ArtOfWar. Каланчин Андрей Николаевич. Один день из жизни военного наблюдателя. Республика Кот д'Ивуар.

Каланчин Андрей Николаевич
Один день из жизни военного наблюдателя. Республика Кот д'Ивуар.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]

Комментарии: 25, последний от 26/01/2010. © Copyright Каланчин Андрей Николаевич (akalanch@hotmail.com) Размещен: 10/11/2007, изменен: 16/07/2012. 198k. Статистика. Рассказ: Африка Годы событий: 2004	Оценка: *7.2522** Ваша оценка:
Аннотация: События в Республике Кот д'Ивуар.

Один день из жизни военного наблюдателя. Республика Кот д'Ивуар.

"Помни, всегда везти не может"

Надпись на бетонном блоке одного из блок-постов при въезде в Республику Чечня.

Усаживаясь в тот день в отличном настроении в такси, я не мог и предположить что изречение, приведенное выше, может отнестись и ко мне. Я наслаждаюсь жизнью в райской стране, заботами особо не обременен, тем более уже через пол часа буду на вечеринке, устроенной, наконец-то прибывшей группой военных наблюдателей от России и посвященной новоселью по случаю переезда их из гостиницы в снятый ими крутой коттедж. Рядом со мной сидит Патриция, красавица-конголезка, ищущая счастья по всему африканскому континенту, пытавшаяся устроиться к нам в штаб миссии переводчицей, и "случайно" (инициировал случай нетрудно догадаться кто) добровольно вызвавшейся указать мне дорогу. Предчувствие встречи с россиянами, некоторых из которых я уже знал или по учебе в Солнечногорске, или по Сахаре, мягкая коленка спутницы, невзначай касавшееся моего бедра, сводящее, после трех месяцев воздержания с ума, декольте ее блузки, нарастающий во рту вкус почти забытой русской водки и не почти, а забытой, нечищеной, из круглых, размером с диск Дегтярева консервных банок селедки и черного хлеба, легкая музыка такси, отлично асфальтированная дорога полностью расслабили меня и даже вызывали какие то сугубо мужские позывы. А зря. Правило, вбиваемое нам во время учебы ржавыми гвоздями в мозг, и подтвержденное опытом пребыванием в Сахаре о том, что на территории конфликта ты автоматически переходишь в окружающую тебя среду повышенной опасности, должно быть свято, нерушимо и незыблемо. В этот раз все подтвердилось в точности до запятой. Но обо всем по порядку.

Спускаясь по трапу джамбо джета в Аккре, столицы республики Ганна, куда нас собрали для ознакомительных занятий, тренировок и слаживания коллектива штаба, я сразу вспомнил слова одного из офицеров управления ГУ МВС о том, что мы направляемся в настоящую Африку, отнюдь не Сахару, и что жизнь нам уготована там совсем иная, а именно настоящая африканская, со всеми трудностями, колоритным местным климатом и болезнями. Опрокидывающий зной, духота, от которой мне сразу показалось, что у меня начался приступ гипертонии, толкнули меня на успокаивающую мысль, что все это временно, и исходит от трехметровой в диаметре турбины монстра аэробуса А-340, и вскоре пройдет. Но профессиональное чутье военного сразу определило, что турбина давно погашена, и надеяться на лучшее не придется. К счастью организм сделал свое дело и через полчаса я начал ровно дышать, осваиваться с климатом и даже замечать происходящее вокруг.

Начались занятия в центре имени Кофи Аннана. Все бы ничего, да вот только нигде ранее не встречал, что бы офицеры, прибывшие из ДРКО преподавать нам основы патрулирования, взаимоотношений в Тим Сайте, ведение отчетных документов в Тимах и другое, до этого ни в одной миссии не пребывали. У нас в военном институте, кстати, к примеру, на кафедре физкультуры и спорта преподают только одни мастера спорта и выше. И конечно после Питерского военного института имени Лесгафта. Да и на нашей кафедре тактики, на которой я преподавал, курсантов обучают только военные, с опытом войск. Представьте, что Общую тактику преподавали бы гражданские, в армии доселе не числившиеся. Абстракция, нонсенс, преступление. А в ООН можно.

После недели занятий, в ходе которых мы все таки изучили весь положенный пакет предметов, мы вылетели уже на ООНовском самолете в Абиджан, столицу Республики Кот д'Ивуар, где начинал развертываться очередной монстр, называемый миссией ООН "ОНУСИ".

Встречавший нас на взлетной полосе полковник бельгиец был явно экзальтирован и всячески пытался показать свое превосходство над нами, блистая знанием политической обстановки в Республике и ситуацией в целом в регионе. В автобусе, доставляющим нас в гостиницу, полковник, козыряя терминами, которые я воспринимал не с должным, как ему наверно хотелось, патриотизмом, несколько раз подчеркнул, что в их случае, группу первых офицеров по взаимодействию и связи, встречали пролетавшие над головами в режиме форсажа Су-25-тые, угрожающе маневрируя над взлетной полосой. Короче, вся его болтовня свелась к мысли о том, как им здесь было тяжело и опасно, и их почему то здесь совсем не ждали. А как он хотел? В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Что же касается штурмовиков "Грачей", то украинским экипажам-наемникам тоже надо было отрабатывать свой хлеб. И за это платил им президент африканской Республики не мало. Был я случайно на вилле этих пилотов, пытался через них найти расположение наших российских наблюдал. Шикарно живут, а про охрану говорить вообще не приходиться. Сразу ствол в грудь. Больно не сделали, а вот настроение испортили. Свою пафосную речь полковник закончил мыслью, что им было не то что нам, прибывшим на заранее подготовленные позиции. Наблюдая за его холеной мордой и вальяжными движениями мне как то не верилось, что он терпел лишения и страдал. Впоследствии это подтвердилось. Группа "взаимодействующих-связующих" особо ни чем не отличилась - после полугодового пребывания в стране ни докладов, ни карт, ни анализа обстановки, ни баз данных по повстанцам от них штаб так и не дождался. Хотя винить их в бездействии вряд ли было бы правильно. Разбредясь по стране, без конкретно поставленных задач, планирования и контроля, люди расслабились естественным путем. Даже электрон, находясь на высокой орбите своего атома, самостоятельно старается как можно скорее сбросить с себя заряд и уйти на покой на самую низкую. Поближе к дому-ядру. Чего уж здесь говорить о разумных существах, коими являются офицеры ООН.

После аэропорта нас разместили в гостинице, служившей одновременно штабом военной диаспоры миссии. Старших офицеров - более цивильно, младших - менее. В свою очередь среди старших, наиболее привилегированные номера негласно распределили по национальностям. Лучшие - французам. Они здесь вроде как хозяева. В своей бывшей африканской колонии им комфортно и уютно, да и их французская бригада, якобы несущая службу по защите интересов граждан Франции, многочисленно расселенных по Республике и поголовно делающих на ее территории свой бизнес, расквартирована уже несколько десятилетий километрах в пяти от штаба. Мне, как капитану, выделили номер на третьем этаже, в конце коридора, окна в котором выходили на солнечную сторону, да притом и на городскую "вонючку" - канализационную систему открытого типа. Почему капитану, да потому что в бумаге, присланной в ГУ МВС, значилась должность "специалист по РЭБ - капитан". По РЭБ - это в тему, а вот про капитана я выяснил только в день отлета. Так бы категорически не поехал. Это у нас в армии ценят по уму, а в Африке, ты можешь быть и мудак..м, но при погонах ты автоматически умный и начальник. Я предельно ясно это понял еще в Сахаре. В Москве то ли не хотели мне говорить об этом, то ли замотались в текучке. Так что я поехал с погонами подполковника, на которые впоследствии нацепил случайно оказавшиеся в хозпакете по четыре маленьких звездочки, притом между двух просветов погон старшего офицерского состава. А что, прикольно, поначалу некоторые даже принялись отдавать мне всяческие африканские приветствия, в виде притопывания ногами, подпрыгивания вверх, пошлепывания вдоль своих бедер и разных других чудаковатых движений, гортанных выкрикиваний, салютований, пока не выяснили, что множество звезд в России это отнюдь не генерал. Вот так бывает у нашего брата, военного наблюдателя от России: кто то едет майором на полковничью, а кто то подполковником капитанить. И при этом ты должен имитировать, что ты действительно есть таковой, т.е. истинный капитан, что крайне неприятно. Но страну подводить нельзя и все кто с фальшивыми званиями устраивают спектакль.

В этой миссии просчеты сыпались один за другим. Помимо проблемы со званием, я, несмотря на категорическое отрицательное отношение к должности офицера штаба (да и этому нас учили на курсах: будешь плохо успевать - поедешь штабником), все таки согласился. Специалист РЭБ - это мое базовое образование, и здесь я корифей. Тем более в профессиональном описании должности значился радиоперехват, а это уж совсем бальзам на душу. Перехватывать я умею все что шевелится в эфире. Представьте только, ехать в отличную страну, заработать там неплохие деньги, сидеть в штабе, может быть ни хрена не делая, да еще и по истинной специальности - такое не каждому дано, и случается всего раз в жизни. Но через пару дней выяснилось, что суточные командировочные деньги нам срезают почти на две третьих, оставляя лишь немного на пропитание, с перспективой, после перехода на котловое довольствие, лишения их вообще; специальность мою сократили в виду отсутствия соответствующей аппаратуры, в чем я был почти уверен (и правильно, кто же тебе предоставит на халяву свою сов. секретную технику, притом от имени какого то мифического мирового сообщества, да еще какому то офицеру чужой армии), но в глубине души все же надеялся что она будет; помещения для штаба еще не распределили; начальники в страну еще не прибыли и т.д. и т.п. В принципе хаоса не было, но все это выглядело как-то не по военному. Мозг офицера всегда должен быть загружен четко поставленными задачами, иначе от избытка энергии он может выкинуть что-нибудь хаотичное или со временем потеряет свою твердость, гибкость, проницательность, накопленные знания и опыт. Потихоньку штаб начинал набирать обороты. И причиной этому, пинком, послужила не сознательность его личного состава, а прибытие многотысячных контингентов войск, из стран-дистрибьютеров миротворческих операций. И войска сразу кинулись растерзывать штаб: где расположение, парки для боевых машин, продукты, пункты питания, горючка, какие решать задачи, когда будет информационное обеспечение и еще тысяча и один вопрос где, как, когда, что и почему.

