов, проявляют собственную инициативу в работе. Я хотел, чтобы их становление, как солдат, происходило, пусть в физически тяжелых, но морально нормальных условиях, в атмосфере здорового воинского коллектива. Радовало, что парни, хотя и считали меня своим, тем не менее, четко соблюдали субординацию.
  Кроме наших чижиков в строительстве столовки принимали участие и минометчики. Запомнился белорус Мишка из весеннего призова. До армии парень успешно занимался борьбой, участвовал в республиканских соревнованиях, где занимал призовые места. Несмотря на свой мягкий характер, боец последовательно отстаивал права перед старшими призовами, из-за чего имел проблемы по службе. Он стал мне настолько близким человеком, какого еще не встречал в армии. Практически во всех аспектах жизни наши взгляды совпадали, мы были похожи даже по характерам. Я, словно встретил собственного двойника и обрадовался, что нашел родственную душу. Увы, спустя две недели его перевели на другую точку. Наверное, в лице этого парнишки, потерял своего лучшего друга.
  
  С утра до вечера застава продолжала строиться. Уже четко выделялись несколько тропинок протоптанных на гору бойцами постов, по которым сновали вверх-вниз раздетые до пояса чижики (жаркая весна потихоньку вступала в свои права, хотя ночи все еще были холодными). Так и жили: днем - изнурительная работа, а ночью, вместо отдыха, - караулы и небезопасные приколы.
  
   Страницы дневника. 5 марта, "Наука-2".
  Вечером собрались возле БТРов. Ребята попрятались под броню, а мы с Джумой решили приготовить чай. Собрали укупорку из минных ящиков (сегодня минометчикам завезли боеприпасы, этого добра лежало под горой в избытке) и разожгли костер. Со второго поста предупредили, что неподалеку от заставы будет работать "Воздух" (штурмовики). Боевая авиация в Афгане никогда не внушала нам, пехоте, полного доверия, особенно, что касалось точности прицеливания. Как на любой войне, ее многочисленные ошибки имели место быть. Некстати вспомнилась старая "точка" и вертолетный обстрел. Полное безразличие к происходящему по причине усталости притупили бдительность, и мы продолжали сидеть возле горящего костра, а надо было немедленно тушить.
  
   Наверное, и об этой точке летчиков своевременно не предупредили или были какие-то иные накладки, но после очередного пролета самолетов над нашими головами послышалось характерное завывание падающей бомбы. Вот это уже было серьезно. Спрятаться на ровной поверхности некуда, бомбы не видно и предполагать, куда она упадет невозможно. Тем не менее, нам стало ясно, что летчик целился по костру. Раскидав горящие угли, быстро ретировались под БТРы. Вместо оглушительных взрывов услышали глухие удары, сотрясшие гору. Нам повезло: две 250 килограммовые бомбы упали на территории заставы, на склоне, но, почему-то, не взорвались. Толи не сработал запал, толи летчики не рассчитали траекторию и не учли наличие горного массива, или произошло что-то другое. Но это "что-то", возможно, спасло жизнь бойцам первого поста, в десятках метров от которого упала одна из бомб. Днем, при осмотре склона, обнаружили торчащую из камней часть корпуса одного боеприпаса и россыпь блинов с взрывчатым веществом. Второй расплющенный сюрприз нашли недалеко от строящейся столовки.
  
  *** Целый полутораметровый хвостовик бомбы стал своеобразным талисманом точки, нашей достопримечательностью и гордостью. Сюда потом приводили гостей заставы, возле него фотографировались (если бы одна из бомб упала возле костра и взорвалась, из состава бронегруппы вряд ли бы кто уцелел).
  
  Первые недели на новой заставе бойцы спали: где придется: на постах - среди камней, возле своих позиций под открытым небом или во временных укрытиях. Ну а мы и несколько старослужащих, с комфортом размещались в бронетранспортерах. Боевая машина, особенно БТР-70, отлично приспособлена для жизни в ней. Обе скамьи десантного отделения бэтээра, стоящие в салоне параллельно, раскладывались в полноценную по длине и ширине кровать, где удобно размещалось до четырех человек. На жесткие лавки мы стелили матрацы, укрывали их трофейными толстыми и теплыми "бабайскими" одеялами. Небольшой боковой люк удобно приютился у ног, а в случае тревоги, кроме него, мы могли незамедлительно использовать большой прямоугольный верхний люк. Вдобавок к такому комфорту броня еще и освещалась. На постах использовали керосиновые лампы, но с большой осторожностью (помня о самолетах). Немаловажным преимуществом БТРа, как жилища, являлось наличие заряженных пулеметов: несколько секунд - и ты уже вооружен и манёвренный, можешь вести бой. Если понадобиться - сменишь позицию для ведения огня на более удобную или вообще, избежишь обстрела. Парни на постах такой маневренности не имели.
  
