ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Кадыгриб Александр Михайлович
Осень в бригаде

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.15*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 12, две недели службы
  12. ОСЕНЬ В БРИГАДЕ.
  
  1. Новости службы.
  
  В Кандагарской долине середина осени - наилучшее время года. Днем приятно тепло, а не удушающее жарко, а ночью относительно прохладно и комфортно. Знойное лето осталось позади. Но осень, как ни странно, приносила гарнизонам "шурави" значительно больше неприятностей и проблем, чем лето, потому что осенью скачкообразно возрастала заболеваемость личного состава инфекционными болезнями. Причем разницы в статистике заболеваний не было, будь то расположение бригады или отдельная застава. С наступлением октября корпуса гарнизонного госпиталя быстро наполнялись болеющими бойцами. "Желтуха" и тиф - сотнями "косили наши ряды". Спасения от эпидемии практически не было никакого. Заболевали все, как и те, что недавно прибыли сюда, так и готовящиеся к отправке домой "дембеля", как солдаты, так и офицеры, гражданский персонал гарнизонов. Большинство взводов в батальонах заметно поредели, а некоторые вообще утратили ценность, как боевые единицы. Почти каждый день из строя выбывали десятки бойцов. Бригада несла санитарные потери несоразмерные с потерями от боевых действий. Это было настоящее бедствие.
  
  Госпиталь уже не справлялся с нарастающим количеством больных, не хватало коек для всех "желающих". Раз, а то и два за неделю санитарный самолет забирал очередную партию "пожелтевших" и доставлял их в лечебные заведения Ташкента и Ашхабада. Вместе с болеющими, пользуясь всевозможными уловками, улетали "фиктивно" больные "дембеля", особенно рядового состава и те, кому "светил" дембель в феврале.
  Тем не менее, плановая работа по сопровождениям и другим боевым действиям выполнялась путем привлечения дополнительных подразделений и выискиванием скрытых резервов на заставах. Задачи выполнялись теми же взводами, хотя и с меньшим количеством бойцов. Во время моего отсутствия бригада провела небольшую рейдовую операцию в долине Аргандаба.
  Из воспоминаний Виктора Б., бойца 7 роты.
  Наша рота выполняла задачу по прочесыванию "зеленки" уже несколько часов. За день прошли не малое расстояние. К нашему огорчению (или счастью), "духов", наверное, предупредили заранее, и они отошли на свои базы, во всяком случае, сопротивления не оказывали. Поступил приказ на привал. Выставили посты, и прилегли на опушке среди гранатового сада, полукругом, а в середине, на санитарную сумку, опустился батальонный санинструктор. Едва только парень присел, как послышался характерный звук - сработал запал противопехотной мины. Все, не мешкая, повинуясь инстинктам и выработанной привычке, бросились врассыпную в поисках укрытия, а он остался сидеть на сумке, не зная, как действовать. Хорошо, что парень прослужил больше года, не запаниковал. Он понимал, что вставать ему категорически нельзя, потому что мина может взорваться, но и сидеть в ожидании смерти тоже не сладко. Несколько минут мы смотрели на побледневшего парня. Тот, в душе, по-видимому, пережил наихудшие минуты своей жизни и мысленно прощался с родными и близкими. Опомнившись от шока, командиры стали советоваться с саперами, искать выход из ситуации. Спустя некоторое время усилиями двух парней санинструктора резко сдернули с места, предварительно зафиксировав сумку. Но, на его счастье, мина не взорвалась. Ее запал только частично прожег содержимое сумки и не дошел до крайнего положения, момента срабатывания. В этот день парню, несомненно, повезло.
  
  Но его судьба, видать, уже была предрешена какими-то высшими силами, а этот случай стал только зигзагом удачи. Увы, на следующий день санинструктор подорвался на мине. На этот раз чуда не случилось: лишившись обеих ног, парнишка умер в "зеленке" от потери крови.
   На снимке запечатлен погибший санинструктор во время прогулки улицами Кандагара. Увы, не помню ни его имени, ни фамилии. Предположительно, лето 1984 года. (Может, кто вспомнит, напишите) []
  На снимке запечатлен погибший санинструктор во время прогулки улицами Кандагара. Увы, не помню ни его имени, ни фамилии. Предположительно, лето 1984 года. (Может, кто вспомнит, напишите)
  
  *** В то время в "зеленке" начали появляться в больших количествах "сюрпризы": мины - попрыгунчики. Стоило зацепить трос, которым они цеплялись к окружающим предметам, как мина "выпрыгивала" вверх и взрывалась. В отличие от обычных "растяжек", которые взрывались на месте фиксации, и имели, в общем, то ограниченное поле поражения направленного действия, от этого сюрприза спастись намного тяжелее - осколки настигали жертву и на земле, и в воздухе.
  
  Из воспоминаний Виктора. Б.
  Я шел в основной группе взвода через густой гранатовый сад, немного сзади напарника по двойке. Как вдруг почувствовал, что правой ногой зацепил растяжку и в этот момент, в "пятую точку" что-то больно ударило. Было такое ощущение, будто кто-то из "дедов" дал хорошего пинка. Я улетел в кусты. Потом, оказалось, что это сработала "мина - попрыгунчик". Она не взорвалась только потому, что выпрыгнула, не достаточно высоко, чтобы оборвались тросики и сработал взрыватель. В этот день словно заново родился. Если бы это случилось не со мной. Наверное, не поверил бы, что так может случиться.
  
  Из воспоминаний Славика Ангина, бойца 7 роты.
  При прочесывании кандагарской "зеленки" нарвались на засаду. Затрещали выстрелы. Плотный огонь душманов заставил залечь и занять оборону. У соседей, кажется, то была одна из рот ДШБ, кого-то зацепило. Раненого оттащили в безопасное место, а затем взяли на плащ-палатку и понесли к броне четверо бойцов десантников. Пригибаясь, они продвигались вдоль дувала, как вдруг, рядом с этой группой бойцов, в него попала граната из переносного гранатомета. В результате мощного взрыва появилось уже четверо раненых и один убитый.
  