Отдел, где числилась моя должность и я при ней, назывался объединенным аналитическим центром штаба миссии. Очень круто на слух. На самом деле численность его была всего пять офицеров. Полковник, естественно француз - начальник отдела; его заместитель, а вот сейчас не понятно, почему тоже француз; и три офицера-оператора. Майор индюк (индус), капитан пак (пакистанец) и я, русский, тоже капитан, заброшенный сюда волею Москвы.

Как всегда, в соответствии с законами психологии, мне запомнилось первое совещание проведенное чифом. Он без смущения сказал, что вся наша деятельность должна быть направлена на снабжение информацией французской бригады "Линкорн", которую я упоминал выше. Все дружно кивали, им то что, главное бабло, а вот у меня в уме сразу возникла масса протестов. Конечно я их не высказал, но усердно чифу не кивал. На французов я работать не собираюсь. Мне мое командование такую задачу не ставило. Да и почему ООН должен работать на французов. Прикрытие в случаи чего они нам вроде обещали, слышал о такой договоренности. Но за это платить им своим животом не получится.

Полковник был мужчиной совсем не простым. С первых дней мы как-то набрали дистанцию. То ли по должности ему стало понятно кто перед ним, то ли просто интуиция. То же самое и со мной. Не лежит душа к нему. Дерганный какой-то, нерешительный, глазки все время бегают туда и сюда. Всех по очереди опросил, кто и откуда, как семья, планы на будущее, а про себя ни ни. Придется с ним разбираться. Для начала я изучил его кабинет. Он располагался вдалеке от нас, между проходами зданий, что бы можно было как-то слиться с толпой, если кто заходил или выходил. Планшет из стекла находящийся в кабинете за его спиной мне сразу стал понятен - рефлекторное стекло, как будто зеркало, но просвечивающееся с обратной стороны. И сзади стекла была маленькая комнатка. Совсем как конура для собаки. Использовал он ее периодически, когда приглашал кого либо в кабинет и внезапно выходил оттуда якобы по нужде. Но шаги то надо имитировать, господин полковник. Делать их удаляющимися, или уходить по настоящему, а потом возвращаться для наблюдения за посетителями в носках. Когда он выходил все хватали фотографии с его стола, рассматривали многочисленные календари, рылись в картах, а я сидел тихо, безразлично ко всему, тупо уставившись в потолок или в планшет. Так и хотелось иногда показать полковнику язык, что бы он больше на меня не глазел с той стороны планшета. Комнатку я эту заприметил, когда ее еще белили. Удивился я тогда, не для шифровальщика ли хоромы. В результате своих умозаключений и наблюдений за моим поведением с той стороны, полковник объявил, что он ходатайствует меня перевести в тыл. Аппаратуры нет, старый капитан, зачем потреблять лишний кислород, его и так в маленькой, выделенной для нашего отдела комнате, не хватает. Усек по моей реакции пребывания в его кабинете, что здесь вам не тут. Да притом так настырно, каждый день напоминал мне об этом, готовься мол, собирай вещи и т.д. "Проколол" его и я. Привыкнув к тому, что я безразличен к его истинному положению, он позволял себе выйти на улицу для курения перед входом в кабинет. Однажды вызвав меня для уточнения задач командировки по Республике, в которую он меня неожиданно собирался направить для сбора информации (несмотря на желание с отдела меня убрать), он вышел на улицу, без ремня и расстегнувшись, что позволило мне сделать вывод, что он находится в состоянии эйфории. Я не замедлил воспользоваться ситуацией и, наблюдая за ним в окно, рассмотрел фотографию, которую он хранил под стеклом накрывающим стол и тщательно закрывал документами, когда кто-нибудь входил. На ней он был сфотографирован по пояс. Единственно информативным элементом фотографии была не его сигара, усы или оттопыренные уши, а эмблема на его прилизанном к голове куцем берете. Там и парашют и стрелы и винт самолета и какое то даже ружье. Типа у наших лесников в этом же ракурсе - дубы, пилы, вилы, косы, топоры, карабины. Придя в номер, я быстро зарисовал ее на бумаге. Потом, в спортзале, куда я регулярно наведывался по воскресеньям, я спросил у одного французского капитана, работавшего со мной в паре и страхующего при жиме лежа на грудь, что это за эмблема. Капитан удивленно спросил, откуда я ее взял. Я прикинулся, что интересуюсь всеми эмблемами мира, и эту нашел в одном из сайтов Интернета. Расслабившись, он рассказал мне, что это отличительный знак крутой организации разведки Франции, что то вроде стратегический спецназ. Вот так господин полковник, нечего здесь имитировать интересы ООН. А вообще то он, после того как остыл и перестал меня преследовать, в принципе был обычным уставшим военным, приехавшим в 52-х летнем возрасте расслабиться перед пенсией и погулять в последний раз от души на свободе от семьи. В офицерском баре, который находился на первом этаже нашего отеля, и который я регулярно посещал для принятия бутылочки пивка и обзора местных красавиц, которых там было немеренно и в любое время суток, полковник часто угощал меня пивом, шампанским и вином, зная, что нам ни хрена не платят, а вот им тройной оклад на родине, часть которого они переводили через свою бригаду быстро и без потерь и на эти еврики снимали квартиры, арендовали машины без UN на бортах, шикарно питались и т.д. и т.п. Расслабляться и ухаживать за девками они умеют и надо отдать за это им должное.

Немного расскажу о спортзале, который я посещал и Всевышний мне помог найти его случайно. Расположенный всего в пол километра от штаба, что было очень важно, т.к. можно дойти пешком, машины то нам уже как два месяца не выдавали, не дошли еще по океану до нас, он был целым спортивным раем. Огромный спортзал, размером 200 на 150 метров, с различными видами тренажеров, конструкций которых я доселе не видел нигде, отличной ритмичной музыкой, экраном во всю огромную стену, на который непрерывно с помощью мультимедийного проектора проецировались клипы, с открытым бассейном, примыкающий к спортзалу длиной в 100 метров, баром, кафе прямо в углу зала, сауной, бассейном для детей, залом для бега на втором ярусе и многим другим. Хозяин-француз любезно стоял на входе и приветствовал посетителей. Вход на один день, для меня, как не члена их спортивного клуба стоил всего 8 долларов. Уже на второй тренировке я заметил, что люди туда приходят семьями и находятся там с самого утра и до позднего вечера. Начинают, как правило, с тренировок - жены на велотренажерах, мужики за штанги и гантели, дети на втором ярусе с мячами и скалками. Потом все вместе обедают в кафе, благо там отлично готовят. Потом в бассейн, купаться и загорать, потом спят в солярии, а потом, уже вечером пьют пиво в баре, сняв спортивные костюмы и переодевшись в цивильное. В общем, все включено. И бывает, что приходят и темнокожие - проблем нет, заходи, занимайся. Иной раз такие пантеры заглядывают, что всех нас мужчин временно парализует, глядя сзади на их задницы, одетые в ослепительно белые бикини и вращающие педали тренажера. Очень там все было организованно здорово и приятно. Безопасность гарантированная, расслабление полное, общение, отдых, что еще надо, что бы провести выходные на уровне. На всех них были заведены медицинские карты, в которых, врачом дежурившим в кабинете до закрытия комплекса, отмечалось их самочувствие до и после тренировок, Там я познакомился с французскими офицерами из бригады, вернее они сами инициировали, удивившись, что я работаю с весами без страховки и добровольно подойдя ко мне подстраховать при жиме лежа от груди на скамье. Отличные ребята, совсем как наши. Узрев, что я ухожу пешком, ждали меня, что бы подвезти на своем несуразном французском военном джипе, открытом со всех сторон и с примитивным рулевым управлением. Короче молодцы, оценка отлично им всем за спортзал и дружеские отношения.

Вообще Республика - страна крайне интересная. И главный интерес представляют ее люди. После марокканского народа, который ведет себя по ситуациям: если ты богатый и добрый то все тебе улыбаются, а если нет, то могут показать и зубы, и почти всегда, готовы тебе, белому и не мусульманину подготовить провокацию, подставу или засаду, здешнее население показалось мне постоянно державшим уровень высокомерия, достатка и принципиальности. Что вы хотели, жемчужина Западной Африки, удерживающая первое, а после беспорядков одно из лидирующих мест в мире по производству какао, отличный климат, огромнейший океанский порт, обеспечивающий несколько окружающих стран транспортными услугами, отличные дороги и аэропорты, исключительно развитая сеть индустрии развлечения и отдыха, не хуже чем у нас в Москве, но на много проще и доступнее и т.д. Достаточно сказать, что в былые зажиточные времена для обеспечения системы питания и отдыха из Франции в Абиджан прилетали целые чартеры белокожих студентов, количеством до 30 тысяч душ за сезон, что бы насытить этот гигант обслуживающим персоналом. И оплачивали труд студентов здесь роскошно. И летали они из года в год, пока не начались в Республике революции, столкновения, политическая тяжба и беспорядки. Посещая супермаркеты, кафе, спортивный зал я впервые столкнулся с тем, что чернокожие люди выражают недовольство, да и просто возмущены отсутствием у тебя, белого, знаний французского языка. На их лицах ты встретишь такое выражение, как будто весь мир на нем разговаривает, а ты, абориген, неизвестно откуда приехал. Ты можешь столкнуться с тем, что с тобой не собираются разговаривать вообще, смотрят на тебя презрительно, что добавляло в моем сознании этому народу уважение. Черный не хочет разговаривать с белым, такого в Африке ни до, ни после не видал. Обычно все сразу начинают лебезить, что то выклянчивать, за деньги могут выполнить все твои желания, тут же, не стесняясь окружающих. А здесь ни ни. Везде достоинство, респектабельность и гордость. Зажиточная страна короче, этим все и сказано. Даже девчонки легкого поведения, которые дежурили недалеко от гостиницы и с которыми я всегда останавливался поболтать, если проходил мимо поздним вечером, и то разговаривали не спеша, рассудительно, не бросались каждому на шею: хочешь пойдем, а если нет то и без тебя не плохо, обойдемся.