  По вечерам, свободные от караула ребята двух старших призовов, собирались поужинать или просто пообщаться у нас на броне. Сюда же к нам наведывались гости из роты разведки, БМП которой стояли рядом несколько дней. Несмотря на усталость, мы не скучали. Разведчики приходили со своей гитарой, у нас к тому времени всегда был в наличии бачок "шурави фанты". Дрожжи размешивали с сахаром и заливали водой в десятилитровые термобачки для переноски еды. Благодаря своим габаритам, они отлично помещались между двигателями БТРа. Днем и так было уже достаточно жарко; а поскольку застава круглосуточно находилась на связи, двигатели периодически заводили, чтобы подзарядить аккумуляторы. Таким образом, в баке с бражкой поддерживалась высокая температура и напиток доходил до готовности за считанные часы.
  
  Сладковатый привкус мутного и довольно зловонного напитка не останавливал желающих расслабиться. Выбора у нас не было: либо ты покуривал "план" или употреблял другую наркоту, либо отдавал предпочтение бражке. А в большинстве случаев - и то, и другое. Полностью обойтись без этих удовольствий не получалось ни у кого. Некоторые из сослуживцев, в том числе и я, вынуждены были пить "фанту", чтобы не выглядеть белой вороной в коллективе. Не скажу, что всегда испытывал отвращение к данному напитку, иногда было желание снять стресс уйти в мир грез, подальше от рутинной жизни. К тому же, мы чувствовали себя взрослыми и бывалыми вояками, старослужащими, кому по сроку службы положено пользоваться всеми доступными формами досуга и отдыха. Конечно, наши посиделки внизу, не оставались без внимания командира взвода. Но, пока у него хватало других забот, чтобы еще, и следить за старослужащими. К тому же, между постами уже была проложена связь, поэтому о месте нахождения взводного и его намерениях нам докладывали караульные.
  
  Хотя темнело уже около семи вечера, отбой на броне начинался после 24 часов. По причине малочисленности караулили поодиночке, полностью полагаясь на второй пост, минные поля и собак. Ночная служба бронегруппы существенно отличалась от остальных. Основной нашей задачей была устойчивая связь с бригадой, ее мы поддерживали, используя радиостанции бронетранспортеров. Приходилось сидеть и дремать возле рации с наушниками на голове, на всякий случай, плотно закрывали люки в машинах.
  
  *** Благодаря связи мы были в курсе всех проводимых бригадой операций, знали последние новости. Она, словно спасительная ниточка, связывала наш отдаленный гарнизон с "большим хозяйством", а в случае опасности, всегда могли вызвать на помощь артиллерию и летчиков.
  
  В течение первого месяца пребывания взвода на новой заставе на всех постах продолжалось интенсивное строительство, вырисовывались черты основных строений, огневых позиций и домиков. Первым начал приобретать правильную прямоугольную форму домик офицеров, расположенный возле первого поста. Не удивительно, ведь там работали около десятка парней, и руководил ими лично командир взвода. Ни увильнуть, ни халтурить у ребят не получалось. Это строение хорошо просматривалось снизу, но оно располагалось в горной нише, и было защищено скалой с двух сторон. Второй пост, наоборот, интенсивно закапывался вглубь горы. Большим "докой" в строительстве подобного рода сооружений был Алик Ш.. Сам он родом был из горного аварского селения, поэтому имел навыки и умения строительства из камня. Его бойцы быстрее всех вырыли глубокое, отлично защищенное скалистым грунтом, просторное помещение. Причем, на поверхности горы их жилье было практически не заметным.
  
   Трудоемкой оказалась маскировка танка. Своим силуэтом на макушке хребта он полностью демаскировал заставу и служил отличной мишенью. Ничего другого, как обложить боевую машину стенками из камня мы не придумали. Поскольку танк постоянно стрелял по целям, требования к его маскировке были самыми жесткими, поэтому толщина защитных стенок достигала метра. Кроме этого бойцам взвода вместе с экипажем приходилось постоянно поднимать наверх тяжелые танковые боеприпасы, пополнять боезапас. Расход снарядов первые недели составлял не менее двух десятков в день. Благодаря работе танкистов, досок для строительства из разобранных танковых ящиков мы имели в избытке (в одном ящике вмещалось всего два снаряда).
  
  *** Как трудно ни было, и все же, через несколько недель, новая застава в основном отстроилась. Она стала похожей на десятки других застав шурави, и напоминала крошечный военный городок. Мы имели все основания гордиться своим трудом.
  
  3. Служба.
  
  Разведывательная рота бригады втечение первых недель приезжала на заставу, как на работу. Обычно, под, вечер пыльный столб от движущейся техники замечали наши постовые, и, спустя несколько минут в расположении останавливались их БМПешки. Броня оставалась ночевать в периметре точки, а пехота группами уходила на духовскую территорию: занимала позиции в близлежащих кишлаках, устраивала засады в виноградниках и на развилках дорог. Кроме привычных для себя действий разведчики планомерно отрабатывали задачу по установке так называемых РЕАЛОВ.
  