  Из воспоминаний Андрея Амплеева, бойца взвода связи.
  Цепочка взводов растянулась в длину и рассыпалась по широкой долине. Первый взвод шел во главе колонны. Он уже вышел на открытую местность, а я вместе с несколькими солдатами и офицерами из управления роты находился немного в стороне и поодаль, среди густых виноградников. Расстояние между нами составляло около сотни метров. И тут я заметил двух "духов", которые, неосмотрительно выскочили из хитросплетений виноградника. Они готовились открыть огонь из гранатомета вслед "шурави". Такого нахальства и дерзости, мы, конечно, не ожидали, но не настолько, чтобы позволить врагам сделать хотя бы один выстрел. Душманы потеряли бдительность и поплатились за это жизнью: одна прицельная очередь из автомата и дело закончено. Нам в руки попал новый китайский гранатомет и два автомата.
  Не помню, участвовал ли наш взвод в том рейде, но, кажется, ребят привлекали только на сопровождение и блокировку.
  
   За несколько дней по приезду в бригаду забылось беззаботное время, проведенное в Ташкенте, ну а мой "роман", ставший хитом обсуждений в вечернее время во взводной палатке казался не больше чем фантазией. И только память о Светлане связывала воедино реальность и грезы, возвращала меня на тихие вечерние улочки этого необычного города. Хотя мое сердце всецело принадлежало другой девушке, больше вымышленной, чем реальной, встреча со Светой заставила взглянуть на этот мир другими глазами. Помниться, вечерами, во время встреч, мы слушали песни популярной в Ташкенте группы "Ялла". Одна из строчек из их песни очень точно передавала мои теперешние ощущения: "мне говорят, я много пью вина, лицо возлюбленной моей повинно в этом".
  
  В расположении меня ожидала очень приятная новость: в дополнение к полученному летом новому "семидесятому" БТРу ?307, во взвод прибыл еще один "семидесятый", с завода. Броник получил ?305 взамен сданного в другое подразделение ветерана - "шестидесятки". По договоренности с "взводным" я получил на нем место пулеметчика, водителем назначили однопризовника Виктора Середу.
  
  Когда, в парке на стоянке, мы увидели новый, словно игрушка, "бетээр", обрадовались словно дети. Хотя в отличие от ?307 новый БТР не имел горного прицела, бронированных колес и такого большого угла наклона пулеметов впечатление он произвел непередаваемое. Внутренности пахли свежей краской, все механизмы работали, а комплектация, несмотря на некоторую потерю во время перегона техники из Кушки, выглядела вполне пристойной. Не хватало брезента, топора и других, нужных в хозяйстве афганцев, а потому достаточно востребованных бытовых вещей. Эта была приемлемая дань, которую подразделения бригады платили командам перегонщиков за их нелегкую и опасную работу. Я сам был "в шкуре" этих парней, поэтому к неполной комплектации отнесся с пониманием и в соответствии с солдатским братством.
  
  Несмотря на жаркую погоду, несколько часов я провел под броней, проверяя ЗИПы, работоспособность кнопок и рычагов, комплектность патронных коробок и прочее. Пулеметы, как и подобает, скрывал толстый слой заводской смазки - пушечного сала, густого солидола трудно поддающегося очистке. Самое трудоемкое задание состояло именно в чистке пулеметов. Здесь и случилась накладка, которая едва не стоила мне здоровья и, возможно, самой жизни.
   Отдых после трудового дня в парке бригады. Сверху на МТЛбешке минометчиков сидят бойцы 3 ПТВ (слева направо): я, Чикин Андрей, водитель БТР ?307 Мишка Гимчук и водитель БТР ?305 Виктор Середа. Октябрь 1984 года. []
  Отдых после трудового дня в парке бригады. Сверху на МТЛбешке минометчиков сидят бойцы 3 ПТВ (слева направо): я, Чикин Андрей, водитель БТР ?307 Мишка Гимчук и водитель БТР ?305
  Виктор Середа. Октябрь 1984 года.
  
  Естественно, мне хотелось быстрее сделать необходимые приготовления и опробовать оружие в деле. С маленьким пулеметом ПКТ управился довольно быстро, сняв его и вымыв за пределами бронированной машины. А вот с крупнокалиберным КПВТ пришлось повозиться. Снимать его долго и неудобно, да и незачем. Прежде всего, пулемет надо было разобрать на части. Возведя оружие на боевой взвод, по отработанной давно привычке (перед выездом на боевое задание это действие производилось автоматически), в спешке забыл нажать на гашетку спуска, и могучая пружина оказалась сжатой в тот момент, когда я начал открывать крышку корпуса пулемета. Лишь благодаря случайности и отклоненной по интуиции набок голове, не попал под "выстрел" этой увесистой детали. Опомнился, я, когда увидел на голове промасленную пружину, и услышал громкий удар о корпус машины. На том месте серела свежая царапина и появилась небольшая вмятина. Хорошо еще, что внутренности пулемета не могли выпасть и остались на месте. Я был шокирован происшедшим. Не чувствуя собственного тела, вылез из бокового люка с дрожащими от волнения и испуга руками. Перепачканный до пояса солидолом и, наверное, мертвецки бледный, определенное время я "отходил" от пережитого под колесами БТРа. Погибнуть или серьезно травмироваться так бессмысленно, когда никакой опасности рядом нет - что еще может быть глупее и обиднее?
  
  Два дня мы с Виктором провели "безвылазно" в парке, готовя БТР к использованию. Он проверял двигатели и "ходовую", подтягивал сотни болтов и гаек, я, в основном, заряжал пулеметные ленты. Полный боекомплект пулеметов зарядить с нуля это приличный кусок работы, особенно для КПВТ. Ленты ПКТ легко заряжать с помощью "мясорубки" из комплекта БТРа, а для 14.5 мм патронов даже используя специальную зарядную машинку необходимы дополнительные усилия. Вообще то, большие ленты мы всегда заряжали вручную, сначала "наживляя" патрон, а потом уже готовую ленту дорабатывали на обычной деревяшке. Втиснув внутрь боевой машины несколько ящиков патронов, мне не терпелось посмотреть на работу пулеметов, проверить кучность их боя, а если честно, "руки чесались" просто пострелять.
  
  Добившись разрешения командира взвода мы, выехали на бригадный полигон. На разбитой асфальтовой дороге Виктор разогнал БТР до приличной скорости (80 км), проверил работу движков на разных оборотах. Все работало надежно. Мы радовались новой машине словно дети. Еще бы, от ее надежности, в большинстве случаев, напрямую зависит и наша жизнь, и жизнь наших товарищей.
  