В Абиджане было все. Отличные широкие дороги, многоярусные развязки, каких не встретишь нигде в России кроме Москвы, кафе на любой вкус, где можно послушать эстрадную живую музыку, сольное исполнение гитаристов, арабскую музыку, которую я очень уважаю и другую на любой вкус. Можно покурить кальян, попить отличного кофе эспрессо, посмотреть стриптиз и многое другое. Везде чистота и культура. Любил я захаживать и довольно часто в ливанские рестораны. В Африке нас не знают, а если знают, то ни особо то почивают. Ничего мы в ней ни сделали. Своих проблем хватало издавна на Руси. Крушили друг другу черепа мечами, секирами да топорами, рвали друг на друге кольчуги, плавали около своих же берегов. А живущие в Африке ливанцы знают, уважают и отлично встречают. По прибытию в миссию как-то я пошел на разведку, которая ограничилась для начала тремястами метрами от гостиницы. Нашел на той стороне проспекта ливанский ресторан. Решил посетить. После приема пищи ливанской кухни с изумительным чесночно-сливочным соусом и огромной чашкой салата, официант принес мне кофе и мороженное. Испугавшись опустошения своего кошелька я запротестовал, но он на ломанном английском объяснил, что это в знак уважения от хозяина заведения. "Кто он такой, какой национальности, не начало ли это вербовки?" пронеслось у меня в голове. После оплаты счета я стал медленно спускаться вниз, высматривая, кто же мог быть по статусу хозяин, и сидеть он должен был на входе, ибо только так можно было узреть мой российский шеврон. Пожилой мужчина в жилетке и ослепительно белой рубашке сидел за кассой. Я подошел к нему, и он первый начал беседу. "Здравствуйте, почему не поздоровались на входе, почему не остановились поговорить, рассказать о новостях в России". Оказалось он женат на русской, которая давно умерла в Ливане, а он вот здесь осел, помогать детям, которые находятся в Париже. С тех пор мы стали друзьями. Он периодически присылал мне то разогретый кальян, то бутылку пива, то арабский кофе. Не оставался в долгу и я. Прямо у кассы заказывал пару рюмок водки и мы там с ним медленно ее смаковали, растягивая беседу. И этим он гордился, всячески показывая персоналу, что он почитаем русским, да не просто русским, а из ООН. Сожгли его потом гады местные за то, что сделал он скидку для всех ООНовцев. Как он объяснял, это была случайная сигарета, а я слышал, что из проходящей машины кинули сразу несколько бутылок с бензином. Ведь комплекс у него был огромен: двух этажное здание да плюс бетонная калоша выходящая в океан длиной метров в сто. И обгореть он, вспыхнув по кругу, от какой то сигареты не мог. Придя высказать соболезнования, и предварительно скалькулировав что я могу предложить ему не более 150 долларов, я начал свою речь на что он, прервав меня приобнял, и отказавшись от денег сказал, что ливанская диаспора решила ему полностью все компенсировать, и на этом месте будет ресторан еще более современнее. Но я все же остался помогать разгружать ему доски, хотя проходящие мимо коллеги, вытаращив от удивления глаза, наверно подумали, "Вот русский, прикидывается капитаном, долю имеет в ресторане, в общем темная личность". Короче у нас в моем Воронеже не найдешь и десятой доли того, что я видел и пользовался в Абиджане. Еще наша местная администрация периодически осмеливается сравнивать наш город с какими то побратимами, пытается найти даже преимущества. Побывали бы они хотя бы в уже достаточно разрушенном Абиджане. Ведь там уже были и бомбардировки, и пальба, и пожары. А если бы я увидел его во времена процветания. Наверно башню бы снесло от счастья. Иной раз думаю, зачем людям все это, строить - разрушать, создавать - губить, рожать - убивать. Вот к примеру построил я дом за городом, все своими руками, кроме кладки стен, где нанимал бригаду, но и там стоял вместе с каменщиками в порядовке на кладке кирпича. Все до винтика родное. Если бы на моих глазах его развалили из некого аппаратика типа 155 мм САУ "Мста", то я наверно бы не пережил. Поэтому хоть и военный, но руку на чужое жилище сейчас ни за что не подниму. А людям хоть бы что. Потому что рушат не свое. Отожрал морду и пошел от безделья все крушить. Так и в Абиджане. Бездельники начали погромы, Север отделился от Юга, нашли почву для религиозных различий, вмешался президент, зачем то выгнал наемных рабочих из соседних стран, подвинул французов и понеслось. Теперь это чертово колесо не остановить. Народ почувствовал, что такое крушить безнаказанно. Но все равно, несмотря на начавшуюся не ухоженность второстепенных улиц, оторванные головы у памятников, свежие сожженные остовы легковушек, город оставался прекрасным и привлекательным. Я свободно перемещался по нему ночью пешком, люди отдыхали в барах и кафе, таксисты приглашали подвезти, незнакомцы здоровались, минуя друг друга, кипел разврат, гремела музыка, и везде присутствовал сводящий с ума вкус вареного какао. Потому что по всему городу были разбросаны цеха Нескафе, день и ночь жаря, молотя и упаковывая знаменитое какао и кофе, рассылая затем его по всему миру.

Нашему отделу, наконец-то, выделили три Тойоты. Я принимал личное участие в этом деянии. Как-то сидя в отделе и думая, как создать базу по повстанцам, я услышал, что всех капитанов просят собраться в холле отеля. Прямо как у нас в пионерлагере - младшая группа для купания в бассейне выходи строиться. Под сожалеющими взглядами присутствующих, пронюхали все таки, что я подпол по фотографии у СМРО, да и по поведению моему, бегать то я уже себе не позволял, лебезить, улыбаться чифу - для всего этого у меня в характере пробел, я направился в холл. Капитан пак пытался препятствовать. Изначально называя меня Сэр, он предложил замену собой, так сказать грудью на амбразуру, что бы меня прикрыть. Но я его остановил. Самому интересно было, как я начну отшивать ретивых, желающих поездить на моей спине. В этот раз оказалось, что собирают команду для перегона, наконец то прибывшего транспорта, из порта в различные места назначения. Это для меня было радостью. Смотаться со скучного отдела, не озадаченного пока ни чем, порулить в уже забытой машине было приятно. Прибыв в порт, мы насчитали там 380 машин различного назначения. Не проверив даже навыков вождения, без экзаменов, нас стали заталкивать в машины по одному почти что силой. Та же картина происходила, когда я прыгал лейтенантом в Венгрии с парашютом. Все участники, уткнувшись в спину товарища, после включения зуммера и открытия двери, побежали как роботы мелкими шашками к выходу. Народ был построен так, что если прыгать ты передумал, то ты не виноват, все равно задний вынесет тебя из борта, а если все таки упрешься руками в проем, то выпускающий инструктор даст такого пинчину, что лучше бы приземлиться на копчик чем его получить еще не десантировавшись. Так и здесь. Видели бы вы лица китайцев, ловящих кислород при заталкивании их в машину. Навыков вождения у них как всегда ноль. Но ООН есть ООН - все должно быть быстро и без денежных затрат на оплату простоя в порту. Слава Богу, добрались без потерь. И так трое суток, с утра до вечера. Я в этот период перегонов получил еще одно истинное наслаждение. Чиф транспорта пошел по офицерам опрашивать, кто может водить грузовик. По закону я должен признаться что "я". У всех, по моему мнению офицеров, по крайней мере старой гвардии и закалки, по выпуску из училищ была категории "С", потом желающие открывали еще и "В". И я признался, что готов. Хотя чувство опасности присутствовало. Могу врубиться куда нибудь. Навыки вождения Зилов были наработаны еще в войсках, хоть запрещено было приказами Министра, но катаясь по парку их нарушали сколько угодно. Ехать предстояло опять через весь город, а габариты я не чувствую. Чиф отдал ключи и показал машину. Это был нулевый (новый) Мерс, огромный седельный тягач, фура по нашему, с амортизированной кабиной, только без прицепа. Забирался я в него по пяти ступенькам и сев выдохнул от удивления "Уф, мандец!". Как там было все прекрасно. Изучив за 10 минут рулевое, и ни черта не поняв в клавишах панели, я тронулся в составе колонны. Правда перед построением колонны успел проехаться вокруг посольств, что доставило мне изумление и счастье, что такой монстр мне способен подчиниться. Начали движение. Такой легкости в управлении, послушности и мощности я в жизни не испытывал и наверно больше так и не испытаю никогда. Я чувствовал себя в эйфории не меньше чем наш Президент в ходе полета на стратеге Ту-160. Двигаясь по проспектам и развязкам, я сидел на высоте второго этажа домов, один в огромной кабине, полукруглая панель приветливо мне подмигивала, и двигатель просто напевал какую то мелодию. Я смотрел на людей "Эй, муравьи, смотрите кто едет, не мешайте". Я чувствовал свое неоспоримое преимущество в этой стране перед другими, даже не владея французским и особо не пользуясь уважением как ООНовец у населения.

Получив машины мы начали патрулирование по городу. Сидеть и ждать потоков информации, как было предписано нам положением отдела, не приходилось. Тимы сидят без связи, без транспорта, обживаются, какая с них информация, тем более потоками. Приняли решение делать хоть что-то самостоятельно. У чифа очередной раз сорвало крышу. Собрав всех с утра на брифинг, он после речи о том что не следует забывать что он чиф, и надо бы периодически его посещать, вдруг обратился ко мне и приказал готовится к посещению стадиона для участия в один из форумов какой то партии Абиджана с целю сбора там о ней информации. Я сразу подумал, не забыл ли он опохмелиться, может налить ему немедленно, в номере всегда был запас виски и бренди. А может он вспомнил, что он из страт разведки и решил нас сделать такими же. Как он представляет себе, что мне, белому, ни бум бум по-французски, необходимо было присутствовать на митинге местных жителей, возбужденных призывами лидеров, готовых порвать мнимых врагов, и в первую очередь ООН, да еще упомянул при этом, что бы я не забыл взять с собой камеру, для документального подтверждения присутствия. Наверно он подсмотрел, что я как-то браво беседовал с одной посетительницей офицерского бара, или барменша, его подруга застучала меня, что я маскируюсь и довольно сносно говорю по-французски. Других объяснений его поведения у меня нет. Да мне не в тягость, приказ есть приказ, этим то мы и отличаемся от гражданских, если прикажут, то придется и в дерьмо головой. Но на стадионе я буду бесполезен, да и нюхать потные тела не очень то хотелось. Правда зам. мгновенно оценив ситуацию сказал, "Андрей, спокойно, я все решу". И действительно, чиф отменил свое решение и больше к этому мы не возвращались.