  *** Вблизи я эту штуку не видел, но из рассказов парней понял, что прибор состоял из нескольких антенн расположеных на определенном расстоянии и поддерживающих постоянную связь между собой. Стоило человеку или ишаку пересечь условную линию между ними, как это событие тут же отмечалось на своеобразном сервере, расположеном в бригаде. Таким образом, фиксировались любые движения в контрольной зоне. Сначала, полученными данными умело пользовались разведчики: они выдвигались к месту контакта и вылавливали или уничтожали духов. Но такую огромную территорию вокруг гарнизона обеспечить пехотным прикрытием не в состоянии была даже дивизия. Выход командование нашло в использовании бригадной артиллерии и прибывшего недавно в бригаду дивизиона систем залпового огня "Ураган" (машины аналогичные "Граду", но гораздо большего калибра, полный залп накрывал 72 гектара).
  
  Установки расставили соответствующим образом и прикрепили к определенным секторам. Действовала эта система довольно просто: если душман или группа врагов засекалась РЕАЛАМи, из расположения бригады в соответствующий квадрат автоматически стартовали "сюрпризы", или же, на ближних дистанциях, огонь открывала гаубичная артиллерия. На первых порах применения, в процессе налаживания и оптимизации, електроника реагировала и на животных, что стало основным ее недостатком. Поэтому нередко, в результате обстрелов погибали одинокие ишаки, бараны и верблюды. Этим изьяном довольно быстро научились пользоваться душманы, пропуская животных впереди себя.
  
  Тем не менее, систему постоянно отлаживали и усовершенствовали. Вскоре РЕАЛы перестали реагировать на зверей, а засекали исключительно двуногих нарушителей. Часто мы видели, а затем и слышали, как над головами с характерным звуком пролетают ракеты и раздаються взрывы в зоне ответственности заставы, и в очередной раз убеждались в эффективности своей защиты. и в очередной раз убеждались в эффективности своей защиты.
   []
  Во время посещения кишлака Мардкала мы были начеку, опасаясь засад душманов.
  Март 1985 года.
  
  С первых дней существования новой заставы началась эпопея с посещением кишлака Мардкала бойцами взвода. Правда, мы с водителем БТРа Игорем (экипаж броника), пока оставались на броне. Сначала под командованием взводного солдаты знакомились с расположением основных дорог и тропинок в селении, отмечали опасные места и тщательно изучали большие строения. Основной задачей вылазок, кроме разведки, была более прозаическая проблема поиска строительных материалов. Кишлак мог предоставить нам все необходимое для этого в любых количествах. Первые поездки в кишлак запомнились своеобразным коктейлем чувст: здесь и ощущение опасности на подсознательном уровне; и чувство первопроходцев - знакомство с иным укладом жизни; интерес исследователя, коллекционера и ... мародера.
  
  С утра 10 марта мы с Виктором С. занимались ремонтом: разбирали одну из раздаточных коробок своего БТРа ?305. Перед ее извлечением пришлось полностью убрать десантное отделение и многочисленные перегородки внутри. Неоднократно "нэ злым тыхым словом" вспоминали конструктора этого чуда, что умудрился впихнуть в небольшой объем брони столько сложных механизмов, переплетенных между собой причудливым образом. Измазанные и злые, мы сидели на броне, когда вдали, поднимая столб пыли, появилась группа БТР-70. К гостям все уже привыкли, но эти оказались необычными. На четырех машинах к нам в расположение пожаловали (как потом выяснилось) спецназовцы из Лошкаргаха, из соседнего гарнизона. Нам на зависть, десантники были экипированные в добротные светлые комбинезоны и отличные полуботинки, все в подогнанных бронежилетах и фабричных нагрудниках. Несколько таких лихих парней (дедов) пришли знакомиться на заставу. Естественно, на их фоне мы выглядели не впечатляюще и разговор не получился. Почему-то они считали себя если не элитарным подразделением, то уж точно нечета пехоте, и всячески давали нам это понять. Тем не менее, один положительный момент от встречи был: я узнал о земляке. Вечером в нашем БТРе все-таки состоялся совместный дружественный ужин. У нас с Витьком (парнем из Первомайска Харьковской области) нашлись общие знакомые, а кружка шипящей браги быстро выровняла рода войск. И были мы в тот вечер обычными девятнадцатилетними пареньками, собравшимися в одну компанию волею военной судьбы, а не бравыми солдатами ОКСВА. Ужин имел продолжение в гостях у разведчиков, где остались экипажи БМПешек. Здесь нас встретили как старых знакомых.
  
  Приезд десантников ознаменовал начало новой крупной операции в Кандангарской зеленке. И как повелось, от взвода в ней снова участвовали огнеметчики. Слегка повозмущавшись, больше для приличия, пошел готовиться к рейду дембель Сергей Ена и его напарник Якуб. Кроме них приказали отправить молодых сержантов-огнеметчиков: Колю Дмитриева и Алхима Нургалиева, которые по окончании рейда обратно на заставу не вернулись.
  