   Для мишени я использовал расчерченную крышку патронного ящика, установленную в пустынной местности за несколько сотен метров от брони. Я уселся на место, поработал поворотным механизмом и припал к прицелу. Большой палец правой руки слегка касался выпуклой поверхности электроспусков. Приятно снова почувствовать себя сильным. Трепещите, враги! Заиграла "музыка войны", этот "греющий душу" ритмичный металлический звук работы твоего пулемета и звон падающих на броню гильз. Сотни пуль в этот момент обрели свободу. Они рвали в клочья мишень, зарывались в песок, рикошетили от него, разлетаясь на километры от "броника". Несколько коротких и длинных очередей, пока не опустели две коробки патронов. Броня усыпана гильзами, приподнятые вверх столы слегка дымятся и шипят. В воздухе пахнет сгоревшим порохом. Я иду к простреленной мишени.
  
  Результатами пристрелки остался, удовлетворен - пулеметы били прицельно и кучно, вот только корпус БТРа после стрельбы испачкался остатками смазки со ствола КПВТ так, что потом долго его отмывали. Хорошо хоть повернул башню набок, а не вперед, а то смазка была бы и внутри. Тем не мене, наша боевая машина была проверена и подготовлена к работе.
  Дни в парке пролетели незаметно и снова, вместо боевой службы нас ожидала гарнизонная рутина с разводами и бездельем в палатке. К моему неудовольствию, взводный взвалил на меня ответственность за батальонную баню для офицерского состава, назначив старшим банщиком. Дело в том, что кустарной постройки баня находилась возле нашей взводной каптерки, как бы входила в территорию подотчетную подразделению. Ну, а назначить "молодого" нельзя, "деду" - тем более не доверишь такую деликатную ответственность. Выбора не было, нужно было соглашаться, тем более что задача не пыльная, на всякого рода наряды и хозяйственные работы меня не отвлекали. Только при выезде на "боевые", я занимал свое место в броне ?305.
  
  Моя карьера банщика продолжалась всего около десяти дней. За все время довелось один или два раза истопить ее для офицеров, а чаще всего там мылись бойцы нашего взвода. Работала баня на солярке, что подавалась тонкой струйкой в наклонную железную трубу, вделанную в стенку. Солярка отапливала парилку и грела воду, но поскольку интенсивность ее горения была низкой, топить помещение приходилось несколько часов. В мои обязанности входила заправка емкостей и небольшого бассейна водой от взводной водовозки, следить за отоплением и чистотой помещений, а также за сохранностью инвентаря бани. Одним словом, большую часть времени я наслаждался покоем и писал письма друзьям. В то же время должность придавала новый статус. Меня хорошо знали все офицеры батальона, и сам нач штаба Курдуманов здоровался за руку, что было редкостью даже для иных лейтенантов. Правда, его я и боялся больше всех за крутой нрав и быструю расправу.
  
  *** Во время моей довольно привилегированной недельной службы случилось весьма знаменательное для всех "молодых" да и новоиспеченных "черпаков" событие. Доведенный до каления развалом дисциплины, взводный планировал решительные меры. Сержантов-дембелей пугал последними отправками домой, остальных хотел наказать иными способами. Для начал "старлей" решил выявить главных смутьянов. Так, меня, как лидера призова и комсорга взвода он открыто спросил, кто больше всего притесняет младшие призовы и "мутит" воду в коллективе. Я откровенно назвал Сергея Корнилова, потому, что от него "житья не было" моему товарищу Виктору С., да остальная "молодежь" страдала. Разговор происходил в каптерке в отдельной комнате, но его могли слышать несколько парней из взвода. Позже, мне это припомнят. Но тогда, я поступал по совести, хотя и не скрывал своего отношения к этому человеку. Ну не любили мы друг друга органически! Не понимал и не принимал я его надменности и заносчивости, не уважал его за наигранную заботу о младших, ничем не подкрепленную, и наплевательское отношение к дисциплине. Я хотел, чтобы его перевели в другое подразделение, но мое мнение не могло стать решающим в действиях лейтенанта Коблова. Он сам видел и знал не меньше моего. Перевели Сергея в ДШБ немного позже, когда я лечился в госпитале. Думаю, он должен быть доволен случаем, потому как уволился через полгода в красивой десантной форме, хотя этого и не заслуживал.
  
  В эти дни случилось событие взбудоражившие бригаду. Бойцы разных подразделений в один миг стали обладателями, крайне дефицитных, но необходимых на службе вещей. Причем одежды такого вида и качества, о какой на "гражданке" большинство из нас и не мечтало.
  
  Однажды вечером, в расположение бригады, в сопровождении БМПешек разведроты пригнали три огромные фуры. Их, бойцы-разведчики захватили в качестве трофея в очередной засаде. Авто на время оставили на плацу возле помещения внутреннего караула. Новость о добыче быстро облетела всю часть и к машинам потянулись любознательные. Оказалось, что они до самого верха были загружены тюками с одеждой, так называемым "секонд-хендом". После того, как один из первых бойцов вытащил из такого тюка настоящий "адидасовский" спортивный костюм, присутствующие оторопели от неожиданности. После секундного замешательства уже ничто не смогло бы удержать толпы искателей. Словно муравьи солдаты облепили прицепы. Тюки решительно и беспощадно разрывались и растаскивались. Часть их скидывали прямо на плац и уже на земле оприходовали. Некоторые тюки уносились целиком в расположение взводов. Каждый желающий мог найти себе и друзьям нужные в быту вещи, преимущественно спортивную одежду и футболки, не гнушались парни свитеров и теплых курток. В охоту "за обновками" включились все подразделения. Партии товара прятались по "нычкам" в палатках и каптерках, водители тащили добро в парк, а наиболее ценные вещи попадали даже в оружейные комнаты. Вскоре грабеж машин принял поистине все бригадный масштаб. Наиболее радикально поступили те же разведчики. Они загнали одну фуру на территорию ротных палаток и взяли ее под свою охрану.
  
  Пока в штабе бригады ответственные офицеры поняли о необходимости охраны машин, пока уяснили масштабы происходящего, добрую половину груза солдаты успели растянуть и спрятать, а ненужная, в основном женская одежда, выбрасывалась и лежала кучами в разных уголках части. Даже после того, как внутренний караул выставил возле остатков трофеев пост, грабеж продолжался. Только автоматные очереди караульных остановили, зарвавшихся в жажде легкой наживы или опоздавших к дележу ребят.
  
  Хотя безобразие возле фур прекратилось, обмен награбленными вещами продолжался до поздней ночи. Кому повезло, и он "урвал" десяток брюк или футболок, старался, не мешкая сменять часть вещей на теплую куртку или свитер, и наоборот. Более бережливые сержанты организованно собирали и припрятывали теплые вещи для зимних походов. В общем, в этот вечер многие подразделения были заняты несвойственным для себя, но в целом приятным делом.
  