В одном из патрулей по городу, мы наткнулись на квартал посольств, где я, остановив машину, спросил одного из прохожих, есть ли здесь посольство Российской Федерации. В ответ он показал мне здание, находящееся прямо перед нами. От обилия флагов, обозреваемых в ходе патрулирования по кварталу и, не смотря на то, что у меня свой родной такой же на шевроне, я его сначала не узнал. Давно не видел, да и мельтешение других не позволило это сделать сразу. Наконец то я распознал что это он и есть, и постояв в задумчивости с пару минут, погасив желание все бросить и тут же посетить посольство, я двинулся далее по маршруту, отложив мероприятие на ближайшее будущее.

Сегодня, в субботу, мы все-таки планируем с соотечественником посетить посольство России в Республике Кот д'Ивуар. От одной только мысли об этом у меня пробежали мурашки по спине, и я объясню позже почему. Добравшись до посольства, к нам, после беседы с дежурной, вышел прекрасно выглядевший мужчина, моего возраста за сорок, с растянувшейся на лице улыбкой. Я так понял, что это был или атташе, или один из его аппарата. Как нас обучали в Черепке, все они из нашей же конторы, ГРУ. Началась спокойная беседа о ни о чем, как, что, где расположились. Приятен был вопрос "Чем помочь?", т.к. опыт общения с посольскими у меня уже был, и к сожалению отрицательный, но на этот раз, хотя я все не мог раскрепоститься, беседа мне была крайне приятна. В ходе разговора мужчина (извините, имя не запомнил) к моему бескрайнему удивлению подчеркнул, что как и мы надеемся на помощь посольства в случаи непредвиденных обстоятельств, так и они в тех же случаях, надеются на прикрытие их работников нами и нашими буковками UN. Этим я был крайне польщен и удовлетворен. Впервые нам поставлена четкая и совершенно отчетливая задача на помощь соотечественникам, впервые нас признали реальной силой. Ведь потенциал у нас огромен. Пользуясь дипломатическим статусом как ООНовцы, так и имея российский Диппаспорт (так сказать двойная защита), мы были вхожи в значительное число организаций зоны миссии, наши машины не подлежали досмотру, мы проезжали сквозь кордоны охраны аэропортов и океанских причалов, заезжали в зоны аккомодации президента Республики, что строжайше запрещалось другим смертным под страхом применения оружия без предупреждения, полицейские беспомощно разводили руками при проезде нами под запрещающие знаки, у нас, в конце концов, среди местного населения была агентура, которая за оплаченную телефонную карточку застучит все, что говорилось на закрытом совещании представителей власти, за бутылку виски доставит Калашников или гранатомет, а за тридцать баксов поселит в таком месте, что даже Шерлок Холмс не найдет и т.д и т.п. В критической ситуации мы могли бы оказать значительную и единственно возможную помощь согражданам, осуществляя их защиту своими UNовскими бортами (даже если это запрещено Уставом ООН). Что касается сбора различной информации, то она буквально распирала нас как распаренное зерно, плотно набитое в мешок. Однако востребовать ее никто никогда нам не предлагал. А ведь соответствующие лица должны не только предлагать, но и принуждать, как это делает аппарат других государств. Неоднократно я это замечал у коллег из армий иностранных государств, да и как сказал один пакистанский полковник "Я уверен, что все мы здесь для осуществления разведывательной деятельности. Но пожалуйста, уделяйте хоть немного времени для выполнения непосредственно ООНовских обязанностей". Не поверил бы он, что мы, россияне, в этом плане как раз стерильны и не озадачены.

В конце разговора, пригласив нас быть гостями, как посольства, так и лично его семьи, чем растрогал нас окончательно, посольский вынес нам бутылку Red Label в знак знакомства, которую мы выпили в гостинице вдвоем с соотечественником за здоровье его да и за свое тоже. С деньгами нас к тому времени уже зажали, так что этот подарок оказался как нельзя кстати.

Впечатление в этот раз было от встречи просто приятное. Жаль, что нас отозвали через пять месяцев, и мы не успели познакомиться поближе с работниками посольства, но большая благодарность за ту встречу постоянно присутствует в моей душе. Военный военного никогда не подведет.

А что же за отрицательный опыт общения с посольскими. Это произошло во время моего пребывания в Сахаре в 2002 году, т.е. перед миссией в Республике Кот д'Ивуар. Служа в штабе миссии в г. Лайюне, я постоянно наблюдал за разгрузкой двух огромных алюминиевых ящиков, присланных моему шефу, чифу оперативного отдела, КОПО по ООНовски, Джефри Лонгу через МУВКОН из посольства США. Так как их тащили только американцы-наблюдатели, притом вчетвером, я посчитал, что они довольно тяжелые и содержимое их имеет особый статус. Что же все-таки там есть, переполняло меня любопытство. Обойдя, при очередном получении посылки кабинет КОПО, я все-таки пронаблюдал в тыльное окно момент вскрытия и разгрузки содержимого контейнеров. Там были персональные посылки офицерам от родных, посылки, заказываемые офицерами из магазинов PX, созданных специально для тех, кто несет нелегкую службу за рубежом и рассылающих различные заказы в полцены, стопы книг, для чтения и создания библиотек, видеофильмы, последние новинки и в большом количестве, куча музыкальных кассет, журналы и газеты с их материка, посылки детей из USA, безымянному солдату, защищающему интересы страны за рубежом, как у нас во время войны, от чужих детей чужим на фронт, различные продукты в виде консервы, специй, и наконец внутренний сейф диппочты. Такому снабжению я люто завидовал. Барахло и жратва мне были безразличны, а вот газеты, журналы, фильмы рвали душу. Поэтому так и разгружали бережно свое имущество америкосы, ждали они его долго и нетерпеливо. Приходили эти ящики к ним раз в месяц и с завидной регулярностью.

Была у меня мечта встретиться с нашим послом в Королевстве Марокко, да жаль, что нереализуемая. ООНовский самолет туда не летал, а съездить во время отпуска за свой счет - семью опять таки лучше пригласить на Канары, тем паче до них 40 минут лета мне было от штаба миссии. Времени тратить на посольство из своего бюджета, по правде говоря, не приветствовалось. Подумают сотоварищу россияне, что рву жопу. Была мечта поговорить с ним о том, что знает ли он, что сразу после горного хребта прикрывающего Агадир, после райской жизни, в которой он находится, начинается суровая Сахара, с ее раскаленным воздухом, песчаными, а еще хуже пылевыми бурями, и что там парятся 26 военных наблюдателей россиян, да притом не вместе, а через минимум 100 км друг от друга, покрывая своим присутствием различные сектора миссии, без снабжения информацией о Родине, без посольского ока, и вообще, без ничего. Объяснить ему что мы не чужие, не противоборствующие силы, а коллеги, соотечественники в первую очередь. Но наезжая на него, в то же время пригласить его самого и его подчиненных приехать к нам в гости. Накормим и напоим без вопросов, покажем, что такое настоящая Сахара, покатаем в патрулях, свозим к бедуинам, покажем первобытные пещеры с настоящими наскальными надписями на стенах, прокатим по дну соленого озера, познакомим с командирами пустынных гарнизонов и частей. Даже пусть одни мужики, а если еще и женский пол привезут, то поговорить с ними, поухаживать будет самой высокой наградой. Ведь американцы так и делают, периодически приглашая своих на экскурсии по Сахаре, которые они регулярно реализуют, правда, не так экстремально, как организовали бы мы, но все же факт налицо.

А тут подвернулся случай, благодаря опять же американцам. Перед днем Благодарения, КОПО вызвал меня и предложил развеяться поездкой в Рабат, под предлогом якобы помощи в погрузке продуктов для организации американского банкета в миссии. Грузить конечно не предусматривалось, и я поняв хитрость, что мне просто предоставили шанс побалдеть, принял с благодарностью эту вводную. Пригласил он также и своего приятеля, а скорее всего подопечного, молодого майора из Нигерии Стенли Изи, т.к. помог ему обрести американскую визу, которую Стенли безумно и много раз на день прилюдно целовал, открыв соответствующую страницу своего паспорта.

После прибытия с Тимов контингента американских наблюдателей, и после дружеского совместного с нами, россиянами, застолья, мы, во главе с главой миссией, который тоже был американцем, утром следующего дня тронулись в аэропорт.

Прибыв в аэропорт, группой человек 6-8 мы загрузились в Антонов-26 и набрав 9000 метров направились в Рабат. В этот раз Ан-26 был выделен необычный, с пассажирским отсеком на 12 -14 (точно не помню) мест и даже репортерским столиком посередине. В самом деле, почти 1000 км в скотовозке (Антонов с боковыми откидывающимися десантными сиденьями-сидушками) преодолеть будет не так уж и просто. Особенно Вильяму Свингу, SRSG, что переводиться как Специальный Представитель Генерального Секретаря, главе миссии, дедуля то он уже старенький. Все конечно хорохорится, что ему все не почем, но годы берут свое. Через пару лет я встретился с ним в МОНУКЕ (ДРК), как он, так и я, в тех же должностях. Он меня узнал, обменялись приветствиями, шуткой, не привез ли я сюда Сахаравийку или верблюда, и что то еще в этом роде. Больше поговорить его охрана не дала, просто напросто грубо оттеснили плечом, на этом все и закончилось. Там он сдал совсем, и походка стала дерганной, и спина совсем кривая. А в целом молодец, в такие то годы да колесить по Африке - не каждому дано и это дорогого стоит.