  *** Командование решило реорганизовать химическую роту в огнеметную, куда набирали со всей бригады солдат и сержантов, имеющих специальную подготовку. Новое подразделение особенно нуждалось в молодых сержантах. Очень жаль было взводному отдавать Николая, зарекомендовавшего себя хорошим и исполнительным сержантом. Но, несмотря на все армейские уловки офицера, приказ пришлось выполнить: парней приказом перевели в это подразделение. Так я потерял очередного друга.
  
  13 марта во время поездки с командиром в бригаду посетил зубного врача. Медицинская помощь в части находилась на высоте. Лечили нас настоящие профессионалы своего дела, поэтому мои стоматологические проблемы разрешились быстро и качественно. В штабе батальона писарь Игорь огорошил новостью о том, что начшаба Курдуманов написал мне рекомендацию для вступления в партию.
  
  *** Кажется, во время многочисленных дежурств по штабу осенью прошлого года, я рассказал офицеру о своих планах и об одной трудноразрешимой проблеме в этом деликатном деле. И вот теперь надо принимать решение. Конечно, желание вступать принималось с прицелом на будущее, на особый статус партийцев в жизни общества. Своеобразная путевка в жизнь, которая давала право на карьерный рост, а, следовательно, - рост благосостояния. Не воспользоваться таким шансом было глупо. Но, в силу ряда причин, ничего из этой затеи у меня не вышло. Последние месяцы службы не располагали к строгому соблюдению дисциплины и примерному поведению. К тому же, я уже не успевал пройти испытательный строк в армии, да и мысли сейчас были все больше о дембеле.
  
  Вечером этого же дня на заставе отметили день рождения Игоря Белякова. В построенном из гранитных булыжников просторном домике, на втором посту, собрался весь дембельсько-дедовский состав взвода. Втайне от командира, расставив по тропинке на пост караулы из бойцов младших призовов, накрыли небольшой стол. Традиционные угощения, "фанта" и на десерт - "смешной" план. Зловонные керосиновые лампы плохо освещали большую комнату, отбрасывая на стены причудливые тени. Пожелания счастливой демобилизации звучали тоже традиционно.
  Металлический стук кружек с бражкой, ознаменовал новый виток веселья, пока шумовой эффект от него не начала вырываться за стенки домика. Как результат, взводный заподозрил подвох и пошел по постам с проверкой. Хуже всего пришлось личному составу бронегруппы. Все бросились врассыпную, вниз по тропинкам, а то и мимо них. В непроглядной темноте разбивали ноги о камни и теряли обувь. Только у подножья горы остановились, чтобы перевести дыхание. На броне все поделились собственными впечатлениями о ночной прогулке по горе и в очередной раз добрым словом вспомнили непоседу-командира.
  
  16 марта после обеда нас подняли по тревоге. Соседнюю заставу "Слово" духи обстреляли из стрелкового оружия и гранатометов, парни нуждались в подкреплении.
  
  *** Застава "Слово" располагалась где-то посредине, между точками "Наука" и "Наука-2", или около трех километров от них. Посты и жилые помещения бойцы взвода АГС и минометчики обустроили на пологом пригорке, рядом с усыпальницей местного религиозного лидера. В отличие от нашей заставы, к этой можно было довольно близко подойти по густым виноградникам: да и расположенный впереди точки мегаполис Кандагарских кишлаков позволял душманам обстреливать гарнизон с удобных укрытий. Этими обстоятельствами духи решили воспользоваться, чтобы припугнуть шурави.
  
  На одном БТРе, имея на борту около десяти бойцов, мы примчали к соседям, когда стрельба уже прекратилась. Отделению поставили задачу на прикрытие заставы со стороны могилы пророка. Небольшое сооружение усыпальницы, высотой около пяти метров, окружали дувалы. На площади комплекса, размером с половину футбольного поля, кроме главной святыни имелись несколько полуразрушенных домиков, а высота окружающего дувала варьировалась от метра до трех. Со стороны, обращенной к горному кряжу, территория усыпальницы упирался в обширные виноградники, тянувшиеся на сотни метров и отделявшие ее от точки "Слово". Остальные десятки метров дувалов окружали пейзажи безжизненной каменистой пустыни. Подобраться незаметно к поместью можно было только от виноградников, а вот ожидать обстрела - откуда угодно.
  
  Изучив все закоулки строений, разделились на несколько групп. Одна заняла оборону на полукруглой крыше главного строения, другая - в руинах вспомогательных домиков в противоположном углу двора, еще несколько бойцов остались на БТРе, замаскированным за дувалом. Всем постам обозначили сектора наблюдения и стрельбы из имеющегося оружия. Наверное, это выглядело кощунственно, когда вооруженные иноверцы оскверняют чужую святыню. Конечно, мы осмотрели саму могилу изнутри, красивый надгробный камень, исписанный затейливыми завитушками, в которых ничего нельзя разобрать, даже имени похороненного. Но, по крайней мере, ничего не тронули и не разрушили, даже находились в помещении столько времени, сколько нужно было для тщательного осмотра на предмет минирования или наличия тайников с оружием.
  