  Наверное, по приказу свыше, "Курдуман", на утреннем построении батальона, окинув беглым взглядом буквально засыпанное "шмотками" расположение, решил бросить вызов "прихватизации". Офицер, в сопровождении взводных и командиров рот, лично пошел искать "не уставные" вещи. Увы, затея не принесла ожидаемого результата. Зная крутой нрав начальника штаба, солдаты все надежно спрятали. Конечно, кое-что, по мелочевке, он все-таки нашел и, кажется, выбрал "козла отпущения" в виде замполита 7 роты лейтенанта Шматко. Возможно, некоторые вещи просто плохо прятали, желая задобрить порыв старшего офицера. С чувством выполненного долга, он проконтролировал, как горы ненужной женской и детской одежды, валявшиеся возле палаток, были собраны и сожжены. По иронии судьбы один из наибольших тайников одежды располагался в офицерской бане, которую так любил посещать наш командир.
  
  После этих событий, комбриг повел очередное наступление на "солдатскую вольницу". Сколько их было только на моей памяти уже не сосчитать. Доходило до смешного, когда бригаду внезапно, по тревоге, строили на плацу. По приказу все солдаты раздевались до трусов. Модные тогда плавки из континов, японские часы, разные цепочки, - все безжалостно рвалось на куски и уничтожалось. Бойцов, которые имели татуировки, заставляли уничтожать ее любым способом, хоть ножом. Виновные в нарушении дисциплины оказывались на гауптвахте, их понижали в звании и снимали с должностей, что было, в общем-то, равнозначно. Но, несмотря на это, многие старослужащие бойцы умудрялись убегать со строевых смотров, порой с молчаливого согласия офицеров. Им тоже доставалось "на орехи" за упущения и лишнее наказание не способствовало карьерному росту. Искоренить это явление было невозможно.
  
  2. Поездка в город Спинбулдак.
  
  Третьего ноября, на утреннем разводе, взводный приказал готовить "бетээры" для особого задания. Взводные БТРы выделялись командованием батальона для сопровождения наших советников на переговоры с несколькими главарями банд в пограничное местечко Спинбулдак, что находиться в 60 километрах к югу от бригады. Экипажи машин отправились в парк. Водителем на ?307 БТРе бессменно служил Мишка Гимчук, а за наводчика пулеметов вызвался ехать Виктор Хворостов (ожидавший демобилизации "штатный" пулеметчик Саня Снигирь, кажется, находился в госпитале с гепатитом).
  
  На следующее утро, прихватив с собой "сухпай" и "трофейные" теплые куртки, отправились в дорогу. У "восточных ворот" бригады забрали ожидавших нас двух офицеров и двинулись на юг по хорошо знакомой трассе Кандагар-Кветта. Советники предпочли сесть в первый "броник" к более опытному экипажу, а мы - следовали сзади, сопровождая и прикрывая главную машину. Виктор следил за дистанцией и дорогой, объезжая выбоины и ямы, я сидел за пулеметами. "Руки чесались" проверить оружие в деле, выпустить пару очередей, но имел строгий приказ не открывать огонь без команды старшего из офицеров. Вдоль дороги, на десятки километров тянулись лишь обожженные солнцем горы и каменистые пустыни без любых признаков жизни: полное отсутствие зелени.
  
  Миновали полигон и последние бригадные посты. Дальше, до самой границы - раскинулась враждебная нам и практически не контролируемая территория. В эту сторону наши подразделения выезжали, преимущественно ночью, только для проведения засад и на охоту за "духовскими" караванами. Немного успокаивало только то, что она была необитаемой. Хотя, несколько цепочек кяризов мы все-таки увидели, но ни одного кишлака по пути не встретили. Наверняка, данное мероприятие было согласовано с местными бандформированиями. Нападения или обстрела, со слов советников, ожидать не стоило, а вот быть на чеку - надо. Вдруг, "залетные беспредельщики" объявятся или конкуренты местных бандитов что-то разузнали и решили испортить подписание мирового договора. Восток - дело тонкое. А здешним главарям вообще верить можно только условно, да и то, до определенной степени.
  
  Через два часа довольно скучного путешествия, мы увидели на горизонте зеленовато-желтый островок. Как и все афганские населенные пункты, этот напоминал маленькую крепость посреди пустыни. Но в отличие от остальных, увиденных мною, город Спинбулдак, обладал самой настоящей крепостью, в прямом смысле этого слова. Миновав окраинные дувалы городка, первый БТР сразу повернул налево, в хаос нагромождений убогих глинобитных жилищ, грязных узких улиц и небольших арыков. Мы осторожно двигались в направлении возвышающейся над городом, массивной глиняной крепости, с высоченными стенами, рвом с водой и перекинутым через него в направлении главных ворот мостиком. Въезд в крепость "охранял" остов разрушенного легкого английского танка (типа "Виккерс") времен первой мировой войны.
  
  После соблюдения некоторых формальностей, постовой афганский солдат разрешил нам проехать внутрь крепости, в расположение батальона афганских войск. БТРы остановились на большом дворе за первой крепостной стеной. Тем временем, советники зашли в одно из внутренних помещений. Не прошло и получаса, как они вернулись, и, усевшись в первый БТР, уехали.
  Мы с Виктором С. остались сами: советники, вели переговоры в богатой вилле, расположенной неподалеку от крепости, там же находился и "броник" ?307. Связь с товарищами я поддерживал по рации и ожидал дальнейших приказов от своего командира отделения. Встреча затягивалась на неопределенное время. Ход переговоров нам был неизвестен, как и их результаты. От безделья, но больше из-за интереса решил прогуляться по крепости.
  
  Афганский батальон готовился на операцию. Во внутреннем дворике крепости, отделенном от того, где расположился наш БТР небольшим проемом в строениях, на расстеленных по земле одеялах и возле них, сидели около полсотни сарбозов. Возраст афганских солдат почти невозможно определить по внешнему виду. И это собрание больше напоминало встречу молодежи с передовиками производства на подшефном предприятии, так как большинство бойцов имели пожилой вид. Одето "братское" разношерстное воинство было преимущественно в поношенную военную форму, но почти в каждого солдата имелось к ней небольшое дополнение из гражданской одежды. Как то: вместо полуботинок - кожаные босоножки; вместо форменной фуражки - чалма; поверх мундира - пиджак и дополнительные аксессуары в виде теплого шарфа. Нам говорили, что разделение на призова в афганской армии также четко прослеживается, как и у нас. С первого взгляда можно было легко отличить "старослужащих", наиболее вольных в соблюдении форме одежды и "молодых" - робко стоявших в стороне и одетых строго по форме сарбозов.
  