Пока летели, Свинг, поглядывая в окно, все что то писал в толстый кожаный талмуд, наверно мемуары, за которые он в Штатах срубит отличные деньги, историй то хватает на тома, КОПО смотрел в потолок фюзеляжа, наверно вспоминая свою семью, а мы со Стэнли после разговоров ни о чем заснули мертвым сном. Приземлившись, я с завистью заметил, что прямо под крыло Антонова, тотчас после остановки винтов, подъехали два автомобиля - один лимузин с флагами USA, в который загрузился Свинг, а второй, крутой микроавтобус Шевроле - для офицеров-америкосов летевших с нами. Обговорив с ними время прибытия в аэропорт для отлета назад, нам со Стэнли ничего не оставалось, как пешком побрести по взлетке к зданию аэропорта, где мы решили, что наконец то реализуем наши задумки и посетим родные посольства. Стенли по визовым делам, а мне предоставлялась возможность обсудить с послом мирские дела наблюдателей от России о которых я упоминал выше. Как в последствии оказалось для Стенли оно родное, а вот для меня - "родное" в кавычках.

Поймав такси, на ломанном французском мы все таки объяснили водителю куда нам требуется попасть. Нигерийское посольство оказалось маленьким двух этажным коттеджем, безо всякой охраны, наверно чуть больше моей дачи. Посол вышел к нам персонально и по очереди приобнял - Стенли крепко, что то долго лепетав при этом на местном нигерийском диалекте, а меня чисто символически. Затем пригласил в свой кабинет, где я насмотрелся всяких африканских картин и сувениров, пить чай. Обстановка была крайне непринужденной, но попытку втянуть меня в разговор я негласно пресек. Все таки посол, государственный деятель, и разговаривать с ним надо особенно, официально, в части которой я, в английском языке, преуспел, честно говоря, не очень. После того как Стенли, уединившись с ним с глазу на глаз, как я понял выклянчивать материальную помощь, мы отправились на поиски посольства Российской Федерации.

Вид посольства по прибытию навеял на меня ужас. Этакий фор пост, окруженный грязно-желтым высоким трехметровым бетонным забором опутанным "концертиной", по нашему егозой, из за которого флага России увидеть то никто не в состоянии. Территория посольства была размером с мое родное Череповецкое училище радиоэлектроники, внутри которого мы, молодые курсанты, бегали и три и десять километров. Входа с проспекта, по которому мы доехали, не оказалось. Пришлось, после уточнения у местного населения идти куда то вбок, огибая периметр, в переулок, а это с полкилометра пути. Наконец то добравшись до железной двери в устрашающем бетонном блоке, я принялся жать кнопку переговорного устройства. Приятный женский голос начал опрашивать меня на французском, кто я, зачем, почему и как посмел. Не очень кумекая по френч, к тому же волнуясь, как никак кусочек Родины, я ответил на английском, что в свою очередь вызвал отрицательную реакцию на том конце. А не попробовать ли на русском, что то все таки я уловил в акценте собеседницы, какие то родные тона, а то и не ровен час и не договоримся совсем, зачем я тогда добирался за 1000 км да еще и за 15 баксов на такси. Представившись, кто я такой, откуда и зачем приехал, девушка, удивившись, что я русский, ответила, что посол не принимает вообще, а консул, как единственно мой возможный шанс, где-то то ли в отъезде, то ли занимается спортом, то ли не приемные часы сейчас вообще. Уточнив еще раз, есть ли какая нибудь возможность встретиться хотя бы с кем-то из представителей посольства, я получил отрицательный ответ. Выходит не мой день и час сегодня, да и место не мое. На этом и расстались, т.е. конец связи. Ну не штурмом же мне брать ограждение в конце то концов, хотя ума и сил хватило бы. Стенли молча стоял рядом, ошарашенный результатом ситуации, потом как то улыбнувшись сказал "Эх, Раша". Вот представьте себя на моем месте. Стоял как оплеванный, стыдно было перед Стенли, и перед самим собой, и поделом мне, понес наказание за наше российское настоящее.

Я часто, спустя уже пять лет, вспоминаю этот случай. Почему, за что со мной так, как с бомжом, разве я заслужил это после 25 лет службы на благо Отчизны в звании подполковника, де еще периодически командируясь, как военный наблюдатель от России, в небезопасную Африку, катаясь там по минным полям; споря до хрипоты в Тиме с иностранцами о правильности нашего российского пути; рвя свой живот, вытаскивая тяжелые крокодилы "Нисаны" из песка, доказывая этим что мы, русские, все можем; принимая решения на взлет вертолета для помощи другим, потому что такие решения принимать все другие национальности побаиваются - вдруг, что не так и вертушка сидят на мину, придется отвечать, а русским почему то везет, с ними как то такое не случается; вкалывая три дня и три ночи для подготовки банкета по случаю Дня независимости на 100 человек миссии, и как это уже случалось не раз, ничего не успев попробовать из приготовленного, т.к. гости все смели разом, а ты который раз находился или в охране, или распорядителем зала, или водителем, что бы развозить гостей - все это опять для того что бы поднять престиж россиян, и это регулярно удавалось, судя по немеренному количеству благодарностей от всех национальностей на следующее утро, за устроенный праздник да и многое другое.

А давайте разберемся и в истоках. Ведь паспорт у нас, наблюдателей - дипломатический. А в посольстве такой паспорт не у всех, даже совсем не у всех. У посла, его замов, атташе, да консула, если меня не подводит интуиция. А остальная диаспора, человек в триста, которые там сидят, все с синими служебными, или красными, общероссийскими. Диппаспорт - это особое деяние государства по обеспечению твоего прикрытия и неприкосновенности в различных ситуациях пребывания за рубежом. И это деяние совершается только в отношении проверенных и избранных. Следовательно, мы были с послом на равных, по крайней мере в сложившейся ситуации и на данной территории. Нет, по справедливости мой статус надобно умножить на два, я к тому же с ООНовской айдишкой пребываю на территории Королевства, значит дважды дипломат. Затем, посольство предназначено не для изоляции от своих граждан, а наоборот, является их родным домом. Там, если глубже посмотреть, главный не персонал, а гражданин России, прибывший туда ввиду пребывания волею судьбы за рубежом. Американцы ничего после посещения своего не рассказали, а я если бы был послом, и думаю что у них это так, то не только организовал бы свободное посещение посольства россиянами, а и открыл бы там клуб по интересам, спортивный зал, построил бы баньку для посетителей извне, волейбольную площадку, создал бы курсы по изучению арабского и французского языков, клуб изучения арабской культуры, кружок рисования для детей граждан-россиян посетителей и т.д. Себя и подчиненных надо заставлять работать. Пусть жены посольских развеются, потрудятся, может даже благотворительно, за бесплатно. Кто то из наших, однажды гостя в Кассе (Касабланке), побывал на встрече русской диаспоры в одном из ресторанов. Даже не побывал, а был приглашен как почетный гость. Так вышел он оттуда со слезами на глазах. Как там грамотно выступали марокканцы, бывшие студенты СССР, в настоящее время преуспевающие бизнесмены, врачи, инженеры, пилоты. Все в один голос хвалили Россию, ее мощь, культуру. У всех них, естественно, русские жены, которые тоже произвели эффект особого светского поведения. И как это соразмерить с нашим посольством. Где нет доступа даже в гостевую комнату. Нет, что то совсем не то происходит с нашим народом. Ведь помогать ближнему не только приятно, но и почетно. Тем более Он там все видит. Помоги и воздастся тебе! Сегодня ты, а завтра помогут тебе. Двигаясь по трассе, я с недавних пор регулярно останавливаюсь помогать водителям и их пассажирам, даже в темное время суток. Это после того, как при движении из Москвы в Воронеж, у меня полностью вышла из строя электрика, и я стоя один, на исключительно опасном участке двухполосного движения, ночью, где даже не мог включить аварийную сигнализацию. Отчаявшись, я внезапно увидел сдающий задом Бычок, водитель которого не только довез меня на буксире до Воронежа, но и проконсультировал по поводу ремонта электрики, не взяв при этом спешно и смущенно суваемые мною ему штуку рублей. А в ДРК. Двигались мы как то вдвоем с переводилой в глухих джунглях после патрулирования домой. На одном из участков дороги мы увидели стоящий под страшно палящим солнцем грузовик, полностью набитый людьми. Плачущие дети, женщины, инвалиды, никто не осмелился отмахнуть машине с UN на бортах. Несмотря на протест переводилы, что остановка опасна, все-таки мы находились в районе оперирования бандитов, я остановился для выяснения причин. Водитель сказал, что пробило систему охлаждения, и вся вода вытекла. Если без воды, то им придется останавливаться каждые десять минут, а это значит, ночевка в джунглях обеспечена, что приравнивается к вынесению смертельного приговора и ожидания его неминуемого исполнения. Нагрузившись канистрами под завязку, мы поехали искать воду. Народ из грузовика отнесся к этому крайне враждебно, некоторые даже что-то выкрикивали на Суахили, я думаю, что совсем меня они не хвалили - белый, да притом доброволец, не видали они такого доселе. Поколесив с минут двадцать, мы нашли ручей, типа родника, но совершенно грязный, где я заставил переводилу помогать своему собрату наполнять штук пятнадцать канистр, а сам таскал их к Тойоте. По прибытию, даже не по прибытию, а увидев нашу приближающуюся машину люди стали орать, хлопать в ладоши, приплясывать, размахивать разноцветными платками. Встречали нас, в общем, не хуже звезды эстрады. Разгрузившись, женщины кинулись меня целовать, дарить бананы, муку касавы, и другие вещи, короче чем смогли. От всего я отказался. Мне предстоит через час обед в Тиме, а им, никто, кроме Бога, пока не знает что предстоит. Пожелав им счастливого пути и отдав последнюю бутылку ООНовской воды симпатичной беременной девахе, мы тронулись в Тим. Переводила все таки набил карманы бананами, я его не ругал, это у них в крови - война войной, а под себя подгрести в первую очередь. Помощь людям в тот раз принесла мне истинное удовольствие, произошло какое то очищение души, как будто в храме побывал и помолился. А почему же у нас, русских все не так. Некоторым доставляет удовольствие просто нагадить другому, многие завидуют лютой завистью, что у тебя все хорошо, даже зная, что это "хорошо" заработано твоим горбом и здоровьем, многие боятся, продлевая свою власть до гробовой доски, конкуренции со стороны более молодых, а некоторые просто так, "все везде хреново". Эти люди наверно не знают, что потом, даже не смотря на то, что посещали они храм много лет и читали молитвы, им придется очень удивиться, когда встав перед райскими дверьми они оттуда услышат голос: отойдите, не знаю Я вас. А за границей отрицательных черт русских проявляется почему то во много раз больше, и чувствовать их на себе там в тысячу раз болезненней.