  Моя позиция наблюдения находилась на крыше. Мы уже около часа караулили лежа, удобно устроившись за небольшим глиняным выступом, когда в винограднике разорвалась мина. Ее осколки со свистом пролетели над головой, заставив нас инстинктивно опустить головы. Понять, то ли это минометная мина, то ли подрыв на заминированном участке, сразу невозможно. Видимость с поста отменная, но никакого движения не заметили. В ожидании развития событий, так, на всякий случай, открыл огонь из новенького ПК, с удовольствием выпустив за короткое время половину ленты в подозрительные места виноградника. Конечно, почти наверняка, там духов не было, но уж больно хотелось пострелять и успокоить расшалившиеся после впрыска адреналина, нервы. Надежная работа оружия всегда придает уверенность в собственных силах. Вид летящих, словно огненные стрелы трассеров, завораживал. После этого чувствовал себя замечательно, глядя на легкий дымок, поднимавшийся с накаленного стрельбой шипящего ствола ПК. Со второго поста, в направлении кандагарской зеленки, застрочил АГС. За секунды ближние к нам дувалы утонули в разрывах. Мы предупреждали духов, что начеку и врасплох шурави не застукаешь.
  
  Время медленно тянулось в напряженном ожидании. Все были уверенны, что что-то должно произойти. Смеркалось. Нападать на нас, к счастью, никто не собирался. Я сидел за пулеметами в БТРе, заодно поддерживая связь. Вдруг, прочерчивая темнеющее небо, ушли вверх по направлению аэропорта несколько духовских ракет. Километрах в пяти, под горой Закиргар, работала вражеская реактивная установка. Ближняя застава вызвала бригадную артиллерию. Но та не смогла накрыть позиции душманов, поскольку они умело расположились под баллистической тенью горы: снаряды и ракеты перелетали и падали значительно дальше. Из застав 7 роты открыли минометный огонь, мой крупнокалиберный пулемет тоже "заговорил". Увы, большое расстояние не позволяло надеяться, что пулеметные пули уничтожат врагов или хотя бы долетят до них.
  
  Еще продолжалась артиллерийская стрельба, и эфир был наполнен приказами и докладами, как в наушниках, сквозь противный скрип зазвучали необычные фразы на ломаном русском языке: "я мятежник, я враг, шурави, убирайтесь вон из моей страны". Дальше следовал стандартный набор распространенных в армейской среде матов и непристойных выражений. Причем, правильные фразы на русском чередовались с непонятными высказываниями на фарси. Дух плохо говорил, и тем более, плохо понимал, что говорит. Но сам факт вероятного прослушивания наших переговоров и эта дерзкая выходка неприятно удивили. Оказывается (?) их разведка тоже работает! Духи знали частоту работы радиостанций и набрались дерзости выйти в эфир открытым текстом. Враги насмехались над нашей способностью уничтожить их отряды. Ночь на блокировке прошла на удивление спокойно, а утром нас сменили подразделения 7 роты.
  
  18 марта всех потрясла трагедия на заставе "Слово". Известие о ней прилетело вместе с санитарным вертолетом, приземлившимся возле точки.
  Из рассказа Раифа.
  Взвод минометчиков с заставы передислоцировался на территорию усыпальницы пророка. На кой ляд офицер решил обустроить позицию миномета именно на крыше домика так и осталось загадкой (там, где два дня назад находился наш пост). Взводный, вместе с двумя бойцами, устанавливали миномет, как вдруг им на головы упали две мины. Позиция духов находилась далеко (наверное, поэтому никто не услышал звуков выстрела), но попали они очень точно. Сержант-таджик от полученных ранений погиб сразу, офицер отделался легким ранением, а рядовой нашего призова Юрий Деревня, по-видимому, останется инвалидом.
  
  *** Чего-то похожего на произошедшую трагедию следовало ожидать. Осквернение своих святынь люди не прощают, особенно воинствующие исламисты. Не зря мы чувствовали себя виновато, пребывая возле священной могилы. Но мы - солдаты, выполняем приказы, а ответственные старшие офицеры и советники могли бы предвидеть и предупредить подобные инциденты. За всеобщее разгильдяйство и пресловутое авось сполна расплачивались невиновные бойцы.
  
  Трагическая история с минометчиками имела не менее печальное продолжение. Дело в том, что в минбатарее батальона служили два сержанта-таджика одного призова. Жили ребята в небольшом городке на одной улице. Вместе росли, вместе призывались и вместе собирались домой (им осталось отслужить полгода). И вот теперь один так нелепо погиб, а второй упросил командира, чтобы его включили в группу сопровождающих бойцов, отвозивших тело погибшего товарища домой. Такие поездки стали своеобразными отпусками на Родину.
  