   Двое воинов играли на неизвестных мне музыкальных инструментах, несколько сарбозов танцевали. Подразделение веселилось, словно собиралось на приятную прогулку. Возле бойцов, на земле, наряду с личным оружием, вычищенными и изношенными до "седины" старыми АКМами, стояли небольшие чайники - обязательный атрибут местных жителей, лежали хлебные лепешки и фрукты. Из техники батальон имел два древних (у нас в кино про войну на них ездят немцы) БТРа и 76-мм пушка, привязанная к бортовому ГАЗ-66. Весь их батальон по численности составил не больше мотострелковой роты, а о вооружении, и говорить не приходится. По внешнему виду, боеспособность этой части, не могла приравниваться даже к нашему взводу. Как с такими войсками еще держится местная власть? Да и что она может контролировать, какие операции проводить?
  
  Проводить "бойцов революции" явился сам "командор". Одет он был "с иголочки" в новую красивую форму с огромным высоким головным убором, украшенным "аляповатой" кокардой. Он мне напомнил разукрашенные фуры афганских торговцев, с такими же цветастыми громадными наклейками на лицевой стороне машин. С его появлением "народное гулянье" закончилось, солдаты выстроились в подобие колонны. Говорил офицер не долго. По окончании речи командира сарбозы и боевая техника, медленно вышли за пределы крепости и убыли в неизвестном мне направлении.
  
  Да, я отправился на прогулку с одной довольно прозаичной, но необходимой целью, в поисках туалета. И очень удивился, когда один из сарбозов указал на самое возвышенное место на стене крепости. Оказалось, что этот интимный процесс происходит в маленькой нише, с прекрасным обзором окрестностей. Отсюда, как на ладони, просматривался весь городок и прилегающие территории, даже Пакистанскую границу при желании можно было разглядеть в дымке. Увидел я и наш БТР и шикарную виллу, где в этот момент происходили переговоры. Отличный наблюдательный пункт, но вот почему здесь размещался туалет? Загадка.
  
   У центральных ворот крепости, как я уже приметил, приютился маленький древний танк, точнее - один его корпус. Мысль обследовать машину не давала мне покоя. С нескрываемым волнением и ощущением сопричастности к истории залез в середину машины. Танк состоял из относительно толстых добротно склепанных листов обшивки, имел несовершенную конструкцию, был тесным и миниатюрным, и все же, для своего времени - это было чудо научной мысли, созданное руками давно умерших людей. Ни вооружения, ни двигателя в нем не было, не было люков и гусениц. Все что можно с него сняли местные жители, но, тем не менее, впечатление танк производил неизгладимое. Порой создавалось ощущение, что я вернулся во времени лет на сто назад.
  
  Приближалось время обеда. Мы с Виктором сидели на "бронике" и поглощали содержимое консервных банок. Неожиданно один из сарбозов пригласил нас в гости к "командору" в помещение, служившее местным штабом. Сам комбат, почему-то не поехал на операцию, и встретил "товарищей по оружию" на пороге своего кабинета. В просторном помещении возле окна стоял письменный стол, за которым восседал офицер, а в углу притаился миниатюрный столик для еды, да несколько стульев. Пол кабинета украшал огромный ковер, брошенный прямо на глиняный пол. Поразили голые, местами побеленные стены, и одинокий революционный плакат. Нас усадили за столик и угостили чаем с традиционными конфетами. Так, как приглашали на обед, ожидали чего-то еще кроме чая, но, увы, кормить никто не собирался. Попытки разговора упирались в незнание языка, поэтому застолье довольно быстро закончилось, хотя и прошло в дружественной атмосфере.
  
  Незаметно пролетел день, приближался вечер, а конца переговорам, со слов товарищей, ожидать не приходилось. Советники вернулись в сумерках, когда мы уже начали волноваться. Общаться с экипажами офицеры не стали. Возможно, сказать было нечего, а может переговоры - секретные. Предстояла ночевка в крепости. Поужинали сухим пайком, и плотно задраив люки, легли спать, доверяя собственную безопасность местной охране. Правда, какое-то время были начеку, прислушиваясь к шорохам в темноте, хотя офицеры ручались, что никаких сюрпризов не будет. Больше всего мы остерегались минирования БТРов, но и караулить всю ночь не собирались.
  Ночь в крепости прошла тихо и спокойно. Никто не стрелял и не запускал осветительные ракеты. Мирная идиллия.
  
  Утром офицеры отправились на виллу продолжать переговоры.
  С внешней стороны крепости в собственных автомобилях ночевали континщики (афганские частные предприниматели). По совету старших товарищей, как бы ни понарошку, прогуливаясь утром возле их стоянки, предложил афганцам купить у нас бензин. Топлива в двух БТРах мы имели с избытком (около полутоны). С одним водителем быстро договорились о цене. Чтобы не привлекать лишнего внимания, сделку решили провернуть подальше от крепости, на дороге за городом. Контроля со стороны офицеров не было, поэтому под предлогом проверки двигателя, мы выехали и остановились, ожидая клиента. Специально выбрали безлюдное место в паре километров от последних дворов, чтобы не рисковать и не привлекать внимания зевак. Виктор копошился в двигателях, а я на всякий случай, держал в руках автомат. Через несколько минут на легковом авто появился покупатель. Бензин из бака "броника" переливали шлангом прямо в бак машины, оценив на глаз его вместимость. Такую операцию проворачивали впервые, сильно нервничали, опасаясь подвоха со стороны покупателя или случайного автомобиля с советскими офицерами. Но, на наше счастье, сделка прошла без проблем и, продав около 45 литров бензина за две тысячи "афганей", довольные, как школьники после уроков, вернулись в крепость.
  
  Прибыв на место, доложили по рации товарищам об успешно проведенной операции и дождались прибытия в крепость Виктора Х., таким образом, водители остались в БТРах, а мы направились в район местных континов прикупить что-либо из еды и фруктов. Быстро прошли грязными и тесными улочками, ведущими от крепости, привлекая внимание немногочисленной местной детворы, а когда попали на центральную улицу - вокруг нас собралась целая толпа любопытных бачат. Шурави в этих местах настоящая экзотика. На нас смотрели так, если бы на рынке где то в Курске, вдруг появились слоны.
  