Да, с посольством в тот раз произошла ЧеПуха. Хотя и в Киншасе, встретив на рынке местных поделок из красного дерева двух русских женщин, мы с соотечественником пытались познакомиться с ними, посольскими, как мы выяснили в начале разговора, среднего возраста, привлекательных и симпатичных, просто так: может пригласить их попить пивка в бельгийский бар, потолковать за жизнь, узнать новости, как там у них, в их высоченном десятиэтажном посольском здании, где я тоже так и не бывал, да и встретить соотечественниц в ДРК было просто приятно. Так после приглашения они кинулись на выход от нас как от прокаженных, и мы даже не успели проследить, на чем они уехали. Не бежать же за ними в конце то концов.

Уходя от дверей посольства в Рабате я увидел выкатывающийся оттуда лимузин. Первая мысль была о том, что посольские одумались и убеждаются, что я являюсь таковым, каким себя назвал. Даже за такси машина ехала минут десять. Но потом я пришел к мысли, что менталитет посольских совсем не такой, что бы придавать мне какое то значение. Обернувшись назад, я нашел подтверждение своих предположений, констатируя отсутствие на хвосте упомянутого автомобиля. Извинившись в мягких тонах, не зная за что, я попросил Стенли не рекламировать этот случай в самолете да и в дальнейшем в штабе миссии. Но надо знать психологию Стенли - уже при выходе из самолета в Лайюне, мой шеф, КОПО Лонг, похлопав меня по плечу сказал "Бывает!" Где Стенли умудрился его отловить в самолете вне зоны моего наблюдения, так и осталось для меня загадкой до сих пор.

Потом к нам в штаб миссии приезжали МИДовцы, с плановой поездкой по региону. После моего доклада говорили, что все, что случилось недопустимо, что всех похулят, что такие случаи уже отмечались, что ждите скоро гостей с извинениями и т.д. Ничего не изменилось, ни немедленно, ни в течении четырех месяцев которые оставались до моего убытия домой.

Но вернемся в Абиджан. Мы продолжаем ежедневное патрулирование. Проезжая с утра по главному мосту через океанскую бухту, мы изо дня в день наблюдаем свежие сгоревшие остовы легковых автомобилей. Айвоэрянские (от слова Айвори Коуст, в переводе Берег Слоновой Кости - старого названия республики, до получения независимости) полицейские сделали все грамотно. Перед въездом на мост они устроили вроде чек поинта. На этом конце была пром зона, бизнес-центры, больницы, офисы, административные организации и т.д. А на другом, за бухтой, более тихим и аккуратным, находились резиденции всех более или менее имущих. Резиденции эти были в виде микрореспублик. Обнесенные высоким забором внутри периметра обычно располагалось от 30 до 50 домов - роскошных вилл. Наиболее богатые жили вообще в другом измерении, куда нашу машину, всю вокруг увешанную аббревиатурами и флагами ООН даже не пустили. Частная собственность неприкосновенна даже для нас. Пришлось поглазеть на это через щель в воротах. Тихие переулочки, маленькие, размером в полметра цветные заборчики, бассейны перед домами, детки, французики, свободно бегающие без присмотра на улице. И все это за высоченным бетонным забором, усиленным растянутыми на изоляторах проводами, что означает что они под напряжением или пассивной сигнализацией. Рай, да и только, находившейся под круглосуточной охраной, вооруженной автоматами, узкими как пенал, французского производства. Едва успев отпрыгнуть от ворот, из комплекса выкатил здоровенный джип Лэнд Крузер, за рулем которого сидела изумительной красоты дама. Открыв рот я смотрел на нее пока не получил щелчок пальцами одного из чернокожих охранников в воздух для привлечения моего внимания, мол расслабься, знай наших, такие не для тебя. На что я постучал себя кулаком в грудь, мол мы и не таких как она видали.

В общем если хочешь кого то найти в этом сумасшедшем городе, то стой перед мостом и жди, отдыхая. Никуда он от тебя не денется, рано или поздно проедет через мост. Так вот водители, по крайней мере на этом участке, были крайне дисциплинированы, и все без исключения категории, будь ты на Шевроле Блэйзер, или на малолитражке Пежо времен войны - все как один одинаковы. Я раньше не понимал почему. Ведь крутым здесь все ни почем, ни сигналы светофора, ни тем более регулировщик, которому они просто показывали из окна выпрямленный средний палец руки. Такие гоняли по Абиджану исключительно со скоростями не менее 90. Путем неоднократного проезда этого коридора и сопоставления информации я пришел к выводу о хорошо отлаженной системе борьбы с нарушителями и принуждению их к подчинению, которое граничило с вопросами жизни и смерти. При въезде на проспект, который вел к мосту, метров за 400 до него, под знаком ограничения скорости 30 км, стоял обычный чернокожий дисциплинированный и неприметный полицейский, в белых крагах и черных хромовых сапогах и периодически останавливал транспорт для проверки документов не только водительских, но и личных у присутствующих в нем пассажиров. В стране военное положение, где то в середине Республики идет война, поэтому меры оправданы и это все понимали. Если ты не подчинился, что бывало исключительно редко, полицейский делал отмашку рукой стоящему метров в ста бойцу, теперь уже не аккуратному, а свирепому, и очень заметному, с тянущейся по асфальту лентой патронов от пулемета, или с длинным магазином от РПК, пристегнутым к АК. Боец выходил на дорогу, прямо на середину и начинал прицеливание в двигающийся, не подчинившийся первому коллеге, автомобиль. Редко кто выдерживал такой прессинг, и бойцы, а их как правило стояло на втором этапе не менее шести, начинали отрабатывать "маски шоу", как было у нас в России со стороны ОМОН в прошлые смутные времена перестройки. Налетевшие в масках они выбрасывали всех подряд из салона, сразу пинали их коваными носами берца для острастки и затем только начинали проверку документов. Были случаи, что водители не замечали первого "гаишника", но он как говориться не виноват, надо быть внимательным, а не глазеть на коленки спутницы. Пинание мордой об асфальт им было уже обеспечено, даже той коленистой красавице. А вот если ты Рэмбо, и у тебя чугунные нервы и башка бронзовая, и ты двигаешься дальше, то ты получишь предупредительный выстрел вверх, после которого остановился бы даже безбашеный русский, которому предыдущие предупреждения только для разогрева и подъема адреналина. Обычно этот этап преодолевают разные экстремалы-революционеры, уже подготовленные к делу бандиты, повстанцы, оружейные дилеры, наркоторговцы, бригады проституток прибывших из соседних стран и проживающих без документов и другие отморозки.

На третьем этапе, и самом заключительном, находился пешеходный виадук (небольшой бетонный переход на высоте 6-8 метров), который располагался метрах в двести от второго, что бы дать все таки водителю одуматься. Вот на нем, прямо по центру, жестко закрепленный на станке (треноге) стоял наш ДШК, а это 12.7 мм калибр ствола. Вещь серьезная и очень эффективная. Стрелял я из него как-то, рвет мишени на куски, только успевай менять фанеру. Дури в нем ой как много. Увидев отмашку и услышав выстрел предыдущего коллеги, третий номер-боец, не спеша переходил ширину перехода, метров в шесть, чинно прицеливался и ждал появления автомобиля-нарушителя. При пересечении перехода, он, отпустив его метров на 70 давал длинную очередь, от которой машину рвало на куски, она начинала гореть и оттуда доносились крики и вопли, но никто не спешил ее тушить, спасать людей, а все стояли и спокойно дожидались развязки и прекращения агоний. Потом эти машины не убирали с неделю для устрашения водителей и показательного примера для всех. Ко всему этому я пришел сам, крутя головой вокруг, понимая связку действий между постами и анализируя дистанции. Потом, в подтверждении моих слов, я увидел все в точности до запятой в местных новостях, только не французского канала, а черного, по которому показать садизм и убийства было высшим пилотажем и основным предназначением. Машину также провели через два поста, а потом боец спецназер, с плоским рюкзаком за спиной, что то вроде нашего РД (рюкзак десантника), также, как я и предполагал, успокоившись и отдышавшись, прицелившись на точку в асфальте, спокойно дождался прибытие туда полуразбитой старенькой Тойоты-такси красного цвета, которую потом хладнокровно расстрелял, медленно управляя стволом и пытаясь его, дергающегося, поводить из стороны в сторону. И так же, как я и моделировал, машина стала разлетаться на куски, сначала отлетела крышка багажника, затем заднее крыло, а затем машина вспыхнула, остановилась, и к ней подбежал какой то боец, я думаю что не помочь, а что-нибудь утащить оттуда, пока еще не сгорело все и окончательно. Единственным различием моих умозаключений являлось то, что пулеметчик в новостях был еще и в обрезанных черных перчатках. Вот не думал, что он совсем крутой. Черные да таких тонкостей обычно не доходят.

Были и такие что проскакивали и все три. Для этого надо было набрать бешеную скорость и ехать змейкой. Но полицейские не простачки. Они выбрали участок, где вечером океанский бриз делал асфальт сырым, и машина, если ей удавалось уйти от пулеметного огня, как правило все равно переворачивалась. И в большинстве случаях, не найдя в сводках полиции информации о гибели людей, обычно на противоположной стороне проезжей части, мы видели валяющийся перевернутый автомобиль, не обгоревший, без пробоин, но со свежими следами крови возле него. Подоспевшие после случившегося бойцы, били выживших пассажиров еще ожесточеннее, ведь они чуть не "поимели" их, если бы им удалось проскочить заслон.

Все, настал праздничный день новоселья у соотечественников. Офицеры-наблюдатели, направленные в Республику, были настоящими джентльменами. Всегда нас поддерживали, кормили и поили бесплатно, хочешь поживи у них, хочешь приезжай обедать, хочешь веселись, смотри огромный телевизор и слушай музыку без ограничений. Зная наше финансовое положение, они денег с нас никогда не брали. Даже на День Независимости и то все скинулись немеренно, а нам сдавать запретили. "Мы вас и так прокормим" был ответ. Это кстати было именно в этой миссии, в других все как то складывалось порой по другому. Некоторые наблюдатели не здоровались друг с другом, часто спорили и сорились. Не те, одним словом, коллективы. Ну ладно, все бывает, но в Республике ребята были на пять баллов.