  Вернувшись через неделю в подразделение, парень, спустя месяц трагически погиб, причем снова из-за халатности командиров и несоблюдения элементарных правил безопасности. Он не успел выпрыгнуть из пылающего ГАЗ-66, когда в кузове машины от неосторожного поведения с огнем вспыхнули дополнительные заряды к минометным минам. Некоторые ребята из числа присутствующих в авто получили незначительные ожоги, а ему - не повезло. Не прошло и двух месяцев как второй "цинк" повезли по уже известному адресу. Незавидная участь сопровождать тело выпала тому же офицеру, что не так давно, вместе с погибшим отлично погостил у его родителей и обещал им поберечь сына. Неисповедимы пути твои ...
  
  4. Конец марта.
  
  Приближался новый 1364 год по мусульманскому календарю. В окрестностях Кандагара зацвели диковинные кустарники, густо усеянные красивыми крупными цветами. Их устойчивый, на удивление приятный и ароматный запах, распространялся далеко вокруг. Не зря это дурманящее "дыхание весны" ассоциировалось местным населением с началом лета. После цветения кустарника до самой глубокой осени устанавливалась устойчивая сорокаградусная жара. Ночной ветерок приносил опьяняющий запах и к нам на гору. Его легкие порывы, наполненные необычным ароматом не только обогревали в холодные ночи, они, словно бокалы диковинного вина, будоражили кровь бойцов, приводили их в состояние легкой эйфории.
  
  Раз в неделю бойцы взвода выезжали на старую заставу помыться в бане. Хотя ежедневно после трудовых и ратных будней мы ныряли в наполненные водой РДВ, ничто не могло заменить парилку. В эти дни подразделение получило новую летнюю форму, и наши молодые солдаты наконец-то смогли надеть вожделенные полусапожки и фирменную панаму. Каптерщик постарался на совесть, поэтому ушивать ни брюки, ни гимнастерку большинству бойцов не пришлось. Ну, а старослужащие по статусу обязаны были подогнать форму так, чтобы она сидела как влитая. Благо, трофейные ручные швейные машинки на заставах имелись. Проявив немного фантазии, мы превращали повседневную одежду в образчики местной армейской моды.
  
  Наши казармы на заставе "Наука", тем временем, обживались тыловыми службами батальона. В этом месяце я и встретил там земляка - майора, нового зампотыла командира батальона. Офицер прибыл в Афган недавно, но уже успел отметиться новациями, достойными зависти "союзной тыловой крысы". Зампотыл едва не стал жертвой собственной инициативы у нас на заставе. Как и большинство старших командиров, только что прибывших на войну и за всю службу в армии не нюхавших пороха, майор решил внести личный вклад в уничтожение "врагов революции". Ему очень нравилось руководить действиями артиллерии. Во время корректировки стрельбы офицер, как правило, находился на третьем посту, возле кишлака. И однажды, вызвав артиллерию, навел ее так неумело (не учел наличия возвышенности перед целями), что снаряды начали попадать в гору и взрываться на территории заставы. От смерти его спасла расщелина в скале, куда он успел втиснуться не смотря на свои сто килограмм веса. Из-за ошибки майора могли погибнуть бойцы поста.
  
  21 марта вечером старослужащие заставы провожали уходящий год. Мы собрались в БТРе и традиционно отмечали этот праздник, скрывшись подальше от глаз командира. Неожиданно, со стороны третьего поста прозвучали автоматные очереди. Бойцы выскочили из брони, по ходу разбираясь в происходящем. Перестрелка усиливалась. На слух, помимо выстрелов наших АКС, отчетливо выделялись хлопки духовских автоматов. Событие действительно напоминало нападение на заставу, если бы не одно "но" - дата. В праздники духи отдыхали, поэтому все были убеждены в инсценировке. Тем не менее, бригадную артиллерию мы вызвали, а разрывы снарядов около пристрелянных целей прозвучали, как салют. Кроме нас, по приказу взводного вынужденных бежать с автоматами добрых двести метров по горе для помощи, также обламывали бойцов разведки мирно дремавших в своих БМПешках возле точки. Их пехотные мобильные группы в мгновение ока умчались на заранее оговоренные позиции. Все вокруг заставы шумело и двигалось. Точка изготовилась к отражению нападения. После фейерверка, устроенного артиллерийскими залпами, вокруг воцарилась тишина. Возвращаясь назад на пост, спустя полчаса, зашли к разведчикам на броню. Кружка "шурави фанты" способствовала восстановлению нормального состояния, хотя уснуть в эту ночь мы не смогли до утра.
  
  Следующие дни четвертый пост зарывался в песок, подготавливая место под строительство домика. Мы с Игорем решили не привлекать молодежь, копали сами. Опыт строительства у меня был после учебки, а отличный сухой кирпич начали заготавливать, используя запасы, обнаруженные в богатом поместье кишлака. Работали в охотку и не спеша. По плану домик полностью засыпался и имел одно окошко. Двери выходили в окоп для стрельбы из стрелкового оружия, причем, из-за сыпучего песка, его стенки укреплялись разобранными на доски снарядными ящиками. Маскировочная сеть должна была прикрыть все сооружение сверху, а по его бокам в капонирах стояли два БТРа.
  