  Количество магазинчиков на улице было невелико, не больше двух десятков, но народу крутилось вокруг них достаточно много. Кроме еды нас интересовали туалетные принадлежности и бытовые мелочи. Толпа вокруг действовала на психику. Я все время держал руку на спусковом крючке и предохранителе автомата. Не хотелось стать очередной жертвой душманов. Но, пожалуй, стоило появиться среди мирных жителей отъявленному "душаре", мы могли стать "легкой добычей", потому что стрелять некуда - вокруг люди, а на физическое сопротивление нечего и рассчитывать. Осознавая это, двигались быстро, посматривая по сторонам. Почти не торгуясь, совершали покупки, и нигде долго не задерживаясь. Адреналин слегка кружил голову, но приятная ребристость "эфки" в кармане охлаждала обывательский порыв к покупкам, и только подчеркивала скоротечность нашей жизни, словно предупреждая, о ее хрупкости.
  
  Что-то из предметов обихода мы купили Мишке на дембель, а для себя набрали лепешек и бананов, которые продавались в великом множестве. После шумного восточного базара тишина крепости показалась мертвецкой. Афганские бойцы занимались хозяйственными делами, вовсе не уделяя внимания охране. Часовой сарбоз откровенно скучал, неторопливо проходя мимо ворот, не обращая внимания на происходившие вокруг события. Боеспособность гарнизона крепости - нулевая. Захватить ее ничего не стоит десятку душманов. Наиболее вероятное объяснение этому факту - это наличие договоренности между главарем местной банды и командованием батальона о мирном сосуществовании (я бы не удивился, если бы узнал, что "командор" и был тем самым главарем). По-видимому, по той же причине и мы чувствовали себя в крепости спокойно. Уж больно важным пунктом и для "духов" и для центральной власти страны был приграничный город Спинбулдак.
  
  В обратную дорогу отправились после обеда. Переговоры закончились, а об их результатах, нам ничего не сказали. Дорога свободна. Мчим домой на максимальной скорости, все дальше и дальше оставляя позади гостеприимное местечко. Возле руин покинутого давным-давно кишлака на минутку остановились, в надежде набрать воды из кяриза. Глубокий колодец оказался сухим - лето выдалось знойным.
  
  3. Радость и грусть.
  
  Приближались ноябрьские праздники. В этой связи, командование объявило "мораторий" на операции, бригада отдыхала и приводила себя в порядок. Убиралась территория, ремонтировались строения и дороги, выравнивались и белились мелом ряды камней, очерчивающие плац и расположение отдельных подразделений. Находилось много другой работы, на которую летом никто не хотел тратить силы.
  А между тем, первые "дембеля" сержанты и специалисты осеннего призова отправлялись домой, а на смену им летели "полугодичники" из учебок ТурКВО. Из состава взвода должны были уволиться около десяти самых опытных и уважаемых бойцов, составляющих костяк коллектива.
  
   На снимке остающиеся служить бойцы взвода ПТВ возле палатки. Слева направо: Чикин Андрей, боец 7 роты Рамазан, Корнилов Сергей, Ена Сергей, боец спецназа, Беляков Игорь, Хворостов Виктор, Кадыгриб Александр, дембель Башмаков Михаил. Осень 84 года. []
  На снимке остающиеся служить бойцы взвода ПТВ возле палатки. Слева направо: Чикин Андрей, боец 7 роты Рамазан, Корнилов Сергей, Ена Сергей, боец спецназа, Беляков Игорь, Хворостов Виктор, Кадыгриб Александр, дембель Башмаков Михаил. Осень 84 года.
  
  В списки первых отправок никто из наших сержантов не попал, потому, как взводный, снял с должностей двух "залетчиков", а третий сержант их призова находился на излечении в "Союзе". Тем не мене ребята готовились "дембельнутся" до Нового года, используя проверенные варианты через инфекционный госпиталь. Подготовка к демобилизации во взводе продолжалась полным ходом. Выискивались и обменивались через знакомых кладовщиков нужные размеры формы и шинелей, закупались чемоданы-дипломаты, финские спортивные костюмы и китайские кроссовки, другая мелочь, в гарнизонных магазинах Внешторга. По каптеркам были припасены и более ценные вещи из континов, запрещенные к перевозке. Продолжался обычный процесс подготовки к достойной встрече с Родиной. Некоторые бойцы готовились и более серьезно.
  
  *** Я стал свидетелем диковинной операции, когда два дембеля из 7 роты в нашей палатке, положив "мужской прибор" на табуретку, внедряли в него металлические шарики и какие-то пластмассовые заготовки из пуговиц к рубашке. Они говорили, что такой "тюнинг мужской гордости" резко повышает конкурентоспособность парней на "гражданке", а также доставляет непередаваемые ощущения девушкам во время интимного контакта.
  
  Во взвод прибыло первое осеннее пополнение - двое высоких и симпатичных мальчишек. С первого взгляда они мне понравились. Негурэ Андрей, родом где-то из Молдавии, а второй - Александр Н. (фамилию уже не помню) из Ленинграда. В общении со старшими призовами ребята чувствовали себя свободно и расковано (как для их срока службы), задавали порой "дерзкие" вопросы, за которые раньше вполне можно было схлопотать "маклуху". Мне даже подумалось, что времена меняются и, возможно, их начало службы в подразделении будет нормальным без засилья не уставных отношений. Пока ребята только знакомились с будущим местом службы и отправлялись на две недели подготовки и акклиматизации на полигон.
  
  *** У обоих парней короткая служба в Афгане сложилась трагически. Пройдет немногим больше месяца как погибнет Андрей Н.. В декабрьском рейде в южных окрестностях Кандагара, во время зачистки городских кварталов он вместе с капитаном Кобловым, по трагической ошибке (вот только чьей, мне неизвестно) попадет под залп НУРСов. Командир получит легкое ранение и по совокупности боевых заслуг за прошедшие полтора года, весной следующего года, будет награжден орденом Красного Знамени. А Андрей - умрет от двух ран, оказавшихся смертельными, нанесенных осколками разорвавшихся снарядов, возле взводного БТРа ?307, так и не сделав ни одного выстрела по врагу.
  
  Александра Н. переведут в новый батальонный взвод разведки. По словам очевидцев, в одном из своих первых сопровождений (или в рейде) он найдет мину, но вместо того, чтобы доложить об этом старшим товарищам, станет ее собственноручно разминировать. От случившегося затем взрыва устройства от парня останется лишь нижняя часть тела. Его опознают только по личному комсомольскому билету, упавшему на бетонку под ноги одному из бойцов взвода.
  