Второй россиянин, пребывавший со мной в штабе миссии, сославшись на занятость (работал в снабжении) не поехал, и я спланировал поездку один. Как я уже писал вначале, мы с Патрисией тронулись в путь. Таксист вел машину не спеша. Я попросил его остановиться возле выносной, светящейся неоном витриной ливанского ресторана, где купил моей спутнице два мясных ассорти завернутых в лаваши и банку пива, уж очень хотелось поухаживать за девушкой, чему она была очень рада и сразу принялась жевать. Это у нас цветы, а у них лучший подарок для девушки - жратва. Я поглядывал через окна задних дверей на Абиджан. Как было приятно ехать по его улочкам, без всяких мыслей о службе, без рысканья глазами по сторонам, в поисках информации в ходе патрулей, без суеты и мельтешения в штабе. Под чавканье Патрисии я не заметил, как мы приблизились к знаку 30 км, а это значило, что начинается заслон. Водила сбросил скорость, и мы медленно втянулись в длинную вереницу машин, часто останавливаясь и сигналя друг другу. В общем обычная пробка. Полицейский, рыскавший между потоками машин, заглянул и в наше окно и что-то прокричал водиле. А так потом понял, что "почему белый едет вместе с черной, и зачем ты их везешь". Водила что-то пробурчал, в ответ на которое полицейский вдруг свистнул в свисток. Не дружат они с таксистами люто. Полицейские их нещадно обирают, рекетируют, за один проезд моста плати негласно 5 баксов. Точно не знаю, но я думаю, что на этой почве, что-то между ними произошло, и водила прикрылся мною как щитом, естественно без моего согласия. Я спросил у Патрисии, что случилось, но посмотрев в ее закатанные от удовольствия глаза и на дергающуюся в такт музыки голову я понял что она "не в теме". Расслабился и я. Все решилось благополучно, и мы спокойно добираемся до моста. Из обгонявшей нас старенькой Рено высунулась черная голова и что то прокричала нам, показывая назад. Я думал, что спустило колесо, но по ходу машины понял, что все в порядке. Спущенные колеса я научился чувствовать еще 24 года назад. Настроение начало возвращаться в прежнее русло. Вот мы приближаемся к вооруженным бойцам. Один из них, что то слушает по мобиле и дергает головой вправо и влево, пытаясь выхватить из потока машин требуемую. Как-то все равно на душе у меня не так. Растерян я, мысли не могу собрать в кучу. Еду не на праздник, а вроде как на поминки. Вдруг вижу, что к нам наперерез бежит боец с Калашниковым в правой руке в положение у бедра. Он что то показал мне, потом повел стволом в нашу сторону, а потом махнул куда то рукой. Сначала я не придал этому никакого значения. Мало ли что боец хотел: может что бы я кинул ему сигарету, может что бы отнял у Патрисии и отдал ему ее недоеденный лаваш, может хотел остановить что бы срубить денег и много других может. Но потом меня стали навещать мысли, что почему он кричал мне а не водиле. Затем, обычно они просят сигарету прижимая два пальца ко рту, деньги - показывая ладонь, а жратву - округляя рот и засовываю туда пару пальцев. Что же он все таки имел ввиду? Мягкая музыка не позволяла мне напрячься. А надо. Хочу, не могу. Хочу, не могу. Нервное напряжение после рабочей недели делает свое дело, мозг вырублен, и я не хочу, просто не желаю врубить его назад. "Врубайся" приказываю я своему мозгу, но нет. Как сказал мне один профессор, когда я писал диссертацию, мозг это мышца, и ее надо заставлять работать силой. И еще. Гениев не бывает, просто есть люди, которые могут заставить работать эту мышцу в экстремальном режиме. И все-таки мозг начал просыпаться, хотя и болезненно, прямо как-то давление что ли повысилось там. И я стал понимать, что мы попали в мясорубку уже третьего этапа. В подтверждение моих слов грянул выстрел, и не холостой, а боевой, и как их отличить я отлично натаскался на стрельбищах и полигонах. Едем дальше. Надо же что то делать. А вдруг выстрел был не по нашу душу, может и не мы нарушители, мало ли кого эти черти-солдаты достают. Нет, интуиция подсказывает, что это все-таки мы. Патрисия заснула на моем плече, водила со счастливой мордой едет и бьет ладонями по рулю в такт музыки. Только я один могу изменить здесь ситуацию и надо начинать это делать.

Я вижу, как в медленном фильме, что "боец на виадуке пешеходного перехода смотрит мне прямо в глаза и начинает медленный поворот кругом, что бы приблизиться к пулемету".

Бью наотмашь по плечу водиле и кричу на английском что бы он остановился. Водила с улыбкой поворачивается ко мне и протягивает ладонь, вроде как "мир". Наверно он подумал, что я сказал "Молодец, давай, жми!"

"Боец подошел к пулемету и деловито постучал правым берцем по треноге, правильно ли она стоит, и не перекосилась ли после последней стрельбы. Задравшийся вверх пулемет он медленно опускает вниз"

Водила набирает скорость. Для чего, зачем. Что бы завтра во всех газетах была фотография моего трупа в обнимку с Патрисией под заголовком "Мы предупреждали, что они едут сюда развлечься", и что бы он получил за это деньги и новое такси.

"Боец достает из кармана патрон и быстро вытирает его от табака краем куртки. Затем вставляет этот патрон в рукоятку перезаряжания, как рычаг усиления, иначе затвор не сдвинуть".

Я хаотично начинаю бить себя по карманам. Где моя ООНовская айдишка. Почему я еще не размахиваю ей над крышей такси. Я почему то постоянно лезу в нагрудный карман ХБ, а сейчас я в гражданке, и такого кармана там нет. Господи, помоги мне найти этот карман или создай его заново здесь и прямо сейчас.

"Боец с силой досылает затвор назад и с удовлетворением слушает стук затворной рамы о шептало".

Я поднимаю глаза на виадук и вижу что мы уже где то рядом. Что же делать. Вырубить водилу ударом кулака справа сзади в шею и пытаться вырулить самому, сидя на заднем сиденье. Нет, это бесполезно, скорость уже под семьдесят. Да и ручник у него не работает. Это я заметил еще при остановках в пробке на подъеме моста, он все время выжимал сцепление, что бы удержать машину. Что же делать.

"Боец, откинув прицел рамки и сильно выдохнув, затаив на время дыхание, обхватывает обеими руками рукоятки затыльника пулемета и начинает прицеливаться в хорошо известную только ему одному, пристреленную абстрактную точку на асфальте, метрах в 70-ти за переходом".

Я начинаю вжимать плечи во внутрь и группироваться. Руки автоматически движутся к голове что бы ее сжать и обнять. При этом задеваю голову Патриссии, которая мирно спит у меня на плече.

"Боец, выплюнув жвачку, начинает водить пулемет вправо и влево что бы размягчить смазку станка и размять плечи. Нет, что-то не то. Вчера дежурил коллега, маленького роста и по максимуму раздвинул треногу. Времени перестраивать нет, и придется присаживаться. А может переместить точку прицеливания? Нет, время поджимает, красная Тойота уже под переходом и надо спешить".

Я автоматически сползаю по сиденью вниз на максимум к полу. Патрисия смотрит на меня с удивлением, что это я хочу ей предложить. Водила в зеркало обзора салона мне приветливо подмигивает, и переводит его угол, что бы нас не было видно.

"Боец деловито постучал по коробке с патронами, проверяя прочность ее крепления к пулемету, и выдохнув, опять прилипает к прицелу. Начинает считать Раз...Два...Три... На счет "шесть" по его мнению и опыту цель будет в зоне наблюдения и наступит время открывать огонь".

Я медленно обхватываю голову Патриссии обеими руками и начинаю прижимать к груди. Пожалеть бы себя, но инстинкт защиты беспомощных начинает работать автоматически я и ничего не могу с этим поделать.

"Четыре... Пять....Боец плотно сжимая обеими руками рукоятки пулемета, кладет оба указательных пальца на спусковые крючки ДШК. Начинает плавно их подтягивать до годами наработанного критического положения".

Патрисия удивленно смотрит мне в глаза и кладет свою правую руку мне на ремень брюк. Я не могу препятствовать. Мозг активно просчитывает, откуда куски металла обшивки могут меня прошить, надеясь, что боец не попадет мне сразу в череп. Медленно разворачиваюсь и прижимаюсь левым боком к сиденью. Может площади спины посечет меньше.

"Боец в уме проговаривает "Цель вижу" и на долю секунды попросив у Святой Марии прощение за содеянное производит выстрел".

Патрисия начинает нагибать голову все ниже и ниже, пытаясь расстегнуть ремень моих брюк.

"Затвор, захватив гильзу первого из будущей очереди патрона, медленно посылает его вперед. Доведя до приемника, загоняет его в ствол и запирает его там намертво. Затем ударник, под действием вилки затвора уходит вперед и бьет по байку, а баек в свою очередь бьет по капсюлю патрона".

Я останавливаю голову Патрисии на середине своего живота и пытаюсь сдержать подпирающую с желудка рвоту. Все, пиз....ец. Сейчас нас разнесет на куски.

"Воспламенившийся пороховой заряд гильзы пытается вытолкнуть пулю из ствола, но размер ее немногим больше его диаметра и ее начинает распирать. По истечении времени она все таки начинает медленное движение врезаясь в нарезы ствола".

Отче Наш, иже еси на небесях, да светится имя Твое да приидит царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небесях и на земли....автоматически проносится у меня в мозгу.....Хлеб наш насущный даж нам днесь и остави нам долги наши......

"Пуля медленно, с натягом, скрипя в стволе и разрывая себе рубашку нарезами ствола, начинает свой завинчивающийся поход к расфуфыренному, как цветок тюльпана, дульному тормозу ДШК".

Я медленно ложу свою голову на голову Патриссии, что бы хоть чем то еще ей помочь. Молодая она еще, не время ей погибать.