  Караульную службу ночью на заставе, помимо трех бойцов на постах, несли, как минимум, два сержанта. В их обязанности входил обход территории и "отлов" сонных или спящих часовых. Уставшие за день от работы солдаты не всегда выдерживали двухчасовое дежурство, да и такого опыта как у старших товарищей они не имели. Костяк коллектива на своем собрании решил как можно корректнее вести себя с нарушителями, что в нашем взводе было большим прогрессом. Мы договорились наказывать провинившихся парней по уставу, без рукоприкладства. Выявление спящих часовых, в наших условиях, было сопряжено с немалой опасностью. Уличенные во сне на посту, бойцы могли пустить в ход оружие, не разобравшись в обстановке. Поэтому сержанты ходили только вдвоем, и, подходя к очередному посту, старались не попадать в его сектора обстрела. Тем не менее, проверяющие могли прийти с любой стороны поста. Особенно бдительно бойцы караулили, если знали о дежурстве по заставе Тимура или Алика. Тимур никогда не боялся появляться на постах с самых неожиданных мест, а Алик наказывал караульных за малейшие провинности. Нередко, среди ночи по горе прогуливался и взводный. Если он ловил спящего, в первую очередь, попадало командиру поста, а потому - и всему личному составу от обоих. Как правило, старослужащим на таких заставах плохо спалось ночью: хотелось дожить до дембеля. Огромную помощь в караульной службе оказывали собаки, своим лаем предупреждавшие о не прошеных гостях. На наше счастье, ничего крупнее дикобраза да варана пока не забредало на подконтрольную территорию.
  
   На сопровождения автоколонн взвод не привлекали уже больше месяца, давали возможность обжиться и обстроиться на новом месте. А на заставах вдоль бетонки ребята почти каждый день выезжали на работу. Во время очередного сопровождения в восьмой роте произошла трагедия.
  
  Из рассказа Валерия М.
  При выставлении сопровождения четыре бойца 8 роты, как обычно спешившись с БТРа, пошли занимать позиции на крыше небольшой мечети. "Броник", высадивший пехоту, поехал на разворот. Когда через несколько минут из брони попробовали связаться с постом, ответа не последовало. Всех ребят нашли убитыми по пути до позиций. Засада сработала надежно. Стреляли сверху в упор. "Духи" забрали оружие и боеприпасы и исчезли. Бессильная ярость товарищей вылилась в длительный обстрел ближних домов, но она не могла вернуть мальчишек к жизни...
  
  В ООНовском городке в этом месяце имел место такой случай. Городок советников охранял один из взводов 8 роты. Кроме советских офицеров и гражданского персонала здесь жили бойцы срочной службы - охранники и адъютанты при советниках. Фактически они служили в афганской армии, поэтому носили их форму, а зарплату получали "афганями". В переводе на чеки жалование парней превышало наше в разы. Правда, за все обмундирование и еду с них высчитывали определенную сумму. Но и тех денег, что оставались, плюс несравненные права и возможности, делали службу новоявленных сарбозов с нашей точки зрения весьма привлекательной. Солдаты имели качественные продуктовые наборы, купались вместе со своими "патронами" в замечательных бассейнах, жили в щитовых домиках с кондиционерами. Рисковали они не больше нашего, но служили как "белые люди".
  
  Такое неравноправие не давало покоя отдельным шурави. Татарин Гибадулин, служивший в охране, не входил в число избранных, но жить хотел не хуже. Уверовав в безопасность собственного положения, парень завел многочисленные знакомства с афганскими бизнесменами и продавал тем бензин. Причем, из жадности или по недомыслию действовал без страховки. После очередного ночного похода с канистрами в условленное место, он не вернулся. Хватились бойца только утром. Вычислили нужные развалины, но, кроме четких отпечатков подошв сапог большого размера, ничего там не нашли. Боец пополнил списки солдат, пропавших без вести.
  
  Конец марта на заставе получился на удивление праздничным. Помимо календарных торжеств и традиционных армейских дат, мы отмечали и местные события в жизни заставы. На днях была закончена столовка - моя головная боль и причина разногласий со взводным. Новое строение отлично украсили добротные двери и окна, позаимствованные бойцами взвода с разрушенного артиллерией богатого дома в центре кишлака. Там же нашли столы и лавки для внутреннего обустройства. Право открыть столовку получила молодежь заставы. Ну а мы, старослужащие, перенесли празднование на вечер. По этому поводу бронегруппа устроила "дискотеку". Диджеем выступал связист Андрей Амплеев. Небольшой официальный магнитофон из бригадного магазина наполнил БТР итальянскими мелодиями. Зажигательные ритмы зазвучали в каждой клеточке тела, они словно растворились в нем. Музыка вызывала ностальгию, приправленную ароматным дымом от горящего плана. Сочетания этих двох компонентов неимоверно расслабляло при полной ясности сознания. Имея даже небольшую фантазию, можно было "смотреть мультики", видеть, словно наяву, воображаемые картинки. Сеанс "планотерапии" закончился далеко за полночь.
  