  В октябре или еще раньше в головах командования бригады родилась новая идея. Одну из рот нашего горного батальона укомплектовать и сделать горно-альпийской. Выбор пал на 9 роту, которую в течение короткого времени переодели в другое обмундирование и начали готовить к выполнению задач в горной местности. Ребята получили обувь с металлическими скобами в толстенных подошвах, удобные комбинезоны и специальную амуницию, о которой можно было только мечтать. Остальные взвода и роты батальона ждали своей очереди, но круг боевых задач нового подразделения оказался явно ограниченным в наших природных условиях, и надобности в усилении роты отпали. Выделиться среди других батальонов специфической формой у нас не вышло, что огорчило всех.
  
   *** Солдатская мода, обязывала каждый род войск иметь свои "фирменные" фишки. У десантников (ДШБ) - это тельняшка и прыжковый комбинезон, танкисты щеголяли в удобных черных куртках, у "летунов" - отличного качества одежда и обувь, а у нас, мотострелков - не было ничего, чем бы можно было похвастаться. Поэтому шанс получить горно-альпийскую экипировку "зажег" всех. Но, увы. Это потом наши офицеры, за неимением фирменных зеленых футболок стали поголовно одеваться в тельники. Разведроте, сам комбриг разрешил носить не присущую им полосатую майку. Постепенно все старослужащие старались достать и себе этот элемент одежды. Честно сказать, было обидно за наш род войск, не менее прославленный и уж точно не последний в этой войне. Обидно, что командование одевало и относилось к мотострелкам, как к "чмошникам".
  
  "Комсомольцем" батальона у нас числился прапорщик седьмой роты. Следующей весной срок службы его в Афгане заканчивался. Еще раньше, когда нас перевели в бригаду, меня по совету взводного, назначили комсоргом приданных подразделений (взвода АГС, связи, ПТВ, хозвзвод). Я планировал сделать карьеру, вступить в партию (тогда кандидатский срок для бойцов составлял всего год), но все перечеркнула смерть замполита 7 роты, обещавшего летом написать мне характеристику и рекомендации. Комсомольской работой в раскиданном по точкам коллективе заниматься было невозможно, да этого никто и не требовал. Я составлял в основном липовые протоколы заседаний, выносил (на бумаге) нужные для прапорщика решения. Все мы игрались в политику, при этом никто от этого не страдал. У меня были дополнительные "привилегии" среди офицеров, по крайней мере, часто был на виду и в курсе жизни батальона, "комсомолец" отчитывался перед вышестоящими инстанциями о налаженном воспитании солдат в духе интернационализма и тд. Я был честен перед товарищами, никому ни на что, не жаловался и никогда не занимался доносительством. Результатом нашего сотрудничества стала инициатива прапорщика поощрить меня комсомольской наградой. В один из ноябрьских дней он написал представление на награждение моей персоны знаком "Воинская доблесть". Не скрою, красивый знак, больше похожий на орден, был вожделенной наградой каждого солдата или сержанта, тем более что им награждали намного реже, чем обычными медалями и орденами. Когда прапорщик принес мне стандартный лист для заполнения анкетных данных, внимание привлекла последняя графа: описание подвига. Причем заполнить все я мог и сам. Пиши, фантазируй - все в твоих руках. Знаю, что в штабе многие так и делали. Не случайно, количество награжденных вояк из "блатных" подразделений бригады (оркестр, рота связи, ремонтная рота и другие) превышало все мыслимые пределы. Но писать на себя, это было уже слишком. Предоставив прапорщику анкетные данные, оставил незаполненную последнюю графу. Мне чужого не надо. Не знаю, что там было написано, какие подвиги, но наградили меня через полгода грамотой ЦК ВЛКСМ с формулировкой "за активную работу по коммунистическому воспитанию молодежи", что, в общем, то больше соответствовало работе, которую я выполнял, будучи комсоргом.
  
   Седьмого ноября все подразделения бригады выстроились на плацу. Играл оркестр, торжественно пронесли знамя части вдоль колонн, на трибуне собрались командиры и политработники. В общем, мероприятие напоминало традиционное празднование победы Октябрьской революции в военных гарнизонах любого уголка нашей необъятной Родины. После торжественного построения и заключительного на митинге приветствия комбрига, закончившееся маршем рот и отдельных взводов, делегации от взводов пригласили в клуб на продолжения торжественной части и концерт.
  
  Помещение кинозала было заполнено "под завязку" солдатами, офицерами и гражданскими служащими. После подведения итогов боевой работы бригады за десять месяцев года и вручения правительственных наград отличившимся, ожидался большой концерт при участии "звезд" эстрады. Сначала выступал комбриг. Он много говорил о нашей службе, интернациональной помощи, которую мы оказываем афганскому народу, и множество других "заезженных" фраз и пропагандистских штампов. Но были среди всего этого словесного мусора факты, представляющие настоящую ценность для исследователя и просто любопытного человека. Прозвучала реальная цифра потерь бригады за минувшие девять месяцев 1984 года: сто шестьдесят два погибших (162!) и около пяти сотен раненых! Что составило в среднем 18 человек в месяц.
  
  *** Если учесть официально озвученные среднестатистические суточные потери ОКСВА (13838 погибших за 9 лет и 45 дней 1989 года) составляющие около 4 бойцов - налицо более чем четырехкратное превышение потерь только в нашей бригаде. Не секрет, что из всего личного состава в боевых действиях участвовало ограниченное число солдат, не больше 30% списочного состава. Для этой категории воинов процент потерь по отношении к численности подразделений был очень высоким. Добавив сюда общее количество раненых, получим статистику, свидетельствующую о том, что любой боец мотострелковых подразделений участвующих в боевых действиях и ДШБ за два года службы имел больше 80% шансов получить осколок или пулю.
  
  Среди погибших - десять офицеров. Не знаю, насколько хорошими были результаты боевых действий (количество проведенных операций, цифры трофеев и уничтоженных, по данным разведки, душманов - не поражали). Я просто представил две роты солдат, погибших неизвестно за что, и полновесный батальон раненых, многие из которых уже не вернулись назад, и реакцию, на это в "Союзе" - картина вырисовывалась просто чудовищная. Так это же только по одной нашей бригаде! А таких частей в "Афгане" находилось несколько десятков, даже здесь в Кандагаре их насчитывались минимум три (бригада, вертолетный полк, батальон спецназа)! Настолько я знаю, потери летчиков и спецназовцев были, хотя и меньше наших, но соизмеримыми, если посчитать их на численность этих подразделений.
  