"Пуля, создав давление в 500 кг/см в стволе и набрав температуру около 70 градусов наконец то вылетает из ствола, и обретя свободу движется к заднему стеклу нашей машины"

За толщиной стекла нахожусь я, как свернутый в коконе червь, обхватив руками голову практически незнакомой девчонки-негритянки, совершенно беспомощный и не веривший в чудеса спасения не на грамм. В голове страшный гул и предчувствие входа в огненную трубу, по которой мы полетим на суд к Всевышнему. Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй......

"Пуля все еще летит по направлению к нам, рассекая воздух, трехкратно преодолев скорость звука, в группе таких же ей подобных, выплеванных пулеметом, в полной эйфории от свободы и равенства, которое она сейчас реализует врезавшись в шею, грудь, задницу или ногу этого белого парня, хотя какая разница куда и какого цвета. Ей все равно".

"Господа, делайте ставки, кто больше, куда она попадет. Кто желает поставить на определение времени смерти. Кто желает на точность стрелка. Господа, ну же, подходите, аукцион ограничен и скоро будет закрыт". Что это? Картина с того света? Так быстро и главное безболезненно. Не верьте люди, что там плохо, просто прекрасно. Джентльмены в котелках выглядят все дружелюбно, все причесаны и аккуратны, все улыбаются. А что там написано на доске при входе. Раб Божий Андрей. Кто такой. Кому повезло быть знаменитым. Стоп. Меня так тоже зовут. Что за совпадение, все почему то с восторгом смотрят на меня. "Аплодисменты господа!", кто то выкрикивает мне из толпы в лицо. И тут меня осеняет, нет сволочи, себя продать я вам не дам.

Пуля бьет меня прямо в шею и все затихает. Я двигаюсь плавно назад в действительность, медленно переношусь из аукциона обратно в такси и оно, почему-то останавливается на обочине проспекта. Патрисия с силой и боязливой гримасой на лице, подумав наверно, что я хотел ее задушить, выползает из моих объятий. Быстро лопочет по-английски, что у нее давно закончилось разрешение на проживание в Республике и ее сейчас арестуют. Высокий чернокожий гигант-боец, наведя автомат на грудь водилы, вышвыривает его из машины и с гортанным криком распахивает заднюю дверь. Потянув руку ко мне осекается, и, спрятав ее назад, проговаривает" Силь ву пле, Мисье". Я выхожу из машины и дружески хлопнув его по плечу протягиваю ему свою айдишку, лепеча при этом "Экскью зи муа Мисье. Се муа! Же сви тре прессе! Экскью зи муа анкор!" Полицейский расплывается в довольной улыбке. Увидев меня на фотографии айдишки в форме, да притом с кучей звезд, он, спросив, какой я национальности, козыряет мне и говорит "Она ва!", что означает "Вперед". Не проверив даже документы у Патрисии, он, не упустив случая ей подмигнуть, что то отмахнул своим коллегам впереди, и мы продолжили путь. "Если еще всплывет такая ситуация, то я получу нервный срыв" размышлял я по пути.

По прибытию на виллу россиян я немного расслабился и сразу попросил стаканчик родимой. "Давай, давай, не жди нас, мы только из дому!" дружно кричали парни, не догадываясь о действительных истоках моего желания. Все стали шуметь, кричать, благо в усиление Патрисии приехала моложавая хозяйка виллы и стало совсем веселей.

Как всегда все перепились. Патрисия была шокирована от гостеприимства русских, от ухаживаний за ней всей мужской половины (вот бы за мной так со стороны женской, никогда не испытывал) и тоже была пьяна. В самый разгар веселья мне все как-то было не того, не брал меня алкоголь, хотя при движении в туалет я понял, что я готов. Тело в драбодан, а мозг - трезвый. Не испытывал я такого давно. Я пригласил Патрисию развеется, тем более время было позднее и я галантно подталкивал ее к мысли, что пора ехать домой. Может она и рассчитывала заночевать, но я в чужом доме, и правила приличия нарушать не к лицу. Может быть в другой раз, когда основная масса разъедется по Тимам.

Поймав такси, я попросил Патрисию отвезти нас в какой нибудь тихий колоритный местный ресторанчик. Мне требовалась тишина и покой, а наши ребята все хотели расспросить меня, что да как здесь, просили поделиться опытом. В доме гремела музыка, все были подвижны. Извинившись, я настоял на уходе. Слово колоритный Патрисия конечно не поняла и остановила сразу чуть поодаль от периметра микрополиса, за закрытыми воротами которого проживали наши наблюдатели, у местной таверны, для простого рабочего люда. Несмотря на то, что там было для меня совершенно небезопасно, я был полностью счастлив. Обозрев грубо струганные скамейки, большие столы и свечи вместо электрического освещения, усталые черные лица работяг, вернее не лица, а их сверкающие в темноте изумительно белые глаза я, заказав одно единственное блюдо, которое имелось - жаренную океанскую рыбу и по три бутылки пива, ощутил себя в полнейшем раю. Бармен, после того как я показал ему на пальцах что одна бутылка пива ему в подарок от нашего стола, сразу включил легкую местную музыку, зажег электрический свет и много раз произносил что то в микрофон, при этом упоминая имя Андрей.

Я сидел и наслаждался музыкой, не забывая при этом нежно поглаживать руку Патрисии, благовел что Всевышний спас меня в очередной раз. Почему очереди пулемета не произошло я никогда не узнаю. Да и не надо мне это. У каждого человека должны быть нераскрытые явления, чудеса и тайны. Может боец на виадуке увидел затылок белокожего и не стал связываться, может произошло утыкание патрона в испокон веков нечищеном и не смазанном пулемете, может пожалел сидящую рядом Патрисию, может сегодня был день рождения его сына и он не осмелился принять грех на душу в этот святой для него день и тысяча других может. Почему вел себя так таксист. Это тоже узнать мне не дано. Ну и хрен с ними. Главное что все хорошо закончилось. Только растянутая шея сильно болела и напоминала мне о случившимся. Видимо тогда ее хрящи треснули так, что я принял это за удар пули.

Я смотрел на звезды, находясь в легком приятном дыму гриля, на котором готовили очередную порцию рыбы и думал, "Господи, спасибо Тебе за то что ты дал мне силы преодолеть утомление этого дня и все события в течении дня, спасибо что руководил моею волей и не подверг мою душу смертельной опасности". Я думал о том, что всегда везти не может, а мне в этой сказочной стране везет который раз подряд, я думал о том, что по гороскопу я Дева, а у Дев все справедливо сбалансировано и это мне аванс за счет будущего. Я думал о том, что это не рвота подходила к моему горлу, а жег мою грудь нательный крестик, отдавая свою энергию на коррекцию происходящих событий в мою пользу и создавая защитную оболочку вокруг меня. Я смотрел на лицо Патрисии и оно мне казалось самым прекрасным на свете. Я Благодарил Бога за это все.

Патрисия, перестав жевать, посмотрела на меня серьезно и встав, поцеловала меня в лоб. Видимо на моей щеке выступила слеза, или нет, военным слез не положено, просто глаза стали какими то мокрыми. Видимо и она переживала то же, но что то свое. Завернув оставшуюся рыбу и положив Патрисии в сумку с тремя бутылками пива для угощения подруг, я посадил ее в такси, дал денег, и она уехала в недоумении, почему я так с ней поступил. Может рассчитывала на продолжение? Поймав следующего водилу, я спокойно добрался до отеля, благо в обратную сторону заслон был совсем уж не серьезный, и знав про это их опыта патрулей, я спокойно почти что заснул.

Патрисию я больше не видел, звонила она много раз, но все было некогда. Вскоре мы с соотечественником, так и не дождавшись прибытия контингента войск из России, обеспечение которого было нашим главным предназначением, и как следствие ставшие бесполезными, были передислоцированы в МОНУК, миссию ООН в Демократической Республике Конго. На этом пятимесячное пребывание в Раю, который назывался Абиджан, закончилось.

Вы не подумайте только, дорогие читатели, что я такой крутой, или чепушник, или безбашенный, или просто постоянно попадающий в какие то истории. Нет. Любой наблюдатель ООН таких историй имеет с большой том, у кого то покруче, а у кого то поспокойней. Те, которые имеют за плечами свыше пяти миссий вообще живые энциклопедии, их историй хватит на многие сериалы мыльных телевизионных опер. Бывали наши в плену, находились под обстрелами, горели, падали в вертушках и самолетах, сидели в окружениях, переворачивались в машинах, рвались на минах, погибали в миссиях и умирали уже дома, как следствие тамошнего пребывания, эвакуировали из под обстрела коллег, дрались с полицейскими, буянили в барах, строили русские бани с африканским уклоном и пекарни, и многое другое.

Как я и ожидал, невезуха началась потом уже на Родине. Компенсация за удачу все-таки настала. После увольнения я все еще сижу без работы, ни могу найти достойной. Быть организатором свадебных и похоронных процессий, или смотрящим за проститутками, как мне предлагали в Москве, я не могу и по совести и по статусу. Начались проблемы с приватизацией земли, сына надо определять после школы и многое другое. Навалилось все как-то и сразу. И все, к сожалению, не решить. С другой стороны: успешно учусь уже второй год в Универе и надеюсь выпуститься в следующем году; хожу в американский клуб практиковать язык, что бы не забыть; постоянно дуюсь в качалке; реанимирую заброшенную диссертацию; здоров. Дом построил, сына почти взрастил, деревьев посадил с целый сад на 14-ти сотках. Как говорил басмач Абдулла начальнику таможни в "Белом солнце пустыни": "Хорошая жена, хороший дом - что еще надо, что бы встретить старость". И он прав.

Вот такие истории, господа.

Спасибо за внимание. Здоровья всем. С уважением.

Военный наблюдатель ООН от России в запасе.

Андрей.

Комментарии: 25, последний от 26/01/2010.
Размещен: 10/11/2007, изменен: 10/05/2023. 198k. Статистика.
Рассказ: Африка

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023

Каланчин Андрей Николаевич Один день из жизни военного наблюдателя. Республика Кот д'Ивуар.

Каланчин Андрей Николаевич
Один день из жизни военного наблюдателя. Республика Кот д'Ивуар.