  Хотя лозунг о том, что дембель неизбежен, как крах капитализма, оказался очередной коммунистической утопией, день приказа (увольнения в запас) для отдельной категории парней наступил в соответствии с календарем. Двадцать шестого марта, около семи часов вечера, по рации мы узнали о его порядковом номере. Предпоследний приказ для нас и дембельський для друзей: Тимура, Сергея, Андрея и еще троих парней взвода. Отныне они - де факто гражданские, а моему призову, новоиспеченным дедам, оставалось служить минимум полгода. Во взводе было принято отдавать получку дембелям, причем младшие призова бросали чеки в общий котел, а такие, как мы, - сами выбирали, кому отдать деньги. После обеда на втором посту началось торжественное мероприятие.
  
  *** Парни, кто уже отслужил, знают значение этих трех цифр. Номер своего дембельского приказа помнят все. Это пароль, пропуск в цивильную жизнь, его нельзя забыть. Как только рука министра обороны выводит на бумаге заветные цифры, вся армия мгновенно становится другой, она переходит в иное измерение. Огромные по численности группы бойцов обретают новый статус, иные права и обязанности. Костяки воинских коллективов распадаются, чтобы спустя недели оформиться в новое качество, возможно, противоположное к предыдущему. В это время боеспособность и организованность армии ослабевают. Но это - уже головная боль офицеров. Для демобилизовавшихся солдат и сержантов приказ - долгожданный, выстраданный праздник, в наших условиях - сродни Дню Победы.
   []
  На связи Андрей Амплеев. Застава "Наука 2". Весна 1985 года.
  
  Праздничный стол украшали цинки с салатами из капусты (мы умудрились сделать их несколько: с луком, зелеными помидорами и свеклой) и блины с кремом из сгущенки (по нашим меркам - шедевр местной кухни). Застолье имело официальный статус, поэтому на огонек зашел взводный, поздравил всех и посидел с нами. Дембелям пожелали поскорее попасть домой, особенно рядовому составу. Если сержанты и специалисты улетали до средины мая, то остальных ожидало очередное знойное лето. Вспомнили Виктора Хворостова. Какая нелепость погибнуть за три месяца до окончания службы! Из всего призова парней, что увольнялись по этому приказу в запас, во взводе погиб только он, а Мишку Гузеева комиссовали по ранению.
  
  Охрана заставы сегодня была организована тщательнее, чем всегда, поэтому могли спокойно расслабиться. Поздно вечером, после второй части торжеств, когда большинство из старослужащих, несмотря на запреты и контроль со стороны командиров, дошло до нужной кондиции, в бригаде и на всех заставах состоялся салют. Радиоволны рабочей частоты засорялись поздравлениями бойцов и целых застав, на суровые слова "Отбора" (радиостанции штаба части) прекратить разговоры солдаты не реагировали. На многих точках, словно по команде, начались обстрелы, и артиллеристы немало поработали, удовлетворяя их заявки (попробуй разберись где реальная угроза, а где приколы), но, наверняка, не сожалели по этому поводу.
  
  В последний день марта погода преподнесла сюрприз. Проснувшись, с удивлением заметил, что на небе не видно солнца, а все оно затянуто тучами. Начал накрапывать дождь, первый в этом году. Он выглядел такой же диковиной, как дома снег в мае. За мгновение, дождик превратился в ливень. Потоки воды и камней хлынули вниз с горы, сметая все на своем пути. Мы на посту едва успели отвести угрозу затопления фундамента домика, а возле БТРов на короткое время образовалось небольшое озерцо.
  Такая, нетипичная для этой местности погода, когда лазурное небо с ярким солнечным диском в считанные минуты надолго пряталось под серой пеленой, продержалась несколько дней. Особенно умиляли стайки облаков, сам вид которых выглядел подзабытой диковинкой. А четвертого апреля разразилась пылевая буря.
  
  Страницы дневника
  Надвигалась гроза. Черная туча угрожающе выползала из-за горизонта, заполняя собой все видимое пространство. Мгновенно воцарилась тишина. Жара, которая еще полчаса назад надоедала, исчезла. Туча быстро росла в размерах. Ее грязно серый цвет, в меру приближения, менялся и светлел.
  Скорость ветряного фронта даже издалека выглядела внушительно. Первые кишлаки, попавшиеся на пути тучи, утонули в сером тумане. Тонны песка и пыли подхваченные ураганом приближались к заставе. Я еле успел вскочить в БТР и закрыть люки как резкий удар стихии всколыхнул машину, наполнил пространство вокруг нее противными завываниями и скрежетом. Порывы ветра расшатывали броню, песок противно шуршал по поверхности, но герметически закрытые люки выдержали ненастье и не пропустили пыль внутрь. Через несколько минут ветер внезапно стих, а по броне засеменил дождик.
  
Оценка: 7.24*12  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023