  Из этого "математического" состояния меня вывели слова офицера, который только что зачитал приказ о присвоении очередных воинских званий. В части появилось два десятка новых старших и младших сержантов и, как плохая армейская шутка - всего два ефрейтора. Затем командование перешло к более приятным заботам, награждению отличившихся бойцов. Сначала вручали ордена Красного Знамени (офицерам) и Красной Звезды (солдатам и сержантам). Они "пришли" преимущественно погибшим и тяжелораненым нашим товарищам, лишь двое из семи награжденных солдат приняли награды из руки комбрига. Наконец, дошла очередь и до вручения медалей. Я знал от взводного, что попал в число отличившихся солдат, поэтому, с волнением ждал этой минуты. Начали приглашать за наградой товарищей из моего батальона. Прозвучала и моя фамилия.
  
  Бешено колотиться сердце, волнуясь, поднимаюсь на сцену и получаю из рук подполковника бумажную коробку с наградой. Крепкое рукопожатие офицера, пожелания хорошей службы и всего наилучшего. Повернулся к залу, отдал честь и отчеканил главные для солдата слова - "служу Советскому Союзу". На меня смотрели и аплодировали сотни товарищей по оружию, и это было приятно. Хотелось, чтобы минуту триумфа увидели родные и близкие, друзья-студенты. Думаю, они имели все права, гордится мною. Сладкие мгновения славы и вот я снова среди товарищей по взводу. Первыми с наградой поздравили Тимур Агабаев и Виктор Хворостов. Их тоже наградили медалями "За отвагу". Награды пришли за майскую операцию, а мне еще и за легкое ранение. Получил заслуженную "Звезду" и Мишка Гузеев, комиссованный летом этого года. Его награда найдет уже дома, в небольшом городке Унгены Курской области.
   Счастливые обладатели медалей
  Счастливые обладатели медалей "За отвагу" я и Виктор Хворостов (справа) возле взводной палатки. Одна из первых фотографий в Афгане. Кандагар, ноябрь 1984 года.
  
  Вечером в палатке обмывали медали. Даже командир, нарушая дисциплину, принимал участие в застолье: во взводе праздник награждения, первый в нынешнем году. Не помню, что мы пили, но то, что это был "серьезный" напиток - точно. И обмывали медали, как положено, доставая их зубами из кружки, после опустошения ее содержимого. Наверное, самые яркие воспоминания всего прошедшего года службы.
  
  В отличие от "Дня Приказа", который отмечался бригадой запусками осветительных ракет и стрельбой, эту дату, солдаты, обычно не праздновали. Зато "духи" решили исправить ситуацию и дополнили уходящий день необычным салютом. Среди ночи, мы проснулись от шума падающих и взрывающихся недалеко от расположения снарядов. Выбежали на улицу и увидели яркие вспышки разрывов в районе аэропорта. Красные осколки металла резали темноту ночи на взлетной полосе. Это было нечто новое и невиданное ранее. Вот так сюрприз от врагов! До бригады "подарки духов" не долетали, да и на Ариане они падали хаотично и не прицельно. Но, сам факт обстрела гарнизона послужил нам сигналом к новому витку обострения ситуации. Отныне, даже "дома" в гарнизоне, мы не могли быть спокойными за собственную безопасность. Стоило такой ракете (или снаряду), упасть среди палаток и жертв будет достаточно. "Дембель в опасности", - так интерпретировали данный факт "деды" и "гражданские".
  
  Пока мы рассуждали о местах засад душманов и оружии, которое они впервые применили против гарнизона, по тревоге выстраивалась разведрота, взлетали дежурные вертолеты. Бригада с запозданием реагировала на обстрел. Уходили в ночь подразделения обеспечения, поднимались "в ружье" сторожевые заставы вдоль периметра гарнизона. Наш взвод никто не трогал, но сна уже не было. Вой ракет, их взрывы, закрались холодком в душу, принесли у нее озабоченность.
  Пока другие подразделения разбирались с врагами, мы продолжали праздновать. На следующий день, после обеда, на спортплощадке возле расположения, "сборная" команда 3 батальона играла в футбол с командой артдивизиона. Наскоро собрали большие камни, поставили импровизированные ворота. Я чувствовал себя хозяином положения, потому что был едва не единственным более-менее "профессиональным" игроком и расставлял игроков нашей команды на поле. Желающих побегать оказалось немало. Пришлось установить очередь на замены. Под одобрительные возгласы болельщиков началась бескомпромиссная игра. Поднимая облако пыли, группы бойцов сошлись в нешуточной схватке. Большинство из нас год не видели мяч, попадали по нему через раз, а игра оказалась напряженной и интересной, богатой на "нестандартные решения". Команда, составленная из парней нашего взвода и родственной 7 роты, выиграла с большим счетом, но удовольствия от игры не получил. Едва лишь начали играть, как почувствовал тяжесть и боль в правом боку. Я с тревогой подумал о заболевании "желтухой" (гепатитом). Бегать практически не мог, праздничное настроение, охватившее меня перед игрой, пропало начисто. Так не хотелось покидать сейчас взвод, опять ложиться в госпиталь. Думал, "пронесет" с болезнью, а не вышло. Наверное, это аукнулась мне гроздь винограда, съеденная две недели назад вечером возле подъезда дома в Ташкенте. Она смотрелась так аппетитно, а воды рядом не было.
  
  Запомнился последний вечер во взводной палатке перед посещением госпиталя. После ужина собрался весь наличный состав взвода. В дальнем углу от входа в полутьме (вторая лампочка перегорела) играл на гитаре наш "штатный артист" Сергей Корнилов. Возле него толпились "плановые" ребята. Судя по раздававшемуся оттуда громкому смеху, они довольно весело проводили время. Кто-то из молодых стоял на "ближних подступах" к помещению, карауля появление взводного. Мне стало плохо, появилось отчетливое пожелтение кожи. Коля Дмитриев, наиболее близкий товарищ утешал, как мог. Досадно было и себя, и то, что не смогу защитить его от произвола своих однопризовников. А судя по развалу дисциплины во взводе, и малочисленности их призова, служба этих троих парней, обещала быть не легкой.
  
  Ночью расположения бригады и других частей гарнизона опять обстреляли. Несколько ракет упали ближе, хотя сегодня многие взвода находились в засадах вокруг расположения. Эти, и последовавшие позже обстрелы, решили судьбу нашего взвода и определили мою службу на весь следующий год.
Оценка: 9.15*7  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023